– Ник… – она все еще была в его объятиях, а его глаза улыбались ей в свете уличных фонарей, – ты должен мне все объяснить, а то я сойду с ума.

– Быть влюбленным – это всегда маленькое сумасшествие, – вздохнул он. – Ко мне в отель позвонили – это был междугородний звонок. Одним словом, это был твой жених, предполагающий, что мы поселились вместе. Мне пришлось переадресовать его в твой отель, и в то же время я понимал, что не смогу уехать из Неаполя, не повидав тебя еще раз – после того, как ты поговоришь со своим женихом.

Я ждал в холле твоей гостиницы. Я сказал себе: если я увижу девушку со счастливым лицом, я тут же уйду и забуду, что эта девушка сделала с моим сердцем и со всеми моими чувствами – мне казалось, будто они уже умерли, а она вновь зажгла во мне теплый огонь своим милым лицом, своей добродетельностью, своим голосом. Но когда я увидел тебя, когда я встал с кресла рядом с пальмой, я увидел, что ты упадешь в обморок, если я не подхвачу тебя. А когда я обнял тебя, то понял, что ты моя и что этот человек из Англии больше не стоит между нами. А теперь, Долли, я сойду с ума, если не узнаю, что ты сказала ему.

– Ну что же, Ник, – она дотронулась рукой до его худого смуглого лица, – я сказала ему правду, как он и просил. Я сказала ему, что всю прошлую ночь провела с тобой. И он предпочел не поверить, что мужчина может повести себя так благородно.

– Я скажу тебе еще кое-что, моя леди. – И он тихо засвистел ей на ухо «Ti amo». – Ты была удивлена, что я так хорошо знаю эту песню. Но ведь это я написал ее.

– Ник… – потрясенно промолвила она, – так это ты тот загадочный итальянский композитор? Ты написал «Любовь Джованни»?

– Да, а теперь подумай, какие у нас будут талантливые дети.

Улыбка в его глазах сменилась чистым огнем любви, а его губы, прижатые к ее губам, говорили ей о том, что она рождена для того, чтобы никогда не разлучаться с ним.

– Madonnina, аmore[31] – прошептал он.

Примечания