В ПУЧИНАХ НЕВЕДОМОГО ОКЕАНА

— Выходит, мы шлепнулись на дно смертельного моря? — заключил Жиль Хабибула. Настроение его не повысилось. Он говорил голосом здорового ухоженного кота, недовольного тем, что его таскают за хвост. Джон Стар молча кивнул, и тот горько продолжал:

— Двадцать долгих верных лет я прослужил в Легионе с того злого дня на Венере, когда…

Он замолчал, вращая рыбьими глазами, и Джон Стар спросил:

— Как это тебя угораздило вступить в Легион?

— Двадцать лет, дружище, старый Жиль прослужил в Легионе, стойкий и верный человек. И, да, во имя доброй жизни, столь бравый солдат всю свою жизнь.

— Да, я знаю. Но…

— Старый Жиль оставил прошлое позади, дружище. — Голос его снова стал отчетливо-жалобным. — Он полностью оправдал себя, как отважный герой. И взгляни на него сейчас, пожалей его жалкие кости!

Его назвали коварным пиратом, чего вот уже двадцать долгих лет он не делал, потому что двадцать вечных лет он был благородным воином Легиона. О да, дружище, взгляни на старого Жиля Хабибулу.

Голос его прервался. Огромная слеза затрепетала в углу рыбьего глаза, помедлила, словно убоявшись гигантского красного носа, решилась и потекла вниз.

— Взгляни на бедного старого Жиля. Его выгнали, как собаку, из собственной родной Системы. Его травят, как кролика, в межзвездном пространстве. Он заброшен на эту планету призрачных опасностей и ползучих ужасов. И теперь ему предстоит провести последние безрадостные дни, погибая на дне желтого моря. Бедный Жиль Хабибула! За эти годы он ослабел, устал, и серые седые волосы увенчали его старую голову. Он стал больным и ленивым. Он был забыт и выслан на уединенный, заброшенный крошечный пост на Марсе.

А теперь он в ловушке и погибает на дне ужасного желтого моря. Так где же драгоценная справедливость, парень?

Он спрятал свое большое лицо в ладонях и затрясся в рыданиях, чем-то напоминая агонизирующего загарпуненного кита. Однако это длилось недолго. Он выпрямился и вытер глаза обратной стороной толстой ладони.

— В любом случае, дружище, — засопел он устало, — не выпить ли нам по капельке винца, чтобы забыть ужасные беды, обрушившиеся на нас? Кстати, я тут припас ящик консервированного сыра, который нашел на складах.

И я расскажу тебе, дружище, о тех временах на Венере. Это было смелое приключение — если бы только я не наступил во тьме на коварную лампу, ибо тогда бедный старый Жиль был умен и проворен, как ты, дружище.

— Нет, мы не сможем сдвинуть корабль, — ответил Джон Стар чуть позже, стоя в рубке возле Калама. — Хотя он лежит в неглубоком месте — согласно измерителям давления, он менее чем в ста футах от поверхности.

— Но нам не поднять его на поверхность?

— Нет. Геодины отказали, топливо для дюз кончилось. Если бы у нас были те бочки, которые мы оставили на спутнике Плутона! А корпус слишком тяжел и не держится на плаву. Он не предназначен для навигации.

— Выходит, — заключил Джей Калам, рассудительно-хмурый, хотя и со спокойной решительностью, которая значила больше, чем крайнее неистовство кого-то другого, — что мы не сможем подняться. Это не так плохо, если учесть, что мы живы и находимся на той же планете, что и Аладори.

— Нет, — с той же решительностью сказал Джон Стар. — Если бы только мы могли выручить ее и выиграть время, чтобы достать материалы и построить АККА, мы бы показали этим медузианам.

— Это-то мы и должны сделать, а значит, и будем делать. А теперь, — добавил он, — надо поговорить с Адамом Ульмаром.

Когда они пришли к старику, он сидел, бледный и измученный, на койке, не в силах оправиться от переговоров с медузианами. Царственная гордость Пурпурного Холла покинула его. Он невидяще глядел в стену, трясущиеся губы шевелились. Вначале он их не заметил. Джон услышал голос:

— Изменник! Предатель человечества!

— Адам Ульмар, — обратился к нему Джон Стар, разрываемый на части жалостью и презрением к потрясенному человеку, взиравшему на них с невыразимым ужасом. — Вы готовы помочь нам, чтобы попытаться исправить причиненное вами зло?

Слабое мерцание заинтересованности и надежды вернулось в мутные, искаженные мукой глаза, однако командир Легиона кивнул.

— Я помогу. — Голос был жалок, безжизнен. — Я сделаю все, что могу. Но уже слишком поздно. Слишком поздно.

— Нет! — крикнул Джон Стар. — Еще не слишком поздно!

Адам Ульмар неуверенно встал на ноги, гордое лицо его было искажено.

— Я помогу. Но что можно сделать?

— Мы намерены найти Аладори и освободить ее. Потом она сможет разделаться с медузианами с помощью АККА.

Он уселся. Его голос звучал устало и горько:

— Вы дураки. Находитесь в поврежденном корабле на дне моря. Аладори заключена в хорошо охраняемой крепости, куда не проникнут даже флотилии Легиона, если медузиане еще не выпытали ее тайну и не разделались с ней. Вы полнейшие идиоты — хотя и не такие, как я…

— Расскажите нам все, что вы знаете о планете, — сказал Джей Калам. — География ее континентов. И о медузианах. Их оружие, цивилизация, и где, скорее всего, они содержат Аладори.

Адам Ульмар посмотрел на них с апатичным отчаянием.

— Я расскажу вам то немногое, что знаю, хотя это и не принесет пользы. Как вы знаете, сам я никогда здесь не был. Я располагаю лишь отчетами, доставленными экспедицией Эрика.

Эта планета значительно крупнее Земли. В диаметре она приблизительно в три раза больше. Вращается она медленно, день ее равен приблизительно пятнадцати земным. Ночи ужасны. Длятся неделями и крайне холодны. Карлик, как вам известно, не дает много тепла.

Взгляд его медленно ушел в сторону.

Джон Стар подстегнул его:

— Континенты?

— Континент всего один, большой, равный по площади поверхности Земли. Вдоль одного побережья — полоса странных джунглей, диких и смертоносных. По словам Эрика, они растут с поразительной быстротой в течение долгого дня и кишат свирепой неземной жизнью.

Вдоль восточного побережья за джунглями возвышается горная гряда, более отвесная, говорил Эрик, чем любая в Системе. Запад гряды — огромное высокое плато, безжизненное, изрезанное дикими каньонами. Далее — долина большой реки, которая протекает почти по всему континенту.

У медузиан остался единственный город — на этой умирающей планете трудно поддерживать жизнь, и большинство их мигрировало на другие завоеванные миры. Как они хотят поступить и в нашем случае. Этот город находится где-то на реке. Точнее я не могу сказать.

— Аладори? — порывисто спросил Джон Стар.

— Она, несомненно, должна находиться в городе. Эрик говорил, что это совершенно изумительное место, огромное по человеческим масштабам. Весь город выстроен из черного металла и окружен стенами в добрую милю высотой. Они ограждают его от страшных джунглей. В центре — огромная крепость, гигантская башня из черного металла. Скорее всего, они держат ее там, под охраной оружия, способного аннигилировать все флотилии Системы в одно мгновение.

— Вы знаете еще что-нибудь? — допытывался Джей Калам.

Взгляд загнанных глаз опять был направлен в пустоту.

— Нет, больше ничего.

— Очнитесь! Думайте! Вся Система на кону!

Тот заговорил:

— Нет… да, я вспомнил еще одно, хотя нет особого смысла говорить вам об этом. Атмосфера…

— Что — атмосфера?..

— Вы видели, что она красноватая?

— Да. Что, она не годится для дыхания?

— Она содержит кислород. Вы сможете дышать. Однако в ней содержится красный газ. Для медузиан он безвреден, но не годится для людей. Это растительный органический газ, как они сказали мне во время переговоров. Они вырабатывают его для исправления климата, чтобы снизить тепловые потери по ночам. Они намерены заполнить им, без сомнения, и атмосферу. Земли. Однако он плохо действует на людей.

Он заставил себя собраться с мыслями.

— Ты помнишь, что ранило тебя в плечо, Джон? Это было вызвано красным газом. Выплеснутым на тебя в жидком виде. Медузиане уже выяснили, как он действует на человеческие организмы. Люди из экспедиции Эрика…

Стройный старик вздрогнул.

— Они заболели потому, что дышали в этой атмосфере. Поначалу она не сказывалась на них, если не считать легких неудобств. Но позже начались умственные расстройства. Стала гнить плоть. И была сильная боль. Потом…

— После того, как я обжегся на Марсе, ваши врачи меня выходили, — сказал вдруг Джон Стар. — Чем они пользовались?

— Мы выработали формулу нейтрализатора… Однако у нас на борту нет ингредиентов.

— Несмотря на это, мы сможем прожить некоторое время?

— Какое-то время, — эхом отозвался старик. — Индивидуальные реакции различаются, но обычно самое худшее случается через несколько месяцев.

— Тогда это не играет важной роли.

— Нет, — довольно хмуро и выразительно произнес Адам Ульмар. — Нет, вы погибнете, если сможете покинуть корабль, и способов для этого, самых быстрых, будет миллион. Жизнь, видите ли, очень стара на этой планете. Борьба за существование здесь очень свирепа. В результате чего флора и фауна ведут с медузианами борьбу за существование. За пределами корабля вам не выжить.

— Однако мы намерены попытаться, — заверил его Джей Калам.

— »Пурпурная Мечта», — заявил Джон Стар чуть позже, когда они все впятером собрались на узкой палубе возле воздушного шлюза, — лежит на дне неглубокого моря. Здесь всего лишь восемьдесят футов глубины. Мы не можем сдвинуть корабль, но мы можем выбраться

— Выбраться? — эхом откликнулся Хал Самду. — Как?

— Через воздушный шлюз. Мы выплывем на поверхность и попытаемся добраться вплавь. Раз глубина всего лишь восемьдесят футов, то вполне возможно, что мы на отмели какого-нибудь побережья. Мы сможем выбраться на него и вынести с собой груз оружия и припасов.

— Мы смогли бы прожить здесь, на борту Воздуха и припасов здесь достаточно. А снаружи, быть может, мы проживем всего лишь несколько минут. Мы не сможем достичь поверхности, а если и достигнем, то лишь затем, чтобы встретиться с опасностями в мире, где даже воздух — медленный яд.

— Мой драгоценный глаз! — вмешался Жиль Хабибула. — Мы здесь, в злом и жутком море, на этом дне, мы все постепенно вымрем от истощения. И этого еще недостаточно! Ты хочешь, чтобы мы всплыли со дна этого коварного желтого моря, будто смертельные рыбы?

— Именно! — согласился Джон Стар.

— Ты хочешь, чтобы бедный старый Жиль утонул как безмозглая крыса, когда здесь у него в изобилии припасов и вина! Бедный старый Жиль Хабибула.

— Дурак ты, Джон, — мрачно и свирепо произнес Адам Ульмар. — Тебе никогда не выбраться на берег. Ты не слышал рассказов, привезенных людьми Эрика Ульмара. Ты не знаешь той жизни, как растительной, так и животной, что в течение длинных красных дней ведет здесь борьбу за существование. Как ты намерен пережить ночь? Ты рожден в ласковом мире, Джон. Тебе не дано будет уцелеть здесь.

— Любой из вас, кто пожелает, может остаться на борту, — тихо прервал Джей Калам. Джон идет. И я. Хал?

— Конечно, я пойду, — откликнулся гигант, краснея от гнева. — Вы что, думаете, я оставлю Аладори этим монстрам?

— Конечно, нет. Хал. А ты, Жиль?

Рыбьи глаза Жиля Хабибулы яростно вращались. Он спазматически вздрагивал. Пот бежал по его лицу. С невероятным усилием он произнес сухим голосом:

— Смерть моя! Вы что, хотите уйти и оставить бедного больного старого Жиля Хабибулу здесь, чтобы он голодал и гнил на дне этого злобного моря? Во имя драгоценной жизни! — конвульсивно прохрипел он. — Я пойду. Однако вначале старый Жиль должен отведать вкус пищи, чтобы его изнуренные старые кости обрели силу, и хлебнуть винца, чтобы успокоить измотанные, измученные нервы.

Он неуверенно поплелся к трюму.

— А вы, командор? — настойчиво спросил Джей Калам. — Вы пойдете?

— Нет… — Адам Ульмар покачал головой. — В этом нет смысла. Я знаю, что естественный отбор привел к появлению как на суше, так и в этих морях весьма удачных жизненных форм.

Четверо вошли в воздушный шлюз и приготовили большие, непроницаемые для воды свертки с одеждой, протонными пистолетами, несколькими фунтами концентрированной пищи и, по настоянию Жиля Хабибулы, бутылкой вина. Они задраили внутренний люк, и Джон Стар открыл дверь, ведущую наружу. Мощный поток воды рванулся в камеру, заполняя ее, обдавая ледяным холодом тела людей, выталкивая воздух кверху. Их сжали безжалостные тиски давления. Поток прекратился, когда вода была уже вровень с их плечами. Джон Стар вращал штурвал наружного люка, но армированная дверь сопротивлялась.

— Заклинило! — прохрипел он. — Мы должны попробовать вручную.

— Дай мне! — крикнул Хал Самду, рывками пробираясь вперед в ледяной воде. Голос его в плотном воздухе был необычайно пронзительным. Он привалился спиной к металлическому люку, напрягся. Боль от усилий превратила его лицо в странную маску. Дышал он быстро, хрипло и прерывисто.

Джон Стар и Джей Калам помогали ему, все они боролись с люком в холодной воде, достигшей уже подбородков, стараясь сдерживать дыхание в горячем спертом воздухе.

Люк неожиданно поддался. Поток воды опрокинул их. Воздух пузырями стал вырываться наружу. Они наполнили легкие в замкнутом воздушном кармане, подтянулись к отверстию и, отчаянно барахтаясь, поплыли к поверхности.

Темная вода, от которой немело тело, сокрушающее давила на них. Джон Стар сражался с безжалостным, казалось, неодолимым давлением. Он чувствовал, как свирепые тиски опустошают измученные легкие. Он рвался вверх, сквозь мрачную бесконечность времени. Затем, на удивление неожиданно, он вынырнул на поверхность желтого моря и стал хватать ртом воздух.

Плоская блестящая маслянистая красно-желтая поверхность моря под холодным красным небом простиралась в смутную красную даль. Море поднималось и опускалось длинными медленными волнами.

Вначале он был один. Вдруг рядом с ним взметнулась голова Джея Калама, задыхающаяся, мокрая. Затем рыжеволосая голова Хала Самду. Они ждали, не в силах говорить, пытаясь отдышаться. Они ждали долго, и наконец вынырнула голова Жиля Хабибулы — лысина с реденькой прядкой седых волос.

Они держались на плаву в желтом море и дышали глубоко и благодарно, забыв о том, что с каждым вдохом глотают медленный яд.

Пустынная равнина моря простиралась вдаль. Безмолвная и безжизненная. Небо — огромный зловещий снижающийся к горизонту купол. На большой высоте пылал в небе неописуемо огромный красный диск. Умирающий карлик, состарившийся еще тогда, когда Земля лишь зарождалась, — он, казалось, был слишком холоден, чтобы согреть их.

— Следующая наша проблема, — задыхаясь, произнес Джон Стар, — берег…

— Сверток… — пробормотал Хал Самду, — с пистолетами. Не всплыл…

Действительно, он не появился.

— Моя жалкая бутылочка вина! — захныкал Жиль Хабибула.

Затем все они замолчали. Огромное невидимое тело всплыло рядом с ними на поверхность и погрузилось обратно.

ЧЕРЕЗ КОНТИНЕНТ

Держась на плаву в месте всплытия, затаив дыхание, они ждали появления драгоценного свертка, в котором находилось их оружие, а также бутылка вина для Жиля Хабибулы. Другие свертки, с одеждой и продуктами, также пропали.

— Они не всплыли, — наконец, в отчаянии заключил Джон Стар. — Придется добираться до берега без них.

— Протекли, наверное, — сказал Джей Калам. — Или застряли в люке.

— Или их проглотили, — засопел Жиль Хабибула. — Вон тот монстр, что так страшно плескался, он и проглотил. Ах, мое драгоценное вино…

— А где берег? — требовательно спросил Хал Самду.

Во все стороны от их колышущихся, словно поплавки, голов простиралось маслянистое, покрытое невысокими волнами желтое море, нигде не нарушаемое сушей. Гнетуще нависало сумеречное небо, туманом густел ядовитый красный газ. Вдали над морем пылало зловещее солнце, кроваво-красный шар. Легкий бриз коснулся их лиц, столь слабый, что едва пошевелил желтую поверхность.

— У нас два возможных проводника, — сказал Джей Калам, держась на плаву с помощью медленных, неторопливых движений. — Солнце и ветер…

— Как?..

— Солнце невысоко, однако оно поднимается. Значит, там восток. Это говорит нам о направлении. А что касается ветра, то это явно морской бриз с побережья большого континента, о котором говорил Адам Ульмар. В это утреннее время ветер должен дуть с моря, потому что воздух над сушей нагревается и поднимается.

— Так что же, поплывем по ветру к западу?

— Я думаю, что это наш наилучший шанс, хотя базироваться приходится на весьма неполных астрономических и географических знаниях о планете. Слишком плохо, что мы хотя бы мельком не заметили континент сквозь туман, когда падали. Весьма может оказаться, что мы вовсе не возле берега, а просто на каком-нибудь мелководье. Но я думаю, что наш лучший шанс — плыть по ветру.

Они отвернулись от красного солнца. Джон Стар поплыл уверенно, не затрачивая усилий. Хал Самду разрезал воду медленными мощными гребками. Джей Калам плыл расчетливо и бесшумно. Жиль Хабибула пыхтел, барахтался, расплескивая воду и слегка отставая.

Казалось, прошли часы, прежде чем он захрипел:

— Во имя сладкой жизни, давайте немножко отдохнем. Что за смертельная спешка?

— Можем отдохнуть, — согласился Джей Калам. — Берег может находиться в двух милях, а может, в двухстах или в двух тысячах.

Они отдохнули некоторое время, потом вновь, с усталой расчетливостью, поплыли.

Поначалу они не ощущали ничего необычного в воздухе. Однако Джон Стар вдруг заметил, что ноздри и глаза его раздражены и что-то давит на натруженные легкие. Он заметил, что покашливает, и вдруг услышал, что остальные тоже кашляют. Тут же ему в голову пришли мысли о неприятной судьбе людей из экспедиции Эрика Ульмара, но он хранил молчание.

Заговорил Жиль Хабибула:

— Этот красный и ужасный воздух! Он меня в гроб вгонит. Бедный старый Жиль! Мало того, что он рухнул в неведомое море на чужой чудовищной планете и погибает, плавая, как несчастная крыса, в банке со сгущенкой! Ох, смерть моя! Этого недостаточно! Он должен быть отравлен этим коварным газом, который сделает из него смертельного неистового маньяка, и потом злая зеленая проказа пожрет всю его плоть со старых бедных костей. Бедный старый солдат!

В этот миг грандиозный плеск прервал его меланхоличное сопение. Огромное тело, черное и блестящее, взмыло рядом с ним над желтой поверхностью и тут же нырнуло обратно.

— Мои жалкие кости! — прохрипел он. — Какой-то ужасный кит приплыл проглотить всех нас!

Отнюдь не обрадованные тем, что привлекли внимание неведомого обитателя желтого моря, они поплыли быстрее, пока существо не появилось опять прямо перед ними.

— Не будем выматываться, — послышался сквозь жуткий плеск спокойный голос Джея Калама. — Нам от него не оторваться. Однако, возможно, он не нападет.

Жиль Хабибула внезапно захныкал:

— Снова чудовищный ужас!

Они увидели изогнутый саблевидный черный плавник, который вспорол черную поверхность неподалеку. Он поплыл к ним, описал вокруг них полную окружность и затем исчез, чтобы появиться вновь и сделать еще один круг.

— Он описывает вокруг нас идеальный круг, — засопел Жиль Хабибула. — А потом, несомненно, последует кошмарный пир.

— Смотрите, впереди! — закричал вдруг Хал Самду. — Плывет что-то черное!

Джон Стар вскоре обнаружил это — длинный черный предмет, едва возвышающийся над водой, по-прежнему окутанной красно-желтым туманом.

— Не могу сказать, что это. Возможно, бревно. Или что-нибудь другое, плавающее.

— Мой смертный глаз! — взвизгнул Жиль Хабибула и вдруг яростно забился в воде с багровым лицом, отчаянно хватая ртом воздух.

— В чем дело, Жиль?

— Какой-то ужасный монстр дотронулся до моих жалких пяток.

Он опять по-собачьи поплыл к далекому предмету. Джон Стар почувствовал резко болезненное прикосновение к бедру. Он увидел, как по воде расплывается его собственная кровь.

— Кто-то только что откусил от меня кусочек.

— Должно быть, он нас пока только изучает. Потом он выяснит, что мы неопасны.

— Там, впереди, бревно! — закричал Хал Самду.

— Тогда мы должны добраться до него и залезть… пока эти жуткие существа не сожрали нас заживо! — воскликнул Жиль Хабибула.

Из последних сил они заставляли двигаться усталые мускулы. Джон Стар хватал ртом воздух. Каждый вдох сопровождался болью. Каждый медленный гребок требовал усилия воли. Он знал, что остальные столь же близки к истощению. На некрасивом красном лице Хала Самду было свирепое выражение. Джей Калам был бел и мокр. Жиль Хабибула задыхался и отчаянно хлопал по воде, лицо его было пурпурным.

Желтая поверхность некоторое время была ровной, затем черный саблевидный плавник вернулся. Он описал в воде аккуратную кривую и направился прямо к Джону Стару.

Он ждал, пока тот не приблизится. Затем стал дергаться, кричать, пинать ногами. Его голая нога болезненно прошлась по жесткой чешуе. Плавник повернулся и исчез. Некоторое время поверхность опять была спокойной. Они плыли через силу, словно вдыхая мучительное пламя, каждый гребок отзывался болью. Черное бревно приблизилось — огромный грубый цилиндр в сотню футов длиной, покрытый бугристой чешуйчатой корой. На его верхней части, у конца, они увидели любопытный зеленый нарост. Впереди что-то снова плеснулось. Кривой черный плавник молча проплыл между ними и бревном. Они плыли, теряя энергию при каждом отчаянном гребке. Изогнутая грубая поверхность была над ними. Джон Стар был уже на пределе сил, однако боролся за жизнь, и вдруг он почувствовал, как в его лодыжку вцепились острые зубы. Свирепые клещи потащили его, задыхающегося, под воду… Он сложился пополам, дергаясь, вцепившись руками в твердое, покрытое режущейся чешуей тело, пиная его свободной ногой. Руки обнаружили что-то мягкое, похожее на глаз. Пальцы вцепились в него, раздирая и выковыривая. Существо вырывалось под ним, яростно сопротивлялось, изворачивалось. Лодыжка оказалась на свободе. Он, теряя сознание, рванулся к поверхности. Голова оказалась над желтой водой, и он, протерев глаза, увидел, что кривой черный плавник несется прямо на него. Затем гигантская рука Хала Самду схватила его за плечо и дернула вверх.

Он увидел, что сидит вместе с остальными на огромном черном цилиндре бревна.

— Мой смертный глаз! — засопел Жиль Хабибула. — Это была коварная убийственная…

Он замолчал, дыхание у него перехватило, рыбьи глаза — выпучились. Джей Калам заключил:

— У нас на борту компаньон.

Джон Стар увидел то, что ранее показалось ему зеленоватым наростом на противоположном конце бревна. Гигантская масса зеленоватой просвечивающейся студневидной органики, которая, наверное, весила несколько тони. Существо вцепилось в черную кору пучком бесформенных щупалец. Постепенно, с помощью неведомых чужеродных чувств оно узнало об их близости. Из бесформенного тела на глазах у перепуганных зрителей потекли полужидкие струи. Оно расширялось, неудержимо передвигаясь по бревну в их сторону.

— Что это за страшная штука? Видимо, гигантская амеба, — сказал Джей Калам. — Ищет обед.

— И найдет, — заключил Джон Стар, — если такой темп сохранится и дальше, примерно через полчаса.

Четверо мужчин, обнаженных, измотанных и беззащитных, сидели на краю бревна, видя, как тонкие зеленые руки вытягиваются и медленные потоки полузагустевшего студня плывут, чтобы пожрать их. Сама же огромная туша вдруг оказалась значительно ближе. Каково будет, когда они окажутся у нее внутри? Каково быть схваченными бесформенными ползучими руками, затянутыми в живую прозрачную массу, дюйм за дюймом заглоченными и переваренными? Джон Стар задержал дыхание, и попытался стряхнуть гипноз ужаса, и в отчаянии огляделся. Небо над ними было зловеще-красным. Ярко-красный, громадный злобный диск пылал низко над горизонтом. Ветер, дующий от него, рябил поверхность желтого моря. Желтые горизонты таяли в красноватом тумане. Вокруг бревна бесконечными кругами скользил черный саблевидный плавник. Колоссальная амеба достигла середины бревна.

— Когда она доберется сюда, — озабоченно предложил Джон Стар, — мы сможем нырнуть и доплыть до противоположного конца.

— И нас заживо проглотят в смертельной воде! — трагически предсказал Жиль Хабибула. — Старый Жиль намерен остаться здесь и посмотреть, что его будет есть.

— Я полагаю, — сказал Джей Калам, — что ветер несет нас к берегу. И он должен быть неподалеку, иначе откуда же бревно.

Ползучий ужас был уже в трех четвертях пути, когда остроглазый Хал Самду закричал:

— Берег! Я вижу землю!

Вдали, над дымным красным горизонтом, над плоской поверхностью желтого моря возвышалась низкая темная линия.

— Но до нее еще мили, — сказал Джон Стар. — Мы должны пройти мимо этого монстра, иначе…

— Мы должны перевернуть бревно, — предложил Джей Калам, — раскачав его, и перебежать на тот конец, пока наш приятель-пассажир будет под водой.

— И, возможно, самим попасть на обед к этим коварным существам в воде, когда оно перевернется.

Однако они встали, осторожно балансируя на грубой коре, и по команде Джея Калама принялись раскачивать бревно из стороны в сторону. Поначалу их движения не оказали видимого воздействия. Гигантская амеба продолжала свой неторопливый путь. Тем не менее, под их учетверенным весом бревно начало лениво качаться, с каждым разом все больше, влажная кора была скользкой. Жиль Хабибула поскользнулся и захрипел от ужаса. Джон Стар вытащил его обратно.

— Проклятие моим костям! Бедный старый Жиль — не обезьянка, дружище!

Черный плавник приблизился. Рыбьи глаза Жиля при виде его закатились. Ближайшая тянущаяся рука бесформенного текучего живого студня была всего в пяти футах от них, когда бревно миновало точку равновесия. Оно вдруг перевернулось, и им пришлось отчаянно карабкаться вверх на руках и коленях.

— Пошли! — выдохнул Джей Калам.

Помогая друг другу, они неуверенно пробирались по влажной поверхности к другому концу. Но огромная масса голодной протоплазмы снова появилась на бревне, зеленая и мокрая. Ее чувства каким-то образом улавливали их. Она поползла к ним вновь.

Дважды они повторяли этот неуклюжий маневр, прежде чем бревно коснулось дна. Перед ними лежал черный мир, зловещий и странный.

Впереди, на голом берегу, покрытом черным песком, располагались желтые лужи. За широкой полосой черного песка поднимались поразительные джунгли — темная страна шипов, прямые, мертвенно-черные колючки, пылающие бесчисленными огромными фиолетовыми цветами, усаженные тысячами зазубренных и острых иголок, непроницаемый барьер переплетенных мечей не менее ста футов в высоту.

Над мрачными джунглями шипов возвышалась горная гряда: огромные пики, один гигантский вал за другим, зазубренные, величественные, уходящие в небеса массивы скал, обнаженных, сумрачных и безжизненно-черных. Последняя мрачная стена протягивала свой заостренный край в малиновое зловещее небо и обрывалась на полпути к зениту.

Черный песок, черные шипастые джунгли, черная стена кошмарных скал под алым небом. Мир перед ними был покрыт тенями зловещей недоброжелательности. Сердце при виде него застывало от безымянного ужаса.

— На берег! — громко воскликнул Джон Стар, и они с плеском помчались по мелководью, помахав на прощание амебе.

— Да, мы на берегу, — согласился Джей Калам. — Но, видишь ли, на восточном побережье. Город медузиан, по словам командира, где-то на западном берегу. Это значит, что нам предстоит пройти через все эти джунгли, горы и через весь континент.

— О да, впереди черный континент, полный смертельных ужасов, — заныл Жиль Хабибула. — А мы не имеем оружия, мы голые как жалкие младенцы. Ни кусочка еды. Бедный старый Жиль, обреченный голодать на чужих берегах злого моря.

СКВОЗЬ ДЖУНГЛИ

— Оружие, — начал Джей Калам, — это первое, что нам необходимо раздобыть.

Джон Стар затаил дыхание от боли, словно что-то вонзилось в его ногу, и прервал его с улыбкой:

— Для начала кое-что есть. Край как лезвие.

Он поднял то, на что наступил, — большую черную раковину с закругленным краем. Джей Калам внимательно рассмотрел ее.

— Годится, — сказал он. — Лезвие что надо.

Когда они шли по берегу, он подыскал для каждого из спутников по раковине. Жиль Хабибула взял свою раковину разочарованно.

— О, во имя жизни, Джей! Ты надеешься, что я этой хрупкой штучкой смогу прорубиться сквозь страшные клинки и штыки, которые ждут нас впереди, ждут, чтобы нарезать из нас кровавых ремней?

И он указал на черные шипастые джунгли.

— Итак, мы вооружены, — сказал Джей Калам. — При первой же возможности вырежем по копью.

Они приблизились к черному, в фиолетовых цветах, барьеру из шипов, игл и кривых колючек. Многие из лезвий были длиной до десяти футов. Тесно растущие стволы казались твердыми и острыми как стальные клинки. Для них, голых и со столь чувствительными телами, нелегко было пробираться между стволами; не более просто было вырезать и обтесать твердые, как железо, стебли с помощью раковин.

Прошли тягучие часы, прежде чем каждый из них получил по десятифутовому копью и короткому трехгранному кривому, как клык, кинжалу. Хал Самду вырезал себе также большую дубину из куска плавника.

— Ах, а теперь нам предстоит пересечь целый ужасный континент босыми, жалкими ногами, — начал Жиль Хабибула, бросив жалобный взгляд на желтое море, и вдруг его рыбьи глаза кое-что заметили. Он тяжело побежал обратно к берегу, пока они работали.

— Наша одежда! — обрадовался Джон Стар. — И настоящие пистолеты!

— И моя несчастная бутылочка вина! — засопел Жиль Хабибула, деловито распаковывая свертки на песке.

Однако надежды на оружие не оправдались. Свертки промокли, одежда вымокла, еда по большей части испортилась, тонкий механизм протонных пистолетов оказался совершенно бесполезен после контакта с коррозионной желтой водой.

Лишь бутылка вина была совершенно невредима. Жиль Хабибула подержал ее против красного солнца, изучая счастливыми рыбьими глазами.