Кто-то следил за ней.
      Гелананфия вздрогнула и оглянулась. По спине ее пробежал холодок. Ей показалось, что в отдалении, на заросшем холме, стоит кто-то, закутавшись с головой в балахон, и смотрит, смотрит знакомыми черными глазами. Но нет то был обман зрения. Обычный пень.
      Принцессу передернуло. Все же что-то там было. Словно предупреждение.
      Решение созрело внезапно. Подав коню шенкелей, Гелананфия направила его вниз, в долину. Путь ее лежал на юг, через Параниос к океану.
      К Змеиным островам.
      Изомира и Линден рыбачили в миле вниз по реке Аоле от Излучинки. Верней сказать, они собирались рыбачить. И даже поймали четыре длиннющих бурых форели, прежде чем любострастие взяло верх над добрыми намерениями.
      Теперь они лежали, нагие и сонные, нежась в медовом предвечернем тепле. Тростники и высокая трава скрывали их, а ива склонялась над ними зеленым пологом.
      - Стоит нам остаться наедине, и одежда куда-то пропадает, - заметила Изомира.
      - Жалуешься?
      - Нет, - рассмеялась девушка. - Покуда Танфия или Руфрид не подглядывают.
      Линдена повеление брата попросту вгоняло в краску.
      - Не знаю, почему Руфе так себя ведет. Даже отец на него порой смотрит косо.
      - Ну и богиня с ним, - отмахнулась Имми. - От меня не убудет. А ты не обращай внимания на мою сестру.
      - Пора бы нам обручиться. Тогда и смеяться не будут.
      - Рано нам с тобой, Лин. Нам жить негде будет.
      - У отца дом стоит полупустой. Он нас с радостью примет. Даже улыбнуться может невзначай. Да ну, Имми, ты же знаешь - мы всегда будем вместе. Так чего ждать?
      - А куда торопиться? - улыбнулась она, шутливо покусывая его за плечо.
      - Ты что, сомневаешься? Я тебя люблю больше жизни.
      - А я - тебя, ты же знаешь. - Девушка положила голову Линдену на плечо; янтарные волосы расплескались по его груди, и он погладил послушные кудри. Пять дней прошло с тех пор, как Имми рассказала о своем кошмаре, а он все еще беспокоился за нее.
      - Так в чем дело? - тихо спросил он. - Опять дурные сны?
      - Не совсем...
      - Расскажи. Нечего друг от друга таиться.
      Вздох Имми окатил его плечо теплом.
      - Сны вроде бы ни о чем. Просто картинки - лес там, или горная вершина, или комната в доме. Но в них что-то... неправильное. Словно все замерзло и застыло, даже время.
      Эти слова почему-то показались ему жуткими.
      - Да что тебе такие страсти снятся?
      - Не знаю. Сколько себя помню, стоит мне напугаться, как я вижу во сне кошмары. За мной гоняются волки и дра'аки, элиры и оборотни. Когда дедушка Лан ушел из деревни, я и про него видела кошмары, хотя он всегда был ко мне добр, и научил меня резать камень. Я, наверное, одна его и любила. И все равно - кошмары.
      - Потому что тебя расстроил его уход.
      - Да. Но в нынешних снах что-то другое. Я, кажется, понимаю, что, да объяснить не могу!
      - Попробуй, Имми. Я, может, не такой умный, как твоя сестрица, но уж и не совсем бестолковый.
      - Я знаю, глупышок! - улыбнулась девушка. - Ладно, попробую. Ты знаешь, что такое заурома?
      - Примерно. Хельвис говорит, что это завет между правителем и землей. Когда царь или царица садятся на престол, они клянутся защищать Авентурию, править справедливо и оборонять нас от... ну, от врагов. Так что заурома это обещание, и в то же время больше того - что-то сущее, ну, как ветер его не видно, но он есть. Вот этого я никак не могу понять.
      - А я могу, - ответила Изомира. - Я чувствую. Разве ты не можешь?
      - Нет, наверное...
      Как ни любил Линден Изомиру, порой рядом с ней он себя ощущал полным придурком.
      - Можешь-можешь! Когда мы празднуем Середину Лета, или Поврот, или день Брейиды. Когда гуляем в поле. Когда любимся. Это радость, и довольство, и красота, и все на своем месте.
      Уголки губ Линдена сами собой поползли вверх.
      - Да-а...
      - А мои сны - это как если бы заурома была нарушена. Все холодно. Мертво. Бессмысленно...
      Линден напрягся, приобнимая ее.
      - Имми, что за ужас. Зачем ты все время думаешь об этом?
      - Если б я знала! Мне тоже не нравится. Я тебе все еще нужна?
      - Боги, - выдохнул юноша, прижимая к себе гибкое жаркое тело. Больше, чем весь белый свет. Я хочу защищать тебя, чтобы ты забыла про все свои страхи и была счастлива. Смотри, как все вокруг ясно и живо!
      И он поцеловал ее. В поле у деревни заржала лошадь - старый отцов одр, единственный конь в Излучинке. И вдруг ему ответила друга лошадь, и еще одна, неожиданно громко и близко.
      От неожиданности Линден и Изомира разом сели. Сквозь полог ивовых ветвей видно было, как по дороге из Хаверейна движутся колонной восемь всадников. Дорога эта проходила через гряду невысоких холмов и тянулась вдоль реки по левому берегу, покуда не заканчивалась в Излучинке.
      А гнедые кони - таких коней в округе отродясь не видывали: рослые, сильные, ухоженные, шкуры блестят, и развеваются гривы. Шестеро всадников носили темно-зеленые мундиры, а поверх них - кожаные кирасы, мечи на поясе и высокие сапоги. Все они - и мужчины, и женщины - заплетали волосы в одну длинную косу. Двое ехавших впереди были, очевидно, старше по званию. Один тоже носил мундир, но зеленый с лиловым, обильно расшитый серебром и золотом, и сапоги его блистали черной кожей, а над шляпой колыхались лазурные перья. Второй, вида сурового и надменного, был, если судить по синему костюму, чиновного звания.
      Один из всадников в зеленом высоко держал знамя - на полотнище синего шелка червонным золотом сияли самоцвет в ветвях дерева и колесо о восьми спицах.
      - Это царский герб! - выдохнул Линден, выглядывая из ветвей. От возбуждения он совсем позабыл о кошмарах Имми.
      Девушка потянула его обратно.
      - Не лезь, увидят!
      - Нам лучше одеваться и бежать в деревню. Скорей! Я возьму рыбу и удочки. Никогда раньше не видел царских солдат. Интересно-то как!
      - Но что им здесь надобно? - проговорила девушка.
      Артрин, отец Руфрида и Линдена, выглядывал из среднего окна своей комнаты на втором этаже деревенского Дома Собраний. Поскольку другие дома в Излучинке не могли похвастаться вторым этажом, вид открывался превосходный. Сквозь крохотные стеклышки Артрин мог обозревать свои владения - сады, вьющиеся между домов тропки, бредущих по своим делам жителей, которых ему вменялось в обязанность защищать и поддерживать. От жары все, казалось, ползали, точно сонные мухи.
      Артрин кивнул. Люди заслужили отдых. Тяжелая работа - быть излучинским управителем. Назначил его сюда хаверейнский совет двадцать пять лет назад; власти у него было мало, а ответственности - много. Помогать в скучной работе охотников находилось немного, и с тех пор, как двенадцать лет назад умерла мать его мальчиков, он тянул свой груз в одиночку. Если ноша станет непосильной, он может ее бросить, но чем ему заняться тогда? Место стало его жизнью, а бесконечный труд ради того, чтобы жизнь его соседей текла плавно и гладко, - второй натурой. А то, насколько иссушила его ответственность, сделав безучастным писарем, оставалось ему незаметным.
      Солнце и дождь не значили для Артрина ничего, кроме изменчивых видов на урожай. В горах водились дикие звери; красоты в них он не видел. Река просто протекала рядом.
      Ему было дело только до Линдена. Руфрид... Руфрид так подвел его, когда умерла мать мальчиков. Он не выразил никакой скорби. Вместо этого он озлобился, стал жесток и неуправляем. Это Линден помог отцу. Малышу было всего пять, но он разделил скорбь Артрина, и утешал отца так же, как тот утешал сына. Руфрид стал разочарованием, Линден - драгоценностью и самой большой надеждой.
      Тем утром Артрину не сиделось на месте. Он презирал слухи. Само их существование подразумевало, что на свете есть вещи, которых он не знает и не может объяснить, вещи, ему не подвластные. И вот теперь, глядя из окна, он увидел колонну всадников, едущих по дороге со стороны Хаверейна.
      Всадники въехали в деревню, на пару минут скрылись из виду за домами, потом показались снова, на краю сборного луга. Всего восемь, едут парами на гнедых конях. Шестеро в зеленом, их воевода в зеленом, лиловом и золотом, и чиновник в синем. И все вооружены, мечами и луками... На густо-синем знамени виднелся знакомый герб: драгоценность, дерево и восьмираздельное годовое колесо.
      Люди царя Гарнелиса.
      Артрина их появление и порадовало, и озадачило. Со времен разгрома бхадрадомен некогда многочисленная авентурийская армия съежилась почти до невидимости. Осталась едва лишь пара тысяч солдат - шествовать на парадах в больших городах, и учить ополченцев - на случай самого худшего. Но в эти мирные годы солдаты в зеленых мундирах служили скорее стражей, дружелюбной и едва ли военной. И даже при том в них редко возникала нужда. Артрину, к примеру, никогда не приходилось к ним обращаться. Излучинка управлялась с собственными делами. Так зачем они приехали?
      По мере приближения вокруг солдат нарастал ореол зевак. Деревенские, по больше части дети, бежали за ними, любопытные и радостные. Артрин, как мог, приготовился к встрече - пригладил густую седую шевелюру, оправил серую хламиду и подтянул пояс.
      По лестнице простучали шаги, и в комнату ворвался Линден. Изомира поспевала за ним.
      - Отец!
      - Знаю. Видел. Уже иду. Позови Мегдена и Колвина. И пусть Фрейна принесет пива, а кто-нибудь присмотрит за конями.
      У тяжелых дверей Дома Собраний Артрин подождал, покуда всадники спешатся. Подошедший к нему человек был росл и пузат. Короткие черные волосы обрамляли раскормленное, грубое лицо с узкими глазками. Одежда поизмялась в пути. Золотая звезда с сапфиром на правом плече выдавала в нем чиновника высшего ранга - регистата, того, кто исполняет царские указы.
      Артрину этот человек был знаком. Когда-то они вместе служили в хаверейнском совете. Староста стиснул челюсти.
      - Бейн.
      - Артрин, старина!
      Старые знакомцы встретились на пороге, ухмыляясь и с излишней сердечностью похлопывая друг друга по плечам.
      - Редкая часть - видеть тебя здесь, - сказал Артрин. - Все, кто верен царю, должны жить в мире. Так что привело тебя сюда?
      - О, по государственным делам, - отмахнулся Бейн. - Хотя, надо сказать, не вполне обычным. Это великая, огромная честь. Я здесь по указу самого царя.
      - Ты из самой Янтарной Цитадели? - Артрин был потрясен. На его памяти лишь один или два человека осмеливались заявить, что одолели долгий, далекий путь.
      Бейн прокашлялся.
      - Не совсем. Всего лишь из Скальда. Но я - регистат, и действую и по поручению князя Сеферетского, и - как в данном случае - по личному указанию царя.
      Фраза эта сочетала в себе слои лжи и угрозы. Всем было известно, что князья Сеферетские не имели никакой реальной власти. О, перед ними преклонялись, и важнейшие решения требовали их одобрения, но реально уделом правил не Луин Сефер, родовое гнездо князей, а умеренно скудоумный Скальдский совет. Но царь... это было совсем другое дело.
      Артрин коротко поклонился, стараясь не выказать ни зависти, ни насмешки. Но, проводя Бейна по лестнице в свою рабочую комнату, он с трудом сдерживал тошноту. Он же ничуть не способнее меня, думал староста, так почему он поднялся так высоко, когда я очутился в Излучинке? Подличаясь перед нужными людьми, чего я никогда не выносил?
      - Впечатлен твоими успехами.
      - Да ну, - отмахнулся Бейн, точно прочитав мысли Артрина. - Все мы служим царю Гарнелису, как бы скромен не был вклад каждого из нас.
      Артрин совершил героическую попытку встать выше собственной ярости.
      - Испей со мною вина. Я наказал сыну предоставить провизию твоим людям.
      Он разлил вино по кубкам, и сел напротив своего гостя за широкий стол у окна. Комната была скудно и ветхо обставлена. Штукатурка промеж темных потолочных балок пожелтела. Вдоль двух стен тянулись полки, уставленные пыльными деревенскими летописцами. Артрин душой ощутил бейново самодовольное презрение.
      - Помощников у тебя нет?
      - Только Мегден, старик, что присматривает за домом. И Колвин - он у меня на посылках, да за садом ухаживает...
      Бейн поцокал языком.
      - Всего двое помощников.
      - Нам нужны все свободные руки, чтобы землю пахать, а не прислуживать таким, как я.
      Бейн басовито хохотнул.
      - Ну да. А мальчик... это ведь Линден? Я его видел у реки с девчонкой. Кроме ивовых листьев, на них не было ни нитки.
      - Ох, эта молодежь, - снисходительно вздохнул Артрин. - Она его нареченная.
      - Таким юношей можно гордиться, - безо всякого выражения заметил Бейн.
      - Верно. Так что же, друг, какие дела привели тебя на край света?
      - Чистая формальность, - ответил Бейн. - Собственно говоря, дела бумажные. Счетоводство.
      - Ну, чем смогу, тем помогу разобраться. Но мне невдомек, почему Излучинские урожаи приехал проверять столь высокий чин.
      Бейн хихикнул.
      - Ты не понял. Царь ведет счет не зерну и не репе, а своим подданным. Но не будем о делах сегодня. - Бейн поднял кубок и заговорщицки блеснул глазами. - Завтра времени достанет.
      Артрин постарался скрыть разочарование.
      - Вы останетесь на ночь?
      - Дорога из Хаверейна была долгой. Ты же не погонишь коней назад без отдыха?
      - Нет, конечно. - Артрин выдавил улыбку. - Для нас будет честью и радостью принять вас как гостей.
      - А для меня будет честью отужинать с тобой, и вспомнить старые времена. Поверь, мои вести станут добрым поводом для празднества.
      Когда пришли солдаты, Танфия помогала отцу и Эвайну собираться на ярмарку. В амбаре, где они работали, было жарко и тесно, и нежданный шум, требовавший внимания, всех только раздражал. Так что, волоча ноги по дорожке, ведущей на луг перед Домом Собраний, все трое ворчали.
      Но стоило девушке увидать солдат в зеленых мундирах, у нее екнуло сердце. Таких коней она не видела в жизни. Ни в какое сравнение с ними не шли ни артринов одр, ни коротконогие пони, на которых она каталась в Хаверейне. Гордые и восхищенные подростки отводили коней на водопой. А герб: сияющий на каждой кирасе - герб, воплощающий блистательную мощь Авентурии... Танфия не могла поверить глазам. Эти люди прибыли из цивилизованных краев.
      Забыв о родных, девушка медленно побрела к пришельцам, притягиваемая, будто элирской силой.
      Откуда-то появилась Изомира и вцепилась в сестрин локоть.
      - Что им надо? - спросила она.
      - Пошли спросим, - смело предложила Танфия.
      Всадники били баклуши под окнами Дома Собраний. Тощий сгорбленный Мегден разносил еду, за ним по пятам следовала бабушка Фрейна с кувшином пива.
      Танфия подошла в ближайшему солдату, краснощекому мужичку с песочной шевелюрой. Имми держалась в сторонке.
      - Привет, вы откуда?
      - Со Скальду, - пробубнил мужичок, набивая рот пирогом.
      - Издалека! А зачем приехали?
      Солдат как-то недобро хохотнул. Говор его показался Танфии странным.
      - Не нам баять. Обожжыте - увидите.
      - Но вы приехали по государеву указу?
      - Да кто ж без указу потащится в эту Богиней клятую дыру? - Солдат хлебнул пива и бросил товарищу что-то неразборчивое, отчего оба оглушительно расхохотались - видно, над девушкой.
      Обиженная, Танфия отошла, потащив за собой Имми.
      - Я думала, они будут добрее, - пожаловалась она. - Расскажут про город, и про подвиги.
      - Подвигов захотелось? - поинтересовалась высокая женщина, русоволосая и симпатичная, но с холодным взглядом. - Мы просто служим. Я не за этим в войско нанималась!
      - За чем? - жадно переспросила Танфия.
      Женщина пожала плечами и отвернулась.
      Девушки отправились к лошадям. Те хотя бы не огрызались - фыркали в волосы и тыкались мягкими губами в плечи.
      - Ты перечиталась книжек, - с улыбкой заметила Изомира. - Лучше б они уехали.
      - Почему? Здорово же!
      - Ну ты прям как Линден, - вздохнула Имми. - А вот бабушка Хельвин так не думает.
      Танфия оглянулась. Бабушка стояла посреди луга, одетая в рыже-бурый плащ. Седые волосы скрепляла опаловая пряжка. Длинный посох из белой березы венчало навершие из зеленого агата. Рядом стоял дед, горбатый от бесконечных трудов в городе, так и не потрудившийся сменить грязно-зеленую рабочую одежду. Оба просто стояли, с холодным спокойствием оглядывая солдат. И потому, что они были вначале жрицей и жрецом, а уж потом - бабкой и дедом, ни Танфия, ни Изомира не осмелились подойти к ним.
      Раз солдаты оказались так неприветливы, Танфия не особенно огорчилась, что никого из них к ним на постой не определили. Вместо того за ужином был куда более желанный гость - Линден. Пришел, правда, без форели - отец отговорил весь улов на угощение своем старому приятелю Бейну и воеводе.
      Руфрид, как рассказал Линден, пытался напроситься к солдатам на выпивку, но тем общество деревенских было не по душе. Руфрид здорово озлился. Деревенской пивной ведала Фрейна - да и вся пивная-то представляла собою комнату в ее доме. Там и провели вечер, запершись, царские солдаты.
      А поутру на кухню к Эйнии зашла серьезная Фрейна. Как и ее дочь, Фрейна была маленькой и стройной; волосы, в которых серебра было больше, чем золота, были стянуты назад, открывая кругленькое морщинистое личико. Танфия бабки побаивалась. И добра та была, и весела, но характер у нее был - не приведи богиня! Отец Эйнии, Лан, узнал это на собственном опыте, когда супруга, потеряв терпение, десять лет назад выставила его из дому.
      Обождав, пока Имми выйдет, Фрейна негромко сказала Эйнии и Танфии:
      - Не нравятся мне наши гости. Надо ж - наказали мне нашенских не пускать! Не знаю, что такого с ними. Не шумели - это бы понятно. Вежество есть, да какие-то они мрачные. В мою молодость царские солдаты были воинами на загляденье, да еще учтивыми. Они жизни радовались, они не...
      - Что, бабушка?
      - Они не таились.
      Танфия расхохоталась, Эйния сдерживала смех.
      - Извини, бабуль, но ты такие забавные вещи говоришь!
      - Смейтесь-смейтесь. А я не шучу. Видеть бы их не желала. - Фрейна двинулась было прочь, но обернулась. - Я-то знаю, в чем дело, - тихо и серьезно сказала она. - Они чуждаются нас, потому что им так велено. Они ждут приказа.
      - Чистая формальность. - Бейн внимательно отслеживал ногтем жилки на столешнице, стараясь не встречаться взглядом с Артрином. - Считай это дополнительной податью, которую вы будете только рады заплатить. Я тут ничего не решаю - царский указ.
      Подозрения Артрина все усиливались. Ночью ему не спалось. Терпеть вчерашнее натужное дружелюбие Бейна, его бесконечную пустопорожнюю болтовню - по большей части о самом Бейне - было достаточно тяжело. Но сейчас его уклончивые, и в то же время суровые манеры выносить было еще тяжелее.
      - Урожай был добрый. Осмелюсь сказать, лишняя подать нас не разорит. Гарнелис, всем ведомо, справедлив.
      - Воистину. Однако ж требуемая им подать взимается не плодами или зерном. - Бейн извлек из кошеля свиток плотной бумаги и подал Артрину. - А, боюсь, людьми. Но - считай это великой честью.
      Артрин взялся за указ. Проверил подпись и печать - взаправду, приказ пришел из самой Янтарной Цитадели. И все равно понять ничего нельзя было. Управляющий продирался сквозь запутанные фразы, покуда смысл не стал ему совершенно ясен. И только тогда от его лица отлила кровь. Палец его, упершийся в чудовищный абзац, задрожал.
      - "Одного из каждых семи душ несемейных жителей возрастом от семнадцати до двадцати пяти лет". Это разрешение забрать нашу молодежь?
      - Разрешение и приказ.
      - Зачем?
      - Знать это тебе совершенно необязательно. Достаточно большая радость - исполнять государеву волю, не задавая вопросов.
      - Конечно, но... да ну, мне ты можешь сказать. Это что - рекрутский набор? Будет война? Но с кем? Мы живем в мире уже двести и пятьдесят лет!
      - Ты зря разволновался, друг мой, - холодно ответил Бейн. - Никакой войны нет. Между нами, царь затеял некую великую стройку в Парионе, и ему нужны работники. Будучи безупречно справедлив и благ, Гарнелис набирает их в равной доле по всем Девяти Царствам. Мне поручена эта задача в Сеферете. При всей вашей отдаленности я едва ли могу оставить Излучинку нетронутой это было бы нечестно по отношению к другим деревням.
      - Конечно. Но... - Артрин задохнулся. Пальцы его мяли края свитка. Но у нас немного молодых.
      - Восемнадцать. У меня есть полный список. И трое из них должны идти. Это царская...
      - Да, да. А мы не можем отпустить никого.
      - Боюсь, это ваш долг.
      Артрин выпрямился. Ему очень хотелось дать отпор этому мерзавцу, но он не совсем понимал, как.
      - А если я откажусь? Что сделает царь? Не в его обычае карать - он добрый владыка, а не тиран.
      Бейн встретился с ним взглядом.
      - Ну же. Само собой, он не тиран. Он служит Авентурии, а не наоборот. Так что если царь решил одарить Авентурию новым чудом, как могут избранные для сих трудов идти иначе, как с легким сердцем? Отказать - значит предать землю.
      - Надеюсь, ты не собрался обвинить меня в измене?
      - Я знаю твою верность, Артрин. Ты, разумеется с превеликой радостью первым исполнишь царскую волю.
      - Тогда зачем ты привел солдат?
      - Чтобы позаботиться о рекрутах. А не для того, чтобы обеспечить повиновение, поскольку в таких делах повиновение разумеется само собой.
      Слова повисли в воздухе. Артрин медлил; ему казалось, что мир растворяется в тумане, и некуда было скрыться.
      - Покажи мне список.
      Бейн достал второй свиток. Артрин вгляделся.
      - Здесь неверно указаны возраста, - дрожащим голосом выдавил он. Этим - семнадцати еще не исполнилось. Эти - старше двадцати пяти. И это я могу доказать по летописцам!
      Чиновник тяжело вздохнул.
      - Хорошо. Я потом проверю. Ты пометь тех, кого можно забирать.
      - Эта девушка охромела. Эти двое обручились месяц назад. Остается семеро. - Проставляя у имен черные кресты, Артрин чувствовал себя судьей, приговаривающим своих близких к изгнанию. Перо его зависло над именем Линдена - и прошло мимо. - Даже шестеро.
      - Хочешь сказать, что я могу забрать только одного? - Отбросив показное дружелюбие, вскричал Бейн. - Проклятие, весь путь зря! Но этого одного я возьму.
      - И это будет на одного больше, чем надо.
      Бейн вгляделся в список, потом, прищурившись, поднял взгляд на Артрина.
      - Ты собрался было пометить имя Линдена, потом передумал. Так он подходит или нет? Знаешь, обманывать царских посланцев - преступление.
      Артрин кивнул, признавая поражение.
      - Хороший парень, - задумчиво молвил Бейн. - Сойдет.
      Артрин рухнул на стул.
      - Нет! Только не его.
      Грубое лицо Бейна скривилось в улыбке. Благостная маска треснула, и из-под нее засочилась кислотой неумолимая жестокость. Артрин вспомнил, какими жадными глазами Бейн всегда поглядывал на мальчиков, и ему сделалось нехорошо.
      - Не совершай ошибки, отказываясь. Мы используем силу только по необходимости. Не вини меня, старина. Я не жестокий человек. Я всего лишь исполнитель. Ты до конца прочел указ? Тебе полагается вира. - Бейн вытащил откуда-то кошелечек и вытряхнул на стол горсть монет - изумрудные диски в золотой оправе, с выгравированным на них царским гербом. - Пятнадцать рудов для его семьи.
      - Моего сына ты не купишь, - выговорил, помолчав, Артрин. - Он не продается. Даже царю. Это ведь большие деньги. Забери их! Я распишусь, что получил. Но не забирай Линдена: умоляю! Возьми Руфрида.
      В наступившей тяжелой тишине Бейн ухмыльнулся.
      - Твоего старшего сына? Ты не против? Как интересно.
      Артрин сидел, парализованный ужасом перед самим собой. Что он делает? Но вернуть сорвавшиеся с языка слова уже было невозможно. Он мог думать только о Линдене. События сменяли друг друга против его воли... будто во сне.
      - Бери кого хочешь, кроме Линдена.
      Бейн начал было покачивать головой, и тут Артрин сорвался.
      - В хаверейнском совете ты никогда не отказывался от взятки! Это так ты поднялся до нынешних высот? Интересно, что скажет царь о твоем разложении?
      Лицо регистата застыло ядом.
      - Хорошо, - проскрежетал он, наконец, - я забуду о твоей бессмысленной угрозе. Но если это так много для тебя значит, я выберу кого-то другого. Пусть молодежь соберется на лугу через час. Если кто-то из них владеет ремеслом, пусть принесут образцы своей работы. Линден должен быть среди них, чтобы никто не подумал неладного, но в награду за твою щедрость я обещаю не брать его.
      Бейн сгреб монеты со стола и подвинул к Артрину расписку.
      - Скольких ты...
      - Из приданной мне области я собрал приблизительно сто восемьдесят человек. По возвращении я препровожу их во временный лагерь на Афтанском Роге, близ Скальда. Оттуда их отвезут в Париону. Едва ли они вернутся оттуда домой. Им оказана великая честь - быть избранными для работу на царской стройке, друг мой.
      Бейн встал, откланялся и на прощание одарил старого товарища холодной, многозначительной усмешкой.
      Только когда регистат скрылся, а дрожь прошла, Артрин понял, что натворил. Он спас собственного ребенка за чужой счет. И он с ужасом понял Бейн поступал так везде. Излучинка была лишь последней остановкой на долгом, гнусном пути.
      Кони были напоены и накормлены. Деревенские ребятишки холили их, покуда шкуры животных не заблестели. Теперь, оседланные и взнузданные, они вместе со всадниками выстроились на краю луга. Танфия стояла рядом с родными в толпе, собравшейся на проводы. Ферин радостно восседал на плечах отца, а Зырка притулился у ног. Настроение у девушки было странное: в ней смешивались разочарование и тоска по славе и неизвестности.
      Регистат Бейн выступил вперед и взошел по ступеням Дома Собраний. Артрин и воевода встали пообок.
      - От имени его величества царя Гарнелиса, - задушевно начал Бейн, - я благодарю Излучинку за гостеприимство. Вы все, без сомнения, ждете, что я оглашу причину нашего появления. Что ж, возрадуйтесь. Царь оказывает вам великую честь. Один из вас - в этот раз всего один - будет избран в число государевых мастеров.
      Кто-то похлопал в ладоши, и раздались нестройные осанны. Бейн поднял руку.
      - Добровольцы не принимаются. Выбор сделаем мы. Пусть выйдут следующие жители...
      Воевода, сжимавший водной руке шляпу, а в другой - список, зачитал вслух:
      - Линден и Руфрид, сыны Артрина... - Потом трое их соседей, двое парней и девушка. - Изомира и Танфия, дщери Эйнии. Согласно царскому указу, соберитесь посреди луга, дабы быть оцененными.
      Сестры заколебались, переглядываясь. Бейн поманил их, и Эйния прошептала: "Ну, идите".
      Бледная и дрожащая Изомира вцепилась в руку Линдена, когда взгляд Бейна упал на нее. И правда - ее красота выделялась среди прочих, как солнце. Танфия держала ее за другую руку.
      - Дурь какая, - озадаченно прошептал Линден. - Что, царю мастеров ближе к дому не нашлось?
      Руфрид со скучающим видом стоял в сторонке.
      - Не иначе, о тебе наслышаны, Лин. Сдавайся.
      - Заткнись! - прошипела Танфия.
      Темноволосый чиновник прохаживался вдоль строя, прищурившись и явно наслаждаясь.
      - Умеете что-то особенное? - Трое прочих пробубнили что-то невнятное, качая головами.
      - Я изучала классических поэтов, и я учу детей, - гордо сообщила Танфия. Бейн глянул на нее так, словно у девушки отросла вторая голова. Глаза у него были холодные, глумливые. Решимость внезапно покинула Танфию, и девушка отшатнулась.
      - Тогда тебе лучше остаться здесь, не так ли? Следующий.
      - Я хороший бегун и стрелок из лука, - сказал Руфрид, глядя Бейну прямо в глаза.
      - Еще бы, с такими-то ногами, - заметил регистат. Потом взгляд его уперся в Линдена и медленно, сладострастно заскользил вверх-вниз. Изомира озадаченно покосилась на Танфию. - Нну?
      - Да ничего особенного, - промямлил Линден. - Со скотиной неплохо обращаюсь. Животные меня любят.
      - Могу представить. - Помолчав, Бейн шагнул к Изомире.
      - Я хорошая ткачиха, - сказала девушка. - И резчица по камню.
      - По камню?
      - Вот, это я сделала. - Изомира протянула чиновнику вырезанную из яшмы фигурку бога Антара. Всего пару дюймов высотой, статуэтка великолепно передавала величие бога. Рога и накидка из листвы были высечены в мельчайших деталях. Бейн принял фигурку и передал воеводе.
      Танфия пыталась прочесть их разговор по губам, но не вышло. Похоже было, что Бейн постоянно косится на Руфрида - "о, да, заберите его подальше!" - словно бы предпочитая силу ловкости, а воеводу более впечатлила статуэтка. Наконец, они вроде бы пришли к единому мнению. Сердце девушки екнуло. Пришельцы согласно кивнули, и Бейн опять подошел к ним.
      Изомира затаила дыхание. Танфия знала, почему сестра так цепляется за своего возлюбленного - из-за того сна. Имми верила, что они отнимут у нее Линдена.
      - Ты, - указал Бейн.
      Его мясистая длань коснулась плеча Изомиры.
      - Не тронь ее! - взвизгнула Танфия. - Ты что делаешь?
      Бейн бросил на нее холодный, презрительный взгляд, полный сознания власти. Танфии стало страшно.
      - Мастерство камнереза потребно царю более всех прочих. Ты?..
      - Изомира, - прошептала Имми, - дочь Эйнии и Эодвита.
      - Хорошо. Я объясню. Тебе очень повезло. Ты отправишься в путешествие. Ты будешь трудиться в самой Парионе.
      - Парионе? - выдохнула Танфия.
      - Вы не можете! - воскликнул Линден. - Она будет моей женой!
      К ужасу Танфии, двое солдат грубо оттолкнули Линдена. Третий отпихнул потрясенную Имми, отделяя ее от родных. Танфию затрясло от ярости. А регистат продолжал скучным голосом:
      - Двое наших женщин проводят тебя в родительский дом. Тебе будет позволено забрать небольшое количество личных вещей и попрощаться, однако недолго. Незачем тянуть мучения, не так ли, милочка?