— Фальшивые…

Он затуманенными глазами смотрел на полные подозрения лица жены и сына. Холодок крайнего отчаяния стал пронизывать его тело. Он собрался чтобы побороть его.

— Я не — я не подумал, — запинаясь проговорил он. — Нам придется сжечь деньги. И те, которые я дал тебе, Элла, тоже.

Он промокнул вспотевший лоб и глубоко вздохнул.

— Но послушайте, — его голос зазвучал громче. — У меня все равно есть этот дар. Я могу сделать все, что хочу, абсолютно из ничего. Я покажу вам. Я сделаю — я сделаю кирпич из золота.

Элла отошла с бледным и напряженным от ужаса лицом. Вильям угрожающе взмахнул мечом и настороженно впился в отца глазами.

— Ладно, Гов. Валяй.

В том, чтобы сделать настоящее золото, не было никакого преступления. Но дело оказалось более трудным, чем ожидал мистер Пибоди. Первые призрачные очертания слитка начали колебаться, и он почувствовал, как у него закружилась голова.

Мерное пульсирование боли заполнило его голову, оно было сильнее, чем когда бы то ни было. Движение невидимой силы превратилось в мощный ураган, сдувающий прочь его сознание. Он с отчаянием вцепился в спинку стула.

Наконец под лампой по-настоящему заблестел массивный желтый брусок. Слабой рукой промокнув пот, сверкающий по лицу, мистер Пибоди сделал торжествующий жест и сел.

— В чем дело, дорогой, — встревожено спросила его жена. — Ты кажешься таким усталым и бледным. Ты не заболел?

Руки Вильяма уже сжимали желтый слиток. Он с усилием поднял один его конец и отпустил. Слиток упал с глухим звуком.

— Боже, Гов, — прошептал Вильям. — Это действительно золото. — Его глаза снова вылезли из орбит, затем сощурились в мрачной усмешке. — Лучше перестань нас разглядывать, Гов. Ты сегодня ломанул сейф.

— Но я его сделал, — мистер Пибоди попытался встать в порыве возмущенного протеста. — Вы видели.

Элла схватила его за руку, остановила.

— Мы знаем, Джейсон, — произнесла она успокаивающе. — Но сейчас у тебя такой усталый вид. Тебе лучше лечь в постель. Утром ты будешь чувствовать себя лучше.

Поковырявшись в золотом кирпиче своим перочинным ножом, Вильям возбужденно закричал:

— Эй, мам. Смотри!

Прижав палец к губам и сделав многозначительный жест головой, миссис Пибоди заставила своего сына замолчать. Она помогла мистеру Пибоди подняться вверх по ступенькам лестницы, дойти до двери спальни, затем поспешила назад к Вильяму.

Мистер Пибоди устало разделся и надел пижаму. Устало вздохнув, он забрался под простыню и закрыл глаза.

Естественно, сначала он делал маленькие ошибки, но теперь все, наверняка, будет хорошо. Еще немного практики, и он будет в состоянии дать своим детям и жене все хорошие вещи, которые они заслужили.

— Папочка?

Мистер Пибоди открыл глаза и увидел стоящую у кровати Бет. Ее карие глаза были широко открыты и казались незнакомыми, а в голосе слышалась тревога.

— Папочка, что же такое ужасное случилось с тобой?

Мистер Пибоди высунул из-под простыни руку и прикоснулся к ее ладони. Она была напряженной и холодной.

— Очень удивительная вещь, Бет, дорогая, — ответил он. — И вовсе не ужасная. У меня просто появился чудесный дар. Я могу создавать вещи. Я хочу сделать что-нибудь для тебя. Что бы ты хотела, бет? Может, жемчужное колье?

— Папа, дорогой!

Она задохнулась от тревоги. Она села на край кровати и пристально посмотрела на его лицо. Ее холодная рука дрожала в его ладони.

— Папа, ты ведь не сошел с ума?

Мистер Пибоди почувствовал приступ неконтролируемого страха.

— Конечно, нет, доченька. А почему ты спрашиваешь?

— Мама и Билл рассказали мне ужаснейшие вещи, — прошептала она, вглядываясь в него. — Они сказали, что ты играл с мертвыми мухами и тараканами, и говорил, что ты можешь творить чудеса, что ты дал им фальшивые деньги, украденные драгоценности и поддельный золотой слиток…

— Поддельный? — выдохнул он. — Нет, это было настоящее золото.

Бет озабоченно покачала головой.

— Билл мне показал, — прошептала она. — Снаружи он похож на золото. Но если его поцарапать, это всего лишь свинец.

Мистеру Пибоди стало плохо. Он не мог сдержать наполнившие глаза слезы отчаяния.

— Я старался, — всхлипнул он. — Я не знаю, почему все получается не так. — Он решительно вдохнул и сел в кровати. — Но я могу сделать золото — настоящее золото. Я покажу тебе.

— Папа! — Ее голос был тихим, сухим и почти бездыханным. — Папа, ты сходишь с ума. — Дрожащими руками она прикрыла лицо. — Мама и Билл были правы, — слабо всхлипнула она. — Но полиция, о, я не вынесу этого!

— Полиция? — мистер Пибоди выскочил из кровати. — А что полиция?

Девушка слегка отодвинулась назад, глядя на него темными испуганными глазами.

— Мама и Билл позвонили им, до того как я вернулась. Они думают, что ты сошел с ума и замешан кроме этого в какие-то ужасные преступления. Они тебя боятся.

Переплетя пальцы, мистер Пибоди испуганно подошел к окну. Он испытывал инстинктивный страх перед законом, а его увлечение детективными романами возвело его страх в третью степень.

— Они не должны схватить меня, — прошептал он хрипло. — Они не поверят, моему дару. Никто не верит. Они будут допрашивать меня о фальшивых деньгах и золотом слитке и браслете. Допрашивать меня! — Он конвульсивно содрогнулся. — Би, я должен скрыться.

— Пап, ты не должен, — она схватила его за руку. — В конце концов они все равно тебя схватят. Если ты убежишь, это заставит их думать о том, что ты тем более виноват.

Он оттолкнул ее руку.

— Говорю тебе, я должен скрыться. Не знаю куда. Если бы только был кто-то, кто бы меня понял…

— Пап, послушай, — Бет хлопнула в ладоши, издав звук, от которого он резко вздрогнул. — Ты должен пойти к Рексу. Он может помочь тебе. Пойдешь?

Поколебавшись мгновение, мистер Пибоди кивнул.

— Он — врач. Он должен понять.

— Я позвоню ему, чтобы он тебя ждал. А ты пока одевайся.

Он завязывал шнурки на туфлях, когда она вбежала в комнату.

— Внизу два полицейских, — прошептала она. — Рекс сказал, что будет тебя ждать. Но теперь ты не можешь выйти…

Она в изумлении замолчала, когда на полу посреди ковра появилась смотанная веревка. Мистер Пибоди торопливо привязал один ее конец к кровати, а другой выбросил в окно.

— До свидания, Би, — выдохнул он. — Доктор Рекс расскажет тебе.

Услышав за дверью уверенные шаги, она поспешно заперла ее. Замечательный голос миссис Пибоди произнес:

— Джейсон, открой дверь, немедленно. Дж-е-й-с-о-н!

Мистер Пибоди все еще находился в нескольких футах от земли, когда чудесная веревка неожиданно оборвалась. Он вылез из обломков решетки для вьющихся цветов, заметил черный полицейский седан напротив дома и пустился вниз по аллее.

Дрожа от страха и усталости после своего броска через город, он подошел к двери скромной двухкомнатной квартиры, в которой жил доктор Брант. Она была не заперта. Он тихо вошел. Молодой доктор отложил книгу и встал, чтобы его поприветствовать.

— Рад вас видеть, мистер Пибоди. Присаживайтесь и расскажите мне о себе.

Бездыханный, мистер Пибоди прислонился к закрытой двери. Он подумал, что доктор Брант очень тепло его встретил, слишком уж пристально за ним наблюдает. И он понял, что должен вести себя очень осторожно, чтобы не попасть в еще более сложное положение, чем то, из которого он только что выбрался.

— Бет, — вероятно, сказала вам, что вам следует ожидать у себя сумасшедшего, — начал он. — Но я не безумен, доктор. Пока нет. Просто так случилось, что я приобрел уникальный дар. Люди не поверят в то, что он существует. Они понимают меня неправильно, относятся ко мне подозрительно.

Несмотря на все усилия говорить спокойно и убедительно, голос мистера Пибоди дрожал от горечи.

— Теперь моя собственная семья натравила на меня полицию!

— Да, мистер Пибоди, — доктор Брант говорил очень успокаивающе. — А теперь все-таки садитесь. Располагайтесь поудобнее. И расскажите мне все об этом.

Закрыв двери на защелку, мистер Пибоди позволил себе устало опуститься в кресло Бранта. Он встретился взглядом с изучающими серыми глазами доктора.

— Я не хотел делать ничего дурного, — его голос все еще звучал протестующе, резко. — Я не виноват ни в каком преднамеренном преступлении. Я только пытался помочь тем, кого люблю.

— Я знаю, — успокоил его доктор.

Мистер Пибоди напрягся от внезапной тревоги. Он понял, что успокаивающая манера Бранта служила для того, чтобы успокоить опасного сумасшедшего. Слова ничем ему не помогут.

— Должно быть, Бет сказала вам, что они думают, — произнес он в отчаянии. — Они не хотят этому верить, но я могу создавать вещи. — Позвольте, я покажу вам.

Брант улыбнулся ему, мягко без видимого скептицизма.

— Очень хорошо. Давайте.

— Я сделаю вам аквариум для золотых рыбок.

Он посмотрел на маленькую подставку, на которой были разбросаны трубки и журналы по медицине, и сконцентрировался на этом особом болезненном усилии. Боль и рев прошли и аквариум стал реальностью. Мистер Пибоди вопросительно посмотрел на лицо доктора Бранта.

— Очень хорошо, мистер Пибоди. А теперь, можете ли вы посадить туда золотую рыбку?

— Нет, — мистер Пибоди сжал в ладонях голову, в которой отдавалась пульсирующая тупая боль. — Похоже, я не могу сделать ничего живого. Это одно из ограничений, которое я обнаружил.

— Да?

Глаза Бранта слегка расширились. Он медленно подошел к стеклянному аквариуму осторожно прикоснулся к нему, и проверяюще опустил палец в находящуюся в нем воду. Его челюсть расслабилась.

— Хорошо, — он повторил это слово с нарастающей силой. — Хорошо, хорошо, хорошо!

Его изучающие серые глаза снова впились в мистера Пибоди.

— Вы честны со мною? Вы даете мне слово, что здесь нет никаких фокусов? Вы материализовали этот предмет исключительно при помощи умственных усилий?

Мистер Пибоди кивнул.

Теперь наступила очередь Бранта волноваться. Пока мистер Пибоди сидел спокойно, восстанавливая дыхание, худощавый молодой доктор мерил шагами комнату. Он закурил трубку, не заметил, как она потухла, и обрушил на мистера Пибоди лавину вопросов.

Мистер Пибоди устало пытался на них ответить. Он заново продемонстрировал свой дар, материализовав гвоздь, спичку, кусочек сахара и запонку для манжет, которая должна была бы быть серебряной. Комментируя свинцовый цвет последней, он вспомнил свои заключения с золотым слитком.

Брант снял очки и принялся их нервно полировать.

— Возможно, это просто из-за незнания атомной структуры… Но Боже мой!

Он снова стал ходить взад-вперед по комнате.

Умиравший от усталости мистер Пибоди был несказанно благодарен, когда ему наконец разрешили забраться в кровать доктора. Несмотря на слабую глухую пульсацию в мозге, он спал крепко.

А высоко в небе зеленым светом мерцала яркая звезда.

Брант если и спал, то в кресле. На следующее утро небритый, с резко обозначившимися морщинами и впавшими глазами, он разбудил мистера Пибоди, освежил сбитую с толку память, взглянув на гвоздь, спичку, кусочек сахара и свинцовую запонку и безумно спросил его, не исчез ли его дар.

Мистер Пибоди чувствовал себя усталым и разбитым. Боль в затылке стала сильнее, и он не испытывал ни малейшего желания творить чудеса. Однако, он оказался в состоянии сделать себе чашечку кофе.

— Отлично, — воскликнул Брант. — Отлично, отлично, отлично! Всю ночь я не переставал сомневаться даже в своих собственных чувствах. Даю слово — это невероятно. Но какая возможность для медицинской науки!

— А? — испуганно вздрогнул мистер Пибоди. — Что вы хотите сказать?

— Не паникуйте, — успокаивающе произнес Брант. — Мы, конечно, должны держать ваш случай в тайне, по крайней мере, пока у нас не будет достаточно данных для того, чтобы подтвердить ваше заявление. Но ради себя самого, и ради науки вы должны позволить мне изучить вашу новую силу.

Он принялся нервно потирать очки.

— Вы — мой дядя, — неожиданно заявил он. — Вас зовут Гомер Браун. Вы из Потсвилля. Вы будете жить у меня несколько дней, так как проходите обследование в клинике.

— В клинике?

Мистер Пибоди принялся слабо протестовать. С тех пор как родилась Бет, он испытывал ужас перед больницами. Одного запаха, утверждал он, было достаточно, чтобы ему стало плохо.

Однако где-то посреди своих возражений, он обнаружил, что его заталкивают в такси.

Брант потащил его за собой в огромное серое здание мимо сестер и санитаров. Последовала бесконечная серия обследований, и по настороженной вежливости, окружавшей его, он понял, что его считают сумасшедшим. Наконец Брант позвал его в крошечную комнату для консультаций и запер дверь.

Его обращение стало вдруг уважительным и странно мрачным.

— Мистер Пибоди, я должен извиниться за все мои сомнения, — произнес он. — Рентген доказывает невероятное. Вот, можете посмотреть сами.

Он заставил мистера Пибоди сесть перед двумя зеркалами, каждое из которых отражало довольно отвратительного вида череп. Два изображения слились в одно. У основания черепа за пустыми глазницами, Брант показал на маленький с неровными краями предмет.

— Вот он.

— Вы имеете в виду метеор.

— Это инородное тело. Естественно, мы не можем определить его подлинную природу, не прибегая к черепной хирургии. Но рентген показывает следы его прохождения через мозговую ткань и фронтальную кость. Они затянулись чудесным образом. Нет сомнений, что это тот предмет, который в вас попал.

Мистер Пибоди с трудом поднялся на ноги. Он ловил воздух открытым ртом.

— Мозговая хирургия! — прошептал он хрипло. — Вы ведь не…

Брант очень медленно покачал головой.

— Я бы очень хотел, чтобы мы могли, — сказал он мрачно. — Но операция невозможна. Она заденет часть самого головного мозга. Ни один из тех хирургов, которых я знаю, не осмелится попытаться.

Он мягко прикоснулся к руке мистера Пибоди… Его голос стал тише.

— Было бы нечестно скрывать от вас тот факт, что ваш случай чрезвычайно серьезен.

Колени мистера Пибоди задрожали.

— Доктор, что вы хотите сказать?

Брант угрюмо показал на рентгеновские снимки.

— Это инородное тело радиоактивно, — произнес он медленно. — Я заметил, что пленка слегка затуманивается, и счетчик Гейгера стучит рядом с вами, как град.

Лицо доктора было белым и напряженным.

— Вы понимаете, что его нельзя удалить, — сказал он. — И что разрушительное действие его излучения на мозговую ткань неизбежно будет фатальным, в течение нескольких недель.

Он покачал головой, в то время как мистер Пибоди смотрел на него не открывая глаз, не в состоянии понять услышанное.

Улыбка Бранта была натянутой и горькой.

— Кажется, ваша жизнь — это та цена, которую вы должны заплатить за свой дар.

Мистер Пибоди позволил ему отвезти себя назад в маленькую квартиру. Пульсация в голове служила непрерывным напоминанием о том, что исходящие их камня лучи разрушают его мозг. Он онемел от отчаяния и одурел от боли.

— Теперь, когда я знаю, что умру, — сказал он доктору, — я должен делать только одно. Я должен использовать свой дар, чтобы сделать достаточно денег с тем, чтобы моя семья не нуждалась.

— Вы сможете это сделать, я уверен, — согласился Брант. Набивая трубку он подошел к креслу мистера Пибоди. — Не хочу пробуждать у вас напрасные надежды, но мне хочется предложить вам одну возможность.

— Да? — приподнялся мистер Пибоди. — Вы хотите сказать, что камень можно удалить?

Брант покачал головой.

— Нельзя, при помощи обычной хирургической техники, — сказал он. Но я подумал: ваша экстраординарная сила залечила рану, которую метеор оставил, проходя через мозг. Если вы сможете обрести контроль над сознанием и управлением живой материей, мы могли бы с достаточной безопасностью решиться на операцию — в зависимости от вашего дара залечить поврежденный участок.

— Бесполезно, — мистер Пибоди устало упал назад в кресло. — Я пытался, но я не могу сотворить ничего живого. Я просто не наделен подобным даром.

— Ерунда, — сказал ему Брант. — Трудность, вероятно, заключается в том, что вы недостаточно хорошо знаете биологию. Немного консультаций по биохимии, анатомии и физиологии и у вас будет все в порядке.

— Я попытаюсь, — согласился мистер Пибоди. — Но сначала надо обеспечить мою семью.

После того, как доктор дал ему урок по последним открытиям в области атомной и молекулярной структуры, он обнаружил, что может создавать предметы из драгоценных металлов, и ни с одним из них не произошло того, что случилось с золотым слитком.

В течение двух дней он доводил себя до изнеможения, создавая золото и платину. Он придавал этим металлам форму корпусов часов, старинных драгоценностей, медалей, с тем чтобы от них можно было бы легко избавиться, не вызывая подозрений.

Брант отнес горсть безделушек ювелиру, занимающемуся старинными золотыми драгоценностями. Он вернулся с пятьюстами долларов и убежденностью, что все сделанное, если сбывать его постепенно даст несколько тысяч.

Мистер Пибоди чувствовал себя нездоровым от боли и усталости после своих творческих усилий, к тому же он все еще был подавлен страхом перед законом. Из газет он узнал, что полиция наблюдает за его домом, и даже не осмеливался позвонить своей дочери.

— Они все думают, что я сошел с ума, даже Бет, — сказал он Бранту. — Вероятно, я никого из них больше не увижу. Я хочу чтобы вы хранили деньги у себя и отдали их им, после того как меня не станет.

— Ерунда, — ответил молодой доктор. — Когда вы научитесь лучше контролировать свой дар, вы сможете все уладить.

Но даже Брант был вынужден признать, что усиливающаяся болезнь мистера Пибоди угрожала прервать исследования до того, как они добьются успеха.

Нечесаный и осунувшийся Брант ночь за ночью сидел, пока мистер Пибоди спал, вгрызаясь в тяжелые тома по относительности, атомной физике и парапсихологии, пытаясь отыскать разумное объяснение необычного дара и бормоча о «конверсии энергии», «отрицательной энтропии» и психологической способности.

— Я думаю, что рев, который вы слышите, — сказал он мистеру Пибоди — не что иное, как ощущение свободно излучающейся энергии космического пространства. Радиоактивный камень каким-то образом сделал ваш мозг способным — возможно, стимулировав психофизиологический дар, рудиментарный во всех нас — концентрировать и превращать эту рассеянную энергию в материальные атомы.

Мистер Пибоди покачал горящей пульсирующей головой.

— Какой мне прок от вашей теории? — отчаянье заставило его заговорить о своем даре с горечью.

— Я умею творить чудеса, но что хорошего этот дар дал мне? Он отнял у меня семью, сделал меня беглецом от закона, он превратил меня в нечто наподобие подопытного кролика для ваших экспериментов. А на самом деле это всего лишь головная боль, я хочу сказать, настоящая. И в конце концов, она убьет меня.

— Нет, — убеждал его Брант, — если вы научитесь создавать живую материю.

Не очень обнадеживающе, ибо боль и слабость, сопутствовавшие его чудодейственным усилиям, возрастали день ото дня. Мистер Пибоди внимал лекциям Бранта по анатомии и физиологии. Он материализовал шарики протоплазмы, простые клетки и кусочки ткани.

У доктора явно были грандиозные идеи о чудесном человеческом существе. Он заставил мистера Пибоди изучать и создавать человеческие органы. Через несколько дней ванна была наполнена странной грудой чудесных частей тела, плавающих в консервирующим растворе.

И тут мистер Пибоди взбунтовался.

— Я становлюсь слишком слабым, доктор, — неуверенно настаивал он. — Моя сила как-то уходит. Иногда мне кажется, что предметы снова исчезнут вместо того чтобы остаться реальными. Я знаю, что не смогу сделать ничего, что было бы таким большим, как человеческое существо.

— Хорошо, сделайте что-нибудь маленькое, — сказал ему Брант. — Помните, что если вы сдадитесь, то тем самым положите конец своей жизни.

И вот с учебником по морской биологии на коленях, мистер Пибоди принялся создавать маленьких чудесных золотых рыбок в аквариуме, который он сотворил в день своего прибытия. Они были блестящими, замечательными во всем, за исключением того, что они всегда всплывали на поверхность воды, мертвые.

Брант куда-то вышел. Мистер Пибоди сидел в одиночестве перед аквариумом, когда в квартиру бесшумно скользнула Бет. Она была бледной и расстроенной.

— Папа! — закричала она с тревогой. — Как ты себя чувствуешь?

Она подошла к нему и взяла его дрожащие руки в свои.

— Рекс предупредил меня по телефону, чтобы я не приходила: он боится, что полиция проследит за мной. Но я не думаю, что они меня видели. И я должна была прийти, пап. Я так волновалась. Но как ты?

— Думаю, со мной все будет в порядке, — решительно солгал мистер Пибоди, пытаясь скрыть дрожь в голосе. — Рад тебя видеть, дорогая. Расскажи о матери и Билле.

— С ними все в порядке. Но, пап, ты выглядишь таким больным.

— Вот, у меня для тебя кое-что есть, — мистер Пибоди достал из бумажника пятьсот долларов и положил их ей в ладонь. Потом будет еще, больше.

— Но, пап…

— Не волнуйся, дорогая, они не фальшивые.

— Дело не в этом, — в ее голосе звучало отчаянье. — Рекс пытался мне рассказать мне об этих чудесах. Я не понимаю их, пап. Я не знаю, чему верить. Но я знаю, что нам не нужны деньги, которые ты делаешь с их помощью. Никому из нас.

Мистер Пибоди пытался скрыть обиду.

— Но моя дорогая, — спросил он, — как вы собираетесь жить?

— Я собираюсь начать работать, на следующей неделе, — ответила она. — Я буду работать в приемной у дантиста, до тех пор пока у Рекса не появится собственный кабинет. А мама собирается пустить двух квартирантов в пустую комнату.

— Но, — попытался возразить мистер Пибоди. — Есть еще Вильям.

— У Билла уже есть работа, — сообщила ему Бет. Помнишь того парня, с которым он столкнулся? У него гараж. Он разрешил Биллу на себя работать. Билл получает пятьдесят в неделю, тридцать отдает назад в уплату за машину. У Билла все в порядке.

По виду с которым она изложила эту информацию, ему стало ясно, что замечательное перерождение его семьи кто-то направлял, и что Бет многое для этого сделала. Мистер Пибоди благодарно улыбнулся ей, чтобы показать что он понял, но ничего не сказал.

Она отказалась смотреть, как он будет демонстрировать свой дар.

— Нет, пап, — она почти в ужасе отпрянула от маленького аквариума с плавающими в нем безжизненными золотыми рыбками. — Я не люблю волшебство, и не верю во что-то из ничего. В этом всегда есть какой-то подвох.

Она подошла и снова взяла его за руку.

— Пап, — начала она мягко, — почему ты не откажешься от этого дара? Каким бы он ни был. Почему ты не объяснишь полиции и своему начальнику, и не попытаешься снова вернуться на старую работу?

Мистер Пибоди покачал головой и горько улыбнулся.

— Боюсь, что объяснение будет не таким уж легким, — ответил он. — Но я готов отказаться от своего дара, как только смогу.

Она ушла и мистер Пибоди устало вернулся к своим чудесным золотым рыбкам.

Через пять минут дверь бесцеремонно распахнулась. Мистер Пибоди поднял глаза и вздрогнул. Блестящий призрак крошечной рыбки, уже наполовину материализовавшейся, задрожал и исчез.

Мистер Пибоди ожидал увидеть возвратившегося Бранта, но в комнату ввалились четыре полицейских, двое из которых были в гражданской одежде. Они торжествующе объявили ему, что он находится под арестом и принялись обыскивать квартиру.

— Эй, сержант! — послышался из ванной возбужденный голос. — Похоже что доктор Брант тоже в этом замешан. И здесь не только кража драгоценностей, мошенничество и фальшивые деньги. Здесь убийство — с расчленением трупа!

Вздрогнувшие офицеры впились глазами в мистера Пибоди, и наручники щелкнул. Мистер Пибоди, однако, был в удивительно приподнятом настроении для человека, которого только что арестовали по обвинению в самом тяжелом из всех преступлений. Неотступная тень боли исчезла с его лица, и он счастливо улыбнулся.

— Эй, они исчезли! — это закричал полицейский в ванной. Его испуганное возбуждение сменилось неописуемым ужасом. — Я видел их минуту назад. Клянусь. Но теперь в ванной нет ничего кроме воды.

Сержант с подозрением посмотрел на мистера Пибоди, улыбающегося, но изможденного. Он сделала несколько колючих замечаний в адрес человека в голубом плаще, который ошарашенный стоял в проходе. И наконец с чувством выругался.

Впавшие глаза мистера Пибоди закрылись. На смену улыбке пришло усталое расслабление. Когда он покачнулся и стал падать, сержант поймал его. Мистер Пибоди заснул.

Он проснулся на следующее утро в больничной палате. Доктор Брант стоял рядом с кроватью. В ответ на первый испуганный вопрос, он успокаивающе улыбнулся.

— Вы — мой пациент, — объяснил он. — Я лечу вас от очень необычного случая амнезии. Очень удобная болезнь, амнезия. И вы идете на поправку.

— Полиция?

Брант сделал широкий жест.

— Вам нечего бояться. Нет никаких доказательств того, что вы совершили какие-либо противозаконные действия. Естественно, их интересует, как к вам попали фальшивые деньги, но, конечно же, они не могут доказать, что вы их сделали. Я им уже сказал, что вследствие амнезии вы не сможете им ничего сказать.

Мистер Пибоди вздохнул и вытянулся под простыней.

— А теперь у меня есть несколько вопросов, — сказал Брант. — Что же случилось так своевременно с органами в ванной? И с камнем у вас в голове? Ибо рентген показывает, что он исчез.

— Я просто сделал так, что их не стало.

Брант задержал дыхание и медленно кивнул.

— Понятно, — произнес он наконец. — Я полагаю, что неизбежной противоположностью творению является аннигиляция. Но как вы это сделали?

— Меня озарило как раз в тот момент, когда ворвалась полиция, — ответил мистер Пибоди. — Я создавал еще одну из этих проклятых золотых рыбок и я слишком устал чтобы ее закончить. Когда я услышал, что открывается дверь, я сделал небольшое усилие… ну, как-то отпустил ее, оттолкнул.

Он снова вздохнул, на этот раз счастливо.

— Вот так все и произошло. Золотая рыбка перестала существовать, она произвела в моей голове взрыв, подобный взрыву бомбы. Это дало мне чувство уничтожения. Как вы говорите, аннигиляции. Горазда легче, чем создавать, как только поймешь как это делается. Я позаботился о том, что находилось в ванной, и о камне в своей голове.

— Понимаю, — Брант беспокойно пересек комнату, затем вернулся назад, чтобы задать еще один вопрос.

— Теперь, когда камень исчез, — начал он, — полагаю, что ваш замечательный дар… пропал?

Прошло несколько секунд, прежде чем мистер Пибоди ответил.

— Пропал, — произнес он мягко.

Это утверждение, однако, было ложью. Мистер Пибоди кое-чему научился. Аннигиляция метеора положила конец мучившей его боли. Но, он только что убедился в этом, создав и тут же уничтожив под простыней маленькую золотую рыбку, его сила осталась при нем.

Все так же работая бухгалтером, мистер Пибоди внешне все тот же человек, каким он был в тот вечер, когда он, полный отчаяния, поднялся на Венистер-Хилл. Однако что-то в нем неуловимо изменилось.

Появившаяся в нем уверенность манер заставила мистера Берга повысить его в должности и увеличить его оклад. И все же так и неразгаданная тайна, окружающая приступ амнезии вызывает у его семьи и соседей определенный благоговейный страх. Вильям теперь очень редко называет его «Гов».

Мистер Пибоди практикует свой дар очень осторожно. Иногда, оставшись совершенно один, он рискует сотворить себе чудесную сигарету. Однажды, среди ночи исчез комар, который совершенно измучил его.

И каким-то образом он стал владельцем рыболовных снастей, которые вызывают зависть у всех его друзей, и для использования которых он теперь находит время.

Однако, главным образом, он бережет свой дар для того, чтобы показывать необъяснимые фокусы к восторгу своих внуков и для созданий крошечных чудесных игрушек.

Всех их, как он строго-настрого приказывает, необходимо прятать от родителей, Бет и доктора Бранта.