Когда Парра прискакала в Киллалах, небеса были уже ровно-серыми и не столь угрожающими. Снегопад прекратился пару часов назад, и по большинству улиц протянулись тропинки. Несколько людей занялись расчисткой крыш, погребенных под мокрым снегом метровой толщины.
      Буран несколько задержал Парру. Она сумела обогнуть его край более чем в сотне километров, но последнюю четверть пути ей пришлось прокладывать себе путь через остатки некогда мощной бури. Два дня она пробивалась сквозь метровый слой снега и трехметровые сугробы, то верхом на лошади, то буквально таща животное за собой.
      Наконец-то она в Киллалахе!
      – Привет, – позвала Парра. – Кто здесь главный?
      Несколько человек обернулись к ней, иные с открытой враждебностью глядели на путешественницу, появившуюся зимой, когда у людей есть занятия поважнее, чем угождать незваному гостю.
      Однако Парра была одета в мантию мага, а маги внушали уважение повсюду. Многие из горожан считали столь внезапную непогоду делом рук магов и говорили об этом втихомолку. Вслух обсуждать такие вещи было не принято: те, кто не уважал магию, могли поплатиться.
      Поэтому, когда Парра задала свой вопрос, полдюжины рук указало на ближайшую крышу, где тучная фигура энергично сбрасывала снег широкой лопатой. Из обрывочных фраз, доносившихся из-под шарфов и воротников, Парра заключила, что толстяк был здесь представителем империи Праунса.
      Парра направила лошадь вперед и сошла с нее, не доходя до здания: хотя сосульки сбили, ей все же не хотелось получить в лицо лавину снега.
      – Привет! – крикнула она. – Вы главный?
      Человек на крыше повернул голову, посмотрел на нее и кивнул, все еще держа в руках лопату.
      – Мне нужно с вами поговорить! – Парра подошла поближе.
      Пухлая фигура, так плотно укутанная в голубую шерсть, что Парра ничего не смогла разобрать, кроме неопределенных очертаний, воткнула лопату в снег и повернулась лицом к новоприбывшей. Рука в перчатке протянулась вверх и отодрала несколько слоев шерстяной ткани от широкой черной бороды.
      – Что ж, поговорим, – ответил бодрый тенор.
      – Я предпочла бы разговаривать на земле, – крикнула Парра. – Или, еще лучше, где-нибудь в помещении. Там теплее. Это очень важно и очень срочно.
      Фигура критически оглядела крышу, расчищенную лишь с одной стороны.
      Судя по всему, представителю имперских властей гораздо больше хотелось остаться там, где он был, и докончить работу. Но он заметил на Парре мантию мага. Хотя теоретически маги Праунса играли в правительстве совещательную роль, все знали, сколь реальна их власть.
      Поскольку гостья не мерзла и вполне уютно чувствовала себя среди снега и холода, то можно было с уверенностью предположить, что черная мантия на ней не была ни поддельной, ни краденой.
      Толстяк вздохнул, и дыхание, как пар из чайника, вырвалось из-под шерсти, в которую он был укутан до кончика носа.
      – Спускаюсь! – крикнул он. – Встречайте меня внутри.
      Здание, на котором стоял представитель властей, было гостиницей.
      Парра привязала лошадь к ограде и вошла в пивную, где через мгновение к ней присоединился человек с лопатой.
      Будучи освобожден от своих одежек, имперский агент в Киллалахе оказался человеком среднего роста, с широким улыбающимся лицом и большими короткопалыми руками. Он отказался говорить, пока ему и его гостье не подали теплый сидр, потом удобно откинулся назад и произнес:
      – Меня зовут Тагий, и я здесь равный среди равных; итак, чем я могу быть вам полезен?
      Парра растерялась; все ее мысли были только о том, как побыстрее добраться до Киллалаха, и вот теперь нужные слова с трудом приходили на ум.
      – Я здесь со срочным поручением, – наконец начала она. – Мне нужно обучить как можно больше людей новому языку, и как можно скорее. Магическим путем.
      Агент бросил на нее удивленный взгляд, и на лице его отразилось нескрываемое недоумение, впрочем, он продолжал улыбаться:
      – Зачем?
      Парра вздохнула.
      – Придет некто – демон в обличье человека. Женщина. Под ее контролем находится оружие из Тяжелых Времен, много оружия. Мой муж... Она хочет убить нас всех. Я хочу сказать, что она намерена со временем разрушить все города Деста, и Праунс первый в ее списке. Мой муж – вместе с ней. Нет, я не это имею в виду; он не вместе с ней, он пытается ее остановить. – Парра, сознавая, как запутанны ее объяснения, пыталась прояснить Тагию то, что сама не вполне понимала. – Она... На нее наложено заклятие, и, понимаете, она не может убить тех, кто верен Древней Земле.
      – Продолжайте, – уклончиво произнес Тагий.
      – Итак, она идет сюда. Она посовещалась с другим демоном или с чем-то таким, что ее сдерживает, и они выбрали этот город как образец. Они собираются прийти сюда и опросить людей, и если кто-то скажет, что он не лоялен к Древней Земле, она немедленно сбросит на нас ядерные боеголовки.
      Поэтому вы все должны говорить, что верны Древней Земле, понимаете?
      Прежде чем ответить, агент пристально посмотрел на нее.
      – Мы здесь все верны Праунсу, милостивая госпожа, но ничего не знаем о Древней Земле.
      – Это неважно. – Парра взмахнула рукой, будто отбрасывая что-то несущественное в сторону. – Праунс лоялен к Древней Земле, и это – то, что мы (и вы вместе с нами) должны довести до сведения демона.
      – Милостивая госпожа, – Тагий был чрезвычайно учтив, – не сочтите за дерзость, но кто вы? Вы не упомянули об этом. Как представитель правительства Праунса, я понимаю, насколько это серьезная вещь – клятва в верности, и я не вправе просить моих людей давать ее, основываясь не более чем на слове незнакомки. Я вижу, что вы маг – либо маг, либо поистине талантливая актриса, – но больше я ничего не знаю о вас.
      Тагий мягко улыбнулся, как бы говоря, что не хотел ее обидеть. Парре это было совершенно безразлично; волновала ее лишь отсрочка, вызванная сомнениями Тагия.
      – Я Парра, – внятно объясняла она, – и я член Совета магов Праунса. Мой муж – Сэм Тернер, тоже член Совета. Я здесь как представитель Совета и по делам Совета.
      – Да-да, – кивнул Тагий. – Кажется, мне уже доводилось слышать ваше имя и имя вашего мужа, хотя я не имел удовольствия встречаться ни с кем из вас. Киллалах прежде никогда не был удостоен чести вашего визита, а меня самого миновала счастливая судьба посетить Праунс. Поэтому, как ни неловко говорить об этом, я не уверен, та ли вы, за кого себя выдаете. Приняв тем не менее ваши слова за истину, я, конечно, соглашусь, что вы вправе спросить о предпочтениях нашего скромного городка. Но что это за Древняя Земля, которой мы должны, по желанию Совета, поклясться в преданности? Вы имеете в виду страну или старые мифы? И что это за обучение языкам?
      Парра стала терять терпение:
      – Какое это имеет значение для вас – миф Древняя Земля или реальность? Это сейчас абсолютно неважно. А важно только одно – демон, сеющий смерть. Его надо убедить в том, что на Десте хранят верность правительству Древней Земли. Тогда он оставит Праунс в покое, и мы сможем получить его корабль.
      Тагий оставался по-прежнему любезным, но судя по вопросам, решительно не воспринимал всей тяжести положения.
      – А какое это имеет отношение к новым языкам? – спросил он с прежней улыбкой.
      – Демон не говорит на нашем языке, – втолковывала ему Парра. – Поэтому я пришла сюда: научить всех вас, кого смогу, языку демона.
      – Демон не может выучить наш язык, поэтому мы должны изучить его? – вежливо спросил Тагий. – Я думал, демоны более гибки.
      Терпение Парры истощилось:
      – Да, тысячу раз да: демон не может выучить наш язык, поэтому мы должны выучить его! Глигош, у меня нет времени спорить об этом! Начать нужно прямо сейчас: демон может появиться здесь с минуты на минуту.
      – Хорошо, – неторопливо резюмировал агент. – Вы маг, вы и выберете тех, кого будете учить, а я посмотрю, что они скажут.
      – Я выбираю тебя, чтоб Сан забрал тебя к себе в ад! – Она напрягла мысли и проложила путь в мозг агента.

* * *

      На борту корабля Флейм, на высоте нескольких тысяч километров, компьютер проинформировал своего киборга:
      – Гравитационные аномалии возникли на участке, выбранном как образец для опроса.
      Флейм все наскучило после дней бездействия во время бури, и она уже погрузилась в сонливость и депрессию.
      – И что? – спросила она.
      – Информация недостаточна, – ответил компьютер.
      Он больше ничего не сказал, но Флейм чувствовала, что он ожидает дальнейших действий. Она вздохнула и собралась с силами:
      – Слант там?
      – Опровержение.
      Флейм на мгновение задумалась.
      – Один из этих психов, которых я встретила, или из тех, что были в буре, левитирует туда?
      – Опровержение.
      – Тогда забудь об этом, – сказала она. – Этими дурацкими аномалиями кишит тут все. – Она чувствовала, что не в состоянии заниматься всеми этими в зубах навязнувшими вещами.
      – Подтверждение. – Компьютер немного подумал и добавил: – Все зимние штормовые действия вблизи населенного пункта, выбранного в качестве образца для опроса, прекратились. Запрос: целесообразность приземления.
      Флейм поерзала, устраиваясь поудобнее на кушетке, и, сдвинув брови, уставилась на рекламный плакат.
      – Слант там?
      – Опровержение.
      – Ах, верно; ты уже говорил. – Она задумалась на мгновение. – О черт, как раз сейчас мне этого совсем не хочется! Там, должно быть, жуткий холод. Выпало столько снега! Я бы подождала здесь. Ведь ты не позволишь мне убить кого-нибудь из этих ублюдков?
      – Информация недостаточна. Допустимость уничтожения местных обитателей зависит от обстоятельств.
      Она почувствовала себя слишком усталой и угнетенной, чтобы обижаться на глупые занудные штучки компьютера.
      – Я хотела сказать, ты ведь не позволишь мне пойти и немного пострелять?
      – Опровержение.
      – Я так и думала. В таком случае я лучше подожду здесь, в тепле.
      – Подтверждение.
      Флейм почувствовала мгновенную вспышку вины за собственное безразличие и заставила себя прибавить:
      – Дай мне знать, когда Слант приблизится... скажем, на двенадцать километров.
      В конце концов, все, что у нее оставалось, была миссия; ей бы не хотелось манкировать ею.
      – Подтверждение, – сказал компьютер.
      На земле, в добрых нескольких десятках километров к северу от Киллалаха, Тернер слушал этот разговор, карабкаясь через снежные заносы.
      Действие приказов Флейм, касающихся того, что нужно сообщать Сланту, а от чего воздержаться, очевидно, кончилось, или они были нечаянно отменены.
      Компьютер беспорядочно информировал обоих киборгов о псионических действиях и при отсутствии других инструкций держал оба коммуникационных канала открытым и.
      Тернер не разговаривал ни с Флейм, ни с компьютером, предпочитая просто слушать и беречь силы для пути. Снег был слишком рыхлым и глубоким, чтобы ехать верхом, поэтому, когда день назад он решил, что буря утихла и путешествие можно продолжить, он оставил лошадь у Хеллегая и Туреи, хозяев дома, приютивших его.
      Сначала они настаивали, что сохранят животное до возвращения настоящего владельца, но Тернер упросил их принять животное в знак благодарности и как плату за гостеприимство. Ему совсем не улыбалось делать крюк, заезжая сюда на обратном пути. Насколько он знал, эта лошадь не была особенно дорога кому-либо. Если бы понадобилось, он мог купить другую.
      В конце концов, они приняли подарок, но, видя его непокрытые голову и лицо, заставили взять взамен жесткую шляпу и длинный, толстый черный шарф.
      Попытавшись из вежливости сопротивляться, он все же принял их с благодарностью.
      Сейчас, слушая АРК 247, несмотря на холод и усталость, Тернер улыбался, искренне радуясь тому, что слышал. Парра достигла пункта назначения и, он был уверен, начала свою образовательную программу. К тому же Флейм будет находиться на орбите, пока он не окажется в двенадцати километрах от города, значит, она не появится в течение еще нескольких дней. У Парры будет столько времени, сколько ей потребуется.
      Это, конечно, предполагало, что Флейм не изменит своих намерений. По правде говоря, Тернер был озадачен ее явным безразличием.
      Сама по себе апатия у киборга АРК не вызывала удивления, напротив, этого следовало ожидать. Некоторая пассивность представлялась необходимой для любого, кто собирается в одиночестве совершать межзвездные путешествия. Нефункциональные личности АРК, насколько он знал, были предназначены именно для этого. Его собственная нефункциональная личность была определенно склонна к пассивности. Вообще он предпринимал какие-то действия только тогда, когда его заставлял компьютер.
      Что было удивительным в данном случае – контраст теперешнего безразличия Флейм с ее прежним маниакальным поведением.
      Так он думал, прокладывая себе путь через леса и поля, занесенные снегом. Тернеру хватало пищи для размышлений, и это помогало ему подавлять искушение взлететь.
      После некоторых размышлений он сделал вывод, что теперешнее монотонное безразличие может быть более или менее обычным состоянием Флейм. Безусловно, ни одно живое существо не могло, путешествуя в течение долгих лет в космическом пространстве, поддерживать в себе ярость и ненависть такой силы, как у Флейм.
      Эта страшная озлобленность, должно быть, была реакцией на нарушение бортовой рутины. Жестокость таилась где-то в подсознании и ждала, когда ее можно будет на что-то направить, и Тернер вместе с Дестом оказались идеальной мишенью. Когда Флейм прилетела сюда, она мечтала обрушить всю свою скрытую, взлелеянную ярость на города Деста, – но ей помешали.
      И, она оказалась не в состоянии сохранить свою злобу.
      Короче говоря, Флейм была в мрачном настроении. Ей не позволили сделать так, как хотелось, поэтому сейчас она будет сидеть на своем маленьком безопасном островке, пока ей не разрешатвести себя так, как ей нравится, то есть истребить население Деста.
      Тернеру понравилась эта гипотеза. Она, кажется, соответствовала тому, что он знал о своем враге. Ненависть и гнев Флейм все еще прячутся внутри, готовые вспыхнуть с новой силой в любой момент.
      Тернера в немалой степени интересовало, к какому типу относилась личность Флейм, прежде чем ее сознание расщепили. Обдумав, как реагировала женщина на последние события, Тернер решил, что ведет она себя по-детски.
      Может, и вся ее личность, целиком, осталась на уровне ребенка?
      Вполне вероятно, что так оно и было. Предполагалось, что остаточная личность должна, насколько позволяют поведенческие модели киборга, находиться как можно ближе к исходной, к оригиналу. Именно она должна была доминировать в сознании АРК, в противном случае разум предпринимал бы попытки залечить себя.
      Это еще ничего не значит, напомнил себе Тернер. Конечно, защитная личность и должна создавать цельный и правдоподобный персонаж, чтобы ее можно было использовать для секретной работы. На деле же она может оказаться чрезвычайно поверхностной и бессодержательной. Вероятно, так оно и будет в конце концов.
      Однако Сэм помнил недоумение, в котором пребывала защитная личность, выйдя на поверхность, и тоску в ее голосе, когда она просила не убирать ее снова.
      Он вздохнул. Все-таки нужно найти настоящее имя Флейм, сказал он себе. Когда выяснится имя, можно будет узнать и освобождающий код, и все восемнадцать личностей автоматически воссоединятся. Воссоединенная, Флейм может оказаться совершенно другим человеком – разумным и дельным.
      Хотя возможен и обратный вариант, и на свет выйдет сущая ведьма. Зато освобождающий код поможет разоружить корабль, что в любом случае стоит затраченных на Флейм усилий.
      Что делать с кораблем – этот вопрос в случае успеха может вылиться в весьма непростую задачу. Звездолет нужен его товарищам-магам, но по мере того, как Тернер размышлял об этом, ему все меньше нравилась странная настойчивость магов, желающих завладеть кораблем. Они и так обладали достаточно большой властью в праунсианском обществе. Может быть, даже слишком большой.
      Однако он забегает вперед. Имя Флейм – сначала оно. Единственный способ узнать ее имя – заглянуть с помощью телепатии глубоко в подсознание, но это невозможно до тех пор, пока компьютер сомневается в его лояльности и уверен, что вся направленная на него псионическая магия сродни нападению.
      Пока ситуация остается такой, как есть, изучение памяти Флейм, увы, невозможно.
      Тернер снова вздохнул, и его дыхание согрело внутреннюю сторону толстого черного шарфа, обмотанного вокруг нижней половины лица. Он всем существом надеялся, что его маленький план – установить лояльность Деста к Древней Земле – будет осуществлен.
      А пока он с трудом пробирался в снегу.
      Деккерт парил в воздухе, устало разрывая несколько последних оставшихся облаков и ожидая, пока другие маги соберутся в условном месте.
      Его псионическая чувствительность была сейчас предельно высока: ему хотелось обнаружить своих товарищей как можно раньше, чтобы встретить должным образом. Его не застигнет врасплох никакая неожиданность.
      Поэтому он не удивился, когда почувствовал, что рядом кто-то есть, но был немало озадачен тем, что новоприбывший, который по ощущению был похож на коллегу-мага, стоял на земле, а не летел. Деккерт перестал разгонять облака, посмотрел вниз и увидел человека, походившего на Сэма Тернера.
      Как ни странно, но человек, которого Деккерт окинул быстрым псионическим взглядом, таким быстрым и легким, что тот, на кого он смотрел, ничего не заметил, – человек этот был действительно Сэмом Тернером.
      Деккерт попытался оценить ситуацию. Он знал, что Тернер собирался встретиться с демоном, но понятия не имел, что должно случиться на этой встрече или что происходило сейчас, хотя кое о чем догадывался.
      Деккерт решил, что нечего и думать спуститься и приветствовать Сэма или телепатически позвать его. Один или даже оба демона могли тайком следить за Сэмом.
      Между тем даже в лучшие времена мысленно разговаривать с Тернером было необычайно трудно и неудобно. Его память, неизлечимо искалеченная его собственным мертвым демоном, имела неправильную форму.
      Деккерт в задумчивости смотрел вниз. Целый отряд магов, вызывавших, а потом прекративших бурю, вскоре должен был собраться здесь, на этом самом месте, и решить, что им делать дальше – если надо что-то делать. Деккерту и Азраделю как наиболее осведомленным предстояло сказать решающее слово на этой встрече.
      Поэтому Деккерт наблюдал за Тернером с интересом.
      Он знал, что Сэм может о себе позаботиться. Смотря вниз и изучая своего соотечественника, он не видел у Тернера признаков беспокойства, ни физического, ни психического, хотя аура Сэма всегда была несколько странной. Что бы ни делал Тернер, он, казалось, никогда не сталкивается с непредвиденными трудностями.
      Пусть Тернер получит возможность действовать самостоятельно, решил Деккерт. В конце концов, судя по их спектаклю с бураном, маги Праунса не так уж и компетентны, а Тернер, кажется, знает, что делает.
      Захватить корабль демона невредимым – детские игрушки в сравнении с необходимостью спасти Праунс. Деккерт не видел нужды обременять Сэма какими-то дополнительными проблемами, вроде наставлений о том, что воздушный корабль может оказаться полезным империи.
      Когда маги соберутся, он лично проследит за тем, чтобы никто из них не появился в Киллалахе прежде, чем до него доберется Сэм Тернер, или пока не будет точно известно, что он погиб.
      Деккерт знал, что Парра сейчас в городе – ее послал туда Сэм с каким-то поручением. Она могла появиться и здесь в любой момент, будучи натурой импульсивной. Деккерт решил послать группу магов наблюдать за ней, чтобы убедиться, что с нею все в порядке.
      А делать главное дело следовало Сэму Тернеру, и никому больше. И Деккерт молча смотрел, как Тернер пробирался к Киллалаху.

      Парра выглянула из окна, внезапно занервничав. Поврежденные бурей дома на другой стороне улицы, казалось, не изменились с тех пор, как она приехала.
      Она подняла глаза с домов на западную часть неба как раз в тот момент, когда в небесах цвета индиго показался звездолет, сияющий пучком золотого огня, и описал широкую дугу.
      На мгновение Парра застыла.
      – Глигош! Она наконец идет! Мне надо убираться отсюда поскорее. Если она меня увидит, обязательно что-нибудь заподозрит.
      Пожилая женщина, которую Парра телепатически инструктировала, посмотрела на нее с удивлением.
      Парра повернулась к ней.
      – Запомни, – резко сказала она. – Если ты будешь говорить с ней, не проболтайся, что я здесь, и не дай Бог она узнает, что мы ее ожидали! Веди себя так, будто появление демона – полная неожиданность. Понимаешь?
      Старуха, улыбнувшись, кивнула.
      – Фта, – воскликнула Парра, когда рев пролетающего корабля потряс стены. – Фта и Глигош! – Когда эхо стихло, она повернулась к собеседнице и спросила на интерлингве:
      – Ты понимаешь меня?
      Жительница городка кивнула.
      – К кому ты лояльна?
      Старуха облизнула губы и прошамкала:
      – К Древней Земле! – Ее произношение было отвратительным даже с точки зрения Парры, но говорила она достаточно внятно.
      – Сойдет! – заключила Парра. – Не забудь, что я тебе сказала. – Она снова посмотрела на небо, потом повернулась и выбежала из дома.
      На борту корабля Флейм спорила с компьютером.
      – Приземляйся поскорее! – громко требовала она. – Не оставляй им времени подготовиться!
      – Стандартная процедура... – начал компьютер.
      – Стандартная процедура недействительна для таких случаев, как этот! – оборвала его Флейм. – С каких это пор появилась стандартная процедура определения лояльности?
      Компьютер, как обычно, понял ее вопрос буквально.
      – Стандартная процедура выяснения лояльности была разработана в шестидесятидневный срок меж...
      – Хватит! – снова прервала его Флейм. Компьютер послушно остановился на середине слова.
      Флейм взяла себя в руки, процедив сквозь зубы несколько отборных ругательств на двух разных языках. Она старалась не нервничать.
      – Послушай, компьютер, я хочу попасть туда раньше Сланта. Мне надо быть абсолютно уверенной, что он ни во что не вмешается до нашего прибытия. Помни, он говорит на их языке. Я хочу приземлиться прямо за городом, или, еще лучше, в городе, – не стоит терять время на путь от корабля до города.
      – Время в пути учитывается.
      – Но ты не можешь быть уверенным, что не произойдет непредвиденных задержек!
      – Подтверждение. Особого значения не имеет.
      Флейм снова выругалась, на этот раз исключительно по-русски.
      – Почему ты не хочешь приземлиться прямо здесь, в городе? – потребовала она ответа.
      – Присутствие корабля может оказать влияние на опрос...
      – Что ты имеешь в виду? Каким образом?
      – Местные обитатели могут узнать, что корабль пришел из Солнечной системы, и засвидетельствовать наличие лояльности, чтобы избежать конфликта.
      Флейм усмехнулась.
      – Как они смогут узнать, откуда мы, идиот? Они не видели кораблей триста лет!
      Прежде чем ответить, компьютер думал доли секунды.
      – Подтверждение.
      Флейм улыбнулась. Выигранный спор с компьютером приносил ей громадное удовольствие: когда он уступал, то уступал полностью.
      – Хорошо! – сказала она. – Тогда давай сюда мою пилотирующую личность, и я посажу нас прямо посередине города! – Она снова легла на кушетку и отвлеклась от посторонних мыслей, чтобы освободить место для лишенной эмоции пилотирующей личности.
      – Подтверждение, – сказал компьютер, но никто его уже не слушал.
      Внизу, в Киллалахе, Парра оставила свою лошадь в гостинице, ставшей ее домом последние три дня. Гостиница стояла на главной улице города, ближе к восточной его окраине. Дом старухи Парра избрала последним учебным пунктом, потому что он стоял на северо-западной окраине города, откуда, как она рассудила, может прийти Сэм. Расстояние между ним и гостиницей было около километра, но Парре были нужны лошадь и другие принадлежности, которые она оставила в своей комнате.
      Она еще спешила по улочкам, обращаясь с последними инструкциями по интерлингву к тем, кого узнавала как недавних учеников, когда над ее головой появился ослепительный сноп огня.
      Этот новый свет не был отчетливой яркой линией, которую звездолет проводит от горизонта к горизонту. Это было равномерное пурпурное сияние, которое медленно приближалось и, казалось, уже заполнило полнеба. Теплый ветер сопровождал его.
      Она посмотрела вверх, чтобы увидеть, как звездолет спускается к городку, – огромный, раскаленный докрасна конус, скользящий вниз, будто собираясь накрыть дома собою.
      Красный свет мерцал, и выступающие концы трехгранных крыльев, казалось, отклонялись от траектории полета. Корабль скользил, как бы скатываясь с невидимой поверхности, которая наклонялась под ним, и рев, напоминавший шум водопада, но не похожий ни на один из звуков, которые Парра слышала раньше, долетал до нее.
      Затем наводящая ужас машина скрылась за крышами домов улицы, на которой она стояла. Звук превратился в ужасное шипение, словно рядом ощетинилась исполинская кошка, потом воцарилась тишина. Парра увидела пар, поднимающийся над крышами, но там, где она стояла, теплое дуновение улеглось, и она снова ощутила холод.
      Теперь, когда Парра получше рассмотрела корабль, она должна была признать, что в желании Азраделя завладеть кораблем смысл был. От звездолета Флейм исходила сокрушительная мощь. Да, завладеть таким кораблем было действительно большим искушением. А в руках врага он просто наводил ужас.
      Глядя в ту сторону, где приземлился звездолет, Парра поняла, что это не в близлежащем лесу, как можно было ожидать, а где-то очень близко к городу, если не в самом Киллалахе. Она решила, что исполинская машина опустилась скорей всего на базарную площадь. По величине это единственное подходящее для нее открытое место в городе. Люди сейчас откапывали свои занесенные снегом дома, и базар наверняка был пуст.
      Тот, кто шел с площади на восток по центральной улице, мог обратить внимание на ее лошадь, поэтому Парра не отважилась подойти к животному.