Он окунул волосок в буровато-красную жидкость, достал его.
      - Pfah'lu gua'akhar snuessar bitrarhi grauk'l, - наставлял его маг.
      - Фол оогах экер снозер бид рори гракл, - повторил Думери.
      Он пристально наблюдал за жестами Тетерана и изо всех сил старался в точности скопировать их.
      - Khag s'naur t'traugh flethaum.
      - Кон сонар ту троу фил тем, - произнес Думери перед тем, как коснуться капелькой крови куска помоста, на котором умер убийца.
      Опять ничего не произошло. Думери разочарованно смотрел на деревяшку.
      Тетеран начал что-то говорить, и тут Думери взорвался:
      - Дайте мне попробовать другое заклинание! Это слишком сложное, чтобы начинать с него. Давайте попробуем другое!
      - Это простое заклинание, мальчик, - покачал головой маг, а когда Думери попытался возразить, поднял руку, предлагая ему помолчать. - Очень простое. Но, если хочешь, давай попробуем другое.
      Думери кивнул.
      С Первым гипнотическим Фелиджуна Думери справился ничуть не лучше, чем с Радужной забавой Холдейна. Составляющие были попроще: всего лишь щепотка пыли, собранная с пола, да и фраза покороче, даже не фраза, всего одно слово, но и тут Думери потерпел неудачу.
      - Посмотри правде в глаза, мальчик, - сказал ему Тетеран после третьей неудачной попытки. - К магии у тебя способностей нет. Учить тебя чародейству все равно что пытаться сделать менестреля из человека, лишенного слуха. Стыдиться этого не надо: таким уж создала тебя природа. Дело не в том, что ты не можешь повторить слово или жест. К сожалению, магия тебя не любит. Ты ее не чувствуешь, вот она и избегает тебя. Не пойму, в чем причина, но это так. Поверь мне, я знаю, что говорю.
      Думери смирился с поражением. И по знаку Тетерана слез со стула. Последовал за магом в приемную, где Дорэн сидел у камина, глядя на огонь.
      Маг заговорил, как только Дорэн повернулся к нему.
      - К сожалению, сэр, я не могу взять вашего сына в ученики.
      На лице Дорэна отразилось недоумение.
      - Он хороший мальчик, - пояснил Тетеран, - но к магии у него нет абсолютно никаких способностей. Так что чародеем ему стать не суждено. Но это не значит, что он не добьется успеха в чем-то другом.
      Думери стоял рядом с магом, понурив голову, словно побитая собачонка.
      - Вы уверены? - спросил Дорэн Тетерана.
      - Совершенно уверен.
      - Что ж, позвольте поблагодарить вас за то, что вы уделили ему столько времени. - Дорэн посмотрел на серебряный поднос и хрустальный стакан. - И за ушку тоже. Отличная ушка, а в такой день выпить ее - только на пользу.
      - Благодарю вас, сэр. - Тетеран чуть поклонился. - Еще раз извините, что не могу взять вашего мальчика.
      - Ничего страшного, я уверен, что мы найдем ему место. - Он махнул рукой в сторону двери. - Пошли, Думери.
      Думери не пошевельнулся.
      - Пошли, Думери! - повторил его отец.
      - Это несправедливо! - внезапно вскричал Думери, не сдвинувшись с места. - Несправедливо!
      Дорэн глянул на Тетерана, который сочувственно пожал плечами.
      - Я знаю, Думери, это несправедливо, но мы ничего не можем с этим поделать. Пошли.
      - Нет! Он не дал мне шанса показать, на что я способен! Так быстро произносил слова, что я не мог их разобрать!
      - Думери, я уверен, что чародей не пытался завалить тебя. Ему очень нужен ученик, и он не стал бы отказывать тебе без веской причины. А теперь пойдем домой. Там и решим, что делать дальше.
      С неохотой Думери последовал за отцом.
      На улице отец повернулся к сыну.
      - Что ж, раз с магией ничего не вышло, ты должен еще раз подумать, какую тебе выбрать профессию.
      - Нет, - возразил Думери. - Не буду думать. Я хочу стать чародеем!
      Дорэн долго смотрел на сына.
      - Чародеем тебе не быть. Ты же слышал, что сказал Тетеран.
      - Мало ли что он сказал. Тетеран - не единственный чародей в этом городе.
      - Не единственный, - согласился Дорэн, - но хороший, знающий свое дело. Не упрямься, парень, тебе придется подыскивать другую профессию.
      - Нет, - стоял на своем Думери. - Я хочу стать чародеем и, клянусь всеми богами, сделаю все, чтобы стать им!
      - Чародеем тебе не быть, - отрезал отец. Упрямством-то сын пошел в него.
      Думери не ответил. Больше спорить не хотелось. Во всяком случае, в тот самый момент.
      Глава 4
      Ему потребовалось целое шестиночье, чтобы убедить отца предпринять вторую попытку. На этот раз они отправились к молодой волшебнице, которую звали Золотоволосая Зата. Ее волосы действительно оказались золотыми (отец назвал ее блондинкой). Такие женщины встречались в Этшаре исключительно редко, даже в порту.
      К сожалению, визит к Зате окончился с тем же результатом, что и общение с Тетераном. Думери не прошел испытания. Его попытки сотворить простейшие заклинания окончились полным провалом.
      - Мне очень жаль, но таланта у тебя нет, - сказала Зата Думери. Некоторые люди рождаются с ним, как с зелеными глазами или каштановыми волосами, но тебя природа обделила.
      - Но разве я не могу этому научиться? - Мальчик едва не плакал.
      Зата покачала головой.
      - Нет, боюсь, что нет. Будь у тебя хоть какие-то способности, их можно было бы развить, ты бы овладел несколькими заклинаниями, пусть и не очень сложными. Даже в этом случае тебе понадобились бы годы, чтобы стать чародеем. Но у тебя, Думери, их нет вообще. Ты один из тех людей, которым никогда не стать магом.
      Ему удалось сдержать слезы и не спорить с отцом по дороге домой.
      Во всяком случае, в этот день ярко светило солнце.
      После второй попытки отец уперся рогом. На магии поставлен крест, Думери должен найти себе другое занятие.
      Думери вроде бы смирился, но попросил время на раздумья. Время ему дали.
      На следующее утро он сунул в карман все свои сбережения, подарки на дни рождения и праздники и деньги, которые он заработал, выполняя поручения отца и его друзей, и ранним утром якобы пошел погулять.
      На самом же деле он прямиком направился в квартал Чародеев и начал ходить от двери к двери в надежде, что хоть кто-то да возьмет его в ученики.
      За этим занятием он и провел весь длинный день и даже вечер. В итоге от его накоплений осталось несколько медных монеток, поскольку каждый из тех, кто соглашался проверить его, брал деньги за потраченное время. Думери отказали все: ворлоки, демонологи, теурги, ведьмы. У него не обнаружилось никаких способностей ни к одной из разновидностей магии, кроме, возможно, колдовства. Единственная колдунья, с которой он столкнулся, не стала просить его творить заклинания, но оглядела с головы до ног и задала несколько необычных вопросов, связанных в основном со счетом и маловероятными гипотетическими ситуациями.
      Наконец и она покачала головой:
      - Извини, но мне ты не подойдешь.
      К тому времени Думери уже устал спорить. Он кивнул, поблагодарил колдунью и вышел на улицу.
      Бродя по кварталу Чародеев, он дважды наталкивался на Тетерана-мага, куда-то спешащего по своим делам, и всякий раз нырял в дверную нишу, чтобы не попасться ему на глаза. Он боялся, что, увидев его, Тетеран скажет что-нибудь обидное.
      А у Думери и так на душе скребли кошки.
      Какое право имеет этот Тетеран, думал Думери, так уверенно и самодовольно вышагивать по улицам после того, как он загубил его жизнь! Это же несправедливо.
      Если бы только он мог отомстить! Как ему хотелось найти способ отплатить Тетерану той же монетой, отказав магу в чем-либо.
      Мог ведь этот мерзкий старик взять его в ученики хотя бы на несколько дней, чтобы посмотреть, не разовьются ли его способности.
      Думери понимал, что вновь обращаться к Тетерану не имеет смысла: чародей четко обозначил свою позицию и не стал бы ее менять, чтобы угодить избалованному мальчишке.
      Разумеется, Думери не считал себя таковым. Только он заметил, что любая его просьба, обращенная к взрослым, встречалась в штыки. Взрослые видели в нем богатого изнеженного барчука. Объяснение такому поведению он нашел следующее: вышеозначенные взрослые воспитывались далеко не в богатстве, а потому просто завидовали ему.
      Думери и сам предпочел бы воспитываться в бедности. Хотя бы для того, чтобы ему не завидовали. И куда с большим удовольствием надевал бы старую одежду, которую можно выпачкать, а не туники из дорогого бархата, которые всегда давала ему мать. Да, ему пришлось бы жить в квартире, а не в отдельном доме, и у него не было бы собственной комнаты, но что из этого? Делить одну комнату с братьями даже веселее.
      Разумеется, ему не хотелось бы быть совсем бедным и спать на Площади Ста Футов, но на жилье в многоквартирном доме он бы согласился. Согласился бы?
      Скорее всего. А если уж ему суждено родиться богатым, то почему он не аристократ? Разве плохо жить во дворце Правителя?
      Впрочем, Думери понимал, что все это досужие рассуждения. Он родился в семье богатого купца, и никуда ему от этого не деться.
      Вздохнув, он проследовал дальше.
      Когда его деньги и силы практически иссякли, да и большинство чародеев закончили рабочий день, Думери поплелся домой.
      Его мать уже перемыла всю посуду и давно легла бы спать, если б не дожидалась его возвращения. Она так рассердилась на Думери, что на ужин дала ему лишь краюху хлеба, предложив запить ее водой.
      Вот он и сидел в своей комнате, жевал хлеб, пил воду из хрустального бокала, который сам достал из буфета на кухне, смотрел в выходящее во двор окно и думал, как же ему жить дальше.
      Про магию он мог забыть. То ли у него действительно не было таланта, то ли Тетеран по какой-то ему лишь ведомой причине невзлюбил его и подговорил своих коллег дружно ему отказать. Так или иначе, в магию путь ему был заказан.
      Во всяком случае, если он останется в Этшаре-на-Пряностях. А если ему уплыть куда-нибудь на одном из кораблей его отца? Может, он найдет более сговорчивых магов, скажем, в Этшаре-на-Песках или в Моррии, затерявшейся среди Малых Королевств.
      Едва ли. Все знали, что Этшар-на-Пряностях - величайший город мира, его купцы - самые богатые, чародеи - самые могущественные, а Правитель самый мудрый.
      Да и в любом другом месте у него не будет отца, который заплатит за его обучение.
      Значит, он должен забыть про магию и подыскать себе другое занятие.
      Но какое? Насколько себя помнил, он всегда хотел стать чародеем. Потому и не задумывался ни о чем ином.
      А теперь, раз уж пришлось задуматься, кем же он хочет стать?
      Разумеется, он мог пойти в ученики к какому-нибудь купцу или лоцману то ли на корабле, то ли в гавани. Отец без труда определил бы его.
      Или он мог податься в матросы, дабы со временем стать капитаном. Командовать кораблем, бороздить моря - заманчивая перспектива.
      А может, и нет. Морские капитаны, которых он знал, все как один отличались вспыльчивым характером и не так уж любили свою работу. Не стоило забывать про штормы и пиратов. Да, теоретически битвы со штормом или пиратами полны романтики, но Думери помнил капитана Сеналлона, крупного, жизнерадостного мужчину, который всегда ерошил ему волосы, учил особо забористым ругательствам и показывал, как вязать морские узлы. Он не вернулся из рутинного плавания в Этшар-на-Утесах. Его корабль вышел в море и пропал. Потом говорили, что его потопили пираты, но никто так и не узнал, что же в действительности с ним произошло.
      Отец был в ярости не потому, что капитан Сеналлон погиб и его дети остались сиротами. Пропал и груз корабля, так что Дорэн-из-Гавани лишился товаров стоимостью в семнадцать фунтов золота.
      Да, выходит, карьера моряка не столь уж и привлекательна. Думери сунул в рот последнюю корочку хлеба.
      Может, ему подождать и вступить в городскую гвардию?
      В гвардию брали с шестнадцати лет, семья Думери хорошо известна в городе, так что накинуть себе пару лет не удастся. Следовательно, ему придется ждать еще четыре года. А потом - жизнь в казармах у городской стены или в Полевом лагере. Он будет патрулировать стены или стоять в карауле у ворот, а может, ходить по улицам и собирать налоги для лорда Азрада. Не очень веселая жизнь. Неудивительно, что в гвардию идут в основном ученики-неудачники, которых мастера выгоняют за воровство, неповиновение или бестолковость. Впрочем, шли туда и ученики, чьи мастера умирали до того, как они заканчивали обучение.
      Разумеется, служба в гвардии становилась куда интереснее, если случалась война, но Этшар не воевал уже добрых двести лет. Великая война закончилась то ли в четыре тысячи девятьсот девяносто шестом, то ли в девяносто восьмом году - Думери не был силен в истории и совершенно не запоминал дат. А потом вроде бы никаких войн и не было.
      Война, конечно, дело увлекательное, но и опасное, а Думери не искал приключений на свою голову. Нет, он, разумеется, не считал себя трусом, но не хотел оказаться в ситуации, когда от него самого мало что зависело. Так что война его не привлекала.
      Значит, отпадала и гвардия.
      Что же тогда оставалось?
      Работа на судоверфи, плетение канатов, пошив парусов, кузнечное дело, всяческие магазинчики. Грустно, знаете ли. Лаяться с надоедливыми покупателями, ворочать тяжести, да еще получать за это сущие гроши.
      Публичные дома Гавани приносили много денег, неплохо зарабатывали картежники, игроки в кости, но Думери очень сомневался, что там требуются ученики.
      Стать игроком... Однако рискованно. Можно и проиграть. Боги удачи своенравны, это известно и ребенку. Да и проигравшие могут обидеться. Думери видел, как матрос получил перо в бок, играя в кости. А на кону стояли-то всего четыре серебряные монетки. Сегодня он уплатил магам за потраченное на него время в два раза больше.
      Матрос выжил, рана оказалась не слишком серьезной, но Думери не хотел подвергать себя такому риску.
      Что же касается управления публичным домом... В двенадцать лет такие мысли вызывали только отвращение. Да и в управляющие попадали другим путем.
      Он вздохнул, допил воду.
      Он должен что-то придумать, но сейчас в голову не лезло ничего путного. Может, утром придет дельная мысль?
      Думери поставил хрустальный бокал на пол у кровати - утром мать заберет - и тут же заснул.
      Глава 5
      Когда утром солнечные лучи, густые, как мед, и теплые, как мурлыкающая кошка, заполнили комнату Думери, он еще не придумал, какую ему выбрать профессию.
      За завтраком он поделился своими проблемами с матерью. С отцом он поговорить не успел, потому что Дорэн ушел из дома на рассвете: один из его кораблей отплывал рано утром, и он хотел убедиться, что весь груз доставлен на борт.
      - Ты можешь стать кем только захочешь. - Фалеа Фигуристая налила себе чашку чая. И добавила, прежде чем Думери успел возразить: - Путь тебе заказан только в магию.
      Он мрачно посмотрел на мать:
      - Но я не знаю, кем я хочу стать. Десса прыснула. Думери смерил ее суровым взглядом, и она отвернулась, не в силах стереть с лица ухмылку.
      - Оглядись вокруг. - Фалеа Фигуристая поднесла чашку ко рту. - Может, что и найдешь.
      - Где оглядываться? - спросил Думери. Его мать поставила чашку на стол, на ее лице отразилось недоумение.
      - В Гавани я и так все знаю, - пояснил Думери.
      - Гавань - это не все. Город-то большой. Почему бы тебе не сходить на рынки?
      - На рынки? - Предложение заинтересовало Думери.
      А Фалеа тут же встревожилась. Она вспомнила, может, чуть позже, чем следовало, что на Рынке в Гавани набирают желающих поучаствовать в безумных авантюрах, а Рынок на улице Нового канала - центр работорговли.
      Не для того ее младший сын покинет отчий дом, чтобы участвовать в свержении какого-нибудь узурпатора трона в одном из Малых Королевств или записаться в ученики к работорговцу. К работорговцам она относилась настороженно: едва ли они добывали свой товар законным путем, да и обращались с ним более чем жестоко, хотя власти и клялись, что работорговля находится под их неусыпным контролем. Будучи женой купца, она знала, сколь легко подкупить чиновника в Гавани, и не сомневалась, что и другие чиновники едва ли откажутся от взятки.
      А тут еще ореол романтики, которым окружены любые авантюрные приключения, даже покупка и продажа рабов. Ореол, который может привлечь двенадцатилетнего мальчика. Особенно мальчика, которого интересовала магия, а не более приземленная и надежная профессия. Фалеа решила, что следует отговорить Думери идти на эти рынки. Если он запишется в команду, отправляющуюся в дальние страны... Думери ведь такой упрямый, отговорить его практически невозможно.
      - Почему бы тебе не сходить на Рынок у Западных ворот? - предложила Фалеа. - Посмотришь на тамошних торговцев, горожан и тех, кто приезжает из других мест. Может, что-то тебя и заинтересует.
      Думери знал о том, что на Рынке в Гавани набирают рекрутов для дальних и опасных экспедиций, и даже подумал, а не это ли имела в виду его мать. Но потом понял, что она сознательно упомянула Рынок у Западных ворот, чтобы отвлечь его от таких мыслей.
      А почему, собственно, туда не сходить? У Западных ворот он не был давно, может, пару лет. Он помнил лишь фермеров, пахнущих навозом, но скорее всего не заметил многого другого. Тогда он был еще маленьким и не думал, к кому идти в ученики. Теперь он посмотрит на все другими глазами.
      - Хорошо, - кивнул Думери, - схожу. - Положил в тарелку вторую порцию яичницы и принялся уплетать ее за обе щеки.
      Мать улыбнулась, довольная, что отвлекла его от похода на Рынки в Гавани и на улице Нового канала, полагая, что у Западных ворот он не найдет ничего интересного для себя. Она сама на этом рынке бывала редко, заглядывая туда лишь за свежими овощами, если урожай на огороде оставлял желать лучшего. И ей казалось, что мальчик едва ли попадет там в серьезную передрягу. Во всяком случае, ни работорговцев, ни вербовщиков у Западных ворот она не видела.
      После еды Думери поднялся в свою комнату и надел башмаки. Посмотрел во двор, где мать кормила кур и судачила с соседкой.
      Будь я таким же богатым, как родители, подумал Думери, я бы нанял слуг или купил рабов, чтобы они кормили кур. Но его матери, похоже, нравилось это занятие. Думери же не сомневался, что он никогда и близко не подойдет к домашней живности.
      Он спустился вниз, вышел из дома. Пройдя два квартала, повернул направо, на Плотницкую улицу, запруженную толпой. На углу улицы Морских капитанов он обо что-то споткнулся и едва не упал. Что-то маленькое и зеленое выскользнуло из-под его ног. Когда же он повернулся, странное существо внезапно исчезло.
      Думери уж подумал, не его ли он видел в доме Тетерана, но точно сказать не мог, потому что неведомое создание как сквозь землю провалилось.
      Мальчик пожал плечами и двинулся дальше.
      Двадцать минут спустя Стеновая улица привела его к северо-западному углу Рынка у Западных ворот, где под лучами солнца ярко блестели разноцветные тенты полусотни лотков. Фермеры в одежде из серой или коричневой домотканой материи густо перемешались с горожанами, отдающими предпочтение синему, черному и золотому. Свежий ветер с моря раздувал тенты.
      - Лучшая ветчина в Гегемонии! - крикнул мужчина чуть ли не в ухо Думери, когда он проходил мимо фургона с пологом в красно-белую полосу. На мгновение запах копченого мяса перебил запахи пыли и пота.
      - Абрикосы, сладкие абрикосы! - рекламировала свой товар женщина с соседней телеги.
      Думери прошагал мимо. Он не собирался становиться ни фермером, ни мясником, считая подобные занятия ниже собственного достоинства.
      Рынок не поражал размерами, не шел ни в какое сравнение с Рынком в Гавани, но народу толпилось много, так что Думери потребовался не один час, чтобы обойти его.
      Он проходил лотки, с которых торговали яблоками, грушами, сливами, фасолью и капустой, говядиной и свининой. Тут же продавали масло и сыры, по уверениям продавцов, свежайшие, только что доставленные с ферм. Торговали шерстяной и хлопковой пряжей, фетром и бархатом, шелком и сатином. Купец, говорящий с незнакомым Думери акцентом, утверждал, что его ткани - лучшие в Этшаре, а цены вполне приемлемы.
      Думери ему не поверил. Он знал, что лучшие ткани продаются в Старом Купеческом квартале, а не на рынках.
      В основном у Западных ворот торговали продукцией местных ферм. Все, что привозилось издалека, прямиком шло на рынки в квартале Пряностей и в Гавани, а также на Новый рынок. Те же товары, что могли полежать, отправлялись в бесчисленные городские лавки. И этот купец-иностранец был скорее исключением, чем правилом. Вероятно, он прибыл из одного из Малых Королевств в надежде обойти монополию торговых картелей Этшара. На рынке у Западных ворот он мог найти простаков, но не профессию на всю жизнь.
      И все же, как славно бродить по рыночной площади, глазея по сторонам. Солнце теплое, цвета яркие, навозом воняет не так уж и сильно.
      Неподалеку поднялась суета, раздался крик: "Держи вора!" Думери приподнялся на цыпочки, но за толпой ничего не увидел. Пожал плечами и двинулся дальше.
      Немного погодя Думери решил заглянуть за фургоны, повозки и лотки, присмотреться к зданиям, что выстроились вдоль восточной стороны площади.
      Разумеется, то были трактиры, гостиницы, постоялые дворы. "Неловкий жонглер", "Сторожка", полдюжины других, втиснутых в сотню ярдов между Плотницкой и Высокой улицами, все с вывесками и широко раскрытыми дверями или воротами. Думери остановился, задумался.
      Он знал, что рынок у Западных ворот обслуживают десятки других гостиниц, помимо тех, что он видел перед собой. Их хватало и в городе, у каждых ворот, да и рядом с портом, хотя, несомненно, они концентрировались именно в этом районе.
      Может, ему стать хозяином гостиницы? Трактирщиком?
      Как становятся трактирщиками? Берут ли трактирщики учеников?
      Интересная профессия - постоянно сталкиваться с новыми людьми, выслушивать их рассказы о дальних странствиях... Но, с другой стороны, трактирщик уделяет больше времени бухгалтерским книгам, а не общению с путешественниками, и чаще выслушивает не рассказы их, а жалобы. То есть в принципе трактирщик мало чем отличается от слуги. Нет, это ему неинтересно.
      Тем не менее Думери присматривался к гостиницам, восхищаясь искусно нарисованными вывесками.
      Особенно ему понравилась вывеска на "Неловком жонглере": одетый в красное мужчина, рассыпавший шесть разноцветных шаров. На двух, "Сторожке" и "Крестьянском доме", названия были написаны буквами, прочие решили, что название ясно и из картинки. Думери так и не понял, что означала вывеска на трактире у поворота на Высокую улицу: что-то зеленое, с завитушками на фоне синих и золотых полос.
      Думери еще таращился на нее, гадая, что же на ней изображено, и раздумывая, а не пойти ли ему в ученики к художнику, когда из двери под вывеской вышли два человека.
      Он посмотрел на них мельком и обомлел.
      Первым шел высокий, широкоплечий мужчина, затянутый в коричневую кожу. Его Думери видел впервые. От него на шаг отставал злой и сердитый Тетеран-маг.
      Из любопытства Думери последовал за ними.
      Мужчины прямиком направились к двум гигантским башням, защищающим подступы к воротам с юга. Мужчина шел легко и весело, даже улыбался. Тетеран, наоборот, постоянно хмурился, то и дело обо что-то спотыкался.
      Не заболят ли у него ноги после такой прогулки, подумал Думери. Или чародеи не могут ходить иначе?
      Думери очень хотелось знать, в чем причина раздражения Тетерана, он старался не отставать, хотя и прятался, дабы чародей не заметил его. По пути ему пришлось нырнуть за пирамиду больших дынь, которую он едва не развалил.
      Мужчина в коричневом подошел к основанию южной башни, где, привалившись спиной к серому камню, гвардеец в желтой тунике и красной юбочке охранял маленькую деревянную дверь. Мужчина заговорил с гвардейцем. Тот постучал в дверь и что-то крикнул. За шумом толпы слов Думери не разобрал. Тетеран же нетерпеливо переминался с ноги на ногу.
      Дверь открылась, мужчина скрылся в башне. Тетеран хотел последовать за ним, но гвардеец остановил его, рукой перекрыв путь.
      Тетеран поднял крик, однако гвардеец рыкнул на него, и чародей сразу утихомирился.
      Думери смотрел во все глаза. Он ожидал, что Тетеран призовет на помощь магию и сотрет гвардейца в пыль или превратит в червяка, а не просто отступит на шаг. И никак не мог понять, чем вызвано столь странное поведение мага.
      Впрочем, подумал он, даже чародеи боятся могущества Правителя города Азрада Седьмого. А гвардейцы - представители власти.
      Тут появился одетый в кожу мужчина с высоко поднятой рукой, в которой он держал необычной формы бутыль. Не такую уж и большую, размером с кулак здоровяка, отливающую пурпуром в солнечных лучах.
      Тетеран потянулся за бутылью, но мужчина отвел его руку в сторону.
      Думери уже прокрался достаточно близко, чтобы слышать их разговор.
      - Это стоит шесть золотых. И деньги вперед, - заявил мужчина.
      У Думери отвисла челюсть. Шесть золотых!
      То есть шестьсот медных монет, больше, чем получал рабочий за год!
      Что же за драгоценная жидкость в этой бутыли?
      - Я заплачу пять после того, как взвешу ее, - ответил Тетеран.
      - Нет, - возразил мужчина. - Заплатишь шесть, и сейчас.
      - Сорок четыре золотника, но сначала я взвешу ее.
      - Сорок восемь золотников. Шесть золотых. Как я и сказал.
      - Хорошо, хорошо, если вес тот, что ты назвал, я заплачу шесть золотых.
      - Вот и договорились, - ответил продавец. - Весы есть в "Хвосте дракона". Там и взвесим.
      - Согласен, - кивнул Тетеран. - Четверть веса в золоте, как мы и договорились, но только за кровь.
      - Разумеется, вместе с бутылью, - широко улыбнулся мужчина в коже.
      Тетеран хотел возразить, но передумал.
      - Ладно, черт побери. Вместе с бутылью.
      - Отлично. Пошли. - И направился к трактиру, у двери которого Думери их и увидел. Тетерану не оставалось ничего другого, как последовать за ним.
      А Думери подбежал к охраннику.
      - Эй, гвардеец! - позвал он.
      Охранник лениво повернулся к нему.
      - Чего тебе надо, мальчик?
      - Этот человек, - Думери указал на удаляющегося мужчину с бутылью, что он продал чародею?
      Гвардеец усмехнулся.
      - А, вот ты о чем. Кровь дракона. Мы ее охраняем.
      Думери недоуменно уставился на гвардейца.
      - Кровь дракона?
      Тот кивнул.
      - Чародеи постоянно ею пользуются. Она необходима им для заклинаний. Без драконьей крови у них бы мало что получалось.
      - Правда? - Думери повернулся к удаляющимся Тетерану и мужчине в коричневой коже.
      - Правда, - подтвердил охранник. - Во всяком случае, все так говорят.
      Думери кивнул. Охранник, похоже, не лгал. Он и сам слышал, какими странными вещами пользуются чародеи, когда творят заклинания. Вот и у Тетерана стеллажи завалены всякой всячиной, включая даже волосы обезглавленного убийцы. Кровь дракона прекрасно вписывалась в этот ряд.
      Он побежал за мужчинами, шагающими к трактиру с малопонятной вывеской. Но рисунок на ней ничем не напоминал хвост дракона.
      Они уже вошли в зал. Последовать за ними Думери не решился, остался у открытой двери, всматриваясь в полумрак.
      Наконец он заметил их среди тридцати или сорока посетителей трактира. Они сидели за маленьким столиком у лестницы. Тетеран - в темно-синем одеянии, мужчина - в коричневой коже. Ростом он был на полголовы выше мага, тоже далеко не карлика. Столик стоял в десятке ярдов от двери.
      Думери прислушался, жадно ловя каждое слово.
      Тетеран отсчитывал монеты, мужчина в коричневом пробовал каждую на зуб, дабы убедиться, что они из чистого золота.
      Потом посмотрел на чародея:
      - С тобой я имею дело впервые, но, полагаю, ты знаешь, что монеты должны быть настоящими. Если хоть одна окажется заговоренной, ты горько пожалеешь об этом.
      - Знаю, - фыркнул Тетеран. - Я слышал о тебе. Монеты настоящие, можешь не сомневаться. Я их не заговаривал.
      - Надеюсь. В противном случае цена поднимется для всех, а твоей гильдии это не понравится.
      - Я же сказал, что знаю! - рявкнул Тетеран. - Господи, такие деньги за драконью кровь. Можно подумать, что эти твари уже вымерли, такая она дорогая!
      - Дело не в этом, - поправил его мужчина. - Вы, чародеи, делаете ее такой дорогой, потому что расходуете в огромных количествах. Драконы не вымерли, но они чудовищно опасны. Поэтому, если вам нужна драконья кровь, вы должны давать за нее хорошую цену.
      - Знаю, знаю, - пробурчал Тетеран. Думери смотрел на них во все глаза. Драконья кровь. Как же унижался Тетеран ради бутыли драконьей крови! И заплатил за нее шесть золотых. Такую же прибыль получал его отец от распродажи груза, доставленного одним кораблем.
      А ведь драконы - создания крупные. И крови мертвого дракона, одного мертвого дракона, даже детеныша, хватит с лихвой, чтобы наполнить дюжину таких бутылей.
      Опасны, сказал мужчина. Да, драконы опасны, это очевидно. Даже если истории о том, что они выпускают из пасти струи огня, и выдумки, у них есть - и тут сомнений быть не могло - когти и зубы. Но столько золота! И чародеи, упрашивающие продать им драконью кровь! Плохо ли заставить Тетерана, отказавшегося взять его в ученики, уплатить цену, которую назовет он, Думери?
      Отказаться от такого просто невозможно. Теперь Думери знал, какую он выберет профессию.
      Он твердо решил стать охотником на драконов.
      Глава 6
      Думери, естественно, понимал, что профессиональный охотник на драконов не может жить в городе. На улицах драконов не половишь. Охота на драконов предполагала наличие диких драконов, а в Этшаре встречались лишь карликовые драконы, которых некоторые богачи держали вместо домашних животных, да дрессированные для выступлений на Арене.
      Дикие драконы на улицах и в подвалах не водились, Думери в этом не сомневался. Не встречались они и среди лачуг Поля ста футов.
      Получается, что охотник на драконов должен жить вне города.
      Это означало, с тревогой отметил Думери, что отец не сможет устроить его в ученики. В Этшаре Дорэн знал всех и вся, а вот за его пределами он общался лишь с купцами.