Рыжебородый сидел, поджав ноги, перед негром и раскуривал сигару. Он старался мысленно представить себе пятьсот стодолларовых бумажек, разложенных на столе. Это должен быть огромный стол! Глаза его рассеянно скользили по берегу.
Баржа выходила из канала на середину небольшой реки.
«Ах, если бы нам удалось поймать его раньше! — думал он, вспоминая о предыдущих встречах с Робином и своих промахах. — А что, если он все же на барже? Негр болтал что-то о заднем помещении каюты, но все они известные лгуны».
— Бэд, — позвал он негра, — пойди-ка посмотри, что там внизу.
— Я, сэр? — матрос испуганно посмотрел на него. — Нет, сэр! В том месте водится нечистая сила. Старый негр умер там недавно ночью.
Рыжебородый попытался уговорить малого, но тот наотрез отказался.
— Шесть ночей подряд там кто-то ломает замок, сэр, — жалобно сказал он. — Это, наверное, дух покойного. Я боюсь…
Он умолчал о том, что замок был сломан ворами, искавшими там еду.
Байрн однако верил в такого рода вещи. Несмотря на многие годы бродячей жизни и сопровождавшие ее разные темные дела, он был набожным человеком и даже носил с собой образок святого Антония. Тем не менее, вскоре, поборов свою боязнь, он подошел к люку и остановился в раздумьи.
И тут рыжебородый ясно услышал раздавшийся внизу смех. Сердце его забилось от радости.
Он тихо заглянул в щель. Замок был действительно сломан, и это подтверждало слова негра, но страх Байрна прошел. Ум его лихорадочно заработал над тем, каким образом можно запереть люк. Заставив перепуганного негра принести набор инструментов, он отыскал среди них два толстых болта различной длины. Длинный болт должен был подойти для его целей.
Робин услышал стук, и догадка мелькнула в его голове. Он толкнул крышку люка, но та больше не поддавалась.
— Эй, приятель, ты напрасно надеешься попасть этим путем в Канаду! — крикнул сверху рыжебородый.
В ответ дождь щепок осыпал его тело, а пуля чуть не задела ухо. Байрн с проклятиями отскочил в сторону и выхватил из кучи инструментов ржавый топор.
— О, сэр, что вы делаете? Меня повесят за это, — завопил Бэд.
В эту минуту буксир делал поворот, и трос, соединявший его с баржей, натянулся, как струна. Двумя быстрыми ударами топора Байрн перерубил этот трос. Затем он бросился вниз и начал крушить борт. Вода хлынула в грузовой трюм. Насмерть перепуганный негр вопил о помощи.
Баржа, кружась, медленно выходила на середину течения.
Рыжебородый рванул рукой еще пару досок обшивки и выбежал на корму. Оттолкнув Бэда от руля, он повернул судно к берегу.
— Я не умею плавать, не умею, — голосил негр.
— Заткнись, — крикнул Байрн. — Подойдем к берегу, тогда прыгай!
Новое, более сильное течение подхватило корму баржи и стало прибивать ее к песчаному откосу. Толчок и Бэд с воплем прыгнул в воду. Рыжебородый спокойно сошел с баржи, когда корма коснулась берега.
Баржа дрогнула, развернулась и снова двинулась к середине. Из воды теперь виднелся только ее борт. Скоро и он скрылся под водой.
Рыжебородый надул щеки.
— Говорил я, что добьюсь своего! — довольно проговорил он и подумал, может ли теперь Лэнни претендовать на свою долю барыша.
Робин только тогда вполне оценил опасность, когда вода, журча, стала просачиваться сквозь старые перегородки баржи.
Звук ломающегося борта и шум воды, хлынувшей в пробоину, подтвердили его опасения. При свете лампочки он осмотрел крышку люка. Она держалась крепко. Все попытки открыть ее не приносили успеха. Октобер сохраняла полное спокойствие.
— Мы тонем? — деловито осведомилась она.
— Кажется, что так.
— Не нужен ли вам нож, Робин?
Она вытащила из кармана нож Лэнни, который выдернула из калитки дома мисс Эллен. Робин выхватил спасительное оружие из рук девушки и потянулся к люку.
Но несмотря на яростную работу, отверстие увеличивалось очень медленно. Вода доходила им уже до груди. Конец приближался с каждой секундой.
— Не попробуете ли вы в другом месте крышки, Робин? Может быть, в ней имеется изъян? — Октобер не теряла мужества.
Робин быстро ощупал доски. Действительно, с противоположного края доска была тоньше и прогнулась под давлением болта сверху. Нож отколол большую щепку без особого труда. В эту минуту корма баржи толкнулась в берег. Только плечи их возвышались теперь над водой. Робин лихорадочно работал. Дыхание девушки за спиной придавало ему новые силы.
Еще движение — и рука его скользнула в отверстие. Напрягшись, он сильно толкнул крышку плечом. И опять его старания потерпели неудачу. Крышка только подалась на полдюйма и опустилась обратно. Но этого оказалось достаточно для того, чтобы железный болт наверху ослаб и выпал из петли. Люк открылся. Схватив Октобер за руку, Робин выскочил на палубу, которая уходила уже под воду.
— Плаваете? — отрывисто спросил он.
— Да, но как долго и далеко?
Борясь с водоворотом и течением, они поплыли вперед. Мимо мелькнуло бревно. Оба благополучно успели нырнуть под него. Рука Робина крепко обхватила талию девушки и вскоре они оказались возле берега.
Ухватившись за кустик, он выбрался на сушу и вытащил за собой Октобер. Минуту оба лежали без движения. Первой заговорила девушка:
— Где же мы теперь?
— Если бы я знал… Черт побери, проклятые камеи!
Второй раз он упоминал о таинственных камеях, и Октобер в этот момент простила ему его сильное выражение.
— Идемте, — предложил он. — Вы простудитесь в мокрой одежде. Необходимо поскорее найти какой-нибудь дом…
Быстро пробежав через небольшой лесок, они очутились у широкого канала. В стороне, у шлюза, виднелся мостик. Перебравшись через него, они увидели невдалеке городок. К нему вела большая дорога.
— Опять мы на дороге, — весело сказала Октобер, — но если она ведет в Литтлбург, я закричу!
— Все, что хотите, но только не Литтлбург, — воскликнул Робин. — Мне кажется, что я бывал здесь. Что-то знакомое…
Рука его ощупала в кармане пачку денег, отнятых у бандитов.
— Мы пойдем прямо в лучший отель и закажем лучшую комнату, лучшую ванну и великолепный обед…
За беззаботным разговором они не заметили, как догнали по дороге какого-то мужчину. Очевидно, он тоже был нездешним, так как обратился к ним с вопросом.
— Будьте добры сказать, что это за место. Я… — неожиданно он умолк.
Перед ними стоял Байрн.
— Это место, откуда ты сейчас уберешься, бородач, — ответил Робин и нанес ему мгновенный удар в челюсть.
Рыжебородый рухнул на землю, но тотчас вскочил, выхватив револьвер. Однако прежде чем, успел взвести курок, рука Робина схватила его за кисть и вывернула с такой силой, что он закричал от боли и выпустил оружие.
— Я достаточно убедил вас, Байрн? — спросил Робин, подбирая револьвер. — При следующей встрече ставлю девяносто девять против одного, что с вами будет покончено!
Оставив рыжебородого размышлять о создавшемся положении, они вошли в предместье.
Не желая рисковать здоровьем вымокшей спутницы, Робин направился прямо в центр. Тихий, небольшой городок походил на дачную местность. Нигде не было заметно полиции. Только у входа в кинотеатр виднелась кучка людей.
— Лучший отель для нас — ближайший, и я его вижу, — сказал Робин и открыл дверь заведения, на вывеске которого значилось: «Ривер-отель».
В вестибюле их ноздри с наслаждением втянули божественный аромат кухни.
Навстречу вышла пожилая женщина в очках и с подозрением оглядела их мокрые фигуры, испачканные вдобавок угольной пылью. Робин поспешил загладить невыгодное впечатление.
— Мы участвовали в пикнике на барже, к сожалению, не особенно чистой, и случайно упали в воду. Не можете ли вы дать нам комнату?
Хозяйка, поколебавшись, вышла и вернулась через минуту в сопровождении рыжего мужчины. Тот критически осмотрел их.
— Да, — наконец подал он голос. — Не думаю, чтобы наш отель подошел вам. Сходите к мисс Ходж. Она работает весь год, а мы завтра закрываемся.
— Нам нужна комната только на одну ночь, — проговорила Октобер.
Хозяева все еще колебались.
Робин решил действовать иначе.
— Не можете ли вы высушить эти бумажки, — спросил он, протягивая рыжему пачку мокрых ассигнаций.
Внушительная сумма сломила недоверчивость хозяина.
— Конечно, с удовольствием, — поспешно согласился он. — Только сосчитайте, сколько тут, чтобы не было недоразумений. Мать, приготовь комнату для гостей. Женаты?
Робин утвердительно кивнул и уточнил:
— Две комнаты и две ванные, прошу вас.
— Найдется и три, — с гордостью ответил хозяин.
Он посоветовал позвонить в универсальный магазин и заказать там новую одежду. Робин с удовольствием согласился с ним.
Они обедали одни в столовой, скупо освещенной единственной лампой. Обед был великолепен. Насытившись, Робин удовлетворенно откинулся на спинку стула и шутливо обратился к прислуживавшему им хозяину:
— Если я выскажу желание выпить сейчас хорошего вина, вы пошлете за полицией?
— О, нет, сэр, пошлю за вином! Какое вы желаете?
Чувствуя себя, как в сказке, он заказал «Клико».
Неприятности начались позже, когда после обеда Робин и Октобер вышли в гостиную, чтобы обсудить дальнейший путь. Рядом находилась контора хозяина, отделенная только тонкой перегородкой. Там зазвонил телефон и голос владельца ответил. Робин прислушался.
— Что?.. Да, сэр… — говорил хозяин. — Мужчина и женщина… подождите минутку…
Он прикрыл дверь конторы, но слова доносились по-прежнему явственно:
— …Час тому назад… Что вы! Неужели это так?
Робин и Октобер переглянулись.
— Дорожная полиция, — прошептал Робин.
Хозяин вошел, держа в руках высохшие кредитки.
— Возьмите их, мистер, и уходите.
— Но я не заплатил по счету.
— Не беспокойтесь. Вы убили бродягу, не так ли?
Робин отрицательно покачал головой.
— Кто-то наговорил на вас, и полиция собирается сюда нагрянуть. Она очень недалеко отсюда.
Он вывел беглецов на улицу и показал направление, в котором им было бы лучше скрыться, но именно в этот момент к отелю подкатила полицейская машина. Октобер тесно прижалась к руке мужа. Офицер в сопровождении трех человек подошел к ним.
— Ваше имя Робин? — спросил он.
— Да, по крайней мере, одно из них.
— У нас есть сведения, что вы убийца бродяги.
— Это правда, начальник, — подтвердил один из его спутников. — Я не был очевидцем, но знаю это.
Офицер оборвал его:
— У нас нет точных данных, но я должен задержать вас, Робин, до распоряжения главной полиции. Таков приказ. Эта молодая леди — ваша жена?
— Да, — спокойно ответил Робин.
Полицейский задумчиво потер подбородок.
— Не поедет ли она с нами в управление?
Октобер молча села в автомобиль. Машина развернулась обратно и подъехала к полицейскому управлению.
В это время рыжебородый в раздумье стоял неподалеку от того же места.
В большой комнате, куда ввели задержанных, сидел человек в черном костюме. Он бросил взгляд на вошедших.
— Это и есть Робин? — спросил он и добавил раздраженно. — Послушайте, Джонни, ни о каком бродяге ничего неизвестно. Из главной полиции говорят, что нас дурачат. Спросите сержанта оттуда, что он слышал об этой истории. И где парень, который был здесь после обеда?
В дверях показался рыжебородый, неловко волоча ноги. Случайно глаза его наткнулись на объявление, не замеченное Робином: На желтом листе была надпись, начинавшаяся словом: «Разыскивается». Рыжебородый прочел, тихо повернулся и выскользнул на улицу.
Так он исчез из жизни двух людей, находившихся перед разрешением тайны, которая одному из них казалась неразрешимой.
Широкоплечий человек с нашивками сержанта, гладко выбритый, с добродушным лицом, вошел в комнату и отдал честь.
— Вот этот человек, — указал на Робина офицер.
Вошедший обернулся и на его лице появилось изумленное выражение.
— Где мы? — спросил Робин.
— В Канаде, милорд.
— В Канаде?
Начальник полиции встал и приблизился к говорившим.
— Вы знаете этого господина, сержант? — спросил он.
— Великолепно! — последовал ответ сержанта королевской канадской полиции. — Я не могу не знать человека, у которого прослужил два года вестовым. Это лорд Ричфорд, представитель военного министерства при генерал-губернаторе!
ГЛАВА, КОТОРАЯ ДОЛЖНА БЫТЬ ПЕРВОЙ
Робин Лесли Боссер, четвертый граф Ричфорд, бывал частым гостем в Ридс-Хаузе, где часто собирались представители высшего общества. Но судьба, надевшая на него красный мундир с золотыми эполетами, его не удовлетворяла. Всей душой он стремился к своему любимому занятию — путешествиям пешком, почти бродяжничеству.
Снисходительность генерала, прямого начальника, позволила ему получить отпуск. Все было готово к началу интересного похода.
Робин Лесли возвращался после приема, который был устроен генерал-губернатором по случаю приезда одного важного лица.
Дома его ждала новость.
— Простите, милорд, вас ожидает леди Ломер с сыном, — сообщил ему камердинер Мортимер.
— Черт побери!
Робин не мог точно определить, какое впечатление произвело на него это сообщение. Их отношения были натянутыми, хотя последнее свидание закончилось внешне корректно и доброжелательно.
Войдя в гостиную, он подошел к леди Джорджине и поклонился.
— Вы неукротимы. Кроме того, вы вызывающи! — он указал на камею, которую она носила на платье, как военный орден. — Впрочем, мне бы надо было давно привыкнуть к этому…
Камеи Ричфордов были знамениты. В мире не существовало более замечательной и полной коллекции. Легкомысленная графиня-бабушка подарила один из лучших экземпляров — камею Медичи — маленькой Джорджине.
Два поколения Ричфордов тщетно старались потом получить обратно эту семейную реликвию, так легкомысленно отданную в руки, которые не умели ее ни ценить, ни беречь.
— Вызывающа? — спросила леди Ломер и по ее лицу скользнула улыбка. — Вы все еще продолжаете жалеть об этой камее, Робин?
— Да, продолжаю, и она будет у меня.
— Посмотрим, как это вы сделаете.
— Я добьюсь этого.
— Такая маленькая уродливая вещица, — небрежно играя черепаховым веером, продолжала леди Ломер, — а вы так озабочены ее возвращением!
— Но это семейная реликвия. Может быть, вам это непонятно.
— Вы не получите ее ни при каких условиях.
Робин усмехнулся:
— Я не хочу портить себе настроение перед дальним путешествием. Я давно ждал отпуска и теперь, когда он наступил, не стоит отравлять его неприятностями, даже если они носят фамильный характер.
Она продолжала играть веером с той аристократической небрежностью, которая всегда приводила Робина в восхищение.
— Что вы делаете в Оттаве? — спросил он после некоторого молчания.
Леди Джорджина Ломер взглянула на сына, который сидел в стороне с газетой, усиленно стараясь показать, что он не особенно заинтересован разговором.
— В Нью-Йорке мы всегда останавливались у Сюлливанов. Аллан хочет ехать в Квебек, но у меня есть еще много различных дел, которые, по всей вероятности, задержат здесь и его.
— Держу пари, что эти дела достаточно неприятны, — вставил Робин.
— Все обязанности одинаково неприятны, — улыбнулась леди Ломер. — Они касаются меня и Аллана. Дело в том, что вы чересчур богаты, а мы чересчур бедны.
Робин пожал плечами.
— Но вы не должны забывать, — продолжала она, не обращая внимания на этот жест, — что Аллан ваш кузен и единственный наследник вашего титула и всего вашего состояния. Будет очень печально, если нам придется влачить нищенское существование, тогда как один росчерк вашего пера может решить все наши затруднения.
Молчаливо сидевший до сих пор Аллан отложил газету и поднял голову.
— Ваше слово, Аллан? — обратился к нему Робин.
Их взгляды встретились.
— Это идея мамы, — проговорил нерешительно молодой человек. — Конечно, я совершенно не желаю получать милостыню, но все же вы могли бы нам помочь, Робин.
— Но разве я не помогаю вам? — спокойно спросил лорд Ричфорд. — Ваша мать получает ежемесячно с моего текущего счета в банке тысячу двести фунтов.
— Но это такой пустяк, Робин, о котором не стоит и говорить. Вы не должны забывать, что Аллан — ваш единственный наследник.
— Вы исключаете мою женитьбу?
Леди Ломер покачала головой, словно хотела этим жестом показать полную невозможность этого предположения. Ее эгоизм не допускал и мысли, что Аллан лишится прав на титул и наследство.
Подобные разговоры повторялись очень часто со времени принятия Робином титула лорда Ричфорда. Они возникали при каждой его встрече с леди Ломер, и его поражала та непоколебимая настойчивость, с которой эта оригинальная женщина продолжала добиваться своей цели.
И теперь повторилось почти буквально все то, что совсем недавно говорилось перед отъездом Робина из Лондона в Канаду.
На улице послышались свистки, грохот автомобиля, топот ног и какие-то крики.
Робин раскрыл окно и выглянул. В густой толпе он различил бродягу, тщетно отбивавшегося от полицейских.
— Что там случилось? — спросил за спиной голос леди Джорджины.
— Один бродяга, бедный малый, попал в лапы полиции.
Она презрительно пожала плечами.
— Вы становитесь американцем. Ваши симпатии к бродягам слишком явно подтверждают это.
— Напрасно вы так плохо о них думаете. Среди бродяг попадаются очень неплохие люди.
— Среди них, кажется, попадаются иногда и лорды, — иронично заметила леди Ломер.
— Да, вы правы, я тоже бродяга, — согласился он, закуривая папиросу.
— Скажите, Робин, — внезапно спросила леди Джорджина, — этого бродягу задержали за то, что у него не было паспорта?
Робин расхохотался:
— А разве вам когда-нибудь встречался бродяга с паспортом? Вся прелесть истинного бродяжничества и заключается в том, чтобы, не имея ни денег, ни документов, проникать повсюду и выходить победителем в этой неравной борьбе одного против всех. В этом-то и заключается весь романтизм, вся заманчивая красота бродяжничества. Если захотеть, я мог бы, наверное, провести свой отпуск таким образом. У меня есть один знакомый ирландец, который в любую минуту без всякой платы сможет переправить меня через реку в Штаты, и я пройду по ним до самого Нью-Йорка без гроша в кармане и без всяких документов. И так же спокойно вернусь обратно!
Леди Ломер задумалась.
— Я не верю этому, — наконец сказала она.
Робин вспыхнул:
— Хотите пари?
— Мой дорогой Робин, — возразила она, — разве у меня есть на что держать пари?
Невольно ее рука коснулась камеи. Робин заметил этот жест и рассмеялся:
— Если я это сделаю, — вы отдадите мне камею Медичи за тысячу фунтов. Хорошо?
Леди Джорджина колебалась. И тут блестящая мысль пришла ей в голову.
— Тысячу фунтов? — усмехнулась она. — Нет, мне не надо вашей тысячи фунтов. Если вы выиграете, — я отдам вам камею без всяких денег. Я принимаю ваше пари, Лесли!
Робин Лесли был бы чрезвычайно поражен, если бы смог в этот момент прочесть мысли стоящей перед ним женщины.
На заре Робин тронулся в путь. В это же время леди Ломер и Аллан мчались в экипаже по направлению к Чикаго.
Начиналась охота на Робина…
— Это абсурд, — говорила на следующее утро Октобер, сидя в гостиной дома лорда Ричфорда. — Не понимаю, зачем вам понадобилось заниматься нашей свадьбой? Ведь мы и так муж и жена.
Робин, улыбаясь, смотрел на нее.
— Я слышал, что женщины любят вспоминать день своей свадьбы. Они тщательно берегут все, имеющее какое-нибудь отношение к этому торжественному дню.
— Да?
— Мужчине тоже есть о чем вспоминать, — продолжал Робин полусерьезно-полушутливо. — Конечно, я могу в память о прошлом отпустить себе, например, бороду, возобновить синяк под глазом и надеть живописный костюм бродяги с заплатами… Но все же я не испытал всей торжественности свадебной церемонии, и она остается для меня скрытой таинственной завесой.
— Вы были тогда ужасны, — задумчиво проговорила Октобер. — Вы имели вид настоящего бродяги… Да, вы действительно были бродягой и вдобавок еще… — она не договорила.
— Вдобавок… — был пьян, — закончил Робин.
Она утвердительно кивнула.
— Вот именно поэтому я и хочу жениться еще раз, но теперь уже трезвым!
— Когда я увидела вас сегодня, — начала Октобер, — во всем великолепии вашего мундира с золотыми эполетами на плечах, мне трудно было представить, что вы могли мыть в ручье рубашку и покупать старый костюм на взятые у женщины часы.
— Все же я оказался способным на это, — заметил Робин.
— Написали вы что-нибудь мисс Эллен? — спросила Октобер, меняя тему разговора.
— Да…
— И послали что-нибудь…
— Я отправил ей исповедь ее отца…
— Какую исповедь? — изумилась Октобер.
— Ту, которую он написал незадолго до смерти.
— Но как она попала к вам?
Робин улыбнулся:
— А вы разве не помните, как передали мне письмо там, на барже, во время нашего восхитительного путешествия? Я еще тогда спросонок вообразил, что действительно пришла почта. И вот, — продолжал он, — я отправил ей это признание старого профессора. Пусть мисс Эллен хранит его.
— Но послали ли вы ей еще что-нибудь? — допытывалась Октобер.
— Да… деньги, но конечно не подписал своего настоящего имени, — смущенно признался Робин. — Я вчера виделся, с генерал-губернатором, — продолжал он серьезно, — и рассказал ему обо всех своих приключениях…
— А как же… — Октобер запнулась, — как же с обвинением по поводу убийства?
— Я передал ему копию признания Болди. Он отправил ее своему старому другу — министру в Вашингтон.
Наступила пауза.
— Я сказал ему также, что женат, — неожиданно добавил Робин, лукаво улыбаясь.
— И он потонул в слезах?
— Нет, он великодушно продлил мой отпуск на… месяц… медовый месяц.
Опять наступило долгое молчание.
— Это значит, — сказала, наконец, Октобер, — мы… что мы официально женаты?
— Да.
Она встала, задумчиво глядя на расстилавшийся перед нею пейзаж, потом внезапно обернулась к Робину, наклонилась и поцеловала его.
В дверях появился старый Мортимер.
— Обед подан, сэр.
— Пришла почта? — спросила Октобер, чтобы как-то скрыть свое невольное смущение.
— Нет, миледи, — ответил Мортимер с поклоном. — Но я забыл вам сказать, что минут десять тому назад приходила леди Ломер.
— Леди Ломер?
Робин медленно встал.
— Да, сэр.
— И что она сказала?
— Она просила передать вам маленький пакетик. Я оставил его в столовой.
Робин вышел, ни слова не говоря. У его прибора лежала маленькая коробочка. Открыв ее, он обнаружил визитную карточку леди Ломер и камею Медичи.
На карточке было всего лишь одно слово: «Поздравляю».
После обеда вошел Мортимер и спросил, когда нужно подавать автомобиль.
— Лорд Ричфорд сегодня никуда не поедет, — ответила за мужа Октобер. — Он очень занят…