— Дессет, — окликнул он. — Ты не слышишь никакого зова?
Она потрясенно взглянула на него. Полет замедлился.
— Значит, ты тоже слышишь? — спросила она. — Я думала, мне просто чудится.
— Нет, я не слышу. А вот Рудира — да. Я говорил с ней про это.
Дессет перевела взгляд на Рудиру.
— Думаю, зов слышен только сильнейшим чародеям, — проговорил Ханнер. — А еще, по-моему, следовать ему опасно. Наверное, именно это и случилось с теми пропавшими — все они услышали зов, чем бы он ни был.
— Ох! — вздохнула Дессет. — Ты и правда так думаешь. Я знаю, мы их не забирали, как твердит эта мерзкая толпа, но мне и в голову не приходило, что их могло захватить это нечто. — Она содрогнулась. — Мне зов не нравится. Я не хочу откликаться. Есть способ заставить его умолкнуть?
— Не знаю, — честно признался Ханнер. — Рудира такого способа не нашла.
— Ох! — повторила Дессет. А потом воскликнула: — Гляди!
Они были уже над Пряным городом, и улицы там бурлили народом — все смотрели вверх, на чародеев, кричали и грозили им кулаками.
— Не думаю, чтобы им понравились наши опыты, — заметил Ханнер.
— Да уж вряд ли. — Дессет улыбнулась — на удивление неприятной для такой добродушной матушки, какой она выглядела, улыбкой. — Но сделать-то они ничего не могут, так ведь?
Ханнер не ответил.
Правитель, может быть, и прав, но с чародеями, которые раз от разу становятся все сильнее, да еще и обучают друга, бедный старина Азрад не справится!
Глава 32
Мерцающие образы, витавшие над столом, исчезли, остался только свет факела, — и все-таки маги заговорили не сразу.
— Впечатляюще, — произнес наконец седовласый.
— Да, — согласилась красавица. — Поднимать груженые барки, будто детские игрушки... — Она зябко повела плечами. — А еще тот чародей в Этшаре-на-Скалах, что убил беднягу Лопина... Боюсь, нам придется отнестись к появлению чародеев как к нешуточной угрозе миропорядку. Мы не можем вечно уклоняться от действий.
Человек в алом, сидевший во главе стола, повернулся к Калигиру.
— Был этот твой Шембер способен на нечто подобное?
— Не думаю, — ответил тот. — Он делал ставку на скорость и изворотливость, а не на силу. И еще на то, что никаких внешних свидетельств ни его намерений, ни действий не было: он мог появиться рядом с жертвой и убить, и никто не догадался бы, что это сделал он.
— Вот это, — сказал седовласый, — меня и тревожит. Если мы начнем действовать преждевременно, то лишь загоним чародеев в подполье.
— В торопливости нет нужды, — сказал волшебник в алом. — Я предложил бы признать чародеев настоящими магами, и к тому же мужественными. Любой, кто может чарами столь быстро убить волшебника, — серьезный противник. Тот, кто способен воздвигнуть водяную гору, — воистину могуч. Гильдия никогда не запрещала целую школу магии — хотя бы потому, что, как справедливо указал наш собрат из Сардирона, это значило бы загнать ее в подполье. Однако же никогда прежде мы и не сталкивались с возможным соперничеством — столь могучим и столь опасным. Запретим ли мы чародейство, будет видно; но нам необходимо ужесточить существующие запреты.
— Нужно проявить осторожность, — нахмурился Калигир. — Не стоит забывать, что случилось с Лопином.
— Само собой, мы будем осторожны, — согласился волшебник в алом.
Лорд Азрад стоял у окна своей любимой гостиной и смотрел на север — там в Большом канале плескались волны и морская вода капала со складских крыш.
Потом он повернулся к братьям — лорд Кларим заметил пролетающих мимо чародеев и позвал его к окну, а Караннин и Илдирин подошли позже.
— Они делаются сильнее, — сказал правитель. — Останавливать их надо сейчас. Кларим, вызови капитана Венгара — готов он или нет, я желаю, чтобы капитан Нараль выступал немедля. А потом ступай отыщи леди Нерру — быть может, она знает, что намерен делать ее свихнувшийся дядюшка — кроме как затопить Пряный город.
Кларим поклонился и повернулся к двери, а Азрад тем временем осведомился:
— Караннин, Илдирин, вы так и не можете добиться ответа от Гильдии магов?
— Я точно не могу, — ответил Караннин. — Я переговорил с дюжиной магов — все они уверяют, что магистры Гильдии в курсе событий и именно сейчас обсуждают их; кроме того, им сообщено, что ты хочешь встретиться с ними. Более — ничего.
— А что Сестринство и Братство? — поинтересовался Азрад, когда Кларим осторожно прикрывал за собой дверь.
— Братство трепещет перед чародеями, — сказал Илдирин. — Они говорят, что натравливать их на команду лорда Фарана — все равно что пытаться вскипятить сотню галлонов супа одной свечкой. Сестры не настолько перепуганы, но и они утверждают, что чародеи много сильнее ведьм, а значит, если ведьмы и станут действовать, то очень медленно и тайно.
— Нету нас времени на тайные меры! — взревел Азрад. — А как другие?
— Большинство чародеев боги просто не видят, — объяснил Караннин. — По крайней мере так мне сказали жрецы. А когда все же видят, не желают предпринимать никаких действий, кроме чисто защитных. Сам знаешь, как относятся боги ко вмешательству в людские дела. То ли их удерживает клятва, данная двести лет назад, то ли такова их природа — но они вмешиваться не станут.
— С демонологами дело обстоит немногим лучше, — добавил Илдирин. — Я тут после Ночи разослал письма с полудюжине из них. Они не согласны вообще ни с чем и ни с кем, но на войну с чародеями никто из них не собирается. Демоны видят чародеев прекрасно, но не способны отличить их от обычных людей: естественно, ведь они противоположны богам. Если призвать демона и приказать ему убить конкретного чародея, он, конечно, сделает все, что в его силах, но уверенности в успехе у нас все равно не будет. К тому же неизвестно, что чародеи предпримут в ответ... Нельзя приказать демону перебить всех чародеев: он не сможет найти их, не зная имен.
— Мы можем приказать убить хотя бы лорда Фарана — задумчиво произнес Азрад. — Его имя мы знаем...
Трое братьев переглянулись.
— Возможно, возможно... — протянул Караннин. — Но мудро ли это? Самое меньшее — с нас за это сдерут три шкуры.
— Об этом нельзя забывать, — согласился Илдирин. — Демонологи берут дорого.
— Городская казна выдержит, — отмахнулся Азрад.
—Д а, — согласился Караннин. — Но это подводит нас ко второму вопросу: законно ли это?
— Он предатель, — вскинулся Азрад. — Одного этого хватит за глаза.
— Милорд брат мой, наши законы и обычаи требуют суда в случае любого преступления, даже предательства, и преступнику должна быть предоставлена возможность защитить себя. Посылать демона-убийцу...
— Вполне законно, — прервал его лорд Азрад. — Мы можем устроить все так, что он погибнет при сопротивлении аресту. Один раз он уже воспротивился — и, я уверен, будет сопротивляться и дальше.
— Вполне вероятно, — кивнул Караннин. — Но есть и третий вопрос, быть может, самый важный: что подумает и что сделает Гильдия магов, если мы наймем демонолога, чтобы произвести казнь. Ты не хуже меня знаешь, что это нарушает их правила по использованию магии правительством.
— Они наверняка сделают исключение!
— Гильдия магов исключений не делает, — негромко произнес Илдирин.
— А даже если бы и сделала — сперва нам пришлось бы убеждать в этом демонологов, — продолжал рассуждать Караннин. — Я еще не встречал демонолога, который не считал бы, что запросто заткнет за пояс любого волшебника, но не встречал и такого, кто хотел бы связываться со всей Гильдией. И отсюда мой четвертый вопрос: допустим, Гильдия разрешит нам использовать демона-убийцу: поверят ли демонологи нам — и им?
— По крайности один демонолог...
— Милорд брат мой, — снова вмешался Илдирин. — Думаю, этот путь не ведет никуда. Не так уж важно, как убить одного чародея — получив согласие Гильдии, мы сможем предоставить им самим вершить казни, не рискуя без нужды иметь дело с демонами. А если Гильдия согласия не даст, сомневаюсь, чтобы хоть один маг стал помогать нам.
— Значит, нам нужно их согласие, и, будь оно все проклято, почему бы им его не дать?
— Они уже согласились, чтобы мы наняли магов помогать в арестах, — напомнил Караннин, указывая на дверь, только что закрытую Кларимом. — Это начало.
— Не слишком-то они расщедрились, — проворчал Азрад.
— Азрад, ты только что послал Кларима с приказом направить всю городскую стражу и всех магов, каких удастся найти, к Фарану, дабы выслать его и его приспешников из города. Почему бы не подождать и не посмотреть, что из этого выйдет, а уж потом думать, стоит или не стоит привлекать ко всему этому Гильдию?
Азрад ожег брата взглядом.
— Ты полагаешь, это сработает? — спросил он. — После того, что мы только что видели вон там? — Большим пальцем он ткнул за окно.
Илдирин поморщился.
— Нет, — сказал он. Поколебался и добавил: — Еще неизвестно, как отреагирует на это лорд Фаран.
Правитель на миг застыл, потом нахмурился и медленно проговорил:
— Об этом я не подумал.
Глава 33
В Новом городе по улицам маршировали солдаты, но чародеи не обратили на них внимания и вернулись в сад за домом лорда Фарана. После благополучного приземления Ханнер воспользовался первой же возможностью и отвел дядюшку в сторону — поговорить. Они уединились в пустой комнате.
— На севере есть что-то, что зовет к себе самых сильных твоих чародеев, — сообщил Ханнер.
— Я заметил, что Рудира ведет себя странно, — кивнул Фаран.
— Да? Ну тогда поговори с ней. К тебе она прислушается скорее, чем ко мне, и, может, тебе удастся выяснить что-нибудь полезное. И еще: пусть Манрин устроит какую-нибудь проверку... ну, вроде прозрения, и попробует узнать, что это там такое зовет ее. Думаю, источник у этого зова и ночных кошмаров один. И дело не только в Рудире: Дессет тоже начала слышать зов, и, наверное, Варрин и еще кое-кто.
— Возможно, мой мальчик, ты и прав, — успокаивающе проговорил Фаран и собрался сказать что-то еще, но Ханнер быстро перебил его. То, что он собирался сказать, было очень важно; он просто не мог позволить сбить себя.
— Дядя, я считаю: то, что зовет их — что бы это ни было, — призвало весь тот народ в Ночь Безумия — тех, кто пропал. Полагаю, где-то там есть нечто, чему нужны чародеи.
— Вполне возможно, — спокойно согласился Фаран. — Может быть, оно же и превратило нас всех в чародеев. Какой-нибудь спятивший волшебник.
— Может ли волшебник сотворить все это? Ты же видел сегодня Рудиру.
— Могуществу магии нет пределов, мои мальчик. А после того, что сделала сегодня Рудира, я сомневаюсь, есть ли предел силе чародейства.
— Но пользоваться ею... ну, знаешь, делаешься сильнее и начинаешь видеть кошмары и слышать эти призывы...
— Такова плата, — признал Фаран. — Впрочем, вряд ли это смертельно, и, думаю, мы вполне сумеем найти обходной путь.
— Очень надеюсь, что не смертельно, — вздохнул Ханнер. — Пока что никто из пропавших не возвратился.
Фаран собрался ответить, но тут снаружи донеслись крики: «Лорд Фаран! Лорд Фаран!»
— Договорим позже, — бросил он Ханнеру и откликнулся: — Я здесь! Что стряслось?
— Солдаты!
Фаран улыбнулся той же неприятной улыбкой, какую Ханнер подметил у Дессет с полчаса назад, над Пряным городом.
— Похоже, Азрад не успокоился, — сказал он.
— А у нас так и нет ответа Гильдии, — напомнил Ханнер.
Фаран улыбнулся еще шире.
— Знаешь, мой мальчик, после того, что сделала сегодня Рудира, Гильдия магов более не волнует меня. Думаю, с Азрадом и его людьми мы управимся и без ее помощи.
Ханнер открыл было рот, намереваясь сказать, что его тревожит не стычка с городской стражей, а мнение Гильдии, но Фаран уже вышел и решительно направился ко входу в дом. Ханнер захлопнул рот и поспешил следом.
— Рудира! Дессет! Варрин! — скликал на ходу Фаран. — Все, кто может, ко мне! Думаю, пришла пора показать Азраду, что над нами он не властен! — Он дошел до двери, распахнул ее и встал на пороге; чародеи сгрудились за ним. Рудира стояла у притолоки, и вид у нее был отрешенный — что бы ни звало ее, зов этот не прекращался.
Ханнер колебался.
Ему очень хотелось увидеть, что тут будет, по совершенно не хотелось вмешиваться: никто не знает, что он чародей, так что принимать участие в делах чародеев он не собирался. К тому же это может быть опасно.
А кроме того, в прихожую набилось столько чародеев, что он вовсе не был уверен, что сумеет хоть что-нибудь разглядеть; да и к окнам гостиной ему тоже вряд ли удалось бы пробиться.
У Ханнера накопились вопросы, на которые было бы неплохо получить ответы. Двое чародеев отсутствовали, и Ханнер решил, что сейчас самое время потолковать с ними.
И кстати, наверху тоже есть окна; кто мешает ему подняться и любоваться всем сверху?
Ханнер повернулся и рысью припустил вверх по лестнице. Ко второму этажу вес и отсутствие тренировки заставили его перейти на шаг.
На третьем этаже он двинулся вдоль главного коридора, прислушиваясь у каждой двери; за третьей он расслышал голоса и постучал.
Один голос смолк, и Ханнер услышал шаги. Ульпен приоткрыл дверь и уставился на него.
— Мне бы поговорить с тобой и Манрином, — сказал ему Ханнер. — Можно войти?
Ульпен распахнул дверь.
— Только не мешай ему, — предупредил он.
Ханнера не нужно было предупреждать: он достаточно знал о магии. Он с интересом оглядывал комнату, стараясь ничего не касаться.
Комнату опоясывали полки и комоды. В нескольких раскрытых ящиках виднелись порошки и сухие листья. Полки были уставлены кувшинами, мешочками, ящичками и горшками всех размеров и видов. Сбоку стоял стол, наполовину заставленный такими же, как на полках, сосудами и ящичками; лежала на нем и большая раскрытая книга — рядом с набором маленьких инструментов. Другие инструменты были разложены на полу — два кинжала, кисть с деревянным черенком, маленький железный треножник, огниво и три небольшие металлические вещицы, которые Ханнер узнать не смог.
Манрин, скрестив ноги, сидел на шелковом коврике перед маленьким медным котелком. Там что-то дымилось и жутко воняло; Манрин, шевеля в дыму пальцами, произносил заклинание.
— ...гатту са брутин фара... фара... проклятие! — Манрин развел руки и откинулся.
— Не выходит? — сочувственно спросил Ульпен.
— Все позабыл. Я чувствовал, как оно исчезает. А ведь всего неделю назад эти чары были моей второй натурой! — Он поднял взгляд и заметил Ханнера. — Чем могу служить, милорд?
— Я пришел сообщить, что лорд Азрад снова прислал солдат, чтобы отправить моего дядю в изгнание. На сей раз их больше. Это может плохо кончиться. — Ханнер помрачнел. — Я подумал, вы должны знать об этом. И потом, у меня есть несколько вопросов, на которые, я надеюсь, вы могли бы ответить?
Манрин выпрямил ноги, отряхнул пыль с мантии и с помощью Ульпена поднялся. Он вежливо кивнул Ханнеру.
— Давай взглянем на этих солдат, — предложил он.
Маг провел Ульпена и Ханнера через две комнаты в кабинет с окнами на Высокую улицу, распахнул створку одного из окон и выглянул.
Ханнер и Ульпен, не желая мешать уважаемому старцу, заняли второе окно.
Лорд Фаран, одетый в великолепный зеленый плащ и тщательно причесанный, стоял внизу во дворе; воин — судя по шлему, капитан — застыл в воротах лицом к нему. Ханнер знал, что ворота были заперты, что руны должны замыкать их, но сейчас они оказались распахнуты настежь, и он сильно сомневался, что открыл их Фаран.
За железной оградой улицу запрудили солдаты — сотни солдат, все вооруженные до зубов. Как видно, лорд Азрад решил не тратить больше времени на полумеры.
Горожан поблизости не осталось — солдаты вытеснили их с Высокой улицы. С другой стороны, за солдатскими спинами Ханнер разглядел с полдюжины фигур не в туниках, шлемах, кирасах и килтах, а в ярких мантиях магов. Ему показалось даже, что одного из них, Эзрема Аренного, он узнает: этот волшебник долгие годы творил различные заклинания по заказам дворцового ведомства.
Присутствие магов объясняло, как были развеяны руны и заклинания, охранявшие ворота, — если, конечно, заклинания и руны там были. Вполне возможно, Ульпен и Манрин все перепутали, сами того не заметив.
Как бы там ни было, защита исчезла, а ворота стояли нараспашку. Солдаты держали копья наготове, а маги явно держали наготове заклинания. Эзрем, если это действительно был он, поднял вверх сияющий кинжал с синим камнем в рукояти, да и у остальных в руках были самые разные ножи, жезлы и кристаллы.
Все взгляды, однако, были прикованы к лорду Фарану и капитану. Они обращались друг к другу — достаточно громко, чтобы перекрыть шум города, но Ханнер не стал даже пытаться разобрать слова. Он и без того знал, о чем идет речь. Капитан велит Фарану убираться из города, тот отказывается — и оба уверяют, что не хотят неприятностей.
— Я не узнаю никого, — заметил Манрин. — Магистров там нет.
Ханнер и Ульпен перевели взгляд на него.
— Ты уверен? — спросил Ханнер.
— Да — если только Итиния не произвела кого-то в это звание за последние дни. Особого впечатления они не производят. Даже ослабев, как сейчас, я могу дать фору любому из тех, внизу.
— Я как раз хотел спросить, — сказал Ханнер, — насколько пострадали ваши магические умения?
Манрин фыркнул.
— Как мужчина я для своих лет еще весьма силен и здоров, насколько можно быть здоровым, когда тебе за сто. Как чародей я вполне хорош, хотя звезд с неба не хватаю: в списке твоего дяди я на двадцать первом месте. Но как волшебник я сейчас немногим отличаюсь от пьяного подмастерья. Это огорчительно, милорд, весьма огорчительно: я творю заклинание, одно из тех, что знаю наизусть и налагал сотни раз, я чувствую, как чары, будто кирпичики, укладываются по местам, — и вдруг вмешивается какая-то неправильная магия, я начинаю видеть чародейским, а не магическим взором, или двигаю что-то, что двигать еще не следует, потому что отвлекся, и все мое волшебство развеивается! Оно тает, как ночной сумрак под лучами солнца, тает, и я не могу его вернуть. Я по-прежнему способен творить быстрые заклинания, там у чар просто нет времени измениться, но что-либо, длящееся более пятидесяти ударов сердца, — увы! — тут я не могу быть ни в чем уверен. А если для наложения заклятия требуется больше двадцати минут, дело вообще безнадежно. Фенделово Прозрение было сейчас как нельзя кстати, но я не могу сотворить его.
— Значит, выяснить, откуда взялось чародейство, тебе не удалось?
Манрин снова фыркнул.
— Фенделово Прозрение — не единственный способ добывать знания, молодой человек! Кое-что я узнал.
— Так ты знаешь, что такое чародейство?
— Нет, к сожалению, — признал волшебник. — Но я точно знаю, чем оно не является. С помощью маленькой Шеллы мы неопровержимо установили, что название ошибочно, — мы не то, чем были ведьмы в Великую Войну, и чародейство не ведьмовство, хотя некоторое сходство и есть. А Алладия помогла нам убедиться, что к его возникновению не имеют касательства ни боги, ни демоны.
— Тогда... Рудира и кое-кто еще говорят, что слышат какой-то зов с севера. Это не демон?
— Не демон и не бог, — подтвердил Манрин. — Но да: к северу от города есть нечто, с чем мы каким-то образом связаны.
— А не может там быть сумасшедший волшебник?
Манрин покачал головой:
— Это не волшебник. Кто бы там ни был, магия его лишает силы волшебства, как... в общем, это не волшебство. Когда одно магическое заклятие противостоит другому, оно может действовать по-разному, но никогда — так.
— Чародейство лишает волшебство силы?
— О да.
— Значит, все те волшебники на улице не смогут причинить вреда дяде Фарану? — с надеждой поинтересовался Ханнер.
— Этого я не говорил! — быстро возразил Манрин, разбивая в прах надежды Ханнера. — Чародейство не похоже на стену, оно скорее заглушает магию, как крик — тихий голос. Магия и чародейство взаимодействуют друг с другом, как... как вода и огонь. Именно поэтому я утверждаю, что породила чародеев не магия. Но достаточно жаркое пламя заставляет воду выкипать, а точно направленная струя воды запросто проносится сквозь огонь... аналогия, как ты понимаешь, не вполне точна.
— Кажется, понимаю... — отозвался Ханнер. — А с той силой, которая зовет Рудиру, ты можешь что-нибудь сделать?
Манрин помрачнел.
— Не знаю. Если бы ты привел ее сюда, чтобы мы поговорили и я мог на нее взглянуть...
— Полагаю, сейчас она занята. — Ханнер указал на улицу за окном.
— Можно и позже.
— Там что-то происходит, — сообщил Ульпен. Покуда старшие беседовали, он торчал у окна, свесившись через подоконник, чтобы получше видеть. Теперь высунулись и Манрин с Ханнером.
Фаран как раз выходил из ворот на улицу, и солдат оттесняло в стороны, словно огромная невидимая волна выкатывалась из дворика. Они натыкались друг на друга, сталкивались и спотыкались, а кое-кто и вовсе уже лежал на земле. Капитана притиснуло спиной к прутьям ограды, шлем съехал набок.
Эта атака не осталась без ответа: волшебники начали действовать. Внезапно во дворе полыхнуло рыжее пламя — чтобы тут же погаснуть. Маг произвел несколько пассов — и лорд Фаран запнулся на миг, но потом зашагал дальше.
— Первое, Триндолова Вспышка, было попросту глупостью, — заметил Манрин. — Второе, одно из Гипнотических Заклятий Фельшена, могло бы принести им больше пользы, да только оно слабовато. Уверен, даже в моем бедственном положении я смог бы наложить его.
— Не спуститься ли нам туда, учитель? — взволнованно спросил Ульпен.
Манрин погладил бороду, подумал, затем кивнул.
— Полагаю, ты прав, — сказал он. — Мы можем быть полезны. Я сейчас, только возьму кое-что.
Ханнер, перегнувшись через подоконник, увидел Рудиру: одетая в те же белую тунику и длинную зеленую юбку, она вышла на улицу следом за Фараном. За Рудирой появился Варрин. Безлюдный круг, что окружал их, был теперь тридцати футов в поперечнике — во всю ширину улицы; солдатское море расступилось. С востока стражники сбились в кучу и тщетно пытались подняться на ноги; на западе, на Коронной улице, стражники сумели сохранить порядок и пока еще стояли.
А Рудира оглядывалась через плечо.
На север.
— Встретимся внизу, — бросил Ханнер.
И, даже не закрыв окна, торопливо сбежал вниз по лестнице.
Глава 34
У подножия лестницы Ханнеру пришлось пробиться сквозь столпившихся там чародеев. Когда он выглянул в дверь, лорд Фаран и дюжина остальных шли по Высокой улице, раздвигая перед собой солдат, в восточном направлении.
— Куда это они? — поинтересовался он.
— Во дворец, — объяснил кто-то. Ханнер повернулся и увидел маленькую Хинду. — Лорд Фаран сказал, ему надоели пос... поре...
— Посредники? — подсказал Ханнер.
— Да, спасибо, милорд. Он сказал, что хочет поговорить с лордом Азрадом лицом к лицу, чтобы решить все раз и навсегда.
Ханнер оглянулся.
На улице, прямо перед домом, стояла Дессет. Она повернулась на запад, и Ханнер понял: она в одиночку перекрывает улицу, чтобы солдаты не приблизились с той стороны.
Вдали остальные с Фараном, Рудирой, Варрином, Киршей и Йорном во главе медленно, но упорно продвигались на восток, к дворцу.
Дядюшка увел за собой больше половины собравшихся в доме чародеев, подумал Ханнер. Оставшиеся собрались в холле и у окон гостиной.
Все это, решил Ханнер, либо огромная глупость, либо непомерная самонадеянность. Фаран и его спутники понятия не имели, что их ждет. Они вполне могли угодить в ловушку. Волшебники, что явились сюда, очевидно, не представляли собой угрозы, но правителя могут охранять куда лучшие маги. Там могут быть ведьмы с их неуловимой ворожбой, колдуны с таинственными талисманами, жрецы, способные призвать на помощь богов, или демонологи, которые, разумеется, повелевают демонами.
Чародейство, конечно, серьезная сила, но оно — не единственная существующая магия.
— Пойду-ка я лучше с ними, — сказал Ханнер. — Им может понадобиться кто-то, кто не...
Он не закончил фразы, потому что не мог бы сказать, будто не принимает ничью сторону. Он был племянником своего дяди — и чародеем, пусть даже никто об этом не знал.
Если они угодят в ловушку — что ж, он постарается не попасть туда вместе с ними.
Самым разумным и безопасным было бы остаться в доме, или, еще лучше, выбраться через заднюю калитку и отправиться к Мави, переждать в ее доме возможную заварушку. Что он чародей, не знает никто, кроме Шеллы; значит, и правителю это неизвестно. Он вполне может спрятаться, а когда все закончится — вернуться во дворец, домой...
Но дядя Фаран не возвратится в семейные апартаменты с ним вместе. Что бы ни случилось, такого Ханнер представить себе не мог. Фаран будет убит или выслан, или — если этот поход закончится так, как, по предположениям Ханнера, хотелось Фарану, — он станет новым правителем этого города, и жить, уж конечно, будет в подобающих ему покоях.
Но, рассуждал Ханнер, и он, и Нерра с Альрис смогут остаться во дворце. Они ведь ничего не сделали.
Интересно, спросил он себя, что сталось с Неррой во дворце. Знает ли она, что творится вне его стен? Не страшно ли ей одной, отрезанной от брата, сестры и дяди?..
Наверное, с ней все в порядке, сказал он себе. Как и с Альрис. Они, по счастью, не замешаны ни во что.
Однако ведь дядя Фаран вознамерился поставить на место Азрада-Сидня, и Ханнер не мог просто стоять в сторонке и наблюдать. Он рванулся мимо чародеев и выскочил на улицу.
Воздух в пустом пространстве был странно безжизненным и неподвижным. Похоже, чародеи не просто оттеснили солдат, но сотворили барьер, защищающий от любого проникновения в Дом Чародеев. Торопясь догнать дядю — а для этого пришлось пробежать по двору, части улицы и свернуть налево, — Ханнер весь покрылся липким потом.
Дессет проводила его взглядом, но ничего не сказала и не тронулась с места: она удерживала солдат на Коронной улице. Ханнер заметил, что часть солдат старается ускользнуть в улицы к северу; надо думать, они собирались вернуться во дворец другим путем.
Еще он заметил краем глаза, что следом за ним со двора двинулась еще одна группа чародеев, с опозданием решивших присоединиться к передовому отряду. Впрочем, его это не касалось.
Чародеи Фарана плечом к плечу двигались вперед — не слишком быстро, но неуклонно, оттесняя со своего пути солдат вдоль по Высокой улице. На то, стоят солдаты или лежат, внимания они не обращали. Большинство стражников бежали; кое-кто продолжал стоять на месте, пока стена силы не сшибала их с ног, или помогал упавшим товарищам подняться.
Некоторые солдаты вообще не сопротивлялись, а лежали в грязи, позволяя просто откатывать себя в сторону, как бревна.
— Освободите мне место! — крикнул кто-то. Крик прозвучал приглушенно, и Ханнер понял, что доносится он из-за магической преграды, продвигаемой вперед чародеями. Он попробовал разглядеть кричавшего.
То был волшебник, примерно ровесник Ханнера, в белой с золотом мантии. Солдаты разбегались с его пути даже с большей скоростью, чем раздавались перед чародейской стеной.
И Ханнер видел — почему. Маг держал перед собой кинжал, вокруг клинка которого, рассыпая бело-голубые искры, плясала молния. Ханнер кинулся вперед, выкрикивая предостережения.
Кричать ему нужды не было — Фаран уже указывал на волшебника своим спутникам.
Волшебник направил клинок на чародеев, выпуская молнию, и в тот же миг Рудира вскинула руку. Вспышка бело-голубого огня сорвалась с острия кинжала и, не причинив никому вреда, осыпалась дождем искр у незримой стены.
Нож дрогнул в руке мага, но не упал. Фаран вопросительно взглянул на Рудиру.
— Он зачарован, — объяснила та. — В нем столько магии, что я не могу ничего с ним сделать.
— Тогда оставь. Вперед — во дворец!
— Во дворец! — подхватили Варрин и Кирша. Ханнер, проталкиваясь сквозь чародеев к первой пятерке, заметил, что Йорн не присоединился к ним и выглядел донельзя несчастным, а голос Рудиры оборвался на полуслове.
Она смотрела на север — не на дворец, а куда-то за него.
— Дядя Фаран! — позвал Ханнер.
Фаран обернулся на ходу.
— Что ты тут делаешь, мальчик? — удивился он. — Это небезопасно.
— Сам знаю, — сердито буркнул Ханнер. — Но вам может понадобиться кто-нибудь еще — чтобы говорить с правителем.
Снова полыхнула молния, но на сей раз Фаран даже не удостоил ее взгляда. Как и первая, она взорвалась на стене, не причинив никому вреда.
— Возможно, ты прав, — согласился Фаран. — Азрад может потребовать кого-нибудь незамаранного. Из того, что он наговорил мне в нашу последнюю встречу, и из слов капитана Нараля видно, что он считает чародейство врожденным злом. — Он кивнул. — Идем.
Ханнер встал в строй. В центре был Фаран, справа от него — Варрин, слева — Рудира, за Рудирой — Кирша, за Варрином — Йорн. Ханнер пристроился между Рудирой и дядей. Он очень тревожился за Рудиру.
За ними нестройной толпой двигались еще десятка два чародеев, но первые ряды являли собой некое подобие порядка.
Являли — пока Фаран, согнувшись, не схватился за живот.
Рудира развернулась и взглянула творящего заклинание волшебника. Взмах руки — и маг отлетел назад.
Фаран выпрямился, откашлялся и произнес:
— Спасибо. По-моему, это было заклятие Бури в Желудке. — Он сглотнул. Краска возвращалась к его лицу. Он поправил плащ и двинулся дальше.
Пару минут спустя стена достигла Второй Западной улицы и поползла через перекресток. Отряд приостановился.
— Повернем? — спросил Варрин. — Так короче всего.
— Думаю, более впечатляющим, а значит, более действенным, будет пройти вдоль по Центральному проспекту. — Фаран махнул рукой на запад. Он собрался продолжать, но заметил, что Рудира повернула, будто не слыша его слов.
— Рудира! — окликнул он. — Сюда!
Рудира мотнула головой, рыжая грива ее взметнулась, словно на сильном ветру, хотя воздух за стеной силы оставался неестественно неподвижным.