33

Этот день был для мистера Нарза на редкость несчастливым. Хоть он и не испытывал угрызений совести, но чувствовал известную неловкость из-за того, что причинил своей воспитаннице столько зла.

Неоднократно Фэн Су повторял, что с девушкой не случится ничего дурного. Но разум подсказывал ему, что эти заверения лживы.

Затем ему пришлось узнать, что Джоэ Брай жив. Это переполнило чашу. Эта новость была словно гром среди ясного неба и развеяла все его золотые сны.

Джоэ Брай жив!

История с наследством оказалась всего лишь шуткой Путь к спасению снова был закрыт. Его единственной надеждой оставался Фэн Су.

Стефен Нарз был слишком хитер, чтобы верить китайцу. И все же пятьдесят тысяч фунтов были поставлены на карту. Предполагал ли Фэн Су, что может потерять эти деньги или нет? А ведь если бы Стефен Нарз порвал с ним свои отношения, то деньги пропали бы. Банкротство? Разве не было оно всего лишь нелепым стечением обстоятельств, с которым могли столкнуться и более достойные, чем он, люди.

Лишь этот довод утешал Стефена Нарза в этот день. При одной только мысли о предстоящем вступлении в союз «Радостных рук» ему становилось тошно. Его злило то, что он опустился до одного уровня с преступными китайцами.

Он состоял членом двух тайных обществ и был достаточно осведомлен о различных ритуальных формальностях, с которыми связан прием в подобное общество. Поэтому вечер предвещал ему только утомительную скуку.

Поездка в южную часть Лондона не сулила ничего приятного даже днем, а уж в полночь, да для того, чтобы провести два часа в обществе каких-то кули, — это ли не повод для злости.

Спедуэлл обедал с ним в отеле и пытался исправить его настроение. Этот смуглолицый человек с проницательными глазами воистину обладал даром речи. Но и ему не удалось успокоить Нарза. Нарз не отличался особой щепетильностью, но со многим не мог примириться, чтя традиции. И чем больше он размышлял над тем, что должно было произойти, тем сильнее ненавидел надвигающуюся ночь.

— В этом нет ничего неприятного, — закончил свои пояснения Спедуэлл и закурил сигару. — Если кто и имеет право жаловаться, так это я. Вы, по-видимому, забыли, мистер Нарз, что я командовал индусской пехотой. В ней служили благородные, с европейским воспитанием люди. Неужели вы думаете, что я испытываю радость от того, что мне приходится якшаться с китайскими кули?

— Вы — другое дело, — ответил Стефен. — Вы солдат, охотник за удачей, вы можете приспособиться к любым обстоятельствам. Но скажите мне, что с Джоан?

— Она цела и невредима. О ней вам нечего беспокоиться, — спокойно ответил Спедуэлл. — Я не допущу, чтобы с девушкой что-нибудь сделали… Можете положиться на меня.

Время, по мнению Стефена, летело слишком быстро. Около полуночи они направились на Пиккадилли. Там они сели в автомобиль Спедуэлла и двинулись в путь. Всю дорогу Стефен расспрашивал о планах Фэн Су. Чего ради китаец захотел принять его в тайное общество? Какая ему будет отведена там роль?..

Спедуэлл терпеливо отвечал на вопросы, но явно испытал облегчение, когда они свернули в одну из улочек, ведших к мосту через канал.

— Мы приехали, — сказал он и вылез из машины.

Минут пять они шли пешком и наконец достигли узенькой улочки, шедшей вдоль кирпичной стены. Одинокий фонарь тускло освещал дорогу. Этот фонарь, по-видимому, не только освещал улицу, но и преграждал путь машинам и повозкам. Моросил дождь, и недовольный Нарз, тяжело вздохнув, поднял воротник пальто.

— Что это за место? — спросил он недовольным тоном.

— Наша фабрика — или, вернее, наши склады, — ответил Спедуэлл.

Остановившись перед дверцей, он отпер ее, а затем запер.

— Скажите, так ли уж было необходимо надевать фрак? — спросил Нарз.

— Разумеется, — ответил Спедуэлл. — Идите за мной. В скудном свете карманного фонарика Спедуэлла он разглядел, что они подошли к какому-то амбару, пристроенному к стене. В нем находилась пара грубых стульев.

— Во всяком случае, здесь сухо, — заметил Спедуэлл — Вам придется обождать. Я должен доложить Фэн Су о вашем прибытии.

Оставшись один, Нарз принялся расхаживать по настилу, размышляя, не окажется ли ритуал слишком торжественен и будет ли присутствовать Леггат. Вскоре дверь снова отворилась и вошел Спедуэлл.

— Вы можете оставить ваше пальто здесь, нам придется пройти всего лишь несколько шагов, — сказал он.

Следуя указаниям майора, Нарз явился во фраке и при белом галстуке. Теперь он достал из кармана лайковые перчатки и надел их.

— Пойдемте, — сказал Спедуэлл, выключил фонарик и повел его за собой.

Он подвел его к лестнице, спускавшейся в подземелье. У входа в подземелье застыли зловещие фигуры. Пришедших окликнули на незнакомом Нарзу языке.

Спедуэлл в ответ прошептал несколько слов, взял Нарза за руку и повел вниз по лестнице. У следующей двери их окликнули снова, и снова Спедуэлл пробормотал что-то в ответ. Кто-то постучал в дверь. Ее приотворили. Произошел обмен вопросами, потом Спедуэлл крепко сжал руку своего спутника и повел его дальше.

Они очутились в большой, пышно разукрашенной зале

Что это? Рука Спедуэлла задрожала или это показалось Нарзу?

Перед ним открылось странное зрелище. Первым его побуждением было — расхохотаться. Вдоль стен сидели китайцы в дешевых, скверно сшитых фраках. Вместо сорочек на них были манишки. У некоторых манишки выбились из-под фрака, обнажая голое желтое тело.

При этом у каждого были ослепительные запонки. Разумеется, всего лишь стекляшки. Все эти люди взирали на вошедших сосредоточенно и серьезно.

Приоткрыв рот, застыл и Нарз. У всех были вязаные белые галстуки и пара нитяных перчаток, которые они держали на коленях. Нарзу казалось, что он уже видел нечто подобное… В самом деле, он вспомнил… Примерно так же восседала бродячая капелла негров. Единственное различие заключалось в том, что эти люди принадлежали не к черной, а к желтой расе,

В четырех голубых китайских вазах дымились благовония. Сладковатый дым обволакивал помещение

У противоположной стены — на троне — сидел Фэн Су Поверх фрака он накинул пурпурное шелковое одеяние. На его голове блестела золотая корона, украшенная драгоценными камнями. В правой руке он держал золотой жезл, а в левой — блестящую державу, в которой причудливо отражались огни украшенных хрустальными подвесками канделябров.

Фэн Су призвал всех к молчанию.

— Кто тот, кто пришел к «Радостным рукам»? — спросил он.

Нарз взглянул на позолоченный символ, красовавшийся над головой Фэн Су.

Но прежде чем он успел разглядеть его, Спедуэлл ответил:

— О Сын Неба, да ниспошлется тебе бессмертие! К твоему трону припадает один из смиренных рабов твоих.

После этих слов китайцы хором запели, словно по знаку незримого дирижера.

Затем их пенис оборвалось так же неожиданно, как и началось

Пусть он приблизится, —сказал Фэн Су. Спедуэлла больше не было с ним рядом. Нарз решил, что он стоит за ним, но оглянуться не осмелился. Двое китайцев во фраках с чужого плеча подошли к нему и повели его по залу. Машинально он отметил, что его соседу справа следовало бы носить брюки подлиннее, по крайней мере сантиметров па десять. Но Нарз не был больше расположен смеяться — все происходившее утратило свою забавность. Его охватил страх: он чувствовал приближение какого-то ужасного события — какого именно, он не знал, не мог себе представить. Несмотря на то, что он замечал много забавного, ему было не до смеха.

Взгляд его привлек алтарь, украшенный ослепительными драгоценными камнями. На нем лежало человеческое тело, прикрытое белым покрывалом. К белому покрывалу было прикреплено большое окровавленное сердце…

Тщетно пытался он собраться с мыслями. Тщетно пытался он отвести глаза от окровавленного сердца… На покрывале был вышит ярко-красный китайский иероглиф

— Это всего лишь символ — восковая кукла, — шепнул ему кто-то на ухо.

Значит. Спедуэлл не покинул его — он стоял сзади. Это вернуло ему мужество.

— Повторяй за мной, — торжественно произнес Фэн Су. Голос его гулко звучал в подземелье.

— Я буду верным слугой «Радостных рук»…

Словно загипнотизированный Нарз повторил эти слова

— И я хочу поразить в сердце всех их врагов. И эти слова повторил он.

Неожиданно он вспомнил о Леггате. Он думал, что встретит его здесь, но Леггата, этого толстяка, нигде не было видно.

— Этим я засвидетельствую, — продолжал торжественно Фэн Су, — свою верность, свое чистосердечие, свою преданность союзу «Радостные руки»…

Ему в руку вложили какой-то предмет. Это был тонкий, остро отточенный кинжал.

— Занесите его над куклой — над сердцем, — прошептали ему на ухо. Машинально Нарз повиновался приказу. Машинально повторил он слова, подсказанные ему человеком, сидевшим на троне.

— И да умрут все враги императора.

— Разите в сердце, — прошептал Спедуэлл, и Нарз нанес удар.

Что-то дрогнуло иод ножом. Он почувствовал дрожь… Затем… Покрывало окрасилось в красный цвет, окрасилось кровью… С диким воплем схватил он покрывало и сорвал его.

— Боже — воскликнул он.

Перед ним лежал пораженный в сердце Фердинанд Леггат.

34

Он убил Леггата! Он убил его своими собственными руками! Он, никогда не тронувший даже кролика, убил человека! Алое пятно на белом покрывале расплывалось все больше и больше. Его руки окрасились кровью, он обернулся и бросился на этого дьявола в образе человека, шептавшего ему на ухо проклятые слова.

Спедуэлл смертельно побледнел. Он вытянул руки, пытаясь защититься от окровавленных рук Нарза, схватившего его за горло. Но тут что-то оглушило Нарза, глухая боль затуманила сознание, и он кулем повалился на пол. Жалобный вопль застыл на его губах.

Желтолицые люди оставались неподвижными. Они спокойно взирали на происходящее. Руки их покоились на коленях, а стекляшки запонок поблескивали мерцающим светом.

Час спустя майор Спедуэлл находился в роскошно убранном кабинете Фэн Су. Китаец читал книгу и рассеянно стряхивал пепел в серебряную пепельницу.

— Как поживает наш трепетный друг? — спросил он. Спедуэлл покачал головой. Он постарел лет на десять.

На белой сорочке виднелись отпечатки окровавленных пальцев.

— Мне кажется, он потерял рассудок, — обронил он. Фэн Су откинулся на спинку своего сиденья.

— Право, я не ожидал, — сказал он. — Кто бы мог подумать, что взрослый человек окажется таким впечатлительным? Он попросту трус и не годится для подобных вещей.

Спедуэлл промолчал. Быть может, он думал о том дне, когда сам в угоду китайцу ляжет на алтарь и какой-нибудь новичок направит кинжал в его сердце.

— А идея сама по себе великолепна. Все должно было кончиться лучше, чем кончилось, — продолжал Фэн Су. — Леггат был трусом и предателем — он заслужил смерть. Возможно, что впоследствии наш друг взглянет на происшедшее иными глазами. Особенно после того, как придет в себя и поймет, насколько он скомпрометирован.

Спедуэлл внимательно следил за своим собеседником

— Каким образом вы схватили Леггата? — осведомился он после продолжительного молчания.

— Он сам пришел ко мне. Я налил ему виски — он ничего не заметил, — неопределенно ответил Фэн Су. — Он предал нас. Впрочем, вам это известно. А теперь он мертв и с ним покончено. Что касается Нарза, то его жизнь также в наших руках.

Спедуэлл, лениво развалившийся в кресле, неожиданно подался вперед.

— Если бы он поверил, что стал убийцей, то это озна, чало бы, что он окончательно сошел с ума, — сказал Спедуэлл. — Как я вам уже сказал, Фэн Су, наша жизнь в его руках, а не наоборот.

Фэн Су, внимательно разглядывая свою сигарету, спросил:

— Куда вы его девали?

— Он в каменном каземате. Он успокоился — я дал ему морфия. Мы должны как можно скорее вывезти его из страны. «Умвели» отплывает сегодня ночью — доставьте его на пароход…

— Вместе с девушкой? Спедуэлл зажмурился:

— Что вы хотите этим сказать? Вы ведь собирались держать Джоан Брай в плену только до тех пор, пока Клиффорд Лайн не отдаст вам акцию?

Китаец, нахмурившись, задумчиво разглядывал струйку дыма.

— Вначале я действительно предполагал поступить таким образом, — признался он, — но за последние два часа… произошло многое… И я передумал. Мы сможем незаметно доставить ее в Китай и по одной из рек увезти в глубь страны… — Он дунул, и дым развеялся. — Она — прекрасна.

Майор Спедуэлл поднялся со своего места и подошел к столу. Он выпрямился во весь рост и оперся руками о стол.

— Она останется в Англии, — отчеканил он. Их взгляды встретились. Китаец расхохотался.

— Мой милый майор, — сказал он, — в организации, подобной нашей, может быть только один глава. И этот глава — я. Если я пожелаю, то она останется в Англии. Но если я захочу отвезти ее в Китай, то она уедет со мной. Надеюсь, вам это ясно?

С молниеносной быстротой Спедуэлл достал пистолет и приставил его к груди Фэн Су.

— Она останется в Англии, — резко сказал он. Его лицо приняло каменное выражение.

Китаец испугался. Майор никогда не видел его в таком состоянии. Но это длилось лишь долю секунды. Фэн Су снова овладел собой и натянуто улыбнулся:

— Хорошо, если вам так угодно, то она останется здесь.

Ссориться не следует. Где она? На фабрике? Ступайте и приведите ее сюда.

Спедуэлла изумило это желание.

— Вы ведь не хотели, чтобы ей стало известно, кто именно держит ее в плену.

— Это уже не имеет значения, — ответил китаец. — Ступайте и приведите девушку.

Спедуэлл направился к двери, но услышал шум выдвигаемого ящика. Он стремительно повернулся, и в то же мгновение раздался выстрел. Пуля оцарапала ему лицо и впилась в дверь.

Спедуэлл поднял револьвер и увидел, что Фэн Су бросился на пол. Не раздумывая, Спедуэлл кинулся к дверям и выбежал в комнату, расположенную рядом с приемной «императора».

Недалеко от кабинета Фэн Су находилось складское помещение. Три узких дорожки вели к воротам. Оставался только один путь к спасению. В конце складского помещения был распределительный щит освещения всей фабрики. Он подбежал и дважды выстрелил.

Спедуэлла обдало осколками стекла, и свет погас.

Затем он забрался наверх и, перепрыгивая с одного ящика на другой, достиг отворенных дверей. Несколько кули, не зная, что им предпринять, в нерешительности загораживали выход. Спедуэлл стремительно прыгнул на них — блеснул его револьвер — и проложил себе дорогу, прежде чем они пришли в себя от изумления.

Спедуэлл перебежал неосвещенный двор, забрался на крышу каземата и побежал по стене. Пока его преследователи соображали, что предпринять, он спрыгнул вниз и побежал вдоль канала.

35

— Здесь есть еще одна дверь, — неожиданно сказал инспектор Уиллингс.

Он осмотрел стены каюты при свете фонарика и обнаружил небольшую прямоугольную дверцу, также оказавшуюся запертой с другой стороны.

— Увы, ваше открытие особого значения для нас не имеет, — проговорил Клиффорд, осмотрев дверь. — Нам придется подождать, пока кто-нибудь не придет сюда, чтобы застелить постель. Если я не ошибаюсь в своих догадках, через два часа «Умвели» уйдет в плавание. Быть может, вы заметили, что все огни па пароходах погасли. Это означает, что сейчас меняют буквы в названиях.

— Чего они ждут? — проворчал Джоэ. —Я всегда предполагал, что они отчаливают во время прилива. Сейчас уровень воды поднялся выше всего. А в такую погоду достаточно темно для того, чтобы запрятать целый дредноут.

В двери, около которой они сидели, было множество небольших отверстий. Это давало возможность пленникам не только дышать, но и наблюдать за тем, что происходило в соседнем помещении. Снизу слышалось пыхтение динамо-машины. Затем раздался вой пароходной сирены.

— Похоже на то, что ваше предположение оправдается, — проговорил Уиллингс, — нам предстоит пережить много интересного.

На пароходе разворачивалась бурная деятельность. Сверху доносился топот ног и пение — команда поднимала лодку.

Без четверти три заскрипела якорная цепь, и в то же мгновение до слуха Клиффорда донесся знакомый голос.

Дверь в соседнюю каюту распахнулась, и в каюту величественно вошел Фэн Су. На нем была длинная, отделанная мехом, мантия.

— Это ваша комната, сударыня, вы будете здесь жить. Если вы будете шуметь или попытаетесь звать на помощь, я вынужден буду перевести вас в другую каюту.

Клиффорд с трудом подавил желание закричать, броситься на дверь. В дверях каюты стояла бледная девушка. Она была без шляпы, в мокром от дождя платье, но по-прежнему с гордо поднятой головой — в ее глазах светилась решимость. То была Джоан Брай.

36

Ночью Джоан разбудил шум. Тяжелые удары обрушивались на дверь. Затем она поддалась и разлетелась в щепы. На пороге стоял Фэн Су, вокруг суетились его приспешники. Китайца изумило спокойствие, с которым она дала перенести себя в поджидавшую на улице машину. Обстоятельства благоприятствовали Фэн Су. Улицы были пустынны, и никто не задержал два закрытых автомобиля, полным ходом мчавшихся к гавани. Лишь в заброшенном доке Джоан обнаружила, что у нее есть товарищ по несчастью — кроме нее, был еще один пленник. Из автомобиля высадили какого-то человека, голова которого была перевязана белым платком. Он тихо стонал.

По шатким мосткам она спустилась вниз, к воде, и чьи-то сильные руки перенесли ее в лодку. Что было дальше, она помнила плохо. Ее несли наверх по крутой лестнице и опустили на залитую дождем палубу. Она собрала все свои силы и выпрямилась. Перед нею стоял Фэн Су. Затем ее отнесли в каюту…

Фэн Су направился к двери и кого-то позвал. Джоан показалось, что он крикнул «Мамми». И тотчас же в каюту ввалилась жирная китаянка. Она обтерла руки о грязный передник.

— Это ваша ванная комната, — сказал Фэн Су, обращаясь к Джоан. Он нажал дверную ручку, и дверь распахнулась.

— Слушай, Ама, — и он заговорил с китаянкой на хунаньском диалекте. — Ты останешься при этой девушке. Не спускай с нее глаз. Если она вздумает кричать, то позаботься о том, чтобы она замолчала, а если ты этого не сделаешь… — И он угрожающе взмахнул тростью. Китаянка испуганно отпрянула к двери.

Пароход отчалил от своей стоянки. Сирены завыли в ночи. Джоан прислушалась к шумам и уловила потрескивание телеграфа и ритмичное постукивание машин. Все это казалось ужасным сном — нельзя было поверить, что это происходит наяву. И все же то была действительность. Она находилась на борту парохода, который плыл по направлению к морю.

Куда приведет ее это путешествие?

В памяти всплыли слова майора. Она знала, что он сдержал слово: раз китайцам пришлось взламывать дверь, значит, он не принимал участия в этой затее Фэн Су. «Но где же Спедуэлл?» — спрашивала она себя и не находила ответа.

Вдруг ее осенило: тот человек с завязанной головой… То был он. Но она отбросила эту мысль. Разве этот человек с непроницаемым лицом стал бы молить о пощаде?

— Вы будете спать, мисси, — пролепетала толстая Ама. все еще не пришедшая в себя после угроз Фэн Су. Она говорила на ломаном английском языке. — Я постелю мисси постель…

Она отворила дверь и прошла в соседнюю комнату. Джоан показалось, что она слышит шарканье ног. Она не обратила на этот шорох особого внимания, но вдруг услышала: — «Ты можешь выключить свет?» — И чуть не упала в обморок. Это был голос Клиффорда Лайна.

Прошло несколько мгновений, прежде чем она отыскала выключатель — он находился возле двери. Ее пальцы дрожали, и она не сразу смогла его повернуть. Как только свет погас, она почувствовала, что кто-то подбежал к ней. Сильные руки обхватили ее, и она, обессилев, разрыдалась и опустила голову ему на грудь. Воцарилось долгое молчание — слышались лишь всхлипывания молодой девушки. Затем кто-то робко произнес:

— Я ваш единственный родственник… —Это был Джоэ Брай. — Я считаю совершенно естественным, если молодая парочка…

— Заткни глотку! — приказал ему Клиффорд. За окном послышались шаги.

— Почему ты потушила свет? — раздался голос Фэн Су.

— Мисси раздевается, — ответил Клиффорд, поразительно подражая хунаньскому акценту толстой китаянки.

Он услышал, как Фэн Су недовольно проворчал:

— А почему она не раздевается у себя в спальне?

Но, по-видимому, ответ его успокоил, и он отошел от окна.

Через окно Клиффорд увидел, что пароход выплыл на середину фарватера. Странно, что Фэн Су так плохо спрятал девушку. В Гревзенде проводила досмотр береговая полиция, затем должен появиться лоцман, который выведет судно в открытое море. Еще час, и настанет рассвет. Тогда вероятность, что Джоан будет обнаружена, еще больше возрастет. С палубы доносились гортанные голоса работавших на погрузке кули. Затем что-то заслонило свет, проникавший в окно, и стало совершенно темно. Клиффорд заметил, что перед окном кули нагромоздили тюки.

Их положение становилось опасным.

— Нам следовало задержать Фэн Су, когда он подошел к двери, — сказал инспектор Уиллингс, но Клиффорд покачал головой.

— Это проще сказать, чем сделать. Впрочем, мне кажется, что он не рискнет войти в каюту, пока судно не выйдет в открытое море, — сказал он серьезно. — Нам предстоит еще много пережить. Попробуйте отворить дверь!

Уиллингс со всей силой нажал на дверь, но она не поддавалась.

— Я думаю, что без особого труда можно высадить люк, — сказал он.

Несмотря на всю серьезность положения, Клиффорд не удержался от улыбки.

— Даже вы не выберетесь через такое маленькое отверстие. — заметил он инспектору

— Но мы могли бы привлечь внимание портовой полиции.

— Два невооруженных чиновника принесут нам мало пользы. Прежде чем мы позовем на помощь, нас убьют. К тому же сомнительно, что Фэн Су пустит их на пароход. Но рано или поздно им придется отпереть дверь, и в то мгновение, когда Фэн Су переступит порог каюты, преимущество будет на нашей стороне.

Наступал день, но лучи восходящего солнца не проникали в каюту: люк был загорожен грудой тюков. Тюки эти прекрывали доступ воздуха, и дышать становилось все труднее и труднее. Очевидно, Фэн Су упустил это обстоятельство из виду. Пленники были вынуждены перейти в соседнюю каюту, где воздух был чище.

Время шло. Они сидели в каюте, прислушиваясь к малейшему шороху. Машины застопорили, и «Умвели» стала. Простояла она больше часа. Затем они услышали, как снова задышали машины, и мужество их улетучилось. Пароход снова поплыл — они были в открытом морс.

По-видимому, тюки были навалены только перед окном и дверью наружной каюты, для того чтобы скрыть их от посторонних глаз. Предположения Клиффорда оправдались. К. к только они очутились в открытом море, снова забрезжил свет и усилился приток свежего воздуха.

Вскоре должны были принести завтрак, и они напряженно ожидали той минуты, когда дверь отворится. Старая Ама прекратила свои причитания. Примирившись со своей судьбой, она забилась в угол каюты. Зубы ее выбивали дробь.

Если бы Клиффорд мог предвидеть ее намерения, то он уделил бы ей больше внимания! Завтрак должен был принести повар, ее сын. и потому, услышав чьи-то шаги и опасаясь за жизнь сына, она испустила дикий вопль.

Прежде чем ее успели удержать, она выскочила на середину каюты и разразилась криком. Старый Джоэ Брай бросился к ней, обхватил за талию и зажал ей рот. Но было поздно. Кто-то заглянул в окно. Это был Фэн Су. Клиффорд понял, что он узнал его. Не теряя времени, он дважды выстрелил в окно. Стекло разлетелось вдребезги.

— Увы! — проворчал инспектор.

На палубе раздался пронзительный свист, и к каюте подбежала толпа вооруженных кули. Некоторые из них на ходу затягивали свои пояса с оружием. Клиффорд вовремя отпрыгнул от окна. Раздался выстрел — и второе окно разлетелось вдребезги. Осколок стекла оцарапал

Клиффорду щеку. Затем и третье окно разлетелось вдребезги, и в него просунули три ружейных дула. Пленники бросились на пол. Прогремели три выстрела. Не теряя времени, Клиффорд схватил одно из ружей и резким рывком вырвал его из рук китайца. Свободной рукой он обхватил Джоан и привлек к себе. — Оставайся здесь, — сказал он. — Здесь ты в безопасности.

В следующее мгновение дверь распахнулась, и старая Ама с жалобным воем выбежала из каюты. Затем в дверях показался какой-то темный предмет. Клиффорд прицелился, но успел разглядеть, что непонятный предмет был всего-навсего метлой, обвернутой тряпкой.

— Не стреляй, Клифф. — предостерег его Джоэ. державший в каждой руке по револьверу, но до сих пор еще не истративший ни одного патрона. — Они хотят заставить нас расстрелять все патроны. У нас в запасе только по одной обойме.

Клиффорд покачал головой. С палубы слышались нервные повелительные выкрики Фэн Су. Затем раздался чей-то спокойный низкий голос. Клиффорд предположил, что это голос капитана. Осторожно заглянув в окно, он увидел, что капитан был негром.

Неожиданно исчезли ружейные дула, и они услышали, как по палубе поволокли что-то тяжелое. Потом кто-то затворил дверь и забил ее.

— Ступайте в заднюю каюту, — крикнул Уиллингс. Клиффорд подтолкнул Джоан к двери, и пленники перебрались в соседнюю каюту как раз в то мгновение, когда в одном из разбитых люков показался наконечник брандспойта.

Еще мгновение — и каюту хлынул стремительный поток воды. Клиффорд оглядел помещение. Возможности для стока не было. В люке появился второй брандспойт, и приток воды усилился. Пол был затоплен, и вода переливалась через порог в соседнюю каюту. Число брандспойтов снова увеличилось.

Клиффорд мысленно что-то высчитывал. И удовлетворенно улыбнулся. Прежде чем вода достигнет высоты окон, случится нечто, на что Фэн Су не рассчитывал. Уроки математики пошли Клиффорду впрок, и для него не составило особого труда рассчитать, что эта огромная масса воды нарушит равновесие судна.

Все выше и выше поднималась вода. Лишь незначительная ее часть стекала в вентиляционные отверстия и в дверныс щели. Клиффорд знал — пройдет еще несколько минут, и настанет момент, когда Фэн Су должен будет подумать о спасении своей собственной жизни.

— Лайн, — крикнул Фэн Су, — сдайте оружие, и я пощажу вас и высажу на берег.

Клиффорд Лайн ничего не ответил. Он желал лишь одного — увидеть лицо этого негодяя. Неожиданно «Ум-вели» сильно накренилась и легла на правый бок. Вода вспенилась и заклокотала. Джоэ Брай стоял по горло в воде.

Затем пароход стал медленно выпрямляться. Шестьдесят тонн воды, находящихся на такой высоте, не могли не сказаться на его равновесии. Фэн Су метался в слепой и бессильной ярости.

С палубы донеслись возбужденные голоса, и брандспойты исчезли. Затрещала дверь под мощными ударами. Еще мгновение — и она разлетелась в щепки. Вода хлынула из каюты па палубу.