Лоуренс Уотт-Эванс
      Кровь дракона
      (Легенды Этшара-4)
      Глава 1
      Мальчик жадно смотрел на Арену в предвкушении чуда. Скачки закончились, и, дабы подготовить зрителей к грядущему, песок выравнивали посредством магии.
      Грабли, те же самые обычные грабли, которыми разравнивали песок перед каждым заездом обыкновенные люди, теперь двигались сами по себе, словно держали их невидимые руки, а рабы, служители, короче, люди, ответственные за подготовку Арены, куда-то исчезли.
      Думери оставалось только гадать, то ли грабли ожили, то ли их таскали духи или демоны, то ли служители стали невидимыми. Магии по плечу и не такое.
      Почему грабли ярко-синие, думал он. Важно ли это? Может, магии подвластны только синие грабли? Он знал: использование заклинаний требует определенных условий. А может, грабли синие, потому что синий и золотой родовые цвета Лорда Арены?
      Или он взял себе эти цвета, потому что песок - золотой, а грабли синие?
      Или причину следовало искать в ином?
      Сколь многого еще он не знал! О магии он прочитал все, что мог, но далеко не так много, как хотелось бы.
      Среди его знакомых не было ни волшебников, ни ведьм, ни ворлоков, ни колдунов - вообще никаких чародеев. Раз или два он сталкивался с магами и всегда задавал вопросы, да только они не удосуживались ответить.
      В другое время он задавал вопросы кому угодно, даже зная, что люди эти - не маги. Иногда ему отвечали, обычно - нет, но Думери не унимался.
      - Папа, почему грабли синие?
      Вопрос сына вырвал Дорэна-из-Гавани из сладкой полудремы. Передние ножки его стула тяжело стукнули об пол семейной ложи, звякнули кольца тяжелой золотой цепи, украшавшей его затянутую жилеткой грудь, пальцы в сверкающих перстнях сжали подлокотник.
      - Что?
      - Я про эти грабли. Почему они синие?
      Десса, сестра Думери, родившаяся на год раньше и сидевшая слева от него, хихикнула в кулачок. Два их брата, стулья которых стояли справа от отца, повернулись, привлеченные разговором.
      - Наверное, чтоб не гнили, - глубокомысленно ответствовал Дорэн. - А может, чтобы не расщеплялись и не занозили руки.
      - Но почему синие? - настаивал Думери. - Почему не красные, не зеленые? На коричневых совсем не видна грязь. А если б они хотели показать эту грязь, грабли следовало бы выкрасить в белый цвет. Почему же они синие?
      - Понятия не имею, - признался отец после долгой паузы.
      Дерат наклонился вперед с ехидной ухмылкой.
      - Их выкрасили под цвет твоих глаз, Думери.
      - У меня глаза зеленые, бестолочь, - парировал Думери. - Может, тебе обратиться к хербалисту, чтобы он проверил твои глаза, если ты этого не видишь?
      - О, я-то это знаю, - проворковал Дерат. - А вот Лорд Арены скорее всего нет. - И с торжествующей улыбкой он повернулся к их старшему брату Дорэну-младшему, который пренебрежительно фыркнул.
      Десса захихикала громче.
      Думери почувствовал, как его лицо медленно наливается краской, и сосредоточился на происходящем на Арене, подчеркнуто игнорируя как братьев, так и сестру. Он не нашел шутку Дерата забавной, поскольку смысла в ней не было. Но прекрасно знал по собственному опыту, что, однажды начав, Десса, Дерат и Дорэн могли подначивать его часами. Попытки огрызнуться не помогали. Так что оставалось только одно: не замечать их.
      Тем временем песок на Арене выровняли, и теперь он блестел золотом под скатывающимся к горизонту солнцем. Зрители ждали.
      Стихли все разговоры, над Ареной повисла напряженная тишина, и внезапно из одних ворот, которые во множестве соединяли Арену с подземным лабиринтом, вырвалось облако густого желтого дыма. Дым не рассеялся, как обычно бывало, но собрался во вращающийся сгусток, словно миниатюрный смерч, более плотный, чем в реальной жизни, и похожий скорее на шар, чем на конус.
      Думери затаил дыхание. Перестала хихикать и сидящая рядом Десса. Забыли о своих шуточках Дорэн-младший и Дерат.
      Желтый шар поплыл над Ареной со скоростью быстро идущего человека, пока не завис в самом ее центре, не касаясь тщательно разровненного песка.
      По насыщенности цвета дым уступал золоту песка, более напоминая брюшко змеи. Думери не мог отвести от шара глаз.
      Прогремел гром, сверкнула на мгновение ослепившая мальчика молния, но, подняв голову, он увидел все ту же бездонную синеву неба и солнце, заливавшее Арену ярким светом.
      Когда же он вновь посмотрел вниз, желтый шар разметало в клочья, а посреди Арены стоял чародей.
      Думери подался вперед, вглядываясь в чародея.
      Среднего роста, в теле, сверкающее одеяние из красного шелка до пят. Умением точно определять возраст Думери похвастаться не мог, но этот мужчина был, не из молодых: морщины на лице, обвисшая кожа на шее. Но волосы оставались иссиня-черными, без малейших признаков седины.
      Чародей взметнул руки вверх, растопырив пальцы.
      - Смотрите! - крикнул он.
      Голос его затерялся в громадной чаше Арены, так что услышали его лишь те, кто сидел на лучших местах. Думери почувствовал разочарование. Уж чародей-то мог усилить свой голос с помощью магии!
      Но он забыл о голосе, когда из десяти растопыренных пальцев чародея вырвались десять струй дыма, каждая своего цвета: розовая, фиолетовая, охряная, нежно-зеленая и светло-синяя из левой руки, красная, густо-синяя, медная, темно-зеленая и черная - из правой.
      Чародей помахал руками, скрещивая их над головой, и струи дыма, не смешиваясь, переплелись между собой в сложный рисунок.
      Затем одним движением чародей опустил руки, и дымовые струи перестали изливаться из его пальцев. Чародей же сделал шаг вперед, второй, третий, и только тогда Думери понял, что ноги его не касаются земли. Он поднимался в воздух, словно ставил ноги на прочные каменные ступени.
      В восьми футах от земли чародей остановился, зависнув между небом и песком, взмахнул рукой, вызвав сноп золотых искр.
      - Смотрите! - вновь крикнул он.
      За его спиной песок Арены столбом поднялся к небу, разгоняя остатки цветных дымов. Вытянувшись футов на пятнадцать, столб песка превратился в стаю белоснежных голубей, в хлопанье крыльев разлетевшихся во все стороны. Единственное белое перышко, выпавшее из хвоста одной из птиц, медленно планировало на песок, пока чародей не заметил его и не ткнул в него пальцем.
      Перышко начало расти и превратилось в белого кота, который мягко приземлился на все четыре лапы. Настоящий кот тут же убежал бы, а этот начал гоняться за собственным хвостом, вращаясь все быстрее и быстрее, словно белый волчок.
      Потом резко остановился, и все увидели, что кот черный, как сажа, от хвоста до кончиков ушей.
      Кот сел на задние лапы. Чародей махнул ему рукой. Кот обратился в пантеру.
      Еще один взмах руки, и пантера исчезла, оставив облачко дыма, которое тут же рассеялось.
      Думери как зачарованный смотрел на Арену. А представление между тем продолжалось.
      На Дессу, однако, происходящее производило куда меньшее впечатление. Думери слышал, как она что-то напевала себе под нос.
      Когда же по знаку чародея из морской раковины появился обнаженный мужчина, Десса рассмеялась. Думери решил не обращать на нее никакого внимания.
      Его отец дремал, разморенный солнцем. Дерат и Дорэн перешептывались.
      Думери тяжело вздохнул.
      Ну как они могли столь равнодушно взирать на все эти чудеса? Угораздило же его родиться в семье глупцов!
      Наконец чародей закончил представление и продолжил подъем по невидимой лестнице. Он поднимался все выше и выше, а внизу синие грабли вновь разравнивали песок, на этот раз в руках нормальных людей.
      Думери не смотрел ни на грабли, ни на служителей, ни на торопливо устанавливаемые декорации для пьесы, завершающей праздник. Он наблюдал за чародеем, который уходил все выше. Вот он прошел над семьей Грондара Каретника, вот на высоте восьмидесяти футов миновал наружную стену Арены и исчез вдалеке.
      После ухода чародея Думери ерзал на стуле, с нетерпением ожидая окончания спектакля, не вслушиваясь в остроумные диалоги клоунов. А чего вслушиваться, если половины шуток он не понимал, потому что главной их темой был секс. Его же знания этого предмета были очень ограниченными и сугубо теоретическими.
      Солнце уже коснулось западного сектора огораживающей Арену стены, когда актеры раскланялись под жидкие аплодисменты зрителей.
      - Что ж, Думери, надеюсь, тебе все понравилось, - изрек старший Дорэн, когда вся семья шествовала по каменным коридорам к ведущим на улицу лестницам. - Полагаю, мы неплохо отметили твой день рождения.
      Думери рассеянно кивнул, не замечая недовольного взгляда родителя. Тот-то ожидал хотя бы слов благодарности.
      - Когда мне исполнилось двенадцать, - после короткой паузы продолжил отец Думери, - меня, смею вас заверить, не повели на Арену. Я провел этот день в трюме корабля, выгребая осколки посуды, вывалившейся из ящиков, разбитых во время шторма.
      Думери кивнул:
      - А теперь этот корабль принадлежит тебе. Он уже слышал эту историю, и не единожды.
      - Именно так! - кивнул Дорэн. - Мне улыбнулось счастье, я работал не разгибая спины, боги благоволили ко мне, и я стал владельцем корабля. Если он останется на плаву и после моей смерти, то перейдет к твоему брату Дорэну, которому повезло уже в том, что он мой сын. Вы не цените того, что у вас есть, потому что с рождения вы ни в чем не знали отказа, вам не пришлось добывать что-либо тяжким трудом.
      - Я это ценю, папа, - встрял Дерат.
      - Нет, не цените, - рявкнул старший Дорэн. - Может, вы и думаете, что цените, но на самом деле это не так, потому что вы понятия не имеете, что такое бедность. А вот я и ваша мать знакомы с ней не понаслышке!
      Дерат и Дорэн-младший переглянулись.
      - Вам еще не приходилось работать ради куска хлеба, - продолжил их отец, и Думери осталось лишь гадать, то ли он жалуется, то ли хвалится.
      Они вышли на улицу и в золотистых сумерках повернули на север, присоединившись к десяткам и сотням неспешно прогуливающихся горожан. Лавочники уже зажгли факелы перед своими магазинчиками, и до ноздрей Думери долетел знакомый запах масла. Обычно он не замечал его, потому что запах этот сопровождал его всю жизнь, со дня рождения, но сегодня, смешанный с запахом пряностей, он казался мальчику каким-то особенным, магическим, вероятно, под воздействием выступления чародея, превращающим обычную улицу во что-то таинственное и прекрасное.
      - Никто не работал и дня, ни один из вас, - пробурчал отец, разбивая магические чары заката и запаха.
      - Так они никогда и не станут работать! - воскликнул Думери, ткнув пальцем в старших братьев.
      Дорэн-из-Гавани удивленно взглянул на него, повернулся к Дорэну и Дерату, вновь посмотрел на Думери.
      - Нет, не будут, - согласился он. - Полагаю, и Десса не будет, если проявит благоразумие.
      Десса коротко глянула на отца, а затем продолжила рассматривать витрины, словно разговор ее и не касался.
      - Значит, такая участь выпала только мне. - Думери изо всех сил старался изгнать из голоса негодование
      - Ну не знаю, - неуверенно ответил отец. - Я уверен, мы что-нибудь для тебя придумаем.
      - Что же? - В голос Думери прорвалась горечь. - Дорэн получает корабли, Дерат - деньги, Десса - дом, а что остается мне, кроме жалованья ученика? Ничего, и насколько мне известно, любому ученику приходится попотеть, чтобы сполна получить причитающееся ему жалованье
      - Может, мы сможем удачно женить... - начал старший Дорэн.
      Думери сердито фыркнул.
      - У меня нет никакого желания жениться. - Он и не заметил недовольства отца: тот не любил, когда его прерывали на полуслове. - Тем более на таких условиях.
      - Ты захочешь жениться, когда станешь старше...
      - Допустим, захочу, - вновь прервал его Думери. - Но мне не нужна жена, которую мне выберут.
      Какое-то время они шли молча. Дорэн и Дерат отстали, Десса по-прежнему разглядывала витрины, так что Думери и его отец могли обсудить волнующие их проблемы без посторонних.
      - Может, мы сможем сделать так, чтобы ты остался в семейном бизнесе. Разумеется, не владельцем - корабли отписаны Дори, - но управляющим. С хорошим жалованьем.
      - Но командовать-то будет кто-то другой. Благодарю, папа, но мне это не подходит. У младшего брата обычно нелегкая судьба. И я не хочу до конца жизни оставаться младшим братом Дори, имея не слишком богатый выбор: выполнять чьи-то приказы или умереть с голоду.
      - Ты всегда отличался упрямством, - кивнул Дорэн, а твоя гордость не позволяла тебе подчиняться кому-либо.
      Они прошли еще квартал, прежде чем Дорэн, пожав плечами, нарушил молчание:
      - Тогда тебе не остается ничего иного, как идти в ученики.
      - Знаю, - вздохнул Думери. - Я думал об этом не одну неделю и понял, что другого мне не дано. Впрочем, я и не возражаю. Я все равно счастливчик, как ты и сказал, просто Дори, Дерату и Дессе повезло больше, чем мне.
      Дорэн не нашелся с ответом.
      - Работы я не боюсь, - помолчав, добавил Думери.
      - Это хорошо. - В голосе Дорэна слышалась удовлетворенность. - Так к кому ты надумал пойти учеником? Я уверен, что мы сможем устроить тебя на любой корабль, если ты захочешь со временем стать капитаном.
      - Спасибо, не надо, - ответил Думери. - Мои помыслы связаны не с морем.
      - Что ж, можно пойти учеником к бухгалтеру, бакалейщику, купцу. Ты думал об этом?
      - Я думал обо всем, папа, и теперь знаю, кем я хочу стать.
      - О? - Дорэна-старшего немного забавляла уверенность сына, свойственная тому с ранних лет. Думери всегда знал, что ему нужно и как это получить. - Так кем же?
      - Я хочу стать чародеем.
      Дорэн в изумлении вытаращился на сына.
      Глава 2
      Дорэн-из-Гавани не дал сыну немедленного ответа. Когда же Думери стал настаивать, то услышал нейтральное: "Посмотрим".
      В последующие после представления на Арене дни он всесторонне обдумал ситуацию.
      В серьезности намерений мальчика сомневаться не приходилось. Думери ни в чем не допускал легкомыслия. И любая его просьба означала, что он действительно хочет того, о чем просит. Да и магией он бредил не один год.
      Конечно, многие мальчишки его возраста бредили ею, но Дорэн почему-то полагал, что с годами это должно пройти. У Думери не прошло. Парень хотел сам стать чародеем, а не просто смотреть, как тот творит чудеса.
      И что из этого следовало?
      Теоретически чародейство занимало традиционно высокое место в перечне наиболее уважаемых профессий, так что Дорэн вроде бы и не возражал против того, что младший сын решил податься в маги, и все-таки устремления Думери его не радовали. Из собственного опыта он знал, что чародеи - очень странные люди: или кичащиеся своими возможностями хвастуны, или затворники с несносным характером. И не опасна ли вся эта магия? Мало ли что таит в себе общение с невидимыми силами! Все могло статься хуже, гораздо хуже. Захотел бы мальчик стать демонологом. Вот уж опасная работа - иметь дело с силами зла и стараться заставить их творить добро!
      А может, отнюдь и не добро. Дорэн слышал немало домыслов о демонологах-убийцах. И никто не спорил с тем, что они накладывают на людей заклятия. Очень часто демонологи исчезали, практически бесследно, и никто не знал, в чем причина. То ли они теряли контроль над демонами, то ли уступали в схватке другим магам, а может, их карали боги за то, что они вторгались в те сферы, где смертным не место...
      Какое счастье, что демонология Думери не интересовала! Как, впрочем, и ведовство, которое считалось деревенской магией, колдовство, все еще пользующееся дурной славой, хотя после Великой войны прошло не одно столетие, и ворлокство, новая, необычная разновидность магии. В присутствии ворлока у обычных людей по коже начинали бегать мурашки.
      А вот теургию уважали, и никто не слышал о теурге, который ошибся в заклинании и растворился в облаке пурпурного дыма. Говорить с богами куда безопаснее, чем экспериментировать с пассами, фразами, порошками.
      Как-то за обедом Дорэн поделился своими размышлениями с Думери. Мальчик молча смотрел в тарелку.
      - Так что скажешь? - не выдержал он.
      - Не знаю, отец. Я хочу сказать, что чародейство интересует меня куда больше теургии. И прочих разновидностей магии.
      Дорэн в замешательстве посмотрел на сына.
      - А что такого особенного в чародействе?
      - Не знаю, - честно признался Думери. - Просто... я хочу сказать... В общем, я хочу стать чародеем.
      Дорэн вздохнул. Он понимал, что спорить бесполезно. Спор с Думери в любом случае выливался лишь в потерю времени: мальчик умел настоять на своем.
      - Посмотрим, что можно сделать, - подвел он черту под разговором.
      Он, конечно, попытался найти другой способ обеспечить будущее Думери или хотя бы предлог, чтоб не пускать его в чародеи, но тщетно. Так что тремя днями позже он и Думери под проливным дождем, натянув шляпы на уши, шли на встречу с Тетераном-магом.
      - Разбаловал я парня, - пробормотал Дорэн, форсировав очередную лужу. - Вконец разбаловал. Это же надо - чародейство!
      Думери слышал, что отец что-то бормочет, но слов не разобрал, а потому решил, что тот честит богов и погоду.
      Он-то не имел к дождю никаких претензий. Какая разница, идет ли дождь или светит солнце, если он будет чародеем! Обязательно будет!
      Да, начнет он простым учеником, но будет стараться изо всех сил, трудиться день и ночь и через шесть лет... или девять, или двенадцать, все будет зависеть только от него, станет чародеем! Настоящим чародеем!
      Они уже повернули на улицу Магов, и Думери сбил шляпу на затылок, чтобы лучше видеть вывески. Он боялся пропустить дом Тетерана.
      - Вон он! - воскликнул Думери, указывая рукой на нужный им дом.
      Его отец поднял голову.
      - Да, это он.
      Когда они подошли к дому, дверь распахнулась. Сердце Думери учащенно забилось.
      Высокий худющий мужчина в темно-синем одеянии появился на пороге, затем отступил в сторону, давая им пройти.
      Нечто, невидимое Думери, сдернуло с их голов шляпы. Капли холодной воды с полей попали на лицо.
      - Заходите, заходите, - высокий мужчина пригласил их в комнату. Заходите, обсохните.
      Думери посмотрел на него, ожидая, что мокрая одежда тут же высохнет, но чародей, если это был он, не стал прибегать к помощи магии, а просто указал на кресла, полукругом стоящие у камина, в котором весело потрескивали горящие поленья.
      Разочарованный Думери пересек комнату, сел в одно из кресел. Его отец опустился в соседнее, оставив третье высокому мужчине.
      - Значит, ты - Думери. - Мужчина всмотрелся в мальчика.
      Тот не отводил глаз, но молчал.
      - Я - Тетеран-маг, чародей и хозяин этого дома, в котором вы желанные гости. Дорэн подтолкнул сына локтем.
      - Я - Думери-из-Гавани, - наконец-то мальчик вспомнил о правилах приличия. - Благодарю вас за гостеприимство.
      - Как я понимаю, ты хотел бы пойти ко мне в ученики, чтобы изучить основы чародейства. - Тегеран по-прежнему пристально смотрел на мальчика.
      Думери коротко глянул на отца и повернулся к магу.
      - Я хочу стать чародеем.
      Тетеран перевел взгляд на Дорэна.
      - Прошу извинить меня, сэр, но я должен поговорить с вашим сыном наедине, чтобы понять, есть ли у него задатки ученика. Вы можете остаться здесь, а можете пойти по своим делам и вернуться через час. - Он поднял руку, по-особенному изогнул ее. - Если вы решите остаться, вам подадут еду и питье. Просто назовите вслух то, что хотите. У меня есть ушка, которая будет очень кстати, если вы замерзли, пиво и вода, которую я очищаю с помощью магии. К сожалению, из еды я могу предложить только свежий хлеб с красным сыром.
      Дорэн вежливо кивнул и уже собирался что-то сказать, когда маг встал, вновь не сводя глаз с Думери, начисто забыв о его отце. По знаку мага мальчик тоже поднялся.
      Тетеран повел его к занавешенной пологом двери в дальней стене.
      - Одну минуту, - вырвалось у Дорэна.
      Тетеран обернулся.
      Как и Думери, которому при взгляде на отца показалось, что тому как-то не по себе. Он, конечно, знал, что это не так. Дорэн-из-Гавани, владелец шестого по величине торгового флота в городе, в любых ситуациях чувствовал себя уверенно.
      - Просто назвать вслух? - спросил Дорэн. Тетеран кивнул.
      - А кому назвать? Тетеран вздохнул.
      - Что бы вы хотели?
      Откровенно говоря, Дорэну хотелось взять сына за руку, увести домой и более не иметь никаких дел ни с чародеями, ни с магией, но Думери хотел стать учеником чародея, за окном лил дождь, так что часовая прогулка по улицам не вызывала у него прилива энтузиазма.
      - Ушку, - ответил Дорэн. - Я бы выпил ушки.
      Тетеран вновь кивнул.
      - Ушка! - ясно и отчетливо произнес он, указав рукой на Дорэна.
      Полог, закрывающий дверь в дальней стене, отнесло в сторону, словно от сильного порыва ветра, в комнату вплыл медленно вращающийся серебряный поднос. На нем стоял глиняный кувшин и маленький хрустальный стакан.
      Поднос спланировал на соседнее с Дорэном кресло, который смотрел на него... Со страхом? С изумлением? Полной уверенности у Думери не было.
      А потом Тетеран взял Думери за руку и увел за дверь, из-за которой он не мог видеть ни отца, ни магического подноса.
      Глава 3
      По просьбе Тетерана Думери сел на высокий стул у рабочего стола мага. Усевшись, начал с любопытством оглядываться, пока чародей суетился в поисках неких магических предметов.
      Комната, в которую привел его маг, размерами превосходила приемную, но свободного места в ней было куда меньше. Обстановку приемной составляли шесть кресел у камина, несколько маленьких столиков, диван. Здесь же все свободное место занимали таинственные приборы и приспособления.
      Лестница вела на второй этаж, а под ней и на длиннющих стеллажах, выстроившихся вдоль стен, громоздились в несчетном количестве ларцы, ящики и ящички, бутыли, бутылки и флаконы, книги, мешки и мешочки, кувшины, чаши, тигели, горшки и многое-многое другое, необходимое любому уважающему себя магу. Рабочий стол из камня занимал середину лаборатории. Половина его поддерживалась в идеальной чистоте, вторая напоминала свалку: обрывки бумаги, рассыпанные порошки всех цветов радуги, кусочки костей, согнутые пластины, проволочки...
      Две двери, закрытые пологом. Одна вела в приемную, другая - Бог знает куда. Стены у каждой из дверей покрывали диаграммы, рисунки, изогнутые линии. Что сие означало, Думери, естественно, не имел ни малейшего понятия.
      Что-то маленькое и зеленое таращилось на Думери из-за кувшина. Он попытался разглядеть, кто же на него смотрит, но странное существо тут же исчезло из виду. Думери так и не понял, что это было, но твердо знал, что никогда ничего подобного не видел. Некоторые из друзей братьев рассказывали истории о необычных маленьких существах, которые добирались до Этшара в трюмах кораблей, приплывающих из Малых Королевств. Может, истории эти не были чистым вымыслом и на него смотрело одно из этих существ?
      С другой стороны, улица Магов находилась далеко от порта. Может, его разглядывал сильф, один из тех, что принес отцу ушку?
      А может, сильфа и не было, может, маг зачаровал поднос? Чего только не умели делать чародеи!
      От восторга у Думери перехватило дыхание: его мечта начала осуществляться.
      Наконец Тетеран вернулся к столу с маленькой черной склянкой и тонкими серебряными щипцами. Положил их на каменный стол, повернулся к Думери.
      - Итак, юноша, ты хочешь стать магом?
      - Да, сэр, - с жаром воскликнул Думери. - Очень хочу.
      - Ага. Значит, инициатива принадлежит не твоему отцу, так?
      - Нет, сэр. Полагаю, он бы хотел, чтобы я овладел другой профессией. Но я хочу изучать чародейство! Маг кивнул:
      - Хорошо. Очень хорошо.
      Тетеран вытащил из-за пояса кинжал, и Думери внутренне напрягся, подумав: сейчас ему придется в чем-то поклясться на крови
      Тетеран вытянул руку и коснулся острием кинжала лба Думери.
      - Не шевелись, - предупредил он.
      Думери застыл. Не только потому, что хотел произвести хорошее впечатление или боялся заклинаний. Очень уж острым был кинжал.
      Тетеран что-то пробормотал, и Думери, скосив глаза, увидел, как лезвие сначала засветилось синим, потом пурпурным.
      Тетеран мигнул, подался назад, пристально всмотрелся в кинжал.
      Тот уже не светился, ничем не отличаясь от тех кинжалов, что в изобилии продавали в любой оружейной лавке.
      Вновь Тетеран что-то пробормотал, повторив:
      - Не шевелись.
      Как и прежде, Думери застыл.
      На этот раз Тетеран коснулся кинжалом черной бархатной туники Думери, аккурат напротив сердца. Подержал, затем повел кинжал вниз, через живот к пупку.
      Думери не дышал, пока Тетеран не убрал кинжал. Чародей же поднес кинжал к глазам, пристально изучая его. Недоумение на его лице сменилось раздражением.
      Он положил кинжал на стол, взял склянку и серебряные щипцы.
      - Смотри внимательно. Очень внимательно. Я собираюсь сотворить совсем простое заклинание, а затем попрошу тебя повторить его.
      Думери кивнул, боясь поверить своим ушам. Он сам сотворит заклинание. Мальчик наклонился вперед, не отрывая взгляда от рук мага.
      Тетеран открыл склянку и щипцами достал из нее, как показалось Думери, свернутую полоску белой материи. Показал ее Думери. Тот кивнул.
      Тетеран положил материю на стол, развернул ее.
      Внутри оказались деревяшка серебристо-серого цвета размером с человеческий палец, крошечный пузырек, наполненный буровато-красной жидкостью, и комок коричневой ваты.
      Из ваты Тетеран извлек локон. Подхватил щипцами один волосок. Другой рукой выдернул из горлышка пузырька резиновую пробку. Окунул волосок в пузырек и вытащил из горлышка. На конце зависла капелька буровато-красной жидкости. Производя эти манипуляции, он произнес фразу, прозвучавшую для Думери как: "Фулф те уолкерс нозе арбитрари гроттл".
      Одной рукой маг описал круг, пальцы другой отплясали безумный танец, а затем маг поднес капельку к кусочку дерева. Перед тем как они соприкоснулись, Думери услышал еще одну фразу: "Каг снорт раффл тамб".
      В том месте, где капелька соприкоснулась с деревом, появилась белая искорка. Тетеран отпустил волосок, который тут же упал вниз, только Думери, как ни пытался, не смог его разглядеть. А маг двумя указательными пальцами поднял искорку. Прикрыл ее большими пальцами. Воскликнул:
      - Смотри, Радужная забава Холдейна!
      Он развел руки и между большими пальцами повисла гирлянда многоцветных шариков размером с апельсин, касающихся друг друга лишь в одной точке. Они так и переливались цветами, словно живые.
      Думери как зачарованный смотрел на них.
      Затем шарики полопались и исчезли бесследно, не оставив после себя даже капелек воды. Тетеран улыбнулся, вновь свел и развел руки. Гирлянда шаров возникла вновь, размером побольше. Если в первой преобладали оттенки синего и красного, то во второй - зеленого и золотого.
      Когда полопались эти шары, маг сотворил третью гирлянду матовых шаров с лиловыми прожилками.
      После их исчезновения новых не появилось.
      - Теперь попробуй ты, - предложил Тетеран.
      Думери глубоко вдохнул и потянулся за щипцами.
      Первый волосок исчез вместе с капелькой буровато-красной жидкости, так что Думери взял новый из лежащего в вате локона. Со щипцами он управляться не привык, поэтому только с четвертой попытки ему удалось подхватить лишь один волосок.
      Он опустил его кончик в пузырек, достал каплю буровато-красной жидкости, не забыв при этом произнести: "Фулф те уолкерс нозе арбитрари гроттл".
      Описал одной рукой круг, покрутил пальцами второй.
      Со словами "Каг снорт раффл тамб" коснулся капелькой дерева.
      Замер, ожидая появления искры.
      Ничего не произошло. Густая жидкость так и осталась капелькой на серебристом дереве.
      Он, однако, не отпускал волосок, пока не затекла рука. И лишь тогда положил щипцы на стол.
      - Не получилось, - вздохнул он. Тетеран пристально смотрел на него.
      - Мальчик мой, а ведь ты уникум. Забавный, но уникум.
      Думери мигнул.
      - О чем вы?
      - Такие, как ты, встречаются исключительно редко. Ты абсолютно лишен каких-либо магических способностей.
      Первый раз Думери мигнул от изумления, второй - чтобы сдержать наворачивающиеся на глаза слезы.
      - О чем вы? - повторил он.
      - Юноша, сначала я проверил тебя этим кинжалом, - пояснил Тетеран. Когда я коснулся твоего лба, он должен был засветиться зеленым цветом. Будь у тебя талант - стал бы золотым, а если бы боги хотели, чтобы ты стал одним из величайших чародеев, - слепяще-белым. Ты все видел сам: несколько синих бликов, и кинжал остался холодным, как железо.
      Думери смотрел на него, предчувствуя, что за этим последует.
      - Я подумал, что неправильно произнес заклинание или где-то ошибся, продолжал Тетеран, - поэтому предпринял еще одну попытку, перенеся кинжал от головы к сердцу, но результат не изменился. Что ж, решил я, возможно, ты - особый случай. И дал тебе шанс самому сотворить заклинание. Я взял волосок и каплю крови обезглавленного убийцы, кусочек помоста, на котором он умер, и произнес одно из самых простых известных мне заклинаний. Ошибиться в нем просто невозможно, но тебе удалось ошибиться во всем! Слова, интонации, жесты - все не так! Даже вторую строфу ты произнес слишком поздно. Используя составляющие с высоким энергетическим потенциалом, которые уступают разве что крови дракона, ты не смог даже высечь искры. Все впустую.
      - Но... - начал Думери.
      - Это потрясающе! - Тетеран покачал головой.
      - Испытайте меня еще раз! - воскликнул Думери. - Пожалуйста! Я справлюсь, клянусь вам!
      Тетеран коротко посмотрел на него, потом пожал плечами.
      - Давай.
      Борясь со слезами, Думери подхватил щипцами еще один волосок.
      Может, подумал он, магия не сработала, потому что он не знал, с чем имеет дело. Волосы и кровь обезглавленного убийцы! Боже ты мой! По его телу пробежала дрожь.
      Он окунул волосок в буровато-красную жидкость, достал его.
      - Pfah'lu gua'akhar snuessar bitrarhi grauk'l, - наставлял его маг.
      - Фол оогах экер снозер бид рори гракл, - повторил Думери.
      Он пристально наблюдал за жестами Тетерана и изо всех сил старался в точности скопировать их.
      - Khag s'naur t'traugh flethaum.
      - Кон сонар ту троу фил тем, - произнес Думери перед тем, как коснуться капелькой крови куска помоста, на котором умер убийца.
      Опять ничего не произошло. Думери разочарованно смотрел на деревяшку.
      Тетеран начал что-то говорить, и тут Думери взорвался:
      - Дайте мне попробовать другое заклинание! Это слишком сложное, чтобы начинать с него. Давайте попробуем другое!
      - Это простое заклинание, мальчик, - покачал головой маг, а когда Думери попытался возразить, поднял руку, предлагая ему помолчать. - Очень простое. Но, если хочешь, давай попробуем другое.
      Думери кивнул.
      С Первым гипнотическим Фелиджуна Думери справился ничуть не лучше, чем с Радужной забавой Холдейна. Составляющие были попроще: всего лишь щепотка пыли, собранная с пола, да и фраза покороче, даже не фраза, всего одно слово, но и тут Думери потерпел неудачу.
      - Посмотри правде в глаза, мальчик, - сказал ему Тетеран после третьей неудачной попытки. - К магии у тебя способностей нет. Учить тебя чародейству все равно что пытаться сделать менестреля из человека, лишенного слуха. Стыдиться этого не надо: таким уж создала тебя природа. Дело не в том, что ты не можешь повторить слово или жест. К сожалению, магия тебя не любит. Ты ее не чувствуешь, вот она и избегает тебя. Не пойму, в чем причина, но это так. Поверь мне, я знаю, что говорю.
      Думери смирился с поражением. И по знаку Тетерана слез со стула. Последовал за магом в приемную, где Дорэн сидел у камина, глядя на огонь.
      Маг заговорил, как только Дорэн повернулся к нему.
      - К сожалению, сэр, я не могу взять вашего сына в ученики.
      На лице Дорэна отразилось недоумение.
      - Он хороший мальчик, - пояснил Тетеран, - но к магии у него нет абсолютно никаких способностей. Так что чародеем ему стать не суждено. Но это не значит, что он не добьется успеха в чем-то другом.
      Думери стоял рядом с магом, понурив голову, словно побитая собачонка.
      - Вы уверены? - спросил Дорэн Тетерана.
      - Совершенно уверен.
      - Что ж, позвольте поблагодарить вас за то, что вы уделили ему столько времени. - Дорэн посмотрел на серебряный поднос и хрустальный стакан. - И за ушку тоже. Отличная ушка, а в такой день выпить ее - только на пользу.
      - Благодарю вас, сэр. - Тетеран чуть поклонился. - Еще раз извините, что не могу взять вашего мальчика.
      - Ничего страшного, я уверен, что мы найдем ему место. - Он махнул рукой в сторону двери. - Пошли, Думери.
      Думери не пошевельнулся.
      - Пошли, Думери! - повторил его отец.
      - Это несправедливо! - внезапно вскричал Думери, не сдвинувшись с места. - Несправедливо!
      Дорэн глянул на Тетерана, который сочувственно пожал плечами.
      - Я знаю, Думери, это несправедливо, но мы ничего не можем с этим поделать. Пошли.
      - Нет! Он не дал мне шанса показать, на что я способен! Так быстро произносил слова, что я не мог их разобрать!
      - Думери, я уверен, что чародей не пытался завалить тебя. Ему очень нужен ученик, и он не стал бы отказывать тебе без веской причины. А теперь пойдем домой. Там и решим, что делать дальше.
      С неохотой Думери последовал за отцом.
      На улице отец повернулся к сыну.
      - Что ж, раз с магией ничего не вышло, ты должен еще раз подумать, какую тебе выбрать профессию.
      - Нет, - возразил Думери. - Не буду думать. Я хочу стать чародеем!
      Дорэн долго смотрел на сына.
      - Чародеем тебе не быть. Ты же слышал, что сказал Тетеран.
      - Мало ли что он сказал. Тетеран - не единственный чародей в этом городе.
      - Не единственный, - согласился Дорэн, - но хороший, знающий свое дело. Не упрямься, парень, тебе придется подыскивать другую профессию.
      - Нет, - стоял на своем Думери. - Я хочу стать чародеем и, клянусь всеми богами, сделаю все, чтобы стать им!
      - Чародеем тебе не быть, - отрезал отец. Упрямством-то сын пошел в него.
      Думери не ответил. Больше спорить не хотелось. Во всяком случае, в тот самый момент.
      Глава 4
      Ему потребовалось целое шестиночье, чтобы убедить отца предпринять вторую попытку. На этот раз они отправились к молодой волшебнице, которую звали Золотоволосая Зата. Ее волосы действительно оказались золотыми (отец назвал ее блондинкой). Такие женщины встречались в Этшаре исключительно редко, даже в порту.
      К сожалению, визит к Зате окончился с тем же результатом, что и общение с Тетераном. Думери не прошел испытания. Его попытки сотворить простейшие заклинания окончились полным провалом.
      - Мне очень жаль, но таланта у тебя нет, - сказала Зата Думери. Некоторые люди рождаются с ним, как с зелеными глазами или каштановыми волосами, но тебя природа обделила.
      - Но разве я не могу этому научиться? - Мальчик едва не плакал.
      Зата покачала головой.
      - Нет, боюсь, что нет. Будь у тебя хоть какие-то способности, их можно было бы развить, ты бы овладел несколькими заклинаниями, пусть и не очень сложными. Даже в этом случае тебе понадобились бы годы, чтобы стать чародеем. Но у тебя, Думери, их нет вообще. Ты один из тех людей, которым никогда не стать магом.
      Ему удалось сдержать слезы и не спорить с отцом по дороге домой.
      Во всяком случае, в этот день ярко светило солнце.
      После второй попытки отец уперся рогом. На магии поставлен крест, Думери должен найти себе другое занятие.
      Думери вроде бы смирился, но попросил время на раздумья. Время ему дали.
      На следующее утро он сунул в карман все свои сбережения, подарки на дни рождения и праздники и деньги, которые он заработал, выполняя поручения отца и его друзей, и ранним утром якобы пошел погулять.
      На самом же деле он прямиком направился в квартал Чародеев и начал ходить от двери к двери в надежде, что хоть кто-то да возьмет его в ученики.
      За этим занятием он и провел весь длинный день и даже вечер. В итоге от его накоплений осталось несколько медных монеток, поскольку каждый из тех, кто соглашался проверить его, брал деньги за потраченное время. Думери отказали все: ворлоки, демонологи, теурги, ведьмы. У него не обнаружилось никаких способностей ни к одной из разновидностей магии, кроме, возможно, колдовства. Единственная колдунья, с которой он столкнулся, не стала просить его творить заклинания, но оглядела с головы до ног и задала несколько необычных вопросов, связанных в основном со счетом и маловероятными гипотетическими ситуациями.
      Наконец и она покачала головой:
      - Извини, но мне ты не подойдешь.
      К тому времени Думери уже устал спорить. Он кивнул, поблагодарил колдунью и вышел на улицу.
      Бродя по кварталу Чародеев, он дважды наталкивался на Тетерана-мага, куда-то спешащего по своим делам, и всякий раз нырял в дверную нишу, чтобы не попасться ему на глаза. Он боялся, что, увидев его, Тетеран скажет что-нибудь обидное.
      А у Думери и так на душе скребли кошки.
      Какое право имеет этот Тетеран, думал Думери, так уверенно и самодовольно вышагивать по улицам после того, как он загубил его жизнь! Это же несправедливо.
      Если бы только он мог отомстить! Как ему хотелось найти способ отплатить Тетерану той же монетой, отказав магу в чем-либо.
      Мог ведь этот мерзкий старик взять его в ученики хотя бы на несколько дней, чтобы посмотреть, не разовьются ли его способности.
      Думери понимал, что вновь обращаться к Тетерану не имеет смысла: чародей четко обозначил свою позицию и не стал бы ее менять, чтобы угодить избалованному мальчишке.
      Разумеется, Думери не считал себя таковым. Только он заметил, что любая его просьба, обращенная к взрослым, встречалась в штыки. Взрослые видели в нем богатого изнеженного барчука. Объяснение такому поведению он нашел следующее: вышеозначенные взрослые воспитывались далеко не в богатстве, а потому просто завидовали ему.
      Думери и сам предпочел бы воспитываться в бедности. Хотя бы для того, чтобы ему не завидовали. И куда с большим удовольствием надевал бы старую одежду, которую можно выпачкать, а не туники из дорогого бархата, которые всегда давала ему мать. Да, ему пришлось бы жить в квартире, а не в отдельном доме, и у него не было бы собственной комнаты, но что из этого? Делить одну комнату с братьями даже веселее.
      Разумеется, ему не хотелось бы быть совсем бедным и спать на Площади Ста Футов, но на жилье в многоквартирном доме он бы согласился. Согласился бы?
      Скорее всего. А если уж ему суждено родиться богатым, то почему он не аристократ? Разве плохо жить во дворце Правителя?
      Впрочем, Думери понимал, что все это досужие рассуждения. Он родился в семье богатого купца, и никуда ему от этого не деться.
      Вздохнув, он проследовал дальше.
      Когда его деньги и силы практически иссякли, да и большинство чародеев закончили рабочий день, Думери поплелся домой.
      Его мать уже перемыла всю посуду и давно легла бы спать, если б не дожидалась его возвращения. Она так рассердилась на Думери, что на ужин дала ему лишь краюху хлеба, предложив запить ее водой.
      Вот он и сидел в своей комнате, жевал хлеб, пил воду из хрустального бокала, который сам достал из буфета на кухне, смотрел в выходящее во двор окно и думал, как же ему жить дальше.
      Про магию он мог забыть. То ли у него действительно не было таланта, то ли Тетеран по какой-то ему лишь ведомой причине невзлюбил его и подговорил своих коллег дружно ему отказать. Так или иначе, в магию путь ему был заказан.
      Во всяком случае, если он останется в Этшаре-на-Пряностях. А если ему уплыть куда-нибудь на одном из кораблей его отца? Может, он найдет более сговорчивых магов, скажем, в Этшаре-на-Песках или в Моррии, затерявшейся среди Малых Королевств.
      Едва ли. Все знали, что Этшар-на-Пряностях - величайший город мира, его купцы - самые богатые, чародеи - самые могущественные, а Правитель самый мудрый.
      Да и в любом другом месте у него не будет отца, который заплатит за его обучение.
      Значит, он должен забыть про магию и подыскать себе другое занятие.
      Но какое? Насколько себя помнил, он всегда хотел стать чародеем. Потому и не задумывался ни о чем ином.
      А теперь, раз уж пришлось задуматься, кем же он хочет стать?
      Разумеется, он мог пойти в ученики к какому-нибудь купцу или лоцману то ли на корабле, то ли в гавани. Отец без труда определил бы его.
      Или он мог податься в матросы, дабы со временем стать капитаном. Командовать кораблем, бороздить моря - заманчивая перспектива.
      А может, и нет. Морские капитаны, которых он знал, все как один отличались вспыльчивым характером и не так уж любили свою работу. Не стоило забывать про штормы и пиратов. Да, теоретически битвы со штормом или пиратами полны романтики, но Думери помнил капитана Сеналлона, крупного, жизнерадостного мужчину, который всегда ерошил ему волосы, учил особо забористым ругательствам и показывал, как вязать морские узлы. Он не вернулся из рутинного плавания в Этшар-на-Утесах. Его корабль вышел в море и пропал. Потом говорили, что его потопили пираты, но никто так и не узнал, что же в действительности с ним произошло.
      Отец был в ярости не потому, что капитан Сеналлон погиб и его дети остались сиротами. Пропал и груз корабля, так что Дорэн-из-Гавани лишился товаров стоимостью в семнадцать фунтов золота.
      Да, выходит, карьера моряка не столь уж и привлекательна. Думери сунул в рот последнюю корочку хлеба.
      Может, ему подождать и вступить в городскую гвардию?
      В гвардию брали с шестнадцати лет, семья Думери хорошо известна в городе, так что накинуть себе пару лет не удастся. Следовательно, ему придется ждать еще четыре года. А потом - жизнь в казармах у городской стены или в Полевом лагере. Он будет патрулировать стены или стоять в карауле у ворот, а может, ходить по улицам и собирать налоги для лорда Азрада. Не очень веселая жизнь. Неудивительно, что в гвардию идут в основном ученики-неудачники, которых мастера выгоняют за воровство, неповиновение или бестолковость. Впрочем, шли туда и ученики, чьи мастера умирали до того, как они заканчивали обучение.
      Разумеется, служба в гвардии становилась куда интереснее, если случалась война, но Этшар не воевал уже добрых двести лет. Великая война закончилась то ли в четыре тысячи девятьсот девяносто шестом, то ли в девяносто восьмом году - Думери не был силен в истории и совершенно не запоминал дат. А потом вроде бы никаких войн и не было.
      Война, конечно, дело увлекательное, но и опасное, а Думери не искал приключений на свою голову. Нет, он, разумеется, не считал себя трусом, но не хотел оказаться в ситуации, когда от него самого мало что зависело. Так что война его не привлекала.
      Значит, отпадала и гвардия.
      Что же тогда оставалось?
      Работа на судоверфи, плетение канатов, пошив парусов, кузнечное дело, всяческие магазинчики. Грустно, знаете ли. Лаяться с надоедливыми покупателями, ворочать тяжести, да еще получать за это сущие гроши.
      Публичные дома Гавани приносили много денег, неплохо зарабатывали картежники, игроки в кости, но Думери очень сомневался, что там требуются ученики.
      Стать игроком... Однако рискованно. Можно и проиграть. Боги удачи своенравны, это известно и ребенку. Да и проигравшие могут обидеться. Думери видел, как матрос получил перо в бок, играя в кости. А на кону стояли-то всего четыре серебряные монетки. Сегодня он уплатил магам за потраченное на него время в два раза больше.
      Матрос выжил, рана оказалась не слишком серьезной, но Думери не хотел подвергать себя такому риску.
      Что же касается управления публичным домом... В двенадцать лет такие мысли вызывали только отвращение. Да и в управляющие попадали другим путем.
      Он вздохнул, допил воду.
      Он должен что-то придумать, но сейчас в голову не лезло ничего путного. Может, утром придет дельная мысль?
      Думери поставил хрустальный бокал на пол у кровати - утром мать заберет - и тут же заснул.
      Глава 5
      Когда утром солнечные лучи, густые, как мед, и теплые, как мурлыкающая кошка, заполнили комнату Думери, он еще не придумал, какую ему выбрать профессию.
      За завтраком он поделился своими проблемами с матерью. С отцом он поговорить не успел, потому что Дорэн ушел из дома на рассвете: один из его кораблей отплывал рано утром, и он хотел убедиться, что весь груз доставлен на борт.
      - Ты можешь стать кем только захочешь. - Фалеа Фигуристая налила себе чашку чая. И добавила, прежде чем Думери успел возразить: - Путь тебе заказан только в магию.
      Он мрачно посмотрел на мать:
      - Но я не знаю, кем я хочу стать. Десса прыснула. Думери смерил ее суровым взглядом, и она отвернулась, не в силах стереть с лица ухмылку.
      - Оглядись вокруг. - Фалеа Фигуристая поднесла чашку ко рту. - Может, что и найдешь.
      - Где оглядываться? - спросил Думери. Его мать поставила чашку на стол, на ее лице отразилось недоумение.
      - В Гавани я и так все знаю, - пояснил Думери.
      - Гавань - это не все. Город-то большой. Почему бы тебе не сходить на рынки?
      - На рынки? - Предложение заинтересовало Думери.
      А Фалеа тут же встревожилась. Она вспомнила, может, чуть позже, чем следовало, что на Рынке в Гавани набирают желающих поучаствовать в безумных авантюрах, а Рынок на улице Нового канала - центр работорговли.
      Не для того ее младший сын покинет отчий дом, чтобы участвовать в свержении какого-нибудь узурпатора трона в одном из Малых Королевств или записаться в ученики к работорговцу. К работорговцам она относилась настороженно: едва ли они добывали свой товар законным путем, да и обращались с ним более чем жестоко, хотя власти и клялись, что работорговля находится под их неусыпным контролем. Будучи женой купца, она знала, сколь легко подкупить чиновника в Гавани, и не сомневалась, что и другие чиновники едва ли откажутся от взятки.
      А тут еще ореол романтики, которым окружены любые авантюрные приключения, даже покупка и продажа рабов. Ореол, который может привлечь двенадцатилетнего мальчика. Особенно мальчика, которого интересовала магия, а не более приземленная и надежная профессия. Фалеа решила, что следует отговорить Думери идти на эти рынки. Если он запишется в команду, отправляющуюся в дальние страны... Думери ведь такой упрямый, отговорить его практически невозможно.
      - Почему бы тебе не сходить на Рынок у Западных ворот? - предложила Фалеа. - Посмотришь на тамошних торговцев, горожан и тех, кто приезжает из других мест. Может, что-то тебя и заинтересует.
      Думери знал о том, что на Рынке в Гавани набирают рекрутов для дальних и опасных экспедиций, и даже подумал, а не это ли имела в виду его мать. Но потом понял, что она сознательно упомянула Рынок у Западных ворот, чтобы отвлечь его от таких мыслей.
      А почему, собственно, туда не сходить? У Западных ворот он не был давно, может, пару лет. Он помнил лишь фермеров, пахнущих навозом, но скорее всего не заметил многого другого. Тогда он был еще маленьким и не думал, к кому идти в ученики. Теперь он посмотрит на все другими глазами.
      - Хорошо, - кивнул Думери, - схожу. - Положил в тарелку вторую порцию яичницы и принялся уплетать ее за обе щеки.
      Мать улыбнулась, довольная, что отвлекла его от похода на Рынки в Гавани и на улице Нового канала, полагая, что у Западных ворот он не найдет ничего интересного для себя. Она сама на этом рынке бывала редко, заглядывая туда лишь за свежими овощами, если урожай на огороде оставлял желать лучшего. И ей казалось, что мальчик едва ли попадет там в серьезную передрягу. Во всяком случае, ни работорговцев, ни вербовщиков у Западных ворот она не видела.
      После еды Думери поднялся в свою комнату и надел башмаки. Посмотрел во двор, где мать кормила кур и судачила с соседкой.
      Будь я таким же богатым, как родители, подумал Думери, я бы нанял слуг или купил рабов, чтобы они кормили кур. Но его матери, похоже, нравилось это занятие. Думери же не сомневался, что он никогда и близко не подойдет к домашней живности.
      Он спустился вниз, вышел из дома. Пройдя два квартала, повернул направо, на Плотницкую улицу, запруженную толпой. На углу улицы Морских капитанов он обо что-то споткнулся и едва не упал. Что-то маленькое и зеленое выскользнуло из-под его ног. Когда же он повернулся, странное существо внезапно исчезло.
      Думери уж подумал, не его ли он видел в доме Тетерана, но точно сказать не мог, потому что неведомое создание как сквозь землю провалилось.
      Мальчик пожал плечами и двинулся дальше.
      Двадцать минут спустя Стеновая улица привела его к северо-западному углу Рынка у Западных ворот, где под лучами солнца ярко блестели разноцветные тенты полусотни лотков. Фермеры в одежде из серой или коричневой домотканой материи густо перемешались с горожанами, отдающими предпочтение синему, черному и золотому. Свежий ветер с моря раздувал тенты.
      - Лучшая ветчина в Гегемонии! - крикнул мужчина чуть ли не в ухо Думери, когда он проходил мимо фургона с пологом в красно-белую полосу. На мгновение запах копченого мяса перебил запахи пыли и пота.
      - Абрикосы, сладкие абрикосы! - рекламировала свой товар женщина с соседней телеги.
      Думери прошагал мимо. Он не собирался становиться ни фермером, ни мясником, считая подобные занятия ниже собственного достоинства.
      Рынок не поражал размерами, не шел ни в какое сравнение с Рынком в Гавани, но народу толпилось много, так что Думери потребовался не один час, чтобы обойти его.
      Он проходил лотки, с которых торговали яблоками, грушами, сливами, фасолью и капустой, говядиной и свининой. Тут же продавали масло и сыры, по уверениям продавцов, свежайшие, только что доставленные с ферм. Торговали шерстяной и хлопковой пряжей, фетром и бархатом, шелком и сатином. Купец, говорящий с незнакомым Думери акцентом, утверждал, что его ткани - лучшие в Этшаре, а цены вполне приемлемы.
      Думери ему не поверил. Он знал, что лучшие ткани продаются в Старом Купеческом квартале, а не на рынках.
      В основном у Западных ворот торговали продукцией местных ферм. Все, что привозилось издалека, прямиком шло на рынки в квартале Пряностей и в Гавани, а также на Новый рынок. Те же товары, что могли полежать, отправлялись в бесчисленные городские лавки. И этот купец-иностранец был скорее исключением, чем правилом. Вероятно, он прибыл из одного из Малых Королевств в надежде обойти монополию торговых картелей Этшара. На рынке у Западных ворот он мог найти простаков, но не профессию на всю жизнь.
      И все же, как славно бродить по рыночной площади, глазея по сторонам. Солнце теплое, цвета яркие, навозом воняет не так уж и сильно.
      Неподалеку поднялась суета, раздался крик: "Держи вора!" Думери приподнялся на цыпочки, но за толпой ничего не увидел. Пожал плечами и двинулся дальше.
      Немного погодя Думери решил заглянуть за фургоны, повозки и лотки, присмотреться к зданиям, что выстроились вдоль восточной стороны площади.
      Разумеется, то были трактиры, гостиницы, постоялые дворы. "Неловкий жонглер", "Сторожка", полдюжины других, втиснутых в сотню ярдов между Плотницкой и Высокой улицами, все с вывесками и широко раскрытыми дверями или воротами. Думери остановился, задумался.
      Он знал, что рынок у Западных ворот обслуживают десятки других гостиниц, помимо тех, что он видел перед собой. Их хватало и в городе, у каждых ворот, да и рядом с портом, хотя, несомненно, они концентрировались именно в этом районе.
      Может, ему стать хозяином гостиницы? Трактирщиком?
      Как становятся трактирщиками? Берут ли трактирщики учеников?
      Интересная профессия - постоянно сталкиваться с новыми людьми, выслушивать их рассказы о дальних странствиях... Но, с другой стороны, трактирщик уделяет больше времени бухгалтерским книгам, а не общению с путешественниками, и чаще выслушивает не рассказы их, а жалобы. То есть в принципе трактирщик мало чем отличается от слуги. Нет, это ему неинтересно.
      Тем не менее Думери присматривался к гостиницам, восхищаясь искусно нарисованными вывесками.
      Особенно ему понравилась вывеска на "Неловком жонглере": одетый в красное мужчина, рассыпавший шесть разноцветных шаров. На двух, "Сторожке" и "Крестьянском доме", названия были написаны буквами, прочие решили, что название ясно и из картинки. Думери так и не понял, что означала вывеска на трактире у поворота на Высокую улицу: что-то зеленое, с завитушками на фоне синих и золотых полос.
      Думери еще таращился на нее, гадая, что же на ней изображено, и раздумывая, а не пойти ли ему в ученики к художнику, когда из двери под вывеской вышли два человека.
      Он посмотрел на них мельком и обомлел.
      Первым шел высокий, широкоплечий мужчина, затянутый в коричневую кожу. Его Думери видел впервые. От него на шаг отставал злой и сердитый Тетеран-маг.
      Из любопытства Думери последовал за ними.
      Мужчины прямиком направились к двум гигантским башням, защищающим подступы к воротам с юга. Мужчина шел легко и весело, даже улыбался. Тетеран, наоборот, постоянно хмурился, то и дело обо что-то спотыкался.
      Не заболят ли у него ноги после такой прогулки, подумал Думери. Или чародеи не могут ходить иначе?
      Думери очень хотелось знать, в чем причина раздражения Тетерана, он старался не отставать, хотя и прятался, дабы чародей не заметил его. По пути ему пришлось нырнуть за пирамиду больших дынь, которую он едва не развалил.
      Мужчина в коричневом подошел к основанию южной башни, где, привалившись спиной к серому камню, гвардеец в желтой тунике и красной юбочке охранял маленькую деревянную дверь. Мужчина заговорил с гвардейцем. Тот постучал в дверь и что-то крикнул. За шумом толпы слов Думери не разобрал. Тетеран же нетерпеливо переминался с ноги на ногу.
      Дверь открылась, мужчина скрылся в башне. Тетеран хотел последовать за ним, но гвардеец остановил его, рукой перекрыв путь.
      Тетеран поднял крик, однако гвардеец рыкнул на него, и чародей сразу утихомирился.
      Думери смотрел во все глаза. Он ожидал, что Тетеран призовет на помощь магию и сотрет гвардейца в пыль или превратит в червяка, а не просто отступит на шаг. И никак не мог понять, чем вызвано столь странное поведение мага.
      Впрочем, подумал он, даже чародеи боятся могущества Правителя города Азрада Седьмого. А гвардейцы - представители власти.
      Тут появился одетый в кожу мужчина с высоко поднятой рукой, в которой он держал необычной формы бутыль. Не такую уж и большую, размером с кулак здоровяка, отливающую пурпуром в солнечных лучах.
      Тетеран потянулся за бутылью, но мужчина отвел его руку в сторону.
      Думери уже прокрался достаточно близко, чтобы слышать их разговор.
      - Это стоит шесть золотых. И деньги вперед, - заявил мужчина.
      У Думери отвисла челюсть. Шесть золотых!
      То есть шестьсот медных монет, больше, чем получал рабочий за год!
      Что же за драгоценная жидкость в этой бутыли?
      - Я заплачу пять после того, как взвешу ее, - ответил Тетеран.
      - Нет, - возразил мужчина. - Заплатишь шесть, и сейчас.
      - Сорок четыре золотника, но сначала я взвешу ее.
      - Сорок восемь золотников. Шесть золотых. Как я и сказал.
      - Хорошо, хорошо, если вес тот, что ты назвал, я заплачу шесть золотых.
      - Вот и договорились, - ответил продавец. - Весы есть в "Хвосте дракона". Там и взвесим.
      - Согласен, - кивнул Тетеран. - Четверть веса в золоте, как мы и договорились, но только за кровь.
      - Разумеется, вместе с бутылью, - широко улыбнулся мужчина в коже.
      Тетеран хотел возразить, но передумал.
      - Ладно, черт побери. Вместе с бутылью.
      - Отлично. Пошли. - И направился к трактиру, у двери которого Думери их и увидел. Тетерану не оставалось ничего другого, как последовать за ним.
      А Думери подбежал к охраннику.
      - Эй, гвардеец! - позвал он.
      Охранник лениво повернулся к нему.
      - Чего тебе надо, мальчик?
      - Этот человек, - Думери указал на удаляющегося мужчину с бутылью, что он продал чародею?
      Гвардеец усмехнулся.
      - А, вот ты о чем. Кровь дракона. Мы ее охраняем.
      Думери недоуменно уставился на гвардейца.
      - Кровь дракона?
      Тот кивнул.
      - Чародеи постоянно ею пользуются. Она необходима им для заклинаний. Без драконьей крови у них бы мало что получалось.
      - Правда? - Думери повернулся к удаляющимся Тетерану и мужчине в коричневой коже.
      - Правда, - подтвердил охранник. - Во всяком случае, все так говорят.
      Думери кивнул. Охранник, похоже, не лгал. Он и сам слышал, какими странными вещами пользуются чародеи, когда творят заклинания. Вот и у Тетерана стеллажи завалены всякой всячиной, включая даже волосы обезглавленного убийцы. Кровь дракона прекрасно вписывалась в этот ряд.
      Он побежал за мужчинами, шагающими к трактиру с малопонятной вывеской. Но рисунок на ней ничем не напоминал хвост дракона.
      Они уже вошли в зал. Последовать за ними Думери не решился, остался у открытой двери, всматриваясь в полумрак.
      Наконец он заметил их среди тридцати или сорока посетителей трактира. Они сидели за маленьким столиком у лестницы. Тетеран - в темно-синем одеянии, мужчина - в коричневой коже. Ростом он был на полголовы выше мага, тоже далеко не карлика. Столик стоял в десятке ярдов от двери.
      Думери прислушался, жадно ловя каждое слово.
      Тетеран отсчитывал монеты, мужчина в коричневом пробовал каждую на зуб, дабы убедиться, что они из чистого золота.
      Потом посмотрел на чародея:
      - С тобой я имею дело впервые, но, полагаю, ты знаешь, что монеты должны быть настоящими. Если хоть одна окажется заговоренной, ты горько пожалеешь об этом.
      - Знаю, - фыркнул Тетеран. - Я слышал о тебе. Монеты настоящие, можешь не сомневаться. Я их не заговаривал.
      - Надеюсь. В противном случае цена поднимется для всех, а твоей гильдии это не понравится.
      - Я же сказал, что знаю! - рявкнул Тетеран. - Господи, такие деньги за драконью кровь. Можно подумать, что эти твари уже вымерли, такая она дорогая!
      - Дело не в этом, - поправил его мужчина. - Вы, чародеи, делаете ее такой дорогой, потому что расходуете в огромных количествах. Драконы не вымерли, но они чудовищно опасны. Поэтому, если вам нужна драконья кровь, вы должны давать за нее хорошую цену.
      - Знаю, знаю, - пробурчал Тетеран. Думери смотрел на них во все глаза. Драконья кровь. Как же унижался Тетеран ради бутыли драконьей крови! И заплатил за нее шесть золотых. Такую же прибыль получал его отец от распродажи груза, доставленного одним кораблем.
      А ведь драконы - создания крупные. И крови мертвого дракона, одного мертвого дракона, даже детеныша, хватит с лихвой, чтобы наполнить дюжину таких бутылей.
      Опасны, сказал мужчина. Да, драконы опасны, это очевидно. Даже если истории о том, что они выпускают из пасти струи огня, и выдумки, у них есть - и тут сомнений быть не могло - когти и зубы. Но столько золота! И чародеи, упрашивающие продать им драконью кровь! Плохо ли заставить Тетерана, отказавшегося взять его в ученики, уплатить цену, которую назовет он, Думери?
      Отказаться от такого просто невозможно. Теперь Думери знал, какую он выберет профессию.
      Он твердо решил стать охотником на драконов.
      Глава 6
      Думери, естественно, понимал, что профессиональный охотник на драконов не может жить в городе. На улицах драконов не половишь. Охота на драконов предполагала наличие диких драконов, а в Этшаре встречались лишь карликовые драконы, которых некоторые богачи держали вместо домашних животных, да дрессированные для выступлений на Арене.
      Дикие драконы на улицах и в подвалах не водились, Думери в этом не сомневался. Не встречались они и среди лачуг Поля ста футов.
      Получается, что охотник на драконов должен жить вне города.
      Это означало, с тревогой отметил Думери, что отец не сможет устроить его в ученики. В Этшаре Дорэн знал всех и вся, а вот за его пределами он общался лишь с купцами.
      Короче, за всю свою жизнь Думери впервые видел человека, который мог быть охотником на драконов, и человек этот, одетый в коричневую кожу, в данный момент находился в "Хвосте дракона".
      Шансы Думери встретить другого охотника на драконов при условии, что мужчина в коричневом был действительно охотником, а не посредником, за те два-три года, когда его могли взять в ученики, практически равнялись нулю.
      Деваться некуда, сказал себе Думери. Мужчина в коричневой коже - ключ к будущему. Такой шанс упускать нельзя.
      Но излишняя торопливость могла только испортить дело. Думери решил, что не след ему незамедлительно подходить к охотнику и объяснять, что к чему.
      А тем временем Тетеран поднялся из-за столика и направился к выходу. Думери тут же забежал за ближайший фургон.
      Разумеется, у него не было причин прятаться от чародея: он не сделал тому ничего плохого и не мог утверждать, что Тетеран желал ему зла (откровенно говоря, Думери не верил, что Тетеран подговорил всех прочих магов отказать ему). Тем не менее Думери предпочитал не попадаться чародею на глаза.
      И лишь когда Тетеран завернул за угол, Думери вышел из своего укрытия и поспешил в "Хвост дракона". Посмотрел на столик, за которым сидели чародей и охотник.
      Мужчина в коричневом исчез.
      Горькое разочарование охватило Думери. Он долго смотрел на пустой столик, за которым чародей купил бутыль драконьей крови. Затем оглядел зал, но не нашел нужного ему человека.
      Как же он смог уйти незамеченным? Если Думери и отводил взгляд от входной двери, то не более чем на несколько секунд.
      В зале-то ему спрятаться негде. Очаг, дверь на кухню, на стене что-то длинное и зеленое, наверное, кусок драконьего хвоста, широкое окно, лестница, открытая дверь в подвал.
      Лестница. Если мужчина не ушел на кухню или в подвал, значит, поднялся наверх, в свою комнату.
      Естественно, если б мужчина опасался, что Тетеран попытается отомстить ему за слишком высокую цену, он мог бы удрать через кухню или подвал.
      На ум пришли рассказы о тайных тоннелях, проходящих под городом. Но едва ли в них была хоть малая толика правды. Думери уже знал, сколь сильно расходятся реальность и воображение рассказчика. А в повседневной жизни сталкиваться с подземными лабиринтами ему не доводилось.
      Однако слишком независимо вел себя мужчина, нисколько не опасаясь чародея. Возможно, потому, что подготовил себе путь к отступлению.
      - Эй! - позвал Думери молодую женщину в белом фартуке, с подносом под мышкой. Женщина подошла к нему.
      - Чего тебе, мальчик? Ты что-то слишком молод для странника.
      - Я не странник. - Думери импровизировал на ходу. - Я посыльный. Мой господин услышал, что здесь остановился мужчина, продающий кровь дракона, и так уж получилось, что ему нужна пара-другая пинт.
      Женщина нахмурилась.
      - И кто же твой господин?
      - Дорэн с улицы Магов, - не замедлил с ответом Думери.
      - А как зовут мужчину, к которому он тебя послал?
      - Не знаю, - признался Думери. - Мне сказали: высокий мужчина в одежде из коричневой кожи. Мой господин заверил меня, что я сразу узнаю его, если увижу. Но в зале я его не нахожу. Это же "Хвост дракона", не так ли?
      - Разумеется, - резко ответила женщина. - Вывеску ты видел, а вот и кожа с хвоста. - Она указала на зеленое чучело на стене.
      Думери кивнул:
      - Вот и отлично. Может, он уже ушел, мужчина, к которому меня послали?
      - Нет. Я знаю, о ком ты говоришь. Он наверху, собирает вещи и расплачивается с хозяйкой. Он здесь уже три дня, закончил все дела и вот-вот уедет. Не думаю, что у него осталась хоть капля этого зелья, но, если хочешь, спроси у него сам. Он спустится с минуты на минуту.
      - Премного вам благодарен.
      Кто-то из посетителей позвал женщину, и Думери, оставшись один, присел за пустой столик.
      Ожидая мужчину, он раздумывал над тем, как обратиться к нему.
      Четверть часа спустя Думери уже решил, что его провели, но тут по лестнице спустились двое: полная пожилая женщина в белом фартуке и с тугим кошелем, вероятно, хозяйка трактира, и знакомый ему мужчина в коричневом. Мужчина нес на плече большой тюк.
      Думери подождал, пока они пройдут мимо, затем вскочил.
      В зале они расстались. Хозяйка повернула налево, к двери на кухню, мужчина с тюком направился к выходу.
      Думери последовал за ним.
      Мужчина зашагал через площадь, вновь направляясь к сторожевой башне. Думери держался чуть позади.
      У башни мужчина перекинулся парой слов с гвардейцем - Думери их не разобрал, находясь слишком далеко, - затем вышел из ворот и размеренным шагом двинулся по уходящей за горизонт дороге.
      При мысли о том, что он должен последовать за ним, Думери охватил безотчетный страх.
      Никогда ранее Думери не выходил за пределы городских стен. Сменить улицы на девственную природу, ладно, не такую уж девственную, - тут уж поневоле задумаешься, к чему это может привести. Да, он знал, что вокруг Этшара на добрую сотню лиг тянутся поля, но все равно это же не город. Здесь каждый куст, каждое дерево таило опасность.
      Однако другого шанса стать охотником на драконов ему уже не представится.
      - Эй! - крикнул Думери, кинувшись за мужчиной.
      К своему изумлению, он обнаружил, что рынок не кончается городской стеной. Да, город остался позади, с обеих сторон большака зеленели поля, но вдоль обочин выстроились фургоны, с которых крестьяне торговали точно так же, как и на площади.
      - Эй! - кричал Думери вслед мужчине. - Кровь дракона! В коричневой коже!
      Мужчина услышал его, остановился, посмотрел на подбегающего Думери.
      - Что, мальчик?
      Запыхавшийся Думери еле перевел дух. Впервые оказавшись вне города, он изумленно оглядывал широкие поля, редкие деревья, виднеющиеся вдали фермерские дома. Мужчина начал проявлять нетерпение, а Думери все не мог сосредоточиться на главном.
      - Извините, сэр. По возрасту мне уже пора в ученики, а сегодня я увидел, как вы продавали драконью кровь, и решил, что вы, должно быть, охотник на драконов. Я тоже хотел бы стать им. Охотником на драконов.
      Сидя за столиком в "Хвосте дракона", он приготовил целую речь, с обстоятельным обоснованием причин, побудивших его обратиться к охотнику на драконов, но в спешке и волнении с его губ сорвались другие слова.
      Мужчина молча смотрел на него, и тут Думери первый раз смог разглядеть человека, у которого собирался учиться.
      Темно-каштановые, почти черные волосы и борода, нестриженые, не очень-то чистые. Карие, глубоко посаженные глаза под кустистыми бровями. Сломанный нос, три параллельных шрама на правой щеке, словно по ней прошлась чья-то лапа. Высокий, ростом никак не меньше шести с половиной футов, с широченными плечами и грудью - через многие двери ему, вероятно, приходилось протискиваться бочком. Руки мозолистые, в шрамах, очень сильные. Одет он был в длинную тунику из толстой кожи и такие же штаны, заправленные в сапоги. На широком ремне висели три ножа, обычный кошель и еще один, размером побольше. На плече он нес тюк, в который без труда упрятал бы Думери. Размеры позволяли.
      В общем, мужчина сильно смахивал на бандита, но Думери уже принял решение.
      - Э... - прервал затянувшуюся паузу Думери, - ...мой отец сможет оплатить вам расходы, если вы возьмете меня...
      - Мальчик, - прервал его мужчина, - мне не нужен ученик, а если б и потребовался, я бы не взял в ученики такого хиляка, как ты. Иди домой и поищи себе другое занятие.
      Рот Думери открылся, но он не смог произнести ни слова.
      Хиляка? Этот человек назвал его хиляком?
      Конечно, для своего возраста он не был гигантом, но он не хиляк! И рост у него повыше среднего. Может, он худоват, но с годами сможет накачать мышцы.
      - Я...
      Мужчина поднял руку, останавливая его:
      - Забудь об этом, мальчик. Мне не нужен ученик. Я не хочу брать ученика, у меня нет ученика, и, уж конечно, я никогда не возьму в ученики тебя. Не возьму, даже если твой отец - Правитель Этшара, а ты - будущий Азрад Восьмой. Мне это без разницы. И я не собираюсь рассказывать тебе о драконах и охоте на них. Я не хочу иметь с тобой никаких дел. Не спорь, просто уйди.
      Думери не нашелся что ответить.
      А мужчина в коричневом, по мнению Думери, охотник на драконов, повернулся и зашагал по большаку.
      Поначалу Думери стоял, провожая его взглядом, но не мог же он так легко отказаться от своей мечты.
      Этот человек назвал его хиляком и отказал ему... А если он докажет, что он не хиляк и на него можно положиться? Если он докажет, что ему по силам жизнь на природе, что он совсем не тот изнеженный городской мальчишка, за которого его приняли?
      Тогда, возможно, охотник на драконов и возьмет его в ученики!
      В конце концов, даже Тетеран устроил ему проверку. Да, там он провалился, но уж здесь-то добьется иного результата.
      Может, мужчина в коричневом отказал ему сознательно?! Может, на самом деле он проверяет Думери, хочет убедиться, что Думери обладает теми качествами, что необходимы охотнику на драконов?
      И потому Думери обязан последовать за ним. Он уже побежал по большаку, но снова остановился.
      Проверяют его или нет, он не хотел, чтобы мужчина заметил преследование. И решил, что пойдет не по дороге, а по полю, за фургонами.
      Может, думал Думери, ему повезет и подвернется возможность помочь мужчине, спасти его от напавшего дракона... Тогда тому не останется ничего другого, как взять его в ученики.
      Мечтая о славном будущем, Думери брел по хлопковому полю, то и дело спотыкаясь о комья земли, перепрыгивая через канавы. Он не спускал глаз с мужчины в коричневом, но и не пытался догнать его: по-прежнему не хотел, чтобы мужчина заметил, что он сидит у него на хвосте.
      И лишь когда последний фургон остался позади, Думери вернулся на большак: по полям не находишься, слишком много на это уходит сил.
      Они шагали и шагали. Вернее, шагал охотник на драконов, а Думери, чтобы не отстать, приходилось то и дело переходить на бег. Не раз он чувствовал, что сейчас упадет от усталости, но, к счастью, в такие моменты мужчина в коричневом садился на землю, чтобы передохнуть.
      Пока отдыхал охотник на драконов, отдыхал и Думери в сотне ярдов позади. Он сидел, массируя ноги, то и дело поглядывая на мужчину в коричневом. Когда же охотник за драконами поднимался, Думери натягивал башмаки и тоже вскакивал, чтобы припуститься за ним.
      Во второй половине дня пошел сильный дождь, едва не заставивший Думери повернуть назад. Но мальчик втянул голову в плечи и решил, что негоже ему обращать внимание на подобные мелочи. Мужчина в коричневом достал из тюка шляпу, нахлобучил ее на голову и продолжил путь.
      Дождь кончился меньше чем через час, снова выглянуло яркое, горячее солнце. Уходящий на запад большак тем временем повернул на север. От мужчины Думери отстал еще больше, но не упускал его из виду.
      И лишь когда солнце покраснело и скатилось к самому горизонту, а безоблачное небо потемнело, Думери осознал чудовищную глупость им содеянного.
      Глава 7
      Двенадцатилетний. В обычной городской одежде: бархатной тунике, шерстяных штанах, башмаках из мягкой кожи. С маленьким ножичком на поясе. С несколькими медными монетками в кошельке, с медовой конфеткой, случайно оказавшейся в кармане. Без одеяла, без кремня и огнива, без талисмана, отгоняющего злых духов, без меча, без подкладок под мозоли - он отправился в путешествие, абсолютно к нему не подготовившись.
      И теперь оказался в десяти лигах от Этшара, в сгущающихся сумерках, а ведь раньше он и носа не высовывал за городскую стену.
      А мужчина в коричневом все так же размеренно шагал по большаку.
      Не мог он и повернуть назад. Думери понимал, что до ворот он доберется далеко за полночь, при условии, что в темноте не собьется с дороги и не столкнется с волками, бандитами или демонами. Впрочем, уверенности, что он дойдет до города, у него не было. Болели ноги: никогда раньше он так долго не ходил пешком. Подошвы башмаков совсем стерлись - стопой он чувствовал каждый камешек.
      Впереди он увидел небольшой холм. У его подножия большак разделялся надвое: одна дорога поднималась вверх, к вершине холма, вторая уходила влево. По солнцу он определил, что первая вела на север, а вторая - на запад.
      У развилки стоял внушительных размеров дом. Тут до Думери дошло, что это не ферма: крестьяне предпочитали жить подальше от дороги.
      Да и дома у них были поменьше и не из камня. Здесь же дерево пошло лишь на двери, ставни и рамы. Даже примыкающую к дому конюшню и ту сложили из каменных блоков.
      Вывеска отсутствовала, но Думери и так догадался, что видит перед собой гостиницу. Где же строить ее, как не на пересечении двух дорог и аккурат на расстоянии одного дня пути от Этшара.
      Мужчина в коричневом прямиком направился к двери, открыл ее без стука и скрылся за ней. Думери поспешил за ним. Но у закрывшейся двери остановился, гадая, стучать ему или нет. Вывески нет, дверь закрыта, дом куда больше тех гостиниц, которые он видел в городе, так что он не знал, какие здесь порядки. Охотник на драконов вошел без стука, но означало ли это, что его примеру может последовать каждый? Или мужчина в коричневом обладал некими привилегиями?
      Тут дверь открылась и из нее вышел мужчина с факелом. Довольно-таки высокий, с каштановыми волосами, крепкого телосложения, но, разумеется, не чета охотнику на драконов. Был он в шерстяной тунике и в белом фартуке.
      - О, привет, - поздоровался он, заметив Думери. - Добро пожаловать в гостиницу "У моста". - Он повернулся и поставил факел в гнездо на стене.
      - У моста? - переспросил Думери, оглядевшись. Дом, конюшня, поля, большак, холм - никакого моста.
      - На другой стороне холма, - пояснил мужчина, указав на северную дорогу.
      - А-а-а, - протянул Думери.
      - Заходи. - Мужчина распахнул дверь, пропустил Думери вперед.
      Он оказался в просторном зале с деревянным полом и каменными стенами. В огромном камине пылал огонь, стену над ним украшали ничем не примечательные ножны с мечом. Двери вели на кухню, в конюшню, куда-то еще. За столиками сидело человек двадцать.
      Что-то маленькое и зеленое пробежало по полу. Думери попытался разглядеть странное существо, но оно затерялось меж ножек стульев.
      В последние дни эти существа постоянно попадались ему на глаза, хотя ранее он их никогда не видел. Но мысли его занимали более важные проблемы.
      Мужчина в коричневом сидел за столиком у кухни и о чем-то болтал со стоящей рядом молодой женщиной. Думери поспешно отвернулся. Незачем охотнику за драконами знать, что он от своего не отступился.
      Женщина поспешила на кухню. По подносу Думери определил, что это одна из служанок. После ее ухода мужчина в коричневом оглядел зал, и Думери разве что не залез под стол.
      - Располагайся поудобнее, - улыбнулся Думери мужчина в фартуке, очевидно, владелец гостиницы. - Тебя сейчас обслужат. - И тоже направился на кухню.
      Думери понял, что, несмотря на голод и усталость, оставаться здесь ему нельзя. Его шести медных монет скорее всего не хватит, чтобы заплатить за ужин и постель. Он понятия не имел, сколько может стоить ночь в гостинице. И потом, если он потратит все деньги в первый же вечер, что он будет делать завтра?
      Собственно, и выбора-то у него не было, кроме как возвращаться домой. С такой экипировкой идти дальше мог только круглый идиот.
      Что ж, мысленно вздохнул Думери, наверное, он и есть круглый идиот, потому что возвращаться домой он не собирался. Наоборот, твердо решил, что вслед за охотником на драконов дойдет до его дома. Даже если ему придется идти целое шестиночье.
      Поэтому он не может потратить все монеты. Они понадобятся ему позже.
      А потому, когда к нему, улыбаясь, подошла другая служанка, девушка чуть старше его самого, Думери ничего не стал заказывать.
      - Извините, но у меня нет денег. Могу я отработать ужин и ночлег?
      Улыбка девушки поблекла.
      - Не знаю. Надо спросить у Валдера.
      Она повернулась и ретировалась на кухню. Мгновение спустя оттуда вышел мужчина в фартуке и прямиком направился к столику Думери. Мальчик искоса глянул на мужчину в коричневом, надеясь, что вся эта суета не привлечет его внимания.
      - Аша говорит, что у тебя нет денег. - Хозяин гостиницы сразу перешел к делу. Думери кивнул.
      - Я готов отработать ужин.
      Валдер покачал головой.
      - Извини, парень, но работников у меня и так предостаточно. Тебе придется уйти, - в голосе его звучало искреннее сожаление.
      - Вы уверены, что работы для меня нет? - переспросил Думери.
      - Абсолютно уверен. Ашу я держу скорее из жалости. Одной служанки на этот зал более чем достаточно.
      - Понятно. - Думери поник головой. - А не могу ли я поспать на этом стуле? Кровать мне в общем-то и не нужна; - Тут в животе у него заурчало, и он добавил: - У меня есть медяк. Могу я купить на него каких-нибудь объедков?
      Хозяин гостиницы тяжело вздохнул, оглядел зал, словно надеялся, что столы и стулья подскажут ему ответ. Столы и стулья промолчали.
      - У тебя есть семья, мальчик?
      - Да, сэр, в Этшаре, - ответил Думери.
      - Так каким же ветром тебя сюда занесло?
      - Я... я иду к мастеру, чтобы стать его учеником. - В этом Думери не слишком согрешил против истины.
      - И никто не дал тебе денег на дорогу?
      Думери пожал плечами, являя собой саму печаль. Ему это удалось без труда, учитывая, что день не принес особой радости.
      Хозяин гостиницы всплеснул руками.
      - Господи, ну что же это за жизнь! Ладно, мальчик, ты можешь переночевать в конюшне, но не здесь, а то распугаешь мне всех клиентов. Когда все поужинают, я принесу тебе то, что останется. Медяк оставь при себе. Возможно, не все, кто встретится тебе на дороге, окажутся такими добрыми.
      - Спасибо, сэр, - поклонился Думери.
      Хорошо, конечно, что его не выбросят на улицу, но жаль, что ужинать придется остатками еды.
      Ему не доводилось пробовать недоеденные куски. Он слышал, что объедки достаются беднякам. Во всяком случае, знал, что нищие приходят в их дом за объедками, потому-то и сказал о них хозяину гостиницы.
      Так что предстоящий ужин не вызывал у него положительных эмоций.
      Хозяин гостиницы все стоял у его столика, и Думери понял, что разговор окончен и ему пора выметаться. С неохотой он поднялся.
      Хорошо, что мужчина в коричневом его не заметил, подумал он, выходя из гостиницы. Дверь освещал факел, но буквально в нескольких шагах уже царила тьма. Солнце давно закатилось за горизонт, ни одна из лун еще не взошла, облака не пропускали звездный свет. Так что Думери приходилось перед каждым шагом ощупывать ногой землю. Дважды он едва не упал, поскользнувшись, но, взмахнув руками, он сумел сохранить равновесие. Двор конюшни по форме напоминал квадрат. Три его стороны занимали стойла, четвертую - ворота, через которые и прошел Думери. Стойла находились под крышей, двор - под открытым небом.
      В некоторых стойлах похрапывали лошади, и Думери решил, что лучше найти свободное, чтобы не получить копытом в лоб. Он нашел одно, в дальнем углу, и улегся на солому, стараясь не обращать внимания на неприятные запахи.
      Стоило ли так мучиться? - спросил он себя несколько минут спустя. Не слишком ли велики тяготы? Может, и не нужно ему совсем это ученичество? Охотник на драконов - профессия экзотическая, но не поискать ли чего попроще?
      Может, вернуться домой, основательно подготовиться к путешествию, занять денег и уж затем отправиться в путь?
      Но к тому времени мужчина в коричневом уйдет далеко вперед, и найти его, возможно, уже не удастся. Думери понятия не имел, сколь часто тот приходил в город, шансы еще раз застать его в "Хвосте дракона" были невелики. А если он приходил в Этшар раз в год, то к его следующему визиту Думери по возрасту уже не будет годиться в ученики.
      Его желудок все громче напоминал о себе: Думери, как ни как, привык есть три раза в день.
      Что-то пробежало по его ногам. Думери сел, подтянул колени к груди, таращась в темноту, но так ничего и не увидел. Снова лег.
      Подумал о том, что хорошо бы все-таки сообщить семье. Он же ушел, никого не предупредив. Мама, наверное, не может уснуть, сидит и вяжет, вся в тревоге и волнении.
      Ничего, это не смертельно, да и вязанье у нее продвинется. Отец его отсутствия не заметит, пока ему не скажет мать или кто-нибудь из братьев.
      А братьям он совсем не нужен. Они без него обойдутся. Особенно если он даст знать, что с ним все в порядке.
      Не стоит об этом и думать, сказал себе Думери. Своих забот полон рот, так чего беспокоиться за других.
      Прошел не один час, прежде чем двор конюшни внезапно осветился. Открылась дверь в стене гостиницы, в глубине проема, который Думери принял за стойло, на пороге появилась фигура с лампой в руке.
      - Мальчик, ты здесь? - послышался голос хозяина гостиницы.
      - Да, сэр. - Думери встал.
      - Я принес тебе еду. Оставь миску на ступеньках, когда поешь. Доброй тебе ночи.
      И прежде чем Думери успел ответить, хозяин гостиницы отступил на шаг и закрыл за собой дверь.
      Думери поспешил к ступеням, ведущим к двери, нашел на верхней большую деревянную миску, наполненную едой, от которой пахнуло жиром.
      Сунув в миску руку, Думери нащупал корочку хлеба. Сунул в рот, жадно проглотил.
      С миской в руках вернулся в свое стойло, сел, скрестив ноги, поставил миску перед собой.
      Начал копаться в миске, выкидывая то, что казалось несъедобным.
      К сожалению, к последнему относилась большая часть содержимого миски.
      И тут его рука нащупала что-то непонятное, чего раньше здесь не было. Он попытался поднести это что-то к глазам, но оно вырвалось.
      Думери напряженно всмотрелся в темноту и различил силуэт какого-то существа, сидевшего по другую сторону миски, размером с котенка, но очертаниями похожего на человека. Руками существо копалось в миске.
      Сидело оно, тоже скрестив ноги, вывалив на них толстый живот. Огромные на выкате глаза смотрели на Думери. Более Думери ничего не разглядел.
      - Кыш! - Он махнул рукой.
      - Кыш! - повторило существо.
      Тут Думери осенило: да это один из тех зеленых человечков, что в последнее время все чаще встречались в Этшаре, путаясь под ногами.
      - Ты кто? - спросил Думери.
      - Спригган, - пропищал человечек. - Голодный, - добавил он.
      Думери посмотрел на миску. Даже в темноте он видел, что человечек по локти залез в объедки.
      Он пододвинул миску сприггану:
      - Бери. Ешь.
      Аппетит у него самого пропал начисто.
      Мало радости есть объедки, а уж делить трапезу с зеленым чудовищем, которое залезло в миску по локти...
      Это уже перебор. Лучше остаться голодным. Он свернулся калачиком у стены и попытался уснуть.
      День выдался тяжелым, и ему это быстро удалось.
      Глава 8
      Фалеа забеспокоилась во второй половине дня. Почему задержался Думери? Он все еще на Рынке у Западных ворот? Нашел ли он мастера, профессия которого его заинтересовала? Или подался в другую часть города?
      Если нашел, то прекрасно. При условии, что Дорэну будущая профессия сына не покажется унижающей его достоинство. Тогда он оплатит обучение и будущее Думери будет обеспечено.
      Если не нашел, тоже не беда. До того дня, когда ему исполнится тринадцать лет, времени хоть отбавляй.
      Она все гадала, что же задержало его. Когда же солнце покатилось за горизонт, гадания уступили место тревоге. Она приготовила ужин, все поели, а Думери так и не появился.
      Разумеется, Думери не впервые пропускал ужин, но Фалеа тем не менее волновалась.
      Дорэн, разумеется, даже не заметил, что за столом трое, а не четверо детей. Он изучал счета "Морского жеребца", корабля, только что вернувшегося из плавания в Тинтальон. Вероятно, что-то не сходилось, Дорэн хотел понять, что именно, где и кто пытается его надуть, поэтому Фалеа решила, что сейчас не время делиться своими тревогами.
      Дорэн-младший, Дерат и Десса, естественно, проехались по поводу отсутствия младшего брата, так что Фалеа пришлось их осадить.
      Отец пропустил их шпильки мимо ушей.
      После ужина Фалеа и Дерат убрали со стола и в кухне, Десса подмела пол, а Дорэн-младший принес воды из колодца. Старший Дорэн нашел ошибку в счетах через час после ужина, когда Десса уже ложилась спать, и минут двадцать рассуждал вслух сам с собой, пытаясь решить, высечь ли торгового агента за воровство, уволить или простить последний раз: недоставало бочки хорошего моррианского бренди.
      - Почему прямо не спросить у него? - предложила Фалеа. - Может, он ошибся случайно.
      - Ха! - вырвалось у Дорэна. - Случайно? Он?
      - Все возможно. - Теперь, когда муж обратил на нее внимание, она могла коснуться и своих проблем: - Между прочим, ты не видел Думери? Он не пришел к ужину.
      - Я его спрошу, можешь не сомневаться. Утром и спрошу. Пригласив в свидетели гвардейца.
      - Ты не видел Думери? - повторила Фалеа.
      - Что? Нет, мальчика я не видел. Спроси у его братьев.
      Фалеа спросила перед тем, как они улеглись в кровать. Она сказали, что последний раз видели Думери за завтраком.
      - Вы уверены?
      Они стояли на своем, так что Фалеа отпустила их спать.
      Обычно она ложилась чуть позже остальных, но на этот раз не могла заставить себя подняться наверх. Сидела в гостиной и ждала.
      Потом достала вязанье. Руки работали, но из головы не шли ужасные мысли. Мало ли что могло случиться с младшеньким в огромном городе.
      Его могли украсть работорговцы с Рынка на улице Нового канала. Избить до смерти пьяные матросы, слоняющиеся в Гавани.
      Он ушел на Рынок у Западных ворот. К Стеновой улице и Полю ста футов. Там хватало убийц и воров. Работорговцы на Поле не совались, но на Стеновой улице появлялись.
      Говорили, что колдуны похищали людей с Поля ста футов. Чтобы принести в жертву демонам, на корм чудищам, для сотворения ужасных заклинаний. Дети были в особой цене. Для некоторых заклинаний требовались волосы, кровь, слезы девственницы.
      Обычно речь шла о девочках, но, возможно, могли сойти и мальчики.
      На мальчиков могли положить глаз не только маги. О Западных воротах ничего такого она не слышала, но в Полевом лагере, по слухам, функционировали мужские бордели.
      Около полуночи Дорэн оторвался от бухгалтерских книг и, к своему удивлению, обнаружил Фалеа в гостиной. Она уже не вязала, а стояла у окна. Тут он вспомнил, что пропал Думери.
      Выругался про себя. Несносный мальчишка! Заигрался где-нибудь или остался на ночь у друзей, никого не предупредив.
      Говорить об этом Фалеа не имело смысла. Она наверняка подумала о том же, но все равно волновалась.
      Ничего страшного в этом нет, решил Дорэн. Мать имеет полное право тревожиться о своем младшем ребенке. А Думери - парень умный, сообразительный. Дорэн им гордился. Конечно, чересчур уж упрямый и склонный к авантюрам, но с годами это пройдет. Он не сомневался, что Думери объявится целый и невредимый. Как объявлялся всегда.
      Дорэн пожелал жене спокойной ночи и отправился спать. Фалеа лишь кивнула, занятая своими мыслями.
      Мысли эти о работорговцах, убийцах и злых колдунах, набросившихся на ее Думери, остались с ней и час спустя, когда она легла рядом с мужем.
      Глава 9
      Думери проснулся от перезвякивания упряжи: какой-то путешественник выводил своего жеребца из стойла. Он открыл глаза, увидел ярко-голубое небо и в панике вскочил, перевернув деревянную миску и перепугав сприггана, который спал рядом с ним. Бросился к воротам. Жеребец шарахнулся в сторону. Путешественник обругал мальчика, но тот не обратил на его слова ни малейшего внимания. Тревожило его совсем другое.
      Он заспался, и охотник на драконов мог давно уйти. А Думери понятия не имел, какую дорогу тот выберет - на запад или на север.
      У двери гостиницы он остановился, чтобы перевести дух. Факел превратился в головешку. Солнце на востоке уже поднялось над горизонтом, хотя и не очень высоко.
      Думери прекрасно понимал, что ему не найти мужчину в коричневом, если тот уже ушел. Оставалось лишь признать свое поражение и вернуться в Этшар.
      То есть расстаться с мечтой стать охотником на драконов. А вот этого Думери совсем не хотелось. Он твердо решил, что будет на них охотиться и еще утрет нос Тетерану. Думери открыл дверь и осторожно заглянул в зал, не желая, чтобы его заметили.
      Мужчина в коричневом сидел за одним из столиков и ел виноград, аккуратно складывая косточки в тарелку. Кожаную тунику он сменил на шерстяную, того же цвета, но Думери легко его узнал по габаритам и длинным волосам. Мальчик облегченно вздохнул. Охотник на драконов никуда не делся. Не ушел. А значит, не потерялся.
      У Думери по-прежнему оставался шанс стать охотником на драконов.
      Он постоял в дверях, раздумывая, что же делать дальше. При этом отметил, что мужчина в коричневом выглядит прекрасно. Чувствовалось, что он отлично выспался в мягкой постели, оплаченной золотом Тетерана, сытно позавтракал. Думери же провел ночь на конюшне, поужинал объедками, у него болели ноги и спина, от голода сводило живот.
      Мужчине в коричневом, полностью экипированному, не стесненному в средствах, путешествие было в удовольствие, для Думери же превращалось в пытку, тем более что он не знал, сколько еще идти и куда.
      Думери повернулся и посмотрел на большак. Указатели отсутствовали, но он и так знал, что ведет большак в город, где живут его родители.
      Не следует ли ему вернуться? В раздумье он пожевал губу.
      В Этшаре, лежащем за горизонтом, его ждали дом, родные, отдельная кровать, вкусная еда, жаркий камин, около которого так приятно посидеть вечером. Мать, любившая его, отец, много ему позволявший, два брата и сестра, с которыми он мог мирно сосуществовать.
      Но в Этшаре у него не было никаких перспектив, ибо дюжина магов унизила его, отказавшись взять в ученики.
      Это обстоятельство и стало решающим. Рано ему еще возвращаться в город.
      Он будет следовать за охотником на драконов, пока тот не дойдет до дома, и опять попросится к нему в ученики.
      Заглянув в зал, он увидел, что мужчина в коричневом отодвигает стул и встает.
      Служанка Аша поспешила к нему. Он бросил на стол монету, по звуку серебряную, они обменялись несколькими фразами, которые Думери не расслышал.
      Встревожившись, что он упустит что-нибудь важное, мальчик проскользнул в зал, подкрался поближе.
      - Так корабль у пристани? - спросил мужчина.
      - Думаю, да, - ответила служанка.
      - Вот и отлично. До отплытия я могу побыть на палубе. Спасибо тебе и Валдеру. - Он поднял с соседнего стула тюк, а девушка сунула монету в карман. По грубым подсчетам Думери, мужчина сполна оплатил пребывание в гостинице, чуть-чуть осталось и служанке на чай.
      Отчего ж не проявить щедрость, если кошелек набит золотом чародея?
      Мужчина в коричневом закинул тюк на плечо, и Думери понял, что он готов тронуться в путь.
      Дабы не быть замеченным, мальчик стремглав проскочил в дверь, забежал во двор конюшни и спрятался за воротами.
      Выйдя из гостиницы, мужчина в коричневом не стал оглядываться, наслаждаясь теплыми лучами солнца. Он обогнул гостиницу и зашагал по дороге, уходящей на север.
      Думери поспешил за ним, но на первом же шаге споткнулся и упал.
      Ругаясь, он поднялся, посмотрел на землю, чтобы понять, за что зацепился ногой.
      У его ног сидело существо, называющее себя спригганом.
      Зеленое, как он и предполагал, ростом не больше восьми дюймов, похожее на лягушку, решившую обернуться человеком, но в какой-то момент передумавшую. Но передние лапки уже превратились в руки, с кистями и пальцами, задние стали ногами, выросли и уши, а вот глаза остались лягушачьими.
      - О-о-о! - проквакал спригган. - Мы столкнулись.
      - Да, похоже на то.
      Существо, похоже, не могло причинить ему вреда. И Думери шагнул к воротам.
      - Подожди! - заверещал спригган. - Куда мы идем?
      Думери посмотрел на него.
      - Я понятия не имею, куда идешь ты, а вот я иду туда. - Он указал на северную дорогу, по которой проследовал мужчина в коричневом.
      - Иду с тобой! Ты кормишь, иду с тобой! - радостно объявил спригган.
      - Я не собираюсь тебя кормить, - раздраженно бросил Думери. - Я меня нет еды даже для себя.
      - Вчера ты меня кормил. Я иду с тобой, - настаивал спригган, топнув ножкой.
      - Хорошо. Попробуй. - И Думери быстрым шагом, чуть ли не бегом направился к дороге.
      Спригган громко взвизгнул и вприпрыжку бросился следом.
      Разумеется, длинные ноги Думери позволили ему вырваться вперед. Маленькое существо осталось далеко позади, когда мальчик поднялся на вершину холма.
      Вот тут он и понял, почему Валдер назвал свое заведение гостиницей "У моста".
      Дорога полого спускалась к широченной реке. Думери и представить себе не мог, что на свете есть такие реки. Собственно, рек он никогда не видел, только дренажные канавы да каналы. Самым внушительным был Новый канал, соединяющий Гавань и квартал Пряностей. На всем протяжении ширина его превосходила восемьдесят футов, чтобы по нему могли проходить морские суда. Примерно таким же широким, по крайней мере у Гавани, был и Большой канал, соединяющий Гавань с Рыбным кварталом.
      Лежащая перед ним река по размерам превосходила любой из каналов в десятки раз.
      Но еще больше, чем река, потряс Думери мост. Каменный, с величественными арками, поддерживающими настил, шириной превосходящий крепостную стену Этшара, построенный не на твердой земле, а переброшенный через водную гладь.
      Думери застыл в изумлении.
      У съезда с моста, неторопливо беседуя, стояли четверо солдат в форме этшарской гвардии. Далеко впереди он углядел въехавшую на мост повозку.
      Мужчины в коричневом нигде не было видно, а потому он поспешил вниз по склону.
      Наконец Думери обнаружил охотника на драконов. Оказалось, тот свернул с главной дороги. Вместо того чтобы направиться к мосту, он все так же размеренно шагал по тропе, ведущей к берегу реки и причалу.
      В сравнении с причалами Гавани этот не производил впечатления, но рядом с ним покачивались на воде пришвартованные корабли. Мужчина в коричневом держал курс на самый большой, с перекинутыми на причал сходнями.
      Забыв про осторожность, Думери побежал к причалу, опасаясь, что корабль отплывет, едва охотник на драконов поднимется на борт.
      Такие корабли Думери встречались не часто. Длинный, широкий, без мачт и парусов, низко сидящий в воде. С рядом длинных весел по каждому из бортов. Поднятые вверх, они напоминали болтающиеся в воздухе лапки лежащего на спине шмеля.
      С тем чтобы как-то затушевать довольно уродливые формы корабля, его владельцы не поскупились на краску. Корпус сиял красным с золотом, палуба и надстройки цветом могли соперничать с цыпленком. В зеленых кругах чернели стекла иллюминаторов, зелеными пятнами выделялись на палубе люки, зеленым блестели весла. На носу и корме колыхались на ветру зелено-желтые флаги.
      Это не морское судно, догадался Думери. Несмотря на яркую раскраску, оно скорее всего походило на баржу, которые использовали в порту для перевозки сыпучих материалов. Если он и видел такие корабли в Этшаре, то лишь несколько раз, и никогда не видел у причалов, предназначенных для швартовки морских судов.
      Значит, это речной корабль, решил Думери.
      Мужчина в коричневом поднялся на борт, помахал рукой людям в ярких одеждах, стоящим на палубе. Двое махнули рукой в ответ. Третий подошел к охотнику на драконов, и они о чем-то поговорили.
      Думери находился далеко от них и не услышал ни слова.
      Он бежал изо всех сил, но мужчина в коричневом ушел далеко вперед, да и ноги у него были подлиннее. Думери только достиг причала, когда охотник на драконов скрылся в палубной надстройке, уладив все дела с человеком, который заговорил с ним.
      Не останавливаясь, Думери взбежал по сходням.
      Люди, что стояли на палубе, обернулись. Мужчина, что разговаривал с охотником на драконов, в белой тунике и синей складчатой юбочке шагнул ему навстречу, загораживая дорогу.
      - Эй ты! - Мужчина схватил его за руку. - Куда это ты так торопишься?
      Думери уже понял, что цель достигнута: мужчину в коричневом он не упустил.
      - Я боялся, что не успею к отплытию. - Запыхавшись, он жадно ловил ртом воздух.
      - Напрасно ты торопился, - усмехнулся мужчина в белой тунике. - Мы отплываем только в полдень.
      - О! - Думери чувствовал себя полным идиотом. - Я не знал.
      - Теперь знаешь. - Мужчина отпустил руку Думери, оглядел его с головы до ног.
      Думери не отвел взгляда. Он знал, что выглядит ужасно в мятой, грязной одежде (мало того, что он спал на соломе, так еще и упал, споткнувшись о сприггана), но его это особо не смущало.
      - Как я понимаю, ты хотел бы остаться на борту и плыть с нами на север?
      Думери мотнул головой, огляделся.
      Нет, он не ошибся. Солнце встало на востоке, с одной стороны моста. Река уходила на запад. Сам мост вел на север. Значит, это не корабль, а паром?
      С тем же успехом он мог перейти реку по мосту.
      - На север? - переспросил он.
      - Да, на север, - кивнул мужчина. - Так ты этого не знал? - Он указал на запад. - Мы плывем вверх по течению, до самого Сардирона-на-Водах.
      - О! - выдохнул Думери.
      То ли мир перевернулся и солнце вставало на юге, то ли река где-то дальше поворачивала на север. Значит, это не паром. Сардирон-на-Водах отделяли от Этшара сотни миль. Более того, Сардирон находился за пределами Гегемонии трех Этшаров, в землях Сардиронских баронов. Думери слышал бесчисленные истории о тех варварских краях с мрачными замками, дремучими лесами, холодными зимами, голодными волками и огнедышащими драконами.
      Не туда ли направлялся мужчина в коричневом?
      А куда же еще? Думери не слышал о том, что в Гегемонии водились драконы. Во всяком случае, в окрестностях Этшара-на-Пряностях их никто никогда не видел.
      Ему следовало догадаться об этом раньше. Едва ли охотник на драконов выслеживает свою добычу в тихой, цивилизованной стране.
      Так что ему придется идти за ним не одно шестиночье, может, и несколько месяцев.
      Думери заколебался.
      - Так ты собираешься плыть до Сардирона? - спросил мужчина.
      - Да, - ответил Думери.
      - Ага, - кивнул мужчина. - А деньги на проезд у тебя есть?
      Сердце Думери упало.
      - Деньги?
      - Ну разумеется. Или ты думаешь, что мы плаваем по Великой реке ради собственного удовольствия?
      - Нет, я... Сколько это стоит?
      - До Сардирона?
      - Да.
      - Для взрослого - пять серебряных монет, для такого мальца... скажем, три.
      - Три... - эхом отозвался Думери. Он понимал, что мужчина в белой тунике предоставляет ему возможность поторговаться, но с трех серебряных монет до нескольких медяков он, конечно, цены не спустит: слишком велика разница.
      А больше денег у него не было.
      - Трех серебряных монет у тебя нет, так? - нахмурился мужчина.
      - Нет, я... - И замолчал под суровым взглядом мужчины.
      - Тогда вон отсюда! - Мужчина схватил Думери за руку и развернул лицом к причалу.
      - Не могу ли я отработать... - начал Думери.
      - Нет, - отрезал мужчина. - "Солнечные луга" - не баржа для перевозки скота, парень, чтобы нанимать любого, у кого нет ничего, кроме двух рук и крепкой спины, а твоя спина не так уж и крепка. Это лучшее пассажирское судно на Великой реке, и в команде у нас одни профессионалы, работающие с того дня, как мы отплыли из Сардирона-на-Водах. Нам не нужны неуклюжие крестьянские дети. - И он подтолкнул Думери к сходням.
      - Но я не крестьянин! - запротестовал Думери. - Мой отец - богатый купец в Этшаре...
      - Пусть он и оплатит твой проезд, мальчик. - От тычка мужчины Думери слетел со сходен на причал.
      Думери поплелся прочь.
      Он уже понял, что просто так на борт "Солнечных лугов" ему не попасть.
      И все же он не собирался сдаваться. Охотник на драконов уплывал на север. Он, Думери, должен найти способ последовать за ним.
      Какой - он пока не знал. Но не сомневался, что найдет.
      Глава 10
      - Он все еще не объявился? - изумленно спросил Дорэн.
      - Нет, не объявился! - зыркнула Фалеа на мужа. Он не сделал ничего плохого, но она злилась на Думери, а поскольку его не было, набрасывалась на мужа.
      Дорэн, впрочем, к этому привык, а потому не реагировал на ее взгляды.
      - Ты спросила остальных, не видели ли они его?
      - Естественно, спросила! - фыркнула Фалеа. - Десса говорит, что видела его за завтраком, Дорэн и Дерат не помнят и этого. Но все трое клянутся, что потом нигде его не видели. Я послала их по соседям, чтобы опросить его друзей, но они ничего не смогли выяснить.
      Дорэн обдумал ее слова.
      - А ты спрашивала у того маленького паренька с длинными волосами? У него еще всегда течет из носа.
      - Это Пенгрен со Свечной улицы. Десса говорила с ним час назад. Я думаю, пригрозила, что побьет его, если он не скажет правду. Но он клянется, что не знает, где Думери.
      - Понятно, - подвел черту Дорэн. - Я вижу, ты очень встревожена, и не без оснований. Что ты от меня хочешь? Что, по-твоему, могло случиться с мальчиком?
      - Не знаю. - На глазах Фалеа выступили слезы. - Может, его по ошибке схватил какой-нибудь работорговец. А может, он уплыл на корабле в море. Или... - Она глубоко вздохнула. - Может, его убили.
      - Вот этого не надо. Слушай, я пошлю письмо лорду Толдену, я сообщу в городскую гвардию, чтобы на всех видных местах повесили сообщение о пропаже Думери. Я свяжусь с Регистрационной палатой работорговцев. Если кто-то схватил его, даже отправил в Этшар-на-Песках или куда-то еще, информация должна поступить в Регистрационную палату.
      - Если это зарегистрированный работорговец... - начала Фалеа.
      - Что ты несешь, женщина! - взорвался Дорэн. - Незарегистрированный работорговец - это преступник, то есть тогда его просто похитили! И нам не остается ничего другого, как ждать, пока за него не попросят выкуп!
      - Это я знаю. - Фалеа поникла головой. Дорэн скорчил гримасу.
      - Куда он пошел перед тем, как исчезнуть?
      - На Рынок у Западных ворот, чтобы посмотреть, не найдет ли там специалиста, к кому мог бы пойти в ученики.
      - Так, может, он его и нашел! - проревел Дорэн. - Почему ты мне сразу не сказала об этом? Может, его уже взяли учеником, и он даст о себе знать, когда появится такая возможность. И чего поднимать шум? Ты послала кого-нибудь к Западным воротам?
      - Дерата. Он ушел полчаса тому назад. Но, Дорэн, мы бы уже знали, если б...
      - Ты права, - признал Дорэн. - Но среди торговцев встречаются такие странные люди. Послушай, ты уверена, что он пошел к Западным воротам? Или опять отправился в квартал Чародеев? Ему-то хочется учиться магии. А ты знаешь, какой он у нас упрямый.
      Фалеа знала, что упрямства ее младшему сыну не занимать. Конечно, он мог пойти и туда, но...
      - Но что могло задержать его на всю ночь? И... Слушай, Дори, если он действительно пошел туда...
      - Если пошел, то могло случиться всякое. Эти чародеи и их заклинания...
      - Даже если он не пошел, то не сходить ли нам? Мы можем оплатить заклинание, с помощью которого нам его найдут. - Отчаяние в голосе Фалеа сменилось надеждой. - Именно это мы и сделаем. Оплатим заклинание. Как зовут чародея, к которому ты ходил с Думери?
      - Тетеран-маг, - ответил Дорэн. Предложение жены у него энтузиазма не вызвало. Магия обходилась недешево. Он уже хотел что-то сказать по этому поводу, но посмотрел на Фалеа, и слова застряли у него в горле.
      В конце концов речь шла об их сыне, а не о пропавшей курице или котенке.
      - Ладно, мы оплатим заклинание.
      - Отлично! - Фалеа даже улыбнулась. - На улице прохладно. Я принесу твою куртку, а ты возьми кошелек. - И направилась к двери.
      - Я думал, мы пойдем после ленча... - попытался остановить ее Дорэн. Улыбка исчезла.
      - Мы пойдем сейчас.
      Дорэн вздохнул.
      - Сейчас так сейчас.
      Глава 11
      Думери сидел на склоне, повыше причала, и с тоской смотрел на реку.
      А жизнь шла своим чередом, в неспешном ритме, столь необычном для мальчика, привыкшего к городской суете. Люди пересекали мост в обоих направлениях, кто пешком, кто на лошади, кто в телеге или в фургоне. Гвардейцы исправно собирали плату. По реке курсировали лодки, крупные и малые суда. Под парусами, на веслах, но главным образом движимые магией. Некоторые пришвартовывались к причалу, другие отчаливали от него.
      Думери смотрел на "Солнечные луга" и прикидывал, что делать дальше.
      Отправиться в Сардирон-на-Водах пешком? Туда наверняка можно добраться по суше. Сможет ли он встретить судно в Сардироне и продолжить преследование охотника на драконов?
      Скорее всего нет. Он подозревал, что корабль доплывет до Сардирона куда быстрее, используя в качестве движителя магию. Едва ли он сможет плыть против течения на одних веслах.
      А если Сардирон-на-Водах напоминает Этшар, он не сможет найти нужного причала, даже если обгонит "Солнечные луга". Разумеется, Этшар-на-Пряностях - самый большой город мира, но и Сардирон, несомненно, не деревушка.
      Да и не знал он наверняка, поплывет ли мужчина в коричневом до Сардирона. А если сойдет раньше? От моста до Сардирона путь долгий, судно обязательно будет останавливаться. А может ли этот корабль плыть вниз по течению? - подумал Думери. Вроде бы да, он мог бы пройти под центральной аркой моста и доплыть до Этшара.
      Если все так, то почему мужчина в коричневом не поднялся на борт "Солнечных лугов" там?
      А может, ниже по течению судно не спускалось? Этшар-то находится в южной части залива, а река впадает в море в его северо-западной части, где, если Думери помнил уроки географии, было много мелей, которые к тому же меняли свое местоположение. Так что по заливу предпочитали не плавать.
      Однако если мост - крайняя точка маршрута, по которому следовало судно, сие не означало, что оно не будет иметь промежуточных остановок.
      Может, подумал Думери, ему следует спросить у кого-нибудь из команды, куда едет мужчина в коричневом. Они наверняка знают. И скорее всего не откажутся ответить на его вопрос.
      В этот момент он ощутил, что кто-то подергивает его за рукав, и повернулся.
      Ему улыбался спригган.
      - Нашел тебя! Позабавляемся, да?
      - Нет! - возразил Думери. - Пошел вон!
      - Позабавляемся! - настаивал спригган.
      - Нет, - повторил Думери и, прежде чем спригган открыл рот, добавил: И вообще, кто ты? Откуда взялся?
      - Я - спригган, - ответило существо. - Появился из магического зеркала, я и все остальные. - Из магического зеркала? - переспросил Думери.
      - Да, да, - покивал спригган. - Зеркала.
      - Где? - продолжал допрос Думери. - Где это волшебное зеркало? - Он вспомнил, что впервые увидел сприггана в лаборатории Тетерана. Неужели этот жалкий чародей создал спригганов?
      Но спригган покачал головой.
      - Не знаю. Плохо ориентируюсь.
      - В Этшаре?
      Спригган на мгновение задумался.
      - Нет. Едва ли.
      - А как ты сюда попал? Мне кажется, я видел в городе пару таких, как ты.
      - Да, да! - покивал спригган. - Мы везде. Залезаем в трюмы, в фургоны и едем, едем, едем!
      - Понятно, - протянул Думери. - А зачем?
      - Ради забавы. Спригганы любят забавляться. Ты и я, мы Позабавляемся. Сейчас!
      - Нет. - Думери потерял к сприггану всякий интерес.
      - Позабавляемся, - повторил спригган. Думери молча смотрел на него. И спригган вытаращился на мальчика. Прошло немало времени, прежде чем спригган понял, что Думери больше не хочет с ним разговаривать.
      - Позабавляемся, - пискнул спригган. Думери лишь смотрел на него.
      Спригган еще постоял, а потом пнул Думери ногой со словами: "С тобой скучно!" - и зашагал прочь.
      Пинка Думери практически не почувствовал, нога была чуть больше лягушачьей лапки, но ему очень хотелось дать под зад этому наглому сприггану.
      Но он не сдвинулся с места, лишь посмотрел ему вслед.
      А мгновение спустя начисто забыл о сприггане, потому что увидел, что на "Солнечных лугах" отдают швартовы. Пока он болтал со спригганом, команда готовила корабль к отплытию.
      - Эй! - закричал он, сбегая вниз по склону. - Эй, подождите!
      Он взбежал на причал, но зацепился ногой за выбоину и растянулся во весь рост.
      Когда он поднялся, "Солнечные луга" уже отвалили от причала. Заработали весла, гоня судно вверх по течению. На борту, естественно, никто не обращал на него ни малейшего внимания.
      Собственно, видел он только одного человека, стоящего у руля. Весла двигались сами по себе, повинуясь магическому заклинанию или какой-то неведомой силе, а пассажиры и команда разбрелись по каютам.
      Думери едва не заплакал. Мужчина в коричневом, охотник на драконов, ключ к будущему, уплывал вверх по реке.
      А он, Думери, остался на берегу.
      Вдруг он услышал смешки. Действительно, со стороны его падение выглядело комично. Думери сделал вид, что к нему это не относится, отряхнул пыль со штанов и туники.
      - Эй, мальчик! - позвали его. - Тебе бы оглянуться.
      Думери оглянулся.
      На него надвигалось стадо бычков.
      Думери попятился.
      Но потом понял, что это не выход. Причал кончится, а что тогда? Бычки скинут его в воду. Плавать он не умел, так что такая перспектива его не радовала.
      Он шагнул к краю причала и прыгнул на палубу маленького суденышка.
      Прыгнул неудачно, потому что вновь упал. А подняв голову, увидел улыбающуюся старуху.
      - Привет, - поздоровался Думери.
      - Привет, мальчик. - Улыбка стала шире.
      - Я... э... не хотел мешать бычкам. - Думери сел.
      - Я так и поняла. - Во рту у старухи осталось только два зуба. Можешь оставаться здесь, пока не прогонят стадо. Я не спешу.
      Тут Думери осенило:
      - А куда вы плывете?
      Может, подумал он, старуха возьмет его с собой, если плывет вверх по реке. А уж догнав "Солнечные луга", он что-нибудь да придумает.
      - В Этшар, - ответила старуха, затушив вспыхнувшую было искорку надежды. - У меня там родственники, которых я не видела с той ночи, когда последний раз взошла третья Луна.
      Последняя фраза поставила Думери в тупик. Он слышал выражение "когда взойдет третья Луна", что означало "никогда". Если третья Луна и была, то тысячу, а то и больше лет тому назад, так, во всяком случае, говорили, но едва ли старуха прожила столь долго, поэтому он предположил, что под ее фразой подразумевалось "очень давно".
      - Понятно. - В его голосе явственно слышалось разочарование.
      - А тебе надо вверх по течению? - догадалась старуха. Он кивнул.
      - Ничем не могу помочь. На "Солнечные луга" ты не успел, да, судя по твоему виду, не смог бы заплатить за проезд. Насколько мне известно, на север поплывет только баржа для перевозки скота, но они пассажиров не берут.
      - Баржа для перевозки скота? - Тут Думери вспомнил слова мужчины в белой тунике, что "Солнечные луга" - пассажирский корабль, а не какая-то баржа для перевозки скота.
      Он встал, оглядел причал. Действительно, стадо сгрудилось у сходней, перекинутых с большой баржи.
      - Она самая, - подтвердила старуха. - Сардиронские бароны любят здешнюю телятину. Говорят, она куда нежнее и лучше на вкус.
      - Ясно. - Думери принял решение. - Извините, но мне надо идти. Большое вам спасибо за помощь.
      - Заходи еще, буду тебе рада, - вновь заулыбалась старуха, наблюдая, как Думери вылезает на причал.
      Он уже знал, что надо делать. Баржа плыла на север, следовательно... Думери побежал по причалу, затесался меж двух бычков, поднимающихся по сходням на борт баржи.
      Погонщики думали лишь о том, как бы кто-нибудь из бычков не упал в воду, матросы держались в стороне от рогатого груза. Если погонщики и увидели Думери, то никому об этом не сказали. А команда баржи, в этом Думери не сомневался, его не заметила.
      Разумеется, на баржу он попал не без трудностей. Бычки немилосердно толкали его, несколько раз он едва не упал, а уж тогда его бы просто затоптали. Три или четыре раза тяжелое копыто опускалось ему на ноги, и он едва подавлял крик боли.
      Он видел бычков на рынках, по пути из Этшара к гостинице "У моста" проходил мимо них, пощипывающих травку на пастбищах, но впервые попал в их компанию. Оказалось, что они большие, неуклюжие и очень теплые на ощупь.
      Так он и стоял, уткнувшись носом в бок одного из бычков. Пахло навозом и потом. Он не видел ничего, кроме коричневых крупов.
      Потом баржа шевельнулась, отвалила от причала. Бычки задергались, испуганно заревели. Думери изо всех сил старался удержаться на ногах.
      Впрочем, занимали его и другие проблемы. Не пора ли дать знать команде о своем присутствии? Надо ли вообще показываться им на глаза? А если надо, то как привлечь их внимание? Если не надо, выживет ли он среди бычков? Думери поднял голову и встретился взглядом с мужчиной, который в изумлении смотрел на него.
      - Что ты здесь делаешь, мальчик? - спросил он по-этшарски, но с сильным акцентом.
      - М-м-м, - только и ответил Думери.
      - Брысь! - крикнул мужчина, хлопнув по крупам бычков, зажавших боками Думери. Их тут же отнесло в сторону.
      По команде мужчины Думери направился на корму. Мужчина шел следом. Пять человек, сидевших там, уставились на мальчика как на новое чудо света.
      - Кто ты? - спросил один.
      - Думери-из-Гавани, - ответил Думери, полагая, что лгать не имеет смысла.
      - Что ты здесь делаешь? - полюбопытствовал второй.
      - Мне нужно на север. - Все пятеро молчали, и после долгой паузы Думери продолжил: - Я отработаю свой проезд. Денег у меня нет, но мне очень надо на север...
      Мужчины переглянулись.
      - Говоришь, отработаешь? - спросили Думери. Мальчик кивнул.
      - Что надо, то и сделаю. Если смогу.
      Один из мужчин широко улыбнулся.
      - Я думаю, мы договорились.
      - Эй, Келдер, - крикнул другой, - где у нас лопата? Она очень нужна нашему новому приятелю.
      Глава 12
      - Видите ли, - замялся Тетеран, - находить вещи - не мой профиль...
      - Думери не вещь, - возразила Фалеа. - Он наш сын.
      - Я знаю, я знаю, - заверил ее Тетеран. - Просто я не специализируюсь в локализационной магии.
      - На вывеске, что висит на вашем доме, черным по белому написано, что вы маг, - указал Дорэн. - До того как я привел к вам моего сына, мне сказали, что вы один из лучших чародеев города. А теперь вы говорите мне, что даже не можете найти моего сына.
      - Нет, нет, дело не в этом, - замахал руками Тетеран. - Этими заклинаниями я обычно не пользуюсь, так что не уверен, есть ли у меня все необходимые ингредиенты. Это надо проверить. И я не знаю, какое заклинание даст наилучший эффект. Вы хотите узнать, где он находится, или вас также интересует состояние его здоровья? Вы хотите ему что-то передать? Или... Он оборвал фразу на полуслове. Потому что не хотел давать невыполнимых обещаний. Он не представлял себе, какие заклинания, имеющиеся в его распоряжении, он может использовать в данном случае, а какие придется позаимствовать у коллег, да так, чтобы клиенты ничего не заметили.
      - Мы, несомненно, хотим знать, жив ли он и как себя чувствует! ответил Дорэн. - Какой будет нам прок, если вы найдете... - Замолчал и он, осознав, что слово "труп", которым он хотел закончить фразу, очень расстроит Фалеа. - Да, мы хотим знать, в полном ли он пребывает здравии!
      - А если будет возможность поговорить с ним... - Фалеа осеклась под суровым взглядом мужа.
      - Ага! - Тетеран погладил бороду. - Если вы действительно хотите поговорить с ним, мне придется задать вам несколько вопросов. Вы представляете себе, где он может сейчас быть? В городе или за пределами крепостных стен?
      - Мы не знаем, - ответил Дорэн. - Нам известно лишь одно: он ушел из дома и не вернулся.
      - Вот что я вам предложу. На час или два займитесь своими делами, пока я подготовлю все необходимое, а потом возвращайтесь сюда. Тогда и займемся поисками.
      Он очень надеялся, что сможет найти все необходимое, но до полной уверенности было весьма далеко.
      Купец и его жена пошептались, затем встали и откланялись.
      Как только они вышли на улицу, Тетеран запер дверь и метнулся в лабораторию. Схватил Книгу заклинаний и начал лихорадочно перелистывать ее.
      - Малое заклинание невидимости, - бормотал он себе под нос. - Первое гипнотическое Фелоджуна, Многоцветный дым, Снятие чеса. Черт! Любовные заклинания, заклятия, опять невидимость, левитация. Ненужный хлам! Радужная забава. Любовный запах Фенделя. Малое заклинание проникновения... Он вчитался повнимательнее.
      - Для Малого заклинания проникновения в сон требуются мелкая серая пыль, благовония, смоченные утренним туманом...
      Читая подробную инструкцию, он кивал, вспоминая годы учебы. Затем дошел до результатов, которых мог добиться, сотворив заклинание, и выругался. Не то, совсем не то.
      - Нет, не пойдет. - Он постоял, не отрывая взгляда от густо исписанной страницы, потом посмотрел в потолок, глубоко задумавшись. - Мне припоминается другое.
      И тут его осенило.
      - Малое заклинание! - воскликнул Тетеран, и вновь страницы замелькали под его руками. Наконец он нашел нужную.
      - Ага! - Он постучал по странице пальцем. - Вот это я и искал! - И углубился в чтение.
      Час спустя, когда Фалеа и Дорэн постучались в дверь, Тетеран уже ждал их в уютной приемной. Дверь он отправил открывать сильфа, а сам поднялся, расправив плечи, дабы принять важный вид.
      - Я полагаю, Дорэн-из-Гавани и Фалеа Фигуристая, что у меня есть заклинание, которое вам нужно.
      Дорэну это понравилось. Час этот он употребил на то, чтобы съесть тот самый ленч, которого поначалу лишила его жена, так что настроение купца заметно улучшилось.
      - Какое же? - вежливо осведомился он. Пока Дорэн ел, Фалеа думала лишь о том, не голодает ли ее Думери, и так расстроилась, что теперь не доверяла своему голосу, опасаясь расплакаться с первым же словом.
      - Называется оно Большое заклинание проникновения в сон. Оно позволит мне поговорить с вашим сыном во время его сна и задать вопросы о его нынешнем местонахождении. Модифицировав заклинание, я смогу ввести в его сон одного из вас, но не обоих, так что вы тоже сможете поговорить с ним. Полагаю, вы хотели именно этого?
      Родители Думери кивнули, Фалеа более энергично, чем ее муж.
      - Заклинание сработает, когда мальчик заснет, - продолжал Тетеран. Поэтому лучше подождать до позднего вечера. Я также должен знать истинное имя Думери, данное ему при рождении, если, конечно, нарекли его не Думери-из-Гавани, а как-то...
      - Это его единственное имя, - прервал мага Дорэн. - Другого у него не было.
      - Значит, это его истинное имя, - закрыл тему Тетеран. - Кто из вас будет говорить с ним?
      Дорэн посмотрел на жену, которая с готовностью кивнула.
      - Я должен знать и ваше истинное имя, - посмотрел на женщину Тетеран. - Когда я буду творить заклинание, вам лучше находиться здесь, но вполне возможно, что вы сможете поговорить с ним, лежа в собственной постели.
      - Я приду сюда, - мгновенно ответила Фалеа.
      Дорэн коротко глянул на нее, потом оглядел мага с ног до головы и решил, что его шансы стать рогоносцем минимальны.
      - Хорошо, - кивнул он. - Вам нужно что-нибудь еще?
      - Для того чтобы сотворить заклинание, - нет. Осталось лишь обговорить мое вознаграждение...
      Глава 13
      Возможно, и существовал более неприятный способ расплачиваться за проезд, чем уборка навоза, но, орудуя лопатой, Думери назвать его, пожалуй, не мог.
      Мало радовало его и лицезрение пяти здоровенных мужиков, развалившихся на корме. Да, они кормили бычков четыре раза в день и направляли сильфа, тащившего баржу с невероятной скоростью, но на этом их обязанности и заканчивались. Думери удивлялся, почему их пятеро, если работы едва хватало на троих, даже без его помощи.
      Впрочем, его это не касалось. Он сгребал навоз, отправлял его за борт и не задавал лишних вопросов.
      Через час или два после отплытия от моста Азрада - так называли матросы циклопическое сооружение, перекинутое через Великую реку, - тоска и печаль, преследующие Думери с того момента, как он покинул Этшар, сменились нечаянной радостью: матросы уселись за ленч. Не забыли и Думери, который не преминул набить живот копченым мясом, сыром, ржаным хлебом, запивая все сильно разбавленным элем.
      Простая еда после двух дней воздержания показалась ему изысканнейшим яством.
      Впрочем, перерыв на ленч не затянулся.
      Еще через час, оторвавшись от лопаты и взглянув на солнце, Думери с удовлетворением отметил, что река действительно повернула на север, где, по общему убеждению, и находился Сардирон-на-Водах. Туда и направлялся пассажирский корабль с охотником на драконов.
      Но Думери не видел притоков, в которые могли бы свернуть "Солнечные луга". У него не было оснований опасаться, что матросы солгали ему, сказав, что баржа идет в Сардирон.
      Разумеется, за пределами городских стен Думери чувствовал себя не столь уверенно, как под их защитой. Но с другой стороны, и внешний мир уже не представлялся ему таким зловещим.
      С приближением вечера небо все более затягивали облака, но дождь так и не пошел.
      В сумерках баржа ошвартовалась у берега. Канатом ее привязали к крепкому дереву, а пятеро матросов и Думери уселись обедать. Еда практически не отличалась от той, что они ели за ленчем. Когда все насытились, Думери поинтересовался, далеко ли плыть до Сардирона.
      - Шестиночье или около этого, - ответил ему Келдер Неулыбчивый.
      - Быстрее, чем с буксиром, - добавил Нарал Болтливый.
      Думери уже догадался, что баржу тянет за собой сильф, невидимое, послушное только магам существо.
      - А где вы взяли сильфа? - спросил он.
      - Это не наш сильф, - объяснил Келдер. - У барона, который купил это стадо, при дворе есть чародей. Он и послал сильфа. Нам надо быстро добраться до его поместья, иначе бычкам не хватит корма. А барон любит жирную и нежную телятину. И потом, ни весла, ни паруса в скорости с сильфом не сравнятся. Да и мороки меньше.
      Нарал хмыкнул:
      - Не хватало нам еще махать веслами.
      Вскоре народ начал укладываться спать. Четверо матросов залезли в крошечный закуток под палубой на корме, где впритык стояли четыре узкие койки.
      Пятый, Келдер, заступил на вахту, то есть остался сидеть на корме.
      Думери дали рваное коричневое одеяло и предложили лечь на кормовой палубе шириной четыре фута и длиной не больше пятнадцати.
      Ограждение отсутствовало, так что ничто не мешало ему во сне свалиться в воду.
      Впрочем, он мог лечь спать и внизу, рядом с бычками. Они, правда, могли пройтись по нему копытами или наложить на него кучу свежего навоза. Последнего внизу и так хватало: после ужина Думери к лопате не прикасался.
      В конце концов он улегся на палубе, но, несмотря на усталость, заснул не сразу: мешали покачивание баржи и идущие снизу запахи.
      Наконец мальчика сморил сон. Засыпая, он подумал, что сегодняшние его приключения закончились, но ошибся. Полчаса спустя ему начали сниться сны.
      Он увидел себя на улице Магов, шагающим от дома к дому. Кого-то он искал, но не знал, кого именно.
      Поначалу ни одна из дверей не открывалась, никто не отвечал на его стук. Потом он увидел, что все двери и так открыты, только он этого почему-то не замечал. Он подбежал к одной и столкнулся нос к носу с Тетераном.
      С Тетераном ему говорить не хотелось, поэтому он поспешил к другой двери.
      Но и там его встретил Тетеран.
      Опять Думери отвернулся, но Тетеран вновь возник перед ним. Выше ростом, исхудалый донельзя.
      - Привет, Думери, - поздоровался чародей. Снова Думери отвернулся, чтобы увидеть перед собой очередного Тетерана.
      - Извини, что беспокою тебя, но твои родители очень уж волнуются. Ты уехал, не предупредив их, и они хотят знать, все ли с тобой в порядке. Они наняли меня, чтобы я нашел тебя и убедился, что ты в полном здравии.
      Думери поворачивался, поворачивался, поворачивался, но никуда не мог деться от Тегерана.
      - У меня все отлично! - сердито воскликнул Думери. - Уходите и оставьте меня в покое!
      - Зря ты сердишься. Твои родители заплатили мне за то, чтобы я поговорил с тобой во сне. Я не собираюсь возвращать тебя в Этшар. Они просто хотят знать, как ты себя чувствуешь. Твоя мать очень нервничает.
      - У меня все отлично! - повторил Думери.
      - Тогда сам ей это и скажи. - Тетеран отступил в сторону, и Думери увидел, что дверь в его доме на улице Магов на самом деле ведет в их дом в Гавани. - Входи, она ждет.
      С неохотой Думери повиновался. Прошел в коридор, и навстречу из гостиной выплыла Фалеа.
      - Думери! - воскликнула она. - Это ты?
      - Я, - в голосе Думери слышалось сомнение, - а это ты?
      - Разумеется, я! - ответила Фалеа. - Или, по крайней мере... Я не знаю. Не понимаю я этой магии. Да и какая разница? Важно другое: Думери, где ты?
      - На барже для перевозки скота, - ответил Думери.
      - Где?
      - На барже для перевозки скота. Знаешь, такое судно с плоским днищем, на котором возят бычков и коров.
      - И что ты там делаешь? - пожелала знать Фалеа.
      - Ну...- Думери замялся. Во-первых, он не очень-то понимал, с кем разговаривает: с матерью, Тетераном или с собой. Он знал, что все это ему только снится, но не мог сказать наверняка, то ли это магический сон, вызванный чародеем, то ли игра собственного воображения.
      Опять же, если сон этот - результат заклинания, с кем он говорит - с Тетераном или все-таки с матерью?
      Механизм заклинаний оставался для него тайной за семью печатями.
      - Я намереваюсь стать учеником.
      На лице матери отразилось недоумение:
      - На барже для перевозки скота?
      - Нет, конечно. Видишь ли, на Рынке у Западных ворот я встретил одного человека. Мы договорились увидеться в Сардироне, поэтому я так поспешно, не предупредив вас, ушел из города.
      Он подумал, есть ли у Тетерана магические средства отличить правду от лжи, но решил, что такое маловероятно.
      - И чему же ты будешь учиться? - спросила Фалеа.
      - В основном торговле экзотическими товарами.
      - И ради этого надо ехать в Сардирон? Разве твой отец не мог подобрать тебе что-нибудь похожее в Этшаре?
      - Я хотел добиться всего без посторонней помощи! - взорвался Думери.
      - Понятно, - отозвалась Фалеа. - Только будь осторожен! Ты в безопасности? С тобой все в порядке? Расскажи мне об этом человеке!
      Думери вздохнул.
      - У меня все отлично, мама. Я в полной безопасности. Я не смог оплатить проезд на пассажирском судне, поэтому мне приходится добираться до Сардирона на барже для перевозки скота. Я работаю, а меня везут. Команда относится ко мне хорошо. Кормят от пуза, мне есть где спать. - В этом он не слишком уклонился от истины. - Я намерен увидеться с этим человеком в Сардироне и подписать с ним ученический контракт, после чего отправлю вам подробное письмо.
      - Каким человеком? Что это за человек? Как его имя? Где ты его встретил?
      - Он не назвался... Сказал, что хочет сохранить свое имя в секрете, пока не проверит меня в деле. - Думери решил, что называть вымышленное имя не стоит. Если он действительно станет учеником охотника на драконов, родители уличат его во лжи. - Познакомился я с ним в "Хвосте дракона", и он предложил мне стать его учеником при условии, что я найду его на Синем причале в Сардироне-на-Водах через шестиночье.
      Думери надеялся, что его слова не вызовут особых сомнений. Он не знал, есть ли в Сардироне Синий причал или нет, но полагал, что не знает этого и его мать, поскольку в Сардироне она наверняка не бывала. Наверняка... Внезапно до него дошло, что он практически ничего не знает о ее прошлом. Может, она из Сардирона?
      То ли она ничего не знала об этом городе, то ли в Сардироне был Синий причал, но рассказ Думери ее немного успокоил.
      - Хорошо, но ты будь осторожен и береги себя!
      Она повернулась и ушла. Столь быстрое ее исчезновение напомнило Думери, что все это сон.
      Он огляделся, пытаясь предугадать, что будет дальше. И тут перед ним возник Тетеран.
      - Итак, юноша, я сделал то, что обещал твоим родителям, и теперь ухожу из твоего сна. Если ты не веришь, что это был магический сон... Что ж, никаких доказательств я представить тебе не могу, но думаю, утром ты легко его вспомнишь. Со всеми подробностями. С обычным сном такого не бывает. Я надеюсь, что ты при первой же возможности пошлешь родителям обстоятельное письмо, чтобы им не пришлось второй раз платить мне. Честно говоря, у меня нет никакого желания вновь бодрствовать полночи и творить сложные заклинания для того, чтобы поговорить с безответственным молодым человеком, который убегает из дома, никого об этом не предупредив. Спокойной ночи, Думери-из-Гавани. Надеюсь, другие твои сны будут не менее приятными.
      Образ мага лопнул словно мыльный пузырь, захватив с собой коридор и все остальное. Думери проснулся как от толчка, открыл глаза и в кромешной тьме различил лишь пятно фонаря, стоящего на палубе рядом с Келдером.
      Глава 14
      Фалеа шагала, не отрывая глаза от земли, щурясь от утреннего солнца.
      - Не нравится мне это!
      - Не нравится что? - переспросил Дорэн. - Улица Арены?
      - Нет, не нравится, что Думери на этой барже, если он действительно там.
      - Но он же сказал, что он на барже, - резонно заметил Дорэн. - С чего ему врать?
      - Сказал-то в моем сне.
      Дорэн недоуменно воззрился на жену.
      - Ты думаешь, что чародей пытался обмануть тебя? Со сном что-то не так?
      - Нет... возможно... я не знаю. Но мне все это не понравилось.
      - Мне тоже, - согласился с женой Дорэн, - но если Думери этого хочет...
      - А хочет ли? Тут что-то не так. Этот мужчина говорит, что встретит Думери. Почему он должен встретить его в Сардироне? Почему просто не взял его с собой?
      - Не знаю. Может, он хотел проверить, может ли Думери выполнять указания, достаточно ли он самостоятельный.
      - Но это же опасно. Заставить мальчика самому отправиться в столь дальнюю дорогу, да еще до подписания контракта. Не перебор ли это?
      - Да, пожалуй, - кивнул Дорэн. - Тут ты права.
      - И это место, где они встречаются. Безопасно ли оно? Может, если бы больше о нем знали...
      - Постой, постой, ты не говорила мне, где они должны встретиться. Я же бывал в Сардироне, помнишь, перед самым рождением Дерата. Я не хотел надолго уезжать и вместо Тинталлиона отправился в Сардирон. Оказалось, что времени это плавание занимает не меньше, так что я вернулся за два дня до того, как он появился на свет.
      - Я помню, - кивнула Фалеа. - А где находится этот Сардирон?
      - В глубине материка. Странный город. Там очень холодно. И сыро.
      - Понятно. Так ты знаешь, где расположен Синий причал?
      - Синий причал? - Дорэн задумался, затем резко остановился.
      Остановилась и Фалеа, удивленно посмотрев на мужа.
      - В Сардироне-на-Водах нет Синего причала. Там все называют по имени владельца. Причал барона такого-то. Ты уверена, что Думери сказал "Синий причал"?
      - Да, уверена. А ты уверен насчет имен? Может, там есть Синий барон? Барон, который использует в гербе синий цвет?
      - Я о таком не слыхал. И ты сказала, что Думери должен встретиться с ним через шестиночье?
      Фалеа кивнула.
      - За шестиночье до Сардирона не доберешься. У меня на дорогу туда ушло одиннадцать дней. Конечно, если задействовать магию... Может, он уже на полпути к Сардирону...
      - Я не знаю. - В голосе Фалеа слышалась тревога.
      - Что-то здесь не так, - признал Дорэн.
      - Ты думаешь, Думери нам наврал?
      - Возможно. Или Тегеран обвел вокруг пальца. - Он повернулся. - Идем обратно.
      Вместе они вернулись на улицу Магов.
      Тегеран внимательно выслушал их обоих. Когда же они выговорились, постарался развеять их сомнения.
      - Уверяю вас, заклинание сработало как надо и я действительно говорил с вашим сыном Думери. Если он солгал насчет того, где он находится и что делает, тут я бессилен. Это заклинание не позволяет отличить правду от лжи. По крайней мере теперь вы знаете, что он жив и ему не грозит опасность. Если б он нуждался в помощи, то обязательно сказал бы об этом.
      Дорэн согласно кивнул. Но Фалеа чародей не убедил.
      - Я хочу вернуть его в Этшар, - настаивала она. - Что-то тут не так.
      Тетеран вздохнул.
      - Госпожа моя, к заклинанию претензий у вас быть не может. Если вы готовы заплатить мне дополнительное вознаграждение и провести здесь и следующую ночь, я могу вновь связать вас с сыном, чтобы вы все выяснили сами. За полчаса. Больше я, пожалуй, гарантировать не могу.
      - Я хочу не просто поговорить с ним! - отрезала Фалеа. - Я хочу вернуть его домой!
      - А при чем тут я? - удивился Тегеран.
      - Я хочу, чтобы вы вернули его! Тегеран уставился на нее.
      - Госпожа моя, я, конечно, найду заклинание, которое перенесет вашего сына обратно в город, но советую вам еще раз все взвесить, прежде чем принимать такое решение. Во-первых, стоит это дорого, не буду скрывать. Во-вторых, если вашего сына действительно ждут в Сардироне-на-Водах, своими действиями вы поставите крест на его ученическом контракте, ради получения которого он положил столько сил. Сомневаюсь, что он поблагодарит вас за это.
      - Тогда вы можете отправиться туда, найти его и выяснить, сказал ли он правду. А если соврал, привести его в Этшар! - воскликнула Фалеа.
      Такого Тетеран не ожидал.
      - Госпожа моя, я искренне сомневаюсь, что вашему мужу хватит золота, чтобы оплатить мои труды, если я соглашусь. А если оно у него и есть, я уверен, что здравый смысл не позволит ему тратить деньги попусту. У меня нет никакого желания покидать Этшар. Если вы хотите послать кого-то за вашим сыном, обратитесь к другим чародеям.
      - А вы за ним не поедете?
      - Мне не хотелось бы.
      - Но почему?
      В отчаянии Тетеран посмотрел на Дорэна, который лишь пожал плечами, и вновь повернулся к Фалеа.
      - Госпожа моя, я маг. Я зарабатываю на хлеб заклинаниями, а не путешествиями в места не столь отдаленные или по другую сторону света. Ко мне постоянно приходят люди. Если я закрою лавочку на несколько дней, гоняясь за вашим сыном, они обратятся к другим магам, потому что дела, с которыми они приходят сюда, не терпят промедления. Кроме того, неизвестно, какие опасности могут поджидать меня вне городских стен, а знать это мне необходимо, чтобы взять с собой ингредиенты для тех заклинаний, которые уберегут меня от беды. Маги - не самые лучшие путешественники. Слишком уж мы зависим от наших книг и снадобий. По крайней мере я. Мне нет особой нужды браться за это поручение. Я неплохо зарабатываю, не покидая Этшар, и не вижу смысла искать приключений на свою голову.
      Фалеа долго смотрела на мага.
      - Значит, вы не отправитесь на его поиски и не хотите сотворить заклинание, которое вернет его домой?
      - Госпожа моя, я сделаю и первое, и второе, если вы оплатите мои труды. Я просто напоминаю, что в данном случае вам придется значительно переплатить. Почему бы вам не поискать его самим или не нанять кого-то еще? Я не единственный чародей, способный обнаружить его.
      Фалеа хотела что-то возразить, но ее остановил Дорэн:
      - Маг абсолютно прав. Если ему заниматься этим не с руки, мы должны обратиться к кому-нибудь еще. Тетеран, кого бы вы порекомендовали?
      Тетеран задумался.
      - Есть маги, которые занимаются сбором информации. Они скажут, что делает ваш сын и где находится и почему. Стоят их услуги дорого, и они, я уверен, тоже откажутся возвращать его в город. Попробуйте обратиться к представителям других направлений магии... Не все же они шарлатаны.
      Дорэн кивнул.
      - А есть здесь теурги? - спросил он.
      - Десятки. Я бы посоветовал обратиться к ведьмам. Некоторые из них особенно хороши в розыске пропавших людей и вещей. Или к ворлокам. Они могут перенести человека в любое место. От колдунов лучше держаться подальше. Они много чего обещают, но половина их заклинаний не срабатывает. Демонология, знаете ли, очень опасна, но может принести желаемый результат, если вы захотите рискнуть. Не уверен, что вам сможет помочь кто-то еще...
      - Мы обратимся к теургу, - решил Дорэн.
      Они обратились. Не к одному, а к трем.
      Двое сказали, что могут найти Думери. Один даже нашел за весьма скромное вознаграждение. Мальчик, заявил он, на барже для перевозки скота, плывущей по Великой реке, во многих милях к северо-западу от города.
      Ни один не согласился отправиться вслед за мальчиком или вернуть его в город с помощью магии.
      Затем они заглянули к ворлоку. Женщине.
      Она заявила, что не может найти мальчика иначе, чем отправиться за ним. Дальнее путешествие нисколько ее не смущало при условии, что ей укажут приблизительное местонахождение Думери и заплатят приличные деньги.
      Во всяком случае, соглашалась до тех пор, пока они не сказали, где находится баржа.
      - На севере? - переспросила она. - Как далеко к северу?
      Фалеа и Дорэн переглянулись.
      - Мы не знаем, - ответил Дорэн. - Теург сказал, что баржа во многих милях к северо-западу, но точного расстояния не указал.
      Женщина насупилась, начала разглядывать ковер, лежащий на полу ее приемной.
      - Извините, но на север я поехать не могу. Это слишком... слишком рискованно для ворлока.
      - Почему? - спросила Фалеа. - Что-то я не слышала, что север опаснее других сторон света.
      - Вы - не ворлок, - возразила женщина. - Я не посмею приблизиться к Алдагмору.
      - Почему? - удивился Дорэн. - Что в Алдагморе такого страшного?
      - Не знаю, - ответила женщина-ворлок, - но мне там появляться нельзя.
      Родители Думери убеждали ее минут двадцать, в конце концов сдались и отправились дальше.
      Следующую остановку они сделали в доме с вывеской:
      "СЕЛЛА-ВЕДЬМА, ПРЕДСКАЗАТЕЛЬНИЦА И ПРОВИДИЦА"
      Селла, улыбающаяся, розовощекая женщина лет пятидесяти с небольшим, удивительно живая и энергичная, встретила их с распростертыми объятиями. Не успели они войти, как она усадила их в мягкие кресла и угостила чересчур сладким травяным чаем. Захваченные водоворотом гостеприимства, ни один из них не обратил внимания на худенькую, грустную девушку, стоявшую в темном углу.
      Фалеа и Дорэн еще не успели раскрыть рот, как ведьма уже выложила причину их прихода:
      - Вы тревожитесь о вашем сыне? К сожалению, многого о нем я вам не скажу. Он слишком далеко. Он жив, немного устал, но здоров.
      Дорэн подозрительно сощурился.
      - Нет, сэр, я не пытаюсь вас провести, - продолжала Селла. - Вашего сына зовут... кажется, Думери? Он убежал, чтобы получить место ученика. Подробнее ничего сказать не могу. Вы хотите знать, что правда, а что ложь, и при необходимости вернуть его домой. Что правда - сказать не могу. Очень уж он далеко. Не могу я уехать и доставить его в Этшар. Однако за соответствующее вознаграждение я готова послать за ним мою ученицу, Тенерию-из-Рыбного-квартала. - Она указала на девушку, улыбнувшуюся в ответ.
      Дорэн заколебался. Слишком уж быстро разворачивались события. Он-то собирался обрисовать ситуацию, обсудить детали, подождать, пока ведьма сотворит необходимые заклинания... А вместо этого за какие-то две минуты все решения приняты без его непосредственного участия.
      Ему это не понравилось. Возможно, это ведовство, а может, и шарлатанство. У Селлы могли быть осведомители или особое заклинание, позволяющее следить за ним и Фалеа, пока они общались с другими чародеями.
      Фалеа же нисколько не сомневалась в компетентности ведьмы. Обеспокоило ее другое.
      - Ученицу? - спросила она. - Обычную ученицу?
      - Почти подмастерье* [У чародеев иерархия такая же, как и в средневековом цехе мастеровых: ученик, подмастерье (работающий самостоятельно, но не имеющий учеников), мастер], - отмела Селла сомнения Фалеа. - Она готова стать подмастерьем. Более того, она ничуть не хуже некоторых ведьм-мастеров. Просто мы ждем, когда ей исполнится восемнадцать лет. А произойдет это торжественное событие через три шестиночья.
      - Но если ей... - начал Дорэн.
      - Да, ей больше пятнадцати, - согласилась Селла, - но в пятнадцать она еще не была готова к самостоятельной работе. Мы, ведьмы, переводим наших учеников в подмастерья в восемнадцать лет, во всяком случае, я. Я хочу, чтобы они полностью овладели профессией, а не просто выучили несколько фокусов. Они уходят от меня, когда получают все, что я могу им дать. Я вижу, сэр, что вы подозреваете меня в шарлатанстве. И напрасно, уверяю вас. Утром я сотворила заклинание, чтобы узнать, кто заглянет ко мне и с какой просьбой. Тем самым я экономлю массу времени. Ведьма, хорошая ведьма, может читать мысли человека до того, как они достигнут его губ. - Она сухо улыбнулась. - Боюсь, я слишком нетерпелива, чтобы дожидаться, пока ваши слова дойдут до моих ушей.
      Дорэн, хмурясь, задумался, а Фалеа повернулась к Тенерии.
      - Роста он выше среднего для своего возраста, - заговорила Тенерия низким, мелодичным голосом. - Худой. Волосы черные, глаза карие, как у большинства в Этшаре. Недавно, перед визитом к Тетерану, вы его коротко подстригли, но он уже немного оброс. Он был в тунике и дорогих башмаках из тонкой кожи, не годящихся для дальних путешествий. С Рынка у Западных ворот он ушел позавчера через южную сторожевую башню. Думаю, там я возьму его след.
      - И чем быстрее, тем лучше, - вставила Селла. - След со временем пропадает. Походный тюк Тенерии я собрала, поскольку знала о вашем приходе. Тенерия отправится в путь, как только вы оплатите ее труды.
      Дорэн начал что-то говорить, но Селла оборвала его:
      - Один золотой - немалая сумма, но мы возвратим все деньги, за исключением наших расходов, если Тенерия потеряет его или Думери в ее компании будет причинен вред. Я готова поклясться в этом перед любым чиновником Правителя, если вы будете настаивать, или зарегистрировать наш договор у любого компетентного чародея. Если вы согласны, Тенерия идет тотчас же.
      Фалеа и Дорэн переглянулись. По выражению лица жены Дорэн все понял и полез в кошель. Тенерия наклонилась, взяла с пола походный тюк.
      Не произнеся ни слова, вышла из дома и зашагала к Западным воротам.
      Глава 15
      Тенерия, естественно, была неспокойна, выходя из городских ворот. Она понимала, что задание это - последний экзамен за весь курс обучения. Если она сдаст его успешно, то есть найдет мальчика и приведет его домой или доставит в безопасное место, то становится настоящей ведьмой, имеющей право называть себя Тенерия-ведьма. Она получит возможность ездить по свету, жить, где ей заблагорассудится, и не прибегать по первому зову Селлы, выполняя любое ее поручение. Не то чтобы Селла держала ее в ежовых рукавицах или обучение вызывало у Тенерии отрицательные эмоции, но ей надоело ходить в ученицах. Душа жаждала самостоятельности.
      Если же она провалится, Селла предоставит ей новую попытку проявить себя, но до той поры она останется по-прежнему в ученицах.
      Волновалась она не только из-за профессионального будущего. По существу, она впервые покидала город. Да, как-то раз ее посылали собирать травы, ночью, одну, но Южные ворота постоянно оставались в поле ее зрения, и она знала, что Селла присматривает за ней.
      На этот раз Селла присматривать не будет, во всяком случае, как только она отойдет на несколько лиг. Ее возможности имели предел.
      Тенерия-то обладала куда меньшими возможностями. Она различала ауру человека лишь в радиусе нескольких кварталов, не то что на противоположной стороне города. А квартал Чародеев находился в юго-восточной части Этшара, далеко от Западных ворот.
      Ее родной Рыбный квартал лежал на севере, на побережье залива, к востоку от Большого канала. Те места она знала как свои пять пальцев, а вот Западных ворот ни разу не видела. Но, озабоченная данным ей поручением, она не глазела по сторонам, торопясь выйти на большак.
      Бегло глянув на выстроившиеся вдоль обочин фургоны, она включила внутреннее зрение, пытаясь найти психослед Думери.
      Но у нее ничего не вышло. Слишком много следов оставили другие люди. Недавно здесь прошла молодая женщина, чуть постарше Тенерии, тревожась из-за нежданной нежеланной беременности. Старик-фермер волновался из-за своих долгов, надеясь, что сможет оттянуть оплату до жатвы, если урожай в этом году не подведет. Деньги, одиночество, ненависть, любовь, жадность, возбуждение, предчувствие беды, отчаяние - какие только мысли не роились вокруг.
      Следа Думери она найти не смогла. Впрочем, ее это не удивило. В конце концов он прошел тут более двух дней назад, да и она его ни разу не видела. Тенерия решила, что и Селла едва ли сумела бы взять его след.
      К счастью, необходимости в этом не было. Селла добыла всю необходимую информацию из мыслей родителей Думери и Тетерана и передала ее Тенерии. Все они думали только о нем, так что получить нужные сведения не составило труда.
      Тенерия улыбнулась. У ведовства есть свои плюсы. Ведьмы не могли привлекать наружные силы, пользовались только энергией своего тела, но она не слышала о чародее или ворлоке, умеющем читать мысли других людей. А ведь это легко, если знаешь как.
      Она все еще помнила, как в тринадцать лет, только став ученицей, она впервые воспользовалась ведьминскими навыками. Селла научила ее убеждать людей делать то, что хочется ей, а не им, причем люди эти понятия не имели, что желаемый эффект достигается посредством магии.
      Она получила товар в кредит у известного своей скупостью торговца сладостями на улице Игр.
      В тот раз она перестаралась, не представляя себе, сколь малое усилие надобно применять. Она буквально выбилась из сил, воздействуя на его мозг, и чуть не потеряла сознание прямо на улице, выйдя из лавки. Добравшись до дома Селлы, она рухнула на кровать и проспала полтора дня, чтобы потом выяснить, сколь велика была мощь ее психоудара: бедолага-торговец целое шестиночье отпускал товар в кредит любому желающему и раздавал сладости на пробу окрестной детворе.
      Очухавшись, он понял, что какая-то ведьма сыграла с ним злую шутку, и уже Селле пришлось убеждать его, что нет нужды предпринимать ответных мер.
      Тенерия видела, сколь изящно это делается.
      А сама, понимая, какую смуту внесла она в мысли торговца, еще четыре месяца не могла отделаться от чувства вины. Она стала копить деньги и в конце концов возместила торговцу его убытки, хотя обида осталась у него на всю жизнь.
      И когда люди удивлялись, почему некоторые ведьмы отказывались творить зло их недругам, какие бы деньги им за это ни предлагали, Тенерия всегда вспоминала пустой прилавок торговца сладостями и недоумение на его печальной физиономии. Нет, делать этого не стоило. Себе дороже. Куда проще убедить людей, желавших навредить или убить, обратиться к кому-то еще, или вообще отговорить их от задуманного.
      Впрочем, не все ведьмы были такими совестливыми. Некоторые даже участвовали в войнах, которые никогда не прекращались в Малых Королевствах. Ходили слухи о ведьмах, которые несколько лет тому назад помогли Великому Ворлоку создать Империю Бонда.
      Тенерия не понимала, как это у них получалось.
      А вот найти убежавшего - с этим проблем не было. После установления контакта она без труда выяснила бы что к чему: солгать ведьме не удавалось никому.
      К сожалению, Думери опережал ее на два дня. Она прибавила шагу.
      Можно и левитировать, подумала Тенерия, но особого смысла в этом нет. Левитация означала, что ей придется тащить головой все ее девяносто четыре фунта. Шагать куда проще, а по времени практически одно и то же.
      Психослед Думери все не обнаруживался, но ее это и не волновало. От Фалеа Селла узнала, что Сандер-теург обнаружил Думери-из-Гавани где-то на Великой реке. Контакт с мозгом Сандера это подтвердил, так что Тенерия знала, что ей прежде всего надо попасть на Великую реку. А туда от Этшара вела только одна дорога.
      Она могла бы добраться до реки через залив и предпочла бы плыть в лодке, а не идти пешком, но Фалеа и Дорэн хотели, чтобы она отследила путь Думери от самых Западных ворот.
      Уже в темноте, донельзя уставшая, Тенерия постучалась в дверь гостиницы "У моста".
      Мужчину, что открыл дверь, она узнала сразу: Валдер, хозяин гостиницы. Она чувствовала, что внешность его не соответствует возрасту - лет ему очень и очень много, но она знала, что давным-давно, когда он только начал хозяйничать в гостинице, на него - он еще был Валдер-Магический меч наложили заклинание Вечной молодости.
      Он усадил девушку за стол, принес еду и питье.
      Ей не пришлось ни о чем просить, не было нужды и привлекать на помощь магию: Валдер и сам прекрасно знал, что нужно уставшему путнику.
      Однако он не сразу поставил поднос на стол.
      - Деньги у тебя есть, не так ли?
      Тенерия кивнула. Валдер улыбнулся, поднос тут же оказался перед ней, и она принялась за еду.
      Ночью она спала на пуховой перине, не думая о том, где сейчас Думери, да и ни о чем другом.
      За завтраком она, однако, вспомнила о поручении и описала Валдеру Думери, спросив, не заходил ли к нему этот мальчик.
      Склонив голову, он изучающе посмотрел на нее, и Тенерия уже решила, что ей придется прибегать к магии.
      - Зачем он тебе? - спросил Валдер.
      - Его родители наняли меня. Я должна найти мальчика.
      Валдер помолчал, потом пожал плечами.
      - Он тут был. За две ночи до этой. Такой грязный, грустный, усталый. Денег у него не было, но я позволил ему переночевать в конюшне и накормил объедками. Мне он показался совершенно безобидным.
      - Так он провел здесь ночь? На конюшне?
      - Насколько мне известно, да. Утром я его не видел. И не знаю, много ли он съел. У миски, что я оставил ему, были следы спригганов.
      - Следы спригганов?
      - Совершенно верно.
      - Простите, а кто такие спригганы?
      Валдер изумился.
      - Ты еще их не видела? Впрочем, может, и не видела. В наших краях они попадаются уже давно. Прячутся в баулах, в фургонах.
      - Но кто они? - переспросила Тенерия.
      - Маленькие существа вот такого росточка. - Валдер развел руки дюймов на восемь-девять. - Напоминают лягушек, начавших превращаться в человека. У них большие, стоящие торчком уши, глаза навыкате, они могут говорить. И лезут во все щели. Приходят они откуда-то с гор, из Малых Королевств. По слухам, они появились в результате неудачного заклинания какого-то чародея, четыре или пять лет назад. Никто не знает, сколько их, долго ли они живут, как размножаются, если и размножаются. Им нравится развлекаться, и они постоянно голодны. Я предупреждаю гостей, чтобы они были начеку, потому что спригганы тащат еду прямо с тарелок.
      Тенерия смотрела на Валдера во все глаза.
      - Я никогда о них не слышала. И как же вы избавляетесь от них?
      Валдер нахмурился.
      - Их, конечно, можно убить, они не защищены магией. Проткнешь его стальным ножом, и он умирает, как любое другое живое существо. Обычно я этого не делаю. Они же абсолютно безвредны. Я их ловлю, выставляю за порог и запрещаю им возвращаться. Они слушаются. Шастают вдоль дороги, но иногда, сбившись в стаю, набираются храбрости и пытаются вновь проникнуть в дом. Тогда мне приходится идти на более радикальные меры.
      - Какие же? - спросила Тенерия. - Прибегаете к магии?
      - Нет, они недостойны того, чтобы тратить на них заклинания.
      - Так что же вы делаете?
      Валдер огляделся, чувствовалось, что говорить ему не хочется. Потом наклонился к Тенерии и прошептал:
      - Я их спаиваю.
      Девушка улыбнулась.
      - Правда?
      - Да. Идея моей жены. Я ставлю миску с бренди или ушки с вишневым сиропом, они обожают вишневый сироп, и жду. Рано или поздно они все выпивают, а напившись, отключаются прямо на полу. Совершенно не умеют пить. А просыпаются с жутким похмельем. Пока они без сознания, я выкидываю их на большак. После такого угощения они забывают ко мне дорогу.
      - Все? Никто из них не пристрастился к спиртному?
      - Пока еще нет.
      - А сейчас сприггана у вас нет? - Она оглядела зал. - Я хотела бы взглянуть хоть на одного.
      - В последнее время я их что-то не видел, но один точно крутился около миски, которую я дал мальчику.
      Тенерия кивнула.
      - Большое вам спасибо. Вы мне очень помогли.
      Она расплатилась, подхватила походный тюк и вышла из гостиницы.
      На вершине холма остановилась. Думери мог выбрать один из двух вариантов. Пересечь реку по мосту и шагать по большаку на север. Или уплыть по реке.
      Поскольку его обнаружили на барже для перевозки скота, он скорее всего избрал второй вариант. Она сама поступила бы точно так же. Руководствуясь то ли ведьминской интуицией, то ли здравым смыслом, она направилась к причалу.
      Шагая, Тенерия думала о спригганах. Рассказы хозяина гостиницы о них заинтересовали ее.
      Один из них ел из миски Думери. Что бы это значило?
      Если спригган где-то неподалеку, она может получить от него дополнительную информацию.
      А не попробовать ли пообщаться с ним? Тенерия сошла с тропы, села на зеленую траву, скрестив ноги, расправила юбку. Положив руки на колени, начала думать о доброте и любви, вкусной еде, мягком пушистом мехе, дружеских улыбках. И мысли эти полетели от нее во всех направлениях.
      Из травы выскочила полевая мышка, забралась ей на юбку, свернулась клубочком и заснула. Крыса высунулась из норы, но не приблизилась. Тенерия не возражала: крыс она не любила.
      Некоторые люди на причале начали поглядывать в ее сторону. Девушка поняла, что излучает слишком много доброты.
      Но вот позади зашелестела трава. Тенерия повернулась и увидела необычное существо ростом в семь или восемь дюймов. Зеленое, на маленьких ножках, с толстым животом, действительно похожее на лягушку, но с головой, более напоминающей человеческую, если не принимать во внимание большие, стоящие торчком уши и полное отсутствие волос.
      - Привет, - промурлыкала Тенерия, стараясь не спугнуть сприггана.
      - Привет, привет! - прозвучало в ответ. - Ты любишь спригганов?
      - Да, люблю.
      - Мы позабавляемся?
      - Если хочешь.
      - Мы позабавляемся!
      - Хорошо, - согласилась Тенерия. - Позабавляемся. Но сначала я должна найти своего приятеля. Мы позабавляемся еще больше после того, как отыщем его. Может, ты мне поможешь?
      - Приятеля? - В голосе сприггана слышалось недоумение.
      - Да, приятеля. Его зовут Думери-из-Гавани. Он спал в конюшне две ночи назад. Мальчик с черными волосами и карими глазами. Ты его видел?
      - Видел его, видел его! - Спригган подпрыгивал при каждом слове. - С ним не позабавляешься. Совсем не позабавляешься. Сел на лодку, уплыл.
      - На лодке?
      - На лодке с коровами, туда. - Спригган указал на реку, махнул ручонкой на запад.
      - Понятно. Тогда, боюсь, мне придется отправиться следом за ним.
      Такая печаль отразилась на мордочке сприггана, что Тенерия едва не рассмеялась.
      - И ты уходишь? - спросил он.
      - Да, - кивнула Тенерия. - Но мы позабавляемся, когда я вернусь. - Она улыбнулась.
      Сприггана такая перспектива не устроила.
      - Ты уходишь? - Голос его дрогнул. - Должна уйти? Не можешь остаться?
      Отчаяние сприггана тронуло ведьму. Кроме того, она поняла, как использовать это крохотное существо. Спригган видел Думери, похоже, говорил с ним. И через него она могла войти с мальчиком в мысленный контакт.
      - Слушай, я могу взять тебя с собой.
      - Поехать с тобой? - Грусть сприггана исчезла как по мановению волшебной палочки. - Поеду, поеду! Да, да, поеду! - Теперь его переполняла радость.
      Тенерия рассмеялась.
      - Тогда в путь! Нам надо нанять лодку.
      Глава 16
      На третий день Думери уже перестал замечать навозную вонь. Ноги и спина еще болели, но он уже мог ворочать лопатой, поглядывая при этом по сторонам. Впрочем, высокие, заросшие травой берега сужали обзор.
      Иногда, правда, ширина реки заметно увеличивалась, берега становились более пологими, и Думери видел фермы, поля, аккуратные деревеньки, а на западном берегу - большак, по которому шли люди, ехали телеги, а иногда и целые караваны. Поскольку баржа держалась восточного берега, и люди и телеги издали казались игрушечными.
      Причалы встречались довольно часто. Одни почерневшие от времени, наполовину сгнившие, другие относительно новые, блещущие на солнце свежей покраской. Первые обслуживали деревни, вторые - большие поместья, третьи стояли вдали от поселений, вероятно, ими пользовались рыбаки или фермеры, живущие на хуторах.
      Тут и там к реке спускались тропы, по которым скот водили на водопой. Иной раз они проплывали мимо пригнанного к реке стада. Тогда бычки на барже и на берегу начинали мычать, и Думери приходилось проявлять особую осторожность, дабы не угодить под копыта разволновавшихся животных.
      Не пустовала и река. Баржи и суда проплывали в обоих направлениях. Тут были и рыбачьи лодки, неторопливо скользящие вдоль берега, и быстроходные пассажирские экспрессы, мгновенно нагоняющие баржу Думери и исчезающие вдали, словно та стояла на месте.
      На третий день, ближе к вечеру, баржа проплыла мимо первого замка с каменными башнями и высокими стенами. И Думери решил, что они покинули Гегемонию трех Этшаров, где, по неписаному закону правящего триумвирата, не разрешалось строить замки или иные укрепления вне пределов трех столиц.
      За первым замком последовал второй, третий, четвертый, и Думери решил, что они приблизились, но еще не миновали границу Гегемонии, поскольку все замки стояли на восточном берегу и достаточно далеко от берега. Он подумал, что западный берег и сама река скорее всего принадлежат Гегемонии.
      Река тем временем вновь повернула на запад, и теперь восточный берег стал северным, а западный - южным, то есть замки теперь высились на севере.
      Сардирон лежал к северу от Гегемонии, это знали все. А река, полагал Думери, являла собой естественную границу.
      Мысли эти вдохновили Думери. Ему не терпелось добраться до Сардирона и вновь встретиться с мужчиной в коричневом, но, с другой стороны, не хотелось покидать пределы Гегемонии.
      Наконец миновал и третий день.
      В этот вечер, после захода солнца, баржу привязали к дереву. По вечерам ее всегда привязывали к скале или к дереву. Даже днем, когда двое матросов отправились на лодке в деревню за провизией, баржа не швартовалась к причалу. Ее остановили в двухстах ярдах от него, обмотав канат вокруг крепкого дуба. Вечером третьего дня Думери полюбопытствовал, почему они никогда не пользуются причалом.
      - Потому что деревья не берут платы, - ответил ему Келдер.
      На четвертый день, ближе к полудню, баржа прошла под мостом, первым с той минуты, как Думери поднялся на борт. Деревянным мостом, с центральным пролетом, в котором могли разминуться две баржи. Впрочем, они миновали мост в гордом одиночестве.
      А вот на самом мосту, по оценке Думери, два фургона разъехаться не могли. Мальчику осталось лишь гадать, как решался вопрос о том, кому проезжать первым, если два фургона подъезжали одновременно к разным концам моста.
      Мост так заинтересовал Думери, что он и не заметил, что они плывут по озеру. Во всяком случае, Думери решил, что это озеро, потому что видел таковое впервые.
      Его поразила абсолютно ровная поверхность озера. Необъятные водные пространства уже не удивляли его: он привык к гавани Этшара. Но вода там находилась в постоянном движении, волны накатывали на причалы, бились о борта кораблей. И в реке вода не стояла на месте, хотя волн и не было.
      Озеро же более всего напоминало лужу.
      Баржа держалась берега, расположенного по правую руку. Думери полагал его восточным, хотя он по-прежнему находился на севере. Устав смотреть на воду, Думери повернулся к берегу и увидел, что они проплывают мимо каменного замка, построенного буквально у кромки воды.
      - Эй, - воскликнул Думери, - где мы? Нарал повернулся к нему.
      - Смотри во все глаза, мальчик. Мы только что пересекли границу. Добро пожаловать в земли баронов Сардирона.
      - Пересекли границу?
      - Совершенно верно. Граница проходит через это озеро, оно так и называется - Пограничное. По прямой, проведенной от этого замка, что принадлежит сардиронцам, до другого, на том берегу, которым владеет Этшар. Теперь мы находимся в сардиронских водах. Река же течет по территории Гегемонии.
      - Понятно. - Думери подозрительно глянул на воду, словно ожидал, что она станет другой.
      Но нет, вода осталась голубой и прозрачной.
      - На западном берегу есть и третий замок, - продолжал Нарал. - Он стоит между двумя реками, впадающими в озеро. Они тоже сардиронские. Так что у баронов две реки, что впадают в озеро, а у Этшара одна, что вытекает из него.
      - Две реки, что впадают в озеро? - Вот тут Думери заволновался.
      - Естественно. - Нарал удивился столь вопиющей безграмотности. Великая река и река Шанна.
      - А по какой поплывем мы?
      - Разумеется, по Великой. Мы же сразу сказали тебе, что идем в Сардирон.
      - А Шанна туда не течет?
      - Нет, конечно, нет. Она течет в Шанну. - Нарал помолчал. - Вернее, течет из Шанны, где ее верховья. Туда мало кто плавает. Глубина небольшая. Даже баржу можно посадить на мель.
      Думери уже давно не слушал. Он запаниковал при мысли о том, что баржа поплывет одним маршрутом, а "Солнечные луга" - другим, и он никогда не сможет найти мужчину в коричневом.
      Однако вскоре он взял себя в руки. На пассажирском судне ему ясно сказали, что плывут они в Сардирон. Туда же направлялась и баржа. По Шанне мало кто плавал. Так что тревожиться не о чем.
      Оглядевшись, Думери увидел, что они приближаются к западному берегу: он видел кроны деревьев и крышу другого сардиронского замка, стоящего меж двух рек.
      Час спустя озеро осталось позади, и они вошли в верховья Великой реки, ту ее часть, что протекала по землям баронов Сардирона.
      Вскоре они миновали еще один деревянный мост. Этот охранялся замком, высящемся на западном берегу, дабы ни у кого не осталось сомнений, что здесь правят бароны.
      Впрочем, смена государства не очень-то сказалась на окрестностях. Баржа проплывала мимо ухоженных полей и ферм, садов и деревень, новых и заброшенных причалов.
      К концу пятого дня, оторвавшись от лопаты, Думери внезапно увидел "Солнечные луга". Судно стояло у причала, мимо которого проследовала баржа.
      Наконец-то он догнал мужчину в коричневом!
      На палубе он не увидел ни единого человека. Берег находился совсем рядом, и Думери горько пожалел, что не умеет плавать, иначе бросился бы в воду.
      Вновь его охватила тревога. Если мужчина в коричневом все еще пребывал на борту "Солнечных лугов", он, Думери, уплывал от него все дальше.
      Думери, разумеется, понимал, что охотник на драконов мог сойти с корабля где-то на промежуточной остановке, но он гнал от себя эти мысли. По крайней мере он мог все узнать у команды "Солнечных лугов".
      Поначалу он даже хотел попросить матросов остановить баржу и высадить его на восточный берег, но потом передумал. Все-таки он подрядился плыть до Сардирона-на-Водах и знал, что никому из матросов не хочется убирать навоз. Так что едва ли они бы отпустили его.
      Особенно Келдер Неулыбчивый, которому нравилось портить людям жизнь. К Думери он особо не приставал, тому и так приходилось несладко, но мальчик понимал, что Келдер приложит все силы, чтобы удержать его, если узнает, что Думери хочет покинуть баржу.
      Поэтому мальчик выжидал, никому не говоря о своих планах.
      Но вот солнце закатилось за горизонт, и матросы дали команду сильфу швартоваться. Бестелесное, не знающее усталости существо повиновалось, обмотав причальный конец вокруг скального выступа на обрывистом восточном берегу.
      Думери облегченно вздохнул: с тем же успехом они могли пристать и к западному берегу. И что бы он тогда делал?
      Остаток дня превратился в пытку. Он не решался сбежать, пока команда не заснет, а вахту будет нести тот, кого он не боялся.
      Ужин и последующие разговоры ни о чем тянулись бесконечно, но в конце концов матросы начали зевать и укладываться на койки под палубой.
      К сожалению, первым на вахту заступил Келдер. Думери лежал, завернувшись в одеяло, стараясь не уснуть, но прикинуться спящим, чтобы не вызвать у Келдера никаких подозрений.
      Он, конечно, задремал, но его разбудили негромкие голоса: Келдер будил своего сменщика, Нарала. Думери затаился.
      Нарал начал жаловаться, что Келдер прервал такой хороший сон, на что Келдер грубо ответил, что он слишком устал, чтобы выслушивать подобные глупости. И улегся на койку еще до того, как Нарал вылез на палубу.
      Доски палубы заскрипели под шагами Нарала, он уселся на стул на носу баржи. Думери вылез из-под одеяла, всмотрелся в темноту.
      Нарал, зевая, тер глаза.
      Думери выскользнул из-под одеяла, пополз к борту. Привязали баржу за носовой конец, так что корму течением прибило к берегу. Думери знал, что утром, если сильф не сможет стронуть баржу, дно которой увязнет в иле, с места, скот перегонят на один борт, баржа качнется и выйдет на чистую воду.
      А пока баржа стояла крепко, впечатанная в ил.
      У борта Думери встал, осторожно глянул на Нарала.
      Тот, кажется, ничего не замечал. А если бы и увидел Думери, то подумал, что мальчик справляет естественную нужду.
      Думери посмотрел вниз. От берега баржу отделяли два фута черной воды, на которой иногда играли блики лунного света.
      А за водой начинался довольно крутой, заросший травой берег.
      Думери отступил на три шага, разбежался и прыгнул.
      Приземлился на руки и колени и заскользил вниз по влажной от росы траве. Ноги его по колени ушли в воду, прежде чем он сумел ухватиться за траву.
      Нарал, подумал Думери, несомненно, слышал шум. Он лежал не шевелясь, ожидая, что Нарал пройдет на корму, чтобы разобраться, что там такое.
      Но никто не подошел к борту, так что Думери начал думать о том, как преодолеть крутой откос.
      Надо, решил он, упираться пальцами ног, а руками хвататься за пучки травы или за землю в тех местах, где ему удастся их выдрать.
      Дело пошло, но слишком медленно, и он засомневался, что сможет преодолеть подъем до рассвета. Когда он уже стоял на ровной земле, мозг пронзила другая мысль: а будет ли рассвет или солнце так никогда и не поднимется на востоке? Подъем-то занял целую вечность!
      Думери перелез через идущую по краю откоса изгородь, оказавшись на поле, огляделся. Обычная ночь, две луны и звезды на небе. Меньшая, почти полная, только поднялась на востоке, большая, широкий полумесяц с рогами кверху, напоминающая улыбку маленького божка, уже прошла зенит.
      Может, подумал Думери, солнце просто запаздывает.
      Он огляделся вокруг. Все показалось ему странным. Безмерно высокий восточный горизонт. Почти вертикальные склоны холмов. Свет малой луны отражался на холмах, поднимавшихся к самому небу.
      Да это же горы, осенило Думери. Горы. Он смотрел на горы.
      В Гегемонии гор не было, так же, как и замков. По телу Думери пробежала дрожь. Он, двенадцатилетний мальчик, оказался за пределами цивилизованного мира!
      Вот они, реальные свидетельства того, что он в землях баронов, где все еще таилось зло древней Империи, где люди отворачивались от этшарской цивилизации, предпочитая хаос и жестокость порядку и здравому смыслу. Замки и колдуны, камень, снег, огонь - это все обещали враждебные горы.
      Вновь его сотрясла дрожь.
      Тут Думери осенило. Виноваты мокрые ноги. Вот от чего он дрожит. Надо поскорее обсохнуть и согреться.
      Он посмотрел на стоящий в отдалении дом фермера. Едва ли ночного гостя встретили бы там с распростертыми объятиями.
      А вот шагая, можно высушить ноги и согреться. Думери глянул вниз. Баржа стояла на месте, различил он и сидящего на стуле Нарала. Тот, судя по всему, крепко спал.
      Думери не знал, какое наказание уготовано заснувшему на вахте, ему это ответственное дело не доверяли, но полагал, что Наралу всыпят по первое число.
      Может, теперь он будет убирать навоз. Кому-то придется заменять Думери.
      Но это уже не его заботы, подумал Думери. И зашагал вдоль берега к причалу, у которого ошвартовались "Солнечные луга".
      Глава 17
      Речной берег, вскоре понял Думери, далеко не большак. Скользкий, вязкий, заросший кустарником, кишащий комарами, усеянный острыми камнями и навозными кучами, он не приспособлен к передвижениям.
      Ему приходилось перелезать через изгороди. Несколько раз он попадал в силки, расставленные на кролика, а потом, сидя в грязи, долго распутывал узлы.
      Тем не менее солнце еще не показалось из-за горных вершин, когда Думери, грязный, уставший, но полный решимости довести дело до конца, добрел до гостиницы и причала, у которого ошвартовались на ночь "Солнечные луга".
      Знакомый силуэт пассажирского судна он без труда разглядел в свете малой луны. Торчащие весла в темноте еще больше напоминали ножки насекомого.
      Последний участок пути дался ему легко: утоптанная земля, деревянная лестница, ведущая к причалу. В десятке ярдов от лестницы - несколько ступеней к веранде гостиницы. За гостиницей виднелась небольшая деревушка, дюжина домов вдоль единственной, поднимающейся в гору улицы.
      В том, что стоящее у лестницы здание - гостиница, Думери понял по висящей над верандой вывеске, освещенной двумя факелами. На ней он увидел коричневого поросенка, проткнутого черным прутом. Оранжевые зигзаги под поросенком олицетворяли огонь.
      Опять перед ним возникла дилемма: стучаться в гостиницу, где мог ночевать мужчина в коричневом, или спускаться к "Солнечным лугам".
      Поразмыслив, он направился к лестнице.
      Споткнулся на верхней ступени и едва кубарем не полетел вниз, но все-таки удержался и спустился по лестнице, как положено, ногами.
      У сходней, как и на барже, нес вахту один из матросов. Он сидел на стуле, положив на колени меч. И смотрел на Думери.
      - Э... привет, - поздоровался Думери. Ему пришлось кричать, чтобы перекрыть стрекот ночных насекомых.
      - Привет, - отозвался вахтенный.
      Думери прошелся по причалу, вернулся к сходням.
      - Я ищу одного человека. Несколько дней назад я видел его на борту вашего судна.
      - И что? - полюбопытствовал вахтенный.
      - Крупный такой мужчина, с темно-каштановыми волосами, в одежде из коричневой кожи. Он поднялся на борт у моста Азрада.
      - Я знаю, о ком ты говоришь, - кивнул матрос. Только сейчас Думери заметил, что говорит он с акцентом.
      - Вот и хорошо. Он мне нужен. Я хочу поговорить с ним.
      Вахтенный поднял меч, указал им на восток.
      - Странное ты выбрал время, не правда ли?
      - Да, конечно, - согласился Думери. - Я боялся, что он уйдет до того, как я переговорю с ним.
      - Ага. Значит, ты торопился? Думери кивнул.
      - Да, торопился.
      - Так торопился, что не успел привести себя в порядок?
      Тут Думери посмотрел на себя.
      Туника - лохмотья. Штаны - в вырванных лоскутах. Ссадины, царапины на теле, плотная корка грязи на коже. Башмаки, к счастью, целы, но выглядят так, словно им место на свалке.
      - В темноте я сбился с дороги, - пояснил он. - Пару раз упал.
      - Это твои проблемы, мальчик, - ответил вахтенный. - Извини, но в таком виде я тебя на "Солнечные луга" не пущу, будь ты хоть сыном барона или переодетым Богом.
      - Так он на борту? - спросил Думери. - Мужчина в коричневом? Охотник на драконов?
      Вахтенный всмотрелся в Думери. На востоке небо просветлело. На корме и носу судна ярко горели фонари. Большая луна зашла, но малая еще плыла по ночному небу. Короче, света хватало.
      Вахтенный решил, что режим секретности не по его части.
      - Этого мужчину зовут Кеншер сын Киннера, мальчик. На судне его нет. Скорее всего он в "Жареном поросенке". Дальше он с нами не плывет. Дважды в год мы забираем его отсюда, а по пути назад высаживаем.
      Словно гигантская ноша свалилась с плеч Думери. Он облегченно вздохнул.
      - Огромное вам спасибо! Значит, я с ним не разминулся!
      Он повернулся и взбежал по лестнице, не слыша голоса вахтенного, советовавшего мальчику смотреть под ноги и никому не говорить, от кого он узнал о Кеншере.
      Теперь Думери знал, как зовут мужчину в коричневом: Кеншер сын Киннера. По этшарским стандартам имя необычное, но далеко не экзотическое. У Думери создалось впечатление, что северяне в сравнении с жителями Этшара чаще используют имена родителей.
      Взлетев на веранду, он уперся руками в дверь гостиницы, полагая, что она тут же откроется.
      Дверь не открылась. А вот мокрые башмаки заскользили по начищенному паркету веранды, и Думери шмякнулся носом и подбородком о тяжелый дуб дверных панелей. Кровь из носа не потекла, но Думери едва не вскрикнул от боли.
      Он потер ушибленный нос, попытался повернуть рукоятку.
      Дверь по-прежнему не открывалась.
      Думери нахмурился. Впервые он видел гостиницу с запертой дверью. Какой же смысл отгораживаться от возможных клиентов?
      А может, владелец боится бандитов, шастающих в здешних краях? Все-таки это не Этшар. Думери огляделся в поисках веревки, колокола или колотушки.
      Черный металлический шкворень висел рядом с вывеской. Поначалу Думери и не заметил его. Один конец шкворня уходил в деревянный короб, укрепленный на стене.
      Думери поднял руку и дернул за шкворень.
      Он легко опустился вниз, а когда Думери отпустил его, вернулся в прежнее положение, вероятно, под действием противовеса. Вроде бы в гостинице что-то звякнуло, но полной уверенности у Думери не было.
      - Le'kh gamakh? - раздалось из-за двери.
      Думери мигнул. Язык не этшарский.
      Ну конечно, догадался он, к нему обращались на сардиронском. Гостиница же находилась в землях баронов.
      К сожалению, Думери не знал ни слова по сардиронски, так что сказанное могло означать что угодно: добро пожаловать, уходи, назови пароль или ключ под подоконником.
      - Я не говорю на сардиронском, - ответил он не очень громко, чтобы не побеспокоить постояльцев.
      Никто ему не ответил.
      Он стоял, оглядываясь, гадая, что же делать дальше, когда что-то заскрипело и в двери, на дюйм или два выше его головы, открылось окошко, размером с ладонь взрослого человека. На него глянули зеленые глаза под седыми кустистыми бровями, и в них Думери прочитал изумление.
      - Привет, - поздоровался Думери. Глаза мигнули, человек посмотрел вниз, заметил-таки мальчика.
      - Привет, - ответил ему голос старика.
      - Можно мне войти?
      - H'kai debrou... ie'tshei. Да, один момент, - ответили ему. Окошко закрылось, лязгнул металлический засов, дверь распахнулась.
      Перед Думери возник мужчина в белом фартуке, надетом поверх красной ночной рубашки. Он стоял на пороге, загородив Думери дорогу, оглядывая мальчика с головы до ног.
      - Господи, парень... в каком же ты виде! - воскликнул мужчина.
      Думери облегченно вздохнул. Значит, хозяин гостиницы говорил на этшарском.
      В этом бизнесе, подумал он, знание языков просто необходимо.
      - Я ищу человека в одежде из коричневой кожи, которого зовут Кеншер сын Киннера, - объяснил Думери свой приход.
      - Он... ie'tshei... ожидает тебя?
      - Он - йетши?
      - Нет, нет. Он ожидает тебя?
      - Он здесь?
      - Я... ie'tshei, с чего я должен говорить тебе об этом?
      Думери устал. Просто вымотался донельзя, так что новые препятствия, возникающие буквально на ровном месте, когда он почти дошел до цели, вывели его из себя:
      - Неужели так трудно сказать, здесь он или нет? И что означает ваше йетши?
      - Ie'tshei на сардиронском означает "я хотел сказать", мальчик, ответил хозяин гостиницы. - И не надо высмеивать мой этшарский, хорошо? Если ты хочешь, чтобы я правильно выговаривал слова, переходи на сардиронский. Мы уже не в Гегемонии. В твоем возрасте я объяснялся на четырех языках. Иначе мне бы не стать здесь хозяином. А ты, похоже, знаешь только этшарский. Так что будь со мной повежливее, мальчик, все-таки ты пришел ко мне, а не наоборот.
      - Извините, - ввернул Думери, но хозяин гостиницы словно и не услышал его.
      - Ты появляешься за час до рассвета, когда я могу хоть немного поспать, пачкаешь грязью чистый пол, выглядишь словно последний нищий, не говоришь, кто ты такой, подсмеиваешься над тем, как я говорю на иностранном языке, да еще заявляешь, что хочешь пообщаться с одним из моих постояльцев, который тоже спит, полагая, что он здесь, хотя я тебе этого не говорил... Мальчик, тебе бы лучше заплатить за комнату, ванну, еду и новую одежду, потому что, если ты не заплатишь, я тебя не пущу и на порог. В таком виде ты мне в гостинице не нужен. Ты распугаешь всех клиентов.
      - Извините, - повторил Думери.
      - Извинениями ты не обойдешься. Деньги у тебя есть?
      Думери посмотрел на кошель на поясе. На шесть медных монеток многого здесь не купишь. Их не хватит на новую одежду и все остальное. А уж на сочувствие рассчитывать не приходилось.
      Хозяин гостиницы правильно истолковал взгляд Думери.
      - Денег нет. Вон отсюда, мальчик! Вон! - И легонько толкнул Думери в грудь.
      Только тут Думери осознал, что хозяин гостиницы - настоящий гигант. Вышибалы ему не требовались. Он мог утихомирить любого буяна.
      С неохотой Думери отступил на шаг, и тяжелая дверь захлопнулась в дюйме от его носа.
      Глава 18
      Наблюдательный пост Думери устроил в кустах, у самого обрыва. Усталость буквально валила его с ног. Начиная дремать, он падал вперед, царапая лицо о ветки, и сразу просыпался, лихорадочно оглядываясь, прежде чем вспоминал, что смотреть ему надо только на дверь гостиницы.
      Солнце уже давно поднялось, когда мужчина в коричневом, охотник на драконов, вышел из гостиницы. Вновь он был одет в кожу. Шерстяная туника, в которой он покинул гостиницу "У моста" и поднялся на борт "Солнечных лугов", вернулась в тюк.
      Сойдя с веранды, он повернул направо, обогнул гостиницу и зашагал по единственной улице деревушки, переходящей в хорошо утоптанную дорогу.
      Думери вылез из кустов и последовал за ним.
      Ему уже надоело прятаться. Он решил, что подбежит к Кеншеру, остановит его, представится и потребует, чтобы тот взял его в ученики. В конце концов он, Думери, покинул безопасный Этшар, чтобы последовать за ним в леса и горы Сардирона. Разве это не доказывало серьезность его намерений? Неужели мужчина в коричневом и теперь будет сомневаться в его способностях? Неужели не поймет, что именно такой смелый и решительный ученик ему и нужен?
      Думери споткнулся о ветку и растянулся на земле. Быстро вскочил, посмотрел на дорогу.
      Кеншер уже миновал деревню, если таковой можно было назвать горстку домов. Думери родился и вырос в городе, так что понятия не имел, то ли это деревня, то ли поселок, то ли что-то еще.
      Охотник за драконами шел быстрым шагом. Чувствовалось, что все у него разложено по полочкам, он точно знал, куда идет и сколько потребуется времени, чтобы добраться до цели. Думери побежал следом.
      Но сил совсем не осталось, и через сотню ярдов, едва миновав конюшню гостиницы, он скорее шел, чем бежал, а оставив за спиной половину деревни, аккурат напротив кузни, уже едва переставлял ноги.
      Что ж, сказал себе Думери, он догонит охотника на драконов попозже, когда тот остановится, чтобы передохнуть.
      Да и ему тоже отдых не помешает, думал он, хотя отдавал себе отчет, что лишнего времени у него нет.
      Впрочем, минутка-другая, возможно, ничего не изменит.
      Но он не решался потерять из виду Кеншера.
      Деревня осталась позади, он плелся мимо ферм и полей, дорога все поднималась и поднималась, ныряла в лес, превратившись в тропу, а потом ноги окончательно отказались ему служить, и он рухнул на землю рядом с тропой, сказав себе, что отдохнет только чуть-чуть и со свежими силами догонит охотника на драконов. Но заснул, едва его голова коснулась опавшей листвы.
      Открыв глаза, Думери сел, огляделся, не понимая, где он находится.
      Вокруг лес, рядом тропа, извивающаяся меж деревьев, он сидит на куче пожухлых листьев. Земля неровная, воздух холодный, солнце пробивается сквозь листву. Подумав, Думери решил, что солнце скорее на западе, чем на востоке.
      Тем самым он определился с направлением. Тропа уходила на запад и на восток. На восток - в гору, к вершине холма, на запад - вниз, в долину.
      Думери окончательно проснулся. Вспомнил маленькую деревню у реки, отчаянную погоню за Кеншером сыном Киннера по улице, через лес, долину, по склону холма, пока он наконец не свалился без сил.
      Кеншера, естественно, и след простыл.
      В отчаянии Думери разрыдался.
      Немного успокоившись, он встал, насколько возможно, привел в порядок одежду, задумался. Что же делать дальше?
      Возвращаться в долину, к деревне и реке. Там, в сотне лиг, а может, и больше, вниз по течению пересекал ее мост Азрада, от которого дорога вела в Этшар и домой.
      Идти к вершине холма... Ради чего?
      Возможно, дом Кеншера в сотне шагов, на противоположном склоне. Почему нет? В конце концов это сардиронский лес. Не в нем ли водятся драконы?
      От этой мысли Думери стало как-то не по себе. Очень уж не хотелось ему вот так сразу сталкиваться нос к носу с драконом.
      Нет, подумал он, такое просто невозможно. Слишком он близко от реки, деревни, цивилизации.
      Так что тем более ему надо идти вперед. Большая часть пути наверняка позади. Осталось чуть-чуть, так что нелепо, преодолев столько преград, поворачивать назад. Братья его просто засмеют.
      По крайней мере он поднимется на холм и посмотрит, что ждет его впереди.
      Думери вытер мокрые от слез щеки, огляделся, не увидел ничего подозрительного и двинулся к вершине холма.
      Там его ждал неприятный сюрприз. Тропа уходила вниз, чтобы затем, взбираясь на другой холм, разделиться на две.
      Куда пошел Кеншер? Направо или налево? Как угадать? Ошибка могла стоить дорого.
      Тут в голову пришла еще одна, более тревожная мысль. С чего он взял, что Кеншер и дальше шел по тропе? Он же охотник на драконов, то есть прекрасно ориентируется в лесу и привык жить среди дикой природы. Тропа ему просто не нужна. Он мог сойти с нее в любой момент.
      Так что ему, Думери, скорее всего никогда не удастся найти Кеншера.
      Но если в этих краях есть один охотник на драконов, то наверняка найдутся и другие. В следующей деревне он спросит о них, если не в деревне, то в доме. Кто-то же здесь живет, иначе не было бы ни тропы, ни развилок.
      Ему совсем не обязательно идти в ученики именно к Кеншеру. Сойдет любой охотник на драконов.
      Да и Кеншера он еще сможет найти. Если он шел по тропе, наверное, есть способ определить, куда он свернул - направо или налево. Ему показалось, что земля у развилки мягкая, наверное, остались следы. Едва ли их затоптали. Тропой, похоже, пользовались нечасто.
      Думери поспешил к развилке. Действительно, земля влажная. А вот и четкие, свежие следы, уходящие влево, к востоку. На правой тропе, ведущей на юг, следы старые, размытые дождем.
      Думери зашагал налево.
      Миновал один холм.
      Второй. Третий.
      Наконец наткнулся на дом.
      По городским стандартам необычный дом - сложенный из почерневших бревен, без штукатурки, каменного фундамента. Стоял он чуть в стороне от дороги. Позади виднелись какие-то сараи и гигантская поленница. И никаких признаков жизни.
      Но все-таки дом.
      Думери поспешил к двери, постучал.
      Ответа не последовало, и он постучал вновь.
      - Setsh tukul? - спросил из-за двери женский голос.
      - Привет! - отозвался Думери. - Есть кто-нибудь дома?
      Дверь открылась. Из нее выглянула женщина, не старуха, но уже не первой молодости. Со светло-каштановыми, без признаков седины волосами, гладкой кожей, но с морщинками в уголках глаз. В домотканых юбке и тунике, с тяжелой железной кочергой в руке.
      - Kha bakul t'dnai shin? - пожелала знать женщина.
      - Вы не говорите на этшарском? - спросил Думери.
      Ее глаза сузились.
      - Ethsharit? Ie den norakh Ethsharit. Ha d'noresh Sadironas?
      Думери ничего не понял, кроме одного: на этшарском женщина не говорит.
      Но может, знает хоть несколько слов?
      - Охотники на драконов. Я ищу охотников на драконов.
      Женщина сердито зыркнула на него.
      - Ie den norakh Ethsharit. D'gash! D'gash! - Жестом она показала, что более ему тут делать нечего.
      - Охотники на драконов! - повторил Думери. - Пожалуйста!
      - D'gash! - Женщина указала на дорогу.
      В отчаянии Думери предпринял последнюю попытку:
      - Кеншер сын Киннера?
      Тут женщина пристально всмотрелась в Думери.
      - Kensher? - переспросила она. - Kensher fin Kinnerl?
      Думери кивнул, надеясь, что произнес имя нужного ему человека, а не какую-то непристойную фразу на сардиронском.
      Женщина покачала головой.
      - Da knor. Pakhoru. - И махнула рукой в том направлении, в котором и шел Думери.
      Что означали ее слова, он, естественно, не понял, но вот жест трактовался однозначно.
      - Он живет там? Премного вам благодарен, госпожа. Еще раз большое спасибо. - Он поклонился и попятился к тропе.
      Женщина постояла, пока он зашагал на восток, а затем с силой захлопнула дверь.
      Думери шел и шел, гадая, сколь далеко мог уйти Кеншер.
      Раз женщина знала его имя, значит, его дом находился не за семью морями.
      До темноты Думери миновал пять домов, стучась в каждый. В трех ему не открыли, вероятно, они пустовали, в двух повторилась та же сцена: Думери задавал вопросы на этшарском и получал неудобоваримые ответы на сардиронском. В одном доме на имя Кеншера не отреагировали, и он двинулся дальше. В другом узнали сразу и жестами подсказали, как его найти. Думери не сразу понял, что означают два поднятые вверх и разведенные пальцы, на которые мужчина указывал другой рукой. Потом до него дошло, что впереди тропа раздваивается.
      Далее у него не возникало проблем с толкованием скрещенных указательных пальцев, естественно, означавших перекресток.
      Вот так, языком жестов, мужчина рассказал Думери, в какую сторону идти на четырех развилках и двух перекрестках. Думери все тщательно запомнил.
      Осталось, думал он, совсем немного. Он радостно двинулся дальше, насвистывая веселую мелодию.
      Свистел он, впрочем, недолго, потому что начал мерзнуть. Действительно, у реки было куда теплее. Может, он ушел слишком далеко на север, куда весна приходила позже?
      Но холод Думери не испугал: он полагал, что до дома Кеншера рукой подать.
      Но к закату еще не дошел и до первой развилки.
      А вскоре остановился у камня-указателя. В темноте прочитать на нем ничего не смог, но решил, что пора отдохнуть. Он испугался, что может сбиться с тропы или угодить в пасть волкам. Кроме того, он очень устал и проголодался. Но думать об этом не хотелось, потому что еду взять было неоткуда.
      Ночь Думери провел, свернувшись клубочком у тропы, дрожа от холода и прислушиваясь к урчанию в животе. В сказках, которые ему рассказывали в детстве, герои бродили по лесам годами, питаясь ягодами, орехами да корешками, срывая с деревьев плоды, но он не видел ни плодов, ни ягод, ни орехов, а корешки особого аппетита не вызывали.
      Воды, правда, хватало. Ручейки бежали по склонам холмов, иногда собираясь в озерца.
      А вот еды не было вовсе.
      Он жадно жевал травинки, но чувства голода они не заглушали. На барже он был сыт, но с тех пор, как ступил на берег, у него маковой росинки во рту не было. И Думери поневоле задумался, сколько пройдет времени, прежде чем он умрет с голоду.
      Рядом с домами, мимо которых прошел Думери, он видел огороды. Там, пожалуй, можно было поживиться чем-либо съестным, но воровать ему не хотелось, да и лето только началось, так что время сбора урожая еще не пришло.
      Впрочем, темнота так быстро сгущалась, что он и не решился бы куда-то пойти из опасения потерять тропу.
      Проснулся он, когда солнце поднялось довольно высоко. Поначалу холод и жесткая земля не давали ему сомкнуть глаз, но усталость взяла свое, и его сморил сон. Открыв глаза, он быстро вскочил на ноги и двинулся дальше, но тут же мысли его вернулись к еде. Не вернуться ли ему к дому, подумал он, где ему указали путь? Мужчина выглядел добрым. Наверное, у него нашлась бы еда для голодного путника!
      Идея эта представлялась ему все более привлекательной, но, поднявшись на очередной холм, он увидел впереди первую развилку, а рядом с ней гостиницу.
      Он сразу понял, что это гостиница. Дом значительно превосходил размерами те, что встретились ему по пути. К нему примыкали конюшня и внушительный двор. Позади был разбит большой огород. На дворе нашлось место тепличке и леднику. Над дверью висела огромная вывеска.
      Если б он знал про гостиницу и прошел чуть вперед в темноте... Но поздно говорить об этом. Думери поспешил вниз. Уж на шесть медяков он сможет купить хоть какую-то еду!
      Подойдя ближе, он разглядел, что нарисовано на вывеске: ель, переломленная пополам, и желтый зигзаг, как он догадался, молния.
      На этот раз дверь открылась при первом толчке, и Думери вошел в зал. Плюхнулся на стул, выудил из кошеля свои медяки.
      - Ukhur ie t'yelakh?
      Думери повернулся к служанке, что возникла у его столика. Занятый своими мыслями, он и не заметил, как она подошла.
      - Вы говорите на этшарском? - спросил он, предчувствуя, что ответ будет отрицательным.
      - Ethsharit? - переспросила служанка. - D'lost. Shenda! - последнее слово она прокричала, повернувшись к кухне.
      Появилась вторая служанка, постарше.
      - Uhu? - спросила она.
      - Da burei gorn Ethsharit, - с этим молодая женщина направилась на кухню, уступив место у стола своей напарнице.
      - Да, сэр? - обратилась она к Думери.
      - Вы говорите на этшарском? - вновь спросил мальчик.
      - Да, сэр. Что будете кушать? - проговорила она вежливо, но с удивлением смотрела на лохмотья, в которые превратилась одежда Думери.
      - Я не ел два дня, - признался он. - Вот все мои деньги. Могу я на них что-нибудь поесть? Все что угодно.
      Она посмотрела на медяки.
      - Мы что-нибудь придумаем. - Говорила она с легким сардиронским акцентом.
      Повернулась и исчезла на кухне. Думери ждал, нетерпеливо ерзая на стуле.
      Несколько мгновений спустя она вернулась с тарелкой в руках, поставила ее на стол.
      Рот Думери наполнился слюной.
      Рогалики, два зеленых яблока, кусок сыра, остатки курицы, без ног, с обглоданной грудкой, но целым крылышком, на котором хватало мяса.
      - Остатки от завтрака, - пояснила служанка. - Четыре медяка.
      Дрожащими руками Думери пододвинул к ней четыре монетки и набросился на еду, качество которой оставляло желать лучшего.
      Рогалики сухие, яблоки зеленые, сыр заплесневелый, курица холодная, склизкая.
      Но Думери ел, ел и ел. И отвалился от стола, лишь когда на тарелке остались зернышки от яблок да начисто обглоданные куриные кости.
      Он сидел, сложив руки на животе, наслаждаясь ощущением сытости.
      К нему вновь подошла служанка.
      - Ты - ворлок? - спросила она. - Больно ты молодой.
      - Нет, я не ворлок, - ответил заинтригованный Думери. Пристально посмотрел на служанку, прежде чем спросить: - А почему вы так решили?
      - Видишь ли, из тех, что приходят сюда, надолго забывают про еду только ворлоки.
      - Я ничего не забывал! - воскликнул Думери. Забыть о еде! Да он такого и представить себе не мог. - Просто я давно не ел!
      Она продолжала смотреть на него, так что Думери стало как-то не по себе.
      - Почему... Я хочу сказать, сюда действительно часто заглядывают ворлоки?
      Вообще-то он не понимал, что им тут делать. Гостиница, разумеется, пристойная, но он не находил в ней ничего магического.
      - Случается, - ответила служанка.
      - Но почему? Служанка пожала плечами.
      - Я не знаю. Они ничего не говорят. И всегда уходят на юго-восток. Иногда улетают.
      Новости встревожили Думери. Его путь тоже лежал на юго-восток. Ему совсем не хотелось встречаться с ворлоками. Сам он не маг, они ему не компания.
      - Только ворлоки? А как насчет магов или колдунов?
      - Нет, только ворлоки, - подтвердила служанка. - С колдуном я никогда не встречалась, а маг останавливался здесь много лет назад. - Она помолчала. - Девочкой я видела демонолога, но было это давно и совсем в другом месте.
      - Понятно, - кивнул Думери.
      Он понятия не имел, почему ворлоков тянет в эти края, но что он вообще знал о ворлокстве?
      Он решил, что к нему ворлоки не имеют ни малейшего отношения.
      Разумеется, столкнувшись с ворлоком, он постарается отойти в сторону. Ворлоки пользовались дурной славой. Став охотником на драконов и продавая драконью кровь, он сможет держать в узде магов, но ворлоки не пользовались заклинаниями. И могли не жаловать даже охотника на драконов.
      Но, с другой стороны, зачем им обращать на него внимание. Он для них безвреден, занимается своими делами и не собирается перебегать им дорогу.
      Вспомнив о своих делах, он решил задать служанке еще несколько вопросов.
      - Э... я хочу стать учеником охотника на драконов. Вы не знаете, кому из них нужны ученики? Женщина задумалась.
      - Нет, не знаю. Разумеется, драконов здесь немного. В основном они живут на востоке, в горах. На севере. На юге. Да, в Алдагморе есть охотники на драконов, но я не знаю, где их найти.
      - А где этот Алдагмор? - спросил Думери. Служанка вытаращилась на него.
      - Да здесь же!
      - Я думал, это Сардирон, - удивился Думери.
      - Он самый.
      - Но вы сказали...
      - Мальчик, Алдагмор - часть Сардирона. Владения одного из баронов.
      - Понятно, - кивнул Думери.
      - По территории Алдагмор больше всех, - добавила служанка.
      - А много таких вот Алдагморов входит в Сардирон? У нас вот три Этшара, поэтому и страна наша называется Гегемония трех Этшаров. Владения скольких баронов образуют Сардирон?
      - Понятия не имею, - ответила женщина. - Я думаю, число их постоянно меняется. Бароны делят земли между наследниками, иногда объединяют свои земли после женитьбы. Столица у нас Сардирон-на-Водах, там заседает Совет. Есть еще Тазмор - это на востоке, тамошний барон самый богатый из всех. Сригмор - это на севере. А вдоль реки Хакаи - Тзельмин, Такранна... Больше не помню.
      - Понятно.
      - Ты сейчас в северном секторе Алдагмора. Хотя, по-моему, это скорее запад, чем север. Граница в миле отсюда. Если ты шел от Великой реки, то должен был видеть каменный указатель.
      Думери вспомнил, что аккурат рядом с ним и заночевал.
      - Я не прочитал, что на нем написано, - признался Думери.
      Все это, несомненно, интересно, думал он, но совершенно ему не нужно.
      - Так вы не знаете, где мне найти охотника на драконов, которому нужны ученики? - повернул он разговор на животрепещущую для него тему.
      - Нет, боюсь, что нет. Думери вздохнул.
      - А вы знакомы с человеком, которого зовут Кеншер сын Киннера?
      - Да, конечно, - кивнула служанка. - Он останавливался у нас этой ночью.
      - Останавливался? - Думери аж подпрыгнул.
      - Да. Он бывает у нас четыре раза в год, уже много лет подряд. Здесь его все знают, для каждого у него находится доброе слово. Но ты же не из наших мест. Ты с ним знаком?
      - В определенном смысле. - Думери мысленно выругал себя за то, что поддался усталости и заночевал прямо на тропе. А ведь он мог догнать Кеншера еще вчера!
      - Он только что ушел, за полчаса до твоего появления. Если ты поторопишься, то догонишь его.
      - Попробую. - Думери посмотрел на тарелку и вновь выругал себя. Мог бы рассовать еду по карманам и есть на ходу, не потеряв столько времени в гостинице. - Я, пожалуй, пойду. - Он встал, сунул оставшиеся два медяка в кошель и направился к двери.
      - Удачи тебе! - крикнула вслед женщина. Думери так торопился, что даже не ответил. Но мгновением позже сунулся в дверь.
      - По какой дороге он пошел?
      - По той, - служанка указала направо. Туда же направлял его вчера и мужчина. Думери кивнул, повернулся и побежал вслед за Кеншером.
      Глава 19
      Тенерия повернулась, всмотрелась в берег.
      - Ты думаешь, мы приближаемся к нему?
      - Не знаю, - ответил спригган. - Мне все равно. Ты мне больше нравишься.
      - К Сардирону или к барже? - спросил лодочник.
      - К барже, - ответила Тенерия.
      - Я в этом сомневаюсь, - покачал головой владелец лодки. - Обычно баржи для перевозки скота тащат сильфы. А у них скорость приличная.
      Тенерия обеспокоенно взглянула на него.
      - Правда?
      - Да. Я же сказал тебе, что едва ли мы догоним их до Сардирона. Я говорю про город, а не страну. Мы уже на землях баронов, но до города еще плыть и плыть. И нам их не догнать, если только ты не воспользуешься магией.
      - Я же сказала тебе, что моя магия не заставит лодку плыть быстрее.
      Лодочник пожал плечами.
      - Что ж, тогда этого парня нам не догнать, пока он будет на барже.
      - Я вот и думаю, на барже ли он. - Тенерию охватило сомнение, а она, как только стала ученицей, поняла, что интуиции своей надо доверять.
      Она уставилась на сприггана, стараясь впитать в себя его воспоминания о Думери (к сожалению, спригганы не отличались хорошей памятью). Потом вновь повернулась к берегу, коснулась лба растопыренными пальцами, закрыла глаза, мысленно произнесла заклинание обнаружения, которому ее научила Селла, используя сприггана в качестве связующего звена.
      Ее глаза широко раскрылись.
      - Он здесь! - воскликнула Тенерия. - Он сошел на берег у гостиницы! Поворачивай назад, к гостинице, мимо которой мы только что проплыли!
      Ну и паршивец этот мальчишка, подумала она. Внезапно сошел на берег, вместо того чтобы плыть в Сардирон-на-Водах, как обещал! Тенерия еще не видела Думери, но уже невзлюбила его.
      - Что? - изумился лодочник, вытаращившись на Тенерию как на сумасшедшую, но уже тормозя лодку кормовым веслом. - Как ты узнала?
      - Узнала, и все, - ответила Тенерия.
      - Магия? С помощью магии? Ты волшебница? - опасливо спросил лодочник.
      - Я ведьма, - поправила его Тенерия. Затем поправилась: - Еще ученица. Если я найду мальчика, то стану подмастерьем.
      - Но ты же сказала, что не владеешь магией...
      - Я не владею магией, которая может ускорить ход лодки. Ведовство в этом не поможет.
      - Но ты же узнала, где он... Если владеешь одним видом магии, то...
      Тенерия решила закончить дискуссию и не отвечать на вопросы. Лодка развернулась, двинулась к причалу.
      Тенерия порылась в кошеле, достала серебряные монетки, расплатилась с лодочником, высадила сприггана на причал, вылезла сама.
      - Спасибо тебе, - поблагодарила она лодочника. Тот лишь кивнул, отталкивая лодку от причала.
      - Чокнутая ведьма, - пробормотал он мгновение спустя, не подозревая, что ведьмы славятся обостренным слухом.
      Тенерия услышала его слова, но не стала обращать на них внимания. Она уже искала следы Думери.
      Ага, за кустом кто-то сидел не меньше часа, скорее всего дольше, вчера утром. Мальчик лет двенадцати.
      Это был Думери. Несомненно, Думери. Она нашла его след!
      Теперь все будет гораздо проще. След, конечно, не первой свежести, но в Сардироне нет таких толп, как в Этшаре, и отвлекаться она не будет. Ей останется только идти за Думери.
      Теперь, решила Тенерия, никуда он от нее не денется.
      С улыбкой на губах, посадив сприггана на плечо, она миновала деревню и углубилась в лес.
      Ближе к ночи она поняла, что Думери значительно обогнал ее и расстояние между ними если и уменьшается, то очень медленно. Следы, подсчитала она, оставлены на день или два раньше, она же покинула Этшар на два дня позже Думери.
      Ей еще догонять и догонять.
      Она прошла то место, где спал Думери, свернувшись в клубочек у самой тропы, заметила его даже в темноте.
      Останавливаться не стала: хотела чуть-чуть сократить разрыв.
      Кроме того, шестое чувство подсказало ей, что впереди, примерно в миле, гостиница. Она двинулась дальше, путь ей освещала луна и ведьмин огонь. Спригган, полусонный, то и дело чуть не падал с ее плеча, Тенерии приходилось поддерживать его рукой.
      От усталости ноги ее стали чугунными, но она продолжала идти вперед.
      Остановилась, чтобы перевести дух. Гостиница рядом, сразу за холмом. Она почти дошла.
      И тут темноту разорвал сноп оранжевого света, превратив лес в причудливое переплетение ярких пятен и черных полос. Она услышала мужской крик, подняла голову, чтобы найти источник света.
      Поиски не заняли много времени. Мужчина завис в ночном небе, в сотне ярдов от земли, в двухстах - к северу от Тенерии. Свет излучало его тело, сверкающее, как крохотное солнце.
      Он кричал и отмахивался от чего-то невидимого, куда-то его тащившего. Он сопротивлялся изо всех сил.
      Затем голова мужчины дернулась, свет потух, крик оборвался, мужчина камнем полетел вниз.
      Тенерия застыла, прислушиваясь к хрусту ветвей, ломающихся под тяжестью падающего чародея. Кто еще, кроме чародеев, мог летать по небу!
      Затем она услышала глухой удар тела о землю и словно очнулась.
      Спригган что-то заверещал у нее на плече. Она успокаивающе погладила его и отправилась на поиски мужчины.
      Ведьмин огонь отнимал много сил, а она и так валилась с ног от усталости. Она затеплила на ладони маленькую искорку и с ее помощью нашла сухую ветвь. Зажгла ее, истратив на это остатки энергии, и зашагала к месту падения мужчины.
      Едва не прошла мимо, потому что искала оранжевый плащ, который на поверку, без магического сияния оказался черным.
      Мужчина лежал лицом вниз на куче листвы и сломанных веток. Она не знала, жив он или мертв, пока не услышала тяжелого, неровного дыхания. Присела, коснулась его плеча.
      Реакции не последовало: мужчина потерял сознание.
      Аура его потускнела, она не могла уловить ни одной его мысли. Заклинание, устанавливающее диагноз, подсказало ей, что у мужчины сломаны два ребра и запястье левой руки.
      Это даже хорошо, что он без сознания, подумала Тенерия, потому что, если бы она коснулась своим разумом сознания страдающего человека, они оба лишились бы чувств от боли. А мужчина и так получил серьезные травмы.
      Ему требовалось внимание и лечение, чего она дать ему не могла в лесу темной ночью.
      К счастью, гостиница находилась в четверти мили. Упавший с неба мужчина был высок ростом, широкоплеч, но в последнее время, видно, недоедал, отчего кожа его плотно обтягивала кости. Тенерия понимала, что надо донести его до гостиницы.
      Четверть мили лесом, не по тропе, а через бурелом...
      Но выбора у нее не было. Не могла же она оставить его одного!
      Она сняла сприггана с плеча и осторожно поставила на землю. Тот запротестовал, но она тут же осекла его. Затем вновь наклонилась и внимательно всмотрелась в раненого. Лет тридцати с небольшим, решила она, а лицо изборождено морщинами тревоги, не разгладившимися даже после потери сознания.
      Она подняла лежащего без сознания чародея, используя заклинание левитации, и взвалила себе на спину. Убедившись, что он не свалится, зашагала, вернее, потащилась к гостинице. Спригган, жалобно попискивая, следовал за ней.
      Когда тело начинало соскальзывать вниз, она прибегала к заклинаниям, не поддаваясь искушению сделать его полностью невесомым. Слишком рискованно. Селла предупреждала, что этим она может вогнать себя в гроб.
      - Левитация отнимает столько же энергии, сколько и поднятие руками того же веса, - говорила ей Селла. - Только мышцы, если ты их перегружаешь, протестуют, дают знать, что они устали, что надо угомониться. Они болят, их сводит судорога, они отказываются служить. В дело вступает врожденная защитная система организма. Но ведовство - не врожденное качество, человеческое тело к нему не приспособлено, то есть защитная система отсутствует. В трансе ты можешь поддерживать заклинание до той поры, пока в тебе не останется энергии на перекачивание крови. Сердце остановится, и ты умрешь. С ведьмами такое случалось, когда они забывали об осторожности.
      Тенерия ей поверила. Собственно, она видела, какая Селла живая и энергичная, пока творит заклинание, и что с ней происходит, когда она расслабляется, выходя из транса. Проверять правильность теории на себе ей не хотелось.
      А вот теперь после долгого и утомительного дня, вместо того чтобы сытно поужинать и сладко поспать, она тащила на себе сто пятьдесят фунтов. Силы ее практически иссякли. Еще одно-два заклинания, и она замертво рухнет на землю.
      Когда Тенерия увидела сквозь деревья огни гостиницы, с ее губ сорвался вздох облегчения. Она еще не добралась до нее, но знала, что цель близка.
      Кажется, прошла вечность, прежде чем она отбросила факел, опустила мужчину на землю и, привалившись к двери гостиницы, стукнула в нее кулаком.
      Дверь ей открыли. Она прошла в зал и плюхнулась на стул, лишившись сознания под сочувственные возгласы на сардиронском языке.
      Глава 20
      Тенерия пришла в себя как от толчка: кто-то держал у ее рта стакан с ушкой. Крепкий напиток жег ей губы, его пары щекотали нос.
      Она чихнула, закашлялась, потом глубоко вдохнула и наконец посмотрела, кто за ней ухаживает.
      У столика стояла женщина и что-то говорила на непонятном ей языке.
      - Что? - спросила Тенерия на этшарском. У нее не было сил использовать переводческое заклинание.
      - Она интересуется, не ворлок ли вы, - вступил в разговор другой женский голос.
      - Нет. - Тенерия качнула головой. - Я ведьма.
      Почему такой вопрос, удивилась она и посмотрела на вторую женщину. В таком же, как и первая, белом фартуке поверх простого платья. Женщины о чем-то перешептывались. Та, что говорила на этшарском, повернулась к Тенерии.
      - Значит, тот мужчина, которого вы принесли сюда, ворлок?
      - Не знаю, - ответила Тенерия. - Возможно.
      - Где вы его нашли?
      - Он упал с неба неподалеку от меня. В лесу. Он кричал и светился оранжевым. - Она вспомнила о его травмах. - У него сломаны два ребра и левая рука. Будьте с ним осторожнее.
      Женщины переглянулись.
      - Послушайте, - заговорила та, что постарше, - из вашего рассказа ясно: он - ворлок. Мы таких уже видели. Мы о нем позаботимся, но в дом не пустим. Он останется на улице.
      Голова Тенерии кружилась от усталости, она не поняла сказанного и спросила:
      - Почему?
      - Потому что он ворлок.
      Эти сардиронские женщины полагали, что другого объяснения не требуется, а у Тенерии не было сил на дальнейшую дискуссию. Она откинулась на высокую спинку стула.
      В животе заурчало.
      Женщины вновь переглянулись, одна посмотрела на кошель у ее пояса. Кажется, не пустой.
      - Вы хотите поесть? - спросила женщина.
      Тенерии удалось кивнуть.
      Мгновение спустя она держала в руке толстый ломоть хлеба, намазанный желтым маслом, а еще через секунду лихорадочно жевала.
      Вскоре Тенерии полегчало. Ей требовались лишь еда и отдых, чтобы пополнить истощившиеся запасы энергии. Теперь она уже могла и думать.
      Тенерия выпрямилась, оглядела зал.
      Две женщины крутились как белки в колесе: обслуживали полдюжины клиентов, скорее напоминающих бандитов, а не путников, носились с подносами, уставленными тарелками и кружками, шевелили поленья в камине. Молодая ведьма смотрела на них несколько минут, а когда одна из женщин поймала ее взгляд, подозвала ее к себе.
      Женщина положила кочергу и подошла к столику Тенерии. Старшая из двоих, та, что говорила на этшарском.
      - Чем я могу вам помочь? - спросила она.
      Тенерия хотела задать несколько вопросов, но, не успев сформулировать, услышала вдруг свой голос:
      - Пожалуйста, еще еды. Мясо, фрукты, вино. Мне есть чем заплатить.
      - Да, госпожа.
      Пока служанка ходила за едой, Тенерия обдумала вопросы и решила, что задаст их после того, как утолит голод.
      Полчаса спустя, когда постояльцы уже разошлись, она расплатилась за еду и, убирая оставшиеся монеты в кошель, спросила старшую служанку, которую, как она выяснила, звали Шенда:
      - Почему вы не пускаете ворлоков в дом?
      - Иногда пускаем, - ответила Шенда. - Все зависит от ситуации. Но если они на грани безумия и мы это видим, они остаются за порогом. Иначе они разнесут всю гостиницу.
      - Разнесут? - Гостиница казалась Тенерии довольно-таки крепким сооружением. Шенда кивнула.
      - Это их безумие... не знаю, чем уж оно вызвано... Они всегда рвутся вон туда. - Она указала на юго-восток. - И им безразлично, что встречается на пути. С помощью магии они могут проходить сквозь стены и крышу, все крушить и поджигать. - Она кивнула на дверь. - Тот, кого вы принесли... по вашему описанию он летал и светился, то есть безумие уже охватило его. Возможно, он с ним боролся, потому и упал. Может, безумие еще не взяло над ним вверх... - Она скорчила гримаску. - За последние двадцать лет южная стена восстанавливалась дважды. Более чем достаточно. И однажды ворлок снес крышу.
      - Они... Ворлоки пробивают стену? - Тенерия посмотрела на оштукатуренную стену из толстого бруса. Шенда пожала плечами.
      - Магия. Вы же ведьма, не так ли? Тенерия кивнула.
      - Разве ведьминская магия не способна провести вас сквозь стену?
      - Не знаю, - призналась Тенерия. - Наверное, может... Да, я думаю, что смогу проломить стену. На том все мои силы и кончатся.
      Шенда не ответила.
      - У ворлоков своя магия, - теперь уже пожала плечами Тенерия. - Между ведовством и ворлокством нет никакой связи. Нам никакое безумие не грозит. - Ее глаза сузились. - Честно говоря, я и не знаю об этой напасти, что преследует ворлоков. Тут уж задумаешься о магах, колдунах да и всех остальных. А их тут нет?
      Шенда покачала головой.
      - Не встречаются. Мы не видим никого, кроме ворлоков. А уж этих хоть пруд пруди. Я слышала, что ворлоков в Алдагморе больше, чем где бы то ни было. И тут легче всего стать ворлоком.
      - Я этого не знала, - ответила Тенерия.
      Следующий вопрос она задать не успела: снаружи донесся жуткий крик.
      Тенерия тут же вскочила и очень удивилась, когда Шенда схватила ее за руку.
      - Мне надо туда. - Она попыталась освободить руку.
      - Не ходите. Это опасно.
      - Может, я смогу помочь, - настаивала на своем Тенерия. - Я же ведьма. Умею лечить, успокаивать.
      Шенда, однако, не отпускала ее, и Тенерия применила малые заклинания. Одно расслабило мышцы женщины, второе сделало рукав Тенерии более скользким. Вырвавшись, она поспешила к двери.
      Она раскрылась до того, как Тенерия взялась за ручку, и девушку ослепил золотой свет. Прищурившись, она выглянула из двери.
      Ворлок висел в воздухе над развилкой в восьми или девяти футах над землей. Он вращался и вопил, а свет изливался из него, словно он превратился в кусочек солнца. Листья и мелкие ветки кружились в поднятом ворлоком вихре. Он же распахнул и дверь. Вывеску так и мотало из стороны в сторону.
      Тенерия наблюдала, как ворлока потащило на юг.
      Стремясь помочь, понять, что происходит, Тенерия проникла в его сознание, чтобы обнаружить кипящий котел ужаса и смятения. Нечто воздействовало на него, воздействовало непосредственно на разум, заставляя дрейфовать к югу. Он сопротивлялся, но внешняя сила определенно брала верх.
      Тенерия выступила вперед, попыталась мысленно успокоить ворлока, отогнать страх, блокировать ту силу, что тащила его к себе.
      Оказалось, что это не так-то легко. Полностью блокировать воздействие извне ей так и не удалось.
      Она смогла лишь приглушить его, но этого хватило, чтобы усилить сопротивление ворлока. Вращение его замедлилось, он смог посмотреть вниз.
      Он заметил Тенерию, они переглянулись. Затем ворлока вновь развернуло.
      На следующем обороте их взгляды опять встретились и с полсекунды он не отрывал от нее глаз.
      Вращение все замедлялось, еще три оборота, и ворлок застыл в воздухе.
      Медленно опустился на землю, пристально глядя на Тенерию, стараясь не думать ни о чем другом, особенно о том нечто, что звало его, тянуло к себе. Думал он только об этой загадочной девушке, которая помогла ему в борьбе. Телепатия позволяла Тенерии улавливать мысли ворлока. К сожалению, думал он на родном, сардиронском языке. Она, однако, понимала его все лучше.
      Как только внутренние конфликты в сознании ворлока отступили на второй план, он почувствовал боль в сломанных ребрах и руке. Даже не думая об этом, ликвидировал переломы, его магия с невероятной легкостью срастила кости. Наверное, гончар так же легко менял форму куска мягкой глины.
      Тенерия ахнула и на мгновение потеряла контроль над сознанием ворлока. Того вновь начал охватывать ужас, но Тенерия быстро оправилась от изумления.
      Она не знала, что ворлоки могут врачевать, и тем более понятия не имела, что делают они это практически мгновенно. Она тоже могла срастить кости, но на это у нее ушло бы три или четыре часа.
      Ворлок тоже изумлялся, но по другой причине.
      - Я не знал, что с Зовом можно бороться, - сказал он на сардиронском. - Мой мастер меня этому не учил. Как тебе это удалось?
      Тенерия на мгновение задумалась в поиске нужных слов, затем ответила на том же языке.
      - Ведовство, - вновь помолчала, опять же подбирая слова. - Как ты сумел так быстро залечить запястье? Он глянул на свою левую руку.
      - Ворлокство. - Посмотрел на Тенерию. - Ты не ворлок?
      - Нет, - покачала головой Тенерия. - Я ведьма. Оба долго разглядывали друг друга.
      - К сожалению, я ничего не знаю о ворлоках, - прервала молчание Тенерия.
      - А я - о ведьмах. Да и остальные ворлоки тоже. Мы сторонимся других чародеев. Как мне сказали, с Ночи Безумия.
      Тенерия склонила голову набок.
      - Я слышала. Может, это ошибка? Напрасно вы всех сторонитесь.
      - Если ты можешь помочь в борьбе с Зовом, то это действительно ошибка. Тенерия кивнула.
      - А раз ты владеешь такими способами врачевания, нам есть о чем поговорить. Кивнул и ворлок.
      - Думаю, ты права. - Он огляделся.
      Стоял он на развилке дорог, Тенерия - на пороге гостиницы. Шенда и вторая служанка опасливо выглядывали из-за ее спины.
      - Могу я войти? - спросил ворлок.
      - Нет! - тут же выкрикнула Шенда. На лице ворлока отразилось удивление. Он хотел что-то сказать, но Тенерия подняла руку, останавливая его:
      - Я выйду к тебе. Эти люди натерпелись от ворлоков.
      - В саду есть скамейки, - добавила вторая служанка. - За домом.
      - Благодарю вас. - Тенерия огляделась в поисках сприггана, но не нашла его и решила, что его напугали шум и яркий свет.
      Она протянула руку ворлоку.
      - Так пойдем в сад?
      Ворлок кивнул, и, когда он брал ее за руку, на его изрезанном морщинами страдания лице появилось некое подобие улыбки.
      Глава 21
      На первом же перекрестке Думери едва не заплутал: одна тропа была такой узкой, что поначалу он подумал, что в этом месте сходятся лишь три дороги.
      Мужчина же дал четкие указания: развилка, развилка, перекресток, перекресток, развилка, развилка.
      На втором перекрестке стояла гостиница, но Думери не остановился, поскольку вторая половина дня только началась.
      Оставлял он без внимания и многочисленные указатели: все надписи на сардиронском, буквы такие же, что в этшарском, но лишь одно понятное слово - Алдагмор, встречающееся на большинстве указателей. После разговора со служанкой в первой гостинице он знал, что так называется местность, где он находится. Все остальное представлялось ему абсолютной галиматьей.
      Проходил он и мимо домов, но не останавливался, чтобы задать какие-либо вопросы.
      Тропа в основном огибала холмы, а не пересекала их, так идти было куда легче, чем вчера.
      Склоны становились все круче и круче, потом стали чуть ли не отвесными.
      Заметно похолодало, что очень удивило Думери. Все-таки на дворе поздняя весна, и солнце должно прогревать воздух.
      Наверное, подумал он, причина в этих высоких холмах. К тому же находился он гораздо севернее Этшара.
      К закату солнца он еще не дошел до двух развилок. Не встретились ему и гостиницы. Сытный завтрак остался в далеком прошлом, в животе снова урчало от голода. Но ему не оставалось ничего другого, как вновь свернуться клубочком у самой тропы и постараться заснуть.
      Он попытался придумать, как раздобыть еду, но на ум не шло ничего путного. Последний дом с огородом он миновал много часов назад, но не увидел ни овощей, ни фруктов, пригодных к еде. Не нашел он ни ягод, ни орехов, которые в любой сказке всегда были под рукой.
      Что ж, он всегда полагал, что все эти сказки - чистая ложь. Так Думери и лежал, прислушиваясь к урчанию в животе.
      В конце концов усталость взяла верх над голодом.
      Проснулся он до зари от мелкого, холодного дождя. Сел под дерево, дождался, пока чуть рассветет, и двинулся дальше, не сводя глаз с тропы, чтобы не пропустить развилку.
      Дождь кончился, облака рассеялись, и из-за гор выглянуло солнце, когда он набрел на полуразвалившуюся гостиницу. И решил уже зайти, чтобы поесть, но вспомнил, что у него осталось лишь два медяка, а дом Кеншера сына Киннера мог находиться в какой-нибудь миле. И он прошагал мимо.
      Около полудня Думери миновал третью развилку и повернул налево, в горы.
      Идти стало куда сложнее. Тропа взбиралась на крутые откосы, а затем сваливалась вниз. Иной раз он проходил на уровне вершин елей, растущих на уступе в шестидесяти футах ниже.
      Далекие горы, которые он видел, сойдя на берег, перестали быть таковыми. Он уже сомневался, преодолевает ли он холмы или карабкается по горам.
      Конечно, самые высокие пики лежали впереди, на востоке, но он, судя по длинным и крутым склонам, поднимался на горы. Пусть небольшие, но горы.
      Думери миновал несколько домов, отстоящих довольно далеко от тропы, с закрытыми дверями, ставнями на окнах. Но ни в один стучаться не стал.
      Возможно, он попасся бы в саду или огороде, если б увидел хоть один, но садов и огородов рядом с этими домами Думери не обнаружил.
      Его башмаки, пошитые для города, из тонкой кожи, и так протянули дольше, чем он ожидал, но во второй половине дня и они не выдержали горной дороги. Первой начала отрываться подошва левого башмака, цепляя за землю при каждом шаге. Думери не осталось ничего другого, как снять башмаки, привязать к поясу и идти босиком.
      Солнце уже опустилось за вершины деревьев, когда он вышел к четвертой и последней развилке.
      На ней стоял камень-указатель, опять же с надписями на сардиронском. Думери не стал на него и смотреть, свернув на правую тропу.
      Если по левой тропе еще ходили, то правая, не тропа, а тропинка, едва просматривалась.
      Уходила она круто в гору, тут уж никаких сомнений быть не могло: поднимался он по горному склону, а не на холм. Солнце закатилось за горизонт еще до того, как Думери достиг гребня. Он чувствовал, что близок к конечной точке своего путешествия - охотничьей избушке или пещере, откуда Кеншер отправлялся на охоту, но идти дальше не решился: очень уж просто в темноте свалиться в пропасть.
      С неохотой улегся он спать на кучу сосновых веток, отдавая себе отчет, что уже второй день ничего не ел. Здесь-то рассчитывать на гостиницу не приходилось, да и на последних милях до четвертой развилки дома ему не попадались. Не нашел он ничего съедобного и в лесу. На кустах он видел какие-то незрелые ягоды, но есть их опасался.
      Он понимал, что без еды он не сможет продолжить трудный путь. Если до полудня он не найдет дом Кеншера или любой другой дом, в котором его покормят, ему придется поворачивать назад.
      У него не было уверенности, что ему хватит сил добрести до самой близкой гостиницы.
      С этими невеселыми мыслями, под голодное урчание в животе Думери и заснул.
      Солнце поднялось уже высоко, когда он открыл глаза. Поднявшись, Думери потянулся, ощутив сосущую боль в животе.
      Тропа вела вверх, к соснам, растущим на гребне. За ними, вероятно, начинался спуск.
      Думери глубоко вздохнул и двинулся в путь.
      Четверть часа спустя он поднялся на гребень и застыл с открытым ртом.
      Тропа сбегала на широкое плато. Думери увидел огород, две цветочные клумбы, а за ними - большой, сложенный из бруса дом под красной черепичной крышей. Слева от дома плато обрывалось. Справа на пастбище щипали травку несколько десятков коров и бычков.
      Все это Думери заметил много позже, ибо обратил внимание на то, что находилось за домом.
      Там на площадках, огороженных металлической решеткой, укрепленной мощными столбами и балками, он увидел драконов, много драконов, от совсем маленьких и средних до огромных, длиной двадцать футов.
      Думери долго стоял, не отрывая от них глаз.
      Один из больших драконов, зеленый, поднял голову и посмотрел на него. Думери шумно глотнул.
      Дракон заревел, его поддержали остальные.
      Думери чувствовал, как по его щекам катятся слезы. Слезы усталости, разочарования, отчаяния.
      Никакой охотничьей избушки и не было. Кеншер сын Киннера никогда не охотился на драконов.
      Он их выращивал!
      Из груди Думери вырвалось рыдание.
      Такого он себе и представить не мог. Драконья ферма! Ни в одной сказке или истории об этом не упоминалось. Драконы были дикие, злые, обитающие в горах или лесах. Да, некоторые люди приносили домой драконьи яйца, из них вылуплялись маленькие дракончики, их держали вместо домашних животных и убивали, когда они вырастали. На Арене показывали дракона. Но чтобы их выращивали, как коров...
      Неудивительно, что Кеншеру не требовался охотник-ученик!
      Думери вытер слезы тыльной стороной ладони и попытался взять себя в руки. От слез толку не будет, никакого толку.
      А кроме того, разве фермеру, разводящему драконов, не нужны ученики? Драконов-то на площадках много. Одной пары рук не хватит, чтобы вести такое хозяйство. Для этого требуются особые навыки, которые даются многолетней практикой.
      Раньше фермерство не интересовало Думери. Фермеры, полагал он, люди бедные, глупые, лишенные честолюбия, то есть те, кто не смог найти себе более престижной профессии. Но драконья ферма - совсем другое дело.
      Настроение у него улучшилось. Интересное занятие - разводить драконов.
      Какая разница, охотиться на них или выращивать. Главное - результат: драконья кровь. Он все равно сможет поквитаться с Тетераном и другими чародеями, которые отвергли его.
      Тут мысли его вернулись к более прозаическим проблемам. Если он не поест, если его не накормят, никогда ему не спуститься с этого плато, и он умрет от голода и холода.
      Не успев прийти в себя от увиденного, он зашагал к дому.
      Сил совсем не осталось. Он смог доплестись до двери, постучаться, а потом ноги его подогнулись, и он тяжело осел на крыльцо.
      Щека его прижалась к каменному порогу, одна рука оказалась прижатой, другая повисла как плеть. Решимость, не позволявшая ему упасть на полпути, покинула его. Не было сил ни думать, ни двигать рукой. Даже когда открылась дверь, Думери не шевельнулся. Для этого требовалось слишком много усилий.
      Оставаться в сознании - и на это сил уже не было. И Думери провалился в темноту.
      Глава 22
      Ворлока звали Адар сын Дагона, сказал он Тенерии. Родился и вырос он на ферме. В Ночь Безумия, в 5022 году, он, десятилетний мальчик, проснулся с криком, вырванный из кошмара. Потом он обнаружил, что может передвигать предметы, не прикасаясь к ним, может видеть сокрытое за непроницаемой для света поверхностью, может создавать очаги тепла и света из ничего. Короче, он стал ворлоком.
      Он не знал, что ему делать с вновь приобретенными способностями, и поначалу использовал их разве что в играх.
      Два года спустя более опытный ворлок взял Адара в ученики. Звали его Геннар-из-Тазмора. Он-то и рассказал Адару о Зове, который погубил сотни людей в Ночь Безумия да и потом постоянно требовал жертв.
      Как объяснял Адар, Зов имел то же происхождение, что и магия ворлоков. Чем большими возможностями обладал ворлок, а со временем они возрастали, чем более могущественным становился, тем сильнее звучал в его голове Зов.
      Зов и сила ворлоков исходили из какого-то места на юго-востоке Алдагмора. Когда Зов становился столь сильным, что преодолевал сопротивление ворлока, последнего тянуло к Источнику Силы, хотя никто не знал, что это такое.
      Некоторые называли Источник Камнем Ворлоков, но Адар не знал, почему. Никто не видел Источник, вернее, те, кто его видел, не возвращались назад. Ворлоки, которых притянуло к нему, которые подчинились Зову, исчезали бесследно.
      Ни один не вернулся. Не возвращались даже те, кто ранее не был ворлоком. Люди, приближающиеся к Источнику, становились ворлоками, а далее Зов делал свое дело. Чем ближе подходил ворлок к Источнику, тем более могущественным он становился, тем сильнее звучал в его голове Зов.
      Адар с малых лет помнил об этом и старался не дразнить гусей. Он считал, что старается. Ему казалось, что могущество его не столь велико, чтобы он не мог противиться Зову. Во всяком случае, в родной деревне он чувствовал себя в полной безопасности.
      Однажды по просьбе друга он отправился на юг. Он знал, что не стоит ему туда идти, но друг очень уж просил его, деревня, куда он шел, находилась не так и далеко, куда ближе Алдагмора и Камня Ворлоков. Да, он ожидал одного или двух ночных кошмаров, но не более.
      Но по пути произошло непонятное, и не успел он сообразить что к чему, как почувствовал, что летит в неизвестном направлении, полностью потеряв контроль над собой.
      Когда же он понял, что происходит, он попытался сопротивляться, боролся изо всех сил, хотя и чувствовал, что силы на исходе, но в результате смог нейтрализовать Зов, зависнув над темным лесом.
      От напряжения он потерял сознание, а когда очнулся и возобновил борьбу, Тенерия пришла к нему на помощь.
      И теперь он сидел рядом с ней, в полном изумлении, радостный, хотя и понимал, что облегчение только временное.
      - Мы не знали, что ведьмы могут нам помочь.
      - Мы этого тоже не знали, - ответила Тенерия. - Я потрясена не меньше твоего.
      Он кивнул, затем с улыбкой спросил:
      - Если ты здесь не для того, чтобы спасти меня, то что ты делаешь в Алдагморе?
      - О, я пришла, чтобы спасти совсем другого человека.
      Его бровь вопросительно изогнулась.
      Она рассказала о Думери. Поначалу ворлок слушал внимательно, затем быстро потерял интерес к ее рассказу.
      Да и Тенерию уже не слишком заботила судьба мальчика. Она понимала, что с каждым часом след становится все слабее, что Селла не погладит ее по головке, если она не найдет Думери, но почему-то ее куда больше заботили загадочная проблема ворлоков и в связи с ней новые возможности, открывающиеся перед ведьмами. Думери, несомненно, знал, что он делает. Иначе он не забрел бы так далеко. В конце концов, если б он не искал свое счастье, если б у него не было конкретной цели, он бы уплыл в Сардирон-на-Водах, вместо того чтобы забраться в самое сердце Алдагмора.
      Психические следы, которые она улавливала, ясно указывали на то, что идет он один, то есть его не похитили. И, насколько она чувствовала, его не мучили страх или отчаяние. Пока все у него шло нормально, хотя она и не знала, что он задумал.
      А раз так, он может и подождать. Новая информация касательно ворлокства и Зова все больше интересовала ее. Особенно возможности союза ворлоков и ведьм, союза, который мог пойти на пользу как первым, так и вторым. Это понимали и Адар, и Тенерия.
      Представители обеих школ магии обладали достаточно схожим набором средств: видение сокрытого для простого глаза, левитация, кое-что другое. Но методы использовали совершенно разные. Ведьмы из-за небольшого запаса энергии предпочитали точечное, нацеленное воздействие. Ворлоки располагали неиссякаемой энергией, которая буквально навязывалась им. Разумеется, они знали, что слишком вольное и частое ее применение приводит к фатальным последствиям, так что обычно решали вопрос одним ударом. Пользовались магией редко, но от души.
      К примеру, если бы Тенерия лечила руку Адара, она бы соединяла клетку с клеткой, волокно с волокном. Адар же просто сложил сломанные концы и разом срастил их. После такой операции ведьма не один час лежала бы без сил. Ворлок же словно и не заметил энергетических затрат на лечение переломов.
      Отсутствовали у ворлоков и телепатические способности. Они не понимали иностранного языка, не могли манипулировать сознанием и эмоциями других людей, на чем, собственно, и держалось ведовство.
      Именно умение воздействовать на сознание позволило Тенерии частично блокировать Зов, и блок этот, по существу, спас Адара, дал возможность сопротивляться.
      Рассказ Тенерии о том, как она шла по следу Думери, прервал вопрос Адара:
      - И куда направился этот мальчик?
      - На юг, - указала Тенерия. Она почувствовала страх, зашевелившийся в мозгу Адара.
      - Ты собираешься и дальше следовать за ним?
      Тенерия замялась, вспомнив, что Источник находился именно на юге.
      - Нет. По крайней мере не сейчас.
      Адар облегченно вздохнул.
      - Так что ты теперь будешь делать?
      Тенерия оглядела темный сад. Факелы горели у двери черного хода гостиницы. По небу плыла большая луна. На мгновение ей показалось, что из-за валуна выглядывает спригган, но затем он исчез, а она все внимание сосредоточила на блокировке Зова, так что не могла отвлекаться на маленькое существо.
      - Не знаю. А какие у тебя планы?
      - Мне нужно идти на север. Как можно быстрее. Чем дальше я буду от Источника, тем лучше. Ведьма кивнула.
      - Я пойду с тобой. Помогу тебе, пока ты не будешь в безопасности. Адар улыбнулся.
      - Хорошо. Прямо сейчас? Тенерия зевнула.
      - Утром. Сейчас мне надо отдохнуть. Улыбка Адара исчезла.
      - Но, Тенерия, тебе нельзя спать.
      - Да? - Она зевнула опять. - Почему?
      - Потому что, если ты заснешь... - Он помолчал. - Твои чары могут действовать, когда ты спишь?
      - Нет, разумеется, нет. - Она покачала головой.
      - Тогда, если ты заснешь... - Он глубоко вздохнул. - Если ты заснешь, я улечу на Зов.
      У Тенерии сжало сердце. Она ахнула.
      Глава 23
      Проснувшись, Думери обнаружил, что лежит на чем-то мягком и теплом, а воздух пропитан запахом мыла и лаванды.
      Наверное, прошло не меньше минуты, прежде чем он решился открыть глаза, а открыв их, увидел простой дощатый потолок.
      Думери скосил глаза влево-вправо. Он лежал в маленькой спальне, на перине, под теплым одеялом. За единственным окном виднелось синее небо. У кровати стояли раковина и два стула: Мальчик, похоже, его возраста смотрел в окно, оперевшись на подоконник.
      Думери кашлянул.
      Мальчик, коротко глянул на него, бросился к двери, что-то крикнул на непонятном Думери языке, вероятно, на сардиронском.
      Затем повернулся и уставился на Думери.
      - Привет, - поздоровался тот.
      Мальчик молча смотрел на него.
      Послышались шаги, комната начала заполняться людьми.
      Первым вошел старик. Ему никак не меньше шестидесяти, отметил про себя Думери. Когда-то крупный мужчина, но уже ссохшийся, сутулый. Левая рука обрывалась у локтя, и из рукава туники торчала давно зажившая культя.
      За ним появились дети, шумные, шустрые. Думери насчитал четверых, но мог и ошибиться, потому что они ни секунды не стояли на месте.
      Последней вошла маленькая симпатичная черноволосая женщина. И осталась у двери.
      Однорукий старик что-то сказал на сардиронском.
      Думери мигнул, попытался сесть, но сумел лишь приподняться на локте.
      - Кто-нибудь говорит... - Фразу прервал приступ кашля. Откашлявшись, он начал снова: - Кто-нибудь говорит на этшарском?
      - Да, - кивнул старик. - Я, естественно, говорю. Правда, в последнее время он у меня не в ходу. Это твой родной язык? Сардиронского ты не знаешь?
      Думери покачал головой.
      - Это плохо. Малыши не поймут нашего разговора. - Он улыбнулся. Может, оно и к лучшему. Когда я буду рассказывать им, о чем мы тут говорили, я кой-чего приукрашу. Ты не возражаешь?
      Женщина вышла из комнаты.
      Девочка лет четырех дернула старика за тунику и задала вопрос на сардиронском.
      Старик ответил, и Думери, кажется, уловил слово "Ethsharit".
      Девочка задала второй вопрос, и старик покачал головой.
      - Ku den nor Sardironis.
      Ребенок раскрыл было рот, чтобы спросить что-то еще, но старик поднял руку, показывая, что на сегодня достаточно. Думери предположил, что девочка хотела поинтересоваться, почему он и старик так странно говорят.
      И действительно, больше вопросов не последовало, так что старик смог обратиться к Думери:
      - А теперь, мальчик, скажи, кто ты и что привело тебя к порогу моего дома? Голодного, замерзшего, одетого в лохмотья, в которые ты превратил городскую одежду. Как ты оказался так высоко в горах?
      Только тут Думери заметил, что на нем очень удобная фланелевая ночная сорочка. Спрашивать о том, куда подевалась его одежда, он не стал.
      - Я - Думери-из-Гавани. Из Этшара.
      - Какого Этшара? - тут же спросил старик.
      - Этшара-на-Пряностях. - В голосе Думери слышалось удивление. Такого вопроса ему раньше не задавали.
      Впрочем, и в столь далекое путешествие он отправился впервые.
      Старик кивнул.
      - Продолжай. Как ты сюда добрался?
      Думери замялся, не зная, что сказать.
      Признаться, что он следовал за Кеншером сыном Киннера? И что будет потом? Да и где он сейчас? В доме у площадки с драконами? Если так, то где Кеншер? Его ли эта ферма?
      - Я заблудился, - ответил он. Старик нахмурился.
      - Где я сейчас нахожусь? К-кто вы?
      - Меня зовут Киннер, - ответил старик, и у Думери гулко ухнуло сердце. - Это Талгер, Калтен, Кирша, Шата и Тарисса, часть моих внуков. - Старик сначала указал на мальчика, что стоял у окна, когда Думери проснулся, потом на второго мальчика и на трех девочек. Вопросы ему задавала Кирша.
      Черноволосая женщина вернулась с подносом, и старик добавил:
      - А это Панча, жена моего сына.
      - Я принесла суп. - По этшарски женщина говорила с сильным акцентом.
      Думери тут же сел и, как только женщина поставила поднос на раковину, набросился на суп, наваристый бульон с морковкой и другими овощами. Никогда в жизни Думери не ел ничего более вкусного. На мгновение он оторвался от тарелки, чтобы выдохнуть: "Большое спасибо", а затем вновь заработал ложкой.
      Лишь когда тарелка опустела, он поднял голову и увидел, что старик, женщина и пятеро детей смотрят на него. Наверное, они перешептывались между собой, но замолчали, как только он посмотрел на них.
      - Большое вам спасибо, госпожа, - повторил он. - Очень вкусный суп.
      Она пожала плечами, но на губах заиграла довольная улыбка.
      - Ты рассказывал нам, как ты здесь оказался, - напомнил ему Киннер.
      Думери, наоборот, не помнил, чтобы он рассказывал об этом, но он с детских лет понял, что спорить со взрослыми бесполезно.
      - Я пришел пешком.
      - Но зачем? - воскликнул Киннер.
      Думери медлил с ответом. Очевидно, эти люди настроены к нему дружелюбно, приютили его, накормили, но, с другой стороны, существование этой фермы наверняка держится в секрете, а он вызнал этот секрет. И признание в том, что его интересует профессия, имеющая непосредственное отношение к драконам, лишь подчеркнет этот факт.
      Но теперь они знают, что секрет ему известен, так зачем скрывать цель своего прихода.
      - Я шел следом за одним человеком. Его зовут Кеншер сын Киннера.
      Талгер вскинул голову, услышав знакомое имя. Да и в глазах Киннера мелькнула искорка интереса.
      - Неужели?
      Думери кивнул.
      - А почему ты шел следом за моим сыном? - полюбопытствовал Киннер.
      - Я думал, что он охотник на драконов.
      - Понятно. А чем тебя заинтересовал охотник на драконов?
      - Мне хотелось, чтобы он взял меня в ученики.
      Киннер пристально вглядывался в мальчика, но тот не отвел глаз. Дети, ничего не понимая, начали перешептываться.
      - Ты хочешь стать охотником на драконов? - спросил Киннер.
      Думери кивнул.
      - А с чего ты решил, что Кеншер охотится на драконов?
      - Я видел, как в Этшаре он продавал драконью кровь магу.
      - Ага. - Киннер заулыбался, догадавшись, что последует дальше. - И ты решил, что он добывает эту кровь, охотясь на драконов?
      Думери вновь кивнул.
      - Но теперь ты знаешь, что Кеншер не охотится на драконов.
      - Он их выращивает. Теперь я это знаю. Но все равно хочу пойти к нему в ученики.
      Киннер вздохнул.
      - Мальчик, ты можешь привести веские причины, которые побуждают тебя стать учеником Кеншера, но, боюсь, это невозможно.
      - Почему? - вскинулся Думери. Старик помолчал, глядя на него.
      - Подожди. - Он вышел из комнаты и что-то крикнул на сардиронском.
      Думери не оставалось ничего иного, как ждать.
      Вскоре в коридоре зазвучали шаги, в комнате появились новые люди, кто помоложе Думери, а кто и на несколько лет старше.
      - Это Селдис, Вуллер, Кинтера, Шанра, Кашен, Корун и Киннер-младший. Ты уже познакомился с Талгером, Калтеном, Тариссой, Киршей и Шатой. Все они - мои внуки, кроме Вуллера, который женат на Селдис. Более того, все они дети Кеншера. И, разумеется, Панчи. - Он поклонился женщине.
      Думери смотрел во все глаза. Одиннадцать детей, от молодой женщины до мальчика двух или трех лет. Не считая Вуллера, мужа старшей дочери.
      - И каждый из них имеет первостепенное право требовать место ученика, - добавил Киннер.
      - Но... - начал Думери.
      - Мальчик, - оборвал его Киннер, - чтобы вести хозяйство на этой ферме, одиннадцать человек ни к чему. Вполне хватит троих, хотя чем больше людей, тем меньше работы будет у каждого. Наша драконья ферма, насколько нам известно, единственная в мире, так что тебе не следует мечтать о том, что, став подмастерьем, ты сможешь найти работу где-то еще.
      - Единственная в мире? - недоверчиво переспросил Думери.
      Киннер кивнул.
      - Так нам говорили.
      - Но... если она единственная... - Думери задумался. - Как она здесь оказалась?
      Киннер вздохнул. Девушка, вернее, молодая женщина, которую он представил как Селдис, что-то шепнула ему на ухо. Киннер кивнул, ответил также шепотом.
      Селдис и Вуллер ретировались. Один за другим, пока Киннер рассказывал историю фермы, разошлись и остальные дети.
      - Ты слышал о Великой войне?
      Думери кивнул.
      - В которой Этшар уничтожил северян.
      - Совершенно верно, - согласился Киннер. - Это была долгая-долгая война. Никто и не знает, каким был мир до того, как она началась. Не знаем мы, и откуда взялись драконы, потому что они участвовали в войне с первых ее дней. Лично я полагаю, что их создал какой-то чародей, возможно, случайно. Иначе почему их кровь обладает столь высоким магическим потенциалом? И они совсем не похожи на других известных нам животных. Развиваются, ведут себя совсем по-другому... - Он помолчал, собираясь с мыслями, затем продолжил: - Короче, поначалу драконы выращивались только под присмотром человека, диких не было и в помине. Их широко использовали в боевых действиях, так что вполне возможно, что их вывели сознательно. Это были боевые животные. Один большой дракон мог без труда уничтожить целый город, не говоря уже о тех, что выдыхали огонь и умели летать. Драконья шкура по прочности не уступала броне, а с возрастом они умнели и даже начинали говорить. Этим они отличались от людей, не так ли? Человек начинает говорить до того, как взрослеет, дракон - уже взрослым, со сформировавшимся характером, обученный убивать. Я думаю, причина этих отличий только в одном: кто-то создал драконов исключительно для войны.
      Думери жадно ловил каждое слово. Такого он и представить себе не мог. Чтобы кто-то создал драконов! А может, и не только драконов? Как насчет жаб, верблюдов? Может, и людей кто-то создал?
      - Во время войны армия использовала и соответственно выращивала драконов. Некоторых готовили для участия в боевых действиях. Других выпускали в тылу врага. Они росли в лесу и пожирали дичь. Когда же ее не оставалось, набрасывались на домашний скот и людей, сея панику среди северян.
      И, разумеется, этшарским чародеям для заклинаний требовался постоянный источник драконьей крови. В той войне в дело шли не только мечи, но и чары. Маги и теурги Юга сражались с колдунами и демонологами Севера. Так что армия создала драконьи фермы. Сколько - не знаю, но не одну. Ближе к концу войны одной из них, расположенной неподалеку от линии фронта, но надежно укрытой в горах, командовал некий Тар, сержант элитной Передовой Бригады генерала Анарана. - Киннер улыбнулся. - Сержант Тар был моим пра-пра-пра-пра-пра-пра-прадедушкой. Да, моим предком в восьмом колене.
      Думери мигнул.
      - Но война... закончилась сотни лет назад.
      - Совершенно верно, - согласился Киннер. - Когда война закончилась, приблизительно двести тридцать лет назад, сержант Тар продолжал выращивать драконов. Государство ему не мешало. Возможно, там и забыли о существовании драконьей фермы. Насколько я знаю от своего деда, на ферму пришел приказ, что армии драконы больше не нужны. Их надобно или убить, или отправить на Север, чтобы они дожрали тех, кто выжил после падения Северной Империи. Так вот, сержант Тар подумал, что негоже уничтожать добро, поэтому сохранил ферму и передал ее своему сыну, тот - своему, и так продолжалось до тех пор, пока я не унаследовал ферму от моего отца. Когда я умру, драконы и ферма перейдут к моему сыну, Кеншеру.
      - И вы продаете драконью кровь? - спросил Думери. Все-таки это гадко, подумал он, выращивать животных только ради того, чтобы торговать их кровью.
      - Да, - кивнул Киннер. - Мы убиваем драконов и продаем их кровь. Это прибыльный бизнес. Магов, использующих драконью кровь, предостаточно, а самой крови постоянно не хватает. Насколько нам известно, все остальные драконьи фермы, которые содержала армия, прекратили свое существование. По крайней мере конкурентов у нас нет. Вероятно, командиры других ферм не подумали о том, что драконья кровь потребуется чародеям и в мирное время. А может, они не решились нарушить приказ. И, должно быть, убили или выпустили из клеток своих драконов. Так что наша драконья ферма - единственная во всем мире. - Он улыбнулся, прежде чем добавить: - Во всяком случае, мы так думаем.
      - Значит, вы... - У Думери перехватило дыхание. - Значит, чародеи всего мира могут получить драконью кровь только у вас?
      - Ну может, не всего мира. - В голосе Киннера слышалось сомнение. Однако мы ведем активную торговлю и можем удовлетворить потребности большинства чародеев Гегемонии трех Этшаров и всего Сардирона. Там мы, собственно, и торгуем. Чародеи Малых Королевств - их не очень-то много, магия не пользуется популярностью в Малых Королевствах, - Тинталлиона и Северных земель добывают драконью кровь где-то еще. Через посредника в Этшаре - всегда найдется желающий продать ее в два раза дороже, с помощью магии - это очень сложно, потому что требует вызова демона, или у настоящих охотников на драконов.
      Он рассмеялся.
      - Если ты думаешь, что мы, выращивающие драконов, просим слишком много, тебе бы попробовать прицениться к товару какого-нибудь охотника на драконов. - Лицо его стало серьезным. - Впрочем, на то есть веская причина. Охота на драконов исключительно опасна. И охотники гибнут куда чаще, чем убивают драконов. - Он пожал плечами. - Мы-то знаем драконов как свои пять пальцев. Растем вмести с ними, общаемся каждый день. В том, что они опасны, сомнений быть не может. И дикие драконы растут и растут. Мы же их убиваем по достижении определенного возраста. Конечно, и с ними можно найти общий язык, но это рискованно. Драконы по натуре очень злобные. Вот это работа одного из них. - Киннер шевельнул культей. - Не дикого, а нашего, выращенного на ферме. После того как это случилось, я решил, что староват для такой работы. Так что мой сын Кеншер теперь продает драконью кровь в Этшаре и управляет фермой. А моя внучка Селдис торгует в Сардироне-на-Водах. - Глаза Киннера затуманились. - Селдис однажды убила дракона. Так она познакомилась со своим будущим мужем. Этот дракон досаждал их деревне, и его послали в Сардирон-на-Водах за подмогой. Он увидел, что Селдис продает в Сардироне драконью кровь, и уговорил ее избавить их от дракона. Мы-то знаем драконов, так что она заманила его в ловушку. Разумеется, у нее и в мыслях не было сразиться с этим чудовищем в открытую. Кстати, два моих сына стали охотниками на драконов, и один из них, насколько мне известно, еще жив. Повторю: мы прекрасно знаем драконов и не допускаем глупостей. Драконы глупостей не прощают.
      Думери попытался осознать услышанное.
      Слишком много и разом свалилось на него.
      Он откинулся на подушку, глубоко задумавшись.
      Киннер все понял.
      - Отдыхай, мальчик, - улыбнулся он и вышел из комнаты, затворив за собой дверь.
      Думери посмотрел на закрывшуюся дверь, затем уставился в потолок, решив, что сейчас он все равно ничего путного не придумает, а потому просто погрузился в сон
      Глава 24
      Ведьма и ворлок торопливо, даже не попрощавшись с хозяйками, покинули гостиницу "Спаленная сосна": Адар мог надеяться побороть Зов, лишь удалившись на достаточное расстояние от Источника. Тенерия жалела, что потратила столько времени на досужие разговоры. Адар клял себя за собственную глупость: мог же он сразу понять, что Тенерия едва стоит на ногах. Он без труда поднял обоих в воздух и полетел на север.
      И сразу понял, что быстро лететь он не может. Зов боролся с ним, замедлял его скорость, заставлял повернуть на юг. Если он пытался лететь быстрее, траектория их полета начинала загибаться к юго-востоку. Чтобы четко выдерживать направление, приходилось снижать скорость. Казалось, он преодолевает сильный встречный ветер.
      Тенерия держалась из последних сил. Она целый день шла пешком, четверть мили тащила на спине Адара, а теперь постоянно держала под контролем его сознание. Разумеется, ужин и короткий отдых помогли, но она быстро слабела.
      Будь Адар ведьмаком, подумала Тенерия, он смог бы передать ей часть своей энергии. Но, разумеется, будь он ведьмаком, ему не потребовалась бы ее помощь. Но ворлоки, похоже, не могли передавать энергию ведьмам. Они просто не представляли себе, как это делается. Действительно, зачем ворлокам делиться энергией - они все черпали ее из бездонного Источника.
      Тем не менее, думала Тенерия, она нашла бы способ подпитаться энергией ворлока, если б не усталость и необходимость контактировать с его сознанием.
      Борьба с Зовом не позволяла переключиться на что-либо другое.
      Если б они встретились в другом месте, при других обстоятельствах, то смогли бы, Тенерия в этом не сомневалась, защитить Адара его же собственной энергией. Но боги распорядились иначе.
      Так они и летели на север. Адар держал Тенерию на руках, словно жених, переносящий невесту через порог. Ей бы, пожалуй, это понравилось, но она не могла об этом и подумать, потому что отчаянно боролась со сном.
      Через полчаса после отлета из гостиницы она на мгновение, забылась, но ее разбудил отчаянный крик Адара.
      Она быстро восстановила контроль над его сознанием, но оба здорово перепугались.
      На этот раз они победили Зов.
      Но борьба не закончилась.
      Тенерия так и не узнала, что произошло потом. Последовательность событий смешалась в ее памяти, затерявшись в тумане усталости. Она лишь помнила, что лишилась чувств, когда они пролетали над заросшими лесом горами, во мраке ночи.
      Очнулась она на постели из сосновых иголок, вся в золотых солнечных лучах.
      Лежала она на спине на склоне холма, меж высоких деревьев, укрытая плащом.
      Адара рядом не было.
      Она догадалась, что случилось после того, как она отключилась. Он не смог разбудить ее, но сумел опустить на землю до того, как его унесло на юго-восток.
      Она надеялась, что они смогли отлететь на безопасное расстояние от Источника, и Адар, уложив ее спать, отправился в свою деревню, но ей трудно было поверить в столь благополучный исход.
      Когда же с помощью магии она выяснила, что находится не к северу, а к востоку от гостиницы, ей окончательно стало ясно, что Адара она больше не увидит.
      Может, его потащило назад, и только на полпути он успел опустить ее на землю. А может, борясь с Зовом, он сразу сбился с курса.
      Как бы то ни было, она затерялась в лесах Алдагмора, а Адар исчез. И рассчитывать она могла только на себя.
      Даже после сна слабость не покидала ее. Ей требовались еда и питье. Тенерия приподнялась на локте и внезапно увидела белочку, сидящую на ветви буквально над ней. Ей удалось привлечь к себе внимание зверька, послав белочке мысленный сигнал.
      А потом в изнеможении она упала на спину и закрыла глаза, не зная, сработала ли магия.
      Как оказалось, сработала. Мгновение спустя на нее посыпались орехи. Облегченно вздохнув, она набрала горстку, расколола первый, съела сердцевину. Затем второй, третий, четвертый... С каждым съеденным орешком сил у нее прибывало. Белочка же поняла, что ее обманули, и разразилась гневной тирадой.
      Час спустя она набрела на ручей и уже не волновалась, выживет или нет. Занимала ее только одна мысль: сколько времени потребуется ей, чтобы выйти к людям.
      Лишь на следующий день, после полудня магия вывела ее к "Спаленной сосне". Владельцы гостиницы, две женщины и старик, которого она не видела раньше, удивились ее появлению, но приняли очень радушно.
      Об Адаре они не спросили, и она не стала ничего рассказывать.
      Тенерия уже принялась за еду, когда увидела сприггана, выглядывающего из-под соседнего столика.
      Она улыбнулась.
      Маленькое существо радостно подбежало к ней и вскарабкалось на колени. Она погладила его по головке, успокаивая, читая мысли сприггана. Она узнала, как он перепугался, не понимая, что происходит, и как обрадовался ее возвращению, потому что видел в ней своего покровителя и защитника.
      Тенерия скорчила гримаску. Беднягу Адара она защитить не смогла.
      Наевшись и отдохнув, она собрала походный тюк, посадила сприггана на плечо, взяла след Думери и зашагала по южной тропе.
      Думери ее больше не интересовал, но что ей оставалось делать? Адар пропал, помочь ему она не могла. Ей поручили доставить Думери домой целым и невредимым. В этом случае ее обучение успешно заканчивалось и она становилась полноправной ведьмой-подмастерьем. Что ж, она найдет Думери и выяснит, каким ветром занесло его в эти края. А потом вернется в Этшар и проверит, действительно ли она может помочь ворлокам.
      Она отметила для себя, что Думери направляется прямо к Камню Ворлоков.
      Туда же теперь идет и она.
      Глава 25
      Кто-то откашлялся, и Думери, стоявший у окна, повернулся, чтобы увидеть вошедшего в комнату Кеншера. Коричневую кожу заменила зеленая шерсть, но перед ним, несомненно, стоял Кеншер.
      - Это действительно ты, - удивился Кеншер. - Тот мальчишка из Этшара.
      Думери молча смотрел на него.
      - Да, такие идиоты мне еще не встречались. Прийти сюда вслед за мной от самого Этшара! - Кеншер покачал головой. - Я же сказал тебе, что ученики мне не нужны, не так ли?
      - Да, - признал Думери. - Но мне казалось, что вы передумаете, увидев, сколь решительно я настроен. Кеншер пренебрежительно хмыкнул.
      - Вряд ли! У меня же одиннадцать детей. Заставить меня передумать можно только с помощью магии.
      - Я, конечно, ничего не знал о ваших детях. Вы не упомянули о них, когда отказали мне. Если бы я и владел магией, то не заставил бы вас передумать, - с жаром возразил Думери.
      - И я того же мнения, - кивнул Кеншер. - Ты сморозил глупость, преследуя меня. Твои родители знают, что с тобой все в порядке? Они хоть представляют себе, где ты находишься?
      - Да, они знают, что со мной все в порядке. Они общались со мной во сне с помощью магического заклинания. Было это шестиночье тому назад. На вторую ночь после ухода из Этшара.
      - Это хорошо. Одной заботой меньше. Теперь надо подумать о том, как доставить тебя домой. Думери упрямо покачал головой.
      - Я не собираюсь домой. Во всяком случае, до тех пор, пока не закончится мое обучение. Кеншер побагровел.
      - Я же сказал тебе, мальчик, что не возьму тебя в ученики! Не будет тебе никакого обучения! И не надейся! Ты возвращаешься домой!
      - В таком случае знаете, что я сделаю, вернувшись в Этшар? Пойду на улицу Магов и расскажу всем, что Кеншер-охотник совсем и не охотник, что вы выращиваете драконов и драконьей крови у вас сколько душе угодно. И что потом будет с вашей драгоценной драконьей фермой?
      Думери ужаснулся своим словам. Он же не собирался столь откровенно угрожать Кеншеру. Хотел лишь намекнуть, что Кеншеру выгоднее оставить его, Думери, на плато, чем отправлять в Этшар, где он сможет разболтать секреты Кеншера.
      Кеншер холодно посмотрел на мальчика.
      - Ничего страшного. Насколько мне известно, половина чародеев Этшара уже знают, что мы разводим драконов, а не охотимся на них. Может, они все об этом знают. Разве ты не слышал о заклинаниях правдивости? От чародеев секретов не скроешь, если, конечно, сам не обладаешь магическими способностями.
      - А с чего им выяснять, кто вы такой? - спросил Думери. - Готов спорить, они об этом и не задумывались.
      - Ой ли. Я сомневаюсь, чтобы никто не обратил внимания на одну пикантную подробность: три четверти драконьей крови, продаваемой в Гегемонии, поступает от одного охотника. Неужели никто этим не заинтересовался? Не заметил, что мы никогда не испытываем недостатка в товаре? И ты утверждаешь, что за двести лет такие мысли не пришли в голову хотя бы одному чародею?
      Думери потупился.
      - И на твоем месте, Думери-из-Гавани, - гремел Кеншер, - я бы более внимательно прислушивался к моим словам, а не спорил со мной. Нам не нужны шантажисты. И не след тебе угрожать людям, которые приютили, обогрели и накормили тебя, вместо того чтобы оставить умирать в лесу. Твои родители не связывались с тобой целое шестиночье, так что они не знают, жив ты или уже умер. И ты можешь умереть где-нибудь в горах, если не придержишь язык.
      - Извините меня. - Голос его звучал искренне, он не хотел никого сердить, в особенности Кеншера. Он лишь хотел стать его учеником.
      - Тебе есть за что извиняться. - Кеншер сразу успокоился. - Кроме того, как я понял, ты хотел стать учеником охотника, а не фермера.
      - Мне без разницы, - возразил Думери. - Главное, чтобы были драконы.
      - Значит, тебе нравятся драконы?
      Думери помедлил с ответом. Он-то имел в виду другое. Куда больше драконов его интересовала драконья кровь и деньги, которые выкладывали за нее чародеи.
      С другой стороны, его тянуло и к драконам.
      - Да, очень нравятся, - ответил он.
      - Когда я вошел, ты наблюдал за ними из окна, не так ли?
      Думери кивнул.
      - Как по-твоему, ты уже набрался сил и можешь выйти наружу? Если хочешь, мы можем подойти к ним поближе.
      - С удовольствием, - ответил Думери.
      В конце концов, если ему придется выращивать драконов, а он твердо верил, что найдет способ уговорить Кеншера оставить его на ферме, чем быстрее он начнет знакомиться с их повадками, тем лучше. Кроме того, ему хотелось расположить к себе Кеншера. Начал он не с той ноты, рассердив его своими глупыми угрозами, а теперь надо попытаться загладить свою вину.
      Пять минут спустя, закутавшись в плащ на меху, который одолжил ему Корун сын Кеншера, Думери вслед за Кеншером выходил через дверь черного хода.
      Ледяной ветер ударил ему в лицо, щеки сразу покраснели, на глазах выступили слезы.
      - Холодно, - выдохнул он. Зубы его начали выбивать дробь. Кеншер удивленно посмотрел на него.
      - Немного. Для этого времени года. Но не такой уж и мороз. Просто ты слишком много времени пробыл в доме.
      Думери крепко сжал зубы, чтобы они не стучали, и не ответил.
      - Разумеется, ты из Этшара. - Кеншер через двор шагал к первой площадке-клетке. - Там мороза не бывает. Не то что здесь, в Алдагморе.
      - Нет, - выдавил из себя Думери, - не бывает.
      Он-то всегда думал, что зимой в Этшаре-на-Пряностях холодно, иной раз выпадает снег, но не в разгаре весны, когда даже дождь и тот теплый. А ветер с Залива всегда наполнен влагой. Видно, в горах совсем другой климат.
      При мысли о том, каково здесь будет зимой, по его телу пробежала дрожь.
      Но Думери отогнал ее и сосредоточил свое внимание на драконах.
      Они стояли у первой площадки-клетки, забранной мелкоячеистой сеткой из толстой проволоки, закрепленной на металлических столбах толщиной в фут. Размеры площадки не впечатляли: прямоугольник тридцать на пятнадцать футов. Высота ограждения не превышала десяти футов, та же сетка накрывала площадку и сверху.
      Из клетки на людей таращилась дюжина маленьких дракончиков.
      Думери не мог оторвать от них глаз.
      - Птенцы, - пояснил Кеншер. - Вылупились из яиц шестиночье назад, когда я был в Этшаре. Дело это ответственное, моя помощь пришлась бы кстати, но я не успел вернуться. В этом году у нас были только две кладки. Обычно больше.
      Ближе всех сидел самый большой дракончик, черный, с желтыми глазами. Длиной от кончика хвоста до носа в четыре или пять футов, большая часть которых приходилась на хвост. Каждая из четырех костистых лап заканчивалась пятью белыми блестящими когтями. Длинная, узкая голова, торчащие уши. Желтые глаза с узкими, как у кошки, зрачками.
      Когда дракон понял, что Думери смотрит на него, он разинул пасть и зашипел. Думери заметил узкий желтовато-красный язычок, окруженный сотнями мелких белых зубов. Как ему показалось, очень острых.
      По бокам дракончика свисали крылья, черные, кожистые, как у летучей мыши.
      - Крылья... - указал Думери.
      Кеншер отвел руку мальчика подальше от сетки.
      - Они кусаются.
      Думери шумно глотнул и посмотрел на указательный палец, побывавший в ячейке сетки, дабы убедиться, что он на месте.
      - Перебиты, - добавил Кеншер.
      - Что? - повернулся к нему Думери.
      - Крылья перебиты, - повторил Кеншер. - Нам приходится это делать, чтобы они не улетели. В окрестных лесах нам не нужна стая летающих драконов.
      - Понятно. - Думери вновь посмотрел на черного дракончика. - Но сверху натянута сетка.
      - Да, конечно, но... - Кеншер помолчал. Вероятно, думал, как получше объяснить новичку, что к чему. - Видишь ли, с летающими драконами управляться куда сложнее. Когда ты входишь в клетку, они могут сбить тебя с ног и вырваться на свободу. А уж летающего дракона поймать невозможно. Этот черный весит тридцать или сорок фунтов, а он только вылупился из яйца. Через месяц он уже потянет фунтов на шестьдесят, через три - на все сто. Со стофунтовым летающим драконом шутки плохи. Даже с теми, что не летают, совладать нелегко, можешь мне поверить.
      За большим черным дракончиком сгрудились штук шесть зеленых, поменьше. Красно-желтый вышагивал в одном углу. Два сине-зеленых и один красный спали, прижавшись друг к другу.
      Думери отметил, что крылья перебиты у всех.
      - Значит, драконы действительно могут летать.
      - Да, конечно, - кивнул Кеншер. - Большинство может. У некоторых крылья атрофированы или недоразвиты, но остальные могут летать. Во всяком случае, когда они молодые.
      - А есть среди них огнедышащие? Кеншер скривился.
      - Здесь нет. Есть и такие драконы, во время войны их тут выращивали, но кровь у них точно такая же, что и у обычных драконов, они были не нужны, поэтому кто-то из моих прапрапрадедушек их уничтожил. Слишком уж опасные твари. Моим предкам приходилось надевать броню, чтобы подойти к их клеткам, да и то кое-кого они поджарили. Иной раз у нас рождается огнедышащий дракон, этот наследственный признак никуда не делся, но таких мы уничтожаем сразу же.
      - Значит, эти, - Думери указал на дракончиков, - огнем не дышат?
      - Нет. Мы выясняем это быстро. У них из пасти начинают лететь искры.
      - Понятно. - Думери отступил на шаг.
      - Пошли посмотрим на годовалых драконов, - позвал его Кеншер.
      Думери последовал за ним, обходя площадку для птенцов справа.
      Следующая площадка была в несколько раз больше. Думери даже не стал прикидывать ее размеры. Сетку заменила кованая металлическая решетка. За ней Думери увидел четырех драконов, двух зеленых, двух золотисто-желтых, каждый длиной от десяти до двенадцати футов. Из клетки шел сильный неприятный запах. Думери даже захотелось зажать нос. Он заметил в углу кучу дерьма, от которого и шла вонь.
      Все четыре дракона сгрудились вокруг остатков теленка. Один искоса глянул на людей, а затем продолжил трапезу.
      Все драконы были с перебитыми крыльями.
      - Им всего по году? - изумился Думери, с почтением поглядывая на когти - каждый длиннее, чем его пальцы.
      - Совершенно верно.
      Думери заметил, как поднялось золотистое крыло.
      - А крылья не заживают?
      - Разумеется, заживают, - подтвердил его догадку Кеншер. - Поэтому нам приходится ломать их каждый год.
      - И вы ломаете?
      - Конечно. Посмотри на этих красавцев по четыре сотни фунтов. Мы не можем вырвать им когти и зубы, потому что тогда они не смогут есть. Но уж летать мы им не даем.
      Зеленый дракон поднял окровавленную морду с куском мяса в пасти. Думери содрогнулся.
      - И правильно делаете.
      Экскурсия продолжалась. Они миновали еще две площадки с годовалыми драконами, затем дюжину громадных клеток для более зрелых чудовищ длиной от двенадцати до двадцати, а то и больше футов. Все злобно смотрели на людей, иной раз возмущенно ревели, и Думери приходилось затыкать уши, чтобы не оглохнуть.
      Все площадки окружала мощная изгородь. Кеншер заметил, что Думери то и дело поглядывает на нее.
      - Иногда они выбираются из клеток, - пояснил он. - Мы не знаем, как им это удается, но такое случается. Драконы - хитрые и ловкие твари. Наружная изгородь их останавливает.
      - А бывало, что они вырывались на свободу? - спросил Думери.
      - Да, - с неохотой признал Кеншер. Думери посмотрел на леса, лежащие ниже плато.
      - Значит, там могут водиться дикие драконы?
      - Наверное. Впрочем, я не уверен, что они выживали. Все-таки они не привыкли охотиться, еду приносили им в клетки, дичи в здешних краях немного, а летать они не могут. Скорее всего они передохли от голода.
      Думери, однако, слова Кеншера не успокоили. Он вспомнил, как шел по лесу в одиночестве, беззащитный, даже не подозревая о том, что его может съесть голодный дикий дракон.
      Наконец они пришли на бойню, где Думери вытаращился на переплетение громадных цепей и мощных балок, предназначенных для того, чтобы держать драконов, когда им перерезают горло и сцеживают кровь.
      - Обычно мы забиваем их в шесть или семь месяцев, - говорил Кеншер. От них и получаем всю кровь. К тому времени мы уже знаем, кого оставить на развод, а от остальных избавляемся. От больных, злобных, тех, кто нам чем-то не понравился. Оставшихся мы держим до четырех или пяти лет, а потом тоже забиваем. Здоровый дракон в этом возрасте достигает восемнадцати или двадцати футов, а весит тонну. Потом рост замедляется, но мы не рискуем оставлять их в живых, потому что они становятся очень опасны. Они не только прибавляют в габаритах, но и умнеют. Птенец не умнее котенка, у годовалого дракона ума, как у волка, но пяти- или шестилетний дракон умнее всех животных, за исключением человека. Самый умный из них в восемь лет может заговорить, а вот этого мы допустить не можем.
      - Почему? - удивился Думери. Кеншер замялся.
      - Ну... потому что... если он может говорить, значит, он уже не животное, мальчик, так что убивать его негоже. - Он нахмурился. - Так что приходится забивать тех, кто еще может приносить потомство.
      Думери задумался над его словами:
      - Почему умение говорить превращает дракона в разумное существо, равное человеку? Он все равно остается драконом.
      Но он понимал, что имел в виду Кеншер. Если ты с кем-то ведешь разговор, значит, это не животное.
      Но если негоже убивать говорящего дракона, хорошо ли убивать тех, кто еще не научился говорить? Не равносильно ли это убийству человеческого младенца? Наверное, да. Он слышал истории о женщинах, которые убивали только что родившихся нежеланных детей.
      Думери гнал от себя эти мысли.
      И все же, если драконов убивали, когда они были не умеющими разговаривать младенцами...
      - Когда они могут откладывать яйца? - спросил он.
      - Они могли бы спариваться в год, если б мы им позволили, - ответил Кеншер. - Мы не разрешаем. Потому-то у нас три клетки для однолеток. Обычно у нас больше мужских особей. И мы не даем им спариваться, пока им не исполнится три года. Так они лучше растут. Поэтому в двух клетках у нас сидят мальчики, а в одной - девочки.
      Думери кивнул, разглядывая огромный нож, орудие убийства, висящий у двери, размером с добрый меч, отполированный до блеска, остро заточенный. Вдоль одной стены на полках стояли бутыли для крови, пустые, чисто вымытые.
      Когда он просился в ученики, он не задумывался о том, что драконов надо убивать. Что ежедневно придется кормить чуть ли не сотню голодных драконов, выращивать бычков, которые шли им на пищу. Что каждый год необходимо перебивать драконам крылья, высматривать огнедышащих и убивать их совсем молодыми, рискуя остаться без пальца, руки, ноги, головы. Разведение драконов уже не казалось ему благостным занятием.
      Наоборот, теперь он все больше понимал, что это грязная, тяжелая, опасная работа, требующая жестокости и способности убивать.
      Думери совсем это не нравилось.
      Но что еще ему оставалось? Он прошел долгий путь, ему не хотелось возвращаться назад с пустыми руками. В конце концов он-то хотел стать чародеем, но чародеи его отвергли. Разводить драконов - не творить заклинания, но все равно он оставался при магии, а главное, мог ткнуть Тетерана мордой в грязь. Разве не этого ему хотелось?
      Оставалось лишь убедить Кеншера взять его в ученики.
      Глава 26
      - Вы знаете, - сказал Думери, прожевав ложку пудинга Панчи, - мой отец - богатый человек.
      - Неужели? - В голосе Кеншера не слышалось интереса.
      Киннер посмотрел на мальчика, оторвавшись от тарелки, но промолчал.
      Думери кивнул.
      - Он может хорошо заплатить за мое обучение. Покрыть все ваши расходы, да еще накинуть сверх. Кеншер покачал головой.
      - Никакого обучения не будет. Я тебе об этом сказал. Денег нам хватает, а если их потребуется больше, мы просто поднимем цены. Золото твоего отца нам ни к чему. - И он продолжил еду.
      Думери уставился в тарелку. Он-то думал, что у него есть веские доводы, надеялся найти взаимоприемлемое решение, а как его найдешь, наткнувшись на прямой отказ?
      Он поднял голову, всматриваясь в лица. Он знал, что сидящие за столом не понимают этшарского, так что они понятия не имели, о чем он говорил с Кеншером. Думери полагал, что дети Кеншера знать не знают о том, что он хочет стать учеником их отца.
      Все ли они хотели остаться дома и участвовать в семейном бизнесе? Может, он мог заменить кого-то из них.
      Он поймал взгляд Вуллера-из-Сригмора, который женился на Селдис, старшей внучке Киннера. Интересный вариант. Вуллера приняли в семью, а ведь у Кеншера было еще пять дочерей. Все незамужние, более того, даже не сосватанные, а подходящих женихов в горах наверняка не хватало.
      Итак, Шата, Тарисса, Кирша, Шанра и Кинтера. Шанра и Кинтера на год-два старше, чем он. Да не так это и важно.
      Впрочем, ни одна ему не приглянулась. Селдис, конечно, симпатичная, но она уже замужем и намного старше.
      И потом, он еще не собирался жениться.
      Разумеется, он мог солгать, сказав, что хочет жениться на Шанре. Никому и в голову бы не пришло заставить его реализовать обещание до того, как ему исполнится шестнадцать, а за эти годы он постигнет все тонкости выращивания драконов.
      Но знания эти не принесут ему пользы, если он разозлит хозяев единственной в мире драконьей фермы.
      Врать ему не хотелось. Ложь - не лучший способ добыть себе место ученика. Да и едва ли ему поверят. Эти люди далеко не глупы, они знали, чего он хочет, по глупости он сам в этом признался. Они не приняли бы его в свою семью только потому, что он хотел стать учеником Кеншера, они поняли бы, что именно в этом истинная причина его стремления стать мужем одной из дочерей Кеншера.
      И где гарантии того, что Шанра захочет выйти за него замуж?
      Нет, женитьбой он ничего не добьется. По крайней мере одного этого недостаточно.
      Если б его оставили, со временем он действительно мог жениться на одной из девушек. В конце концов он прожил бы здесь несколько лет, других девушек не было, так что у него могло возникнуть желание жениться на ком-то из них.
      Но этот довод не убедил бы Кеншера оставить его на ферме, в этом Думери не сомневался.
      - И вас действительно не волнует, если я расскажу всем магам Этшара, что вы разводите драконов на ферме, а не охотитесь на них в лесах? спросил Думери.
      - Пожалуй, нет, - ответил Кеншер. - Охотничья легенда - неплохое прикрытие, нас она вполне устраивает, но не стоит преувеличивать важность этой легенды. Мы сможем продавать драконью кровь и без нее. Хотя и придется пойти на переговоры с Гильдией чародеев. - Он положил ложку на стол. Послушай, Думери, не упрямься. Нам не нужен ученик, а если бы и потребовался, мы бы никогда не взяли в ученики богатого, избалованного городского мальчика, которому достало глупости преследовать меня от Этшара до дома. И в особенности такого, кто угрожает выдать наши секреты.
      - Кенши, - вмешалась Панча, - будь с ним помягче. Он смел и решителен, иначе не преодолел бы столь долгий путь в одиночку.
      - Это не значит, что он умен, - отрезал Кеншер. - Каким бы он ни был хорошим, ученик нам не нужен.
      Киннер согласно кивнул, и Панча более не вступала в разговор.
      Думери часто не знал, когда надо остановиться, но на этот раз до него дошло, что он уперся в стену, и он молча доел пудинг.
      И лишь когда тарелка опустела, внезапно его осенило. Он поднял голову.
      Панча убирала пустые тарелки, Киннер ушел с младшими внуками, но Кеншер еще сидел у стола, откинувшись на спинку стула.
      - А если я куплю у вас дракона? - спросил Думери. Кеншер, похоже, задремал после сытного обеда, потому что вздрогнул и подался вперед.
      - Что? - переспросил он.
      - А если я куплю у вас дракона? - повторил Думери. - Вернее, двух. Каких-нибудь плохоньких птенцов из тех, что вы все равно забьете.
      - Мы не продаем драконов. - Во взгляде Кеншера застыла подозрительность.
      - Вы же продаете их кровь. Какая разница?
      - Большая. Бутыль крови никому не откусит руку.
      - Да, это не одно и то же, - признал Думери. - Так вы продадите мне пару птенцов?
      - Пару, значит? То есть ты хочешь не просто двух драконов, а самца и самку?
      - Да, - кивнул Думери, - именно это я и имел в виду.
      Кеншер долго смотрел на него, затем вновь откинулся на спинку стула.
      - Ну ты и выдумщик. Должно быть, ты принимаешь меня за глупца? Ты хочешь, чтобы я продал тебе пару драконов, способных приносить потомство. А потом ты организуешь свою маленькую ферму и будешь конкурировать с нами, так?
      Именно этого и хотел Думери, но признаваться не хотелось. Поэтому он предпочел промолчать.
      - Должен признать, Думери, что с такими упрямцами мне встречаться еще не доводилось. - В голосе Кеншера слышалось восхищение. - Даже драконы не такие упрямые. Но толку в этом нет. Мы не собираемся допускать тебя в драконий бизнес. Не возьмем тебя на нашу ферму и не позволим организовать свою. Мы отошлем тебя домой, к родителям, в надежде, что тебе достанет ума не рассказывать о том, что ты здесь видел. Это ясно?
      Думери неохотно кивнул.
      - Ясно.
      На деле ясно ему было одно: потомки сержанта Тара не намеревались добровольно помогать ему.
      Но их можно заставить помочь, да так, что они не будут знать об этом. Относя пустую тарелку на кухню, Думери уже строил далеко идущие планы.
      Основывались они на лжи, воровстве и таили в себе немалую опасность, но он полагал, что сможет их реализовать.
      Только что ему не хотелось лгать Кеншеру и его семье о том, что он хочет жениться на Шанре, теперь же он собирался не только лгать, но обворовать их.
      Другого выхода у него не было. Если его план срабатывал, а он надеялся, что так оно и будет, больше ему не пришлось бы ни о чем просить Кеншера.
      Впрочем, при реализации плана он мог и погибнуть, но Думери гнал от себя эту мысль. У него были шансы на успех.
      А если его замысел осуществится... ради этого стоит и рискнуть.
      Глава 27
      Тенерия смотрела на решетчатые клетки-площадки, не веря своим глазам.
      Драконы! Десятки драконов!
      Большие драконы, маленькие, красные, синие, зеленые! Она никогда не видела живого дракона, никогда в жизни, а тут их десятки. Что тут такое делается? Каким ветром занесло сюда Думери?
      Она опустила походный тюк на землю, сняла с плеча сприггана, поставила его на валун. Села, не сводя глаз с фермы, задумалась.
      И тут же почувствовала шевеление в голове, будто кто-то копошился у нее в мозгу или думал о чем-то, стоя рядом. Когда она углубилась в горы, это неприятное ощущение возникало у нее неоднократно.
      Оно сразу ей не понравилось, но лишь на четвертый раз Тенерия поняла, что это такое.
      Она слышала Зов!
      Ведьмы не должны слышать Зов, но Адар говорил ей, что люди, приблизившиеся к Источнику, становились ворлоками. Да ведовство и ворлокство не очень-то и отличались. Она знала, что родилась с талантом к ведовству. Селла говорила ей об этом. Именно поэтому она взяла Тенерию в ученицы, хотя ее родители не могли заплатить за обучение.
      Если у нее врожденный талант к ведовству, то почему бы не быть и таланту к ворлокству?
      Но и с талантом она, возможно, ничего бы не ощутила, ничего не поняла, если б не провела долгие изнурительные часы, пытаясь защитить сознание Адара от Зова. При этом она разобралась, что есть Зов, настроилась на него.
      Ведьма или ворлок, она все равно чувствовала, как нечто пытается проникнуть в ее сознание.
      И стремление это становилось все настойчивее по мере того, как она все дальше уходила на юго-восток. Откровенно говоря, ее так и подмывало повернуть назад.
      Но она уже у цели. Думери здесь. Несмотря на задержки, она догнала его. А то, что он шел именно сюда, она знала наверняка.
      Теперь она понимала, почему он не захотел сказать правду, когда во сне с ним связался нанятый его родителями маг. Его мать, наверное, сошла бы с ума, услышав: "Да, я решил побродить по заросшим лесом диким горам Алдагмора, где водятся драконы и куда тянет ворлоков. Ты же знаешь, это рядом с бывшей границей Северной Империи. Тут, конечно, холодновато, но я обойдусь без денег и припасов. Мне вполне хватит той одежды, что сейчас на мне. А иду я в секретный драконий зверинец".
      Но что действительно заставило Думери прийти в это забытое Богом захолустье? Какие дела могли привести двенадцатилетнего мальчика к драконам? Или его заманили сюда, чтобы скормить этим тварям?
      Нет, это неразумно. Во-первых, он все еще жив, это она чувствовала. Во-вторых, если и возникла необходимость кормить драконов мальчиками, а не овцами или бычками, то найти их можно и ближе, чем в Этшаре-на-Пряностях.
      Может, его послал какой-то маг? Все знали, что в Квартале Чародеев Думери стучался во все двери, просясь в ученики. Может, кто-то и взял его мальчиком на побегушках. У магов какой-то нездоровый интерес к драконам. Они вышивают их на одежде, держат в доме их изваяния.
      Конечно, Тенерия могла воспользоваться магией, чтобы докопаться до истины, но выбрала самый простой путь - зайти в дом и спросить.
      Она не опасалась, что ее встретят враждебно: ведьмы знали, как себя защитить.
      Она зашагала по тропе. Спригган недовольно заверещал. Но так как Тенерия даже не обернулась, побежал следом.
      У двери она остановилась, сжала пальцы правой руки в кулак и громко постучала в дверь. Спригган взобрался ей на башмак и обхватил ногу.
      Несмотря на толстую, тяжелую дубовую дверь, несмотря на то, что она никогда не видела находящихся в доме людей, она почувствовала охватившее их удивление. И терпеливо ждала, пока кто-нибудь подойдет к двери.
      Наконец она приоткрылась на дюйм, не более.
      - Да? - симпатичная молодая женщина говорила на сардиронском. - Чем я могу вам помочь?
      Тенерия ощутила, что женщина и думает на сардиронском. Впрочем, в Алдагморе по-другому и быть не могло. Ведьма еще не полностью овладела местным языком, но постаралась ответить, не переходя на этшарский.
      - Я ищу Думери-из-Гавани. - Эти слова она произнесла на сардиронском, но с жутким акцентом. Да еще спригган прилип к ее ноге.
      - Думери? - с явным облегчением переспросила женщина. Тенерия чувствовала, что она точно знает, кто такой Думери-из-Гавани. Возникший в ее сознании мысленный образ полностью совпадал с тем, что она видела в своем.
      - Да, - кивнула Тенерия. - Думери.
      - Он не говорил, что кого-то ждет. - В голосе женщины слышалась неуверенность. Тенерия поняла, что она ненамного старше ее.
      - Он меня и не ждет. Его... его... - Она никак не могла вспомнить нужного слова.
      - Я понимаю по-этшарски. - пришла ей на помощь женщина
      - Меня послали его родители, - перешла она на родной язык.
      - О! - радостно воскликнула женщина. - Так заходите же! Я Селдис-из-Алдагмора. Эта ферма принадлежит моему деду и родителям. Заходите! - И она широко распахнула дверь.
      - Благодарю. - Тенерия вошла в дом, а с ней на ее ноге въехал и спригган.
      Она оказалась в большой комнате лицом к лицу с кучей детей и несколькими взрослыми. Одного из детей она узнала сразу: Думери-из-Гавани.
      - Привет, Думери, - поздоровалась она с ним. - Я - Тенерия. Меня послали твои родители.
      - Родители? - протянул мальчик. - Не Тетеран?
      - Точнее, моя наставница. Я еще ученица. Но твои родители наняли ее. Тенерия видела: хотя смотрят на нее все, понимают, что она говорит, только четверо - однорукий старик, крупный мужчина средних лет, маленькая черноволосая женщина, ровесница мужчины, и Селдис.
      А тут еще дети заметили сприггана и начали перешептываться, тыча в него пальцем. Спригган скатился с ее ноги и забился под диван.
      - Наняли? - переспросил мальчик. - И кто она, твоя наставница?
      - Селла-ведьма.
      - Мой отец нанял ведьму?
      Она чувствовала, что Думери ей поверил.
      - Я думаю, по настоянию твоей матери, - ответила Тенерия.
      Мужчина средних лет выступил вперед и, не успел Думери задать следующий вопрос, протянул ведьме руку.
      - Добро пожаловать в наш дом. Я - Кеншер сын Киннера.
      - Тенерия-из-Рыбного-квартала, - поклонилась девушка.
      Думери наблюдал, как ведьму знакомят со всеми взрослыми и детьми, лихорадочно соображая, что же ему теперь делать.
      Он, естественно, не ожидал, что его родители пошлют кого-то на его поиски. Несмотря на сон, в котором благодаря Тетерану он говорил с матерью, Думери не думал, что их так уж заботит его благополучие. Он просто представить себе не мог, что отец оплатит путешествие ведьмы. Да и зачем посылать кого-либо, если можно связаться с ним во сне?
      И потом, как эта девушка его нашла?
      Впрочем, она ученица ведьмы, а он не знал, на что они способны.
      Так или иначе, она его разыскала. Может, не без помощи сприггана, нырнувшего под диван. Если это тот самый спригган, которого он видел в гостинице "У моста". О спригганах он знал еще меньше, чем о ведьмах.
      Да и чего гадать, как ей это удалось, если она уже здесь.
      И что теперь?
      Как ее появление отразится на его планах?
      И тут Думери понял, что от них не останется камня на камне, если он не избавится от Тенерии или не перетянет ее на свою сторону. Он-то собирался покинуть ферму, спрятаться в лесу, вернуться ночью и украсть двух птенцов, чтобы положить начало собственной ферме. Если к нему будет приставлена ведьма, едва ли он проделает все это без ее ведома.
      А вот переманить ее на свою сторону... между прочим, идеальный вариант. Ведьма ой как ему поможет!
      Однако он не находил способа заручиться ее содействием. Куда проще избавиться от нее.
      Впрочем, пока он не мог предложить ничего дельного. Тут было о чем подумать.
      Тенерия, запомнив имена детей, вслушивалась в мысли Думери.
      Она еще не разобралась с ними, но уже знала, что мальчик не рад ее появлению. Он что-то планировал и полагал, что она его планы не одобрит.
      Его планы она решила с ним и обсудить. Наедине.
      Тенерия улыбнулась Панче, поздравила ее на ломаном сардиронском со столь замечательным потомством. Хозяйка дома ответила лучезарной улыбкой. Пригласила Тенерию остаться к обеду и на ночь. Поглядывая на Думери, ведьма согласилась.
      Глава 28
      Поразмыслив, Тенерия решила, что оставаться с Думери наедине не обязательно: дети этшарского не понимали, следовательно, надо было только удалиться от взрослых. Когда Кеншер и старшие дети вышли из дома, младшие играли со спригганом, а Панча мыла на кухне посуду, Тенерия мысленными заклинаниями увела Думери от Киннера и Селдис.
      Он и не заметил, что они остались в гостиной вдвоем, пока Тенерия не спросила в лоб:
      - Выкладывай, Думери, что ты задумал?
      - Я не понимаю, о чем ты, - попытался увильнуть от ответа Думери.
      В молодой женщине он уже видел своего тюремщика и гадал, много ли она знает. Истории, которые он слышал, не давали однозначного ответа на вопрос, умеют ли ведьмы читать мысли других людей или только чувствуют их настроение.
      - Я знаю, ты что-то задумал, - напирала Тенерия. - Не забывай, я ведьма. Вот и расскажи мне какие у тебя планы.
      - Ничего я не задумал. - Думери решил сыграть под дурачка.
      Тенерия шумно выдохнула.
      - Хорошо, давай начнем сначала. Почему ты пришел сюда, в горы Алдагмора, вместо того чтобы остаться с родителями?
      Причина его появления на драконьей ферме уже перестала быть тайной, поэтому Думери решил, что правда никак ему не повредит.
      - Я шел следом за Кеншером. Хотел, чтобы он взял меня в ученики. Я увидел его в Этшаре, когда он продавал драконью кровь Тетерану-магу, и решил, что неплохо бы и мне включиться в торговлю драконьей кровью. Поэтому пришел сюда и попросился в ученики.
      - А он тебе отказал. - Догадалась она и о причине отказа: у Кеншера одиннадцать детей, какие еще ученики со стороны.
      - Совершенно верно, - кивнул Думери. - Он мне отказал.
      - И теперь, полагаю, ты собираешься вернуться со мной в Этшар. - Голос Тенерии сочился сарказмом.
      Думери же сарказма словно и не заметил и кивнул с невинной физиономией.
      Тенерия скорчила гримаску.
      - Как бы не так. Ты прекрасно знаешь, что задумал совсем другое.
      - Ну...
      - Рассказывай, рассказывай.
      Думери молчал. Тенерия вновь вздохнула.
      - Допустим, твои родители поручили мне сделать все возможное, чтобы тебя взяли в ученики. Ты и в этом случае стоял бы столбом?
      - Но они не поручили, не так ли?
      - Не поручили, - согласилась Тенерия. - Но они хотят тебе счастья, Думери, хотят, чтобы ты выбрал профессию, которая доставит тебе радость. Не думаю, чтобы они стали возражать против твоего желания учиться выращивать драконов. Ты придумал, как убедить Кеншера взять тебя в ученики?
      - Нет, - покачал головой Думери. - И тут ничем не поможешь. Кеншер не хочет и слушать меня, а другой драконьей фермы нет.
      Тенерию порадовало, что Думери говорит правду.
      - Значит, дело не в этом.
      Она всмотрелась в Думери. Высокий для своего возраста, худой, очень упрямый. И в мозг к нему попасть не так-то легко. Умеет скрывать мысли.
      И тут ее осенило. Мальчик мечтал стать чародеем и пришел в Алдагмор, потому что здесь любой мог превратиться в ворлока.
      - Твои планы как-то связаны с Камнем Ворлоков? - спросила она.
      - С чем? - На лице Думери отразилось недоумение. Нет, он не хотел стать ворлоком. Тенерия видела, что мальчик знать не знал о существовании Камня. Значит, задумал он что-то другое.
      - Тогда с драконами?
      Он не ответил, да ответ, собственно, и не требовался.
      - С драконами, - повторила Тенерия. - Что-то связанное с драконами. Она задумалась.
      - Надеюсь, ты не собирался охотиться на драконов. - Она могла представить себе, какими опасностями чревата охота на драконов. Вряд ли она сможет сказать, что справилась с полученным заданием, если Думери отправится охотиться на этих чудовищ. - Нет, - ответил он, и она знала, что он говорит правду.
      - Ты испытываешь чувство вины. - В этом у нее сомнений не было. - Ты задумал что-то опасное для жизни?
      Он покачал головой.
      Тенерия нахмурилась. А вот это уже полуправда. Думери полагал, что замысел его рискованный, но не считал, что ему грозит серьезная опасность. Не слишком богатый улов, подумала она.
      Ситуация тупиковая. Он не собирался делиться с ней своими планами, она же никак не могла понять, что он задумал, а на догадки могли уйти не часы дни. Поэтому Тенерия решила сменить тактику:
      - Не хочешь ли ты о чем-то меня попросить?
      Думери аж вздрогнул, пристально посмотрел на нее, долго молчал, прежде чем ответить.
      Она - ведьма, а он имел самое смутное представление о магии ведьм. Слышал о том, что они могут лечить болезни и предсказывать будущее, но не знал, как они это делают. Его интересовали более престижные разновидности магии - чародейство, теургия, но никак не плебейское ведовство. По возрасту она еще девушка, почти женщина, и он не знал, относить ли ее ко взрослым или нет. Она работала на его родителей, следовательно, он автоматически причислял ее к их лагерю, где действовали их порядки и законы, но, может, он ошибался?
      Но не мог же он прямо спросить: "Ты помешаешь мне своровать?"
      Как бы ее прощупать? И потом, она упомянула...
      - Что такое Камень Ворлоков? - спросил он. Вопрос застал Тенерию врасплох. На секунду она замялась, потом ответила, решив, что хуже не будет:
      - Это Источник магии ворлоков. Находится где-то в Алдагморе, к юго-востоку отсюда.
      - Правда?
      Она почувствовала внезапно проснувшийся интерес Думери. Вздохнула.
      - Послушай, Думери, забудь об этом. Подойти к нему нельзя. Он убивает всех, кто приближается. Даже я не рискну подойти близко. Чародеи более восприимчивы, чем обычные люди.
      - Понятно, - кивнул Думери, обдумывая ее слова.
      Не то чтобы он ей поверил, но если к нему можно подойти, если люди знали, где он находится, если он действительно приносит пользу, значит, там уже наверняка кто-то побывал и завладел Камнем. В конце концов ворлоки появились до его рождения.
      Камень исключался, оставался лишь прежний план: создание собственной фермы.
      - Ты ведьма, не так ли? - спросил Думери.
      Тенерия кивнула.
      - Пока только ученица.
      - Ты насылала на кого-нибудь порчу? - Может, не такая она и добродетельная. Может, она не прочь поучаствовать в авантюре.
      - Нет, - разбила она его надежды. - Ведьмы не насылают порчи.
      - Но ведь говорят...
      - Хорошо, - оборвала его Тенерия. - Я не насылаю порчи. И я ни разу не встречала ведьму, которая насылала. Но, быть может, такие и есть.
      - Все ясно, - помрачнел Думери. Да уж если она не хотела иметь дело с порчей, то на воровство тем более не согласится.
      Тенерия сверлила его взглядом. Отвратительный мальчишка! Похоже ничего она от него так и не узнает.
      - Слушай, что бы ты там ни задумал, забудь об этом, хорошо? Завтра мы отправляемся в Этшар. Там и найдешь себе место ученика.
      Думери не ответил.
      Они еще постояли, с неприязнью глядя друг на друга, потом разошлись.
      Перед тем как лечь спать, Думери обдумал создавшуюся ситуацию.
      Он собирался уйти, но не далеко, затаиться, а с наступлением темноты вернуться.
      В компании Тенерии у него ничего не выйдет, он это прекрасно понимал. Значит, в его распоряжении только одна ночь. Надо дождаться, пока все уснут, и...
      Он намеревался добраться до реки по тропе. Теперь решил поменять планы. На тропе Тенерия без труда настигнет его. Она ведьма, за кустом от нее не спрячешься. Нашла же она его в горах Алдагмора.
      Впрочем, он мог удрать от нее. И даже знал как. Если он пойдет на юг или на юго-восток, к Камню Ворлоков, она не решится последовать за ним. Камень ее убьет.
      А вот его - нет, потому что он не чародей. Во всяком случае, не убьет, если он не подойдет к нему слишком близко.
      Разумеется, он может случайно набрести на этот Камень... Что ж, придется рискнуть.
      А если и набредет, может, оно и к лучшему. Вдруг Тенерия ошибается и он станет ворлоком?
      Хотя нет, зачем ей пугать его без веской на то причины?
      У него еще не было конкретного плана, а время торопило. Тенерия грозилась утром увести его к реке. Что ж, вздохнул Думери; придется импровизировать, решать проблемы на ходу.
      Как только все заснут, он начнет действовать.
      А пока осталось только ждать.
      Глава 29
      На цыпочках, с походным тюком Думери спустился по лестнице, вплотную к стене, чтобы не заскрипели ступени. Внизу остановился, прислушался. Вдруг кто-то проснулся, к примеру, Тенерия.
      Но не услышал ничего, кроме завывания ветра. Вероятно, ведьмы спали так же крепко, как и обычные люди. Он осторожно пересек холл и через кладовую подошел к двери черного хода, той, что вела к клеткам с драконами.
      Обнаружил, что она закрыта на три засова, с замком на каждом, как догадался Думери, чтобы ни один дракон, вырвавшись из клетки, не проник в дом. Ключи, естественно, отсутствовали.
      В общем-то он не очень и удивился. Пожал плечами, повернулся и направился к другой двери, к которой его вывела тропа.
      Здесь обошлось без сюрпризов: обычный засов и крюк. Думери вытащил крюк из гнезда, отодвинул засов, медленно, очень медленно открыл дверь и выскользнул наружу.
      По небу плыли обе луны, меньшая только что обогнала большую, и вместе они давали достаточно света, чтобы Думери видел, куда идет. По тропе он миновал цветочные клумбы, огород, поднялся на гребень, откуда открывался вид на залитый лунным светом лес.
      В последний день наконец-то потеплело да и ветер заметно стих. Лунный свет отражался от далеких снежных вершин. Прекрасная ночь, подумал Думери. Он мог без труда спуститься с откоса, не опасаясь, что споткнется и упадет.
      Но спускаться вниз он не собирался.
      Он хотел обойти дом стороной, чтобы выйти к площадкам с драконами.
      А потому, убедившись, что его не видно из окон верхнего этажа - вдруг кто-то проснется и выглянет из окна, - он свернул с тропы и зашагал к пастбищу, обходя дом по широкой дуге.
      Он надеялся быстро добраться до клеток, но наткнулся на неожиданное препятствие, которого ранее не замечал. Драконов отделял от пастбища широкий и глубокий ров.
      Думери посмотрел направо, налево. Деревянный мостик, по которому люди и скот могли пересечь его, поднят. Одним концом ров упирался в фундамент дома.
      Вероятно, ров служил для того, чтобы скот и драконы не приближались друг к другу. Думери мысленно отругал себя за то, что раньше не обратил на него внимания.
      Перепрыгнуть ров Думери не мог, следовательно, оставалось одно попытаться обойти его с другого конца.
      Он пересек пастбище, перелез через изгородь и двинулся дальше. Где по камням, где по мху, где через кусты. То и дело спотыкаясь, иной раз и падая. Сильно ударился подбородком, поцарапал ладони.
      Шел он осторожно, чтобы не упасть в ров и не свалиться с обрыва, но более всего волновало его другое: Думери боялся наткнуться на дикого дракона. Что бы там ни говорил Кеншер, мальчик подозревал, что сбежало их больше чем достаточно.
      Правда, он никак не мог решить, как поступят драконы, вырвавшись на волю: будут болтаться в окрестностях фермы или убегут куда глаза глядят.
      Второй вариант представлялся ему более возможным, и не потому, что он гарантировал ему большую безопасность. Он помнил бессильно болтающиеся, перебитые крылья птенцов. Если б с ним проделали нечто подобное, сломали бы руку или две, он никогда бы не подошел к тому месту, где это произошло.
      Но он человек, а не дракон, и не знал, что думают по этому поводу драконы. А потому шел вперед, подавляя в себе страх.
      Меньшая луна уже зашла, а большая стремительно катилась к горизонту, когда он вновь вышел к клеткам с драконами. Теперь они оказались между ним и домом.
      Думери довольно улыбнулся и зашагал к наружной решетке, огораживающей все клетки-площадки. Он заметил, что большие драконы, клетки которых находились к нему ближе всего, не спят и смотрят на него.
      Годовалых драконов и птенцов он не видел.
      А птенцы-то интересовали его больше всего. Если б он смог утащить двоих - самца и самку, то организовал бы собственную ферму и послал бы к черту Кеншера с его выводком.
      Конечно, он не успел как следует подготовиться: появление Тенерии спутало ему все карты. После той экскурсии его к драконам не подпускали, но он наблюдал за ними из окна и успел задать несколько важных вопросов: "Как вы их различаете? Я имею в виду самцов от самок".
      Объяснений он не понял, но уловил из разговора, что черный птенец, красный и красновато-золотой - мальчики, а оба сине-зеленых - девочки. Среди зеленых было четыре мальчика и две девочки.
      Зеленых он вычеркнул из списка, поскольку не смог бы разобраться, кто из них мальчик, а кто - девочка, и решил схватить одного сине-зеленого птенца и кого-то из остальных. Он полагал, что будет держать их за шею, чтобы они не тяпнули его. Когтей он особо не опасался. Думери понимал, что тащить двух четырехфутовых, весом в сорок фунтов каждый драконов - задача непростая. Но надеялся, что справится. Слишком многое было поставлено на карту: в случае успеха он обеспечивал себе безбедное будущее.
      Из окна он видел, как кормили, поили и купали птенцов. Для этого Селдис забиралась на клетку и выливала на них через решетку несколько ведер воды. Затем заходила в клетку с полным ведром и щеткой. Вуллер сопровождал ее с заостренным стержнем в руке, а Киннер-младший и Корун стояли у дверцы, чтобы при случае прийти на помощь. Но птенцы не доставляли Селдис особых хлопот.
      Думери отметил для себя, что замок на дверце клетки с птенцами открывается без ключа. Как это делается, он не разглядел, но твердо знал, что открыть его можно руками.
      Вдохновляла Думери и та легкость, с которой Селдис управлялась с птенцами. Они, похоже, привыкли к рукам человека.
      Думери полагал, что он сможет реализовать свой план: забраться в клетку, схватить двух птенцов, вытащить их за изгородь, надежно спрятать, потом уйти на юг или запад, унося их с собой. Он знал, что Тенерия не решится последовать за ним, если он пойдет на юг, к Камню Ворлоков.
      Детально он план не разработал, но понимал, что самая трудная часть добыть птенцов. Как только мальчик и девочка окажутся у него в руках, решил Думери, он подумает, где их спрятать и как унести в укромное место. Как говорится, всему свое время.
      Думери добрался до изгороди и понял, что попасть на ферму не так-то легко. Черные металлические штыри высотой девять или десять футов стояли на расстоянии нескольких дюймов.
      Ранее он, к сожалению, не обратил внимания, что у изгороди всего две перекладины: одна соединяла штыри у самой земли, вторая шла поверху. Нога между штырями проскакивала, а пролезть в щель он не мог.
      Оставалось лишь вскарабкаться наверх, но штыри были не круглыми, а треугольными, да еще с острыми краями.
      Тяжело вздохнув, Думери схватился за два штыря и начал подъем.
      Металл впился ему в пальцы и ладони. Чем сильнее он сжимал штыри, тем глубже врезались острые края в плоть.
      А потом он почувствовал, что скользит вниз: на гладком металле руки не удержали вес тела. Уж тут острые края превратились в лезвия ножей.
      Думери разжал пальцы и свалился на землю. Посмотрел на ладони - по левой текла кровь, на правой остались красные борозды, но кожа выдержала.
      Он выругался, вспомнив те слова, что слышал от матросов, вытер кровь о траву.
      Какая, однако, мерзкая изгородь! И кто ее только поставил?
      Он понимал, что в основном изгородь служила для того, чтобы не выпустить драконов с территории фермы. Но, похоже, с тем же успехом она не позволяла попасть на ферму посторонним.
      С другой стороны, думал Думери, он же умнее любого дракона. И действительно, дельная мысль не заставила себя ждать. Если раздвинуть два штыря, он без труда пролезет между ними. Он всегда был худым, а уж после странствований по Алдагмору вообще превратился в спичку. Штыри, отметил он, железные, а не стальные (железо стоило дешевле и не так ржавело). Согнуть штыри не составит труда, поскольку толщина их дюйм с небольшим, максимум два дюйма.
      Думери огляделся, но не нашел подходящего рычага. Нож, висевший на поясе, не годился.
      Свет большой луны начал меркнуть, и Думери понял, что надо спешить. Схватил камень и вогнал его меж двух штырей. Камень проскочил и упал по другую сторону изгороди.
      Думери вновь выругался, нашел камень побольше. Этот застрял. Поддерживая камень одной рукой, Думери ударил по нему второй.
      Изгородь завибрировала. Руку он отбил, а штыри не раздвинулись.
      В одной из клеток заревел дракон, в темноте Думери не разобрал, в какой именно.
      Думери подобрал с земли еще один камень и стал бить им по тому, что застрял меж штырей.
      К первому дракону присоединились другие, что вполне устраивало Думери: их рев заглушал грохот ударов камня о камень.
      Один штырь начал подаваться, и Думери удвоил усилия.
      Что-то хрустнуло, камень пролетел внутрь. Думери изумленно уставился на штыри: они же не прогнулись.
      Замешательство длилось недолго. Один из штырей оторвался от нижней перекладины, так что отвести его в сторону не составило труда.
      Бочком Думери пролез в щель.
      Теперь он мог перейти к следующему этапу: добраться до клетки с птенцами, проникнуть в нее, схватить двух дракончиков, самца и самку, вытащить их за территорию фермы и спрятаться с ними в безопасном месте.
      Внезапно у Думери зародились сомнения: а не переоценил ли он свои силы.
      Тут же он подумал, что не след закрывать за собой дверцу клетки: если все птенцы выберутся на свободу, фермеры будут ловить их, а не искать его.
      Он двинулся вдоль изгороди, обходя самые большие клетки, стараясь не обращать внимания на драконов, которые не сводили с него глаз. Споткнулся, зацепившись за булыжник, но сумел-таки устоять на ногах.
      Большая луна скатилась к самому горизонту, а он не хотел спускаться с плато в темноте. Думери прибавил шагу.
      Глава 30
      С нарастающим раздражением он ощупывал запор. С каждой минутой становилось все темнее. Как же он работает? Таких запоров он еще не видел. Ничего не двигалось, не поворачивалось, не поднималось. Вперед выступали две рукоятки. Думери подергал за одну, за другую. Без всякого результата.
      Он хватил по запору кулаком. Дверца ударилась о клетку, но запор, естественно, не открылся.
      Неподалеку взревел дракон. Думери даже не повернул головы. Схватился за обе рукоятки сразу. Потянул их налево, потом направо, наконец попытался свести друг к другу. Что-то щелкнуло и дверца распахнулась.
      Думери улыбнулся.
      Дюжина драконников, блестя глазами, смотрели на него. В темноте различить цвета оказалось сложнее, чем он ожидал. Зеленый и сине-зеленый просто сливались. Думери уже собирался войти в клетку, чтобы приглядеться к птенцам повнимательнее, когда рев дракона раздался чуть ли не у него за спиной. Он инстинктивно повернулся и увидел перед собой еще одного дракона, куда больших размеров.
      У Думери перехватило дыхание.
      Один из больших драконов стоял в десяти футах от него и тянулся к нему мордой.
      Тут зашипел кто-то из птенцов и попытался ухватить Думери за ногу. Думери убрал ногу и уже собрался дать птенцу пинка, но почувствовал на плече горячее дыхание большого дракона.
      Он уже понял, что вытащить двух птенцов на глазах чудовища не удастся, а потому попытался захлопнуть дверцу клетки. Но его остановил визг одного из птенцов, шея и крыло которого угодили аккурат между дверцей и клеткой.
      Думери решил оставить дверцу открытой. Птенцы более не интересовали его.
      Теперь он думал лишь об одном: как бы выпутаться из этой передряги. Он попятился, не сводя глаз с большого дракона.
      Наступил на что-то скользкое. Вновь заверещал птенец.
      Отпрыгнув в сторону, Думери увидел, что один из них, черный, уже выбрался из клетки и он наступил на его перебитое крыло.
      Большой дракон недовольно заревел.
      Думери не решался повернуться к нему спиной, так что увидел огромную пасть с сотнями острых зубов, а ему в нос ударило зловонное дыхание.
      В доме открылось окно.
      - Кто здесь? - раздался мужской окрик.
      Думери и не думал отвечать, а вот дракон повернулся на голос. Мальчик не упустил своего шанса: бросился бежать, едва не споткнувшись о черного птенца.
      До него донеслись крики мужчины:
      - Эй, дракон! Что там у тебя творится? Охраняй, парень, охраняй!
      Думери бежал со всех ног к дыре в изгороди, не пытаясь понять, что значит отданный дракону приказ, думая только о том, что огромный, злющий дракон вот-вот настигнет его. Он не видел, как дракон действительно бросился следом, не видел, как остановился, услышав окрик, не видел, как вернулся к клетке с птенцами и, хватая за хвосты тех, кто выскочил наружу, начал забрасывать их обратно. Так ни разу и не оглянувшись, Думери с трудом нашел оторвавшийся снизу штырь, пролез через щель и бежал до самого обрыва. Лишь укрывшись за большим валуном, он, тяжело дыша, упал на землю.
      Постепенно пришел в себя, сел, прислушался.
      На ферме ревели драконы, но его скорее всего никто не преследовал. Вновь на небе появилась меньшая луна. Большая окончательно исчезла за горами на востоке. Над плато начал сгущаться туман.
      Из-за валуна Думери видел лишь мох на камне да небо.
      Он сидел и думал, как быть дальше.
      Похоже, Кеншер приготовил сюрприз непрошеным гостям - дрессированных сторожевых драконов. Или хотя бы одного сторожевого дракона.
      Ему о нем ничего не сказали. Это же нечестно!
      Но, возможно, не ему вспоминать о честности. Кеншер просто оберегал свою собственность.
      Оберегал от кого? Кто мог забраться на ферму ночью?
      Может, сторожевой дракон не позволял остальным выбраться из клеток?
      Будет ли дракон, даже дрессированный, помогать держать взаперти себе подобных?
      Почему нет? Тюрьмы охраняют люди, не так ли?
      Как бы то ни было, сторожевой дракон помешал ему утащить птенцов. А потому важна не причина, побудившая Кеншера завести сторожевого дракона, а сам факт его присутствия у клетки с птенцами.
      Попытка обзавестись собственной фермой закончилась неудачно: добыть птенцов ему не удалось.
      Догадается ли Кеншер, что произошло ночью? Усилит ли охрану, дабы предотвратить новое ограбление? Узнает ли Тенерия о его проделках?
      Клетки стояли на голом камне, так что никаких следов он не оставил. Сторожевой дракон ничего не скажет... Не скажет ли?
      Нет, Думери не мог поверить, что Кеншер будет держать на ферме говорящего дракона. Он рычал и ревел, но ничего не говорил. И размерами не превосходил сидящих в клетках.
      Следовательно, говорить он не может, а потому не опознает его. Единственные свидетельства появления ночного гостя - оторванный от перекладины штырь и открытая дверца.
      Но изгородь длинная, штырей в ней - прорва, так что оторванный могут и не заметить. Во всяком случае, до рассвета его точно не найдут, если только кто-то не пройдет по всему периметру с фонарем.
      Думери не мог не признать, что такое вполне возможно.
      Да еще эта ведьма. Он понятия не имел, что она сможет увидеть с помощью своей магии и как поведет себя тогда.
      Думери решил, что ведьма будет знать не больше других. В конце концов, что она понимала в драконах и ворах? К ведьмовству и первые и вторые не имели ни малейшего отношения. И нечего попусту думать о ней, она не в силах будет применить магические заклинания.
      Если ему повезет, хозяева фермы придут к выводу, что клетку открыл один из птенцов или кто-то из них, уходя, не закрыл ее как полагается, а сторожевой дракон заметил, что птенцы вырвались на свободу.
      В конце концов, откуда им ждать здесь незваных гостей?
      Скорее всего они подумают, что шум поднялся из-за случайно открывшейся клетки.
      В таком случае, когда суета уляжется, он сможет вновь вернуться в дом и даже еще раз попытаться подобраться к птенцам.
      Вот об этом и надо как следует подумать. Если уж предпринимать вторую попытку, то только нынешней ночью, иначе у них будет достаточно времени, чтобы найти пролом в изгороди.
      Но что делать со сторожевым драконом? Спит ли эта тварь или постоянно стоит на страже? Нет ли способа обмануть ее или убедить, что он имеет полное право входить в клетку?
      Вопрос не простой, а ответ требовался точный, потому что ошибка могла оказаться роковой. Кроме того, придется подождать, когда хозяева фермы опять улягутся спать, да темнота могла нарушить его планы - света от меньшей луны было с гулькин нос. Думери решил, что посидит за валуном, пока на ферме не воцарится тишина, а потом вернется к изгороди и сориентируется на месте: то ли вновь попытается украсть птенцов, то ли проскользнет в свою комнату и притворится, будто крепко спал и ничего не слышал.
      Поскольку ему не оставалось ничего другого, как ждать, Думери прилег на каменистую землю.
      Спать он не собирался, хотел просто отдохнуть, но через несколько минут погрузился в глубокий сон.
      Проснулся, когда уже пригревало солнце, тут же осознав, что упустил свой шанс. Пол-утра уже миновало, Кеншер и его семейство давно встали, возможно, даже нашли пролом в изгороди. Они, очевидно, загнали всех птенцов в клетку и повесили на нее надежный замок.
      Не мог он и вернуться в дом: они наверняка обнаружили его отсутствие.
      Да и Тенерия уже ищет его, пользуясь своими заклинаниями. Она могла прийти в его убежище в любой момент. Если она сумела проследить его путь от Этшара, то засечь его в нескольких сотнях ярдов от дома - пара пустяков.
      Думери сел, размышляя, что же ему теперь делать.
      Впрочем, пока она его не нашла. Может, и не ищет или запуталась в заклинаниях.
      Допустим, она его не найдет, тогда он где-нибудь спрячется, переждет день, а ночью вновь попробует добраться до птенцов. Если изгородь к тому времени починят, проломит ее в другом месте.
      Но как нейтрализовать сторожевого дракона?
      И удастся ли ему вытащить двух птенцов через щель в изгороди и унести их вниз?
      А если один из них окажется огнедышащим?
      Хорошо, конечно, что Кеншер не держит огнедышащих драконов. Думери внезапно осознал, что превратился бы в обугленный труп, окажись сторожевой дракон огнедышащим. И какое счастье, что Кеншер и ему перебил крылья. Иначе дракон перелетел бы через изгородь и съел бы его с потрохами.
      Опять же хорошо, что Кеншер не отправил сторожевого дракона по его следу.
      Думери, правда, не знал, могут ли драконы брать след, как собаки или кошки. Наверное, у Кеншера были веские причины не выпускать сторожевого дракона за изгородь. Мог ли он контролировать вырвавшееся на свободу чудовище?
      Может, наружная изгородь и предназначалась для того, чтобы держать взаперти сторожевого дракона?
      Драконы, возможно, и не могли выслеживать людей, а вот ведьмы делали это без труда. Так почему Тенерия до сих пор не нашла его?
      Надо бы на время забыть о Тенерии, решил Думери, и думать о том, как добыть птенцов.
      Но планы, которые он составлял один за другим, при детальном рассмотрении разваливались как карточные домики. Ночью птенцов сторожил дракон, днем на ферме крутились Кеншер с домочадцами. Он не видел возможности пробраться к клетке с птенцами незамеченным. И не представлял себе, как убить сторожевого дракона.
      Да и правомерность убийства вызывала у него серьезные сомнения. Дракон-то принадлежал Кеншеру.
      Он мог уговорить себя украсть пару птенцов. В конце концов рождались они в избытке, Кеншеру приходилось каждый раз забивать нескольких. А вот сторожевому дракону длиной в пятнадцать или даже двадцать футов было никак не меньше трех, а то и четырех лет. Кеншер, несомненно, положил немало сил на его дрессировку, за что Думери мог только поблагодарить его. Обычный дракон сразу бы разорвал его на куски.
      Благодарен он был Кеншеру и за другое. Он и его семья взяли его в дом, накормили, обогрели, одели и обули, снабдили припасами на обратную дорогу.
      Он уже стыдился того, что пытался обокрасть людей, которые спасли ему жизнь. Неужели он так испорчен? Была ли ему необходима эта пара дракончиков?
      Думери покачал головой. Эта навязчивая идея создать собственную ферму просто лишила его рассудка. Он уже причинил Кеншеру столько вреда. Заплатил за добро и участие угрозами, шантажом, воровством, сломанной изгородью. Злом за добро.
      Пора ему покинуть Кеншера и его ферму.
      Пора возвращаться домой.
      Проблем в общем-то нет, он мог уйти той же тропой, по которой и пришел. Все-таки проблема была. И звалась она Тенерией.
      Она наверняка узнает о том, что он сделал. О его попытке украсть птенцов. Если она вернется вместе с ним, то обязательно расскажет об этом скорее всего его родителям. Даже если и не расскажет, то всю обратную дорогу будет приглядывать за ним, как за малым ребенком.
      Этого он бы не потерпел.
      И что он вообще о ней знает? Действительно ли ее послали его родители? На них это не похоже. В конце концов они знали, что у него все в порядке. Мать говорила с ним в этом глупом сне, насланном Тетераном.
      Может, кто-то другой послал ее, может, она явилась по собственной инициативе? Может, чародеи, включая ведьм, решили свести с ним счеты?
      Да и ведьма ли она? Он не видел, чтобы она владела магией. Да, она могла отыскать его, могла распознать, говорит он правду или лжет, но ни первое, ни второе не доказывали, что она ведьма. Он не видел, чтобы она летала.
      Даже если она та, за кого себя выдает, он не хотел возвращаться с ней домой. Нянька ему не нужна.
      Значит, он должен найти другую дорогу в Этшар, по суше, а не по реке. На юг она пойти не решится, если она и вправду ведьма. При условии, что она не солгала насчет Камня Ворлоков.
      Думери решил, что скорее всего она не солгала. И двинулся вниз по склону, на юго-восток.
      Шагая, он продолжал размышлять о будущем. Да, он более не хотел грабить Кеншера, но означало ли это, что он более не стремился создать собственную драконью ферму?
      Уязвленное честолюбие по-прежнему не давало ему покоя. Магом он стать не мог, с этим он смирился. Как и с тем, что его не возьмут в ученики и другие чародеи.
      Контроль за поставками драконьей крови позволил бы ему взять магов за горло. Опять же, на ферму к Кеншеру ему не попасть, не мог он и украсть у Кеншера птенцов, но разве не было других возможностей начать свое дело?
      Для начала ему требовалась пара драконов. Да, выращивали драконов только на ферме Кеншера, но драконы водились и в других местах. Дикие драконы.
      Карьера охотника на драконов его более не прельщала. Он хорошо запомнил, какова она, раззявленная драконья пасть с множеством острых зубов. Сторожевой дракон продемонстрировал ее во всей красе. А ведь Кеншер говорил, что драконы на ферме куда меньше диких. Те еще и более злые.
      Но разве он не мог заполучить пару маленьких дракончиков? А лучше пару яиц, из которых еще не вылупились птенцы. Ничего, сверхсложного в этом не было. Он знал, что драконы размножаются и в неволе. Между прочим, идеальный вариант. Где только найти эти яйца? Он огляделся. Увидел перед собой уходящие на юг, заросшие лесом горы.
      Сюда, похоже, не ступала нога человека. Где, как не здесь, обитать диким драконам?
      Значит, надо бы поискать... Но что искать?
      Но, может, поиски затянутся надолго, и он так ничего и не найдет. А то его еще сожрет дикий дракон, не говоря уже о стае волков.
      С другой стороны, кто знает, что он найдет?
      Волков, смерть, бандитов... или драконье гнездо?
      Скорее всего волков и бандитов, а гнездо будет охранять мамаша-дракон.
      Вот она-то наверняка не будет с ним церемониться. Наткнуться на гнездо дракона - верная смерть.
      Нет, надо возвращаться домой, в Этшар, и уж там наводить справки, нельзя ли где купить пару драконьих яиц.
      Тут в голову ему пришла дельная мысль: а не обратиться ли за помощью к отцу.
      Он ведь должен помочь, думал Думери. В конце концов Дорэн не сдержал обещание: не устроил его учеником к магу. Обычай, не нарушаемый тысячелетиями, требовал, чтобы родители обеспечили ребенку будущее, то ли обговорив выгодный брак, то ли устроив в ученики. Разумеется, он собирался обратиться к отцу с необычной просьбой - добыть два драконьих яйца, но на то были веские причины.
      Да, вот оно, желанное решение - вернуться домой и просить отца раздобыть ему пару драконьих яиц.
      Оставалось лишь найти дорогу.
      Он знал, что находится в Алдагморе, на землях баронов Сардирона, далеко к северу от Этшара-на-Пряностях. И к востоку от Великой реки, поскольку сошел на восточном берегу, в то время как все три Этшара лежали к западу от устья.
      Итак, Этшар на юге. Идя на запад, он выходил на берег Великой реки. Для этого требовалось лишь пересечь заросшие лесом горы и найти баржу или судно, которые доставят его к мосту Азрада или даже в Этшар. По пути его могла догнать Тенерия: на западе ей ничего не угрожало. Опять же, направляясь на юг, он все равно выйдет к Великой реке, только гораздо ниже по течению, или к Восточному заливу, или, в самом худшем случае, к южной границе Мира. При этом ему придется пройти в непосредственной близости от Камня Ворлоков, куда Тенерии путь заказан.
      И едва ли он забредет к южной границе Мира. Скорее выйдет к Великой реке, вдоль берега или на судне доберется до моста Азрада, а уж оттуда прямая дорога к Этшару.
      Если же он придет на берег Залива, то пойдет к устью Великой реки, потом берегом до моста Азрада и опять же в Этшар. Даже если боги сильно сердиты на него и заведут к границе Мира, все равно, повернув на запад, он окажется у моря, там сядет на корабль, который и доставит его в Этшар.
      Итак, сначала он пойдет на юг, потом свернет к западу и в итоге, рано или поздно, выйдет в более цивилизованные края или к Великой реке. Может, и найдет по пути что-нибудь полезное для себя.
      Остановившись, он посмотрел на солнце, поднявшееся почти до зенита, чтобы определиться с направлением.
      Да уж, прогулка заняла больше времени, чем он ожидал, направляясь на Рынок у Западных ворот в поисках места, ученика. Думери споткнулся о выступающий корень, упал, поднялся, вздохнув, двинулся дальше.
      Пока Думери раздумывал, как жить дальше, Тенерия разобралась что к чему. Суета, вызванная отловом разбежавшихся птенцов, поначалу сбила ее с толку. Она не понимала, что происходит, а потому лишь предложила свою помощь. Ей вежливо отказали: вероятно, Кеншер ей не очень-то доверял.
      Удивляться этому не приходилось: она внезапно появилась на пороге днем раньше, а ночью начались приключения.
      Со временем она, разумеется, во всем разобралась. Помогли рассказы домочадцев Кеншера и собственные чувства.
      Думери глубокой ночью выскользнул из спальни, обошел ферму с другой стороны, затем залез в клетку с птенцами. Кеншер предположил, что мальчик хотел украсть самца и самку, чтобы положить начало собственной ферме. Тенерии пришлось признать, что это весьма убедительная версия.
      Однако сторожевой дракон, о существовании которого Думери не подозревал, застал грабителя на месте преступления и порушил его планы.
      Услышав об этом, Тенерия перепугалась: если дракон сожрал Думери, что само по себе печально, выходило, что она не выполнила задания, не уберегла мальчика. К счастью, Киннер-младший заверил ее, что сторожевой дракон никого не съел: следов крови они не нашли.
      А сконцентрировавшись, Тенерия почувствовала, что Думери жив.
      После того как фермеры навели порядок, выяснилось, что пропал только один птенец, а не мальчик и девочка. Да и этот пропавший, очень шустрый черный дракончик, скорее всего удрал и где-нибудь спрятался. Не так-то просто найти черное в темноте.
      Тенерия предложила отыскать птенца, хотя и не знала, сумеет ли. Драконы, особенно молодые, оставляли очень слабый психослед.
      Да и заботили ее не драконы, а Думери. Этот неблагодарный воришка не вызывал у нее теплых чувств, но ей наказали доставить его домой целым и невредимым.
      После того как одиннадцать птенцов благополучно вернулись в клетку, а Тенерия не без помощи магии убедила Панчу, что не является сообщницей Думери, ей удалось выйти из комнаты, в которой она спала, и из дома. Ведьма незамедлительно начала розыски Думери.
      Пошла по его следу вокруг фермы, побывала там, где он проломил изгородь, проследовала к валуну, за которым он спал.
      Где и остановилась как вкопанная.
      Этот паршивец и не думал возвращаться на тропу. Вместо этого он направился на юг, где не ступала нога человека. Она посмотрела на уходящий вниз склон, включила шестое чувство.
      И тут же в ее голове зазвучал призывный голос. Тот голос, что сгубил Адара.
      Зов!
      Только этого ей и не хватало. Вот она, последняя капля, переполнившая ее терпение. К черту Думери-из-Гавани! К черту Селлу! Пусть ругает ее за неудачу.
      Она прошла вслед за мальчиком полмира, поднялась по Великой реке, пересекла Алдагмор, но она не пойдет туда, где бродят дикие драконы и что-то поедает живьем ворлоков. И это самое что-то готово съесть и ее.
      С нее довольно. Она возвращается домой. Той же дорогой, что и пришла сюда, пусть и без воздушного путешествия у "Спаленной сосны".
      А потом, вернувшись в Этшар, она, возможно, обратится к местным ворлокам, чтобы разобраться с этим Зовом и понять, нельзя ли его нейтрализовать.
      Глава 31
      По крайней мере внизу теплее, чем на плато, отметил Думери. И лес такой красивый, весь пронизанный солнечными лучами, с шелестом листвы под легким ветерком. Белки прыгали по ветвям, бурундуки то и дело мелькали в траве.
      Идти, однако, было куда сложнее. Он и не подозревал, насколько тропа, любая тропа, увеличивала скорость передвижения.
      И уже в первую ночь у него возникло ощущение, что от драконьей фермы он ушел не больше чем на лигу. Он еще плотнее завернулся в теплое одеяло, которое Панча предусмотрительно сунула в походный тюк. Лежал он у дерева, надеясь, что хищников в округе нет. Вряд ли в лесу водились драконы, но вот волки-то охотились именно по ночам. Да и не только волки, но и другие ночные хищники.
      Иногда в ночи пронзительно кричала птица, и в такие моменты Думери еще глубже вжимал голову в плечи. Он же вырос в городе, так что ночевка в лесу не доставляла ему никакой радости. Если бы он пошел на север, то через милю-другую наткнулся бы на жилой дом. Здесь же его шансы встретить живого человека равнялись нулю.
      Он лежал, свернувшись в клубок, сжимая рукоятку ножа, подозрительно глядя на силуэты деревьев, такие зловещие в свете двух лун, пока наконец усталость не взяла свое и он не заснул.
      На второй день он прошел еще меньше, часто останавливаясь для отдыха, успокаивая себя, что можно не спешить. Он никого не догоняет, идет домой, а туда всегда успеет. До его тринадцатого дня рождения еще много времени, у отца будет возможность купить ему драконьи яйца.
      Пищевые припасы, которые он взял с собой, таяли на глазах. А в лесу гостиниц не было - эта мысль пришла ему в голову, и он сразу прибавил шагу.
      На следующую ночь он опять устроился под деревом. Он заснул тотчас же, и ему приснилось, что он вновь в прихожей своего дома, а перед ним стоит Тетеран-маг.
      - Привет, Думери, - поздоровался с ним маг. - Это еще один магический сон. Твои родители давно ничего о тебе не слышали и волнуются. Они кого-то послали за тобой, ученицу ведьмы, но от нее тоже нет никаких известий, так что мы решили, что она тебя не нашла. У тебя все в порядке, Думери?
      - Да, - ответил мальчик. Его порадовало, что Тенерия не сообщила об их встрече. - Я возвращаюсь домой. В ученики меня не взяли. Теперь у меня другие планы. Думаю, родители останутся довольны.
      - Что же это за планы? - полюбопытствовал Тетеран.
      - А вот это не твое дело, маг! - Думери заметил, что во сне он куда смелее, чем наяву, и подумал, не сказывается ли влияние заклинания.
      - Хорошо, хорошо. Только грубить мне ни к чему. Я задал этот вопрос по просьбе твоих родителей. Я уверен, они хотят знать, что ты задумал. Когда ждать тебя домой?
      Вот это логичный вопрос, отметил Думери.
      - Точно не знаю. Сейчас я еще в Алдагморе и не могу сказать, сколько времени уйдет на дорогу назад. Скажи им, что у меня все хорошо и я иду домой. На сегодня достаточно! - Он сердито махнул рукой, и, к его полному изумлению, поднявшийся ветер подхватил Тегерана и унес на кухню, где тот и исчез.
      Думери вытаращился на свою поднятую руку.
      - Неужели это сделал я?
      На стене внезапно возник улыбающийся рот.
      - Можно сказать, что ты. Заклинание Тетерана оказалось не слишком стойким. Большой практики у него нет, вот он и потерял контроль над заклинанием. Так что сон твой становится из магического самым обычным. Он, правда, сумел послать меня сюда, но, боюсь, вам двоим поговорить уже не удастся.
      Думери не отрывал глаз ото рта.
      - Почему я вижу тебя в моем сне? - спросил он.
      Рот пропал, не ответив, оставив Думери одного. Он посмотрел на лестницу, ведущую на второй этаж, и тут же из комнаты Дессы высунул голову громадный зеленый дракон. Думери повернулся и побежал, а шея дракона вытягивалась все больше и больше. В итоге сон превратился в обычный кошмар, в котором Думери пытался убежать от настигающего его дракона, то и дело щелкающего зубами у него за спиной.
      Проснулся он, гадая, действительно ли часть сна наслал на него маг или все, от начала до конца, приснилось ему самому.
      И понял: в родительский дом он попал не без помощи мага, что родители его не забыли и по-прежнему тревожились за него. Впрочем, теперь они знали о его скором возращении. Откровенно говоря, Думери не ожидал, что они будут так переживать, обращаться к магу, посылать ученицу ведьмы...
      Он вздохнул, поднялся и зашагал на юг.
      Ближе к полудню настроение у него заметно улучшилось. Родителям он небезразличен, погода прекрасная, даже идти стало легче.
      Автоматически он обошел зловонную кучу, потом остановился.
      Обернулся, присмотрелся к ней повнимательнее.
      Наложило ее крупное животное. И совсем недавно. При мысли о том, что где-то рядом шныряют хищники, Думери стало не по себе. От хорошего настроения вмиг не осталось и следа.
      Что-то знакомое почудилось ему и в форме кучи, и в запахе. Какое-то время он не отрывал глаз от кучи, огляделся.
      Внимание его привлекли блестки на большом дубе. Он подошел поближе. Две или три золотисто-красные чешуйки четко выделялись на темной коре. Тут уж отпали последние сомнения.
      Дракон! Здесь прошел дикий дракон, совсем недавно и внушительных размеров.
      Думери не знал, что и делать.
      Если это дракон, возможно, самка, дракониха, то где-то рядом могли быть яйца или птенцы. Боги могли послать ему этот шанс. Он должен идти по следу - да, след-то остался, чудовище ломилось через подлесок, - добраться до гнезда, а уж там разбираться что к чему. Что, если это его единственная возможность раздобыть драконьи яйца и разбогатеть, продавая драконью кровь и помыкая чародеями? Вдруг отец не сможет купить ему драконьих яиц или вылупившиеся драконы окажутся одного пола? А тут он мог взять яйца бесплатно, да не два, а больше.
      Опять же, в гнезде он мог столкнуться с драконом, а драконы, как известно, ели мясо и при случае не брезговали и человеком. Он убедился в этом на ферме, выскользнув буквально из пасти сторожевого дракона. Дракон этот достаточно большой, не птенец, если оставил отметину на дубе над головой Думери, задев его боком. Любое животное отчаянно защищает свое жилище. А у драконов мощные когти и острые зубы. И ждать его будет не наполовину прирученный, а дикий дракон, возможно, даже огнедышащий и летающий. Вот и сейчас дракон мог парить над головой, выжидая удобного для нападения момента, пока он, Думери, стоял в нерешительности.
      Он поднял голову, оглядел вершины деревьев, но не заметил среди них парящего золотисто-красного большого дракона.
      Боги, возможно, послали ему этот шанс, но, будучи этшарцем, он помнил поговорку: "На Бога надейся, а сам не плошай". Боги могущественны и своенравны, так что не все их деяния шли на пользу. Если он пойдет за драконом, они скорее всего не помогут в схватке с ним. Так что, если какой-то добрый бог решил оказать ему услугу, выведя на дракона, сие не означало, что он, Думери, и в дальнейшем будет находиться под его защитой. Боги капризны и всегда сводят свое участие в жизни людей к минимуму.
      Если в гнезде будут яйца или птенцы, ему придется украсть их у мамаши-наседки, а та, несомненно, постарается помешать ему. Лучше бы, конечно, убить мамашу, но как мог двенадцатилетний мальчик сразить взрослого дракона? Без меча и щита, с одним хлипким кинжалом.
      И потом, если в гнезде птенцы, как он сумеет доставить их в Этшар? У него нет ни веревок, ни мешков, ни сетей, он сам еле идет, даже не зная куда. Где ему тащить на себе вылупившихся дракончиков.
      С яйцами-то особых проблем не будет: он завернет их в одеяло, если улучит момент, когда дракониха покинет гнездо, да в нем и понесет.
      Если же нет и яиц, он сможет хотя бы найти гнездо. А потом, запомнив это место, вернуться, как следует подготовившись.
      Думери все-таки решил пойти к гнезду, надеясь, что повезет и он не столкнется нос к носу с драконом.
      Теперь оставалось решить, шел ли дракон к гнезду или от гнезда.
      Полдень еще не наступил. Поэтому Думери предположил, что дракон уходил от гнезда, значит, ему надо идти в противоположном направлении.
      Чем большее расстояние отделяло его от дракона, тем меньшей становилась вероятность того, что дракон слопает Думери за ленчем.
      Он понимал, что рискует, выходя на тропу, проложенную драконом, но отдавал себе отчет, что без риска нельзя ни разбогатеть, ни стать великим героем.
      Он пригляделся к дубу, задетому драконом, следам, сломанным кустам и направился на восток, откуда пришел дракон.
      Глава 32
      Шагая по проложенной драконом тропе, Думери гадал, а что же он, собственно, ищет. Он никогда не видел гнезда дикого дракона. В страшных историях драконы селились в пещерах, в древних могильных склепах, в покинутых замках, но он шел по заросшим лесом пологим холмам, где едва ли мог наткнуться на замок, пещеру, могильный склеп.
      А если чудовище жило в потайной яме вроде охотничьей ловушки? Он мог свалиться в нее, и в результате дракон сытно поужинал бы.
      А если гнезда нет вовсе и дракон просто кочует с места на место? Тогда он будет идти по следу до скончания века и, окончательно заплутав, не сможет найти дорогу домой.
      Думери решил, что будет идти по тропе до захода солнца, а утром, если не найдет гнездо, вновь двинется на юго-запад.
      По крайней мере дракон и не пытался замаскировать свою тропу: шел по прямой, не обращая внимания на препятствия.
      Драконья тропа привела его на участок мягкой, болотистой земли, в которую впечаталось несколько следов, и Думери чуть не отказался от задуманного: тут прошел не годовалый десятифутовый дракон. Следы длиной превосходили руку Думери.
      Оставалось только гадать, почему дракон шел, а не летел. Впрочем, разгадка не заставила себя долго ждать: Думери предположил, что наткнулся на одного из беглецов с фермы Кеншера. Крылья, сломанные два или три раза, даже после того как переломы срослись, не могли поднять его в воздух. А может, этот дракон просто привык ходить. Возможно, летать драконы учатся в молодости, а кто не успел, остался на земле.
      В конце концов Думери решил, что ему безразлично, отчего этот дракон предпочитал ходить пешком.
      Он отметил, что идти по проложенной драконом тропе очень удобно: ни ветвей, лезущих в глаза, ни шипов, цепляющихся за тунику.
      Миновав очередную растоптанную драконом рощицу, он увидел впереди, как ему показалось, свалившееся дерево. При ближайшем рассмотрении выяснилось, что деревьев несколько. Оставалось только гадать, то ли их свалил дракон, то ли вырвал из земли ураган.
      Подойдя еще ближе, Думери понял, что последнее предположение не подходит: ни один ураган не мог так аккуратно уложить деревья.
      Уложенные в несколько рядов, с переплетенными ветвями и корнями деревья образовывали огромный круг высотой десяток футов, а то и выше, напоминая гнездо гигантской птицы - роль пятидюймовых веточек выполняли пятидесятифутовые стволы.
      Где еще могла откладывать дракониха яйца, как не в таком гнезде.
      Думери стало не по себе. Не так-то легко заставить себя красть яйца у дракона, использующего громадные деревья в качестве строительного материала.
      Вдруг дракон вернулся другим путем? А если его дракониха сидит на яйцах? А нет ли в гнезде драконов-однолеток, которые могут без труда сожрать корову, не то что двенадцатилетнего мальчика?
      Думери двинулся к уложенным в круг деревьям.
      Лежали они не очень плотно. Он решил заглянуть в один из просветов между стволами. Очень уж хотелось знать, есть в гнезде яйца или птенцы.
      Чем ближе он подходил к гнезду, тем медленнее становился его шаг. Он все время смотрел себе под ноги, дабы не хрустнуть каким-нибудь сучком. Но вот наконец и бревенчатые стены.
      Думери наклонился, приник к одной из щелей.
      Увидел залитую солнцем, ровную площадку... и драконов.
      Он насчитал четырех годовалых, из них трех зеленых и одного ярко-красного длиной от восьми до двенадцати футов. Еще один дракон, синий, размерами побольше, свернувшись клубочком, спал на солнышке. Думери предположил, что длиной он никак не меньше пятнадцати футов.
      Он услышал, как что-то зашуршало под щелью, сквозь которую он разглядывал гнездо. Всунулся в щель поглубже, чтобы увидеть побольше. Шуршание прекратилось, а перед ним возникла маленькая драконья голова.
      На него смотрел черный, желтоглазый птенец, птенец со зрачками-щелочками.
      Как две капли воды похожий на черного птенца, которого он видел на ферме Кеншера.
      Птенец громко зашипел, высовывая изо рта раздвоенный темно-красный язык.
      Думери присел на корточки, спрятавшись от птенца за толстым стволом.
      Шипение смолкло. Птенец затих. Думери оставалось только гадать, что он сейчас делает. Ждет, когда он вновь появится в щели? Или занимается своими делами?
      Ему не хотелось, чтобы его заметили. Если этот птенец даст знать драконам постарше, что к ним в гости пожаловал человек, дело могло кончиться тем, что незваного гостя просто съедят.
      Думери сидел, согнувшись в три погибели, напряженно прислушиваясь.
      Но птенец больше не шипел, не услышал он и возмущенного рева других драконов.
      Вероятно, тишина означала, что ему пока ничего не угрожает.
      Однако он выжидал.
      А выжидая, думал о черном птенце.
      Если это тот самый птенец, которого он видел на ферме, крепкий, здоровый, очень подвижный, его бы надо взять с собой в Этшар. Тогда у него будет половина пары.
      Но как этот птенец мог добраться сюда? Да, он убежал из клетки, когда Думери открыл дверцу, он мог пролезть через щель в изгороди, но как он сам нашел дорогу к драконьему гнезду?
      И какое отношение имеют остальные драконы к тому, чей след вывел его на гнездо? Может, синий дракон - подруга красного, а остальные - их детеныши?
      Все так, но тогда откуда взялся птенец? Драконы не откладывают по одному яйцу.
      Впрочем, в гнезде могли быть и другие птенцы, которые не попались ему на глаза, когда он заглядывал в щель.
      Допустим, однако, что годовалые драконы - детеныши синего, а черный птенец сбежал с фермы и каким-то чудом попал в гнездо.
      Будут ли в этом случае драконы побольше возражать, если он поймает птенца и заберет с собой?
      Только как он мог его поймать? Без веревки, сети, мешка. С крошечным кинжалом да одеялом дракона не поймаешь.
      Однако видел ли он на ферме этого самого птенца или нет? А если нет, где остальные птенцы?
      Из-за бревенчатой стены не доносилось ничего подозрительного. Думери справедливо предположил, что пока ему ничего не угрожает. И, все так же согнувшись, двинулся вдоль стены, чтобы найти более удобный наблюдательный пункт.
      Оставив позади четверть периметра, он нашел подходящую щель на уровне груди. Здесь он мог забраться на ствол и заглянуть внутрь овала.
      Он забрался, но выяснилось, что в этом месте деревья лежат в два ряда. И ему пришлось ползти в зазоре между стволами громадного дуба, пока он не нашел щель во внутреннем ряду. Он улегся на ствол дуба, высунулся из щели, оглядывая гнездо.
      Большой синий дракон по-прежнему спал. Четверо годовалых играли друг с другом, толкались, переплетали шеи.
      У стены Думери заметил птенца, который тоже обнаружил Думери.
      И направился к нему по толстому слою сломанных ветвей, устилавших землю у стены. Хвост его извивался как змея, а крылья бессильно свисали вдоль боков.
      Сломанные крылья убедили Думери в том, что он видит перед собой птенца с фермы.
      Он замер в нерешительности. Наверное, лучше податься назад и уползти в щель до того, как птенец доберется до него. Он хоть и маленький, но зубы-то у него не менее острые, чем у старших собратьев.
      В то же время птенец не проявлял враждебности, только любопытство. И Думери ждал, пока расстояние между ними не сократилось до нескольких футов. Тут его внимание привлек цвет лежащих на земле ветвей: не коричневый или зеленый, а белый.
      Дерево не бывает белым, сказал себе Думери. Наклонился вперед, чтобы получше разглядеть ветви.
      И понял, что это не ветви.
      Кости.
      Наглядное напоминание о том, что драконы питались отнюдь не травкой или овсом, убедило его, что пора убираться восвояси. И уже начал уползать в щель между стволами.
      Но тут над головой что-то грохнуло, а небо потемнело. Думери в страхе посмотрел вверх.
      И увидел опускающегося на землю дракона, большого дракона, гигантского дракона. Он и представить себе не мог, что дракон может быть таким огромным. Его перепончатые зеленые крылья закрыли небо, за головой спряталось солнце, тело напоминало летающую гору. Что-то он держал в пасти, что-то извивалось в его когтях. Хлопнули громадные крылья, в лицо Думери ударил порыв ветра, на мгновение ослепив его. Он мигнул, вытер глаза от набежавших слез и, на секунду потеряв равновесие, чуть не свалился в гнездо.
      Когда он вновь крепко уцепился за ствол, дракон уже сбросил свою ношу: три коричневых быка с грохотом ударились о землю.
      Четыре годовалых дракона тут же начали раздирать их на куски, мгновением позже к ним присоединился синий дракон. Думери все еще думал о нем как о большом драконе.
      Птенец не обращал внимания на суету вокруг быков, продолжая смотреть на Думери.
      Думери коротко глянул на него, но тут в гнезде стало совсем темно.
      Летающая громадина, сбросив груз, спускалась вниз. Теперь Думери видел, что чешуя на голове, боках, лапах, шее и хвосте изумрудно-зеленая, а вот на груди и животе - золотисто-желтая.
      Размерами летающий дракон превосходил всех остальных, вместе взятых. Одна голова длиной не уступала годовалому дракону, а шея - синему. А когти... Каждый был никак не меньше Думери.
      Впервые Думери видел настоящего, заматерелого дракона. Даже самые большие драконы с фермы рядом с ним напоминали птенцов-несмышленышей.
      Думери уже понял, что шел по следу другого дракона, красно-желтого, да и этот оставил бы отметины гораздо выше. Впрочем, какое это имело теперь значение!
      Годовалые драконы посмотрели вверх и разбежались в разные стороны, таща за собой быков.
      Гигантский дракон опустился посередине гнезда, коснувшись земли сначала передними, а потом задними лапами. Хвост свернулся кольцом, громадные крылья широко раскрылись, по ним пробежала дрожь, а затем одним движением с оглушающим грохотом они сложились на широкой зеленой спине.
      Поднявшийся ветер сбросил Думери с его насеста на выбеленные солнцем кости внутри гнезда.
      Глава 33
      Птенец зашипел и махнул хвостом, словно рассерженный кот. Годовалые и синий драконы продолжали закусывать, не обращая внимания ни на птенца, ни на Думери.
      А вот зеленый гигант повернул голову, дабы разобраться что к чему, и взгляд двух гигантских золотистых глаз уперся в Думери.
      Думери вскочил на ноги, выхватил кинжал. Невероятных размеров голова наклонялась все ближе, и Думери понял, что и крепкий меч в сильной мужской руке, не то что его жалкий кинжал, не оставит и царапины на зеленой броне.
      Он хотел иметь много драконов, с горечью подумал он, так вот они, драконы, всех размеров и цветов, только ждать ему от них нечего, кроме смерти. Или его разом проглотит зеленый гигант, или разорвут на куски драконы поменьше. Так что ему разводить драконов не придется, и Тетерану он не отплатит за унижение, никогда не увидит родных, Этшара, не станет мужчиной.
      Его сожрут драконы. Он станет драконьим дерьмом.
      Зря он не пошел с Тенерией.
      Громадные челюсти начали раскрываться, и тут Думери осенило.
      Гнездо построило именно это страшилище и перенесло сюда если не всех, то нескольких драконов, чтобы уберечь их от опасностей. Оно их кормило. Заботилось о них. Этот дракон мог быть для кого-то отцом или матерью.
      Думери метнулся к черному птенцу, застав того врасплох. Левой рукой схватил за шею, а правой приставил нож к нижней челюсти.
      - Я перережу этому малышу горло, если вы приблизитесь еще на дюйм!
      Птенец извивался, ударил когтистой лапой по ноге Думери, но затих, почувствовав укол кинжала.
      - Очень хорошо, - громовым голосом ответил зеленый дракон. - Тогда я не приближусь.
      У Думери отвисла челюсть.
      Он знал, что драконы могут говорить, по крайней мере теоретически. Но сколь суха теория в сравнении с практикой. К драконам, которых он видел, относились как к животным, да они, по существу, и были животные. Сидящие в клетках, более или менее прирученные или дикие, смертельно опасные. Несмотря на гигантские размеры, указывающие на почтенный возраст, Думери никак не ожидал, что дракон заговорит. И как он выучил этшарский язык, живя в лесах Алдагмора?
      На мгновение Думери застыл, прижав голову птенца к своей груди, упершись ножом ему в горло, а дракон не отрывал от мальчика глаз.
      В горле у Думери пересохло. Он шумно глотнул.
      - Будь так добр и отпусти птенца, - прогремел голос.
      Птенец вновь дернулся, на этот раз порвав правую брючину и когтями расцарапав ногу Думери. Он сильнее сжал шею птенца, и тот затих.
      - Вы меня съедите, если я отпущу птенца.
      - Нет, не съем, - ответил дракон. - Я только что откушала перед тем, как принести еду молодежи, так что сейчас у меня нет аппетита. Я поклянусь не причинять тебе вреда, если ты, в свою очередь, поклянешься не обижать собранных здесь малышей.
      Думери глянул в огромные глаза, как он понял из сказанного, не дракона, а драконши, потом на пятерых других драконов, отвалившихся от бычков и с интересом наблюдавших за происходящим.
      - Вы должны пообещать, что и их не подпустите ко мне.
      - Будь уверен, - согласилась драконша.
      Повернула огромную голову и зашипела. Шипение это напомнило Думери грохот волн, разбивающихся во время шторма о причалы в гавани Этшара. Пятерка драконов попятилась к дальней стене.
      Затем драконша вновь посмотрела на Думери.
      - Теперь отпусти птенца.
      Думери взглянул на черного птенца. Тот опять дернулся, но на этот раз не попал лапой по ноге мальчика.
      Он выронил кинжал, схватил птенца за шею обеими руками, отбросил от себя, а сам отступил на шаг.
      Птенец, упав на землю, тут же поднялся, сердито зашипел и двинулся на Думери, вытягивая шею, словно змея, готовая ужалить.
      Но громовое шипение драконши остановило его. Он повернулся, посмотрел на свою хозяйку.
      А драконша, нагнувшись, осторожно подняла его, зажав в пасти, и поставила на землю рядом с остальными драконами.
      И опять повернулась к Думери.
      - Вы поклялись, - нервно напомнил тот.
      - Да, я поклялась не причинять тебе вреда и не причиню оного. А теперь говори, отрок, рассказывай, что привело тебя сюда. Пошто ты пришел в мое обиталище?
      Чудище говорило на этшарском ясно и четко, но как-то странно. Знакомые слова звучали не очень-то привычно, а некоторые показались Думери устаревшими, вышедшими из употребления. Думери попытался понять, что хочет узнать у него драконша. Почему он пришел в эти края или почему забрел в ее гнездо.
      Он решил, что драконшу интересует последнее.
      - Сюда я попал случайно. Увидел что-то необычное, подошел поближе, заглянул в щель между стволами, а ветер, поднятый вашими крыльями, сбросил меня вниз.
      - Это понятно, а вот что отрок из Этшара, ибо заметила я, что говоришь ты на Древнем языке, что отрок из Этшара делает в краях, где не ступала нога человека, за исключением ворлоков, обреченных прилетать сюда.
      В голове у Думери все перепуталось - ворлоки, Древний язык, обреченность.
      - Что? - переспросил он.
      В горле драконши что-то зарокотало.
      - Ты не разбираешь моих слов? Признаю, произношение у меня не из лучших.
      - Что? - вырвалось у Думери.
      - Ты не очень-то понимаешь, о чем я толкую, отрок? Думери кивнул.
      - Да.
      - Я тоже понимаю тебя не без труда. Боюсь, наш общий язык изрядно изменился с той поры, как я последний раз говорила на нем.
      - Вы используете какие-то странные слова.
      - Разумеется, использую по стандартам таких отроков, как ты. Что ж, попытаюсь говорить проще. Извини меня.
      Думери молча смотрел на драконшу.
      - А теперь, мальчик, скажи, как этшарец оказался в этом нехоженом лесу?
      - Я... я шел домой.
      - Ага. И путь твой пролегал через эти девственные холмы.
      - Что?
      - А где ты был, отрок?
      - В Алдагморе.
      Снова в горле драконши раздался рокочущий звук. Означал ли он, что драконша смеется? Думери надеялся, что так оно и есть и звук этот не предвещает для него ничего дурного.
      - Заверяю тебя, отрок, что ты по-прежнему в Алдагморе, как люди называют эту местность, в самом его сердце. Не хочешь ли ты сказать, что тебя удерживал в своем замке тот, кто незаконно объявил себя здешним правителем, нарекшись бароном Алдагмора?
      - Нет. - Думери помялся, потом выдавил из себя: - Я опять не все понимаю.
      - Прости меня, дитя. Так приятно говорить с человеком после стольких лет общения с молодыми глупыми драконами, вот я иной раз и забываюсь. Так ты был в гостях у барона Алдагмора?
      - Нет. - Думери никак не мог решить, рассказывать ей о себе или нет.
      - Ты, однако, немногословный отрок, приходится все из тебя вытягивать. Так где же ты был, если не в замке?
      - Я хотел поступить в ученики, но меня не взяли. Я заблудился и пошел на юг, зная, что обязательно выйду к реке или к морю.
      - И вправду выйдешь, но разве тебя не предупреждали об опасности этого путешествия? Земля эта считается проклятой для тебе подобных, и, должна признать, людям тут на самом деле появляться опасно. Неужели тебе никто этого не сказал, отрок?
      - Нет. - Постепенно Думери начал привыкать к оборотам речи драконши.
      - Напрасно. Не говоря об обитающих здесь драконах, в этих краях исчезают ворлоки, а обычные люди становятся ворлоками, чтобы тоже исчезнуть. Опять же дикая природа
      - Я этого не знал.
      И он не особо грешил против истины. Он и впрямь не знал, что тут водятся драконы, как и о том, что Камень Ворлоков действительно опасен.
      - И ты отправился в это путешествие один, без попутчиков? - спросила драконша. - Ни мать, ни отец, ни старший брат, ни добрый друг не сопровождали тебя?
      - Нет, я ушел один. Отец не одобрил мое решение.
      - Ага. - В голосе драконши Думери уловил нотки сочувствия. - Тебя изгнали из семьи. Нечто похожее произошло и со мной несколько столетий тому назад. Как зовут тебя, отрок?
      - Думери. Думери-из-Гавани.
      - Превосходное имя, просто превосходное. Без ссылки на родителя, просто место жительства.
      - Я - третий сын, - пояснил Думери. О том, что в Этшаре имена вроде Кеншер сын Киннера были не в моде, он говорить не стал.
      - Понятно, Думери-из-Гавани. А меня зовут Алдагон, что на языке древних означает "Та, что самая великая среди драконов". Во всяком случае, мне так говорили. Некоторые называют меня Алдагон-из-Алдагмора, но мне это не нравится, потому что здешний край назвали в мою честь.
      - Правда? - искренне удивился Думери.
      - Да. На том же языке древних Алдагмор означает "Горы Алдагона", а Алдагон - это я. Но мы удаляемся от темы. Я спросила, что привело тебя сюда, а ты еще не дал мне ответа.
      Думери молчал, не из упрямства, а потому что не знал, что сказать.
      Алдагон шумно выдохнула.
      - Говори, отрок, поведай мне всю историю, от начала и до конца. Я тебя внимательно слушаю.
      Думери не слишком связно начал объяснять, что он хотел увидеть драконов, а потому последовал за Кеншером сыном Киннера на драконью ферму. Там он попросил взять его в ученики, но ему отказали, и он ушел в отчаянии, заблудился и пошел на юг, напрямую, к Этшару.
      Алдагон приняла его рассказ за чистую монету. О попытке кражи и о ведьме Думери говорить не стал.
      - Ты искал драконов, и ты их нашел. Сначала ты попал на эту проклятую ферму, а потом в мое гнездо, где мы все и живем. - Она чуть мотнула головой в сторону пятерых молодых драконов и птенца.
      Думери кивнул.
      - Мне представляется, что тебе улыбнулась судьба. Здесь я бываю нечасто. Обычно я живу на востоке, за горами, где тебе подобные редко беспокоят меня. Мне нравится говорить с людьми, но, увы, мало кто идет на это.
      Чаще меня встречают копьями и заклинаниями из страха передо мной.
      - Но вы же едите людей, не так ли? - дрогнувшим голосом спросил Думери.
      - Нет. - Алдагон качнула головой. - Я не пробовала человечины уже больше двухсот лет, с той поры, как окончилась Великая война.
      - Понятно. - Поначалу Думери не верилось, что драконша могла участвовать в Великой войне, но потом, учитывая ее размеры, пришел к выводу, что она говорит правду. Одна ее голова размерами превосходила самого большого дракона с фермы. Чтобы вырасти до таких габаритов, требовалось очень много времени.
      А если она действительно участвовала в войне, то вполне возможно, что Алдагмор назвали в ее честь. Думери не был силен в истории, но полагал, что Алдагмор, как и большая часть Сардирона до войны, входил в Северную Империю. А значит, получил свое название после победы Этшара.
      - Вы так долго живете? - спросил он.
      - Да, разумеется, - ответила Алдагон. - Я родилась четыреста лет назад. Вылупилась из яйца на ферме, мало чем отличающейся от той, на которой ты недавно побывал. Разумеется, находилась она гораздо южнее. Войска Этшара еще не продвинулись так далеко. С самого рождения меня готовили к боям на стороне Священного Королевства Этшар против войск Империи. И не меньше ста лет я сжигала города и военные лагеря северян, убивала колдунов и чудовищ, которые колдуны посылали против меня. Я многое отдала этой войне, практически ничего не получив взамен.
      - Правда? - спросил Думери.
      - Да, правда. Первое время я была не более чем животное, и приказы мне отдавали жестами, которые меня научили распознавать. Со временем я научилась говорить, и задания стали усложняться. Меня посылали за линию фронта, я обеспечила успех многих боевых операций. Взамен я получала новые приказы и минимум еды. Мои хозяева предпочитали, чтобы я закусывала северянами, что, надо отметить, я и делала.
      Думери сочувственно покивал.
      - Наконец я решила, что с меня хватит. Перелетела через горы и поселилась на восточных склонах, где могла питаться дикими животными да патрулями северян, которые смели сунуться в мои владения;
      - И там вы и обитаете? - спросил Думери.
      - Совершенно верно, за исключением тех случаев, когда мне хочется отведать говядины или спасти моих братьев от ужасов фермы, на которой ты недавно побывал. - Опять Алдагон указала на молодых драконов.
      - Значит, они не убежали?
      - Нет, я перенесла их сюда, за исключением этого черного птенца, которого я нашла блуждающим по горному склону у фермы, потерявшегося, одинокого. Я не знаю, как он попал туда.
      Думери потупился.
      - Думаю, моими стараниями.
      Глава 34
      Алдагон с интересом посмотрела на Думери. - Говори, дитя. Расскажи, как тебе удалось освободить этого птенца.
      Думери откашлялся, выгадывая время для раздумий. Он прекрасно понимал, сколь важно найти правильные слова. Пусть гигантское чудище и поклялось не причинять ему вреда, но по-прежнему боялся, что его могут зажарить или съесть. Для этого хватит мгновенной вспышки гнева.
      - Сначала расскажите мне, как вы спасали драконов.
      - А что тут рассказывать. - Алдагон шевельнула хвостом, загремели разлетевшиеся в стороны кости. - Я наткнулась на эту ферму в самом конце войны, пролетая мимо. Жизнь у меня одинокая, поэтому, увидев драконов, я спустилась на землю. Но все они сидели в клетках. Тогда я поняла, что это еще одна армейская ферма по разведению драконов. Более я не обращала на нее внимания. Не считала возможным помогать Северной Империи в войне с Этшаром.
      Но потом пошли разговоры о мире, и я, естественно, вспомнила о драконах на ферме, поэтому вновь прилетела сюда.
      Хотя драконы более не участвовали в военных действиях, на ферме, к моему удивлению, ничего не изменилось. Драконы все так же сидели в клетках, люди кормили их, ухаживали за птенцами.
      Но, возвращаясь туда снова и снова, я обратила внимание на некоторые изменения. Многих птенцов убивали, так же, как и годовалых драконов. Тех же, кого следовало дрессировать, не дрессировали, но тоже убивали. Им вновь и вновь ломали крылья, уж не знаю, по какой причине. И у меня возникло ощущение, что ферма превратилась в тюрьму.
      Я долго думала над тем, что можно предпринять. Мысль о том, что я могу разрушить ферму и освободить моих собратьев, приходила мне в голову, но никаких конкретных действий я принимать не стала. Вероятно, ферма продолжала свое существование не без веской на то причины, и, уничтожив ее, я могла причинить немалый урон, хотя и не знала, какой именно. Тем самым я могла дать людям повод выследить и убить меня. Таких попыток, надо сказать, не предпринималось, хотя знают обо мне многие. Я никому не мешаю, а для того чтобы уничтожить меня, понадобится много сил и средств, причем затраты не окупятся и в малой степени. А вот разрушение фермы могло привести к тому, что против меня послали бы чародеев с убийственными заклинаниями.
      - Разве есть заклинания, которые могут вас убить? - недоверчиво спросил Думери.
      - Да, конечно, - заверила его Алдагон и продолжила рассказ: - Итак, я знала об этой ужасной ферме, но боялась ее уничтожить. Вместо этого, когда люди спали, я проникла на нее и утащила самого большого дракона. Попыталась допросить его, но, к сожалению, он еще не умел говорить и думал лишь о том, как бы набить свое брюхо. Так что о порядках на ферме я от него ничего не узнала.
      Думери кивнул.
      - Я, однако, заметила, что освобождение дракона не вызвало каких-либо враждебных действий. Никто не расставлял мне ловушки, не насылал заклинания. И по прежнему не решаясь разрушить ферму, я поняла, что смогу вызволять моих собратьев. Так оно и вышло. Возвращаясь сюда раз в несколько лет, я уносила с фермы по пять-шесть драконов, а ее хозяева не предпринимали никаких ответных мер.
      Какой-то странный звук вырвался из горла драконши.
      - Должна признаться, мною движет не альтруизм, а желание пообщаться с себе подобными, очень уж скучно жить одной. В этом меня постигло разочарование, ибо молодые драконы, которых я спасала от смерти, не умели говорить и в большинстве своем исчезали до того, как выучивали хоть слово. - Она оглядела гнездо. - Вот и тот, кого я назвала Каприком, ушел, без сомнения, в поисках еды, которую я бы принесла ему, подожди он еще немного.
      - Большой красно-золотистый дракон? - спросил Думери. - Не такой огромный, как вы, но больше остальных?
      - Это он. - В голосе драконши чувствовалось удивление. - Ты его видел? Думери покачал головой.
      - Нет. Но я пришел сюда по его следу. Он оставил несколько чешуек на дереве, которого коснулся то ли боком, то ли плечом, поэтому я знаю, какого он цвета.
      - Понятно. Если б ты его увидел, он скорее всего съел бы тебя. Жаль, конечно, что он ушел. Он был самым большим и великовозрастным из тех, кто перебывал в гнезде, и уже знал несколько слов в отличие от остальных. Алдагон вздохнула.
      - Разве вы не можете последовать за ним и привести его назад?
      Она покачала громадной головой.
      - Разумеется, нет. Я не тюремщик, чтобы держать его здесь против воли. И не мать. Я всего лишь друг и наставник. У меня достаточно дел и без того, чтобы бегать за теми, кому не нужна моя забота.
      Думери мигнул.
      - Но... вы сказали, что спасли многих драконов. Вы освобождаете их с фермы с тех пор, как закончилась война, то есть добрых двести лет. Должно быть, вы спасли сотни драконов. И где же они?
      - Откуда мне знать? - сердито бросила Алдагон, и Думери непроизвольно попятился. Но драконша тут же успокоилась. - Боюсь, большинство из них давно умерли. Я видела, как они дерутся, даже убивают друг друга из-за куска мяса. Я видела, как их убивали люди, вооруженные копьями и чарами, чтобы потом отрубить голову и хвост и унести в качестве трофеев. Я находила их умерших от голода, с кожей, обтягивающей кости, ибо они так и не научились охотиться: привыкли к тому, что их кормят. Они падали в пропасти, тонули, сгорали во время лесных пожаров. Редко кто прожил достаточно долго, чтобы научиться нескольким словам, а вот здравому смыслу не научился никто. - Алдагон махнула хвостом. - Может, оно и к лучшему. Будь драконы умнее в молодости и выживи они в большем количестве, кроме них, в Мире никого бы не осталось.
      От этих слов по телу Думери пробежала дрожь. Несколько секунд он и Алдагон молча смотрели друг на друга.
      - Мне представляется, - говорила Алдагон, не сводя глаз с Думери, что твое присутствие здесь позволит найти ответ на мучающий меня вопрос: чем обусловлено существование этой фермы. Ее оставили из предосторожности, на случай, что начнется новая война, когда армии вновь потребуются драконы? Если это так, то люди, управляющие фермой, плохо справляются со своими обязанностями. Драконов не дрессируют и убивают в возрасте, когда они еще не могут принести пользу в сражении. Так зачем же тогда их разводить? И ты еще не ответил на мой вопрос. Что побудило тебя освободить маленького Пиша?
      - Ну... Можно сказать... Я имею в виду... - Думери замолчал.
      - Ближе к делу, Думери-из-Гавани, - прогремела Алдагон. - Иначе гнев возьмет во мне верх над честью.
      - Я пытался... - У Думери перехватило дыхание. - Я... я освободил этого черного птенца, потому что пытался его украсть.
      - Украсть Пиша? - удивилась Алдагон. - Но зачем?
      - Я хотел украсть его и самку, то есть пару, которая могла дать потомство, и основать собственную ферму. - Думери почувствовал, что вот-вот заплачет. Слезы ему сдержать удалось, зато слова хлынули потоком: - Я не хотел причинять им вреда, не хотел ломать им крылья, я считаю, это жестоко, я был бы с ними добр и...
      - Мир тебе, отрок, не бойся меня, - прервала его Алдагон.
      Думери проглотил слюну, взял себя в руки.
      - Извините.
      - Отрок, не за что тебе извиняться. Думаешь, я не понимаю, какой ужас вызывает у тебя один мой вид? Как могу ожидать, что ребенок может без страха говорить со мной, если взрослые дрожат как лист на ветру? Ты видел ферму, на которой с драконами обращаются хуже, чем со скотом, ты ничего не знаешь о драконах, так не думай, что я рассержусь на тебя за то, что желаешь разводить драконов, словно коров.
      Думери вновь сглотнул слюну, попытался улыбнуться.
      - Так-то лучше, отрок. А теперь расскажи мне, что делают с этими малышками, которых разводят на ферме добрых двести лет? И что собирался делать с ними ты?
      - Кровь, - вырвалось у Думери. Алдагон непонимающе смотрела на него.
      - Драконья кровь, - пояснил Думери.
      - Я и так поняла, что речь идет не о куриной крови, - бросила Алдагон. - И не о рыбьем жире. Зачем им драконья кровь?
      - Для магии. Чародеи пользуются ею в своих заклинаниях.
      Алдагон нахмурилась.
      - Правда? Неужели пользуются?
      Думери кивнул.
      - Думаю, что да. Я хотел стать чародеем, но вообще-то это секрет. Чтобы что-то знать наверняка, надо стать учеником, а потом вступить в Гильдию чародеев и поклясться никому ничего не говорить. Так что доподлинно известно об этом только чародеям. В ученики никто из чародеев меня не взял. А потом я увидел Кеншера; продававшего драконью кровь одному магу. Маги готовы заплатить за нее любую цену, вот я и подумал...
      - Ты подумал, что сможешь отомстить, - закончила за него Алдагон.
      Думери опять кивнул, на этот раз залившись краской стыда.
      - Мальчик, в твоем возрасте подобные устремления вполне естественны, так что стыдиться тебе нечего. Я не вижу ничего плохого в том, что ты пытался спасти... нет, так ты хотел украсть Пиша и самку?
      Вновь Думери кивнул.
      - Меня и здесь не взяли в ученики.
      - И не продали тебе самца и самку?
      - Нет, не продали, - подтвердил Думери.
      - А почему? - полюбопытствовала Алдагон.
      - Потому что они боятся конкуренции. Второй драконьей фермы в мире нет.
      - Это правда? - Алдагон пристально смотрела на Думери.
      Думери в какой уж раз кивнул.
      - Они выпускают из молодых драконов кровь и продают ее? - спросила Алдагон и продолжила, не дожидаясь ответа: - Что ж, наверное, это один из компонентов заклинаний чародеев. Помнится, они требовали слезы девственницы, черепа ящериц, волосы неродившегося ребенка и много еще чего. Говорят, что драконы своим появлением на свет обязаны магии, хотя, видят боги, во мне нет ничего магического, иначе я не смогла бы жить так близко от Камня Ворлоков.
      Она помолчала, а Думери переваривал ее слова о Камне Ворлоков. Неужели он действительно где-то неподалеку?
      - Ты знаешь, - прервала молчание Алдагон, - я сейчас вспоминаю, что в молодости маги брали у меня кровь. Разумеется, все это прекратилось, как только меня послали в бой. Там каждая толика энергии могла оказаться решающей. Значит, на ферме они по-прежнему берут у драконов кровь?
      - Не просто берут, - поправил ее Думери. - Они убивают драконов и сливают кровь. Они перерезают драконам горло.
      Алдагон подалась назад, резко вскинула голову.
      - Убивают их? Убивают? Правда? Поэтому они выращивают так много драконов? Чтобы убивать их молодыми?
      Думери вжался спиной в бревенчатую стену.
      - Да, - выдохнул он.
      - Жестокие, безмозглые идиоты! - проревела Алдагон. Думери испугался, что у него полопаются барабанные перепонки. - Зачем убивать этих бедолаг? Варвары! Через маленький надрез можно сцедить столько крови, сколько нужно. Зачем же перерезать им шеи? Зачем их убивать?
      Хвост ее метался из стороны в сторону, до смерти пугая молодых драконов. А Думери уже готовился нырнуть в зазор между стволами.
      - Идиоты! - Гигантский язык пламени вырвался из пасти Алдагон.
      Наконец драконша успокоилась и вновь нашла взглядом Думери.
      Тот так и застыл, прижавшись спиной к стволам, побледнев как полотно.
      - Скажи мне, отрок, - слова Алдагон громом отозвались в его голове, ты тоже собирался убивать их, если б завел собственную ферму?
      Думери хватило ума соврать.
      - Нет. - Он покачал головой. - Разумеется, нет!
      Алдагон подозрительно посмотрела на него. Затем отвернулась.
      - О, какие же они жестокие! Зачем им эти бессмысленные убийства? Наверное, мне давно следовало уничтожить это исчадие зла! Так не сделать ли это теперь? - Она приподнялась, посмотрела на север, ударом хвоста подняла в воздух груду веток и костей. - Нет, они призовут на помощь своих клиентов, всех этих чародеев, которые покупают кровь несчастных птенцов, чтобы те обратили против меня свои заклинания...
      Думери поблагодарил богов за то, что Алдагон сдержала слово и не покончила с ним в приступе ярости.
      Откровенно говоря, он сочувствовал драконше. Владельцы фермы проявляли излишнюю жестокость. Он прекрасно помнил птенцов, волочащих перебитые крылья. Но что бы он делал на их месте?
      И тут его осенило.
      - Эй! - крикнул он. - Алдагон!
      Она пропустила его крик мимо ушей.
      - У меня идея. Алдагон!
      Драконша повернула голову.
      - Человек, тебе бы не привлекать к себе моего внимания.
      - Но у меня возникла идея, - настаивал Думери. - Я знаю, как разорить эту ферму!
      Алдагон наклонилась к мальчику.
      - Я надеюсь, что идея хорошая. Иначе тебе не поздоровится.
      Глава 35
      Алдагон задумалась, кончик ее хвоста ритмично подергивался.
      - Ну не знаю.
      - Все получится, - уверенно заявил Думери. - Мы собьем их цену. Мой отец - купец. Мне известно, как это делается!
      - А вот мне - нет.
      - Послушайте, Алдагон, сколько вы весите?
      - Откуда мне знать? - Драконша повернулась, оглядела свое огромное, сверкающее зеленой чешуей тело. - От головы до хвоста примерно сорок ярдов, так? Семьдесят, восемьдесят, а то и девяносто тонн?
      Думери согласно кивнул.
      - Скажем, восемьдесят тонн. Это важный момент. Я думаю, на ферме каждый год... убивают дюжину драконов.
      - Иной раз и двадцать, - уточнила Алдагон.
      - Хорошо, двадцать. Каждый из них не больше двадцати футов. Кеншер говорил мне, что больше они им вырасти не позволяют. Так повелось с окончания войны. А двадцатифутовый дракон весит примерно тонну. Он говорил мне и об этом.
      - Примерно, - согласилась Алдагон. - Откормленный может весить и полторы. - Она на мгновение задумалась. - Сильно откормленный.
      - Ладно, возьмем двадцать драконов по полторы тонны. На самом-то деле будет меньше, так?
      Алдагон кивнула.
      - Значит, каждый год они получают кровь от драконов весом в тридцать тонн. Вы весите восемьдесят...
      - Если ты сцедишь у меня тридцать тонн крови, я умру, - сердито ответила Алдагон.
      - Если за один раз, то да. Но, допустим, мы будем сцеживать кровь раз в месяц. Сколько они получают от трех тонн драконов? Три восьмидесятых всей вашей крови?
      - И сколько же это будет?
      Думери пожал плечами.
      - Я не знаю. Да и откуда мне знать?
      - А разница в весе и возрасте? В тонне моей плоти столько же крови, что и в тонне молодого дракона?
      - Я не знаю, - повторил Думери.
      - Что же, я одна должна конкурировать с целой фермой?
      - Почему бы и нет? Вы же больше, чем все тамошние драконы, вместе взятые?
      Драконша покачала головой.
      - Ты меня не убедил.
      - Тогда мы можем красть с фермы больше драконов! И брать кровь у тех, кого вы спасли, я, конечно, говорю только про больших драконов. В это время вы сможете их держать, чтобы они не причинили мне вреда. И они смогут здесь размножаться. Или вы сами... - Думери замолчал, опасаясь оскорбить дракониху.
      - Может, такое и возможно. - Алдагон ничуть не оскорбилась. - Не знаю. За последние два столетия меня никто не заинтересовал. Да, Приттин может сделать отличную кладку, да на ферме есть и другие самки. - Она посмотрела на синего дракона. - Но что помешает фермерам забивать больше драконов? Не двадцать, а сорок, шестьдесят? Тогда моя кровь лишь обогатит тебя, Думери-из-Гавани. И хотя ты не вызываешь у меня неприязни, я не вижу смысла в том, чтобы отдавать тебе мою кровь.
      - Во-первых, на плоскогорье не так много места, чтобы сильно расширить ферму, - ответил Думери. - Во-вторых, как только появится альтернативный источник крови, чародеи уже не будут полностью зависеть от Кеншера. И кто будет тогда возмущаться, если вы разрушите ферму? Чародеи к тому времени уже станут вашими клиентами! А в-третьих, я, разумеется, разделю с вами вырученное золото. Я не собирался оставлять его себе.
      Алдагон фыркнула, серый дым вырвался из ее ноздрей.
      - Но какой мне прок в толстом кошеле? Зачем мне деньги? Или я смогу зайти в харчевню и потребовать бочку пива? И украшения, которые обожают ваши женщины, мне ни к чему. Где я их буду носить? Кому мне их показывать?
      Если у нас будут свои покупатели-чародеи, а у Кеншера - свои, и я сожгу эту мерзкую ферму, не ополчатся ли его чародеи на наших? Стоит ли вносить раскол в Гильдию чародеев, который может привести к настоящей войне?
      - И что с того, если внесем? - спросил Думери. Алдагон помедлила с ответом.
      - Действительно, что с того? Ты не любишь чародеев, не так ли? Откровенно говоря, я их тоже не люблю.
      - Что же касается золота, то его можно тратить не только на украшения и вино, - заметил Думери. - Почему бы мне не потратить вашу половину на скот? Я мог бы пригонять сюда стада, чтобы кормить вас и маленьких драконов. - Тут Думери взглянул на "маленьких" на другой половине гнезда, каждый из которых, за исключением птенца, мог раздавить его одной лапой.
      - Ты мог бы пригонять сюда скот? - Предложение явно заинтересовало Алдагон.
      - Конечно. Или что-то еще. Я куплю все, что вы пожелаете, и привезу сюда.
      - Говоришь, скот?
      - Разумеется! И вам не придется больше охотиться или красть быков с фермерских пастбищ. Вы уже не будете опасаться яда или заклинаний, вам не будет грозить голод. Вы будете есть собственный скот! Кого захотите. Бычков, овец, свиней. Все, что пожелаете.
      - Ты все так красочно расписываешь. Даже не верится, что твои слова могут обернуться правдой.
      - Все это абсолютно реально, - заверил драконшу Думери. - Да, мне придется многому научиться. Пожалуй, я начну с того, что поступлю учеником к купцу. Надо же узнать, как вести деловые переговоры, подписывать контракты. И вы будете давать мне вашу кровь каждый месяц. Как только дела пойдут в гору, я начну поставлять вам скот. Вам, возможно, понадобится освободить драконов со старой фермы, чтобы они откладывали яйца и размножались.
      - Я все-таки... - Она помолчала. - Как получилось, что обычный мальчик додумался до всего этого? А мне за четыре столетия не пришла в голову столь простая мысль?
      - Возраст - еще не все, - ответствовал Думери. - К нему надобно приложить решительность и честолюбие.
      - И ты, дитя, в этих качествах превосходишь меня?
      - Видите ли, у нас в Этшаре, если хотят охарактеризовать кого-либо как человека решительного, не пасующего перед трудностями, говорят, что он стал учеником в свой двенадцатый день рождения. - Алдагон явно не ухватила суть, поэтому Думери пояснил: - Это первый день, когда юноша или девушка может подписать контракт на обучение. Более молодых брать в ученики запрещено законом. Большинство ждут еще несколько месяцев и определяются с выбором профессии.
      - А ты, значит, стал учеником в свой двенадцатый день рождения.
      - Нет, - признал Думери. - Не стал. Но именно в тот день, когда мне исполнилось двенадцать лет, я попросил отца определить меня учеником к магу. И не моя вина, что из этого ничего не вышло.
      - Ага, а из нашей затеи что-нибудь да выйдет?
      - Обязательно, если мы постараемся.
      Глава 36
      Они проговорили не один час, благо было чего обсуждать. Когда солнце закатилось за горизонт, перебрались из гнезда на большую поляну. Думери собрал ветки, которые Алдагон подожгла, дыхнув на них. Костер давал достаточно света и согревал Думери.
      Речь шла о том, сколько времени нужно для организации слаженной работы, какую часть операции надобно держать в секрете, сколько потребуется людей для создания скотоводческого ранчо, для продажи крови.
      Учитывая возраст Думери, они решили, что спешить некуда.
      - Действительно, зачем устраивать гонки, - рассуждала Алдагон. - Я проживу еще не меньше тысячи лет. Надеюсь, сердце у меня выдержит и не откажут другие жизненно важные органы. А ожидание мне не в диковинку.
      Наконец разговор зашел о возвращении Думери в Этшар.
      - Ты не можешь идти туда пешком, - твердо заявила Алдагон. - Это слишком опасно.
      - Почему? - удивился Думери. Он пережил встречу с дикими драконами. Какие еще опасности могли встретиться ему на пути?
      - Тебе придется пройти менее чем в двух лигах от Камня Ворлоков!
      - Так близко? - Ему представился случай убедиться в том, что Тенерия сказала ему правду. - И что из этого?
      - Отрок, разве ты не знаешь, чем это грозит людям? - воззрилась на него Алдагон. - Этот камень служит источником энергии для ворлоков, но в какой-то момент эта энергия оборачивается против них. Не могу сказать, что все это понимаю, но я говорила со многими ворлоками, которых тянуло к Камню. И ни один из них не вернулся. Обычные люди становятся ворлоками, приблизившись к нему, но едва ли могут воспользоваться своими новыми способностями, потому что их тут же притягивает к нему. Я не могу допустить, чтобы ты сгинул, проходя мимо Камня!
      - Но у меня нет абсолютно никаких способностей к ворлокству, - заметил Думери. - Мне об этом говорили.
      Алдагон обдумала его ответ.
      - Что ж, такое возможно. По правде говоря, я сама пролетала в лиге от Камня и ничего не почувствовала, кроме каких-то неприятных ощущений. Но зачем рисковать?
      - А как же я вернусь домой?
      - Разумеется, кружным путем, по реке. Знаешь, я ведь могу и отвезти тебя домой. Я не бывала в Этшаре Азрада уже триста семьдесят лет, но, думаю, дорогу найду. Могу доставить тебя прямо на Рынок у Западных ворот. Если он еще существует.
      - Существует, будьте уверены. Теперь задумался Думери. Это же потрясающе - прилететь домой на спине дракона! Однако и страшновато. Но колебания его длились недолго.
      - Я согласен, но не стоит вам залетать в город. Вас все увидят. Захотят узнать, кто вы и откуда. А кто-то может и испугаться и наложить на вас заклятие.
      - Это справедливо, - признала Алдагон. - Тогда я доставлю тебя на большак, что уходит от Этшара на север, скажем, за час до рассвета, и оставлю неподалеку от городских стен.
      - Дельная мысль, - согласился Думери. - Я буду в безопасности и вас никто не увидит.
      На том и порешили.
      Думери завернулся в одеяло и заснул, а Алдагон вернулась в гнездо.
      На следующий день к моменту отлета возникло еще одно препятствие: как везти Думери.
      - Я могу держать тебя в когтях, - предложила Алдагон.
      - Едва ли мне будет там удобно, - запротестовал Думери. - Мне бы лучше устроиться у вас на спине.
      - Но за что ты будешь держаться?
      Думери признал правоту драконши. Не мог же он оседлать ее как лошадь: очень уж широкой была спина. Но он не сдался. Очень уж не хотелось лететь в когтях.
      - А если я сяду вам на шею, у самой головы? - предложил он. - Будет куда упереться ногами, а руками я ухвачусь за ваши уши.
      - А ты меня не задушишь?
      - Нет, конечно. Да и вешу я совсем ничего.
      - Ты прав, - согласилась драконша. - Давай попробуем.
      Алдагон положила голову на землю. Думери с победной улыбкой вскарабкался ей на шею, уселся словно в седле.
      Драконья чешуя оказалась более скользкой, чем он ожидал. Дважды он чуть не упал, успевая в самый последний момент ухватиться за стоящие торчком уши Алдагон.
      Наконец ему удалось найти более или менее устойчивое положение. Ногами уперся в челюсти, телом прижался к затылку драконши, а руками крепко схватился за ее уши.
      - Как вам? - спросил он.
      - Не очень удобно, - от движения челюстей ноги Думери отлетели в стороны, - но терпимо.
      - Не разговаривайте, - предупредил Думери. - Теряется опора для ног.
      - Я постараюсь. Готов, отрок?
      Думери еще крепче схватился за уши Алдагон, и гигантская драконша взмыла в воздух.
      Леса и холмы уходили вниз с фантастической скоростью, серые облака стремительно увеличивались в размерах.
      Скоро они уже находились на расстоянии вытянутой руки.
      Алдагон прекратила подъем и полетела на юг.
      Они практически не разговаривали, и не только потому, что движение челюстей драконши лишало опоры ноги мальчика. Все равно его слова уносило ветром, так что диалога не получалось.
      Да и Думери было не до разговоров: он во все глаза смотрел на проплывающий внизу Мир.
      Лес превратился в зеленое море, покрывающее холмы. Изредка его прорывали каменистые или сверкающие снегом вершины.
      От открывшейся ему красоты у мальчика захватило дух. Не меньшее впечатление производили на него и огромные зеленые крылья его "скакуна", размерами не уступающие парусам самого большого корабля Дорэна-старшего.
      А сам "скакун"! Даже самому генералу Азраду, не говоря уже о нынешнем Правителе, Азраде Седьмом, не доводилось летать по небу. А вот он, Думери, летел!
      Алдагон мерно взмахивала крыльями, не догадываясь о мыслях Думери.
      Поглядывая вниз, Думери видел все те же холмы и леса, как ему казалось, совершенно одинаковые. Откуда они взлетели, куда летят? Ему оставалось только гадать, как удается Алдагон выбирать нужное направление.
      Вероятно, решил он, она ориентируется по солнцу и по тем вершинам, что выделяются в зеленом лесном море.
      Солнце уже скатывалось к горизонту, облака заметно сгустились, и вскоре они уже летели в полной темноте, отделенные от лун и звезд плотным слоем облаков. Лес внизу сначала стал серым, потом черным.
      Тем не менее Алдагон уверенно летела вперед. Может, подумал Думери, она руководствуется каким-то особым чувством, свойственным лишь драконам?
      Прошел не один час, прежде чем далеко впереди, у самого горизонта, Думери заметил слабое свечение.
      Его удивило это. Неужели так быстро наступил рассвет? И когда они успели повернуть на восток?
      Еще через какое-то время он посмотрел вниз и увидел огни, слабенькие, разделенные большими расстояниями, но огни - костры, фонари, факелы. Лес остался позади, теперь они летели над освоенными землями.
      А вскоре они пролетели над движущимися огнями. Думери догадался, что он видит фонари, горящие на судах, которые плыли по Великой реке.
      Свечение на горизонте все усиливалось.
      Этшар - наконец-то дошло до него. Светился город, Этшар-на-Пряностях, светился тысячами факелов, фонарей, ламп, горящих на улицах, во дворах, в окнах.
      Он дома!
      До Этшара оставалось не больше лиги.
      - Отрок! - услышал он голос Алдагон, - Впереди, до самого города, одна вода. Где же большак?
      Думери еще сильнее ухватился за уши, вновь уперся в челюсть соскользнувшей правой ногой.
      - На западе! - прокричал он в ухо драконше. - Впереди Восточный залив. Нам надо на запад.
      Он никак не мог понять, как она отличала воду от суши: внизу-то царила тьма.
      Алдагон описала широкий полукруг, одновременно снижаясь. Они пролетели над зданием с горящим факелом у двери, и Думери подумал, что это, должно быть, гостиница, в конюшне которой он провел первую ночь вне города.
      Они уже летели над большаком, направляясь к городу.
      А когда свечение распространилось по всему восточному горизонту, Алдагон коснулась земли.
      - Смотри, вон сторожевые башни и ворота!
      Думери всмотрелся в темноту, но различил какие-то смутные силуэты. Вероятно, Алдагон обладала куда более острым зрением. Громадная голова драконши легла на землю. Думери перекинул ногу через шею, спрыгнул на большак.
      Огляделся. Свечение на востоке и темнота вокруг. Ветерок шелестел то ли травою, то ли всходами пшеницы.
      Он ничего не видел. А слышал лишь дыхание драконши. Даже цикады и те молчали.
      - Мне кажется, - громовой голос Алдагон так испугал Думери, что он отпрыгнул в сторону, потерял равновесие и оказался в кювете, - что мы упустили одно важное обстоятельство.
      Думери вылез на большак.
      - Какое еще обстоятельство?
      В темноте он не видел Алдагон. Лишь в отсвете города чуть поблескивали ее глаза.
      - Средства общения, - объяснила Алдагон. - Когда ты все подготовишь, тебе придется вызвать меня или самому прийти ко мне. И как мы найдем друг друга?
      - О-о-о, - протянул Думери. Драконша права, они про это забыли. Но он тут же нашелся с ответом:
      - Во время моего отсутствия родители дважды связывались со мной с помощью чародея, который посылал мне магический сон. Драконам снятся сны?
      - Да, разумеется!
      - Что ж, когда я все подготовлю, я найму чародея и пошлю вам сон.
      - Разве для этого тебе не обязательно знать, где я нахожусь?
      - Нет... только ваше истинное имя. Э... Алдагон, не так ли?
      Драконша долго молчала.
      - Правильно я его произнес? - спросил Думери.
      - Скажи мне, отрок, что есть истинное имя?
      - Истинное? Ну... это... - Когда он пытался поступить в ученики к чародеям, да и раньше, случайно он слышал их толкование истинного имени.
      - Я, конечно, не уверен, но истинным называется самое первое имя, которое ты признаешь своим и начинаешь на него откликаться.
      Алдагон вздохнула, язык пламени вырвался из ее пасти, осветив кювет, пыльную дорогу, зеленые побеги пшеницы на соседнем поле.
      - Этого-то я и боялась.
      Думери раскрыл было рот, чтобы спросить, чего именно боялась драконша, но передумал, решив дожидаться продолжения.
      - Боюсь, отрок, я должна признаться, что Алдагон не является моим первым именем, хотя я и родилась более четырех веков тому назад. До того, как я научилась говорить, меня звали другим именем, и я откликалась на него.
      - Ясно, - кивнул Думери. - И каким же?
      - Ты должен понимать, что тогда я была не более чем животным, состоящим на службе в армии Этшара.
      - Я понимаю, - покивал Думери. Вновь последовала долгая пауза.
      - Меня звали Желтопузик. Желтопузик из третьей роты первого полка Передовой Бригады.
      - Его легко запомнить, - попытался утешить драконшу Думери.
      - Да, конечно, - ответила Алдагон. Они помолчали.
      - Тогда я пошел, - первым заговорил Думери.
      - Разумеется. Никуда не сворачивай с большака, и ты доберешься до городских ворот, а уж оттуда найдешь дорогу домой. Когда у тебя все будет готово, вызови меня через магический сон, и я прилечу, куда ты скажешь. Прилечу с радостью. Мы разорим эту семейку, убивающую моих братьев и сестер, и при этом разбогатеем сами!
      - Вы абсолютно правы! - с жаром воскликнул Думери.
      - Удачи тебе, Думери-из-Гавани! Ответ Думери затерялся в громе рассекших воздух крыльев драконши. Алдагон растворилась в черноте неба.
      Когда ветер, поднятый ее крыльями, стих, Думери повернулся и зашагал по большаку к городским воротам.
      Он уже знал, что следующие несколько лет ему придется попотеть. Он решил, что последует совету отца и станет учеником у какого-нибудь преуспевающего купца. Научится покупать и продавать, перевозить товары на большие расстояния. В пятнадцать лет, если ему повезет и он выкажет завидное усердие, он станет подмастерьем. В восемнадцать - наверняка.
      До той поры никогда и никому не скажет, каким товаром он намеревается торговать. И будет откладывать заработанные деньги.
      И в конце концов придет день, когда он сможет связаться с Алдагон. В пятнадцать лет, восемнадцать, может, в двадцать один, если возникнут непредвиденные трудности, но такой день наступит.
      А потом он откроет свое дело. Думери-Дракон, Поставщик Чародеев. Он разорит Кеншера и его клан, положит конец жестоким убийствам драконов. Пусть Тетеран и прочие чародеи злятся, в конце концов им все равно придется согласиться на условия Думери. Он будет посылать скот Алдагон, получая взамен драконью кровь, и со временем станет очень богатым.
      Поначалу он прикинется охотником на драконов, думал он, когда споткнулся и с трудом удержался на ногах. И лишь наладив поставки крови, откроет свой секрет, покажет всем, что подружился с драконами, вместо того чтобы охотиться или убивать этих благородных существ. Конкуренции он мог не опасаться: где еще найти такого дракона, как Алдагон? А если кто и найдет его, сможет ли подружиться с таким чудищем? Ему на удивление повезло. Попади он в гнездо, когда, кроме Алдагон, там никого не было, она бы убила его. А если б она не прилетела, его сожрали бы молодые драконы. Если б он был вооружен не игрушечным кинжалом, а настоящим оружием, если б птенец не оказался под рукой...
      Он сомневался, что у него появятся конкуренты, даже если все узнают, каким образом ему удалось разбогатеть.
      За раздумьями он и не заметил, как подошел к открытым воротам, ярко освещенным факелами и фонарями Рынка. Жаль, конечно, что Алдагон не приземлилась прямо на площади. Подумать только, какое впечатление произвело бы его триумфальное возвращение в Этшар. Стофутовый дракон и его наездник, Думери-из-Гавани, Думери-Дракон. Чудо! Вот о чем судачили бы не один год!
      В этот раз он, естественно, на такое не решился.
      Но со временем...
      Со временем, пообещал он себе, когда драконью кровь можно будет купить только у него, он обязательно прилетит в Этшар!
      Эпилог
      Селла посмотрела на входящую в дом Тенерию.
      - Рада, что ты вернулась живой и невредимой. Пришла за своими вещами?
      Тенерия кивнула. За долгие годы учебы она привыкла к тому, что Селла все знала наперед. Она действительно пришла за вещами, чтобы вернуться в Рыбный квартал. Обучение она решила закончить позже. Сейчас же она не могла жить в доме Селлы, где все напоминало ей о провале порученного дела.
      - Ты уже решила, что теперь будешь делать, став подмастерьем? полюбопытствовала Селла.
      - Но я... - Тенерия осеклась. - Я же не привела Думери назад!
      - Какие пустяки! - отмахнулась Селла. - Ты его нашла, он благополучно вернулся домой, отказался от своих безумных фантазий и поступил в ученики к ювелиру. И никого не волнует, что вы вернулись порознь. Он, кстати, говорит, что твоя магия помогла ему так быстро перенестись в город, хотя мы обе знаем, что это неправда.
      - Он так говорит?
      Селла кивнула.
      Тенерия на мгновение задумалась, потом пожала плечами. Наверное, мальчик хотел как-то отблагодарить ее за все те хлопоты, что он ей причинил. Но скорее всего он использовал ее, чтобы отвлечь внимание родителей от своих планов на будущее.
      - Думери. - Она покачала головой. - Это же надо. Я так рада, что наши пути разошлись.
      Селла понимающе улыбнулась.
      - Наставница... - начала Тенерия, но Селла остановила ее взмахом руки:
      - Более нет. Ты уже не ученица.
      Тенерия улыбнулась.
      - Хорошо. Тогда, Селла... вы что-нибудь знаете о ворлокстве?
      Едва на лице старой ведьмы отразилось недоумение, Тенерия заметила пару выпученных глаз, выглядывающих из-за занавески.
      - А о спригганах? - добавила она.