1

Во всем Сянтане не было дома, подобного обиталищу Джоэ Брая. Но Джоэ слыл чудаком даже в Китае, а это кое-что да значило в той стране, со времени Марко Поло поглотившей немало всяких оригиналов.

Его дом придумал Пинто Хуэлло, вечно пьяный португалец-архитектор. Говорят, ему пришлось покинуть Португалию при обстоятельствах, далеко не украшающих его честь. В этот грязный город он прибыл, минуя Кантон и Вухау.

И однако все признавали, что Пинто, набросавший проект этого дома после бессонной хмельной ночи, сделал это гениально. Впоследствии, в припадке раскаяния и сожаления, он изменил проект и внес в него ряд исправлений. Но к тому времени половина здания уже была возведена. И поэтому в результате половина дома напоминала фарфоровую пагоду и являлась как бы памятником, сохраняющим для потомства эксцентричную фантазию Пинто, а другая половина — сильно смахивала на амбар, на один из тех амбаров, что рядами стоят на набережных, и олицетворяла беспросветное похмелье португальского архитектора.

Джоэ был огромного роста, очень силен, лоб его избороздили морщины. Он любил Китай, но больше всего на свете любил дремать.

В часы этого сладостного безделья в его голове зарождались чудеснейшие планы, и все они были невыполнимы. Он чувствовал, что из этого отдаленного уголка мира мог бы вершить судьбами людей.

В этом своем настроении он уподоблялся грезящему Гарун-аль-Рашиду; он мечтал о том, как переодевшись пойдет к беднякам и одарит их золотом, — разумеется, лишь самых достойных. К сожалению, до сего времени он не мог удовлетворить своих порывов к благотворительности, потому что что-то не встречал бедняков на своем пути.

Китай — страна, в которой легко мечтать. Из своего дома Джоэ наблюдал, как по величавой Янцзы скользили четырехугольные паруса — заходящее солнце окрашивало их в бронзу и золото. Лучи рассыпались по воде тысячами огней. Чуть ближе был виден черный силуэт. Своей деловой суетой город напоминал улей. Шум доносился даже сюда — к дому Джоэ, а вместе с шумом и выразительные запахи города.

Но старый Джоэ Брай привык к этому смраду и не испытывал отвращения. Джоэ знал эту широко раскинувшуюся страну от Маньчжурии до Гуанси, от Шаньдуна до Кокотау. где монголы бормочут на искаженном до неузнаваемости французском языке. Китай! В его представлении он олицетворял величайшую страну мира. Ужасы и вонь казались Джоэ самыми нормальными житейскими явлениями.

Он прошел пешком через многие провинции и проник в глубь страны, посетил города, куда не ступала нога белого. Ему многое пришлось испытать. Однажды его раздели донага для того, чтобы заточить в темницу ужасного Фу Цили, бывшего в те времена губернатором Сунцзяна; затем ему пришлось удостоиться высокой чести — посвящения в сан мандарина, — и его отнесли в паланкине во дворец дочери Неба.

Но все это не волновало Джоэ. По восприятию он был англичанином. Впоследствии, когда Америка оказалась в Китае в большей чести, чем его родина, он без зазрения совести стал именовать себя американцем. Впрочем, он мог себе это позволить, ибо был миллионером. Дом его, возвышавшийся над рекой, был великолепен, как дворец. Он заработал огромные деньги на угольных копях, медных рудниках и других предприятиях, раскиданных по всей стране — вплоть до золотых приисков Амура. За последнее десятилетие Джоэ нажил баснословное состояние.

Джоэ удобно развалился в плетеном кресле и грезил. Рядом с ним сидел Фэн Су. По сравнению с другими китайцами он был высокого роста и обладал приятной, даже по европейским понятиям, внешностью. Лишь темные раскосые глаза выдавали китайца. От своей матери-француженки он унаследовал лукавый рот и прямой, точеный нос; лимонный цвет лица и иссиня-черные волосы достались ему от отца, оборотистого купца и искателя приключений Шан Гу. На нем был шелковый халат и широкие, бесформенные штаны до пят. Руки свои он почтительно спрятал в широких рукавах халата, а если одна из рук и выползала из убежища, то тут же снова исчезала в складках шелка. Джоэ Брай вздохнул и отпил из стакана:

— Вы получили по заслугам, Фэн Су. Страна, лишенная головы, лишается и ног. Она не может двигаться вперед — всюду затишье, всюду развал. Таков Китай. Раньше во главе всего стояли толковые люди — старый Харт и Ли Хун.

И он снова вздохнул — особыми познаниями в истории Китая он не обладал.

— Деньги теряют смысл, когда им не умеют найти применение. Взгляни на меня, Фэн Су. У меня нет детей, несмотря на то, что я миллионер, даже мультимиллионер. Мой род почти угас.

И он возбужденно потер нос.

— Почти, — продолжал он осторожно. — Если бы кое-кто поступил согласно моим желаниям, многое было бы иначе, но пожелает ли он считаться с моими желаниями? В этом весь вопрос.

Фэн Су обратил на него многозначительный взгляд:

— Я полагаю, что вам достаточно лишь выразить ваше желание, и оно исполнится.

Молодой китаец говорил чуть-чуть в нос, как говорят оксфордские студенты. Ничто не радовало Джоэ Брая, как речь его любимца: безошибочное построение каждой фразы, продуманность интонаций, манера говорить — все это было музыкой для слуха Джоэ.

Фэн Су действительно учился в Оксфордском университете и был бакалавром искусств.

— Вы образованный юноша, Фэн Су, а я неотесанный старый человек, не знающий ни истории, ни географии, ни всего прочего. Книги меня не интересуют. Никогда не интересовался всем этим хламом. Даже Библия для меня слишком сложная штука.

Он допил рисовую водку и перевел дыхание:

— Нам, мой мальчик, надо будет еще кое о чем переговорить. Акции, которые я вам дал…

Наступило неловкое молчание. Под грузным Джоэ, смущенно заерзавшим на своем месте, затрещало кресло.

— Он сказал, что мне не следовало этого делать. Вы понимаете, что я хочу сказать? Он говорит, что они не имеют ценности. Это была одна из его идей — не допустить их до котировки на бирже. Эти бумаги не стоят и цента.

— А ему известно, что они находятся у меня? — спросил Фэн Су.

Так же, как и Джоэ, он никогда не называл Клиффорда Лайна по имени — и всегда только «он».

— Нет, он этого не знает, — ответил Джоэ. — В том-то и вся штука. Но он как раз заговорил о них вечером. Он сказал, чтобы я никому не отдавал акций, ни одной.

— У моего почтенного и уважаемого отца их было девять, — сказал Фэн Су бархатным голосом, — а я теперь обладаю двадцатью четырьмя.

Джоэ почесал небритый подбородок. Он был раздосадован.

— Я дал вам их… Вы, Фэн Су, всегда были хорошим мальчиком… Вы изучили латынь, и философию, и все прочее… И я хочу что-нибудь сделать для вас. Да, образование — великая вещь! Я не принадлежу к числу людей, которые что-либо дают, а затем отбирают. Но вы ведь знаете его. Фэн Су?

— Он ненавидит меня, — ответил тот. — Вчера он даже обозвал меня «желтой змеей».

— Он обозвал вас так? — печально переспросил Джоэ. По его тону можно было понять, что он был бы счастлив уничтожить различия между расами, но, к сожалению, это было ему не по силам.

— У меня светлая голова, — сказал он, тщетно пытаясь скрыть неуверенность. — Фэн Су, у меня бывают интересные идеи, о которых никому, кроме вас, я не говорил. Вот и сейчас у меня есть план…

Он ухмыльнулся при упоминании о своем плане, но тут же снова стал серьезным:

— Что касается этих акций, то я хочу дать вам в обмен на них несколько тысяч фунтов стерлингов. Я ведь сказал вам, что они не стоят и цента. И все же пару тысяч я готов за них дать.

Китаец бесшумно задвигался в кресле и уставился на своего покровителя.

— Мистер Брай, к чему мне деньги? — сказал он. — Мой уважаемый и почтенный отец оставил мне большое состояние. Я всего лишь китаец со скромными потребностями.

Фэн Су отбросил окурок и с необычайной ловкостью свернул себе другую папиросу: не успел он взять листок бумаги и табак, как она была готова.

— В Шанхае и в Кантоне поговаривают, что Юньнаньская компания располагает большими средствами, чем когда-либо располагало наше нынешнее правительство, — сказал он медленно. — В Алатау будто бы нашли золото…

— Это мы его нашли, — самодовольно заметил Джоэ. — До нас ничего не могли найти, кроме отговорок.

— Но они не дают разрешение на разработку, — упрямо возразил Фэн Су. — Мертвый капитал…

— Вовсе не мертвый капитал: он приносит четыре с половиной процента дохода, — проворчал Джоэ.

Фэн Су улыбнулся:

— Четыре с половиной процента! Сто процентов можно заработать на этом! В Шаньси имеются угольные залежи, стоящие биллион долларов. Что я говорю? Миллион раз биллион! Но они ничего не могут предпринять. У них, в «мертвом городе», нет такого человека, который мог бы им приказать: «Сделайте это!» И они бы сделали. А если бы такой крепкий человек и нашелся, то нужна была бы армия. Тогда пригодились бы ваши капиталы. Да, крепкий человек.

Джоэ Брай боязливо оглянулся. Он ненавидел китайскую политику, а «тот» ненавидел ее еще сильнее.

— Фэн Су, — начал он смущенно, — длиннолицый американский консул вчера обедал здесь. Он был очень заинтересован вашим клубом «Радостных рук». Он говорит, что о нем ходят слухи по всей стране. Центральное правительство уже наводит справки. На прошлой неделе здесь был Хо Син и справлялся, когда вы намерены вернуться в Лондон.

Тонкие губы китайца сложились в усмешку.

— Слишком много шума из-за моего маленького клуба, — сказал он. — Мы преследуем лишь социальные цели и не занимаемся политикой. Мистер Брай, не полагаете ли вы, что было бы недурно использовать резервные фонды Юньнаньской компании на…

— Нет, не полагаю. — Джоэ покачал головой. — К ним я не притронусь, но что касается акций то…

— Они находятся у моего банкира в Шанхае, и будут возвращены, — сказал Фэн Су. — У меня одно желание — угодить моего другу. Я питаю к нему лишь уважение и почтение. «Желтая змея», — сказал он. Это, право, очень нелюбезно

Китайца ожидали носилки, чтобы доставить домой. Джоэ Брай смотрел вслед бегущим кули, пока они не скрылись за поворотом дороги.

Перед маленьким домиком Фэн Су ожидали трое людей. Он отпустил кули и пригласил ожидавших пройти в кабинет, устланный темными циновками.

— Через два часа после захода солнца Клиффорд Лайн, — наконец-то он назвал «его» по имени, — пройдет через

Ворота Благодетельного Риса. Убейте его и принесите мне все бумаги, что найдете при нем.

Клиффорд был пунктуален, но он прибыл через Ворота Мандаринов, и поэтому убийцы прозевали его. Они сообщили об этом своему господину, который уже знал о возвращении Клиффорда, а также о том, через какие ворота он прошел.

«Может, это и к лучшему, — сказал себе Фэн Су. — Завтра я уезжаю в Англию и вернусь с новыми силами».

2

Ровно через шесть месяцев после отъезда Фэн Су в Лондон, три представителя фирмы «Братья Нарз» заперлись в комнате заседаний. Положение фирмы было не из лучших. Стефен Нарз сидел во главе стола в кресле. Его круглое лицо было бледным, а морщины на лбу свидетельствовали о том, что у него немало забот.

Майор Грегори Спедуэлл — человек с некрасивым желтоватым лицом и черными, жесткими волосами — сидел по правую руку от Нарза. Он нервно постукивал своими коричневыми от табака пальцами. В прошлом он был не только военным.

Напротив сидел Фердинан Леггат, своим обликом и бакенбардами походивший на Джона Булля, каким его обычно изображают.

В иные времена фирма «Братья Нарз» была вне всяких подозрений и пользовалась таким доверием, что ее именем могли клясться. Томас Аммос Нарз, отец нынешнего главы фирмы, вел лишь совершенно безупречные биржевые дела, и поэтому его предприятие считалось одним из лучших в Англии.

Сын унаследовал коммерческие способности отца, но не его разумную осторожность. Фирма увеличила свои обороты, но у нее появились сомнительные связи. Старые клиенты были не особенно рады этому обстоятельству и, после того как фирме пришлось несколько раз предстать перед судом по обвинению в нечестных сделках, многие перестали сотрудничать с Нарзом.

В конце концов фирма разорилась. В ее штате остались лишь конторщик и биржевой агент. Время от времени Нарз получал прибыль, но солидных дел, создающих репутацию солидной фирме, явно не хватало.

В тяжелое время он перебивался тем, что открывал новые предприятия. Некоторые из них оказывались выгодными, но большинство очень быстро прогорало.

После ряда перипетий Стефен Нарз сблизился с неким Леггатом, галицийским нефтяным спекулянтом, который подрабатывал как театральный агент, давал под проценты деньги, участвовал в организации фиктивных кампаний.

Но дело, заставившее всех троих собраться к девяти часам утра в холодном и неуютном помещении их конторы в Манчестер-хаус, не было рядовым. Говорил Леггат, не умевший изъясняться ясно.

— Давайте называть вещи своими именами. Мы — банкроты. Если введут конкурсное управление нашей фирмой, всплывут дела, которые ни меня, ни Спедуэлла не касаются. Мы не спекулировали деньгами фирмы.

— Но вы ведь знали… — возбужденно прервал его Нарз.

— Ничего я не знал. — Леггат заставил его замолчать. — Бухгалтеры установили, что сумма в пятьдесят тысяч фунтов закрыта соответствующими документами. Это значит, что кто-то пускал ее в оборот. Ни я, ни Спедуэлл этого не делали.

— Но вы ведь мне посоветовали… Мистер Леггат снова прервал его.

— Не время обвинять друг друга. Короче говоря, недостает 50 тысяч фунтов. Каким образом мы можем покрыть эту недостачу?

Он поглядел на мрачного Спедуэлла, ответившего ему саркастической усмешкой.

— Вам легко рассуждать, — пробурчал Нарз, вытирая шелковым платком лоб. — Вы ведь оба принимали участие в спекуляции с нефтью.

Леггат улыбнулся и пожал плечами, но ничего не ответил.

— Пятьдесят тысяч фунтов — деньги не малые. — Это были первые слова, произнесенные Спедуэллом.

— Это уйма денег, — поддакнул ему приятель и выждал, пока мистер Нарз скажет свое слово.

— Мы собрались сегодня не для того, чтобы изрекать избитые истины, — сказал нетерпеливо Нарз, — а для того, чтобы найти какой-нибудь выход из положения. Как нам привести все в порядок — вот в чем вопрос.

— На это очень просто дать ответ, — сказал Леггат. — Лично мне не хочется в тюрьму. И мы должны, вернее, вы, Нарз, должны раздобыть эту сумму, — медленно промолвил Леггат, следя за Нарзом. — Имеется только одна возможность. Вы племянник или кузен Джоэ Брая, а весь свет знает, что Джоэ Брай сказочно богат, гораздо богаче, чем может себе представить человеческое воображение. Предполагают, что он самый богатый человек в Китае. Насколько мне известно — вы поправите меня, если я ошибаюсь, — вы и ваша семья получаете от него ежегодную пенсию…

— Две тысячи фунтов в год, — перебил его Нарз. — Но это не имеет никакого отношения к делу.

Леггат обменялся с майором взглядом и ухмыльнулся:

— Человек, который ежегодно дает вам две тысячи фунтов, может расщедриться и на большее. Что означают для Брая какие-то пятьдесят тысяч фунтов? Мой милый Нарз, ситуация такова, что через четыре месяца, а может быть, и раньше, вам предстоит процесс в. Чтобы избежать этого, надо раздобыть деньги и кинуть их кровожадным псам, которые набросятся на вас.

— На нас троих, — поправил Нарз. — Заметьте, осудят не меня одного. Раз и навсегда выкиньте из головы, что я обращусь за помощью к Джоэ Браю и что он пришлет мне Олд-Бейлине хоть на один пенс больше, чем присылает в настоящее время. Вы, по-видимому, воображаете, что я не пытался выцарапать у него немного денег? Это совершенно невозможно.

Леггат снова взглянул на майора. Затем оба вздохнули и словно по сигналу встали.

— Послезавтра мы соберемся снова, — сказал Леггат. — А вам я советую пока что дать телеграмму в Китай. То, что нам придется сделать, будет для Джоэ Брая еще более неприятным, чем сообщение о том, что его родственник угодил в тюрьму.

— Что вы хотите этим сказать? — спросил Нарз, задыхаясь от гнева.

— Всего лишь то, — ответил Леггат, спокойно закуривая сигару, — что мы прибегнем к помощи некоего господина по имени Грехэм Сен-Клай.

— А кто такой, черт побери, этот Грехэм Сен-Клай? — изумленно осведомился Нарз.

Мистер Леггат вместо ответа таинственно ухмыльнулся.

3

Обычно Стефен Нарз покидал свое бюро на Олд-Броудстрит в четыре часа. К этому времени за ним приезжал закрытый автомобиль и отвозил его на красивую виллу в

Суннингделе. Но в этот вечер он не спешил покинуть контору, и не потому, что у него были дела, и не потому, что ему хотелось в одиночестве обдумать свое положение. Нарз хотел дождаться почты из Китая. Сегодня должен был прибыть, как обычно, чек от Джоэ Брая.

Джоэ Брай был его троюродным братом. В свое время, когда купцы Нарзы были богачами, а Брай — бедными родственниками, мало кто обращал внимание на начинания Джоэ. Лишь десять лет назад мистер Нарз узнал о делах Брая, после того как прибыло письмо, в котором он пытался снова установить контакт с родственниками. Никто и не подозревал о существовании некоего Джоэ Брая, и Стефен Нарз, прочтя письмо, написанное скверным почерком, чуть было не порвал в клочки и не выбросил в мусорную корзину. У него было достаточно своих забот, и он вовсе не собирался уделять внимание родственникам. Но прежде чем он дочитал письмо до конца, он понял, что автор — и есть тот самый Брай, чье имя гремело на всех биржах мира, знаменитый Брай из Юньнаньской компании.

Они никогда не видели друг друга. Как-то ему попалась на глаза фотография этого человека. На ней был запечатлен пожилой мужчина с тяжелым угрюмым взглядом. По-видимому, эта фотография и произвела на Нарза такое сильное впечатление, что он не решился просить о помощи.

Вскоре после пяти часов секретарь Перкинс явился к нему с письмом.

— Мисс Джоан приходила сегодня после обеда, когда вы были на заседании.

— Вот как, — равнодушно произнес Нарз.

Мисс Джоан была одной из Браев, и он знал ее еще до получения первого письма от Джоэ. Она была его дальней родственницей, выросла в его доме и получила хорошее, но скромное воспитание, обычное для бедных родственников. Положение, занимаемое ею в доме, трудно было определить. Джоан делала все: следила за домом в отсутствие дочерей Нарза, вела бухгалтерские книги, выполняла обязанности управляющего домом и даже прислуги. Несмотря на то, что она была моложе Летти и Мабель, иногда она заменяла им мать.

Она посещала театр в обществе обеих девушек; бывала и на танцевальных вечеринках — когда не хватало дам. Но обычно Джоан оставалась в тени. Случалось, что ее не сажали за стол вместе с гостями, и она обедала в своей большой чердачной комнате и, по совести говоря, не была в претензии.

— Что ей было нужно? — спросил Нарз, вскрывая письмо.

— Она заходила узнать, не следует ли что-нибудь захватить с собой в Суннингдель. Она приезжала в город вместе с Летти за покупками, — ответил старый секретарь и продолжал: — Она спросила также, не звонила ли вам одна из барышень по поводу китайцев.

— Китайцев?

Перкинс объяснил, о чем идет речь. В это утро невдалеке от Суннингделя появились два желтолицых, неряшливо одетых субъекта. Летти видела, как они лежали в высокой траве большого луга. Как только два здоровенных парня заметили, что девушка их обнаружила, они вскочили и скрылись в ближайшем леске.

Летти, очень впечатлительная и нервная девушка, несомненно, была напугана.

— Мисс Джоан полагает, что эти парни принадлежат к цирковой труппе, что была вчера проездом в Суннингделе, — сказал Перкинс.

Это сообщение не произвело никакого впечатления на Нарза, и он был далек от мысли заявить о происшествии в полицию. Более того, он сразу же забыл о случившемся.

Не спеша извлек он из конверта письмо. Там же лежал чек. Как правило, Джоэ Брай не писал длинных посланий. Обычно в конверте находился лист бумаги с двумя словами: «Шлю привет». Нарз сложил чек пополам и спрятал в карман.

Затем он принялся за чтение. Письмо было написано неразборчивым почерком. Едва не в каждом втором слове попадалась ошибка.

Стефен Нарз читал письмо с открытым ртом — мысли лихорадочно метались у него в голове. Спасение приходило оттуда, откуда он не ждал. Он позвонил — вошел секретарь, которому он спешно дал несколько указаний. Не дожидаясь лифта, он сбежал вниз по лестнице и вскочил в автомобиль. Всю дорогу до Суннингделя он думал о необычном содержании письма.

Разумеется, Мабель должна выйти замуж за этого Лайна. Она была самой старшей. Или Летти. Деньги верные, он считал, что они уже в кармане…

Машина проехала по окаймленной цветущими рододендронами дорожке, и он с сияющей улыбкой выскочил из автомобиля.

Наблюдательная Мабель, находившаяся на лужайке, заметила веселость отца и подбежала к нему. В то же мгновение в дверях дома показалась и Летти. Обе были красивыми девушками, склонными, однако, к полноте. Старшая порой воспринимала жизнь слишком мрачно, и это имело неприятные последствия.

— Ты уже слышал об этих ужасных китайцах? — спросила Мабель. — С бедняжкой Летти чуть не случился припадок.

В другое время он бы одернул ее, потому что не терпел, когда его обременяли подобными мелочами. Появление двух желтолицых возле виллы не интересовало его. Но сегодня он заставил себя рассмеяться и изволил подтрунить над дочерьми.

— Дорогая моя, в этом нет ничего страшного. Перкинс рассказал мне обо всем. Эти парни были, по-видимому, напуганы в неменьшей степени. Пойдемте-ка в дом, мне нужно поговорить с вами кое о чем весьма важном.

Он прошел с обеими девушками в свой кабинет, тщательно запер за собой двери и затем сообщил им потрясающую новость. К удивлению, они восприняли эту новость молча. Мабель закурила сигарету, стряхнула пепел на ковер и, обменявшись взглядом с сестрой, сказала:

— Для тебя, отец, разумеется, все как нельзя лучше. Но нам-то какой от этого прок?

— Какой вам прок? — переспросил изумленный отец. — Но это же совершенно ясно. Этот человек получает третью часть огромного состояния…

— А сколько из этой трети получаем мы? — осведомилась младшая, Летти. — И что это за управляющий? При наличии таких денег мы можем подыскать себе женихов получше, чем управляющий какими-то рудниками.

Наступило гробовое молчание. Мабель первая нарушила тишину.

— Надо спокойно все обсудить и прийти к какому-нибудь решению, — сказала она. — Этот старый господин, очевидно, воображает, что для девушки главное, чтобы муж был богат. Но для меня это не главное.

Стефен Нарз был поражен. Он никак не ожидал, что встретит сопротивление.

— Разве вы не понимаете, что мы лишимся всего, если ни одна из вас не выйдет за него замуж? Разумеется, на вашем месте я подумал бы и не упустил такого благоприятного случая выйти замуж.

— Сколько он, собственно, завещает? — осведомилась практичная Мабель. — В этом самое главное. Я говорю откровенно — я не намерена покупать кота в мешке. И кроме того, нам, очевидно, придется переехать в Китай и поселиться в какой-нибудь ужасной лачуге?

Она сидела у стола, закинув ногу на ногу, и в этой позе напоминала Стефену Нарзу некую даму из бара, которую он знавал в своей молодости. Что-то в Мабель было надуманным, нелепым — и это несмотря на коротенькую юбочку и красиво подстриженную головку.

— Я привыкла отказывать себе во всем, — продолжала она. — Могу лишь заявить, что отказываюсь и от брака с этим незнакомцем.

— Мабель права, — уверенно заявила Летти. — Я тоже. Если я стану женой этого господина, то мое положение в обществе будет незавидным.

— Я могу лишь утверждать, что он будет очень внимателен к вам, — попытался возразить Стефен. Он целиком подчинялся своим дочерям.

Неожиданно Мабель вскочила со стула. Ее глаза сверкали.

— Я нашла выход! Золушка!

— Разумеется! Джоан!.. Эх ты, неразумное дитя, перечитай-ка письмо еще раз.

И все трое занялись чтением, а когда дочитали до конца, Летти хихикнула от удовольствия.

— Разумеется, Джоан! — воскликнула она. — Почему бы Джоан не выйти за него замуж? Для нее это очень подходящая партия. У нее нет никаких претензий на этот счет, а если бы ты разбогател, она оказалась бы здесь лишней. Один Бог знает, что пришлось бы тогда делать с нею.

— Джоан, — повторил Нарз и задумчиво погладил подбородок. О ней он и не подумал. В четвертый раз он внимательно перечитал письмо. Девушки были правы. Джоан отвечала требованиям Джоэ Брая. Она принадлежала к их семье — ее мать была урожденная Нарз. Прежде чем он успел отложить письмо, Летти позвонила и приказала вошедшему слуге:

— Скажите мисс Брай, чтобы она явилась к нам. Через три минуты Джоан вошла в комнату. Семейство

Нарзов приносило Джоан в жертву, чтобы умилостивить судьбу.

4

Джоан был двадцать один год, но она выглядела значительно моложе своих лет Она была стройна — Летти утверждала, что слишком худа, но это было явным преувеличением. У всех Нарзов были круглые, привлекательные, но несколько флегматичные лица. В противоположность им Джоан была подвижна и обладала живым умом. Любое ее движение было гармоничным. «Она всегда знает, куда ей деть свои руки», — принуждена была признать Летти. Можно было заметить, что ей доставляет удовольствие двигаться. В течение десяти лет она жила в одиночестве, окруженная безразличием, и все же не утратила жизненной стойкости и силы духа.

Вот и теперь она показалась в комнате и лукаво оглядывала тех, кто ее позвал. Она обладала нежным цветом лица, и ее привлекательность не могли затмить даже вызывающе красивые кузины. Она сразу заметила, что произошло что-то необычное.

— Добрый вечер, мистер Нарз, — сказала она дяде, как обычно обращаясь к нему. — Я подсчитала расходы за три месяца — это ужасно.

В любое другое время эта новость огорчила бы Стефена, но сейчас в ожидании огромного наследства он не отреагировал на сообщение о лишней сотне истраченных фунтов.

— Присядь-ка, Джоан, — сказал он. Она в изумлении опустилась на стул.

— Быть может, тебе угодно ознакомиться с этим письмом? — спросил он и передал ей через Летти письмо.

Молча она прочитала письмо и улыбнулась.

— В самом деле — чудесное известие. Я, право, очень рада, — сказала она и насмешливо оглядела своих кузин. — И кто же будет счастливой невестой?

Ее ирония показалась Мабель оскорбительной. Уверенность Джоан в том, что одна из сестер согласится быть заживо похороненной в каком-нибудь китайском городе, заставила ее покраснеть.

— Не будь дурочкой, Джоан, — заявила она резко. — Все это не так просто, как ты полагаешь.

— Моя дорогая… — Стефен чувствовал, что надо проявить максимум такта, — Клиффорд Лайн на самом деле чудесный человек. Один из лучших людей на свете! — воскликнул он восторженно, хотя понятия не имел ни о его характере, ни о его внешности, ни об образе жизни. — На нашу долю выпало огромное счастье. На самом деле, — продолжал он осторожно, — наш старый друг Джоэ написал нам еще одно письмо и в нем настаивал на том, чтобы замуж за Клиффорда вышла ты.

Джоан поглядела на него, словно ожидая, что он покажет ей это письмо, но Нарз, естественно, не мог этого сделать — письмо существовало только в его воображении.

Медленно поднялась Джоан со своего места.

— Он хочет, чтобы я вышла замуж за Клиффорда? — изумленно повторила она. — Но ведь я его совершенно не знаю.

— Да, но и мы его не знаем, — спокойно сказала Летти. — Впрочем, это не имеет значения. Да потом, можно ли вообще узнать человека, за которого собираешься выйти замуж? Ты видишь его лишь несколько часов в день и понятия не имеешь о том, каков он на самом деле. Его подлинный характер раскрывается лишь после того, как ты проживешь с ним некоторое время.

Но все эти доводы нисколько не меняли ситуацию, и потому Нарз прервал Летти.

— Джоан, — сказал он, — я всегда был добр к тебе. Я взял тебя к нам и многое — впрочем, тебе это известно — сделал для тебя.

Он взглянул на дочерей и подал им знак удалиться. Когда дверь за ними затворилась, он продолжал:

— Джоан, я буду говорить с тобою совершенно откровенно. — Не первый раз он говорил с нею откровенно, и она знала, о чем пойдет речь. У нее был брат, легкомысленный, необузданный юноша, который когда-то служил в фирме Нарза, но затем сбежал с казенными деньгами. Он похитил несколько сот фунтов стерлингов и поплатился за это жизнью. Он направлялся в гавань, и его нашли на Кент-роуд мертвым под обломками автомобиля. Имелась у мистера Нарза в запасе и история о больной старушке — матери Джоан, — которой он оказывал в скромных размерах поддержку («Нельзя допустить, чтобы ее забрали в богадельню, — сказала Мабель. — Ты воображаешь, какой шум поднимут газеты, если пронюхают об этом»). — Я не хочу напоминать тебе обо всем, что сделал для твоей семьи, — многозначительно продолжал Стефен и тут же принялся вспоминать все оказанные им благодеяния. — Я взял тебя в дом и помог занять достойное положение в обществе. Теперь ты можешь меня отблагодарить. Я бы очень хотел, чтобы ты вышла замуж за этого человека.

Она закусила губу, но не подняла глаз.

— Ты слышишь, что я говорю?

Она кивнула и медленно выпрямилась:

— Вы и в самом деле желаете, чтобы я вышла за него замуж?

— Я хочу, чтобы ты стала богатой женщиной, — уклонился он от прямого ответа. — Я вовсе не требую от тебя жертв. Я попросту даю тебе возможность обрести свое счастье. Девять девушек из десяти не раздумывали бы ни минуты.

Раздался стук в дверь. Вошел слуга и подал на серебряном подносе телеграмму. Мистер Нарз распечатал ее и остолбенел.

— Он умер, — прошептал он. — Мистер Брай, Джоэ Брай умер!

Но он тут же овладел собой и начал судорожно подсчитывать. Сегодня первое июня. Если Джоан в течение месяца выйдет замуж за Клиффорда, то он сможет спасти фирму. Их взгляды встретились: она смотрела вопросительно, он — с холодной расчетливостью.

— Так ты выйдешь за него замуж? — спросил он.

— Я полагаю, что да, — ответила она спокойно.

Он облегченно вздохнул, а девушка едва ли не впервые почувствовала, как порой жестока жизнь.

— Ты — умная девушка, и тебе не придется жалеть о принятом решении, — поспешил он заметить, пожимая ее холодные руки. — Поверь мне. Джоан.

Его прервал слуга.

— Вас желает видеть один господин, — доложил он. Не успел он договорить, как посетитель показался на пороге. Это был высокий человек, одетый в скверно сшитый костюм из суровой ткани. Обувь его была груба и производила впечатление самодельной. Мягкая сорочка выбивалась у шеи. Нещадно измятая шляпа дополняла облик. Но Джоан успела разглядеть только его лицо. Никогда ей не приходилось видеть такого человека. Его длинные коричневые волосы были взлохмачены, а запущенная, нечесанная борода доходила до груди.

— Кто вы такой, черт побери?! — изумленно воскликнул Нарз.

— Меня зовут Клиффорд Лайн, — ответил незнакомец. — Насколько мне известно, я должен на ком-то здесь жениться. Где она?

Летти, вошедшая следом за ним, нервно расхохоталась.

— Мистер Лайн… — прерывающимся голосом начал было Нарз.

Прежде чем незнакомец успел ответить, произошло нечто, нарушившее ход событий. За дверью кто-то разговаривал со слугой. Мистер Нарз выглянул и увидел какого-то человека со шкатулкой в руках.

— Что это? — осведомился он.

Слуга вошел в комнату и внес шкатулку. Шкатулка была совсем новая, квадратной формы, с выдвижной крышкой.

— Мистер Лайн? — обратился к гостю слуга, не зная, что предпринять.

— Да.

Бородатый мужчина стремительно повернулся. Джоан уловила что-то необузданное в его движениях.

— Для меня?

Он поставил шкатулку на стол и задумчиво нахмурил лоб. На шкатулке было выведено: «Клиффорду Лайну, эсквайру (передать по прибытии)».

В то мгновение, когда он протянул руку, чтобы выдвинуть крышку, Джоан почувствовала, что этому человеку грозит ужасная опасность. Она не знала, какая именно.

— Что, черт побери, все это значит? — изумился незнакомец.

Шкатулка стояла открытой. В ней была только вата, и вата эта непонятным, таинственным образом шевелилась.

Неожиданно из-под ваты высунулась небольшая головка с двумя походившими на черные жемчужины глазами, горящими злым огнем.

Мгновение — и показалось длинное, гибкое туловище. Головка медленно покачивалась. Затем туловище сжалось, и змея стремительно кинулась вперед. Но она не рассчитала расстояния — и теперь лежала на столе. Голова ее беспомощно свесилась, а хвост все еще был скрыт клочьями ваты. Но в таком положении она пробыла всего лишь мгновение.

Воспользовавшись тем, что все застыли от удивления, она соскользнула на пол. Снова поднялась головка, и снова змея приготовилась к рывку…

Звук выстрела оглушил всех — сквозь голубой дым Джоан увидела, как обезглавленная змея забилась в судорогах.

— Проклятая шайка! — воскликнул Клиффорд Лайн. — Но кто доставил сюда шкатулку?

5

— Какой-то китаец, — пролепетал слуга.

— Китаец? — переспросил Клиффорд.

Слуга смущенно указал на окно, выходившее на большую лужайку.

На мгновение Клиффорд словно замер, а затем бросился к распахнутому окну и как вихрь помчался к лужайке. Еще две секунды — и он снова исчез за высокой изгородью. Он перепрыгнул через нее с изумительной легкостью.

Как только он исчез, произошла разрядка: Летти забилась в истерике, и Джоан пришлось хлопотать над ней.

Под столом в смертельных корчах билась змея. Все помещение было окутано голубоватым дымом.

На выстрел прибежала Мабель. Она увидела на полу змею и испуганно переводила взгляд с одного члена своей семьи на другого.

— Этот ужасный тип пытался убить Летти? — Она была ужасна в своем нелепом бешенстве.

— Молчать!

Стефен Нарз попытался положить конец этой истерической суматохе. Неожиданно он почувствовал себя главой семейства.

— Замолчите, девочки! Вы обе глупее Джоан.

Летти приподнялась и огляделась вокруг в поисках сочувствия:

— Это была настоящая змея.

Нарз в ужасе поглядел на извивающуюся змею. В это мгновение он производил несколько комическое впечатление.

— Вынесите ее из комнаты. Но с помощью кочерги. Он ее пристрелил, Джоан? Я и не заметил, как он вытащил револьвер.

Она покачала головой:

— И я не заметила у него револьвер. Я только слышала выстрел.

Мистер Нарз указал на змею. Слуга вошел с кочергой и схватил ее за хвост.

— Он сказал «проклятая шайка», — заметила задумчиво Джоан.

Обе девушки поглядели на отца.

— Кто был этот человек? — спросили они.

— Клиффорд Лайн, — ответил он. Обе застыли в изумлении.

— Это пугало? — воскликнула Летти. — Он!.. Так вот он каков, этот человек, за которого я… мы…

Нарз многозначительно поглядел на Джоан. Она стояла у окна, прикрываясь ладонью от лучей полуденного солнца.

В это время лужайку пересекал слуга, держа в вытянутой руке кочергу, с которой, как шнур, свисала убитая змея.

Клиффорд Лайн снова показался на лужайке. Он быстро подбежал к слуге. Его невероятной длины борода развевалась по ветру. Увидев змею, он остановился.

— Желтая змея, — сказал он задумчиво. — И принес ее желтый.

Летти затихла, когда этот странный мужчина, засунув руки в карманы, снова появился в комнате.

— Не видел ли кто-нибудь из вас поблизости китайца? — спросил он.

Летти и Мабель заговорили одновременно. Но он отвернулся от них и обратился к Джоан.

— Китайцы — их было двое? — задумчиво переспросил он. — Я сразу подумал об этом.

Он подошел к окну и выглянул. Затем вернулся к столу и принялся вынимать из ящика вату.

— Всего лишь одна — какое безобразие! — И снова выглянул в окно.

— Я думал, что они пустят в ход свои ножи. Эти парни совершенно неподражаемы в искусстве метания ножей. Ровно год назад один из китайцев убил в копях одного из моих рабочих. Он метнул в него нож с расстояния более чем в сто метров.

Он рассказал это Джоан, и голос его звучал приветливо.

— Вы поймали его? — спросила она. Бородатый незнакомец кивнул:

— Мы поступили с ним по закону гор. Мы поймали его и попросту повесили. Он был в общем-то очень толковым парнем, но слишком горяч. А единственная возможность обуздать таких темпераментных кули заключается в том, что вы их время от времени вешаете.

Его взгляд упал на Летти, усмотревшую в реплике о темпераменте некий намек. Он заметил, как задергались ее розовые губы, но ему было это безразлично.

— Это вы? — осведомился он.

— Нет, нет… Я… Что вы хотите этим сказать? — быстро спросила она.

Впрочем, она знала, что именно он имеет в виду.

— Я должен на ком-то жениться.

Он перевел взгляд на Мабель, залившуюся краской. Ее детские голубые глаза смотрели враждебно.

— Ни я, ни моя сестра не удостоимся этой чести, — насмешливо заметила она. — Вам придется обратиться к Джоан… — И она повернулась к Нарзу. — Отец!

В смущении представил он свою племянницу.

— О! — воскликнул Клиффорд.

Это «о» могло обозначить все что угодно: и восхищение и разочарование.

— Ну вот и я. И я готов к… — На мгновение он запнулся, не найдя подходящего слова. Джоан готова была поклясться, что он чуть было не сказал «к жертве», но он оказался достаточно вежлив и произнес: — к тому, чтобы выполнить условие.

Старый Джоэ умер, — продолжал Лайн. — Я полагаю, что вам об этом уже известно. Бедный старик. Для многих было бы лучше, если бы он скончался шесть месяцев назад. Славный парень и отличный спортсмен в прошлом, но при этом большой сумасброд.

И он снова обратился к Джоан. Теперь она могла рассмотреть его внимательнее.

Он был высокого роста, примерно метр восемьдесят, и даже ужасное одеяние не могло, скрыть его прекрасное телосложение. Его лицо сильно загорело, а растрепанная борода была одного цвета с каштановыми волосами и темными бровями. Все в этом человеке говорило о необыкновенной энергии и жизнерадостности, и это прежде всего бросилось в глаза Джоан. Она оглядела его бесформенную обувь. Один ботинок был зашнурован ремешком, а другой — перевязан веревкой.

Для мистера Стефена Нарза настало время вмешаться в происходящее и поддержать свой авторитет. Обстоятельства сложились так, что он становился значительной личностью. Он был не только главой дома, но и главным наследником. А этот человек был всего-навсего управляющим старого Джоэ Брая, одним из тех, кто должен выполнять распоряжения. Он был всего лишь служащим, а в будущем — служащим мистера Нарза, так как вместе с наследством Джоэ Брая он получит и его влияние.

— Гм… Мистер… Лайн, я полагаю, что эти суждения о моем бедном покойном кузене нетерпимы. И я не могу допустить, чтобы вы порочили его память.

Клиффорд Лайн несколько удивленно взглянул на него:

— Ах, так, значит, вы и есть Нарз. Я уже слышал о вас. Так вы, значит, и есть тот джентльмен, который спекулировал чужими деньгами?

Стефен Нарз то бледнел, то краснел. На мгновение он утратил дар речи. Прямолинейность этого заявления обескуражила его.

— Впрочем, это всем известно, — продолжал Лайн, поглаживая бороду.

К Нарзу снова вернулся дар речи.

— Я вовсе не собираюсь обсуждать с вами всякие злостные сплетни, — сказал он, бросив на Клиффорда взгляд, полный смертельной ненависти. — Я полагаю, что мне следует сообщить вам, что по завещанию мистера Брая я являюсь его основным наследником и обладателем…

— Быть может, в будущем, — пробормотал Лайн. — Вам угодно, чтобы я выполнил свои обязанности? Я согласен. Я вам нужен?

И он безучастно, чуть ли не тупо поглядел на Джоан. Она испытала непреодолимое желание расхохотаться.

— Итак, — продолжал он, — я здесь и готов выполнить то, что от меня ожидают. Видит Бог, у меня нет охоты заниматься молодыми девушками, но дело обстоит следующим образом. Джоэ спросил меня: «Ты даешь слово?», и я ответил: «Да».

Он все еще смотрел на Джоан. Быть может, он ожидал ответа?

По-видимому, нет, потому что он продолжал:

— Но последние происшествия несколько усложняют дело. Я не знал, что наши действия обеспокоят клуб «Радостных рук». Но раз я дал слово, то сдержу его.

Мистер Нарз почувствовал, что снова настал благоприятный момент принять участие в беседе.

— «Радостные руки?» Вы, кажется, так выразились. Но что такое эти «радостные руки»?

Казалось, что пришелец не возражал против вмешательства Нарза, и тот понял, что признание, которое несколько минут назад сделал Клиффорд, не таит в себе ничего обидного, и что он лишь констатировал факт.

— Я снял здесь по соседству маленький домик в Слаттерс-коттедже, — продолжал Клиффорд. — Ужасная дыра, но мне она нравится. Я вижу, что испортил ваш ковер.

И он поглядел на следы, оставшиеся от выстрела.

— Во всяком случае змеи не имеют права ползать по коврам, — заметил он, словно обрадовавшись тому, что нашел оправдание произведенному беспорядку.

Лицо Нарза вытянулось.

— Вы поселитесь здесь? — переспросил он и чуть было не посоветовал пришельцу в дальнейшем пользоваться черным ходом. Но что-то удержало его от невежливого замечания.

Человека, так равнодушно взиравшего на смертельную опасность и носившего при себе оружие, которым к тому же он мастерски пользовался, нельзя было безнаказанно обижать. Поэтому он лишь сказал:

— Слаттерс-коттедж не особенно приятное место. Это настоящая развалина. Мне предложили его за сто двадцать фунтов, но я отказался…

— В таком случае, вы совершили ошибку, — спокойно заметил Клиффорд. — В этом коттедже имеется камин времен Тюдоров, стоящий вдвое больше.

В то время как он говорил, он рассеянно смотрел на

Джоан.

— Я бы не удивился, если бы остался в Слаттерс-коттедже надолго, продолжал он оживившись. — Там есть неплохая прачечная, в которой жена может стирать белье мужа. Кроме того, три хорошие комнаты. Разумеется, следует заделать крысиные норы. Впрочем, лично я не возражаю против крыс.

— А я даже люблю их, — холодно заметила Джоан, почувствовав вызов в его словах.

На секунду в его глазах вспыхнул смех.

— В таком случае, я поселюсь здесь. Но не опасайтесь часто видеть меня у себя. Я буду появляться очень редко. — Он скривил губы. — Этот проклятый китаец! Разумеется, он знал о моем прибытии и тут же передал шкатулку. Он не мог передать ее раньше, потому что к этом случае вы услышали бы в ящике шорох. Или змея подохла бы — в ящике не было отверстий для воздуха.

— Вы полагаете, что эта змея была послана со злым умыслом? — осведомился Нарз.

Клиффорд Лайн улыбаясь поглядел на него.

— На мой взгляд, ядовитая змея никак не может сойти за подарок ко дню рождения, — сказал он вежливо. — А эту породу змей я ненавижу — укус их смертелен. — И внезапно оживившись, он ударил себя по ноге. — Но чего ради он прислал ее мне? Разумеется, «желтая змея»! Раскосая… Было бы странно, если бы он забыл об этом.

И снова он посмотрел на девушку:

— Вы получите милого и веселого мужа… Простите, я забыл ваше имя… Кажется, Джоан?.. Мне казалось, что все Джоан повыходили замуж, но, очевидно, я перепутал их с Дороти. Вам, по-видимому, двадцать один год. Всем Джоан примерно двадцать один год, а всем Патрициям семнадцать. А вот все Мэри-Энн уже на пенсии.

— А все Клиффорды паясничают, — раздался ответ. На сей раз он рассмеялся. Это был тихий и приятный смех, ни в коей мере не соответствовавший внешности Лайна. Казалось, что под этой грубой личиной скрывался совсем иной человек.

— И как вы могли такое подумать? — Он шутливо погрозил ей пальцем. — Впрочем, я заслужил такой ответ.

Неожиданно он полез за своими большими черными часами и поглядел, который час.

— Часы стали, — заметил он обескураженно. Он потряс их и затем поднес к уху. — Который теперь час?

— Шесть, — ответил Нарз.

— Я так и знал, что сейчас не может быть половина первого дня, — ответил спокойно Лайн и перевел стрелки. — Я вернусь. Я хочу снять себе комнату в Лондоне. А завтра или послезавтра я снова навещу вас. Вы принадлежите к английской церкви?

С этим вопросом он обратился к Джоан. Джоан кивнула.

— И я тоже, — ответил Лайн, — но, помимо того, мне нравится запах ладана и хорошая музыка. До свидания, Дороти.

— Вы хотели сказать Агнес, — поправила Джоан, и глаза ее лукаво блеснули. Она протянула руку, и он крепко пожал ее. Не удостоив остальных членов семьи рукопожатием, он направился к выходу. Мистер Нарз полагал, что он уже удалился и собрался заговорить, как бородатый пришелец снова показался в дверях.

— Не знает ли кто-нибудь из вас человека по имени Грехэм Сен-Клай? — осведомился он.

Нарз тут же вспомнил о совещании, состоявшемся сегодня утром.

— Да, я знаю некоего Грехэма Сен-Клая. Или, вернее, один из моих директоров знаком с ним, — ответил он.

Клиффорд удивленно поднял брови.

— Так он знает его? — спокойно переспросил он. — А вы его никогда не видели?

Нарз покачал головой.

— Завтра вечером вы мне расскажете, что вы о нем думаете.

— Да ведь я вовсе не собираюсь с ним встречаться, — сказал мистер Нарз.

— И все же вы встретитесь с ним, — очень тихо произнес Клиффорд. — Разумеется, вы встретитесь с Сен-Клаем, с человеком, который хочет вознести желтую расу.

В следующее мгновение он исчез, захлопнув за собой дверь.

— Какое счастье, что не мне выходить за него замуж, — сказала Мабель, и Летти, едва оправившаяся от недавнего испуга, согласилась с сестрой.

Лишь Джоан не проронила ни слова. Она была смущена происшедшим, но этот человек заинтересовал ее и, что важнее, совершенно не напугал.

6

В конце дорожки, соединявшей дом с шоссе, стояла машина Клиффорда Лайна. Впрочем, «машиной» трудно было назвать эту развалину, приобретенную несколько дней назад за тридцать пять фунтов. Клиффорд не выключал мотор — привести этот автомобиль в движение меньше чем за полчаса не удавалось. С треском и грохотом, ежеминутно вздрагивая и подпрыгивая, машина выехала на шоссе и проехала метров сто с невероятным шумом. Затем Лайн свернул на боковую дорожку, обсаженную кустарником, и подъехал к серому зданию Слаттерс-коттеджа. Окна в нем были выбиты, на крыше не хватало нескольких десятков черепиц, все вокруг являло картину запустения и разрушения.

У входа в дом беседовали три человека. Когда Клиффорд прибыл, они закончили обсуждение. Один из них направился к Лайну.

— С этой развалиной ничего не сделаешь, — начал он. Судя по линейке, выглядывавшей из кармана, он был подрядчиком. — Полы прогнили, крышу надо перекрывать заново, и, кроме того, в доме нет ни водопровода, ни канализации.

Ничего не ответив, Лэйн вошел в дом. Дом состоял из двух частей. На правой половине размещалась маленькая кухонька с заржавевшим очагом. Половицы скрипели под ногами. В одном месте, где пол совершенно прогнил, была большая дыра. Обои висели выцветшими клочьями, а потолок покрывала паутина.

Лайн вернулся к группе, дожидавшейся его у входа.

Он не спеша набил трубку табаком и заговорил.

— Скажите, вы строитель или поэт? — осведомился он у человека с линейкой.

Подрядчик ухмыльнулся:

— Я кое-что смыслю в строительстве, но я не волшебник. Для того чтобы привести этот дом в порядок за неделю, мне потребуются три волшебные лампы Алладина.

Клиффорд засунул трубку в рот и снова раскурил ее:

— Духи нам не помогут, поэтому лучше скажите, сколько вам потребуется человек?

— Все дело в деньгах, — ответил подрядчик. — Разумеется, можно управиться и за неделю, но это обойдется в тысячу фунтов, а дом не стоит таких денег.

Клиффорд взмахнул рукой и развеял клубы табачного дыма:

— Наберите двести рабочих и заставьте работать посменно день и ночь. Полы можно разобрать сегодня вечером. Закажите столько грузовых автомобилей, сколько понадобится, и отправьте строительные материалы большой скоростью. Я хочу, чтобы вы настлали дубовый паркет, оборудовали ванную комнату; проведите электричество и водопровод; окна должны быть заделаны железными ставнями; нужно вымостить эту дорожку. Я бы хотел, чтобы вы устроили позади дома бассейн. Вот как будто и все.

— И все это за семь дней? — изумленно переспросил подрядчик.

— Было бы лучше, если бы вы управились за шесть, — ответил Лайн. — Одно из двух: или вы соглашаетесь на мои условия, или я обращусь к другому подрядчику.

— Но мистер Лайн! За те деньги, что вы собираетесь потратить на эту развалину, вы могли бы купить самый роскошный дом в Суннингделе.

— А я хочу поселиться здесь, — ответил Клиффорд Лайн. — И еще одно требование: в доме не должны водиться змеи.

Он внимательно оглядел свое владение. Взгляд его остановился на деревьях, росших вдоль изгороди.

— Все деревья придется срубить, — сказал он. — Мне нужна открытая зона обстрела.

— Какая зона? — не понял подрядчик.

— Да, не забудьте: в железных ставнях надо оставить бойницы. Ну-ка, дайте вашу книжку.

И он быстро набросал какую-то схему.

— Вот примерно такой формы и таких размеров, — сказал он, возвращая записную книжку. — Итак, вы берете подряд?

— Да, — ответил подрядчик. — И я обещаю, что через неделю дом будет готов. Но это будет стоить бешеных денег.

— Если дом не будет готов к назначенному сроку, это обойдется мне гораздо дороже, — перебил его Клиффорд Лайн.

Он вытащил из кармана кожаный бумажник и достал десять банкнот по сто фунтов.

— Я не собираюсь заключать с вами контракт. Сегодня среда. Мебель доставят в следующий вторник. Закончите к этому времени кладку печей и хорошенько протопите дом. Возможно, я не увижу вас в течение недели, поэтому запишите мой телефон. Вдоль дорожки выройте канаву и проложите телефонный провод. Имейте в виду — провод должен идти под землей, как можно глубже. Змеи не должны обнаружить его, — добавил он тихо.

Затем он сел в свой автомобиль и с грохотом уехал.

— Мне придется не спать всю неделю, — сказал подрядчик. И он был прав.

На следующее утро пошел дождь; казалось, дождь будет идти весь день. Так по крайней мере полагал шофер мистера Нарза, знающий лондонскую погоду.

Стефен Нарз привык не обращать внимания на погоду. но сегодня темное небо и печальный пейзаж окончательно испортили ему настроение.

Всю дорогу из Суннингделя он уверял себя в том, что нет никаких причин для уныния. Условие, поставленное старым Браем, оказалось легковыполнимым, и это должно было радовать его.

Но радость Нарза омрачалась присутствием Клиффорда Лайна. История с ядовитой змеей не взволновала его. Разумеется, событие это было из ряда вон выходящим, но он не знал, что желтоголовые змеи ядовиты. Не знал он и того, как таинственный ящик попал в дом. Поэтому он постарался забыть о происшествии. Это было гораздо проще, чем разгадывать тайну, неминуемо затрагивающую интересы других людей.

Таким образом, о происшествии напоминал лишь ковер, который отправили в чистку. Что касается Лайна, то он вел себя слишком театрально. Это было любимое слово мистера Нарза, и все производившее на него сильное впечатление он называл именно так. Если все пойдет по плану — при мысли об этом он почувствовал большое удовлетворение, — то в его руки попадет огромное состояние Джоэ Брая. Облака, еще накануне заволакивавшие небосклон, рассеялись. Теперь ему следовало позаботиться лишь о том, чтобы ускорить свадьбу и завладеть сокровищами Джоэ.

В тот момент, когда он вошел через служебный вход в свою контору, он находился в самом благодушном настроении. Он приветливо улыбнулся ожидавшим его компаньонам.

Майор Спедуэлл развалился на стуле с сигарой в зубах, а Леггат стоял у окна. Он глядел, заложив руки за спину, на залигую дождем улицу.

— Приветствую вас, господа, — сказал Нарз. — Вы печальны, словно факельщики на похоронах.

Леггат повернулся к нему.

— А вы чему обрадовались? — спросил он.

Стефен Нарз еще не решил, следует ли рассказать компаньонам о последних событиях. Деньги, которые он должен был унаследовать, давали ему возможность развязаться со своими сомнительными знакомыми и послать их к черту. Ибо только деньги исправляют ошибки. А затем он мог вести свое дело по-новому.

— Джоэ умер, — вырвалось у него, — и оставил мне большую часть своего состояния.

Прежде чем эти слова слетели с его губ, он пожалел о своей несдержанности. Он ожидал, что известие явится для окружающих сенсацией, но ошибся.

— Так, так, — саркастически сказал Леггат. — А когда вы получите денежки?

— Через месяц или два, — ответил он.

— Месяц или два. Это значит, что деньги попадут к вам на месяц или два позже, чем нужно, — сказал майор. На его темном лице мелькнула усмешка. — Я говорил сегодня с ревизорами. Вы должны внести пятьдесят тысяч фунтов не позже завтрашнего дня.

— В самом деле, Нарз, — перебил Леггат. — Мы дошли до ручки. В течение суток необходимо раздобыть деньги. Ведь если в завещании нет никаких условий, то вы можете немедленно получить под документы нужную сумму.

Нарз нахмурился. Любопытно, что знал его собеседник.

— В завещании есть одно условие, — признался Нарз, — но оно уже почти выполнено.

Леггат покачал головой.

— Если «почти», то вы не можете ничего предпринять, — сказал он. — Можете ли вы немедленно же занять деньги под завещание?

— Нет, — кратко ответил Нарз. — Во-первых, мне неизвестна общая сумма наследства, а во-вторых, это условие…

— Правильно, — подтвердил Спедуэлл. — Вы не сможете занять и пенса, пока условие не выполнено… Готов побиться об заклад, что у вас даже нет копии завещания?

Глаза Стефена сузились.

— Очевидно, вы знаете больше, чем я, — сказал он. Майор Спедуэлл с недовольным видом повернулся к нему.

— Никто мне ничего не рассказывал. Единственное, что меня интересует, — это сумеете ли вы не позже завтрашнего дня раздобыть пятьдесят тысяч фунтов. А так как нам доподлинно известно, что у вас такой возможности нет, то мы решили избавить вас от неприятностей и пригласили сюда для переговоров нашего друга Сен-Клая.

— Вашего друга Сен-Клая? Скажите, это тот самый человек, о котором вы упомянули вчера?

И Стефен Нарз вспомнил предсказание Клиффорда Лайна: «Вы увидите его завтра».

— Разве у Грехэма Сен-Клая столько денег, что он может швыряться ими?

Спедуэлл кивнул:

— Да! Он может себе это позволить и готов это сделать даже для вас.

— Но я не знаком с ним, я даже не знаю, где его увидеть. Спедуэлл направился к двери:

— Он ждет, когда мы его пригласим.

Стефен Нарз изумленно посмотрел ему вслед. Человек, имевший возможность дать взаймы пятьдесят тысяч фунтов, смиренно ожидал за дверью, когда ему разрешат выбросить на ветер собственные деньги!?

— Он здесь? — недоверчиво осведомился он у Леггата. Майор Спедуэлл отворил дверь.

— Мистер Грехэм Сен-Клай, — сказал он. Безукоризненно одетый человек вошел в контору. Нарз застыл, глядя на него. Ибо не было никакого сомнения — мистер Грехэм Сен-Клай был китайцем.

7

— Мистер Грехэм Сен-Клай, — представил майор вторично.

Машинально Нарз протянул незнакомцу руку.

До сего времени все китайцы были для мистера Нарза одинаковы.

Но когда он заглянул в темно-коричневые глаза этого человека, то почувствовал, что он отличается от остальных китайцев.

Он не мог определить, в чем заключалось это отличие. Его глаза были широко расставлены, нос тонок и правильных очертаний, губы узкие — все это делало его лицо не похожим на привычный монголоидный тип. Особенно же сильно отличался Сен-Клай от остальных китайцев своей манерой говорить.

— Вы мистер Нарз? — осведомился он. — Очень рад познакомиться с вами. Право, я полагаю, что мы будем друг другу полезны.

Он говорил, как хорошо воспитанный человек, причем несколько преувеличенной корректностью речи и легким носовым произношением он напоминал выпускника одного из самых крупных университетов.

— Разрешите присесть?

Нарз молча кивнул, и незнакомец положил перед собой на стол кожаный портфель.

— Вы, по-видимому, несколько удивлены тем, что я оказался китайцем. — Мистер Сен-Клай слегка улыбнулся.

— «Желтая опасность». Если не ошибаюсь, так обычно называют наше появление в Европе? Но я протестую против этого — я самый безобидный человек, когда-либо прибывший сюда из Китая, — заметил он добродушно.

Говоря это, он отпер свой портфель и вынул из него плоский пакет, перевязанный красным шнурком. Тщательно развязал пачку банкнот. Нарз успел заметить, что это были тысячефунтовые бумажки.

— Как будто бы речь идет о пятидесяти тысячах фунтов, — сказал мистер Сен-Клай. С ловкостью кассира он отсчитал нужную сумму и отложил ее в сторону. Затем тщательно завернул и перевязал остальные банкноты и спрятал их снова в портфель.

— Вы все здесь, кажется, старые друзья, — сказал он. — И поэтому я могу быть откровенным.

Нарз кивнул.

— Прекрасно. — К изумлению Нарза, он взял пачку банкнот и засунул в карман. — Я дам вам деньги, но, разумеется, с некоторыми условиями. Даже я, китаец, лишенный банковского опыта, понимаю, что подобная сумма не может быть дана взаймы просто так. Словом, я хочу, мистер Нарз. чтобы вы стали одним из наших.

— Одним из ваших? — изумленно переспросил Нарз. — Я не совсем понимаю.

Спедуэлл пояснил слова китайца:

— Мистер Сен-Клай создал в нашей стране большую организацию. Она является чем-то вроде… — И он замялся, не находя подходящего слова.

— Тайного общества, — закончил за него вежливо СенКлай. — Это звучит не слишком таинственно и ужасно? Но на самом деле ничего ужасного нет. Я поставил перед собой определенную цель и для ее достижения нуждаюсь в помощи толковых людей, которым мог бы доверять. Мы, китайцы, похожи на детей. Мы любим таинственность. Все таинственное привлекает нас, и «Радостные руки» — это мое изобретение. Наша цель — воздать должное китайскому народу и рассеять мрак. — После небольшого молчания он добавил: — И целый ряд тому подобных вещей.

Стефен Нарз улыбнулся:

— Как мне кажется, перед вами стоят в высшей степени достойные цели, и я буду рад возможности присоединиться к вам.

Темные глаза китайца обладали почти гипнотической силой. На секунду он уставился на Нарза, и тот ощутил, что на него словно снизошла благодать.

— В таком случае псе в порядке, — просто сказал мистер Сен-Клай, извлек из кармана пачку банкнот и положил на край стола. — Нет, нет, квитанции мне не надо. Между джентльменами это совершенно излишняя формальность. Скажите, у вас нет ученой степени Оксфорда или Кембриджа? Право, жаль. Я предпочитаю иметь дело с людьми одного уровня со мной. Но, впрочем, достаточно того, что вы джентльмен.

Неожиданно он поднялся со своего места.

— Я полагаю, что это все. Через три дня вы услышите обо мне, и я вынужден вас просить в течение ближайшей недели быть свободным в любое время дня или ночи. Я надеюсь, что мое требование не слишком затруднит вас.

И он рассмеялся.

— Разумеется, нет, — поспешил заверить Стефен Нарз и протянул к деньгам дрожащие руки. Он был не в состоянии скрыть волнение. — Мистер Сен-Клай, позвольте выразить вам глубочайшую благодарность. Вы выручили меня из очень затруднительного положения. Вы и представить не можете, до чего оно было затруднительным.

— Я все знаю, — спокойно ответил китаец. Неожиданно Стефен Нарз вспомнил:

— Почему он назвал вас «желтой змеей»?

Китаец изумленно уставился на него, и Стефен. решив, что он не расслышал, повторил вопрос.

— Так назвал меня мистер Клиффорд Лайн, — медленно произнес китаец.

Лишь на мгновение этот человек потерял контроль за собой:

— «Желтая змея»… Как это гнусно! Как это похоже на Клиффорда Лайна!

Затем он громко рассмеялся и потянулся за портфелем.

— Вы услышите обо мне… — начал он.

— Еще минуту внимания, мистер Сен-Клай, — прервал Нарз. — Вы что-то говорили о цели вашего союза. Какую, собственно, цель он преследует?

Китаец задумчиво поглядел на него.

— Господство над миром, — просто ответил он и кивнув направился к выходу

Вот каким образом Грехэм Сен-Клай. бакалавр искусств, вошел в жизнь Стефена Нарза. И с этого момента последний оказался в полной зависимости от воли человека, сперва овладевшего им, а затем уничтожившего его.

8

Джоан Брай привыкла вставать рано — впрочем, при ее положении в доме Нарза это было совершенно необходимо. У мистера Нарза не было управляющего. По его мнению, пока в доме находилась Джоан, это было бы излишней тратой. Постепенно она приняла на себя все обязанности по ведению хозяйства, не потребовав за это никакого вознаграждения. Она являлась связующим звеном между господами и прислугой. Она производила расчеты с поставщиками и принимала попреки Нарза, считавшего расходы по дому совершенно лишними.

Ее день был целиком заполнен. Она привыкла вставать в шесть утра и проводить часок на свежем воздухе, после чего приступала к хлопотам по хозяйству. Вчерашний дождь принес прохладу и увлажнил землю. Но утро было чудесное для прогулки. Лазурно-голубое небо, подернутое перистыми облаками, раскинулось над головой.

Ее утренняя прогулка на сей раз преследовала особую цель. События в Слаттерс-коттедже занимали обитателей виллы в Суннингделе. Из своего окна она видела, как к коттеджу подъезжали грузовики, нагруженные строительными материалами. Ночью она увидела редкое и своеобразное зрелище. Ее спаленка выходила окнами на Слаттерс-коттедж, и она слышала шум производимых работ. Черные кроны деревьев высвечивали красноватые огни установленных фонарей.

Мистер Нарз был чрезвычайно недоволен кипучей деятельностью своего соседа. Еще вчера вечером он прогулялся к коттеджу, желая воочию убедиться, до чего дошло сумасбродство Клиффорда. А наутро Джоан увидела все своими глазами. Она свернула с шоссе и пошла по направлению к Слаттерс-коттеджу. Но подойти совсем близко ей не удалось. Бригада рабочих была занята асфальтированием недавно проложенной дороги. Три доверху нагруженных грузовика преграждали путь к дому. Вокруг дома суетилось множество людей — картина напоминала потревоженный муравейник.

Местный подрядчик, знавший ее, подошел улыбаясь:

— Что вы скажете обо всем этом, мисс Джоан? Ведь это, право, сумасшествие — всаживать тысячу фунтов в ремонт домишки, не стоящего и сотни.

Ей оставалось только удивляться. За ночь рабочие успели содрать обшивку с дома и крышу, так что остался лишь остов.

— Мы сняли полы, сегодня к четырем часам утра закончили прокладку труб, — гордо заявил подрядчик. — На двадцать миль в округе вы не найдете ни одного рабочего, который не был бы занят на стройке.

— Но чего ради затеял все это мистер Лайн? — спросила она.

— Ах, вы знаете его? — спросил изумившийся подрядчик, и она покраснела. Не могла же она ему объяснить, что Слаттерс-коттедж должен стать ее домом и что эксцентричный заказчик — ее будущий супруг.

— Да, я знаю его, — ответила она смущенно. — Он мой друг.

— О!

По пути домой она весело расхохоталась. Этот стремительный ремонт Слаттерс-коттеджа как нельзя более был в духе Лайна. Чего ради Клиффорд предпринял все это, было ей непонятно, но казалось, что во всем этом проявляется его сущность и что Джоан единственная в их семье понимает его поступки.

Она услышала за собой стук подков и отошла к краю дороги.

— С добрым утром, Джоан, — услышала она приветливый низкий голос.

Изумленно она повернулась и увидела перед собой человека, которым в данную минуту были заняты ее мысли. Он ехал на дряхлом пони. Лошадка казалась заспанной и неряшливой, как и он сам.

— Сколько труда вы потратили на то, чтобы разыскать лошадь, которая была бы так вам под стать? Я видела и ваш автомобиль — он как нельзя более соответствует вашему стилю.

Клиффорд зажмурился, словно хотел рассмеяться, но не издал ни звука. Правда, она могла поклясться, что внутренне он сотрясался от смеха.

— Вы не особенно вежливы, — сказал он и соскочил с лошадки. — Но не будем до женитьбы затевать споры. Где, собственно, вы видели мой автомобиль?

Она уклонилась от ответа.

— Зачем вы стараетесь обновить этот отвратительный запущенный домишко? Мистер Картер, подрядчик, сказал мне, что это будет стоить тысячу фунтов.

Он внимательно посмотрел на нее и молча пригладил бороду.

— А ведь моя выдумка неплоха, — ответил он. — Надо признаться, что я несколько эксцентричен. Когда долго живешь в жарких странах, это не может не отразиться на мозгах. Я знавал целый ряд эксцентричных людей. К тому же все это, на мой взгляд, очень романтично, — заметил он шутливо. — Я думал посадить вокруг дома плющ и шиповник и разбить чудесный огород. Затем надо будет устроить курятник. Скажите, пожалуйста, вы любите кур? — спросил он невинным тоном. — Вам известны черные кохинхинки или белые виандоты? Или вы предпочитаете уток?

Они дошли до конца дороги. Потешный пони послушно следовал за ними.

— Старый Брай хотел, чтобы вы обязательно женились на ком-либо из нашей семье. Правда ли это?

Этот вопрос оказался для него настолько неожиданным, что на мгновение он смутился.

— Почему вы спрашиваете об этом? Впрочем, если вам угодно знать, я отвечу. Да, это так, — сказал он.

— А вы любили мистера Брая? Он кивнул.

— Видите ли, мы провели с ним вместе столько лет, к тому же он был на редкость славным парнем. Когда я заболел холерой, он ухаживал за мной, и если бы не он, то я бы, как говорят, окочурился. Право, я очень любил его.

— Вы настолько любили его, что когда он потребовал от вас, чтобы вы поехали в Англию и женились на одной из его родственниц, то вы обещали выполнить его волю…

— По совести говоря, я ему этого не обещал, — перебил он ее. — Я не мог дать ему это обещание, но я подумал, что он сошел с ума.

— Вы все же обещали ему, — упрямо продолжала она. — Хотите я скажу, что вы еще ему обещали?

Он молчал.

— Вы обещали не говорить ничего такого молодой девушке, предназначенной вам в невесты, что могло бы оттолкнуть ее и разрушить его планы.

На мгновение бородатый мужчина совершенно растерялся.

— Я никогда не любил ясновидящих, это слишком смахивает на колдовство. Впрочем, я знавал одну старушку, жившую в окрестностях Гуан Шанфу, так она…

— Не уклоняйтесь от ответа, мистер Лайн. Итак, вы обещали Джоэ Браю, что если вы встретите молодую девушку, на которой вы сможете жениться, то не сделаете ничего такого, что могло бы оттолкнуть ее и помешать вашей свадьбе.

Он почесал бороду.

— Ладно, ладно, вы правы, — признался он. — Но ведь я ничего и не сказал вам, — добавил он. — Разве я сказал вам, что я против брака? Или что старый Джоэ Брай загубил мою жизнь? Или я упал перед вами на колени и умолял отказать мне?

Она покачала головой, и в ее глазах появился лукавый огонек.

— Вы ничего подобного не говорили мне. Но вы вырядились чучелом и прикинулись каким-то шутом…

— Для того чтобы оттолкнуть вас? Она покачала головой.

— Вам это не удалось. Я выйду за вас замуж. Надеюсь, вы поняли меня?

На его лице отразилось волнение.

— На самом деле у меня нет оснований во что бы то ни стало выходить за вас замуж, — сказала она строго, — но раз вы здесь… У меня имеются свои причины…

— Вас заставил старый Нарз! — воскликнул он.

— Так же, как вас старый Брай, — отпарировала она. — Право, это очень занятное стечение обстоятельств, и не будь все это смешным, то было бы трагичным. Я не знаю, чем все кончится, но у меня есть желание, которое можете выполнить только вы.

— И в чем оно состоит?

— Ступайте к парикмахеру и сбрейте вашу нелепую длинную бороду. К чему весь этот маскарад?!

Он тяжело вздохнул.

— На сей раз я попался, — сказал он. — Потому что, если вы хоть на мгновение увидите мое лицо, то никогда больше не вернете мне свободу. Должен вам признаться, что я был одним из красивейших мужчин в Китае.

И он протянул к ней руки.

— С чем вас и поздравляю, — сказала она. — Сказала и расхохоталась. И она продолжала смеяться до тех пор, пока, дойдя до дома, не бросилась в объятия поджидавшего ее мистера Нарза.

9

— Чему ты радуешься? — осведомился у нее озабоченный Нарз.

— Я говорила только что с моим женихом, — ответила она.

При этих словах лицо Нарза прояснилось.

— Ах, с этим дикарем, — заметил он. В руках у него было письмо. Утреннюю почту доставляли в Суннингдель очень рано.

— Джоан, я бы хотел, чтобы ты поехала со мной в город, и мы пообедали вместе.

Это приглашение было для Джоан полной неожиданностью. Обычно, приезжая в город, она обедала в одиночестве.

— Состоится маленький обед у меня в конторе. Я бы хотел, чтобы ты познакомилась с одним из моих друзей. Гм… с очень милым человеком, получившим образование в Оксфорде и изучившим, помимо того, великое множество наук.

Поведение Нарза показалось ей более необычным, чем его слова. Он был чем-то огорчен, и она удивилась тому, как скверно он выглядел.

— Летти тоже будет? — спросила она.

— Нет-нет, — поспешил ответить он. — Только ты и я, мой компаньон Спедуэлл и… мой друг. Я надеюсь, что ты не разделяешь этих нелепых предрассудков против… чужих…

— Против чужих? В каком смысле? Или вы хотите сказать, что он не европеец?..

— Вот именно, — подтвердил Нарз и закашлялся. — Он азиат — китаец. Но он совершенно исключительная личность у себя на родине. Он не то мандарин, не то губернатор — во всяком случае, кто-то очень достойный. Кроме того, он истинный джентльмен. Я бы не осмелился пригласить тебя, если бы уже не встречался с ним.

— Но чего ради, мистер Нарз… Впрочем, если вы хотите…

— Его зовут Грехэм Сен-Клай. У него большое коммерческое дело в Англии и за границей…

— Грехэм Сен-Клай?

Где она слышала это имя? Она спросила, когда ей надлежит быть в городе, и направилась домой, размышляя о том, чего ради именно ее пригласил дядя и почему, собственно, он хочет, чтобы она встретилась с его новым знакомым? Его имени она не слышала до… Она никак не могла вспомнить, при каких обстоятельствах ей пришлось впервые услышать это имя.

Мистер Нарз, испытывая сильное облегчение, вернулся в библиотеку и перечитал доставленное ему с утренней почтой письмо. Письмо это было первым следствием оказанной Сен —Клаем услуги, и он сожалел о том, что позволил китайцу называть себя «милым Нарзом». Послание, написанное безукоризненным почерком, состояло из дюжины строк:

Письмо было отправлено из Лондона экстренной почтой вчера вечером. Изысканная вежливость Сен-Клая не могла не понравиться Нарзу. Более того, он не испытывал особых угрызений совести. Если бы дело касалось Летти или Мабель… Но на сей раз речь шла только о Джоан.

Несмотря на то, что его. не смущала перспектива показаться в обществе азиата, он все же предпочел организовать обед у себя в комнате заседаний. В этой комнате он неоднократно принимал своих знакомых.

В конторе его ожидал майор Спедуэлл. К его удивлению, отставной военный на сей раз был менее угрюм, чем обычно.

— Я только что видел Сен-Клая, — сказал он. — Вы позаботились об обеде? Для него это очень важно.

— Почему?

Спедуэлл пожал плечами:

— Это лишь Богу известно: Сен-Клай своеобразный господин. Он щедр, как князь, — не забудьте об этом. Он может оказаться для вас очень полезным.

— Чем, собственно, он занимается? — поинтересовался Нарз.

— Вы хотите сказать, какого рода дела он ведет? Всевозможные. Он владеет фабрикой в Пекхеме, но, помимо того, рядом других предприятий, дающих ему прибыль. Вам повезло, Нарз, что он хорошо к вам относится.

— О! — простонал Нарз. Его не особенно порадовало это сообщение. Спедуэлл сухо рассмеялся.

— До сего времени вы вели очень спокойный образ жизни — средней руки городского купца. Вы никогда не участвовали в делах, связанных с кровопролитием?

— Хвала небу, нет, — ответил Нарз, изумленно глядя на майора. — Но почему вы заговорили об этом?

— Так, — равнодушно ответил его собеседник. — Но не воображайте, что вся ваша дальнейшая жизнь пойдет так же мирно. Вы должны понять, что устранить деловые затруднения нельзя, сидя в кресле и размышляя о новых махинациях. Вам нечего волноваться, Нарз. Вы прекрасно знаете, что в течение последнего десятилетия фирма Нарз существовала только благодаря мошенничествам и сомнительным делишкам. Действуя таким образом, подобная мирная скотинка или попадает в тюрьму, или сколачивает себе состояние. Состояния у вас нет и не будет.

Стефен Нарз пристально посмотрел на него:

— Что означает вся эта болтовня? Майор задумчиво крутил усы.

— Я хочу лишь предостеречь вас, вот и все, — сказал он.

— Ваша манера выражаться сегодня до чрезвычайности странна, — саркастически заметил Нарз. — Сперва вы обозвали меня скотинкой, а затем сочли нужным предостеречь. Я предпочел бы выражения более точные и вежливые.

Майор придвинул стул и уселся за столом напротив Нарза.

— Сен-Клай испытывает вас, — сказал он. — И если он убедится в том, что вы готовы впрячься с ним в одно дело, то вам предстоит познать многое. Вы войдете в дело, которое сможет дать вам миллион фунтов.

Нарз изумленно поглядел на него.

— Легко сказать, миллион фунтов, но это огромная сумма, — сказал он.

— Больше, чем миллион, — ответил Спедуэлл. — Вы соприкоснулись с делом, какого вам никогда не найти.

Все это сбило Нарза с толку. Миллион фунтов — даже обещанный — был неимоверно большой суммой. Но к чему все эти разговоры? Разве он не был наследником миллионера Джоэ Брая?

— Я не знаю, чего ради беседую с вами обо всем этом, — заметил он. — Как-никак, Джоэ Брай был не из бедных людей.

На мгновение на лице его собеседника появилась ироническая улыбка.

— Какую сумму вы полагаете получить в наследство? — спросил он и поспешил добавить: — Возможно, вам достанется очень много денег, но если вы пойдете рука об руку с Сен-Клаем, то сможете выиграть значительно больше.

После ухода майора Стефен Нарз остался наедине со своими мыслями. Впервые со времени получения известия о наследстве он задал себе вопрос, не обольщается ли он. Но Джоэ был богатым человеком, владельцем богатейших концессий и банков, финансировавших даже правительство, — и если все то, что рассказывалось о нем, правда, то он должен был обладать огромным состоянием.

Без четверти час в контору пришел безукоризненно одетый Сен-Клай. На нем была серая визитка и блестящий цилиндр. Наконец-то Нарзу удалось внимательно разглядеть его. Он был слишком элегантно одет, булавка в его галстуке была несколько велика. При этом он был надушен сильнее, чем следовало, и когда вытаскивал из кармана свой шелковый платок, то комнату наполнял приторный запах, действовавший Нарзу на нервы.

— Вы получили мое письмо? — осведомился Сен-Клай, обращаясь к Нарзу, словно к своему подчиненному.

Это покоробило Нарза. В манере поведения этого человека появилось что-то задевающее и оскорбительное. Китаец продолжал глядеть через плечо Нарза и читать лежащее перед ним письмо. Затем, не дожидаясь приглашения, он опустился на стул.

— Что, эта девушка придет?

— Мисс Брай будет обедать в нашем обществе, — ответил холодно Нарз. В его голосе прозвучала угроза, и китаец расхохотался.

— Мой милый друг, я вижу, вы меня подозреваете в чем-то. Настройтесь на дружеский лад. В противном случае мы ничего не достигнем, тем более что мы так недавно познакомились. Послушайте, Нарз, у себя на родине я обладаю огромным влиянием и поэтому привык приказывать. Вам не следует обижаться на меня.

Кто-то постучал в дверь. Перкинс, секретарь Нарза, доложил:

— Пришла мисс Брай. Попросить ее обождать?

— Нет, пусть пройдет сюда.

Впервые в жизни Стефен Нарз понял, что Джоан очень красивая девушка. Никогда она не выглядела так прелестно, как в это утро. На ней был синий выходной костюм и красная шапочка. Этот наряд очень ей шел и как нельзя лучше подчеркивал свежесть ее нежного личика и чудесный цвет.

Несомненно, она произвела впечатление на Сен-Клая.

Он так долго глядел на нее, не отрываясь, что заставил покраснеть ее.

— Разрешите мне представить вам мистера Сен-Клая? — осведомился Нарз.

В то мгновение, когда она хотела протянуть ему руку, дверь распахнулась и на пороге показался какой-то человек. Он был хорошо одет — это первое, что успела заметить Джоан. Он был молод, но на висках чуть серебрилась седина, и легкие морщинки легли у глаз. У него было властное лицо и орлиный нос. Если бы он предстал закутанным в тогу, то показался бы трибуном античного Рима.

Он остановился в дверях и глядел то на Сен-Клая, то на Нарза. Неожиданное появление незнакомца ошеломило Нарза.

— Что вам угодно? — спросил он, придя в себя. — Вы, очевидно, ошиблись, это мой частный кабинет…

— Я нисколько не ошибся, — ответил незнакомец. Услышав его голос, девушка встрепенулась. Он показался ей знакомым. — Это вы ошиблись, Нарз! Никогда в жизни вы не совершали большей ошибки, чем сегодня, когда осмелились пригласить мою будущую жену на обед с этим негодяем Фэн Су!

Мистер Сен-Клай, бакалавр искусств, быстро убрал протянутую руку и согнулся в поклоне.

— Ваша светлость, — сказал он на языке мандаринов. Джоан перевела дух. Да, действительно, перед ней стоял красивейший мужчина, и это был не кто иной, как Клиффорд Л айн.

10

Смятение китайца длилось недолго. Стан выпрямился, и Фэн Су снова стал европейцем. В его глазах горела смертельная ненависть. Лишь на долю секунды он потерял контроль на собой. Но тут же снова стал тем, кем казался ранее.

— Это неслыханная назойливость, — сказал он тоном, который при всех иных обстоятельствах показался бы комичным.

Клиффорд Лайн оглядел накрытый белоснежной скатертью стол, серебряные приборы, хрусталь. Затем он медленно перевел взгляд на девушку и улыбнулся. У этого человека была чудесная улыбка — такой она не видела ни у кого.

— Если вас устроит мое общество, то я буду рад пригласить вас на обед, — сказал он.

Джоан кивнула.

Происшествие напугало ее, и в своем смущении она казалась еще прекраснее. В ней проснулось любопытство. Она видела, что эти двое были смертельными врагами. История со шкатулкой стала ей совершенно понятной. Шкатулку послал Сен-Клай, этот скользкий тип, которого Клиффорд почему-то назвал Фэн Су. Ей стало не по себе, и она непроизвольно придвинулась к Клиффорду.

— Мистер Нарз. — Фэн Су едва смог произнести это. Чувство собственного достоинства, которое он приобрел в университете, заставляло его кипеть от бешенства. Его голос дрожал, слезы душили его. — Вы пригласили меня и эту молодую даму к обеду. Вы ни под каким видом не можете позволить… — Голос его срывался от волнения.

Стефен Нарз почувствовал, что настал момент вмешаться.

— Джоан, ты останешься здесь, — приказал он.

Приказать девушке было легко. Но каким тоном следовало ему разговаривать с человеком, стоявшим в дверях? Если непросто было общаться со скверно одетым Лайном, навестившим его в Суннингделе, то как он мог добиться чего-либо от этого холодного и сдержанного светского человека?

— Гм… Мистер Лайн… — начал он приветливо. — Я в большом затруднении. Я пригласил Джоан и моего друга к обеду…

— Вашего друга… — перебил его Лайн. — Ваш друг — не мой друг. Я требую, чтобы впредь вы спрашивали у меня разрешения, прежде чем приглашать мою будущую супругу в компанию с человеком, способным на убийство.

Он кивнул Джоан, и она последовала за ним. Клиффорд отступил в сторону и пропустил девушку.

Затем, не удостоив Нарза взглядом, он обратился к китайцу:

— Фэн Су, я предупреждаю вас третий раз. «Радостным рукам» придется искать другого руководителя, а ваша чудесная фабрика в Пекхеме сгорит вместе с вами.

Он резко повернулся и, выйдя из комнаты, хлопнул дверью.

Джоан ждала его в коридоре. Она была взволнована, но, несмотря на смятение, все ее мысли были заняты этим человеком, так странно и так властно вторгшимся в ее жизнь.

Она с улыбкой обернулась к нему.

— Мы пойдем к Ритцу, — сказал он. — Я очень голоден, я на ногах с четырех часов утра.

Пока лифт вез их вниз, они молчали. В автомобиле она заговорила:

— Кто такой, собственно, этот Фэн Су? Он вздрогнул, словно пробуждаясь ото сна.

— Фэн Су, — сказал он равнодушно, — всего-навсего китайский мальчишка, сын старого предпринимателя, бывшего неплохим человеком. Но старик получил воспитание в миссионерской школе, и это испортило его характер. Не подумайте, что я склонен хулить миссионеров, но ведь и они не могут творить чудеса. Девять поколений должно смениться, прежде чем негр научится образу мышления белого. Но для того чтобы изменить китайца, недостаточно и десяти тысяч лет.

— Но он изъясняется, как образованный человек, — сказала она.

Он согласно кивнул.

— Он сдал экзамены в Оксфорде. Старый Джоэ Брай вздумал послать его туда. — Он рассмеялся, видя ее изумление. — Да, Джоэ со своим добрым сердцем натворил много сумасбродств. И то, что он вздумал послать Фэн Су в Оксфорд, было одним из самых нелепых его поступков.

Впоследствии она не могла вспомнить, что происходило во время обеда. Почти все время говорил он. В конце обеда она выразила свои опасения по поводу поведения Нарза.

— Пусть это вас не беспокоит — у него достаточно своих забот, — мрачно ответил он. — И у него не будет времени создавать их другим.

Но все же ей хотелось обсудить с ним один вопрос. Перед отелем их ожидала заказанная им машина, и он настоял на том, что отвезет ее в Суннингдель.

— Мистер Лайн, — начала она неуверенно, — эта необычная помолвка…

— Она не более примечательна, чем большинство браков, — холодно заметил он. — Право, все это уже не так странно, как во времена моей роскошной бороды. Или вы раздумали?

— Об этом не может быть и речи. Я сделаю то, что обещала, — ответила она, и, казалось, что ее раздосадовала радость, прозвучавшая в его вопросе.

— Но почему? — осведомился он. Она покраснела:

— Что вы хотите этим сказать?

— Почему вы так быстро дали согласие? Для меня это еще тогда было загадкой, — сказал он. — Вы ведь не принадлежите к числу девушек, бросающихся на шею первому встречному. Ведь между вами и высокомерной, сентиментальной Мабель и слишком чувствительной Летти большая разница. Какая от всего этого выгода Нарзу? На этот вопрос она не ответила.

— Несомненно, он на что-то рассчитывает. Он сказал вам: «Ты должна выйти замуж за этого странного парня или я… » Так вот, к чему сводится это «или»?

Она покачала головой. Но он продолжал настаивать, пытаясь заглянуть ей в глаза:

— Я собирался на ком-нибудь жениться, но никак не ожидал, что встречу такую, как вы.

— А почему, собственно, вы решили жениться? — перешла она в наступление, и снова в глазах ее появился лукавый огонек.

— Вы вправе задать этот вопрос, — согласился он, — и я готов рассказать вам обо всем. Я действительно очень любил старого Джоэ — дважды он спас мне жизнь. Он был лучшим человеком в мире, но он был неисправимым романтиком и фантазером. Он вбил себе в голову, что я женюсь на ком-либо из его семьи. Когда этот сумасшедший доктор из Кантона уверил меня в том, что дни Джоэ сочтены, Джоэ сказал, что умрет спокойно, если будет знать, что я женюсь на представительнице его рода, хотя среди его родственников нет никого достойного внимания, кроме, разумеется, вас, — поспешил он добавить.

— И вы дали ему слово? Он кивнул:

— Да. И я был в здравом уме, когда обещал ему это. У меня такое чувство, словно я сделал это от излишней сентиментальности. Он умер в Кантоне — я получил телеграфное извещение о его смерти. До чего это похоже на Джоэ — умереть в Кантоне! — заметил он с горечью. — Как будто он не мог спокойно расстаться с жизнью в Сянтане.

Его равнодушие напугало ее.

— Скажите откровенно, чего вы хотите от меня после того, как признались, что женитесь только потому, что обещали.

— Вы можете отказаться, — сказал он резко. — Лишь по прибытии в Англию я ознакомился с завещанием старого Джоэ. Если вы выйдете за меня замуж до конца этого года, то Нарз получит миллион фунтов.

— Так много? — спросила она смущенно. Он изумился:

— Я полагал, что вы спросите: «И это все?» На самом деле, речь идет о большем: Джоэ был несметно богат.

Наступило молчание, каждый думал о своем.

— Вы кажется, вели его дела, мистер Лайн?

— Мои друзья называют меня Клиффом, — заметил он. — Но если вам это имя кажется слишком интимным, то называйте меня Клиффордом. Да, я управлял его предприятиями.

Он не счел необходимым вдаваться в подробности, и молчание стало настолько тягостным, что она обрадовалась, когда машина подъехала наконец к дому Нарза в Суннингделе. Летти, игравшая на газоне в крокет, подбежала к автомобилю и удивленно сказала:

— Я полагала, что ты будешь обедать в городе. Право, жаль, но сегодня после обеда к нам приходят Вазей, а я знаю, что ты их терпеть не можешь.

Лишь теперь она заметила, что, кроме Джоан, в машине находится незнакомый ей, хорошо одетый господин. Она смутилась — смущаться при виде незнакомых мужчин было свойственно Летти, — она знала, что ей это к лицу.

Джоан не представила своего спутника. Она ограничилась кратким «до свидания» и посмотрела вслед автомобилю, скрывшемуся за поворотом.

— Но Джоан, — с неудовольствием заметила Летти, — что за манеры! Почему ты не представила мне этого господина?

— Я подумала, что ты не захочешь быть ему представленной после того, как он показался тебе таким неприятным во время последнего визита, — ответила с легким злорадством Джоан.

— Но ведь он никогда не был у нас, — возразила Летти. — Тем более глупо утверждать, что он мне не понравился. Но кто он?

— Клиффорд Лайн, — ответила Джоан и добавила: — Мой жених.

Оставив Летти с раскрытым от изумлением ртом, она прошла к себе в комнату. Ее все же беспокоило, что скажет Нарз после своего возвращения. Но все обошлось как нельзя лучше. Он прибыл незадолго до ужина и был по-отечески внимателен и мил.

И вместе с тем в его поведении сквозило какое-то смущение, какая-то нервность. Тщетно пыталась она понять, кто был тому причиной — Клиффорд Лайн или этот ужасный китаец, которого ей предстояло увидеть во сне этой ночью.

11

Клиффорд Лайн снял в Мэйфэйре маленький меблированный домик. Его устраивало это местожительство потому, что дом имел запасной выход с противоположной стороны. За домом находился гараж, от которого шла дорога к другим гаражам. Над гаражами находились квартиры шоферов.

Клиффорда Лайна сильно смущало одно известие. Оно не касалось ни Фэн Су, ни Нарза с Джоан. Сомнения превратились в уверенность, и он был близок к разгадке.

После обеда он занялся чтением китайских газет, прибывших с последней почтой. Около семи часов вечера он натолкнулся в «Норд-Хина Геральд» на заметку, заставившую его с проклятием подскочить на месте. Но было слишком поздно заниматься исследованием этого обстоятельства, потому что ему сообщили, что его желает видеть посетитель.

Фердинанд Леггат прибыл к нему в закрытой машине, и шофер Клиффорда ввел его через черный ход.

Когда он вошел в маленькую столовую, он резко обернулся, чтобы запереть за собой дверь, но об этом уже позаботился следовавший по пятам слуга. Лицо Леггата выражало если не страх, то во всяком случае неуверенность.

— Я рассчитывал, что вы устроите нашу встречу несколько позднее, — сказал он, заняв предложенное ему место.

— То, что происходит днем, никогда не вызывает подозрений, — спокойно ответил Клиффорд. — К тому же обыкновенный таксомотор не вызывает подозрений. Я полагаю, что вы его наняли на улице, а не возле своего дома. Затем несколько сказанных вполголоса слов — и вас доставили сюда. Вот если бы вы прибыли в большом сером лимузине, который наняли на пустынной улочке, то это показалось бы подозрительным.

— Эти шоферы так болтливы, — сказал гость, поигрывая ножом и вилкой.

— Но не этот шофер. В течение восьми лет он состоит у меня на службе. Еда и выпивка на буфете — прошу вас, ухаживайте за собой сами.

— Разве ваш слуга не придет? — нервно осведомился Леггат.

— Я бы не стал просить вас ухаживать за собой, — ответил Клиффорд. — Я хотел с вами переговорить, и поэтому попросил явиться ко мне. Прошу вас сообщить мне о том, что произошло сегодня.

Лайн направился к буфету, положил себе на тарелку кусок курицы с салатом и вернулся на свое место.

— Что произошло? — повторил он.

У Леггата, по-видимому, не было аппетита — он потянулся лишь за виски с содовой.

— Сен-Клай кипит от злости, — сказал он. — Вы должны остерегаться этого человека. Он действительно опасная личность.

Клиффорд Лайн усмехнулся.

— Скажите, неужели вы полагаете, что я заставил вас проделать этот долгий путь из Южного Кенсингтона только для того, чтобы услышать это? — иронически осведомился он. — Разумеется, он опасный тип. Но лучше расскажите мне, что произошло.

— Я не знаю точно. Я видел Спедуэлла лишь несколько минут, и он сказал мне, что Сен-Клай…

— Называйте его лучше Фэн Су — вся эта болтовня о Сен-Клае действует мне на нервы.

— Он сказал, что Фэн Су сперва взорвался, а затем настоял на том, чтобы Нарз обратил происшедшее в шутку. Будь я на вашем месте, я зорко следил бы за девушкой.

Клиффорд испытующе посмотрел на своего гостя.

— Вы, по-видимому, имеете в виду мисс Брай? Так сот, величайте ее именно таким образом. «Девушка» звучит несколько легкомысленно, — заметил он холодно. — Разве вы не согласны со мной?

Леггат попытался улыбнуться.

— Я и не знал, что вы так чертовски корректны, — проворчал он.

— Да, я таков, — заметил Клиффорд. — Итак, Фэн Су, несомненно, опасен. Но как вы думаете, способен ли он на убийство?

— Я? — изумился Леггат. — Откуда мне знать? Клиффорд посмотрел на него исподлобья.

— Я подозреваю, что вы вступили в его общество «Радостных рук» и дали какую-нибудь клятву с фокусами и ритуалами.

Леггат заерзал на стуле.

— Ах вот вы о чем! — проговорил он смущенно. — Нет, меня все это касается в очень малой степени. Тайные общества, разумеется, хороши в своем роде, но все-таки это лишь забава со всякими таинственными штуками. У Фэн Су недурная фабрика в Пекхеме. И ему бы очень повредило, если бы он вздумал пускаться во всякие фантастические предприятия. Так, он утверждает, что не пройдет и года, как вся торговля с Южным Китаем окажется в его руках. Говорят, что он имеет торговые склады и отделения до самой границы с Тибетом. Этот человек должен ежегодно зарабатывать огромные деньги, и вся эта выдумка с тайным обществом, с этим клубом «Радостные руки» всего лишь коммерческая уловка. От Спедуэлла мне известно, что почти в каждом китайском городе имеется ложа этого общества. Разумеется, это способствует финансовому успеху Фэн Су. Он приобрел такое состояние, что его земляки взирают на него, как на Бога. Вы бы поглядели на здание, которое он возвел в городе, и на фабрику в Пекхеме.

— Я собираюсь осмотреть пекхемскую фабрику сегодня вечером.

Изумление отразилось на лице Леггата.

— Но для чего? — спросил он. — На фабрике работает свыше двухсот пятидесяти китайцев. Ваше появление произведет переполох — они ведь и живут на территории фабрики. Вам не удастся проникнуть туда ни при помощи уговоров, ни путем подкупа.

Клиффорд расхохотался.

— И все же я попытаюсь, — сказал он. — Единственное, что мне нужно и что вы мне дадите — это ключ от главных ворот.

Леггат побледнел, и рука его, державшая стакан с виски, задрожала.

— Вы шутите, я надеюсь, — сказал он хриплым голосом. — Великий Боже, вы ведь не пойдете на фабрику? Я не могу пустить вас туда. Неужели вы не можете обратиться в полицию или к властям?

— Полиция высмеяла бы меня, — ответил Лайн. — Я хочу своими собственными глазами увидеть, что происходит за фабричными стенами. Я хочу знать, что делает этот Сен-Клай со всеми своими предприятиями, пароходами и торговыми отделениями. Но больше всего меня интересует зал «Белой Козы».

Леггат дрожал, как лист. Он открыл было рот, но слова застряли у него в горле.

— Там таится смерть, — выдавил он наконец. Тяжелый взгляд Клиффорда заставил его содрогнуться.

— Быть может. Но она подстерегает вас, а не меня.

12

Деятельность китайского предприятия не привлекла бы внимания, если бы не волнения, вспыхнувшие в связи с применением цветной рабочей силы.

Все знали, что предприятие создано на средства богатых китайцев. И поэтому не было ничего удивительного в том, что хозяева предпочитали давать работу своим землякам. Администрация предоставляла китайским рабочим жилые помещения непосредственно на территории фабрики. Места для этого было достаточно, потому что за каменными стенами был возведен ряд бетонных строений. Фабрика была выстроена во время войны и, наряду с другими предприятиями, возникшими в военное время, продана за бесценок после заключения мира.

Расположена она была на берегу Суррейского канала. Новые владельцы фабрики построили собственную небольшую гавань и набережную. Здесь ежедневно нагружали и разгружали несметное количество лодок и баркасов. Только лодки обслуживались белыми. Вся команда на пароходах, доставлявших товары, включая командный состав, комплектовалась из китайцев.

Так называемый желтый флот состоял из четырех пароходов. Полагали, что фирма торгует рисом, шелком и тысячью и одним продуктом Востока. Эти товары выгружались в гаванях, как и товары других фирм, и обычным путем попадали на рынок страны.

Шел дождь. Клиффорд Лайн нанял извозчика, для того чтобы скорее попасть в Пекхем. Недалеко от заброшенного моста через канал он вылез из коляски и расплатился. Затем, дав кучеру несколько приглушенных и кратких указаний, направился по берегу. Тишину нарушало только завывание сирен — какой-то пароход уходил в море. Клиффорд быстро шел вдоль канала — он миновал одинокую лодку, привязанную к берегу, и услышал голос лодочника, беседовавшего о чем-то со своей женой.

После десяти минут ходьбы он замедлил шаги. Напротив, по левую сторону канала, высилось фабричное здание. Он прошел в главные ворота. Маленькая калитка для пешеходов была отперта. У калитки стоял на страже кули исполинского роста и курил сигару. Гортанным голосом сторож пожелал ему «доброго вечера», и он ответил на его приветствие.

У ворот канал делал поворот, и через несколько секунд Клиффорд, шедший вдоль берега, исчез из виду. Стена уходила направо, и Клиффорд попал в узкий и темный проход. Снова пошел дождь, капли ритмично падали на плащ. Он вытащил из кармана электрический фонарик, чтобы освещать себе дорогу.

Наконец-то он обнаружил то, что искал, — маленькую дверцу в стене. Он застыл на месте и прислушался, затем всунул в замочную скважину ключ и повернул его. Бесшумно приотворил он дверь и проскользнул внутрь.

Слева высился главный фабричный корпус. Справа виднелся бетонный каземат. Во время войны в нем хранили взрывчатые вещества.

Он осторожно двинулся вперед, не рискуя включать карманный фонарик. Откуда-то из темноты до него донеслись приглушенные звуки хорового пения. «Очевидно, там квартиры рабочих», — решил он и запомнил, с какой стороны доносилось пение.

Широкая каменная лестница привела его ко входу в каземат. Снова застыл он на месте и прислушался. Затем вынул из кармана ключ и бесшумно отпер дверь в каземат. На мгновение зажег он фонарик и успел заметить ряд ступеней, ведущих глубоко вниз, и две двери, совершенно не похожие на те, что он видел до этого. Двери были украшены резьбой и расписаны яркими, ослепительными красками. Даже несведущий человек догадался бы, что это китайская национальная роспись.

Прошло несколько мгновений, прежде чем он обнаружил замочную скважину, но наконец ему удалось отпереть и эти двери. Еще не войдя, он почувствовал тяжелый пряный запах, достаточно хорошо ему известный.

Он почувствовал, как сильно забилось сердце.

Он тщательно запер за собою дверь и зажег фонарик. Осветив стену, он обнаружил на ней выключатель. Без колебаний он протянул руку, и тотчас же вспыхнули ослепительным светом два массивных бронзовых канделябра.

Помещение, в котором он очутился, было продолговатое и узкое, с низкими сводами. Бетонные стены, некогда хранившие взрывчатые вещества, были обиты красным шелком, затканным китайскими изречениями. Каменный пол был покрыт яркой цветной майоликой, и вдоль трех стен помещения лежала темно-синяя ковровая дорожка. Но все это Клиффорд окинул лишь беглым взглядом. Его внимание приковал мраморный алтарь у противоположной стены зала. Над алтарем находился символ тайного общества: две золотые руки, соединенные в дружеском пожатии.

Они были водружены на лакированном красном постаменте, украшенном золотыми иероглифами.

На мгновение он углубился в чтение этих надписей. Они были просты и говорили о добродетели и любви к детям. Под символом тайного общества высился трон с пурпурно-красным балдахином. Подойдя ближе, он заметил, что алтарь излучает какое-то сияние. Он вгляделся и, к своему удивлению, обнаружил, что алтарь украшен бриллиантами.

— Будь что будет, — сказал он и протянул руку к драгоценным камням.

В ту же минуту огни погасли и все погрузилось во мрак. Он быстро обернулся и выхватил револьвер.

Что-то просвистело у него над ухом. Он услышал стук ножа, ударившегося о стену и упавшего на пол. Тут же мимо пролетел второй нож. Тогда он дважды выстрелил в сторону двери. И услышал стон, неожиданно прекратившийся: казалось, кто-то зажал раненому рот.

Наступила тишина. Лишь чуть слышное шлепанье босых ног по каменному полу говорило о том, что враг приближается.

Клиффорд бросился вперед и опустился на пол. С молниеносной быстротой успел он разуться и, связав шнурки ботинок, повесил их себе на шею — как когда-то, в ученические годы, он делал, переходя вброд через ручей. Затем он поднялся и начал красться по ковровой дорожке к двери, напряженно прислушиваясь к каждому шороху.

Клик…

То звякнул стальной клинок о плиты пола. В темноте они пытались найти его своими ножами. Сколько их было?

— «Не больше дюжины», — решил он. Если бы их было больше, они включили бы свет и бросились на него, несмотря на то, что он был вооружен револьвером.

Он остановился и прислушался. Он почувствовал рядом с собой чье-то дыхание. Должно быть, то был сторож. Вдруг его осенила мысль. У китайцев своеобразная манера говорить шепотом — еле слышно, как едва уловимое дуновение ветерка.

— Ступайте все к «Радостным рукам», — прошептал он на юньнаньском диалекте. И достиг цели. Его преследователи двинулись к алтарю, и он смог беспрепятственно пробраться к двери. После каждого шага он останавливался, затаив дыхание.

Он дошел до конца ковровой дорожки. Его пальцы дотронулись до шелковой обивки стены. Он прошмыгнул через дверь и поднялся по ступенькам. Прямо против него, на фоне светлого ночного неба, в проеме дверей отчетливо выделялся силуэт человека.

Клиффорд набрал воздуха и в два прыжка оказался возле своего противника.

— Одно движение — и смерть, — прошептал он и приставил дуло револьвера к его шелковому халату.

Человек испуганно отпрянул назад, но тут же овладел собою. И Клиффорд услышал знакомый смех.

— Не стреляйте, мистер Лайн. Я предпочел бы иным способом обрести бессмертие.

Включив карманный фонарик, Клиффорд узнал в этом человеке, одетом в длинный китайский халат, своего давнего врага. Перед ним стоял Грехэм Сен-Клай — бакалавр искусств.

13

Клиффорд услышал за собой топот босых ног и немедленно повернулся к наступавшим, грозя револьвером.

— Отошлите ваших псов, Фэн Су! — воскликнул он. Фэн Су мгновение колебался, а затем отдал какое-то приказание. Топот прекратился.

Но когда Клиффорд заглянул в дверь, то заметил блеск ножей. Он рассмеялся.

— А теперь к выходу, мой милый друг. — И он мертвой хваткой сжал руку Фэн Су и направился вместе с ним к маленькой дверце в стене.

— Дорогой мистер Лайн, — с упреком сказал китаец. — Почему вы не написали мне о том, что хотите осмотреть залу нашей ложи? Я бы с большим удовольствием показал вам все здание. А теперь мои люди вообразили, что к нам забрался вор — вы ведь сами изволили убедиться в том, что наша зала «Радостных рук» полна весьма ценных вещей. Я бы никогда не простил себе, если бы с вами что-либо произошло.

Лайн ничего не ответил. Его нервы были напряжены до предела. Взгляд блуждал по сторонам. Он знал, что кругом находится огромное количество вооруженных людей. Отпусти он на мгновение Фэн Су — и ему бы пришел конец.

По-видимому, Фэн Су думал о том же.

— Я никогда не предполагал, что вы так неуравновешенны, Лайн, — заметил он.

— Мистер Лайн, — с нажимом сказал Клиффорд. Его пленник не ответил на это замечание.

Приблизившись к двери в стене, Клиффорд извлек из кармана фонарик. Впервые за все время он рискнул включить его. Никаких задних мыслей у него не было — он хотел лишь осветить себе путь. Узенький луч света, выхватив из темноты ворота, ушел вправо. Длинная крыша примыкала к стене, на высоте примерно шести футов от земли. И тут Клиффорд увидел то, что тщетно искал и о чем догадывался: длинный ряд каких-то орудий под навесом. Лишь мгновение видел он серые колеса — затем фонарик вылетел у него из рук.

— Прошу прощения, — промолвил Фэн Су. — Прошу простить мне мою неосторожность. — Китаец нагнулся и поднял фонарик. — Я бы предпочел, чтобы вы не зажигали свет, — продолжал он. — Мне было бы очень неприятно, если бы мои люди обнаружили, что чужестранец видел Залу Тайн. Вам ведь известно, мистер Лайн, что наш народ очень вспыльчив и ненавидит иноземцев. Надо сказать, что я не знаю, как вывести вас отсюда. А включив свет, вы становитесь мишенью для моих людей.

Клиффорд Лайн ничего не ответил. Они дошли до ворот. Фэн Су прошел вперед, отпер их и широко распахнул створки. Клиффорд продолжал пятиться, не опуская револьвера.

— Я хочу предостеречь вас, — сказал он на прощание. — И мой совет мог бы быть вам полезен. У вас больше денег, чем у любого из китайцев. Возвращайтесь-ка к себе на родину и попытайтесь использовать свои сокровища, чтобы поднять благосостояние вашего государства. И выкиньте из головы фантастические бредни об империи.

Впрочем, он знал, что зря тратит слова. Ворота бесшумно затворились за ним, и он услышал, как звякнул замок. Тогда он быстро обернулся к каналу и осветил путь фонариком. Вокруг было тихо и пустынно. Он пошел вдоль берега, той же дорогой, которой шел сюда. Он знал, что ему предстоит выдержать тяжелый бой, если Грехэму СенКлаю придет в голову преследовать его. Он все еще бежал без ботинок. Приблизительно в двенадцати метрах от главных ворот фабрики он остановился. Его привлек легкий скрип, и он увидел, как ворота распахнулись.

Он быстро спустился на набережную и наблюдал, как из ворот хлынули зловещие тени. Не колеблясь, сунул он револьвер в карман и без шума скользнул в воду. Осторожными движениями плыл он к противоположному берегу. Вода была грязной, пахла нефтью, но он не обращал на это внимания. С этим было легче примириться, чем с возможностью попасть в руки китайцев.

Наконец он добрался до лодки и ухватился за канат. Тихо он влез в лодку и добрался до дока. Где-то в темноте завыла собака, с противоположного берега доносились взволнованные гортанные голоса его преследователей. Они упустили его и теперь спорили о том, каким образом ему удалось улизнуть.

Он продолжал идти мимо складов и дошел до деревянных ворот. Пытаясь перелезть через них, он обнаружил, что они усажены длинными ржавыми гвоздями. Попытка его оказалась безуспешной. Тогда он попытался найти калитку. На его счастье, она оказалась отпертой.

Со вздохом облегчения вышел он за пределы дока.

Но опасность еще не миновала — перед ним был лабиринт темных узких улочек. Наконец ему удалось добраться до грязной улицы, освещенной скудным светом уличных фонарей. На противоположном конце ее он увидел огни автомобиля. Он отпрянул в сторону и спрятался за штабелем дров. Автомобиль медленно двигался по улице. Человек, сидевший рядом с шофером, внимательно оглядывал улицу, освещал ее ярким фонарем. Автомобиль приблизился к штабелю дров и остановился. Клиффорд услышал знакомый свистящий шепот. Он затаил дыхание и вытащил из кармана револьвер, но автомобиль проехал мимо, и Клиффорд бросился бежать по направлению к мосту через канал. К своей радости, он заметил двух разгуливавших на мосту полицейских. Один из них осветил фонарем проходящего Клиффорда.

— Эй, приятель, изволил выкупаться?

— Да, упал в воду, — ответил Клиффорд и, не вдаваясь в подробности, пошел своей дорогой.

В условленном месте его ожидал извозчик, и через полчаса он наслаждался горячей ванной.

В эту ночь ему было над чем подумать, особенно об орудиях, замеченных под навесом.

Не было никаких сомнений — это были пулеметы. Оставалось лишь выяснить, какое применение собирался найти им мистер Грехэм Сен-Клай, он же Фэн Су.

14

Стефен Нарз был не особенно приятным соседом за столом. Обычно Джоан ожидала от него замечаний о том, что ветчина пережарена или кофе слишком крепок, а также о непомерных расходах по хозяйству.

Но после памятного несостоявшегося обеда его поведение резко изменилось. Никогда еще он не был так внимателен, к Джоан, как на седьмое утро со дня прибытия гостя из Китая.

— Мне сообщили, что дом твоего друга закончен и обставлен мебелью. — В его голосе послышалось веселье. —Я считаю, что нам пора подумать о венчании. Где ты собираешься венчаться?

Она смущенно взглянула на него.

В ее представлении ремонт Слаттерс-коттеджа не был связан с ее собственной участью. С того памятного дня она больше не встречала Клиффорда Лайна. Наступивший после стремительного вторжения Лайна в ее жизнь покой вызывал у нее неуверенность. Она вспомнила историю о том, как один из государственных деятелей вернулся в свой родной город. Его встретили с большой торжественностью, со знаменами и музыкой. Но как раз в тот момент, когда он собирался произнести ответную речь, на одной из близлежащих улиц вспыхнул пожар. Понемногу слушатели разошлись, оставив его в одиночестве. Его приезд утратил свое значение. Пожар отвлек внимание почитателей. Чувства этого человека были схожи с теми, что испытывала Джоан.

— Я не видела мистера Лайна, — сказала она. — Да и вообще, я не уверена в том, что его намерение жениться на мне серьезно.

Мистер Нарз переменился в лице.

— Чепуха! — воскликнул он. — Разумеется, намерения его серьезны. Все решено. Мне следует переговорить с ним и условиться относительно дня венчания. Ты будешь венчаться в Суннингдельской церкви, а Мабель с Летти будут твоими подружками. Я думаю, что вам пора съездить в город и позаботиться о нарядах Самое лучшее будет устроить свадьбу поскромнее с возможно меньшим числом приглашенных. Ведь от него можно ожидать чего угодно Быть может, он явится на венчание с целой бандой негров. Ты ведь беседовала с ним, когда вы возвращались из… гм… бюро?

Впервые он заговорил о событиях того дня.

— Он не говорил, какое у него жалованье?

— Нет, — ответила Джоан.

— Разве размер оклада зависит не от тебя, отец? — осведомилась Мабель, намазывая масло на хлеб. — Разумеется, мы должны будем сохранить за ним его должность.

Неудобно будет сперва женить его на Джоан, а затем лишить службы. Но все же я полагаю, что с ним следовало бы переговорить. Его манера вести себя по отношению к тебе непристойна.

— А его манера выражаться просто ужасна, — добавила Летти. — Ты помнишь, отец, о том, какие он употреблял выражения?

— «Проклятая шайка», — повторил мистер Нарз. — Впервые слышу такое. Надо полагать, что у него был контракт со старым Браем. И поэтому вопрос о размерах оклада придется отбросить. Джоэ всегда был щедрым человеком, и надо полагать, что он назначил ему достаточно солидный оклад для того, чтобы он мог безбедно жить. Об этом нам не придется заботиться.

— Об этом я и не забочусь, — ответила Джоан.

— Не знаю, для чего он ухлопал столько денег на ремонт Слаттерс-коттеджа, — продолжал Стефен. —Неужели он воображает, что мы разрешим ему поселиться здесь? Управляющий должен жить на месте своей службы. Разумеется, я не буду возражать против того, чтобы он взял на несколько месяцев отпуск. Но вряд ли ему удастся продать этот домик за сумму, соответствующую произведенным затратам.

Он взглянул на часы, стремительно вытер рот салфеткой и поднялся со своего места. Можно было предположить, что день пройдет как обычно. Однако через два часа в Суннингдель неожиданно вернулся автомобиль Нарза, и шофер передал Джоан письмо.

Погруженная в проверку счетов, она оторвалась от своего занятия и изумленно распечатала письмо от дяди: «Милая Джоан! Попрошу тебя немедленно прибыть в город. Хочу поговорить с тобой. Буду ждать тебя в Пекин-хаузе».

— Где находится Пекин-хауз, Джонс? — осведомилась Джоан у шофера.

Шофер удивленно посмотрел на нее:

— Дом Пекинской компании находится неподалеку от Тауэра, в пяти минутах от конторы мистера Нарза.

Летти и Мабель ушли в деревню. Быстро приняв решение, Джоан надела шляпу и села в машину. В Ист-Чепле, напротив старой башни Вильгельма Завоевателя, высилось современное нарядное здание, бывшее на шесть этажей выше соседних домов. Широкие мраморные ступени вели к подъезду, украшенному колоннами, и к облицованному мрамором холлу. Но главное отличие этого здания от всех прочих заключалось в служащих. Рослый китаец-швейцар в нарядной ливрее повел их к лифту, в котором их поджидал китаец лифтер. Поднимаясь в лифте, они успели разглядеть спешащих по коридору маленьких человечков с лимонножелтым цветом лица. Выйдя из лифта, они заглянули сквозь стекла двери в большую конторскую залу. За конторками сидели молодые китайцы и быстро выводили кисточками и тушью свои иероглифы.

У всех на носу красовались большие роговые очки.

— Разве это не замечательно? — улыбнулся молодой лондонский клерк, поднявшийся вместе с нею на лифте. — Это единственное здание в городе, где вы увидите только китайцев. Вы никогда не слыхали о Пекинской торговой компании?

— Никогда, —ответила улыбаясь Джоан.

— Во всем этом здании нет ни одного служащего белого, — с огорчением в голосе заметил молодой человек. — А стенографистки! Боже, вы бы поглядели на их лица!

Лифтер проявлял признаки нетерпения.

— Прошу вас, сударыня, — сказал он со странной настойчивостью.

Джоан последовала за ним и остановилась перед дверьми, над которыми красовалась надпись «Частный кабинет». Она вошла в комнату и была встречена китаянкой-секретаршей.

— Вы мисс Брай? — осведомилась китаянка, произнося слова со своеобразным акцентом.

Джоан кивнула, и китаянка провела ее к следующей двери.

— Войдите, — сказала она, и Джоан поразилась ее тону, напоминавшему тон лифтера.

Войдя в следующую комнату, Джоан на мгновение подумала, что по ошибке попала в театр. Великолепие обстановки — ковры и хрусталь, мрамор и шелковая обивка, позолота и роспись — поразило ее.

Потолок опирался на колонны пурпурно-красного цвета, расписанные золотыми иероглифами. Пестрота красок слепила глаза. Единственным предметом, не раздражавшим безвкусицей, было большое цветное окно. У окна, за столом черного дерева, сидел Фэн Су. Он поднялся ей навстречу.

— Ваш дядя прибудет через несколько минут, милая мисс Брай, — сказал он. — Прошу вас, присядьте.

Он пододвинул к ней китайское кресло необычайных очертаний и размеров.

— Я чувствую себя здесь, как царица Савская в гостях у Соломона, — сказала она. Окружающее великолепие на мгновение заглушило ее беспокойство.

Он низко поклонился ей. По-видимому, он счел ее слова за комплимент.

— Вы, право, прекраснее царицы Савской и достойны встречи с Соломоном, сыном Давида. Если бы я обладал сокровищами Санхериба, то положил бы их к вашим ногам.

Его торжественная речь смутила ее.

— Когда прибудет мистер Нарз? — спросила она.

— Он не придет, — ответил он. — Ваш дядя изъявил желание, чтобы я побеседовал с вами по поводу нашего общего друга мистера Лайна. Вы, должно быть, помните ту неприятную сцену, что разыгралась при нашей последней встрече Мистер Лайн питает ко мне неприязнь расового характера. Я не считаю, что китайцы стоят ниже европейцев. Мы такие же люди, и в течение ряда тысячелетий были на более высокой ступени развития. У мистера Лайна нет никаких причин презирать нас. Мой почтенный отец… — И он почти незаметно опустился на колени, — сделал очень много добра Юньнаньской компании: без его содействия не удалось бы получить концессий и нельзя было бы их использовать.

Ее не интересовала история образования Юньнаньской компании. В ней снова проснулся страх, и она приподнялась со своего трона.

— Я не настолько хорошо знаю мистера Лайна, чтобы беседовать о нем.

— И все же вы решили выйти за него замуж?

Она покраснела — не столько от стыда, сколько от раздражения:

— Это касается только меня, мистер Фэн Су. Он улыбнулся:

— Фэн Су? Прекрасно, если вам так угодно. Сен-Клай менее благозвучно и гораздо труднее запомнить.

И он как-то странно поглядел на нее:

— Вы очень ловкая женщина — у вас умное лицо, и вы наблюдательны. Вы обладаете всеми способностями, которые я желал бы видеть у своих помощников — а у меня ведь немало помощников, — китайцев и европейцев.

— Я не понимаю вас, — сказала она.

— Я сейчас поясню свою мысль. У меня есть основания желать дружбы или хотя бы нейтралитета со стороны мистера Лайна. И вы можете мне помочь в этом. Слышали ли вы что-либо о биржевых сделках?

— О биржевых сделках? — изумилась она. — Нет, в этом я ничего не понимаю.

— Но вы, должно быть, слышали о том, что существует огромная фирма под названием «Юньнаньская компания»? — продолжал он.

Она кивнула:

— Да. Мистер Нарз рассказал мне вчера о том, что акции ее котируются по курсу 2, 75.

— Простые акции, — поправил он вежливо, — но акции основного выпуска никогда не попадали на биржу. Она рассмеялась.

— Не думаю, что смогу их различить, — откровенно призналась она. — Все, что имеет отношение к бирже, для меня загадка.

— Существует всего-навсего сорок девять акций. — Он говорил, обдумывая каждое слово. — И одну из них я желал бы приобрести.

Она удивленно посмотрела на него.

— Одну? — вопросительно повторила она. Он кивнул:

— Всего лишь одну. Они не котируются. В свое время цена их была определена в один фунт. Ныне же я готов заплатить за одну такую акцию миллион фунтов.

Она беспомощно покачала головой.

— Я не думаю, что могла бы вам помочь, потому что… — Неожиданно ее осенило: — Вы могли бы ее купить у мистера Нарза.

Он насмешливо расхохотался:

— Милая мисс Брай, ваш родственник мистер Нарз не унаследовал основных акций. Он владеет лишь обыкновенными акциями. Единственный человек, у которого имеются акции первого выпуска, это Клиффорд Лайн. Раздобудьте мне одну акцию, и я уплачу вам миллион фунтов. И вам не нужно будет выходить замуж за человека, за которого вы в настоящее время собираетесь выйти по принуждению. Миллион фунтов! Подумайте, мисс Брай, эта огромная сумма вернет вам свободу. Вы станете совершенно независимой. Подумайте! Я не требую от вас, чтобы вы немедленно дали мне ответ, но я надеюсь, что вы поступите в соответствии с желанием покойного мистера Брая, заменявшего мне отца. Итак, до свидания.

Он подошел к двери и изысканным жестом распахнул ее:

— Прошу вас, обдумайте мое предложение, и будьте столь любезны сохранить в тайне все происшедшее в этой комнате. Не забудьте, что в тот день, когда вы доставите мне акцию, я передам вам чек на сумму один миллион фунтов. Я бы не хотел вдаваться в дальнейшее обсуждение… Джоан спокойно посмотрела на него.

— Этого и не требуется, — заметила она. — Потому что я никогда не доставлю вам эту акцию. Если для вас она дороже миллиона фунтов, то такую же ценность она имеет и для Клиффорда Лайна.

Чуть заметная улыбка скользнула по губам Фэн Су.

— Чек для вас заготовлен — и это означает очень многое, мисс Брай, — сказал он.

Джоан поспешила в контору своего дяди, и по мере того, как машина увозила ее от дома Пекинской компании, в ней все сильнее закипала досада.

15

Мистер Нарз, по-видимому, был в скверном настроении.

— Я надеюсь, что тебя это не огорчило, — сказал он, заметив ее недовольное лицо. — Я многим обязан этому человеку, и он настоял на том, чтобы лично переговорить с тобой по этому делу. Я не мог поступить иначе. Одному Богу известно, зачем ему так нужна эта акция, не имеющая никакой ценности.

Его неведение поразило ее:

— Эти акции ничего не стоят?

— Даже пенса, — ответил Нарз. — Впрочем, это легкое преувеличение. Номинально по ним выплачивается дивиденд в размере двух с половиной процентов. Это значит, что их продажная цена составляет примерно восемь шиллингов. Они никогда не выставлялись к продаже и никогда не попадут в котировку. Я не думаю, что у Джоэ Брая они имелись, но все же наведу справки. — Он позвонил и приказал Перкинсу:

— Принесите мне устав Юньнаньской компании. Через несколько минут секретарь вернулся и подал толстую синюю папку.

Мистер Нарз открыл ее и погрузился в чтение. Прочтя первые же строки, он воскликнул:

— Это очень странно. Я и не знал, что Лайн директор. — Он нахмурился. — Но я полагаю, что это только должность, — сказал он и продолжил чтение.

Наступило пятиминутное молчание, нарушаемое лишь шелестом переворачиваемых страниц.

— Черт побери! — прохрипел неожиданно Нарз. — Ты послушай: «Управление делами компании и ее капиталами находится в руках наблюдательного совета, избираемого тайным голосованием. Правом голоса пользуются только обладатели основных акций. Вне зависимости от нижеследующих параграфов наблюдательный совет является представителем большинства». Он был ошеломлен:

— Это означает, что обладатели обыкновенных акций не имеют никакого влияния, и что из сорока девяти выпущенных основных акций двадцать четыре у Фэн Су.

Он взглянул на удивленную Джоан.

— Я слышал, что капитал Юньнаньской компании равен восьми миллионам фунтов стерлингов, — продолжал он. — Эта сумма образовалась из того, что дали все их прииски и россыпи; сюда входят также суммы, депонированные после русской революции…

Речь его утратила связность.

— Честное слово, я не желал бы иметь ничего общего с этим делом, — сказал он хриплым голосом, и впервые его страх передался девушке.

— Большинство акций находится в руках Клиффорда Лайна, — продолжал он медленно. Впервые он понял, какой жестокий, беспощадный бой велся за обладание этими несметными сокровищами.

Джоан поехала на машине Нарза в Суннингдель. По дороге она обогнала извозчика — в экипаже сидел Клиффорд Лайн. Он кивнул ей, и она остановила машину.

Он соскочил на землю и подбежал к ней. Не проронив ни слова, он отворил дверцы автомобиля и пересел к ней.

— Я хочу поехать вместе с вами. Мой извозчик везет уйму пакетов, так что для меня почти нет места. Я собираюсь переехать на новую квартиру.

Он пристально посмотрел на нее:

— Вы были в городе. Так как мы еще не женаты, я не имею права спрашивать вас, чего ради вы разъезжаете в такой элегантной машине. Я догадываюсь о том, что вы навещали нашего приятеля Нарза. — Неожиданно он добавил: — Вы видели Фэн Су?

Она кивнула.

— Да, сегодня утром я беседовала с ним, — сказала она.

— Черт побери, что такое!

Клиффорд Лайн не умел скрывать своего гнева.

— И что же сказало вам это наивное и благородное дитя природы? — осведомился он с нескрываемой иронией. — Будь я проклят, если он вам не предложил что-либо бесстыдное. Все китайцы, соприкоснувшиеся с европейской цивилизацией, мнят себя великими дипломатами.

Следовало ли ей рассказать о том, о чем говорил Фэн Су? Ведь она ничего не обещала китайцу, хоть он и попросил ее сохранить их разговор в тайне.

Он заметил ее колебания:

— Не хотел ли он приобрести акции Юньнаньской компании?

Заметив, что она покраснела, он хлопнул себя по коленям и расхохотался во все горло.

— Бедный маленький Макиавелли, — сказал он наконец и вытер глаза. — Впрочем, я всегда полагал, что он не удовлетворится своей скромной долей.

— Скромной долей? Клиффорд кивнул:

— Да. Фэн Су располагает одной десятой акций. Вы об этом не знали? Столько же имел старик Джоэ Брай.

— А в чьем владении находятся остальные акции? — спросила она изумленно.

— Во владении вашего будущего мужа, — заметил он. — Наш китайский друг многократный миллионер, но этого ему мало. В припадке сумасбродства Джоэ отдал отцу Фэн Су несколько акций, а затем присоединил к их числу и остальные, принадлежавшие ему акции. Хвала и честь Джоэ Браю, но я сомневаюсь, был ли он, совершая это, в своем уме. Но самое безумное, что он когда-либо сделал… — Он не закончил своей мысли. — Возможно, что он этого не сделал, и я ошибаюсь… Сегодня вечером я доподлинно это выясню.

Затем он продолжал:

— До того как я не объединил свое состояние с состоянием Джоэ Брая. Юньнаньской компании как таковой не существовало. Он занимался тем, что добывал уголь и владел концессиями, которые ему исхлопотал отец Фэн Су. Но этот старый сумасброд заключил с китайцем договор, по которому последний получал одну десятую прибылей. Мне обо всем этом не было известно, а когда я об этом узнал, то расторжение договора было сопряжено с такими юридическими трудностями, что предпринять что-либо не было возможным. Затем мы расширили общество, вложив в него новые капиталы. Вы меня понимаете?

Она покачала головой.

— Не совсем, — сказала она. — Но я постараюсь понять.

Снова испытующе он поглядел по сторонам:

— И тогда я провел пункт, предоставляющий все права владельцам основных акций. Я это сделал для того, чтобы предотвратить дальнейшие сумасбродства Джоэ, приносящие ему ущерб. Ваш уважаемый родственник особой сметливостью не отличался, но обладал самым добрым и великодушным сердцем в мире. Заметив, что основные акции не приносят ему дивиденда, он утратил к ним интерес. Из сорока девяти акций девять получил отец Фэн Су, а я и Джоэ — по двадцать.

— Что, собственно, означает запасной капитал? — спросила она.

Он неодобрительно посмотрел на нее и продолжал:

— Мы располагаем огромным резервным фондом, но большая его часть принадлежит не нам. Видите ли, мы вели банковские операции в Маньчжурии, и когда разразилась революция, то нам сдали на хранение множество ценностей. Мы перевезли их в Шанхай. Многие из наших клиентов, особенно из числа наиболее богатых, погибли. При существующем положении вещей невозможно установить, кто является их законным наследником. И эти ценности мы зачислили в резервный фонд, а вот Фэн Су не прочь был бы наложить на них руку.

И, заметив ее удивление, он продолжал:

— Несколько месяцев назад я узнал о том, что Джоэ подарил большую часть своих акций этому скользкому китайцу. Он отдал бы ему все, но, к счастью, пять акций он ухитрился заложить неизвестно куда. Я нашел их и оставил у себя. Теперь у меня большинство акций, и Фэн Су лишен возможности что-либо предпринять с резервным фондом. Но если он ухитрится раздобыть хотя бы одну акцию, то все суды Китая не смогут ему помешать сделать с непринадлежащими ему деньгами то, что ему будет угодно. О, Джоэ! Тебе еще придется отвечать за содеянные тобой глупости!

Джоан не удержалась от замечания:

— Мистер Клиффорд Лайн, я должна вам сказать… Как вы можете так дурно отзываться о вашем покойном друге?

Он ничего не ответил.

— Мир прекрасен, и жить — это наслаждение, — вдруг сказал он. — Единственное, что меня ужасает, это необходимость когда-либо уехать отсюда. Но в один из ближайших дней я сверну голову Фэн Су.

16

Джоан Брай занимала большую комнату в верхнем этаже, постепенно ставшую самой уютной комнатой в доме. Комната эта, когда она поселилась в ней, была обставлена самым скромным образом, но постепенно она сумела придать ей уют. Ныне эта комната была ей особенно мила потому, что в окно были видны трубы и крыша Слаттерс-коттеджа. Глядя на Слаттерс-коттедж, она снова ощущала незримую связь с этим, вставшим на ее пути, своеобразным человеком.

Мабель и Летти не оказалось дома. Она поднялась к себе наверх, заперла за собой дверь и опустилась на старомодный диван. Затем она опустила голову на руки и попыталась овладеть собой. С самого начала она подозревала, что Клиффорд Лайн не был служащим ее родственника. Теперь ей стало известно, что он владел огромным состоянием и был значительно богаче даже этого легендарного Джоэ Брая. Как бы отреагировал Нарз, если бы это стало ему известно? Если бы Клиффорд Лайн появился в их доме не в качестве обтрепанного и бородатого дикаря, а как светский человек, обладающий, к тому же, огромным состоянием, то все пошло бы иначе. И все же сообщение об огромном богатстве Клиффорда не радовало ее. Она не знала, почему. В свое время она подчинилась чужой воле и дала согласие на брак с этим странным человеком. То, что казалось ей жертвой, обратилось в нежданно свалившееся счастье. Она покачала головой. Обманывать себя она не хотела. С первого же момента ее согласие не было вынужденным, потому что незнакомец сразу приковал ее внимание. В нем было столько необычного, он настолько стоял выше всего житейского, что она, не колеблясь, отбросила все сомнения.

Джоан смотрела на жизнь совсем под иным углом зрения. Ей было ясно, какие перемены повлечет за собой этот брак. В одном Мабель была права: что могла знать девушка о своем женихе, с которым собиралась связать свою жизнь? Но все же ей многое стало известным — она знала о Клиффорде гораздо больше того, что знают о своих суженых многие невесты.

Она подошла к окну и посмотрела на Слаттерс-коттедж, точнее, на дымящуюся трубу — остальная часть дома была скрыта от ее глаз. Она вспомнила о том, что Клиффорд вез на извозчике огромное количество съестных припасов, и это ее заинтересовало.

Она увидела дровосеков, спиливавших деревья вокруг дома. Высокая стройная сосна медленно накренилась и рухнула на землю. Она услышала треск ломающихся ветвей. «Завтра дом будет виден целиком», — подумала она. За дверью послышались шаги, и она круто повернулась.

— Это Летти, — услышала она голос. Джоан отперла дверь и впустила Летти в комнату.

— Почему ты запираешься?

Летти давно не была в комнате Джоан и с изумлением огляделась.

— Ты очень мило устроилась, — сказала она. — Только что звонил отец. Он сегодня не вернется домой. Он хочет, чтобы мы приехали поужинать к нему в город. Ты не возражаешь остаться дома одна?

Вопрос был лишним. Как часто оставалась она по вечерам наедине с собой и была рада своему одиночеству.

— Возможно, мы вернемся поздно, потому что после театра пойдем потанцевать в Савой-отель.

Летти уже была в дверях, когда вдруг вспомнила:

— Сегодня я видела мистера Лайна. Он прелестно выглядит. Почему он явился к нам в первый раз в таком неприглядном виде?

Наконец-то наступило неизбежное объяснение, которое предвидела Джоан. По-видимому, все обитатели дома думали только об одном.

— Это, разумеется, не меняет моего отношения к нему, — продолжала Летти, гордо вскинув голову.

Джоан любила иногда подтрунивать. К тому же ей хотелось выяснить, как отреагирует Летти на остальные новости.

— Клиффорд Лэйн далеко не бедный человек: он несметно богат, — сказала она. — Мистер Брай обладал всего лишь одной десятой всех богатств, а восемь десятых находятся в руках Клиффорда Лайна.

— Кто это тебе сказал? — быстро спросила Летти.

— Клиффорд. И я знаю, что он сказал правду.

Летти хотела что-то возразить, но передумала и захлопнула за собой дверь. Она сбежала вниз по лестнице, и через пять минут за дверью снова раздались голоса. В комнату, не постучав, вошла Мабель в сопровождении Летти.

— Это правда, что она рассказывает о Лайне? — спросила она недоверчиво. — Странно, что нам об этом ничего не известно.

Джоан веселила эта сцена. Она хотела рассмеяться, но сдержалась.

— Ты имеешь в виду состояние мистера Лайна? Он очень богат — вот все, что мне известно.

— А отец знает об этом? — спросила Мабель, тщетно пытаясь скрыть огорчение.

Джоан покачала головой:

— Не думаю.

Сестры поглядели друг на друга.

— Это меняет дело, — внушительно заметила Мабель. — Прежде всего, мы не могли согласиться на брак с каким-то огородным пугалом, а во-вторых, мы не могли выйти замуж за служащего нашего отца.

— Совершенно верно, — поддакнула Летти.

— Но ведь мистер Брай выразил желание, чтобы одна из нас вышла замуж за мистера Лайна, — продолжала Мабель. — Не думаю, что ему было известно о твоем существовании, Джоан.

— Полагаю, что он не знал обо мне, — ответила Джоан. Мабель опустилась в кресло и удовлетворенно продолжала:

— В таком случае мы должны поступить самым разумным образом, — сказала она как можно любезнее. — Если ты говоришь правду, а я в этом не сомневаюсь, то в таком случае воля дяди Джоэ должна быть немедленно…

— Выполнена, — закончила за нее Летти.

— Совершенно верно! Выполнена. Для тебя это, быть может, несколько и неприятно, но, впрочем, ты же совершенно не знаешь его. К тому же я убеждена, что тебя тяготила мысль об этом браке. Я уже тогда сказала, что ты приносишь себя в жертву ради нас. Мы не хотим ее, мы не хотим, выражаясь фигурально, превращать тебя в мученицу. И в то же время мы должны признать, что были не совсем корректны по отношению к тебе. Еще сегодня утром я сказала папе, что я сильно сомневаюсь в целесообразности этой свадьбы и что нам следует все еще раз обдумать, прежде чем позволить тебе вступить в брак с человеком, которого ты совершенно не знаешь.

— Но ты ведь знаешь его еще меньше, — сочла нужным заметить Джоан.

— Но зато мы имеем больший опыт, чем ты, и умеем разбираться в мужчинах, — возразила Мабель. — Не воображай, пожалуйста, что его богатство производит на нас какое-нибудь впечатление. Отец достаточно богат, и нам нечего беспокоиться о том, выйду ли я замуж за Клиффорда Лайна или нет.

— Или, вернее, выйдет ли одна из нас за него замуж, — поправила ее Летти. — И…

В дверь постучали, и Летти, стоявшая ближе других к дверям, впустила в комнату слугу.

— Внизу ждет господин, желающий видеть мисс Джоан, — доложил он.

Летти взглянула на визитную карточку и воскликнула:

— Клиффорд Лайн! Джоан расхохоталась:

— Вот вам прекрасная возможность поступить самым разумным образом, — заметила она иронически. — Я полагаю, что все же не мешает узнать и его мнение.

Летти покраснела.

— Только посмей, — воскликнула она. — Мы никогда не простим тебе этого. Только посмей заикнуться об этом.

Но Джоан не слышала — она была уже на лестнице.

Она вошла в приемную, не потрудившись выслушать наставления кузин. Больше всего ей хотелось расхохотаться. Неожиданно она подумала, что была Золушкой, а Мабель и Летти — двумя старшими и уродливыми сестрами.

Клиффорд стоял у окна. Он смотрел в сад, но, услышав скрип двери, обернулся. Без всякого вступления он спросил:

— Могу я видеть вас сегодня вечером?

— Да, — ответила она удивленно и добавила: — Я остаюсь одна, кузины уезжают в город.

Услышав это, Клиффорд потер подбородок.

— Так. Значит, они уезжают в город? — И он высоко поднял брови. — Это ничего не значит. Я хочу видеть вас у себя, в Слаттерс-коттедже. Вы придете, если я вас позову?

Джоан обращала мало внимания на правила приличия. Она настолько была уверена в своих поступках, что считала возможным не прислушиваться к мнению других. Но все же его желание немного расходилось с ее представлениями о приличии.

— А это необходимо? — спросила она. — Я готова подчиниться, потому что вы не позвали бы меня, если бы это не было необходимо.

— Да. У меня есть веские причины, — подтвердил он. — Я рассчитываю, что вы у меня встретите кое-кого. — И нервным движением он провел по волосам. — Моего друга или, вернее, нашего общего друга.

Его возбуждение поразило ее, стало любопытно, что именно привело его в такое состояние.

— Я приду за вами в десять часов вечера, — сказал он. — Джоан, я все обдумал и очень обеспокоен.

Она поняла, что он беспокоится о ней:

— Вы передумали? Он покачал головой.

— Вы о нашей свадьбе? Нет. Я не знаю, чем кончится наше приключение. Мы должны все обсудить сегодня вечером. Многое изменилось. И мне пришлось многое пережить.

— Пережить? Он кивнул:

— Когда я жил в Сянтане, мне не мешала моя борода. Я мог с ней примириться даже на пути в Европу. Но затем, когда я соприкоснулся с цивилизацией… Представляете ли вы себе, как неприятно, когда одеваешься к обеду, пытаешься продеть запонку в воротник и при этом захватываешь клочок бороды? К счастью, все это позади. — Он помолчал. — И сейчас я больше не печалюсь.

— О своей бороде? — невинно спросила она. Он взглянул на нее:

— Вы знаете, что я собирался говорить с вами не о бороде, а о вас. Я предпочел бы иметь больше времени, чтобы узнать вас. Возможно, у вас отвратительный характер…

— Ужасный… — поддакнула она.

— Возможно, вы пустая и тщеславная девушка, — продолжал он спокойным тоном. — Все красивые девушки пусты и тщеславны. Это сообщила мне воспитавшая меня тетка, оставшаяся в старых девах. Но, несмотря ни на что, я все же расположен к вам. Вы не находите это странным?

— Странно было бы, если бы это было не так, — ответила она.

И он расхохотался.

— Вы уже осуществили задуманное вами убийство? — спросила она.

Он обомлел.

— Ах, вот оно что! Вы имеете в виду Фэн Су? Нет, боюсь, что сегодня вечером мне придется заняться другими вещами. Разумеется, я покончу с ним, — продолжал он. Несмотря на то, что слова эти были сказаны шутливым тоном, она затрепетала: она почувствовала всю серьезность сказанного.

— Я покончу с ним, но не сегодня вечером. — Он покачал головой. — До этого предстоит свершиться многому. Когда вы можете выйти за меня замуж?

Вопрос его прозвучал серьезно, и она почувствовала, как залилась румянцем.

— А разве это необходимо? — спросила она с легким смущением. В его вопросе было столько уверенности, что она почувствовала себя почти счастливой. Но когда она заговорила, голос ее звучал холодно и спокойно. Она досадовала на него: в их беседе не было и капли нежности, обычно свойственной беседам такого рода. Деловой тон их разговора разрушил ту романтическую атмосферу, в которой она пребывала в течение последних дней.

— Я подозреваю, что вы заботитесь только о собственном удобстве, — холодно заметила она. — Вам ведь известно, что я люблю вас не больше, чем вы меня.

— Давайте об этом не говорить, — резко произнес он. — Но одно я должен сказать: я никогда не был влюблен. Разумеется, у меня были свои мечты и идеалы, как у всякого мужчины, и женщины, и вы… вы более всего походите на ту, о которой я грезил. Если я говорю, что мне хорошо с вами, то это значит, что так оно и есть. Я не стану утверждать, что готов целовать землю, по которой вы ступали, но, быть может, когда-нибудь так и будет.

В то время как он говорил, глаза его излучали дружелюбие, и она не могла испытывать к нему неприязнь. Она сердилась и все же должна была отдать должное его откровенности.

— Сегодня понедельник, — сказал он. — С особой охотой я женился бы в пятницу, и пятница будет кое для кого несчастным днем.

— Вы в самом деле хотите в пятницу? — спросила она осторожно.

— Это несколько неожиданно, я знаю, но события разворачиваются быстрее, чем я предполагал. — И он взял в руки шляпу: — Я приду в десять часов. Вы не передумали?

Она покачала головой.

— И вы не чувствуете страха? — поддразнил он ее. Затем поспешил добавить: — Нет никаких оснований бояться — по крайней мере пока нет.

— Вы мне скажете, когда придет время бояться, — сказала она, провожая его.

— Меня вам никогда не придется бояться, — спокойно добавил он: — Я имел в виду кого-то другого.

— Фан Су?

Он окинул ее быстрым взглядом.

— Вы читаете чужие мысли? — Он взял ее за локоть и слегка сжал. В этом пожатии было столько нежности, что на глазах у нее выступили слезы.

Как только дверь захлопнулась за Клиффордом, на Джоан накинулись обе сестрицы.

— Надеюсь, ты ничего не сказала ему о том, о чем мы говорили? — осведомилась Мабель. — Ты не была такой вероломной и коварной?

Джоан с изумлением взглянула на них.

— А о чем вы говорили? — переспросила она. Вопрос ее был искренен, потому что она совершенно забыла о своей беседе с кузинами.

— Летти боялась, что ты ему все расскажешь, но я сказала: «Летти, Джоан этого не сделает. Джоан не может поступить так низко».

— Ах, это о том, что вы собираетесь за него замуж? — наконец вспомнила она. — Нет, мне не пришло в голову рассказать ему об этом. Дело в том, что мы были слишком заняты другим вопросом — мы договаривались о дне венчания, и мы все решили: мистер Лайн и я поженимся в пятницу.

— Великий Боже! — воскликнула Мабель.

Нельзя было не простить Мабель это восклицание, потому что в порыве великого самопожертвования она твердо решила стать миссис Клиффорд Лайн.

17

В шесть часов вечера сестрицы отправились в город, и Джоан осталась одна. Она обрадовалась, когда автомобиль исчез за поворотом дороги, увозя сестер. Она поужинала и решила терпеливо ждать прибытия Клиффорда Лайна. Его поведение несколько разочаровало ее. Вся эта помолвка слишком походила на деловую сделку. Лишь несколько слов, сказанных перед уходом, были выражением ласки и внимания.

Их разделяла какая-то стена, и эту стену надо было разрушить; их разделяла пропасть, и через эту пропасть надо было перекинуть мост — взаимной любви. На мгновение мысль об этой хладнокровно планируемой свадьбе испугала ее.

Она стояла у приотворенной двери дома, когда услышала торопливые шаги и хруст гравия на дорожке.

Она убедилась в том, что ключи в сумочке, и захлопнула за собой дверь.

Неожиданно она очутилась в полосе яркого света.

— Жаль, — услышала она голос Клиффорда. — Я знал, что это вы, но все же должен был убедиться.

— А кто же мог быть вместо меня? — спросила она, двинувшись вместе с ним в путь.

— Не знаю, — услышала она в ответ.

— По природе своей я очень осторожен. Более того, я очень недоверчив. Эта деревенская жизнь в Англии для меня еще более опасна, чем путешествие по Хунаню караваном верблюдов, нагруженных мексиканскими долларами. Там, по ту сторону океана, отношения людей носят более определенный характер — вы живете со своими соседями или в ссоре или в мире. Но в Англии можно находиться с кем-либо в ссоре и не подозревать об этом. Вы не будете возражать, если мы пойдем по середине дороги? — спросил он.

Она расхохоталась.

— Я очень доверяю полиции, — продолжал он. И она услышала его смешок.

— Полиции?

— Она всегда начеку, когда имеет дело с известными ей преступниками и преступлениями. Но Фэн Су в качестве преступника не известен. Напротив, у него очень хорошая репутация, и его склонны считать достойным человеком. А теперь нам пора повернуть направо.

Ее глаза привыкли к темноте, и она разглядела дорогу, проложенную к Слаттерс-коттеджу.

Прежних ухабов не было и в помине: дорога была тщательно утрамбована. Вдали виднелся фонарный столб.

Она обратила на это его внимание.

— Да, мы устроились по-современному, — ответил он. Только биржа предпочитает мрак. А я счел необходимым повесить тысячесвечевый фонарь.

Неожиданно он остановился, и она последовала его примеру.

— Я предполагал, что у вас была размолвка с Нарзом, и вы подтвердили это. Несколько дней назад я выяснил ее причины. Ваш брат погиб при автомобильной катастрофе, пытаясь бежать с деньгами, похищенными из кассы вашего дяди?

— Да, это так, — ответила она ему слабым голосом.

— Значит, так оно и было? — И он облегченно вздохнул.

Джоан удивилась и тщетно пыталась понять, что его успокоило.

— Теперь мне все ясно, — сказал он, когда они снова двинулись в путь. — Я убежден в том, что он сказал вам: «После всего того, что я для тебя сделал», и так далее.

Разве не так? Если бы не это, вы бы отказались от брака со мной.

Все это он произнес с такой скромностью и искренностью, что она почувствовала, как кровь прилила к щекам.

— Что, ваш друг уже прибыл? — спросила она.

— Да, — коротко ответил он. — Час назад прибыл этот… — Конец фразы потонул в проклятиях.

— Можно было бы предположить… — начала она и почувствовала, что он схватил ее руку.

— Молчите, — прошептал он.

Джоан заметила, с каким напряженным вниманием оглядывал он путь, по которому они пришли. Нагнув вперед голову, он внимательно прислушивался.

Девушка почувствовала, как сильно забилось сердце.

Он отвел ее в сторону и спрятал за большой сосной.

— Стойте здесь, — приказал он едва слышно.

И исчез. Он бесшумно скользил по опавшей хвое от дерева к дереву. Она пыталась разглядеть что-нибудь в темноте — но напрасно. Она видела лишь ночное небо в просветах меж сосен. Джоан никогда не была нервной или пугливой, но в эту минуту она почувствовала, что у нее подкашиваются колени и ей трудно дышать.

Прошло немного времени, и Клиффорд появился так же бесшумно, как и исчез.

— Ничего. Все в порядке, — сказал он по-прежнему шепотом. — Мне послышалось, что кто-то следит за нами. Завтра я велю спилить эти деревья. Они служат слишком хорошим прикрытием…

Что-то пролетело мимо. Раздался глухой звук, и снова воцарилась тишина. Он сказал что-то на незнакомом ей языке и повернулся назад. Подойдя к одному из деревьев, он вытащил из ствола что-то блестящее.

То был кинжал.

— Нож для метания, — прошептал он. — Я говорил вам, что эти юньнаньские разбойники чудесные бойцы. Эти дьяволы видят ночью, как днем. Где находится ближайший полицейский?

Несмотря на все свое мужество, она задрожала.

— Полицейский обход будет здесь только через час, — пролепетала она. — Скажите, кто-нибудь метнул этот нож?

— Только через час? — повторил он радостно. — Судьба на моей стороне.

Он вынул из кармана какой-то предмет — в темноте он походил на серебряный цилиндр. Она заметила, как он прикрепил этот предмет к револьверу.

— Не хочу беспокоить соседей, — сказал он. И снова растаял во мраке.

Она ждала. Сердце, казалось, выпрыгивало из груди.

Приглушенный выстрел раздался неожиданно близко.

Она услышала, как под чьими-то шагами зашуршал гравий. Шаги становились все тише и тише, а затем стихли. После того как кругом все затихло, рядом с ней опять оказался Клиффорд.

Он снял с револьвера глушитель и сказал:

— Я попал в него, но лишь легко ранил. Я рад, что не убил его. Если бы я его убил, мне пришлось бы закопать его в лесу или передать полиции, что стало бы сенсацией для газет.

— Вы ранили его? — спросила она.

— Да, — ответил он беззаботно. — Мне кажется, он был один.

И, снова взяв ее за руку, он повел к дому. В доме, к которому они приближались, казалось, не было ни души. Окна были плотно прикрыты ставнями, ни один луч света не проникал через них, и никто не показался даже на шум выстрела.

На лестнице Клиффорд снова замер и прислушался.

— Я полагаю, что он был один, — сказал он со вздохом облегчения, — возможно, это был шпион, решивший в сумеречном свете поупражняться в метании ножей. Вы ведь не боитесь?

— Боюсь, — ответила она откровенно.

— Вот видите, какой я! — сказал он. — Теперь я сам на себя злюсь за то, что предпринял эту прогулку. Но я никак не думал, что неприятности начнутся так быстро.

Он отпер дверь, и они вошли в коридор. Он включил свет, и Джоан увидела две двери — одна из них вела направо, другая — налево.

— Мы пришли, — сказал он.

Затем он прошел вперед и нажал ручку левой двери. Дверь отворилась.

Глазам Джоан представилась прекрасная, хорошо обставленная комната. Две вделанные в потолок лампы струили мягкий опаловый свет.

Перед пылающим камином сидел человек большого роста. Джоан решила, что ему примерно около шестидесяти лет. Одет он был самым странным образом: на белоснежную крахмальную сорочку накинул ярко-красный халат. Галстука и воротничка на нем не было. Безукоризненно сшитый сюртук висел на спинке кресла. Услышав, что ктото вошел, он вынул изо рта глиняную трубку и обернулся. Взгляд его был серьезен.

— Поздоровайся с мисс Джоан Брай, — сказал Лайн. Грузный незнакомец поднялся со своего места и неуклюже направился к Джоан. Он был похож на провинившегося школьника.

— Итак, Джоан, — мрачно продолжал Клиффорд, — познакомьтесь со своим родственником. Разрешите вам представить мистера Джоэ Брая, скончавшегося в Китае и ожившего в Англии.

18

Джоан застыла от изумления.

— Джоэ Брай!..

Если бы она увидела привидение, то не была бы более напугана.

Джоэ беспомощно взглянул на Клиффорда.

— Будь великодушным, Клифф, — взмолился он.

— Я всегда был великодушен, но, помимо того, я не лишен смекалки, — ответил Клиффорд.

Джоэ беспомощно переводил взгляд с Клиффорда на гостью.

— Я должен объяснить… — начал он было.

— Сядь, — прервал его Клиффорд и указал на стул. — Я слышал твою историю шесть раз и не вынесу ее в седьмой. — Джоан, — добавил он затем, — это действительно Джоэ Брай из Юньнаньской компании. Если вы собирались носить по нем траур, то советую вам отказаться от вашего намерения.

— Я должен объяснить… — опять начал Джоэ.

— Тебе нечего объяснять, — перебил его Лайн. И глаза его снова сверкнули. — Этот Джоэ Брай — романтик. У него хватает мозгов только на то, чтобы мечтать. Одним из его сумасбродств было желание, чтобы я непременно женился на ком-нибудь из его семьи. И для того чтобы принудить меня к этому, он придумал эту мнимую смерть. А для того чтобы все выглядело правдоподобно, он запасся медицинским свидетельством, выданным ему в Кантоне каким-то алкоголиком-врачом, готовым за стакан виски объявить любого человека сумасшедшим.

— Я должен объяснить… — попытался сказать Джоэ.

— После того как я тронулся в путь, — продолжал Лайн, не обращая на него внимания, — он явился в Кантон к своим сообщникам и, объявив себя покойником, на первом же пароходе последовал за мной в Лондон. Он распорядился, чтобы телеграмма, извещающая о его смерти, была отправлена к моменту его прибытия в Англию. Джоэ яростно вмешался в разговор.

— Ты бы никогда не женился, если бы я не поступил таким образом! — завопил он. — У тебя каменное сердце, Клифф. Воля умирающего значит для тебя не больше, чем капля пива на дне кружки. И я должен был умереть. А затем появиться на вашей свадьбе — и все объяснить вам.

— Так не поступают, — серьезно возразил Клиффорд. — Ты не умеешь себя вести.

Затем он взглянул на Джоан и едва удержался от смеха.

— Я заподозрил неладное, когда увидел, что в английских газетах нет извещения о смерти, — сказал он. — Независимо от того, какое положение Джоэ занимает в деловом мире, имя его — одно из самых известных в Китае. Я ожидал хотя бы телеграммы от специального корреспондента в Кантоне. А когда я прочел в «Норд-Хина Геральд» сообщение о том, что мистер Джоэ Брай заказал себе каюты на пароходе…

— На имя Мюллера, — проворчал Джоэ.

— На чье имя были заказаны каюты, не имеет значения. Но репортер заметил, как на пароход доставили твой багаж, и узнал тебя. Ты напрасно полагаешь, что твое переодевание оказалось удачным.

Джоэ вздохнул. Время от времени он украдкой бросал взгляд на Джоан. Наконец он набрался храбрости и, глядя на нее, заговорил:

— Я должен сказать. — Он задрожал от восхищения. — Я должен сказать, Клифф, что твой выбор чудесен. Она как две капли воды похожа на мою сестру Элизабет, умершую двадцать восемь лет назад. А нос у нее, как у дяди Джорджа…

— Не заговаривай мне зубы перечислением своих родственников, — перебил его Клиффорд. — Ты старый и злобный тип.

— Я хитрый, но не злой, — пробормотал Джоэ. — Я должен тебе объяснить…

И он остановился, ожидая, что его прервут. Но Лайн молчал, и он потерял нить своих рассуждений.

— Я пережил уйму разочарований, моя милая барышня, — начал он. — Вот вам пример — Фэн Су! Чего только я не сделал для этого мальчишки! И каково было мое удивление, когда Клиффорд мне рассказал о всех его проделках. Я очень добр и великодушен, я признаю, что…

Джоан лихорадочно размышляла. Если Джоэ Брай жив, значит, рухнут все планы Стефена Нарза. Она задумалась над тем, какие это будет иметь для нее последствия. Основания для ее замужества отпали. Эта мысль причинила ей боль.

Она взглянула на Клиффорда и опустила глаза. Он понял, о чем она подумала.

— … И когда я узнал обо всем, я сказал: «Клифф, я опечален». Сказал я это, Клифф, или не сказал? Я сказал: «Если бы я знал тогда то, что знаю сейчас, то я бы никогда не отдал ему акций». Сказал я это, Клифф, или не сказал? И подумать только, что этот пес — я бы и не так еще назвал его, если бы вас, барышня, не было здесь, — вбил себе в голову такую ерунду.

Джоан понемногу начинала понимать происходящее.

Клиффорд назвал старика «романтическим фантазером», и она поняла, сколько было в его действиях неуклюжей хитрости. Для того чтобы заставить любимого человека жениться на своей родственнице, он симулировал смерть.

— А мистеру Нарзу известно… — Она не рискнула сказать «вы живы» и спросила: — Что вы вернулись в Англию?

Джоэ покачал головой, а Клиффорд ответил за него:

— Нет, Нарз не должен об этом знать. В ожидании дальнейших событий я продержу здесь Джоэ несколько дней. А прежде всего, это следует сохранять в тайне от Фэн Су. Этот легковерный китаец, получив извещение о смерти Джоэ, прежде всего решил раздобыть еще одну акцию, которая обеспечила бы ему контроль над Юньнаньской компанией.

— Ему и в самом деле, удалось бы при помощи этой единственной акции стать во главе фирмы? — поинтересовалась Джоан.

Он кивнул.

— Это звучит нелегко, но это так, — серьезно сказал он. — Заполучи Фэн Су эту акцию, и я перестал бы быть директором. Он оказался бы во главе управления компанией и смог бы, несмотря на то, что закон предписывает выплачивать дивиденды и держателям обыкновенных акций, использовать для своих нужд десять миллионов фунтов.

— Но ведь он не может купить эту недостающую акцию?

— Для Фэн Су существует только один способ овладеть этой акцией, но я надеюсь, что он потерпит неудачу, — многозначительно произнес Клиффорд. Больше он ничего не объяснял. Он ушел на кухню, чтобы сварить кофе.

Джоан осталась в обществе Джоэ Брая. Джоэ плотно прикрыл дверь.

— Как он вам нравится? — спросил он ее возбужденно.

Вопрос этот не доставил ей удовольствия.

— Он очень мил, — неопределенно заметила она.

— Да, в этом вы правы. — И Джоэ почесал подбородок. — Клифф славный парень. Несколько крут по отношению к окружающим, но, право, он славный малый. — И он восхищенно поглядел на нее. — Теперь вы — наша. Именно такую жену я и желал для Клиффа. А как выглядят те, другие?

Ей не пришлось отвечать на этот щекотливый вопрос, потому что он, не дожидаясь ответа, продолжал:

— Да, Клифф крутоват. Капелька джина еще никому не повредила, выпейте-ка. Джин очень полезен для почек. А вот Клифф воздерживается от этого или, вернее, если и не совсем воздерживается, то не любит, чтобы на столе стояли бутылки.

Из его слов она сделала вывод, что Клифф ничего не имеет против того, чтобы бутылки оставались полными.

— Да, я очень рад, что его выбор пал на вас…

— Но, по совести говоря, это я его выбрала, — весело заметила она, и Джоэ широко раскрыл глаза.

— Вы? В самом деле? Вы это сделали? Ну что ж, он неплохой парень. Несколько поспешен и любит хвататься за свою карманную пушку — но с годами это пройдет. Он всегда норовит кого-нибудь подстрелить. И вы будете иметь множество детей — в этом я не сомневаюсь.

К счастью, в эту минуту вернулся Клиффорд Лайн.

Он нес в руках серебряный поднос, на котором красовался серебряный кофейный прибор. В то время как он расставлял на столе чашки, послышался легкий шорох.

Этот шум был столь тихим, что Джоан не заметила бы его, если бы не увидела, как Клиффорд насторожился и взглянул на окно.

Впервые она увидела, что на окнах железные ставни. Клиффорд предостерегающе поднял палец, призвав их к молчанию.

— Что случилось, Клифф?

Это спросил старый Брай, не отдавая себе отчета в происходящем.

Клиффорд отдернул занавеску.

— Тише. Не разговаривать, — прошептал он. Затем он протянул руку и выключил свет.

Комната погрузилась во мрак. Джоан пыталась разглядеть что-нибудь и заметила слабый свет, проникавший сквозь ставни. Это был замаскированный орнаментальными украшениями глазок бойницы.

Клиффорд подошел к окну, отодвинул покрышку, прикрывавшую бойницу, и заглянул в глазок.

Луна взошла и озаряла бледным светом пустырь перед домом. Поблизости от дома никого не было видно. Он продолжал внимательно вглядываться и увидел в тени деревьев какую-то фигуру. Кто-то отделился от ствола и направился к дому.

Затем из мрака вынырнула вторая фигура, потом третья. Прошло несколько минут, и первый человек появился перед ним на расстоянии вытянутой руки. Черная тень приближалась к самому дому. В бледном лунном свете Клиффорду удалось разглядеть круглую, гладко выбритую голову китайского кули. В одной руке он держал небольшой, подвешенный на веревочке пакет, а в другой — палку, заканчивающуюся крюком.

При помощи этой палки он прицепился к водосточному желобу и изумительно ловко подтянул себя вверх. При иных обстоятельствах ловкость кули вызвала бы у Лайна восхищение.

Кули взобрался на крышу, и ноги его, мгновение болтавшиеся перед окном, исчезли. Клиффорд выждал минуту и направился к противоположной стороне дома.

Бесшумно вышел он на улицу. Луна струила свой молочный свет и озаряла вершины сосен. Днем на этой стороне дома работали дровосеки. Тут и там торчали пни, но дальше, примерно в пятидесяти метрах от дома, пилы еще не коснулись деревьев.

Клиффорд прокрался в тень и нашел место, с которого удобно было наблюдать за происходящим на крыше. Ждать ему пришлось недолго.

Вскоре над гребнем крыши показалась бритая голова — китаец быстро пополз к трубе.

Клиффорд снова надел на револьвер глушитель.

Бац!

Фигура на крыше вздрогнула, покачнулась, китаец покатился вниз и свалился на землю к ногам Клиффорда Одновременно со стонами раненного Клиффордом китайца раздались приглушенные, взволнованные восклицания других кули, шпионивших за ним и прятавшихся в тени деревьев.

Один из них отделился — он был отчетливо виден в лунном свете. С молниеносной быстротой Клиффорд спустил курок, и тут же фигура исчезла — китаец снова укрылся в тени деревьев. Хладнокровие и зоркость Клиффорда Лайна были хорошо известны кули. Клиффорд продолжал выжидать. Он предполагал, что теперь они перейдут в наступление.

Но вместо этого он услышал, как на дороге загудел автомобиль. Затем грузный треск — и автомобиль сорвался с места.

Клиффорд был рад тому, что нападавшие удалились. Теперь он мог обратить свое внимание на бездыханное тело, распростертое у его ног.

Он прошел в дом, позвал Джоэ, и вдвоем они внесли раненого на кухню.

— Фэн Су привез их сюда на грузовике, — сказал он. (Впоследствии он убедился в том, что это был автобус, доставлявший на пекхомскую фабрику рабочих из соседнего селения. )

— Он мертв? — спросил Джоэ.

— Пуля поразила его чуть выше колена, — сказал Клиффорд, перевязывая полотенцем рану. — Падение с крыши оглушило его.

Вскоре кули пришел в себя и изумленно оглядел склонившихся над ним мужчин.

— Я смертельно ранен? — прохрипел он. При виде Лайна, он побелел от страха.

— Кто тебя сюда прислал?

— Никто. Я пришел по собственному желанию, — ответил кули.

Клиффорд зловеще ухмыльнулся.

— Скорей, — сказал он. — Или я примусь за тебя и подпалю твою образину огнем. Может, это развяжет тебе язык. А затем ты останешься у Ши Сулин.

Ши Сулином китайцы называли старого Джоэ Брая, и в прозвище этом не было ничего лестного.

Клиффорд, вернувшись к Джоан, предполагал увидеть се взволнованной. Ее спокойствие приятно удивило его. Ведь она явно догадалась, что произошло неладное и что происшедшее связано с брошенным по пути в дом ножом.

— Да, опять китаец! — ответил на ее вопрос Клиффорд. — Кто-то хочет свести со мной счеты. Пожалуй, будет лучше, если мы не будем пить кофе и я провожу вас домой. Они ушли, — добавил он машинально.

— Они? Сколько же их было?! — вырвалось у нее.

Он понял, что нет смысла утаивать правду. Правильнее всего было объяснить ей опасность происходящего.

— Я полагаю, что их было около десяти, но мне неясно, какую цель они преследовали.

— Они? — повторила она. Он утвердительно кивнул.

— Возможно, они хотели похитить меня, — сказал он. — Но теперь они ушли, и опасность миновала.

Он внимательно посмотрел ей в глаза, словно хотел убедиться в ее хладнокровии, прежде чем продолжать разговор.

— Но я должен сказать вам еще кое-что, — продолжал он. — Принятые мной меры предосторожности в конце концов ничего не изменят. Я могу срубить все окружающие деревья, но это не остановит Фэн Су. А если он решил, что я вас люблю — а так оно и есть, — то перенесет все свое внимание на вас. Вы этого не боитесь?

Она покачала головой.

— По-видимому, у меня слишком плохое воображение, — сказала она. — Но я не испытываю страха.

Он открыл несгораемый шкаф и достал из него какой-то круглый черный предмет, походивший на крупную сливу.

— Вот. Я попрошу вас с наступлением темноты не выходить из дома, — сказал он. — Возьмите этот снаряд и храните его в спальне в таком месте, чтобы он всегда был под рукой. В случае опасности швырните его в окно. Он не тяжелый.

Она улыбнулась:

— Это бомба?

— Нет. Во всяком случае не совсем обычная. Но все же она может принести вред, если взорвется поблизости. Я советую вам не держать ее под подушкой. Днем храните ее в каком-нибудь ящике, а ночью пусть она будет у вас под рукой. Ну вот, теперь вы испугались, —с огорчением заметил он.

— Нет-нет, я не испугалась, — запротестовала она. — Но вы должны признать, что делаете все, чтобы напугать меня.

Он похлопал ее по плечу.

— Этой ночью произойдет еще что-нибудь? — спросила она, осторожно убирая черный снаряд в сумочку.

Мгновение он колебался с ответом:

— Не думаю. Фэн Су не любит спешить.

Прежде чем уйти, она выразила желание попрощаться с Джоэ Браем.

— Я хочу пожелать ему спокойной ночи…

— Джоэ занят, — ответил он. — Вы еще успеете наглядеться на этого старого осла. Вам придется встречаться с ним гораздо чаще, чем вы бы хотели. Не забудьте об этом. Джоэ не знает, что такое страх. В моральном отношении он трус и большой сумасброд, но я видел собственными глазами, как он при помощи сломанного ружья и охотничьего ножа держал на почтительном расстоянии пятьсот фанатиков-кули.

Они быстро пошли по дороге. Освещая путь карманным фонариком, Клиффорд обратил внимание на следы автомобильных шин — они заворачивали на шоссе и уходили по направлению к Лондону.

— Пожалуйста, покажите мне, в какой комнате вы спите. Можно ее увидеть отсюда?

Она показала.

— Значит, в верхнем этаже? — облегченно заметил он. — А чья комната рядом — вот та, с белыми занавесками на окне?

— Это комната кухарки, — пояснила она. — Вернее, эта комната предоставляется кухарке, если мы ее нанимаем. Но в данное время нам не хватает двух прислуг.

Он внимательно ознакомился с расположением дома и, по-видимому, остался недоволен. Проникнуть на верхний этаж не составляло труда. Сунни-Лодж была виллой, проектируя которую архитектор гонялся за чисто внешними эффектами.

В одном месте виднелся выступ, в другом возвышалась башенка, поблизости от окна проходил водосточный желоб, по которому не трудно было забраться на крышу. Все это увеличивало опасность.

Он выждал, пока за девушкой закрылись ворота, и поспешил вернуться домой.

Джоэ по-прежнему сидел на кухне и, покуривая трубку, переругивался по-китайски с раненым кули.

— Тебе тоже не удастся заставить петь этого птенца, — с огорчением заметил он Клиффорду. — Мне хоть удалось выяснить, кто он. Его зовут Гу Чан. Раньше он работал в Фуян-Старе. Я сразу узнал его. Это просто удивительно,

Клифф, — продолжал он самодовольно, — какая у меня память на лица. В то же мгновение, как я его увидел, я сказал: «Я знаю тебя, голубчик, ты Гу Чан», и он не посмел отрицать этого. Но от него ничего нельзя добиться — он нем, как рыба.

— Джоэ, можешь заняться своей книжкой, — коротко бросил Клифф и, выпроводив приятеля за дверь, подсел к кули.

— А теперь, Гу Чан, или как тебя там зовут, выкладывай что знаешь! Да поскорее! Потому что через четыре часа станет светло, а я не хочу, чтобы кто-нибудь видел, как я буду закапывать в лесу труп китайца. А ведь мне придется это сделать.

— Хозяин, — спросил напуганный кули, — почему ты хочешь меня убить?

— А я вот расскажу тебе, почему, — ответил Клиффорд, делая ударение на каждом слове. — Ведь если я тебе, китайскому псу, оставлю жизнь, а ты потом расскажешь полиции, что я подпалил тебя, то мне прибавится хлопот.

Не прошло и пятнадцати минут, как Клиффорд выведал у кули все, что ему было нужно.

Впрочем, узнать удалось немногое, но и этого было достаточно, чтобы обеспокоить Клиффорда Лайна.

Он дал кули мешок, на котором тот мог улечься спать, убедился в том, что все выходы заперты, и направился к

Джоэ.

Старый добряк изумленно взглянул на него.

— Ты собираешься уйти? — спросил он огорченно. — Тебе что-либо предстоит сегодня, Клифф? Я хотел потолковать с тобой о многом.

— Посторожи-ка лучше твоего кули. Я не думаю, что он тебя побеспокоит, — не дал ему вставить слово Клиффорд. — Я не знаю, когда вернусь, но, должно быть, до рассвета. Ты ведь знаешь, как превратить это кресло в походную кровать? А? Я спрашиваю на тот случай, если тебе захочется спать.

— Но ведь дело в том… — взволнованно начал Джоэ. Так ему и не пришлось объяснить, в чем дело: Клиффорд Лайн покинул дом.

19

Стефен Нарз с дочерьми вернется не раньше трех часов утра. Сперва Джоан решила дождаться их, но, вспомнив о том, что несет ответственность за весь домашний уклад Сунни-Лодж, она все же отправилась в спальню.

На то, что ей удастся заснуть, она не рассчитывала. Прислуга ночевала в пристройках. Слуга жил над гаражом, в помещении, предназначавшемся для шофера. Таким образом, он был отрезан от дома. Несмотря на то, что он был стар и ленив, она все же порадовалась его соседству. Джоан должна была признаться себе в том, что, вопреки данным Клиффорду уверениям, она все же боялась.

Она оставила в передней свет. Не выключила свет и на лестнице. Занавеси на окнах ее спальни были опущены, а кровать постлана.

Джоан почувствовала страшную усталость и все же, прежде чем лечь спать, она посидела на краю постели. Недовольная собой, она поднялась, разделась и выключила свет. Полчаса лежала она постели, напрасно пытаясь уснуть, напрасно пытаясь совладать со своими мыслями. Весь дом, казалось, был наполнен разными шорохами. Ей померещилось, будто бы на ступеньках лестницы — за дверью — слышится чей-то приглушенный шепот. Она прислушалась. Скрипнула половица, и она испуганно поднялась. Она сразу же подумала о снаряде Клиффорда. Джоан поднялась с постели, включила свет и, взяв сумочку, положила ее на ночной столик. Мысль о том, что Клиффорд, этот сильный и хладнокровный человек, где-то охраняет ее, успокоила ее, она выключила свет и погрузилась в дремотное забытье…

Кто-то находился в соседней комнате. Придя в себя, она заметила, что сбросила одеяло и сидит в постели. Холодный пот выступил на лбу.

Вот оно — это чуть слышное, легкое прикосновение к стене. Послышался шорох — казалось, что кто-то бесшумно отодвинул в сторону столик, ее ночной столик, стоявший рядом с кроватью.

Она выскользнула из постели, включила свет и на цыпочках прокралась к двери.

Ничего… Мертвая тишина… ее разгоряченное воображение обмануло ее.

Что она могла предпринять? Она должна была лично убедиться в том, что в соседнем помещении никого нет. Осторожно повернула она дверной ключ и нажала ручку. И в то же мгновение отпрянула назад, испустив испуганный, душераздирающий вопль.

В дверях стоял длиннорукий, обнаженный до пояса китаец. Лишь на мгновение взглянула она в раскосые темные глаза и отпрянула назад. Но китаец опередил ее. Прежде чем она успела сообразить что-то, ее схватили, грубо зажав рот.

Она яростно оборонялась. На мгновение освободив голову, она бросила взгляд на дверь и успела заметить второго, затем третьего, вынырнувшего из тьмы лестницы китайца.

Неожиданно она вспомнила — увы! — слишком поздно — о снаряде. Она не могла освободиться из сжимавших ее железных объятий. Один из людей снял с кровати простыню и расстелил на полу. Второй китаец пробормотал что-то, и ей завязали плотным шелковым платком рот. И вдруг, совершенно неожиданно, сжимавшие ее железные тиски ослабли, и она почувствовала, что свободна.

Джоан взглянула на дьявольскую рожу, нависшую над ней, и увидела, что она перекосилась в испуге. Китаец пытался прикрыть лицо руками, словно защищаясь от страшного видения. Она повернула голову и взглянула на дверь — туда, куда уставился китаец.

В дверях стоял Клиффорд Лайн. В каждой руке у него было по пистолету.

20

Джоан Брай с трудом пришла в себя. Ей казалось, что она возвращается из небытия.

Ужасная картина все еще стояла перед глазами. Постепенно до ее сознания дошло, что она все еще лежит в кровати…

Происшедшее было всего лишь сном, отвратительным, страшным сном. Но в комнате горел свет, и у кровати стоял человек, внимательно и серьезно смотревший на нее.

— С добрым утром, — приветливо сказал Клиффорд Лайн. — По-видимому, ваши кузины очень любят танцевать.

Она взглянула в окно и увидела, что в небесах забрезжил рассвет. Лицо ее было мокро. На ночном столике стоял наполовину пустой стакан.

— Мистер Лайн, — пролепетала она. — Где… где… — Тщетно пыталась она собраться с мыслями.

— Я боюсь, что разбудил вас, — продолжал он, не слушая. — Я несколько неуклюж в роли взломщика, хотя на свете нет ничего более легкого, чем проникнуть в вашу комнату. Вы слышали, как я вошел?

Она медленно кивнула:

— Так, значит, это были вы? Он внимательно взглянул на нее.

— Я сильно скомпрометирован, — продолжал он. — Я полагаю, что вам это ясно. Я влез ночью к вам в дом, уложил вас в постельку и вот — рассвет застает нас наедине. Я содрогаюсь при мысли о том, что подумает Стефен Нарз и что скажет его Мабель. А что касается Летти, — и он пожал плечами, — то она. конечно, распространит на нас свое всем известное сострадание.

Джоан почувствовала, что сон окончательно рассеялся.

— Не достаточно ли шуток? — спросила она. И содрогнулась при мысли о том, что произошло ночью. — Куда делись эти ужасные люди?

— Они далеко не так ужасны, как вы полагаете. Но так или иначе — их нет. Они удалились. Они скрылись в окно, и никто из них тяжело не ранен, о чем я сообщаю вам с особым удовлетворением. У меня в доме уже есть один подстреленный кули, а я не намерен превращать Слаттерскоттедж в больницу для китайцев с преступными наклонностями.

Он нагнул голову и прислушался. Его чуткий слух уловил шум приближающегося автомобиля.

— Как будто возвращается мистер Нарз со своими грациями, — заметил он.

Она поглядела на него.

— Что вы будете делать? — спросила она смущенно. — Вам нельзя здесь оставаться.

Он засмеялся:

— Как это по-женски! Даже в минуту опасности думать о приличиях.

Затем он совершенно неожиданно направился к ней и погладил по волосам.

— Предоставьте мне действовать, и все будет хорошо, — сказал он и исчез.

Шум автомобиля становился все явственнее. Она поднялась, подошла к окну и заметила, что занавеска отодвинула в сторону. Показался свет автомобильных фар, и машина повернула к дому. Она услышала, как хлопнула калитка сада, и увидела Клиффорда Лайна, перебегавшего дорожку. Затем он исчез в кустах рододендронов.

Автомобиль остановился у садовой калитки, и Нарз выключил мотор.

Джоан ясно видела все семейство. Стефен был бледен, как пластрон его фрачной сорочки. Во всех его движениях сквозило какое-то беспокойство, что-то нервное. Рядом стояли его дочери в роскошных вечерних туалетах.

По-видимому, он не спешил войти в дом. Дважды обошел он вокруг автомобиля, о чем-то переговорил с шофером. Лишь после того как девушки начали подниматься по лестнице, и он прошел в дом.

Спальни Летти и Мабель помещались на первом этаже. До Джоан донесся высокий голос Летти и более низкий — Мабель. Потом в разговор вступил Стефен.

— Какое может быть сомнение в том, что она себя хорошо чувствует? — с досадой заметила Летти. — Право, смешно об этом слышать. С чего это ты взял, отец?

Джоан поспешила к двери и приотворила ее.

— Что с ней могло случиться? — вопрошала Мабель. — Право же, это нелепо. Ты только разбудишь ее, отец.

Затем Джоан услышала тяжелые шаги Нарза, подымавшегося по лестнице. В изумлении она поспешила скорее закрыть дверь. Через несколько мгновений в комнату постучали. Она отперла дверь.

— Все в порядке? — хрипло спросил Нарз.

Его лицо было мертвенно-бледным, нижняя губа дрожала. Руки он засунул в карманы для того, чтобы не выдать дрожи.

— Да, мистер Нарз.

— Ничего не случилось? — Он просунул голову в дверь и оглядел комнату. Своим видом он напомнил Джоан какую-то птицу.

— Значит, в самом деле все в порядке?

Его голос был настолько хриплым, а движения настолько неуверенны, что Джоан решила, что он пьян.

— Тебе никто не мешал спать? Значит, все в порядке? Очень хорошо… Мы, должно быть, разбудили тебя. Спокойной ночи, Джоан.

Нетвердыми шагами спускался он с лестницы. Изумленная Джоан заперла дверь.

На следующий день за завтраком, к своему удивлению, она узнала, что слуга не ночевал дома. Мистер Нарз позвонил из города и приказал доставить ему какую-то книгу. Зачем понадобилась мистеру Нарзу ночью книга? Он собирался провести время в обществе дочерей. Только сам Нарз мог объяснить причину, но если бы он это и сделал, то вряд ли его объяснение удовлетворило кого-нибудь. Лишь в одиннадцать часов сел он завтракать. Лицо его пожелтело, и он казался измученным.

— Что, девушки еще не встали? — осведомился он. Следовало ожидать, что он рассердится. Тем более после бессонной ночи. Но, против ожидания, он оказался любезнее и мягче, чем обычно.

— Пора подумать о твоей свадьбе, Джоан, — начал он, недовольно скривив лицо. Аппетита у него не было. — По-видимому, этот Клиффорд неплохой человек. Правда, я не особенно рад тому, что он наш главный компаньон, но меня утешает, что я сдержался и не был резок с ним…

— Мы повенчаемся в следующую пятницу, — ответила Джоан.

Он беспокойно взглянул на нее:

— В пятницу? Это невозможно. Совершенно невозможно! Наконец, это неприлично. Для чего такая спешка? Ты ведь совсем не знаешь его.

В бессильной злобе он вскочил со стула:

— Я не потерплю этого. Ты сделаешь так, как я скажу. Мабель что-нибудь знает о твоем решении?

«Странно, — подумала Джоан, — что Мабель ничего не рассказала ему». Как стало вскоре ясно, Мабель приберегла все новости для семейного совета.

— Подумала ли ты о приличиях? — театрально восклицал Нарз. Его поведение было настолько необычным, что Джоан с удивлением поглядела на него. — Прежде чем выйти за него замуж, следует предпринять ряд шагов. Как-никак ты многим обязана мне. Разве ты забыла о своем брате?

— Благодаря вам я не могу о нем забыть, — ответила Джоан, и в ее голосе прозвучало упорство. — В благодарность за то, что вы сделали для моего брата, я дала согласие на брак. Клиффорд Лайн выразил желание, чтобы свадьба состоялась в пятницу, и я согласилась.

— А мое мнение ничего не значит? — завопил Нарз. — Я полагал, что меня спросят, прежде чем принимать какое-либо решение.

— Лучше всего вам переговорить об этом с Клиффордом, — ответила она холодно и пошла к двери.

— Подожди минуту, — кричал он ей вслед, но она вышла из столовой. — Не стоит волноваться из-за этого. У меня есть кое-какие причины, чтобы просить тебя несколько отсрочить свадьбу… Что случилось? — набросился он на вошедшего слугу.

— Угодно вам будет принять мистера Лайна? — спросил слуга.

— А разве ему угодно говорить со мной? Быть может, он хочет видеть мисс Джоан?

— Нет, он сказал, что хочет говорить именно с вами. Чашка задрожала в руках Нарза.

— Проводите его в библиотеку, — сказал он нетвердым голосом.

Инстинкт подсказывал ему, что объяснение с Клиффордом будет не из приятных. И он не ошибся. Клиффорд Лайн явился для того, чтобы потребовать у него ответа на ряд щекотливых вопросов.

21

В ожидании мистера Нарза Клиффорд Лайн разгуливал взад и вперед по библиотеке. «Как у себя дома» — так оценил поведение Клиффорда Нарз, жалуясь дочерям.

Когда мистер Нарз переступил порог, Клиффорд вперил взгляд в главу фирмы «Братья Нарз» и потребовал:

— Затворите дверь. Или вам не угодно? — В голосе его звучал скорее приказ, чем просьба. И право, стоило подивиться тому, каким послушным оказался мистер Нарз.

— Вы вернулись домой в четыре часа утра, — начал Клиффорд. — Вы ужинали у Циро и пробыли там до часа ночи. Что вы делали после того, как ресторан, в котором вы находились, закрылся?

Нарз не верил своим ушам.

— Разрешите узнать… — начал было он.

— Если вам угодно спросить меня, кто дал мне право задавать вам подобные вопросы, то не трудитесь понапрасну, — оборвал его Клиффорд. — Итак, что вы делали с часа ночи до четырех утра?

— Я отказываюсь отвечать вам! Я не желаю потакать вашему любопытству, — с досадой ответил Нарз. — Достаточно того, что вы…

— Сегодня в три часа утра была предпринята попытка, — резко перебил Клиффорд, — похитить Джоан Брай. Для вас это новость?

Нарз молча кивнул.

— Вы, по-видимому, полагали, что не знали о похищении, но ожидали, что что-нибудь произойдет. Я был рядом, когда вы беседовали с шофером. Вы пригласили его, после того как он отведет машину в гараж, пройти в дом. Вы сказали ему, что у вас расстроены нервы и что недавно по соседству произошло ограбление. Вы были изумлены, найдя Джоан Брай невредимой у себя в комнате.

Нарз побледнел, как полотно, и никак не мог собраться с силами, чтобы возразить Клиффорду. А тот продолжал:

— Вы обязаны объяснить мне, как провели время до четырех часов утра. — Гневный взгляд Клиффорда проникал в самую дуплу. — Вы не пожелали пойти к Фэн Су, потому что сочли неудобным знакомить своих дочерей с подобным субъектом. Вы ждете, что я вам скажу, где вы провели эту ночь?

Нарз молчал.

— Во время танцев вы незаметно прокрались к своему автомобилю и отключили мотор. Под этим предлогом вы предложили девушкам отправиться с вами в один из клубов на Фицрой-сквер, где кутят всю ночь. А затем, в нужный момент, вы нашли у себя в кармане ключ от машины.

К Нарзу вернулся дар речи.

— Вы неплохой сыщик, Лайн, — ответил он. — И как это ни странно, вы правы. Но не во всем. Я не трогал мотор. Его выключил мой шофер, и он же потерял ключ. К счастью, у меня оказался в кармане запасной.

— Вы не спешили вернуться, ожидая, что здесь закончат свою черную работу! — Глаза Клиффорда горели. — Вы свинья… Я кое-что скажу вам, и слушайте меня внимательно, Нарз. Если с Джоан Брай, пока она находится в вашем доме, что-нибудь случится, то вы больше не увидите солнца, вы недолго будете наслаждаться наследством. Я покончу с вашим приятелем — полагаю, что он в этом не сомневается. Если же это не так, то рекомендую вам отправиться к нему и сообщить об этом. Слушайте меня внимательно, Нарз. Угрозы ничего не значат в устах людей, которые не в состоянии спокойно глядеть, как курице свертывают голову… Но я не из тех, что падают в обморок при виде такого зрелища. На своем веку я убил достаточно желтых и белых, и не моргну глазом, если мне понадобится отправить вас в преисподнюю. Зарубите себе это на носу. Джоан недолго останется у вас, но пока она в вашем доме, вы обязаны охранять ее.

Наконец-то у Нарза развязался язык…

— Это ложь… Гнусная ложь! — вскричал он. — Почему Джоан ничего не рассказала мне? Я ничего об этом не знал. Неужели вы воображаете, что я позволил бы Фэн Су украсть ее?..

— Я ведь не сказал, что это был Фэн Су, — перебил его Клиффорд. — Откуда вы узнали об этом?

— Не Фэн Су, так китайцы…

— Я и о китайцах не упоминал. Вы сами выдали себя, Нарз. Я предупредил вас. Фэн Су купил вас за пятьдесят тысяч фунтов, но вы могли бы отказаться — вы ведь ловкач и мошенник от рождения. Но он сумеет подчинить вас, он привяжет вас не только деньгами. Ему почти удалось это минувшей ночью. И он повторит свою попытку еще на этой неделе. Где и когда — мне пока что неизвестно. — Он замолчал. — Вот, собственно, и все, что я собирался вам сообщить, — заявил он и направился к выходу, оставив остолбеневшего Нарза.

У садовой калитки Клиффорда остановил вопль Нарза. Он обернулся и увидел его мертвенно-бледное лицо. Нарз бушевал, исторгая несвязные, бессмысленные угрозы:

— … Вы никогда не женитесь на ней… Слышите?.. Слышите?.. Пусть все наследство Джоэ Брая пойдет к чертям, но вы не женитесь на ней! Скорей она умрет…

Клиффорд молча наблюдал, а когда Нарз несколько успокоился, крикнул ему:

— Так, значит, вы все же видели ночью Фэн Су? Что он вам предложил?

Стефен в ужасе уставился на него, а потом бросился назад к дому, словно опасаясь, что его тайные помыслы будут разгаданы этим проницательным человеком.

— Нам предстоит еще множество забот, и раз уж ты связан с этой историей, то, надеюсь, будешь в ней участвовать.

Джоэ дремал перед огнем. По-видимому, он мерз, несмотря на то, что стоял теплый день. Резкие слова Клиффорда заставили его встрепенуться.

— Я думал, что ты не станешь уходить и приходить как какой-то… О чем ты говорил, Клифф?

— О заботах — вот о чем, — коротко ответил Лайн. — Твой желтолицый любимец и твой негодный родственничек вместе что-то задумали.

Джоэ проворчал что-то нечленораздельное и, взяв со стола сигару, откусил кончик.

— Лучше бы я не приезжал в эту страну, — сказал он с сожалением. — Я предпочел бы остаться в Сянтане. Ты очень милый парень, Клифф, но слишком стремителен, слишком. Я думал, что Фэн Су рассудительный и хорошо воспитанный молодой человек. Разве не ужасно, что он оказался таким? — Джоэ тяжело вздохнул и покачал голо1 вой. — Право, в жизни много странностей, — закончил он туманно.

Клиффорд переоделся и проворчал:

— Будь ты единственным человеком, которого я встретил на этой планете, я сказал бы, что жизнь смешна. Но на самом деле жизнь — очень серьезная вещь. Ты читал газеты?

Джоэ кивнул и потянулся к вороху газет, валявшихся на диване.

— Да. Я читал об убийстве миссионеров в Хунане, но ведь там всегда неспокойно. Там болтается слишком много голодных солдат. Не будь на свете солдат, не было бы и разбойников.

— Это девятый по счету миссионер, которого убили в этом месяце, — заметил Клиффорд, — а ведь эти солдаты наиболее дисциплинированная часть населения, и от них менее всего можно было ожидать этого. Солдаты, принявшие участие в беспорядках, шли под знаменами, украшенными надписью «Привет сыну неба». Это значит, что в Китае объявился новый претендент на престол.

Джоэ покачал головой.

— Я никогда не был очарован китайцами, умеющими обращаться с ружьями. Это их деморализует. Не думаешь ли ты, что беспорядки перекинутся в Сянтань? — спросил он с опаской. — В таком случае мне следовало бы уехать в Китай.

— Ты останешься здесь, — заявил Клиффорд. — Я не думаю, что в этой части Китая произойдут беспорядки. Мы достаточно платим губернатору, и ему невыгодно допустить беспорядки. Но в семнадцати различных пунктах Китая происходит революция. — Он выдвинул ящик и вынул из него географическую карту.

Джоэ заметил, что на карте, которую Клиффорд расстелил на столе, ряд пунктов отмечен красными кружками.

— Газеты называют эти события волнениями, — спокойно объяснил Клиффорд. — Причину этих волнений они усматривают в том, что в этом году плохой урожай риса и что произошло землетрясение. Кстати сказать, оно произошло в сотнях километрах от очага волнений.

Старый Джоэ кряхтя поднялся со своего места.

— Что все это значит? — спросил он. — Впервые я вижу, что ты интересуешься китайскими делами. В чем дело?

Лайн аккуратно сложил карту.

— Изменение в составе правительства повлечет за собой ряд изменений во всей обстановке, — сказал он. — Хунань интересует меня очень мало: он всегда был разбойничьей провинцией. Но на сей раз беспорядки перебросились и в Юньнань, а это свидетельствует о том, что дело зашло весьма далеко. Кто-то усиленно работает на новую династию, а знамена повстанцев украшены символом «Радостных рук».

Старый Джоэ сидел с раскрытым ртом.

— Но это же всего-навсего сообщество каких-то полоумных.

— Восемь провинций находятся под влиянием «Радостных рук», — возразил Клиффорд. — И у Фэн Су в каждой провинции есть штаб-квартира. Он бесстыднейшим образом ввел нас в заблуждение. Деньги, которые он получал от нашего общества, он тратил на создание конкурирующей фирмы.

— Он не делал этого, — запротестовал Джоэ.

— Ступай к Тауэру и взгляни на здание Пекинской компании — это лондонское отделение его общества и одновременно штаб-квартира императора Фэн Су.

Старый Джоэ Брай беспомощно покачал головой.

— Император! Честное слово — как Наполеон.

— Через три месяца ему понадобятся деньги — много денег. В настоящее время он подкупил трех генералов, но долго это продолжаться не может. Его план — создать большую национальную армию под предводительством майора Спедуэлла, хорошо знающего Китай. А затем он сядет на трон. Управиться с тремя генералами не представляло особого труда, но один Бог ведает, как он пришел к мысли о воссоздании империи.

Слова Клиффорда смутили Джоэ, и это не укрылось от внимания Клиффорда.

— Я знаю — это твоя идея. Это ты вбил ему в голову весь этот план, — заявил Клиффорд.

— Признаюсь, это мой план, — смущенно согласился Джоэ. — Я старался пробудить в нем честолюбие. У меня очень богатая фантазия, Клифф. Если бы я был силен в орфографии, я, несомненно, стал бы писателем.

— А я подозреваю, — перебил его Клиффорд, — что это ты нарисовал ему радужную картину возрождения Китая под его руководством.

— Пожалуй, так оно и было, — ответил Джоэ Брай, не осмеливаясь смотреть в глаза своему компаньону. — Но все это было сказано для того, чтобы пробудить в нем честолюбие.

Клиффорд рассмеялся, что бывало крайне редко.

— Я полагаю, ты зря старался, — сказал он. — Фэн Су обладает характером, который не часто встречается. Таких, как он — один на миллион. И не в каждую эпоху встречаются такие характеры. Например, Наполеон и Сессил Роде, Линкольн тоже.

— А какого ты мнения о Джордже Вашингтоне? — осведомился Джоэ, пытаясь сменить тему.

— Но кто бы ни был ответствен за случившееся — теперь сожалеть об этом поздно, — не отреагировал Клиффорд и взглянул на часы: — Тебе когда-либо приходилось разорять гнезда?

— В детстве приходилось, — ответил самодовольно Джоэ. — Мало кто соперничал со мной в этом.

— Прекрасно, нам предстоит сегодня разорить плавучее гнездо желтой птицы, — закончил разговор Клиффорд.

22

Мистер Нарз поехал в город на поезде — автомобиль его находился в ремонте. На перроне он купил газету, хотя кричащий заголовок не заинтересовал его:

Что означали эти «Радостные руки», не занимало мистера Нарза.

Во всем том, что касалось Китая, мистер Нарз разбирался очень слабо. Ему было лишь известно, что в этой стране можно сколотить баснословное состояние и что одно из этих состояний по любезности умершего Джоэ Брая должно перейти к нему.

Он считал себя деловым человеком. Можно даже сказать, что он гордился своей неосведомленностью во всех других областях. И правда, он ничего не знал, кроме своего дела. И других интересов у него не было: он посредственно играл в гольф, не лучше — в бридж, а в романтические годы своей жизни имел, помимо виллы, меблированную квартирку в Блумсберри.

Он был не совсем честен. Впрочем, это он знал и сам. Он любил зарабатывать деньги легкими способами. Когда он унаследовал фирму своего отца, ему казалось, что он сможет воплотить в жизнь идеалы. Но потом он понял, что деньги, даже при прочных деловых связях, поступали только до тех пор, пока «каналы и шлюзы» его фирмы оставались незагрязненными. Для того чтобы дело процветало, надо было или рекламировать его, или поддерживать на высоте неустанным трудом. А он лишь сидел в своем кресле, и деньги текли не к нему, а к конкурентам. Тогда он открыл иные пути получения денег, но о том, что все они ведут в трясину, он узнал слишком поздно. Несмотря на то, что его фирма испытывала ряд затруднений, он все же продолжал быть на короткой ноге со многими деловыми людьми.

Со станции Ватерлоо Нарз поехал в гостиницу, в которой обычно останавливался во время своего пребывания в городе. Камердинер принял у него костюм, который он собирался надеть вечером. Фэн Су настоял на этом, и это позабавило Нарза.

— Фрак и белый галстук, — сказал китаец. — Торжественный ритуал заинтересует вас: он представляет собой сочетание старинных обрядов с современностью.

Нарз заказал себе чаю. Вскоре его навестил майор Спедуэлл. Первым делом майор осведомился:

— Что произошло сегодня ночью? " Стефен Нарз нервно тряхнул головой:

— Я не знаю. Это прямо неслыханно — то, что затеял Фэн Су. Я чуть было не решил отказаться от всего.

— Что вы хотели сделать? — И майор удобно расположился в единственном кресле, находившемся в комнате. — Я бы на вашем месте не воспринимал все так серьезно. С девушкой ничего бы не случилось. Фэн Су подготовил все самым тщательным образом. Он хотел доставить ее туда, где бы ей прислуживали белые женщины и где бы она ни в чем не нуждалась.

— Но почему, ради всего… — начал было Нарз. Спедуэлл сделал нетерпеливое движение.

— У него свои причины на это. Он хочет влиять на Клиффорда Лайна.

Майор поднялся со своего места, подошел к камину и стряхнул пепел с сигары.

— Вы можете заработать на этом деле много денег, Нарз, — сказал он. — И притом от вас потребуется только одно: послушание. Фэн Су считает вас полезным человеком. — И он окинул его странным взглядом. — Весьма вероятно, что вы займете место Леггата, — закончил он..

Стефен Нарз неожиданно воспрял духом:

— Леггата? А я полагал, что вы с ним большие друзья.

— Это так и не так, — осторожно ответил Спедуэлл. — Фэн Су находит, что за последнее время многое из того, что должно оставаться тайной, выплыло наружу. — Майор спросил неожиданно: — Лэйн, должно быть, в городе. Я думаю, вам это известно?

— Я не интересуюсь тем, где он пропадает, — ответил Нарз, и в его голосе зазвучала злость.

— А я полагал, что вы будете этим интересоваться, — небрежно бросил его собеседник.

Он мог бы добавить, что сам интересуется планами Клиффорда Лайна гораздо больше, чем можно предположить. А повышенный его интерес объяснялся тем, что Фэн Су придумал новый план похищения Джоан Брай. И спасти девушку мог только один человек — меткий стрелок из Сянтаня.

Прибыв на свою квартиру в Мэйфэйре, Клиффорд успел лишь наспех пообедать. Джоэ Браю он строго-настрого приказал не выходить из дома и не выдавать своего местопребывания. Для Джоэ это было совершенно неожиданно, потому что он очень любил бывать на свежем воздухе. Сразу же по прибытии в Мэйфэй, Лайн позвонил.

— Мистера Леггата нет, — ответили ему. Клиффорд был недоволен — Леггат обещал с часа дня находиться в его распоряжении.

Его неудовольствие еще более усилилось, когда в два часа, не приняв никаких мер предосторожности, Леггат явился к нему. Леггат любил развлечься, но обычно откладывал свои кутежи до вечера. Запирая дверь, Клиффорд внимательно поглядел на него:

— Вы с ума сошли, Леггат. Чего ради вы явились сюда средь бела дня?

Леггат был настолько навеселе, что не отнесся всерьез к словам Клиффорда.

— Потому что я предпочитаю мраку дневной свет, — сказал он хриплым голосом. — Чего ради прятаться человеку, занимающему такое положение, как я? Это подобает лишь Фэн Су и его приспешникам. — Он щелкнул пальцами и громко расхохотался. Но Клиффорд не разделял его веселости.

— Вы — дурак! — сказал он. — Я просил вас остаться у себя в конторе для того, чтобы иметь возможность вам позвонить. Не следует недооценивать Фэн Су, мой дорогой.

— Ерунда! — бросил Леггат и, не дожидаясь приглашения, направился к буфету, где стояли тарелки с едой. — Я никогда не позволю какому-то азиату согнуть меня в бараний рог, — сказал он, закусывая. — Не забудьте, Лайн, что я жил в Китае. А что касается его тайного общества… — Он закинул голову и снова расхохотался.

— Мой милый друг, — продолжал Леггат, направляясь нетвердым шагом к столу. В стакане у него искрился янтарный ликер. — Если кто-нибудь и сошел с ума, то это вы. Я сообщил вам достаточно для того, чтобы отправить Фэн Су на виселицу. Вы — богатый человек и могли бы спокойно передать дело в полицию, а сами сидели бы дома и ждали развязки.

Клиффорд умолчал о том, что пытался связаться с ведомством колоний и министерством иностранных дел. Его там встретили с вежливым недоумением. Министерство иностранных дел оказалось осведомленным о том, что на пекхемской фабрике хранятся пулеметы и пушки. Они куплены на открытом рынке, сообщили ему любезно. Никто не хотел верить, что за всем этим скрываются тайные планы. Без официального разрешения оружие не может быть вывезено. Да и какие основания лишать китайскую фирму прав, предоставляемых любой европейской фирме? Все это пришлось выслушать Клиффорду.

— Я покончил с Фэн Су, — заявил Леггат. — Он не просто китаец, а на редкость гнусный китаец. И это после всего того, что я для него сделал! Вы распорядились о том, чтобы «Умгени», как я вам посоветовал, подвергли обыску?

Клиффорд кивнул. Он добился того, что портовое управление тщательно обыскало пароход «Умгени». Весь груз был тщательно осмотрен, но, кроме обычных товаров — заступов, кос, кухонной утвари и прочего, — ничего не обнаружили.

— Да что вы! — удивился Леггат. — Я знаю, что в течение нескольких недель судно возило запрещенный груз…

— Пароход уходит сегодня, — сказал Клиффорд, — и даже Фэн Су не успеет подменить груз.

Его гость залпом опорожнил стакан и с трудом перевел дыхание.

— Я покончил с ним, — повторил он. — Я думал, что он окажется сказочной курицей, которая несет золотые яйца.

— Другими словами, вы основательно его выпотрошили? — переспросил с усмешкой Клиффорд. — И теперь хотите продать остатки по сходной цене? Какую роль во всем этом играет Спедуэлл?

Леггат пожал плечами.

— Я всегда терпеть не мог этого майора. — сказал он. — Эти военные действуют мне на нервы. Он — начальник штаба Фэн Су. Целыми днями он сидит над планами и картами. Он и Фэн Су составили ряд военных инструкций на китайском языке.

— Памятку пехотинца? — переспросил Клиффорд.

— Нечто в этом роде, — ответил Леггат. Клиффорд предостерегающе поднял руку, услыхав стук в дверь.

Вошедший в комнату слуга доложил:

— Я забыл сообщить вам, что утром здесь были монтеры с почтамта, сменившие телефонный аппарат.

— Они поставили новый аппарат? Что это значит? — переспросил Лайн, нахмурившись.

— Они сказали, что аппарат неисправен и что на телефонной станции не слышно, как номер вы вызываете.

Лайн на несколько секунд задумался:

— Вы присутствовали, когда они чинили аппарат?

— Да, — ответил улыбаясь слуга. — У них удостоверение с телефонной станции, но я стреляный воробей, и меня не провести. Все время, пока они устанавливали усилитель, я находился здесь.

— О! — воскликнул Лайн. — Где же они установили усилитель?

У одной из стен столовой стоял книжный шкаф, вдоль этой же стены проходил телефонный провод. Слуга нагнулся и указал на приделанный около последней полки шкафа черный ящичек. Ящичек был из дерева, примерно двадцать пять сантиметров в ширину и десять в высоту. В крышке его виднелись два отверстия. От ящика шел тонкий провод, выведенный в окно.

— Что это? — спросил, мгновенно отрезвев, Леггат.

— Микрофон, — ответил Клиффорд. — Кто-то подслушал наш разговор.

24

Клиффорд Лайн отворил окно и попытался проследить, куда уходит провод. Провод шел по стене, затем исчезал за крышей гаража.

— Все в порядке, Симмон, — сказал он.

Не теряя времени, Лайн вышел из комнаты и направился к гаражу. С трудом разглядел он тоненькую проволоку, протянутую вдоль стены и исчезавшую в открытом окне. Это была, очевидно, квартира какого-нибудь шофера.

С первого взгляда было ясно, что дом необитаем. Окна были грязные, часть стекол выбита.

Широкие ворота вели в помещение для автомобиля. Рядом была дверь — вход на верхний этаж. Она оказалась незапертой; Лайн без колебаний вошел в подъезд и стал подниматься по узенькой лестнице. Наверху он увидел две пустые комнаты. На полу был разбросан всякий хлам — следы пребывания последних жильцов. Вторая комната была, по-видимому, спальней. В ней стояла старая металлическая кровать без матраца. Он вернулся в первую комнату и обнаружил то, что искал. Это был маленький черный ящичек, похожий на тот, который находился у него в комнате. Кроме этого ящика, он обнаружил телефонный аппарат. Телефон был исправен — на станции немедленно ответили на вызов.

В помещении, естественно, никого не оказалось. Тот, кто подслушал беседу Леггата с Лайном и передал ее содержание Фэн Су по телефону, услышал, что сказал слуга, и заблаговременно скрылся.

Один из шоферов случайно заметил этого человека и сообщил Клиффорду его приметы.

По словам шофера, это был смуглый человек с военной выправкой и злым выражением лица. Судя по приметам, разговор подслушал не кто иной, как майор Спедуэлл.

Клиффорд Лайн вернулся к себе и застал Леггата в подавленном состоянии. Нетвердой рукой он подлил себе виски.

— Что случилось? Что все это значит? — спросил он.

Объяснять этому пьяному болтуну всю опасность положения было бесполезно, но Лайн решил все же сообщить ему о своем открытии.

— Вы должны быть очень осторожны, Леггат, —сказал он. — Если Фэн Су узнает о том, что вы его обманули, то ваша жизнь не стоит и выеденного яйца. Единственная надежда, что тот, кто подслушивал, не узнал ваш голос.

Когда Леггат узнал, кто, собственно, подслушал беседу, никаких надежд у него не осталось.

— Фэн Су — ба!

В смехе Леггата было что-то натянутое. Ему неоднократно приходилось попадать в трудное положение — бывали случаи, когда он подвергался нападению взбешенных вкладчиков, требовавших вернуть накопленные сбережения. Но Фэн Су нельзя было сравнить с ними.

— Мой дорогой друг, — начал он патетически. — Пусть Фэн Су попытается что-нибудь предпринять против меня.

— Когда вы его увидите? — спросил Клиффорд.

— Завтра вечером. Состоится заседание ложи. Проклятая ерунда! Но приходится участвовать во всем этом — лишь бы не злить этого дьявола.

Лайн взглянул на него. Он один знал, на что способен этот китаец, возвысившийся благодаря своему непомерному богатству.

— Послушайте моего совета и не ходите завтра на собрание ложи, — сказал он. — Покиньте Англию и не возвращайтесь до тех пор, пока я не покончу с этой бандой. Поезжайте-ка завтра же в Канаду. Завтра отходит пароход, и если вы поспешите, то успеете получить билет и документы.

Леггат бесшумно поставил стакан на стол.

— Я останусь здесь, — храбро заявил он. — Ни один китаец не сможет изгнать меня из Англии. Не забудьте, Лайн, что я умею обходиться с этой птицей…

Лайн не слушал. Мысли его в гораздо большей степени занимала обнаруженная проводка. Он еще раз предостерег Леггата и отправил его на своем автомобиле домой.

После этого Лайн опять спустился во двор и занялся поисками. Вскоре он позвонил Леггату, но никто не ответил.

В самом деле, Леггату грозила большая опасность. Что предпримет Фэн Су? Можно было ожидать всего. Последние события показали, что Фэн Су не остановится ни перед чем.

Во всяком случае Клиффорд оценивал деятельность «Радостных рук» совсем иначе, чем Леггат. С точки зрения любого европейца, этот союз выглядел только забавным. На самом же деле за ним стояли преступления и смерть.

После обеда Клиффорд Лайн встретился с одним из высших чинов Скотланд-Ярда. В это солидное учреждение Клиффорд направился с рекомендательным письмом из министерства иностранных дел. Совещание длилось гораздо дольше, чем он предполагал; в результате Лайн избавился от одной из самых серьезных своих забот. Из Скотланд-Ярда он поехал в Суннингдель. Если его что-либо и продолжало еще беспокоить, то только судьба Фердинанда Леггата.

Дверь его дома была заперта. Джоэ Брай мирно дремал на диване. Джоэ Брай был зол. Его раздражало затворничество. Он внимания Клиффорда не укрылось, что Джоэ, по-видимому, нарушил обещание не выходить из дома.

— Когда я сижу взаперти, это отражается на моем настроении и самочувствии. — При этом Джоэ виновато поглядел на своего друга. К Клиффорду он испытывал почтение.

— Ты выходил из дома! — вскричал Клиффорд. Быть может, это было не так уж опасно. Никто в Суннингделе не знал Джоэ, да и вряд ли хоть один человек в Англии, за исключением Фэн Су, знал его в лицо.

— Я вышел только затем, чтобы сорвать себе пару цветочков, — пояснил Джоэ. — Ты знаешь, Клифф, в цветах есть что-то чудесное, приводящее меня в благое расположение духа. Ты занят своим делом, ты шпионишь, а я при мысли, что могу очутиться на лугу, где цветут колокольчики…

— Уже не сезон для колокольчиков! — холодно возразил Клиффорд. — По-видимому, ты имеешь в виду львиный зев.

— Нет, нет, колокольчики! — решительно запротестовал старик. — Они росли у дерева и, Клифф… — Старик закашлялся. —Я встретил самую красивую девушку в мире.

Клиффорд пристально посмотрел на него, и Брай залился краской.

Неужели это смелый искатель приключений, обладавший железной волей? Человек, который был нищим и достиг богатства своим упорством и презрением к закону. Клиффорд онемел от удивления.

— А почему бы и нет? — задорно осведомился Джоэ. — Я еще не стар, мне не так давно перевалило за пятьдесят. — В словах этих таился вызов, но Клиффорд не обратил на это внимания. — Очень многие не поверили бы, что мне уже пятьдесят.

— Ты столетний старый грешник, а по уму тебе нельзя дать и десяти лет, — ответил добродушно Клиффорд. — Кто она такая, эта девушка, Джоэ?

— Этого я не знаю. Прекрасная девушка с чудесной фигурой. Несколько рыжевата, но это свидетельствует о том, что она умница. Ах, что за девушка!

И он восторженно покрутил головой.

— Чудесная фигура? Быть может, она полновата? — неожиданно резко осведомился Клиффорд.

— Нет, она очень хорошо сложена, — уклонился от прямого ответа Джоэ. — И молода. Ей не больше двадцати пяти лет. И какой цвет лица! Клифф, на ее щеках цветут розы!

— Ты, по-видимому, хочешь сказать, что она краснощекая? — переспросил не питавший склонности к романтизму Лайн и расхохотался. — Ты не спросил, как ее зовут?

— Нет, я этого не сделал. Ведь это дурной тон — ни с того ни с сего спрашивать девушку, как ее зовут!

— Если бы ты ее спросил, то она ответила бы тебе, что ее зовут Мабель Нарз.

Лицо Брая вытянулось.

— Мабель Нарз? — спросил он, и в голосе его зазвучало смущение. — Что? Моя племянница?

— Она в столь же малой степени твоя племянница, как я твой дядя, — сказал Клиффорд. — Ваш род имеет ряд ответвлений. Она приходится тебе кузиной в девятнадцатой степени родства. Седьмая вода на киселе. Ваше родство настолько отдаленное, что для того, чтобы его установить, надо запастись подзорной трубой. Но, Джоэ, в твои годы!

— Пятьдесят! — пробормотал Джоэ. — Но зато в мои годы мужчины более постоянны!

— Я надеюсь, что ты не сказал ей, кто ты?

— Нет, я только намекнул, что мне не приходится заботиться о средствах на жизнь.

— Значит, ты ей сказал, что богат? И что же, ее глаза не разгорелись, когда она узнала об этом?

— Что ты хочешь этим сказать? — спросил Джоэ, защищаясь от нападок.

— Ты выжил из ума, — решил Клиффорд. — А как поживает кули?

— Спасибо, хорошо. Он все время молил отпустить его, но я этого не сделал.

— Сегодня вечером он может убираться отсюда. Когда я вспоминаю о нем, меня охватывает тоска по хорошей бамбуковой трости и обычаям Юньнаня. Я полагаю, тебе известно, что он хотел, чтобы мы задохнулись. Сегодня утром я обнаружил сверток серы, который он пытался подбросить нам в трубу.

Клиффорд прошел в ванную навестить своего пленника.

Кули, по-видимому, был мирно настроен. Он забился в угол и закутался в одеяло. Лайн осмотрел рану. К его изумлению, она затянулась.

— Отпустите меня до захода солнца, — попросил кули. — Я чужой человек в этой стране, и в темноте мне будет нелегко найти дорогу в город.

Что-то в поведении кули показалось подозрительным Клиффорду. Он вспомнил о том, что ему сообщил Джоэ.

— Я вижу, ты хочешь поскорее выбраться отсюда, — сказал он. — Почему?

Кули смущенно опустил глаза.

— Ты боишься?

Китаец по-прежнему смотрел в пол.

— Ты боишься, как бы тебе не пришлось умереть этой ночью?

На сей раз вопрос попал в цель. Китаец испуганно вздрогнул и с ужасом поднял глаза на Лайна.

— Говорят, что ты дьявол и можешь читать в сердцах людей. То, что ты сказал, — и в его голосе зазвучало отчаяние, — правда. Я боюсь умереть, если останусь на ночь в твоем доме.

Клиффорд присвистнул:

— В котором часу ты боишься умереть?

— Через два часа после восхода луны, — ответил не колеблясь кули, и Клиффорд кивнул.

— А теперь ты свободен. Можешь идти. — И он указал ему путь на Лондон. Вернувшись к Джоэ, он сообщил новость, выведанную у кули.

— Наступление произойдет сегодня. Что нам делать? Мы могли бы позвонить в соседний город и вызвать на помощь роту солдат, мы могли бы сообщить в полицейское управление и тем самым взять на себя ответственность за жизнь этих уважаемых немолодых людей. Но мы могли бы и сами отразить нападение.

Клиффорд Лэйн отнесся к происходящему с юмором. И расхохотался. Его лицо покраснело, на глазах выступили слезы. А когда Клиффорд Лэйн безудержно смеялся, это означало, что кому-то следовало остерегаться.

Слаттерс-коттедж и Сунни-Лодж находились в одной миле от Суннингделя. Они были расположены в пустынном месте, несмотря на то, что в сотнях метров от них проходило шоссе на Портсмут. Ближайший сосед Клиффорда редко бывал здесь. Он был родом из Ланкашира и предпочитал жить среди своих земляков.

По другую сторону Слаттерс-коттеджа находился огромный участок, принадлежавший какому-то обществу.

— Я думаю, что они попытаются похитить у меня из бумажника документ. По-видимому, произойдет перестрелка. Если делом руководит Спедуэлл, а он у них начальник штаба, то будут применены глушители.

К вечеру небо покрылось облаками и стало душно. Солнце исчезло за тучами. Клиффорд Лайн отправился в СунниЛодж. Но он не вошел в дом, полагая, что у Стефена Нарза нет желания видеть его. Вместо этого он без разрешения углубился в парк и нашел Джоан на теннисной площадке.

Вкратце рассказал он ей о предпринятых мерах предосторожности:

— Я думаю, что к концу недели опасность минует. Мне удалось заинтересовать министерство иностранных дел и вывести из спячки Скотланд-Ярд.

— Я никак не могу понять, из-за чего, собственно, весь этот шум, — заметила она. — Насколько мне известно, все сводится к тому, что Фэн Су хочет раздобыть еще одну акцию.

Он кивнул.

— Но почему ему нужна эта акция? Мистер Нарз пытался было мне объяснить, но я ничего не поняла.

Они шли по аллее. Из дома Нарза их нельзя было заметить.

— Я всегда предполагал, что Джоэ выкинет какую-нибудь глупость. То, что вы называете основными акциями, на самом деле паи на право участия в управлении компанией. Двадцать пять акций находились у меня, остальные двадцать четыре — у Джоэ. При этом устанавливался такой порядок, при котором в случае смерти одного из нас акции переходят к компаньону. Когда я уехал по делам в Пекин, я неожиданно получил телеграмму от Джоэ. Он запрашивал меня, не буду ли я возражать против того, чтобы отец Фэн Су получил несколько акций. К несчастью, перед отъездом из Сянтаня я выдал Джоэ доверенность. Когда я вернулся, то обнаружил, что Джоэ не только отдал девять акций этому китайцу, но и поделил остальные сорок поровну между мною и им.

Джоан все поняла:

— Но, мистер Лайн, из-за чего все эти волнения? Большинство акций у вас, и вы не собираетесь их ни продавать, ни уступать.

Горькая усмешка скривила губы Клиффорда.

— Я ведь уже говорил, что в случае смерти одного из владельцев акций они переходят к другому. И теперь у Фэн Су двоякая возможность добиться своего. Или он путем каких-либо интриг добьется того, что я ему отдам недостающую акцию, или… — Он не закончил фразу.

— Или он убьет вас, — спокойно сказала она. Он кивнул.

— Ему начинает изменять удача, — продолжал Лайн. — Если он убьет меня этой ночью, то его попросту арестуют. Но как бы он ни был хитер, он все же продолжает оставаться китайцем и думает по-китайски. И это его погубит. Он разрабатывает грандиозные планы и считает их непогрешимыми. Он не допускает мысли, что их можно разрушить.

Несколько мгновений они шли молча. Затем она спросила:

— А если ему удастся похитить меня — это звучит несколько патетически, — что произойдет ?

— Мне придется рассчитаться с ним, и он знает, что я это сделаю.

Она почувствовала, как кровь прилила к щекам. Напрасно пыталась она сохранить спокойствие.

— Вы ничем не обязаны мне, мистер Лайн, — сказала она слабым голосом. — Я давно хотела вам сказать об этом… Теперь, когда оказалось, что мистер Джоэ Брай жив… Вы не обязаны жениться на мне. Я дала обещание мистеру Нарзу, потому что… потому что это было ему необходимо.

Ей было очень трудно произнести эти слова. Значительно труднее, чем она предполагала, и это открытие смутило ее. Каждое слово уносило частицу ее счастья. Она взглянула на него, их взгляды встретились.

— А других причин жениться у вас нет, — продолжала она. При этом она покачала головой, словно желая предвосхитить его ответ.

— Чтобы продолжить род? Нет, — ответил он, и она почувствовала, как улетучивается ее мужество. — И не для того, чтобы потакать сумасбродству Джоэ Брая. Все эти причины, вынудившие меня отправиться в Англию и из светского человека превратиться в дикаря, обросшего бородой, потеряли значение. В этом вы правы. И все же есть нечто, побуждающее меня жениться.

Он нежно обнял ее и прижал к себе. Но не поцеловал. Она заглянула в его внимательные глаза и прочла в них все. Дрожь пробежала у нее по телу. Раскаты грома вывели их из оцепенения. Она испуганно вздрогнула. Клиффорд тяжело вздохнул, отступил в сторону и положил руки ей на плечи.

— В следующую пятницу в вашей семье состоится свадьба, — сказал он просто. Затем нагнулся и поцеловал ее.

Призрачными вспышками промелькнули первые молнии. Клиффорд, насвистывая песенку, возвращался в Слаттерс-коттедж.

— Ночью будет гроза, Джоэ, — приветливо сказал он, входя в комнату.

Джоэ попытался спрятать лист бумаги, над которым корпел в отсутствие Лайна.

— Ты что, составляешь новое завещание?

Мистер Брай смущенно кашлянул, и Клиффорд догадался, в чем дело. Много лет назад Джоэ после долгих колебаний и извинений признался ему в своей слабости и показал тетрадку со своими стихами.

— Не сочиняешь ли ты стихи? — спросил шепотом Клиффорд.

— Нет, нет, этого я не делаю, — возразил Джоэ. — И чего только ты не выдумаешь?

Раздались раскаты грома, от которых домик Клиффорда задрожал. Молния прорезала небо.

— Все небо в огнях, — возвышенно заметил Джоэ.

— Сегодня твоя очередь поджаривать колбаски, — ответил его прозаически настроенный друг. И они отправились на маленькую кухню стряпать ужин.

Гроза длилась всего лишь час. Но то был лишь пролог В девять часов стемнело, словно зимой. Горизонт закрыли тучи. Клиффорд старательно запер ставни и положил на диван четыре заряженных ружья.

— Это напоминает мне о бурях, бушевавших в Великом Океане, — сказал Джоэ. — И о буре, которую я пережил в Харбине еще задолго до того, как кто-либо из вас, желторотых птенцов, показался в тех краях.

Он бросил взгляд на письменный стол, за которым пытался излить свое вдохновение, и тяжело вздохнул.

— Насколько мне удалось установить, она приходится мне троюродной сестрой, — заметил он. — Сестра ее отца вышла замуж за сына моей тетки.

— Черт побери, о ком это ты бормочешь? — изумился Клиффорд.

— О ней! — кратко ответил Брай.

По-видимому, Мабель произвела сильное впечатление на это любвеобильное сердце.

— Я надеюсь, что гроза не слишком сильно напугала ее. Девушки всегда боятся непогоды…

— Я лично предпочел бы, чтобы развязка наступила ночью, а не утром, — заметил Клиффорд, отправляясь на кухню. — Если нам и суждено утонуть, то уж лучше при лунном свете.

Джоэ последовал за ним.

— О чем это ты болтаешь? Кто нас утопит? — спросил он нервно. — Куда мы направляемся?

— В открытое море, — спокойно ответил Клиффорд, нарезая колбасу.

25

Мабель не принадлежала к числу барышень, боящихся грозы. В то время как ее чувствительная сестрица забилась в погреб, она спокойно расхаживала по комнате, рассказывая Джоан об удивительном утреннем приключении.

— Кто другой сказал бы, что он стар, но я утверждаю, что он очень интересен. К тому же он несметно богат, дорогая Джоан.

Мабель было двадцать пять лет. Она была полновата и не пользовалась особым успехом у молодых людей. Они ограничивались тем, что танцевали с ней, играли в неттинг и порой приглашали ужинать.

И все уклонялись от некоего важного для нее вопроса. Дважды, впрочем, просили ее руки и сердца. Однажды ей сделал предложение какой-то совершенно невыносимый молодой человек, представленный ей на балу. Затем оказалось, что молодой человек актер и служит на выходных ролях в одном из опереточных театриков. Второй искатель ее руки был деловым знакомым отца. Он сделал ей предложение еще тогда, когда носил траур по своей второй жене. Его третьей женой Мабель быть не пожелала.

— Я люблю мужчин, успевших перебеситься и пообломать себе рога, — уверенно заявила Мабель. Блеснула молния, и она зажмурилась. — Прошу тебя оказать мне любезность и задернуть шторы.

Джоан очень интересовало: кто же был этот новый знакомец Мабель?

— Молодым людям никогда нельзя доверять — они так легкомысленны… Но зато мужчины в зрелом возрасте… А к тому же он так богат. Он рассказал мне, что собирался купить поместье лорда Кнослея. Затем он хочет купить дом в Парк-Лейн. У него три «Роллс-Ройса». Ты только подумай — целых три!

— Но кто он?

На этот вопрос Мабель не смогла ответить. Ее девичья скромность не позволила узнать имя незнакомца.

— Он живет здесь где-то поблизости. Я думаю, что он снял себе дом в Суннингделе.

— Сколько ему лет? Мабель задумалась.

— Около пятидесяти, — ответила она. — Но какая сильная гроза, Джоан, будь так любезна, пройди в погреб поглядеть, что творится с нашим глупым ребенком.

Джоан спустилась вниз и обнаружила глупого ребенка сидящим на плетеном стуле. Голову Летти прикрыла газетой. Она наотрез отказалась подняться. Мабель огорошила возвратившуюся в комнату Джоан вопросом:

— Что у твоего ужасного приятеля никто не гостит? Сначала Джоан не поняла вопроса. Она никогда не называла так Клиффорда.

— Приятеля? Ты имеешь в виду мистера Лайна?

И тут же она догадалась — Мабель говорила о Джоэ Брае.

Это открытие было таким неожиданным, что она не смогла даже расхохотаться. Смущенно глядела она на Мабель. К счастью, старшая дочь Нарза, занявшись своим рукоделием, не заметила того впечатления, какое произвел ее вопрос.

— Меня удивило, что он направился к Слаттерс-коттеджу. Затем мне пришла в голову мысль, что, возможно, он гостит у мистера Лайна. Ведь Лайн богат, и у него может остановиться кто-либо из его богатых друзей.

Джоан промолчала. Да и что она могла сказать? Она обещала Клиффорду сохранить в тайне известие о пребывании Джоэ Брая в Слаттерс-коттедже. И в то же время ей очень хотелось увидеть, как вытянется лицо Мабель, когда ей станет известно, кто этот незнакомец.

Пробило десять часов, а мистер Нарз еще не вернулся из города. Неожиданно за дверью послышались легкие шаги. Гроза затихла, хоть в отдалении продолжали слышаться раскаты грома. Джоан прошла к входной двери и обнаружила в ящике для писем мокрый от дождя конверт с надписью: «Для мисс Мабель».

Она отнесла письмо по назначению. Мабель распечатала конверт и вытащила большой лист бумаги, исчерканный в различных направлениях. Она прочла, и глаза ее заблестели.

— Это стихи! — взволнованно воскликнула она.

Как печален свет! Мы бродим с широко раскрытыми глазами, И не замечаем то, что перед нами.

Пока прекрасная женщина не озарит нас, как солнечными лучами. Эту истину каждый узнать рад. Даже если ему за пятьдесят. Письмо было без подписи. Мабель была восхищена.

— Как хорошо сказано, как романтично! — восклицала она. — Он, должно быть, сам опустил письмо в ящик.

Неожиданно она сорвалась с места и побежала к дверям. На дороге было темно. Дождь перестал. На мгновение она заколебалась. Следовало ли ей догонять его? Прилично ли это? И не будет ли это истолковано как погоня за мужем? Но у нее было наготове оправдание: обычно в это время Джоан ходила отправлять почту. Быстрыми шагами она пошла по дороге. Ее сердце трепетало от радости. На повороте она остановилась. Увы! Незнакомца не было видно.

Неожиданно ей стало страшно, она повернулась и бросилась домой. Но не успела она сделать и нескольких шагов, как что-то опустилось ей на голову, и чья-то грубая рука зажала ей рот. Она лишилась чувств…

Джоан напрасно ждала Мабель в своей комнате. Услышав, как хлопнула дверь, она спустилась вниз и выглянула. Вспышки молний освещали всё вокруг. Мабель не было видно.

— Мабель! — позвала она.

Она несколько раз громко выкрикнула имя кузины, но никто не откликнулся.

Джоан испугалась.

Она вернулась в комнату и вызвала слугу. Слуга был медлительный и неповоротливый старик. Дожидаясь его, она неожиданно вспомнила о черном снаряде, оставленном ей Клиффордом. Она взяла его с собой. Теперь у нее имелось хоть какое-то оружие. Наконец появился слуга.

— Мисс Мабель ушла?

— Она скоро вернется.

Он смущенно поглядел на окна и на бушевавшую непогоду.

— У меня очень слабые нервы. Я не выношу грозы.

— Пойдемте со мной! — приказала Джоан и выбежала из дома. Слуга не повиновался. Он полагал, что прогулки в такую погоду не входят в круг его обязанностей.

26

Клиффорд Лайн с ружьем в руках сидел у порога своего дома. В свете карманного фонарика он увидел возвращающегося Джоэ.

— Куда, черт возьми, тебя носило? — осведомился изумленный Клиффорд. — Я думал, ты спишь.

— Я отлучился всего лишь на минутку, — беззаботно ответил Джоэ. — Я прошел через заднюю дверь… Поблизости никого не было.

— Ладно. Ты можешь вернуться через парадный ход, — строго сказал Клиффорд. — Весь лес кишит китайцами-головорезами.

— Право, смешно, — проворчал, входя, Джоэ.

— Быть может, это и смешно, но еще смешнее будет, когда тебя, старого дурня, найдут в Суннингдельском лесу с перерезанной глоткой.

— Я вовсе не стар. Мне всего лишь пятьдесят один год, — огрызнулся Джоэ. — И всем это известно.

Клиффорд Лайн знал, что не имеет смысла спорить с Джоэ по поводу его возраста. Вечером он несколько раз выходил из дома, но ничего подозрительного не обнаружил. С юга проникнуть в дом можно было по дороге, проходившей через пустырь. Для того чтобы оградить себя от неожиданностей, он протянул через дорогу черную бечевку, увешанную колокольчиками. Колокольчики эти он купил в Лондоне. Но громовые раскаты заглушили бы их звон даже в том случае, если бы кто-нибудь наткнулся на них. Он все еще сидел на ступеньках крыльца. Джоэ попытался было петь, но Клиффорд велел ему замолчать.

Пробило одиннадцать часов. На усыпанной гравием дорожке раздались чьи-то шаги. Он поднялся. Кто-то шел, не таясь, по дорожке, пощелкивая по гравию тростью. Через несколько мгновений Лайн смог различить силуэт пришельца, направлявшегося к дому. Клиффорд окликнул его.

— Не бойтесь. Я один, — донеслось в ответ. Это был Фэн Су.

— Остановитесь там, где вы находитесь, — приказал Клиффорд. — С некоторых пор я не доверяю китайцам.

Пришелец остановился, и Клиффорд услышал его смех. Сильный и пряный запах духов донесся до Клиффорда. Но в запахе этом не было ничего неприятного.

— Прошу прощения, — любезно заметил Фэн Су. — Право, я очень жалею о своей неловкости. Я хотел бы вам сказать, что пришел для дружественных переговоров. Я знаю, что минувшей ночью кое-кто из моих слишком горячих людей привлек ваше внимание. Уверяю вас, это было против моей воли. И я примерно их наказал. Вы лучше, чем кто бы то ни было, знаете, какие они дети. Они вообразили, что вы обидели меня и…

— Кто там? — раздался из дома голос Джоэ. Клиффорд резко обернулся и приказал ему молчать.

Слышал ли Фэн Су? А если и слышал, то узнал ли голос Джо. »? По-видимому, нет.

— Ах? У вас гостит приятель? Это очень разумно, — продолжал китаец вежливо. — Как я замечаю…

— Послушайте, я не намерен тратить время на шутки. Вы проиграли, Фэн Су.

— Вы ошибаетесь, — ответил китаец. — Глупо с вашей стороны, Лайн, отказываться объединить наши деньги. Через пять лет я буду самым могущественным человеком в Китае.

— Вы хотите завоевать Китай? Не так ли? — осведомился Клиффорд. — Быть может, и Европу?

— Быть может, — ответил Фэн Су. — Вы лишены дара предвидения, мой любезный друг. Вы не хотите признать, что наша раса благодаря своей численности станет в грядущих войнах решающей силой. Регулярная желтая армия будет решать судьбы Европы. Подумайте, Лайн, огромная Наемная армия! Она будет защищать тех, кто больше заплатит. Армия, которая будет стоять у порога Европы.

— Чего, собственно, вы хотите?

Фэн Су сделал вид, что ему обиден тон Лайна:

— Скажите, разве обязательно нам быть врагами? Я не питаю к вам злобы и хочу приобрести у вас по сходной цене одну акцию нашей компании.

Клиффорда поразило спокойствие Фэн Су. Никогда бы Фэн Су не осмелился сделать подобное предложение, если бы не имел какого-то преимущества.

— А что вы предложите мне за нее? — спросил он. Он услышал, как учащенно задышал китаец.

— Нечто очень ценное. Ценное для вас, мистер Лайн, — с расстановкой начал китаец. — У вас в доме приятель. А я не хотел бы говорить при свидетелях. Не хотите ли пройтись со мной по дорожке?

— Ступайте вперед, — коротко бросил ему Клиффорд. Фэн Су повиновался приказу.

— Существует на свете женщина… — начал Фэн Су. Лайн схватил китайца за горло. И что-то холодное и жесткое уперлось в грудь Фэн Су.

— Вы захватили Джоан Брай? — процедил Лайн. — Вы это хотели сказать?

— Право, не стоит… — начал было китаец.

— Скажите мне, где она?

— Сожалею, что лишен возможности удовлетворить ваше любопытство, — насмешливо проговорил Фэн Су. — А если вы намереваетесь угрожать мне, то…

Он снял шляпу, словно собираясь вытереть пот со лба. Неожиданно раздалось шипение, и в лицо Клиффорда ударила струя какой-то едкой жидкости.

От внезапной боли Клиффорд выронил револьвер.

В ту же минуту Фэн Су нанес ему хорошо рассчитанный удар. Еще мгновение — и Клиффорд лежал на земле.

Китаец наклонился к нему и торопясь полез за бумажником. Он прощупал подкладку пиджака и услышал шуршание — под подкладку была зашита бумага.

Но ему не пришлось осуществить задуманное. На дороге послышались шаги, и его зоркие глаза различили силуэт женщины. Предчувствие спасло Джоан Брай. Она остановилась на повороте дороги и, вглядываясь в темноту, спросила:

— Кто здесь?

Фэн Су узнал ее голос. Он вскочил и в бешенстве воскликнул:

— Мисс Брай!

Но и она узнала его. На мгновение ее сковал ужас, но когда он бросился к ней, Джоан собрала последние силы и метнула вперед снаряд.

Черный снаряд упал у самых ног Фэн Су.

Раздался громкий взрыв, и на мгновение дорога, лес и Слаттерс-коттедж осветились яркой вспышкой магния. В паническом ужасе китаец бросился в лес и исчез из виду. Несмотря на то, что вспышка магния ослепила его, он все же сумел добраться до изгороди, отделявшей лес от дороги. Где-то поблизости послышался шум автомобильного мотора. Фары были погашены.

Какие-то люди вынесли из автомобиля девушку, находившуюся в беспамятстве, и швырнули ее в канаву, шедшую вдоль дороги. Затем автомобиль на полной скорости умчался прочь.

Четверть часа спустя начались поиски Мабель Нарз. Счастье обнаружить ее и оказать ей первую помощь выпало Джоэ Браю.

27

Фэн Су, поджав ноги, сидел на одном из диванов своего с излишней роскошью обставленного кабинета. В комнате стоял запах пряных восточных благовоний. Стрелки на часах лондонских башен показывали четыре. В неясном утреннем свете вырисовывались крыши и башни большого города.

В этот час великие люди Китая принимают простых смертных. Фэн Су сидел в своем пышном шелковом халате, в башмаках, подбитых мягким фетром. Знаки отличия на его головном уборе свидетельствовали о его высоком сане, присвоенном, впрочем, самовольно.

Он курил длинную трубку с крохотной головкой. Но то не был опиум, — он предпочитал табак. Маленькая китаянка скромно сидела в отдалении, поминутно вставая, чтобы разжечь ему трубку или же подлить чай. Болезненного вида китаец восседал у его ног. Китаец был одет в европейское платье. Рядом с ним лежала шляпа. Фэн Су взял пиалу и сделал глоток.

— Из всех людей, живущих в этой проклятой стране, я выбрал тебя, Ли Фу, — сказал Фэн Су, отставляя чашку. — Я готов щедро наградить тебя, если тебя ожидает удача — ты получишь дополнительную награду. Мне рекомендовали тебя как очень храброго человека, а также потому, что ты хорошо знаешь этот город, в котором я не был после окончания университета. — На рябом лице Ли Фу ничего не отразилось.

— В этой стране действует закон, который очень суров для чужеземцев, — сказал он. — Меня могут арестовать, посадить на пароход и отправить в Китай. Я уже просидел три месяца в тюрьме, в которой нельзя даже с кем-нибудь словом перемолвиться. И потом, Фэн Су, в Китае я — покойник. В Ляньхэ губернатор поклялся вывесить мою голову в корзинке над городскими воротами.

Фэн Су сосредоточенно курил, посылая к потолку кольца синего дыма.

— Ляньхэ — не весь Китай, — заметил он. — Да к тому же многое в ближайшем будущем переменится. Кто знает, не суждено ли тебе самому в один прекрасный день стать губернатором. Я щедро награждаю своих друзей. Ты получишь много денег. И не мексиканские доллары или медь, а золото. Много золота. Я знаю место, где хранится статуя из чистого золота…

И он заговорил об Урге — этой Мекке монголов, о городе, где множество священных реликвий, в том числе и золотая статуя Будды, и где в подземельях Живого Будды хранятся сокровища, ценность которых невозможно выразить в деньгах.

Ли Фу слушал с бесстрастным видом. Нелегко ему было принять решение. С одной стороны — мрачная Пентонвилльская тюрьма, а с другой стороны — щедрое вознаграждение, обещанное Фэн Су. Он был не так беден, как большинство китайцев, живущих в Лондоне, но перед таким крупным вознаграждением он не мог устоять.

— У тебя есть преимущество — ты женат на белой, — продолжал высоким голосом Фэн Су. — Это существенно облегчает тебе задачу. И никто ничего не узнает.

Ли Фу раздумывал:

— Чего ради ты поручаешь это мне? Я не раб твой, а у тебя достаточно людей, повинующихся тебе во всем.

Фэн Су стряхнул пепел. Жестом он дал понять китаянке, что больше не желает курить, и откинулся на шелковые подушки.

— Мудрец сказал: «Отдай рабу приказ, и он исполнит повеление господина». Но я не могу стоять за спиной каждого из моих рабов и говорить им: «Сделай вот это». Если бы я сказал: «Ли Фу оскорбил меня и должен умереть», то ты бы простился с жизнью. Потому что легко отнять у другого жизнь. Но на этот раз тот, кто выполнит мой приказ, должен быть умен и хитер. Иначе я испорчу себе репутацию.

Ли Фу раздумывал. Быстро вращал он большими пальцами рук. Мысль его лихорадочно работала. Ему представлялся случай сразу заработать сумму, значительно превосходившую все, что могла дать ему торговля кокаином или шулерская игра. Его жена не была чистокровной белой, но выглядела так, что могла выдавать себя за белую. Она уже сняла помещение, в котором должно было находиться заведение определенного пошиба.

Фэн Су знал о намерениях Ли Фу. Все, что происходило в китайской колонии Лондона, было ему известно: об этом ему сообщали приближенные.

— Тебе придется заплатить вперед, — сказал Ли Фу. Последовала вежливая торговля, потому что два китайца никогда не сходятся на первой цене.

Наконец Ли Фу получил разрешение удалиться.

Человек, находившийся в маленькой прихожей, привык ждать приема у своего начальника. Но на этот раз ждать пришлось дольше, чем обычно. Ожидание утомило майора Спедуэлла и привело в дурное настроение.

— Вам удалось договориться? — осведомился он. Фэн Су взглянул на него из-под опущенных век.

— Да, иначе и быть не могло, — сказал он.

— Я не думаю, что вам удастся без особого шума захватить девушку, — заметил Спедуэлл, и, закурив сигару, опустился в кресло. — Вы играете с огнем, и я опасаюсь, что разразится большой скандал, — сказал он. — Лэйн был в Скотланд-Ярде.

— Скотланд-Ярд… —усмехнулся китаец.

— Это не смешно, — оборвал майор. — Эти ищейки, напав на след, времени не теряют. За мной в течение всего дня следили…

Фэн Су от неожиданности приподнялся:

— За вами? Спедуэлл кивнул:

— Я полагал, что эта новость вас заинтересует. Скажу вам больше. Мисс Брай находится под охраной. Этот Леггат причинил нам гораздо больше вреда, чем вы предполагаете. Что вы думаете с ним сделать? — спросил он неожиданно. Фэн Су пожал плечами.

— Отпущу его на все четыре стороны, — заметил он равнодушно.

Спедуэлл жевал сигару и поглядывал на закрашенное белой краской окно.

— Скотланд-Ярд извещен и приступил к работе, — выразительно заметил он. — Не думаете ли вы, что если мы заберем в плен Лайна, то он потом разболтает обо всем?

— Возможно. — В голосе Фэн Су слышались усталость и нетерпение. — И все же с ним поступят так, как я решил, В этой стране я не могу развернуться. — Он встал и прошелся по комнате. — В Китае все обстояло бы значительно проще. Лайн… Что было бы с ним в Китае? В один прекрасный день обнаружили бы его обезглавленный труп в какой-нибудь пустынной местности. Или на него надели бы солдатский мундир и запрятали бы в какой-нибудь крепостной каземат. А женщина эта меня интересует…

— Мисс Брай?

— Да… Она, как мне кажется, красива, очень красива. И я был бы рад видеть ее в нашей национальной одежде. Для Лайна было бы ужасным ударом — знать, что она находится в моей власти где-то в Китае и что его отделяют от нее мои войска…

Спедуэлл медленно приподнялся с кресла. Лицо его исказил гнев.

— Эту вашу прекрасную мечту выбросьте из головы раз и навсегда, — сказал он холодно. — С молодой девушкой ничего не должно произойти, ничего подобного.

Фэн Су улыбнулся:

— Вы меня забавляете, Спедуэлл. Какое значение вы, англичане, придаете своим женщинам! Разве можно ради них ставить на карту столь многое? Впрочем, я пошутил. Она не представляет для меня ровно никакого интереса. Я скорее откажусь от всех женщин мира, чем от вашей дружбы.

Но не так-то легко было рассеять сомнения Спедуэлла. Он отлично понимал, при каких обстоятельствах его помощь больше не потребуется Фэн Су. Он знал, что настанет момент, когда Фэн Су захочет избавиться от соучастников, и что Фэн Су готовится к этому.

— Что происходит в Китае? — спросил майор, желая сменить тему разговора.

— Решающий час близок, — ответил тихо китаец. — Командующие обеими армиями пришли к соглашению. Вей Бафу готов выступить из Харбина, а Шицзало сконцентрировал свои войска в районе Пекина. Теперь все упирается в деньги. Орудия были погружены, но мне не удалось их отправить. Вей Бафу нужна лишь амуниция. Как только я смогу распоряжаться резервным фондом Юньнаньской компании, все сильно упростится. Но генералы, разумеется, хотят получить свою долю. Четыре миллиона вознесут меня на китайский трон.

Спедуэлл задумчиво покручивал свои маленькие усики:

— А сколько придется заплатить, чтобы удержаться на этом троне?

Но вопрос не смутил Фэн Су.

— Лишь бы мне добраться до власти, а там будет нелегко меня устранить, — сказал он. —Стоит мне гарантировать европейским державам концессии, и их интересы совпадут с моими.

Спедуэлл с изумлением слушал рассуждения этого коммерсанта, желавшего ценой золота овладеть троном, на котором до сих пор восседали династия Мин и маньчжуры, завоевавшие этот трон личной доблестью.

Фэн Су продолжал развивать свои планы. Близился день, ночные тени рассеялись, и даже Тауэр, в котором угасло столько честолюбивых жизней, в свете утреннего солнца утратил свою мрачность.

28

Обстоятельства принудили мистера Нарза заночевать в городе.

— Право, не стоит беспокоить отца, — сказала Мабель своей младшей сестре. — К тому же мистер Джоэ сказал мне, что они не хотели причинить мне зла: эти люди спутали меня с Джоан.

— Джоэ? Джозеф? Что он — еврей? — спросила Летти.

— Во всяком случае он не похож на еврея, — ответила осторожно Мабель.

Клиффорд не видел свою невесту ни в этот богатый событиями вечер, ни на следующее утро. Он знал лишь, что ее спутали с Мабель. Беспокойство все сильнее овладевало им. Немедленно же по прибытии в город он отправился в Скотланд-Ярд. Там его успокоили, сообщив, что в СунниЛодж отправлен для охраны отряд полицейских.

— Но вам тоже следует позаботиться об охране, — добавил улыбаясь полицейский инспектор, после того как Клиффорд рассказал о проделке Фэн Су. — Этот трюк со шляпой — давнишнее изобретение.

Клиффорд согласился с ним.

— Да, я и сам удивляюсь, что дал себя так одурачить, — сказал он.

— Что касается мисс Брай, то я послал в Суннингдель специального человека, приказав не отставать от нее ни на шаг, — продолжал инспектор. — Только что я получил от него донесение. Он сообщает, что автомобиль Нарза в неисправности, так что им не составит особого труда следить за ним.

— Слава Богу, — облегченно вздохнул Клиффорд.

Затем он отправился к себе на квартиру и занялся приготовлениями к набегу, который собирался предпринять следующей ночью. В пять часов дня он позвонил в Слаттерскоттедж. Ему ответил Джоэ.

— Я только что беседовал с Джоан, — сказал он. — У девушки на редкость светлая голова. Подумай только, я спросил ее, сколько мне лет, и она ответила мне…

— Об этом ты мне расскажешь в другой раз, — заметил Клиффорд. — Мне было бы неприятно узнать, что она солгала даже из вежливости. А теперь слушай: ты должен приехать ко мне к одиннадцати часам вечера. Примерно около девяти явятся двое или трое людей — это сыщики из Скотланд-Ярда. Они охраняют Сунни-Лодж. Как только они прибудут, ты выедешь в город. Ты меня понял?

— И она мне сказала, — голос его дрожал от волнения, — что Мабель испытывает ко мне симпатию. Так она мне и сказала.

— Она может быть спокойна — соперниц у нее не будет, — невежливо заметил Клиффорд. — Ты слышал, что я тебе сказал, старый, сумасшедший петух?

— Да, конечно, слышал, — спокойно ответил Джоэ. — Послушай, Клифф, она сказала, то есть Джоан: «Я никогда не видела, чтобы Мабель кем-либо так интересовалась, как… »

— Значит, к одиннадцати часам, — повторил Клиффорд.

— Джоан говорит…

— И не вздумай звонить Джоан. Кто-либо из прислуги, или Нарз, или, что еще хуже, одна из дочерей могут узнать, кто ты на самом деле, — сказал Клиффорд. — И тогда тебе нельзя больше видеть Мабель.

— Я не могу ей позвонить при всем желании. Она отправилась в город. И она сказала…

— Отправилась в город?

Это сообщение поразило Клиффорда, но прежде чем он успел задать вопрос, Джоэ продолжал:

— Она отправилась в город покупать платья. Этот Нарз вовсе не так плох. Он сказал ей, что она может не стесняться в расходах. Он совсем не плохой малый, этот Сте-фен.

Клиффорд задумчиво повесил трубку. Щедрость и Сте-фен Нарз были настолько несовместимы, что сообщение Джоэ обеспокоило его.

Джоан Брай, явившись в контору своего родственника, была заинтересована тем, при каком условии Нарз готов распространить на нее свою щедрость. Разумеется, ей хотелось бы иметь приданое. Особенно ей не хватало именно одежды. Мистер Нарз был скуповат, и за последние три года она сшила себе всего два платья.

Она застала Стефена Нарза за его рабочим столом. Погруженный в глубокую задумчивость, он обхватил голову руками. За последнюю неделю с ним произошла поразительная перемена. Он нервничал, и малейший шум заставлял его вздрагивать. Джоан показалось, что, увидев ее, он чуть не вскрикнул от испуга.

— Ах, это ты, Джоан, — сказал он, задыхаясь. — Садись.

Он дважды попытался выдвинуть ящик своего стола, но руки его дрожали и он не мог попасть ключом в замочную скважину. Наконец ему это удалось, и он извлек шкатулку с деньгами.

— Все должно быть на уровне, — сказал он, и она почувствовала, что силы его на пределе. — Все надо сделать так, как пожелал бы старый Джоэ. Ты ведь не сказала девушкам, зачем едешь в город?

Она покачала головой.

— Это хорошо. А то бы они поехали вместе с тобой и захотели бы также обновить гардероб. А я сейчас не могу себе этого позволить. Купи все, что сочтешь нужным, и выбери самое дорогое и лучшее. — Говоря это, он придвинул к ней пачку банкнот. — Я попрошу тебя лишь об одном. — Он отвел глаза, по-видимому, не в силах встретиться с ней взглядом. —Ты знаешь, Джоан, я совершил несколько спекуляций. Я финансирую многие предприятия. — И он нервно провел рукой по лицу, по-прежнему отводя взгляд. Джоан напряженно выжидала. — И, между прочим, я заинтересован в одном модном ателье — Мадам Феррони, 704, Фицрой-сквер. — Неожиданно он охрип. — Это не особенно изысканный район. Она занимает несколько комнат на третьем этаже. Но я был бы рад, если бы некоторые, из платьев ты приобрела у мадам Феррони.

— Охотно сделаю это, — ответила Джоан. Просьба Нарза позабавила ее.

— Хорошо, если бы ты направилась прямо к ней, — закончил он, глядя в сторону. — Но если тебе не понравятся модели, то можешь ничего не покупать. Я обещал, что рекомендую тебе ее фирму. И был бы доволен, если бы ты выполнила мою просьбу.

Он записал адрес фирмы на карточке и протянул ее Джоан.

— Не думай только, что у нее нет хороших фасонов только потому, что район не из престижных, — продолжал он. — И знаешь, я попрошу тебя не заставлять шофера ждать перед каждым магазином. На поездки у нас уходит уйма денег, а в ателье тебя наверняка задержат. Отпускай каждый раз такси. Если тебе не хватит денег, скажи мне. Я охотно дам тебе, сколько будет нужно. Итак, до свидания.

Его лицо было мертвенно-бледным, а в глазах сквозил ужас; она пожала его холодную влажную руку и почувствовала страх. Она пыталась поблагодарить, но Нарз резко отклонил благодарность.

— Ступай к мадам Феррони, — сказал он. — Я обещал, что ты навестишь ее.

Дверь захлопнулась. Он выждал, пока она не вышла на улицу, затем встал и запер дверь. Не успел он вернуться на свое место, как отворилась дверь в комнату заседаний и на пороге показался Фэн Су. Стефен Нарз повернулся к нему и окинул его взглядом, полным ненависти.

— Я сделал это, — воскликнул он хрипло. — Но если с девушкой что-либо случится, Фэн Су…

Фэн Су улыбнулся и смахнул со своего элегантного костюма пылинку.

— С ней, мой милый, ничего не случится, — сказал он нежно. — Это всего лишь шахматный ход в нашей игре. И ход этот — тактически вынужденный. Он должен обеспечить успех всему стратегическому плану.

Нарз неожиданно схватил трубку.

— Я задержу ее, — прохрипел он. — Я позвоню Лайну, и он опередит ее.

Фэн Су по-прежнему улыбался, но не спускал взгляда с телефонного аппарата и нервных рук, держащих трубку.

— Это было бы катастрофой для вас, — сказал он. — Вы задолжали мне пятьдесят тысяч фунтов и никогда не сумеете их вернуть.

— Не смогу вернуть? — переспросил Нарз. — Вы, по-видимому, забыли о том, что я наследник Джоэ Брая.

Китаец расплылся в улыбке, обнажив белые зубы.

— Наследство вступает в силу только после того, как завещатель умирает, — сказал он.

— Но ведь Джоэ Брай умер! — прохрипел Нарз.

— Джоэ Брай, — сказал китаец холодно, постучав сигаретой по крышке золотого портсигара, — жив. Вчера вечером я собственными ушами слышал его голос.

29

Джоан не долго размышляла над тем, что именно вызвало такую перемену в поведении Нарза. Вскоре ее подозрения улетучились, и она предалась мыслям о своих покупках. Предстоящие хлопоты были приятны: они порадовали бы всякую женщину, а Джоан в ее положении и подавно. В автомобиле она пересчитала деньги — оказалось триста двадцать фунтов. Для нее, никогда не имевшей в руках более десяти фунтов, сумма эта показалась огромной.

Она передала шоферу адрес мадам Феррони и через несколько мгновений любовалась ловкостью, с которой он прокладывал себе путь сквозь поток автомобилей.

Фицрой-сквер обладает рядом особенностей: он расположен недалеко от основных торговых артерий западной части города и избежал печальной участи многих иных улиц. Старинные здания времен королевы Анны на других улицах превратились в уродливые жилые дома. Здесь же они были заняты под рестораны, клубы и конторы.

На доме 704 красовалось множество дощечек с наименованиями фирм. На самом верху Джоан заметила недавно выведенную надпись: «Мадам Феррони, модистка, третий этаж». Джоан заметила, что краска еще не просохла.

Выполняя просьбу мистера Нарза, она отпустила шофера и поднялась по лестнице. Запыхавшись, взошла на третий этаж и остановилась перед дверью, на которой значилось имя модистки. Джоан была в несколько приподнятом настроении — впрочем, это соответствовало цели ее визита. Надпись на дверях также была выведена свежей краской, которая еще не просохла. Она постучала, и ее тотчас же впустили в квартиру. Женщина, открывшая дверь, имела весьма непривлекательный вид. На ней было черное платье, подчеркивавшее желтизну кожи; под глазами синяки, приплюснутый нос, очень толстые губы. Несомненно, в этой женщине смешались две расы. Этнолог определил бы по ее раскосым глазам и цвету кожи, что в ней течет китайская кровь.

Джоан не проявила бы никакого беспокойства, если бы комната, в которую она вошла, не оказалась совсем пустой. Дверь тотчас же захлопнулась, хозяйка задернула плотную занавеску, висевшую на ней.

Джоан огляделась: кроме кресла и платяного шкафа, в комнате ничего не было. Перед креслом стоял накрытый чайный столик.

Из чайника подымался пар. Обещанных платьев не было видно, быть может, они висели в шкафу, стоявшем у стены.

— Прошу вас, не пугайтесь, мисс Брай, — сказала желтолицая женщина, пытаясь быть любезной. Но попытка эта не увенчалась успехом — лицо ее стало еще более уродливым. — Мои модели я храню в другой комнате. А здесь только принимаю своих клиенток.

— Зачем вы заперли дверь? — спросила девушка. Она чувствовала, что теряет самообладание.

Мадам Феррони попыталась расположить к себе посетительницу.

— Я не хотела бы, чтобы мне помешали, когда я принимаю у себя столь важную клиентку, — сказала она. — Ваш дядюшка, мисс Брай, вложил все свои деньги в это дело, и я хотела бы вам угодить. Я держу свои модели на Савойстрит, и мы отправимся туда. Там вы сможете выбрать все, что будет угодно. Но до этого мы побеседуем о ваших пожеланиях.

Казалось, что все эти фразы она заучила наизусть.

— Вы выпьете со мною чашечку чаю? — продолжала она. — Эта привычка стала мне мила с тех пор, как я живу в этой стране.

Джоан были безразличны привычки мадам Феррони. Запертая дверь внушала ей беспокойство.

— Мадам Феррони, — сказала она. — Я очень сожалею, что не могу остаться у вас дольше. Я заеду к вам позже.

Джоан отдернула занавеску и хотела открыть дверь, но ключа не оказалось.

— Как вам будет угодно, — сказала женщина. — Но я должна довести до вашего сведения, что если вы уйдете, мне грозит увольнение.

С изящной ловкостью китаянки она разлила чай по чашечкам, добавив молока, и подала одну из чашечек Джоан. Джоан хотела пить, но предпочла бы воду.

Джоан решила, что не следует обнаруживать свой страх, вызванный странной манерой этой женщины принимать посетительниц. Она жадно выпила чай. Модистка поднялась с места, взяла ключ и направилась к дверям. Дважды повернула она его в дверях — туда и обратно. Джоан не обратила на это внимания.

— Я сейчас надену шляпу, и мы поедем, — сказала мадам Феррони. С этим словами она сняла с вешалки черную шляпу. — Фицрой-сквер мне не нравится. Здесь слишком скучно. Но когда я сказала мистеру Нарзу, что покупательницы не захотят подниматься на третий этаж…

Чашечка выскользнула из рук Джоан и разбилась вдребезги. С проворством тигрицы китаянка бросилась к покачнувшейся девушке, подхватила ее и осторожно уложила на диван.

Едва она успела это сделать, как за дверью послышался шум. Мадам Феррони изменилась в лице.

— Здесь есть кто-нибудь?

Голос за дверью звучал резко и повелительно, и китаянка содрогнулась. Ее рука потянулась к ключу. Снова постучали.

— Отворите дверь, я вижу, что в замочной скважине торчит ключ, — сказал незнакомец за дверью.

Мадам Феррони поспешила к платяному шкафу и вынула его дно. Между дном и полом находилось пустое пространство.

Она подняла Джоан, отнесла ее в этот тайник и сверху заложила досками. Затем она заперла шкаф и направилась к двери. Прежде чем открыть, модистка собрала осколки чашки и выкинула их в окно.

Она еще раз оглядела комнату и, убедившись в том, что все в порядке, отперла дверь.

На площадке стоял полицейский. Мадам Феррони встречалась с полицией и признала в нем сыщика из Скотланд-Ярда. Она была замужем за китайцем и как-то этот человек арестовал ее мужа. Она узнала его, когда он заговорил, но тщетно пыталась вспомнить его имя.

— Эй, — сказал он, — где мисс Брай?

— Мисс… — Мадам Феррони наморщила лоб. будто впервые услышала это имя.

— Мисс Брай. Она явилась сюда пятью минутами раньше меня.

Мадам Феррони улыбнулась и покачала головой:

— Вы ошибаетесь, сюда никто не приходил.

Сыщик обошел комнату, внимательно всё разглядывая. Он увидел чашечку на столике и спросил:

— Что в шкафу?

— Ничего. Хотите убедиться? — спросила мадам Феррони и добавила: — Разрешите узнать, кто вы такой?

— Я сержант Ланг из Скотланд-Ярда, — ответил сыщик. — И вам это очень хорошо известно. Два года назад я произвел у вас обыск и вверг вашего мужа в немалое смущение, обнаружив склад наркотиков. Отоприте шкаф.

Мадам Феррони пожала плечами и исполнила это требование. Она широко распахнула дверцы шкафа. Сыщику не пришло в голову посмотреть, что скрывается под дном.

— Она была здесь и ушла? — спросил он. — Не так ли?

— Я не знаю, о ком вы говорите.

Он вынул из кармана кусочек белого картона, на котором рукою Нарза был записан адрес мадам Феррони. Он последовал за автомобилем на Фицрой-сквер и забрал у шофера карточку.

— Значит, теперь вы зоветесь мадам Феррони? Она кивнула. Неожиданно ее осенило.

— Здесь, в этом доме, этажом выше проживает еще одна мадам Феррони, — сказала она. — Это очень неудобно, когда в одном доме живут однофамильцы. Поэтому я собираюсь переехать отсюда.

Сыщик внимательно посмотрел на нее и заколебался.

— Я осмотрю и верхний этаж, — сказал он. — Подождите меня здесь, и если вы говорите неправду, то вам придется иметь дело со мной.

Она заперла за ним дверь. В углу комнаты находился небольшой телефонный аппарат. Она взяла трубку, нажала кнопку и заговорила с кем-то приглушенным шепотом.

Между тем сыщик уже поднялся на верхний этаж. Он остановился перед дверью и постучал.

— Войдите, — донесся приглушенный мужской голос. Ничего не подозревая, сыщик отворил дверь и переступил порог.

Если бы не шлем, стремительно опустившаяся на его голову дубинка убила бы его. Он покачнулся. Кто-то вторично нанес удар, уже бутылкой, и он, как подкошенный, упал на пол.

30

Когда Джоан Брай пришла в себя, она почувствовала тупую боль в голове. Прошло немало времени, прежде чем она сообразила, что находится одна.

Стены комнаты были без окон, и только на потолке имелось небольшое четырехугольное окно, в которое проникал слабый свет. В углу виднелась раковина. Невидящим взглядом уставилась она на металлический грязный кран, из которого капала вода.

Она встала, с трудом удержалась на ногах и прислонилась к стене. Потом попыталась двигаться. Каждый шаг отдавался мучительной болью в голове. Наконец ей удалось добраться до раковины. Она открыла кран и, подставив под струю ладони, утолила жажду. Затем она решилась на то, на что решились бы немногие женщины: подставила голову под кран, порадовалась тому, что последовала моде и остригла волосы. Она выпрямилась и выжала волосы. Головная боль несколько ослабла.

Джоан оглядела комнату в поисках полотенца и обнаружила на стене то, что искала. Полотенце было чистое. Джоан решила, что его повесили специально для нее. Вытерев лицо, девушка попыталась собраться с мыслями.

Она решила, что комнату приготовили специально для нее. Рядом с походной кроватью, на которой она очутилась после пробуждения, стоял стул, на стуле — поднос с хлебом и кофе.

Сколько времени прошло с той минуты, когда она впала в забытье? Она взглянула на свои часики — стрелки показывали половину пятого. К мадам Феррони она пришла в три часа. Значит, в беспамятстве она пробыла полтора часа. Куда ее перевезли за это время — неизвестно.

Она села на край кровати и попыталась обдумать свое положение. Под кроватью она обнаружила кусок грязного зеленого мешка. Ей удалось различить на нем три буквы: «М-А-Й».

Она вытащила мешок из-под кровати. Надпись выцвела, но все же можно было разобрать — «майор Спедуэлл».

Кто был этот майор Спедуэлл? Она напрягла память. Разумеется, она знала его… Она встречалась с ним. Это был тот, третий мужчина, который присутствовал на памятном ужине в конторе, ужине, прерванном неожиданным появлением Клиффорда.

По-прежнему ли она на Фицрой-сквер? А если и нет, то куда ее успели перевезти? В окне на потолке было матовое стекло. Она видела, как на стекло падали капли дождя, слышала завывание ветра.

Никаких иллюзий насчет того, в чьей власти она находилась, она не строила. Непроизвольно она сопоставила мадам Феррони с Фэн Су. Она вспомнила его искаженное лицо, освещенное вспышкой магниевой бомбы. Итак, она пленница Фэн Су!

Щемящая боль пронзила ее — Стефен Нарз! Стефен Нарз отдал ее в руки китайца! Она не любила дядю, но все-таки не думала, что он способен на такую подлость.

Скрипнула дверь, и она вскочила на ноги. Она сразу узнала вошедшего.

— Вы майор Спедуэлл? — осведомилась она и испугалась своего хриплого голоса.

На мгновение он был ошарашен.

— Да, я майор Спедуэлл. У вас отличная память.

— Где я? — спросила она.

— В надежном месте. Вам нечего беспокоиться. С вами ничего не случится. На моей совести многое… — На мгновение он заколебался. — От обмана до убийства. Но я все же не дошел до того, чтобы позволить Фэн Су сделать что-нибудь с вами. Вы здесь на положении гостьи.

— Почему? — спросила она.

— Такова прихоть рока. — В его смехе не было ничего веселого. — Вы ведь знаете: Фэн Су хочет получить от Клиффорда Лайна некую акцию — я предполагаю, что он вам рассказал об этом. Вам известно также, какое значение имеет эта бумага.

— И вы воображаете, что мистер Лайн отдаст вам ее как выкуп за меня?

— Да. В этом смысл всего дела, — ответил майор, изумленно разглядывая ее влажные волосы. — Мы поступаем как бандиты: держим вас в плену, чтобы получить выкуп.

Ее губы задрожали.

— Ваш приятель, по-видимому, очень высокого мнения о рыцарстве Лайна.

— Или, вернее, о его любви, — ответил спокойно Спедуэлл, — Фэн Су полагает, что Лайн любит вас больше всего на свете и отдаст акцию ради того, чтобы освободить вас.

— В таком случае Фэн Су предстоит пережить тяжелое разочарование, — сказала она. — Мы вовсе не любим друг друга, а что касается нашего брака, то он вовсе и не нужен, потому…

Но она замолчала, прежде чем выдала Джоэ Брая.

— Потому что старый Джоэ жив? Так? Мне все это известно, — сказал он и при этом саркастически улыбнулся. Выражение его лица менялось с молниеносной быстротой. — Нам известно все, и поэтому я беру на себя смелость утверждать, что Клиффорд Лайн влюблен в вас. В этом Фэн Су, несомненно, прав.

Бесполезно было спорить на эту тему. Она вторично осведомилась о том, где находится.

— В Пекхеме. Не вижу смысла скрывать от вас это. Если бы вам удалось улизнуть отсюда, то вы бы узнали об этом от первого же полицейского. Вы находитесь в одной из комнат, где переодевались работницы, делавшие во время войны гранаты. Удобств здесь никаких, но, к сожалению, сейчас мы лишены возможности предложить вам что-либо лучшее. Поверьте мне, мисс Брай, вам нечего бояться. Только у меня есть ключ от этого помещения. Вы находитесь в такой же безопасности, как и в вашей комнатке в Сунни-Лодже.

— Надеюсь, вы не оставите меня здесь, майор? — Она намеренно назвала его почетный военный титул. Он был тронут, но разгадал ее намерение.

— Я надеюсь, что вы будете благоразумны, — сказал он. — Если вы собираетесь взывать к моей чести и к моему рыцарству или напомнить мне о том, что я находился на службе у короля, то советую вам не тратить сил понапрасну. У меня очень толстая кожа. Когда-то меня выкинули из армии за обман, а сейчас я дошел до того, что полностью утратил чувство стыда.

— Вы, видно, шли по этому пути довольно долго, майор, — заметила она спокойно.

— Долго, — повторил он и добавил: — Единственное, что я могу вам обещать, — это то, что, пока я жив, с вами ничего не случится. — И она поверила ему.

Он вышел и запер за собой дверь. У здания его поджидал автомобиль.

В городской конторе майора ожидал Фэн Су. Беспокойно расхаживал он по комнате — неизвестность томила его. До сих пор он не знал, удалось ли перевезти мисс Брай в Пекхем. Похищение средь бела дня было рискованным предприятием.

— Да, — доложил Спедуэлл. — Она находится там. — Он взял со стола сигару, откусил кончик и закурил. — Как долго вы собираетесь держать ее в плену?

— А как долго Клиффорд Лайн заставит нас ждать? — ответил китаец и добавил: — Как поживает сыщик?

— При смерти, — последовал краткий ответ. — Но, возможно, и выживет. Этого одного будет достаточно, чтобы нас с вами отправить на виселицу.

Лицо китайца стало пепельно-серым.

— При смерти? — прохрипел он. — Но я ведь приказал им…

— Вы приказали оглушить его. И они с таким рвением выполняли ваше поручение, что он был на волосок от смерти, — ответил майор. — Полицейский сержант не Бог весть что за персона, но когда одного из них убивают, то весь Скотланд-Ярд поднимается на ноги.

— Скажите, какое задание было у сыщика? — спросил китаец.

— Он должен был охранять мисс Брай. Я предупреждал вас. Единственное, что мы еще можем предпринять, так это перевезти его на пароход. Но, к несчастью, не сейчас. Быть может, это удастся нам позже. Вы бы доставили его куда-нибудь, в один из ваших укромных уголков, и переждали, пока все не утихомирится. Кстати, помимо него, будут еще пассажиры?

— Быть может, я сам уеду, — сказал Фэн Су. — И в этом случае вы поедете вместе со мной.

— А вы не собираетесь подождать, пока Клиффорд Лайн вручит вам свою акцию? Китаец пожал плечами.

— Она завтра же будет у моих людей, — ответил он самоуверенно. — Разумеется, во всей этой истории я должен оставаться в тени. А затем, когда я буду в открытом море, опасность мне не грозит.

Майор Спедуэлл расхохотался:

— И вы полагаете, что ни мисс Брай, ни Стефен Нарз не выступят с обвинением против вас?

Фэн Су покачал головой.

— Не позднее, чем сегодня вечером, все будет кончено… — прошептал он.

Майор Спедуэлл закусил губу. У него были свои соображения.

«Не позднее, чем сегодня вечером? — подумал он. — А что будет со мной после сегодняшнего вечера?» Он хорошо знал Фэн Су. Тот щедро расплачивался со своими слугами и сообщниками, но не более. В последнее время майор не пользовался особым расположением хозяина: кое-какие интонации, взгляды, брошенные Фэн Су своим желтолицым слугам — все свидетельствовало об этом. Спедуэлл был хитрым человеком и обладал острым чутьем.

— А что будет с Леггатом? — спросил он.

— Леггат может отправляться к дьяволу! Я всегда знал, что он ненадежен. Нам, к сожалению, пришлось немало потрудиться, чтобы доказать это.

— Вы его пригласили на сегодняшнее заседание ложи? — спросил Спедуэлл.

— Нет, — коротко ответил китаец.

Заметив, что резкий ответ может возбудить подозрения у собеседника, он добавил:

— Нельзя больше иметь дело с Леггатом. Он — пьяница, и в этом его беда. Но вы, дорогой майор, вы незаменимы. Я не знаю, что бы я делал без вас. Вы уже составили схему закладки фугасов?

Он вдруг стал приторно любезен, но обмануть майора было нелегко.

— Что за гениальное изобретение, — продолжал Фэн Су, восхищенно уставившись на Спедуэлла своими темными глазами. — Вы — гений! Вы действительно незаменимы!

Спедуэлл знал, что в его проектах не было ничего гениального. То было обыкновенное инженерное решение, известное любому военному специалисту. Но лесть, расточаемая Фэн Су, внушала опасения.

По своему образованию и роду службы майор был инженером, а затем артиллеристом, Но успеха он достиг благодаря своему уму и умению точно оценить любое положение. Несомненно, он был опытным стратегом. И сейчас он почувствовал, что на него надвигается опасность, что в его жизни должна произойти какая-то перемена — и не к лучшему.

До встречи со Стефеном Нарзом оставалось два часа, и Спедуэлл решил прикинуть, что ему грозит.

Он взял карандаш и на клочке бумаги набросал все возможные варианты. Затем он принялся решать эту головоломку. Постепенно ему удалось найти выход. Он понял, как спасти если не всех, то хоть одну или две жизни от надвигавшейся катастрофы..

Затем он старательно сжег в камине клочок бумаги и направился в соседнюю комнату, бывшую его мастерской. Он напряженно работал там целый час. В половине седьмого он вынес из дома прямоугольный черный ящичек и тяжелый ранец. Все это он бережно погрузил в автомобиль и тронулся в путь.

Он ехал по узеньким улочкам, которые вели к реке. На счастье, он тут же разыскал лодочника, и тот доставил его на пароход.

У трапа с ним поздоровался китаец с непроницаемым, как маска, лицом. Китаец предложил помочь перенести пакеты, но майор отказался.

Капитан парохода и казначей были неграми, последний — добродушнейший человек. Когда-то Спедуэлл спас ему жизнь: он не дал Фэн Су обрушить свой гнев на черного малого. Это вмешательство предотвратило кровопролитие, потому что негры племени кру стоят друг за друга.

Очутившись на пароходе, Спедуэлл вызвал к себе казначея.

— Не надо рассказывать Фэн Су, что я побывал на пароходе, — сказал он. — Я привез с собой кое-что, что хочу захватить в плавание.

— Вы собираетесь с нами? — осведомился казначей.

— Очень может быть, — ответил майор. — Я еще не знаю. Но самое главное, чтобы никто не узнал о том, что эти вещи находятся на борту.

Казначей отвел его в большую каюту на носу парохода.

— Как давно в этой каюте перевозят пассажиров? — спросил майор, нахмурившись.

— Пока в ней не было пассажиров. Фэн Су распорядился приготовить ее для одного пассажира.

— Я полагаю, что не для него — он занимает каюту капитана. Кто же займет эту каюту?

Казначей не знал. Он показал майору, куда можно спрятать его груз. Спедуэлл бережно опустил вещи на пол.

— Я схожу за замком, — заметил черный казначей и удалился.

Спедуэлл воспользовался его отсутствием и наполнил стоявший в каюте сундучок квадратными коричневыми брикетами, которые поочередно извлекал из своего ранца.

Едва он успел закончить свою работу и закрыть сундук, как вернулся казначей.

Спедуэлл поднялся и отряхнул с колен пыль:

— А теперь слушайте внимательно, Хаки. Кто имеет доступ к радиостанции?

— Или я, или один из моих китайских боев. Аппарат находится в моей каюте. Но почему вы об этом спрашиваете?

Спедуэлл вернул ему ключ от сундучка:

— Возьмите ключ и не вздумайте его потерять. Если вы получите от меня радиограмму: «Все в порядке», то отоприте этот сундучок и выкиньте его содержимое в море. Я полагаю, что вы получите мое извещение до того, как мы выплывем из канала. Вы меня поняли?

Хаки кивнул, и глаза его расширились от удивления

— Я не понимаю, чего вы хотите, но выполню ваше поручение, господин майор. Это контрабанда?

Спедуэлл уклонился от ответа. Не сказал он и о том, что и радиограмма может быть совсем иного содержания. Об этом он еще успеет сообщить — кризис пока не наступил.

— А что если вы поедете вместе с нами? — спросил негр.

— В этом случае, — заметил Спедуэлл, лукаво улыбаясь, — я шепну вам текст на ухо. При условии, что к тому времени буду жив.

31

Джоэ Брай появился на Клердж-стрит вскоре после десяти. Из-за туч стемнело раньше, и Джоэ Брай смог выбраться из Суннингделя задолго до положенного часа. — Ночь обещала какие-то приключения, и это волновало его до крайности: приключения Джоэ любил.

— Это была чудесная идея, Клифф, впустить меня в дом с черного хода. Меня никто не видел, — сказал он.

— Это мало меня беспокоит, — заметил Клифф. — Фэн Су знает, что ты жив.

Лицо Джоэ Брая вытянулось. Эта новость лишила его предвкушаемого удовольствия.

— Мне удалось привлечь на свою сторону одного из служащих конторы Нарза, — рассказывал Клиффорд. — Его зовут Перкинс, я затратил на это гораздо больше времени, чем денег. Он принадлежит к числу старомодных порядочных людей. Что, сыщики на своих постах?

Джоэ кивнул.

— Я был несколько разочарован, когда увидел их, — сказал он. — Они похожи на обыкновенных людей. Они выглядят, как ты или я. Трудно предположить, что они сыщики.

— Вот это и является их достоинством, — рассмеялся Клиффорд. Затем он задумался на мгновение и спросил:

— Скажи, ты говорил с Джоан?

— Нет. Ты ведь запретил мне говорить с ней, — ответил Джоэ с чувством собственного достоинства.

— Не знаешь, вернулась ли она? — Клиффорд вздохнул. — Я не могу сейчас сам позаботиться о ней. Скотланд-Ярд выделил специального человека, который должен охранять ее. Я полагаю, что вскоре мы получим его донесение.

— Каким образом тебе удалось добиться того, что Скотланд-Ярд взялся за дело? — спросил любопытствуя

Джоэ. — И почему, если они решили нам помочь, они не арестуют Фэн Су?

— Потому что у них нет доказательств, необходимых для ареста кого бы то ни было по этому делу, — ответил Клифф.

Лишь теперь Джоэ осознал всю сложность борьбы с Фэн Су — этой борьбы во мраке.

— Твое любопытство по поводу Скотланд-Ярда вскоре будет удовлетворено. А вообще говоря, в этом учреждении нет и капли романтики. Сегодня вечером ко мне явится инспектор Уиллингс, и мы вместе с ним спустимся вниз по реке. Ты умеешь плавать, Джоэ?

— Разумеется! Я умею все, что должен уметь толковый парень, — ответил тот с пафосом. — Раз и навсегда выкинь из головы мысль, будто бы я ни на что не способен. Человек в пятьдесят лет находится в расцвете своих сил. Я тебе неоднократно говорил об этом.

Вскоре появился инспектор Уиллингс — худощавый и язвительный человек, весьма нелестно думавший о людях. В представлении Джоэ Брая он более походил на детектива, чем те трое мужчин, что повстречались ему в Суннингделе. Он произвел на него впечатление честнейшего человека, не способного ошибаться.

— Вам известно, что сегодня утром мы обыскали «Ум-гени»? Она отплывает ночью.

Клиффорд кивнул.

— Мы ничего не нашли. Ничего, что походило бы на контрабанду. По-видимому, они доставят этот груз позже — на «Умвели». Это судно такого же тоннажа и типа, что и «Умгени». Они стоят рядом. Но «Умвели» отплывает только через месяц и по пути зайдет в Ньюкасл. Вы ничего не слышали о Ланге? Так зовут сержанта, которому я поручил охрану мисс Брай.

Клиффорд покачал головой. Инспектор продолжал:

— Я полагал, что он поддерживает связь непосредственно с вами. Должно быть, он вернулся вместе с ней в Суннингдель. Итак, мистер Лайн, каковы, по вашему мнению, планы этого китайца?

— Вы имеете в виду Фэн Су? Насколько мне известно, он собирается стать в Китае родоначальником новой династии императоров. Для того чтобы достичь этой цели, ему надо было бы, согласно логике вещей, разбить всех генералов. Но он избрал более легкий путь. Каждый генерал имеет свою стоимость — вы не должны упускать из виду, что китайцы совершенно лишены патриотизма. Им неизвестно чувство, именуемое любовью к родине. Вся их политика определяется целиком их личными эгоистическими стремлениями. Им недостает широты кругозора. Генералы их не кто иные, как разбойники крупного масштаба. Исход битвы зависит целиком от того, сколько дезертиров окажется у каждой из воюющих сторон. Под стратегией в Китае понимают умение выколотить наивысшую цену за свою измену и умение до последнего момента скрывать свои намерения.

— А Нарз — он для меня полнейшая загадка, — сказал Уиллингс. — Я не знаю, зачем он нужен Фэн Су или его людям. Этот человек никогда не был гением. И в то же время он вряд ли годится для того, чтобы быть чьим-либо орудием.

— Нарз может оказаться для них очень полезным. На сей счет вы не обманывайтесь. Несмотря на то, что он близок к банкротству, он имеет прекрасные связи. Он знаком с директорами всех крупнейших фирм и обладает познаниями, которых нет у Фэн Су и которые нужны ему при проведении ряда финансовых дел. Если Фэн Су добьется успеха, то возникнет необходимость раздачи ряда ценных концессий, и Нарз явится агентом Фэн Су. В настоящее время он всего лишь двусмысленная личность, и Фэн Су это известно. Деньги, которые он одолжил ему, связали его с делом китайца в гораздо меньшей степени, чем он предполагает, но в ближайшем будущем Фэн Су привяжет Нарза к «Радостным рукам» железными цепями. Возможно, что ритуал приема в союз оттолкнет его, но я в этом сомневаюсь.

Он взглянул на часы.

— Пора двигаться в путь, — сказал он. — У меня есть электрическая моторная лодка, она ожидает нас в Ваппинге. Вы захватили с собою огнестрельное оружие?

— Я не пользуюсь им, — весело ответил инспектор. — Со мной моя трость, и мне ее достаточно. К тому же она действует без шума. Но, как я вижу, нам предстоит пустая трата времени. Мы обыскали «Умгени»…

— Я не собираюсь осматривать «Умгени», но схожее с ней судно стоит рядом с нею.

— Но ведь этот пароход уйдет только через месяц.

— Ничего подобного! Он уйдет сегодня же, — ответил Клиффорд.

Инспектор расхохотался.

— По-видимому, вы слабо осведомлены о морских порядках, — сказал он. — У выхода из гавани его задержат, проверят документы, и если они окажутся не в порядке, то пароходу не выбраться с Темзы.

— А я вам говорю, что бумаги окажутся в порядке, — уверенно возразил Клиффорд.

32

В глазах художника лондонский порт имеет много привлекательного. Здесь стоят грузные океанские пароходы — добрая половина мировой торговли сосредоточена в этом порту. В ясный вечер взгляду открывается симфония красок — сочетание жемчужно-серого, синего и буро-красного цветов. Это очень романтический уголок мира. Даже в зимний день, когда корабли приходят в туман и слякоть из далеких солнечных стран и располагаются на отдых в этих темных водах.

Выдался пасмурный и темный летний вечер. Порывистый северный ветер скользил по воде и пронизывал прохожих до костей. Поэтому те, кому было суждено провести этот вечер на воде, обращали мало внимания на романтические красоты гавани. Клиффорд разыскал свою моторную лодку — она стояла у каменных ступеней лестницы. Они быстро уселись, лодка отчалила от берега, проскользнула под кормой норвежского парусника и выплыла па середину реки. Из мрака показалась моторная лодка полицейского дозора, полицейские окликнули их и, по-видимому, удовлетворившись ответом, предоставили продолжать путь.

Ветер благоприятствовал им — он дул с моря, и это давало им возможность плыть на малой скорости.

Клиффорд намеревался пристать к пароходу и незаметно добраться вместе с ним до Гревзенда. В Грсвзснде на пароход должен был явиться лоцман, чтобы проверить бумаги и выдать разрешение на выход в море.

Если бы их присутствие обнаружилось, то Уиллингс пустил бы в ход свой служебный авторитет и предложил бы еще один осмотр парохода.

. Справа и слева высились темные и молчаливые суда, освещаемые сигнальными огнями. Некоторые из пароходов были залиты ослепительным светом, и с них доносился веселый праздничный гомон, заглушаемый скрипом подъемных кранов.

Большие дуговые фонари освещали речную гладь. Проплыл запоздавший увеселительный пароходик: весь в огнях. ой казался плавучим дворцом. Были слышны веселые мелодии.

Четверо мужчин в моторной лодке были одеты в непромокаемые плащи и зюйдвестки. Это было очень разумно, потому что прежде чем они достигли середины реки, туман сгустился и пошел мелкий дождик.

— Честное слово, я тоскую по Китаю — там круглый год светит солнце, — проворчал Джоэ Брай, улегшись на дно лодки. Но никто не удостоил его ответом.

Через полчаса инспектор Уиллингс прошептал:

— Справа от нас стоят пароходы. У Суррей-сайд. «Умгени» и «Умвели» были не просто пароходами одного типа, они были близнецами: одинаковые черные трубы, своеобразные капитанские мостики и высокие передние палубы.

Кроме того, каждый из пароходов имел только одну мачту и позолоченное изображение Нептуна на носу.

Один из них — «Умгени» — был ярко освещен огнями. Рядом с ним стоял «Умвели», погруженный в мрак и безмолвие

— Вы не обыскали «Умвели»?

— Нет. я счел это лишним. Всего восемь дней прошло со времени его прибытия, и разгрузка еще не закончена.

— Но разгрузка производится ночью, — со значением сказал Клиффорд. — Пароход, разгрузившийся по ночам, может с тем же успехом принять новый груз.

Огни «Умгени» освещали и рубку «Умвели». Поэтому Клиффорд направил лодку к берегу: се поглотила черная тень, отбрасываемая пароходом.

— Для разгруженного судна оно слишком глубоко погружено в воду. — заметил он. и инспектор согласился.

— Он пойдет в Ньюкасл с балластом и там станет в док. — сообщил он. — По крайней мере гак мне сказали.

Пароходы невозможно было спутать: название «Умгени» было выведено огромными, в метр величиной, буквами на корме. Когда они подплыли к теневой стороне «Умвели». Лайн взглянул наверх. Что-то привлекло его внимание.

— Поглядите, — сказал он шепотом и указал пальцем на корму. — Буквы «„ел“ в названии парохода почему-то удалены.

— С какой целью?

— Они меняются именами Вот и все, — заметил Клиффорд. — Через два часа «Умвели» под именем «Умгени» с соответствующими документами покинет порт, а завтра переименованная «Умгени» уйдет в Ньюкасл

Они плыли в глубоком молчании; остававшаяся в тени моторная лодка была по-прежнему скрыта от посторонних глаз.

И все же, когда они проплывали мимо спущенной с парохода веревочной лестницы, их окликнули:

— Что за лодка?

— Плывем по своим делам, — ответил Клиффорд.

Он внимательно разглядывал пароход. Неожиданно он увидел на палубе постовых. Еще трое стояли на капитанском мостике. Из труб парохода валил дым.

— Слишком много охраны для парохода без груза, — заметил Лайн. Он ожидал, что караульный на палубе окликнет его, но тот оказался не так внимателен, как его товарищ у трапа — он повернулся и отошел в сторону. В то же мгновение Клиффорд направил лодку к пароходу и укрыл ее под бушпритом.

Затем он закрепил лодку при помощи чалки и по якорной цепи бесшумно поднялся наверх.

Вскоре кто-то позвал караульного, стоявшего на носу парохода. Тот пошел на зов и исчез из виду. Клиффорд дал знак своим товарищам, ожидавшим в лодке. Первым поднялся Уиллингс, за ним Джоэ Брай. Втроем они шли по палубе притихшего парохода.

Их четвертый спутник, убедившись в том, что им удалось благополучно подняться, согласно уговору отчалил.

На палубе не было ни души. Откуда-то доносились звуки губной гармоники. Им вторили удары молотка о металл. Где-то поспешно задраивали люк. Узенькая лестница вела вниз. Если бы они незаметно спустились с палубы, то укрыться на большом пароходе было бы нетрудно.

В узком коридорчике, в который они попали, миновав лестницу, они обнаружили тайник. Как раз под капитанским мостиком, двумя пролетами ниже, находилась большая каюта. Судя по тому, что стены были ободраны, в пятнах, можно было предположить, что раньше здесь размещался склад. Бра, тускло освещавшие каюту, должны были, по-видимому, придать ей жилой вид.

В каюте стоял стол и несколько стульев. На столе лежал пакет с маркой известной лондонской книготорговой фирмы. Совершенно новый ковер закрывал пол.

Помещение было довольно просторным — на всю ширину парохода, но потолки лишь метра три высотой. В дальней, окованной железом стене виднелись три двери: одна, закрытая на засовы и с висячим замком, другая — слегка притворена Клиффорд отворил ее и, осветив путь карманным фонариком, прошел в соседнее помещение.

Рядом была маленькая, лишенная окон каюта. Свежий воздух проникал в нее через вентиляционное отверстие, сделанное в потолке. В одном углу стояла металлическая кровать, привинченная к полу. В другом — находилась ванная с приспособлением для душа, по-видимому, недавно устроенного.

Шкаф, слишком большой для этого помещения, дополнял обстановку.

Услышав шаги на палубе. Клиффорд жестом пригласил своих спутников следовать за ним. Через щель в дверях он увидел, как вошел китаец матрос, огляделся по сторонам и направился к дверям. Тут он что-то сказал, и к нему подбежал второй матрос. Они тараторили на наречии, непонятном ни Клиффорду, ни Джоэ. По-видимому, то были южане: беседа их явно забавляла, потому что разговор поминутно прерывался хохотом.

Неожиданно один из них вытянул руку и, к ужасу Клиффорда, захлопнул дверцу в маленькую каюту. Прежде чем Клиффорд и его спутники смогли сообразить, что, собственно, произошло, звякнул засов. Затем захлопнулась дверь, которая вела в большое помещение. Они оказались в плену.

33

Этот день был для мистера Нарза на редкость несчастливым. Хоть он и не испытывал угрызений совести, но чувствовал известную неловкость из-за того, что причинил своей воспитаннице столько зла.

Неоднократно Фэн Су повторял, что с девушкой не случится ничего дурного. Но разум подсказывал ему, что эти заверения лживы.

Затем ему пришлось узнать, что Джоэ Брай жив. Это переполнило чашу. Эта новость была словно гром среди ясного неба и развеяла все его золотые сны.

Джоэ Брай жив!

История с наследством оказалась всего лишь шуткой Путь к спасению снова был закрыт. Его единственной надеждой оставался Фэн Су.

Стефен Нарз был слишком хитер, чтобы верить китайцу. И все же пятьдесят тысяч фунтов были поставлены на карту. Предполагал ли Фэн Су, что может потерять эти деньги или нет? А ведь если бы Стефен Нарз порвал с ним свои отношения, то деньги пропали бы. Банкротство? Разве не было оно всего лишь нелепым стечением обстоятельств, с которым могли столкнуться и более достойные, чем он, люди.

Лишь этот довод утешал Стефена Нарза в этот день. При одной только мысли о предстоящем вступлении в союз «Радостных рук» ему становилось тошно. Его злило то, что он опустился до одного уровня с преступными китайцами.

Он состоял членом двух тайных обществ и был достаточно осведомлен о различных ритуальных формальностях, с которыми связан прием в подобное общество. Поэтому вечер предвещал ему только утомительную скуку.

Поездка в южную часть Лондона не сулила ничего приятного даже днем, а уж в полночь, да для того, чтобы провести два часа в обществе каких-то кули, — это ли не повод для злости.

Спедуэлл обедал с ним в отеле и пытался исправить его настроение. Этот смуглолицый человек с проницательными глазами воистину обладал даром речи. Но и ему не удалось успокоить Нарза. Нарз не отличался особой щепетильностью, но со многим не мог примириться, чтя традиции. И чем больше он размышлял над тем, что должно было произойти, тем сильнее ненавидел надвигающуюся ночь.

— В этом нет ничего неприятного, — закончил свои пояснения Спедуэлл и закурил сигару. — Если кто и имеет право жаловаться, так это я. Вы, по-видимому, забыли, мистер Нарз, что я командовал индусской пехотой. В ней служили благородные, с европейским воспитанием люди. Неужели вы думаете, что я испытываю радость от того, что мне приходится якшаться с китайскими кули?

— Вы — другое дело, — ответил Стефен. — Вы солдат, охотник за удачей, вы можете приспособиться к любым обстоятельствам. Но скажите мне, что с Джоан?

— Она цела и невредима. О ней вам нечего беспокоиться, — спокойно ответил Спедуэлл. — Я не допущу, чтобы с девушкой что-нибудь сделали… Можете положиться на меня.

Время, по мнению Стефена, летело слишком быстро. Около полуночи они направились на Пиккадилли. Там они сели в автомобиль Спедуэлла и двинулись в путь. Всю дорогу Стефен расспрашивал о планах Фэн Су. Чего ради китаец захотел принять его в тайное общество? Какая ему будет отведена там роль?..

Спедуэлл терпеливо отвечал на вопросы, но явно испытал облегчение, когда они свернули в одну из улочек, ведших к мосту через канал.

— Мы приехали, — сказал он и вылез из машины.

Минут пять они шли пешком и наконец достигли узенькой улочки, шедшей вдоль кирпичной стены. Одинокий фонарь тускло освещал дорогу. Этот фонарь, по-видимому, не только освещал улицу, но и преграждал путь машинам и повозкам. Моросил дождь, и недовольный Нарз, тяжело вздохнув, поднял воротник пальто.

— Что это за место? — спросил он недовольным тоном.

— Наша фабрика — или, вернее, наши склады, — ответил Спедуэлл.

Остановившись перед дверцей, он отпер ее, а затем запер.

— Скажите, так ли уж было необходимо надевать фрак? — спросил Нарз.

— Разумеется, — ответил Спедуэлл. — Идите за мной. В скудном свете карманного фонарика Спедуэлла он разглядел, что они подошли к какому-то амбару, пристроенному к стене. В нем находилась пара грубых стульев.

— Во всяком случае, здесь сухо, — заметил Спедуэлл — Вам придется обождать. Я должен доложить Фэн Су о вашем прибытии.

Оставшись один, Нарз принялся расхаживать по настилу, размышляя, не окажется ли ритуал слишком торжественен и будет ли присутствовать Леггат. Вскоре дверь снова отворилась и вошел Спедуэлл.

— Вы можете оставить ваше пальто здесь, нам придется пройти всего лишь несколько шагов, — сказал он.

Следуя указаниям майора, Нарз явился во фраке и при белом галстуке. Теперь он достал из кармана лайковые перчатки и надел их.

— Пойдемте, — сказал Спедуэлл, выключил фонарик и повел его за собой.

Он подвел его к лестнице, спускавшейся в подземелье. У входа в подземелье застыли зловещие фигуры. Пришедших окликнули на незнакомом Нарзу языке.

Спедуэлл в ответ прошептал несколько слов, взял Нарза за руку и повел вниз по лестнице. У следующей двери их окликнули снова, и снова Спедуэлл пробормотал что-то в ответ. Кто-то постучал в дверь. Ее приотворили. Произошел обмен вопросами, потом Спедуэлл крепко сжал руку своего спутника и повел его дальше.

Они очутились в большой, пышно разукрашенной зале

Что это? Рука Спедуэлла задрожала или это показалось Нарзу?

Перед ним открылось странное зрелище. Первым его побуждением было — расхохотаться. Вдоль стен сидели китайцы в дешевых, скверно сшитых фраках. Вместо сорочек на них были манишки. У некоторых манишки выбились из-под фрака, обнажая голое желтое тело.

При этом у каждого были ослепительные запонки. Разумеется, всего лишь стекляшки. Все эти люди взирали на вошедших сосредоточенно и серьезно.

Приоткрыв рот, застыл и Нарз. У всех были вязаные белые галстуки и пара нитяных перчаток, которые они держали на коленях. Нарзу казалось, что он уже видел нечто подобное… В самом деле, он вспомнил… Примерно так же восседала бродячая капелла негров. Единственное различие заключалось в том, что эти люди принадлежали не к черной, а к желтой расе,

В четырех голубых китайских вазах дымились благовония. Сладковатый дым обволакивал помещение

У противоположной стены — на троне — сидел Фэн Су Поверх фрака он накинул пурпурное шелковое одеяние. На его голове блестела золотая корона, украшенная драгоценными камнями. В правой руке он держал золотой жезл, а в левой — блестящую державу, в которой причудливо отражались огни украшенных хрустальными подвесками канделябров.

Фэн Су призвал всех к молчанию.

— Кто тот, кто пришел к «Радостным рукам»? — спросил он.

Нарз взглянул на позолоченный символ, красовавшийся над головой Фэн Су.

Но прежде чем он успел разглядеть его, Спедуэлл ответил:

— О Сын Неба, да ниспошлется тебе бессмертие! К твоему трону припадает один из смиренных рабов твоих.

После этих слов китайцы хором запели, словно по знаку незримого дирижера.

Затем их пенис оборвалось так же неожиданно, как и началось

Пусть он приблизится, —сказал Фэн Су. Спедуэлла больше не было с ним рядом. Нарз решил, что он стоит за ним, но оглянуться не осмелился. Двое китайцев во фраках с чужого плеча подошли к нему и повели его по залу. Машинально он отметил, что его соседу справа следовало бы носить брюки подлиннее, по крайней мере сантиметров па десять. Но Нарз не был больше расположен смеяться — все происходившее утратило свою забавность. Его охватил страх: он чувствовал приближение какого-то ужасного события — какого именно, он не знал, не мог себе представить. Несмотря на то, что он замечал много забавного, ему было не до смеха.

Взгляд его привлек алтарь, украшенный ослепительными драгоценными камнями. На нем лежало человеческое тело, прикрытое белым покрывалом. К белому покрывалу было прикреплено большое окровавленное сердце…

Тщетно пытался он собраться с мыслями. Тщетно пытался он отвести глаза от окровавленного сердца… На покрывале был вышит ярко-красный китайский иероглиф

— Это всего лишь символ — восковая кукла, — шепнул ему кто-то на ухо.

Значит. Спедуэлл не покинул его — он стоял сзади. Это вернуло ему мужество.

— Повторяй за мной, — торжественно произнес Фэн Су. Голос его гулко звучал в подземелье.

— Я буду верным слугой «Радостных рук»…

Словно загипнотизированный Нарз повторил эти слова

— И я хочу поразить в сердце всех их врагов. И эти слова повторил он.

Неожиданно он вспомнил о Леггате. Он думал, что встретит его здесь, но Леггата, этого толстяка, нигде не было видно.

— Этим я засвидетельствую, — продолжал торжественно Фэн Су, — свою верность, свое чистосердечие, свою преданность союзу «Радостные руки»…

Ему в руку вложили какой-то предмет. Это был тонкий, остро отточенный кинжал.

— Занесите его над куклой — над сердцем, — прошептали ему на ухо. Машинально Нарз повиновался приказу. Машинально повторил он слова, подсказанные ему человеком, сидевшим на троне.

— И да умрут все враги императора.

— Разите в сердце, — прошептал Спедуэлл, и Нарз нанес удар.

Что-то дрогнуло иод ножом. Он почувствовал дрожь… Затем… Покрывало окрасилось в красный цвет, окрасилось кровью… С диким воплем схватил он покрывало и сорвал его.

— Боже — воскликнул он.

Перед ним лежал пораженный в сердце Фердинанд Леггат.

34

Он убил Леггата! Он убил его своими собственными руками! Он, никогда не тронувший даже кролика, убил человека! Алое пятно на белом покрывале расплывалось все больше и больше. Его руки окрасились кровью, он обернулся и бросился на этого дьявола в образе человека, шептавшего ему на ухо проклятые слова.

Спедуэлл смертельно побледнел. Он вытянул руки, пытаясь защититься от окровавленных рук Нарза, схватившего его за горло. Но тут что-то оглушило Нарза, глухая боль затуманила сознание, и он кулем повалился на пол. Жалобный вопль застыл на его губах.

Желтолицые люди оставались неподвижными. Они спокойно взирали на происходящее. Руки их покоились на коленях, а стекляшки запонок поблескивали мерцающим светом.

Час спустя майор Спедуэлл находился в роскошно убранном кабинете Фэн Су. Китаец читал книгу и рассеянно стряхивал пепел в серебряную пепельницу.

— Как поживает наш трепетный друг? — спросил он. Спедуэлл покачал головой. Он постарел лет на десять.

На белой сорочке виднелись отпечатки окровавленных пальцев.

— Мне кажется, он потерял рассудок, — обронил он. Фэн Су откинулся на спинку своего сиденья.

— Право, я не ожидал, — сказал он. — Кто бы мог подумать, что взрослый человек окажется таким впечатлительным? Он попросту трус и не годится для подобных вещей.

Спедуэлл промолчал. Быть может, он думал о том дне, когда сам в угоду китайцу ляжет на алтарь и какой-нибудь новичок направит кинжал в его сердце.

— А идея сама по себе великолепна. Все должно было кончиться лучше, чем кончилось, — продолжал Фэн Су. — Леггат был трусом и предателем — он заслужил смерть. Возможно, что впоследствии наш друг взглянет на происшедшее иными глазами. Особенно после того, как придет в себя и поймет, насколько он скомпрометирован.

Спедуэлл внимательно следил за своим собеседником

— Каким образом вы схватили Леггата? — осведомился он после продолжительного молчания.

— Он сам пришел ко мне. Я налил ему виски — он ничего не заметил, — неопределенно ответил Фэн Су. — Он предал нас. Впрочем, вам это известно. А теперь он мертв и с ним покончено. Что касается Нарза, то его жизнь также в наших руках.

Спедуэлл, лениво развалившийся в кресле, неожиданно подался вперед.

— Если бы он поверил, что стал убийцей, то это озна, чало бы, что он окончательно сошел с ума, — сказал Спедуэлл. — Как я вам уже сказал, Фэн Су, наша жизнь в его руках, а не наоборот.

Фэн Су, внимательно разглядывая свою сигарету, спросил:

— Куда вы его девали?

— Он в каменном каземате. Он успокоился — я дал ему морфия. Мы должны как можно скорее вывезти его из страны. «Умвели» отплывает сегодня ночью — доставьте его на пароход…

— Вместе с девушкой? Спедуэлл зажмурился:

— Что вы хотите этим сказать? Вы ведь собирались держать Джоан Брай в плену только до тех пор, пока Клиффорд Лайн не отдаст вам акцию?

Китаец, нахмурившись, задумчиво разглядывал струйку дыма.

— Вначале я действительно предполагал поступить таким образом, — признался он, — но за последние два часа… произошло многое… И я передумал. Мы сможем незаметно доставить ее в Китай и по одной из рек увезти в глубь страны… — Он дунул, и дым развеялся. — Она — прекрасна.

Майор Спедуэлл поднялся со своего места и подошел к столу. Он выпрямился во весь рост и оперся руками о стол.

— Она останется в Англии, — отчеканил он. Их взгляды встретились. Китаец расхохотался.

— Мой милый майор, — сказал он, — в организации, подобной нашей, может быть только один глава. И этот глава — я. Если я пожелаю, то она останется в Англии. Но если я захочу отвезти ее в Китай, то она уедет со мной. Надеюсь, вам это ясно?

С молниеносной быстротой Спедуэлл достал пистолет и приставил его к груди Фэн Су.

— Она останется в Англии, — резко сказал он. Его лицо приняло каменное выражение.

Китаец испугался. Майор никогда не видел его в таком состоянии. Но это длилось лишь долю секунды. Фэн Су снова овладел собой и натянуто улыбнулся:

— Хорошо, если вам так угодно, то она останется здесь.

Ссориться не следует. Где она? На фабрике? Ступайте и приведите ее сюда.

Спедуэлла изумило это желание.

— Вы ведь не хотели, чтобы ей стало известно, кто именно держит ее в плену.

— Это уже не имеет значения, — ответил китаец. — Ступайте и приведите девушку.

Спедуэлл направился к двери, но услышал шум выдвигаемого ящика. Он стремительно повернулся, и в то же мгновение раздался выстрел. Пуля оцарапала ему лицо и впилась в дверь.

Спедуэлл поднял револьвер и увидел, что Фэн Су бросился на пол. Не раздумывая, Спедуэлл кинулся к дверям и выбежал в комнату, расположенную рядом с приемной «императора».

Недалеко от кабинета Фэн Су находилось складское помещение. Три узких дорожки вели к воротам. Оставался только один путь к спасению. В конце складского помещения был распределительный щит освещения всей фабрики. Он подбежал и дважды выстрелил.

Спедуэлла обдало осколками стекла, и свет погас.

Затем он забрался наверх и, перепрыгивая с одного ящика на другой, достиг отворенных дверей. Несколько кули, не зная, что им предпринять, в нерешительности загораживали выход. Спедуэлл стремительно прыгнул на них — блеснул его револьвер — и проложил себе дорогу, прежде чем они пришли в себя от изумления.

Спедуэлл перебежал неосвещенный двор, забрался на крышу каземата и побежал по стене. Пока его преследователи соображали, что предпринять, он спрыгнул вниз и побежал вдоль канала.

35

— Здесь есть еще одна дверь, — неожиданно сказал инспектор Уиллингс.

Он осмотрел стены каюты при свете фонарика и обнаружил небольшую прямоугольную дверцу, также оказавшуюся запертой с другой стороны.

— Увы, ваше открытие особого значения для нас не имеет, — проговорил Клиффорд, осмотрев дверь. — Нам придется подождать, пока кто-нибудь не придет сюда, чтобы застелить постель. Если я не ошибаюсь в своих догадках, через два часа «Умвели» уйдет в плавание. Быть может, вы заметили, что все огни па пароходах погасли. Это означает, что сейчас меняют буквы в названиях.

— Чего они ждут? — проворчал Джоэ. —Я всегда предполагал, что они отчаливают во время прилива. Сейчас уровень воды поднялся выше всего. А в такую погоду достаточно темно для того, чтобы запрятать целый дредноут.

В двери, около которой они сидели, было множество небольших отверстий. Это давало возможность пленникам не только дышать, но и наблюдать за тем, что происходило в соседнем помещении. Снизу слышалось пыхтение динамо-машины. Затем раздался вой пароходной сирены.

— Похоже на то, что ваше предположение оправдается, — проговорил Уиллингс, — нам предстоит пережить много интересного.

На пароходе разворачивалась бурная деятельность. Сверху доносился топот ног и пение — команда поднимала лодку.

Без четверти три заскрипела якорная цепь, и в то же мгновение до слуха Клиффорда донесся знакомый голос.

Дверь в соседнюю каюту распахнулась, и в каюту величественно вошел Фэн Су. На нем была длинная, отделанная мехом, мантия.

— Это ваша комната, сударыня, вы будете здесь жить. Если вы будете шуметь или попытаетесь звать на помощь, я вынужден буду перевести вас в другую каюту.

Клиффорд с трудом подавил желание закричать, броситься на дверь. В дверях каюты стояла бледная девушка. Она была без шляпы, в мокром от дождя платье, но по-прежнему с гордо поднятой головой — в ее глазах светилась решимость. То была Джоан Брай.

36

Ночью Джоан разбудил шум. Тяжелые удары обрушивались на дверь. Затем она поддалась и разлетелась в щепы. На пороге стоял Фэн Су, вокруг суетились его приспешники. Китайца изумило спокойствие, с которым она дала перенести себя в поджидавшую на улице машину. Обстоятельства благоприятствовали Фэн Су. Улицы были пустынны, и никто не задержал два закрытых автомобиля, полным ходом мчавшихся к гавани. Лишь в заброшенном доке Джоан обнаружила, что у нее есть товарищ по несчастью — кроме нее, был еще один пленник. Из автомобиля высадили какого-то человека, голова которого была перевязана белым платком. Он тихо стонал.

По шатким мосткам она спустилась вниз, к воде, и чьи-то сильные руки перенесли ее в лодку. Что было дальше, она помнила плохо. Ее несли наверх по крутой лестнице и опустили на залитую дождем палубу. Она собрала все свои силы и выпрямилась. Перед нею стоял Фэн Су. Затем ее отнесли в каюту…

Фэн Су направился к двери и кого-то позвал. Джоан показалось, что он крикнул «Мамми». И тотчас же в каюту ввалилась жирная китаянка. Она обтерла руки о грязный передник.

— Это ваша ванная комната, — сказал Фэн Су, обращаясь к Джоан. Он нажал дверную ручку, и дверь распахнулась.

— Слушай, Ама, — и он заговорил с китаянкой на хунаньском диалекте. — Ты останешься при этой девушке. Не спускай с нее глаз. Если она вздумает кричать, то позаботься о том, чтобы она замолчала, а если ты этого не сделаешь… — И он угрожающе взмахнул тростью. Китаянка испуганно отпрянула к двери.

Пароход отчалил от своей стоянки. Сирены завыли в ночи. Джоан прислушалась к шумам и уловила потрескивание телеграфа и ритмичное постукивание машин. Все это казалось ужасным сном — нельзя было поверить, что это происходит наяву. И все же то была действительность. Она находилась на борту парохода, который плыл по направлению к морю.

Куда приведет ее это путешествие?

В памяти всплыли слова майора. Она знала, что он сдержал слово: раз китайцам пришлось взламывать дверь, значит, он не принимал участия в этой затее Фэн Су. «Но где же Спедуэлл?» — спрашивала она себя и не находила ответа.

Вдруг ее осенило: тот человек с завязанной головой… То был он. Но она отбросила эту мысль. Разве этот человек с непроницаемым лицом стал бы молить о пощаде?

— Вы будете спать, мисси, — пролепетала толстая Ама. все еще не пришедшая в себя после угроз Фэн Су. Она говорила на ломаном английском языке. — Я постелю мисси постель…

Она отворила дверь и прошла в соседнюю комнату. Джоан показалось, что она слышит шарканье ног. Она не обратила на этот шорох особого внимания, но вдруг услышала: — «Ты можешь выключить свет?» — И чуть не упала в обморок. Это был голос Клиффорда Лайна.

Прошло несколько мгновений, прежде чем она отыскала выключатель — он находился возле двери. Ее пальцы дрожали, и она не сразу смогла его повернуть. Как только свет погас, она почувствовала, что кто-то подбежал к ней. Сильные руки обхватили ее, и она, обессилев, разрыдалась и опустила голову ему на грудь. Воцарилось долгое молчание — слышались лишь всхлипывания молодой девушки. Затем кто-то робко произнес:

— Я ваш единственный родственник… —Это был Джоэ Брай. — Я считаю совершенно естественным, если молодая парочка…

— Заткни глотку! — приказал ему Клиффорд. За окном послышались шаги.

— Почему ты потушила свет? — раздался голос Фэн Су.

— Мисси раздевается, — ответил Клиффорд, поразительно подражая хунаньскому акценту толстой китаянки.

Он услышал, как Фэн Су недовольно проворчал:

— А почему она не раздевается у себя в спальне?

Но, по-видимому, ответ его успокоил, и он отошел от окна.

Через окно Клиффорд увидел, что пароход выплыл на середину фарватера. Странно, что Фэн Су так плохо спрятал девушку. В Гревзенде проводила досмотр береговая полиция, затем должен появиться лоцман, который выведет судно в открытое море. Еще час, и настанет рассвет. Тогда вероятность, что Джоан будет обнаружена, еще больше возрастет. С палубы доносились гортанные голоса работавших на погрузке кули. Затем что-то заслонило свет, проникавший в окно, и стало совершенно темно. Клиффорд заметил, что перед окном кули нагромоздили тюки.

Их положение становилось опасным.

— Нам следовало задержать Фэн Су, когда он подошел к двери, — сказал инспектор Уиллингс, но Клиффорд покачал головой.

— Это проще сказать, чем сделать. Впрочем, мне кажется, что он не рискнет войти в каюту, пока судно не выйдет в открытое море, — сказал он серьезно. — Нам предстоит еще много пережить. Попробуйте отворить дверь!

Уиллингс со всей силой нажал на дверь, но она не поддавалась.

— Я думаю, что без особого труда можно высадить люк, — сказал он.

Несмотря на всю серьезность положения, Клиффорд не удержался от улыбки.

— Даже вы не выберетесь через такое маленькое отверстие. — заметил он инспектору

— Но мы могли бы привлечь внимание портовой полиции.

— Два невооруженных чиновника принесут нам мало пользы. Прежде чем мы позовем на помощь, нас убьют. К тому же сомнительно, что Фэн Су пустит их на пароход. Но рано или поздно им придется отпереть дверь, и в то мгновение, когда Фэн Су переступит порог каюты, преимущество будет на нашей стороне.

Наступал день, но лучи восходящего солнца не проникали в каюту: люк был загорожен грудой тюков. Тюки эти прекрывали доступ воздуха, и дышать становилось все труднее и труднее. Очевидно, Фэн Су упустил это обстоятельство из виду. Пленники были вынуждены перейти в соседнюю каюту, где воздух был чище.

Время шло. Они сидели в каюте, прислушиваясь к малейшему шороху. Машины застопорили, и «Умвели» стала. Простояла она больше часа. Затем они услышали, как снова задышали машины, и мужество их улетучилось. Пароход снова поплыл — они были в открытом морс.

По-видимому, тюки были навалены только перед окном и дверью наружной каюты, для того чтобы скрыть их от посторонних глаз. Предположения Клиффорда оправдались. К. к только они очутились в открытом море, снова забрезжил свет и усилился приток свежего воздуха.

Вскоре должны были принести завтрак, и они напряженно ожидали той минуты, когда дверь отворится. Старая Ама прекратила свои причитания. Примирившись со своей судьбой, она забилась в угол каюты. Зубы ее выбивали дробь.

Если бы Клиффорд мог предвидеть ее намерения, то он уделил бы ей больше внимания! Завтрак должен был принести повар, ее сын. и потому, услышав чьи-то шаги и опасаясь за жизнь сына, она испустила дикий вопль.

Прежде чем ее успели удержать, она выскочила на середину каюты и разразилась криком. Старый Джоэ Брай бросился к ней, обхватил за талию и зажал ей рот. Но было поздно. Кто-то заглянул в окно. Это был Фэн Су. Клиффорд понял, что он узнал его. Не теряя времени, он дважды выстрелил в окно. Стекло разлетелось вдребезги.

— Увы! — проворчал инспектор.

На палубе раздался пронзительный свист, и к каюте подбежала толпа вооруженных кули. Некоторые из них на ходу затягивали свои пояса с оружием. Клиффорд вовремя отпрыгнул от окна. Раздался выстрел — и второе окно разлетелось вдребезги. Осколок стекла оцарапал

Клиффорду щеку. Затем и третье окно разлетелось вдребезги, и в него просунули три ружейных дула. Пленники бросились на пол. Прогремели три выстрела. Не теряя времени, Клиффорд схватил одно из ружей и резким рывком вырвал его из рук китайца. Свободной рукой он обхватил Джоан и привлек к себе. — Оставайся здесь, — сказал он. — Здесь ты в безопасности.

В следующее мгновение дверь распахнулась, и старая Ама с жалобным воем выбежала из каюты. Затем в дверях показался какой-то темный предмет. Клиффорд прицелился, но успел разглядеть, что непонятный предмет был всего-навсего метлой, обвернутой тряпкой.

— Не стреляй, Клифф. — предостерег его Джоэ. державший в каждой руке по револьверу, но до сих пор еще не истративший ни одного патрона. — Они хотят заставить нас расстрелять все патроны. У нас в запасе только по одной обойме.

Клиффорд покачал головой. С палубы слышались нервные повелительные выкрики Фэн Су. Затем раздался чей-то спокойный низкий голос. Клиффорд предположил, что это голос капитана. Осторожно заглянув в окно, он увидел, что капитан был негром.

Неожиданно исчезли ружейные дула, и они услышали, как по палубе поволокли что-то тяжелое. Потом кто-то затворил дверь и забил ее.

— Ступайте в заднюю каюту, — крикнул Уиллингс. Клиффорд подтолкнул Джоан к двери, и пленники перебрались в соседнюю каюту как раз в то мгновение, когда в одном из разбитых люков показался наконечник брандспойта.

Еще мгновение — и каюту хлынул стремительный поток воды. Клиффорд оглядел помещение. Возможности для стока не было. В люке появился второй брандспойт, и приток воды усилился. Пол был затоплен, и вода переливалась через порог в соседнюю каюту. Число брандспойтов снова увеличилось.

Клиффорд мысленно что-то высчитывал. И удовлетворенно улыбнулся. Прежде чем вода достигнет высоты окон, случится нечто, на что Фэн Су не рассчитывал. Уроки математики пошли Клиффорду впрок, и для него не составило особого труда рассчитать, что эта огромная масса воды нарушит равновесие судна.

Все выше и выше поднималась вода. Лишь незначительная ее часть стекала в вентиляционные отверстия и в дверныс щели. Клиффорд знал — пройдет еще несколько минут, и настанет момент, когда Фэн Су должен будет подумать о спасении своей собственной жизни.

— Лайн, — крикнул Фэн Су, — сдайте оружие, и я пощажу вас и высажу на берег.

Клиффорд Лайн ничего не ответил. Он желал лишь одного — увидеть лицо этого негодяя. Неожиданно «Ум-вели» сильно накренилась и легла на правый бок. Вода вспенилась и заклокотала. Джоэ Брай стоял по горло в воде.

Затем пароход стал медленно выпрямляться. Шестьдесят тонн воды, находящихся на такой высоте, не могли не сказаться на его равновесии. Фэн Су метался в слепой и бессильной ярости.

С палубы донеслись возбужденные голоса, и брандспойты исчезли. Затрещала дверь под мощными ударами. Еще мгновение — и она разлетелась в щепки. Вода хлынула из каюты па палубу.

— Я знал, что все случится именно так, — сказал Клиффорд. — Капитану следовало бы обратить на это внимание.

Клиффорд был прав, и попытку затопить их больше не предпринимали. Снова раздался голос Фэн Су:

— Пусть мистер Брай выйдет. Я хочу поговорить с ним. Оружие пусть оставит и каюте.

После краткого совещания Джоэ передал револьверы своему другу и вышел на палубу. Фэн Су стоял с револьвером в руках у одного из тюков с товаром.

— Не желаете ли убрать револьвер вы — китайский пес,

— проворчал Джоэ. — Пора кончать представление. Фэн Су засунул револьвер в кобуру.

— Мистер Брай, — начал он, — я полагаю, что сейчас не время для споров и взаимных обвинений.

— Оставьте ваши тонкости и говорите человеческим языком, вы — проклятый кули! — вскричал старый Джоэ.

— Распорядитесь, чтобы капитан изменил курс и причалил к берегу, а не то — болтаться вам на виселице.

Фэн Су усмехнулся.

— К несчастью, я не в силах выполнить ваше желание, — ответил он.

— Черт бы побрал этого мошенника! Этот вор все еще изъясняется, как профессор, — прорычал Джоэ и начал ругаться на китайском языке. Надо отдать должное китайскому языку — он дает возможность ругать своего собеседника на тысячу ладов.

Фэн Су хладнокровно выслушал обрушившийся на него поток ругательств. Когда наконец уставший Джоэ замолчал, он заговорил:

— Мы понапрасну тратим время. Уговорите ваших друзей сдать оружие — и с ними ничего не случится. В противном случае они умрут от голода, а я вовсе не намерен причинять зло Джоан.

— Для кого она Джоан, а для вас мисс Брай, — неистовствовал Джоэ. Его лицо налилось кровью. Вокруг них собралось множество кули, с любопытством прислушивавшихся к беседе Фэн Су с Браем. Ругательства, расточаемые Джоэ в адрес их повелителя, приводили их в ужас, а Джоэ Брай продолжал награждать своего собеседника самыми нелестными эпитетами.

На Фэн Су был костюм, предназначенный для морского путешествия: белые брюки, синяя куртка и морская фуражка. Рукава его куртки и поля фуражки были обшиты несчетным количеством позументов.

— Вы — выживший из ума старик, — ответил он спокойно Джоэ. — Но я не считаю нужным вступать с вами в пререкания. Ступайте к своим друзьям и передайте им мое решение.

На мгновение у Джоэ появилось желание высказать Фэн Су все то, что он о нем думал, но направленное на него дуло револьвера принудило его быть благоразумным.

— Около него стоит добрая дюжина вооруженных людей, — огорченно объявил Джоэ своим друзьям. — И он собирается взять нас измором. Когда я вспоминаю о том, что мог успокоить этого парня навеки…

— Судном командует Фэн Су?

— Есть капитан, — ответил Джоэ. — И капитан этот разукрашен золотом и побрякушками, словно ресторанный музыкант. Но всем распоряжается Фэн Су. А тот помалкивает.

— Мистер Брай, кто был тот человек, которого доставили на пароход вместе со мною? — спросила Джоан. Ее друзья переглянулись — они не знали, что на пароходе есть еще один пленник.

Клиффорд считал, что это не Спедуэлл. Он имел свое мнение на этот счет, но оно было ошибочным. Фердинанд Леггат был мертв, а труп его зарыли глубоко в землю на территории фабрики.

37

Пленники совещались. В ожидании результатов их совещания Фэн Су удалился к себе в каюту. По его приказу к нему привели человека, достойного всяческого сожаления. Пленником Фэн Су был Стефен Нарз. Несчастного Нарза заперли в какую-то яму. Некогда представительный коммерсант выглядел ужасно: фрак разорван, рубашка без воротничка, грязные щеки, поросшие щетиной. Он настолько изменился, что его не узнали бы даже его близкие. Он был на грани безумия.

— Почему вы привели меня на этот пароход? — спросил он, и голос его прозвучал как-то странно. — Это нечестная игра. Куда девалась эта свинья Спедуэлл?

При желании Фэн Су мог бы ответить на этот вопрос.

Спедуэлл ускользнул от него, но в интересах Фэн Су было молчать об этом. Китаец всегда ненавидел Спедуэлла за высокомерие и независимую манеру поведения. Он ненавидел Спедуэлла гораздо сильнее, чем этого пьяницу Леггата. Спедуэлл стал для него очень полезным учителем, а Фэн Су был способным учеником, умевшим быстро схватывать то, что представлялось ему важным. Никогда раньше не соприкасавшись с военным делом, он сумел многое узнать от Спедуэлла.

— Я понятия не имею, куда он делся, — ответил Фэн Су. — Но я никогда не прощу ему смерти Леггата.

Нарз ошеломленно уставился на китайца:

— Так это был его план?

— Да, — с пафосом подтвердил Фэн Су. — Он всегда был увертливым лгуном, умевшим придавать своим измышлениям правдоподобный характер.

К тому же Нарз находился в таком состоянии, что ему хотелось верить всему, лишь бы уменьшить собственную вину.

Фэн Су кратко изложил ему вымышленную версию того, что случилось во время церемонии в подземелье, и затем перешел к событиям на пароходе.

— Как? Здесь? На борту парохода? Джоан? — прохрипел Нарз. — Но каким образом она попала сюда и что здесь делает Лайн?

— Об этом и я спрашиваю себя, — подхватил Фэн Су. — Ступайте вниз и поговорите с ним. Объясните ему, что дальнейшее сопротивление совершенно бесполезно. Обещайте от моего имени, что с ними ничего дурного не произойдет и что им будет обеспечен уход. А затем я высажу их на берег. Разумеется, они должны обещать не чинить мне в дальнейшем никаких препятствий.

Фэн Су разъяснил подробности своего предложения, а через пять минут Клиффорд Лайн увидел, как какой-то человек, сгорбившись, идет к их каюте. Он узнал Нарза. Теперь все стало ясно. Вместе с Джоан на пароход доставили и ее родственника. Но что случилось с Леггатом?

Молча выслушав Стефена, Клиффорд покачал головой.

— Я скорее заключу договор с акулой, чем с ним, — ответил он. — Ступайте к Фэн Су и объявите ему, что ему не удастся нас утопить или уморить. А в тот день, когда мы окажемся на земле и я буду свободен, его арестуют по обвинению в убийстве.

— Нет смысла спорить с ним, — жалобно причитал Нарз.

Его нервы были совершенно расшатаны — он никогда не был сильным человеком, а сейчас утратил остатки самообладания.

— Леггат на пароходе? — спросил Клиффорд.

Нарз опустил голову и пробормотал что-то нечленораздельное. Все же Клиффорду удалось кое-что понять.

— Он мертв? — недоверчиво переспросил он. — Фэн Су убил его?

Но прежде чем он договорил, Нарз выбежал из каюты.

Положение пленных становилось все безнадежнее. Берег исчезал вдали, пароход уходил в море, и оставалось надеяться лишь на чудо. В противном случае предстояло умереть от голода или сдаться. Какая участь ожидала Джоан Брай, Клиффорду было ясно.

После того как Нарз покинул их, дверь в каюту снова захлопнулась. По совету инспектора Уиллингса, пленники опустили на окна железные шторы и плотно закрепили их. Но из-за этого они лишились возможности наблюдать за тем, что происходило на палубе. Уменьшился и приток свежего воздуха.

Клиффорд не переставал удивляться спокойствию и выдержке Джоан. К счастью, им не пришлось страдать от жажды. Вода в умывальнике несколько застоялась, но все же была пригодна для питья. Мысль о том, что в этом тесном помещении им придется пробыть неопределенное время и, быть может, очень долго, была невыносима

Клиффорд попытался высадить дверь, ведшую из маленькой каюты, но попытки его не увенчались успехом.

— По-видимому, эта дверь ведет в офицерские каюты, — предположил Уиллингс.

— Мы не можем выйти, но зато они не могут войти, — задумчиво сказал Джоэ Брай. —Пожалуй, было бы лучше, если бы мы забаррикадировали дверь. Или тогда они могут напасть на нас с тыла? При мысли о несчастной девушке… — И он поперхнулся.

— О ком ты говоришь?

Клиффорд совсем забыл о существовании Мабель.

Пленники предоставили в распоряжение Джоан маленькую каюту, а сами перешли в большее помещение и расселись вокруг стола. Они тщетно обыскали все вокруг в поисках пищи. Увы! Им не удалось найти даже корки хлеба.

Уиллингс предположил, что в сундучке в комнате Джоан хранятся сухари на случай какого-либо бедствия. Но все их попытки сдвинуть сундук с места или открыть его оказались безуспешными.

Джоэ обнаружил у себя в кармане плитку шоколада. Половину он отдал Джоан.

— Я большой любитель сладостей и ношу с собой дюжину плиток. Но охотнее всего я бы съел сейчас вареную курицу под соусом с клецками.

— Ради всего святого, замолчите, — проворчал Уиллингс.

Они попытались скрасить медленно тянувшееся время, решая головоломки.

Время шло — утомленная Джоан заснула. Клиффорд прикрыл дверь в ее каюту, и тут же она распахнулась. На пороге стояла испуганная Джоан.

— Что случилось? — бросился к ней Клиффорд.

— Кто-то стучит в дверь, — ответила она шепотом, указав на дверь в стене. Лайн подошел и прислушался.

Стук повторился. Затем он услышал, как отодвигают засов. Клиффорд направил револьвер на дверь.

— Не бойтесь, — прошептал кто-то, — и не шумите, а то вас услышат.

Дверь приотворилась, и Клиффорд увидел темную руку, а потом разглядел и лицо негра. На нем была офицерская фуражка.

Клиффорд успел заметить, что дверь вела в коридор. Уиллингс был прав. По сторонам коридора виднелись двери кают. Негр внес в каюту пакет и выложил на стол дюжину хлебцев, большой кусок солонины и головку сыру. Клиффорд подозрительно оглядел съестные припасы и разломил пополам один из хлебцев.

Не обнаружив ничего подозрительного, он сказал:

— Придется рискнуть, и если в течение получаса со мной ничего не случится, то мы сможем поесть вдоволь. Клянусь, что это пиршество будет лучше, чем обед у Ритца. Он отрезал себе ломоть мяса, а затем отведал сыра с хлебом. Спутники уставились на него голодным взглядом. Прошло полчаса, Клиффорд позвал из соседней каюты Джоан, и они приступили к еде.

— Одно несомненно — у нас появился друг. Интересно, откуда он родом? — спросил Уиллингс.

В молодости Клиффорд провел два года в Африке.

— Он негр из племени кру, — ответил он. — Они неплохие люди, но все закоренелые жулики.

Часть провианта они благоразумно оставили на утро. По совету Клиффорда, Джоан снова легла спать и забылась в тяжелом беспокойном сне.

Сквозь сон она снова услышала легкое постукивание в дверь. Но Клиффорд был начеку и, не беспокоя ее, подошел к двери.

Дверь отворилась.

— Все перепились, — сообщил негр как о самом обычном явлении. — Капитан опасается, что они обнаружат эту дверь. Возможно, на вас попытаются напасть. Советую быть настороже. Если ничего не случится, я снова приду к вам в четыре часа. Будьте готовы покинуть пароход.

— Почему? — спросил Клиффорд.

Прежде чем ответить, негр выглянул в коридор. Затем сказал:

— Лучше очутиться под обстрелом, чем знать, что вас убьют. Капитан того же мнения.

— Разве кто-нибудь убит?

Негр не ответил. Он затворил за собой дверь и вернулся лишь через полчаса.

— Вахтенный офицер покинул капитанский мостик, — спокойно заявил он. — Китайцы позволяют себе это сплошь и рядом. Покинуть капитанский мостик, уйти с вахты — это возмутительно! Пора убираться с этой лохани. Того человека, что сошел с ума, убили. Он прибыл на пароход вместе с молодой дамой.

— Нарз? — испуганно прошептал Клиффорд. Негр кивнул.

— Да. Он поспорил с Фэн Су, и китаец разбил ему голову бутылкой. Они выбросили его за борт. Случилось это вскоре после того, как я принес вам еду.

Он оглядел присутствующих и сообщил Клиффорду:

— Капитан и два матроса спустили одну из спасательных лодок. В четыре часа, — прошептал он, — вам придется спуститься по канату в лодку. Сможет ли это молодая дама?

— Сможет, — заверил его Клиффорд, и дверь снова захлопнулась.

Нетрудно было себе представить, что происходило на борту парохода. До сего времени у мечтавшего об императорском троне Фэн Су были опытные советчики. Леггат и Спедуэлл были знающими специалистами, каждый в своей области, кроме того, осмотрительными людьми. Китайский миллионер считался с их мнением. Ныне же Фэн Су оказался предоставлен сам себе.

Ожидание длилось бесконечно. Пленники собрались в маленькой каюте и уселись в кружок. Они молчали из боязни, что не услышат условного сигнала. Стрелки часов двигались так медленно, что Клиффорд засомневался: не остановились ли они.

Три часа. На пароходе пробили склянки. Затем раздался легкий стук и дверь отворилась. На пороге стоял тот же негр — на нем были непромокаемые сапоги, к поясу пристегнута кобура с револьвером. Он подал им знак приблизиться. Клиффорд пошел вперед, ведя за руку Джоан

Уиллингс и Джоэ Брай составили арьергард. Джоэ держал в каждой руке по револьверу. Он был разъярен, словно раненый вепрь. Им предстояло пройти мимо освещенной кухни, и их проводник подал знак, призывая к молчанию. Джоан успела заметить широкую спину китайца повара, нагнувшегося над дымящимся котлом. Бесшумно прокрались они мимо отворенных дверей.

Еще несколько шагов — и пленники очутились на палубе. Через перила был перекинут канат. Клиффорд глянул вниз. На воде колыхалась лодка, в которой были различимы три безмолвные фигуры. Клиффорд нагнулся к Джоан и шепнул:

— Спускайся медленно вниз по канату. Негр обвязал ее талию веревкой и шепнул:

— Не теряйте времени… Я принял ночью радиограмму. Больше он ничего не сказал, так и не объяснив, какое отношение к их бегству имеет радиограмма.

Джоан медленно заскользила по канату, обдирая руки.

Казалось, что лодка неслась с неимоверной быстротой. На самом деле она двигалась с той же скоростью, что и пароход

Один из сидевших в лодке выпрямился и подхватил Джоан По-юношески подвижный Джоэ Брай последовал за Джоан. Последним спустился в лодку негр

— Отчаливай, — скомандовал кто-то, и казначей перерубил канат. Лодка заплясала на волнах. Ее швыряло из стороны в сторону, казалось, еще немного, и она опрокинется. Наконец им удалось отплыть от парохода подальше.

Неожиданно на пароходе раздался крик. И тут же на палубе вспыхнул прожектор, и его луч зашарил по воде.

Сквозь шум волн и пароходных машин они уловили резкий свист — «Умвели» изменила курс.

— Они заметили нас, — процедил сквозь зубы Клиффорд.

Казначей задрожал от страха и бросился на середину лодки. Вместе с одним из матросов он взялся за парус. Дул сильный северо-западный ветер. Еще мгновение — и лодка, сильно накренясь, понеслась. Но что означала ее скорость по сравнению со скоростью парохода?

Не переставая выли сирены. Взоры беглецов были прикованы к преследовавшему их пароходу.

Храбрее всех, по-видимому, был разукрашенный золотом капитан: он ловко лавировал, пытаясь уйти от парохода.

Клиффорд опустился рядом с Джоан, закутавшейся в нeпромокаемый плащ.

— Только не трусить, капитан, — сказал он.

В ответ она улыбнулась, и он понял, что его слова ни к чему.

Капитан говорил на ломаном английском языке, но речь его была образной и живой.

— Слон не поймать муху, — сказал он. — Большой корабль не поймать маленькая лодочка.

— И все же опасность велика, капитан. Широколицему негру пришлось признать правоту этих слов.

— Теперь они возьмутся за ружье так-так, — продолжал он. — Но скоро — другой корабль.

Это была их единственная надежда. Они оставались и Ла-Манше, где судоходство сильно развито. Но. к сожалению, в данную минуту на горизонте не было видно ни единого дымка или паруса.

Клиффорд обратился к казначею:

— Удастся ли нам ускользнуть от них или нет, неизвестно. Но во всяком случае мы глубоко благодарны вам

Лицо Хаки сняло

— Нам следовало раньше уйти с парохода, но капитан не хотел, — ответил он. — А затем, когда он получил радиограмму, он наконец решился.

— Радиограмму?

Казначей вынул из кармана грязный клочок бумаги.

— Вот. Я принял ее сегодня ночью, — ответил он. Клиффорд с трудом разобрал кое-как нацарапанные слова.

— Это — майор, — пояснил негр. — Мы прозвали его солдатом.

Клиффорд не понял, что именно капитан назвал «ружьем так-так». Вскоре последовало разъяснение.

Так-так-так — так-так-так…

Прицел был взят слишком высоко, и пули пролетали над парусом. Несколько щепок отлетело от мачты.

— Ложись! — пронзительным голосом скомандовал казначей и словно безумный замахал руками.

«Умвели» снова пошла полным ходом. Поравнявшись с лодкой, она двинулась прямо на нее. Снова капитан переменил курс и ускользнул от парохода. Несколько пуль просвистело совсем близко.

Затем сквозь трескотню пулемета донесся орудийный раскат.

— Семифунтовый, — коротко определил Джоэ. Не успел он договорить, как что-то ударило в мачту.

Раздался треск — мачта и парус наклонились.

— Теперь нам конец, — прошептал казначей. Хладнокровно достал он из кобуры свой револьвер.

С «Умвели» пытались спустить лодки. Пароход немного замедлил ход, и вскоре на воде были три лодки. Но ничто не могло смутить капитана. При помощи одного из матросов ему удалось освободиться от мачты и паруса. В одно мгновение весла были вставлены в уключины, и он громко скомандовал:

— За весла!

Клиффорд немедленно исполнил приказ.

Но лодка была велика и неповоротлива. Лодки преследователей двигались гораздо быстрее. И тут на пароходе раздался оглушительный взрыв и вспыхнуло пламя. За первым взрывом последовал второй, еще более сильный.

На мгновение воцарилось молчание, затем с парохода донеслись крики, свист, взволнованные возгласы. Лодки, бросившиеся в преследование, повернули и поплыли назад.

Над пароходом застыло черное густое облако дыма. Дым заволок трубу и капитанский мостик.

— Что могло взорваться? — хрипло спросил казначей.

— Гребите сильнее!

Весла дружно рассекали воду — беглецы гребли изо всех сил.

— Пароход тонет! — в ужасе воскликнул Джоэ. И он не ошибся.

Полцентнера динамита разворотили обшивку парохода, образовав огромную пробоину. Кроме того, загорелось снаряжение, находившееся на борту. Майор Спедуэлл завел механизм адской машины с таким расчетом, чтобы взрыв произошел через двадцать шесть часов после отплытия.

Пароход продолжал крениться. Казалось, что он смертельно устал и хотел прилечь. Из люков вырывались клубы дыма. Тоненькие языки пламени пробивались на палубу. облизывая обшивку. Затем началось дикое смятение: у спасательных лодок закручивало водоворотом человеческие тела.

Адская картина, открывшаяся взору беглецов, до того ошеломила их, что они прекратили грести.

Первым вышел из оцепенения казначей:

— Нам следует грести изо всех сил. Мы должны уплыть от парохода как можно дальше, — крикнул он.

Вскоре раздался третий взрыв, корпус «Умвели» развалился на две части, и пароход погрузился в клокочущий водоворот.

На поверхности воды остались четыре лодки.

— Гребите! — скомандовал капитан, и гребцы налегли на весла.

Усилия их оказались не напрасными. Вскоре Клиффорд Лайн разглядел на горизонте черный пароходный дымок, а затем в утреннем свете показался серый силуэт военного судна.

И вскоре они оч\тились на борту миноносца Его Величества «Санбрайт». Через полчаса миноносец подобрал лодки с уцелевшими от взрыва китайцами. Находившиеся в лодках обезумели от ужаса и, побросав в воду оружие, молили о пощаде.

Фэн Су меж них не оказалось, и когда Клиффорд осведомился у одного из перепуганных офицеров о его судьбе, он услышал следующее:

— Фэн Су… Я видел его голову… И его тело Здесь кусок и там кусок…

38

Восемь месяцев спустя мистер Джоэ Брай прибыл со своей молодой женой в свой дом в окрестностях Сянтаня. В его брачном свидетельстве красовалось: «Джоэ Брай, холост, 51 год от роду».

— Вынужден заметить, что занесение в брачное свидетельство ложных сведений карается тюремным заключением, — прокомментировал эту запись Клиффорд.

Джоэ Брай объяснил Мабель нежелание Клиффорда покинуть вместе с ним Европу следующим образом:

— Мой моложавый вид особенно сильно подчеркивает его возраст. Рядом со мною он кажется еще старше.

И Мабель согласилась с ним, потому что в этот день ей предстояла чудесная экскурсия в модное ателье Рюэ-ла-Пе и покупка платьев и драгоценностей, которые могла себе позволить только миллионерша.

— Разница между нашим и их браком заключается только в том, — продолжал он самодовольно, — что мы поженились по любви, а он… он… Как бы выразиться поточнее?.. Он… — Речь его была прервана лакеем, принесшим бокал какой-то крепкой смеси.

— Он бы никогда не женился на Джоан, если бы ты не потребовал этого, — не совсем беззлобно заметила Мабель. — Я надеюсь, что они будут счастливы. У меня есть, правда, основания сомневаться в этом, но я все же надеюсь.

Мабель прибыла в Сянтань, и была торжественно встречена европейской колонией города. Все почести, которые надлежало воздать лицу, имеющему столь близкое отношение к Юньнаньской компании, были ей возданы. И что особенно примечательно, она полюбила Сянтань, решив, что лучше быть первой здесь, чем последней в Суннингделе.

В один прекрасный день они получили письмо от Джоан. В письме она сообщала о своем безграничном счастье.

Мабель прочла письмо и поморщилась.

— Продолжить род? Что она имеет в виду? — спросила она. Впрочем, она догадывалась, что это означает.

Джоэ закашлялся и попытался объяснить ей смысл этой фразы.

— И это тоже было моей идеей, — скромно заметил он.