Могучие верхние конечности ящера легко выдернули из спины сородича утыканные листьями Отца-Древа рамы. Громадная лапа переломила и засевший в груди раненого чудовища гребень; после этого ящер медленно потащил заметно ослабевшую от потери крови тварь прочь из рощи.
      Лапы ящера потянулись было и к валявшейся на земле разрубленной черной цепи ошейника, но уж на сей раз Конан не сплоховал. Стремительный размах меча заставил ящера поспешно отдернуть распоротую вдоль кости лапу; после чего чудовище, уже не пытаясь вступить в бой, довольно-таки проворной трусцой двинулось прочь из Леса Свайолей.
      Конан издал торжествующий киммерийский боевой гик и ринулся в погоню. И кто знает, быть может, ему бы и удалось добить серьезно раненную тварь, - он настиг ее в два прыжка и меч его вновь глубоко рассек ее покрытую кровью грудь - если бы до его слуха не донесся отчаянный крик Аррадерса, смешавшийся с диким воплем Айаны:
      - Они рвут свайоля! ! !
      Дриада буквально повисла на Конане. Ее тонкие и изящные ручки развернули киммерийца лицом в противоположную сторону с такой силой, какую он не встречал у самых мощных своих противников, с которыми ему приходилось бороться.
      - Они рвут свайоля! ! ! Конану оставалось только одно:
      - Эту тварь надо прикончить! Или она вернется! ! ! Быть может, он и не подчинился бы неразумному с военной точки зрения порыву Айаны, если бы в сознании киммерийца внезапно не зазвучал голос Отца-Древа:
      "Поспеши. Твой друг в опасности. Крылатые нацеливаются на меня".
      Это не было призывом о помощи. Сухой, спокойный голос сообщал некое известие, как будто совсем и не касающееся его обладателя.
      И киммериец ринулся вслед за Айаной.
      Глава 8
      Пока Конан и дриада сражались с тварью, которая первой вползла в рощу, с Аррадерсом происходило следующее.
      Уже полностью человек своим сознанием, туранец заставил себя забыть на время об уродливом и ужасном теле, из-за которого ему навсегда - если только он останется жив - будет закрыта дорога в мир людей. Все его внимание было приковано к двум стремительно приближавшимся крылатым бестиям, к их сверкающим когтям, изгибам могучих крыльев, оскаленным пастям, которые куда больше подошли бы какому-нибудь ходящему по земле крупному хищнику, нежели летающему созданию. Демоны отлично видели его и не собирались медлить. Сейчас, сейчас - удар длинного крыла сшибет его наземь, а затем длинные зубы примутся алчно рвать на части его плоть...
      Аррадерс сжался, точно мощная пружина. В этот миг он готов был даже благодарить Сета за пришедшую тому в голову мысль сделать Аррадерса высоко прыгающим существом. Могучие мышцы его ног напряглись; и в тот миг, когда ни один из крылатых демонов уже не мог отвернуть, Аррадерс прыгнул.
      Ветер зло свистнул в ушах; коричневый бок демона оказался совсем рядом, и Аррадерс что было сил полоснул по нему и мечом, и когтями, и ядовитым жалом.
      Он рассчитал все точно. Демоны не успели встретить его ни клыками, ни лапами. Меч Конана лишь слегка оцарапал прочную роговую броню - однако и жало, и когти Аррадерса глубоко вонзились в тело чудовища, как будто его и не прикрывала никакая чешуя...
      Уже падая вниз, Аррадерс хлестнул хвостом и второго демона, только-только начавшего разворачиваться пастью к новому врагу. И вновь ему сопутствовала удача, хотя тварь судорожным рывком ушла в сторону, поспешно взмахнула крыльями и стала набирать высоту.
      Первому же демону повезло куда меньше. От боли он, верно, потерял ориентировку и врезался в густую крону дерева, на котором до этого прятался Аррадерс; крылья чудовища запутались, и оно тяжело рухнуло на землю, ломая своей тяжестью ветки и сучья.
      Аррадерс опустился как раз рядом с ним. И прежде, чем не успевший прийти в себя зверь опомнился, он от всей души хлестнул ему по глазам жалом. Ядовитый шип угодил точно в орбиту; демон зашипел и задергался, из глазницы потекла коварная слизь. Зубы чудовища щелкнули, однако Аррадерс вовремя отпрянул.
      - Это тебе, Сет! - глумливо выкрикнул он, упиваясь своей первой победой. - За все, что ты сотворил со мной, за то, что надел на меня черный ошейник! - И он нацелился впиться своими длинными и острыми когтями в горло трепыхавшемуся на земле одноглазому демону.
      Шум крыльев над самой своей головой распаленный схваткой Аррадерс услыхал, увы, слишком поздно. Он совсем забыл про второго врага - и теперь едва-едва успел увернуться от нацеленных в голову страшных когтей; однако они все-таки вырвали изрядный кусок мяса из его плеч.
      От боли потемнело сознание; помимо воли Аррадерса в него стали проникать какие-то странные, пугающие мысли - некто громадный, в темном, грозил своему былому слуге страшными, непредставимыми муками за предательство; и тут же добавлял, что все еще может быть забыто и прощено, если он, Аррадерс, принесет ему, Великому Змею, голову киммерийца Конана и дриады Айаны, дерзнувших противостоять Ему, Непобедимому, перед которым трепещут и Ассура, и Митра, и прочие мелкие боги!
      Аррадерс скрипнул зубами и поднялся. Оба крылатых демона опустились на землю - им было не развернуться между деревьями с их громадными крыльями - и теперь наступали на него. Когти на сгибах крыл были выставлены вперед; длинные клювы-пасти злорадно и хищно скалились в жутких усмешках; глаза неотрывно вперивались в зрачки Аррадерса, стремясь вновь погасить едва-едва освободившуюся его душу, заставить его собственное тело обернуться против него - и потом, насладившись его страхом, его мучениями, передать в руки их страшного господина...
      Аррадерс зарычал, изгибаясь и вновь готовясь к нападению. Хвост с жалом давал ему известное преимущество; меч же оказался полностью бесполезен. Лучше было использовать когти...
      Демоны неспешно напирали, Аррадерс так же неспешно отступал. Сейчас, сейчас... вот, чуть более открытое место, над головой - чистое небо...
      Мощные мышцы ног вновь швырнули его тело вверх и вперед. Он оказался за спинами демонов - и вновь, с неописуемым, почти сладострастным наслаждением вонзил жало в низ брюха окривевшего врага, а когти - в спину второго.
      Однако враги развернулись куда более быстро и ловко, чем можно было ожидать, глядя на волочащиеся по земле концы их бесполезных сейчас крыльев. Отвага Аррадерса едва не стоила ему жизни - клыки рванули его левое плечо, когти оставили длинные кровавые борозды на правом боку... Он чудом вывернулся.
      Даже в бытность свою человеком - сильным и храбрым по туранским меркам - Аррадерс, конечно, не мог сравниться и силой и боевой яростью с Конаном; а сейчас вдобавок его собственное тело восставало против него, не желая терпеть боль от "своих", оно кричало и вопило, требуя, чтобы он сдался, пал на колени и запросил бы пощады. И, когда окровавленный, шатающийся Аррадерс отлетел назад и ударился спиной о ствол какого-то дерева, малодушное тело едва не взяло верх. Оно, тело, заставило его обмякнуть, закрыть глаза и завалиться набок. Умом Аррадерс понимал, что это бессмысленно, однако в тот миг плоть оказалась сильнее.
      Демоны разом повернулись, словно забыв о его существовании. Злоба в их глазах вновь сменилась блеском пожиравшего их неутолимого голода, терзавшего их, верно, с такой силой, что он даже позабыл о своем враге. Плоть свайоля влекла их гораздо сильнее.
      Аррадерс сам долгое время был прислужником Сета; только поэтому он смог понять быструю смену выражения в глазах демонов. Они уже видели беспомощного, неподвижного свайоля, одного из самых близких к границе рощи и со всех ног кинулись к нему, толкаясь, шипя и оставляя на земле длинные борозды от своих когтей.
      Только теперь Аррадерс смог, наконец, вновь повелевать своим собственным телом. Он еще не успел разобраться в чувствах, что владели им после того, как он оказался в Роще Свайолей, однако что-то подсказывало ему, что это место способно стать ему настоящим домом, дать приют отверженному уродливому страшилищу, за которым люди и демоны будут охотиться с равным усердием. Это место способно стать ему домом - если оно само уцелеет. И потому Аррадерс был готов сейчас драться за него до последней капли крови.
      Он вновь прыгнул. Демоны семенили, почти касаясь боками друг друга, и потому Аррадерсу удалось опуститься прямо им на спину, ударив жалом в основание черепа одному, кривому, и разодрать когтями шею второму.
      Брызнула кровь, темная горячая струя из перебитой артерии хлестнула прямо в лицо Аррадерсу, который в эти мгновения был на самой вершине блаженства. Опьяненному кровью врагов, ему казалось, что он рвет и терзает ненавистную плоть самого Сета, превратившего его в гнусное чудовище; из горла Аррадерса вырывался хриплый клекот, от которого кровь бы заледенела в жилах у любого человека, услышь он эти жуткие звуки; туранец был близок к победе, как никогда.
      Однако и демоны оказались не слабого и не робкого десятка. Несмотря на глубокие раны, они не дрогнули, а дружно отпрянули в стороны, так что Аррадерс оказался на земле, и с двух сторон яростно кинулись на него. Свайоль вновь был позабыт.
      Длинные, вытянутые вперед челюсти мелькнули перед самым лицом Аррадерса. Он еще успел как-то прикрыться, отпихнуть в сторону тянувшиеся к горлу зубы, как все его существо пронзила острая боль в боку. Второй, кривой на один глаз демон запустил свои клыки глубоко в беззащитное тело. Как и самих демонов, чешуя Аррадерса не могла защитить его от порождений их общего хозяина, великого Сета...
      Мускулы бедер судорожно распрямились. Аррадерса отшвырнуло в сторону, он успел подняться, прежде чем демоны вновь впились в него; он даже успел ударить еще раз жалом - однако его отчаянный рывок оставил свайоля беззащитным.
      Несмотря на обильно струящуюся из глубоких ран кровь, несмотря на то, что окривевший демон теперь заметно приволакивал правое крыло и ноги после того, как получил порцию черного яда себе в жилы, враги Аррадерса с прежней прытью ринулись на вожделенную добычу. Удары тяжелых крыльев подняли их в воздух: когти впились в тело свайоля, длинные челюсти начали рвать бледное вытянутое лицо... Громадные глаза мыслящего дерева закрылись, ветви и ствол задрожали в агонии - и по всей роще пронесся беззвучный страшный вопль, вопль предсмертного ужаса непереносимой боли...
      Именно этот крик и был услышан всеми свайолями; Отцом-Древом, Айаной, а спустя мгновение об этом узнал и Конан.
      Киммериец и дриада сломя голову мчались через рощу. Откуда-то слева донесся знакомый грохот - кто-то из ползунов угодил в ловушку, но сейчас это было уже неважно. Аррадерс был в опасности и погибал свайоль - Конан не мог решить для себя, что главнее. Он спасал того, кто сражался рядом с ним, и это было в тот миг едва ли не важнее, чем жизнь всей священной Рощи.
      Они бежали на крик. От вонзающейся в сознание дикой боли Аррадерс закричал, уже не в состоянии подняться; бок его был растерзан, разворочен, обнажились кости - однако он был еще жив.
      И на сей раз Конану показалось, что Роща Свайолей как будто с готовностью уменьшилась, сжалась под его ногами, чтобы он мог добежать как можно скорее; однако, когда они добежали, было уже поздно.
      Тело-ствол свайоля было уже надломлено. Растерзанное в клочья лицо с вырванными из орбит глазами безжизненно свешивалось вниз; а оба демона с отвратительным жадным урчанием пожирали трепещущие ветви, даже не столько пожирали, сколько ломали и крошили в щепки...
      По всей роще прокатывались судороги боли. Каждый из свайолей умирал сейчас вместе с терзаемым собратом; дриада тоже содрогалась всем своим существом, когда коготь крылатого демона отыскивал еще живой клочок плоти погибавшего свайоля...
      Конан с треском проломился через кусты, оказавшись прямо перед гибнущим деревом. За его спиной бурно дышала Айана; в ее руках вновь было легкое копье, невесть каким образом оказавшееся вырванным из тела раненого демона, которого утащил прочь рыжий ящер.
      - А поворотитесь-ка вы лучше сюда, твари! - загремел киммериец, потрясая мечом Гатадеса. Из кулака другой руки свисала сорванная с Аррадерса черная цепь.
      Один из демонов лениво обернулся. Он был одноглаз, голова его странно кривилась на сторону, с челюстей стекала странная голубоватая жидкость, которую Конан принял за кровь свайоля.
      Айана со стоном вдруг метнула копье - так же, как смертная женщина с подобным же стоном рухнула бы ничком и разразилась рыданиями. Для терзавших свайоля демонов этот бросок не представлял опасности - копье угодило в сук и отклонилось в сторону - однако оно заставило одноглазого расправить крылья и ринуться на дерзкую дриаду, хищно щелкая вытянутой пастью.
      Меч киммерийца встретил гнусную тварь еще в воздухе. Ловко увернувшись от тянувшихся к нему длинных лап, снабженных саблевидными когтями, отливавшими зловещей синевой, Конан ударил мечом, держа его словно пику. И демон всей своей тяжестью напоролся на этот смертельный шип, собственным разгоном помогая клинку проникать все глубже и глубже.
      Северянин с трудом вырвал оружие из бьющегося на земле тела. В следующую секунду удар крылом сбил его с ног, однако он успел рубануть по длинной и толстой шее чудовища. И тут, хотя этот удар должен был напрочь снести голову страшилищу, судьба неожиданно обернулась против Конана. Меч как-то неудачно упал на чешуйку брони, соскользнул, содрав пласт кожи... и тварь уцелела.
      На выручку ему кинулся второй демон. Этот, видя раны собрата, не пытался уже молодецки кидаться на киммерийца с высоты. Он поступил хитрее. Могучие крылья подняли коричневое тело в воздух - и спустя миг демон уже стрелой мчался к земле - на следующего свайоля.
      Изрыгая проклятия, Конан бросился за ним. Ясно было, что эта тварь способна управиться со всей священной рощей в одиночку - ведь для нежного свайоля хватит и одного-двух ударов когтями в лицо; так неужели же все труды защитников пошли насмарку?!
      Конану оставалось только одно - раздразнить этого демона до такой степени, чтобы тот и думать забыл об истреблении свайолей, чтобы единственной целью существования этой твари стала бы смерть его, Конана; а ведь нельзя было забывать и еще о двух ползунах, медленно, но верно приближавшихся к середине рощи...
      Аррадерс застонал и с трудом пошевелился. Бок болел невыносимо, однако вложенная в свое творение Сетом сила брала свое - кровь запеклась, образовав не плотную корку, как у людей, которая бы тотчас растрескалась, но гибкий и плотный покров, наподобие смолы. Он мог ходить, а главное - он мог прыгать. Тяжело раненный киммерийцем одноглазый демон бился в судорогах на земле, извергая кровавую пену. Похоже было, что он уже находился в агонии; двигаться, по крайней мере, он как будто бы уже не мог, и Аррадерс решил не тратить на него времени. Он должен был помочь Конану - тот все равно не смог бы справиться с летучим чудовищем, если оно сдуру не полезет прямо на него...
      Словно дразня Конана, крылатый демон летел все дальше и дальше, словно зная, что именно в роще ее защитники станут обороняться до последнего дыхания. Тварь Сета явно нацеливалась на Отца-Древо.
      Конан мчался так, что ветер свистел в ушах, ни на миг не теряя из виду своего врага. Тот качнул было крыльями, словно собираясь низринуться на одного из свайолей, заставил метнуться в сторону и Конана - но выровнял полет, а потерявший драгоценные мгновения киммериец не мог для сбережения дыхания даже разразиться облегчающей душу бранью...
      И все же к Древу-Отцу все трое добрались почти одновременно. Демон, правда, чуть опередил, однако ему пришлось тратить время на поворот и на то, чтобы набрать высоту, именно эти секунды и использовали Конан с Аррадерсом.
      Киммериец стремительно и ловко взлетел вверх по голому стволу Отца. Отчего-то он был уверен в тот миг, что Прародитель свайолей не рассердится на него за это святотатство. И точно - когда Конан оказался рядом с благообразным лицом Старейшего, бездонные глаза взглянули на него с теплотой и благодарностью. Крылатый демон, развернувшись и выставив когти, уже собирался полоснуть по боковым ветвям кроны, как снизу внезапно вынеслась в высоком прыжке фигура Аррадерса. Два порождения Сета сплелись; когти одного впились в плоть другого; изгибаясь, яростно хлестал врага хвост Аррадерса, и ядовитое жало всякий раз глубоко погружалось в тело.
      Киммериец застыл в развилке, держа наготове меч; однако демону сейчас было явно не до него. Аррадерс вцепился в него мертвой хваткой, пытаясь дотянуться зубами до горла врага; тварь неуверенно и редко взмахивала отяжелевшими крыльями, с трудом удерживаясь в воздухе...
      Однако и товарищу Конана пришлось несладко. Когти-крючья на лапах и сгибах крыльев рвали его бока и спину; клыки и зубы терзали плечи, тщась перекусить шею; Конан мог только бессильно взирать, как тело Аррадерса стремительно покрывается темными кровавыми пятнами...
      Аррадерс слабел; его рваная рана на боку вновь открылась. В ярости Конан метнул во врага висевший на поясе короткий нож, но немудреное изделие Шадизарского кузнеца лишь со звоном отлетело от непробиваемой чешуи. Демон не обратил на это внимания, он намеревался покончить с более опасным, как ему тогда показалось, врагом...
      Тварь с повисшим на ней Аррадерсом медленно кружила вокруг Отца-Древа. Конан застыл в напряженной готовности; он уже подумывал о том, не использовать ли в качестве метательного оружия лист Старейшего свайоля, столь недурно послуживший ему для ловушек, как демон сделал одно неверное движение крыльями, оказавшись на мгновение совсем близко от вершины Отца-Древа.
      И тогда Конан прыгнул.
      Это было чистой воды безумие. Расстояние превышало четырнадцать футов, гладкая спина чудовища вся блестела от крови, удержаться на ней было бы почти невозможно - однако Конан рискнул.
      Мощные мускулы ног не подвели молодого киммерийца, привыкшего у себя на родине совершать поистине головокружительные прыжки по горным кручам. Он упал грудью на опускавшееся крыло, пальцы, скользя по залитым кровью пластинам спинного панциря, все же нащупали зацепку - и тогда зажатой в кулаке левой руки черной цепью, бывшим ошейником Аррадерса, Конан со всей силы хлестнул демона по плоской змеиной голове.
      Тварь издала истошный визгливый вопль. Из пасти волной выплеснулась кровь; крылья опустились и демон камнем рухнул вниз, подмяв под себя оказавшегося внизу Аррадерса.
      Конан не удержался, все-таки скатившись по покатой спине чудовища; вскочив на ноги, он вновь замахнулся цепью, однако когтистое крыло опередило его. Левое запястье оказалось разодранным, остатки ошейника выпали из разжавшейся от боли ладони; но, несмотря на адскую боль и уплывающее сознание, Конан все же ударил еще раз - на сей раз мечом Гатадеса - по толстой змеиной шее.
      Теперь клинок не подвел. Мгновение - и из короткого обрубка фонтаном брызнула кровь из перебитых жил. Уродливая голова упала к ногам киммерийца, однако челюсти еще успели в последний раз сомкнуться у него на ступне.
      Киммериец со звучным проклятием рассек жуткий живой капкан. Тело обезглавленного демона еще дергалось, крылья еще скребли землю, точно оно пыталось взлететь, жизнь упорно не желала покидать это тело, пока Конан не додумался перерубить цепь черного ошейника. И, стоило ему сделать это, как дергающаяся в разные стороны обрубленная шея рухнула наземь, крылья распластались, по туше прошла последняя судорога и демон замер окончательно.
      Так их и застала Айана, опоздавшая всего на несколько мгновений - весь бой у Отца-Древа едва ли занял более полминуты. Она увидела бессильно привалившегося спиной к стволу Старейшего свайоля Конана, с рассеченным запястьем и кровоточащей правой ступней, на которой ясно были видны следы многочисленных зубов, а рядом с ним - полумертвого Аррадерса, которого киммериец сумел вытянуть из-под мертвого тела чудовища, однако помочь ему уже ничем не мог, ибо и сам едва-едва не терял сознания...
      Айана в ужасе всплеснула руками и с отчаянием взглянула на Старейшего. И, словно отвечая ей, ветви мыслящего дерева дрогнули, раздвинулись, и по серебристым листьям вниз стекло несколько пригоршней прозрачной голубоватой жидкости, источавшей слабый пряный запах.
      - Отец... - благоговейно прошептала дриада, низко кланяясь патриарху свайолей. Бережно, стараясь не расплескать ни капли, Айана поднесла сложенные лодочкой ладони ко рту Конана.
      - Не... меня, сперва... его, - с усилием выговорил киммериец.
      - Пей, пей, пей, - вместо ответа как завороженная шептала дриада, и Конан повиновался.
      Питье оказалось терпким и теплым; от него тотчас угасла боль и кровь перестала течь. Конан с недоуменным выражением на лице поднялся - только что он лежал полумертвый, а теперь - снова готов к бою!
      - Ты выпил крови Отца-Древа... - полушепотом, торжественно произнесла Айана. - На моей памяти ни разу не вскрывал Он своих жил, чтобы спасти кого-то, ибо еще десяток таких горстей, и с жизнью простится сам Отец...
      Киммериец помедлил, а потом с почтением поклонился Древу. Его листва распахнулась, словно плащ, и глаза Старейшего взглянули на киммерийца с такими нежностью и теплотой, что молодой воин даже смутился.
      Волшебного питья дали и Аррадерсу, однако тот так и не пришел в сознание. Айана, осмотрев его, заявила, что хотя опасности теперь и нет, очнется он еще не скоро.
      - Что нам теперь делать, Конан?
      - Как что?! У нас еще двое ползунов! Киммериец поудобнее перехватил меч, заменил - для верности - ошейник Аррадерса на черную цепь с шеи убитого демона, куда более внушительного вида - и они вместе с Айаной двинулись туда, где что-то ворчало, трещало, хрипело и ворочалось.
      Ползунов они отыскали быстро. Хатар и его собрат ползли футах в двадцати друг от друга. В спине Хатара Конан увидел несколько вонзившихся своих гребней, однако зверь Сета, похоже, не обращал на это никакого внимания. Он был слишком занят своим делом - ломал, крошил, вырывал из земли и давил все, что попалось ему на пути. Обе твари оставляли за собой полосу мертвой черной земли, но, по счастью, на их пути пока не попалось ни одного свайоля - правда, до первого им осталось лишь какие-то полсотни футов.
      - Помни, Хатар плюется ядом! - предупредил Айану Конан, и как раз вовремя - пасть чудовища открылась, длинный язык метнулся вперед, и желтоватая струйка яда пронеслась над плечом дриады. Если бы не рывок Конана, плевок чудовища угодил бы в цель.
      После пригоршни Крови Патриарха силы, казалось, прямо-таки распирали Конана. Киммериец уже забыл и думать о только что полученных ранах. Извивающаяся, покрытая слизью тварь вызвала настоящий взрыв самого неистового омерзения, омерзения, истоки которого исходили - хотя Конан и не знал об этом - от Легендарного короля Кулла, властителя Валузии, возглавившего борьбу человеческого рода с расой змеелюдей...
      Дриаде показалось, что среди зарослей по земле к демону метнулся какой-то невиданный, катящийся колесом зверь. Руки и ноги киммерийца слились в стремительном движении; он сам не знал, как ему пришло подобное в голову, но, так или иначе, причудливо перекувырнувшись шесть или семь раз то через голову, то через бедро, то через руку, северянин счастливо избег и второго плевка, и разом развернувшихся к нему многочисленных щупалец - и меч Гатадеса прочертил длинную кровавую отметину чуть ниже громадного фасеточного глаза, в котором даже теперь не исчезло выражение жуткого, неутолимого голода, что терзал его обладателя.
      На помощь Хатару поспешил его собрат. Конан услыхал за спиной тяжелый скрежет, сиплое сопение, - затем дико вскрикнула Айана, предупреждая его об опасности. Киммериец вскочил на ноги; ему оставалось не более одного мгновения, и он использовал его сполна. Клинок рассек один из двух выпученных глаз второго ползуна; под ноги северянину хлынула липкая и густая слизь.
      И тут откуда-то из-за пределов рощи донеслось мощное, хоть и гнусавое, завывание, словно какие-то громадные рога трубили сигнал многочисленному воинству. Ползуны разом остановились. Тот, у которого меч Конана разрушил глаз, бился и корчился, сокрушая мощными извивами тела окрестные деревца; Хатар же вновь высунул свой страшный трубчатый язык, и киммерийцу пришлось искать спасения в бегстве.
      Очевидно, тот, кто командовал натиском на рощу, решил, что на сегодня хватит потерь. Оказавшись на безопасном расстоянии, киммериец оглянулся над деревьями, подобно башне, возвышался рыжий ящер. Вожак скликал свою свору. Ползуны отступали медленно и с достоинством. Хатар прикрывал их отход; Конан попытался было повторить свой дерзкий рейд, но плюющаяся ядом тварь оказалась начеку и северянина спасло только чудо - внезапный порыв ветра и очень кстати опустившаяся ветка, о которую разбилась смертоносная струйка.
      После этого Конан решил было, что с него тоже хватит. Как-то сразу, внезапно, навалилась усталость, заныли вновь раны, едва затянувшиеся от действия выпитого им магического напитка. Вдобавок Хатар отползал точно по проложенной им же до этого просеке, ни на миг не теряя бдительность.
      Но на ползуна можно было бы прыгнуть сверху, стараясь поразить мечом голову... Не желая упускать шанса, киммериец пустился вдогонку за отползающими чудовищами.
      И тут оказалось, что рыжий ящер обладает куда более острым зрением, чем можно было бы подумать. Громада огненно-красной туши легко двинулась наперерез Конану; и киммериец вновь поразился удивительным глазам этой твари - они казались совершенно человеческими, только сильно увеличенными...
      Тварь очень быстро оказалась на пути северянина. Четыре мощные кривые лапы выразительно нависали над кронами деревьев; казалось, ящер обладает способностью видеть даже сквозь листву, он играючи прослеживал любое передвижение варвара. Однако, стоило Конану, сплюнув в досаде, отступить в глубь рощи, как подался ближе к ее краю и сам ящер.
      - Пусть они уходят, Конан, - услышал киммериец голос Айаны. Дриада подошла незаметно, он даже и не услышал легких ее шагов - совершенно непростительный промах для воина...
      - Я чувствую, Богам угодно, чтобы битва продолжилась бы завтра, - тихо произнесла она, легонько прижимаясь к могучему плечу Конана. - Твари Сета отступают, и я ощущаю, что они отступают в страхе и растерянности. Еще никто и никогда не мог нанести им такого урона, какой нанес им сегодня ты...
      - Какой нанесли им сегодня мы, - налегая на последнее "мы", хмуро буркнул Конан. - Если бы не Аррадерс...
      Надо было хорошо знать гордого и заносчивого киммерийца, чтобы оценить эти его слова.
      - Он, к несчастью, едва ли сможет скоро подняться на ноги, - покачала головой дриада, не переставая прижиматься к киммерийцу. - Его раны... они очень тяжелые. Завтра нам предстоит сражаться без него.
      - Ты так уверена, что они не нападут ночью? Айана покачала головой.
      - Отец-Древо следил за битвой, твари Сета сильно потрепаны, один из демонов убит... Они будут эту ночь зализывать раны. Отдохни, Конан. У нас еще немало времени...
      - Которое надо потратить на то, чтобы заново построить ловушки, докончил киммериец, словно бы не замечая мимолетной гримасы разочарования на лице дриады. - Давай, доставай свою флейту...
      Глава 9
      Киммерийцу показалось, что бой со страшилищами Сета длился долгие часы, хотя на самом деле едва ли минуло более одного. Солнце только еще двигалось к зениту; впереди был весь день. Твари Тьмы и в самом деле отступили; их нигде не было видно.
      Конан и Айана, засучив рукава, взялись за работу. Предстояло поднять обратно камни, обновить шипы на спрятанных гребнях, поправить разбитые рамы. И, конечно, не покладая рук множить число ловушек, добавляя к уже существующим все новые и новые. Прошедший бой показал, что без них Рощу Свайолей ждала бы быстрая гибель.
      - И все-таки я не понимаю, - говорил киммериец Айане. - Я разрубил ошейник на Аррадерсе - и он вновь стал самим собой, пусть и в чужом, уродливом теле; а когда мне удалось то же с этой жуткой тварью... ну, той, что с серпом на макушке - то ничего не произошло. Я, признаться, теперь и ума не приложу, что делать с этими тварями... если они двинутся всем скопом... - он озабоченно покрутил головой.
      - Я думаю, сила Сета в этих созданиях настолько велика, что даже исчезновение символа его могущества не может ничего изменить, - предположила Айана.
      - Нет, тут дело в другом, - киммериец грыз костяшки пальцев. - Я чувствую, тут что-то не так! Будь власть Сета так велика - зачем вообще эти черные цепи? Это ведь не украшения. Меня мороз продирал, когда я оказался рядом с той тварью, когда эта цепь была на ней! И потом - ведь этот ящер зачем-то выволок раненого демона, хотя тот еще мог сражаться... А сам этот рыжий отчего-то медлил... - Конан сплюнул с досады. Понять что-либо казалось невозможным.
      Он продолжал работать, стараясь хоть этим заглушить возрастающую тревогу. Аррадерс был потерян. Враг знал теперь, какие ловушки ожидают его, и наверняка постарается что-то придумать в ответ - Конан не сомневался, что имеет дело не с тупыми чудовищами, а с истинными демонами Тьмы, хитрыми, коварными и безжалостными... Киммериец прекрасно понимал, что в одиночку ему не остановить страшную пятерку, путь даже трое в ней и выйдут в бой несколько подпорченными. Этот ящер... Он, пожалуй, и один способен многое тут натворить. Этот голодный взгляд... - северянин даже поежился.
      Голодный взгляд... Голодный взгляд? Стоп! Конан с размаха хлопнул себя ладонью по лбу. Как он мог не додуматься до этого раньше? Они же зверски голодны, эти демоны, и потому - руби на них ошейник или не руби - они будут видеть перед собой рощу и рваться к ней, невзирая ни на какие преграды. Интересно, а нельзя ли заставить их жрать что-нибудь другое - лучше всего, конечно, друг друга, и сойдет ли просто соседний лес?
      - Ты, конечно, прав, Конан, - сказала Айана, выслушав речь северянина. - Позор мне, что я не смогла догадаться до этого сама! Но... вот как сделать так, чтобы они сочли бы свайолей несъедобными - ума не приложу!
      Конан долго молчал, в сердцах тиская свой сыромятный ремень. Можно, конечно, выскочить из рощи и увлечь чудовищ за собой к другому лесу... но если та крылатая тварь все еще может летать, то ему, Конану, придется на открытом месте совсем туго. А что, если за ним погонится только один демон, в то время как остальные преспокойно разделаются и с рощей и... с Айаной?
      Так ничего и не придумав, киммериец вместе с дриадой отправился к Отцу-Древу. Аррадерс лежал по-прежнему бледный и неподвижный; дышал он тяжело и редко, из груди при этом вырывался какой-то подозрительный хрип пополам с бульканьем. Нечего было и надеяться, что к завтрашнему дню он будет готов для боя.