- Маленькие существа вот такого росточка. - Валдер развел руки дюймов на восемь-девять. - Напоминают лягушек, начавших превращаться в человека. У них большие, стоящие торчком уши, глаза навыкате, они могут говорить. И лезут во все щели. Приходят они откуда-то с гор, из Малых Королевств. По слухам, они появились в результате неудачного заклинания какого-то чародея, четыре или пять лет назад. Никто не знает, сколько их, долго ли они живут, как размножаются, если и размножаются. Им нравится развлекаться, и они постоянно голодны. Я предупреждаю гостей, чтобы они были начеку, потому что спригганы тащат еду прямо с тарелок.
      Тенерия смотрела на Валдера во все глаза.
      - Я никогда о них не слышала. И как же вы избавляетесь от них?
      Валдер нахмурился.
      - Их, конечно, можно убить, они не защищены магией. Проткнешь его стальным ножом, и он умирает, как любое другое живое существо. Обычно я этого не делаю. Они же абсолютно безвредны. Я их ловлю, выставляю за порог и запрещаю им возвращаться. Они слушаются. Шастают вдоль дороги, но иногда, сбившись в стаю, набираются храбрости и пытаются вновь проникнуть в дом. Тогда мне приходится идти на более радикальные меры.
      - Какие же? - спросила Тенерия. - Прибегаете к магии?
      - Нет, они недостойны того, чтобы тратить на них заклинания.
      - Так что же вы делаете?
      Валдер огляделся, чувствовалось, что говорить ему не хочется. Потом наклонился к Тенерии и прошептал:
      - Я их спаиваю.
      Девушка улыбнулась.
      - Правда?
      - Да. Идея моей жены. Я ставлю миску с бренди или ушки с вишневым сиропом, они обожают вишневый сироп, и жду. Рано или поздно они все выпивают, а напившись, отключаются прямо на полу. Совершенно не умеют пить. А просыпаются с жутким похмельем. Пока они без сознания, я выкидываю их на большак. После такого угощения они забывают ко мне дорогу.
      - Все? Никто из них не пристрастился к спиртному?
      - Пока еще нет.
      - А сейчас сприггана у вас нет? - Она оглядела зал. - Я хотела бы взглянуть хоть на одного.
      - В последнее время я их что-то не видел, но один точно крутился около миски, которую я дал мальчику.
      Тенерия кивнула.
      - Большое вам спасибо. Вы мне очень помогли.
      Она расплатилась, подхватила походный тюк и вышла из гостиницы.
      На вершине холма остановилась. Думери мог выбрать один из двух вариантов. Пересечь реку по мосту и шагать по большаку на север. Или уплыть по реке.
      Поскольку его обнаружили на барже для перевозки скота, он скорее всего избрал второй вариант. Она сама поступила бы точно так же. Руководствуясь то ли ведьминской интуицией, то ли здравым смыслом, она направилась к причалу.
      Шагая, Тенерия думала о спригганах. Рассказы хозяина гостиницы о них заинтересовали ее.
      Один из них ел из миски Думери. Что бы это значило?
      Если спригган где-то неподалеку, она может получить от него дополнительную информацию.
      А не попробовать ли пообщаться с ним? Тенерия сошла с тропы, села на зеленую траву, скрестив ноги, расправила юбку. Положив руки на колени, начала думать о доброте и любви, вкусной еде, мягком пушистом мехе, дружеских улыбках. И мысли эти полетели от нее во всех направлениях.
      Из травы выскочила полевая мышка, забралась ей на юбку, свернулась клубочком и заснула. Крыса высунулась из норы, но не приблизилась. Тенерия не возражала: крыс она не любила.
      Некоторые люди на причале начали поглядывать в ее сторону. Девушка поняла, что излучает слишком много доброты.
      Но вот позади зашелестела трава. Тенерия повернулась и увидела необычное существо ростом в семь или восемь дюймов. Зеленое, на маленьких ножках, с толстым животом, действительно похожее на лягушку, но с головой, более напоминающей человеческую, если не принимать во внимание большие, стоящие торчком уши и полное отсутствие волос.
      - Привет, - промурлыкала Тенерия, стараясь не спугнуть сприггана.
      - Привет, привет! - прозвучало в ответ. - Ты любишь спригганов?
      - Да, люблю.
      - Мы позабавляемся?
      - Если хочешь.
      - Мы позабавляемся!
      - Хорошо, - согласилась Тенерия. - Позабавляемся. Но сначала я должна найти своего приятеля. Мы позабавляемся еще больше после того, как отыщем его. Может, ты мне поможешь?
      - Приятеля? - В голосе сприггана слышалось недоумение.
      - Да, приятеля. Его зовут Думери-из-Гавани. Он спал в конюшне две ночи назад. Мальчик с черными волосами и карими глазами. Ты его видел?
      - Видел его, видел его! - Спригган подпрыгивал при каждом слове. - С ним не позабавляешься. Совсем не позабавляешься. Сел на лодку, уплыл.
      - На лодке?
      - На лодке с коровами, туда. - Спригган указал на реку, махнул ручонкой на запад.
      - Понятно. Тогда, боюсь, мне придется отправиться следом за ним.
      Такая печаль отразилась на мордочке сприггана, что Тенерия едва не рассмеялась.
      - И ты уходишь? - спросил он.
      - Да, - кивнула Тенерия. - Но мы позабавляемся, когда я вернусь. - Она улыбнулась.
      Сприггана такая перспектива не устроила.
      - Ты уходишь? - Голос его дрогнул. - Должна уйти? Не можешь остаться?
      Отчаяние сприггана тронуло ведьму. Кроме того, она поняла, как использовать это крохотное существо. Спригган видел Думери, похоже, говорил с ним. И через него она могла войти с мальчиком в мысленный контакт.
      - Слушай, я могу взять тебя с собой.
      - Поехать с тобой? - Грусть сприггана исчезла как по мановению волшебной палочки. - Поеду, поеду! Да, да, поеду! - Теперь его переполняла радость.
      Тенерия рассмеялась.
      - Тогда в путь! Нам надо нанять лодку.
      Глава 16
      На третий день Думери уже перестал замечать навозную вонь. Ноги и спина еще болели, но он уже мог ворочать лопатой, поглядывая при этом по сторонам. Впрочем, высокие, заросшие травой берега сужали обзор.
      Иногда, правда, ширина реки заметно увеличивалась, берега становились более пологими, и Думери видел фермы, поля, аккуратные деревеньки, а на западном берегу - большак, по которому шли люди, ехали телеги, а иногда и целые караваны. Поскольку баржа держалась восточного берега, и люди и телеги издали казались игрушечными.
      Причалы встречались довольно часто. Одни почерневшие от времени, наполовину сгнившие, другие относительно новые, блещущие на солнце свежей покраской. Первые обслуживали деревни, вторые - большие поместья, третьи стояли вдали от поселений, вероятно, ими пользовались рыбаки или фермеры, живущие на хуторах.
      Тут и там к реке спускались тропы, по которым скот водили на водопой. Иной раз они проплывали мимо пригнанного к реке стада. Тогда бычки на барже и на берегу начинали мычать, и Думери приходилось проявлять особую осторожность, дабы не угодить под копыта разволновавшихся животных.
      Не пустовала и река. Баржи и суда проплывали в обоих направлениях. Тут были и рыбачьи лодки, неторопливо скользящие вдоль берега, и быстроходные пассажирские экспрессы, мгновенно нагоняющие баржу Думери и исчезающие вдали, словно та стояла на месте.
      На третий день, ближе к вечеру, баржа проплыла мимо первого замка с каменными башнями и высокими стенами. И Думери решил, что они покинули Гегемонию трех Этшаров, где, по неписаному закону правящего триумвирата, не разрешалось строить замки или иные укрепления вне пределов трех столиц.
      За первым замком последовал второй, третий, четвертый, и Думери решил, что они приблизились, но еще не миновали границу Гегемонии, поскольку все замки стояли на восточном берегу и достаточно далеко от берега. Он подумал, что западный берег и сама река скорее всего принадлежат Гегемонии.
      Река тем временем вновь повернула на запад, и теперь восточный берег стал северным, а западный - южным, то есть замки теперь высились на севере.
      Сардирон лежал к северу от Гегемонии, это знали все. А река, полагал Думери, являла собой естественную границу.
      Мысли эти вдохновили Думери. Ему не терпелось добраться до Сардирона и вновь встретиться с мужчиной в коричневом, но, с другой стороны, не хотелось покидать пределы Гегемонии.
      Наконец миновал и третий день.
      В этот вечер, после захода солнца, баржу привязали к дереву. По вечерам ее всегда привязывали к скале или к дереву. Даже днем, когда двое матросов отправились на лодке в деревню за провизией, баржа не швартовалась к причалу. Ее остановили в двухстах ярдах от него, обмотав канат вокруг крепкого дуба. Вечером третьего дня Думери полюбопытствовал, почему они никогда не пользуются причалом.
      - Потому что деревья не берут платы, - ответил ему Келдер.
      На четвертый день, ближе к полудню, баржа прошла под мостом, первым с той минуты, как Думери поднялся на борт. Деревянным мостом, с центральным пролетом, в котором могли разминуться две баржи. Впрочем, они миновали мост в гордом одиночестве.
      А вот на самом мосту, по оценке Думери, два фургона разъехаться не могли. Мальчику осталось лишь гадать, как решался вопрос о том, кому проезжать первым, если два фургона подъезжали одновременно к разным концам моста.
      Мост так заинтересовал Думери, что он и не заметил, что они плывут по озеру. Во всяком случае, Думери решил, что это озеро, потому что видел таковое впервые.
      Его поразила абсолютно ровная поверхность озера. Необъятные водные пространства уже не удивляли его: он привык к гавани Этшара. Но вода там находилась в постоянном движении, волны накатывали на причалы, бились о борта кораблей. И в реке вода не стояла на месте, хотя волн и не было.
      Озеро же более всего напоминало лужу.
      Баржа держалась берега, расположенного по правую руку. Думери полагал его восточным, хотя он по-прежнему находился на севере. Устав смотреть на воду, Думери повернулся к берегу и увидел, что они проплывают мимо каменного замка, построенного буквально у кромки воды.
      - Эй, - воскликнул Думери, - где мы? Нарал повернулся к нему.
      - Смотри во все глаза, мальчик. Мы только что пересекли границу. Добро пожаловать в земли баронов Сардирона.
      - Пересекли границу?
      - Совершенно верно. Граница проходит через это озеро, оно так и называется - Пограничное. По прямой, проведенной от этого замка, что принадлежит сардиронцам, до другого, на том берегу, которым владеет Этшар. Теперь мы находимся в сардиронских водах. Река же течет по территории Гегемонии.
      - Понятно. - Думери подозрительно глянул на воду, словно ожидал, что она станет другой.
      Но нет, вода осталась голубой и прозрачной.
      - На западном берегу есть и третий замок, - продолжал Нарал. - Он стоит между двумя реками, впадающими в озеро. Они тоже сардиронские. Так что у баронов две реки, что впадают в озеро, а у Этшара одна, что вытекает из него.
      - Две реки, что впадают в озеро? - Вот тут Думери заволновался.
      - Естественно. - Нарал удивился столь вопиющей безграмотности. Великая река и река Шанна.
      - А по какой поплывем мы?
      - Разумеется, по Великой. Мы же сразу сказали тебе, что идем в Сардирон.
      - А Шанна туда не течет?
      - Нет, конечно, нет. Она течет в Шанну. - Нарал помолчал. - Вернее, течет из Шанны, где ее верховья. Туда мало кто плавает. Глубина небольшая. Даже баржу можно посадить на мель.
      Думери уже давно не слушал. Он запаниковал при мысли о том, что баржа поплывет одним маршрутом, а "Солнечные луга" - другим, и он никогда не сможет найти мужчину в коричневом.
      Однако вскоре он взял себя в руки. На пассажирском судне ему ясно сказали, что плывут они в Сардирон. Туда же направлялась и баржа. По Шанне мало кто плавал. Так что тревожиться не о чем.
      Оглядевшись, Думери увидел, что они приближаются к западному берегу: он видел кроны деревьев и крышу другого сардиронского замка, стоящего меж двух рек.
      Час спустя озеро осталось позади, и они вошли в верховья Великой реки, ту ее часть, что протекала по землям баронов Сардирона.
      Вскоре они миновали еще один деревянный мост. Этот охранялся замком, высящемся на западном берегу, дабы ни у кого не осталось сомнений, что здесь правят бароны.
      Впрочем, смена государства не очень-то сказалась на окрестностях. Баржа проплывала мимо ухоженных полей и ферм, садов и деревень, новых и заброшенных причалов.
      К концу пятого дня, оторвавшись от лопаты, Думери внезапно увидел "Солнечные луга". Судно стояло у причала, мимо которого проследовала баржа.
      Наконец-то он догнал мужчину в коричневом!
      На палубе он не увидел ни единого человека. Берег находился совсем рядом, и Думери горько пожалел, что не умеет плавать, иначе бросился бы в воду.
      Вновь его охватила тревога. Если мужчина в коричневом все еще пребывал на борту "Солнечных лугов", он, Думери, уплывал от него все дальше.
      Думери, разумеется, понимал, что охотник на драконов мог сойти с корабля где-то на промежуточной остановке, но он гнал от себя эти мысли. По крайней мере он мог все узнать у команды "Солнечных лугов".
      Поначалу он даже хотел попросить матросов остановить баржу и высадить его на восточный берег, но потом передумал. Все-таки он подрядился плыть до Сардирона-на-Водах и знал, что никому из матросов не хочется убирать навоз. Так что едва ли они бы отпустили его.
      Особенно Келдер Неулыбчивый, которому нравилось портить людям жизнь. К Думери он особо не приставал, тому и так приходилось несладко, но мальчик понимал, что Келдер приложит все силы, чтобы удержать его, если узнает, что Думери хочет покинуть баржу.
      Поэтому мальчик выжидал, никому не говоря о своих планах.
      Но вот солнце закатилось за горизонт, и матросы дали команду сильфу швартоваться. Бестелесное, не знающее усталости существо повиновалось, обмотав причальный конец вокруг скального выступа на обрывистом восточном берегу.
      Думери облегченно вздохнул: с тем же успехом они могли пристать и к западному берегу. И что бы он тогда делал?
      Остаток дня превратился в пытку. Он не решался сбежать, пока команда не заснет, а вахту будет нести тот, кого он не боялся.
      Ужин и последующие разговоры ни о чем тянулись бесконечно, но в конце концов матросы начали зевать и укладываться на койки под палубой.
      К сожалению, первым на вахту заступил Келдер. Думери лежал, завернувшись в одеяло, стараясь не уснуть, но прикинуться спящим, чтобы не вызвать у Келдера никаких подозрений.
      Он, конечно, задремал, но его разбудили негромкие голоса: Келдер будил своего сменщика, Нарала. Думери затаился.
      Нарал начал жаловаться, что Келдер прервал такой хороший сон, на что Келдер грубо ответил, что он слишком устал, чтобы выслушивать подобные глупости. И улегся на койку еще до того, как Нарал вылез на палубу.
      Доски палубы заскрипели под шагами Нарала, он уселся на стул на носу баржи. Думери вылез из-под одеяла, всмотрелся в темноту.
      Нарал, зевая, тер глаза.
      Думери выскользнул из-под одеяла, пополз к борту. Привязали баржу за носовой конец, так что корму течением прибило к берегу. Думери знал, что утром, если сильф не сможет стронуть баржу, дно которой увязнет в иле, с места, скот перегонят на один борт, баржа качнется и выйдет на чистую воду.
      А пока баржа стояла крепко, впечатанная в ил.
      У борта Думери встал, осторожно глянул на Нарала.
      Тот, кажется, ничего не замечал. А если бы и увидел Думери, то подумал, что мальчик справляет естественную нужду.
      Думери посмотрел вниз. От берега баржу отделяли два фута черной воды, на которой иногда играли блики лунного света.
      А за водой начинался довольно крутой, заросший травой берег.
      Думери отступил на три шага, разбежался и прыгнул.
      Приземлился на руки и колени и заскользил вниз по влажной от росы траве. Ноги его по колени ушли в воду, прежде чем он сумел ухватиться за траву.
      Нарал, подумал Думери, несомненно, слышал шум. Он лежал не шевелясь, ожидая, что Нарал пройдет на корму, чтобы разобраться, что там такое.
      Но никто не подошел к борту, так что Думери начал думать о том, как преодолеть крутой откос.
      Надо, решил он, упираться пальцами ног, а руками хвататься за пучки травы или за землю в тех местах, где ему удастся их выдрать.
      Дело пошло, но слишком медленно, и он засомневался, что сможет преодолеть подъем до рассвета. Когда он уже стоял на ровной земле, мозг пронзила другая мысль: а будет ли рассвет или солнце так никогда и не поднимется на востоке? Подъем-то занял целую вечность!
      Думери перелез через идущую по краю откоса изгородь, оказавшись на поле, огляделся. Обычная ночь, две луны и звезды на небе. Меньшая, почти полная, только поднялась на востоке, большая, широкий полумесяц с рогами кверху, напоминающая улыбку маленького божка, уже прошла зенит.
      Может, подумал Думери, солнце просто запаздывает.
      Он огляделся вокруг. Все показалось ему странным. Безмерно высокий восточный горизонт. Почти вертикальные склоны холмов. Свет малой луны отражался на холмах, поднимавшихся к самому небу.
      Да это же горы, осенило Думери. Горы. Он смотрел на горы.
      В Гегемонии гор не было, так же, как и замков. По телу Думери пробежала дрожь. Он, двенадцатилетний мальчик, оказался за пределами цивилизованного мира!
      Вот они, реальные свидетельства того, что он в землях баронов, где все еще таилось зло древней Империи, где люди отворачивались от этшарской цивилизации, предпочитая хаос и жестокость порядку и здравому смыслу. Замки и колдуны, камень, снег, огонь - это все обещали враждебные горы.
      Вновь его сотрясла дрожь.
      Тут Думери осенило. Виноваты мокрые ноги. Вот от чего он дрожит. Надо поскорее обсохнуть и согреться.
      Он посмотрел на стоящий в отдалении дом фермера. Едва ли ночного гостя встретили бы там с распростертыми объятиями.
      А вот шагая, можно высушить ноги и согреться. Думери глянул вниз. Баржа стояла на месте, различил он и сидящего на стуле Нарала. Тот, судя по всему, крепко спал.
      Думери не знал, какое наказание уготовано заснувшему на вахте, ему это ответственное дело не доверяли, но полагал, что Наралу всыпят по первое число.
      Может, теперь он будет убирать навоз. Кому-то придется заменять Думери.
      Но это уже не его заботы, подумал Думери. И зашагал вдоль берега к причалу, у которого ошвартовались "Солнечные луга".
      Глава 17
      Речной берег, вскоре понял Думери, далеко не большак. Скользкий, вязкий, заросший кустарником, кишащий комарами, усеянный острыми камнями и навозными кучами, он не приспособлен к передвижениям.
      Ему приходилось перелезать через изгороди. Несколько раз он попадал в силки, расставленные на кролика, а потом, сидя в грязи, долго распутывал узлы.
      Тем не менее солнце еще не показалось из-за горных вершин, когда Думери, грязный, уставший, но полный решимости довести дело до конца, добрел до гостиницы и причала, у которого ошвартовались на ночь "Солнечные луга".
      Знакомый силуэт пассажирского судна он без труда разглядел в свете малой луны. Торчащие весла в темноте еще больше напоминали ножки насекомого.
      Последний участок пути дался ему легко: утоптанная земля, деревянная лестница, ведущая к причалу. В десятке ярдов от лестницы - несколько ступеней к веранде гостиницы. За гостиницей виднелась небольшая деревушка, дюжина домов вдоль единственной, поднимающейся в гору улицы.
      В том, что стоящее у лестницы здание - гостиница, Думери понял по висящей над верандой вывеске, освещенной двумя факелами. На ней он увидел коричневого поросенка, проткнутого черным прутом. Оранжевые зигзаги под поросенком олицетворяли огонь.
      Опять перед ним возникла дилемма: стучаться в гостиницу, где мог ночевать мужчина в коричневом, или спускаться к "Солнечным лугам".
      Поразмыслив, он направился к лестнице.
      Споткнулся на верхней ступени и едва кубарем не полетел вниз, но все-таки удержался и спустился по лестнице, как положено, ногами.
      У сходней, как и на барже, нес вахту один из матросов. Он сидел на стуле, положив на колени меч. И смотрел на Думери.
      - Э... привет, - поздоровался Думери. Ему пришлось кричать, чтобы перекрыть стрекот ночных насекомых.
      - Привет, - отозвался вахтенный.
      Думери прошелся по причалу, вернулся к сходням.
      - Я ищу одного человека. Несколько дней назад я видел его на борту вашего судна.
      - И что? - полюбопытствовал вахтенный.
      - Крупный такой мужчина, с темно-каштановыми волосами, в одежде из коричневой кожи. Он поднялся на борт у моста Азрада.
      - Я знаю, о ком ты говоришь, - кивнул матрос. Только сейчас Думери заметил, что говорит он с акцентом.
      - Вот и хорошо. Он мне нужен. Я хочу поговорить с ним.
      Вахтенный поднял меч, указал им на восток.
      - Странное ты выбрал время, не правда ли?
      - Да, конечно, - согласился Думери. - Я боялся, что он уйдет до того, как я переговорю с ним.
      - Ага. Значит, ты торопился? Думери кивнул.
      - Да, торопился.
      - Так торопился, что не успел привести себя в порядок?
      Тут Думери посмотрел на себя.
      Туника - лохмотья. Штаны - в вырванных лоскутах. Ссадины, царапины на теле, плотная корка грязи на коже. Башмаки, к счастью, целы, но выглядят так, словно им место на свалке.
      - В темноте я сбился с дороги, - пояснил он. - Пару раз упал.
      - Это твои проблемы, мальчик, - ответил вахтенный. - Извини, но в таком виде я тебя на "Солнечные луга" не пущу, будь ты хоть сыном барона или переодетым Богом.
      - Так он на борту? - спросил Думери. - Мужчина в коричневом? Охотник на драконов?
      Вахтенный всмотрелся в Думери. На востоке небо просветлело. На корме и носу судна ярко горели фонари. Большая луна зашла, но малая еще плыла по ночному небу. Короче, света хватало.
      Вахтенный решил, что режим секретности не по его части.
      - Этого мужчину зовут Кеншер сын Киннера, мальчик. На судне его нет. Скорее всего он в "Жареном поросенке". Дальше он с нами не плывет. Дважды в год мы забираем его отсюда, а по пути назад высаживаем.
      Словно гигантская ноша свалилась с плеч Думери. Он облегченно вздохнул.
      - Огромное вам спасибо! Значит, я с ним не разминулся!
      Он повернулся и взбежал по лестнице, не слыша голоса вахтенного, советовавшего мальчику смотреть под ноги и никому не говорить, от кого он узнал о Кеншере.
      Теперь Думери знал, как зовут мужчину в коричневом: Кеншер сын Киннера. По этшарским стандартам имя необычное, но далеко не экзотическое. У Думери создалось впечатление, что северяне в сравнении с жителями Этшара чаще используют имена родителей.
      Взлетев на веранду, он уперся руками в дверь гостиницы, полагая, что она тут же откроется.
      Дверь не открылась. А вот мокрые башмаки заскользили по начищенному паркету веранды, и Думери шмякнулся носом и подбородком о тяжелый дуб дверных панелей. Кровь из носа не потекла, но Думери едва не вскрикнул от боли.
      Он потер ушибленный нос, попытался повернуть рукоятку.
      Дверь по-прежнему не открывалась.
      Думери нахмурился. Впервые он видел гостиницу с запертой дверью. Какой же смысл отгораживаться от возможных клиентов?
      А может, владелец боится бандитов, шастающих в здешних краях? Все-таки это не Этшар. Думери огляделся в поисках веревки, колокола или колотушки.
      Черный металлический шкворень висел рядом с вывеской. Поначалу Думери и не заметил его. Один конец шкворня уходил в деревянный короб, укрепленный на стене.
      Думери поднял руку и дернул за шкворень.
      Он легко опустился вниз, а когда Думери отпустил его, вернулся в прежнее положение, вероятно, под действием противовеса. Вроде бы в гостинице что-то звякнуло, но полной уверенности у Думери не было.
      - Le'kh gamakh? - раздалось из-за двери.
      Думери мигнул. Язык не этшарский.
      Ну конечно, догадался он, к нему обращались на сардиронском. Гостиница же находилась в землях баронов.
      К сожалению, Думери не знал ни слова по сардиронски, так что сказанное могло означать что угодно: добро пожаловать, уходи, назови пароль или ключ под подоконником.
      - Я не говорю на сардиронском, - ответил он не очень громко, чтобы не побеспокоить постояльцев.
      Никто ему не ответил.
      Он стоял, оглядываясь, гадая, что же делать дальше, когда что-то заскрипело и в двери, на дюйм или два выше его головы, открылось окошко, размером с ладонь взрослого человека. На него глянули зеленые глаза под седыми кустистыми бровями, и в них Думери прочитал изумление.
      - Привет, - поздоровался Думери. Глаза мигнули, человек посмотрел вниз, заметил-таки мальчика.
      - Привет, - ответил ему голос старика.
      - Можно мне войти?
      - H'kai debrou... ie'tshei. Да, один момент, - ответили ему. Окошко закрылось, лязгнул металлический засов, дверь распахнулась.
      Перед Думери возник мужчина в белом фартуке, надетом поверх красной ночной рубашки. Он стоял на пороге, загородив Думери дорогу, оглядывая мальчика с головы до ног.
      - Господи, парень... в каком же ты виде! - воскликнул мужчина.
      Думери облегченно вздохнул. Значит, хозяин гостиницы говорил на этшарском.
      В этом бизнесе, подумал он, знание языков просто необходимо.
      - Я ищу человека в одежде из коричневой кожи, которого зовут Кеншер сын Киннера, - объяснил Думери свой приход.
      - Он... ie'tshei... ожидает тебя?
      - Он - йетши?
      - Нет, нет. Он ожидает тебя?
      - Он здесь?
      - Я... ie'tshei, с чего я должен говорить тебе об этом?
      Думери устал. Просто вымотался донельзя, так что новые препятствия, возникающие буквально на ровном месте, когда он почти дошел до цели, вывели его из себя:
      - Неужели так трудно сказать, здесь он или нет? И что означает ваше йетши?
      - Ie'tshei на сардиронском означает "я хотел сказать", мальчик, ответил хозяин гостиницы. - И не надо высмеивать мой этшарский, хорошо? Если ты хочешь, чтобы я правильно выговаривал слова, переходи на сардиронский. Мы уже не в Гегемонии. В твоем возрасте я объяснялся на четырех языках. Иначе мне бы не стать здесь хозяином. А ты, похоже, знаешь только этшарский. Так что будь со мной повежливее, мальчик, все-таки ты пришел ко мне, а не наоборот.
      - Извините, - ввернул Думери, но хозяин гостиницы словно и не услышал его.
      - Ты появляешься за час до рассвета, когда я могу хоть немного поспать, пачкаешь грязью чистый пол, выглядишь словно последний нищий, не говоришь, кто ты такой, подсмеиваешься над тем, как я говорю на иностранном языке, да еще заявляешь, что хочешь пообщаться с одним из моих постояльцев, который тоже спит, полагая, что он здесь, хотя я тебе этого не говорил... Мальчик, тебе бы лучше заплатить за комнату, ванну, еду и новую одежду, потому что, если ты не заплатишь, я тебя не пущу и на порог. В таком виде ты мне в гостинице не нужен. Ты распугаешь всех клиентов.
      - Извините, - повторил Думери.
      - Извинениями ты не обойдешься. Деньги у тебя есть?
      Думери посмотрел на кошель на поясе. На шесть медных монеток многого здесь не купишь. Их не хватит на новую одежду и все остальное. А уж на сочувствие рассчитывать не приходилось.
      Хозяин гостиницы правильно истолковал взгляд Думери.
      - Денег нет. Вон отсюда, мальчик! Вон! - И легонько толкнул Думери в грудь.
      Только тут Думери осознал, что хозяин гостиницы - настоящий гигант. Вышибалы ему не требовались. Он мог утихомирить любого буяна.
      С неохотой Думери отступил на шаг, и тяжелая дверь захлопнулась в дюйме от его носа.
      Глава 18
      Наблюдательный пост Думери устроил в кустах, у самого обрыва. Усталость буквально валила его с ног. Начиная дремать, он падал вперед, царапая лицо о ветки, и сразу просыпался, лихорадочно оглядываясь, прежде чем вспоминал, что смотреть ему надо только на дверь гостиницы.
      Солнце уже давно поднялось, когда мужчина в коричневом, охотник на драконов, вышел из гостиницы. Вновь он был одет в кожу. Шерстяная туника, в которой он покинул гостиницу "У моста" и поднялся на борт "Солнечных лугов", вернулась в тюк.
      Сойдя с веранды, он повернул направо, обогнул гостиницу и зашагал по единственной улице деревушки, переходящей в хорошо утоптанную дорогу.
      Думери вылез из кустов и последовал за ним.
      Ему уже надоело прятаться. Он решил, что подбежит к Кеншеру, остановит его, представится и потребует, чтобы тот взял его в ученики. В конце концов он, Думери, покинул безопасный Этшар, чтобы последовать за ним в леса и горы Сардирона. Разве это не доказывало серьезность его намерений? Неужели мужчина в коричневом и теперь будет сомневаться в его способностях? Неужели не поймет, что именно такой смелый и решительный ученик ему и нужен?
      Думери споткнулся о ветку и растянулся на земле. Быстро вскочил, посмотрел на дорогу.
      Кеншер уже миновал деревню, если таковой можно было назвать горстку домов. Думери родился и вырос в городе, так что понятия не имел, то ли это деревня, то ли поселок, то ли что-то еще.
      Охотник за драконами шел быстрым шагом. Чувствовалось, что все у него разложено по полочкам, он точно знал, куда идет и сколько потребуется времени, чтобы добраться до цели. Думери побежал следом.
      Но сил совсем не осталось, и через сотню ярдов, едва миновав конюшню гостиницы, он скорее шел, чем бежал, а оставив за спиной половину деревни, аккурат напротив кузни, уже едва переставлял ноги.
      Что ж, сказал себе Думери, он догонит охотника на драконов попозже, когда тот остановится, чтобы передохнуть.
      Да и ему тоже отдых не помешает, думал он, хотя отдавал себе отчет, что лишнего времени у него нет.
      Впрочем, минутка-другая, возможно, ничего не изменит.
      Но он не решался потерять из виду Кеншера.
      Деревня осталась позади, он плелся мимо ферм и полей, дорога все поднималась и поднималась, ныряла в лес, превратившись в тропу, а потом ноги окончательно отказались ему служить, и он рухнул на землю рядом с тропой, сказав себе, что отдохнет только чуть-чуть и со свежими силами догонит охотника на драконов. Но заснул, едва его голова коснулась опавшей листвы.
      Открыв глаза, Думери сел, огляделся, не понимая, где он находится.
      Вокруг лес, рядом тропа, извивающаяся меж деревьев, он сидит на куче пожухлых листьев. Земля неровная, воздух холодный, солнце пробивается сквозь листву. Подумав, Думери решил, что солнце скорее на западе, чем на востоке.