Путешественникам в дорогу собрали изрядный запас провизии, свежую одежду - черное с синей вышивкой платье, поверх которого они накинули свои теплые плащи - и оружие: каждому по мечу и немалый пук стрел. Проводить их вышли только Амитрия и Фейлан. Княжич был бледен, кадык его тревожно ходил вверх-вниз.
      - Хотел бы я отправиться с вами, - проговорил он. - Если бы я поехал с Араном, он, быть может, выжил бы.
      - А Каламис знает, что вы пытались... ну, предупредить нас о рекрутском наборе? - спросила Танфия.
      - Без сомнения. Но об этом молчат. Он знает, я слишком боюсь его, чтобы решиться на большее.
      - Вот с этим я сражаюсь! - воскликнула Амитрия. - С людьми, готовыми скорей трястись от ужаса в привычной роскоши, чем выйти на бой!
      - Но откуда вы узнали то, что, э, было сказано в письме о царе Гарнелисе?
      - От нашего доброго друга Элдарета, недавно приезжавшего из Парионы. Он приехал и рассказал обо всем. По его словам, во всех Девяти царствах никто не осмеливается сказать слово против царя. Милые мои, это началось за многие месяцы, за годы до того, как коснулось вас. Не думайте, что Авентурия сейчас - то благостное царство, какой вы ее считали всегда. Разве что именем князей Сеферетских мог быть отменен такой приказ... но Даннион и Алорна отказались действовать.
      - Они не виноваты, - возразил Фейлан. - На них страшно давили и военные, и регистаты из Скальда. По сути дела, мои родители лишены власти. Как и Каламис - потому он так ярится.
      - А где сейчас этот Элдарет?
      - Мы не знаем. Он и тогда бежал, спасая свою жизнь. Возможно, он уже погиб. Езжайте.
      Танфия поставила ногу в стремя и осторожно взгромоздилась на рыжую кобылку, изумляясь и ее красе, и богатству упряжи. Седло с высокой лукой было словно на девушку подогнано. Зарянка выгнула шею, послушная удилам, когда Танфия натянула поводья.
      - Не знаю, как и отблагодарить вас за дары, - сказала она.
      - Я вам ничего не дарила, - отрубила Амитрия. - Разве что пропуск на тот свет. Дам один совет: вы, верно, станете держаться подальше от той части леса, что я показала. Но тамошние бхадрадомен не слишком опасны; страшней другие: те, кто приходят из ниоткуда, те, кого вы не заметите, пока не станет поздно. - Линден при ее словах побледнел. Танфии вспомнился дядя, и чудовища, обрушившиеся с ясного неба на излучинцев... и девушка вздрогнула. - Я помолю Нефению защитить вас. Но если все пройдет удачно, двигайтесь на восток, и как можно скорей перевалите Саванные горы.
      Больше сказать было нечего. Руфрид и Линден уже сидели верхом, готовые двинуться. Фейлан отворил ворота, и путешественники выехали в туман первым Линден, замыкающим - Руфрид.
      - Удачи, и да благословят вас боги! - крикнул Фейлан им вслед. Возвращайтесь, мы будем ждать!
      Ворота затворились с обрывистым лязгом. Замок Луин Сефер громоздился позади, могучий и неприступный; Танфия с тоской подумала о книгах, которые никогда не прочтет, о мягких перинах и вкусной еде. Путешественники двинулись вниз по склону, окутанные холодной, густой мглой. На серой траве лежала сырость, небо скрывали тучи, деревья казались призраками в тумане.
      Вскоре они въехали в лес. Руфрид повел их вначале на север, прежде чем свернуть на восток, огибая тень мертвого леса, где обитали бхадрадомен. Покуда они ехали, Танфия пересказывала повесть Амитрии.
      - И все же мне не верится, - заключила она. - Наши цари позволили тварям жить тут с самой битвы на Серебряных равнинах? Да кто бы такое стерпел, если б знал?
      - Я уже готов во что угодно поверить, - откликнулся Линден.
      "Он стал старше", подумала Танфия. Юношеская горячность умерилась опытом.
      - Фейлан рассказал мне о насекомых, - продолжал юноша. - Их находят в земле, по которой прошли бхадрадомен. Взрослые зарываются в дерн и закапывают мертвых или спящих зверей, чтобы отложить яйца. Личинки питаются трупами, а, объевшись, выползают из земли и всползают на травинки, где переходят в новую форму - в куколки. Быки, которых держат бхадрадомен, приходят, пожирают траву, а с ней - куколок. Те проходят через кишечник и выходя наружу - уже в другом месте. Так они распространяются, понимаешь? Оболочка лопается, и вылезает взрослая тварь. Зарывается в землю...
      Танфия вздрогнула, подавляя непрошеные воспоминания.
      - Как Фейлан это все вызнал?
      - Они с Амитрией выяснили это сами. Если б я мог забыть, каково было встретиться лицом с бхадрадоменом, было бы очень весело. Даже интересно - о чем еще нам забывали рассказать?
      - Страшно и думать.
      Танфия почти могла понять князя и княгиню, похоронивших себя в уютной могиле книг и еды. Троим путникам предстояло не только найти Изомиру. Им придется найти истину - а этого знания девушка страшилась.
      - Не сможем мы обойти Ардакрию, - сказал Руфрид. - Разве что крюк делать в пару сотен миль.
      - Если не заходить на земли лейхолмцев, - добавила Танфия, - все будет в порядке. И не спать на земле. Но тут Лину решать. Ему пришлось хуже всего.
      - Я справлюсь, - отрезал Линден. - Нечего со мной носиться! Если они приблизятся, я... узнаю.
      Туман стоял весь день. Из серой мглы выплывали темные, блестящие от воды столбы. Вскоре путешественники заметили, как тихо в лесу. Кроме перестука копыт да редкого шелеста листов не было ни звука. За весь день путешественники заметили лишь один признак жизни - с нависающей ветви глянула на них желтыми глазами рысь. Зырка рявкнул, и большая кошка с шипением умчалась вверх по стволу.
      Из-за размокшей земли и подлеска двигаться приходилось не быстрей, чем пешком. Усталость донимала меньше, но к концу дня путешественники еще не выехали из леса. Усталые, они выбрали для ночлега затененную лощину, где расседлали и пустили попастись коней. Зырке дали привезенную из Луин Сефера баранью голень, а сами перекусили скоропортящимися продуктами - хлебом, маслом, сыром, паштетами. На долгий путь оставались солонина, сухофрукты и галеты.
      Спать устроились сидя, прислонившись к стволу огромной березы. Зырка прижался к ноге Танфии, положив башку между лап. Первым взялся сторожить Линден. Следующей была очередь Танфии, потом - Руфрида.
      - Через пару часов меня разбудишь, - наставляла девушка Линдена. Тебе нужно больше сна, чем нам.
      Линден молча закутался в плащ, готовый сторожить эту парочку хоть всю ночь, лишь бы с ним перестали нянчиться. С час ему это удавалось. Потом скука и усталость взяли свое. Юноша задремал, убежденный, что прислушивается; где-то лаял пес, слышались странные голоса, шаги, но все это где-то далеко-далеко. Потом привиделось странное - фигуры, скользящие в водянистом синем свечении, и вопящий в глубине сознания голосок "они идут, идут...".
      Линден понял, что спал, только проснувшись толчком. Кто-то светил ему фонарем в лицо. Моргая, юноша прищурился. Подсвеченное светом фонаря, сверху ему ухмылялось знакомое, мясистое, злое лицо Бейна.
      - Руфе! - вскрикнул Линден.
      - Никто тебе не поможет, - оборвал его Бейн. - Не шевелись.
      - Что? - вскрикнула, просыпаясь, Танфия. - Зырка? Что случилось? Линден!
      В свете фонарей Линден увидал, что лощину окружает конный отряд. Часть солдат держала путешественников на прицеле самострелов, остальные обнажили мечи.
      - Случилось то, что вы взяты под стражу, - спокойно сообщил ей Бейн.
      Руфрид уже открыл глаза. Танфия, оглядевшись, уткнулась носом в колени и застонала. Руфрид выругался.
      - За языком последи. - Бейн бросил на него злой взгляд.
      - Я же тебя вроде убил.
      Бейн пнул его в бок, и Руфрид скорчился от боли.
      - Мало не хватило, ты, дрянь безматерняя! У нас в Скальде хорошие лекари. Но обвинения против вам едва ли легче. Попытка убийства, неисполнение царского указа, бегство из-под стражи. Думаю, еще что-нибудь можно добавить... как я вижу, конокрадство. Встать, и за оружие не хвататься. Встать!! - гаркнул он, когда путешественники промедлили миг.
      Медленно и безнадежно трое путников поднялись.
      - Зырка? - Танфия оглянулась. - Где он? Почему он нас не поднял?
      Один из солдат поднял фонарь. Круг света упал на серую, бездвижную тушу, лежащую на траве в нескольких шагах от лагеря. Из ребер торчала арбалетная стрела.
      - Боги, - взвизгнула Танфия, - что вы сделали с моим псом?
      - Пристрелили злобную псину. На людей бросается.
      Танфия зажала рот ладонью. По щекам ее потекли слезы. Линден не видел, чтобы она так рыдала, даже когда увели Изомиру. У него перехватило горло, и он закрыл глаза. "Это все я виноват, - подумал он. - Если б я не заснул..."
      - А теперь, - произнес шелковый, безжалостный голос Бейна, - вы отправитесь с Скальд, где ответите за свои преступления. Все кончено.
      Путники жалко брели по лесу. Коней их вели в поводу солдаты, в то время как Танфия, Руфрид и Линден тащились пешком. Руки им связали впереди и привязали к седлам троих конников Бейна. Все оружие у них отобрали и сложили на седле Зимородка. Сеферских коней Бейн перед выходом приказал оседлать; ясно было, что по приезде в Скальд он намерен конфисковать в свою пользу и коней, и упряжь.
      - Это я виноват, - проговорил Линден наконец. - Я проспал.
      - Это с любым из нас могло случиться, - отозвалась Танфия из-за конского крупа. - Не надо было тебя ставить на стражу, пока ты не поправился до конца. Не знаю просто, как я отцу про Зырку скажу.
      - Заткнитесь! - гаркнул Бейн.
      Руфрид выматерился про себя.
      - Думать, что я его убил, было паршиво, - пробормотал он, - а знать, что не убил - того хуже.
      Бейн не услышал, а вот солдаты, волочившие Руфрида и Танфию, оба фыркнули от смеха.
      - Я пропустил что-то веселое? - язвительно поинтересовался Бейн.
      - Никак нет, сударь.
      - Пушинка в рот попала, сударь.
      Занялся рассвет, но туман не рассеивался, окутывая намокшие ветви и обвислые листья. Старший над конниками сказал что-то неразборчиво; Бейн нетерпеливо подъехал к нему, и до путников донеслись слова:
      - Что ты бормочешь, Крес? Ты можешь карту читать, или разучился?
      - Простите, сударь, - ответил солдат. - Я хотел сказать, что в эту сторону край леса дальше. Если двинуться на восток отсюда, а там на юг до Скальда, будет проще.
      - Мы в верную сторону едем?
      - Так точно, сударь, на юго-восток, прямо к городу.
      - И не сворачивать.
      - Людям не нравится Ардакрия.
      - Я заметил, - кисло пробормотал Бейн. - Княжеский род Сеферета толпа сумасшедших, чьих сил только и хватает, чтобы распространять слухи нелепые настолько, что и крестьянам это под силу понять. В Ардакрии нечего бояться. - Он бросил глумливый взгляд через плечо на своих пленников. Крестьянские байки.
      Танфия ненавидела его всеми фибрами души. Когда его люди застрелили Зырку, они все равно, что всадили стрелу в ее саму.
      Лес был молчалив и бездвижен. Деревья клонили к тропе иссохшие ветви, будто стремясь утолить жажду - воды или крови. У Танфии давило на сердце, ей казалось, что отряд затерялся в Ардакрии и будет теперь блуждать кругами, покуда она не задохнется. Солдаты нервничали, неспокойно озирались, будто заметив что-то краем глаза. Девушка, пользуясь этим, пыталась расслабить путы на запястьях и освободить руки.
      Под ногами - голый торф. На ветвях - ни листочка. Голые сучья царапали туман. Деревья были мертвы, кора с них объедена до древесины.
      Элирский нож - не найденный солдатами при обыске - ожег Танфии грудь. Линден вздохнул-всхлипнул.
      Среди стволов по левую руку показались фигуры, бесцветные в серой мгле. Одеяния их поблекли и истрепались от дряхлости, и Танфия увидела серые лица, зеленые, как плесень, глаза. Похожи на людей, и все же что-то в них было не так... Фигуры молча взирали на проезжающих мимо всадников.
      - Не обращайте внимания! - приказал Бейн. - Можно подумать, вы дровосеков не видывали!
      - Нет! - воскликнул Линден, дергая за веревку, связывавшую его с седлом кавалериста, и едва не полетел кувырком. - Разве не видно, кто они!
      - Лин, уймись, - окликнул его Руфрид. - Все в порядке. На такую толпу они же не кинутся.
      - Да ты посмотри! - Голос Линдена дрожал. - Видно, что они не люди!
      Элирский клинок жег кожу Танфии. Солдаты опасливо поглядывали на Линдена. Сдержанная истерия в его голосе была заразительна. Сама девушка не ощущала волн ужаса, описанных Линденом, и не видела ничего опасного в вялых лесных жителях. Но жар волшебного кинжала гнал кровь по жилам все быстрее.
      Что-то шевельнулось вверху. Девушка подняла взгляд - впереди, на раздвоенном дереве, восседала тварь, похожая на дра'ака. Только это не был дра'ак. Слишком велик был зверь, и чешуйчатая шкура его, и перепончатые крылья были окрашены багрянцем. Тварь взирала на конников с тем же мудрым безразличием, что и дровосеки. Зубастый клюв щерился в ухмылке.
      - Антаров уд, что это? - воскликнул старшой, которого Бейн называл Кресом. Конь его шарахнулся и встал, а за ним остановился и весь отряд. Кони прядали ушами, Зарянка и Зимородок вставали на дыбы, и солдаты не могли их успокоить. Конь, к которому была привязана девушка, попытался развернуться, едва не сбив ее с ног.
      - Боги святые, Крес, ты забыл? - огрызнулся Бейн. Говорил он негромко, но такая тишь стояла в лесу, что голос его разносился далеко. - Это одна из тварей, что предоставили нам в подмогу посредники. Не в первый раз видишь.
      - Но не так близко, - промямлил Крес.
      - Он не опасен. По крайней мере, для нас. А теперь усмири свою скотину и поехали!
      Танфия изумилась про себя. Она читала о посредниках - эти чародеи помогли заключить мирный договор между людьми и бхадрадомен после битвы на Серебряных равнинах. Посредники были милостивы к людям и никогда не принимали ничьей стороны.
      Кони продвинулись на несколько шагов, храпели, потели, толкались, пытаясь сбиться в стадо. Пытаясь удержаться на ногах и не быть задавленной, Танфия в то же время высвобождала руку.
      Один из лейхолмцев выступил вперед. Выглядел он по-другому, и одет был в дорожный плащ - неуловимого оттенка серого, сливавшегося с туманом. Лицо его скрывал низко натянутый капюшон. Фигура в плаще опиралась на посох. Элирский клинок обжигал. Танфию охватило чувство чужеродности стоящего перед ней существа. Она покосилась на Линдена - тот был мертвенно-бледен и исходил потом - потом на Руфрида, озабоченно глядящего на брата.
      - А вот и посредник, - излишне громко объявил Бейн, подавая коню шенкелей.
      Подъехав к закутанной в плащ фигура, он спешился и коротко поклонился. Посредник ответил на его приветствие таким же поклоном. Линден качал головой, не сводя с этой пары безумных глаз.
      - Господин мой посредник, - проговорил Бейн.
      - Господин мой регистат, - отозвалась фигура в плаще.
      - Что привело вас сюда? Я полагал, что вы охраняете войска в Менрофской степи?
      - Покуда не прибыл новый набор, мне там делать нечего.
      - Разумеется. Так чем я могу вам помочь?
      Посредник воздел посох и указал на Линдена.
      - Мне нужен он, - ответил чародей.
      У Танфии дыхание сперло.
      - Что? - переспросил Бейн.
      Посредник указал на подобную дра'аку тварь на дереве.
      - Он жестоко ранил одно из моих созданий.
      - Жаль слышать. Но выдать его я не мог. Он мой пленник.
      - Ну же, господин мой регистат. - Голос чародея звучал спокойно и рассудительно, но какая-то нотка в нем проникала Танфии прямо под череп. Лишь один знак признательности за всю мою помощь. Больше я ни о чем не прошу.
      - Будьте разумны, господин посредник. Без сомнения, царь щедро наградит вас за помощь.
      - Мне нужен он, - повторил голос из-под капюшона.
      - Юнец мой! - Голос Бейна обрел резкость. Регистат облизнул губы. - Он будет осужден в соответствии с законом и по должному обряду...
      - Не-ет! - взвыл Линден. Глаза его полыхали, мокрая кожа блестела. Танфия уже открыто рвала с рук путы, стремясь дотянуться до него. - Или вы не видите, кто они? Да посмотрите же, посмотрите? Как вы не видите?!
      Он не возражал против собственной судьбы, и даже не слышал, как решают ее в споре Бейн и его жуткий соратник, крик рвался из его груди неудержимо. Солдаты разом оглянулись на него. Лицо Бейна исказилось от ярости.
      - Заткните его кто-нибудь! - рявкнул он.
      Солдат, которому поручили следить за пленником, спрыгнул с коня и попытался удержать Линдена, но тот с маху врезал солдату под ложечку - тот покатился по земле - и заорал:
      - Смотрите! Посчитайте их пальцы! Или вы ослепли? Не глазами смотрите, смотрите душой! Ради Брейиды, поверьте своему сердцу!
      Слова его оказали чудовищное действие. Страх заразил Танфию, сорвав покров иллюзии; девушка вдруг узрела, что мнимые дровосеки не могут быть людьми, и изумилась, как не заметила этого раньше. Лица солдат вокруг нее побледнели от ужаса. Голос Линдена, едва не сорвавшийся в истерический вопль, обрел вдруг силу разоблачить истину. Люди смотрели на лейхолмцев и посредника - и видели.
      Древняя, мудрая злоба, будто крылатая тень. Ужас впился в сердце Танфии - бессмысленный, как боязнь пауков, и неудержимый. Ей хотелось бежать с воплями, не разбирая дороги. Левая рука вырвалась из пут и мертвой хваткой вцепилась в рукоять элирского ножа в потайном кармане.
      Каменное навершие едва не ожгло ей ладонь, но девушка перехватила нож за прохладную рукоять. Клинок пламенел адамантовым блеском.
      Ее охранник был слишком занят, заряжая самострел, чтобы заметить, что она делает. Девушка перерезала веревку и, проскочив вокруг конского крупа, освободила Руфрида. Они бросились к не замечавшему их Линдену, прежде чем солдаты обратили внимание на их побег.
      Лейхолмцы надвигались поступью легкой, как туман. Кони шарахались, приказывал что-то Бейн. Мга смыкалась, точно мрак. Враги были безоружны, но сами их тела источали хлад, иссушавший душу и отнимавший силы, так что мечи и самострелы валились наземь.
      - Коней веди! - крикнул Руфрид, встряхивая брата. - Быстро, пока они не удрали!
      Солдаты, ведшие Зимородка, Зарянку и Ястребка, бросили коней, спасая собственные шкуры. Отряд стремительно таял, два коня понесли и скрылись в лесу, понукаемые всадниками. Жеребец старшего встал на дыбы, сбросив Креса, и не успел солдат встать, как над ним склонилась тень, протягивая к сердцу многопалую руку, похожую на бледный клинок.
      Бейн сломался. Крики его сменились воплями, и он начал пятиться от посредника. Закутанная в плащ фигура стояло недвижно, опершись о посох - но лицо Бейна исказилось мучительным узнаванием, словно самую его душу рвали из тела по клочку. Танфия не могла отвести взгляда от ужасной сцены. Потом посредник метнулся вперед - не шагнул, но переместился недвижно; семипалая длань вонзилась в грудь регистата, как нож в гнилое яблоко, и Бейн упал.
      Девушку окружали призраки. Откуда взялся ее противник, она даже не заметила - его тягостное присутствие обрушилось на нее разом. Ноги девушки подкосились, она упала, и хотя бхадрадомен казался невесомым, она задыхалась. Она тонула, вяло отбиваясь, тело быстро немело...
      В руке задрожал нож. Танфия ударила вверх последним рывком. Клинок не встретил сопротивления, будто вошел в воздух.
      Но тварь взвыла. Отскочив, она сделалась видимой - зажимая руками рану на груди, с ужасом взирая на свою погубительницу. По пальцам девушки стекала желтоватая жгучая кровь. Боги, она ранила эту мерзость!
      Вопли твари были ужасны, они проникали под череп, заставляя девушку зажать уши, чтобы не слышать пронзительных, чуждых слов: "Аэр-роф! Мнелим, мнелим!".
      Сияние элирского клинка разгоняло мглу, навершие искрилось и мерцало. Чужинец, напавший на Танфию, рухнул и замолк, но вопли его подхватили десятки голосов, нарезая воздух ножами боли. Танфия увидела посредника совсем рядом с Линденом, - словно тот остановился на полдороге, чтобы бросить на девушку леденящий взгляд. Задыхаясь, она ткнула в его сторону сияющим ножом.
      Посредник поднял голову. Краткий миг Танфия смотрела ему в лицо голый череп. Белые глаза взирали на нее с ненавистью, страхом и холодной расчетливостью. Потом он исчез, словно проглоченный туманом.
      Последние кони били копытами в землю, готовые понести, их ржание смешивалось с пронзительными криками бхадрадомен. Танфия свернулась в комочек на сырой земле.
      - Тан!
      Руфрид тряхнул ее за плечо.
      - Они ушли! - крикнул он. - Что ты сделала?
      Девушка подняла голову, и разом вскочила на ноги, увидев рядом труп бхадрадомена. Тело казалось маленьким, иссохшим. Рот его застыл открытым в последнем вопле. Остальные клочками тумана скрывались в мглистом мертвом лесу. Крики их стихали.
      - Дело в этом, - ответила Танфия, показывая нож. Блеск клинка начинал меркнуть. - Нож пробил его, как мыльный пузырь.
      Линден боролся с конями, не давая им умчаться вслед за прочими. Они с Руфридом бросились ему на помощь.
      Двое людей Бейна лежали мертвы - Крес и еще один. Земля вокруг них уже вскипала насекомышами. Танфия в омерзении отвернулась.
      В нескольких шагах лежал сам Бейн. Остекленевшие глаза смотрели в небо, в груди зияла кровавая рана. Пухлое его лицо искажала последняя гримаса бессильной злобы.
      - Вот теперь он точно мертв, - выдохнул Руфрид, принимая от Линдена вожжи Ястребка. - Вы двое в порядке?
      - Я - да, - ответил Линден, хотя по его виду можно было предположить скорей обратное. - Как только бхадрадомен ушли, полегчало.
      - Когда меня перестанет трясти, я сама скажу, - сообщила Танфия. Во рту у нее так пересохло, что она едва могла сглотнуть.
      Руфрид подобрал поводья и запрыгнул в седло.
      - Уносим отсюда ноги, - скомандовал он.
      К закату они выбрались из Ардакрии и выехали на широкий луг. Весь день они скакали без отдыха, и только когда деревья остались позади, ужас отпустил путников, и они немного пришли в себя.
      Утром, выспавшись и поев, путники почувствовали себя родившимися заново. Воздух был сладок, небо - ясно, трава - мягка. И при дневном свете они смогли обсудить случившееся.
      - Жаль, нельзя вернуться и посмотреть, что стало с Зыркой, - вздохнула Танфия. - Я хочу быть уверена, что он не страдал.
      - Ну, из-за какой-то псины мы возвращаться не станем! - отрубил Руфрид.
      - Он не "какая-то псина"! - вспыхнула Танфия. - Он был нам как родич, и он лучший друг моего отца! Отец мне доверил за ним приглядывать, а я что натворила?
      - Прости, Тан. Я не хотел тебя обидеть. Но вернуться мы не можем.
      - Знаю! - огрызнулась девушка. - Все равно на душе тошно.
      - Зырка мою работу делал, - несчастным голосом выговорил Линден. - Нас охранял.
      - Не кори себя так, - посоветовала Танфия. - Даже если б ты не заснул, с бейновой оравой тебе было не справиться. Вчера ты испугался, но твой страх всех нас спас.
      - Не только, - вставил Руфрид. - Лин, что на тебя нашло? Тебя как подменили. Ты заорал, что эти ребята - не люди, и я вдруг увидел, о чем ты - хотя я б и без этого обошелся, спасибо. Это было ужасно.
      - Мне тоже, знаешь, невесело было, - ответил Линден. - Я ничего поделать не мог.
      - Если б не ты, - заметила Танфия, - мы бы уже сидели в скальдской тюрьме.
      - А если б не твой нож...
      - Странно, - произнесла девушка. - Этот дурацкий ножичек, которым и масла не намажешь, вдруг рубит веревки и заставляет бх... лейхолмцев разбегаться с воплями. Ты все еще убежден, что я нашла его случайно, Руфе?
      Юноша пожал плечами.
      - Да что в тебе такого особенного, что ты получаешь такие подарки?
      - Считаешь, что во мне ничего особенного?
      Руфрид застонал.
      - Да я не об этом! Я только спросил... ну, неважно.
      - Теперь мы знаем, - проронил Линден. - Твари, которые напали на нас в Излучинке и убили Эвайна, принадлежат бхадрадомен. Царь... использует бхадрадомен против своего народа.
      - Нет, - прошептал Руфрид. - Я не верю, что все так плохо.
      - Даже если так - Бейн не знал, - добавила Танфия. - Это у него на лице написано было! Когда он понял, то чуть со страху не умер! Он называл эту тварь "господин посредник". Но посредники - люди, и не становятся ни на чью сторону, а только судят, честно и мудро. Они люди. Бессмыслица какая-то.
      - Будь я проклят, если понимаю, что творится в мире, - заметил Руфрид.
      - А если царь не знает, с кем имеет дело? Его надо предупредить!
      Руфрид тяжело вздохнул.
      - Ох, Танфия. И кто мы такие, чтобы царь нас слушал? Если он имеет что-то общее с бхадрадомен, он об этом знает, уж поверь. А чтобы нам понять, что им движет - это без толку.
      - А я не могу опустить руки! - ответила Танфия и, промедлив миг, добавила: - Только давай не будем называть их по имени. Вдруг накликаем.
      Ради разнообразия Руфрид не стал над ней насмехаться. Его самого передернуло.
      Гулжур вглядывался в маслянистую поверхность кровавика, но сосредоточение давалось ему с трудом. Он был один в чаще, сгорбившись над камнем. Гнев в нем смешивался с чувством триумфа. И расчетом.
      Ему пришлось убить Бейна. Разбежавшиеся солдаты не в счет - их россказням никто не поверит. Но Бейн знал.
      Будь проклят мальчишка, тот, что сорвал пелену обмана. Всегда найдется человечишко, которому не отвести глаз. И будь проклята Предком девчонка, владевшая древним оружием, которого Дозволяющий надеялся никогда боле не видеть. Она убила одного из соплеменников Ру. Но куда хуже был страх, порожденный трепещущим аэр-роф, прорастающий из родовой памяти древнего ужаса. Даже сам Гулжур опасался этого клинка, и не осмелился последовать за беглецами, чтобы отмстить. Позже, когда девчонка осмелеет...
      - Дозволяющий?
      Вокруг него сплелась равнина. Жоаах уже поджидал его.
      - Способствующий.
      - Я едва вижу тебя. Здоров ли ты?
      - Утомлен, друг мой. Я только что усвоил отрезвляющий и весьма полезный урок.
      - И какой же?
      - О вреде самоуверенности, - ответил Гулжур. - О пользе уроков прошлого. Не все оружие, сгубившее нас, уничтожено, и не все человеки слепы.
      - Что случилось? - озабоченно спросил Жоаах.
      - Я все расскажу позже. Мне о многом надо поразмыслить. Но не тревожься - в общем плане это лишь незначительная погрешность. Мои дела здесь окончены; я возвращаюсь в твои края.
      Путники покинули Сеферет и вступили в землю Дейрландскую. Первый участок их пути - долина Эльфет - оказался легок: по здешним луговым просторам кони могли часами скакать, не встречая преград. Попадались на пути и чистые ключи, и рощи, где можно было собирать осенние плоды и охотиться на кроликов и птиц. Кони не переставали удивлять своих седоков спорые, послушные, стойкие и крепко стоящие на ногах. Мечта достичь Парионы казалась все более исполнимой.
      По мере того, как путники заходили в глубь Дейрланда, земля становилась все суровей. Пропали поля - лишь окаймленные скалами, заросшие жесткой травой чаши разрывали дикую седую чащу. Танфию поразило, насколько редко населен этот край - куда реже, чем покинутый Сеферет. Одиночество давило ее. В сумерках ей мерещились тени за плечом, и слышались голоса, но обернувшись, она не видела никого.
      Часто вспоминала она о своем разговоре с госпожой Амитрией. Образ старухи, поющей Песнь творения, и синяя ночь за ее плечами, не ли у девушки из головы... и все, о чем говорили они, боги, и предания, и дальние края, обретало в мозгу Танфии свои обличья и краски. Думая о Сеферете, она красила его черным и синим Луин Сефера, и костяной белизной его стен. Если так, то цветами Дейрланда были серый цвет тумана, тускло-зеленый - мокрых от росы лугов, и бурый - мертвого орляка.
      - Мне кажется, что здесь не место Брейиде и Антару, - заметила девушка как-то вечером, когда начали сгущаться сумерки.
      - Странные тебе мысли в голову приходят, - буркнул Руфрид, но вполголоса, будто не желая нарушать лесной тишины.
      Деревья росли редко, так что стройные стволы ясеней не застили путникам взора; и вдалеке через лес проходил строй охотников, ряд синих теней в тумане. Одни, пешие, несли копья, другие ехали на низеньких жилистых коньках. И мужчины, и женщины были одеты в оленьи шкуры, и волосы их были распущены. Танфия и ее спутники остановились радом. Дейрландцы походили на привидения, на охотников из далекого прошлого, допрежь именования земель. Они двигались с томительной неспешностью, как в воде, и туман окутывал их, подобно жидкому голубому свету.
      Что-то проломилось через кустарник, вырвав Танфию из забытья. Добыча охотничьего отряда появилась перед ней, словно из-под земли - могучий олень, чьи развесистые рога касались небес. Кони шарахнулись в испуге; олень замер на миг, тяжело вздымая темные бока. Взгляд его черных глаз, испуганный, и все ж многознающий встретился со взглядом Танфии, и в этот краткий миг девушка поняла, что это не просто лесной зверь, но дейрландский Бог-Олень, изначальная ипостась Антара - нет, самого Анута - охотник и жертва в едином, великолепном теле.
      А рядом стояла белая оленуха с глазами черными, как Нут.
      Потом олень и оленуха метнулись в лес, и дейрландцы устремились за ними. Охотники промчались в сотне шагов от места, где стояли путники, и все ж не повернули к ним головы; лишь тихо пролетели мимо, разметав по ветру накидки из оленьих шкур.
      - Они их не настигнут, - прошептал Линден.
      - Нет, - согласилась Танфия.
      - Не в этот раз, - подтвердил Руфрид.
      Глаза его сияли возбуждением и священным трепетом, руки стискивали поводья, будто юноша мечтал сам оказаться среди охотников. Путники смотрели, пока призрачные охотники не скрылись во мгле, а потом двинулись дальше, и никогда не вспоминали этой встречи. Никакие слова не могли бы объяснить, как вечерние сумерки обратили обычную охоту в древний, несказанный обряд.
      А пару дней спустя, когда путешественники выехали в обширные Менрофские степи, с севера на них обрушилась буря, залив дождем и засыпав градом. Кони перешли на шаг, опустив головы и прижав уши; гривы свисали, как связки мокрых шнурков. Единственными укрытиями по ночам могли служить редкие кусты, и невозможно было разжечь костра. Путники дремали, как могли, завернувшись в непромокаемые плащи, но сырость проникала повсюду. Танфия начала привыкать к холоду и неуютству, к постоянному запаху прелой одежды и мокрого конского волоса. До ближайшего города пришлось бы делать изрядный крюк к югу, а потому, не желая снова попасться солдатам, путешественники продвигались вперед.