Конан и слуги чародея

      Направляясь к выходу, Конан нагнулся, чтобы подобрать изумрудную статуэтку Размышляющего Ханумана. Он обещал отдать ее Скарфену и компании и выполнит данное слово. Киммериец невольно вздохнул, вспомнив сгинувший алмаз со лба большой статуи - достанься он ему, и роскошь до конца жизни была бы обеспечена... Впрочем - сожаление недостойно мужчины; добыча и так достаточно велика.
      ...Через много лет он отроет старательно запрятанные сокровища - когда ему понадобится армия для похода на Тарантию. Он станет королем; а начало дороги к аквилонскому престолу будет положено именно здесь, на затерянном вендийско-кхитайском пограничье.
      ...Конан поднимался по лестнице, держа перед собой выломанную из пола бронзовую лампу. Позади оставался виток за витком - и внезапно киммериец остановился, как вкопанный. На ступенях темнело пятно крови, а в середине его лежал полураздавленный, изуродованный трупик суслика. Терша принял здесь свой последний в этом мире бой.
      Скулы Конана окаменели. Нагнувшись, он бережно поднял тельце; что бы ни случилось с самим божком, плоть его должно с почестями предать погребальному костру.
      Дальнейший путь наверх оказался спокойным. И лишь выбравшись на поверхность, Конан внезапно услыхал странный хруст в своем заплечном мешке. Щурясь от брызнувшего в глаза яркого дневного света, киммериец поспешно распустил завязки - и с изумлением увидел, что в искристой изумрудной пыли ворочался, протирая глаза и отплевываясь, маленький обезьяний детеныш. Обомлевший Конан протянул к нему руку, и тот моментально вскарабкался на подставленную ладонь.
      - Спасибо, - тоненьким, писклявым голоском проговорило существо, отряхиваясь. - Наконец-то я вернусь в мой храм! Спасибо тебе, Конан из Киммерии. Справедливость восторжествовала - мы с братом вновь предадимся размышлениям...
      - С братом? - только и смог выдавить из себя киммериец.
      - Ну да! Нас у отца было двое. Но Черная Ипостась, отвратительный и коварный Душитель, сумел когда-то взять верх. Отец. Отец пал... и храм обратился... ты сам видел, во что. Но теперь все изменится! - Обезьянка ловко спрыгнула с руки Конана и заковыляла к черной дыре входа в подземелье, а спустя мгновение из зарослей серым комком выкатился ее точный близнец; обезьянки последний раз взмахнули лапками, прощаясь, и скрылись во тьме.
      Плита со скрежетом встала на место.
      ...А когда Конан добрался до лагеря, он застал Скарфена и прочих в ужасе глядящими на мелкие изумрудные обломки, оставшиеся от расколотой статуэтки Размышляющего Ханумана...