В это время в спальне Греты Горден пахло не духами, а жареной колбасой. Когда Грета обедала дома, она была очень бережлива, даже скупа. В ресторанах она мало заботилась о сохранности содержимого кошельков своих спутников и потому выбирала самые дорогие блюда и самые тонкие вина. У себя же дома она была невзыскательна. Врач позволил ей ходить по комнатам, и она отослала прислугу. В столовой на столе стояла маленькая газовая плита. Грета сама приготовила себе скромный обед. Злоба ее немного поостыла, она еще не видела Аниту после ссоры. Нечистая совесть не давала ей покоя, но она надеялась, что принцесса никогда не узнает о письме, которое она послала Питеру. А если узнает? Грета вздрогнула при одной этой мысли. Она знала, как Анита умела мстить. Впрочем письмо навело Грету на размышления. Возможно, среди бумаг есть и другие важные документы? Они могут пригодиться, когда единственный источник ее доходов иссякнет, и газета принцессы прекратит свое существование.

Пообедав, Грета начала разбирать письма Аниты. Войдя в комнату, принцесса застала ее за этим занятием.

— Как вы себя чувствуете? Хочу взять вас сегодня с собой в Уимблдон.

— Но, милая Анита, это невозможно, — запричитала Грета, — доктор говорит…

— То, что он говорит, меня не интересует. Вы должны ехать со мной!

Грета попыталась возражать.

— Боюсь, что нога разболится. Доктор говорит…

Принцесса Беллини приказала ей замолчать и презрительно оглядела остатки скромного обеда.

— Уложите все вещи, необходимые для долгого отсутствия.

— Сколько времени мне придется пробыть у вас? — спросила Грета. Время, проводимое в доме принцессы, было не самым счастливым в ее жизни.

— Месяц, шесть недель, точно не знаю. Я хорошо заплачу вам.

— А газета?

— Я не буду больше издавать ее. Я уже написала в типографию. Мой поверенный ликвидирует все это дело, вам не о чем беспокоиться.

— Но я не могу поехать с вами, пока не поговорю с врачом, — заупрямилась Грета. — Поездка в таком состоянии, с больной ногой — большой риск для меня.

Грета позвонила по телефону врачу, но не застала его на месте. Потом набрала номер другого знакомого врача и попросила его приехать.

— Кого вы позвали? — поинтересовалась Анита.

— Доктора Уэслея…

Анита взвизгнула:

— Идиотка! Немедленно позвоните ему и скажите, чтобы он не приходил!

Дрожа всем телом, несчастная Грета подошла к телефону и позвонила. Но ей никто не ответил.

— Он, вероятно, уже ушел.

— Пошлите кого-нибудь к двери. Его нельзя впускать сюда!

— Анита, чего вы боитесь? — поинтересовалась Грета, — Если вы не хотите его видеть, то можете подождать в соседней комнате. Если я его не приму, это покажется ему странным. Вы ведь знаете, что за мной следят… Полиция заинтересовалась мною после того, как этот дурак-доктор проболтался кому-то о моей ране…

Скрепя сердце Анита вынуждена была смириться. Когда врач пришел, она вышла в соседнею комнату и стояла у двери в спальне, чтобы лучше слышать.

Доктор Уэслей был старым, болтливым человеком.

— Сколько лет прошло, а я вас еще все помню, — гудел он осипшим голосом. — Вы были в дружеских отношениях с семейством Дейлишей… Бедный старик Дональд, он был милым человеком…

Он осмотрел рану и, к большому огорчению Греты, нашел, что поездка в Уимблдон не может повредить здоровью.

— Будьте осторожны, не ходите слишком много, — сказал он и вернулся к старой теме. — Да, да, он умер через шесть часов после моего ухода, не приходя в сознание. А я так надеялся помочь ему. Жаль его сына! Я не был знаком с Питером, но когда услышал все эти сплетни, то сказал себе: «Да, тут что-то нечисто».

Если бы желания Аниты, подслушивающей у двери, сбылись, то бедный доктор по дороге домой непременно сломал бы себе шею.

После его ухода принцесса вошла в спальню.

— Теперь, надеюсь, вы можете поехать со мной без риска для жизни, — насмешливо заявила она.

— Могла бы поехать, но не хочу! — неожиданно для себя самой вспыхнула Грета.

— Меня не интересуют ваши желания! — по привычке отрезала принцесса.

Но на сей раз коса нашла на камень.

Грета Горден пожала плечами.

— Если вы будете разговаривать со мной в таком тоне, нам придется расстаться. И чем скорее, тем лучше. Вы перестали издавать газету, не предупредив меня заранее. Поэтому вы должны выплатить мне жалование за три месяца. Кроме того, за последний месяц вы мне тоже еще не заплатили. И потому у меня нет желания жить в вашем ужасном гнезде!

Принцесса заставила себя улыбнуться.

— Милая Грета, вы не на сцене. Я вижу, вы не в своем уме. Вы поедете со мной и останетесь у меня пару недель. У меня много планов, о которых я хочу с вами поговорить. А потом мы уложим наши вещи и поедем на Капри, в Монте-Карло или куда-нибудь в другое место, более привлекательное, чем Уимблдон.

— Я отказываюсь ехать с вами! Мне придется зарабатывать на жизнь? Хорошо, я буду работать! Мне еще на прошлой неделе предлагали службу на Флит-стрит. Я не поеду в Уимблдон — это мое последнее слово!

Анита не рассчитывала на сопротивление. Она была плохим дипломатом и всегда добивалась своего лишь силой характера. Она не умела переубеждать противников, она умела приказывать.

— Какой стыд! Я обещала…

— Это меня не интересует. Напрасно вы обещали… Вы знаете, что я ненавижу ваш дом и этих хитрых яванцев!

— Эти яванцы — хорошие люди.

— Все равно — я не поеду!

— Вы многим обязаны мне, Грета…

— И вы у меня в долгу, Анита, — ядовито парировала Грета. — Вы должны заплатить мне жалование за последний месяц и за то, что отказали мне, не предупредив заранее!

Руки Аниты дрожали от душившей ее злобы. Она вынула из сумки деньги и, швырнув их на стол, ушла, хлопнув дверью.

Грета Горден чувствовала, что победила, но ее терзал страх перед завтрашним днем.

Она вызвала к телефону Лесли.

— Я хотела бы поговорить с вами.

— Охотно, миссис Горден.

Грета удивилась.

— Вы меня узнали?

— Я прекрасно запоминаю голоса, в особенности, такие симпатичные, как ваш, — любезно ответила Лесли.

— Вы мне очень нужны… — пробормотала Грета.

— Я сейчас же приду к вам.

Лесли с трудом уговорила Лукрецию оставаться в квартире до прихода мистера Колдуэлла.

Та обещала ждать его на лестнице.

…Грета встретила Лесли очень любезно и обрушила на ее голову шквальный монолог:

— Как мило, что вы пришли! Я только что поссорилась с Анитой. На этот раз — навсегда. Она перестала издавать газету, и я потеряла службу… Хотите чашку чая?

Разливая чай, Грета продолжала жаловаться на принцессу.

— Она хотела, чтобы я поехала с ней в Уимблдон и жила у нее целый месяц! Но я ненавижу этот дом, я видеть его не могу! Она устроила мне ужасную сцену, когда я вызвала старого доктора Уэслея. Я хотела, чтобы он осмотрел мою ногу. Он такой милый старик, этот доктор, хотя немного болтун! Вы знаете, он был неотлучно при старом мистере Дейлише? Старый Дональд умер через шесть часов после его ухода! Он умер, не приходя в сознание.

Лесли терпеливо ожидавшая, пока Грета выговорится, вдруг оживилась.

— Доктор Уэслей был домашним врачом Дейлиша?

— Да, да, и очень долгие годы…

…В конце концов Лесли удалось выудить из Греты признание.

— Если на суде что-нибудь узнают, — плача говорила Грета, — Анита должна заступиться за меня. Ведь я не знала, что этот ужасный тип был женщиной! Я сразу заметила, что Анита действовала заодно с этим человеком. Я хотела позвать полицию, но появились эти проклятые желтые черти и попытались выхватить у Дрез револьвер. А я лежала на диване в полуобморочном состоянии, милая моя, и даже не заметила, что меня ранили! Это покажется странным, но все это — чистейшая правда! Когда я очнулась, Анита совсем потеряла голову…

— Дрез больше не было в комнате?

— Нет. Но как она ругалась еще до того, как началась эта ужасная стрельба! Я не могу передать вам и половины всего ею сказанного! Анита выслала меня из комнаты, а на пороге я услышала выстрел. — Грета сделала драматический жест. — У меня закружилась голова, и я упала.

— Каким образом вы вскоре очутились у леди Райтем?

— Анита послала меня туда, чтобы я выпытала у леди Райтем некоторые подробности о Дрезе. Она хотела узнать, угрожала ли она Джен чем-нибудь. И я бегала с пулей в ноге! Доктор говорит, что рана уже бы зажила, если бы я тогда не ходила! Я чуть не умерла от пережитых волнений! Анита — деспотичная натура, но я уверена, что завтра она попросит меня вернуться к ней. А я человек очень миролюбивый, я…

Она остановилась, чтобы перевести дыхание.

— Если вам дорога жизнь, миссис Горден, — холодно произнесла Лесли, — то оставайтесь здесь. Я не хочу вас пугать, но считаю своим долгом предупредить: дела принцессы очень плохи.

Вернувшись домой, Лесли нашла входную дверь запертой. Она открыла дверь, вошла в коридор и повернула выключатель. Лукреции и вещей уже не было. В ящике для писем Лесли нашла телеграмму, содержание которой заставило ее вскрикнуть от радости.

Подымаясь по лестнице, она вспомнила о рассказе Греты. Если бы эта женщина не была так поверхностна, то она могла бы оказать Лесли большую услугу и окончательно разоблачить принцессу…

Найдя новый засов на своей двери, Лесли пожалела, что согласилась переехать к Колдуэллу. Неужели за первым неудачным нападением последует второе? Вряд ли…

Она попробовала зажечь свет в столовой, но тщетно, Лесли удивилась. Внезапно тяжелая рука схватила ее за горло, другая закрыла ей рот.

— Вы кричать — вы умереть, — прошипел в темноте чей-то голос.

Она попыталась утвердительно кивнуть головой.

Дверь тихо закрылась за ней. В комнате находилось двое. Ее унесли в спальню и положили на кровать.

— Вы кричать — вас убить! — снова повторил голос.

Лесли почувствовала, что ее шея свободна.

— Я не буду кричать, — пробормотала она.

— Вы кричать, я перерезать вам горло.

— Я не буду кричать. Можно мне встать?

— Вы тихо сидеть на стул, — незнакомец взял ее за руку, повел в столовую и усадил в кресло.

В полумраке Лесли начала различать обоих мужчин. Оба были маленького роста, желтолицые и широкоплечие, в их стиле Лесли уже успела убедиться. Один из них вышел из комнаты и вернулся с третьим сообщником. Они о чем-то тихо говорили на незнакомом языке. Третий снова исчез. Двое других молча уселись на ковер у ног Лесли…

— Я немного говорить по-английски, — сказал первый. — Прошлой ночью Дига Нагара хотел убить вас. Сегодня он не хотеть убить.

— Что вы со мной сделаете?

— Сейчас идти в автомобиль. Если по дороге говорить — я перерезать горло.

— Вы говорите все о том же. А что будет потом?

— Вы увидеть.

Третий вернулся. Очевидно, он был главарем желтолицей шайки. По его приказу двое других бесшумно исчезли, и он занял их место.

— Не бойтесь, с вами ничего не случится, если вы нам не будете мешать.

К ее большому удивлению, он свободно говорил по-английски.

— Вы нужны моей госпоже, — пояснил третий.

— Кто ваша госпожа?

— Я не буду отвечать на вопросы, мисс. Успокойтесь, вам нечего бояться. Прошлой ночью я хотел вас убить. Но сегодня мне приказано увезти вас. Теперь дом охраняется полицейскими. Как только их бдительность ослабеет, мой друг подаст знак, и мы выйдем отсюда… Если телефон позвонит, не отвечайте…

Лесли посмотрела в сторону окна, где вечер зажигал огни. Автомобили развозили публику в театры… Лесли подумала о том, что вряд ли на одной из сцен Лондона ставят более невероятную драму, чем ту, где сейчас она играет главную роль.

— Вы понимаете, что мистер Колдуэлл вскоре позвонит сюда или приедет? — поинтересовалась Лесли у желтолицего.

Он покачал головой.

— Мы предусмотрели это. — Послали ему от вашего имени телеграмму, что вас вызвали в… я забыл, как называется этот большой город у моря… на западе.

— Плимут? — быстро спросила Лесли.

— Да. До Плимута далеко. Когда Колдуэлл узнает, что вы туда не приехали, вы уже будете в гареме Дига Нагара, великого принца, который умер, но в то же время жив!

Лесли пристально посмотрела на маленького человека, торжественно повторявшего странные слова.

Питер Дейлиш задумчиво шагал взад и вперед по комнате. Он думал о детях, о маленькой Елизавете и о своем сыне, которого он никогда не видел. Все поиски были тщетны. Его ребенок был мечтой, зато Елизавета — реальностью. Он закрыл глаза и увидел перед собою большие, печальные глаза девочки, ее щуплую фигуру. Потом Питер взял лампу со стола и спустился вниз. Он вошел в спальню, поставил лампу на камин и стал осматривать комнату. На кровати лежали платья хозяйки. Рядом стоял четырехугольный черный ящик, и он был приоткрыт. Питер на всякий случай выдвинул его на середину комнаты и поднял крышку… Ящик был наполнен маленькими круглыми пакетиками, перевязанными веревочками. Эти узелки были когда-то белыми, но время и пыль изменили их. Питер с ужасом заметил, что во всех узелках лежали аккуратно сложенные детские вещи, некоторые — из простых, дешевых материй, некоторые — из тонкого полотна, даже шелка. Он развернул один из пакетиков и нашел в нем маленькую детскую ночную сорочку, пару вязаных туфелек и старенький шарфик. К туфелькам была приколота булавкой записка: «Миссис Марз. Мальчик, 10 дней. Корь, девять месяцев».

— Вот и все жизнеописание сына миссис Марз! Корь, девять месяцев! Что-то наподобие надгробной надписи, — горько вздохнул Питер.

Он развязал еще один узелок, надеясь найти что-нибудь о Елизавете. Там лежало платьице из грубого холста, к нему была прикреплена записка со следующими словами: «Молодая девушка по имени Ливей. Коклюш, шесть недель».

Питер рассматривал один пакетик за другим. В каждом читалась трагедия маленького существа.

Наконец он взялся за последний, тринадцатый по счету. В нем лежала ночная сорочка из тончайшего полотна, крошечная рубашонка из фланели и шелковый шарф. На приколотой к шарфу записке было три слова: «Девочка мисс Марты».

Узелок упал на пол, руки Питера задрожали. Он вспомнил полученное письмо: «Дрез поместила твоего сына в хорошее место», — и приписку карандашом: «Прислуга Марты».

Значит, прислуга Марты — миссис Инглеторн?!

Он еще раз осмотрел эти вещи и нашел вторую записку: «Елизавета, девочка мисс Марты».

Колени Питера дрожали, когда он поднимался по лестнице. У себя в комнате он еще раз осмотрел содержимое узелка и вдруг почувствовал непреодолимое желание рассказать о находке Лесли. Он положил узелок с бельем в карман, обвязал шею шелковым шарфом Елизаветы и выбежал на улицу. Он позвонил у дверей Лесли, но никто не отозвался. Окна не были освещены. Он позвонил еще раз. Из соседнего дома вышел какой-то мужчина и подошел к нему.

— Кого вы ищете?

Питер понял, что разговаривает с сыщиком.

— Я хотел бы видеть мисс Моген, — ответил он, — моя фамилия Дейлиш.

— Вот как, вы мистер Дейлиш? Мисс Моген переехала на квартиру шефа-инспектора Колдуэлла. В этой квартире никого нет.

Питер разочарованно поблагодарил сыщика и взял у него адрес Колдуэлла. Он должен во что бы то ни стало поговорить с Лесли. Питер хотел воспользоваться подземкой и уж было направился к ней, но по дороге к станции оглянулся и увидел а течение какой-то секунды свет в окне Лесли. Несомненно, кто-то был в квартире и зажег карманный фонарик! Сыщика уже не было рядом и Питер снова подошел к дому. Неожиданно входная дверь распахнулась. Не раздумывая, Питер, шагнул в коридор и спросил: «Кто здесь?».

О том, что произошло после, он не помнил. Что-то ударило его по голове. Он пошатнулся и упал на колени. Второй удар окончательно свалил его с ног. Кровь текла у него по лицу и окрасила шарф Елизаветы.

Улица была пустынна. В тот момент, когда Питер упал, к дому подъехал автомобиль. Какой-то человек небольшого роста выскочил из дома, что-то неся на руках, вскочил на подножку автомобиля, ловко открыл дверцу и уселся рядом с шофером.

…Автомобиль, не останавливаясь, миновал Пикадилли и завернул в Гайд-Парк. Лесли рассматривала желтовато-коричневые лица своих спутников. У них были узкие глаза, но этим и ограничивалось их сходство с японцами или китайцами. То были, без сомнения, яванцы. Лесли вспомнила: Анита Беллини долгое время прожила на Яве.

— Кто такой Дига Нагара? — спросила Лесли.

— Дига Нагара — единственный, великий, — ответил человек, сидевший рядом с ней. — Он умер, но все же еще жив. Голландцы считают, что его нет в живых.

Ява была голландской колонией, и Лесли в этот миг пожалела о том, что так плохо знает историю и нравы этого острова.

Автомобиль проехал мимо того места, где был найден труп Дрез. Лесли не ошиблась: ее везли в Уимблдон, в мрачное жилище Аниты.

Наконец они подъехали к дому. Дверь закрылась за ней.

— Поднимитесь наверх, — произнес один из яванцев и осветил фонарем широкую, устланную коврами лестницу. Второй яванец взял ее за руку и повел. Лесли не сопротивлялась. Она поднялась по темной лестнице. Спутник Лесли постучал в одну из дверей. Голос Аниты ответил:

— Войдите!

Яванец распахнул перед Лесли дверь, и она очутилась в комнате, служившей, очевидно, будуаром. Стены были покрыты темной, вышитой золотом материей. В этом помещении царил странный, зловещий полумрак. Зеленоватый свет лампы менял все цвета до неузнаваемости.

На диване, поджав по-турецки ноги, сидела Анита Беллини. Жемчужное ожерелье на шее, многочисленные бриллиантовые браслеты на руках. Все эти камни сверкали и переливались на ней как украшения языческого идола. Монокль блестел в полумраке.

— Сядьте сюда, мисс Моген.

Лесли покорно села на одну из подушек, лежавших на ковре, и взглянула в каменное лицо принцессы. Анита стряхнула пепел папиросы.

— Надеюсь, вы будете благоразумны.

— Я тоже надеюсь, — холодно ответила девушка.

— Вы сами понимаете: я не взяла бы на себя риск похитить вас, если бы мое положение не было критическим. Если бы вас убили прошлой ночью, пожалуй, это было бы ошибкой. Вы еще можете пригодиться мне.

Лесли слабо улыбнулась.

— Все, как в романе!

Анита, не обратив внимания на этот иронический возглас, продолжала:

— Слышали вы когда-нибудь о Дига Нагара? Нет? Он был влиятельным яванским принцем. Дига Нагара умер семьдесят лет назад, но яванцы верят в то, что он бессмертен и через своих подданных вкушает все блага жизни. В честь его они готовы на любой подвиг, на любое преступление. Вы были бы убиты по желанию Дига Нагара. Если бы один из этих яванцев взял вас в жены, вы были бы женой Дига Нагара. Вы поняли, что я хочу этим сказать?

Лесли кивнула головой.

— Яванцы очень вежливые и приветливые люди. Но не всегда…

— Это угроза?

— Мистер Колдуэлл сегодня приказал арестовать меня и произвести обыск в моей квартире. Вы это знали? — продолжала Анита.

Лесли была очень удивлена.

— Нет, не знала. Думаю, этот слух не соответствует действительности. Мистер Колдуэлл ничего не сказал мне об этом.

Анита перебила ее:

— К сожалению, это так. Кроме того, вы были сегодня вечером у миссис Горден, и она рассказала вам много лишнего.

— Я давно догадалась бы, что завещание поддельное, если бы раньше узнала, как долго мистер Дейлиш был в бессознательном состоянии. Я видела фотографическую копию завещания и сравнила подпись с настоящей. Не сложно доказать, что завещание, лишающее Питера наследства, поддельное. Врач может подтвердить, что в день, когда мистер Дейлиш якобы изменил завещание, он не приходил в сознание. Завещание вступило в силу только потому, что Питер сидел в тюрьме и не мог явиться на суд заявить о своих правах.

Окончив свой разоблачительный монолог, Лесли с вызовом посмотрела на хозяйку. Но та будто бы не слышала ее.

— Я интересуюсь сейчас исключительно моими собственными делами, — сказала Анита после продолжительного молчания. — Вы должны мне помочь. Пусть Марта сама заботится о себе. Помогите мне бежать. Я дам вам сто тысяч фунтов.

— Мне странно слушать вас, — возразила Лесли. — Помочь вам бежать — не в моей власти. Даже если бы вы предложили мне гораздо больше! Я не шеф тайной полиции и не имею права прекращать уголовные дела. Если леди Райтем не подаст на вас жалобу за вымогательство, вам придется отвечать только за смерть Алисы Дрез.

— Это был несчастный случай.

— Возможно. Но как вы это докажете? Я постараюсь помочь вам только в одном — забуду сегодняшнее приключение и события вчерашней ночи. Но вы должны освободить меня и сказать, где теперь Елизавета!

— Елизавета? Кто это? — хрипло спросила Анита.

— Елизавета Дейлиш, — сказала Лесли, — дочь Питера.

Анита внимательно рассматривала свой мундштук.

— Вначале помогите мне выпутаться из этих неприятностей, — глухо произнесла она.

В голосе Лесли прозвучало презрение.

— Я не могу помочь вам. Вас нельзя спасти. Поздно!

Беллини взорвалась:

— Так знайте кто виноват во всем! Вы! — закричала она, — это вы поставили меня в безвыходное положение! Вы открыли тайну Дрезов! Как собака-ищейка все вынюхивали, чтобы уличить бедную старую Аниту! Но, бедная кошечка, вы недооценили меня. Я умею мстить!

Она поднялась с дивана и подошла к Лесли вплотную.

— Мы отпразднуем свадьбу! — зловеще заявила она и два раза хлопнула в ладоши.

Шесть полуобнаженных желтолицых мужчин окружили Лесли. Та, не двигаясь, смотрела на Беллини.

Потом яванцы унесли Лесли из комнаты и заперли в какую-то каморку. Она не сопротивлялась. За стеной раздался насмешливый возглас Аниты: «Да здравствует невеста!»

Лесли нагнулась и сняла с подвязки подарок Колдуэлла — маленький «Браунинг». Зарядила его. Пистолет придал ей бодрости, и она спокойно осмотрела комнатку. Старый потертый диван. Лампа завешана пестрыми платками. У стены бронзовые вазы. Подняв крышку дивана, Лесли нашла несколько больших платков. Очевидно, то была одежда яванцев.

В комнате находилась еще одна дверь. К большому удивлению Лесли, ключ торчал в замке. Она повернула ключ. Дверь открылась, и Лесли оказалась в спальне. Она закрыла за собой дверь маленькой комнаты и на цыпочках прошла через темную спальню. Ощупью нашла дверь, нажала ручку и выглянула. К счастью, два человека, дежурившие на площадке лестницы, стояли к ней спиной. Лесли осторожно закрыла дверь, бесшумно подошла к окну и попыталась открыть его. Но окно было защищено снаружи решеткой.

Девушка решила, что комната должна иметь еще и выход в ванную комнату. Ощупью нашла дверную ручку, открыла дверь, вошла и повернула выключатель. Это помещение служило гардеробной. Лесли торопливо потушила свет. Идти дальше? А если это — ловушка? Лесли решительно повернула ключ и вошла. Услышав чье-то дыхание, Лесли испугалась.

— Кто здесь? — спросил тихий голос.

Сердце Лесли забилось сильнее: она узнала голос Елизаветы.

— Тише! — прошептала Лесли.

Вытащив ключ, она заперла за собой дверь, зажгла свет и осмотрелась. Она стояла в маленькой комнатке. Дверь была единственной, окно — защищено решеткой. Елизавета удивленно посмотрела на нежданную гостью, потом спрыгнула с постели и кинулась к ней.

— Вы возьмете меня с собой? Я так боюсь…

Лесли поцеловала ребенка.

— Не бойся, — сказала она, — скажи мне, есть ли еще выход из этой комнаты?

Елизавета подвела ее к шкафу, стоявшему у стены.

— Иногда она выходит из шкафа, эта страшная дама со стеклянным глазом. Она говорит, что желтые люди убьют меня, если я буду шуметь.

Лесли открыла дверцу. Шкаф был пуст. Задняя стенка, вероятно, служила дверью, но на ней не было ни ручки, ни замка. Лесли изо всех сил толкнула ее и — оказалась снаружи.

Она вернулась к Елизавете и завернула ребенка в одеяло.

— Идем со мной, только тихо, — прошептала она.

Девочка была в нерешительности.

— Она сказала, чтобы сюда никогда не входила…

Лесли прижала ее к себе и повела через соседнюю комнату. Потом они оказались на площадке узкой лестницы. Коридор был слабо освещен. Внизу Лесли услышала удаляющиеся голоса и заметила под лестницей дверь. В другом конце коридора, вероятно был выход в сад. Толстая цепь и большой засов служили преградой. Лесли не знала, на что решиться. Вдруг отблеск света, падавший из открытой двери на противоположную стену, исчез. Голоса стихли. То был подходящий момент. Лесли сняла туфли, схватила ребенка за руку и бесшумно побежала по коридору.

Дрожащими руками она сняла сначала одну цепь, потом другую. Отодвинула засов и хотела уже повернуть ключ, но в это время сверху кто-то закричал. Раздался звонок, дверь под лестницей распахнулась, и показались трое мужчин. Двое метнулись мимо Лесли и стали подниматься по лестнице. Но третий заметил ее. Лесли выстрелила. Один из яванцев со стоном упал на пол, два других бросились к Лесли, схватили ее, отнесли наверх и положили у ног Аниты. Один из них, говоривший по-английски, поднял руку:

— Госпожа, вот девушка.

Анита протянула к ней унизанный кольцами палец.

— Эта ночь даст тебе душу и тело Дига Нагара, — сдавленно крикнула она. — Дига Нагара — вот твоя невеста!

Питер Дейлиш медленно приходил в себя. Он дотронулся рукой до лица, но оно было мокрым от липкой крови. Питер с трудом поднялся, прислонился к стене и открыл дверь. Но его сразу же схватили чьи-то сильные руки.

— Хелло, кто вы такой? — спросил строгий голос.

— Дейлиш… со мной что-то случилось… я увидел свет в доме и хотел войти. Дверь открылась… больше я ничего не помню.

Сыщик узнал его.

— Дверь открылась? — озабоченно спросил он. — В квартире кто-то был?

Питер кивнул головой и застонал от боли.

— Дайте мне пить.

Сыщик помог ему подняться в квартиру Лесли.

Стакан холодной воды вернул Питера к жизни.

— Все это случилось почти мгновенно, — пояснил ему сыщик. — Я обошел дом, чтобы поговорить с полицейским, что стоял за углом. Готов поклясться, мы беседовали всего несколько минут. Я позвоню мистеру Колдуэллу.

Мистер Колдуэлл тотчас же поднял трубку.

— Я сейчас приеду, — сказал он. — Я получил телеграмму от мисс Моген, ее будто бы вызвали в Плимут…

Через двадцать минут он уже был в квартире Лесли. Питер успел отмыть следы крови на лице, и сыщик забинтовал ему рану. В коридоре Колдуэлл нагнулся и поднял какой-то предмет. Это была туфля, потерянная яванцем. Чтобы найти ее, он осветил пол фонариком. Этот свет и заметил Питер.

— Вас ударили резиновой дубинкой… хороший способ, — сказал Колдуэлл и осмотрелся.

— Мисс Моген еще не было здесь, когда эти желтолицые разбойники попали в квартиру. Значит, она не поехала в Плимут? В этом легко убедиться…

Колдуэлл поехал на телеграф и попросил найти оригинал отправленной телеграммы на его имя. Просмотрев написанную карандашом телеграмму, он убедился в том, что его обманули. Писала не Лесли, но почерк был женский.

Он вернулся в квартиру Лесли и послал сыщика в Скотленд-Ярд. Питер рассказал о своей находке в ящике миссис Инглеторн.

— Я предвидел это, — сказал Колдуэлл, — они обманули несчастную Джен, забрав у нее девочку… Меня волнует судьба Лесли Моген. Хотя, на всякий случай, у нее есть пистолет.

…Через четыре часа автомобиль Колдуэлла остановился у ворот Холлоуэйской тюрьмы. Надзирательница проводила его до камеры миссис Инглеторн.

Арестованная с искаженным лицом сидела на стуле. Узнав Колдуэлла, она хрипло закричала:

— Вы напрасно пришли сюда! Я ничего не скажу вам! Если вам нужен ребенок — ищите его!

— Слушайте внимательно, — спокойно сказал Колдуэлл. — Ваша судьба зависит от вашего ответа. Подумайте. Возможно, вам придется отправиться на каторгу. Может быть, наказание будет еще строже!

— На каторгу?! За что?

— Это еще не все, — вел далее Колдуэлл, — человек, назвавший себя Артуром Дрезом, принес вам мальчика на воспитание. Ребенку было несколько дней. Где он теперь?

— Это ваше дело — искать, — злобно усмехнулась арестованная.

— Было бы лучше, если бы вы сказали, где он, — ледяным тоном произнес Колдуэлл. — Иначе на вас падет подозрение в убийстве.

Толстуха испуганно взглянула на него, ее губы задрожали.

— Это ложь! — закричала она.

— Вы — прислуга Марты?

Она молча кивнула. Потом зарыдала и созналась во всем…

…Когда Колдуэлл вернулся в квартиру Лесли, на улице уже стоял полицейский автомобиль. Дюжина полицейских ждала его возвращения. Колдуэлл предложил Питеру поехать с ним в Уимблдон.

— Лесли там? — спросил Питер.

— Очевидно…

…Автомобиль остановился в ста метрах от дома Аниты Беллини. Четыре сыщика остались за домом, остальные должны были ворваться в дом. Колдуэлл позвонил. В правой руке он держал короткий острый топор, чтобы перерубить цепочку. За ним стоял Питер.

— Вы что-нибудь слышали? — спросил его Колдуэлл.

— Нет, ничего.

— Мне кажется, кричали.

Выждав несколько секунд, он обратился к одному из полицейских:

— Дайте мне лом.

Ловким движением он взломал замок, дверь с треском поддалась. Один удар топором перерубил цепь. Дверь распахнулась, полицейские ворвались в темную переднюю и побежали наверх по лестнице.

Низкорослый, широкоплечий яванец поднял Лесли на руки. Остальные окружили их и запели свадебную песню своей страны, отбивая такт руками. Лесли сжала зубы. Она увидела искаженное злобой лицо Аниты Беллини.

— Прощайте, крошка Моген! — ядовито сказала принцесса. — По окончании этой церемонии вас ждет смерть!

Она вздрогнула, услышав угрожающий треск двери.

— Ни с места! Руки вверх! Все!

Комната наполнилась полицейскими.

Прыжок. Вскрик. Шум падения. Лесли почувствовала, что ее опустили на пол. Потом кто-то снова взял ее на руки, и она увидела взволнованное лицо Питера.

— Бросьте револьвер, Беллини, — вежливо сказал Колдуэлл, — это не имеет смысла. Вы арестованы.

— Я — принцесса Беллини!

— Принцесса Беллини или Анни Дрез, — мне безразлично. Но вы, во всяком случае, та первая, которой я надеваю наручники.