Оби-Ван считал, что подготовился к этому. Он так часто думал о тех событиях с Бруком, что был уже уверен, что сможет без проблем выдержать слушание. Он даже надеялся на то, что Вокс и Кад Чан изменять свое мнение. Что они осознают болезненную правду того, что Брук выбрал темный путь. Но все вышло иначе.
      С того самого момента, как он сел на стул напротив сенаторов и начал свой рассказ, Сано Зауро неустанно бомбардировал его вопросами. Обвинитель переворачивал смысл его слов. Он заставлял его все время повторяться, а если Оби-Ван хоть малейшую деталь изображал чуть в другом свете, то Сано Зауро быть готов его загрызть.
      Обвинитель слышал, что Оби-Ван и Брук были противниками. Может, он просто задал кому-нибудь этот вопрос, надеясь получить положительный ответ.
      — В Храме нет противников, — сказал Оби-Ван. — Есть определенные области, в которых кто-то лучше другого. Мы это признаем. У каждого есть свой особый дар. Сотрудничество же является одним из основных принципов нашего Ордена.
      — Правда ли, что вы однажды боролись, хоть учителя вам не велели этого? И Что Брук победил тебя, и ты вынужден был прятать свои раны?
      Оби-Ван пораженно посмотрел на него. Как Сано Зауро мог узнать об этом? Оби-Ван мог лишь представить, что Брук рассказал это Ксанатосу, а тот — Воксу Чану. — Брук не победил, — ответил он. — Это была ничья.
      — Это ты сейчас говоришь, — Сано Зауро холодно улыбнулся. — Но ты дрался.
      — Брук хотел стать падаваном Куай-Гона, — пояснил Оби-Ван. — Он хотел предотвратить, чтобы эта честь выпала мне.
      Сано Зауро вновь пошел в наступление. — И это тебя задевало.
      Оби-Ван был вынужден сказать правду. — Да, — медленно проговорил он. — Тогда, да.
      — Значит, Брук признал перед своими учителями джедаями, что дрался, а ты пытался, держать это в тайне.
      Оби-Вану потребовалось время, чтобы найти ответ на этот вопрос. Верно, что раненый Брук направился прямиком в мед центр, но лишь для того, чтобы Оби-Ван оказался в неприятности. Оби-Ван же сам обработал свои раны.
      — Так это правда, или нет? — настаивал Сано Зауро.
      — Правда, — признал Оби-Ван. — Но…
      Сано Зауро резко отвернулся и вернулся к своему столу.
      — И это был тот мальчик, о котором ты говоришь, что он не был твоим соперником. — Он переглянулся с сенаторами. Сенатор Бикон Ранса слегка кивнул.
      — Так я это не говорил, — тихо возразил Оби-Ван.
      — На самом деле, ты старательно не говорил этого, — безмятежно заметил Сано Зауро и вновь взглянул на сенаторов. — Но давайте продолжим, пока мы не увязли еще глубже в джедайской логике. Верно ли, что ты однажды покинул Орден джедаев?
      Бэнт испуганными глазами взглянула на Оби-Вана. Тот был так же удивлен. Но почему? Ксанатос очевидно выдавил из Брука все сведения о КуайГоне и его падаване. И поделился ими с Воксом Чаном.
      — Да, — твердым голосом ответил мальчик.
      — И к моменту гибели Брука ты еще не был официально вновь признан джедаем?
      — Это так, — сказал Оби-Ван.
      Он ожидал дальнейших вопросов о причинах его ухода их Ордена, но Сано Зауро был прерван Пи Т''Егалем.
      — Это имеет какое-либо отношение к смерти Брука Чана, Сано Зауро? — строго поинтересовался он. — Давайте продолжим.
      — Как желаете, Ваша честь, — слегка поклонился Сано Зауро.
      Пи Т''Егаль обратился к Оби-Вану. — Пожалуйста, расскажи нам, что произошло в тот день.
      Оби-Ван начал свой доклад. Он рассказал о плане Куай-Гона по задержанию Ксанатоса. О том, как он преследовал Брука в Зал Тысячи Фонтанов. О попытке Брука убить Бэнт…
      Сано Зауро перебил его. — Как именно он угрожал ей?
      — Он сказал, что Бэнт умрет, и ему даже не придется что-либо для этого делать. И что я должен буду наблюдать за этим. — Повторяя эти слова, ОбиВан почувствовал тот холод, который пронзил его тогда. Бэнт уставилась на сложенные на коленях руки.
      — Ага, — заметил Сано Зауро тоном, говорящем о том, что он не верил ни единому слову. — Откуда эе ты знал, что это правда? Ты знал, что Бэнт умирала? Ты знал, что Брук позволит ей умереть?
      — Темная сторона Силы была сильна в Брука, — попытался пояснить ОбиВан.
      — А, Сила! — выкрикнул Сано Зауро, поднимаю вверх руки. — Я ждал, когда же она возникнет в твоем показании! Знаменитая Сила, которая говорит джедаям что им делать, а что нет!
      — Она не говорит нам, что делать, — объяснил Оби-Ван. — Она соединяет. ..
      — … и рассказывает тебе, что молодой человек готов убить кого-то, — перебил его Сано Зауро. — И за это ты его убиваешь. Из-за твоей всезнающей Силы!
      — Да, Сила направляла меня, — сказал Оби-Ван. — Но Сила никогда не ведет к убийству. — Он окинул взглядом сенаторов. Джедаи верили в истину чувств. В этом слушании же все решали лишь логика и факты. Как он мог здесь доказать, что его ощущения показали ему, как прочно Брук запутался в сетях зла Ксанатоса, так прочно, чтобы позволить на своих глазах умереть ученицы джедай?
      Пи Т''Егаль и остальные сенаторы, казалось, внимательно слушали его. Не было признаков того, что сарказм Сано Зауро произвел на них впечатление.
      Однако одна из сенаторов казалась уже не совсем уверенной. Бикон Ранса наклонился к ней и шепнул ей что-то на ухо.
      Бэнт встревожено поймала взгляд Оби-Вана. Она понимала, что Оби-Ван сейчас потеряет свое сосредоточение. Оби-Ван вдруг почувствовал, что его туника промокла от пота. Он потерял контроль над собственным показанием. Сано Зауро все переврал и выставил его как вспыльчивого простака. Нет, хуже: как лгуна.
      — Сано Зауро, я должен Вас предупредить, — заметил Пи Т''Егаль. — Связь джедаев с Силой глубоко уважается Сенатом.
      Сано Зауро кивнул. — Мне это известно, сенатор. И все же эта Сила — нечто, ни кем кроме них не видимая и не осязаемая. Мы должны верить джедаем на слово.
      — Слова джедаев также уважаются нами, — строго отметил сенатор Ви Галлен.
      — И Сила является тем, на что мы можем положиться, когда речь идет об убийстве живого существа? — спросил Сано Зауро, обращаясь к сенаторам. Он все больше заводился. — То, что может воспринимать лишь джедай, используется для оправдания опасного мальчишки? Он говорит, что чувствовал это. И мы должны этому поверить и оправдать его? Если да, то зачем нам наши законы? Как можно творить правосудие при помощи чего-то, что мы не можем ни видит, ни слышать, ни ощущать, ни понять? Это ''Сила'' — что это вообще такое? Какие ее проявления мы видели?
      Пи Т''Егаль взглянул в глубину помещения. — Быть может, Куай-Гон Джинн нам в этом поможет.
      Оби-Ван повернулся. Невообразимое облегчение одолело его, когда он увидел стоявшего у дверей Куай-Гона. Мастер джедай поднял руку. Рукоять светового меча Брука вдруг сорвалась с места и оказалась в пальцах КуайГона.
      — Это одно из того, на что способна Сила, — обронил Куай-Гон и вышел вперед.
      Сано Зауро побледнел, но быстро взял себя в руки.
      — Фокусы, — фыркнул он.
      Куай-Гон проигнорировал этот комментарий. Он сосредоточенно изучал пустую рукоятку меча Брука. В небольшом помещении повисла выжидающая тишина.
      — Это задержка тоже лишь отводка глаз, — сказал Сано Зауро. Его голос теперь срывался на визг. — Давайте продолжим…
      — Я думаю, что могу прояснить некоторые моменты, — тихо заметил КуайГон.
      — А, — выговорил Сано Зауро. — Так теперь мы услышим, что Сила поведала Вам, Куай-Гон Джинн?
      — Нет, вы услышите слова самого Брука, — спокойно ответил Куай-Гон, поворачиваясь к сенаторам. — Как я вам уже говорил, я очень хорошо знал Ксанатоса. Он никому не доверял. Даже тем, кто был у него в руках. Таким образом, он не доверял бы и Бруку. Если бы не побеспокоился о том, что полностью контролирует мальчика, когда тот будет выполнять свою задачу в Храме. — Куай-Гон поднял рукоять светового меча. — У него был доступ ко всем разговорам Брука, ведь он снабдил подслушивающим устройством тот предмет, без которого джедай никуда не отправиться.
      Оби-Ван открыл рот. Как Куай-Гон об этом догадался? Он удивленно уставился на рукоять в руках своего мастера, надеясь, что тот прав.
      Вокс и Кад Чан пораженно переглянулись. Сано Зауро прыгнул вперед. — Это против всех правил! Рукоять является собственностью Вокса Чана!
      — Эта рукоять является вещественным доказательством, — возразил Пи Т''Егаль со всей строгостью. — Вы использовали его для своих целей — чтобы привлечь симпатии к Вашему манданту.
      Куай-Гон нажал на маленький выем в рукоятке меча и вытащил крохотную дискету. — Мне нужен проигрыватель.
      Техник, дежуривший во время слушания, взял дискету и положил ее в проигрыватель, стоявший на его столе.
      — Давайте промотаем к дате и времени смерти Брука, — велел Пи Т''Егаль
      Техник ввел соответствующую информацию. Секунду спустя Оби-Ван услышал насмешливый голос Брука.
      «Я всегда был лучше тебя. А теперь я еще и сильнее.»
      Вдруг все вновь обрушилось на Оби-Вана. Та тяжесть, с которой он отпускал свою злость, та обида, которую рождали слова Брука, то как он осознал, что Брук лишь старается разозлить его…
      Он на самом деле оставил свою злость в стороне и боролся уравновешенно и спокойно? Сано Зауро был прав: Брук был его противником. Между ними были разногласия. И он не был в состоянии игнорировать это. Даже тогда, у скал. В то время ему было важнее всего, вернуться к джедаям. Эта потребность горела в нем подобно жару. В тот день он сказал себе, что дрался безо всякой злости. Но не убеждал ли он просто себя в этом, чтобы доказать Куай-Гону и самому себе, что он истинный джедай?
      Теперь слышался только шум борьбы. Порывистое дыхание противников, соскальзывающие ноги, звук соприкасающихся световых мечей. Потом вновь зазвучал голос Брука. Она была подобна ядовитой стреле.
      «Она не слишком хорошо выглядит, да?»
      Плечи Када Чана вздрогнули.
      Оби-Ван услышал как его собственный голос прокричал из проигрывателя имя Бэнт. Он звучал как обычно — и в то же время совсем иначе. Он звучал как кто-то, кто вот-вот потеряет контроль. Как кто-то, кто в полном отчаяние.
      Бэнт спрятала лицо в ладонях.
      И снова послышался голос Брука, полный злого торжества.
      «Это так, Оби-Ван. Бэнт умрет. И мне даже не надо ничего для этого делать. Я позабочусь лишь о том, чтобы ты наблюдал за этим. Мы бы освободили ее, если бы получили наше сокровище. Но теперь кто-то погибнет из-за тебя. Прямо у тебя на глазах.»
      Пи Т''Егаль сделал резкое движение рукой в сторону проигрывателя. Техник остановил запись.
      — Не думаю, что семью необходимо мучить и дальнейшей записью, — сказал Пи Т''Егаль. — Члены комитета дослушают остальную часть одни, посоветуются и объявят свое решение.
      С потолка опустилась черная ширма, закрывшая сенаторов. Оби-Ван и Куай-Гон не слышали о чем те говорили. Вокс и Кад Чан повернулись к ним спинами, пока они совещались с Сано Зауро.
      — Скоро это закончится, — тихо успокоил Куай-Гон.
      — Но как оно закончится? — потревожился Оби-Ван.
      — Терпение, падаван, — отозвался мастер.
      Минуты тянулись нестерпимо долго, но когда-то сенаторы появились вновь. Пи Т''Егаль посмотрел сначала на Оби-Вана, потом на Вокса и Када Чана.
      — Смерть молодого, юного существа трагична, — сказал он. — Желание найти виновного понятно. Местами оно уместно. Но мы считаем, что в данном случае это не так. Мы провозглашаем, что Оби-Ван Кеноби не виновен в гибели Брука Чана.

      Оби-Ван на мгновение прикрыл глаза. Благодарность, согревающая его похолодевшую кожу, наполнила его. Несколько дней уже его кровь будто бы замерзла, и теперь ему казалось, что она вновь полилась по его венам.
      Вокс Чан разговаривал с Сано Зауро. Его голос был достаточно громок, чтобы быть услышанным в другом конце помещения. — Я должен был знать, что здесь нам не добиться справедливости. Даже Сенат вновь уступает воли джедаев!
      — Нет повода для радости или поздравлений, — мягко обратился к Бэнт и Оби-Вану Куай-Гон. — Мы рады, что восторжествовала справедливость. Но мы потеряли джедая.
      Оби-Ван сжал губы и кивнул. Теперь, когда чувство облегчения схлынуло, ему стало ясно, что чувство вины не исчезло. Он полагал, что приговор снимет с него то бремя с его сердца. Но ничего не изменилось. Камень в его груди все еще весил тонны.
      — Вернемся в Храм, — предложил мастер, когда сенаторы покинули помещение. — Пошли, падаван.
      — Сейчас. — Оби-Ван вдруг ощутил острую потребность побыть один. Все, о чем он мечтал последние дни, было присутствие рядом с собой своего мастера и своих друзей. А теперь он не мог быть рядом с ними.
      Бэнт хотела что-то сказать, но Куай-Гон подал ей знак молчать.
      — Мы подождем тебя у выхода из Сената, — сказал он.
      Оби-Ван мог лишь кивать в ответ. Они только смутно осознавал, как Куай-Гон и остальные ушли. Стол, на котором сидел Сано Зауро и Чаны, опустел. Мальчик спросил себя, что он чувствовал сейчас. Вообще-то фактически ничего.
      — Должно быть, ты облегчен.
      Это был голос Када Чана, прозвучавший за его спиной. Оби-Ван обернулся. Мальчик стоял со сжатыми кулаками в проходе между столами, сверля его пронзительным взглядом.
      — Сано Зауро почти заставил тебя признать правду, — продолжил Кад Чан. — Ты ненавидел моего брата. Твое благородное джедайское учение ничего не дало. Ты был рад, увидев его смерть.
      Оби-Ван покачал головой. — Нет…
      Кал неожиданно прыгнул вперед. Он с размаху ударил Оби-Вана сжатым кулаком. Удар пришелся ему щеку. Он отшатнулся назад.
      Кад замахнулся еще раз. Но на этот раз Оби-Ван смог отклониться вбок. Удар лишь слегка задел его ухо.
      — Ты его убил, — проорал Кад. — Ты уничтожил самое ценное, что было в нашей семье.
      — Я не делал этого… — Оби-Ван снова уклонился. Он попытался поймать руки Кала Чана. Но мальчик отпрыгнул назад, заставив Оби-Вана потерять равновесие и рухнуть на стол, за котором сидели сенаторы. Оби-Ван отскочил за него, так что он оказался между им и Чаном.
      — Кад, я не желал смерти твоего брата, — заверил Оби-Ван, тяжело дыша. — Ты слышал его слова. Ты слышал, что он собирался сделать.
      — Он разозлился! — проревел Кад. — Он просто издевался над тобой! Ну и что? Это не значит, что он сделал бы это!
      Оби-Ван отчаянно затряс головой. Кад боготворил своего брата, это было очевидно. Он не мог вынести правды о нем. Он никогда не знал его на самом деле.
      — Он сделал бы это, Кад, — сказал Оби-Ван. — В этом я уверен.
      — Кому какое дело, что ты думаешь? — Кад вдруг вспрыгнул на стол. Он схватил тяжелую трость из дерева и железа, случайно забытую сенатором Вивенди Аллумом. Трость мог быть идеальным оружием. В сильных руках Када он вполне мог убить Оби-Вана.
      Падаван знал, что мог своим мечом легко разрубить трость. Это был бы вопрос нескольких секунд. Кад был силен, но ему не хватало навыков. Оби-Ван смог бы мгновенно разоружить его.
      Но он не станет поднимать свой световой меч против брата Брука.
      Кад бежал прямо на него. Его лицо покраснело от гнева.
      Оби-Ван наблюдал за ним со странной отстраненностью. Ему казалось, что все это происходило во сне. Он не попытался отстраниться. Он видел, как напряглась рука Када, когда мальчик поднял трость и замахнулся для удара. Оби-Ван все еще не двигался. Он видел, как тяжеленная трость приближалась к его голове…
      В самую последнюю секунду Кад повернул запястье. Трость обрушилась на столешницу и разлетелась в дребезги. Кад выронил обломки. И уставился в пол.
      Потом он поднял глаза на Оби-Вана.
      — Я никогда не прощу тебе, Оби-Ван Кеноби, — прокряхтел он. — В моих глазах, ты навсегда останешься убийцей. — Он пнул ногой обломок трости и вышел.
      Оби-Ван замер за столом. Слова Када эхом отзывались в его голове. «Ты навсегда останешься убийцей.»
      Сколько медитаций он ни делал, как часто он с Куай-Гоном ни обсуждал все это — ничего не помогло ему. Он просто не мог выжить то ощущение вины и скверны, которые въелись в его внутреннее. Он знал, что Кад заглянул в самые глубины его сердца.
      Оби-Ван и в своих собственных глазах оставался убийцей.

      12 лет спустя
      Оби-Ван Кеноби следовал тропе, ведущей вдоль озера. Свежий бриз овевал его кожу. Даже после стольких лет он вынужден был напоминать себе, что этот ветерок создавался системой вентиляции, а тени на лесной почве — светильниками, симулирующими ход солнца.
      Он замедлил шаг, услышав крики и смех учеников джедаев на берегу озера. Несмотря на то, что он получил сообщение о том, что он и Анакин должны немедленно явиться к магистру Йоде, он позволил себе задержаться несколько секунд. У Анакина так редко выдавалась возможность просто поиграть. Оби-Вану было жаль забирать его.
      Они только что вернулись с интенсивной физической тренировки, когда Оби-Ван увидел ровесников Анакина, направляющихся к озеру. Он заметил тоску в глазах своего падавана, наблюдавшего за тем, как дети прыгали в прохладную воду.
      — Ну иди уже, — сказал ему Оби-Ван. — Отдохни немного.
      Анакин лишь неуверенно посмотрел на него, но Оби-Ван отослал его. Его итак удивляло, сколько времени мальчик проводил в одиночестве. Анакин рассказывал ему, что на Татуине у него были хорошие друзья, особенно человеческий мальчик по имени Китстер. Теперь он уже три года находился в Храме, но так и не завел ни единого друга. Несмотря на то, что остальные дети хорошо к нему относились, и он сам тоже с ними ладил.
      Оби-Ван несколько раз пытался поговорить с ним об этом, но падаван всякий раз замыкался. Его глаза становились отстраненными, губы сужались в тонкую линию. Тогда казалось, что он где-то очень далеко. В такие моменты Оби-Ван не знал, как до него достучаться. Но это настроение наступало нерегулярно и так же быстро проходило, как возникало — подобно внезапному ливню.
      Когда они познакомились, Анакин был добрым, открытым девятилетним мальчиком. Теперь ему было двенадцать, и время изменило его. Он стал парнишкой, скрывающим что происходит у него в душе.
      Оби-Ван пытался объяснить Анакину, что друзья, найденные в Храме, останутся с ним на всегда. Старые друзья Оби-Вана, с которыми он подружился во время своего обучения — Гарен, Реефт и Бэнт — теперь бороздили Галактику. Он виделся с ними не часто, но все же между ними все еще существовала тесная связь. Он желал того же самого Анакину.
      Куай-Гон Джинн погиб три года назад. Иногда Оби-Вану казалось, что прошла целая вечность, иногда же, что это случилось лишь вчера. Особенно тогда, когда он нуждался в совете своего мастера. Он всегда будет считать Куай-Гона своим наставником. Его просто слишком рано лишили его. И Оби-Ван все еще чувствовал его присутствие рядом с собой. Он даже знал, что бы Куай-Гон сказал сейчас.
      «Ты не можешь найти друзей для своего падавана, Оби-Ван. Ты можешь лишь подать ему пример тем, что сам уважаешь дружбу».
      Именно так Куай-Гон и поступал. Оби-Ван и сейчас еще встречал во всех уголках Галактики существ, отзывающихся уважительно и радостно о его мастере, считающих себя его друзьями. Оби-Ван никогда не осознавал, как много самых разных друзей было у Куай-Гона.
      С улыбкой Оби-Ван остановился за рощей. Он не мог не понаблюдать немного за тем, как Анакин веселиться. Он осмотрел весело плескающихся детей, все еще улыбаясь. Но улыбка медленно исчезла с его лица, когда он понял, что Анакина здесь не было. Вздохнув, Оби-Ван отвернулся и быстро направился к ближайшему турбо-лифту. Он знал, где найти своего падавана. Анакин часто находился в своей комнате.
      Оби-Ван вышел на этаже Анакина и спешным шагом пошел в сторону жилища мальчика. Он как раз подходил к двери, когда из нее вывалилась нижняя половина дроида-скаретаря. Секундой позже за ней последовало поластродроида, который проковылял мимо и врезался в стену.
      Оби-Ван остановился. Как и следовало ожидать, в ту же минуту из комнаты выбежал Анакин, чуть не сбив учителя с ног.
      — Звезды и луны! Я думал, что на этот раз все сделал правильно, — проговорил мальчик, оттолкнулся от Оби-Вана и опустился рядом с дроидом на пол.
      — Я полагал, что ты собирался пойти плавать, — заметил Оби-Ван.
      Замкнутое выражение вновь опустилось на лицо Анакина. — Мне нужно было работать, — пробормотал он.
      Оби-Ван присел на корточки рядом с ним. — Это не работа, Анакин. Это хобби. И если ты используешь его, чтобы обособиться от других учеников, то это не слишком полезное времяпровождение.
      Анакин поднял голову. Его ясные глаза опять сияли.
      — Но я ведь творю, мастер! Смотрите, этот астро-дроид почти готов к применению.
      — Способности механика очень ценны, — ответил Оби-Ван. — Но это не то, что я имел в виду. И ты это знаешь.
      — Они не хотят меня, — тихо отозвался Анакин. Он подошел к ногам протокольного дроида и поднял их. — Я не похож на них.
      Тут Оби-Ван нечего было возразить. Безусловно, Анакин был уникален. Он был необычайным учеником, который был ближе к Силе, чем другие его ровесники. Он поздно оказался в Храме. Однако дело было не в том, что другие ученики его не любили — они просто не знали, что с ним делать.
      Когда это случилось? — спросил себя Оби-Ван в очередной раз. Почему это случилось? Из-за разлуки с матерью, сразу же после смерти Куай-Гона? Оби-Ван не мог заменить Анакину этих людей, он и не хотел этого. Он больше надеялся, что Анакин со временем найдет успокоение в джедайском обучении и их отношениях. Но это так и не произошло.
      — Мастер Йода просил нашего присутствия, — объяснил он своему падавану, закатывая астродроида обратно в комнату Анакина.
      Мальчик взволнованно посмотрел на него. — Задание?
      — Не думаю, — осторожно отозвался Оби-Ван.
      Где-то две недели тому назад Йода и Мэйс Винду выразили свои сомнения в том, что Анакин уже готов к выполнению задания. Мальчику не хватает дисциплины, сказали они. Оби-Ван не был с ними согласен. Не недостаток дисциплины заставил Анакина однажды разослать всех своих дроидов по всем коридорам Храма. Причиной была скука. Чем бы он не занимал своего падавана, мальчик справлялся с легкостью. Ему были нужны более требовательные задачи. Там, где Йода и Винду видели нехватку дисциплины, Оби-Ван видел лишь эмоциональную тревогу, которую упорная учеба и физические упражнения не могли унять.
      — Поправь тунику, — велел он Анакину. — И вымой руки, они все в моторном масле.
      Мальчик поспешил выполнить его просьбу, направляясь к умывальнику в углу своей комнате. Помещение было битком забито — инструменты, части дроидов. Запчасти роботов валялись на полу и на кровати. В углу стояла вторая пора ног дроида. Оби-Ван знал, что Анакин нашел все эти вещи на своих вылазках на процветающий черный рынок Корусканта. Оби-Ван предпочитал закрывать оба глаза на его отлучки из Храма. Пока что Йода и Мэйс Винду делали то же самое. Но все это не улучшало мнение Совета об Анакине.
      Когда мальчик освежился, они с Оби-Ваном оправились на встречу с магистром Йодой. Кеноби чувствовал, что его падаван буквально разрывался от вопросов, которые он однако — и это было ему не свойственно — не задавал. Оби-Ван итак при всем желании не смог бы на них ответить.
      Йода ожидал их в комнате медитации. В последнее время он предпочитал такие помещение, нежели залы совещания. Оби-Ван знал, что Йода часто встречался с Куай-Гоном на своей любимой скамейке в Зале Тысячи Фонтанов. После его гибели магистр ни разу не сидел больше на этом месте. Это было единственным признаком того, что он скорбел о своем друге и бывшем ученике.
      — Просьбу к вам имеет Совет, — начал мастер Йода.
      Анакин не мог спрятать свое волнение. — Миссия?
      Древний джедай моргнул своими серо-зелеными глазами, но ничего не ответил. Оби-Ван не возражал против безграничный энтузиазм Анакина, однако Йоду он, похоже, тревожил.