- В течение ряда веков они взимали дань с каждого появлявшегося в их водах судна. Слово "тариф" происходит от маленького селения Тарифа, расположенного... - вдруг он замолчал и повернулся. Его примеру последовала Джоан. Они услышали болезненный стон.
      - Что это такое? - удивленно спросил лорд. - Мне показалось, что кто-то застонал.
      Но никого поблизости не было. Они направились к мостику, и им попался навстречу мужчина со смуглым цветом лица. Джоан узнала в нем своего утреннего непрошеного гостя. Этот человек подкрадывался к офицеру, продолжавшему, наклонясь через перила, наблюдать за лодкой.
      - Берегитесь! - воскликнул лорд Крейз.
      С быстротой молнии офицер повернулся и успел в последнее мгновение отразить удар, направленный на его голову. Удар пришелся по плечу, и офицер со стоном свалился на мостик. Незнакомец повернулся к Джоан, и она с ужасом увидела, что он держал в руках большой молоток.
      Возглас лорда спас офицеру жизнь. Несмотря на полученный удар, он дотянулся до лесенки и спустился по ней на палубу.
      Парусная лодка приближалась к яхте, и с нее доносилась гортанная незнакомая речь.
      - Беги скорее в мою каюту! - воскликнул лорд.
      Дочь послушалась. Следом за ней в каюте появился и лорд.
      Джоан, взволнованная, опустилась на диван и следила за отцом, тщетно пытавшимся найти что-то в своем чемодане.
      - Я не могу найти револьвера, - взволнованно сказал он.
      - Что все это значит? - спросила Джоан.
      - Похоже на то, что нас заманили в ловушку, - мрачно проворчал лорд.
      Над их головами, на палубе, слышалась гортанная речь и шлепанье босых ног.
      - Они забрались на яхту, - сказал лорд Крейз. До его слуха из соседней каюты донеслось сдавленное проклятие.
      - Кто там? - вскричал лорд.
      Перегородка, отделявшая их от соседней каюты, была тонка, и можно было отчетливо слышать человеческую речь. В соседней каюте находился раненый офицер. Он сказал, что плечо его цело, но он испытывает сильную боль.
      - У вас имеется огнестрельное оружие? - спросил он.
      Лорду Крейзу пришлось сознаться, что он безоружен.
      - Что случилось?
      - Не знаю, - отвечал офицер. - Большинство наших людей на берегу капитан и старшие офицеры тоже съехали на берег.
      - Сколько человек осталось на борту?
      Офицер задумался.
      - Шесть, включая и прислугу: один матрос, оба повара, их помощник и араб, который явился к нам перед отплытием из Соутгемптона. Он-то и напал на меня. Я предполагаю, что им удалось обезоружить матроса и стюарда, а повара вряд ли окажут сопротивление. Таким образом на нашей стороне один - помощник повара.
      И он принужденно засмеялся.
      - Помощнику повара придется скверно, - добавил он, немного помолчав. Несколько дней тому назад он поколотил араба. Вы помните, что рассказывала ваша дочь по поводу непрошеного вторжения в ее каюту?
      - Да, - ответил лорд. - Так это араб приходил к ней?
      - Я так думаю. Должно быть, он искал оружие. Но случайно в эту ночь дежурил помощник повара: он заметил его и поколотил.
      Шум шагов заставил их прекратить разговор. Несколько человек шли по коридору. Кто-то постучал по двери молотком, и хриплый голос потребовал:
      - Выходите! Вам ничто не угрожает, мистер!
      Лорд Крейз молчал.
      Трах!!!
      Дверь задрожала под ударами, но узкий коридор стеснял свободу действий и не давал возможности нанести удар изо всей силы.
      И все-таки дверь подалась под ударами молотка и дала трещину.
      Лорд Крейз беспомощно огляделся по сторонам.
      - Какое безумие, что я не запасся оружием, - пробормотал он.
      Взгляд его упал на иллюминатор.
      - Как ты думаешь, тебе не удастся пролезть через него?
      - Я тебя не покину, отец, - убежденно заявила девушка.
      Он похлопал ее по плечу.
      - Я не думаю, что тебе удалось бы пролезть.
      Удары продолжали сыпаться на дверь, и часть ее разлетелась в щепы.
      Но вдруг люди, заполнившие коридор, обратились в бегство. Прогремел выстрел, затем второй... еще три выстрела... Раздался отчаянный крик, кто-то тяжело рухнул на пол... и снова тишина.
      - Что это? - спросил офицер.
      - Кто-то стрелял, - ответил лорд и выглянул в пробитое в двери отверстие. У дверей лежал раненый и тихо стонал.
      - Отец, - воскликнула Джоан, - лодки!
      Лорд взглянул в иллюминатор и увидел, что по направлению к яхте стремительно летели две лодки.
      И снова раздались крики и послышался топот босых ног. Нападавшие заполнили коридор. Но снова загремели выстрелы, заставившие их отступить.
      Кто бы это мог быть? Кто стрелял? Кто-нибудь из матросов? Но откуда у него взялось оружие?
      Тщетно спрашивал себя об этом офицер. Но лорд Крейз слишком углубился в разыгравшуюся за дверьми его каюты борьбу, чтобы иметь время задумываться над этим. Борьба не ослабевала. Стрельба прекратилась, и затем пленники услышали, как по коридору потащили кого-то.
      - Они одолели его, - хрипло прошептал лорд. - Хотел бы я знать, кто это?
      Неожиданно в то мгновение, когда топот раздался у самой двери, лорд Крейз услышал, как кто-то крикнул по-английски:
      - Ни под каким видом не открывайте двери, пока команда не вернется на яхту. Она уже близко!
      Джоан услышала этот голос и была потрясена до глубины души. Она стремительно оттолкнула отца, бросилась к отверстию в двери и увидела, как одетые в белые одежды арабы волочили своего пленника. На нем был белый поварский халат, весь в пятнах крови. Пленник арабов был высокого роста, лицо его дышало мужеством - это был Джемс Морлек!
      Глава 15. ДЖЕМС МОРЛЕК В ПЛЕНУ
      Джоан громко закричала и попыталась сорвать дверь с петель.
      - Ключ... скорее ключ... отец... это Джемс...
      Но лорд бережно отстранил ее от двери.
      - Но, Джоан, ты ведь не поможешь Джемсу тем, что отдашься в руки этих негодяев, - попытался он успокоить дочь. Девушка покачнулась и без чувств упала в объятия отца.
      Он бережно уложил ее на койку и поспешил к иллюминатору. Лодки подплыли к яхте и, судя по волнению капитана, лорд сделал вывод, что ему уже известно о нападении на яхту. Он стоял на носу шлюпки, и в руках у него был револьвер. В коридоре снова все умолкло.
      Еще мгновение - и близко зазвучал голос капитана.
      - Кто-нибудь есть здесь? - спросил он.
      Лорд Крейз отпер дверь и, переступив через раненого, вышел в коридор.
      - Хвала небу, что вы в безопасности, - сказал капитан. - Ваша дочь с вами?
      Джоан пришла в себя.
      - Джемс... Джемс... Они захватили в плен Джемса... - закричала она.
      - Вашего повара, - пояснил лорд Крейз.
      - Моего повара? - удивился капитан. И сообразив, в чем дело, добавил: Вы полагаете, они захватили помощника повара, которого я принял на борт в Соутгемптоне?.. Если это так, то теперь он находится на арабском паруснике. Они отплыли как раз в то мгновение, когда мы поднялись на борт яхты.
      Он поспешил на палубу, и Джоан попыталась последовать за ним. Но ее охватила болезненная слабость, ноги подкосились. Судно пиратов отошло от яхты на несколько десятков метров, и ветер надувал его паруса.
      - Вы уверены в том, что они захватили его с собою? - спросил капитан. Быть может, он находится среди... - и он замолчал.
      Один из людей экипажа был мертв, другой смертельно ранен. Капитан обыскал весь пароход, но нигде не обнаружил и следа присутствия Джемса.
      - Мы бы могли догнать парусник, - уверенно заявил лорд.
      Капитан согласился с ним.
      - Я готов преследовать их, но вряд ли мы чего-нибудь достигнем. Разве только они допустят ошибку и выплывут в открытое море. Я убежден в том, что они возьмут курс к берегу, а мелководье помешает яхте пристать к берегу мне придется ограничиться тем, что я спущу на воду лодки...
      С каждой минутой расстояние между парусной лодкой и яхтой увеличивалось.
      Арабы во время нападения не обратили внимания на телеграфиста в кабинке с беспроволочным телеграфом. Он при помощи световых сигналов привлек внимание капитана и заставил его вернуться на яхту, а по радио передал сообщение о нападении на американский патрульный катер, крейсировавший в этих водах.
      На горизонте показался черный дымок.
      - Сомнительно, что катер поспеет прежде, чем их лодка достигнет берега, - заметил капитан.
      В то же мгновение парусник переменил курс, и капитан с горечью воскликнул:
      - Они направляются на берег. Так я и предполагал!
      - Что они сделают с ним? - спросила Джоан.
      Капитан не сообразил, кого она имеет в виду, а потом сказал:
      - Вы интересуетесь судьбой повара? Я не думаю, чтобы с ним что-нибудь случилось. Если эти ребята вообразят, что он важная персона, то будут держать его в ожидании выкупа. Арабы не мстительны по отношению к пленным, захваченным в бою.
      Поднялся легкий ветерок, и капитан заявил:
      - Нет никакой надежды догнать их. Да я и не думаю, чтобы это было целесообразно.
      Капитан служил когда-то на флоте его величества, и его судно несло сторожевую службу у африканского побережья. Преследуя пиратов и работорговцев, он нередко бывал свидетелем того, как торговцы невольниками бросали за борт скованных по рукам и ногам людей, чтобы скрыть следы преступления и избавиться от лишних свидетелей.
      Он сомневался в том, что арабы, похитившие Джемса, поступили бы таким же образом.
      Парусник приблизился к берегу.
      - Они благополучно прибыли, - сказал капитан Грин, не отрывая глаз от бинокля. - А вот и мой повар.
      Джоан выхватила у него бинокль и дрожащими руками направила его на берег. Среди белых фигур, картинно расположившихся на берегу, она узнала статную фигуру Джемса.
      - Это он... Он... - прошептала она. - Это Джемс!
      - Вы его знаете? - осведомился капитан.
      Она кивнула головой.
      - В таком случае и я могу быть откровенным с вами, - сказал капитан. Но попрошу вас скрыть то, что я вам скажу, от владельца яхты. Капитан Морлек и я - старые приятели. Я знаком с ним еще со времен пребывания его в Танжере. В пятницу вечером, до подъема якоря, он прибыл ко мне в большой спешке и попросил меня захватить его с собой под видом моряка. Я знал, что он вечно впутывается в какие-то приключения, к тому же он состоял ранее на дипломатической службе, и, кажется, продолжает и сейчас состоять. Я принял его на борт в качестве помощника повара. Он предупредил меня, что замышляется захват яхты, но я решил, что он фантазирует.
      - Он предупредил вас о нападении? - осведомился изумленный лорд. - Но откуда ему было известно об этом?
      - Об этом ничего не могу сказать. Во всяком случае он предупредил меня; если ему и не было точно известно, когда и в какой форме произойдет нападение, то все-таки он был осведомлен.
      Американский катер приблизился настолько, что его можно было разглядеть невооруженным глазом.
      - Он ничем не может нам помочь, - заметил капитан. - Прежде чем он спустит шлюпки, эти негодяи уйдут в пустыню. Я не думаю, чтобы они расправились с капитаном Морлеком. Он владеет арабским языком и хорошо известен всем влиятельным марокканцам. Думаю, что руководивший нападением будет перепуган до смерти, когда выяснит, кого, собственно, захватил в плен.
      И снова капитан принялся осматривать в бинокль побережье.
      - Я вижу двух европейцев, - удивленно сказал он. - Неужели они взяли еще кого-то в плен? Быть может, вы знаете, в чем дело, Джонсон? - обратился он ко второму офицеру.
      - Вы также обратили внимание на это? Но я не могу узнать людей, находящихся с ними.
      Капитан снова поднес бинокль к глазам.
      - Несомненно, один из них - европеец, но не моряк - он в штатском платье.
      - Разрешите мне посмотреть?
      При помощи капитана Джоан навела бинокль на загадочную фигуру и увидела европейца, оживленно беседовавшего с арабом.
      Остальная группа вместе с Джемсом скрылась за песчаными холмами, а эти двое шли отдельно. Араб размахивал руками, а его спутник грозил ему кулаком.
      - Я также не знаю его, - заявила Джоан. Она как-то похвасталась, что узнает Гамона при любых обстоятельствах и в любой обстановке. И все же не узнала в человеке, о чем-то раздраженно спорившем с арабом, Ральфа Гамона.
      Глава 16. ШЕЙХ ЭЛЬ-ЗАФУРИ
      Ральф Гамон дрожал в своей легкой одежде, хотя и накинул на плечи теплое пальто. Он ругался, с трудом подымаясь по песчаным дюнам. А как известно, арабский язык более, чем какой-либо иной, приспособлен для ругани и проклятий.
      - Ты осел и сын осла, - кричал он со злобой. - Разве я не говорил сотни раз о том, что тебе надлежало сделать?
      Чернобородый капитан парусника пожал плечами.
      - Это была оплошность моего рулевого, которому выпала участь отправиться в преисподнюю. Я ему приказал прежде всего отправить к праотцам всю команду яхты. Но он упустил из виду этого матроса с револьвером.
      - Почему ты не раскроил ему череп? Чего ради ты захватил его с собою на парусник? - продолжал ворчать Гамон.
      - Потому что мои люди хотели на нем выместить свою злобу. Он убил Юсуфа. Ему еще придется сожалеть о том, что он не был убит во время схватки, - многозначительно сказал капитан.
      Но Гамон продолжал бушевать.
      - Пожалеет он об этом или нет - меня не интересует. Женщина была в твоих руках, и ты дал ей возможность ускользнуть...
      - Если тебе угодно взглянуть на него... - попытался умилостивить его араб.
      - Я не желаю видеть его и не хочу, чтобы он меня видел. Если ты мог выпустить из своих рук женщину, то с тебя станется, что ты не удержишь и матроса. И он отправится в Танжер и расскажет, что я был у вас на паруснике. Поступай с ним, как знаешь!
      Вдали Гамон увидел пленника, но лицо повара было измазано кровью и грязью настолько, что трудно было узнать в нем Морлека.
      Гамон решил держаться от него подальше.
      В соседнем селении для отряда были приготовлены мулы, Когда Гамон увидел перед собою мула в пышно разукрашенной упряжи, увешанного множеством серебряных колокольчиков и с красным сафьяновым седлом, он искусал от злости губы. Этот мул был припасен для Джоан.
      Они вскочили в седла, и вскоре маленький караван из одиннадцати мулов исчез из виду. Караван шел вглубь страны. В полдень они остановились, и, отдохнув пару часов, снова продолжили путь. На ночевку караван расположился недалеко от маленькой деревушки.
      - Ты не хочешь присутствовать на суде? - осведомился предводитель арабов у Гамона. - Этот человек твоей расы, и тебе будет неприятно видеть, как мы с ним расправимся.
      - Мне совершенно безразлично, что вы с ним сделаете, я устал, проговорил Гамон.
      Для Гамона разбили палатку поблизости от палатки предводителя. Он собирался прилечь, но ему помешало неожиданное движение среди арабов. Гамон осведомился о причине волнения и услышал в ответ:
      - Эль-Зафури.
      Ральф не раз слышал имя этого независимого вождя арабов, но никогда еще ему не приходилось встречаться с ним лицом к лицу.
      - Он здесь?
      - Он направляется сюда, - равнодушно ответил предводитель арабов. - Он мой друг - нам нечего опасаться его.
      Вдали показалось облако пыли; оно было велико и свидетельствовало о многочисленности отряда Эль-Зафури.
      Через полчаса Эль-Зафури разбил лагерь, и Гамон мысленно порадовался тому, что этот повстанец был в дружеских отношениях с его наемником.
      Гамон отправился лично приветствовать Эль-Зафури. Прославленного араба он застал в палатке, сидящим на коврике. Это был высокий и статный человек с широкими губами и негритянским разрезом глаз. Цвет его кожи был темнее, чем у остальных арабов.
      - Мир твоему дому, Эль-Зафури, - сказал Гамон, следуя восточному этикету.
      - Да будет мир и над твоим домом, - ответил шейх. - Я знаю тебя, ты Гамон.
      - Да, это я, - заметил Гамон, польщенный тем, что его слава проникла так далеко.
      - Ты приятель Сади Гафиза?
      Вопрос этот был несколько щекотлив, потому что Сади Гафиз менял друзей бесчисленное число раз; могло случиться, что его недавний друг Зафури мог в настоящее время быть его смертельным врагом.
      - Сади - мой агент, - ответил он осторожно. - Но кто знает, друг ли он мне? Сади служит солнцу, лишь пока оно светит.
      Это он мог сказать без опаски, потому что репутация Сади была не из лучших. Гамон почувствовал некоторое облегчение, заметив, что в глазах Зафури вспыхнул довольный огонек.
      - Это верно, - сказал он. - Куда ты направляешься, Хай? - спросил он капитана парусника.
      - Я направляюсь в горы, шейх, - ответил капитан, поглаживая бороду.
      - В таком случае тебе предстоит нелегкий путь, - многозначительно заметил Эль-Зафури. - У тебя есть пленник?
      Капитан кивнул головой.
      - Мне рассказали об этом мои люди. Они говорят, что он умрет. Я думаю, что это самый лучший выход для него и для вас. Когда человек засыпает навеки, он не может никому причинить вреда, и он счастлив. Я приду на заседание твоего суда.
      Ральф был не прочь также присутствовать на суде, но он двое суток не сомкнул глаз и поэтому решил прилечь отдохнуть. Прилег и тут же погрузился в крепкий сон.
      Суд должен был состояться час спустя после захода солнца. Предстояло зрелище, бывшее в новинку даже Эль-Зафури. Люди выстроились шпалерами, образовав узкий проход, через который должен был пробежать пленник. Если ему удавалось добежать до конца шеренги и ускользнуть там от двух людей, вооруженных мечами, то пленнику даровалась жизнь. Джемс знал об этом старом обычае, служившем для расправы с врагами и политическими противниками, и отдавал себе отчет в том, что надежды на спасение нет, и что ему, прежде чем удастся добежать до конца шеренги, предстоит вынести множество палочных ударов, потому что каждый, стоявший в строю, был вооружен деревянной палкой.
      Ему принесли воды и овощей.
      - Беги скорее и будешь счастлив! - сказал один из шеренги и с удивлением услышал, что Джемс заговорил по-арабски, ответив известной поговоркой:
      - Правосудие быстрее птицы и страшнее льва.
      - Ты говоришь на языке Аллаха? - удивился араб. - В таком случае скажи несколько добрых слов Аллаху обо мне. Ты предстанешь перед ним уже сегодня.
      Затем они отвели его к своему предводителю, восседавшему на шелковом коврике.
      - Жизнь за жизнь, смерть за смерть. Кто убил - да умрет!
      - Запомни, что ты сказал! - воскликнул Джемс.
      Зафури, сидевший радом с предводителем арабов на коврике, пристально взглянул на Джемса.
      Предводителю подали чашу с водой, и он торжественно, в знак своей невинности, умыл перед осужденным руки.
      - Слушай меня, человек без имени, - продолжал Джемс по-арабски. - Моя смерть не останется тайной, и ты поплатишься за нее. Тебя повесят на базарной площади, и твоя душа попадет в ад, - и мы там встретимся...
      - Уведите его! - прохрипел араб.
      - Нет, оставьте его здесь!
      Это крикнул Зафури.
      - Да будет над тобой мир, Мирлака! - сказал он. Так именовали Джемса в прежние годы его пребывания в Марокко.
      - И да будет мир над тобой, Зафури! - ответил Джемс.
      Зафури поднялся со своего места и обнял пленника, поцеловав его в плечо.
      - Если кто-нибудь хочет смерти моего друга, то пусть он об этом скажет мне! - грозно заявил он, и рука его легла на рукоять сабли.
      Никто не осмелился заговорить.
      Глава 17. ПОХИЩЕНА СРЕДЬ БЕЛА ДНЯ
      Утреннее солнце взошло над Танжером. Джоан Карстон с удивлением любовалась развернувшейся перед ней прекрасной панорамой. Над головою расстилалось безоблачное небо, дыхание ветра доносило на пароход ароматы береговых рощ и пустыни.
      - Вот таков Восток, - сказал лорд Крейз.
      Джоан уже пришла в себя после переживаний минувшего дня, но перемена, происшедшая в ней со времени отъезда из Англии, стала еще явственнее.
      - Ты достаточно хорошо себя чувствуешь, чтобы сойти на берег?
      Она кивнула головой.
      - Ты прелестная девушка, Джоан, - сказал лорд, восхищаясь своей дочерью. - Тебе пришлось многое перенести за последние дни, и все же ты не утратила бодрости.
      Джоан улыбнулась.
      - Привыкнуть можно ко всему - даже к ударам судьбы.
      Лорд пристально взглянул на нее.
      - Ты не беспокоишься за судьбу Морлека?
      Девушка ответила не сразу.
      - Трудно ответить на этот вопрос. Я почему-то вполне уверена в том, что он преодолеет и эту беду. А затем, если бы ему угрожало что-либо опасное, то мое предчувствие подсказало бы мне это.
      Лорд Крейз был в самом радужном настроении и не желал говорить ни о чем тяжелом или неприятном.
      - Капитан говорит, что нам придется простоять здесь целую неделю. Я думаю, что мы не будем скучать?
      Он снял комнаты в большом белом отеле, из которых открывался чудесный вид на море. На следующий день Джоан стояла на террасе отеля и любовалась прихотливой мешаниной маленьких туземных домиков, лепившихся перед нею.
      - Это похоже на сцену из Ветхого завета, но освещенную электричеством, - заметил лорд. - Надеюсь, ты не строишь иллюзий, Джоан? Эти восточные города вблизи далеко не так привлекательны, как на расстоянии. А их запахи! - и он скорчил гримасу.
      - Джемс жил здесь в течение ряда лет, - прошептала Джоан.
      - Но даже и это не могло избавить город от запахов, - заметил лорд. Что он здесь делал?
      - Капитан Грин говорит, что он состоял на дипломатической службе. Я хочу навести об этом кое-какие справки.
      На следующий день Джоан пошла на главную улицу города, где помещались все консульства. Но ее ожидало разочарование: полученные сведения были очень скудны. Очевидно, характер деятельности Джемса вынуждал чиновников быть очень сдержанными в разговорах о нем. Все же Джоан убедилась, что капитан, утверждая, будто Джемс занимал очень достойное и видное положение, сказал правду.
      Лорд Крейз был знаком с английским посланником, и тот пригласил его с дочерью к чаю. Джоан рассеянно слушала, как он рассказывал о концессиях в горах, о дипломатических нотах султану, о влиянии европейцев на благоустройство страны и о прочих местных делах. Она отказалась сопровождать отца, когда он отправился осматривать тюрьмы, и ограничилась тем, что выслушала его отчет об этой прогулке.
      - Это земной ад, - сказал он, и ее обуял страх за Джемса.
      На третий день пребывания на берегу Джоан почувствовала скуку. Она не раз обошла город, побывала на базарной площади, созерцая угольщиков, отдыхающих верблюдов, факиров, торговцев и дервишей.
      - Собственно, лучшую часть Танжера никак не удается увидеть, - заявила она. - Ты помнишь, отец, маленькую уличку за мечетью? В конце ее красуются старинные ворота, и, когда они отворились, я заметила, что за ними расстилается чудесный сад. На балконе стояли две женщины, с опущенными на лица покрывалами и кормили голубей. Эта картина была так привлекательна что я чуть было не пошла к ним.
      Лорд Крейз рассеянно выслушал ее и заговорил о непомерно вздутых счетах отеля.
      На следующий день они присутствовали на туземном празднестве. Из пустыни пришло множество арабов, чтобы отпраздновать годовщину смерти одного из своих святых. На обратном пути прошли мимо тюрьмы. Джоан содрогнулась, увидев за решеткой чье-то исхудалое лицо.
      - Ты не хочешь осмотреть тюрьму? - спросил лорд.
      - Нет, нет, - поспешно ответила девушка, и они отправились к базару.
      Лорд Крейз открыл свой белый зонтик, потому что солнце пекло немилосердно.
      - Восток - это восток, а запад - это запад, - произнес он. - Но что меня здесь более всего интересует, и в чем я хотел бы иметь возможность разобраться - это в мыслях местных жителей. Нельзя постичь востока, не постигнув его психологии.
      Джоан не ответила, но лорд не обратил на это внимания.
      - Скажи, Джоан... - снова начал он. Не получив ответа и на это обращение, он обернулся. Но Джоан рядом с ним не было.
      Удивленный лорд пошел назад. На углу его остановил нищий, попросивший милостыню во имя Аллаха. Мимо него прошла какая-то туземная женщина с покрывалом, наброшенным на лицо. В руках у нее была корзинка со всякими безделушками местного происхождения. Но от Джоан не осталось и следа...
      Удивленно поднял он глаза и перевел их на высокие стены, словно Джоан каким-то чудом перенеслась туда.
      Затем им овладело беспокойство, и он бросился на соседнюю уличку. Но и там не оказалось Джоан. Мимо него прошли четверо мужчин, несших какой-то ящик. Он снова возвратился к нищему и хотел осведомиться у него, не видел ли он Джоан. Но нищий оказался слепым.
      - Джоан! - крикнул смущенный лорд, но не получил ответа.
      В тени ворот спал туземец - он проснулся от крика, взглянул на бледного европейца и выругал всех нечестных иноземцев, нарушающих покой правоверных. Затем снова погрузился в сон.
      В отдалении лорд заметил французского жандармского офицера и поспешил к нему.
      - Вы не видели моей дочери? Вам не встретилась европейская дама? спросил он и бессвязно стал ему рассказывать о происшедшем.
      - Наверное, она вошла в один из соседних домов, - высказал предположение офицер. - У вас имеются друзья среди местного населения?
      - Нет, - ответил лорд.
      - Где вы ее видели в последний раз?
      Лорд Крейз повел его на место, где потерял Джоан из виду.
      Но Джоан не было видно поблизости. Не оказалось ее и в отеле. На террасе было пусто - там сидел одинокий господин в сером костюме и словно веером обвевал себя шляпой.
      Он взглянул на лорда, услышав его голос, и бросился к нему.
      - Морлек! - вскричал изумленный лорд. - Джоан...
      - Что случилось? - осведомился Морлек.
      - Джоан исчезла! Я боюсь, что с нею случилось что-то дурное!
      Глава 18. БЕЛАЯ ТУФЕЛЬКА
      Джемс посоветовался с полицейским офицером, прежде чем последовать вместе с ним за лордом Крейзом на улицу, на которой исчезла Джоан.
      - Мне кажется, это случилось здесь!
      Джемс что-то сказал полицейскому офицеру, но тот покачал головой.
      - В этом я ничем не могу вам помочь. Это сопряжено с крупными неприятностями. Я могу лишь оказать вам помощь в минуту опасности.
      - Этого вполне достаточно, - ответил Джемс.
      В стене виднелась маленькая дверца. Джемс направился к ней и постучал.
      Через несколько мгновений отворился глазок и в отверстии показалось смуглое женское лицо.
      - Шерифа нет дома, - сказала рабыня.
      Джемс оглянулся по сторонам. Полицейский офицер предпочел держаться от двери в отдалении.
      - Отвори дверь, саронская роза, - вежливо обратился к рабыне Джемс. - Я пришел от паши и несу шерифу новости.
      Рабыня заколебалась.
      - Я не смею впустить тебя, - сказала она, но по ее нерешительному тону Джемс понял, что следует проявить больше настойчивости.
      - Я принес новость от Гамона, - прошептал он. - Ступай к шерифу и скажи ему об этом.
      Глазок снова захлопнулся. Джемс оглянулся. Рядом с ним стоял озабоченный лорд Крейз.
      - Лучше будет, если вы отойдете к французскому офицеру, - прошептал Джемс.
      - Но если она находится в этом доме, то я настою...
      - Если чего-нибудь здесь можно добиться, то я добьюсь, - мрачно проворчал Джемс. - И самое лучшее, что вы можете сделать - это не мешать мне.
      Недовольный лорд отошел к французу. Вскоре звякнул засов, ключ повернулся в заржавленном замке, и Джемса впустили во двор.
      Немало лет прошло с тех пор, как он был в последний раз на этом дворике. Огляделся по сторонам. На противоположном конце дворика показалась фигура араба, и Джемс стремительно бросился к нему навстречу.
      - Сади Гафиз! - сказал Джемс. - Ты должен мне помочь.
      - Великий Боже! - простонал Сади. - Я и не знал, что ты в Марокко, Мирлака.
      Его и без того бледное лицо, казалось, стало еще бледнее.
      - Чем могу быть полезным, капитан Морлек? - осведомился он, перейдя на английский язык. - Я, право, очень рад вашему появлению, но чего ради вы не назвали своего имени?
      - Если бы я назвался, то ты не принял бы меня. Где леди Джоан Карстон?
      На лице Сади Гафиза выразилось изумление.
      - Леди Джоан Карстон? Я даже не знаю этого имени, - ответил араб. - Это дама из английского посольства?
      - Где молодая девушка, которую полчаса тому назад заманили сюда? Предупреждаю тебя, Гафиз, я не покину этого дома без нее.
      - Клянусь Аллахом, я не знаю, где находится эта дама, - поклялся Сади, - и клянусь Аллахом, я ее не видел. Чего ради ей быть в моем скромном жилище, раз ей место в посольском доме?
      - Где леди Джоан Карстон? - настойчиво спрашивал Джемс. - Советую тебе, Сади, ответить, или мне придется через минуту задать этот вопрос мертвецу.
      Он выхватил револьвер и навел его на раба. Револьвер блестел на солнце, и Сади зажмурил глаза.
      - Это насилие! - взволнованно проговорил он, снова переходя на арабский язык. - Я пожалуюсь в консульский суд...
      Джемс оттолкнул его в сторону и прошел на террасу. Слева виднелась дверь - по-видимому, она вела в курильную, потому что оттуда доносились ароматы табака и гашиша.
      В углу Джемс заметил железную винтовую лестницу, которая вела на второй этаж и странным образом дисгармонировала со всей восточной обстановкой дома Сади. Без колебаний Джемс поднялся по ней наверх. Тут он застал девушку, вскрикнувшую при появлении европейца и поспешившую опустить на лицо покрывало.
      - Где английская дама? - спросил Джемс.
      - О, господин, - взмолилась девушка, - я не видела английской дамы.
      - Кто здесь есть кроме тебя?
      Он подошел к занавесу, разделявшему помещение, и отдернул его в сторону. Но Джоан там не было. Он снова бросился вниз и столкнулся с разгневанным Гафизом.
      Джемс знал, что совершил тяжелое преступление, вторгшись в гарем Гафиза.
      - Спрячь револьвер, или ты умрешь, - крикнул тот.
      Сади выстрелил, но Джемс успел уклониться и затем неожиданно выступил из-за колонны, за которую спрятался.
      Сади испуганно поднял руки вверх. В следующее мгновение Джемс бросился на него и обезоружил.
      - Где Джоан Карстон?