— Думаю, будет лучше, если я положу ваше ожерелье на место в шкаф, леди Райтем. Или вы хотите сделать это сами?

— Ах, это не важно, — равнодушно заметила Джен.

В этот момент Лесли поняла причину смерти Дреза.

Она обняла леди Райтем, подвела к дивану и уложила ее, укутав ей ноги пледом.

— Вы так добры ко мне, — пробормотала леди Райтем, — а я так вас ненавижу!

— Я это знаю, но я всегда хорошо относилась к вам. Успокойтесь. Я никогда не думала, что вы застрелили Дреза.

— Я? — недоверчиво переспросила Джен. — Какая нелепость!

Она поднялась с дивана. — Неужели вы могли подумать такое! — Она нервно схватила Лесли за руку. — Скажите, неужели вы могли так подумать обо мне? Да, я ненавидела Дреза, ненавидела страшно! Вы не знаете, чего мне стоило каждое утро смотреть ему в лицо и не дрожать в его присутствии, когда он с иронической услужливостью твердил свое: «Да, миледи» и «Нет, миледи». А я должна была спокойно сидеть за одним столом с мужем и делать вид, будто не замечаю этого ужасного маскарада!

Лесли дала ей немного успокоиться и спросила:

— В каких отношениях вы были с Антонием Дрезом?

Леди Райтем пристально взглянула на нее.

Потом вдруг резко расхохоталась. От этого смеха Лесли стало жутко.

— Господи, — простонала Джен Райтем, — ну неужели вы не понимаете, неужели вы не догадываетесь?..

Сжав пальцами виски и постанывая, как от страшной головной боли, она выбежала вон из комнаты.

В два часа ночи Лесли устало вышла из автомобиля, остановившегося на углу Северел-стрит. Сыщик, вызвавший ее по телефону, уже ждал.

— Мы у дома миссис Инглеторн, — сообщил он и постучал. Через некоторое время во втором этаже отворилось окно.

— Кто там? — спросил Питер Дейлиш. — Это вы, мисс Моген? Я сойду вниз.

Но его опередила хозяйка.

— Опять?! Господи, чем я провинилась? — запричитала она. — Здесь никого нет, кроме моего жильца, а его рекомендовал мне полицейский!

— Успокойтесь, — сказал сыщик, — эта дама работает в Скотленд-Ярде и хочет поговорить с этим молодым человеком.

— Как не беспокоиться? Я целый день работаю, а мой бедный старик сидит в тюрьме, и он ни в чем не виноват!

В этот момент в дверях появился Питер Дейлиш.

— Я хочу поговорить с вами, Питер, — обратилась к нему Лесли. — Садитесь ко мне в автомобиль. Надеюсь, вы ничего не имеете против того, чтобы этот полицейский чиновник обыскал вашу комнату?

— Пожалуйста, — недоумевающе сказал Питер. — Но я не понимаю, зачем…

— Садитесь в автомобиль, мистер Дейлиш. Я боюсь, как бы вы не простудились, — мягко повторила Лесли.

Он нервно засмеялся.

— Ну, вот еще! На моем месте даже лед растаял бы от справедливого возмущения!

Он сел в автомобиль рядом с Лесли и захлопнул за собой дверцу.

— Чему могу служить, мисс Моген?

Она искоса посмотрела на него.

— Что вы делали сегодня вечером?

— Когда именно?

— С восьми часов?

— Я был дома. Видите ли, я получил работу — писать адреса на конвертах. Начал работу в семь вечера и окончил за несколько минут до вашего прихода. Две тысячи конвертов уже готовы. Но я не понимаю… Что произошло?

— Дрез убит.

— Убит?!

— Его труп был найден около полуночи вблизи Барнс-Коммон.

Дейлиш тихо присвистнул.

— То, что вы меня подозреваете — вполне понятно. После моих диких угроз… Но подымитесь, пожалуйста, ко мне в комнату и взгляните на конверты. Моя комната, кстати, — единственное приличное помещение в этом доме.

Миссис Инглеторн была поражена, увидев Питера и Лесли, поднимавшихся по лестнице.

— Я ничего не обнаружил в этой комнате, мисс Моген, — сообщил сыщик, — кроме разве вот этих вещей. — Он указал на связанные пачками конверты.

— Вы могли и не говорить мне, что работали весь вечер, мистер Дейлиш. Сюда входишь, как в курительную! — поморщилась Лесли.

Действительно, несмотря на открытые окна, комната была полна дыма. Коробка дорогих сигарет была наполовину пуста.

— Я был очень расточителен, — извинился Дейлиш, — но искушение было уж слишком велико…

Сыщик все еще стоял у дверей, не зная, уходить ему или оставаться.

— Спасибо, я через пару минут сойду вниз, — сказала, обращаясь к нему Лесли, и он вышел.

Потом Лесли присела на диван и пристально взглянула на Питера. Он был гладко выбрит и это ему очень шло. Он казался гораздо моложе своих тридцати лет.

Снизу послышался хриплый голос:

— Не выпьете ли чашку чая, мисс?

Питер Дейлиш с улыбкой посмотрел на Лесли.

— Она хорошо варит чай, — тихо произнес он.

— Охотно выпью, — отозвалась Лесли.

Тихо ступая по лестнице, он спустился к хозяйке и также тихо вернулся наверх.

— Вы очень устали, мисс Моген?

— Вы хотите сказать, что у меня ужасный вид? — слабо улыбнулась Лесли. — Но сейчас я не в состоянии обмениваться комплиментами. Иначе мне пришлось бы поздравить вашего парикмахера. Он поработал на славу. Итак — вы знали Дреза…

— Совсем немного…

— Расскажите все, что вы о нем знаете.

Питер наморщил лоб, стараясь вспомнить все.

— Он поступил к лорду Эвериду вскоре после того, как я стал секретарем лорда. Дреза рекомендовала моя тетка, принцесса Беллини…

— Принцесса Беллини? — быстро переспросила Лесли. — Он что — раньше служил у нее?

— Да, он много лет служил у моей тетки на Яве. Муж Аниты был небогатым человеком и работал управляющим на какой-то плантации. Жизнь там очень дешевая, и Анита Беллини могла себе позволить роскошь нанять лакея. После смерти мужа она возвратилась в Лондон, а Дрез сопровождал ее. Я называю Аниту тетей, хотя она — и не родная сестра моего отца. В сущности, между нами нет родства. Не знаю, сколько времени Дрез пробыл у лорда Эверида. Уже будучи в тюрьме, я, кажется, слышал, будто он перешел на службу к леди Райтем.

— Когда вас арестовали?

— Семь с половиной лет назад.

Лесли удивленно взглянула на него.

— И вы отбыли весь срок наказания?

— Да. Меня не освободили раньше времени за хорошее поведение. Я был не очень покладистым арестантом. Думаю, такими бывают все невинно осужденные!

— Мне кажется, принцесса думает, будто вы пробыли в тюрьме всего пять лет. Впрочем, — неважно. Рассказывайте дальше…

В тот момент на пороге появилась странная маленькая фигурка девочки. Ей можно было дать на вид лет шесть. Она была ужасно худа. Ручки, державшие чашку, просто светились. Но прозрачное личико поражало какой-то особенной красотой. Девочка подняла на Лесли свои большие темные глаза.

— Вот чай, — тихо сказала она.

Лесли осторожно взяла чашку из рук ребенка и поставила ее на стол.

— Как тебя зовут? — спросила она девочку. Она хотела погладить ее по голове, но та испуганно отшатнулась.

— Это Беллинда, — улыбаясь, объяснил Питер.

На ребенке было старое ветхое пальто, накинутое на линялую ночную сорочку.

— Я не Беллинда, а Елизавета, — возразила малышка.

Лесли мигом забыла свою усталость.

— Расскажи что-нибудь, детка.

— Мама ждет, — тихо ответила девочка.

— Поговори же с дамой! — послышался голос.

Очевидно, миссис Инглеторн, стоявшая внизу на лестнице, обладала хорошим слухом.

Девочка вздрогнула и робко подошла к Лесли.

— Ты уже ходишь в школу? — спросила гостья.

Елизавета кивнула и тихо произнесла:

— Я почти всегда думаю о моем папе. У меня есть его портрет в книжке… Он очень красивый, мой папа.

— В книжке? Что это за книга?

Голос за дверью ответил за ребенка. Чтобы лучше слышать, миссис Инглеторн поднялась по лестнице.

— Не обращайте внимания на ее слова, мисс. Она немножко ненормальная. Когда видит какой-нибудь красивый портрет, то уверяет, будто это — ее отец. А ее отец — невинный бедняга — сидит в тюрьме!

Ребенок испуганно молчал. Лесли с жалостью погладила Елизавету по волосам. Потом подвела ее к ожидавшей у двери миссис Инглеторн и спросила:

— Можно мне иногда заходить к вам — справляться о Елизавете?

Старуха состроила гримасу, выражавшую благодарность.

— Сколько у вас детей?

— Пять, мисс, — хозяйка с любопытством рассматривала даму — агента ненавистной полиции.

— Как же в этом маленьком домике они все помещаются? Где же остальные? — поинтересовалась Лесли.

Миссис Инглеторн этот вопрос не понравился.

— Они спят в кухне. Только девочки спят со мной в комнате.

— Можно мне посмотреть на них?

— Не поздно ли, мисс? Вы их разбудите, — неуверенно возразила женщина.

Она неохотно стала спускаться по лестнице, и Лесли пошла за ней. В кухню можно было попасть через узкий коридор. Это было жалкое маленькое помещение. В кухне было очень холодно. При слабом свете керосиновой лампочки Лесли увидела на полу не три, а четыре маленькие фигурки. Один из малышей спал в ящике из-под мыла, покрытый грязной тряпкой. Двое детей лежали под столом; они были закутаны в старую солдатскую шинель. Четвертый ребенок лежал в углу за мешком муки. Он спал так спокойно, что Лесли показалось, будто он мертв…

Лесли вышла из кухни. Она вдруг почувствовала себя несчастной. Ведь таких детей в Лондоне — тысячи!

Питер ждал ее.

— Поеду домой. Я очень устала, — сказала девушка и добавила:

— Вам, наверное, нужно будет дать показания мистеру Колдуэллу. Было бы лучше, если бы вы сами к нему пошли. Кстати — вы уже повидали мать?

— Я никогда не был слишком близок со своей матерью. Теперь же она вряд ли захочет меня видеть, — задумчиво произнес Питер.

— Страшно все это, — сказала Лесли и протянула ему руку. — Спокойной ночи, Питер Дейлиш.

Он задержал ее руку в своей.

— Вы необыкновенный человек, мисс Моген.

Инспектор Колдуэлл ждал Лесли в Скотленд-Ярде, и Лесли пришлось нанести еще один визит. Она сообщила ему результаты разговора с Дейлишем.

Он выслушал ее очень внимательно.

— Странно, что все нити этого дела ведут к принцессе Беллини. Да, завтра я поговорю с Питером. А сейчас я отвезу вас домой.

— Не знаю, что нам делать с леди Райтем, Лесли, — сказал Колдуэлл, когда автомобиль тронулся. — Вы, вероятно, не все рассказали мне. Но это так и должно быть: немного романтики в нашей профессии всегда необходимо.

Автомобиль проехал по пустынному Трафальгар-Скверу и через несколько минут остановился у квартиры Лесли.

— Вы, вероятно, знаете все об этом деле, — с легкой иронией заметил Колдуэлл, — а я, бедный, старый чиновник, должен, как слепой, ощупью бродить в этом тумане.

— Да, я, наверное, знаю довольно много, — с усталой улыбкой сознался Лесли.

— Какой чисто женский эгоизм! Вы, конечно, все знаете о Дрезе?

— Кое-что…

Она открыла ключом дверь, и он подождал, пока она войдет в коридор. Потом сказал:

— Обещайте, что останетесь дома и ничего не предпримете, если я вам кое-что расскажу.

— Торжественно обещаю.

Он взялся за ручку двери.

— Антоний Дрез был женщиной!

И, не дав Лесли оправиться от изумления, Колдуэлл захлопнул за собой дверь.

Дрез был женщиной! Невероятно… Невозможно! Лесли устало поднялась по лестнице. Дрез — женщина! Вдруг она вспомнила истерический смех леди Райтем. Значит, она знала об этом!

Лесли оперлась о перила лестницы. Безбородое лицо Дреза всплыло в ее памяти.

Значит, все ее теории рушились?

Приходилось начинать все сначала. Войдя в столовую, Лесли нашла Лукрецию, уснувшую у камина. Лукреция была уверена, что только ее заботы спасали Лесли от всех возможных несчастий.

Шаги Лесли разбудили ее.

— Это вы, мисс? Который час?

— Теперь три часа и чудное утро. Почему вы не ушли спать, бедная, невыспавшаяся курица?

— Я не курица, — запротестовала Лукреция. — Три часа — это очень поздно. Что-нибудь случилось?

Лесли тяжело опустилась на стул.

— Случилось очень многое. Произошло убийство, — устало произнесла она.

— Господи! — воскликнула Лукреция. И кто же убийца?

— Было бы хорошо, если бы я знала это! Приготовьте мне ванну, Лукреция, и дайте немного теплого молока. Потом ступайте спать и не будите меня завтра раньше десяти часов.

— Лондон — настоящий современный Вавилон! И что же этому бедняге перерезали глотку? — не унималась Лукреция.

— Сожалею, что приходится разочаровать вас, дорогая, — отозвалась мисс Моген, — но и без того все достаточно жутко.

На следующее утро Лесли проснулась, услышав голоса за дверью.

— Я подожду, — произнес женский голос, — не будите мисс Моген.

То был голос леди Райтем. Лесли вскочила, накинула халат и, поправив перед зеркалом волосы, вышла в столовую.

Леди Райтем стояла посреди комнаты. В камине ярко пылали угли. Лесли любила эту комнату, утром она казалась особенно уютной.

— Простите, что я так рано пришла, — сказала леди Райтем.

Джен казалась внешне спокойной. Лишь темные круги под глазами говорили о недавно пережитом потрясении.

— Садитесь, пожалуйста. Вы уже завтракали? — осведомилась Лесли.

— О, не беспокойтесь, пожалуйста…

Взгляд Джен Райтем выражал сдержанное восхищение. Она никогда раньше не видела Лесли Моген днем. Даже в хмуром утреннем свете девушка выглядела великолепно.

— Спасибо, я есть не хочу, — сказала леди Райтем, — но охотно выпью чашку кофе.

Лесли многозначительно взглянула в сторону двери, и Лукреция неохотно вышла.

— Представьте себе, я уснула, — сообщила Джен. — Я думала, что не сумею уснуть… В газетах еще ничего не писали об убийстве?

— Это будет в вечерних газетах. Я все знаю о Дрез.

— Вы все знаете о… ней?

— Каким было ее настоящее имя?

— Не знаю. Для меня она была Дрезом.

— Знал ваш супруг о том…

— О том, что она была женщиной? Нет. Бедный Райтем! С ним, наверное, случился бы припадок. Он, в сущности, никогда ничего не замечает…

Барон Райтем женился, когда ему было уже за пятьдесят. Он был старым холостяком, привыкшим к свободной жизни. Целый год он был идеальным мужем. Семейная жизнь была ему в новинку. Но уже через год эта новая жизнь приелась ему, и он всю свою энергию посвятил комиссиям и заседаниям в обществах, членом которых состоял, и с головой ушел в изучение балансов. Джен Райтем была предоставлена самой себе.

— Мой муж редко бывает в Лондоне. Обычно — лишь пару месяцев в году, — задумчиво произнесла Джен, глядя в огонь.

Лесли искусно изменила грустную тему разговора. Она в свое время слышала о том, что барон Райтем после женитьбы продолжал поддерживать одну или несколько старых связей. Джен рассмешило это обстоятельство: человек, с такой легкостью освобождавший себя от жены, никак не мог освободиться от любовниц…

— Ваше имя — Лесли, не так ли? — смущенно спросила Джен. — Вы позволите называть вас так? Вы совсем не так страшны, как мне вначале казалось. Я… я полюбила вас. Если вы достаточно расположены ко мне, я просила бы вас называть меня просто Джен.

Лесли улыбнулась.

— Я тоже хочу извиниться перед вами.

Леди Райтем тотчас же поняла, о чем идет речь.

— Ах, из-за Дреза? Было бы ужасно предположить… Конечно, самое гадкое заключалось в том, что я знала: Дрез — женщина. Я чувствовала себя униженной и больной, когда думала об этом. Трудно говорить о таких вещах… Перед уходом Дрез кинула мне в лицо пару слов, от которых кровь застыла в жилах! И я не успокоюсь до тех пор, пока не узнаю, правда ли то, чем она так нахально хвасталась!

— Не касались ли ее слова изумрудного ожерелья?

Джен Райтем презрительно улыбнулась.

— Это меня мало волновало… Ожерелье, которое я носила вчера вечером…

— Было поддельным, — подхватила Лесли. — Я это знала. Я предположила это, когда вы оставили его лежать на столе.

Они посмотрели в глаза друг друга, и каждая пыталась прочесть мысли другой.

— Вы видели Питера? — неожиданно спросила Джен.

— Да, я видела его прошлой ночью, и он ничего не знал об убийстве…

Помолчав, Лесли добавила:

— Я знаю, вас шантажировали… Ожерелье было частью требуемой суммы. А те двадцать тысяч фунтов, которые вы недавно взяли из банка, — вторая половина выкупа. Предполагаю, это дело рук Дрез. Не так ли?

Джен кивнула.

— Как долго все это продолжалось?

— Точно не помню, во всяком случае, очень долго.

И снова обе замолчали. Нет, далеко не вся истина была обнаружена — только небольшая, видимая часть этого айсберга.

— Вам ничего не хочется мне рассказать? — спросила Лесли.

Джен Райтем опустила голову. Она все еще надеялась, что ее главную тайну так никто и не узнает. И потому прошептала:

— Я не знаю, кто убил Дрез. Аниту это тоже очень волнует… Я была у нее сегодня. Никогда не думала, что она способна так глубоко чувствовать. Бедная Анита всегда хорошо относилась к Дрез…

— Я хочу задать вам еще один вопрос, леди Джен. Это Дрез подделала подпись лорда Эверида? Питер Дейлиш убежден в этом, — упрямо гнула свою линию Лесли.

— Нет, это совершенно невозможно…

— Почему?

На этот вопрос Лесли получила ошеломивший ее ответ.

— Потому, что она не умела ни читать, ни писать.

— Но я видела подпись на ее паспорте, — возразила Лесли.

— Это я за нее подписывалась, — призналась леди Райтем. — Она сказала, что хочет во время отпуска поехать в Париж, и попросила меня подписаться за нее. Это произошло недели две назад. Скажите, что же делать? Ко мне придет полиция… Я охотно дам показания, хотя не знаю, насколько это облегчит поиски убийцы.

— Вы скажете правду? — с нажимом в голосе спросила Лесли.

Джен Райтем ответила не сразу.

— Я скажу то, что сказала вам. Не больше…

— Будет лучше, если я запишу то, что вы мне сказали. Вам нужно будет только подписать протокол. Надеюсь, вы ничего не имеете против? Это избавит вас от лишних неприятностей, — заявила мисс Моген.

Джен колебалась.

— Это необходимо? Хорошо, я согласна.

Прочитав составленный Лесли протокол, она не могла не улыбнуться.

— Вы изложили все это гораздо яснее и лучше, чем сделала бы я сама. Мне кажется, даже, что… вам жаль меня.

— Я очень сочувствую вам, — ответила Лесли, уступая Джен место у письменного стола. Леди Райтем еще раз внимательно прочла последнюю страницу и уже обмакнула было перо в чернила. Вдруг в соседней комнате послышались голоса. Один принадлежал Лукреции, второй, — низкий голос, — Лесли узнала бы из многих. Она распахнула дверь. На пороге стояла принцесса Анита Беллини и недоверчиво рассматривала Лукрецию в монокль.

Лукреция никак не могла успокоиться.

— Вам нельзя входить: мисс Моген занята! Мне все равно, принцесса вы или сама царица Савская!

— Все в порядке, Лукреция. Войдите, принцесса, — сказала Лесли.

Анита вошла в комнату.

— Где… — начала гостья. И тут же увидела леди Райтем, сидевшую у письменного стола.

— Что ты тут делаешь, Джен? — резко спросила она. — Неужели ты дашь полиции письменные показания?

— Леди Райтем не рассказала мне ничего нового, — попробовала вмешаться в разговор Лесли. Но принцесса демонстративно не замечала ее.

— Джен, не смей ничего подписывать! Я запрещаю тебе это! — Низкий голос дрожал от злобы.

Лесли внимательно посмотрела на нее. Убийство Дрез, по-видимому, сильно подействовало на принцессу. Она сильно постарела, углы рта опустились, а воспаленные глаза были красны.

Леди Райтем невозмутимо подписала документ.

— Будь же благоразумной, Анита. Полиция имеет право узнать кое-что о Дрез, — с усталым спокойствием произнесла она.

— Что ты рассказала мисс Моген? Можно мне прочесть? — Анита уже было протянула руку, чтобы взять документ, но Лесли опередила ее.

— Я сама прочту вам, принцесса.

Она стояла теперь таким образом, что между ней и ее разъяренной гостьей оказался письменный стол.

Затем Лесли прочла вслух показания леди Райтем.

— Джен, с твоей стороны было большой глупостью подписать эту бумагу. Эта девица выманила у тебя признание…

— Признание? — улыбаясь, переспросила Лесли. — Ну, это уже слишком! Леди Райтем ведь знала, что Дрез — женщина. И вы это тоже отлично знали.

— Я ничего не знала! — отрезала Анита Беллини. — Знаю только, что вы заманили леди Райтем в ловушку. У нее будет еще достаточно неприятностей…

Анита Беллини вдруг смутно ощутила, что Лесли Моген — не «хорошенькая стенотипистка Колдуэлла», как она ее мысленно называла, а некий фактор, с которым приходилось считаться. Слова Лесли рассеяли ее последние сомнения.

— Леди Райтем дала свои показания. Вам тоже придется потрудиться, принцесса. До или после осмотра трупа… Как вам будет удобнее.

— Не понимаю, каким образом вы запутали и меня в эту историю, — недовольно заметила принцесса. Однако тон ее голоса был явно мягче прежнего.

Немного помолчав, Анита Беллини поправила монокль.

— Возможно, я наговорила вам лишнего. Смерть Дрез подействовала на меня. Будьте любезны еще раз прочесть протокол…

— Да, здесь не к чему придраться, — сказала она, когда Лесли кончила читать.

Казалось, теперь Анита Беллини уже вполне овладела собой.

— Надеюсь, мы расстанемся друзьями, мисс Моген, — довольно любезно произнесла она, — я сделаю все, что будет в моих силах. Но не можете ли вы рассказать мне что-нибудь из того, что не попадет в вечерние газеты?

— Нет, — коротко ответила Лесли.

До ухода обеих дам она нашла возможность шепнуть леди Райтем:

— Не говорите никому об ожерелье и о камне, найденном в руке Дрез…

Около двенадцати дня Лесли уже была у Скотленд-Ярда. Поднимаясь по лестнице, она столкнулась с Дейлишем, выходившим на улицу.

— Я доказал свою полную непричастность к этому делу, — весело сказал он. — Ваш сыщик, очевидно, очень тщательно осмотрел мою комнату. Меня он тоже обыскивал. Между прочим, Белинда вам кланяется.

— Белинда? Ах, — эта маленькая Елизавета? Как гадко с моей стороны! Я совсем позабыла о ней!

— Но она вас не забыла, — рассмеялся Питер и, попрощавшись, вышел на улицу.

Лесли нашла мистера Колдуэлла в его большой, роскошно меблированной конторе. Недокуренная сигарета торчала в углу его рта, мохнатые брови были сосредоточенно сдвинуты.

— Я только хотел позвонить вам. После разговора с этим человеком, которого вы так цените, я пришел к заключению, что он непричастен ко всему этому делу.

— Человек «которого я так ценю», это — Питер Дейлиш, не так ли? — спокойно осведомилась Лесли. — Однако, вы приписываете мне некоторые чувства…

Она подала Колдуэллу запротоколированные показания леди Райтем. Он внимательно прочел их и положил бумагу в ящик стола.

— Вы рассказали принцессе Беллини о камне, найденном в руке Дрез?

— Конечно, нет. Почему вы спрашиваете?

Он желчно усмехнулся.

— Я так и думал. Пять минут назад ее высочество вызывала меня к телефону и сказала, что прочла в одной из газет, будто возле трупа были найдены большие ценности. Но такой заметки в газете быть не может, потому что, кроме нас, никто о находке не знает. К тому же она намекнула, что вы этот слух подтвердили.

Лесли удивленно покачала головой.

— Эта женщина быстро работает. Что же вы ей ответили?

— Я сказал ей, что при Дрез, действительно, было найдено много денег. Она была сильно разочарована.

Затрещал телефон, Колдуэлл снял трубку.

— Полицейский участок Ламбета сообщает, что нашлись какие-то улики. Поскольку дело касается вашего Питера, надо узнать, в чем дело, — сказал он, окончив телефонный разговор.

Лесли взглянула на него.

— Если вы еще раз назовете его «моим Питером», я наговорю вам дерзостей, мистер Колдуэлл!

Он провел рукой по лбу.

— Не знаю, каким образом я пришел к этому выводу, но… у вас с ним есть что-то общее.

Лесли заметила в углу комнаты два больших новых чемодана, оклеенных этикетками океанского пароходного общества.

— Они принадлежали Дрез, — пояснил шеф Лесли. — Нам придется по возвращении осмотреть их содержимое.

…Такси высадило их на углу Северел-стрит, где их уже ждали полицейский комиссар района и сыщик.

— Покажите-ка еще раз бумажку, — сказал Колдуэлл.

Лесли сгорала от любопытства. Инспектор вытащил из записной книжки измятую бумажонку. Колдуэлл прочел написанное и передал бумагу Лесли Моген.

Письмо, а вернее донос — был написан карандашом и очень неуверенным почерком.

«Дейлиш прячет свой револьвер под полом своей спальни, сразу у дверей».

— Откуда у вас эта записка? — спросил Колдуэлл.

— Ее принес нам какой-то мальчишка с улицы. Его будто бы послал какой-то господин и подарил ему за выполнение этого поручения пару медных монет. Я решил сразу известить вас об этом, мистер Колдуэлл.

Они подошли к дому миссис Инглеторн. Дверь тотчас же открыла сама хозяйка. На этот раз она была хорошо, чисто одета и встретила нежданных гостей очень любезно.

— Да, мистер Дейлиш только что вернулся домой. Я его сейчас позову, — поспешила сообщить она.

— Нет, спасибо, мы поднимемся к нему наверх, — опередил ее Колдуэлл. Поднявшись по лестнице вместе с Лесли, он постучал в дверь Питера.

— Войдите, — послышался голос.

Через плечо Колдуэлла Лесли заглянула в комнату и увидела Питера Дейлиш, сидевшего за столом. Перед ним лежал новый пакет конвертов. Он повернулся на стуле и наморщил лоб.

— Хелло! — удивленно сказал он. — Вы хотите еще раз допросить меня?

Колдуэлл окинул взглядом комнату.

— Мне донесли, что вы спрятали здесь, под полом револьвер. Разрешите еще раз обыскать комнату? — спокойно произнес он.

— Пожалуйста.

Колдуэлл направился к двери, поднял угол ковра и сразу увидел сломанную доску. Подняв ее, он всунул руку в образовавшуюся щель между досками и вытащил длинный черный «Браунинг». Питер побледнел.

Но Колдуэлл этим не ограничился. Он снова нагнулся и, тщательно обыскав отверстие, вытащил маленький пакетик, завернутый в тряпку.

Он медленно стал разворачивать находку.

— Господи! — простонал хриплый голос. Подсматривающую миссис Инглеторн чуть было не схватил удар.

Развернув тряпку, Колдуэлл нашел три бриллиантовых кольца, из которых самое маленькое стоило не меньше ста фунтов.

— Что вы знаете об этих кольцах, мистер Дейлиш?

— Я не вор и не взломщик, — ответил Дейлиш уверенным тоном. — Это не моя специальность. Кроме того, эти вещи лежат здесь уже очень долгое время.

Колдуэлл внимательно осмотрел пыльную тряпку. Когда он развернул ее, поднялась целая туча пыли.

— Вы ничего не можете рассказать мне по этому поводу, миссис Инглеторн? — спросил он у появившейся на пороге хозяйки.

Женщина от страха не могла произнести ни слова и отрицательно замотала головой.

— Вы ничего не знаете о пистолете? — не отступал от нее Колдуэлл.

Лицо миссис Инглеторн стало пепельно-серым. Эти камни лежали здесь несколько месяцев, а она ничего о них не знала!

— Я пистолета не видела, — задыхаясь, ответила она.

Колдуэлл внимательно осмотрел оружие, записал марку и номер.

— Пистолет недавно был в употреблении, он еще пахнет порохом, — заметил он. — Это ваш пистолет, Дейлиш?

— Я его никогда не видел.

— Гм, гм! — Колдуэлл присел на диван, где еще недавно сидела Лесли.

Миссис Инглеторн уже успела исчезнуть.

— Вам никто не рассказывал об этом тайнике? — продолжал допрашивать Питера Колдуэлл.

— Нет, никто.

— Иди сюда, Елизавета, — вдруг позвала Лесли.

Худенький ребенок стоял в коридоре и, робко улыбаясь, смотрел на красивую даму. Девочка шепнула что-то, чего нельзя было разобрать. Лесли подошла к девочке и поцеловала ее.

— Чаю? — смеясь переспросила она. — Нет, детка, мы не хотим чаю. Но это очень мило, что ты поднялась наверх.

Темные глаза Елизаветы были со страхом устремлены на стол.

— Что с тобой, детка?

— Это то, что стреляет, — пролепетал ребенок… — Это оружие было сегодня у мамы, я так испугалась…

Колдуэлл услышал ее шепот.

— Твоя мама сегодня держала пистолет? — ласково спросил он, — где же именно?

— В кухне. Один господин принес его и оставил. Он был маленький, с желтым-желтым лицом. Мама положила эту страшную машину на стол и сказала, что нас всех следовало бы убить.

Вдруг она испуганно приложила палец к губам, вероятно, вспомнив наставления матери.

Колдуэлл вышел из комнаты и громко позвал хозяйку. Услышав ее дрожащий голос, он понял, что та слыхала часть его разговора с ребенком.

— Поднимитесь наверх, — коротко приказал он.

Миссис Инглеторн нехотя поднялась.

— Пистолет был принесен сюда сегодня утром. Кто его принес? — отрывисто спросил у нее Колдуэлл.

Женщина беспомощно осмотрелась.

— Какой-то господин принес его. Сказал, что он принадлежит мистеру Дейлишу. Сказал, чтобы я его здесь спрятала. Клянусь, это чистая правда.

— Кто его принес?

— Я этого человека никогда не видела.

— Не болтайте вздора! — рассердился Колдуэлл. — Если вы сейчас же не скажете всей правды, я вас арестую!

Но миссис Инглеторн продолжала клятвенно уверять, что говорит правду.

— Я думала, этот человек, что принес пистолет, был другом мистера Дейлиша, — добавила испуганная хозяйка.

К великому изумлению Лесли Моген, Колдуэлл, очевидно, поверил во все эти клятвенные уверения. А возможно, сделал вид, будто поверил.

— Вы поступили очень неблагоразумно, миссис Инглеторн. В следующий раз, если вам принесут огнестрельное оружие, известите прежде всего полицию, — строго сказал он.

Он спрятал пистолет в карман и поискал глазами ребенка, но Елизавета исчезла.

— Вы освобождены от подозрения, мистер Дейлиш. Но я посоветовал бы вам хорошенько осмотреть комнату: нет ли в ней еще каких-либо тайников, — заявил Колдуэлл на прощанье и спустился с Лесли вниз. Автомобиль уже ждал их.

— Интересно, кто же это принес пистолет? — сидя в мчавшейся машине, задумчиво спросила Лесли.

— Таинственный человек с желтым лицом, вероятно, один из трех, что напали на Питера Дейлиша, — заметил Колдуэлл и рассказал Лесли об этом странном случае.