– Но вы ведь прочли его мне. – Голос у нее дрожал больше, чем она того хотела.

– Да, но в нем есть кое-что большее, чем написанные слова, Кэт. Значит, вы ничего не знаете о его содержании. Но это даже к лучшему. Если вы не осознаете подлинного значения письма, то и винить вас не в чем.

– Но мне известно его содержание! Если вы считаете, что моя боязнь встречи с Псиной Мордой – фантазия, то это неразумно.

Он покачал головой.

– Важно то, что если с вами что-либо случится, то это письмо все же попадет в нужные руки, – продолжала защищаться Кэтриона.

– Со мной ничего не случится. – Он пощекотал большим пальцем ладонь ее руки. Кэтрионе показалось, что он так утешает ее, и ей стало приятно. – Будьте уверены, он не знает, что вы тоже были в этом замке. Он искал только меня.

Кэтриона сердито вырвала ладонь из его руки.

– А почему он был в комнате Изабел?

– Он, должно быть, видел, что я направился в сторону башни, и решил обыскать там все комнаты. А комната Изабел оказалась первой.

– Возможно, но какая разница, кого из нас он искал? Найдя вас, он тут же нашел бы и меня, и мы оба попали бы в бог знает какое трудное положение.

Тиг бережно коснулся своей большой грубой рукой ее щеки. Кэтрионе захотелось ласково прильнуть к нему. Каждое его прикосновение было ей приятно и успокаивало. Но она удержалась.

Он смотрел, улыбаясь, и, прежде чем она поняла, что он задумал, привлек ее к себе. Его поцелуи сломили сопротивление Кэтрионы. Они были нежны и вместе с тем требовательны. Ей казалось, что сердце ее остановилось. Закрыв глаза, она тоже обняла Тига.

Теплые пледы сползли с их плеч, но они не чувствовали холода. Он прижал ее так крепко, что между ними не было никакого барьера. Они чувствовали тепло друг друга. Его волнение было сильным и заразительным. Он целовал ее губы, шею и ямочку на шее. Кэтриона услышала собственный стон, но не смогла прервать его. В голове было пусто. Она ни о чем не думала, лишь ощущала, как его теплые руки ласкают ее тело. Она открыла новые для себя чувства ожидания и пробуждения. Она еще не знала, какие они, но хотела знать.

Тиг держал Кэт в объятиях, прислушиваясь к ее и своему неровному дыханию. Что он делает? Несмотря на свою спонтанную, легко поддающуюся внутренним порывам натуру он никогда еще не испытывал столь сильного влечения к женщине, какое охватило его сейчас. Он не помнил, чтобы забывался так, что не знал, кто он, где он и что делает. Однако все же какая-то крупица разума удерживала его и не велела спешить. Он должен научить ее, как вести себя в его постели. Неужели он этого хочет? Да, и сильнее, чем когда-либо. Хочет ли он идти дальше? Женитьба, дети, Строптивая Кэтриона? Ему не хочется жениться, но он обязан. Та ли она женщина, с которой он может прожить всю жизнь? День за днем? Не сойдет ли он с ума? Кто это знает?

Она, конечно, захочет, чтобы ее муж, живя с ней в замке Ассинт, помог ей приструнить братьев. Тиг содрогнулся от одной мысли об этом. А.его ответственность перед Колрейном и родным кланом? Никто не позволит ему отказаться от своих обязанностей и жить в другом клане.

Он погладил щеку Кэтрионы, и странная грусть охватила его.

– Кэт, дорогая, вам не трудно отдать мне мою сорочку?

– Что? – Кэт повернулась, и он увидел ее лицо, на котором играла нежная улыбка и светились счастьем огромные глаза. Она сделала легкое движение, чтобы поцеловать его, но вдруг смущенно остановилась, заметив что сжимает в руках сорочку Тита. Она тут же уронила ее на пол. – Что мы делали?

– Ничего непоправимого, детка, – ответил Тиг и, прикрыв ее голые плечи и грудь, осторожно снял ее со своих колен.

– Что вы со мной сделали?

– Это мне следует спросить, что вы сотворили со мной? – Он покачал головой, удивляясь собственным предательским словам.

– Я… Ничего…

– Нам лучше немного поспать…

– Я не стану спать с вами!

– Знаю. Я не это хотел сказать…

Кэт встала и, подойдя к своему коврику, подняла его и положила с другой стороны костра, подальше от Тига.

– Не прикасайтесь ко мне больше и не целуйте. Я не хочу иметь дело с такими, как вы.

– Как я? – Тиг сдержал гнев, понимая, что не следует принимать ее слова всерьез.

– Вы бард и к тому же плохой. Вы не способны защитить меня от моих братьев…

– Откуда вы взяли, что каждый мужчина обязательно станет заступаться за вас?

Испуганный вид Кэт как-то не вязался с ее резким тоном и нервными движениями, когда она раскладывала свой коврик у костра.

Кажется, он напугал ее.

И себя тоже.

Тиг долго не мог заснуть. Он смотрел в темноту, прислушиваясь к вою ветра.

И все же он был уверен, что Кэт с радостью отвечала на его ласки. Когда он ее целовал, она льнула к нему. Ему не хватало ее теплой близости по ночам… и ему хотелось большего.

Но этого нельзя. Он не мог связать себя таким образом с Кэтрионой из рода Маклаудов. Он рискует уже тем, что путешествует с ней. Если это станет известным, то никто не поверит в ее непорочность. Он будет вынужден жениться на ней, если ее братья не убьют его. А жениться на Строптивой из Ассинта – это безумие.

Он повернулся спиной к огню и стал перебирать в уме причины, по которым ему не следует на ней жениться. Например, Кэт может оказаться плохой женой, но он тут же вспомнил ее губы и руки, стянувшие с него сорочку. Что бы он ни думал, какую бы причину ни выдвигал, все было неубедительным. Наконец сон сломил его.

День тянулся бесконечно. Тиг попробовал было собрать в лесу хворост, но через несколько минут из-за сильных порывов ветра вернулся в хижину с жалким пучком мокрых веток.

Кэтриона заботливо ухаживала за ним, заставила снова лечь, укрыла его одеялами и согрела ему похлебку. Тиг не считал, что ему так уж плохо после прогулки, но ему был" приятна ее забота. Весь день он наблюдал за ней, видел, как она хлопотала в хижине, штопала что-то из своей его одежды, варила еду. Даже почистила его плед и накидку, – выбив из них пыль.

Одного она не сделала – она не заговорила с ним. Кэт старалась не встречаться с ним взглядом, избегала всякого соприкосновения, кроме проверки повязки на его груди.

Спустя какое-то время Тиг не выдержал и встал, решив походить хотя бы по хижине, какой бы крохотной она ни была. Значит, ему остается только спать и есть… Его взгляд остановился на неподвижной фигуре Кэт у костра. Странное чувство охватило его, даже холодок пробежал по спине. Да, кажется, ему надо все время спать, твердо решил он, иначе положение становится тягостно ненормальным. Он не может все время так бороться с собой.

В отчаянии он схватил мешок и вынул барабан. Она не считает его бардом, ну что ж, я покажу ей. Барды развлекают, когда нужно спрятаться от зимнего холода. А он попробует, потому что не может придумать ничего другого.

Устроившись, он начал выбивать какую-то простую мелодию. Кэт встала и пересела на свой коврик, а потом даже легла, натянув на себя одеяло. Все это время она смотрела на Тига.

Он запел, прислушиваясь к стуку барабана. Он научился менять ритм, как это делают барды.

Он спел две, а потом и три песни. Ему казалось, что Кэтриона задремала, поэтому он очень удивился, когда услышал ее мелодичный голос. Она подпевала ему.

– Вы поете лучше, чем я, – не выдержал он, когда они кончили песню.

Кэт ответила ему чуть заметной улыбкой. Он начал новую песню более живо и уверенно, по-шотландски. Кэт тоже присоединилась и подхватила мелодию, обогатив ее трелями.

– Да вы, оказывается, настоящий бард, милая Кэт. Ее испуганный взгляд говорил ему, что он сказал что-то не то.

– Вы хотите рассердить меня? – спросила она. Он отрицательно покачал головой, продолжая петь.

Он не знал, как подобрать слова, чтобы получше похвалить ее, но верил, что найдет их потом. И непременно.

– Вы опять не знаете слов песни, мелодию которой наигрываете? – упрекнула его Кэт.

– Да?.. – Хотя с этим не был согласен.

– «Милая Долаг из Фионна, прелестна и добра…» – напела Кэт.

– «Ее волосы рыжие… а кожа розовая, как у поросенка…» – закончил Тиг и улыбнулся. – Да, теперь я помню. Я опущу эти слова, когда буду петь ее у короля.

– Зачем петь королю такую околесицу? – резко оборвала его Кэт.

– Вам не нравятся мои песни?

– Это не песня. Это похоже на бормотание пьяного олуха.

– Но если бы вы спели ее со мной так, как только что, она стала бы лучше тех, что поют в тавернах. Как могу я рассказать королю о тех красивых девушках, которых повидал?

Кэтриона рассмеялась:

– Почему вы думаете, что король найдет всем им женихов из своей гвардии? Мне кажется, что даже знаменитый Тиг из Колрейна похож на любого человека, стремящегося к власти: он самонадеян, заносчив, равнодушен ко всем, кто его окружает. Какой женщине захочется оказаться рядом с ним?

Тига покоробило от такого описания собственной персоны.

– Вы не так представляете себе Тига из Колрейна, – возразил он. – Верно, пожалуй, только то, что он самонадеян. Но этому есть причина.

– Если он самонадеян, то остальное о нем тоже верно. Сужу по собственному опыту.

– А ваш опыт так велик? Кэт сердито взглянула на него:

– Конечно. Всю жизнь я провела в доме, полном самоуверенных грубых мужланов. Мне, как и любой женщине, нетрудно их раскусить.

– Не сомневаюсь. – Он медленно отбивал ритм на барабане. – По вашим братьям вы судите обо всех мужчинах?

– Это дает мне какой-то опыт. Каждый из них приносит вред по-своему.

– И все вместе?

– Иногда Эйлиг бывает хорошим – только он один. Но когда они все вместе, он не противоречит им. Он скрытен и не говорит, что у него на уме.

– Как это делаете вы?

– Да, как делаю я.

– И вы относитесь к нему с презрением за то, что он не похож на вас?

– Нет. Я не презираю его, хотя это верное определение моего отношения к остальным моим братьям. Эйлига мне… жалко.

Тиг остановился. Барабан умолк. Кэтриона, поплотнее укутавшись в плед, пожала плечами:

– Не потому, что он слушается других братьев, он просто не останавливает их. Он тих, но понимает больше тех, остальных трех, покорных, как овцы. Похоже, что ему все безразлично.

– Что именно?

– Его честь, их мнение о нем. Он позволяет, чтобы над ним смеялись, говорили о нем с издевкой. Он никогда не защищается. Просто тихо и странно усмехается, словно считает это все шуткой, забавой. Только однажды…

– Вы хотели бы, чтобы он воспротивился всему этому, как это делаете вы?

– Да. Хотя бы один раз.

– Что?

Кэтриона посмотрела на него с недоумением:

– Хотя бы один раз остановил их, конечно.

– Ага, чтобы поддержал вас.

Разве она не видит, как Брок манипулирует ею? Очевидно, Эйлиг угадал секрет, как сохранить себя, живя в этом семействе. Жаль, что упрямая Кэтриона из-за своей гордости не видит того, что происходит вокруг нее на самом деле.

– Однажды я позволила им одурачить себя, потому что боготворила своих братьев. Больше им этого не удастся.

Что-то в ее тоне подсказывало Тигу о том, что они говорят о разных вещах. Потерянность на ее лице больно ранила его сердце, и он понял, что перед ним просто женщина, которая за своенравием прячет свою уязвимость. Ему слишком редко удавалось задумываться над этим. Теперь он тоже молчал, боясь вспугнуть ее.

– Если я вам что-то расскажу, обещаете, что вы никогда не посмеете петь об этом в ваших балладах? – Сейчас Кэтриона прямо смотрела ему в глаза, очевидно, чтобы убедиться в его честности.

Это было не очень серьезным обещанием, и он охотно согласился. Перемена в ней, ее желание что-то рассказать о себе, разожгли его любопытство. Успокоенная его согласием, девушка отвела взгляд и принялась рассеянно расплетать косу.

– Когда мне было двенадцать лет, мы все время воевали с Макдонеллами. Они крали у нас коров. Мы выкрадывали их обратно, прихватывая еще парочку в наказание. Джейми и Эйлиг удовлетворялись этим, но Брок, Калум и Гоэн были всегда подстрекателями того плохого, что происходило в большинстве случаев. Однажды в результате их проделок сгорел один из коттеджей у Макдонеллов. Кажется, никто не пострадал, но Макдонеллы не забыли это. Одна за другой такие проказы привели к тому, что мой отец и глава клана Макдонелл обменялись письмами, в которых обязались прекратить все эти опасные шутки, пока они не довели до печального конца.

– Почему они это сделали?

– Мы давно были соседями, даже друзьями.

Тиг понимающе кивнул:

– Ну и что произошло?

– Когда главы обоих кланов договорились, что их сыновья перестанут нападать друг на друга и драться, отец поручил Броку, самому старшему, помириться с парнями клана Макдонелл.

Тиг переменил позу, приготовившись выслушать Кэт.

– Я не знала всего этого тогда, ибо была глупой девчонкой, с первыми признаками…. женщины. – Она вдруг опустила голову.

– Которая потом превратилась в красавицу, – не удержавшись, тихо заметил Тиг и заслужил застенчивую улыбку. Еще одна загадка: Кэтриона стесняется? – Говорите, что было дальше, – подбодрил ее он.

– Брок сказал, что дает мне важное поручение. Я его сначала не поняла. Он был мой старший брат, и я сделала его своим кумиром. Он любил давать всякие задания, и я всегда была готова услужить ему. Так было и в этот раз.

Он поручил мне передать его письмо Макдонеллам. Оно было написано на куске пергамента. Я тогда удивилась, как это может быть, ведь Брок не умеет ни читать, ни писать. Но он был моим идолом, и я делала все, что он велел, думая, что он будет гордиться мной.

Я, сев на пони, приехала к Макдонеллам в указанное место встречи и стала ждать их. Когда они явились, их оказалось несколько мальчишек того же возраста, что и Брок, а их лидером был Псиная Морда. Он и тогда был уродлив.

Тигу казалось, что каждый нерв в нем напрягся, но он удержался от каких-либо замечаний.

– Я испугалась, – продолжала Кэтриона, нервно мнущая в руках конец своей косы. – Я еще никогда не была посыльным у своих братьев и поэтому сунула письмо первому попавшемуся, тот передал его Псиной Морде. Они потратили немало времени на то, чтобы разобрать написанное в нем.

– И что же там было?

– Там был приказ передать мне все их оружие и забыть обо всех распрях.

– Что?

– Такой же была реакция Макдонеллов. Они смеялись, а потом сказали, что только безмозглые Маклауды могли заставить девчонку выполнять мужскую работу.

– Они не…

Кэтриона посмотрела на Тига. В ее широко открытых глазах была боль.

– Они попытались… Нет, они схватили меня и содрали с меня одежду, оставив только нижнее белье. Однако мне удалось ударить одного по голове камнем, а другому… это был Псиная Морда… угодила ногой в пах. Он не мог сдвинуться с места от боли и велел остальным бросить меня в ближайшую болотную яму, чтобы я там сгнила. Они говорили обо мне и моей семье… всякие гадости, а я больше всего боялась оказаться в болоте. Забрав моего пони, они оставили меня одну.

– Ваши братья не искали вас там, на болотах?

– Нет. Понимаете, сделав девчонку посланницей, Брок, видно, этим оскорбил Макдонеллов.

– Это они оскорбили вас как посланницу!

Кэт согласилась, коротко кивнув.

– Что произошло, когда вы вернулись домой?

– Было уже поздно и темно, и я кричала у ворот, чтобы мне открыли. Вышли все братья, кроме Эйлига, который был в Эдинбурге. Когда они увидели меня… – Она покачала головой. – Они плохо приняли меня… Озябнув на болотах в мокром и грязном нижнем белье, я потом заболела малярией. Если бы не моя нянька, я бы, возможно, умерла. С тех пор я не верю своим братьям.

Тиг не знал, что и сказать. Из печального рассказа Кэт было ясно, какие отношения в ее семье, и понятна причина ее ненависти к Псиной Морде. Ее отец – полный безумец, если допускает такое поведение сыновей по отношению к их единственной сестре. Как он мог дать согласие на брак Кэт с Псиной Мордой?.. Если, конечно, его осведомили об этом.

– Все они тупицы и дураки, Кэт.

Он старался как-то успокоить ее. Ему хотелось поблагодарить ее за то, что позволила ему разделить с ней ее обиду. Но как это сделать? Если бы это была другая девушка, то он просто обнял бы ее и утешил, но он не мог позволить себе это с Кэт.

– Мы должны уехать завтра же, – сказал он наконец, не придумав ничего лучшего. – Буря не прекратилась, но опасно задерживаться здесь.

Кэтриона кивнула в знак понимания, но не подняла глаз на него. Она смотрела на разделявший их костер.

Тиг снова вернулся к своему барабану.

Спустя какое-то время Кэтриона, повернувшись к нему спиной, натянула на себя плед, туго обрисовавший ее талию и бедра. Тиг старательно играл на барабане, чтобы не подойти к Кэт и не обнять ее. Эта девушка дорожила своей честью и верностью самой себе, но они были украдены у нее. Она теперь никого не подпускала к себе, кроме него, и это было ей нелегко. Он не должен обмануть ее столь трудно возвращенное доверие к людям. Он не позволит больше обижать ее.

Возможно, ему удастся обойти ловушки Брока и прочих других, расставленные на ее пути. У нее есть честь и гордость, такие же, как и у него, но он уже знает, сколь они хрупки.

Кэтриона лежала не шелохнувшись, пытаясь не слушать легкие удары Тига по барабану. Он играет все лучше и лучше, что подтверждает ее догадку, что он не настоящий бард, а всего лишь начинающий. Но поскольку он представит ее королю, то ей все равно, кто он.

Попытка быть послушной и доброй привела к некоей интимности, которая возрастала. Когда же они спорили, страсть, которая внезапно рождалась, была все же менее опасной, чем тихие и молчаливые минуты раздумий. Что с ней происходит?

Она знала больше, чем кто-либо, что нельзя верить мужчинам. Ей остается только надеяться, что у него просто нет возможности воспользоваться моментом ее слабости или тем, что она рассказала ему о себе. Она не знала, почему поделилась с ним своей обидой. Брок, не переставая, напоминал ей об этом событии – одной из самых забавных шуток его детства.

Нет, Тиг не такой, возможно, потому, что умеет заставить ее чувствовать себя какой-то особенной, не как все, а драгоценной и любимой. А что, если он просто сбивает ее с толку? Ей надо быть осторожной. У нее нет оснований думать, что он намного лучше ее братьев, когда речь идет о ее судьбе. Но ей почему-то было трудно убедить себя в этом.

Этот человек, этот бард Тиг, плохо действует на нее, раздражая своими поцелуями, дерзкой улыбкой и даже тем, как помог ей избежать встречи с братьями. Когда ей казалось, Что она знает, как он сейчас поступит, он вдруг делал все наоборот, непредсказуемо, как в прошлую ночь. Это не должно повториться. Никогда.

Она не позволит так обращаться с собой. Она будет с ним так же начеку, как со своими братьями и Псиной Мордой.

Итак, она избавит себя от его поцелуев, как бы приятны они ей ни были.

Вопрос только в том, как это сделать.