Вагончик в розовую полоску, переполненный подвыпившими шахтерами, направлялся к воротам, ведущим на шахты. Несколько людей и роботов предусмотрительно прицепились к нему сбоку. Какая-то женщина, ухватившаяся за задний поручень, помахала мне, и я махнула в ответ, но не узнала ее. Возможно, мы встречались у Луи или еще там, в Трэпе, в лучшие времена, но я не помнила ее лица, да меня это ничуть и не волновало.
      Я посмотрела вверх, ища робота-наблюдателя, но затем вспомнила, что уничтожила его. Мне все еще было не по себе, но умирать из-за этого я не собиралась. Думаю, что еще раза два-три машинально взгляну вверх, но вскоре навсегда забуду о случившемся.
      Такси вернуло мою карточку после едва заметной паузы, намекая на чаевые. Видимо он не проверил мой счет, иначе понял бы, почему я не собираюсь их давать. У меня на счете цифры со знаком минус. Я жила уже в кредит, не имея возможности расплатиться за все.
      В моем распоряжении было, приблизительно, до того как мой банк спохватится и прекратит выплаты по счету, а может быть, еще меньше, если я куплю что-нибудь настолько дорогое, что привлечет внимание. Я положила карточку в карман и посмотрела па “Ипси”.
      Это место знало лучшие дни. Вероятно, и худшие, но я в этом не уверена. Сколько я помню, Институт был всегда таким. Он не изменился со времен моего первого визита сюда, еще ребенком, когда родители надеялись, что я заинтересуюсь наукой и буду зарабатывать большие деньги.
      “Ипси” - самое старое здание в городе. Вероятно, оно вообще было здесь еще до образования Города. Оно построено из местного камня, резаного лазером. Такого рода работы выполняются несенсорными роботами, без искусственного интеллекта, действующими согласно стандартному плану. Видимо, мысль об окнах пришла значительно позже, при выполнении внутренних работ, потому что снаружи они располагались в беспорядке и были неодинаковых размеров. Даже не было намека на симметрию и эстетику. Само здание уродливой приземистой громадой утопало в пыли.
      Над главным входом, располагающимся болееменее по центру фасада, нависала черная крыша.
      Хотя фасадом эту сторону можно было назвать лишь условно, потому что в здании трудно было различить заднюю часть и переднюю. Никто не входил и не выходил из него. Я подошла поближе.
      Над дверью тускло поблескивала вывеска. Из полутемных углов мерцали объективы сканеров.
      Когда я приблизилась, тот искусственный голос, который я слышала по компьютеру, сказал:
      - Простите, но Институт Планетарных Исследований закрыт для посторонних на неопределенный срок.
      - Почему? - спросила я.
      - Из-за финансового состояния субсидирующей нас организации возникла необходимость сократить административно-обслуживающий персонал и отдел по связям с общественностью, а также уменьшить количество используемого оборудования. Мы надеемся, что положение дел вскоре улучшится.
      - Черт побери, но я не турист, - раздраженно проговорила я, - меня послал Поли Орчид. Мне нужно передать сообщение от Сейури Накады.
      Вежливый тон, которым говорил голос, сменился на откровенно грубый.
      - Кого вы желаете видеть?
      - Я не знаю точной фамилии, - сказала я как можно небрежнее, - Поли просто просил заехать в “Ипси”. И вот я здесь.
      - Пожалуйста, одну минутку, - сказал голос, - я проконсультируюсь по этому поводу.
      Я понимала, что разговаривала с самым примитивным устройством охраны, возможно, встроенным в какое-нибудь оружие в одном из полутемных углов, а может быть, просто с компьютером. И если речь шла об интеллекте и способности принимать решение, то за него это могла бы сделать любая подвальная крыса. Я ждала.
      Послышался уже другой голос, напоминавший человеческий:
      - Что вы хотели передать?
      - Все записано на диктофоне, который я должна отдать людям, работающим на Накаду. А этот попутай не подходит под мое понятие человека.
      - Одну минутку.
      Я расстегнула жакет и снова стала ждать.
      - Хорошо, - наконец ответили, - я пошлю к вам человека. Войдите. Она встретит вас в центральном вестибюле. Это прямо у входа.
      - Понятно, - ответила я, вспомнив, где он находится.
      Двери открылись, и навстречу мне вырвались яркий свет и музыка. Держа свою правую руку в нескольких сантиметрах от оружия, я вошла в здание.
      Я прошла по коридору с голыми каменными стенами, паутиной пластиковых труб и несколькими дверьми. Затем вышла в другой коридор и через него - в вестибюль с голографическими экранами, изображавшими морской пейзаж в дымчато-зеленоватых тонах. На полу лежал мягкий голубой ковер. Музыка звучала в ритме с прибоем на голографе. Золотая паутинка покрывала потолок. Голубые пузыри кресел проплывали мимо.
      Я выбрала маленькое кресло и, сев в него, стала ждать. Не издав ни единого звука, оно приняло максимально удобное для меня положение и зависло именно в том месте, где нужно. А дела у “Ипси”, видимо, шли не так уж плохо, решила я, если они содержали такую мебель. Музыка и голографы, конечно, не последний крик моды, но все же подобраны вполне со вкусом.
      Из-за голографического экрана вышла женщина старая, как мир. Может, она просто не верила в чудо возрождения, которое творит с людьми косметика. Волосы ее были белее снега, кожа - в морщинах, руки иссохшиеся, похожие на звериные лапы с когтями.
      - Ну, что вы хотели передать? - спросила она. - И почему Орчид не пришел сюда сам, если это так важно?
      - Я выдумала все, - сказала я, вставая с кресла, - и ничего не должна сообщать. Мне просто нужно поговорить с вашими коллегами насчет работы, которую вы выполняете для Сейури Накады.
      Она остановилась и, прищурившись, пристально посмотрела на меня. Затем проговорила тоном, которым обычно говорят с примитивными машинами:
      - “Ипси” - частная некоммерческая организация, не имеющая никакого отношения к “Накала Энтерпрайзис”. Если вы хотите что-нибудь узнать о работе по заказу Сейури Накады, спросите саму мисс Накаду. Мы ничего не можем вам сказать.
      Значит, они по-прежнему отказывались говорить.
      - Простите, - настойчиво сказала я, - но я уже разговаривала с мисс Накадой, и меня не порадовало ее сообщение. В общих чертах я знаю, чем занимаются ваши люди, но возникло несколько вопросов, на которые хотелось бы получить ответы. Если не получу, то обращусь в другие места, и думаю, что это вряд ли понравится вам и мисс Накале. Ну как, сможем мы обсудить это?
      - Нет, - резко проговорила женщина, - убирайтесь!
      Она отвернулась, чтобы уйти.
      Я не довольна своим следующим шагом, но не оставалось выбора. Я не имела возможности даже пригрозить им, как следует, поскольку они вообще не хотели говорить со мной. А мне необходимо знать, что происходит и когда ждать кульминацию.
      Насколько я могла судить, они предпочитали умалчивать, потому что близился тот знаменательный день. Возможно, оставались лишь сутки.
      Вытаскивая Сони-Рэмингтон из кобуры, я надеялась, что они еще не совсем тронулись, чтобы иметь мощную систему безопасности и ходить, вооруженными до зубов в своем собственном здании. До настоящего момента у них не возникало потребности в охране. Насколько я знаю, до дела Накады они не имели секретов.
      - Мисс, - сказала я твердо, - вам придется поговорить со мной.
      Она оглянулась и, увидев пистолет, остановилась. Развернувшись, посмотрела мне в глаза и спросила:
      - Вы, что, сошли с ума? Это же частная собственность. Вы не имеете право приносить сюда оружие!
      Я улыбнулась и сказала:
      - Я это уже сделала. Он заряжен самонаводящимися разрывными пулями, скорость которых увеличивается по мере движения по траектории. Они настигнут вас даже в том случае, если вы являетесь киборгом. Станете говорить со мной, или я разнесу вас в клочья?
      Я навела дуло пистолета приблизительно на линию ее талии и большим пальцем руки сняла предохранитель, хотя это не имело никакого значения, потому что пистолет мог саморегулироваться. Но мне показалось, что мой убедительный жест пришелся кстати.
      - Это безумие, - проговорила она, не отрывая глаз от дула пистолета и стараясь не шевелить ничем, кроме губ.
      За ее спиной плавно накатывались на берег зеленые волны голографа, что контрастировало с полной неподвижностью женщины.
      - Не спорю, что это не безумие, - небрежно ответила я, - просто сказала то, что есть. Возможно, я сумасшедшая, сбежавшая из клиники, может быть, и не человек, а биоробот или киборг. Черт возьми, не имеет значения, кто я. А важно то, что у меня заряженный пистолет, дуло которого наставлено вам в живот. Ну как? Можем мы поговорить о той работенке, которую вы делаете для Сейури Накады? Или мне нажать на курок?
      - Что вы хотите узнать? - спросила она, и на лбу у нее выступили капли пота.
      Мне нравится мой пистолет. Он выглядит устрашающе. И не без оснований.
      - Начнем с того, что вы скажете, - спокойно и уверенно говорила я, - правда ли, что вы собираетесь прекратить вращение планеты при помощи термоядерного заряда?
      Она с трудом сглотнула слюну и потом ответила:
      - Не знаю. Я не имею к этому никакого отношения. Работа ведется не в моем отделе. Я отвечаю за оценку влияния на среду после прекращения вращения, а не за то, как его осуществить.
      - Влияние на среду? - переспросила я, поскольку ее слова меня заинтересовали, - так каково же будет влияние?
      - Пока еще не знаю. Мы работаем над этим.
      - Как повлияет дополнительное количество тепла на ядро планеты?
      - Не знаю, - повторила она, - я занимаюсь только окружающей средой: возможные изменения погодных условий, характерных для этого района, запас воды, производство кислорода, поведение псевдопланктсша и тому подобное.
      Капля пота скатилась по ее лбу вниз.
      - Хорошо, тогда что же произойдет со всем этим? - спросила я.
      - Я же сказала вам, что мы еще изучаем эту проблему.
      - Но у вас должны быть уже какие-то разработанные идеи?
      Она снова проглотила слюну и продолжала:
      - Пока не похоже, что произойдут какие-то серьезные нарушения. В конце концов, атмосфера уже сейчас движется быстрее, чем планета.
      Капля пота упала на бровь, но вслед за ней катилась новая. Странно, что в подобных ситуациях человек замечает такие вещи.
      - Но вы исходите из того, что остановка вращения будет неожиданной, а не постепенной и начинающейся в одной точке? - уточнила я.
      - Да, - ответила женщина, даже не кивнув головой.
      Думаю, что она говорила правду.
      - Хорошо. Теперь мне нужно поговорить непосредственно с тем, кто отвечает за остановку Эпиметея. Кто это?
      - Это, должно быть, доктор Ли, - при этих словах старушка сдержанно махнула влево, стараясь шевелиться как можно меньше.
      Я кивнула.
      - Эта комната изолирована или здесь открыт канал компьютерной связи?
      - Я не знаю, - ответила моя собеседница, которая, думаю, не знала чертовски много вещей.
      - Если здесь функционирует канал связи, - громко проговорила я, - то прошу доктора Ли спуститься сюда для разговора со мной.
      - Я уже здесь, - прозвучал мужской голос и морской пейзаж исчез с экрана.
      Около серой стены стоял высокий полный мужчина со скудной черной бородой и, что было важно, с пистолетом в руке. И все-таки, они ходили вооруженными в здании института или, по крайней мере, у них под рукой имелось оружие. У него был пистолет с обыкновенной небольшой памятью охранника местного производства. Я знаю эту модель. Ее продавали под тремя-четырьмя названиями. Это было далеко не лучшее оружие и, чаще всего, оно было заряжено пулями с паралитическим газом. Хотя я не могла сказать это наверняка.
      В нем могли оказаться и боевые патроны. На меня был наставлен пистолет - вот, что важно, а другие факты не имеют значения.
      - Вы Кэрлайл Хсинг, не так ли? - спросил мужчина.
      Мне пришло в голову, что, пожалуй, слишком много людей знает, кто я, и решила не отвечать.
      - Скорее всего, так и есть, - сказал он, - я узнал от Поли, что вы пытаетесь что-то выведать.
      Я по-прежнему ничего не отвечала, но, тем не менее, теперь поняла, откуда он меня знает.
      Доктор Ли, если это был он, откашлялся и проговорил:
      - Хсинг, мне кажется, вам лучше убраться отсюда. Вы вступили на территорию частной собственности, и я уверен, что, наставив дуло пистолета на эту женщину, вы совершаете преступление.
      - Кроме этого, я еще и получаю ответы на свои вопросы, - сказала я.
      - Больше не получите. Если вы выстрелите, я уложу вас, а наведете на меня пистолет, сразу же буду стрелять. Мои действия в этом случае можно будет расценивать как самооборону и защиту собственности Института. Вы же, стреляя, совершите вооруженное нападение. Так что убирайтесь-ка отсюда и оставьте нас в покое, а мы, в свою очередь, забудем об этом инциденте.
      - А я не собираюсь ничего забывать, - сказала я и, решив попробовать выложить все начистоту, добавила: - Послушайте, мне нужно кое-что узнать от ваших людей, а оружие - это самый быстрый способ, который я знаю, чтобы развязать им языки. Может быть, нам отложить его в сторону и просто поговорить?
      - Нам не о чем разговаривать, - презрительно сказал Ли.
      Мне это не понравилось.
      - Думаю, что есть, - резко возразила я, - если, конечно, вы не хотите, чтобы все, что я знаю о ваших с Накадой планах относительно остановки планеты, оказалось во всеобщей компьютерной сети.
      Оружие дрогнуло в его руках, и, думаю, что в этом не было виновато его автоматическое устройство.
      - Ну что? Отложим оружие в сторону? - снова спросила я.
      - Нет, - ответил Ли, крепче сжимая пистолет, - если вы отправите это в компьютерную сеть, то мы вас уничтожим.
      - Ну и что? - спросила я, - черт возьми, что мне терять? Если вы знаете, кто я, и выясните, где и как я живу, и как попала туда, проверите мои счета и тогда увидите, что не можете сделать ничего хуже, чем могу я вам. Ну, так собираетесь говорить или нет?
      Он помедлил, слегка опустив пистолет.
      - Не сейчас. Мне нужно подумать и обговорить все с остальными.
      - Хорошо, - согласилась я.
      - Не знаю, сколько мне понадобится времени, - сказал он.
      - Я не тороплюсь, - улыбнувшись, ответила я.
      - Послушайте, я не могу оставить вас здесь в Институте с оружием в руках, зная при этом, что вас интересует. Возвращайтесь к себе в офис, а мы обратимся к вам в течение... в течение двадцати четырех часов. Если мы этого не сделаем, то можете запускать все, что хотите, в компьютерную сеть.
      Я подумала немного и поняла, что мне такой вариант не нравится. В течение суток могло случиться все, что угодно. Они могли выпустить заряд, сделав все мои вопросы ненужными. Через час их всех могло уже не быть на Эпиметее.
      Но, похоже, я не могла диктовать свои условия. Возможно, он уже вызвал полицию или выпустил в воздух какую-нибудь гадость, которая выведет меня из строя. Не говоря уже о том, что произойдет, если мы нажмем на курки. Я поняла, что могу торговаться по мелочам, но мне никак нельзя ввязываться в стычку.
      - Два часа, - сказала я, - но никто не должен покидать Город.
      Он посмотрел на женщину.
      - Отлично, два часа.
      Я кивнула головой и махнула рукой, в которой был пистолет, в сторону улицы: - Но никто не должен покидать Город, - повторила я.
      Он кивнул в ответ:
      - Никто не уходит.
      После этого я вышла в коридор и торопливо направилась к дверям, сдерживаясь, чтобы не бежать, поскольку чувствовала себя очень неуверенно под взглядами моих противников, но все же мой уход был лишен достоинства. В конце концов, я успела выбраться оттуда благополучно. А это самое важное. Около двери я вспомнила, что нужно засунуть Сони-Рэмингтон обратно в кобуру. Затем я вышла из полумрака на улицу, залитую алым светом ночного неба, и подозвала такси.

      К тому времени, как такси тронулось с места, меня начали одолевать сомнения.
      Не могла понять точно, но где-то я перегнула палку. Я не владела ситуацией. Дала доктору Ли, или его двойнику, два часа, чтобы все обдумать, а это было ровно на час и пятьдесят пять минут больше, чем можно.
      Но что еще я могла сделать? Я не должна терять время, потому что заряд уже готовился, несмотря на то, что сказала Накада. Необходимо побыстрее разузнать все в “Ипси”, и я не видела другого способа, кроме как при помощи пистолета. Если бы я вошла в их программу, то, скорее всего, столкнулась бы с мощной системой защиты. Ведь так? Я сомневаюсь в своей правоте: может быть, не следовало это делать?
      Конечно, вполне вероятно, что вся работа велась в человеческих головах или в других закрытых системах. В этом случае, отправившись в компьютерную сеть, я бы ничего не выяснила.
      Поэтому пойти в Институт лично - казалось единственно возможным вариантом. Оружие явилось лучшим способом получить ответ на вопросы.
      До этого меня еще никто так не провоцировал.
      Это заставило меня задуматься о докторе Ли.
      Я не уверена, слышала ли о нем раньше. Возможно, встречала его имя в материалах по каким-то делам. Но я не смогла бы присягнуть, что это так.
      Черт возьми, кто же он? Принадлежала ли ему идея остановки планеты? Какое положение он занимал в “Ипси”?
      Не знаю, но понимаю, что мне следует это знать. Я бы воспользовалась компьютером в такси, чтобы получить хоть какую-то информацию о нем, если бы на моем счете что-то оставалось, кроме долга банку.
      Я заставила себя прекратить волноваться об этом и осмотреться.
      Справа от меня раскинулся огромный Трэп с миллионами разноцветных ярких огней. Слева же я видела лишь серые трущобы, окруженные полумраком. Надо мной пролетела стайка рекламных агентов, полностью проигнорировавших меня, затем в окно заглянул робот-наблюдатель, но тут же полетел дальше, видимо, в поисках кого-то другого. Город, как обычно, был занят своими делами.
      И все, кроме кучки людей, ожидали, что Город умрет медленной неизбежной смертью вместе с наступлением рассвета.
      Я же не знаю: умрет ли он медленно, останется ли жив или умрет быстрой и жуткой смертью, которая унесет и меня вместе с ним. Еще хуже то, что я не уверена, доживу ли до того момента, чтобы узнать, что именно происходит. Если Ли не из робкого десятка, то он сможет приостановить движение моих файлов в компьютерную сеть города и даже в банки данных посмертного архива. Если ему это удастся, то не вижу причин, чтобы оставить меня в живых. И хотя я не слышала, чтобы Поли Орчид занимался убийством по заказу, но не думаю, что это отродье откажется заняться мною по заданию Ли. В конце концов, сейчас Орчид делал много непредсказуемого. А если даже он и откажется, то есть еще один - верзила Риглиус.
      Неожиданно мне стало жутко. Я опростоволосилась сейчас более, чем когда позволила тому мошеннику уйти из казино. Но успокоила себя тем, что не все еще потеряно. Возможно, они найдут меня и расскажут о всех планах. В случае доказательного успеха, я буду спокойно жить дальше. А если они рискуют погубить планету, то соглашусь продать свое молчание за небольшую сумму, которой хватит, чтобы улететь до катастрофы. А затем, когда буду вне досягаемости, я сделаю публичное заявление. Я не побоюсь совершить предательство, если его жертвы планируют массовое убийство.
      И все же мне было не по себе от того, что я допустила промах и буду наказана за это.
      Такси подвезло меня к моим дверям. Я вышла из него и на всякий случай огляделась. В лицо мне ударил порыв ветра. Ничего подозрительного не происходило. Я не захватила с собой сканер, но, насколько могла судить, все было в порядке. Пронизывающий ветер захлестнул мне глаза, и я стала быстро открывать дверь.
      Наверху, в моем кабинете, окно по-прежнему было черным. Я сняла защитный экран, чтобы иметь полный обзор, хотя считала, что мои противники вряд ли будут действовать так открыто.
      Я была не прочь снова взглянуть на Город, увидеть мерцающий Трэп, рой метеоритов, оставляющих за собой на темно-синем небе золотистый след, услышать гул уличного движения и завывания ветра.
      Я приготовила себе паштет, крекер и кока-колу.
      Перекусив, села за стол, чтобы обдумать, что я могу сделать полезного за эти два часа.
      Самым неотложным казалось - пробежать по файлам и выяснить что-нибудь о докторе Ли.
      Его звали Махендра Дхук Ли. Ему было за сто земных лет. Родился на Прометее и являлся помощником директора по исследованиям в области физической планетологии. Он получил научную степень на Прометее и звание доктора на Земле.
      Я не слышала ни о том, ни о другом университете, поэтому не буду приводить названий. Там еще много чего было, но это совсем не интересно. Как и все ученые, он ничем не занимался, кроме науки и политики, ограничиваясь каким-нибудь учреждением. Это всегда кажется скучным для человека, далекого от науки. Ему неплохо удавалось и то, и другое занятие. Он был груб и бесчестен: оскорблял людей, занимался подгонкой результатов исследований, присваивал себе чужие труды, а также совершал ряд других нарушений, распространенных в научной среде.
      Мне показалось, что он принадлежал к тому типу людей, которые самого высокого мнения о своих достоинствах, несмотря на все факты, свидeтельствующие об обратном. Думаю, что он пошел в пауку не потому, что у него были способности, или она ему нравилась, а из-за того, что вовремя понял, что это ключ к будущему, достойное занятие для тех, кто хочет чего-то добиться.
      Конечно, ему следовало заняться многопространственной физикой или чем-нибудь еще, вместо планетологии. Держу пари, он выбрал планетологию, потому что этот предмет ему давался лучше всех остальных.
      Я не смогла подтвердить свою догадку, потому что доступ к его школьным характеристикам был заблокирован. У меня созрело еще одно предположение: над чем бы он ни работал для Накады, в любом случае, это была работа жизни. Он хотел сделать па этом имя и состояние, как и Накада.
      Только, в отличие от нее, у него не было семейного состояния. Если он потерпит поражение, то для него это конец.
      Я попыталась выяснить хоть что-нибудь по поводу его последних работ, но тщетно. Я располагала лишь биографией, но в общих чертах - никаких деталей. Кроме биографии, в городской компьютерной сети имелось еще бесконечное множество интервью, доступных по первому требованию. Мне нужно было еще многое, но я не решалась войти в программу, потому что не знала точно, с какой системой охраны могу столкнуться, что меня может ожидать там. Мне не хотелось входить в компьютерную сеть теперь, когда в любую минуту ко мне могут пожаловать гости. Трудно быстро реагировать на ситуацию с проводом, прикрепленным к голове. Так что я решила не торопиться, закончила свой обед и стала ждать. По истечении почти двух часов раздался сигнал связи на пульте.
      Я нажала на кнопки, и на экране появилось лицо доктора Ли.
      - Мы все обсудили, - сказал он, - и решили доверять вам. Вы будете полностью посвящены в детали проекта. Взамен нам нужны гарантии того, что вы не передадите эту информацию в компьютерную сеть города до наступления рассвета или остановки вращения планеты, в зависимости от того, что произойдет первым. Гарантии должны быть оформлены согласно юридическим нормам.
      Я удивленно смотрела на него, не веря своим глазам. Все в порядке - в это невозможно поверить.
      - И у меня не будет проблем из-за разбойного нападения, использования оружия, а также нарушения границ частной собственности? - спросила я.
      - Нет, никаких неприятностей с властями.
      - Ну, что ж, - сказала я, - сделку можно считать заключенной.
      После этого я улыбнулась, чтобы показать ему, что все идет гладко. У меня поднялось настроение. Но мне по-прежнему казалось, что где-то должен быть подвох.
      - Ну вот, пожалуйста, - сказал доктор Ли, и на экране появился текст.
      Я попыталась вникнуть, но он двигался слишком быстро, и я не успевала.
      - Одну секунду, - обратилась я к нему, - я ничего не понимаю, потому что не могу так быстро читать и анализировать сведения.
      - Если вы войдете в программу, - предложил он мне, - мы передадим вам все, с полной интерпретацией. Вы пройдете все, и тогда посмотрим, будут ли у вас вопросы.
      Мне нужно было обдумать это как следует, чего я не сделала. Маленький червь сомнений точил меня, но я лишь кивнула головой и подключилась.
      - Готова, - сказала я доктору Ли.
      Вы уже догадались, что случилось потом? Да, вы правы. Меня просто надули. Подсунули мне “троянского коня”.
      Я успела получить начальные сведения об Эпиметее, Городе Ночной Стороны, траектории движения, векторах, по которым необходимо остановить Город, - и вдруг меня парализовало, я не могла двинуть рукой и выйти из программы. Они отключили меня от потока информации и использовали паралитил, в результате действия которого я, не теряя чувствительности, стала недееспособной. Эти отродья знали свое дело.
      Я предвидела, что заходить в программу опасно. Именно это я повторяла снова и снова, но ощутимой пользы это не принесло. Они заблокировали меня на этапе приема информации, отослав сигнал “Жду передачи”, но, естественно, никакой передачи не послали. Их неожиданному согласию сотрудничать трудно было поверить. Если в чем-то сомневаешься - значит, есть все признаки, что дело нечисто. Я всегда это знала, но все равно попалась, потому что очень хотелось, чтобы это было правдой.
      Около десяти минут я сидела неподвижно, уставившись на экран.
      Раздался звонок в дверь. Причем так, как будто кто-то пытался взломать ее. Затем дверь открылась, и на пороге появился верзила, за ним маячил еще один силуэт.
      Большой и маленький - точно, как их описывали бродяги из трущоб. Да, маленький был Поли Орчидом. Он улыбался и довольно потирал руки.
      Верзилу я никогда раньше не видела. Это был здоровый парень, с лицом, как картофелина, которая не прошла в порту контроль на свежесть, и грязными светлыми волосами, постриженными очень коротко и неровно. Вид у него был беспокойный. Когда он подошел поближе, я услышала, как бурчит у него в животе. В руке верзила держал свернутый кусок провода. Орчид взял провод, затем поклонился и поцеловал меня в щеку. Я бы плюнула в него, но не могла двинуться с места.
      - Привет, Кэрли, - сказал он, - разве я тебе не говорил, чтобы ты не лезла не в свое дело?
      Он улыбнулся.
      - Молчишь? Ты что, смутилась? Ну-ка, дай мне руку!
      Он взял мою руку в свою. Я почувствовала, что меня тошнит, и в этом нет ничего странного.
      Слишком противоречивые эмоции я пережила за этот кроткий промежуток времени. Сначала облегчение, при словах доктора Ли, затем - ужас после того, как оказалось, что он лжет. Поэтому от одного вида этих двоих в моем офисе у меня в желудке все перевернулось. Видеть, как кусок дерьма дотрагивается до тебя и обращается как с игрушкой, - это уж слишком. Пищеварение не находится под контролем нервной системы; весь мой обед оказался на нем.
      Он отпрыгнул, и я заметила, как верзила улыбнулся, едва растянув губы. Орчид, видимо, догадался, что его помощник улыбается, потому что, даже не взглянув на него, сказал:
      - Закрой рот, Бобо.
      Вернее, он скорее прокричал это, чем сказал.
      - Черт побери, теперь мы все это вытрем.
      При этих словах он с размаху шлепнул меня по лицу, но в последний момент слегка придержал руку - думаю, что он не хотел, чтобы след остался навечно, хотя не понимаю, зачем ему волноваться по этому поводу. Все равно, было чертовски больно.
      - Я уже давно хотел повеселиться с тобой, пока ты не на постоянной службе, - сказал он, - так, чтобы это время запомнилось нам обоим. Но ты испортила мне весь аппетит. - Он усмехнулся: - Никогда не думал, что это возможно.
      - Поли, - сказал Бобо, - если ее рвет, хотя она парализована, то с ней и кое-что другое может происходить непроизвольно, я слышал об этом.
      Орчид взглянул на него, но ничего не ответил, видимо, он тоже об этом слышал.
      То, что меня не собираются насиловать, не придало мне спокойствия. Они не разговаривали со мной, пока доставали все необходимое и убирали всю гадость. Закончив, они по-прежнему не теряли время на разговоры. Орчид вытащил меня за руку из кресла, бросил на пол, заломил руки за спину и связал их, затем - ноги, засунул в рот кляп и вытащил из внутреннего кармана жакета пистолет. Он положил его на стол. Теперь я абсолютно беззащитна, даже если бы не была парализована. Орчид протянул руку, отключил компьютер и отступил в сторону.
      Я выгнулась всем телом, радуясь, что смогу снова двигаться. Но Орчид знал, что он делает, когда связывал меня. Я по-прежнему не могла шевелиться. Бобо поднял меня и перекинул через плечо.
      Я все гадала, что они собираются делать. Очевидно, что не убьют, иначе они бы уже сделали это, вместо того, чтобы связывать меня. Не давал покоя также вопрос: насколько тщательно отключили мою систему охраны. Естественно, что ничего особенного у меня там не было, но хотелось бы знать, что случится с файлами в моей компьютерной системе, а также в банках данных посмертного архива. Да и не мешало бы знать, записала ли взломанная дверь их вход. Интересно, узнаю ли я все это?