– Пойду принесу из кухни меню. Суши волосы и читай, – с улыбкой произнес он.

– Прекрасно! – одобрительно сказала Глэдис, но в это мгновение сердце у нее упало: купальный халат отнюдь не новый и не приготовлен специально для нее. Какая-то другая женщина уже надевала его, а может, и не одна. Он предназначался той, что делила постель с Дэйвом.

– А что тебя так удивляет? – с яростью разочарования думала Глэдис, оставшись одна. Просто безумие предполагать, что Дэйв Флэвин, дожидаясь ее, жил все три года в воздержании. В конце концов она тоже успела побывать в постели другого мужчины. И в его ванной.

Однако логика не помогала справиться с болью. Это был ее дом – дом Глэдис, о котором она когда-то мечтала вместе с Дэйвом. И приводить сюда других женщин, заниматься с ними любовью здесь – просто нечестно! Сейчас ей это казалось такой же изменой, как та, из-за которой они развелись…

Но тут Глэдис взяла себя в руки. Ее оскорбленные чувства выглядели попросту смешными. Она порвала с Дэйвом, велела исчезнуть из ее жизни и больше никогда не появляться. Он откровенно признался, что воспринял ее слова буквально. Возможно, Дэйв сделал все это, чтобы избавиться от малейшей мысли о Глэдис. Сперва создал дом, о котором она могла только мечтать, потом привел сюда другую женщину, чтобы доказать: бывшая жена больше ничего для него не значит. В любом случае она не имеет права осуждать Дэйва за то, как он поступал во время разлуки.

Тем не менее эти мысли позволили заново оценить ситуацию – у нее было время подумать, пока она сушила волосы. Конечно, замечательный вечер, полный любви и радости, нежности и смеха, – это прекрасно, никто не спорит, но еще не повод принимать решения, способные изменить жизнь. Единственное, в чем Глэдис теперь уверена: для Дэйва она по-прежнему желанна. Но будущее от этого не становилось более определенным. Что бы ни говорило сердце, голова должна оставаться ясной.

Впрочем, легче сказать, чем сделать. Она пришла к такому выводу, когда Дэйв, вернувшись с меню ресторана, начал обсуждать достоинства того или иного блюда. Он просто заражал Глэдис своим отличным настроением и весельем. И женщина почувствовала, что ее сомнения исчезают как дым.

Следующие два часа показались Глэдис едва ли не самыми счастливыми в жизни. Они с Дэйвом ждали заказанного ужина, отдыхая на диване, пили чудесное белое вино с орешками и оливками и вспоминали лучшие моменты своего супружества. Дэйв включил «Звездную пыль» Стива Бэрнетта, они танцевали, а потом вместе пропели последний куплет и оба радостно рассмеялись.

Когда ужин прибыл, голодная парочка с жадностью набросилась на еду и ела без остановки, словно одно то, что они были вместе, подхлестывало аппетит. Или, по крайней мере, так казалось Глэдис.

Несмотря ни на что, она понимала: все это только игра и рано или поздно им с Дэйвом придется заговорить о том, почему они разошлись. Нельзя же начать все с чистого листа…

Или все-таки можно?

Да и нужно ли, в самом деле, вспоминать скверные времена? Главным образом они ссорились из-за нехватки денег – что ж, больше такой проблемы не существовало. Зачем все портить, возвращаясь к тому, что уже не имеет значения, давным-давно прошло?

Чудесная гармония, рождавшаяся между ними, убаюкивала и успокаивала Глэдис. Без сомнения, Дэйв тоже не собирался разрушать ее светлое настроение. В его поведении не было ничего, что напоминало бы о тяжком и болезненном прошлом. Казалось, они оба заново открывают друг в друге то, что когда-то свело и связало их вместе.

Когда они покончили с ужином, Дэйв поставил романтическое «Болеро» Равеля и настоял на том, чтобы Глэдис прилегла на софу и отдохнула, пока он пойдет на кухню и сварит кофе. Он сказал, что ухаживать за ней доставляет ему удовольствие.

Какое блаженство, думала Глэдис, лениво потягиваясь и откидываясь на кожаные подушки. Просто рай земной. Внезапно ей захотелось раз и навсегда вычеркнуть прошлое из памяти. Может быть, она была действительно слишком категорична, слишком жестоко осудила Дэйва за измену. К тому же в те времена их отношения и без того были достаточно напряженными, а жизнь – весьма и весьма далекой от совершенства.

Им не хватало денег на то, чтобы развернуть бизнес так, как хотел Дэйв; не хватало денег, чтобы – обзавестись детьми, как мечтала Глэдис. Им постоянно приходилось откладывать что-то на потом, до тех пор пока Дэйв не достигнет успеха. А он уже тогда был уверен, что это непременно произойдет. Глэдис же особенно тяжело было отказаться, хотя бы на время, от ребенка. То, что другие семьи, гораздо беднее них, могли себе позволить детей, лишь сильнее заводило и раздражало ее.

Потом в один ужасный день позвонила Вивьен и сообщила, что матери предстоит операция на сердце и операция серьезная. И Глэдис решила помириться с матерью. Что, если она вдруг умрет?..

Дэйв был против того, что Глэдис посещает мать в больнице одна. Он прекрасно знал, как враждебно Софи Ньюмен относится к нему самому и к их супружеству. Понимая, что он прав, Глэдис боялась огорчать мать перед операцией и настояла на своем.

И вот в один из таких визитов к матери…

Но тут пришел Дэйв с двумя чашечками и кофейником на подносе и оборвал череду горьких воспоминаний. Он скользнул взглядом по ее халатику, и глаза его одобрительно заблестели. Глэдис наслаждалась произведенным впечатлением, но внезапно ей захотелось все-таки сказать о прошлом.

– Дэйв…

– Да? – Он тепло улыбнулся.

– Я прощаю тебя за Джулию, – быстро проговорила она, желая покончить с этим раз и навсегда. – Я знаю, в то время у нас была не слишком хорошая жизнь, и во многом это моя вина.

Его лицо застыло. Он прикрыл глаза и медленно поставил кофейник на поднос. Глэдис поняла, что ее слова вовсе не принесли ему ни радости, ни облегчения – скорее, наоборот.

– Я ценю твою… – он остановился; губы его кривила полупрезрительная гримаса, – снисходительность в отношении меня и Джулии. Уверен, ты находишь свой поступок очень благородным… – Его глаза холодно сверкнули. – Но я не желаю, чтобы ты прощала меня за то, чего я не делал.

Глэдис не верила своим ушам. Неужели он снова, примется все отрицать? К чему продолжать лгать, когда она прямо сказала ему, что измена больше не будет стоять между ними, что все прощено и забыто? Почему он не хочет признать свою вину – ведь ей же уже все равно, она же ясно показала это?.. Глэдис смотрела на Дэйва с болью и изумлением.

Звонок в дверь вовсе не снял напряжения. Должно быть, подумалось Глэдис, это официант из ресторана пришел забрать посуду. Она была благодарна ему – пауза давала время все обдумать, покуда Дэйв открывает дверь.

Возможно ли, чтобы Дэйв говорил тогда правду? Но как же свидетельства против него? Зачем Джулии понадобилось обвинять его в столь серьезном проступке, если он ни в чем не был виновен? К тому же Джулия действительно была беременна – это было слишком очевидно…

Лихорадочные размышления Глэдис были внезапно прерваны гневным голосом, доносившимся из прихожей.

Голосом Майка!

Но он-то здесь как оказался?

– Вы совратили мою невесту! Полиции уже все известно. Вы похитили ее! Отойдите, или вам придется отвечать по всей строгости закона.

Дэйв рассмеялся и отступил, пропуская Майка.

– Глэдис, – крикнул он, – похоже, один из твоих друзей явился тебя спасать!

Она едва успела справиться с первым потрясением, когда в комнату ворвался Майк. Дэйв следовал за ним по пятам. Лицо Майка горело яростной решимостью, было видно, что он не потерпит никаких возражений или сопротивления. Он невольно напомнил Глэдис быка, в бешенстве рвущегося навстречу тореро. Ее еще хватило на то, чтобы поплотнее запахнуться в халатик и подняться на ноги.

– Майк, что ты здесь делаешь? – воскликнула она в ужасе; положение, в котором она оказалась, было явно незавидным. – Почему ты не на конференции? Как ты…

– Твоя мать позвонила мне, когда узнала, что тебя увез твой бывший муж, – объяснил он и умолк, только тут заметив, как она одета.

Его глаза медленно расширились, лицо пошло алыми пятнами и даже как-то разбухло от гнева, рот сжался в прямую линию; он тяжело дышал, словно от быстрого бега. Глэдис пыталась найти хоть какие-то слова, чтобы разрядить ситуацию, но ничего не получалось.

– Что он с тобой сделал? – выдохнул наконец Майк. – И чем вы здесь занимались?

Как видно, ее выходные с Дэйвом не замедлили дать плоды. И плоды эти были гроздьями гнева.

Глэдис пришла в смятение. Она совсем не собиралась задевать чувства Майка. Ей просто хотелось выяснить, правильно ли она поступит, выйдет за него замуж, но Майк явно неспособен был прислушаться к подобному объяснению происходящего.

Она смотрела на Майка, полностью утратив дар речи, понимая, что само молчание свидетельствует против нее, но не могла найти слов, которые послужили бы хоть каким-то оправданием.

– Мне кажется, Глэдис, – спокойно произнес Дэйв, – то, что ты в данный момент наблюдаешь, в высших кругах называется праведным гневом.

– А вы вообще держитесь подальше! – оборвал его Майк. – Иначе я… я…

Он смерил Дэйва взглядом и, похоже, передумал угрожать ему, а вместо этого снова обратил возмущенный взор на Глэдис.

Он же меня просто убьет сейчас. На одно безумное мгновение ей пришло в голову, что Дэйв специально подстроил все это, чтобы лишить ее малейшей возможности стать женой Майка.

– Почему бы нам не присесть и не поговорить откровенно и спокойно, как добрым друзьям, за бокалом шампанского, а? – предложил Дэйв; ироническая усмешка ясно читалась в его глазах, но лицо оставалось серьезным.

Майк бросил на Дэйва взгляд, от которого любой ученик застыл бы на месте, но его противник давно вышел из школьного возраста, а потому лишь широко ухмыльнулся. И Майку ничего не оставалось, как вновь обратить весь жар своего возмущения на Глэдис.

– Я требую объяснить, что здесь происходит!

– Прости, Майк, – начала она, отчаянно пытаясь найти слова, которые не сильно ранили бы его, – очень жаль, что у тебя из-за меня столько проблем. Мне просто нужно было увидеть Дэйва и…

– Если мне позволено будет вставить слово, то хотел бы заметить, что Глэдис не принадлежит вам, – вмешался Дэйв; тон его был паточно-сладким, а отсутствием логики он не страдал никогда. – И не будет принадлежать. Даже если вы женитесь на ней. А кроме того, покуда вы не надели ей на палец обручального колечка, «в любви и на войне позволено все», как говаривал старина Шекспир.

– Но не такое, – ответил Майк, глядя на Дэйва с неприкрытым презрением. – По всем сведениям, которыми я располагаю, вы самый бесстыдный и бессовестный подонок, какой когда-либо рождался на свет!

– Сведения, разумеется, получены от всевидящей, всеведущей и никогда не ошибающейся Софи Ньюмен, – не преминул заметить Дэйв.

Глэдис готова была сгореть со стыда и от ярости. Поступок матери казался ей немыслимым оскорблением: так вмешаться в ее жизнь! Заставить Майка уехать с конференции, прилететь сюда, чтобы «спасти» ее, Глэдис… нет, это переходило все рамки дозволенного, как бы мать ни беспокоилась за их с Майком судьбу и будущее! Это означало явное объявление войны Дэйву Флэвину…

– Я принесла шампанское, – прозвенел от дверей женский голосок, внезапно отвлекший всех троих от слишком оживленной дискуссии.

– А, Стефи! – радостно воскликнул Дэйв. – У тебя великолепное чувство момента! Входи, дорогая, входи скорее!

Глэдис вовсе не испытывала к Стефи благодарности за столь неожиданное вторжение. Кроме того, само по себе оно вызывало массу вопросов – значительно больше, чем требовалось.

Великолепная брюнетка на этот раз была в блестящем фиолетовом облегающем платье, не оставлявшем скрытой ни одной округлости ее роскошной фигуры. Внезапно ворвавшись на сцену, она мгновенно оказалась в центре внимания.

Гнев и чувство оскорбленного достоинства в душе Глэдис мигом сменились жгучим подозрением: она все еще не знала, хотя и могла предположить, какое место в жизни Дэйва занимает Стефи, возникшая на пороге с бутылкой шампанского в столь поздний час.

– Кто это? – ошеломленно спросил Майк. Хороший вопрос, подумала Глэдис, обратив горящий взгляд на Дэйва в ожидании объяснений. Как он себе все это представлял, приглашая сюда другую женщину после того, как весь вечер занимался любовью с Глэдис? Или он хотел таким образом уравнять шансы – продемонстрировать бывшей супруге, что, если у нее есть Майк, то у него – Стефи?

Глэдис вдруг припомнилась та гордость, с которой Дэйв отверг ее прощение за историю с Джулией. Что в конце концов все это означает?

– Полагаю, Стефи можно назвать моим очень хорошим другом, – ответил Дэйв с выражением святой невинности на лице.

– Одевайся немедленно, Глэдис! – скомандовал Майк. – Нам предстоит многое обсудить, но без посторонних ушей.

Но не раньше, чем я дам этой женщине понять, что мы снова сошлись с Дэйвом, мгновенно решила Глэдис.

– Моя одежда в спальне, – проговорила она, выразительно взглянув на Стефи; трудно было не понять смысла ее слов.

Впрочем, брюнетку это почему-то вовсе не огорчило. Она только посмотрела на Глэдис с еще большим интересом, чем прежде.

– Разумеется, в спальне. Где ж ей еще быть? – проговорила она, словно не видя в происходившем ничего удивительного.

Глэдис была ошарашена. Майк, в отличие от брюнетки, отреагировал на ее заявление с вполне предсказуемой яростью.

– И почему же, позволь спросить, твои вещи находятся у него в спальне? – прорычал он.

Как ни странно, его бешенство вовсе не задело Глэдис. Она думала совершенно о другом. Внезапно она поняла, что Майк никогда не был ей по-настоящему нужен, никогда не мог дать ей того, чего она хотела. Почему только она не сообразила этого сразу? Ей нужен только Дэйв – однако он словно демонстрировал свое безразличие к Глэдис. Что это – гордость? Неприятие? Нет, ей, должно быть, никогда не узнать отгадки, покуда она не вычеркнет Майка из своей жизни.

– Прошу простить меня, – со всем возможным в ее ситуации достоинством произнесла Глэдис, – я переоденусь. А потом уйду.

Никто не попытался остановить ее. Но, выходя из комнаты, она еще успела услышать радостный голос Стефи:

– У меня хорошие новости. Мы нашли Плонски.

Глэдис едва не споткнулась. В голове у нее царила совершеннейшая сумятица. Как, о Господи, они могли найти Плонски, когда никакого Плонски и на свете-то не было?.. Она пошла вперед, но на полпути к спальне была остановлена очередной репликой Стефи:

– Он не производит спички, как ты думал, Дэйв. Он содержит бюро знакомств.

Глэдис потрясла головой. Но ведь он же всего-навсего плод ее фантазии, разве нет? Однако если Плонски существует на самом деле…

Глэдис внутренне застонала, выстроив связь событий: Ширли Картер сообщила ей о службе знакомств, куда собиралась пойти. Она вовсе не придумывала мистера Плонски. Это имя само всплыло из подсознания.

– Он отрицает, что когда-либо пытался обратиться к нам, – скептически продолжила Стефи. – Говорит, что никогда не пользовался услугами службы изучения потребительского спроса.

– Наконец-то! Вот это то, что я называю достойным противником, – с удовольствием произнес Дэйв. – Нет, он так просто от нас не отделается. Я заставлю его подписать контракт, чего бы мне это ни стоило. Мне очень нравится мысль собирать людей вместе, помогая им найти друг друга.

К тому времени как Глэдис достигла двери спальни, у нее кружилась голова и подгибались ноги. Все так перепуталось – Майк, Дэйв, Стефи, Плонски… Одно потрясение за другим, а она даже не знает, что думает Дэйв об их отношениях.

Похоже, нет особого смысла сознаваться в том, что на самом деле произошло с этим Плонски. Если Глэдис попытается объяснить Дэйву, зачем она воспользовалась этим именем и откуда оно взялось, у Майка возникнет еще больше подозрений на ее счет – если такое, конечно, возможно. Ну и пусть Дэйв разбирается во всем сам, тоскливо подумала она. Он хорошо умеет справляться с любыми проблемами.

С этой мыслью Глэдис вошла в спальню. Оглядев смятую постель и разбросанные по комнате вещи, она на мгновение прикрыла глаза, чувствуя, как забилось сердце при одном воспоминании о вечере с Дэйвом. Может, он всего лишь хотел, чтобы она провела с ним выходные. Может, у него и в мыслях ничего другого не было, а она напридумывала себе Бог знает что, пыталась разобраться в причинах непонимания между ним и Софи, простила его за Джулию…

Ни одной из ее попыток примирения он не встретил с распростертыми объятиями – не стал комментировать ее разговор с матерью, гордо отказался от ее прощения и не менее гордо отрицал даже малейшую свою вину в отношении Глэдис и Джулии… Или он вообще не умеет признавать своих ошибок? Или просто не захотел этого сделать.

Глэдис машинально собрала вещи Дэйва и положила их на постель. С внезапно проснувшимся отвращением она содрала с себя купальный халат, который, вне всякого сомнения, до нее надевала Стефи, и начала натягивать одежду, успокаивая себя тем, что, приехав сюда, она, по крайней мере, сумела разобраться в своих чувствах к Майку.

Она страшно сожалела, что Майк потратил на нее девять месяцев, которые мог с большей пользой для себя провести с другой женщиной. Но сделанного не вернешь, все равно она только сейчас многое поняла. То, что он сорвался ради нее с конференции, заставило Глэдис поежиться от стыда и вины. И что в итоге? Выяснить, что он вовсе не нужен ей… Нет, безусловно, Майк заслуживает лучшего обращения.

Ее мысли прервал громкий стук в дверь.

– Глэдис, ты готова?

Нетерпеливые нотки, прозвучавшие в голосе Майка, заставили Глэдис прикрыть глаза и глубоко вздохнуть. Ужасно, что последний разговор между ними должен состояться именно сейчас, но избежать его невозможно. Она надела туфли, оправила юбку и ответила:

– Я присоединюсь к тебе через минуту.

В душе Глэдис еще теплилась крохотная надежда, что он будет ждать ее в комнате.

Однако дверь распахнулась, и Майк вошел в спальню, решив, вероятно, немедленно разобраться в ситуации, которая грозила разрушить все его планы на будущее. Дэйв и Стефи следовали за ним – они явно не желали упустить момент.

– Определенно на этой кровати спали, – тоном обвинителя провозгласил Майк.

– Как ни странно, – жизнерадостно заметил Дэйв, – это происходит каждую ночь.

– И он никогда не застилает ее по утрам, – желая быть полезной, добавила Стефи. – Я-то уж знаю.

Глэдис задумалась над тем, как часто Стефи должна была наведываться сюда, чтобы судить о привычках Дэйва с такой уверенностью. То, что Дэйв позволял шикарной брюнетке спокойно рассуждать на столь интимные темы, просто выводило ее из себя. С другой стороны, самого Дэйва, должно быть, немало раздражал тот факт, что Майк чересчур откровенно афишировал свои отношения с Глэдис. Поистине, менее удачное время для появления Майка на сцене выбрать было бы тяжело…

Майк не обратил внимания на слова Стефи и Дэйва. С нарастающим презрением он воззрился на Глэдис.

– Это все объясняет. Тебе не удастся оправдаться. Я никогда больше не смогу доверять тебе, Глэдис. Ты не менее виновна, чем…

– Постойте-ка минутку, – прервал его Дэйв, озабоченно сдвинув брови. – Что, вы полагаете, произошло между мной и Глэдис?

– Это совершенно очевидно, – резко ответил Майк.

– Может, очевидно для вас, но не для меня, – все с тем же выражением ангельской невинности на лице возразил Дэйв.

– Вы вступили в сексуальную связь со своей бывшей женой, – раздраженно бросил Майк.

Лицо Дэйва застыло, потом исказилось от крайнего возмущения:

– Как вы смеете так думать о Глэдис? – прорычал он. – Разве вы не знаете, что она меня ненавидит?

Казалось, Майка изрядно озадачила эта неожиданная контратака. Впрочем, Глэдис была ошеломлена не меньше. В какие игры играет Дэйв?.. Совершенно ошарашенная и растерянная, она молча следила за тем, как он разъяренно надвигается на Майка.

– Вы что, полагаете, будто она готова лечь с любым мужчиной, даже если ненавидит его? Вы это хотели сказать?

Майк помотал головой.

– Я только сказал…

– Думаю, вам лучше заткнуться и послушать, что я говорю! – посоветовал Дэйв; в его тоне звучала явная угроза, живые голубые глаза сверкали яростью, он бешено жестикулировал, подчеркивая каждое слово движением руки. – Если вы достаточно нравитесь Глэдис для того, чтобы она спала с вами, вы должны пасть на колени и благодарить Господа Бога и свою счастливую звезду, неблагодарный глупец! Как вы только посмели обвинить ее в том, что она просто так прыгнула ко мне в постель! Возможно, у Глэдис есть свои недостатки, но вот что я хочу вам сказать – а у меня, поверьте, большой опыт – она гордая, сильная и волевая женщина и никогда не прощает подобных необоснованных подозрений. Потому лучше бы вам извиниться, да побыстрее!

Та ярость, с которой Дэйв отстаивал ее доброе имя, ввергла Глэдис в бездну смущения. Почему ему вдруг пришло в голову защищать ее от гнева Майка? Изо всех непредсказуемых поступков Дэйва этот, безусловно, самый ошеломляющий! Какая ему польза от того, что он даст ей возможность помириться с Майком, если не желает, чтобы она стала женой этого человека?

Или ему уже все равно?

Может, он уже получил от нее все, что хотел, и теперь просто возвращает ее назад в объятия Майка?

Глэдис посмотрела на своего потенциального жениха, чтобы выяснить, какое впечатление произвел на него монолог Дэйва. Лицо Майка снова покрылось красными пятнами. Он был не из тех, кто легко, без борьбы способен признать свою неправоту.

– Если вы этого не делали, – проговорил он, – тогда что же тут произошло? И почему она была раздета?

– Что ж, – произнес Дэйв уже более спокойным тоном, – разве это не очевидно?

– Нет.

Глэдис перевела взгляд на Дэйва, заинтересованная тем, как он выпутается. Может, ему фантазия отказала? Но на лице Дэйва уже возникло такое выражение, как у директора школы, отчитывающего ленивого и нерадивого ученика.

– Вся причина в том, что у вас грязное, недостойное, отвратительное воображение, – объявил он. – На деле же все просто. Я позвонил Глэдис домой и сообщил, что хочу видеть ее по вопросу…

– Вы позвонили Глэдис! – прервал его Майк с явным недоверием. – Ее мать сказала, что это Глэдис звонила вам!

Дэйв вздохнул – безгрешный, невинный мученик, да и только.

– Я пытался изложить всю историю вкратце. Сперва я позвонил Глэдис, но она не пожелала со мной говорить. Однако потом ее сострадательная натура взяла вверх, и она перезвонила.

– А зачем вам нужно было с ней встречаться? – Видно было, что подозрения Майка еще не развеялись.

– С тех пор как мы с Глэдис разошлись, у нас остались кое-какие неоконченные финансовые расчеты. Тогда она, можно сказать, субсидировала меня. И я хотел вернуть долг. Глэдис уступила моей просьбе – при условии, что она заедет ко мне в контору, где сможет чувствовать себя в безопасности. Она отказалась брать деньги. И тогда я привез ее сюда, надеясь в спокойной обстановке, не спеша объяснить все. Вот как это было.

– Я вам не верю, – задумчиво пробормотал Майк. Он с сомнением посмотрел на Глэдис, но тут Дэйв заговорил снова, не дав времени задать ей прямой вопрос.

– Это потому, что вы так долго общаетесь со школьниками, с этими развращенными сопляками. В мире бизнеса мы привыкли к большей прямоте. Теперь, когда Глэдис согласилась принять пару миллионов долларов…

– Я вовсе не соглашалась! – воскликнула Глэдис. Дэйв зашел слишком далеко.

– Я же сказал, что не дам тебе ничего есть, пока не согласишься. Ты съела весь свой ужин. Если ты не согласна, зачем же ты это сделала? – возмутился Дэйв; он предоставил ей полную свободу поступить с его рассказом, как ей вздумается; его голубые глаза горели дьявольским вызовом, и Глэдис пожалела, что вообще решилась произнести хоть слово.

– Потому что была голодна, – ответила она. Дэйв задумчиво склонил голову.

– Разумно, – наконец вымолвил он и снова обратился к Майку. – Как бы то ни было, мы оба вымокли под дождем – вымокли до нитки. Глэдис пришлось положить вещи в сушилку, и поэтому вы застали нас обоих в халатах. Теперь, надеюсь, вы удовлетворены? Майк потряс головой.

– Просто кошмар какой-то.

– Ну, может, там, откуда вы прибыли, дождя и не было, но у нас в Лос-Анджелесе разразилась настоящая гроза, – продолжал молоть языком Дэйв. – Да что там гроза – тропический ливень! Даже матери Глэдис придется признать это. И признает, будьте спокойны. Если, конечно, она уже прилетела домой и поставила помело в угол.

– Да, – подтвердила Стефи, на нее как на союзника явно можно было положиться. – Я видела, как они оба бежали под дождем. Лило как из ведра. Наверняка на них и нитки сухой не осталось.

Глэдис мучительно захотелось обрушить этот потрясающий карточный домик, где ложь громоздилась на ложь. Она прекрасно понимала, почему Стефи так живо присоединилась к разговору. Она мечтала, чтобы Глэдис помирилась с Майком, тогда ей не придется делить Дэйва с его бывшей женой.

Но здравый смысл заставил Глэдис придержать язык. Ей будет легче жить с этим безумным объяснением, чем рассказать всю правду. Особенно в том, что касается Майка. Ему и так здорово досталось за сегодняшний день – зачем наносить новые раны…

Со стороны входной двери раздался громоподобный стук.

– Полиция!

Дэйв закатил глаза, развернулся на каблуках и отправился к дверям, чтобы предстать перед законом, а точнее, его присными. Стефи последовала за ним, как преданная собачонка. Каковой она, по сути, и являлась, злорадно подумала Глэдис. Под внимательным, неотрывным взглядом Майка она вышла из комнаты первой, гордо подняв голову, с видом оскорбленной праведницы. Майк плелся по пятам.

На пороге большой комнаты стояли двое здоровенных полицейских, с интересом изучавших обстановку. Появление великолепной четверки отвлекло их от этого философского занятия.

– Есть проблемы? – осведомился один из них деловым тоном.

– А, офицер… – Дэйв пошел ему навстречу с выражением облегчения и благодарности на подвижном лице. – Рад вас видеть.

Он указал на Майка.

– Вот этот человек вломился ко мне в дом и угрожал физической расправой. Если вы можете выдворить его отсюда…

– Постойте-постойте, – прервал его полицейский. – Мы получили жалобу совершенно иного рода.

Но Майк уже шагнул вперед и, схватив Глэдис за руку, потянул за собой.

– Да, это касалось моей невесты – вот она. А этот тип, – он указал на Дэйва, – похитил ее.

Полисмен с любопытством посмотрел на Глэдис.

– Вы мисс Глэдис Ньюмен?

– Да, офицер. Но, боюсь, здесь какое-то чудовищное недоразумение, – быстро продолжила она. – Присутствующий здесь мистер Флэвин… – она кивнула на Дэйва, – собирался дать мне пару миллионов долларов, и…

Она захлопнула рот, в ужасе сообразив, что сама поддерживает безумные фантазии Дэйва. Но, с другой стороны, что еще ей оставалось делать?

Полицейский тяжело вздохнул:

– Леди, поверьте, у меня сегодня выдался очень тяжелый день. Мы получили этот вызов, когда наше дежурство уже заканчивалось. Скажите прямо – вас удерживают здесь против вашей воли или нет?

– Нет, никоим образом. Кроме всего прочего, я уже собиралась уходить вместе с этим человеком, – твердо ответила Глэдис. Ей нужно было вытащить отсюда Майка как можно скорее – требовалось переговорить обо всем, но наедине. Хватит с него, он уже и так достаточно пострадал из-за нее.

– Бедняжки. – Стефи сочувственно погладила полицейского по руке, одарив его обольстительной улыбкой. – Подумать только, получить ложный вызов, когда и так видно, что вы смертельно устали! Пожалуйста, присаживайтесь, а я налью вам по бокалу шампанского. Полицейских она просто очаровала.

– Мне бы лучше пива, – сказал тот, что постарше.

– Да и мне тоже, – согласился второй, улыбаясь Стефи так, словно она была ангелом господним, явившимся им в пустыне.

– Конечно. Сейчас я принесу вам обоим пива.

– Идем, Глэдис, – с отчаянием проговорил Майк.

– С удовольствием провожу вас. – Дэйв изящным жестом указал им на дверь. – И, пожалуйста, Глэдис, если что, ты всегда можешь мне позвонить. Ты же знаешь, я всегда желал тебе только счастья.

Глэдис посмотрела на него грустными растерянными глазами, потом пошла к дверям. Она люто ненавидела Стефи, взявшую на себя роль хозяйки дома, ей вовсе не хотелось никуда идти. Она хотела остаться и разобраться во всем с Дэйвом.

– Чек на два миллиона я отправлю тебе по почте, Глэдис, – крикнул он ей вслед, когда они с Майком уже входили в лифт.

Если ты сделаешь это, я его в клочки разорву, слово даю! – мысленно поклялась она.

– Этот день был худшим в моей жизни, – пробормотал Майк.

– Прости меня, Майк, – сочувственно произнесла Глэдис. Она-то знала, что худшее для него еще впереди.

Двери лифта открылись, и Глэдис ступила в кабину. Позвонит ли ей Дэйв? Или он ясно дал понять, что, если она хочет быть с ним, ей придется позвонить ему самой? Ведь он же говорил, что больше не станет бегать за ней…

Обернувшись, она увидела Дэйва, стоявшего в дверях квартиры. Он смотрел на нее с улыбкой, чуть грустной, чуть насмешливой. Когда двери лифта начали закрываться, он послал ей воздушный поцелуй, явно не думая о том, как это может расценить Майк.

Было ли это прощанием? Или обещанием того, что он будет ждать ее звонка?

Пожалуй, самый важный вопрос сейчас: когда он избавится от Стефи? Он неплохо отшил ее сегодня в конторе. Может, этой ночью она снова получит от ворот поворот?..

Майк подвел Глэдис к машине, которую взял напрокат в аэропорту. Мало того что он потратился на билет, с мрачным ожесточением подумала Глэдис. Ну ничего, мамочка за все ответит!

Майк, вежливый и внимательный, как всегда, усадил ее в автомобиль. Глэдис сухо и напряженно поблагодарила его. Только после того как она устроилась на своем месте, он сел за руль.