Глава 14

— Откуда вы? — удивленно спросил Хольбрук.

— Я целых три часа наблюдаю за вами.

— Могли бы вы войти в эту комнату, если бы захотели? — спросил Билл, показывая на окно, в котором видел девушку.

— Мог бы я войти в эту комнату, если бы захотел? — с насмешкой переспросил его Тоби Марш. — Пустой вопрос! Есть другие, более интересные… Зачем, например, доктор Лэффин собственноручно пригоняет решетки к своим окнам? Я спрашиваю вас — зачем? И отвечаю…

— Это пустяки! — перебил его Билл. — Я хотел бы поговорить с девушкой, которая находится наверху. Как мне это сделать?

— Иными словами, вы хотите войти в дом? Единственное, что я могу вам предложить — это открыть дверь.

— Неужели вы…

— Что может быть легче? — продолжал Марш. — Прошу вас только об одном: последите, чтобы нас никто не накрыл. Дело займет всего пять минут. Через пять минут можете входить. Меня вы не увидите: я человек деликатный и не хочу мешать интимному свиданию.

Билл в точности исполнил указания Марша.

Когда через пять минут он тронул ручку входной двери, та сразу же открылась. Марша, действительно, нигде не было видно.

Билл, не раздумывая, стал быстро подниматься по неосвещенной лестнице, пока не уперся в дверь, запертую на тяжелый засов.

— Кто здесь? — послышался голос с другой стороны.

— Хольбрук!

Радостный крик сделал излишними всякие дальнейшие объяснения с его стороны.

— Почему вы здесь? Неужели старикашка запер вас?

— Да. Не можете ли вы открыть дверь?

Билл попробовал засов.

— Должен сознаться, что открыть ее не так легко, но я все же попытаюсь это сделать…

Он стал медленно спускаться, освещая себе дорогу зажженной спичкой. Вдруг из темноты на него глянуло страшное лицо африканского идола. Билл улыбнулся — это было как раз то, что требовалось.

С трудом взвалив идола на плечи, он вернулся наверх.

— Отойдите, — крикнул Билл девушке. — Я попробую проломить дверь…

И, размахнувшись, изо всех сил ударил идолом по одной из створок. Петля, на которой держался засов, покривилась, но дверь не поддалась.

Отдышавшись, Билл повторил свою попытку. На этот раз она увенчалась успехом: петля сорвалась, дверь открылась, и не удержавшийся на ногах Билл вместе с идолом упал к ногам девушки.

— Как это называется: взлом или нарушение святости домашнего очага? — смеясь, спросил Хольбрук. — Ну, мисс Карен, если вы готовы…

— Скорей, скорей! — крикнула девушка.

Они были уже в передней, когда услышали звук поворачиваемого ключа во входной двери.

— В кабинет! — прошептала девушка и почти силой втащила туда Билла.

Это был доктор. Бетти узнала его по кашлю.

Шаги прошуршали мимо двери кабинета и затихли.

Бил и Бетти вернулись в переднюю.

— Кто там? — раздался голос с лестницы.

Не проронив ни слова, Билл быстро распахнул парадную дверь, и молодые люди бросились на улицу. Они бежали до тех пор, пока не увидели поблизости фигуры полицейских.

— Куда вы теперь?

— Я вернусь в свою квартиру, — ответила девушка. — Не знаю, как благодарить вас, мистер Хольбрук. Но как вы проникли в дом?

— Я караулил вас у дома и слышал, как подъехав, вы сказали доктору, что задержитесь у него не более чем на пять минут. Когда же после этого прошло пять часов, я решил, что с вами случилось что-то неладное.

— Вы удивительный человек, мистер Хольбрук! И я все больше и больше убеждаюсь в том, что мое первоначальное мнение о вас было ошибочным.

Билл быстро взглянул на свою спутницу.

— Пока я не узнаю, каково было ваше первоначальное мнение, я не могу сказать вам, правы ли вы теперь.

— Хорошо! Вначале я решила, что вы назойливый и неприятный тип, — откровенно заявила девушка.

— И были совершенно правы, — невозмутимо подтвердил Билл. — Я как раз такой и есть!

— Видели вы лорда Лоубриджа? — покраснев спросила Бетти, чтобы как-то сменить тему.

— Если так зовут того красавчика, которого я несколько раз встречал с вами, то да, видел. Он вышел вместе с Лэффином…

Наступила неловкая пауза. Первым ее прервал Хольбрук.

— Извините, мисс Карен, но я не могу дальше идти с вами: до сих пор мое имя никогда не связывали с именем женщины — моя репутация может пострадать…

Бетти рассмеялась:

— Если бы я не понимала, что вы шутите, то очень рассердилась бы… А так не знаю, право, как мне и благодарить вас!

— Пустяки! Вздор! Кстати, завтра вам опять томиться у этого нелепого окна?

— Нет! — ответила девушка, — это дело закончено.

— Закончено? — изумленно переспросил Хольбрук, проводя рукой по волосам. — Сегодня после полудня?

Бетти утвердительно кивнула.

— А к вечеру старик запер вас? — продолжал он. — Странно! Очень странно!..

Бетти тоже казалась несколько озадаченной.

— Где вы будете ночевать, мисс Карен? — вопрос был задан самым серьезным тоном.

Бетти назвала адрес, и молодой человек записал его на каком-то старом конверте.

— Есть ли у вас деньги?

Бетти улыбнулась, но в душе оценила его заботливость.

— Ну, так поспешите, — закончил он отечески покровительственным тоном.

— А куда вы направитесь? Уж не к дому ли на Кемденской улице?

Он кивнул.

— Да. Меня очень интересует, что там делается…

Билл подождал, пока девушка скрылась в темноте, и пошел назад.

По-видимому, за время его отсутствия в доме Лэффина произошло нечто из ряда вон выходящее, так как перед калиткой собралась толпа. В освещенной передней два полицейских беседовали с растрепанным доктором.

С трудом пробившись через толпу, Билл вошел в дом. Увидев его, старик нахмурился и резко спросил:

— Что вам угодно?

— Я зашел узнать, что случилось, — спокойно ответил молодой американец.

— Что случилось? — в бешенстве заорал Лэффин. — Хорошо! Я скажу вам, что случилось! Какой-то негодяй украл у меня золотую диадему с бриллиантами — целое состояние!

У Билла упало сердце: Тоби Марш! Ясно, что взломщик поработал не только в его, Билла, но и в своих собственных интересах.

— А теперь попрошу вас выйти вон! — продолжал доктор. — Инспектор, будьте добры распорядиться, чтобы этого человека немедленно выбросили на улицу!

Один из полицейских с угрожающим видом двинулся к Биллу, и молодой человек, хорошо зная британские порядки, не стал упорствовать.

Выйдя на улицу, он постоял еще несколько минут перед домом, а затем отправился к себе, чтобы все рассказать Баллоту.

Инспектора однако не оказалось дома.

Билл вновь вышел на улицу и тотчас увидел человека, стоявшего перед подъездом.

— Марш! — воскликнул он. — Что вы здесь делаете?

— Гуляю, — кратко ответил Тоби. — Кстати, не произошло ли чего-нибудь интересного на Кемденской улице?

— Произошло! Марш, я не ожидал этого от вас! Ведь взлом карается каторжными работами!

— Если вы имеете в виду диадему, — невозмутимо возразил Марш, — то советую обратить прежде всего внимание на самого себя, ибо она находится в вашем правом жилетном кармане.

Глава 15

Билл быстро опустил руку в карман, и через мгновение вытащил диадему, которая засверкала при свете фонаря.

— Боже мой! — воскликнул он. — Как могла она попасть сюда?

— Очень просто: я положил ее туда, — спокойно объяснил Марш. — Она валялась в кабинете, и если бы при выходе из дома я попался в руки полицейских, — эта штучка могла бы сыграть в моей судьбе самую печальную роль, тогда как я заходил в дом просто из любопытства…

— Но что было бы, если б ее нашли в моем кармане?

— Пустяки! Вы честный человек, и самое худшее, что могло бы случиться с вами — это то, что вам пришлось бы прогуляться до ближайшего участка, где вы и объяснили бы, в чем дело. Кстати, разрешите кое о чем переговорить с вами…

Билл колебался. Он понимал, что обязан пойти в полицию и рассказать о случившемся, но он понимал также и то, что этим самым поставит себя, и еще в большей степени девушку, в довольно сложное положение.

— Входите! — наконец решил он и повел Марша в дом.

— Никогда до сих пор не бывал у Баллота, — заметил Марш, критическим взглядом осматривая обстановку. — Для человека, который всю жизнь прослужил в полиции и не брал взяток, просто замечательно! Он холост, кажется. Если бы он женился, то не мог бы позволить себе такой роскоши. Я лично предпочитаю жить у дам.

— Мне не хотелось бы прерывать ваших увлекательных рассказов, но я хочу узнать, что вы намерены делать с этой диадемой?

— Вот об этом я и собирался с вами поговорить, — ответил Марш. — Мое предложение таково: вы берете эту вещь и прячете ее в своем сейфе. А если у вас такового нет — вы относите ее в городской ломбард.

Билл нахмурился:

— Когда вы перестанете кривляться?..

— Я вовсе не кривляюсь, мистер Хольбрук. Я просто ищу способ, как наилучшим образом защитить права мисс Карен.

— Мисс Карен?

Марш кивнул.

— Она не подозревает, что эта диадема принадлежит ей, так же, как доктор Лэффин не подозревает, что эта вещь сейчас находится в моем распоряжении. Он уверен, что никто на свете, кроме него самого и еще одного человека, которого разрешите пока не называть, не знает о существовании этой драгоценности. Поэтому вам имеет смысл последовать моему совету, а затем как можно скорее вступить в общество «Сынов Рагузы».

— Марш, не возражаете ли против того, чтобы я обсудил этот вопрос с Баллотом? — спросил Хольбрук после некоторого раздумья.

— Конечно, возражаю! Баллот — полицейский. Он никогда не сообразит, в чем дело. Я понимаю ваши сомнения, но прошу оставить инспектора в покое.

Билл взвесил диадему на ладони, открыл какой-то ящик и швырнул ее туда.

— Что вы сделали с бумагой, в которую была завернута диадема? — небрежно спросил взломщик. — Я очень бы хотел на нее взглянуть.

Билл вынул из кармана смятую бумажку. Она оказалась страничкой, вырванной из старой записной книжки, сплошь исписанной мелким неразборчивым почерком:

«Деньги — это жизнь… Жизнь без денег — одно несчастье. Нам дана только одна жизнь, и мы должны использовать каждый ее миг. Это возможно только при наличии денег. Смерть — непробудный сон. Но жизнь без денег полна мучений и страданий. Человек, владеющий миллионами, может купить себе новую совесть. Моральные кодексы созданы богачами лишь для того, чтобы вечно держать бедных в кабале и не давать им вырваться из тисков нищеты».

— Кто автор этой странной философии? — спросил изумленный Билл. — Доктор Лэффин?

Марш редко улыбался, но на этот раз его лицо прямо расплылось.

— Здесь не может быть двух мнений!

В это время внизу хлопнула дверь, и послышались шаги Баллота.

— Мне кажется, вы предпочли бы не встречаться с инспектором? Говорю это потому, что он может войти в любую минуту, — предупредил Билл.

Марш пожал плечами.

— Я всегда жил в мире и согласии со всеми людьми, и с Баллотом у меня тоже никогда не было никаких столкновений. Кстати, я возьму бумажку, если вы ничего не имеете против.

С этими словами он тщательно сложил листок и сунул в карман…

Баллот с первого взгляда узнал посетителя.

— Добрый вечер, брат, — сказал он.

Билл в полном недоумении посмотрел на обоих мужчин.

— Мы оба «Сыны Рагузы», — объяснил Марш. — Послушайтесь моего совета, мистер Хольбрук, и вступайте тоже, пока тариф еще невысок.

— Вы член общества «Сыны Рагузы»?

— Да, мы с инспектором вступили в него в один и тот же вечер.

— Но как же так? — озадаченно сказал Билл. — Что же это за общество, если вы оба оказались его членами?

— «Сыны Рагузы», — начал объяснять Марш, — начинали, когда в их составе членов было меньше, чем степеней, на которые делится это общество. Теперь же оно насчитывает четыреста тысяч человек, а степеней осталось только пять: первая — в которую введут вас, если будете вести себя разумно; высшая, имеющая ложи в каждом графстве; степень Великих Лож; Двадцать третья степень и, наконец, степень Приоров, которые ведут все дела, дают обществу законы, устанавливают ритуалы и распределяют выигрыши. Еще одна подробность, которую вы должны знать… Если вас изберут, например, в степень Великих Лож, то никто из их членов об этом не будет знать. Никаких выборов не производится, а Приоры просто сообщают тому или иному члену, что он переведен в такую-то степень. Даже члены разных лож не знают друг друга. «Сыны Рагузы» только подчиняются. И случается, что человек, поднявшийся уже почти до верхов, вдруг оказывается вновь рядовым членом общества. Перемещения всецело зависят от Великого Мастера Двадцать третьей степени. А таковым является доктор Лэффин.

Глава 16

Бетти проснулась в прекрасном настроении. Мысль о кратковременном заключении, которому она накануне подверглась, занимала ее недолго: девушка привыкла к эксцентричным выходкам доктора Лэффина, и происшествие не слишком ее удивило.

Она еще сидела за завтраком, когда вошла хозяйка и сообщила, что какой-то господин просит разрешения войти.

«Клайв!» — Бетти посмотрела на часы. Было только половина десятого.

— Я прямо от этого старого черта, — резко сказал Клайв, входя. — Я думаю, что он долго будет помнить сегодняшний разговор. Негодяй! Если бы я только знал вчера, что вы были заперты у него! Мне, правда, показалось несколько странным то, что он с такой поспешностью выставил меня из своего дома…

Бетти прервала его дальнейшие рассуждения веселым смехом.

— Нет, зачем он это сделал?! — продолжал неистовствовать Клайв.

— Надеюсь, вы его не побили? — улыбаясь, спросила девушка. — Его ведь нельзя судить, как обыкновенного человека… Он…

— Бетти! Решительно говорю вам: вы больше не возвратитесь в эту лавку, — торжественно прервал ее Клайв.

— Но я и не собираюсь, — ответила Бетти. — Эта роль сыграна.

И она подробно рассказала Клайву все, что произошло.

— Хольбрук! — задумчиво повторил Клайв, когда девушка назвала это имя. — Мне хотелось бы поблагодарить его. Где его можно найти?

Бетти рассмеялась:

— Он не только не дал мне своего адреса, но даже заявил, что не хочет, чтобы его видели со мной. Бедняга! Я полагаю, он собирается жениться и боится ревности своей невесты. Какой смешной…

— Я хотел сказать то же самое… Конечно, он собирается жениться… Но что вы предполагаете делать в будущем?

Бетти сказала, что собирается ехать к Феллю, чтобы просить занять ее в новой постановке. Клайв встретил это сообщение без особого восторга.

Свидание Бетти с Феллем состоялось в помещении театра, который снимал молодой антрепренер.

Он как раз разговаривал с почтенного вида человеком, когда девушка вошла в его кабинет.

— Это мисс Бетти Карен — одна из самых талантливых молодых артисток Лондона, — сказал Фелль. — А это мистер Стоун, котиковый король и мой большой приятель.

Бетти, улыбаясь, пожала протянутую руку.

— Вас интересует театральное дело, мистер Стоун? — спросила она.

— Нет, — откровенно заявил тот. — Это совершенно особый мир, который я плохо понимаю. Единственно, почему я иной раз соприкасаюсь с ним, — чтобы повидать Фелля.

Американец смотрел на девушку с нескрываемым восхищением.

Несколько минут шел обычный, ни к чему не обязывающий разговор.

Наконец Фелль сказал:

— Надеюсь, мисс Карен, вы приехали не для того, чтобы получить ту роль, о которой мы с вами говорили. Она была свободна до субботы, но сейчас уже передана другой актрисе.

Увидев, что Бетти сильно побледнела, он спросил:

— Неужели это для вас вопрос такой важности?

— Нет, — пересилив себя, улыбнулась девушка. — Дело только в том, что у меня совсем нет денег…

— Через восемь недель я приступаю к новой постановке. Если вы можете подождать до этого времени, обещаю вам дать хорошую роль.

Когда Бетти выходила, ее остановил привратник:

— Я забыл сказать, мисс, что вас спрашивал какой-то человек.

Это сообщение несколько удивило Бетти. Она никому не говорила о том, что придет в этот театр…

— Кто это был, Джонс?

Привратник покачал головой.

— Не знаю, мисс. Мне показалось, что он из духовенства.

Привратник вышел, чтобы позвать такси и, вернувшись, сказал:

— Этот человек ждет вас на той стороне улицы. Угодно вам поговорить с ним?

— Да, да!.. Я хочу на него взглянуть.

Глава 17

Бетти быстро вышла на улицу. На противоположной стороне прохаживался человек с длинной белой бородой. Его одежда была черного цвета, а голову покрывал убор, который обычно носят пасторы. Девушка на минуту задумалась, а затем сказала:

— Попросите его подойти, Джонс.

Вскоре привратник вернулся в сопровождении странного незнакомца.

— Вы мисс Карен? — спросил он на редкость приятным голосом.

— Да, я мисс Карен. Вам угодно было видеть меня?

Голос незнакомца показался ей поразительно знакомым. Она где-то слышала его, но никак не могла вспомнить, где именно.

— Да, я бы хотел с вами поговорить… — он запнулся. — Меня зовут… брат Джон. Во всяком случае, так зовут меня мои друзья.

С каждым мгновением Бетти все больше убеждалась в том, что с этим человеком она уже встречалась.

— Вы воспитанница доктора Лэффина, не так ли?

Она кивнула.

— А теперь вы актриса?

— Да, я актриса, — подтвердила Бетти, не понимая, к чему клонит незнакомец.

— Ошибусь ли я, если выскажу предположение, что вы та самая молодая девушка, которую можно было видеть у окна в лавке на Дьюк-стрит?

Бетти помолчала мгновение и затем ответила:

— Да, я та самая мученица. Надеюсь, вы пришли не для того, чтобы купить конторку?

— Нет, мисс Карен, я пришел не для того. Однако я хотел бы спросить вас, не сочтите меня невежей, почему вы приняли участие в этой рекламе?

Бетти вначале хотела не отвечать на вопрос, но на лице незнакомца отразилась такая тревога, что она изменила свое решение.

— Я сделала это по просьбе доктора Лэффина.

— А открыл ли вам доктор Лэффин свою тайну? — вновь спросил незнакомец. — Я хочу сказать: объяснил ли он вам свою истинную цель?

— Нет, — коротко ответила девушка. — Я только твердо знаю, что ни при каких обстоятельствах не соглашусь больше подвергаться такому унижению, которое мне пришлось испытать в эти дни.

Глаза незнакомца скользили по лицу Бетти.

— Входило ли в ваши обязанности передать послание человеку, который должен был явиться за ним?

Бетти без колебаний кивнула.

— Боюсь, что я показался назойливым, — продолжал брат Джон, — но это вопрос очень важен для меня. От него зависит счастье и спокойствие человека, который мне очень дорог. Надеюсь, вы простите меня?..

— Может быть, вы хотите что-нибудь сказать мне? Например, объяснить, чего именно добивался доктор Лэффин, возлагая на меня это нелепое поручение?

Незнакомец покачал головой.

— Я не могу ничего по этому поводу сказать вам.

— Не пастор ли вы?

— Нет, мисс, я не пастор. Правда, я был им когда-то, но меня лишили сана за вольность суждений.

Он протянул Бетти руку, и та невольно крепко пожала ее.

— Очень рад был с вами познакомиться, — просто сказал старик и прежде чем девушка успела что-либо сказать ему, скрылся в толпе.

Дело с продажей конторок становилось настолько загадочным, что Бетти решила больше не думать о нем, чтобы не сойти с ума.

Вдруг ее окликнул знакомый голос. Это был Хольбрук, на этот раз элегантно одетый и гладко причесанный.

— Я решил повидаться с вами до того, как доктор начнет задавать вам какие-либо вопросы, — сказал он.

— О взломе? — быстро спросила девушка.

Лицо Билла потемнело.

— Значит, вы уже говорили с ним?

— Я не видела его, — улыбаясь, ответила девушка, — но я видела лорда Лоубриджа, и он рассказал мне, что произошло. Об этом не стоит и говорить.

— Он знает, что я был в доме? — взволнованно спросил молодой человек и протяжно свистнул, когда Бетти ответила утвердительно. — В таком случае, меня, пожалуй, схватят.

— Мистер Хольбрук. — перебила его девушка. Есть ли у вас какая-нибудь догадка о причинах, побудивших доктора посадить меня в этой лавке?

И прежде чем тот успел ответить, она рассказала о своей странной беседе с братом Джоном.

Билл внимательно слушал.

— Еще новое осложнение, — пробормотал он. — Но расскажите мне об этом послании…

Бетти подробно описала все, что произошло накануне в лавке.

— И я уверена, что знаю брата Джона, — прибавила она. — Я когда-то слышала его голос.

— В какую сторону двинулся брат Джон? — поинтересовался Билл, и когда девушка показала направление, прибавил: — Вы не против, если я провожу вас немного?

— Готова пережить такую неприятность, — улыбаясь, ответила Бетти. — Но насколько я помню, вы боялись показываться в моем обществе.

— В том районе меня все знают, — начал оправдываться Билл. — Здесь же я чужой человек. Мне бы очень хотелось потолковать с этим старцем. Ну и кашу заварил доктор!..

Хольбрук был настолько захвачен рассказом Бетти, что совершенно забыл о неприятностях, которые могли ожидать его, если бы о вчерашнем визите в дом доктора узнала полиция.

— Я должен выяснить, что все это значит, — несколько раз повторил он.

В этот момент они заметили впереди большую толпу, в которой мелькали каски полицейских.

— Постойте! — воскликнул Билл и бросился вперед.

Пробравшись сквозь толпу, он увидел распростертого на земле старика, лицо которого выражало абсолютный покой.

— Застрелен, — кричал рядом с ним возбужденный голос. — Застрелен из автомобиля! Револьвер был с глушителем!

Билл вернулся за Бетти и помог ей пройти к месту, где лежал старик.

Девушка посмотрела на него и вскрикнула:

— Это брат Джон!

Глава 18

— Знаете ли вы этого человека, мисс? — спросил один из полицейских.

— Да… нет… — пролепетала Бетти. — Я видела его несколько минут назад. Мы разговаривали около входа в театр… но до этого я никогда не видела его… Неужели он убит?

Полицейский внимательно посмотрел на девушку.

— Полагаю, что так, мисс. Прошу вас сообщить мне вашу фамилию и адрес.

Бетти подчинилась будто во сне. Затем Билл осторожно вывел ее из толпы. Глаза его сузились от гнева.

— Это они застрелили его! Они, очевидно, все время наблюдали за ним…

— Кто? — спросила девушка.

— Когда-нибудь я скажу вам, мисс Карен, и день этот надеюсь, близок…

Он подозвал такси, посадил девушку и дал шоферу ее адрес, к немалому удивлению Бетти.

— Прошу вас не выходить из дома, пока я за вами не приду, — предупредил Билл на прощание. — Расценивайте мои слова как хотите: как приказ, как почтительную просьбу или как совет.

— Хорошо, — проговорила девушка, ничего не понимая.

— Будет много неприятностей кое для кого, и мне не хотелось бы, чтобы вы оказались в них замешанной. Когда явится полиция, скажите, что брат Джон приходил за тем, чтобы просить вас принять участие в каком-то благотворительном спектакле.

— Но… — начала было Бетти.

— Никаких «но», — резко оборвал ее Билл. — Поступайте так, как я говорю. Лишь тогда вам удастся благополучно выбраться из всей этой истории. Обещаете?

Девушка кивнула. Говорить она больше не могла.

Отправив Бетти, Билл зашел в ближайший ресторан и позвонил Баллоту. К сожалению, инспектора не оказалось дома. По-видимому, он ушел в клуб.

Билл позвонил туда и, к своей радости, застал там Баллота.

— Приезжайте скорее на Хоршем-стрит! Здесь совершено убийство. Вот вам случай проявить себя. Я буду ждать вас на углу. А пока я поговорю с полицейским, который ведет дело, и заверю его, что оно уже поручено вам.

— Буду немедленно, — кратко ответил Баллот.

Четверть часа спустя Билл стоял на условленном месте. Почти в то же мгновение из подъехавшего автомобиля выскочил Баллот.

— Все в порядке, Баллот, — быстро проговорил Билл. — Помните следующее: вам поручили вести это дело, и вы были на месте в момент выстрела и видели автомобиль. Если вы не знаете номера, то должны в ближайшее время его установить.

— Знаю, — спокойно ответил Баллот. — Это ХР 9743. Еще занятнее то, что я видел не только автомобиль, но и как из него стреляли.

Билл с изумлением смотрел на Баллота.

— Вы видели убийство? Вы не шутите?

— И не думаю. Я видел автомобиль — это был большой лимузин, но, к сожалению, не успел заметить сидевших в нем людей. Я бросился вслед за машиной, установил ее номер и, схватив первое попавшееся такси, пустился вдогонку. Однако мы угодили в пробку, и преступникам удалось скрыться. Установлено, что машина была взята напрокат. Наниматель — высокий человек с длинными черными усами. Вот, пожалуй, и все, что нам известно… А пока я не имею представления, с чего начать… На убитом, кроме небольшой суммы денег и потрепанного экземпляра «Духовных размышлений» ничего не найдено…

Тут Билл решил, что пришло время рассказать Баллоту о странном разговоре, который имела с убитым Бетти.

— Но прошу вас, Баллот, не включать этих данных в ваше донесение, так как не хотелось бы, чтобы имя этой девушки стали трепать в газетах.

Баллот набивал в этот момент трубку. Подняв глаза на своего собеседника, он мягко спросил:

— Кто она вам — эта девушка?

Билл пробормотал что-то невнятное.

Глава 19

Ложа номер 1107 общества «Сыны Рагузы» находилась в здании бывшего кинотеатра.

Процедура принятия в члены была организована по-деловому. Биллу прежде всего предложили вписать в бланки свою фамилию, адрес, профессию и уплатить членский взнос — 2 фунта.

— В последующие годы, — объяснил Хольбруку молодой человек, — будете платить только по одному фунту.

— Ваш номер — Икс семьдесят четыре, — произнес второй член братства. — Прошу запомнить его.

— Если вам будет угодно постучать в эту дверь, — сказал третий, — два брата подготовят вас к приему.

Хольбрук повиновался.

Двустворчатая дверь мгновенно открылась. Комната, перед которой оказался Билл, была погружена во мрак, если не считать двух маленьких лампочек, свисавших с потолка. У дверей стояло два человека, одетых в длинные черные одеяния. На лицах у них были черные маски, через которые виднелись только глаза.

— Входите, грядущий брат! — резким голосом произнес один из них.

Дверь за ним закрылась. Человек, предложивший войти, молча протянул Биллу какой-то сверток.

— Наденьте! — сказал он.

В свертке оказалось такое же черное одеяние, какие были на братьях.

— Скажи теперь, грядущий брат: обещаешь ли во всем поддерживать наше благородное братство и его приоров? Отвечай!

— Обещаю! — решительно произнес Билл.

Второй человек повторил вопрос, и Билл снова ответил утвердительно.

Первый три раза постучал в дверь, находившуюся в глубине комнаты. Дверь открылась.

— Кто там? — спросил низкий голос.

— Чужой мореплаватель, желающий принять участие в наших экспедициях!

— Входи, грядущий брат, — произнес голос.

Билла ввели в огромный зал. Вдоль стен стояли стулья, на которых сидели люди в масках. В глубине зала возвышалась трибуна. На ней находились три человека. За ними стоял скелет. Напротив трибуны в кресле сидел человек, которого называли капитаном. На столике перед ним стояла серебряная модель старинного корабля.

Капитан обратился к Биллу с речью, в которой призывал быть бесстрашным в опасности, смелым в предприятиях, щедрым в удаче…

Окончив речь, капитан подвел его к трем братьям на трибуне. От них Билл получил наставление, суть которого заключалась в беспрекословном повиновении.

После этого Биллу указали на свободный стул у стены. Началось обычное заседание.

Оно состояло из обмена репликами между капитаном и тремя братьями на трибуне. Билл слушал внимательно и не мог отделаться от впечатления, что все речи крайне бездарны как по содержанию, так и по форме.

Наконец капитан встал, сложил руки как бы для благословения и произнес:

— Всем гордым «Сынам Рагузы», всем членам лож, всем почтенным братьям любой степени, светлейшим членам Великой Ложи, достопочтенным Приорам и благороднейшему Великому Приору да принадлежат навеки наши сердца!