Перемены в Храме Джедаев поразили Оби-Вана Кеноби еще до того, как он шагнул внутрь. Храм обычно был местом медитации и обучения, мертвая тишина в нем часто прерывалась звуком негромкого смеха из-за закрытых дверей, взволнованными голосами маленьких детей или тихим шумом плещущихся фонтанов.
      Но сейчас спокойствие ушло, подумал Оби-Ван. Тишина была зловеща. Это была не тишина от занятых людей, расхаживающих туда сюда. Это было настороженное молчание в осажденном святилище.
      Оби-Ван стоял с его бывшим Учителем, Куай-Гон Джинном, у закрытой двери в комнату Совета Джедаев. В любой момент их могут пригласить внутрь. Они были возвращены назад в Храм по самой удивительный причине, какая могла быть - покушение на жизнь Мастера Джедая Йоды.
      Оби-Ван бросил взгляд на Куай-Гона. Постороннему человеку показалось бы, что Куай-Гон сохранял свое обычное спокойствие. Но Оби-Ван знал лучше. Он мог чувствовать отчетливое душевное страдание, которое находилось под контролем.
      Храм находился на высоком уровне безопасности. Как всегда, он был целиком закрыт посторонним людям. Но сейчас даже Рыцарям Джедаям было приказано не приходить в Храм, пока не будет дальнейших указаний. Все прибывшие и отъезжающие находились под наблюдением, и ни кому не разрешалось уезжать за исключением самых экстренных миссий. Несмотря на то, что большинство Джедаев знало Куай-Гона с виду, он и Оби-Ван должны были подвергнуться сканированию сетчатки глаза, перед тем как войти в Храм из уровня космопорта.
      Палец Куай-Гона постукивал по рукояти светового меча, а затем остановился. Его лицо было спокойно, но Оби-Ван знал, что Куай-Гон обращался к Силе, чтобы остаться невозмутимым.
      Оби-Ван старался держать под контролем свои раздумья. Его терзали вопросы и догадки, но он не рисковал прервать молчание. Отношения между ним и его бывшим Учителем были натянутыми с тех пор, как Оби-Ван решил, что не может больше быть Падаваном. Он отрекся от пути Джедая, чтобы помочь младшему поколению Мелиды-Даан принести мир своей планете. Оби-Ван осознавал сейчас, какую ошибку он сделал. Он был Джедаем до мозга костей. Все чего он хотел - быть принятым назад в орден и снова стать Падаваном Куай-Гона.
      Куай-Гон сказал Оби-Вану, что простил его за то, что он отрекся от Джедаев. Но если Куай-Гон действительно простил его в своем сердце, почему было такое затруднительное молчание между ними? Куай-Гон был неразговорчивым человеком, поэтому Оби-Вану приходилось рассчитывать на уважение и теплое отношение, которое проявлялись в глазах его бывшего Учителя, так же как и редко случающиеся вспышки смеха.
      Оби-Ван знал, что когда он будет приглашен внутрь комнаты Совета, его собственная судьба должна будет решиться. Его сердце сжалось от мысли, что возможно Совет уже проголосовал за то, чтобы принять его обратно. Он говорил Йоде, что глубоко сожалеет за свое решение. Он надеялся, что Йода вступится за него.
      Оби-Ван дотронулся рукой до лба. Возрастающее беспокойство заставило его вспотеть. Или в Храме было теплее, чем обычно?
      Он, было, собирался спросить об этом Куай-Гона, как дверь в комнату Совета со свистом открылась. Оби-Ван шагнул в комнату вслед за Куай-Гоном. Двенадцать членов совета окружили комнату в форме полукруга. Серый свет наполнял комнату через большие окна, в которых виднелись белые башни и вышки Корусканта. Снаружи легкие облака выглядели как тонкие металлические пластины. Редкие вспышки серебряного света, крылья космолетов, закрывающие лучи солнца - и облака моментально объединялись.
      Оби-Ван был в комнате Совета всего пару раз. Он всегда трепетал перед могуществом Силы в этом месте. Когда так много Мастеров Джедаев находятся в одном месте, воздух кажется наэлектризованным.
      Сразу же его глаза начали искать Йоду. Ему стало легче, когда он увидел Мастера Джедая на своем обычном месте, спокойным и здоровым. Пристальный взгляд Йоды прошел через него нейтрально, затем взгляд сфокусировался на Куай-Гоне. Оби-Ван почувствовал беспокойство. Он хотел, чтобы взгляд Йоды был более обнадеживающим. Куай-Гон занял свое место в центре комнаты, и Оби-Ван присоединился к нему.
      Старейший член Совета, Мэйс Винду, не терял времени на предварительные замечания. "Мы благодарим тебя за твой приход, - сказал он в своей величественной манере. Его брови соединились вместе озабоченно. - Честно сказать, это событие потрясло нас. Мастер Йода встал, по своей традиции, до рассвета для медитации. Он пошел в Комнату Тысячи Фонтанов, снова по своей традиции. Прежде чем зайти на пешеходный мост он почувствовал волнения на темной стороне Силы. Он находился в нерешительности, прислушиваясь к Силе, и через мгновение устройство, расположенное под мостом, взорвалось. Его цель была убить Йоду. К счастью он не дал себя одурачить так легко".
      Мэйс Винду замолчал. Казалось, что каждый в комнате Совета содрогнулся в этот момент. Так много зависело от мудрости Йоды.
      "Мэйс Винду, здесь с тобой сейчас есть я, - тихо сказал Йода. - Жить тем, что могло случиться, мы не должны. Сосредоточиться на решении мы должны".
      Мэйс Винду кивнул: "Магистр Йода увидел мелькнувший халат для медитаций, как будто кто-то спешил уйти. Эта особа нырнула под водопадом, а затем исчезла во вспенившейся воде".
      "Прочно на темной стороне он был", - Йода сказал, кивая.
      "Мы знаем, что Брук Чан не покидал Храм с тех пор, как вы обнаружили, что он был виновен в кражах, - сказал Мэйс Винду Куай-Гону. - Мы до сих пор не знаем, с кем он заключил союз. Мы только знаем, что это был незваный гость в Храме".
      "Кто-нибудь замечал эту особу снова?" - спросил Куай-Гон.
      "Нет, - сказал Мэйс Винду. Он потянулся за распечаткой данных, которая лежала на ручке его кресла. - Но как раз этим утром, ученик нашел это. Ее оставили снаружи зала для медитаций".
      Куай-Гон взял распечатку из протянутой руки Мэйса Винду. Прочел ее, а затем дал Оби-Вану.

      Мэйс Винду положил свои руки на ручки кресла: "Конечно, это цель для размышлений и обсуждений. Мы чувствуем, что работает темная сторона. Не только из-за этого, но и потому, что посягатель решил повредить нашу центральную энергетическую конструкцию. Вы могли заметить теплый воздух. Мы столкнулись с серьезными проблемами в устройстве охлаждения воздуха. Каждый раз, когда Мироу Дэрун исправляет что-то в техническом центре, появляются другие неисправности. Также есть определенные проблемы с освещением и системой связи в одном из крыльев Храма. Мироу очень усердно работает для того, чтобы все продолжало функционировать".
      Оби-Ван был озадачен. Мэйс Винду не взглянул на него ни разу в течение инструктажа. Почему он был здесь? Он не был формально Джедаем, пока совет не одобрит предложение взять его назад. И он, естественно, не был больше Падаваном Куай-Гона.
      В этот момент лицо каждого члена Совета Джедаев повернулось к нему. Напряженный взгляд Мэйса Винду изучал его лицо. Оби-Ван старался вспомнить свои тренировки Джедаев по хладнокровию. Было не легко, когда все двенадцать Магистров Джедаев уставились на него. Но проникающий взгляд Мэйса Винду был самым безжалостным. Его темные глаза могли заставить чувствовать, что он заглядывает в самые далекие части твоего сознания, он разыскивал такие скрытые чувства в тебе, о которых ты даже и догадываться не мог.
      "Оби-Ван, мы надеемся, что ты можешь знать на что способен Брук Чан и что еще он сможет сделать", - сказал тяжело Мэйс Винду.
      "Я не был его другом", - удивленно сказал Оби-Ван.
      "Ты был его соперником, - сказал Мэйс Винду. - Это может быть более ценно для нас".
      Оби-Ван находился в затруднении: "Но я не знал Брука хорошо. Да, я знал, как он двигается во время дуэлей на световых мечах. Но я не знаю, что у него на уме и в сердце".
      Никто ничего не сказал. Оби-Ван старался не показывать свои размышления. Он разочаровал Совет Джедаев еще раз. Осматривая комнату, он не встретил ни одного дружелюбного взгляда. Даже Йода не поощрял его. Он хотел протереть свои мокрые руки о тунику, но так и не отважился.
      "Конечно, я сделаю все, что в моих силах, чтобы помочь, - он вскоре добавил. - Просто скажите мне, что вы хотите, чтобы я сделал. Я могу поговорить с его друзьями…"
      "Не стоит, - прервал его Мэйс Винду. Он сложил свои длинные пальцы вместе. - Пока не будет принято решение Советом, мы должны попросить тебя не вмешиваться в дела Храма до тех пор, пока мы тебя не попросим".
      Оби-Ван чувствовал себя обманутым. "Но Храм - мой дом!" - крикнул он.
      "Пожалуйста, оставайся здесь пока твоя ситуация не решится, - сказал Мэйс Винду. - До сих пор остается еще много вопросов по этому поводу".
      "Но существует реальная опасность Храму, - спорил Оби-Ван. - Вам нужна помощь. И меня не было здесь в течение этих мелких краж. Я один из нескольких учеников Джедаев, которых можно исключить из списка подозреваемых. Кто-то должен был помогать Бруку. Я могу получить сведения".
      Оби-Ван выглядел так, как будто он сделал ошибку. Ему следовало быть осмотрительным, а не просить совет взять его обратно по причине того, что он может быть полезен им в момент кризиса.
      Острый взгляд Мэйса Винду рассекал его как лед: "Я думаю, Джедаи смогут разрешить эту кризисную ситуацию без предложенной тобой помощи".
      "Конечно, - сказал Оби-Ван. - Но я хочу сказать всем Магистрам Джедаям о том, что я чувствую искренние угрызения совести за мое решение. Я чувствовал, что поступаю правильно в то время, но я понял, как я тогда ошибался. Я не хочу ничего, кроме одного, что я уже раньше делал. Я хочу быть Падаваном. Я хочу быть Джедаем".
      "Иметь то, что хочешь ты, не можешь ты, - сказал Йода. - Другой ты. Другой Куай-Гон. Каждая секунда делает вас такими. Каждое решение стоимость имеет".
      Кай-Ади-Мунди говорил громко и отчетливо: "Оби-Ван, ты подорвал доверие не только Куай-Гона, но и Совета. Кажется, ты не осознал этого".
      "Но это я сделал! - воскликнул Оби-Ван. - Я беру ответственность за это, и я извиняюсь за это".
      "Тебе тринадцать лет, Оби-Ван. Ты не ребенок, - сказал Мэйс Винду, сдвинув брови. - Но почему ты говоришь как будто это так? Извинения не позволяют исчезнуть ответственности. Ты вмешивался в международные дела планеты без официального одобрения Джедаев. Ты бросил вызов своему Учителю. Учитель зависит от верности Падавана, так же как и Падаван зависит от Учителя. Если это доверие подорвется, связь между ними разрушится".
      Острая боль от слов Мэйса заставила Оби-Вана вздрогнуть. Он не ожидал, что Совет будет таким строгим. Он не мог посмотреть на Куай-Гона. Но его взгляд встретил взгляд Йоды.
      "Неясен путь твой, Оби-Ван, - более мягко сказал Йода. - Ждать тяжело. Но ждать ты должен, чтобы увидеть ясно путь свой".
      "Ты можешь идти, Оби-Ван, - сказал Мэйс Винду. - Мы должны поговорить с Куай-Гоном наедине. Ты можешь идти в свою старую комнату".
      Хорошо, это уже хоть что-то, подумал Оби-Ван. Он старался не уронить свое достоинство и поклонился Совету. Но он знал, что его щеки горели от стыда, когда он покидал комнату.
      Оби-Ван почувствовал себя облегченным, после того как дверь просвистела за ним. Он не мог стоять перед Мастерами не одной секундой больше. Никогда в своих ожиданиях он не думал, что первое собрание пройдет так плохо.
      Оби-Ван увидел стройную фигуру в конце приемной, и все его беспокойства рассеялись. "Бент!" - позвал он.
      "Я ждала тебя" - Бент пошла в его сторону, ее серебряные глаза сияли. Её оранжево-розовая кожа просвечивалась через мягко голубую тунику.
      "Хорошо увидеть друга", - подметил Оби-Ван.
      Бент всматривалась в него: "Что-то не так?"
      "Ничего хуже не может быть".
      Она крепко обняла Оби-Вана. Оби-Ван поймал приятный запах соли и моря, неповторимый запах который всегда ассоциировался с Бент, но от Бент даже соленое пахло сладким. Как и все Каламарийцы, она была земноводной, нуждающейся во влаги, для жизни. Ее комната была постоянно наполнена паром, и она плавала несколько раз на день.
      "Ну что, пошли", - шепнула Бент.
      Ему не надо было спрашивать куда. Они вошли в круглую кабинку лифта и спустились вниз на уровень озера. Это было их особенное место. После длительных дней занятий и тренировок, не было ни чего, что бы Бент предпочла длительному плаванию в воде. Оби-Ван часто присоединялся к ней, или иногда сидел на берегу, наблюдая, как изящно она скользит под зеленой водой.
      Они открыли кабинку лифта и вышли, чтобы посмотреть на прекрасный солнечный день на поверхности планеты. Но они оба знали, что золотой закат солнца на голубом небе был в действительности серией световых эффектов, которые создавали проекторы расположенные высоко на куполовидной крыше. Земля под их ногами была засажена цветочными порослями и лиственными деревьями. Сегодня территория озера была безлюдна. Оби-Ван не мог увидеть ни одного плавающего или гуляющего по многочисленным тропинкам.
      "Учеников попросили оставаться в своих комнатах или обеденных залах и комнат для медитаций, если они не занятиях, - сказала Бент. - Это не приказ, просто просьба. Покушение на Йоду сделало нас всех осторожными".
      "Это шокирующее известие", - сказал Оби-Ван.
      "А что насчет тебя? - спросила Бент. - Что сказал Совет?"
      Горечь возросла в душе Оби-Вана: "Они не возьмут меня назад".
      Бент посмотрела на него с ужасом: "Они тебе так и сказали?"
      Оби-Ван смотрел на озеро, его глаза горели: "Ну, нет, не такими словами. Но их отношение было очень серьезно. Я должен ждать, сказали они. Бент, что я должен делать?"
      Она пристально смотрела на него, ее большие серые глаза были полны сострадания: "Ждать".
      Он отвернулся нетерпеливо: "Ты говоришь как Йода".
      Она положила свою руку ему на плечо: "Но Оби-Ван, то, что ты сделал, серьезное нарушение. Но недостаточно серьезное чтобы тебя выгнали навсегда, - она добавила быстро, когда увидела его взгляд. - Совету нужно увидеть доказательства твоей искренности. Им надо встретиться с тобой несколько раз. Они полны сочувствия, Оби-Ван, но у них есть целый орден Джедаев, который они должны защищать. И хорошо, что это так. Путь Джедая может быть самым трудным в мире, и Совет должен быть уверен, что твои взгляды чисты. Что взгляды каждого из нас чисты".
      "Мои взгляды чисты", - с яростью сказал Оби-Ван.
      "Как Совет может быть в этом уверен, и как Куай-Гон может быть в этом уверен? - очень мягко спросила Бент. - Тебе надо было сказать то, что и раньше, когда ты присоединился к нему".
      Оби-Ван наполнился гневом, гневом от разочарования. Он знал, что Бент не хочет причинять ему боль. Она смотрела на него беспокоящимся взглядом, любящими глазами, боясь обидеть его.
      "Я знаю, - отрывисто сказал он. - Ты тоже меня ругаешь".
      "Нет, - тихо ответила она. - Я говорю, что это может занять больше времени, чем хочешь ты, может быть, даже больше чем ты сможешь выдержать. Но Совет успокоится и увидит то, что вижу я".
      "А что видишь ты? - спросил Оби-Ван нахмурившись. - Разгневанного мальчишку. Болвана".
      "Джедая", - нежно сказала она, и это было лучшее слово, которое она могла сказать.
      Внезапно на Оби-Вана напали раздумья. Что если Совет возьмет его назад, а Куай-Гон нет? Если Совет разрешит остаться учеником Джедаем, а ему было уже тринадцать, и время, чтобы его выбрал Рыцарь Джедай в качестве Падавана, прошло. Кому он надо, если не Куай-Гону?
      Ему не надо был другой Учитель, Оби-Ван пал духом. Он нуждался в Куай-Гоне.
      Они побрели молча к дальнему концу озера. Здесь была небольшая отмель, где Бент любила гулять. Она шагнула в воду, улыбаясь оттого, что холодная вода омывала ее лодыжки.
      "Расскажи мне про Мелиду-Даан, - сказала она. - Никто толком не знает, что там произошло. Что побудило тебя присоединиться к их делу и покинуть наши ряды?"
      Оби-Ван замерз. Возможно, от дрожащей улыбки Бент, когда она задавала вопрос. Возможно, из-за света, который падал на воду, или ее серебряные глаза смотрели на него так доверчиво. Возможно, это был такой маленький момент его жизни, такой прекрасный, что ослепил Оби-Вана.
      Он не мог рассказать ей о Серази. Когда так много жизни вокруг него, как он мог говорить о смерти?
      Оби-Ван не знал что сказать. Ему всегда было легко говорить с Бент, но не сейчас. Но ведь и вправду, что он может ей сказать?
      На Мелиде-Даан я видел, как передо мной умер друг. Я видел мерцание жизни в ее глазах и темноту. Я держал ее на руках. У меня был еще один горячо любимый друг, который повернулся ко мне спиной. Друг предал меня. И я предал Учителя. Череда предательств и смертей, которая оставила след в моем сердце навсегда.
      Он не мог сказать не одного из этих предложений. Они лежали слишком глубоко в его сердце.
      "Когда все это закончится, я расскажу ей. Когда у нас будет время", - подумал Оби-Ван.
      "Но я хочу услышать о тебе, - сказал он, меняя тему разговора. - Ты стала выглядеть по-другому. Наверное, ты выросла с тех пор, как я видел тебя в последний раз".
      "Может быть чуть-чуть, - с удовольствием сказала Бент. Ее маленький рост всегда ее беспокоил. - Да, мне уже одиннадцать".
      "Скоро ты станешь Падаваном", - усмехнулся Оби-Ван.
      Бент не поймала в его голосе насмешки. Ее глаза были серьезные, так как она добавила: "Да. Йода и Совет думают, что я уже готова".
      Оби-Ван испугался. Из-за ее маленького размера и доверчивой натуры Бент всегда казалась моложе, чем на самом деле. Она всегда шла позади него и его лучших друзей Рифтом и Гареном Мульном. "Ты еще слишком молода, чтобы тебя выбрали", - сказал он.
      "Не возраст, а способности влияют на решающее слово", - ответила Бент.
      "Снова ты заговорила как Йода".
      Бент захихикала: "Я цитирую слова Йоды".
      "А что с Гареном?" - спросил Оби-Ван.
      "Гарен берет дополнительные уроки по пилотированию, - ответила Бент. - Йода думает, что у него хорошо развиты рефлексы. Джедаям нужны пилоты для выполнения миссий. Он сейчас на уроке в симуляторе или возможно идет наведать тебя".
      "А Рифт? - улыбаясь, спросил Оби-Ван. - В столовой?"
      Бент засмеялась. Их Дресселианский друг был знаменит своей прожорливостью: "Он был выбран Падаваном Бинна Айбса. Он сейчас на своей первой миссии".
      Внезапная боль пронзила Оби-Вана. Значит Рифт сейчас Падаван. Бент тоже скоро будет. Гарен выбран для специальных миссий. Все его друзья продвинулись вперед, а он до сих пор стоит на месте. Нету ничего хуже. Он даже отстал от них. Он первый покинул Храм. Но сейчас он должен был стоять на посадочной платформе, махая своим друзьям, так как они улетали бы один за другим. Он повернулся так, что Бент не могла видеть сильного желания на его лице.
      "А что с Куай-Гоном? - спросила Бент. - Как ты думаешь, он возьмет тебя назад, после того как Совет вынесет решение?"
      Он оставил этот вопрос Бент. У нее всегда получалось добиваться правды в спорных ситуациях. Когда она говорила что у нее на сердце, она ожидала, что другие тоже будут говорить правду.
      "Я не знаю", - сказал Оби-Ван. Он согнулся, чтобы потрогать рукой воду, так чтобы не было видно его лица.
      "Ты знаешь, я сразу думала, что он неприступный, - подметила Бент. - Я даже немного побаивалась его. Но потом узнала, что он добрый на самом деле. Я уверена, что путь между вами гладок".
      "Я не знал, что ты так хорошо узнала Куай-Гона", - удивленно сказал Оби-Ван.
      "О, да, - сказала Бент. - Я помогала ему и Талле с расследованием краж, когда ты был на Мелиде-Даан".
      Удивленный Оби-Ван собирался спросить, чем она помогала, как вдруг странный шум прервал его. Бент и Оби-Ван посмотрели наверх. Тяжелый шум наполнил воздух.
      Они стали пристально всматриваться. Сперва они увидели то, что и ожидали увидеть: сверкающее солнце на голубом небе. Затем все случилось в одно мгновение. Было неясно видно на свету, и вдруг, объект загромыхал в воздухе; теперь они могли видеть только маскировочную сетку. Показались скелетообразные конструкции и голографические приборы, расположенные по бокам. Часть горизонтальной шахты раскачивалась в открытом воздухе.
      "Это горизонтальный турболифт, - в ужасе сказала Бент. - Он сейчас упадет!".
      Оби-Ван видел все вспышками, как будто в замедленном действии. Турболифт шел достаточно высоко в горизонтальном направлении, пересекая озеро и окружающие его тропинки. Обычно он был скрыт от взгляда ярким светом от огромных голографических проекторов. Но часть лифта сошла с оси, и провалилось через голограмму.
      "Отталкивающие двигатели должно быть повреждены, - предполагал Оби-Ван. - Он болтается на тросе".
      "Этот турболифт соединяет детскую комнату и столовою, - сказала Бент, не отводя от него взгляда. - Должно быть, в нем полно детей". Бент отвернула свой взгляд.
      "У меня нет комлинка, - выпалил Оби-Ван. - Он повредился на Мелиде-Даан".
      "Я пойду, - решила Бент. - Стой здесь в случае… в случае если он упадет".
      Бент умчалась прочь. Оби-Ван знал, что она направилась к связному блоку у входа на уровень озера. Он не мог оторвать свой взгляд от турболифта. Стержни ели-ели раскачивались. В любой момент он мог упасть в озеро расположенное под ним.
      Но турболифт держался.
      Оби-Ван не мог просто стоять и ничего не делать. Он внимательно изучил площадь наверху с технической точки зрения. Он не мог ничего понять в лабиринте конструкций из свай. Но если дети смогут выбраться из турболифта, они смогут убежать по рабочим мосткам в уровень технического отдела…
      Мысль промелькнула в его голове, и он устремился служебному входу, который был спрятан в листве. Он бросился вперед и нажал на кнопку вызова кабинки вертикального лифта. Но ничего не произошло. Оби-Ван повернулся и увидел маленькую лестницу, ведущую наверх.
      Он бежал через две ступеньки, его ноги изнемогали, его мускулы устали, но длительный подъем продолжался. Он не разу не остановился.
      В конце концов, он выбежал на верхний уровень. Тоннель пролегал через серию дверей, на которых стояли отметки: B27, B28, B29 и так далее. Какая же дверь вела к ближайшим к турболифту мосткам?
      Оби-Ван остановился. Его сердце бешено билось. Он хотел отдохнуть, но тогда он потеряет драгоценное время. Он ориентировался по полу, вырисовывая, где должна находиться шахта турболифта. Затем он быстро побежал по тоннелю пропуская двери пока не почувствовал что лифт должен быть где-то рядом. Он нажал на кнопку доступа двери B37. Дверь со свистом открылась, и он ступил на маленькую площадку.
      Турболифт все еще ненадежно покачивался в середине огромного пространства. Если он пойдет по рабочему мостку, он приведет его к нетронутой части шахты. Он мог прорезать отверстие своим световым мечом в ней, если он перелезет через ограждения на этом мостку. Затем он бы залез в шахту и немного прошел до турболифта.
      Конечно, если шахта не проломается от его веса…
      Оби-Ван понимал, что стоит рискнуть. Смотря через металлические конструкции, он увидел, что еще Бент не прибыла с помощью. Если служебный лифт был неисправен, то возможно и связной блок был поврежден.
      Он быстро спустился на переход. Огромные голографические изображения окружили его. Вглядываясь через них, он смог увидеть блестящие озеро далеко внизу. Даже высокие деревья казались неестественно маленькими с этой высоты.
      Когда он достиг области шахты лифта, которая шла по кривой очень близко к мостку, Оби-Ван включил свой световой меч. Аккуратно и медленно вырезал отверстие в шахте. Он не хотел чтобы этот кусок, пусть даже легкого металла, провалился в шахту. Затем он возвратил свой световой меч на пояс.
      Он перелез через ограду. Теперь ничего не разделяло его и озеро в сотнях метрах от него. Он не слышал никакого шума от турболифта, но он чувствовал боль и страх. Он мог чувствовать детей запертых внутри.
      Оби-Ван прополз полпути к шахте. Не отходя от перил, он проверил свой вес. Шахта не прогнулась и не зашумела. Она могла его выдержать. Он отпустил перила, но был готов прыгнуть назад, если шахта начнет раскачиваться. Но она не двигалась.
      Ему надо было идти медленно. Если бы он побежал, то шахта раскачалась бы и проломилась под ним. Оби-Ван перестал думать о темном озере, находившемся под ним, а представил перед глазами попавших в беду детей. Он двинулся вперед. В шахте было темно, и он включил свой световой меч и пользовался им как фонариком. Впереди он мог видеть огромное очертание турболифта. Так как он приблизился к нему, он смог расслышать отдаленные голоса смотрителя Джедая и беспорядочное бормотание детей.
      Он очень медленно продвигался, но все-таки достиг стены турболифта.
      "Меня зовут Оби-Ван Кеноби, - сообщил он. - Я нахожусь в шахте турболифта".
      "А я Али-Аланн, - сказал отдаленный голос. - Я - детский смотритель".
      "Сколько вас внутри?"
      "Десять детей и я".
      "Помощь уже идет".
      Голос Али-Аланна не дрожал от нервов: "Двигатели скоростного лифта один за другим вышли из строя. Только один сейчас нас удерживает. Связной передатчик не работает. Аварийный люк не открывается. Я не взял световой меч".
      Оби-Ван и так знал то, что сообщал ему Али-Аланн. Последний двигатель в любой момент мог выйти из строя. Они были пойманы в ловушку.
      "Отведите детей от этой стены", - приказал ему Оби-Ван.
      Снова двигаясь медленней, чем обычно, Оби-Ван прорезал отверстие в стене турболифта. Металл отогнулся, но не отделился от турболифта. Оби-Ван использовал свой меч как газовый резак. Изнутри появился свет, и он увидел серьезные лица детей и явное облегчение на лице Али-Аланна.
      "Мы должны двигаться очень медленно, - сказал Оби-Ван Али-Аланну, затем он начал говорить шепотом, чтобы его не слышали дети. - Шахта ненадежна. Я не знаю, какой вес она выдержит".
      Али-Аланн принял к сведению: "Тогда мы будем выпускать их в шахту по одному".
      Процесс тянулся мучительно медленно. Всем детям было меньше четырех лет. Конечно, они уже умели ходить, но Оби-Ван решил, что лучше переносить их. Али-Аланн передал ему первого ребенка, маленькая человеческая девочка доверчиво ухватилась за шею Оби-Вана.
      "Как тебя зовут?" - спросил он.
      Её красные волосы вились по всей ее голове, и коричневые глаза были серьезны. "Хони. Мне почти три".
      "Ну, Хони-кому-почти-три, крепко держись за меня".
      Она прижала голову к его груди. Оби-Ван пошел назад по шахте. Когда он добрался до отверстия, он придерживал Хони одной рукой, а вторую освободил, чтобы ухватится за металлические перила. Ему требовалось отличное чувство равновесия, чтобы идти по переходу.
      Он услышал чьи-то шаги. Через мгновение Куай-Гон стоял напротив него на этом же мостку. Он протянул руки: "Я могу взять ребенка".
      Оби-Ван протянул ребенка Куай-Гону, и последний благополучно взял Хони.
      "Там осталось девять детей и Али-Аланн", - сказал Оби-Ван.
      "Мастера находятся внизу, - сообщил ему Куай-Гон. - Они используют Силу, чтобы не дать упасть турболифту".
      Оби-Ван мог это почувствовать: большие волнения в Силе, сильные и глубокие. Он быстро взглянул вниз. Члены Совета стояли в форме круга, они сконцентрировались на лифте.
      "Но я бы все равно не тратил время зря", - без эмоций сказал Куай-Гон, и продолжил переносить Хони в безопасное место.
      Оби-Ван пошел назад к турболифту. Одного за другим он доставал детей. Одного за другим он вручал их Куай-Гону. У детей уже были тренировки по хладнокровию и использованию Силы. Не один не всплакнул или повысил голос, хотя многим для это требовались большие усилия. Доверие было в их глазах, и они расслабились и позволили себя нести в сотнях метрах над озером.
      Когда осталось только двое детей, Али-Аланн сам взял одного ребенка и направился к безопасному месту, в то время как Оби-Ван забрал последнего ребенка, маленькому мальчику было всего два года. Оби-Ван ждал, пока Али-Аланн выберется из шахты. Он услышал, что шахта скрипнула, и почувствовал, что она начала раскачиваться, дальше Али-Аланн стал идти медленнее. Этот Джедай был высоким и сильным, с таким же телосложением, как и у Куай-Гон. Оби-Ван чувствовал, что шахта ели держится, но Али-Аланн шел дальше.
      Наконец он передал ребенка и перелез на переход. Оби-Ван совершал это путешествие в последний раз. С каждым шагам он чувствовал, как шахта все больше раскачивается. Сейчас он знал наверняка, что если он побежит она сразу же проломиться. Он вручил ребенка Куай-Гону и перелез на сваи. Шахта раскачивалась, но не ломалась. Он посмотрел вниз и увидел, что Мастера, стоящие в форме кольца, сконцентрировались на шахте, которая находилась высоко над ними.
      Рыцари Джедаи уже спустили детей по лестнице. Оби-Ван последовал за Али-Аланном и Куай-Гоном по длинной винтовой лестнице вниз, на уровень озера. Сладкое чувство облегчения пронеслось через него. Дети были в безопасности.
      Он шел вслед за Куай-Гоном к озеру, где их ожидали Магистры. Бент держала ребенка на руках, тихо разговаривая с ним, а Йода положил свою руку на голову одного из детей. Атмосфера сохранялась спокойная, так что дети не были напуганы тем, что с ними случилось.
      "Вы хорошо себя вели, дети, - сказал Мэйс Винду, подарив им свою нечастую улыбку. - Сила была с вами".
      "И Али-Аланн тоже с нами был, - искренне сказала Хони. - Он рассказывал нам разные истории".
      Улыбаясь, Мэйс Винду погладил ее волосы. "Али-Аланн сейчас отведет вас в столовую. Но не на турболифте".
      Дети рассмеялись. Они столпились вокруг Али-Аланна, явно любя своего большого, доброго смотрителя.
      "Хорошо вы справились с этим, Али-Аланн", - сказал ему Йода. Члены Совета кивнули в знак согласия.
      "Сила была с нами", - повторил Али-Аланн и увел детей.
      "А ты юная Бент, - продолжил Мэйс Винду, повернувшись к ней. - Ты тоже хорошо себя показала. Ты осталась невозмутимой, когда выяснила что переговорное устройство на уровне озера неисправно. Твоя быстрота в оказании помощи была поразительна".
      "Каждый из нас сделал бы то же самое", - ответила Бент.
      "Нет Бент, - дружественно сказал Куай-Гон. - Сразу же побежать в комнату Совета - это мудрое решение. И твоя невозмутимость перед лицом опасности была верна для того, кто встал на путь Джедая".