22

Мистер Нарз поехал в город на поезде — автомобиль его находился в ремонте. На перроне он купил газету, хотя кричащий заголовок не заинтересовал его:

Что означали эти «Радостные руки», не занимало мистера Нарза.

Во всем том, что касалось Китая, мистер Нарз разбирался очень слабо. Ему было лишь известно, что в этой стране можно сколотить баснословное состояние и что одно из этих состояний по любезности умершего Джоэ Брая должно перейти к нему.

Он считал себя деловым человеком. Можно даже сказать, что он гордился своей неосведомленностью во всех других областях. И правда, он ничего не знал, кроме своего дела. И других интересов у него не было: он посредственно играл в гольф, не лучше — в бридж, а в романтические годы своей жизни имел, помимо виллы, меблированную квартирку в Блумсберри.

Он был не совсем честен. Впрочем, это он знал и сам. Он любил зарабатывать деньги легкими способами. Когда он унаследовал фирму своего отца, ему казалось, что он сможет воплотить в жизнь идеалы. Но потом он понял, что деньги, даже при прочных деловых связях, поступали только до тех пор, пока «каналы и шлюзы» его фирмы оставались незагрязненными. Для того чтобы дело процветало, надо было или рекламировать его, или поддерживать на высоте неустанным трудом. А он лишь сидел в своем кресле, и деньги текли не к нему, а к конкурентам. Тогда он открыл иные пути получения денег, но о том, что все они ведут в трясину, он узнал слишком поздно. Несмотря на то, что его фирма испытывала ряд затруднений, он все же продолжал быть на короткой ноге со многими деловыми людьми.

Со станции Ватерлоо Нарз поехал в гостиницу, в которой обычно останавливался во время своего пребывания в городе. Камердинер принял у него костюм, который он собирался надеть вечером. Фэн Су настоял на этом, и это позабавило Нарза.

— Фрак и белый галстук, — сказал китаец. — Торжественный ритуал заинтересует вас: он представляет собой сочетание старинных обрядов с современностью.

Нарз заказал себе чаю. Вскоре его навестил майор Спедуэлл. Первым делом майор осведомился:

— Что произошло сегодня ночью? " Стефен Нарз нервно тряхнул головой:

— Я не знаю. Это прямо неслыханно — то, что затеял Фэн Су. Я чуть было не решил отказаться от всего.

— Что вы хотели сделать? — И майор удобно расположился в единственном кресле, находившемся в комнате. — Я бы на вашем месте не воспринимал все так серьезно. С девушкой ничего бы не случилось. Фэн Су подготовил все самым тщательным образом. Он хотел доставить ее туда, где бы ей прислуживали белые женщины и где бы она ни в чем не нуждалась.

— Но почему, ради всего… — начал было Нарз. Спедуэлл сделал нетерпеливое движение.

— У него свои причины на это. Он хочет влиять на Клиффорда Лайна.

Майор поднялся со своего места, подошел к камину и стряхнул пепел с сигары.

— Вы можете заработать на этом деле много денег, Нарз, — сказал он. — И притом от вас потребуется только одно: послушание. Фэн Су считает вас полезным человеком. — И он окинул его странным взглядом. — Весьма вероятно, что вы займете место Леггата, — закончил он..

Стефен Нарз неожиданно воспрял духом:

— Леггата? А я полагал, что вы с ним большие друзья.

— Это так и не так, — осторожно ответил Спедуэлл. — Фэн Су находит, что за последнее время многое из того, что должно оставаться тайной, выплыло наружу. — Майор спросил неожиданно: — Лэйн, должно быть, в городе. Я думаю, вам это известно?

— Я не интересуюсь тем, где он пропадает, — ответил Нарз, и в его голосе зазвучала злость.

— А я полагал, что вы будете этим интересоваться, — небрежно бросил его собеседник.

Он мог бы добавить, что сам интересуется планами Клиффорда Лайна гораздо больше, чем можно предположить. А повышенный его интерес объяснялся тем, что Фэн Су придумал новый план похищения Джоан Брай. И спасти девушку мог только один человек — меткий стрелок из Сянтаня.

Прибыв на свою квартиру в Мэйфэйре, Клиффорд успел лишь наспех пообедать. Джоэ Браю он строго-настрого приказал не выходить из дома и не выдавать своего местопребывания. Для Джоэ это было совершенно неожиданно, потому что он очень любил бывать на свежем воздухе. Сразу же по прибытии в Мэйфэй, Лайн позвонил.

— Мистера Леггата нет, — ответили ему. Клиффорд был недоволен — Леггат обещал с часа дня находиться в его распоряжении.

Его неудовольствие еще более усилилось, когда в два часа, не приняв никаких мер предосторожности, Леггат явился к нему. Леггат любил развлечься, но обычно откладывал свои кутежи до вечера. Запирая дверь, Клиффорд внимательно поглядел на него:

— Вы с ума сошли, Леггат. Чего ради вы явились сюда средь бела дня?

Леггат был настолько навеселе, что не отнесся всерьез к словам Клиффорда.

— Потому что я предпочитаю мраку дневной свет, — сказал он хриплым голосом. — Чего ради прятаться человеку, занимающему такое положение, как я? Это подобает лишь Фэн Су и его приспешникам. — Он щелкнул пальцами и громко расхохотался. Но Клиффорд не разделял его веселости.

— Вы — дурак! — сказал он. — Я просил вас остаться у себя в конторе для того, чтобы иметь возможность вам позвонить. Не следует недооценивать Фэн Су, мой дорогой.

— Ерунда! — бросил Леггат и, не дожидаясь приглашения, направился к буфету, где стояли тарелки с едой. — Я никогда не позволю какому-то азиату согнуть меня в бараний рог, — сказал он, закусывая. — Не забудьте, Лайн, что я жил в Китае. А что касается его тайного общества… — Он закинул голову и снова расхохотался.

— Мой милый друг, — продолжал Леггат, направляясь нетвердым шагом к столу. В стакане у него искрился янтарный ликер. — Если кто-нибудь и сошел с ума, то это вы. Я сообщил вам достаточно для того, чтобы отправить Фэн Су на виселицу. Вы — богатый человек и могли бы спокойно передать дело в полицию, а сами сидели бы дома и ждали развязки.

Клиффорд умолчал о том, что пытался связаться с ведомством колоний и министерством иностранных дел. Его там встретили с вежливым недоумением. Министерство иностранных дел оказалось осведомленным о том, что на пекхемской фабрике хранятся пулеметы и пушки. Они куплены на открытом рынке, сообщили ему любезно. Никто не хотел верить, что за всем этим скрываются тайные планы. Без официального разрешения оружие не может быть вывезено. Да и какие основания лишать китайскую фирму прав, предоставляемых любой европейской фирме? Все это пришлось выслушать Клиффорду.

— Я покончил с Фэн Су, — заявил Леггат. — Он не просто китаец, а на редкость гнусный китаец. И это после всего того, что я для него сделал! Вы распорядились о том, чтобы «Умгени», как я вам посоветовал, подвергли обыску?

Клиффорд кивнул. Он добился того, что портовое управление тщательно обыскало пароход «Умгени». Весь груз был тщательно осмотрен, но, кроме обычных товаров — заступов, кос, кухонной утвари и прочего, — ничего не обнаружили.

— Да что вы! — удивился Леггат. — Я знаю, что в течение нескольких недель судно возило запрещенный груз…

— Пароход уходит сегодня, — сказал Клиффорд, — и даже Фэн Су не успеет подменить груз.

Его гость залпом опорожнил стакан и с трудом перевел дыхание.

— Я покончил с ним, — повторил он. — Я думал, что он окажется сказочной курицей, которая несет золотые яйца.

— Другими словами, вы основательно его выпотрошили? — переспросил с усмешкой Клиффорд. — И теперь хотите продать остатки по сходной цене? Какую роль во всем этом играет Спедуэлл?

Леггат пожал плечами.

— Я всегда терпеть не мог этого майора. — сказал он. — Эти военные действуют мне на нервы. Он — начальник штаба Фэн Су. Целыми днями он сидит над планами и картами. Он и Фэн Су составили ряд военных инструкций на китайском языке.

— Памятку пехотинца? — переспросил Клиффорд.

— Нечто в этом роде, — ответил Леггат. Клиффорд предостерегающе поднял руку, услыхав стук в дверь.

Вошедший в комнату слуга доложил:

— Я забыл сообщить вам, что утром здесь были монтеры с почтамта, сменившие телефонный аппарат.

— Они поставили новый аппарат? Что это значит? — переспросил Лайн, нахмурившись.

— Они сказали, что аппарат неисправен и что на телефонной станции не слышно, как номер вы вызываете.

Лайн на несколько секунд задумался:

— Вы присутствовали, когда они чинили аппарат?

— Да, — ответил улыбаясь слуга. — У них удостоверение с телефонной станции, но я стреляный воробей, и меня не провести. Все время, пока они устанавливали усилитель, я находился здесь.

— О! — воскликнул Лайн. — Где же они установили усилитель?

У одной из стен столовой стоял книжный шкаф, вдоль этой же стены проходил телефонный провод. Слуга нагнулся и указал на приделанный около последней полки шкафа черный ящичек. Ящичек был из дерева, примерно двадцать пять сантиметров в ширину и десять в высоту. В крышке его виднелись два отверстия. От ящика шел тонкий провод, выведенный в окно.

— Что это? — спросил, мгновенно отрезвев, Леггат.

— Микрофон, — ответил Клиффорд. — Кто-то подслушал наш разговор.

24

Клиффорд Лайн отворил окно и попытался проследить, куда уходит провод. Провод шел по стене, затем исчезал за крышей гаража.

— Все в порядке, Симмон, — сказал он.

Не теряя времени, Лайн вышел из комнаты и направился к гаражу. С трудом разглядел он тоненькую проволоку, протянутую вдоль стены и исчезавшую в открытом окне. Это была, очевидно, квартира какого-нибудь шофера.

С первого взгляда было ясно, что дом необитаем. Окна были грязные, часть стекол выбита.

Широкие ворота вели в помещение для автомобиля. Рядом была дверь — вход на верхний этаж. Она оказалась незапертой; Лайн без колебаний вошел в подъезд и стал подниматься по узенькой лестнице. Наверху он увидел две пустые комнаты. На полу был разбросан всякий хлам — следы пребывания последних жильцов. Вторая комната была, по-видимому, спальней. В ней стояла старая металлическая кровать без матраца. Он вернулся в первую комнату и обнаружил то, что искал. Это был маленький черный ящичек, похожий на тот, который находился у него в комнате. Кроме этого ящика, он обнаружил телефонный аппарат. Телефон был исправен — на станции немедленно ответили на вызов.

В помещении, естественно, никого не оказалось. Тот, кто подслушал беседу Леггата с Лайном и передал ее содержание Фэн Су по телефону, услышал, что сказал слуга, и заблаговременно скрылся.

Один из шоферов случайно заметил этого человека и сообщил Клиффорду его приметы.

По словам шофера, это был смуглый человек с военной выправкой и злым выражением лица. Судя по приметам, разговор подслушал не кто иной, как майор Спедуэлл.

Клиффорд Лайн вернулся к себе и застал Леггата в подавленном состоянии. Нетвердой рукой он подлил себе виски.

— Что случилось? Что все это значит? — спросил он.

Объяснять этому пьяному болтуну всю опасность положения было бесполезно, но Лайн решил все же сообщить ему о своем открытии.

— Вы должны быть очень осторожны, Леггат, —сказал он. — Если Фэн Су узнает о том, что вы его обманули, то ваша жизнь не стоит и выеденного яйца. Единственная надежда, что тот, кто подслушивал, не узнал ваш голос.

Когда Леггат узнал, кто, собственно, подслушал беседу, никаких надежд у него не осталось.

— Фэн Су — ба!

В смехе Леггата было что-то натянутое. Ему неоднократно приходилось попадать в трудное положение — бывали случаи, когда он подвергался нападению взбешенных вкладчиков, требовавших вернуть накопленные сбережения. Но Фэн Су нельзя было сравнить с ними.

— Мой дорогой друг, — начал он патетически. — Пусть Фэн Су попытается что-нибудь предпринять против меня.

— Когда вы его увидите? — спросил Клиффорд.

— Завтра вечером. Состоится заседание ложи. Проклятая ерунда! Но приходится участвовать во всем этом — лишь бы не злить этого дьявола.

Лайн взглянул на него. Он один знал, на что способен этот китаец, возвысившийся благодаря своему непомерному богатству.

— Послушайте моего совета и не ходите завтра на собрание ложи, — сказал он. — Покиньте Англию и не возвращайтесь до тех пор, пока я не покончу с этой бандой. Поезжайте-ка завтра же в Канаду. Завтра отходит пароход, и если вы поспешите, то успеете получить билет и документы.

Леггат бесшумно поставил стакан на стол.

— Я останусь здесь, — храбро заявил он. — Ни один китаец не сможет изгнать меня из Англии. Не забудьте, Лайн, что я умею обходиться с этой птицей…

Лайн не слушал. Мысли его в гораздо большей степени занимала обнаруженная проводка. Он еще раз предостерег Леггата и отправил его на своем автомобиле домой.

После этого Лайн опять спустился во двор и занялся поисками. Вскоре он позвонил Леггату, но никто не ответил.

В самом деле, Леггату грозила большая опасность. Что предпримет Фэн Су? Можно было ожидать всего. Последние события показали, что Фэн Су не остановится ни перед чем.

Во всяком случае Клиффорд оценивал деятельность «Радостных рук» совсем иначе, чем Леггат. С точки зрения любого европейца, этот союз выглядел только забавным. На самом же деле за ним стояли преступления и смерть.

После обеда Клиффорд Лайн встретился с одним из высших чинов Скотланд-Ярда. В это солидное учреждение Клиффорд направился с рекомендательным письмом из министерства иностранных дел. Совещание длилось гораздо дольше, чем он предполагал; в результате Лайн избавился от одной из самых серьезных своих забот. Из Скотланд-Ярда он поехал в Суннингдель. Если его что-либо и продолжало еще беспокоить, то только судьба Фердинанда Леггата.

Дверь его дома была заперта. Джоэ Брай мирно дремал на диване. Джоэ Брай был зол. Его раздражало затворничество. Он внимания Клиффорда не укрылось, что Джоэ, по-видимому, нарушил обещание не выходить из дома.

— Когда я сижу взаперти, это отражается на моем настроении и самочувствии. — При этом Джоэ виновато поглядел на своего друга. К Клиффорду он испытывал почтение.

— Ты выходил из дома! — вскричал Клиффорд. Быть может, это было не так уж опасно. Никто в Суннингделе не знал Джоэ, да и вряд ли хоть один человек в Англии, за исключением Фэн Су, знал его в лицо.

— Я вышел только затем, чтобы сорвать себе пару цветочков, — пояснил Джоэ. — Ты знаешь, Клифф, в цветах есть что-то чудесное, приводящее меня в благое расположение духа. Ты занят своим делом, ты шпионишь, а я при мысли, что могу очутиться на лугу, где цветут колокольчики…

— Уже не сезон для колокольчиков! — холодно возразил Клиффорд. — По-видимому, ты имеешь в виду львиный зев.

— Нет, нет, колокольчики! — решительно запротестовал старик. — Они росли у дерева и, Клифф… — Старик закашлялся. —Я встретил самую красивую девушку в мире.

Клиффорд пристально посмотрел на него, и Брай залился краской.

Неужели это смелый искатель приключений, обладавший железной волей? Человек, который был нищим и достиг богатства своим упорством и презрением к закону. Клиффорд онемел от удивления.

— А почему бы и нет? — задорно осведомился Джоэ. — Я еще не стар, мне не так давно перевалило за пятьдесят. — В словах этих таился вызов, но Клиффорд не обратил на это внимания. — Очень многие не поверили бы, что мне уже пятьдесят.

— Ты столетний старый грешник, а по уму тебе нельзя дать и десяти лет, — ответил добродушно Клиффорд. — Кто она такая, эта девушка, Джоэ?

— Этого я не знаю. Прекрасная девушка с чудесной фигурой. Несколько рыжевата, но это свидетельствует о том, что она умница. Ах, что за девушка!

И он восторженно покрутил головой.

— Чудесная фигура? Быть может, она полновата? — неожиданно резко осведомился Клиффорд.

— Нет, она очень хорошо сложена, — уклонился от прямого ответа Джоэ. — И молода. Ей не больше двадцати пяти лет. И какой цвет лица! Клифф, на ее щеках цветут розы!

— Ты, по-видимому, хочешь сказать, что она краснощекая? — переспросил не питавший склонности к романтизму Лайн и расхохотался. — Ты не спросил, как ее зовут?

— Нет, я этого не сделал. Ведь это дурной тон — ни с того ни с сего спрашивать девушку, как ее зовут!

— Если бы ты ее спросил, то она ответила бы тебе, что ее зовут Мабель Нарз.

Лицо Брая вытянулось.

— Мабель Нарз? — спросил он, и в голосе его зазвучало смущение. — Что? Моя племянница?

— Она в столь же малой степени твоя племянница, как я твой дядя, — сказал Клиффорд. — Ваш род имеет ряд ответвлений. Она приходится тебе кузиной в девятнадцатой степени родства. Седьмая вода на киселе. Ваше родство настолько отдаленное, что для того, чтобы его установить, надо запастись подзорной трубой. Но, Джоэ, в твои годы!

— Пятьдесят! — пробормотал Джоэ. — Но зато в мои годы мужчины более постоянны!

— Я надеюсь, что ты не сказал ей, кто ты?

— Нет, я только намекнул, что мне не приходится заботиться о средствах на жизнь.

— Значит, ты ей сказал, что богат? И что же, ее глаза не разгорелись, когда она узнала об этом?

— Что ты хочешь этим сказать? — спросил Джоэ, защищаясь от нападок.

— Ты выжил из ума, — решил Клиффорд. — А как поживает кули?

— Спасибо, хорошо. Он все время молил отпустить его, но я этого не сделал.

— Сегодня вечером он может убираться отсюда. Когда я вспоминаю о нем, меня охватывает тоска по хорошей бамбуковой трости и обычаям Юньнаня. Я полагаю, тебе известно, что он хотел, чтобы мы задохнулись. Сегодня утром я обнаружил сверток серы, который он пытался подбросить нам в трубу.

Клиффорд прошел в ванную навестить своего пленника.

Кули, по-видимому, был мирно настроен. Он забился в угол и закутался в одеяло. Лайн осмотрел рану. К его изумлению, она затянулась.

— Отпустите меня до захода солнца, — попросил кули. — Я чужой человек в этой стране, и в темноте мне будет нелегко найти дорогу в город.

Что-то в поведении кули показалось подозрительным Клиффорду. Он вспомнил о том, что ему сообщил Джоэ.

— Я вижу, ты хочешь поскорее выбраться отсюда, — сказал он. — Почему?

Кули смущенно опустил глаза.

— Ты боишься?

Китаец по-прежнему смотрел в пол.

— Ты боишься, как бы тебе не пришлось умереть этой ночью?

На сей раз вопрос попал в цель. Китаец испуганно вздрогнул и с ужасом поднял глаза на Лайна.

— Говорят, что ты дьявол и можешь читать в сердцах людей. То, что ты сказал, — и в его голосе зазвучало отчаяние, — правда. Я боюсь умереть, если останусь на ночь в твоем доме.

Клиффорд присвистнул:

— В котором часу ты боишься умереть?

— Через два часа после восхода луны, — ответил не колеблясь кули, и Клиффорд кивнул.

— А теперь ты свободен. Можешь идти. — И он указал ему путь на Лондон. Вернувшись к Джоэ, он сообщил новость, выведанную у кули.

— Наступление произойдет сегодня. Что нам делать? Мы могли бы позвонить в соседний город и вызвать на помощь роту солдат, мы могли бы сообщить в полицейское управление и тем самым взять на себя ответственность за жизнь этих уважаемых немолодых людей. Но мы могли бы и сами отразить нападение.

Клиффорд Лэйн отнесся к происходящему с юмором. И расхохотался. Его лицо покраснело, на глазах выступили слезы. А когда Клиффорд Лэйн безудержно смеялся, это означало, что кому-то следовало остерегаться.

Слаттерс-коттедж и Сунни-Лодж находились в одной миле от Суннингделя. Они были расположены в пустынном месте, несмотря на то, что в сотнях метров от них проходило шоссе на Портсмут. Ближайший сосед Клиффорда редко бывал здесь. Он был родом из Ланкашира и предпочитал жить среди своих земляков.

По другую сторону Слаттерс-коттеджа находился огромный участок, принадлежавший какому-то обществу.

— Я думаю, что они попытаются похитить у меня из бумажника документ. По-видимому, произойдет перестрелка. Если делом руководит Спедуэлл, а он у них начальник штаба, то будут применены глушители.

К вечеру небо покрылось облаками и стало душно. Солнце исчезло за тучами. Клиффорд Лайн отправился в СунниЛодж. Но он не вошел в дом, полагая, что у Стефена Нарза нет желания видеть его. Вместо этого он без разрешения углубился в парк и нашел Джоан на теннисной площадке.

Вкратце рассказал он ей о предпринятых мерах предосторожности:

— Я думаю, что к концу недели опасность минует. Мне удалось заинтересовать министерство иностранных дел и вывести из спячки Скотланд-Ярд.

— Я никак не могу понять, из-за чего, собственно, весь этот шум, — заметила она. — Насколько мне известно, все сводится к тому, что Фэн Су хочет раздобыть еще одну акцию.

Он кивнул.

— Но почему ему нужна эта акция? Мистер Нарз пытался было мне объяснить, но я ничего не поняла.

Они шли по аллее. Из дома Нарза их нельзя было заметить.

— Я всегда предполагал, что Джоэ выкинет какую-нибудь глупость. То, что вы называете основными акциями, на самом деле паи на право участия в управлении компанией. Двадцать пять акций находились у меня, остальные двадцать четыре — у Джоэ. При этом устанавливался такой порядок, при котором в случае смерти одного из нас акции переходят к компаньону. Когда я уехал по делам в Пекин, я неожиданно получил телеграмму от Джоэ. Он запрашивал меня, не буду ли я возражать против того, чтобы отец Фэн Су получил несколько акций. К несчастью, перед отъездом из Сянтаня я выдал Джоэ доверенность. Когда я вернулся, то обнаружил, что Джоэ не только отдал девять акций этому китайцу, но и поделил остальные сорок поровну между мною и им.

Джоан все поняла:

— Но, мистер Лайн, из-за чего все эти волнения? Большинство акций у вас, и вы не собираетесь их ни продавать, ни уступать.

Горькая усмешка скривила губы Клиффорда.

— Я ведь уже говорил, что в случае смерти одного из владельцев акций они переходят к другому. И теперь у Фэн Су двоякая возможность добиться своего. Или он путем каких-либо интриг добьется того, что я ему отдам недостающую акцию, или… — Он не закончил фразу.

— Или он убьет вас, — спокойно сказала она. Он кивнул.

— Ему начинает изменять удача, — продолжал Лайн. — Если он убьет меня этой ночью, то его попросту арестуют. Но как бы он ни был хитер, он все же продолжает оставаться китайцем и думает по-китайски. И это его погубит. Он разрабатывает грандиозные планы и считает их непогрешимыми. Он не допускает мысли, что их можно разрушить.

Несколько мгновений они шли молча. Затем она спросила:

— А если ему удастся похитить меня — это звучит несколько патетически, — что произойдет ?

— Мне придется рассчитаться с ним, и он знает, что я это сделаю.

Она почувствовала, как кровь прилила к щекам. Напрасно пыталась она сохранить спокойствие.

— Вы ничем не обязаны мне, мистер Лайн, — сказала она слабым голосом. — Я давно хотела вам сказать об этом… Теперь, когда оказалось, что мистер Джоэ Брай жив… Вы не обязаны жениться на мне. Я дала обещание мистеру Нарзу, потому что… потому что это было ему необходимо.

Ей было очень трудно произнести эти слова. Значительно труднее, чем она предполагала, и это открытие смутило ее. Каждое слово уносило частицу ее счастья. Она взглянула на него, их взгляды встретились.

— А других причин жениться у вас нет, — продолжала она. При этом она покачала головой, словно желая предвосхитить его ответ.

— Чтобы продолжить род? Нет, — ответил он, и она почувствовала, как улетучивается ее мужество. — И не для того, чтобы потакать сумасбродству Джоэ Брая. Все эти причины, вынудившие меня отправиться в Англию и из светского человека превратиться в дикаря, обросшего бородой, потеряли значение. В этом вы правы. И все же есть нечто, побуждающее меня жениться.

Он нежно обнял ее и прижал к себе. Но не поцеловал. Она заглянула в его внимательные глаза и прочла в них все. Дрожь пробежала у нее по телу. Раскаты грома вывели их из оцепенения. Она испуганно вздрогнула. Клиффорд тяжело вздохнул, отступил в сторону и положил руки ей на плечи.

— В следующую пятницу в вашей семье состоится свадьба, — сказал он просто. Затем нагнулся и поцеловал ее.

Призрачными вспышками промелькнули первые молнии. Клиффорд, насвистывая песенку, возвращался в Слаттерс-коттедж.

— Ночью будет гроза, Джоэ, — приветливо сказал он, входя в комнату.

Джоэ попытался спрятать лист бумаги, над которым корпел в отсутствие Лайна.

— Ты что, составляешь новое завещание?

Мистер Брай смущенно кашлянул, и Клиффорд догадался, в чем дело. Много лет назад Джоэ после долгих колебаний и извинений признался ему в своей слабости и показал тетрадку со своими стихами.

— Не сочиняешь ли ты стихи? — спросил шепотом Клиффорд.