Слант с трудом, на четвереньках пробирался по коридору, стараясь прижиматься к полу, где воздух был чище. Впрочем, дым целиком заполнял только рубку. Двери кладовых вырвало при ударе корабля о землю. Содержимое складских отсеков вывалилось в коридор, и Сланту пришлось ползти среди рассыпавшихся инструментов и сломанных механизмов.

Внутренняя дверь шлюза была открыта, но так искорежена, что в нее пришлось буквально протискиваться.

То, что называлось шлюзом, больше не существовало. Трещали замкнувшиеся провода, вспыхивали предупреждающие огни, горели аварийные лампы, и прорванная труба подачи питания в теплицу разбрызгивала питательный раствор гидропоники по всей камере. Внешняя дверь была распахнута настежь. С разъединенным гидравлическим механизмом компьютер не сумел закрыть ее, и корабль так и летел с открытой дверью. Возможно, это тоже осложнило контроль за посадкой, подумал Слант. Он полз вверх, к выходу, по наклонному полу Ухватившись за дверь, он поднялся на ноги — и внезапно остановился: нога, которую он перенес за порог, не встретила ожидаемой опоры. Выглянув, Слант обнаружил, что при посадке оторвалось целиком все крыло. Теперь, разбитое на части, оно лежало в нескольких метрах от звездолета.

Осторожно протиснувшись в дверное отверстие, бывший киборг глубоко вдохнул свежий лесной воздух. Теперь необходимо отойти как можно дальше, прежде чем позволить телу упасть.

И снова неудача Сверху не виден был огромный, все еще дымящийся кусок оторвавшейся обшивки. Слант упал на нее коленями, и ему пришлось перекатиться вперед. Ерунда, сущие пустяки, уговаривал он самого себя.

Боль в разбитом колене и обожженных руках ни в какое сравнение не шла с болью в истерзанной до живого мяса шее.

Пошатываясь, Слант побрел прочь от корабля.

Основной двигатель, наверное, снова на нуле, и, значит, не загорится.

Если ядерные боеголовки еще не взорвались, они уже никогда не взорвутся.

Взорваться может только обычное оружие или различные химикалии, складированные на борту, если до них доберется огонь из электрических цепей, — а горели они по всему кораблю. Да, это будет грандиозное зрелище, но участвовать в нем как-то не тянет. Если удастся отойти на несколько сотен метров, он спасен.

Все это так, если основной двигатель вырубился. А если нет и он продолжает работать бесконтрольно, плазма может случайно найти выход из контейнеров и расплавить весь корабль целиком. Слант понятия не имел, что станется при этом с боеголовками. Но он был почти уверен, что худшее позади. Остались частности.

От удара при падении лазеры, наверное, вышли из строя, или, по крайней мере, их должно было вырвать из цепи выравнивания напряжения. Со временем они прожгут сквозные дыры в боках корабля. Но об этом у него будет время позаботиться.

А сейчас он брел, прихрамывая, по тлеющим клочьям металлической обшивки и разбитым в щепу деревьям, лака не вышел в неповрежденную часть леса. Как только он окажется на безопасном расстоянии от корабля, говорил себе Слант, он сядет и отдохнет. А еще несколько метров он продержится.

Это было последнее, что сохранила его память.

Придя в себя, бывший киборг сначала не понял, где находится, но потом услышал или скорее, почувствовал рядом с собой голос. Кто-то рядом говорил на полузнакомом языке, но он был слишком сонным, чтобы разобрать слова.

Слант позволил себе отдохнуть еще минуту, а потом прислушался. На этот раз он кое-что понял. Он все еще на Десте, и голос говорил на варварском языке этого мира, говорил о чьей-то силе воли и возможном потенциале.

Кроме голоса, ему был слышен шум ветра в кронах и шорох шагов. Он чувствовал запах земли, и травы, и еще горящего пластика. Он сознавал — каким образом, он не смог бы объяснить, — что рядом с ним находятся четверо, и едва ощутимое притяжение планеты под ним тоже было внятно ему, и цветение в воздухе вокруг.

Неохотно Слант открыл глаза.

— Здравствуй, Слант, — произнес кто-то. — Хорошо, что ты пришел в себя.

— Хелло, — ответил он. — Где я?

До того, как задать этот вопрос, он уже знал ответ. Он удобно лежит в высокой траве в тени дуба, неподалеку от места, где разбился его корабль.

Однако он не знал, где именно ему удалось приземлиться, поскольку за своими маневрами окончательно потерял ориентировку.

— О, где-то на расстоянии двух дней пути к западу от Праунса.

Говорил один из тех, кто нес его. Слант вспомнил, что человека этого зовут Деккерт. Он был молод, мантия на нем отливала золотом. Рядом сидели еще двое магов. В одном он признал члена отряда, который принес его сюда, но другого узнать не смог. Шаги, которые вплетались в шум деревьев, принадлежали Азраделю, очевидно, ходившему исследовать обломки.

— Хочешь есть?

Незнакомый маг протянул ему какую-то глиняную посудину и приподнял крышку, из-под которой донесся блаженный запах — тушеного с овощами мяса.

В ответ желудок скрутило голодная судорога, и Слант понял, до чего же он изголодался.

— Да, пожалуй.

Маг протянул ему горшок и деревянную ложку. Слант ел, а четверо смотрели на него, ожидая, пока он утолит первый голод. Почувствовав, что сможет просуществовать еще некоторое время, не набивая себе желудок, Слант отложил ложку в сторону и спросил:

— Что вы тут делаете? Как вы сюда попали?

— Мы искали тебя, — объяснил Азрадель. — Летели и смотрели, где ты можешь быть.

Слант на мгновение задумался; потом Деккерт задал свой вопрос:

— Демон мертв?

Слант поглядел на обломки, видневшиеся даже отсюда, сквозь стволы.

Взрыва, очевидно, не последовало. Но сомневаться больше не приходилось.

— Да, мертв.

— Это хорошо, — улыбнулся маг.

— Сколько я пробыл без сознания?

— Твой корабль прилетел сюда позавчера, — ответил Азрадель. — Ты бы очнулся раньше, если бы мы позволили тебе. Но мы хотели, чтобы с нашей помощью ты выздоровел скорее, и поэтому заставили тебя спать.

Слант сидел, задумавшись и вспоминая случившееся.

— Вы ведь помогали мне управлять кораблем? Да? — спросил он.

Маги смущенно переглянулись. Ответил Азрадель:

— Когда ты оказался на борту и корабль был в полете, мы не делали ничего, чтобы помочь тебе. Мы даже не знали, что делать.

— Не понимаю. Мне помогало волшебство. Я не справился бы без него. — Слант был абсолютно уверен, что магия дала ему возможность увидеть, куда он летит.

— А, понимаю, — отозвался Азрадель. — Нет, Слант, это не мы. Твоя собственная сила помогла тебе.

— Что? Моя сила?

— Я тебе говорил еще тогда, в Праунсе, что после взрыва мы много работали над твоей головой. Среди прочего, чтобы ты помог нам вылечить себя, мы пробудили в тебе дар волшебства. Понадобилось все наше искусство, чтобы справиться со всей этой сетью проводов, которую ты в себе носил, но нам это удалось. И мы подумали, что раз уж вылечили тебя, нужно вдохнуть в тебя силы для битвы с демоном, если она продолжится после твоего выздоровления. Мы тогда не знали, что произойдет после удаления бомбы.

Некоторые из нас полагали неразумным пробуждать мага в чужаке, остальные считали это необходимым. И был найден компромисс: мы не скажем тебе о том, что сделали, до тех пор, пока не будем в состоянии руководить твоим обучением. Неумелый маг опасен для окружающих, как, впрочем, и для себя самого. Потом, когда ты, очнувшись, рассказал нам, что задумал твой демон, времени на обучение уже не было, да и на объяснения тоже.

— Ты хочешь сказать, что я маг?

— Да, и насколько я могу судить, довольно могущественный. Ты говоришь, что использовал магию на борту своего корабля. Использовать силу, не зная, что она у тебя есть, — это действительно добрый признак.

Признак того, что со временем ты превратишься в настоящего мастера. Нам придется найти тебе наставника немедленно, — Азрадель улыбнулся.

Это было больше, чем Слант мог переварить зараз. И потому он несколько минут молчал, раздумывая. Искажение зрения было, верно, зачатками «магического видения», о котором упоминал Курао. Головная боль — следствие приспособления мозга к новой ситуации. Но кажется, все эти неприятные побочные эффекты уже позади.

— Вы предлагаете мне ученичество в Праунсе? — спросил Слант наконец.

— Если мы сможем найти тебе мастера — да. И чем раньше, тем лучше.

Теперь, когда корабля не существует, Праунс казался ему местом не хуже любого другого, а может, и лучше. Когда-нибудь он попытается разобраться в обломках того, что называлось его кораблем, но сейчас его место здесь. Как хорошо обрести пристанище, знать, что ты не один. Он так долго был странником и чужаком.

Впрочем, оставалось еще одно, немало тревожившее его.

— Но как вы можете принять меня? Я убивал невинных, принес этой планете столько горя...

— Ты не мог иначе, пока демон владел тобой, — отмел все возражения Азрадель. — Мы видели, как ты боролся с демоном за жизнь Хейгера, как, несмотря на раны, сражался в последней битве, чтобы уничтожить демона. Мы видели, как ты победил и как машина-демон упала с неба. Это не поступки человека зла. Ты оставил за собой свою прошлую жизнь, Слант, и она прощена. Ты делал все, что мог, дабы искупить свою вину, и я уверен, ты отплатишь нам в будущем с лихвой. На Десте нет никого с такими, как у тебя, сведениями о старых временах, старой магии до Тяжелых Времен. Ты будешь нам доброй и немалой поддержкой. Отныне ты один из нас, Слант из Праунса!

Слант понял, что сделает для этих людей все, что в его силах. Они были добры к нему, несмотря ни на что. Оставалась последняя мелочь, прежде чем киборг повернется спиной к прежней своей жизни.

— Зовите меня Сэм, — сказал он.

Примечания