Глава 9

Когда Грэгэм поселился на даче в Кобэме, он должен был признать, что она соответствовала той баснословной высокой цене, какую за нее просили. Но он не платил ни шиллинга. Кроме небольшого красивого домика в стиле Тюдоров, вокруг дачи был большой сад. Она находилась в довольно пустынном месте: в радиусе примерно полумили не было ни одного дома. Дорога, проходившая мимо дачи, была в четырехстах метрах от Портсмут-Рода, но в Лондон по этой дороге можно было попасть скорее, чем Грэгэм вначале предположил. В роскошном парке росли всевозможные цветы. Массивные сосны образовывали красивый ландшафт и создавали тень над небольшой купальней на речке.

Диана не поехала с Грэгэмом.

— Если ты и Трайн воображаете, что я поселюсь в захолустье, чтобы еще больше испортить репутацию, вы глубоко ошибаетесь! Я только могу иногда приезжать и оставаться не дольше, чем до ужина!

— Надеюсь, ты не забыла еще, что мы женаты? — с иронией спросил Грэгэм.

— По возможности стараюсь, но это непросто, — спокойно ответила Диана. — Но ты, видимо, забываешь, что у меня много обязанностей в городе.

Грэгэм боялся женщины, с которой связался. Они теперь смотрели на свой брак, как на безумие. Никакой любви между ними не было. Супруги даже не уважали друг друга. Просто в одно холодное декабрьское утро они легкомысленно пошли в гражданский отдел и уже неоднократно сожалели о необдуманном шаге.

Итак, Грэгэм отправился на дачу один. Здесь он думал найти уют и комфорт. Дачей управлял садовник, черствый и молчаливый, живший в отдельном домике на краю парка. Его жена была кухаркой и горничной. Их шестнадцатилетняя дочь помогала родителям. Девушка была уродлива и скорее всего не совсем нормальна.

Молчаливый садовник показал Грэгэму дом. Большинство комнат были заперты. В распоряжении Грэгэма была спальня, гостиная, столовая и так называемая библиотека, потому что книг там не оказалось. Странный садовник, несмотря на неразговорчивость, был очень вежлив. Его жена, довольно непривлекательная, оказалась превосходной кухаркой. Сад благоухал. Разнообразием ароматов он мог бы удовлетворить самого изысканного любителя цветов.

За густой посадкой из сосен и кустов виднелась странная постройка. Это была четырехугольная каменная башня высотой тридцать футов. Башня была без окон и освещалась электричеством. Грэгэм заметил подходившие к ней провода. Дверь в башню была настолько мала, что он вынужден был бы нагнуться, чтобы войти.

«Видимо, какой-то амбар», — думал Грэгэм.

Кроме одной двери, он не нашел больше никаких отверстий. Грэгэм вернулся к фронтону, где стоял садовник, внимательно наблюдавший за новым жильцом.

— Что это? — поинтересовался Грэгэм.

— Старый ржаной амбар, — пояснил садовник. — Больше им не пользуются.

— Но ведь туда проведено электричество.

— Без света было не обойтись. Это оказалось дешевле, чем прорубывать окна в стенах.

Больше они об этом не говорили и направились к дому. Грэгэм забыл о башне. Только потом он узнал, какую важную роль она играла в связи с планом.

— Вот ключ от пульта, — сказал садовник, когда они вошли в библиотеку. — Я вам принесу чай.

Он вышел и запер дверь. Грэгэм с удивлением вертел ключ в руках. Обычно ему не давали ключей, и эта формальность оказалось странной. Потом он подошел к маленькому дубовому буфету и заметил, что все ящики, кроме одного, были открыты. Он воспользовался ключом и увидел в ящике большой квадратный конверт, адресованный ему. Кроме того здесь были еще три ключа и пачка больших конвертов. В адресованном ему конверте лежал еще один поменьше. В последнем было двадцать пять фунтов и письмо без обращения, отпечатанное на машинке. Он прочитал:

«Государственный гараж недалеко от Кобэма сдает частным лицам напрокат автомобили. Выберите себе один. Нужные указания получите у Маузея. Завтра отправьтесь в пивную „Три веселых матроса“ и познакомьтесь там с Эли Босом, который вас будет ждать. Поезжайте машиной до Гринвича, оставьте ее там, пересядьте в автобус, идущий через туннель Блэкуэль до Поплара. Оставшуюся часть пути пройдите пешком. Ни о чем не говорите с Эли, нужно только войти с ним в контакт. Вам придется сопровождать фрукты в Индию. Эли возьмет вас пассажиром и обо всем позаботится. Ему приказано сделать ваше пребывание на борту приятным, и вы должны сказать ему обо всех ваших желаниях. Необходимо, чтобы вы получили каюту, изолированную со всех сторон. Купите самый лучший замок, какой найдете в Лондоне, и передайте Эли, но ключ не отдавайте. Я распорядился, чтобы в вашей каюте в стену вмонтировали сейф. Эли Бос думает, что вы будете провозить кокаин. Он ничего не знает о фруктах. Если вы уже познакомились с подробностями плана, напишите ваши замечания и положите бумагу в пульт туда, где нашли это письмо. Его надо сжечь в присутствии Маузея».

Маузей, видимо, был садовником дачи. Когда он принес чай, Грэгэм поднес письмо к камину и сжег его. Оба молчали. Грэгэм понял, что разговора не получится. Когда Маузей убрал пепел, Грэгэм был убежден, что садовник знал о содержании письма.

— А где кабак «Три веселых матроса»? — спросил он.

— Я не знаю кабаков в окрестности, — ответил Маузей.

Он испытующе смотрел на Грэгэма и говорил так растянуто, что казалось, будто каждое его слово было на вес золота. Наконец он произнес:

— Я помню, в молодые годы видел дом с таким названием у Виктории-Док-Род.

Садовник вышел. Через некоторое время Грэгэм заметил его в саду. Как бы там ни было, но Маузей свое дело любил. Когда Грэгэм вышел в сад, чтобы поговорить с ним о хозяйстве, Маузей воодушевленно рассказывал о цветах, которые выращивал.

Грэгэм засиделся за ужином до десяти вечера. Минута в минуту постучал садовник. Он вошел в комнату и запер дверь. Потом опустил руку в глубокий карман и достал запечатанный конверт, который и на сей раз был адресован Грэгэму. Он нашел в нем тот самый манускрипт, который видел у Тигра Трайна.

Между переплетом и первой страницей лежало письмо;

«Прежде чем вы вернете эту книгу Маузею, положите ее в конверт и запечатайте. Конверты лежат в третьем отделе пульта. Подобную процедуру вы должны выполнять каждую ночь. Немедленно сожгите эту инструкцию».

Грэгэм опять сжег письмо в присутствии садовника.

— Все в порядке, Маузей, — сказал Грэгэм, перелистывая страницы. — Я вас позову, когда закончу читать.

Садовник отрицательно покачал головой.

— Мне очень жаль, сэр, — почти грубо ответил он, — но я обязан оставаться здесь, пока вы будете читать. Вам нельзя делать заметок или что-нибудь выписывать.

— Чей это приказ? — спросил Грэгэм в надежде, что садовник упомянет Тигра Трайна.

— Я не знаю, как его зовут, — лаконично ответил садовник.

С десяти вечера до часа ночи Грэгэм изучал манускрипт. Сначала он полностью прочитал его, чтобы иметь общее представление о содержании. Очень часто он останавливался, его поражала смелость плана. Перевернув последнюю страницу, вновь открыл первую. Теперь он уже внимательно вчитывался в каждую строку, стараясь запомнить мельчайшие подробности. Лишь когда часы пробили час, Грэгэм закрыл книгу и запечатал ее в конверт. Маузей просидел три часа, как вкопанный. Грэгэма удивила выдержка садовника. Во время одной из коротких пауз он спросил, не хочет ли слуга закурить.

— Я не курю и не пью.

Потом Грэгэм так увлекся чтением, что не замечал присутствия этого человека.

Садовник взял запечатанный конверт, сунул его в карман и, пожелав жильцу спокойной ночи, собрался уходить.

— Завтра вечером меня здесь не будет, — сообщил Грэгэм.

— Я знаю.

— Наш друг доверяет вам.

— Он и вам доверяет, сэр, но у него есть все основания доверять мне больше, — таинственно произнес садовник.

Утром Грэгэм пошел в ближайшее село, чтобы купить газеты и книги. Он уже начал скучать от безделья.

После обеда он разыскал гараж, взял на прокат маленькую машину и поехал в город. После заката был в Гринвиче и пошел пешком к «Трем веселым матросам».

От грязного домика, где находился кабак, пахло газом и кухней. В этом заведении с незапамятных времен собирались моряки. Некоторые из них спали на песчаном полу, другие дремали за столами. В отдельной комнате, громко называвшейся «салоном», не раз обсуждались планы грязных делишек и заключались контрабандные сделки.

Когда Грэгэм вошел сюда, увидел только двоих. Один бездельник сидел со скрещенными на животе руками на старом виндзорском стуле. Шляпа была нахлобучена ниже глаз. Он дремал и покачивался. За большим столом сидел мужчина богатырского телосложения. Он был в грубой морской блузе, надетой на шерстяной сюртук. Грязная шапка прикрывала седую голову. Лицо было несимметрично, но усы с проседью и пучки волос, свисавшие на подбородок и шею, сглаживали грубые неправильные черты. Вздутые красные щеки, маленькие с кровавыми подтеками глаза и кривой нос не нравились Грэгэму. Пока он сидел в тюрьме, насмотрелся на разных моральных и физических уродов, но такого еще не встречал.

Когда Грэгэм вошел, моряк мимоходом глянул на него и больше не обращал внимания. Лишь только когда Грэгэм подошел к нему и спросил: «Не хотите ли чего-нибудь выпить?», глаза моряка уставились на него, и он произнес одно слово: «Джин».

Капитан Эли Бос, так звали старого моряка, не любил говорить. Грэгэм для знакомства начал было о погоде, но безуспешно. Старик пил джин и потягивался.

— Я иду домой, — наконец, сказал он Грэгэму, — Не хотите ли проводить меня, сэр?

Голос у Боса был грубый и низкий, как будто звучал из подземелья. Но старик даже не взглянул на собеседника, согласен он или нет. Грэгэм кивнул и последовал за ним. Они долго шли к Сильвертоуну. Лишь только когда оказались на тихой пустынной улице, капитан заговорил:

— Старик намекал, что вы хотите купить замок для вашей каюты… Он дорого стоит, но вы можете получить его, как и сейф. Пошлите то и другое моему человеку по имени Тиглей на Литл-Перч-стрит. Я хочу сделать ваше путешествие комфортабельным. Но «Притти Аннэ» не «Мавритания». Не забудьте также, что я любитель простой, но обильной пищи. Играете ли вы в юкр?

Грэгэм не играл, и это вызвало недовольство капитана.

— Захватите с собой книги, — сказал он, — я и мои парни их не читаем.

— Когда вы отправляетесь в плавание? — спросил Грэгэм.

Капитан посмотрел на него исподлобья.

— Когда захотите, — пробормотал он. — Думаю, что 26-го.

Грэгэм ничего не знал о дне отъезда. До 26-го оставалось всего ничего.

— Моя «Притти Аннэ» немного подпрыгивает на воде, но зато я испытал ее в любую погоду… гм… обильная, но простая пища! «Притти Аннэ» ничем особым не отличается и, послушайте… лучше сами захватите ликер. Мне нужен только джин… и стакан рома во время холодного ночного дежурства. Я освободил каюту Джо… это мой инженер… Она в середине парохода за мостиком. Это лучшее место на судне, но там жарко, как в тропиках.

— Я могу взять вентилятор, — предложил Грэгэм.

Капитан громко рассмеялся.

— Никаких электрических аппаратов! — весело захихикал он. — Почему? На пароходе нет электричества… Мне хорошо и с керосином. У меня была динамомашина, но она не работала… динамо — это пар, пар — уголь, а уголь дорогой…

Он бессвязно говорил, перескакивая с одного на другое.

— Джо будет спать со мной, а Фред может лежать и на матраце, — продолжал капитан. — Они бы с удовольствием хотели быть в каюте, но не всегда имеешь то, чего тебе хочется.

— Разве из-за меня они остаются без каюты?

— Только Джо. Каюта Фреда нужна для…

Челюсти капитана аж треснули, закрыв рот. Наверное, он боялся проболтаться, и поэтому воздерживался от разговора. Но вдруг спросил:

— Зачем вы везете кокс в Индию? Бремен — лучшее место для этого… Вы можете получить его в бочках. Я взял груз в миллион долларов на Буэнос-Айрес… Это было нетрудно… Хороший груз…

На углу улицы он остановился, сунул руки в карманы и посмотрел на спутника.

— Дальше я пойду один, — Не забудьте Тиглея на Литл-Перч-стрит. Фред вставит замок.

Он передохнул, будто хотел что-то вспомнить, но, пожелав спокойной ночи, пошел своей дорогой.

Грэгэм плохо ориентировался в Кэннинг-Тоуне, поэтому обратно пошел той же дорогой, по которой шли с капитаном.

На углу темной улицы он завернул на Викторию-Док-Род и дошел до оживленного района. Миновал железнодорожный мост и остановился на тротуаре, ожидая автобуса, который должен был перевезти его через туннель Блокуэл к месту назначения. Между тем на остановке начала собираться публика. Когда Грэгэм повернулся, то увидел дородную даму. Она быстро взглянула на него и сразу же отвернулась. Грэгэм узнал большой нос и знаменитый подбородок. Сердце забилось, в глазах потемнело. Это была миссис Оллорби.

Глава 10

Грэгэм Халовель вернулся в Гринвич и сел в машину. Вместо того, чтобы вернуться в Кобэм, он подъехал к телефонной будке и позвонил в клуб «Мусетрап». К аппарату подошел Трайн.

— Я встретил вашу знакомую, — осторожно произнес Грэгэм. — Помните женщину, которую мы видели в окно вашего секретариата?

— Миссис О.? — реакция Трайна была мгновенной.

— Да.

— Где вы ее встретили?

— В Кэннинг-Тоуне. Думаю, что она следила за мной.

Оба замолчали. Через минуту Трайн сказал:

— Езжайте на запад. Ждите меня на Уэрдур-стрит. У вас ведь закрытая машина? Да? Хорошо! Через двадцать минут буду там.

Грэгэм быстро рванул и на пустынном углу Уэрдур-стрит обогнал Трайна. Он затормозил, и Трайн сел в машину.

— Регент-парк… крайний круг, — почти приказал Трайн.

Он больше не произнес ни слова, пока они не оказались в указанном месте.

— Теперь рассказывайте!

— Особо нечего, — сказал Грэгэм. — Я увидел ее только около остановки автобуса, но уверен, она наблюдала за мной весь вечер.

Они снова замолчали.

— Что ей нужно? Что она знает? — шептал Трайн. — Вы не заметили ее в кабаке?

Грэгэм отрицательно покачал головой.

— Я бы узнал ее. Нет, ее не было там. Думаю, она заметила, как я прощался с капитаном… Могу поклясться, на улице никого не было, когда я проходил там с Эли Босом.

— Гм… Не уверен… Толстая женщина — необыкновенный детектив, — сказал Трайн, растягивая слова. — Готов спорить, она следила за вами еще в Кобэме. Какого вы мнения о капитане? — внезапно спросил он.

— Эли Бос? Не очень приятный тип.

— Да, но зато деловой. Готов продать собственного сына, если ему хорошо заплатить; он уже выполнял мои поручения, но они были другого рода. Обращаю ваше внимание на важное обстоятельство: капитан ни в коем случае не должен знать, что вы везете в Индию. Если догадается, фрукты никогда не прибудут в место назначения. Пусть думает, что это кокс. Так спокойнее.

— А что, он может узнать о фруктах?

— Нет, если пароход не задержат в Канаде. Он укажет, что провозит материал для радио. Это поможет избежать контроля торгового департамента… Бос раньше работал для английской фирмы. Когда будете отправлять свои чемоданы, не забудьте упаковать два револьвера и несколько сот патронов… Они вам пригодятся.

— Знает ли капитан, что вы участвуете в деле? — поинтересовался Грэгэм.

Трайн ответил отрицательно, что удивило Грэгэма.

— Он думает, что выполняет просьбу моего приятеля. Эли Бос все делает «только из человеколюбия». Это суровый, но страстный человек, но, думаю, на сей раз это не будет мешать вам.

— В чем же его страсть?

— Женщины, — лаконично ответил Трайн. — Он уже трижды из-за них сидел на скамье подсудимых. А однажды даже чуть не попал в тюрьму надолго. Это было в Туро. Дело в том, что Эли внушил себе, будто он мужчина-красавец. Это своего рода мания. Сыновья из-за своей тупости и злости всячески поддерживают в этом старика. Он обожествляет деньги, но женщины для него выше всего. Но во время путешествия у вас не будет неприятностей из-за этого. От имени несуществующего друга я заключил с ним контракт, в котором сказано, что на борту парохода не будет никаких женщин. Он получил большие деньги. Думаю, сумма не позволит ему нарушить контракт.

Об Оллорби Трайн больше не говорил. Они доехали до Гоуэр-стрит, и Трайн вышел из машины. Грэгэм вернулся в Кобэм. Хотя было уже поздно, садовник ждал его и приветствовал на лестнице.

— Скажите, сэр, вы ждали телефонного звонка в одиннадцать?

— Я? — удивился Грэгом. — Нет!

— И вам не должна была звонить супруга?

— Нет… Кажется, она даже не знает этого номера.

— Значит, хорошо знает кто-то, — сказал садовник. — Приблизительно в одиннадцать вас приглашала к аппарату дама. Она спросила, когда вы возвратитесь.

— Что же вы ответили?

— Что ничего не знаю, и отказался с ней разговаривать. Она не назвала себя, но попросила записать для вас несколько слов.

Грэгэм пошел за садовником в рабочий кабинет. На подставке лежал листок, на котором детским, но разборчивым почерком было написано:

«Нет более безопасного сейфа, чем камера 79 В. Уорд».

Грэгэм Халовель побледнел, как смерть. Он даже присел, чтобы не упасть. «79» — номер камеры, а В. Уорд — название тюрьмы-блока в Дартморе, где Грэгэм Халовель отбывал наказание.

Глава 11

Все знали, что его высочество князь Кижластанский давал вечера и рауты, поражавшие роскошью и блеском. Но немногие были посвящены в то, что он также умел устраивать красивые камерные ужины. Здесь в полной мере проявлялся тонкий вкус князя. Рикисиви был в безукоризненном европейском костюме и отличался от остальных мужчин только цветом лица. Он пошел в шикарный зал своей квартиры и осмотрел накрытый стол.

Коллэй Веррингтон пришел первым за полчаса до назначенного времени. Он самодовольно улыбнулся, прочитав меню.

— Даже полковник будет в восторге, — сказал он, указывая пальцем в карте на особую марку вина.

Князь презрительно улыбнулся.

— Для меня все общество будет скучным и неинтересным. Если бы вы немного потрудились и удвоили усилия, можно было бы пригласить мисс Джойнер, — упрекнул князь.

— Думаю, ваше высочество ошибается, — сказал Коллэй, натянуто улыбаясь. — Если бы мы пригласили ее сюда, она, безусловно, не приняла бы приглашение. Но тогда мне было бы абсолютно невозможно поддерживать с ней что-то вроде деловых отношений для… гм… осуществления нашего маленького плана.

— Вы даже ни разу не написали ей, — князь не скрывал недовольства. — Таким образом вы дали понять, что мы… Как вам сказать… Отказали ей… Мы расписались в бессилии по поводу истории с жемчугом, и из-за этого вроде бы не хотим ее больше видеть. А я так страстно желал этого! Она мне нужна, как воздух. Я тоскую, когда не вижу ее. Если бы вы хотя бы попытались написать ей…

— Я написал, — защищался Коллэй, внимание которого всецело было сосредоточено на порядке мест для гостей за столом. Он не смотрел на князя. — Я написал, что вы устраиваете семейный вечер, и Ричард Халовель тоже приглашен. Но я не пригласил ее. Я просто не знал, что вы уделяете такое большое значение ее присутствию.

— Проклятье! — крикнул князь. — Зачем вы написали такую чушь?

— Так было нужно, — холодно ответил Коллэй. — Иначе нельзя было создать впечатление, что вы заботитесь о ее безупречной репутации. В письме я также добавил, что на вечере будет Диана. А мисс Джойнер наверняка не захочет встречаться с ней.

— Но Диану ведь не приглашали, и она не посмеет прийти! — не своим голосом закричал князь.

— Конечно, — согласился Коллэй. — Независимо от того будет Диана или нет, мисс Джойнер постарается ответить, что она вообще не придет, если же промолчит, вынуждена будет принять мое следующее приглашение.

— Когда же? — вне себя от волнения спросил князь.

— После того, как ваше высочество будет на пароходе, плывущем на восток, — медленно, чеканя каждое слово, ответил Коллэй. — Я встречусь с мисс Гоуп через несколько дней после того, как вы уедете. Это будет ваше алиби, если вдруг что-то случится… В это время вы должны быть вместе с другими пассажирами на пароходе.

В глазах князя засияла радость.

— Вы уверены, что у вас все получится?

— Я просто убежден в успехе, — сказал Коллэй. — Кроме того, есть еще один повод для вашего отъезда. Не хочу вмешиваться в чужие дела, но вынужден быть предусмотрительным, раз ваше высочество настолько благосклонны ко мне, рассказав об известном предприятии, порученном одному из ваших друзей. Я настаиваю, что вам нужно покинуть Англию прежде, чем будет выполнен этот маленький план.

— Ладно! Через неделю поеду, — нетерпеливо согласился князь. — Я не могу этого сделать без приготовлений. Нужно много кают для моей свиты…

— Я их уже заказал на пароходе «Полтан», — сообщил Коллэй. — Пароход снимется с якоря в будущую субботу. Ваше высочество может считать меня дерзким, но я служу вам и сделал это в ваших же интересах. Я все утро искал подходящее судно. К счастью, на «Полтане» освободилось несколько кают. Я временно забронировал их для вашего высочества.

Князь прикусил губы.

— Возможно, вы правы, — наконец, согласился он. — Вы очень дальновидный и умный человек. Мы поговорим об этом, когда все разойдутся…

Слуга доложил о прибытии гостей. Первой, к большому изумлению князя, вошла Диана Мэртин. Она постаралась, и была так очаровательна, что даже Коллэй остолбенел. Такой красивой он ее еще никогда не видел. Она была в сером платье, отделанном серебром. Этот наряд выгодно подчеркивал и ее зрелую красоту, и оттенял молодость. Даже князь забыл о своем возмущении и восхищенно смотрел на нее. Диана вошла в зал, окинула взором стол, выписала себе карту, изменила порядок двух других, потом подошла к собеседникам:

— Я поменяла порядок мест для гостей. Я хочу сидеть рядом с полковником. Он бы смертельно оскорбился, если бы около него оказалась Джен Лизон. Она ненавидит его супругу и не удержалась бы, чтобы резко не высказаться в адрес леди Синтии.

— Может быть, нужно было пригласить леди Синтию? — заинтересовался князь.

— Она все равно не пришла бы, — уверенно сказала Диана. — Я обязательно должна поговорить с полковником…

Разговор прервался. Прибыл индийский чиновник с супругой, увешанной с ног до головы бриллиантами. Через несколько минут приехал полковник Рислип. Без супруги он всегда был весел и любил пошутить.

— Ах, как любезно, мисс Диана, что вы здесь, — сказал полковник и долго пожимал ей руку. Он с восхищением смотрел на гостью. — Вы сегодня выглядите моложе, чем когда-либо. Ах, каким идиотом был Дик Халовель!

Никто так хорошо не знал, как полковник, что Дик был прав, порвав с Дианой. Его слова были данью вежливости и преклонением перед женской красотой.

— Мистер Коллэй, я вас давно не видел. — Полковник протянул ему руку, но пожал слегка. Он предпочитал не встречаться с Коллэем, но сейчас не мог не подать ему руки. — Да, Коллэй, я хочу потом с вами поговорить… Я уже давно не слышал настоящей пикантной истории.

Если бы успех ужина зависел от настроения хозяина, то кругом царило бы уныние. Князь был не в духе и почти не уделял внимания соседке по столу, влиятельной даме в обществе.

— Как поживает сэр Дик Халовель? — спросила Диана.

— Очень толковый офицер, — ответил полковник, выпивая бокал. — Слава Богу, я его опять переманил из отряда летчиков. Вы же, конечно, знаете, что он перешел в авиационный отряд после… гм… вашего конфликта. Он стал превосходным летчиком. Я летал с ним в Алдерсотс. Он проделывал в воздухе такие рискованные пируэты, что я испугался до смерти. Я себя хорошо чувствую только на земле или в седле.

— Он ведь опять помолвлен…

— К сожалению, ничего определенного сказать не могу. — Полковнику стало не по себе. — Я не интересуюсь помолвками молодых офицеров, пока они не скажут мне об этом.

— Он придет к вам, — дружелюбно сказала Диана. — Мисс Гоуп Джойнер… Вы ее знаете?

— Да, видел, — любезно ответил полковник, пытаясь поменять тему разговора. — Очень милая девушка. Моя супруга недавно сказала…

Но Диана прервала его.

— Надеюсь, Дик будет счастлив, — сказала она любезно, словно признавая свое поражение.

— Я уверен в этом, — тихо согласился полковник.

— Правда? — наивно спросила Диана.

Полковник смутился и ерзнул на стуле.

— Она очень красивая, любезная, воспитанная…

Полковник хотел не касаться личностей, но попался в ловушку, расставленную Дианой.

— Да, кстати, какова ее родословная?

Диана замолчала, отдавая дань роскошно сервированному столу. Но затем опять мимоходом спросила полковника, который не ответил на первый вопрос:

— Есть ли у нее вообще родственники?

— Они умерли? — ответил полковник вопросом на вопрос. — Это было бы печально.

— Никому неизвестно, умерли они или нет, — сказала Диана. — И меньше всего об этом знает сама Гоуп.

Полковник нахмурился.

Диана пожала белыми красивыми плечами.

— Это сущая правда, и я говорю вполне серьезно.

Она вкратце рассказала ему биографию Гоуп Джойнер, и хотя говорила правдоподобно, все же недвусмысленно выделила темные места родословной мисс Гоуп.

— Дик не сможет остаться в полку, если женится на ней, — продолжала Диана.

— Наоборот, он говорил, что останется, — резко возразил полковник. — Через несколько недель его произведут в капитаны. Я знаю, что он уже давно мечтает командовать батальоном, как и его отец. Со времени образования полка Бирвичской Гвардии всегда один из Халовелей служил в нем.

— Тогда вы доживете до того, что полк останется без Халовелей, — зло пошутила Диана.

Полковник промолчал. Впечатление от ужина было испорчено.

Когда разговор возобновился, он ответил Диане той же монетой:

— У Дика много неприятностей из-за ужасного сводного брата. Но пусть не огорчается. В семье не без урода. Мисс Гоуп действительно очень красивая и порядочная девушка. Я одобрю его выбор, когда он сообщит…

— Вы-то, да. Но леди Синтия…

Она что называется попала в десятку.

Вскоре гости разъехались. Остались только Диана и Коллэй. Князь, немного развеселившийся за ужином, спросил ее:

— Вы ведь говорили с полковником о Гоуп Джойнер?

Диана усмехнулась.

— Я только сказала, что она очень красивая и милая девушка. В основном, мы говорили о Ричарде Халовеле. Ведь он собирается жениться на Гоуп.

Она заметила, что князь растерялся.

— Жениться? — Князь повернулся к Коллэю. — Впервые слышу.

— Ричард и Гоуп только знакомы, — сказал Коллэй. — Я даже сомневаюсь, что они помолвлены.

— Они любят друг друга, — необдуманно брякнула Диана, — а это равнозначно помолвке. Они свободны, красивы, здоровы… Почему бы им не пожениться? Ричард Халовель вынужден будет подать в отставку, потому что жены офицерского корпуса не допустят, чтобы в их общество попала женщина сомнительного происхождения.

— Что вы хотите этим сказать? — спросил князь. — Разве мисс Джойнер не из хорошей семьи?

— Ха-ха-ха! — Диана деланно обрадовалась. — Удивительно, что ваше высочество заступается за Гоуп Джойнер. Ведь именно вы должны знать, какую важную роль играет происхождение! У вашего высочества прекрасная тысячелетняя родословная.

Князь, видимо, успокоился, он очень гордился своим происхождением.

— Не надо плохо отзываться о мисс Джойнер, — попросил он. У меня на это есть свои основания. Понятно?

Коллэй согласился. Князь продолжал:

— Нужно все сделать так, чтобы никто не подумал, что люди, так или иначе связанные с князем Кижластанским, враждебно настроены против Гоуп Джойнер.

— Да, это необходимо, — подтвердил Коллэй.