Ловушка (№2) - Ловушка для жены

Дарраг улыбнулся.

– Вы научились прекрасно готовить, – похвалил он жену. – А это блюдо пахнет просто восхитительно. Я не сомневаюсь, что оно мне понравится.

Несмотря на то что Дарраг был очень голоден, он все же дождался, когда жена положит себе на тарелку мяса и овощей, и только тогда приступил к еде. Вооружившись ножом и вилкой, он отрезал аппетитный кусочек свинины и отправил себе в рот.

Язык Даррага обожгло огнем, и через мгновение невыносимое жжение распространилось по всей ротовой полости. Он закашлялся. На глазах Даррага выступили слезы, в носу защипало. Его охватило желание немедленно выплюнуть мясо, но Дарраг неимоверным усилием воли подавил его. Он знал, что не должен этого делать на глазах Джанет, которая с тайным злорадством следила за ним.

Проглотив кусочек свинины, он тут же пожалел об этом, так как его горло обожгла острая боль. Что могла Джанет положить в свое блюдо, чтобы добиться столь сильного эффекта? Черный перец? Нет, приправа, добавленная в мясо, была более жгучей. Скорее всего она использовала красный стручковый перец, причем не пожалела его.

Придя к такому выводу, Дарраг бросил на жену сердитый взгляд. Джанет тем временем с невозмутимым видом отрезала кусочек жаркого и, тщательно пережевав его, проглотила, даже не поморщившись. Дарраг пришел в недоумение. Как она могла есть столь острую пищу?

Решив больше не искушать судьбу, Дарраг подцепил на вилку гарнира и отправил его в рот. Но вместо мягких, приправленных тмином, тушенных в сливочном масле овощей он ощутил на зубах жесткие капустные листья, которые громко захрустели, когда он начал их жевать. Даррагу стало нехорошо.

С трудом проглотив овощи, Дарраг посмотрел на жену, которая ела с большим аппетитом. Неужели ей нравилась эта неудобоваримая пища? Более отвратительного блюда Джанет не готовила с того самого дня, когда впервые встала у плиты, чтобы пожарить картошку с беконом. За последнее время она превратилась в прекрасную повариху, изумлявшую и восхищавшую Даррага своим кулинарным мастерством и способностью схватывать все на лету.

Как она могла испортить сегодня ужин? А что, если Джанет сделала это нарочно? Дарраг покосился на кружочки моркови, лежавшие у него на тарелке, с такой опаской, как будто они могли взорваться у него на глазах. «Интересно, каким ядом она их приправила? – думал он. – И главное, почему она все это сделала? Что случилось, пока я был в отъезде?»

Поймав на себе подозрительный взгляд мужа, Джанет безмятежно улыбнулась.

– Вкусно? – спросила она.

– Да... вполне... – пробормотал он и отложил вилку в сторону. – Но я не так голоден, как мне казалось.

– Хотите, я подам десерт? Я испекла ваш любимый яблочный пирог.

Интересно, как именно она испортила его? Дарраг вынужден был отказаться от десерта, не желая рисковать.

– Спасибо, я не хочу, – пробормотал он.

– Жаль, – притворно вздохнув, промолвила Джанет. – Впрочем, возможно, это и к лучшему. Дело в том, что я разрешила Витрувию первому отведать пирога.

– Что?!

– Он уже порылся в нем и съел добрую половину. Я и не знала, что собаки так любят яблоки. Если хотите, я могу достать из его миски остатки и предложить их вам.

Услышав свое имя, в столовую вошел Витрувий и разлегся на полу. Его живот был раздут от обилия пищи, которую он сегодня съел. Пес лениво зевнул.

Дарраг с опаской посмотрел на своего питомца. Он надеялся, что Витрувия не вырвет прямо здесь, в столовой, от яблок и сдобного теста, к которым не привык его желудок.

Джанет продолжала спокойно есть свинину с овощами, запивая их вином.

– Как прошел день? – спросила она мужа, в очередной раз пригубив вина. – Пока вас не было, сюда заглядывали гости. Вас разыскивал какой-то граф со своими приятелями. Они проделали долгий путь из Италии, чтобы увидеться с вами.

Дарраг похолодел.

– Чего они хотели?

– Проконсультироваться с выдающимся архитектором Даррагом О'Брайеном. Забавно, но они знают вас под другим именем. – Джанет побарабанила указательным пальчиком по щеке, делая вид, что пытается что-то вспомнить. – Подождите, как же они вас назвали? А, вспомнила! Малхолленд, граф Малхолленд. – И она впилась в мужа взглядом, не менее жгучим, чем приправа, которую Джанет положила в мясное блюдо. – Вас действительно так зовут, милорд?

«О Боже, она все знает!» – пронеслось в голове Даррага.

– Видите ли, Джанет... – начал было он, но она перебила его, хлопнул ладонью по столу.

– Я не желаю ничего слушать! Как вы посмели обмануть меня? Как вы могли скрывать от меня, своей жены, кто вы на самом деле?

– Я понимаю, что вы сердиты на меня, – промолвил Дарраг, стараясь сохранять спокойствие, – но позвольте мне все объяснить...

– Что объяснять? То, что вы – законченный, презренный лгун?

Дарраг вспомнил предостережение Майкла. Его брат говорил, что Джанет схватит нож и кое-что отрежет Даррагу, если узнает правду. Невольно взглянув на столовые приборы, он взмолился о том, чтобы его жена не оказалась столь кровожадной.

– У меня были причины скрывать от вас свой титул, – промолвил он, предусмотрительно вставая из-за стола.

– Какие еще причины?! – с негодованием воскликнула Джанет. – Разве я не имела право знать, кто вы на самом деле? Или у вас не было возможности сообщить мне об этом?

– Первое время после нашего знакомства я пытался назвать вам свое полное имя, – начал оправдываться Дарраг. – Но вы постоянно перебивали меня, заявляя, что все уже знаете обо мне и больше ничего не хотите слышать.

– А потом? Почему вы не сделали этого позже? Молчите? Значит, у вас нет отговорок, чтобы вразумительно объяснить мне причины своего обмана?

– Дело вовсе не в отговорках. Я просто не придаю титулу особого значения, не титул определяет личность человека.

– А этот дом? – Она обвела рукой вокруг. – Приезжавший к вам граф обмолвился, что у вас есть замок! Почему же вы не отвезли меня туда? Почему вы солгали, сказав, что можете себе позволить лишь это жалкое жилище? Кстати, вы, наверное, позаимствовали этот дом у одного из своих арендаторов?

– Не у арендатора, а у друга, – с удрученным видом поправил ее Дарраг. – Я хотел найти тихое уединенное место, где бы мы могли без посторонних провести медовый месяц, наслаждаясь обществом друг друга.

– Что значит «без посторонних»? Или вы считаете посторонними слуг и повара? – спросила Джанет и, вдруг что-то вспомнив, нахмурилась. – Из-за своих диких фантазий вы уволили Бетси!

– Нет, все не так плохо, как вам...

– Хуже того, вы заставили меня готовить! – перебив его, воскликнула Джанет.

Ее возмущению не было предела. Обеспокоенный начавшейся ссорой, Витрувий сел и жалобно заскулил. Дарраг успокоил собаку, потрепав ее по голове.

– Но вам же понравилось готовить. Вы сами не раз говорили мне, что увлеклись кулинарией.

– Не важно, получаю я удовольствие от этого занятия или нет! – запальчиво возразила Джанет. – Леди не пристало трудиться, впрочем, как и джентльмену знатного происхождения, имеющему титул. Надеюсь, вам это известно? Впрочем, вы никогда не вели себя как джентльмен!

– Хватит, милая, остановитесь, – негромко промолвил Дарраг, чувствуя, что теряет терпение.

– Хватит? Вы запрещаете мне говорить под угрозой расправы? Каким еще унижениям вы готовы подвергнуть меня? – На глазах Джанет блеснули слезы. – Зачем вы все это сделали? Из мести? Вы вымещали на мне свое зло за то, что вас против воли заставили взять меня в жены? Как же вы презираете и ненавидите меня, если решились сыграть со мной такую злую шутку!

Даррагу стало не по себе. Он не предполагал, что Джанет может так странно истолковать его поступки. Она все перевернула с ног на голову и выставила его настоящим подлецом, в то время как у Даррага и в мыслях не было оскорбить или унизить ее.

– Все это не так, – заявил он. – Позвольте, я объясню вам свои намерения.

Джанет опустила глаза с таким видом, как будто больше не могла видеть мужа.

– Вы уже все объяснили. Что бы вы ни сказали, я все равно не поверю вам, потому что знаю, как искусно вы умеете лгать.

– Джанет...

– Я устала и хочу удалиться в спальню.

– Хорошо, пойдемте в комнату и продолжим разговор там.

– Нет, я не желаю, чтобы вы туда входили.

– Не забывайте, что вы моя жена!

У Джанет задрожали губы.

– К моему великому сожалению, – тихо промолвила она. Слова эти задели Даррага за живое, хотя он знал, что они были произнесены в сердцах.

– Как бы то ни было, но мы – муж и жена, – сказал он. – Узы брака будут связывать нас до конца наших дней. Пока смерть не разлучит нас, как говорится в клятве, которую дают новобрачные у алтаря. – Он помолчал. – Если вы поразмыслите над сложившейся ситуацией, то придете к выводу, что вам повезло. Вы должны быть довольны, что все так вышло.

Джанет хмыкнула:

– Чем, скажите на милость, я должна быть довольна? Тем, что вы превратили меня в кухарку? Или тем, что лгали мне?

Дарраг уже жалел о том, что произнес эти слова. Суровое выражение лица Джанет свидетельствовало о том, что она была настроена непримиримо. Но поскольку отступать было поздно, Дарраг решил развить свою мысль.

– Вы хотели иметь титул и получили его. Теперь вы – графиня Малхолленд, – проведя рукой по волосам, сказал Дарраг. – Вы мечтали иметь хороший дом, и ваши мечты скоро сбудутся. Вы будете жить в собственном замке. Он называется Кэйлин-Мур. Вы хотели иметь много денег и большой штат прислуги. Все это у вас теперь есть. Поэтому я и говорю, что вы должны быть довольны.

– Отчасти вы правы. Я действительно была бы довольна тем, что получила, если бы это было все, о чем я мечтала.

– Чего же еще вам не хватает? – с нарастающей тревогой спросил Дарраг. – Может быть, вы жалеете о том, что не стали герцогиней? Боюсь, что эту мечту я не в силах осуществить.

Бросив на мужа удивленный взгляд, Джанет усмехнулась.

– Нет, вы не угадали, – заявила она. – Впрочем, мое заветное желание вы тоже не в состоянии выполнить.

Дарраг озадаченно нахмурил брови. Не дожидаясь, что он ей скажет, Джанет повернулась и быстро вышла из столовой. Дарраг слышал, как она всхлипнула в прихожей. Через несколько секунд раздался стук двери и лязг ключа, который повернули в замке. Джанет заперлась в спальне.

Значит, Джанет все же нашла ключ, который Дарраг прятал от нее. И несомненно, закрыла щеколды на оконных рамах, чтобы муж не проник к ней в комнату через окно. Дарраг пришел в ярость.

Резко повернувшись, он пнул ногой буфет, и стоявшая в нем фарфоровая посуда громко задребезжала.

Витрувий жалобно заскулил, положив голову между лап.

Внезапно гнев Даррага утих. Наклонившись, он погладил собаку по голове, и это успокоило их обоих.

– Ну что ж, парень, похоже, нам придется сегодня спать в одной комнате. Остается надеяться, что меня отлучили от супружеской спальни не до конца моих дней.

Глава 21

Проснувшись на следующее утро, Джанет почувствовала себя разбитой. Она проплакала почти всю ночь под одеялом, стараясь, чтобы Дарраг не слышал ее рыданий.

Как только за окном забрезжил рассвет, она оделась и пошла на кухню заваривать себе чай. Она ожидала увидеть здесь беспорядок – неубранные с вечера тарелки, грязные кастрюли и сковороды, на которых она готовила еду. Однако Дарраг все помыл, убрал и отнес в кладовую то, что они не съели вечером. Но если он надеялся загладить свою вину этим поступком, то просчитался. Джанет была непреклонна.

От одной мысли о том, как жестоко он обманул ее, в душе Джанет мгновенно закипал гнев, как вода в чайнике, стоящем на открытом огне. Громко гремя посудой, Джанет поджарила гренки.

Какой же глупой она была, воображая себе, что Дарраг любит ее!

Через несколько минут в проеме кухонной двери показался Дарраг. Он с удрученным видом молча наблюдал за ней. У него было несчастное выражение лица. Однако Джанет не желала замечать этого.

В кухню пришел Витрувий и стал терпеливо ждать, когда его покормят. С недавних пор у них по утрам установился такой обычай. Джанет решила не отступать от него, поскольку обижалась не на собаку, а на ее хозяина. Взяв собачью миску, она положила в нее остатки свинины, старательно выбрав те кусочки, которые не были приправлены острым красным перцем.

Дав поесть псу, Джанет поставила на поднос чай и тарелку с гренками и вернулась в спальню, так ни разу и не взглянув в сторону мужа. Весь день она провела в комнате.

На следующее утро к дому подкатила роскошная карета. Это был тот же самый экипаж с изображением герба рода Малхоллендов на дверце, на котором молодожены приехали сюда из поместья кузенов Джанет.

Дорожные сундуки Джанет снова были упакованы и погружены в экипаж. В домик Даррага явилась Эйна, расстроенная тем, что молодожены решили уехать. Она обещала убрать все комнаты, постирать постельное белье и надеть чехлы на мебель.

Джанет отдала Эйне все скоропортящиеся продукты, а угрюмый старик остался присматривать за животными.

Эйна помогла Джанет облачиться в элегантное дорожное платье. В этом наряде Джанет впервые за последнее время снова ощутила себя светской красавицей. Однако она хорошо понимала, что сильно изменилась за эти несколько недель и уже никогда не будет прежней. Не отдавая себе отчета в том, что делает, Джанет вдруг крепко обняла Эйну и поблагодарила ее за доброту и отзывчивость. Она пообещала девушке дать ей работу, если та останется без средств к существованию.

– Приезжайте в Кэйлин-Мур, – пригласила она, – там вы ни в чем не будете нуждаться.

Наконец настало время отъезда. Джанет продолжала игнорировать Даррага, и он благоразумно решил отправиться в путь верхом, не обременяя жену своим присутствием в карете.

Джанет, казалось бы, должна была радоваться тому, что навсегда покидает убогое жилище, где ей пришлось пережить много неприятных моментов. Однако, в последний раз взглянув на дом, она испытала чувство горечи и сожаления.

Когда они прибыли в поместье Даррага, солнце уже клонилось к закату. Муж не солгал ей, его замок действительно был внушительным и производил сильное впечатление. И это огорчало Джанет. Древние, сложенные из серых замшелых камней постройки возвышались над простиравшимися вокруг зелеными полями.

Джанет впервые в жизни видела такой огромный величественный замок. Трехэтажная, образовывавшая прямоугольник постройка с внутренним двориком имела узкие, похожие на бойницы окна. В восточной части располагался донжон – жилая башня, которую, по всей видимости, возвели в более позднюю эпоху. Она была увита пышным зеленым плющом.

Неподалеку от нее находилось небольшое кладбище и виднелись руины церкви. В западной части замка возвышалась круглая постройка с коническим завершением. Это была оборонительная башня, с которой ее защитники в эпоху войн вели обстрел по штурмующему эту мощную крепость противнику. Древние камни этого величественного сооружения хранили память о героическом прошлом ирландской земли.

Пока запряженная четверкой коней карета подъезжала к Кэйлин-Мур, Джанет, чувствовавшая себя глубоко несчастной, успела во всех деталях разглядеть замок. Наконец экипаж остановился, и лакей откинул подножку, давая Джанет возможность выйти из кареты. В этот момент Джанет, к своей огромной радости, заметила знакомое лицо среди выстроившихся у крыльца дома слуг, ожидавших прибытия хозяина замка с молодой супругой.

– Бетси! – воскликнула она и бросилась к своей горничной. – О, как я счастлива видеть тебя! Я думала... – Джанет запнулась, а затем, сделав над собой усилие, продолжала: – ...что мой муж отправил тебя назад, в Англию.

– О, миледи, он действительно отпустил меня на родину повидаться с родными. Я целый месяц провела в Корнуолле, а затем приехала сюда, зная, что вы скоро прибудете в замок. До самого приезда в Кэйлин-Мур я и не подозревала, что мистер О'Брайен – вовсе не мистер, а титулованный дворянин, граф, а вы теперь графиня. Вы не говорили мне об этом, миледи.

– Да, я не говорила тебе об этом, – согласилась Джанет, решив умолчать о том, что сама совсем недавно узнала о титуле мужа.

Значит, Дарраг солгал ей, утверждая, что уволил Бетси. Этот обман пополнил длинный список прегрешений Даррага, который мысленно составляла Джанет. Кроме того, он разрешил Бетси съездить на родину. Теперь Бетси, наверное, до конца своих дней будет молиться на него, чувствуя себя обязанной ему по гроб жизни. «Надо же, какой хитрец!» – презрительно подумала Джанет.

Да, но ведь и она сама когда-то вела себя не лучше. Она поменялась местами со своей сестрой-близнецом Вайолет и долгое время водила за нос всех родных и друзей. По сравнению с ее грандиозной ложью поступки Даррага казались всего лишь данью романтизму. Обманщица сама была обманута, какая ирония судьбы!

Впрочем, то, что она вела себя недостойно в прошлом, никак не снимало вины с Даррага за его нынешние проступки.

Теперь она понимала, какие чувства испытывал Адриан, когда вскрылась правда о проделках сестер. Они разбили его сердце и подорвали веру в людей. Его мужское самолюбие было уязвлено. Обманутый и преданный, Адриан вряд ли мог полностью доверять своей супруге, самому близкому человеку на свете.

Джанет захотелось попросить прощения у зятя за свое недостойное поведение в прошлом.

– Как прошел ваш медовый месяц? – беспечным тоном спросила Бетси. – Обстановка была такой романтичной!

Значит, Дарраг внушил служанке, что отсылает ее для того, чтобы остаться наедине с молодой женой и создать романтическую атмосферу! Еще месяц назад Джанет, не скрывая своих чувств, разрыдалась бы на плече Бетси и без утайки поведала бы ей о своих невзгодах. Но теперь она предпочитала держать свои эмоции при себе. Чем меньше люди будут знать о пережитых ею унижениях и лишениях, тем лучше.

– О да, мы жили очень... уединенно, – промолвила Джанет.

Неожиданно раздался пронзительный детский крик, и из дверей замка выбежала девочка. Ее темно-каштановые волосы были заплетены в толстую косу. Она бросилась на шею Даррага, и ее юбка, достигавшая щиколоток, взметнулась от резких движений.

– Наконец-то ты вернулся домой, Дарраг! – воскликнула девочка и, тут же перейдя на непонятный Джанет гэльский язык, стала что-то возбужденно говорить.

Дарраг засмеялся и стал кружить девочку на месте. Затем он что-то сказал по-гэльски и опустил ее на землю.

Девочка захихикала и с любопытством посмотрела на Джанет. Ей было лет одиннадцать, не больше; на ее лице с острым подбородком и широкими скулами выделялись большие красивые зеленые глаза.

– Джанет, вы, наверное, догадались, что эта сорвиголова – моя сестра. Ее зовут Шивон, – промолвил он.

– Рада познакомиться с вами, леди Шивон, – сказала Джанет.

Девочка снова захихикала.

– У вас приятный голос, несмотря на то что вы – англичанка, – произнесла она.

Джанет подняла бровь, но прежде чем успела что-нибудь сказать на эту реплику, на крыльцо высыпали другие родственники Даррага.

Красивую девушку лет пятнадцати со стройной женственной фигурой, очень похожую на своего старшего брата, звали Мойрой. Дарраг рассказывал о ней. У Мойры были каштановые вьющиеся волосы и, как и у брата, ярко-синие глаза. Она вела себя более сдержанно, чем младшая сестра. Подойдя к Джанет, Мойра сделала реверанс и вежливо поздоровалась с ней.

Следующим был Финн. Вряд ли ему было больше двадцати, но, мускулистый и широкоплечий, он походил на силача, способного без особого труда повалить дерево голыми руками. Джанет невольно прониклась симпатией к зеленоглазому юноше, который, галантно поклонившись, поцеловал ей руку.

Последним к Джанет приблизился Майкл, с которым Джанет была уже знакома. Подмигнув ей, он бесцеремонно чмокнул Джанет в щеку.

– Добро пожаловать в Кэйлин-Мур, – промолвил он. – Честно говоря, я не ожидал увидеть вас так скоро в замке.

– Этого никто не ожидал, – игривым тоном сказала Джанет. – Даже лорд Малхолленд.

Услышав последнюю фразу, Майкл бросил на нее виноватый взгляд, а затем вздохнул с облегчением.

– Я больше не подведу вас, миледи, можете доверять мне, – сказал он.

Джанет сообщили, что у Даррага есть еще брат Хойт и сестра Мэри Маргарет. Они уже успели обзавестись собственными семьями и жили отдельно. Однако скоро эти двое должны были приехать в Кэйлин-Мур, чтобы навестить родственников.

Джанет ожидала, что внутри древней постройки будет темно, холодно и сыро. Но интерьеры замка оказались современными и яркими. Светлый холл со стенами сливочного цвета был украшен нарядным лепным бордюром. Изящная балюстрада парадной лестницы радовала глаз. В сопровождении клана О'Брайенов Джанет прошла по всему дому, осматривая помещение за помещением, в том числе отделанный позолотой бальный зал и длинную галерею, в которой висели портреты представителей древнего рода О'Брайенов, живописные полотна, гобелены, палаши, доспехи и другие предметы старины.

Джанет узнала, что большинство семейных реликвий были сохранены благодаря ныне уже покойной матери Даррага, которая в течение многих лет прятала их, не желая отдавать в счет неоплаченных долгов и налогов.

Братья и сестры Даррага наперебой, с чувством искренней гордости рассказывали Джанет о том, как Дарраг работал не покладая рук, чтобы восстановить разрушенный родовой замок и придать ему тот благоустроенный вид, который он имел теперь.

Наконец родственники Даррага ушли, оставив старшего брата наедине с его молодой женой, которой он должен был показать апартаменты хозяев замка, располагавшиеся в древнем донжоне.

Как только супруги остались одни, Джанет убрала свою ладонь с его локтя и отступила на шаг.

Дарраг бросил на Джанет испытующий взгляд, но ничего не сказал. Повернувшись, он направился по коридору в сторону жилой башни. Джанет молча последовала за ним.

Апартаменты графини состояли из трех просторных помещений – спальни, гардеробной и ванной комнаты. Они занимали весь второй ярус донжона. Обивка стен была выдержана в розовато-кремовых тонах, которые здесь и там оживляли ярко-зеленые цветовые акценты. Роскошная мебель орехового дерева теплых оттенков придавала комнатам особый шарм и уют. Джанет сразу же влюбилась в окружающую обстановку, но не подавала вида, что ей очень понравилось новое жилище.

Дарраг сообщил жене, что его апартаменты находятся на третьем ярусе, куда можно подняться по винтовой лестнице. Он тут же предложил показать ей свои комнаты, но она отказалась.

– Благодарю, но я останусь здесь, – заявила Джанет, сжимая в руке ключ от двери, ведущей на лестничную площадку.

Она боялась, что муж отберет его у нее и она не сможет запираться в своих комнатах.

Улыбнувшись, Дарраг покачал головой.

– Дверной замочек не сможет остановить меня, если я захочу проникнуть в вашу спальню, – заявил он.

– И все же я прошу вас держаться подальше от моих комнат, здесь вы нежеланный гость. Навестите лучше своих братьев и сестер, они будут рады вашему визиту.

– Джанет, позвольте мне...

– Пожалуйста, попросите горничную прийти ко мне.

Резко повернувшись, она отошла к окну. Джанет стояла, устремив невидящий взор вдаль и чувствуя, как ее сердце сжимается от боли.

Дарраг тяжело вздохнул.

– Рано или поздно мы должны будем поговорить обо всем начистоту, – тихо произнес он. – Я с нетерпением жду этого разговора.

Джанет никак не отреагировала на его слова, застыв в молчании у окна. И только когда Дарраг вышел из комнаты, она опустила голову и смахнула одинокую слезу со щеки.

Дарраг дал жене неделю, надеясь, что этого времени будет достаточно для того, чтобы ее гнев утих и она наконец-то согласилась выслушать его.

Но когда он сталкивался с женой в коридоре, она окидывала его презрительным взглядом. Он не знал, оттает ли Джанет когда-нибудь, сменив гнев на милость.

Со всеми другими обитателями замка Джанет была приветлива и любезна. Даже Мэри Маргарет, приехавшая только для того, чтобы продемонстрировать антипатию англичанке, на которой женился ее брат, вскоре изменила свое отношение к Джанет, не устояв перед ее обаянием и обходительностью. Обладавший поэтическим даром брат Даррага Хойт, который зарабатывал себе на жизнь литературным трудом, был очарован Джанет, несмотря на то что всем сердцем любил свою жену.

Раньше Даррагу не доводилось видеть, как ведет себя Джанет в великосветских гостиных. И только теперь он понял, почему лондонское высшее общество два года подряд признавало ее первой красавицей.

Она вела себя с его братьями и сестрами так дружелюбно и с таким тактом, что каждый из них чувствовал себя ее лучшим другом. С ее лица не сходила лучистая улыбка, озарявшая все вокруг.

Только Дарраг был обделен ее вниманием. Джанет игнорировала его, словно он был прокаженным. Тем не менее она умело скрывала от родственников Даррага свое недовольство им.

Однако проницательный Майкл все же заметил некоторую напряженность в отношениях супругов. Время от времени он бросал на брата сочувственные взгляды и качал головой, как бы говоря: «Ну вот видишь, я же предупреждал тебя!»

Дарраг, стиснув зубы, решил набраться терпения и ждать, когда же наконец Джанет перестанет злиться на него за обман.

Но, видя, что пропасть между ними становится с каждым днем все шире, он решил во что бы то ни стало поговорить с женой наедине и уладить их затянувшийся конфликт. Он надеялся, что после этого разговора она разрешит ему снова спать с ней.

В течение нескольких недель, предшествовавших ссоре, они безудержно предавались страсти, проводя целые ночи без сна в объятиях друг друга. И теперь длительное воздержание было для Даррага подобно пытке. Он вынужден был часто принимать холодные ванны, чтобы унять возбуждение.

Во время ужина Дарраг обдумывал свои дальнейшие действия, раздраженно посматривая на Джанет, которая без умолку болтала с кем угодно, но только не со своим мужем. Наконец, закончив трапезу, братья и сестры Даррага покинули столовую. За столом остались только трое – Дарраг, который нетерпеливо потягивал свой портвейн, и увлекшиеся беседой Майкл и Джанет.

Поймав на себе взгляд брата, Майкл понял, что ему пора оставить супругов наедине.

– Прошу прощения, – промолвил он, – но я, пожалуй, пойду... Я собирался сегодня вечером... гм... полистать журнал по ветеринарии.

– Ах вот оно что, – произнесла Джанет, ставя свою чашку на стол. – В таком случае я тоже пойду к себе. Желаю вам приятного чтения и спокойной ночи.

Поднявшись из-за стола, Майкл поклонился.

– Спокойной ночи, Джанет. Всего хорошего, Дарраг.

Дарраг подошел к жене, чтобы отодвинуть ее стул. Она встала. Стоя за ее спиной, Дарраг кивнул брату. Как только Майкл вышел из столовой, Джанет тоже направилась к двери. Дарраг последовал за ней.

Он не отставал от жены ни на шаг, не давая ей шанса оторваться и убежать от него. Она шла молча в свои апартаменты, полностью игнорируя Даррага. Однако, дойдя до лестницы, ведущей в ее комнаты, она резко обернулась.

– Простите, но я не понимаю, куда вы идете? – раздраженным тоном спросила она.

– Наверх.

Джанет покачала головой.

– Но лестница, которая ведет из этой части замка в ваши апартаменты, находится дальше по коридору, – сказала она. – И вы это прекрасно знаете, милорд.

После их приезда в Кэйлин-Мур Джанет стала официально называть мужа «милордом». Это задевало Даррага за живое. Он хотел положить этому конец. Дарраг надеялся, что сегодняшний серьезный разговор поможет им расставить все точки над i и к утру Джанет снова станет нашептывать ему на ухо нежные слова, сгорая от страсти.

– Наша ссора затянулась, – сказал Дарраг. – Нам нужно поговорить, и на этот раз вы выслушаете меня до конца. Думаю, будет лучше, если мы сейчас пройдем в ваши апартаменты, там нам по крайней мере никто не помешает.

– Мы поговорим позже. Я устала и хочу отдохнуть, – промолвила Джанет.

По тону, которым были произнесены эти слова, Дарраг понял, что жена вообще не желала с ним разговаривать – ни сегодня, ни когда-либо еще.

Дарраг схватил Джанет за руку, видя, что она собирается удалиться.

– Нет, мы поговорим именно сейчас! Я настаиваю на этом! – воскликнул он.

Джанет с вызовом посмотрела на него. Дарраг был исполнен твердой решимости на этот раз настоять на своем, и она поняла это. Джанет увидела, что муж охвачен страстью, и его возбуждение передалось ей. И хотя их разделяла пропасть, она знала, что было достаточно одного прикосновения, чтобы их обоих охватило непреодолимое желание близости. Но Джанет все эти дни обходилась без пылких ласк мужа и считала, что и впредь обойдется без них.

– Позвольте мне пройти, лорд Малхолленд, – промолвила она.

На скулах Даррага заходили желваки.

– Вы не сможете вечно отталкивать меня, Джанет.

– Возможно, это и так, но все равно я буду стараться подальше держаться от вас. – Она отдернула свою руку. – Спокойной ночи, милорд.

– Вы пожелаете мне спокойной ночи только после того, как мы поговорим, – заявил Дарраг и, отступив, пропустил ее вперед. – Прошу!

Джанет охватило раздражение.

– Я не желаю, чтобы вы шли со мной!

– Я – ваш муж, и это – мой дом. Я могу входить здесь куда угодно.

Джанет задыхалась от гнева. Даже от прикосновения его руки ее охватило возбуждение. Ее грудь высоко поднималась и опускалась от прерывистого дыхания. Она проклинала себя за слабоволие и малодушие, но ничего не могла с собой поделать. Ее неудержимо влекло к мужу, несмотря на то что она была в ярости от его поступков.

Пронзив жену жгучим взглядом, Дарраг заметил, что ее бьет дрожь вожделения. Огонь вспыхнул в его синих бездонных глазах.

Чтобы не искушать судьбу, Джанет повернулась и, подхватив юбки, бросилась бежать вверх по лестнице. Она боялась, что изголодавшийся по ласке муж может наброситься на нее и овладеть ею прямо здесь, на ступенях.