Глава 1

Гейб разглядывал прелестную женщину, сидевшую за столом напротив него. Еще в ту пору, когда они только-только познакомились, люди говорили, что она — копия Грэйс Келли, легендарной принцессы-кинозвезды.

Ей всегда завидовали женщины, а мужчины завидовали ему — ведь он один имел на нее исключительные права.

— Стефани, как тебе известно, наш брак по расчету закончился сегодня в шесть часов утра. Время летит быстро. Ты, наверное, думала, что 28 марта никогда не наступит?

— Нет, мы оба знали, что этот день рано или поздно придет…

Он нехотя кивнул.

— Наши отношения аннулированы. Это означает, что ты можешь вновь стать Стефани Доусон. Теперь все мужчины выстроятся в шеренгу, чтобы завоевать твое сердце. И какой-нибудь счастливчик наверняка добьется успеха.

Ее голубые глаза заискрились смехом.

— Ты так думаешь?

Его губы дернулись.

— Я уверен. Думаю, ты встретишь его уже в этом году. Возможно, во время твоего кругосветного путешествия. Кстати, ты уже собрала вещи?

— Да.

— Лимузин заедет за тобой через два часа. Ты не забыла билеты? Все на месте?

Стефани улыбнулась.

— Не волнуйся, у меня все в порядке. Я научилась заботиться о себе еще до того, как мы встретились, и смогу это делать и впредь.

— Я знаю… Но в качестве твоего мужа я уже привык о тебе беспокоиться.

— И умом, и сердцем…

Ее ирония неожиданно смутила его.

— Осмелюсь заметить: ты выполнила все условия сделки, но, к сожалению, так и не оправдала моих ожиданий. Твое вознаграждение — в этом конверте. Хотя вряд ли денежная компенсация выразит глубину моей признательности за принесенную тобой жертву. Я твой вечный должник. Если ты не против, мы можем рассчитаться прямо сейчас…

— Зачем? Я уже привыкла к тому, что ты держишь свое слово. — Ее голос дрогнул.

— Ну что ж, пришла пора прощаться… — Отодвинув от стола обитый кожей стул, он встал и подошел к ней.

— Спасибо тебе за все, Стефани. Ты замечательная женщина и заслуживаешь всего, что может предложить жизнь. Я никогда тебя не забуду.

Поцеловав ее в щеку, Гейб поспешно вышел. Его преследовала навязчивая мысль о том, что он только что потерял что-то очень важное. И этого он совершенно не ожидал…

Стефани не шевелилась. Она сидела неподвижно до тех пор, пока не услышала, как хлопнула входная дверь. И только после этого Стефани ринулась к окну. Водитель укладывал чемодан Гейба в багажник, а она тем временем не отрывала глаз от высокого темноволосого мужчины. Когда он усаживался на заднем сиденье, Стефани почувствовала острую боль в груди: Гейб ни разу не обернулся, чтобы бросить на нее прощальный взгляд…

Ровно год назад отец Гейба, влиятельный сенатор Гершал Уэйнрайт из Род-Айленда, заполучил то, что хотел: молодую сноху. Спустя два месяца после их свадьбы сенатор получил еще кое-что, чего так страстно желал: он был переизбран на пятый срок в Сенат Соединенных Штатов.

Гейб, он же Гейбриел Уэйнрайт, был четвертым, самым младшим из сыновей сенатора. Статный красавец, всеобщий любимец, он единственный из отпрысков семейства подавал большие надежды и обладал истинной харизмой. Все, включая самого сенатора, считали, что рано или поздно карьера его продолжится в Белом доме. Наконец и он добился того, чего хотел: свободы от утомительного фиктивного брака, которая давно уже стала для него самоцелью. Теперь он мог порвать с прошлым и жить в согласии с самим собой.

Оба, и Гейб, и она, его несостоявшаяся жена, получили то, чего добивались… Стефани поежилась.

Ее врожденная деловитость настойчиво подсказывала: ей надо забыть о лимузине и Гейбе.

В семь часов вечера, надев шелковый костюм, сшитый ее любимым французским кутюрье, она направилась в яхт-клуб Ньюпорта, председателем которого был ее отец.

Поглядывая по сторонам, Стефани грациозно шагала по причалу к плавучему дому. У трапа она наткнулась на дежурного. Попросив его принести обед, как только она подаст сигнал, Стефани направилась в столовую, куда заранее пригласила родителей — своих и Гейба — отметить первую годовщину их свадьбы… Как обычно, все четверо увлеченно обсуждали политические проблемы.

Как только сенатор Уэйнрайт был благополучно переизбран, он стал активно проталкивать наверх отца Стефани, работавшего в департаменте Федеральной резервной службы. Сенатор предложил рассмотреть вопрос о назначении его на должность секретаря Министерства финансов, если он, конечно, согласится. Прежний секретарь недавно умер, и в Министерстве оказалась вакансия.

— Всем добрый вечер. — Стефани обошла стол, принимая и возвращая комплименты и поцелуи.

Отец Гейба с удовольствием заключил ее в свои крепкие объятия. Он никогда не делал секрета из своих чувств к ней, в чем она не раз убеждалась. К несчастью, когда он услышит то, что ей придется сказать, его показное радушие станет, по всей видимости, последней демонстрацией его привязанности…

Добравшись наконец до своего места, Стефани остановилась.

— Пока готовится обед, мне нужно сообщить вам нечто важное.

— О, дорогая! — вскричала ее мама, сияя от счастья. — Разве ты не хочешь дождаться своего мужа, чтобы сообщить нам свою восхитительную новость?

Ее родители, как и родители Гейба, несомненно, уверены: она собирается сообщить им о том, что скоро появится на свет новый маленький Уэйнрайт.

— Гейб не придет, мама.

Эти слова она произнесла таким серьезным тоном, что улыбки с лиц присутствующих мгновенно слетели. Праздничное настроение, витавшее в воздухе, мигом испарилось. На нее внимательно смотрели четыре пары глаз, в которых читалось одно чувство: тревога.

«Прости меня, Гейб, — подумала вдруг Стефани. То, что я задумала, вряд ли является частью твоего плана, но я люблю тебя слишком сильно, чтобы безо всякой борьбы позволить тебе исчезнуть из моей жизни».

— Как вам известно, полтора года назад Гейб пригласил меня на обед. А спустя пять месяцев мы поженились. Но я никогда никому из вас не рассказывала подробностей того вечера. Настало время их раскрыть.

— Это звучит слишком серьезно, доченька, — запричитала ее мама.

Стефани с трудом перевела дыхание, стараясь справиться с болью, поднимавшейся где-то внутри нее.

— Пожалуйста, выслушайте меня.

Ее отец кивнул:

— Мы слушаем тебя, дорогая.

— Спасибо. После обеда Гейб задал мне вопрос.

Он спросил тогда: «Правда ли то, что говорит отец, будто ты надеешься однажды въехать в Белый дом как первая леди страны?» — Она покосилась на отца Гейба. — Вопрос вашего сына застал меня врасплох, потому что я знала точно, что никогда никому ничего подобного не говорила.

Сенатор закашлялся.

— Я принимал желаемое за действительность…

Такое иногда случается, в особенности если учесть, как старик в тебя влюбился, Стефани, — пробормотал он.

— У меня не было задних мыслей. Просто я так влюбилась в Гейба, что была вне себя от радости, что теперь смогу находиться рядом с ним. Может быть, я была излишне надоедливой… Но не это ли мечта каждой женщины?

— Погоди, моя дорогая, — начал было сенатор, но Стефани перебила его:

— Пожалуйста, позвольте мне продолжить… Гейб тогда выслушал мой ответ, а потом заявил: «Именно поэтому я делаю тебе предложение»… Дело в том, что он сбил меня с толку. Я совершенно не понимала, о каком предложении пойдет речь. Он признался мне, что достиг такого периода в своей жизни, когда ему нужно жениться на приличной женщине, хотя бы временно. Кандидатка должна просто сменить фамилию. То, что он использовал слово «временный», разрушило все мои мечты.

Всеобщий вздох разочарования огласил столовую.

— Он объяснил мне, что у этой женщины должна быть безукоризненная репутация. Ведь, поскольку она будет выступать в роли его жены, ей придется время от времени появляться на публике. И еще, ему бы не хотелось, чтобы кто-то знал об этом — вплоть до того момента, когда он решит освободиться от выполнения своих обязательств и заняться определенной деятельностью…

— Какой деятельностью? — Сенатор грозно взглянул на нее.

— Дайте мне закончить. — Стефани остановилась и перевела дух. — Гейб признался мне в том, что к тому моменту, когда его отец вновь предъявит претензии на место в Сенате и достойно пройдет избирательную кампанию, его женитьба на мне реализует заветное желание его родителей.

— Но я была уверена, что это была и его мечта! — воскликнула его мать.

Стефани любила свою свекровь за ее искренность. Она печально покачала головой.

— Нет, это не так… Затем Гейб сказал, что, если я соглашусь выйти за него замуж, наше супружество продлится ровно год и будет таковым лишь формально. Двадцать восьмого марта оно должно быть официально прекращено.

— Мой сын, наверное, сошел с ума.

— Только не Гейб, — печально прошептала Стефани. — Поскольку я согласилась на сотрудничество, мне полагалось солидное денежное вознаграждение, с которым я могла почувствовать себя абсолютно независимой. И я должна была уйти ровно в назначенный срок, отсчет которого начинался в день свадьбы.

Все сидели неподвижно, испытав настоящий шок. Стефани решила, что ей лучше уйти отсюда, и поскорее.

— Как вам известно, сегодня двадцать восьмое марта. Гейб ждал этого дня. — Ее голос задрожал. Сегодня рано утром он покинул дом, чтобы начать новую жизнь, какой бы она ни была. Он не желает возвращаться назад.

Сенатор сверкнул глазами и внимательно посмотрел на нее.

— Если эта его идея всего лишь шутка, нас она вряд ли развеселила.

— Как и меня, — едва слышно сказала она, совершенно обессиленная.

Сенатор заметно смутился, что для него было совершенно нетипично.

— Что ты имела в виду, когда сказала, что он не вернется? У него есть свое дело, и вполне законное, чтобы вот так убегать! Между прочим, я затеял несколько новых проектов, которые необходимы для его будущей политической карьеры!

Стефани покачала головой.

— Вы не дослушали меня. В последние несколько месяцев он переложил свои обязанности на коллег, чтобы без проблем уйти из фирмы. Когда время ему позволит, он обязательно свяжется с вами, но я предполагаю, что это произойдет не скоро.

— Чушь!

Стефани проигнорировала сердитый возглас сенатора.

— Мне думается, все, о чем я рассказала, не внесет разлад в жизнь наших семей. Гейб подготовил персонал в офисе и прислугу в доме. Он всем твердил о том, что со дня свадьбы мы непрерывно были в центре внимания, а потому слегка устали и собираемся в кругосветное путешествие, которое может затянуться на полгода.

И опять все, кто сидел в столовой, уставились на нее с явным недоверием.

— Он заявил, что во время путешествия будет посылать вам письма, — продолжала Стефани. — Вы будете получать их по почте с завтрашнего дня. Если я правильно поняла его замысел с письмами, уже сейчас я должна быть в Париже. Но как вы сами можете убедиться, я решила не ехать, потому что…

— Хватит! — Это подал голос ее отец. Он отпихнул стул и вскочил, отшвырнув салфетку и опрокинув бокал. — Свадьба, оказывается, затевалась только для того, чтобы сменить фамилию!.. Я в жизни не слышал подобной ерунды! Как у Гейба хватило наглости так с тобой поступить! Как он посмел!

Стефани никогда прежде не видела своего отца в таком гневе.

— Папа, пожалуйста, сядь. Я не все сказала.

— Чем провинился наш сын? — В голосе матери Гейба послышались истерические нотки; она почти кричала, пока муж держал ее за руки и пытался ее успокоить.

Мама Стефани в отчаянии замотала головой.

— Не могу поверить в то, что случилось. Просто не могу в это поверить! Стефани, что же заставило тебя согласиться на это бездушное предложение? О господи, милая, ты же могла выйти за любого мужчину, если бы захотела…

Стефани стало тяжело дышать; она вдруг почувствовала себя так, будто ее грудь стянуло железным обручем.

— Я не хотела за любого… Мама, я хотела выйти замуж за Гейба. Когда я была еще девочкой, я мечтала о настоящей любви. И мне тогда казалось, что моя мечта никогда не сбудется… Десять лет я втайне была влюблена в него и никаким другим образом просто не могла выйти за него замуж… — Ее голос дрогнул. — Я была полной дурой… Уверяла себя, что однажды мы уедем вместе, он разорвет этот жалкий контракт и наш брак станет настоящим. Но вскоре я поняла, что даже вам вряд ли удастся заставить столь важную персону снизойти к какой-то Стефани… Не уверена, что Гейб ответил бы на мою любовь… С тех пор как мы заключили контракт, я так и не отважилась разубедить его. Да и вряд ли бы он отказался от своих планов.

— Каких планов? — Сенатор пришел в ярость и, казалось, совершенно перестал себя контролировать.

— Не имею о них никакого понятия, — честно призналась она.

Его щеки побагровели.

— Где мой сын?

— Я не знаю.

— Значит, он и вправду уехал? — Казалось, отец Гейба начал понимать суть происходящего. Чего нельзя было сказать о самой Стефани.

— Да. Но я… я должна… следовать за ним…

— Слава небесам, что у тебя сохранилось к нему чувство! — воскликнул рассвирепевший сенатор.

Ее отец покачал головой.

— Разве порядочный человек может поступать так с женщиной? Тем более с моей прекрасной дочерью!

Стефани изо всех сил постаралась успокоиться.

— Не обвиняйте Гейба. Ведь я согласилась на его предложение. Он мог бы исчезнуть прямо во время избирательной кампании. Думается, не стоит объяснять, какой бы бедой это обернулось для всех нас.

Но он не сделал этого. Наоборот, Гейб спланировал все так, чтобы обеспечить исполнение его замыслов и предотвратить скандал… Неужели вы не видите этого?.. Гейб — самый порядочный человек из всех, кого я когда-либо знала…

— Порядочный? — выпалил ее отец. — Он наплевал на тебя и разбил тебе сердце!

— Но он не знает об этом, папа.

— Что ты хочешь этим сказать?..

— Я никогда не говорила ему о своих чувствах, даже когда мы были рядом… У каждого из нас была своя жизнь. Он был уверен в том, что меня устраивает наш договор.

Мать Стефани покачала головой.

— Как он мог быть таким слепым?

— Потому что я никогда не выводила его из заблуждения и всегда притворялась, будто все мои помыслы сосредоточены на муже, который завершит карьеру в Овальном зале Белого дома. Мама, он даже и не догадывался, что для меня он просто мужчина, которого я люблю.

— Как только выясню его местонахождение, я постараюсь все уладить. — Сенатор отшвырнул стул и принялся расхаживать по столовой. Остановившись, он произнес:

— Это ты во всем виновата, Стефани! Ты могла бы рассказать мне правду о вашем браке еще несколько месяцев назад, и тогда бы я сумел предотвратить трагедию, которая случилась.

Вне зависимости от того, что ты собираешься предпринять, я намерен вернуть его домой до конца недели, где бы он ни находился!..

— Вы вряд ли сможете вернуть его назад, даже если захотите, — возразила Стефани. — Это будет не просто. Гейб больше мне не муж. Когда он попрощался со мной этим утром, он имел в виду, что уходит навсегда. Он заверил меня в этом… Я могла бы… — У нее перехватило дыхание. — Без него моя жизнь не имеет никакой цены.

Сенатор замер, сжав челюсти. Впервые с тех пор, как она познакомилась с ним, у него был вид человека, который бессилен что-либо сделать.

— Мне понадобится помощь каждого из вас, — продолжила Стефани. — Для начала вам придется притвориться, что вы все посвящены в историю нашего с Гейбом путешествия. Вы сделаете это для нас?..

Отец Стефани мрачно уставился на нее.

— Если ты заранее все решила, у нас нет иного выбора.

— Благодарю тебя, папа. Я обещаю поддерживать со всеми контакт. Теперь, если вы меня простите…

— Нет, Стефани, — ее мать, с грохотом отодвинув стул, встала из-за стола. — Ты не можешь вот так уехать, дорогая!

— Я должна, мама. Меня ждет машина. Я условилась с детективным агентством, что они позвонят мне домой в девять. Потребуется несколько дней, может быть, больше, прежде чем я точно узнаю, куда уехал Гейб.

Сенатор сник и посмотрел на нее потухшими глазами — так он иногда глядел на тех, кто ему изрядно досадил.

— Я надеюсь, что ты вернешь мне моего сына, Стефани, — с плохо скрываемой угрозой в голосе сказал он.

Попрощавшись, Стефани стремительно прошагала через зал, хлопнула входной дверью, сошла по трапу на причал и нырнула в лимузин, который ждал ее.

— Отвезите меня, пожалуйста, в «Ойстер-Ин».

Мне нужно там встретиться с друзьями. Они отвезут меня домой попозже.

— Хорошо, миссис Уэйнрайт…

Как только они доехали до популярного ресторана в деловой части Ньюпорта, шофер галантно помог ей выйти из машины. Потом лимузин укатил.

Предоставленная самой себе, Стефани дошла до конца улицы и завернула за угол.

Чуть раньше, днем, она заплатила деньги за подержанный автомобиль, который припарковала возле тротуара. Ее новый мобильный телефон был уложен в один из чемоданов, спрятанных в багажнике. Открыв багажник, Стефани достала чемодан, извлекла из него телефон, парик с черными короткими кудрями, как у цыган, и маленькую голубую пудреницу, потом заперла багажник, села на переднее сиденье, надела парик, остальное бросила на заднее сиденье.

Ее длинные волосы так и норовили выскользнуть из-под парика… Но сейчас было не до этого.

Стефани нетерпеливо завела мотор, беспокоясь лишь о том, чтобы поскорее уехать из Ньюпорта.

Она не сомневалась: втайне сенатор наверняка доволен собой. Ведь именно он в свое время обратился в соответствующую спецслужбу с просьбой установить наблюдение за домом Гейба, домом, который был ей пожалован в качестве свадебного подарка и кровля которого была выложена необыкновенно красивой плиткой из Нантакета. Сенатор не любил экономить на безопасности своего любимого чада.

Прошло много времени, прежде чем Стефани решилась набрать номер своего домашнего телефона. Вполне вероятно, отец Гейба будет следить за каждым ее движением. Это ее не удивляло: она обязалась вернуть его сына.

С тех пор как она вышла замуж за Гейба, она многое узнала о сенаторе.

Сенатор Уэйнрайт был потомственным строителем, деловым и очень властным человеком. Его слово было законом для сыновей. Но, как выяснилось, не для всех. Один из них, Гейб, явно отдалялся от семьи.

Звонок, которого она ждала, прозвучал точно в двадцать один час.

— Алло?..

— Мисс Доусон?

— Да, Уэз! Есть какие-нибудь новости?

— Ваш бывший муж долетел до Провиденса челночным рейсом, затем покинул аэропорт на грузовике-пикапе с номером штата Монтана.

— Монтана?.. — Стефани вдруг подумала: а что, если Гейб запланировал лететь через океан на сверхзвуковом авиалайнере?.. — С ним кто-нибудь был?

«Пожалуйста, не говорите мне, что с ним была женщина…» — беззвучно взмолилась она.

— Да. Перед тем как покинуть город, он свернул к военному училищу, что весьма странно, и захватил там мальчика и женщину.

— Надеюсь, вы хорошенько их разглядели?

— Да. Я бы сказал, что мальчику лет четырнадцать-пятнадцать и он довольно высок для своих лет.

Худощавый. Темноволосый. Женщине-брюнетке можно дать где-то тридцать-сорок лет. Издалека она выглядет весьма привлекательно.

«О господи! Неужели этот мальчик — сын Гейба?

И это тот самый великий секрет, который он до сих пор утаивал от всех? И если так, то не была ли эта женщина матерью ребенка? Может, Гейб решил забрать их с собой?..»

Стефани почувствовала невыносимую душевную боль, ей вдруг стало тяжело дышать.

— Мисс Доусон?

— Д-да?..

— Ну, в общем все. Я сейчас специально позвонил, чтобы удостовериться, что вы еще на линии.

Стэн и я следили за ним до Эри. Это такое местечко в Пенсильвании… Там они припарковались у мотеля и, по всей видимости, заночевали.

Гейб был в Эри? Это означало, что он вел машину без отдыха с того момента, как взял пассажиров.

Теперь у нее были все основания подозревать, что все те дни, пока они были женаты, он думал о другой женщине.

— Стэн собирается подменить меня, поэтому я был бы не прочь немного поспать в задней части фургона.

Если вам надо, я могу сказать номер его телефона.

Позвоните ему, если возникнет что-то срочное.

— Благодарю вас. Я обязательно это сделаю, — едва слышно прошептала она. Стефани была потрясена: все эти годы у Гейба была женщина! И, может быть, такая, которую в его семье вряд ли бы пустили на порог.

Если причина его холодности заключалась в этом, то неудивительно, что у Гейба никогда не могло возникнуть желания заняться с ней любовью. Ведь мать его сына была где-то рядом и с нетерпением ждала, когда же он наконец вырвется на свободу…

Стефани подавила рыдания. Она не знала, что и думать.

— Пожалуйста, не теряйте его из виду, — попросила она. — На всякий случай я буду следовать за вами на своем автомобиле.

— Будьте уверены, не упустим.

— Главное, не позволяйте им увидеть вас! Не забывайте, они не хотят, чтобы их обнаружили.

— Я понимаю. Кстати, вам бы следовало известить нас о том, когда работа, по вашему мнению, будет завершена.

Она с трудом разжала губы.

— Лишнее время, которые вы потратили, будет включено в оплату.

— Вы это уже говорили. И я обещаю, что они от нас не уйдут.

— Кажется, я и не просила вас о чем-то большем. Стефани отключила телефон.

Целый час она просидела, закрыв глаза. Но в конце концов пришлось завести мотор, выехать на автостраду и направить свой автомобиль в сторону «Кози-Инн». Доехав до мотеля и заплатив за номер, она устроилась в своем новом жилище, забралась в постель и набрала телефонный номер. Надо было удостовериться, что Гейб по-прежнему находится в том мотеле. С той…

Поблагодарив Стэна за дополнительную информацию, Стефани уткнулась в подушку. Когда она наконец погрузилась в сон, наволочка была совсем мокрой.

— Это так здорово, Гейб.

— Ты думаешь?

Сидя за рулем в кабине грузовика, Гейб улыбнулся пятнадцатилетнему подростку. Всякий раз, когда ему хотелось вспомнить былое, Гейб, некогда сам трудный подросток, уезжал в военное училище.

Клей Тэлбот всегда с нетерпением ждал его.

— Ох… Не могу поверить, что мы уже почти на месте.

— Думай о том, что это всего лишь эксперимент.

— Я понимаю.

— Теперь ты свободен и не нуждаешься в моей опеке. Но если допустишь еще одно правонарушение, я не смогу тебе помочь… Тебя тут же отвезут назад в училище.

— Я ненавижу училище. Это настоящая тюрьма.

— И учти, в училище тоже опасно забывать о реалиях жизни.

Последовало продолжительное молчание.

— Клянусь, я уже исправился.

— Я не об этом, Клей… Ты разочаруешь меня и разобьешь сердце твоей маме. Но самое главное, ты потеряешь собственное достоинство.

Мальчик кивнул темноволосой головой.

Это путешествие сулило ему много приятного.

Ведь Клею и его матери представилась возможность провести вместе несколько радостных часов, прежде чем Гейб отправит ее в аэропорт в Чикаго и она улетит назад в Провидено.

Страдавшая хроническим алкоголизмом, она могла путешествовать до тех пор, пока была в состоянии обходиться без выпивки. Во время путешествия — ни капли спиртного. Он сомневался, сможет ли она держать себя в руках столь долго, чтобы пообщаться с сыном, с которым не виделась целый месяц…

К несчастью, смерть отца Клея два года назад стала настоящим горем для семьи и в один миг перевернула мир ребенка. Не в силах справиться со своей душевной болью, брошенный на произвол судьбы совершенно растерявшейся матерью-алкоголичкой, Клей попал в неприятную историю. Он спутался с подростками из состоятельных семей Провиденса, которые злоупотребляли наркотиками и были известны в городе своим хулиганским поведением.

Внезапно опомнившись, мать Клея смертельно перепугалась и пригласила Гейба защищать ее сына в суде. Но направление подростка в военную школу было лишь временной мерой. Теперь, когда Гейб стал свободен и мог сам определять свою судьбу, подающий надежды Клей получил эмоциональную и психологическую поддержку, в которой так отчаянно нуждался.

Сквозь густой снегопад он наконец разглядел хорошо знакомый дорожный указатель, после чего свернул направо: «Добро пожаловать в Мэрион, штат Монтана. Теперь вы как у Христа за пазухой».

В прежние годы Гейб часто бывал в этих местах.

Когда он замышлял очередной побег из дома, то обычно спешил в международный аэропорт Гласье-Парк, где Гейба обязательно уже поджидал его наставник, Мак Уиттакер, чтобы посадить его в поезд и отправить назад, домой…

Но сегодня все было иначе.

Не нужно было быть пророком, чтобы догадаться: даже ад содрогнулся, когда обе семьи получили его письма. Гейб почти не сомневался, что его отец постарается разыскать его. Поэтому он решил уехать незаметно, на грузовике.

В течение двух месяцев он собирался написать и выслать другую порцию писем, в которых намеревался объяснить, почему он и Стефани решили разойтись.

Стефани отныне свободна — она имеет право быть с любым мужчиной, который придется ей по сердцу.

Правда, теперь эта мысль вызывала у него отвращение. Он не мог забыть ее образ, ее глубокий голос.

Он и не представлял, как глубоко она запала ему в душу. Ведя машину сквозь дождь, то и дело сменявшийся снежным шквалом, он мучился, оставшись наедине с собственными мыслями.

С искаженным лицом он нажал на акселератор.

Спустя двадцать минут Гейб мельком увидел в сумерках заново сооруженный указатель на воротах.

Ранчо «Под сенью лиственницы».

К прибытию Гейба Мак обещал подать несколько условных знаков, один из которых красовался на въезде в ранчо и вполне соответствовал тому, о чем они заранее договорились.

Когда полтора года назад он и риелтор из Калиспелла прилетели сюда осматривать эти угодья, ему все здесь понравилось и вполне его устроило.

Семьдесят пять тысяч акров1 зеленых лугов вперемежку с величавыми соснами…

Первые утренние лучи блеснули вдоль голубой ленты реки, кишевшей форелью, и заплясали в густых кронах деревьев, росших неподалеку. Пара простых бревенчатых коттеджей, прятавшихся рядом в плодородной долине, окруженной заснеженными вершинами, завершали картину, которая наполняла покоем встревоженную душу Гейба.

Он оглядел территорию, прилегавшую к главному дому ранчо, и вдруг все вокруг приняло совершенно отчетливые формы.

Словно он вернулся к себе домой.

Где-то вдалеке проглядывало солнце, его лучи едва пробивались сквозь тучи. Гейб вместе с семьей изъездил весь свет, но не видел восхода прекраснее, чем здесь ранним апрельским утром.

— Это тут?.. — возбужденно воскликнул Клей.

— Да, мы дома.

Но рядом с ним не было Стефани, а без нее пейзаж показался ему безжизненным. И это была реальность, с которой Гейбу приходилось теперь считаться.

Сбавив скорость, он повел грузовик через свои владения. Несмотря на то что была еще ранняя весна, все вокруг выглядело так, будто зима уже получила последний нокаутирующий удар.

— А почему ты не назвал ранчо в честь самого себя?

— Лиственницы были здесь с самого начала, еще до появления Уэйнрайтов… Я надеюсь, ты уже проголодался. К тому же я обещал, что Марва приготовит свое знаменитое блюдо с соусом из чили.

— Это твоя жена?

Прежде чем ответить, Гейб тяжело вздохнул:

— Нет, она повариха в главном доме.

— Мама показывала мне фото миссис Уэйнрайт в газете. Она красивая.

— Не спорю, — ответил Гейб, и голос его дрогнул.

Стефани самая прекрасная женщина, которую он когда-либо видел в своей жизни.

— Она уже на ранчо?

Он вцепился в руль.

— Нет.

— А она собирается приехать?

— Нет, Клей. Сейчас она отправилась в кругосветное путешествие.

Мальчик вздохнул.

— Почему?

Гейб почесал щетину на подбородке.

— Ей захотелось побыть одной.

Клей мрачно уставился на него.

— Вы собираетесь разводиться?

Он спросил искренне, без задней мысли. Ни к чему не обязывающие слова, продиктованные разве что любопытством.

— Мы уже развелись.

— Она не захотела жить на ранчо?

— Есть много разных причин, почему она предпочитает жить на Восточном побережье.

— Она хоть когда-нибудь видела твое ранчо?

— Нет, — устало ответил Гейб.

— Тогда я не понимаю! Если бы она хоть раз здесь побывала, ей вряд ли бы захотелось отсюда уезжать.

Гейб покачал головой. «Как хорошо быть молодым. Видеть в жизни только прямые пути…»

— Такого никогда не случится… Ты уже испытал в жизни боль и должен понимать, что жизнь не всегда идет так, как нам бы хотелось. Что ты скажешь, если мы оба забудем о прошлом и двинемся вперед?

Глава 2

Стефани провела бессонную ночь в местечке Калиспелл в штате Монтана. Хотя женщина, сидевшая в кабине с Гейбом, рассталась с ним в аэропорту О'Хара в Чикаго, все мысли Стефани были сосредоточены вокруг вероятности того, что Гейб имел с ней любовную связь.

Стефани доехала до крошечной деревушки Мэрион, где должна была встретиться с представителем детективного агентства.

В тесном зальчике кофейни при мотеле «Брэндин-Айрон» было немноголюдно. Прогноз погоды, возвестивший о приближении урагана, побудил туристов еще до вечера убраться отсюда подальше.

Часы показывали десять минут четвертого. Стэн и Уэз уже сообщили ей по телефону о результатах двухчасового наблюдения. Выслушав их, Стефани пришла к выводу, что в собранной ими информации что-то не вяжется.

— Расслабьтесь, — вкрадчиво наставлял ее Уэз, который вежливо усадил ее за столик. — Всю прошлую ночь ваш бывший муж провел на ранчо «Под сенью лиственницы» — это и есть цель его путешествия.

Пока он говорил, официантка поставила на стол чашки с горячим кофе.

Смущенная этой новостью, Стефани спросила:

— Вы уверены, что он там? , — Я позвонил туда, притворившись родителем, который обеспокоен судьбой своего балбеса, — объяснил сидевший рядом Стэн. — Женщина, которая мне ответила, рассказала, что это заведение придумал мистер Уэйнрайт. Это одновременно и ранчо, и спецшкола для трудных подростков, имевших проблемы с законом. Собственником и хозяином всего этого является мистер Уэйнрайт.