Звезды на небе сверкали, словно бриллианты на черном бархате.

— Я сейчас подумала, что в таком восхитительном месте я была так давно, еще девочкой.

— И оно волнует тебя больше, чем яхта твоего отца?

В его вопросе прозвучал едкий укол, и впервые с тех пор, как они приняли роды у коровы, между ними вновь возникло напряжение. И ей вдруг страстно захотелось навсегда сохранить в памяти, как самое дорогое воспоминание, прелесть этого часа, ощущение их нараставшей физической близости.

— Ты ведь, кажется, никогда не хотела иметь детей? — вдруг спросил Гейб. — Когда мы были женаты, я даже не верил в то, что, нам стоит обсуждать эту тему.

От неожиданности Стефани тяжело опустилась на свою койку и, чтобы скрыть волнение, стала стаскивать с себя ковбойские сапожки.

— Если бы повстречался настоящий мужчина, я была бы не против родить семь или восемь детей, — честно призналась она.

— Это слишком много.

— Наверное, я слегка преувеличиваю. Но я ведь была единственным ребенком в семье. Мама всегда подыскивала мне подружек. Ты даже не можешь себе представить, как я завидую тебе и твоим братьям. Ты никогда не нуждался в друзьях, потому что каждый из братьев был для тебя другом.

— Не напоминай мне о них. — Гейб передал ей матрас, который она положила на свою койку. — Но я должен сказать тебе, что первая леди страны с семью или восемью детьми станет сенсацией тысячелетия…

Только не это! У Стефани потихоньку складывалось впечатление, что Гейб был, возможно, еще большим упрямцем, чем его отец.

— Ну, в общем, ты прав… Я действительно могла бы настоять, чтобы мы жили в другом месте.

— Насколько помнится, ты говорила мне, что Белый дом — мечта каждой женщины.

— Конечно, это так. Для приема высокопоставленных лиц он вполне годится. Но едва ли в этом особняке уместилось бы семь или восемь детей… Я когда-нибудь говорила тебе, как ненавижу дом моих родителей? Он слишком огромен для трех человек. Когда человек имеет все, что только может пожелать, он начинает думать о смерти. Годами я мечтала вырваться из этого роскошного склепа. И это можно было сделать, даже когда родители были дома. Они и не догадались бы, что я ушла навсегда.

— Стефани… — прошептал Гейб, недоверчиво косясь на нее.

— Вот ты и сделал это вместо меня, — рассмеялась она, но в ее смехе прозвучала нескрываемая душевная боль. — Вырвал меня оттуда, словно страничку из записной книжки.

— Наверное, это очень страшно — столько лет быть совершенно одинокой, — пробормотал он. — Почему ты никогда мне об этом не говорила?..

— Ты, наверно, считал, что я буду жаловаться на жизнь, лежа в твоей постели? — Ее вопрос прозвенел в свежем ночном воздухе словно удар колокола.

— Гейб… я сумела перебороть все эти страхи, еще когда училась в колледже.

Он протянул ей пару одеял.

— Не сомневаюсь. Иначе ты не смогла бы приехать ко мне, вместо того чтобы отправиться в великолепное кругосветное путешествие, которое ты, кстати говоря, вполне заслужила.

— Это совсем не то. — Она легла на матрас, укрылась одеялами и натянула их до самого подбородка. Мир хорошо посмотреть, когда рядом есть любимый.

Гейб заметался, отбросив сразу несколько теней на дощатые стены, потом покосился на фонарь.

— И я, наверное, соглашусь с тобой.

Он залез на импровизированную кровать. Их грубо сколоченные койки стояли рядом, будто они собрались провести эту ночь вместе.

Пока Стефани обдумывала его невнятную реплику, попутно вообразив, что он нежно обнимает ее в каком-нибудь парижском музее, странный крик разорвал безмолвие.

— Что это было? — Стефани с испугу закрылась одеялом.

— Койот… Они нас не потревожат.

— Надеюсь, что это так… Гейб?

— Да?

— Спасибо, что взял меня сюда. Я знаю, ты не очень этого хотел, но мне было бы жаль упустить такую возможность. Прежде чем ты окончательно заснешь, можно задать тебе один вопрос?

— Хоть целых пять.

— Ты не скажешь Клею, что я раскрыла тебе его тайну, которую он доверил только мне? Конечно, нет ничего страшного в том, что ты так сделаешь, поспешила уверить Стефани. — Делай то, что сочтешь лучшим. Мне просто интересно знать, как мне вести себя дальше, когда я вновь увижу его.

— Я собираюсь быть честным с ним. А если он поставит тебя в неловкое положение, заходи ко мне.

Я постараюсь разобраться.

— Хорошо, — с трудом ответила она.

— Кстати, ты решила, где собираешься искать работу?

Стефани едва дышала, у нее защемило сердце.

— Возможно, в Калиспелле. Хайден говорил, что мог бы взять меня на время в продуктовый магазин, если у меня будут проблемы в конюшне. Я ведь говорила тебе, что хочу поселиться где-нибудь в том районе. Но обещаю, я никогда больше не сунусь на ранчо… Когда ты и мать Клея поженитесь, никто — ни она, ни ее сын — не узнает, что я живу по соседству.

— Разве я говорил, что женюсь на ней? — последовал краткий вопрос.

« Что бы такое ответить, чтобы не рассердить его снова?»

— Ноя…

— Перестань! Желания Клея мало совпадают с реальным положением дел. Я надеюсь, что теперь, когда он получил здесь сеанс трудовой терапии, ему будет легче смотреть правде в глаза и выбрать наиболее подходящий жизненный путь.

— Ты как-то сказал о смерти его отца…

— Я имел в виду тот факт, что его мать — алкоголичка, хотя он и в мыслях не допускает этого…

Приходилось только удивляться, как Гейб до сих пор не был раздавлен этой неудачной женитьбой.

Стефани проглотила комок в горле.

— Он так в тебя верит! Я же все вижу. Скорее всего, он считает, что новое замужество его матери позволит им обоим разрешить их проблемы.

— Множество людей тратили впустую время, а им нужно было лишь остановиться и просто поду — , мать.

Острая боль пронзила ее сердце, разлившись по всему телу. Получалось, что Гейб давно знал о безнадежной любви Стефани к нему и осторожно дал это понять — для ее же пользы.

— Клей будет благодарить судьбу, если в его жизни появится кто-то, подобный тебе. — Глубоко вздохнув, Стефани отважилась задать следующий вопрос. — Гейб? Почему ты занимаешься ранчо?

Гейб тяжело перевернулся на койке.

— Однажды мы всей семьей путешествовали по Африке, сопровождая отца в одной из его самых удачных поездок. Он таскал нас с собой по всему миру и знакомил со всякого рода благотворительными проектами.

— Неплохое воспитание он дал своим детям.

— В общем-то ты права. Он готовил нас к государственной службе. Единственная проблема заключалась в том, что мы усваивали эти навыки урывками и занимались этим от силы две-три недели подряд. Как-то раз мы даже затеяли проект, суть которого заключалась в организации помощи пострадавшим от наводнения, когда вдруг пришло время улетать… Иногда мне кажется, что нам вообще не стоило совать свой нос в чужие дела. Наше присутствие лишь вселяло в людей бесплодные надежды. В действительности же мы оказывали только подобие помощи, потому что нам приходилось всякий раз уезжать, прежде чем доходило до настоящего дела. Мы никогда не видели чего-то реального, что оставалось бы после нас… И когда мне исполнилось двадцать, я вдруг решил раскрутить такой проект, в котором смог бы полностью самореализоваться. Следующим шагом стало зарабатывание денег, чтобы хватило на выполнение задуманного.

— А почему ты решил помогать трудным подросткам?

— Из-за несчастного случая. У меня был двоюродный брат, которого обязательно упекли бы в тюрьму за хранение наркотиков, если бы его семья не обратилась ко мне за юридической помощью.

Чем больше он доверял мне, тем больше я проникался его болью… Тогда мне вдруг стало ясно: проще привезти продукты питания и распространить их среди голодающего населения, чем помочь кому-то в его душевном горе. Ведь порой требуются годы, прежде чем некоторым из несчастных ребят удается вновь встать на ноги. Тут-то и родилась эта идея.

Стефани удивленно вскинула брови.

— Придет день, и твой отец доберется и до этого места.

— Он перестал со мной считаться, и ты знаешь это.

— Уверена, что со временем он изменит свое решение, — возразила Стефани, стараясь приободрить Гейба.

— Может быть.

Зевнув, он протянул ладонь и ласково погладил ее по щеке. Прежде он не баловал ее подобными знаками внимания. Сама не своя от свершившегося чуда, Стефани невольно потянулась к нему и подставила другую щеку. Она могла бы сейчас поцеловать его руку, если бы он не отдернул ее и не отвернулся.

— И вдруг она окончательно поняла причину, почему Гейб уехал от своей семьи и наследства, которое могло бы сделать его самым могущественным человеком в мире.

По сути у него была лишь одна насущная потребность — желание оказывать помощь менее удачливым, чем он сам. Он даже с животными обращался так, будто они были разумными существами.

Все это время она стремилась заглянуть в его мысли, когда ответ лежал на поверхности и был удивительно прост! Гейб неуклонно развивал свои таланты и способности, повинуясь голосу свыше. И даже проявил редкое самоотречение: женился на Стефани, чтобы поскорее достичь своей цели.

Гейб уверенно чувствовал себя в любых обстоятельствах и постепенно добился того, чего всегда хотел.

— Спокойной ночи, Гейб.

Крик диких канадских гусей прозвучал в ушах Гейба словно сигнал электронного будильника. Пока Стефани спросонья прикидывала, сколько их там, над дощатым навесом, он неслышно поднялся с койки и следующие полчаса потратил на подготовку к отъезду. Попутно Гейб приготовил для Стефани завтрак из фруктов и шоколада, который положил рядом с ней.

Оставив ставни закрытыми, он спустился по лестнице вниз, чтобы оседлать лошадей. Над землей повис густой утренний туман. До того как Стефани присоединится к нему, Гейбу надо было сделать несколько телефонных звонков.

В Провиденсе было уже почти десять часов утра. Если случится чудо и Мэделин не бросит трубку, он мог бы сообщить ей, как ему сейчас необходима ее помощь.

Гейб вытащил свой сотовый телефон из седельной сумки и нажал нужные цифры. К его разочарованию, на звонок отозвался лишь автоответчик.

« Проклятье «.

После гудка он сказал:

— Мэделин? Это Гейб. С твоим сыном все в порядке, но вот-вот может случиться нечто серьезное.

Очень важно, чтобы ты прилетела, как только тебе позволят обстоятельства, желательно в ближайшие двенадцать часов. На всякий случай снова сообщаю тебе номер моего мобильного телефона. Обязательно мне позвони. Мы договоримся о времени твоего прибытия, и я буду ждать тебя в аэропорту.

Пока Гейб звонил Маку и Риглисам, супругам-психологам, которые жили рядом с подростками и которым он поручил опекать ребят, он услышал голос Стефани, которая звала его. Удостоверившись, что на данный момент на ранчо все благополучно, Гейб засунул телефон обратно в сумку и стал подниматься по лестнице.

Как ему не хотелось смотреть на золотые шелковые завитки, выбивавшиеся из-под черного парика: они казались ему совершенно восхитительными, особенно когда он вспоминал, что эта красота недавно принадлежала только ему.

Хотя Гейб постоянно воевал сам с собой, стараясь не потерять самоконтроль, ему никак не удавалось справиться с желанием обнять Стефани и заняться с ней любовью до того, как птицы начнут свои утренние трели.

Гейб поперхнулся. Еще одна такая ночь, и, черт побери, все его принципы могут рассыпаться в прах!

Оценив ее незаурядную жизнестойкость, он был уже почти убежден в том, что ей нравится жизнь на ранчо. А он, как дурак, вчера в какой-то момент поверил, что ей нужен только он.

С непроницаемым выражением лица он облокотился о перила; наконец сверху спустилась Стефани с фотоаппаратом в руках.

— Ну, скажи мне, чтобы я проваливала отсюда. — И она направила на него объектив фотоаппарата. Мне вдруг показалось, что наша ночевка здесь мне просто приснилась.

Гейб отпрянул назад, не желая, чтобы она вспоминала ночь, о которой он хотел бы забыть.

— Ты еще не поела… — проворчал он.

— Я не знала, что мы спешим. Я буду готова через пять минут!

Стефани торопливо обулась в ковбойские сапожки и тщательно поправила парик на голове. Пока она надевала очки, Гейб сворачивал ее постельные принадлежности. Краем глаза он видел, как она жадно поглощала свой завтрак, а потом спрятала оставшиеся продукты в свою куртку, подбитую овчиной.

Стефани задержалась на вышке. Гейб уже стоял внизу, на земле, и ему пришлось подождать несколько минут, прежде чем она привела себя в порядок и спустилась по лестнице вниз. Потом он запер дощатую дверь.

Восседая верхом на Молли в своей ковбойской шляпе, Стефани выглядела так, как если бы она прожила здесь всю жизнь. Гарцуя под шумевшими где-то вверху соснами, она являла собой такую восхитительную картину, что у него перехватило дыхание. Гейб резко повернулся и вскочил на Цезаря.

— Следуй за мной. Нам нужно переехать через лесосеку. Это самый короткий путь к другому лугу, и займет он минут десять вместо часа. Как только проверим стадо, мы вернемся на ранчо.

Стефани вела себя необычно тихо; они безмолвно проехали мимо уложенных в штабеля, пахнущих смолой бревен. Чтобы убедиться в том, что ее ничего не испугало, он обернулся и увидел, что она преспокойно жует яблоко и смотрит по сторонам, любуясь лесными красотами.

Гейб больше не оборачивался. Они выехали из лесу, и он услышал ее благоговейный вздох у себя за спиной. Он не удержался и посмотрел. На ее лице застыло восхищение.

Гейб чувствовал себя так же, как в тот день, когда ему довелось впервые осмотреть эту часть ранчо с самолета. Просторные зеленые луга, на которых мирно паслись коровы, были окружены высокими соснами, А вдалеке возвышались горы, вершины их были укрыты снежными шапками, которые, казалось, разрезали голубое небо.

Взгляд Стефани был прикован к великолепному пейзажу, расстилавшемуся внизу.

— Если бы твой отец увидел все это, он бы сумел понять тебя…

Дрожание ее голоса пробудило в нем множество переживаний, которые он упорно гнал в самую глубь души.

— Увидит он здесь что-то или нет, он вряд ли изменится.

Ее глаза искали его взгляд.

— Нельзя так грубо о нем отзываться…

Стефани навеки предана сенатору. И все потому, что она и его отец лелеяли одну и ту же мечту!

— Мой отец — грубый человек.

— Потому что он боится.

Ее слова ошеломили его.

— Мы говорим о моем отце.

— Да. — Стефани показалось, что она наконец обрела почву под ногами. — Он обожает тебя, но борется с тем, что не способен понять. Он просто не понимает тебя. Сенатор разочарован: это единственная неудача в его жизни. Поэтому он и ведет себя как тиран.

Гейб пристально посмотрел на нее.

— Он сам признался тебе в этом?

Стефани отрицательно замотала головой.

Вполне вероятно, она могла бы ответить на вопрос, из-за которого он не спал по ночам.

— Ты родилась в семье, где все так или иначе связаны с видными политиками разных поколений. У тебя было из чего выбирать. Что подтолкнуло тебя работать с моим отцом?

На ее губах появилась лукавая улыбка, и он был совершенно очарован.

— Я думала, тебе пригодится женщина, которая сумеет тебя понять.

— Ну что ж, попробуй!.. — Он натянул поводья, раздраженный тем, что поддается ее неотразимому очарованию.

— Только у твоего отца четыре таких замечательных сына. Тебе разве неизвестно, что о детях Уэйнрайта слагают легенды?

— Не шути со мной, Стефани.

— Я и не думаю шутить.

Гейб, ловко сидевший в седле, наклонился вперед, раздраженный ее ответами.

— Но ведь к тому времени, когда ты появилась на сцене, трое других братьев уже женились.

— Конечно.

Когда он понял, что она хотела сказать, он сухо улыбнулся.

— Ты ждешь, будто я поверю в то, что я и есть та причина, из-за которой ты нанялась на работу к моему отцу?

Ни один мускул не дрогнул у нее на лице.

— Ты был бы удивлен той стойкостью, с которой я хранила свое девичество. — Сказав это, она поскакала по направлению к гурту, оставив его одного.

Гейб замер в седле. Он не знал, как ему сейчас поступить. Он был поражен серьезностью ее признания. Ее слова дразнили его воображение. Неужели он ошибался, считая, что у Стефани и его отца были какие-то отношения?

Стефани куда-то исчезла. Гейб ощутил тревожную пустоту в желудке, когда обнаружил Молли у самой кромки леса без наездницы.

Обеспокоенный тем, не сбросила ли на землю свою хозяйку не в меру резвая кобыла, он пустил Цезаря галопом. Когда Гейб приблизился к Молли, он спешился и повел коня рядом с собой, сжимая в ладонях поводья. Наконец он увидел Стефани, опустившуюся на колени, а рядом, возле нее на траве теленка, не подававшего признаков жизни.

— Он не двигается!..

Гейб был так благодарен судьбе за то, что с его спутницей ничего не случилось, что ее встревоженный возглас его даже обрадовал. Он присел на корточки рядом с ней.

— Этому малышу уже ничто не поможет…

— Почему? — Стефани повернула к нему залитое слезами лицо.

— По целому ряду причин. Возможно, его легкие так и не очистились. Когда его осмотрит ветеринар, мы узнаем точный ответ.

— Мать по-прежнему облизывает его. Она, наверное, думает, что он вот-вот встанет, — в голосе Стефани послышалась тоска.

— Пойдем. Нам пора домой. — Гейб сжал ее руку.

Как только Стефани забралась на лошадь, он вскочил на Цезаря и начал новый объезд гурта. Он насчитал двенадцать новых телят, появившихся за этот день. Одиннадцать из них выжили, и теперь матери кормили их.

— Как ты? — чуть позже спросил он. Они остановились, чтобы выпить воды и перекусить.

— Точно такой же вопрос я хочу задать тебе. Наверно, тяжело терять одного из своих питомцев?..

— Это ночной кошмар любого скотовода. Но наград в нашем деле все же намного больше. Мы скоро проедем мимо старой поливальной скважины.

Если ты присмотришься повнимательнее, то увидишь оленей и ланей и даже нескольких лосей. Разумеется, если нам повезет.

— Мой фотоаппарат наготове.

Два дня спустя, после завтрака, Стефани отправилась в Калиспелл проявить отснятые ею пленки.

Прежде чем выйти из дома, она оглядела себя в зеркало в своей комнатке. И вдруг поняла, как хорошо выглядит в последнее время.

Стефани почувствовала, что во время их недолгого путешествия она несколько сблизилась с Гейбом. Она даже отважилась сказать ему правду о причинах, побудивших ее работать на его отца. Однако он предпочел не заметить любовь, которая светилась в ее глазах.

Стефани была в отчаянии. Срок ее пребывания на ранчо истекал. Меньше чем через неделю ей придется уехать отсюда. Гейб ждет не дождется ее отъезда. В какой-то момент их обоих охватило чувство неловкости, когда они оказались наедине. Стефани даже не знала, имеет ли право прикоснуться к нему.

Пока она лежала на своей кровати в слезах, зазвонил ее мобильный телефон. Предположив, что это один из частных детективов, она сняла трубку.

— Тери? Это Пэм.

— Пэм! — Стефани соскользнула с койки и вскочила. — Я как раз собиралась звонить тебе.

— Я рада, что сделала это первой. Мой рабочий день уже закончился, и я буду очень рада узнать, что все наши усилия окупились сторицей.

— Мой босс заявил, что мое умение обращаться с лошадью произвело на него неизгладимое впечатление. Он дал высокую оценку тем, кто обучал меня. Еще раз хочу поблагодарить тебя за помощь.

— Если тебе удалось удержаться на работе, тогда это единственная благодарность, которую я хотела услышать.

— Представляешь, он предлагает мне работу на кухне, словно это конюшня!

— Это отвратительно, Тери… Расскажи мне лучше, как ты прокатилась.

Стефани вцепилась в трубку.

— Это было прекрасно. Я помогла отелиться корове. Потом мы разбили лагерь, разожгли костер у пожарной вышки…

— Здорово. У меня и в мыслях не было, что это все закончится ночным путешествием. Я могла бы сказать, что это определенный прогресс.

— Жаль, что не могу сказать тебе о том, как это было на самом деле… — У Стефани дрогнул голос, но ничего особенного там не произошло.

— Что случилось с парнем? Он ослеп, оглох и онемел?

Реакция Пэм оказалась столь неожиданной, что у Стефани вновь навернулись слезы на глаза.

— Я… мне кажется, что у него кто-то есть… любовница, скорее всего…

— Быстро ты, однако, об этом догадалась!.. Вот что я тебе скажу. Вечером мы собираемся в церкви.

Потом мы организуем барбекю2. Почему бы тебе не прийти к нам? Мы поможем тебе разработать новый план.

Стефани сощурилась. Ведь завтра 11 апреля, день рождения Гейба.

— Пэм… я была бы не против присоединиться к вам, но у меня работа. Однако твой звонок натолкнул меня на отличную идею. Спасибо, что ты оказалась таким прекрасным другом. Обещаю, что перезвоню тебе через пару дней.

— Я буду ждать твоего звонка. Удачи тебе, ты сама знаешь с кем… Еще поговорим.

Вдохновленная планом, который постепенно складывался в ее голове и предусматривал участие всех учеников школы ранчо в общем празднике, Стефани положила трубку и пошла на кухню — консультироваться у Марвы.

На следующий день, ближе к полудню, Стефани появилась в школе, сгибаясь под тяжестью реквизита, которым они с Марвой условились обставить праздник. Заранее получив разрешение от учителей, она зашла в коттедж, чтобы переговорить с ребятами.

Клей встретил ее счастливой улыбкой. Он был преисполнен надежды: ему показалось, что Стефани решила проявить к нему внимание, в котором он так нуждался. К несчастью для него, этого не случилось.

— Парни, вы, наверно, думали, что у вас сегодня будет урок истории. Но расписание немного изменилось. Я намерена обучить вас кое-чему другому.

Подростки разразились аплодисментами.

— Известно ли кому-то из вас значение слова» этикет «?

Лишь один из ребят поднял руку.

— Оно означает что-то, связанное с хорошими манерами.

— Ты абсолютно прав, Гари. Сегодня вы научитесь правилам приличия во время обеда в ресторане. За то время, которое я проведу вместе с вами, вы научитесь правильному поведению за обедом в королевском дворце и поймете, как это просто… Естественно, для вас все это будет впервые, но, по крайней мере, потом вы сумеете произвести впечатление на девочек, когда будете приглашать их в хорошие рестораны.

Разумеется, ее пояснение сразу же привлекло внимание ребят.

— Вам нужно выучиться этому как можно скорее, потому что сегодня вечером у нас будет удивительная вечеринка, посвященная дню рождения одного человека. Но вам пока не следует знать, кто это, до тех пор, пока мы не соберем всех на обед… По такому случаю вам следует надеть рубашки и повязать галстуки. Я хочу, чтобы вы произвели приятное впечатление. Ну что ж, давайте приступим. Гари! Ты будешь моим подопытным кроликом. Подойди к столу.

Мальчики совсем развеселились, когда худощавый белобрысый подросток встал со своего стула и направился к Стефани.

— Смейтесь, если вам так угодно, но вы все будете делать то же самое, что сделает сейчас Гари. Первое, чему вам надо выучиться, это то, как правильно усадить леди за стол. Во время обеда рядом с вами может оказаться женщина из числа преподавателей и обслуживающего персонала. Чуть позже я покажу вам, как обращаться с салфетками и потом объясню каждую часть обеденной церемонии. Выучиться этому весьма просто и вскоре вы будете уверенно держаться на публике. Это и есть настоящая цель данного упражнения.

Так что сегодня вечером вы, вдобавок, получите незабываемое удовольствие.

Следующий час пролетел быстро. Каждый из ребят изрядно повеселился. В особенности когда к ним присоединились супруги-психологи.

Когда подготовительная часть закончилась, Стефани стала собирать необходимые продукты. Клей вертелся рядом, навязываясь в помощники.

— Это все для мистера Уэйнрайта, не так ли? — шептал он.

Ей вдруг показалось, что точно так же думают все ребята.

— Тебе придется дождаться вечера, чтобы обо всем узнать.

— Вот было бы здорово! Вчера он сказал мне, что ему позвонила моя мама. Она сегодня прилетает.

Мистер Уэйнрайт уехал встречать ее в аэропорт.

Она как раз поспеет к вечеринке. Теперь, после всего, что вы сделали, мне вряд ли понадобится ваша помощь.

Стефани вдруг почувствовала себя так, будто у нее под ногами разверзся пол и она проваливается в преисподнюю.

Прибытие Мэделин Тэлбот на ранчо сегодня вечером, которого» Тери Джонс» якобы так долго ждала, означало, что мечты Стефани Доусон рассыпались в прах.

— Я так рада за тебя, Клей…