Глава 23

Ему чудилось страшное видение, он лежал пронзенный пулями, а перед его глазами происходила страшная борьба. Кошмар!

— Но вы не умрете неотмщенным, милый Сюпербус!

Демпси любовно взял его за руку. Сыщик отошел от камина, ему вдруг стало очень жарко.

— Вы… хорошо знаете, что у него… револьвер?

— Да, конечно, заряженный.

— Заряженный револьвер? Но ведь это запрещено законом, который карает за ношение оружия.

Итальянец не так сурово относился к грабителям и не принял это всерьез. Сюпербус был изумлен его равнодушием.

— Конечно, у Двойника есть огнестрельное оружие. Я до сих пор не видел преступников, у которых не было бы оружия, а видел я их немало. Обычно бандиты используют пули «дум-дум», и они, несомненно, хорошие стрелки.

Демпси произнес это торжественным тоном. Сюпербус подозрительно посмотрел на него.

— Да, я верю этому, — он вдруг охрип. — Конечно, моя жена…

Джузеппе опять не дал ему договорить. Он стал серьезным, будто осознал всю трагичность положения вдовы Сюпербуса.

— Ваша жена? Не бойтесь, Сюпербус! — спокойно сказал он. — Она не будет терпеть нужды. Я позабочусь о ней. Ваш подвиг не будет забыт и останется в памяти общества в назидание потомкам. Я уже вижу перед глазами большой черный мраморный памятник — скромный и простой, но отличающийся своими размерами. Без богатых украшений, но с красивой золотой надписью:

«Герою, джентльмену и римлянину Джулиусу Сюпербусу».

Голос Демпси дрожал. Он вообразил себя стоящим перед величественным монументом и разрыдался.

Джулиус Сюпербус вытер пот со лба.

— Ах, это, должно быть, очень красиво, — хрипло отозвался он. — Это очень понравится моей любимой жене. Она всегда была обо мне хорошего мнения, хотя не признавалась в этом. Буду вам очень обязан и, оценив вашу любезность ко мне, я…

— Разве вы не видите в воображении, как ваша любимая жена стоит перед монументом и читает надпись? — возбужденно перебил его собеседник. — Разве вы не можете себе представить ее в большой церкви у мраморной доски, когда она с гордостью, сияя от радости, умиленно рассказывает своим детям о великом…

— Но у меня нет детей! — громко перебил его Сюпербус.

Демпси не смутился.

— Она может опять выйти замуж. Вдова, вероятно, еще молодая женщина и может найти новое счастье в жизни.

Мистер Сюпербус остолбенел.

— Вы ужасно напугали меня! — воскликнул он с укором.

Демпси наклонился над ним и успокаивающе ласково произнес:

— Я чутко сплю и жду вашего сигнала. Сразу зовите меня, не медлите ни минуты. Я постараюсь прийти вовремя, чтобы спасти вас. Молю Всевышнего, чтобы так и случилось, ибо люблю вас. Я полагаю, мы родственники по крови. Кто тронет вас, тот тронет и Джузеппе Демпси!

Сыщик встал. Колени его дрожали. Язык прилип к гортани.

— Коль скоро в доме ночуете вы и мистер Боб Сэльсбери, моя помощь здесь, я думаю, больше не нужна. По совести говоря, я не труслив и всегда был там, где грозила опасность, но я должен помнить и о жене. Я не буду здесь ночевать! Это — абсурд!

— Но я немедленно поспешу к вам на помощь!

Итальянец вынул из бокового кармана револьвер. Сюпербус чуть не упал в обморок от страха. Однако он пришел в себя, вспомнив, что и грабителю грозит опасность, если он примет честный бой.

— Я сумею постоять за себя, если только Двойник даст мне возможность открыто вступить в борьбу. Обычно грабители нападают внезапно, прежде чем ты опомнился и взялся за оружие. Не правда ли?

Демпси не ответил, так как в кабинет вошла тетя Лиззи.

Джулиус воспользовался этим, чтобы незаметно удалиться. Радость, с которой Демпси говорил о памятнике, которого он никогда не увидит, и готовность оказать помощь его вдове слишком скверно подействовали ему на нервы.

Глава 24

Кухня, даже самая чистая и удобная, все же неподходящее место для интеллектуала. Нужно быть эпикурейцем и материалистом, чтобы чувствовать себя хорошо в атмосфере, пропитанной запахом жаркого и разных блюд.

Чтобы скоротать время, Гордон читал все, что попадалось под руку: поваренные книги, старые газеты…

Он невольно все время думал о Диане. Она поразила его своими способностями. Несмотря на свою озлобленность и возмущение, Гордон вынужден был признать это. Она была энергична, храбра, работоспособна, хозяйственна и… достойна любви. Диана сказала Бобу, что он был к ней по-отечески добр. Гордон покраснел, вспоминая об этом.

С чего вдруг его потянуло на приключения? Но в противном случае он никогда не узнал бы, на что способна Диана. В конце концов девушка действовала в его же интересах, защищая дом от вторжения Двойника. Она не виновата, что он сбрил бакенбарды и перестал походить на самого себя. Не виновата и в том, что Элойз погубила его, самовольно ворвавшись сюда. Диана хорошо отзывалась о нем. Он был рад этому. Но… Демпси! От одной мысли об этом молодчике его бросало в дрожь.

Дверь медленно открылась. В кухню вошла Элойз, отшвырнула книгу, которую принесла с собой, оторвала лоскуток газетной бумаги, поднесла его к огню и зажгла папиросу. Гордон заметил, что она красива, но совершенно иначе, чем Диана.

— Вы поставили меня в ужасное положение, — спокойно заметил он ей.

— Я вас поставила в ужасное положение? — иронически повторила она. — Хорошо сказано! Не нужно терять голову и сходить с ума, мой милый.

Холодная дрожь пробежала по его телу от такой фамильярности.

— Прошу вас не называть меня «мой милый», это не подобает интеллигентной даме.

Элойз тихо расхохоталась. Она давно уже не смеялись.

— А ведь вам нравилось это обращение… в дни нашей платонической дружбы, когда душа понимала душу… ах, подумать только, что два дня назад я еще должна была выслушивать эту чепуху!

Гордон смущенно посмотрел на нее. Он вдруг почувствовал, что она скажет сейчас что-то ужасное. Ждал, что она разоблачит тайну.

— Я говорю о тех глупостях, которыми мы занимались: о родстве душ. Теперь вы совершенно изменились… Таким вы мне больше нравитесь! Я всегда была сторонницей трезвого разума, мой милый!

— Вы хотите сказать, что разорили меня, — негодовал Гордон. — Если бы вы не пришли сюда, я бы все объяснил Диане… Мисс Форд.

— Если бы я не пришла? Ха, ха! — она иронически откинула голову назад.

— Почему вы пришли? Вы погубили меня!

Гордон даже теперь еще верил в ее рассказ о муже.

— Потому что мой друг обманул меня, — холодно заметила Элойз. Гордон не хотел верить своим ушам.

— Ваш друг? Вы подразумеваете своего супруга?

Она бросила папиросу, встала и заложила руки за голову.

— Нет, мой супруг — самый искренний человек в мире. Я говорю о Двойнике. Так его называют в Лондоне.

— Вы… вы работаете… с… Двойником?

Элойз сочувственно улыбнулась.

— Конечно! Неужели вы могли подумать, что я влюбилась в вас? Я что — сумасшедшая? Будьте чистосердечны и скажите, чем вы, собственно, можете очаровать женщину?

— Но я ведь никогда не говорил с вами о любви, — пробормотал Гордон, — мы беседовали на философские темы… о душевных порывах, об эстетике…

— Если бы вы были столь же опытны, как я, то поняли бы, что именно это и есть любовь. По крайней мере, знайте это теперь.

Гордон вышел из себя.

— Я никогда не думал о чувственности, — резко произнес он. — Мы говорили… о высоких материях. Я был далек от ласки… Не дотронулся даже до вашей руки. Не станете же вы утверждать, что за нашими беседами о доисторической культуре или дискуссиями о бессознательном «я» скрывалась чувственность?

К его великому ужасу, Элойз кивнула головой.

— Конечно, любовь у высокоинтеллектуальных личностей именно так и проявляется.

— Так вы инсценировали всю комедию, чтобы выманить меня из Лондона?

— Конечно! Неужели вы еще не догадываетесь? — спросила искренне удивленная Элойз. — Ваш мыслительный аппарат работает слишком медленно, мистер Сэльсбери! Теперь вы понимаете? Я получила задание увезти вас из Лондона, чтобы Двойник… мог появиться здесь в вашем образе и подобии.

Теперь Гордону все стало ясно. Тайн больше не существовало. Хитрость выплыла наружу.

Лицо Элойз было мрачным, как будто ее мучили тяжелые мысли.

— Он обманул меня, — продолжала Элойз, — он не может быть честным даже перед лицом смерти. Какой контраст с моим дорогим мужем! — она на секунду заколебалась. — Гм… он сейчас в тюрьме… Но совершенно невиновен, одному Богу это известно! Вы ведь знаете людей, они верят ложным свидетелям, нанятым за пару долларов. Джон мог доказать, что он лунатик. Да, он уже давно подвержен этому недугу. Когда его схватила полиция, он сам не мог дать себе отчета в том, как попал в ювелирный магазин Эттонсмита. Мой муж — один из лучших певцов мужского хора в тюрьме. Через месяц он будет освобожден, и я поеду домой, чтобы его встретить.

— Но ведь он попросту вор, — сказал Гордон.

Красивое, классическое лицо Элойз побагровело.

— Вор? Джон — вор? Да как вы смеете оскорблять других людей? Этого я от вас не ожидала, Гордон! Джон не вор! Он только лунатик. Когда он не спит и находится в полном сознании, то не возьмет даже булавки, не уплатив за нее. Только иногда ночью он одержим болезнью. Джон — джентльмен, хотя в списках Центральной криминальной полиции числится одним из лучших специалистов по вскрытию сейфов.

— Значит, он громила? — воскликнул Гордон. — Ах, как интересно! При этом он, конечно, посещает банки, где у него нет текущих счетов?

— Да, это его профессия. Раньше я сопровождала его на работу, но он чувствовал себя скованно в моем присутствии. Вот почему я стала трудиться на собственный страх и риск и случайно познакомилась с Дэном, или Двойником, как вы его называете. Он не очень-то честный субъект, но зато первоклассный профессионал. Я должна подчеркнуть, что в своем ремесле он непревзойден. И обращается со своей партнершей, как настоящий кавалер. Это единственная положительная черта его характера.

Элойз говорила о Двойнике, как актриса отзывается о знаменитом коллеге: без зависти и досады.

Гордон лишь теперь понял весь трагизм своего положения. Он, Гордон Сэльсбери, чуть не отправился в путешествие с аферисткой, женой американского громилы и сообщницей Двойника!

— Двойник… явится сюда? В моем фраке и цилиндре? И с моими бакенбардами? Ради этого вы хотели выманить меня из Лондона? О, Боже, какой я идиот! А вы были только приманкой… и все наши беседы о проблемах души…

— Нелепостью! — добавила Элойз. — Все наши беседы были только средством для достижения цели. Все это чушь!

— Но… почему… почему вы пришли сюда… в этот дом?

— Потому что хочу получить обратно свои деньги, уплаченные авансом приятельнице, которая не могла дождаться их от Двойника. Он не хотел мне их возвращать. Лгал, что деньги по чеку Мендельсона еще не получены. Он жаловался на то, что у него самого не было денег, в то время как жил в роскоши, тратил большие суммы на женщин и выпивку и отложил сколько-то на черный день. Когда я заявила ему, что отказываюсь работать, пока он не уплатит по счету моей подруге, Дэн послал меня к черту, утверждая, что я не имела права платить ей и что справится с вами без моей помощи. Но это ему ни в коем случае не удастся!

Гордон мрачно посмотрел на Элойз.

— Зачем вы мне сказали все это? Разве вы не понимаете, что отныне полностью находитесь в моих руках? Стоит мне только позвать полицию, и вы очутитесь за решеткой!

Элойз нисколько не смутилась.

— Милый мой, у вас действительно ослиная голова на плечах, а ума не больше, чем у курицы. Можно быть высоко интеллектуальным человеком и не знать жизни, как новорожденный. Забудьте все, что я вам сказала, дядя Исаак!

Ее слова поразили его. Дядя Исаак! Все погибло, он в безвыходном положении!

— Но как я могу опознать Двойника? Когда он явится? Как он будет одет?

Гордон твердо решил разрушить план Двойника во что бы то ни стало.

Элойз усмехнулась.

— Зачем вам это знать? Дэн, конечно придет. Может быть, он уже здесь, это один из самых ловких и хитрых специалистов в области имитации. Наши натянутые отношения не могут заставить меня плохо отзываться о его способностях. Двойник — гений.

Гордон испугался и вдруг вспомнил о Сюпербусе. Но казалось невероятным, чтобы такой артист как Дэн унизил себя до роли «храброго римлянина».

— Не думаете ли вы, что детектив?..

— Двойник не раз выступал в роли детектива, охраняющего свою жертву. Это одна из его любимых ролей. Он первоклассный изобретатель персонажей. Но, милый мой, знаете ли вы, что я даю вам объяснение, за которое американская полиция готова заплатить миллион долларов? Вы должны были бы благодарить меня. Но лучше всего Дэн в роли священника; в ней он совершенно непревзойден! Однажды, в роли епископа, он ограбил церковь на двести пятьдесят тысяч долларов.

— Священник? Ведь сегодня здесь был один, — произнес Гордон. — Но почему вы не воспользовались параграфом закона, согласно которому вы можете получить свободу, если передадите преступника в руки полиции и выступите против него в качестве свидетельницы?

— Да вы что, с ума сошли? Вы меня оскорбляете! Я не предательница! Мой конфликт с Дэном — частное дело между ним и Чоустер. Меня зовут Э. Чоустер. Мой отец был пастором. Я посещала высшее учебное заведение и слишком хорошо воспитана, чтобы выдавать кого-либо полиции. Происхождение и воспитание во всем сказываются!

Гордон закрыл лицо руками.

— Невероятно! Каким глупцом я был! — простонал он.

Элойз посмотрела на собеседника, который в момент унижения и самобичевания показался ей интересным.

— Я расстрою план Двойника! Ни под каким видом не позволю ему орудовать в этом доме!

— А что вы сделаете? — иронически спросила Элойз.

— Разве я могу спокойно смотреть, как аферист…

— Не выражайтесь так, мой милый!

— …Безнаказанно грабит людей. Я обо всем сообщу полиции, — решительно произнес Гордон. — Удивляюсь, как это я сразу не догадался, что вы — аферистка. Конечно, я скомпрометирую себя, погублю свою репутацию… но… я уж приму все меры, чтобы вы оказались за тюремной решеткой. Вы и Двойник!

Эти слова Гордона не произвели на Элойз ни малейшего впечатления.

— Мой ненаглядный петушок! — ворковала она. — Не будь глупым!

— Ах вы, мерзавка! Только вы виноваты в том, что мисс Форд верит в нашу любовную связь! Я все простил бы вам, но этого — никогда.

— Вот как? Вы меня не любили? — подтрунивала она над ним.

Неожиданно в кухню вошла Диана и услышала последние слова. Она гневно сказала:

— Не будете ли столь добры отложить ваши любовные объяснения на другое время? — гневно сказала она.

Элойз бесстыдно рассмеялась.

— Почему вы так говорите? Разве преступник не имеет права на любовь? Я, конечно, не могу утверждать, что дядя Исаак столь же красив и темпераментен, как ваш милый друг Уопси, но в глазах тети Лиззи дядя Исаак действительно неплохой мальчик!

Если бы Гордон не был подавлен безвыходностью своего положения, то разбил бы тарелку на ее голове. Но он поплелся в людскую и бессильно опустил голову на стол.

Диана понимала, что отвечать такой женщине было глупо, но не сдержалась.

— Мистер Демпси — мой друг. Как вы смеете сравнивать его с вашим компаньоном?..

Она вдруг остановилась в смущении. Девушка призналась себе, что из обоих мужчин «дядя Исаак» все же был более желанным квартирантом, чем Демпси.

— Ах, последние события совершенно сбили меня с толку, — застонала Элойз. — Это совсем неподходящее занятие для меня! Как я несчастна!

Это произвело впечатление на Диану. Лицо ее прояснилось и приняло дружелюбное выражение.

— Мне очень жаль вас, сударыня!

Элойз опустила голову.

— Я несчастная женщина. Ах, если бы знали… это настоящий ад!

Девушка сочувствовала ей. Выражение лица Элойз и трагичность ее позы произвели надлежащее действие.

— Я сразу поняла это. Сожалею, что плохо обращалась с вами.

Великий стратег как раз и отличается тем, что улавливает тот момент, когда неприятель дрогнул. Элойз пустила в ход всю свою дипломатию. Она всхлипнула:

— А ведь я была порядочной женщиной, пока не встретила его!

Гордон, к своему ужасу, услышал последние слова и бросился в кухню.

— Ах ты, проклятая лицемерка!

— Молчать! — повелительно крикнула Диана.

Гордон упал духом, когда она гневно взглянула на него.

Элойз продолжала стонать.

— Он развратил меня… он довел меня до пропасти… он погубил меня.

Мошенница проявила настоящий актерский талант. Она боролась за свою свободу и безопасность.

Голос девушки дрожал, когда она обратилась к ошеломленному «дяде».

— Вы подлец и грубиян! Я удивляюсь, откуда взялся такой преступник, который бесстыдно среди бела дня грабит людей и губит женщин. Вы тигр, вампир в образе человека! Почему вы не уйдете от этого дьявола, Элойз? — ласково спросила Диана.

Комедиантка вытерла глаза и всхлипнула.