Современная электронная библиотека ModernLib.Net

Ее выбор

ModernLib.Net / Уокер Ирма / Ее выбор - Чтение (стр. 10)
Автор: Уокер Ирма
Жанр:

 

 


      Она криво усмехнулась.
      – Мне повезло, что ты не отвернулась от меня, Морин, хоть я и вела себя отвратительно.
      Слезы подступили к глазам Морин. Этот миг для нее был несказанно дорог. Снова стать Шелли другом… о да, это стоило тех долгих часов одиночества, страха, боли, что ей пришлось пережить за последние восемь месяцев…

10

      Морин, прокручивая в мыслях сотни дел, что ждали ее в Тампа, – ей столько всего нужно купить! – дала задний ход и выехала из гаража. И в этот момент увидела высокого, худощавого мужчину, решительно шагающего прямо к машине.
      Она узнала Ноа, и ее сердце забилось в бешеном ритме. Губы сами сложились в приветственную улыбку, но ответа на нее Морин не увидела. Скривив в тонкую линию рот, Ноа резко постучал по стеклу. Потом жестом приказал ей выйти, и Морин была до того потрясена, что послушно остановила мотор и открыла дверцу.
      – Ну и ну! Откуда ты взялся? – Ничего более умного не пришло ей в голову. – Мог бы и предупредить, что…
      – Помолчи.
      Он схватил ее за руку и вытащил из машины. Морин и охнуть не успела, как он уже впился ей в губы требовательным, почти злым поцелуем.
      – Ладно-ладно, – глотнув наконец воздуха, выдавила она. – Ты рад меня видеть, но это не значит, что я должна умереть от удушья в твоих объятиях.
      – Нам нужно поговорить, – сказал он, игнорируя ее шутливый тон. И ткнул пальцем в сторону небольшой машины, припаркованной у обочины напротив ее дома. – Идем туда.
      – Послушай-ка… – разозлилась Морин.
      – Делай, что я говорю, или твоим соседям гарантировано величайшее представление века, – процедил он. – Ты ведь не хочешь скандала? Не дай Бог, твой имидж пострадает.
      Она долго молча смотрела на него, после чего развернулась, прошла впереди него к машине и села на переднее сиденье. Злобный лязг дверцы с другой стороны продемонстрировал ей, что Ноа едва сдерживает себя.
      Он молчал, устремив глаза на дорогу, а Морин от ярости не в состоянии была вымолвить ни слова. Она заговорила, лишь когда он свернул на шоссе, ведущее из города.
      – Куда ты меня везешь? – выпалила она.
      – К себе. Не хочу, чтобы прерывали нашу беседу.
      Морин сжала губы, твердо решив противопоставить Ноа – и всем его претензиям, какими бы они ни были, – хладнокровие и здравый смысл. Она откинулась на спинку сиденья и демонстративно уставилась в окно, сделав вид, что поглощена знакомым пейзажем Бэй-Сити. Мимо проплывали дома, автомобильные стоянки, заправочные станции, автобусные остановки с зелеными скамейками и терпеливо поджидающими на них своего автобуса пассажирами.
      Прожив во Флориде всю жизнь, она привыкла к тому, что здесь так много пожилых людей, но только сейчас ей пришло в голову, что это место меньше всего подходит Ноа. Почему он постоянно возвращается сюда? Он ведь одинок и мог бы устроиться где угодно… почему, скажем, он не купил квартиру в Манхэттене или пляжный домик в Калифорнии, где его окружали бы одинокие женщины. Уж они бы, несомненно, были бы только рады предложить ему любовь и заботу, с горечью думала Морин, вспоминая, как легко он преодолел ее собственные сомнения.
      Что ж, сомнениям пришел конец… по крайней мере, ему больше ее не заполучить. И как он смеет набрасываться на нее? Не он ли утверждал, что никогда не указывает другим, как им жить? И вообще, он ведет себя как сумасшедший. И что все это значит, наконец? С самого его отъезда она ни разу не написала ему – впрочем, и он ей тоже – так каким же образом она могла до такой степени разозлить его?
      Хотя… Шелли-то с ним, разумеется, переписывалась. Может, она о чем-нибудь рассказала ему, что и вызвало этот приступ ярости? Единственная новость, о которой могла сообщить ему Шелли, – это помолвка с Полом… неужели причина в этом? Но его-то как раз совершенно не должно волновать, выйдет ли она замуж… За Пола или за кого другого. Он ведь сам яснее ясного дал ей понять, что у них нет общего будущего. Неужели все мужчины в душе собственники?
      Полчаса спустя, когда они затормозили у его дома, Морин мгновенно вышла из машины и зашагала к двери, сгорая от желания узнать, что там на уме у Ноа, и покончить с этим.
      Ноа немного отстал, и ей пришлось подождать, пока он откроет дверь. Окна все еще были закрыты ставнями, воздух в доме был спертый, как будто здесь долго не проветривали, – и Морин догадалась, что он приехал к ней прямо из аэропорта.
      Пока он открывал ставни, распахивал окна, раздвигал стеклянные двери, Морин стояла посреди гостиной и следила за ним ледяным взглядом. Губы у него были по-прежнему плотно сжаты, между бровей залегла морщинка, но в остальном он не изменился. Те же светлые, выгоревшие на солнце пряди, те же лучики вокруг глаз, подчеркивающие его загар, то же стройное и сильное тело, элегантное даже в самой простой одежде…
      И все-таки что-то изменилось. За той яростью, которую он даже не пытался скрывать, Морин уловила нечто новое; это неизвестное ей чувство кипело в нем, бурлило и, похоже, не выплескивалось через лишь благодаря его железной воле.
      Смятение заставило ее воскликнуть:
      – Ну? Так в чем дело?
      – Дело в том, что кое-кто собирается совершить самую большую ошибку в своей жизни, – сказал он.
      Она на миг задержала дыхание, а затем шумно выдохнула.
      – Итак, тебе стало известно о моей помолвке с Полом. Позволь поинтересоваться: а тебе до этого что за дело?
      – По-моему, ты просто сошла с ума. Ты что, так ничегошеньки и не поняла за этот год?
      – Не понимаю, о чем ты. Пол замечательный человек…
      – Да он же точная копия Ллойда! Разве что большего добился. Что случилось, скажи на милость? Припекло тебя, что ли? Или независимость оказалась для тебя слишком тяжелой ношей? С какой стати ты решила заползти в очередную нору?
      – Ты ненормальный! И вообще – это не твое дело. Не ты ли заявил мне, что серьезные отношения с женщинами не для тебя?
      – Ничего подобного! Мои отношения с тобой были и остаются очень серьезными. Я только сказал – и думал, что ты меня поняла, – что у меня есть еще и работа, очень важная работа, и что с моей стороны было бы нечестно просить тебя выйти за меня замуж, пока я мотаюсь по свету. Моя работа связана с большим риском – разве могу я подвергать тебя опасности во второй раз пережить смерть мужа? Но ради всего святого, я не предполагал, что ты решишься на такое, Морин! О чем ты вообще думаешь? Я считал, что ты повзрослела…
      – Нет, ты действительно ненормальный! Даже после свадьбы я останусь хозяйкой своей жизни. Что ты себе вообразил о Поле? По-твоему, он привяжет меня к кухне и будет денно и нощно руководить моими поступками? Он порядочный и культурный человек… более того, он не боится связать себя обязательствами…
      – Так, во-от оно в чем дело? Хочешь обязательств? Пожалуйста: я весь ваш, Морин Норрис Мартин! Я до чертиков люблю вас! Вы единственная женщина, которая мне нужна, и когда бы я ни вернулся, я в ту же секунду буду у ваших ног и не отойду от вас до самой последней минуты. Но в промежутках между встречами вам придется жить самостоятельно и действовать на свой страх и риск. И в этих отношениях никто не будет калечить другого, никто не будет зависеть от другого, никто не будет пожизненно привязан…
      – А с твоей стороны не будет еще и никакой ответственности, верно?
      – Как только я посчитаю, что мое время для подобной работы вышло, я найду себе место здесь – и до конца своих дней останусь с тобой. Подходят тебе такие обязательства? Но и тогда я не стану пытаться контролировать каждый твой шаг или просить тебя подчинить мне всю жизнь. Ну как ты не понимаешь, Морин? Только поэтому я и не прошу тебя немедленно выйти за меня замуж.
      – Еще как понимаю! Едва до тебя дошла новость, что у меня появился другой, и ты тут как тут, прилетел и пытаешься разрушить помолвку. Интересная политика невмешательства в мою жизнь.
      – Ты так ничего и не поняла. Если бы ты встретила человека, которого ты полюбила бы по-настоящему… я бы ни слова не возразил. Господи, я был бы рад, если бы ты вышла замуж, но только не за Пола Гарфилда. Не пройдет и года, как ты вернешься к былому образу покорной жены, станешь его тенью, будешь вторить его словам, суждениям, мыслям, закоснеешь в своем удобном коконе…
      – Я была счастлива с Ллойдом! Я его любила, и…
      – Конечно, любила. Но ведь тогда ты еще не знала вкуса свободы. Из отчего дома ты прямиком попала в руки к Ллойду; у тебя не было шанса узнать, какая ты на самом деле. Поймав тебя, он уж постарался, чтобы тебе не удалось попробовать свободу на вкус. Так что же, ты действительно думаешь, что такая жизнь принесет тебе счастье? Лично я уверен, что нет. Знаю, искушение велико… золотые клетки бывают очень привлекательными… но в конце концов ты придешь к краху, Морин! И еще – неужели ты готова отказаться от всего того, что нас связывает? Ты же полна страсти, Морин, – как ты с этим собираешься справиться? Полу, на мой взгляд, страсть вообще не знакома. И ты думаешь, что сможешь довольствоваться его безжизненной любовью после того, как узнала… вот это?
      Он метнулся к ней через всю комнату так быстро, что она не смогла ни собраться с силами для отпора, ни просто ускользнуть. Его руки, теплые и мучительно родные, обвились вокруг нее, с такой силой прижали к его телу, что она ощутила его напряжение и поняла, что за сдержанной яростью его слов таилось нечто более глубокое… и примитивное.
      Ее охватила паника – но вот он уже целовал ее, и его губы, его язык, казалось, были везде. Она сделала попытку вывернуться, но он лишал ее сил и воли к сопротивлению. Сама понимая тщетность этих усилий, Морин все еще сражалась с напором его губ – сначала в надежде вырваться, а потом уже хотя бы чтобы вдохнуть воздуха.
      Но в конце концов изголодавшееся тело предало ее, и Морин обмякла в его руках. Только теперь, когда она перестала вырываться, хватка Ноа ослабла, и она наконец смогла дышать. Голова у нее кружилась от нахлынувших ощущений – чуть терпкого, мускусного запаха его разгоряченной кожи, давления отвердевшей от желания плоти, его прерывистого, тяжелого дыхания.
      Она вдруг словно раздвоилась. Одна ее часть как будто следила за тем, как вторая таяла в объятиях Ноа, как сгорала от страсти. И даже когда Морин осознала, что он расстегнул «молнию» на спине, и платье с нее упало, обнажив его пылающему взгляду ее тело, она не шелохнулась.
      «Еще только один раз, – твердила та ее часть, которая еще способна была мыслить. – Последний раз – и больше никогда».
      Он опустил ее на кровать. Очень нежно, как будто бурлившая в нем ярость постепенно выкипела. Морин, словно плывя в тумане, следила за тем, как он раздевается. Мужское тело и красота прежде не совпадали в ее сознании, и только сейчас она поняла свою ошибку. Ее охватывала дрожь от одного только взгляда на его великолепные мышцы, длинные ноги, по-мужски узкие бедра…
      Он вытянулся рядом с ней на постели; нежно, настойчиво его руки, его губы уговаривали ее – и вот уже наслаждение уносит ее за пределы реального мира туда, где властвуют чувства. И та ее частичка, что была бесстрастным наблюдателем, исчезает, и остается только жажда удовлетворения, желание слиться в единое целое с этим – единственным на земле – мужчиной.
      А потом это случилось, он заполнил ее собой, и агония сладостной муки начала подниматься из глубин ее существа – такая же непреодолимая, как волны морского прибоя, такая же вечная, как дыхание океана за окнами домика Ноа. Вечная, как взлет мужчины и женщины в интимном, абсолютном единстве…
      – Видишь? – удовлетворенно пробормотал у самого ее уха Ноа. – Этого тебе Пол Гарфилд не даст. Ты готова отказаться от этого ради спокойной жизни, а, Морин?
      Глаза Морин распахнулись и впились в лицо Ноа. Ее словно окатило ледяным душем. Рассудок вернулся вместе с мыслью о том, что Ноа специально привез ее сюда, чтобы соблазнить, в надежде использовать секс как средство убеждения, если ничто другое не сработает.
      Но он так и не пообещал ей ничего, так ни в чем и не уступил.
      С застывшим, холодным лицом Морин выскользнула из его объятий, поднялась с кровати и начала одеваться. Даже отвернувшись от Ноа, она чувствовала на себе его нахмуренный взгляд.
      – Морин? В чем дело?
      – Все было очень мило, но я уже сильно опаздываю. Нужно купить подарки к Рождеству… да и вопрос со свадебным платьем еще не решен. Надеюсь, ты не против? Будь так добр, подвези меня до дома, – все так же не глядя на него, сказала она.
      – Понятно. Несмотря ни на что, решила выбрать золотую клетку…
      Она резко обернулась.
      – Это твое личное мнение – и оно чертовски далеко от истины! Чтоб ты знал, я люблю Пола, а он поддерживает мое желание учиться и работать. Он поддерживал каждый мой шаг, он предложил мне конкретную помощь… в отличие от тебя. Где ты, интересно, был, когда мне так нужно было… с кем-нибудь поговорить хотя бы? Сам знаешь где – в отъезде, как обычно. Ну, так вот, Ноа, ты во мне ошибся. Так уж вышло, что мне действительно необходим мужчина, на которого я бы могла положиться…
      – И спрятаться за его спину?
      – Такой, который будет рядом, когда мне захочется заботы и ласки. В этом и заключается любовь, Ноа. Ее нельзя испытывать только время от времени, когда тебе это удобно…
      – Ты что, в самом деле так обо мне думаешь, Морин? Значит, ты просто слепа. Я обещаю тебе всю любовь, до последней капли, на которую только способно мое сердце. Но вот чего я тебе не могу пока обещать – так это своего постоянного физического присутствия.
      Да, тебе придется быть сильной. И придется иногда решать проблемы без меня. Но с тобой будет моя любовь – и это уже навсегда. Я же не об интрижке веду с тобой речь, Боже милостивый, Морин! Ведь я уже много лет люблю тебя. Ты что, не понимаешь этого? Ради чего, по-твоему, я все время возвращался в Бэй-Сити? Повидаться с Ллойдом, что ли? Ну не настолько уж я его любил… скорее даже ненавидел за то, что он сделал с тобой. Но я ничего не предпринимал. Не пытался приударить за тобой, хотя, видит Бог, как мне этого хотелось, Морин. Этот ваш безжизненный брак… как мне хотелось показать тебе, что ты достойна большего, что в тебе столько нерастраченной страсти. И теперь ты намерена запереть себя точно в таком же браке!
      – Ты же ничего не знаешь. Пол очень нежен со мной…
      – А когда он занимается с тобой любовью – ты чувствуешь то же, что и со мной? Так же забываешь обо всем на свете, так же купаешься в наслаждении? Когда он прикасается к тебе – уходит ли у тебя почва из-под ног, Морин? Потому что со мной это происходит всякий раз, когда я люблю тебя, Морин, и я знаю, что и с тобой тоже.
      – Мы с Полом не были близки. Он уважает меня, и…
      Ноа с сожалением покачал головой.
      – Тогда ты еще глупее, чем я думал. Все, что ему нужно, – это молодая жена, прекрасная хозяйка для вечеринок с друзьями и коллегами, его маленькая послушная девочка. Да уж, он щедрый парень, он даже позволит тебе кое-какие хобби, но только до тех пор, пока они не будут противоречить его собственным планам.
      Ей хотелось ударить его, найти хлесткие слова для отпора… и вдруг весь ее пыл растаял, и осталось лишь непреодолимое желание разрыдаться. В страхе, что она выдаст свое разочарование, если попытается произнести хоть слово, Морин повернулась к нему спиной.
      – Я подожду в машине, пока ты оденешься, – бесцветным тоном произнесла она.
      По пути в Бэй-Сити оба молчали. Морин откинула голову на спинку кресла, закрыла глаза. Она пыталась убедить себя, что рада, что все так случилось. Теперь ей известна вся правда без прикрас, и она уже не станет с сожалением оглядываться на прошлое. Так откуда же такая неизбывная грусть, словно она понесла невосполнимую утрату?
      Ноа подъехал к ее дому, но, заглушив мотор, еще долго молча смотрел на нее тоскливым, полным муки взглядом. Наконец Морин открыла дверцу, и тогда он схватил ее за руку:
      – Я все сделал не так сегодня, Морин, – сказал он. – Мне очень жаль. Но я хочу, чтобы ты знала – я буду ждать… если еще что-то можно собрать из этих осколков. Что бы ты ни думала, Морин, я люблю тебя – и в этом вся правда.
      Она даже не стала утруждать себя ответом. Не взглянув на него, она вышла из машины и направилась к дому. И лишь оказавшись внутри, за закрытой и запертой на замок дверью, Морин дала волю слезам.
      Она упала в гостиной на диван и долго плакала, сама не зная почему. От злости… да, от злости. Все это неправда – то, что Ноа сказал о ее браке с Ллойдом, о ее помолвке с Полом… но все равно очень больно. И от стыда – за свою слабость, за то, что снова оказалась в постели с Ноа и снова не сумела скрыть от него самую уязвимую частичку своей натуры.
      Но теперь, по крайней мере, все встало на свои места. Теперь все позади. После того, что сегодня случилось, она его вряд ли когда-нибудь увидит…
      – Что случилось? Или это просто предсвадебная лихорадка?
      В звонком голосе Шелли слышалось сомнение, словно она не могла решить – остаться ей или лучше исчезнуть. Морин попыталась выдавить улыбку, но слезы хлынули еще сильнее. Через несколько секунд ладонь Шелли легонько прошлась по ее волосам.
      – Ну, не надо, Морин. Ты же никогда не плачешь…
      – А стоило бы. Даже приятно. – Морин промокнула лицо подолом платья.
      Шелли достала из ящика стола бумажный платок, она высморкалась. Глупость какая-то. Расплакалась, как ребенок…
      – Ага… Я, например, часто плачу, – кивнула Шелли. – Со слезами из тебя всякая гадость выходит.
      Морин удивленно воззрилась на нее.
      – Странно… Никогда бы такого о тебе не подумала.
      – А ты вообще обо мне мало что знаешь. Так же, как и я о тебе. К примеру, я не знаю – ты не передумала насчет свадьбы с Полом, а?
      – Почему ты спрашиваешь?
      – Н-ну… просто пришло в голову, и все.
      Шелли устроилась рядышком с Морин на диване и взяла ее ладонь в свою.
      – Послушай, ты же не согласилась на этот брак ради… ну, в общем, из каких-нибудь дурацких соображений типа моего образования и все такое? Если так – уверяю тебя, таких жертв я не приму. Я и здесь, во Флориде, вполне могу получить все, что мне нужно. В конце концов, и на работу могу устроиться. Не так уж это, знаешь ли, и плохо – зарабатывать на хлеб свой насущный. Собственно, после того как я расплатилась с салоном, мисс Ланж предложила мне место оформителя витрин на неполный рабочий день. Заработки, конечно, нищенские, но очень может быть, что я и соглашусь… раз уж решила идти в торговый колледж.
      – Замечательно! Что ты мне раньше не сказала?
      – Ты же была занята. К тому же я подумала: с какой стати мне батрачить на самом пекле, украшая витрины, если мой отчим и так обеспечит меня всем что нужно? Знаешь, я бы в момент привыкла швыряться деньгами.
      Морин по инерции вспыхнула.
      – Ты это всерьез?
      – Еще бы. Но могу и по-другому. Зарабатывать на жизнь, я имею в виду. За последнее время я познакомилась с разными людьми, научилась общению. Я справлюсь, не сомневайся.
      Она закинула руки за голову и потянулась, улыбаясь Морин. Несмотря на ее беспечный вид, Морин чувствовала, что слова Шелли – не пустой звук.
      – Так что не вздумай выходить замуж за Пола ради моего благополучия. Мне такая ответственность ни к чему. У меня собственные планы на жизнь. Хорошо, конечно, быть богатой, но вовсе не обязательно. Договорились?
      Морин с трудом проглотила застрявший в горле комок и кивнула. А Шелли тут же добавила:
      – Я вполне способна решить все свои проблемы… с помощью своей лучшей подруги, конечно. – Она легонько, с нежностью постучала костяшками пальцев по макушке Морин. – Помнишь, ты предлагала мне думать своей головой, а? Теперь твоя очередь воспользоваться собственным советом. Выбирай то, что тебе самой по душе.
      Встряхнув белокурыми волосами, Шелли вышла из комнаты, а Морин еще долго смотрела на дверь, за которой она скрылась. Что за странный разговор… словно они на время поменялись ролями, и сама она стала ребенком, а Шелли – взрослым человеком. Она всегда считала Шелли довольно эгоцентричной личностью – так оно во многом и было, – но при этом ей хватало мудрости и здравого смысла, чтобы выделять в жизни истинное и ценное.
      – И все-таки мы неплохо ее воспитали, Ллойд, – вслух произнесла она.
      И вздрогнула от резкого телефонного звонка. Ей не хотелось снимать трубку, но телефон все звонил, и она в конце концов подчинилась.
      Опасаясь, что это Ноа, она облегченно вздохнула, когда услышала голос Пола.
      – Морин?
      – Привет, Пол.
      – Я звоню узнать: каковы твои планы на завтрашний вечер. К нам на пару дней приезжает менеджер Таллахасского отделения, и мне бы хотелось представить ему свою девочку. Ты как, не против?
      Его предусмотрительность согрела душу Морин. Никаких приказов, никаких требований… только внимание и забота. «Ты неправ, Ноа Ларсен, – подумала она. – Абсолютно неправ».
      – Конечно, Пол, никаких проблем, – отозвалась она. – Есть какие-нибудь особые пожелания насчет меню?
      – Нет-нет, уверен, ты и сама прекрасно справишься. – Его голос зазвучал глубже, нежнее. – Уже недолго осталось – какие-нибудь две недели, и мы отправимся в свадебное путешествие. Сначала полетим в Нью-Йорк, я там быстренько справлюсь с делами – и вперед, в Европу. Если твое хобби потребует экскурсии по антикварным магазинам – мы и это запишем в программу, хорошо? У нас будет брак на равных, Морин. Я очень хочу, чтобы ты была счастлива.
      Он отключился, и Морин медленно опустила трубку на рычаг. Что же такое сейчас сказал Пол… отчего ее проняла ледяная дрожь? Вроде бы он говорил разумные вещи и наверняка отложил бы завтрашний прием, если бы она сказала, что занята… Так откуда же эта… эта тревога?
      Ведь не из-за того, что на их медовый месяц он запланировал деловую поездку в Нью-Йорк? Конечно, нет… она понимает, что он занятой человек и не всегда может распоряжаться своим временем. Тогда в чем же дело?
      «Если твое хобби потребует экскурсии по антикварным магазинам – мы и это запишем в программу…»
      Слова Пола ворвались в ее мысли. «Твое хобби». Да, вот оно что. Ее талант, ее увлеченность, ее восторг открытия, ее будущее… для Пола – всего лишь «хобби».
      Его пренебрежение к самому главному в ее жизни, к ее творчеству сводит на нет все остальное. Она ведь мечтает о карьере дизайнера интерьеров. Что если ей предложат заказ, который пойдет в разрез с планами Пола и создаст ощутимые неудобства в его жизни – что тогда?
      Что он сказал в тот вечер, когда сделал ей предложение? Он предложил сыграть свадьбу на Рождество… она возразила, что в январе начинаются зимние курсы, а он… он пожал плечами и заявил, что эти курсы можно прослушать в любое время…
      И еще… еще кое-что открылось ей теперь, когда она начала понимать, что в жизни важно, а что нет. Она ведь узнала, каким может быть секс, если мужчину и женщину связывает истинная страсть, истинное физическое влечение. Долго ли она сумеет вытерпеть рассудочный – и скучный – секс с Полом? А что он будет именно таким, Морин не сомневалась.
      Нет, конечно, секс – это еще не все, но если у женщины есть возможность любить мужчину, который дрожит при каждом прикосновении к ней – и ее заставляет дрожать от страсти; который пересек полмира лишь для того, чтобы признаться ей в любви; которому хватает смелости не лгать и ничего не обещать ей попусту… то разве не глупостью с ее стороны будет отказаться от всего этого и предпочесть спокойствие восторгу взаимной любви?!
      Прижав ладони к глазам, Морин сделала несколько глубоких вдохов, пытаясь сосредоточиться. Столько всяких мыслей вихрем пронеслись у нее в сознании – и ожидающие ее после разрыва с Полом сложности, и, возможно, поиски новой работы, и долгие месяцы одиночества, пока Ноа будет работать в таких глухих уголках земли, которых и на карте-то нет…
      Прошло немало времени, прежде чем Морин пошевелилась. А затем она снова подошла к телефону и набрала номер Ноа – очень медленно, потому что пальцы отказывались ей подчиняться. Услышав его голос в трубке, она облегченно закрыла глаза. Он не уехал, он все еще здесь.
      – Ты приедешь ко мне, Ноа? – выдохнула Морин. – Мне так нужен друг… и любимый.
      Молчание, казалось, будет длиться вечно. Когда Ноа заговорил, его голос прозвучал для нее музыкой.
      – Я приеду через полчаса. Дождись меня, Морин, обязательно дождись.
      Морин улыбнулась.
      – Я буду ждать тебя, Ноа, – тихо пообещала она.

  • Страницы:
    1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10