Внезапное начало бури немало озадачило Тернера. Облака собирались и темнели с необычайной скоростью, обращая небо из бледно-серого в черное, а снег начал падать еще до того, как день исчез в сгущающемся мраке.
      Он сразу понял, что буря магического происхождения. Он мог это почувствовать, даже если бы внезапность не выдавала ее с головой. Магия, нагромождавшая тучи, создавала такие колебания в воздухе, как если бы это была гроза, прервавшая долгую летнюю засуху, а не снегопад в середине зимы. Вне всякого сомнения, бурю вызвали маги.
      Но зачем магам понадобился снегопад?
      Наверное, у них были на то собственные причины. Скорее всего, где-то кончаются запасы воды. Он мог бы подать сигнал или мысленно поговорить с ними и узнать, в чем дело, но компьютер заметит. Сэм пожал плечами и поскакал дальше.
      Через несколько мгновений после того, как первые снежинки обелили его темно-русые волосы, компьютер спросил:
      – Запрос: причина высокой концентрации гравитационных аномалий в очаге снежной бури и вокруг него.
      Тернер вздохнул, его дыхание подхватил ветер, и оно затерялось в снегопаде.
      – Не знаю, – солгал он. – Я полагаю, местные маги пытаются прекратить бурю.
      Он не видел смысла признаваться, что маги умеют вызывать бури: тогда возможность использования псионики как оружия будет несомненна. Это неизбежно приведет к следующему вопросу: не могут ли маги управлять действиями самого Тернера? Флейм и ее компьютер достаточно подозрительны и без подобных осложнений.
      Хотя он и не обмолвился об этом компьютеру, его на самом деле интересовало, существовала ли связь между бурей и его собственными действиями. Попытки угадать это были тщетны, но, чем больше он размышлял, тем явственнее понимал, что связь есть, и самая прямая. Раньше он никогда не слышал, чтобы кто-то нарочно вызвал буран. Конечно, маги часто собирали облака и перенасыщали их, вызывая дождь для урожая и питьевой воды, но со снегом? Такого еще не случалось.
      Столкнувшись с двумя столь необычными явлениями, сопутствующими друг другу, как снегопад и его конфликт с Флейм, только дурак мог сомневаться, что одно из них – причина, а другое – следствие. Вряд ли буря принесла Флейм на Дест, но прибытие Флейм вполне могло вызвать снегопад и мало ли какие еще чудеса. Местные маги вообще отличались странностями, но Сэм полагал, что все они лояльные подданные Праунса. Скорее, к буре приложили руку его товарищи.
      Однако он понятия не имел, зачем им это понадобилось.
      Могло ли это иметь отношение к просьбе Совета захватить корабль Флейм невредимым?
      А вдруг буря означает начало мятежа против Праунса? Ни то, ни другое не казалось правдоподобным. Тернер знал: эти края отличались миролюбием в течение многих-многих лет. Он был совершенно уверен, что район, через который он двигался, не завоеван силой, но присоединился к Праунсианской империи добровольно. Подобные земли не склонны к мятежам, скорее они выслали бы послов с предупреждением.
      Но если буря все же была чем-то вроде атаки в новой, не признающей границ войне, может быть, Праунс захотел захватить звездолет, чтобы отомстить враждебным магам?
      Это и вовсе не имело смысла. Когда он покидал город, все было спокойно, не было и намека на войну.
      И потом магию использовали как оружие только в разведке, или если врагами были не маги, или если в нападении был элемент неожиданности.
      Войны не случаются просто так, без предупреждения. Какому идиоту придет в голову нападать на Праунс? Регулярная армия Праунса была самой большой и сильной на планете. Если бы даже Праунс не обладал большим, чем другие народы, числом магов и наиболее сильной магией, ему и тогда не понадобился бы звездолет, чтобы противостоять враждебной магии. Дюжины компетентных магов было бы вполне достаточно.
      Но если Совет захотел иметь корабль не для защиты от магических нападений, тогда зачем? Чтобы напасть на города-государства, которые остались незавоеванными? Для быстрой перевозки грузов? Из-за компьютера или из-за технологических знаний, которые он может дать?
      В действительности, дошло вдруг до Сэма, они могут и не знать точно, зачем. Они могут просто видеть редкую и великолепную возможность, которую не хотят упускать. Может быть, они даже не знают, что сделать с кораблем; они вообще знают о нем очень мало.
      Тогда для чего все эти чудеса? А что, если звездолет нужен магам Праунса, чтобы объединить под своей властью весь Дест? Это казалось наиболее вероятным.
      Но какое право имели они его об этом просить? Почему он должен дать им корабль?
      Наконец, была ли какая-то связь между кораблем и бурей?
      Он еще несколько минут поломал над этим голову, потом, озабоченный тем, как направить лошадь сквозь густо падающий снег, Сэм забыл обо всем.
      Буря усиливалась быстро и неуклонно. Ветер перешел из умеренного в ревущий, снег начал валить целыми облаками. Видимость быстро ухудшалась, продвигаться становилось все труднее, поэтому Тернеру пришлось спешиться и взять лошадь под уздцы.
      Окружавший его лес почти не служил укрытием. Тяжелый мокрый снег все падал и падал, так что даже ветки вечнозеленых деревьев пригнулись к земле под его тяжестью. Тернер не мог припомнить такого сильного бурана. И уж, конечно, он никогда не сталкивался ни с чем подобным. Он бы никогда не поверил, как быстро метель может превратиться в светопреставление.
      Создавшие ее маги действительно превзошли самих себя.
      Через полчаса после появления первых хлопьев Тернер обнаружил, что с трудом преодолевает сугробы метровой высоты и не может ничего разглядеть, кроме рыхлой белизны впереди. Только один раз он ощутил в нескольких сантиметрах от себя ствол дерева. Когда он в очередной раз дернул поводья, таща упирающуюся лошадь, то сквозь мокрую одежду почувствовал, как дрожит животное. Даже сквозь завывание ветра он мог слышать, как ломаются под тяжестью снега ветки вокруг него. Где-то справа с громким треском упал сук.
      Он начал опасаться, что заблудится и начнет кружить, как об этом рассказывается в бесчисленных старых историях и на Десте, и на Древней Земле. Возможность замерзнуть или шагнуть под обрыв с каждым шагом казалась все менее абсурдной.
      – Компьютер, – спросил Тернер, пробираясь через сугроб, – я держусь правильного направления?
      – Подтверждение, – незамедлительно и ясно ответила машина. Тернер с облегчением заметил, что буря не подействовала ни на передачу, ни на ее восприятие.
      – Дай мне знать, когда я собьюсь с пути, ладно? – попросил он.
      – Подтверждение.
      Немного успокоенный, он продолжал борьбу.
      Полагая, что слабая магическая аура, которая пропитывала снегопад, может скрыть ту, что создаст он сам, Тернер рискнул использовать свои собственные псионические чувства, чтобы отыскать дорогу. Компьютер не отреагировал. С небольшой долей магической помощи, которая дублировалась указаниями компьютера, Сэм прокладывал себе дорогу в буране.
      Однако через четверть часа Тернер должен был признаться, что безумно устал и к тому же, кажется, потерялся. Его накидку покрывал толстый слой снега, борода оледенела от собственного замерзшего дыхания. Растаявший снег и пот от рук замерз на поводьях, сделав их жесткими и неудобными, и с каждым шагом лошадь все больше и больше упиралась.
      Поскольку, боясь компьютера, Сэм не мог использовать энергетическую магию, он не создал теплового поля, и в результате уже не чувствовал пальцев. Он не решался согреть даже их.
      Буря и усталость притупили его чувства. Он больше не ориентировался на местности.
      Компьютер, по установленному порядку записывавший каждую черточку, которую он видел на планете, был единственной надеждой. И Тернер это знал.
      Сейчас ему пришло в голову, что он может найти лучшее, более насущное применение компьютерному банку данных, нежели сопровождать его в Киллалах.
      – Компьютер, – спросил он, – у тебя есть какие-нибудь записи о местах обитания людей в непосредственной близости от меня – скажем, в километре? Это может быть не город и даже не деревня; вполне подойдет ферма или постоялый двор.
      – Подтверждение, – сразу ответил компьютер. – Изолированное строение расположено приблизительно в двухстах сорока метрах с запада на юго-запад от настоящего местонахождения киборга с кодовым наименованием Слант. Оно обладает признаками индивидуального жилища.
      – Замечательно, – искренне сказал Тернер. – Веди меня туда, ты можешь?
      Компьютер подчинился. Прошло несколько долгих минут – и протянутая рука Тернера уперлась в стену дома. Он двигался на ощупь вдоль здания, пока не нашел дверь, и попробовал замок.
      Дубовая дверь была заперта изнутри, значит, внутри кто-то был. Тернер постучал по занесенному снегом дереву со всей оставшейся у него силой.
      Только когда дверь внезапно открылась и Тернер попал в уютную жилую комнату, он убедился, что компьютер был прав и снег занес весь белый свет.
      Он только что прошел под низко висящей вывеской гостиницы, не заметив ее.
      Невысокий мужчина средних лет в коричневой домотканой одежде открыл дверь. Позади стояла женщина, в ее руке был длинный нож. Когда дверь открылась, подавшись его весу, Тернер рухнул на пол. Он слишком устал, чтобы его беспокоили такие мелочи, как необходимость держаться на ногах.
      Когда мужчина запер за ним, Тернер улыбнулся им обоим с места, где приземлился.
      – Привет, – сказал он. – Я надеюсь, что не слишком побеспокоил вас, но я потерял дорогу в буране. Могу ли я остаться здесь на время и переждать?
      Он снова улыбнулся, разламывая лед в бороде, улыбнулся не столько для того, чтобы успокоить хозяев, сколько от истинного облегчения, что вырвался из этого белого ада, хотя бы на мгновение.
      Прежде чем он почувствовал, как хорошо лежать на полу, Тернер понял, каким усталым и разбитым он был. И не только из-за бурана. Ему не довелось как следует отдохнуть с тех пор, как он по глупости попытался этим утром читать мысли Флейм. Он бежал через лес, и учил жену интерлингву, и прокладывал себе путь в снегу – и все в один день.
      Подняться с пола будет не просто.
      Мужчина и женщина смотрели друг на друга, а потом оба начали одновременно говорить.
      Никто не выгонит человека в такую бурю, перебивая друг друга, горячо убеждали они. Хозяев дома звали Хеллегай и Турея, и у них было множество вопросов. Они хотели знать, кто он, откуда пришел, знает ли что-нибудь о буре. Вообще интересовались абсолютно всем, вплоть до смысла жизни.
      Тернер сказал самому себе, что он не может бесконечно лежать на полу.
      У него есть кое-какие обязанности – например, спасти эту заснеженную планету.
      Однако сейчас у него были более близкие цели. Он с усилием встал, горячо поблагодарив Хеллегая и Турею, но полностью проигнорировав их вопросы. Уже стоя на ногах, он глубоко вдохнул теплый воздух, плотно запахнул пальто и принялся искать путь назад, к своей лошади.
      Введя несчастное животное в конюшню, пристроенную к дому, Тернер привязал ее к столбу, потом стал искать ведро и кормушку. Ведро было почти полным. Он разбил лед ребром ладони и поставил ведро так, чтобы жеребец мог до него дотянуться.
      Накормить животное было немного труднее, но в конце концов он просто стянул порцию из стойла другой лошади, по-видимому, принадлежавшей его хозяевам.
      Тернер слишком устал для того, чтобы беспокоиться о более тщательном уходе; но он, по крайней мере, сумел снять с лошади седло. Попону на лошади он оставил – конюшня была холодной. Стены задерживали снег и ветер но плохо сохраняли тепло. Когда Тернер удостоверился, что животное не упадет замертво, он сделал глубокий вдох и открыл дверь наружу.
      Ветер налетел на него с такой дикой силой, что он бы застонал, если бы не надо было экономить дыхание. Вместо этого он только сгорбился и зашагал назад.
      Добравшись до спасительной двери, Тернер вошел шатаясь и с облегчением рухнул на половик у камина.
      Немного придя в себя и согрев лицо и руки у огня, он смог подумать о других вещах, в частности о том, что сейчас делает Флейм, чем занимается Парра и зачем магам Праунса понадобился корабль.

      Флейм прилегла на спину на антигравитационной кушетке и закрыла глаза. Кабель управления покоился в гнезде на шее со стороны затылка, и она чувствовала себя защищенной, зная, что он делает ее составной частью огромной машины. Она расслабилась, наслаждаясь чувством сытости после основательного обеда и привычной удобно продавленной кушеткой.
      Приключения на планете, конечно, приятно возбуждали и вносили разнообразие, меняя темп жизни, но корабль был ее домом, и она была рада, что оказалась в безопасности на его борту, вдалеке от холода, грязи, ветра и сырости, уверенная, что Слант и его предатели-дружки не смогут до нее добраться.
      Единственным ее желанием было убедить компьютер пустить в ход ракеты.
      Это сделало бы ее удовольствие полным. Она спорила с упрямой машиной во время взлета и потом, когда неторопливо принимала душ и ела, но та отказывалась уступать. Флейм сколько могла тянула заводить таймер на своем маленьком устройстве, которое, стоит ей только пожелать, устроит компьютеру форменное светопреставление, но, когда стало очевидно, что он не собирается сдаваться, сжалилась. Компьютер настаивал на выполнении своего плана опроса людей в выбранных наугад городах и скорее позволил бы ей уничтожить их обоих, чем поступить более разумно и немедленно взорвать планету.
      Сейчас, когда она несколько часов пробыла на борту, отдохнула, успокоилась и поела, она чувствовала, что готова снова приступить к делу.
      Она может уступить с достоинством. Если глупая машина вбила себе в голову опросить жителей, она примет этот фарс и вытерпит его.
      В конце концов, это могло означать только отсрочку. Рано или поздно правда станет очевидной, и компьютер вынужден будет признать, что Слант – изменник, а планетой заправляют бунтовщики. Тогда она сможет взорвать все к чертовой матери и двигаться к следующей цели.
      А сейчас можно было не спешить. Эта планета получит свое, никуда не денется. Флейм рассудила, что четырнадцати боеголовок ей хватит, а потом можно будет отправиться в следующую систему. Флейм проживет достаточно долго, чтобы израсходовать весь арсенал, она была в этом уверена. Она была молода – во всяком случае, не стара – а ракетами, отобранными у АРК 205, можно распылить несколько миров. На одну густонаселенную планету могло уйти все, что есть на корабле, и тогда ей ничего больше не оставалось, как умереть. Так что можно не спешить. Потеря нескольких дней или даже месяцев не принесет большого вреда.
      – Ладно, – мысленно сказала она компьютеру. – Где город, который ты выбрал?
      Компьютер показал ей ответ визуально, через контрольный кабель. В ее сознании появилась карта единственного обитаемого континента Деста, развернувшись, подобно расстеленному ковру. Маленькое красное пятнышко светилось среди зелени лугов и лесов. Она не увидела в нем ничего особенного.
      – У него есть название? – спросила она.
      – Информация не доступна.
      Она мгновение пристально смотрела на карту, потом, повинуясь внезапной прихоти, попросила:
      – Покажи мне все гравитационные аномалии, каковы бы они ни были.
      Появились бесчисленные золотые искры, разбросанные по карте то тут, то там. Некоторые вспыхивали из ниоткуда и в следующий момент исчезали, другие беспорядочно двигались. Несколько городов были почти невидимы под густым покровом золотисто-желтого света. А большой центральный город казался просто сплошным сияющим сгустком.
      В основном точки концентрировались в городах. По сельской местности они были беспорядочно разбросаны. За одним исключением. Некоторое количество золотистых мошек собралось к северу от красного пятна – это был город, выбранный компьютером для опроса, но не плотной кучкой, а разреженным кругом в несколько километров диаметром, что выглядело подозрительно.
      – Где Слант? – спросила Флейм.
      Голубая точка появилась на северо-западе от красного пятна и от всех, кроме самых дальних золотых пятнышек. Казалось, она не двигается.
      Мгновение Флейм сосредоточилась на ней, думая, что Слант все-таки движется, только очень-очень медленно, но точка замерла на месте и женщина решила, что Слант, должно быть, отдыхает. Центр золотого роя лежал прямо между Слантом и деревней.
      Что бы это могло значить? Мгновение она изучала ситуацию.
      – Есть ли какая-нибудь гравитационная активность вокруг Сланта? Я имею в виду, в полукилометре или около того?
      – Опровержение.
      Значит, это не имеет прямого отношения к Сланту, сказала она себе.
      Однако у Сланта есть друзья.
      – А как его жена? Что она сейчас поделывает? – спросила она.
      – Информация недостаточна, – ответил компьютер.
      – Почему?
      – Настоящее местонахождение гражданского лица, определенного как жена киборга с кодовым обозначением Слант, неизвестно.
      – Почему? Ты не можешь ее найти?
      – Опровержение. Лес препятствует розыску при помощи визуальных средств наблюдения. Возможна попытка обследования посредством инфракрасного излучения, но ввиду густоты лесного покрова и наличия иных источников тепла вероятность получения неокончательных результатов очень высока. До потери контакта подобные попытки не предпринимались. При наличии гравитационных аномалий существует возможность отследить ее местонахождение соответственно этим аномалиям, но подобных аномалий не зарегистрировано. Субъект не производит других значительных излучений в количестве, необходимом для обнаружения и измерения с места настоящего положения корабля. Не была указана причина необходимости следить за субъектом.
      – Короче, ты ее потерял, – Флейм не обвиняла его, просто констатировала факт.
      – Подтверждение.
      – Может ли быть, что она связана с этими штуками, которые я видела между Слантом и деревней? Уж больно подозрительно все это.
      – Информация недостаточна. Нет данных, указывающих на существование взаимосвязи. Аномальная активность, проявляющаяся на расстоянии от последнего известного местонахождения гражданского лица, несовместима с отсутствием автомобильного транспорта, наблюдаемого на планете.
      – Ты хочешь сказать, что она не могла добраться туда так быстро?
      – Подтверждение.
      – А если она левитировала?
      – Гравитационных аномалий, идущих от места последнего известного местонахождения гражданского лица, не наблюдалось.
      – Могла ли она пройти часть дороги, а потом левитировать?
      – Гипотеза вероятна, но не полностью совместима с имеющимися данными.
      Обе гравитационные аномалии, возникшие на расстоянии, соответствующем некоторому времени пешей ходьбы от последнего известного положения гражданского лица, появились к востоку от прежнего известного положения и продолжились на юго-западе на большой высоте. Поведение не соответствует человеческой психологии.
      – Обе? Их две, а не три?
      – Подтверждение.
      – На большой высоте?
      – Подтверждение.
      Флейм задумалась. Она не могла освободиться от подозрений, но если две аномалии были двумя из трех псиоников, в которых она стреляла, где третий? И почему они оказались на большой высоте?
      – Начерти мне их курсы.
      На карте появились две бледные голубые линии. Они действительно начинались около места, где она столкнулась с женой Сланта, но там расходились. Одна шла прямо к месту концентрации аномалий, другая отклонялась к северу и исчезала в маленьком городке. Ни одна не проходила вблизи выбранного города.
      Флейм не представляла, как они могли принимать участие в заговоре, устроенном Тернером.
      – Ты думаешь, желтая штука – всего лишь совпадение? – спросила она.
      Прежде чем ответить, компьютер поколебался.
      – Концентрация гравитационных аномалий вне города совпадает с большой зимней штормовой активностью. Киборг с кодовым обозначением Слант высказал версию о попытке местных жителей прекратить бурю с помощью псионики, чтобы предотвратить возможность человеческих жертв.
      – Буря? – Звучало интересно. – Покажи-ка мне погоду, – потребовала Флейм.
      Спокойная зеленая карта внезапно покрылась клубящимися массивами белых облаков. Район, который рассматривала Флейм, полностью исчез под тяжелым серым покровом, который у нее на глазах кружился и завивался спиралью.
      – Боже мой! – удивленно воскликнула она по-русски, на мгновение закрыла глаза, потом быстро открыла их.
      Увиденное все еще клубилось на бежевом фоне ковра – так остро было впечатление.
      – Откуда это взялось? – спросила она. – Когда мы взлетали, были облака, но не такие!
      – Информация недостаточна.
      Мгновение Флейм задумчиво глядела перед собой.
      – Край бури проходит и над деревней, которую ты выбрал, – заметила она.
      – Подтверждаю.
      Очаг бури был большим и, очевидно, сильным.
      – Ты можешь там приземлиться? – спросила она.
      – Подтверждение.
      Она уставилась на картинку.
      – Нет, мне что-то не очень этого хочется, – передумала она. – Я бы скорее остановилась там, где тепло. Мы можем приземлиться, когда прояснится.
      – Подтверждение.
      Флейм пришлось признать, что буря – серьезная причина для концентрации псионики. Две точки, которые прошли вблизи поляны, вероятно, направлялись к эпицентру. Проследив их путь в обратную сторону, она смогла увидеть деревню, где буран мог начаться. Один, повернувший назад, возможно, отправился за подмогой.
      Стало быть, они не имеют никакого отношения ни к Сланту, ни к ней самой.
      Флейм попросила убрать карту.
      – Я, наверно, вздремну, – зевнула женщина. – Разбуди меня, когда буря кончится.
      – Подтверждение.
      Компьютер следил, как замедляется дыхание Флейм, и зарегистрировал изменение частоты колебаний ее мозга, когда она глубоко заснула.
      Где-то в процессорах компьютера за долю секунды до того, как Флейм миновала точку, которую компьютер фиксировал как границу между сном и бодрствованием, возникло заключение, что эта буря не соответствует нормальным моделям погоды.
      Наблюдение это могло ничего не значить, но и обратное было верно: буря могла сломать хрупкое равновесие мнений обоих киборгов. В отношении погоды программа компьютера предполагала большую эластичность, поскольку разные планеты имели разный климат, на который влияло абсолютно все: от вулканов до химических отбросов, от лунных приливов до выпадения превышающих норму радиоактивных осадков.
      Но здесь компьютер не обнаружил никаких признаков подобных явлений.
      Планета вращалась, имела нормальные оси, гравитацию, диаметр, форму, амплитуду температур, орбиту и состав атмосферы – все было в пределах нормы. Ее погода, насколько мог видеть компьютер, должна была быть обычной. Единственной аномалией была концентрация того, что называлось «псионикой», концентрация, которая возникла до того, как буря началась.
      Наличие псионической активности, конечно, могло быть случайностью или результатом хороших прогностических методов, но могло быть и причиной непогода.
      Он пропустил информацию через свою стандартную программу и по причинно-следственной цепочке начал рассуждать, стоит ли информировать об этом киборга.
      Флейм заявила о своем намерении вздремнуть, пока не пройдет буря. Это значило в соответствии с тем порядком, который она сама когда-то установила, что ее нельзя беспокоить без крайней необходимости.
      Поэтому информация о происхождении бури прошла проверку на срочность.
      Погода, какие бы разрушения она с собой ни повлекла, не подходила под определение действий врага. Некоторые типы погоды, такие, как ядерная зима или извержение вулкана, когда удар пробивал кору планеты, могли быть лишь результатом вражеских действий, но сами таковыми не являлись.
      Не было зарегистрировано, что буря связана с действиями врага, если, конечно, сама псионика – не вражеская акция.
      Флейм сказала, что корабль не приземлится, пока буря не утихнет, поэтому информация не представлялась критической для навигации.
      Вероятность того, что псионики просто предсказали бурю, велика, а новые методы предсказания погоды вызывают интерес, но не являются критически опасными.
      Тест за тестом давали отрицательные результаты. Периодически какой-нибудь из них требовал дополнительной проверки, но и их результаты в конце концов оказывались отрицательными. Численные определения вероятности положительного ответа лишь два раза приблизились к максимальной отметке, но так и не достигли критического уровня.
      Несколько тестов вообще не дали определенного результата, вопреки расчетам. Дело было в том, что повреждения, нанесенные программному обеспечению компьютера во время той давней термитной атаки, были очень значительны, гораздо более значительны, чем осознавал сам компьютер.
      В частности, один из электронных термитов разъедал блоки памяти компьютера почти девять минут, прежде чем Флейм добралась до него. Он стер невероятное количество жизненно важных данных, особенно тех, что касались проектов и возможностей самого компьютера. Ущерб не был воспринят как критический только потому, что компьютер не подозревал об уроне. Он не знал, что уничтоженная программа включала в себя стандарты для определения критичности многих ситуаций, включая оценку опасности и определения положений, в которых необходимо применить принудительную фазу, подчиняя себе киборга.
      Флейм тоже пребывала в счастливом неведении относительно повреждений компьютера. Да и собственные ее суждения были не шибко здравыми. Она даже не подумала справиться с повреждениями своей машины, только сохранила захваченный термит, чтобы использовать его для шантажа.
      Компьютер все продолжал и продолжал применять дополнительные тесты к вопросу о происхождении бури – достаточно ли важный это предмет, чтобы потревожить спящую Флейм.
      Но он так и не пришел к выводу, есть ли взаимосвязь между бурей и киборгом Слантом.
      Если бы Флейм заснула на долю секунды позже, компьютер сообщил бы ей эту информацию. Но случилось так, как случилось.
      Ко времени ее пробуждения компьютер зарегистрировал информацию как неоперативные данные, которые должны быть доступны, будучи запрошены, но о которых нет необходимости сообщать по собственной инициативе. Флейм никогда не узнала, что буря могла быть вызвана искусственно. И у нее не возникло повода задуматься, зачем маги вызвали снегопад.
      Внизу, на планете, поглощая густой овощной суп, сваренный Туреей, слушая плоские анекдоты Хеллегая и наконец почти согревшись, Сэм Тернер даже не подозревал, как близок его план к провалу. Его гораздо больше волновало, что имела в виду Парра, прося захватить корабль невредимым.