ПОЯС СМЕРТИ

Они отправились в каземат крейсера.

— Здравствуй Джон, — добродушно обратился к нему Адам Ульмар сквозь решетку крошечной камеры. Старый основатель Пурпурного Холла, командир Легиона и предатель человечества сидел на краю узкой койки, занятый своими мемуарами. — Одну минуту, Джон. — Он неторопливо закончил предложение, отложил рукопись и встал перед ними. Высокий благородный государственный деятель. Лицо, словно высеченное, красивая голова с аккуратно причесанными волосами была опущена, но в его лице не было и следа вины.

— Рад вам, джентльмены, — улыбнулся он, и в красивых голубых глазах его была искорка иронии. — У меня слишком редко бывают гости. Входите. Похоже, погода снаружи неважная, судя по кораблю.

— Однако впереди будет погода еще похуже, — сказал Джон Стар. — Мне так это представляется из всего, что я слышал о Поясе Смерти.

Фраза эта оказала на Адама Ульмара совершенно неожиданный эффект. С лица его исчезло выражение иронии, и на нем застыла жесткая маска. За маской Джон Стар уловил нечто вроде концентрации. Руки Ульмара побелели, стиснув прутья решетки. Он переводил взгляд с одного на другого, и прежде, чем он смог заговорить, прошло несколько секунд.

— Пояс… — Он сглотнул. — Вы хотите сказать, что мы на границах Звезды Барнарда?

— Мы идем за Аладори, — резко ответил Джон Стар. — Я знаю, что экспедиция Эрика сообщала о некоей барьерной зоне вокруг планеты медузиан. Мы хотим знать, что это такое и как пройти через нее живыми.

На лице Адама Ульмара углубились резкие морщины, и цвет покинул его. Глаза его потемнели и как бы увеличились в размере.

— Я не знаю, что она из себя представляет. — Голос его был медленным и слабым от ужаса. — Я не знаю.

— Вы должны знать! — Голос Джона Стара изменился. — Вы получили полное сообщение, не обработанное цензурой. Эрик должен был все вам рассказать. Сообщите же нам!

Адам Ульмар медленно покачал головой.

— Эрик не знал, — сказал он. — Даже после того, как медузиане согласились нам помогать в обмен на груз железа, они ничего ему об этом не сказали. Все, что я знаю, — это то, что они сделали с кораблями его экспедиции, когда они впервые попытались высадиться.

— И что же?

— Достаточно, — сказал Адам Ульмар. — Его эскадра приблизилась к барьерной зоне, не получив предупреждения об опасности. К счастью, Эрик оказался в должной степени смышлен, чтобы остаться на флагмане в тылу. Только два первых корабля вошли в зону. Они так и не вернулись.

Какая сила образует барьер, его люди так и не смогли установить. Они предположили, что это, возможно, лучистая энергия, но даже если так, то она отличается от гамма-излучения или любой иной известной нам космической радиации. Экипажи двух кораблей не имели времени, чтобы что-нибудь сообщить. Корабли вышли из-под контроля. Наблюдатели на других кораблях сообщили, что они, похоже, даже дезинтегрированы. Позднее в верхних слоях планетарной атмосферы были замечены некоторые метеоритные следы, и это было все.

Остаток его эскадры Эрик держал за пределами барьера, пока не установил радио — и телесвязь с медузианами, что заняло значительное время. Впоследствии несколько кораблей было пропущено для посещения планеты и выпущено обратно. Очевидно, они могут по своему желанию убирать барьер.

Джон Стар мрачно взглянул на него.

— Что еще вам известно? — спросил он. — Люди, которые высаживались, что-нибудь узнали?

Старик, находившийся по ту сторону решетки, выдавил болезненную улыбку.

— Большинство из них никогда уже не сможет сказать, что они узнали. — В его тусклом голосе было эхо ужаса. — Это те, что вернулись, чтобы умереть с расстроенными мозгами, если они вообще вернулись. Видишь ли, в атмосфере планеты есть нечто очень нехорошее для плоти и разума человека. Вирус, вторичная радиация, наведенная лучами барьера, а может быть, токсичная эманация от тел самих медузиан. Эти ученые так и не смогли договориться между собой. Однако они доказали, что люди не могут жить там. Последствия крайне различны и временами проявляются не очень скоро. Но болезнь, когда она приходит, всегда внезапна и ужасна.

— Спасибо, командор, — сказал Джей Калам, и они повернулись.

— Подождите! — послышался дрожащий голос. — Вы… надеюсь, не собираетесь входить в Пояс?

— Мы пойдем через него, — заверил его Джон Стар. — Мы попытаемся пройти через него на очень высокой скорости.

— Расчет на внезапность, — добавил Джей Калам. — Прежде чем радиация, если она вообще есть, сможет оказать воздействие.

Выпрямившись, сжав белые и дрожащие руки на решетке, старый Адам Ульмар разглядывал оба лица. Его бледные губы кривились. Наконец, он склонил голову, слегка пожал плечами и заговорил:

— Я сомневаюсь, что тебя можно переубедить, Джон. Ты — крови Ульмаров и не отступаешь перед опасностью. Я верю, что ты действительно попытаешься пройти через этот Пояс. Я верю, что ты готов сесть на эту планету, чего не сделал даже Эрик.

— Да, — сказал Джон Стар.

— Я верю в это. — Белая, четко очерченная голова медленно кивнула, и слабая горделивая искорка опять вернулась в испуганные глаза. — Я восхищаюсь твоим решением Джон. Во всяком случае, ты умрешь смертью Ульмара.

— А сейчас, Джон, у меня есть последняя просьба, с твоего позволения.

— Что вам угодно, командор? — В собственном голосе Джон Стар неожиданно услышал уважение и нечто похожее на теплоту.

— В моей каюте, в столе, есть секретное отделение, — таинственно заговорил бледный старик. — Я скажу, как тебе найти его. Там находится маленькая капсула с ядом.

Джон Стар покачал головой.

— Мы на это не пойдем.

— Мы родственники, Джон. — Голос Адама Ульмара звучал надтреснуто, с мольбой. — Невзирая на наши политические разногласия, ты должен помнить, что некогда я оказал тебе услугу. Я заплатил за твое обучение и устроил тебя в Легион. Неужели я прошу в ответ слишком многого? Несколько капель эфтаназии.

— Боюсь, что да, — сказал Джон Стар. — Потому что я думаю, что нам от вас снова потребуется информация, когда придется иметь дело с медузианами.

— Нет, Джон! — Старик всхлипнул. Глаза его были дикими, крайне испуганными. — Прошу тебя, Джон. Ты не можешь жалеть для меня смерти…

— Мы обязаны принести вам капсулу, командор, — Джей Калам взглянул на него с мрачной улыбкой, — лишь для того, чтобы посмотреть, что вы будете делать. Потому что вы переиграли свою роль.

Адам Ульмар ответил ему трезвой улыбкой. Стиснутые ладони отпустили прутья, а сгорбленные плечи распрямились.

— Я пытался убедить вас вернуться, — признался он. — Я не нуждаюсь в яде: я знаю, что смерть в Поясе гораздо быстрее, чем может желать человек. — Голос его был напряженным и настойчивым. — Однако каждое мое слово — правда. Вам не сесть живыми или, если вы и приземлитесь, вам самим понадобится этот маленький пузырек, чтобы избежать безумия и боли. Тем хуже для вас, джентльмены!

Он отпустил их, небрежно махнув ладонью, и вернулся к бумагам, лежащим на узкой койке.

«Пурпурная Мечта» шла дальше. Справа от нее пылала Звезда Барнарда. Гладкая идеальная сфера, резко контрастирующая с черным вакуумом. Карлик типа «М», невообразимо старый, столь далеко зашедший в звездном умирании, что их глаза могли смотреть на него без помощи фильтров поверх линз. Но кроваво-красные лучи воздействовали на мозг; они словно ощущали роковое угрожающее касание. Прямо перед ними находилась его единственная планета, тусклый и жуткий полумесяц, омываемый зловещим алым светом. Мир чудовищных медузиан, черного корабля-паука, дожидающегося пояса зла.

Корабль шел вперед, геодины пели отчетливо и чисто. Джон Стар и Джей Калам стояли перед телеперископами, высматривая первые признаки опасности. Красная и облачная планета кружилась впереди.

Ее ночная сторона была совершенно черная — круглое пятно среди звезд. Дневная сторона была вся изуродована, походила на уродливое зловещее лезвие, запятнанное кровью, покрытое темной ржавчиной. Ее орбита проходила вблизи умирающего карлика. И Джон Стар осознал, насколько она огромна. Во много раз больше Земли.

Джей Калам глубоко, благоговейно вздохнул.

— Крепости, — прошептал он. — Станции, которые создают барьер. Вот что это такое. Пояс спутников.

Джон Стар обнаружил их. Тусклые и крошечные полумесяцы, красные, как и сама, чудовищная планета. Он обнаружил их три, на одной орбите поверх туманной атмосферы огромного мира; их должно было быть шесть, решил он, отделенных друг от друга шестьюдесятью градусами.

Кольцо спутников-крепостей! Сам барьер — наверняка неизвестный вид радиации, однако идеальная позиция этих сателлитов доказывает достаточно высокий уровень науки враждебных медузиан. Взгляд Джона Стара вернулся назад, на самый большой туманный полумесяц.

— Аладори там!

Его слова прерывались невыразимым ужасом. Ее прячут и стерегут где-то на этой планете, защищенной спутниками-крепостями. И пытаются, наверное, выудить из нее секрет АККА.

— Мы должны пройти, Джей.

— Да, мы должны.

И Джей Калам стал отдавать тихие команды в микрофон.

— Смерть моя! — послышался из динамика тонкий хнычущий голос. — Во имя драгоценной жизни, неужели мы даже секундочку не передохнем? Неужели мы, как последние идиоты, помчимся навстречу новым коварным опасностям, не сделав даже жалкой передышки? Неужели, Джей, ты не дашь нам даже секундочки, всего лишь одной драгоценной секундочки, чтобы слегка перекусить?

— Давай всю возможную тягу, Жиль, — прервал его Джей Калам. — Потому что как раз сейчас мы приближаемся к барьерной зоне и зависим от неожиданности и скорости.

— Жизнь моя дорогая! — поперхнулся воздухом Жиль Хабибула. — Только не в эту коварную штуку, которую называют Поясом Смерти!

— Да, Жиль, — сказал Джей Калам. — Мы намерены попробовать пройти между двумя из этих крепостей и надеемся, что их лучи нам не помешают.

— Жизнь моя сладкая, не надо! — хныкал Жиль Хабибула. — Дай нам время, Джей, для одного-единственного глоточка винца. Не можешь же ты быть таким бессердечным, Джей, по отношению к старому солдату Легиона. Пожалей ничтожный избитый человеческий скелет, Джей, едва стоящий на ногах после того, как он денно и нощно поддерживал жизнь в своих драгоценных геодинах и превратился от голода в кожу и кости. Не надо, Джей, пожалей бедного и старого…

Но Джон Стар больше его не слушал.

Сосредоточившись у контроля, едва дыша, он заставил «Пурпурную Мечту» нырнуть к огромному зловещему полумесяцу, нацеливаясь как раз между двумя черными крошечными лунами. И тотчас он узрел нечто ужасное. Хотя сателлиты-крепости не выпускали ни метательных снарядов, ни видимых лучей, однако он увидел, что что-то происходит с кораблем и им самим.

Металлические панели и пластины приборов перед ним вдруг засветились. Его кожа сияла. Яркие частицы плясали в воздухе, кружились в разноцветном хороводе. Сам металл корабля, похоже, испарялся, превращаясь в радужный туман, так же как и его тело!

Затем он почувствовал ее — пелену слепящей боли.

На миг он поддался агонии, тошноте и слабости, глаза его закрылись. Он попытался взять себя в руки и неуверенно приблизился к Джею Каламу, который представлял собой яркий спектр, заключенный в великолепную оболочку из тумана растворяющихся радуг.

— Что… — Его хрипящий голос был слабым и придушенным, и боль сжимала его зубы. — Что это?

— Радиация… — Яркий спектр говорил тонким от боли голосом. — Должно быть, разрушаются молекулярные связи. Ионизированные атомы отскакивают… Все тает, превращаясь в атомный туман… Молекулярный распад… Наши нервы уничтожаются… Сколько это может… — Голос затих. Красная боль заполнила мозг Джона Стара. Каждый орган и каждая клеточка визжали от боли. Даже клетки мозга, казалось, протестовали против этого разгула с трудом выносимой боли, которая с каждой секундой усиливалась.

Он был слеп от боли. Боль ревела в ушах. Раскаленные докрасна иглы боли пронизывали каждую частичку его тела. Но он по-прежнему боролся, чтобы держать себя в руках. Он застыл над контролем управления и вел крейсер вниз.

Сквозь боль, грохотавшую в ушах, он слышал, как гул перегруженных геодинов сменился грубой вибрацией. Это безобразное рычание усилилось, и вскоре затрясся весь корабль. Это стало ужасным. Он думал, что может не выдержать корпус.

Однако вибрация внезапно прекратилась. Геодины полностью отказали. Но мгновение было упущено — они не прошли сквозь Пояс Смерти.

В наступившей тишине он услышал, как кричит в своей камере Адам Ульмар.

— Дезинтеграция… — послышался слабый хриплый голос Джея Калама. — Мы становимся невидимы!

Он увидел, что твердый металл механизмов, окружавших его, становится жутко, невероятно полупрозрачным, словно намереваясь полностью раствориться в мерцающем тумане, который, все уплотняясь, клубился вокруг.

Он увидел сквозь дымку сверкающих, как алмазы, частиц Джея Калама — на самом деле это был призрак.

Эта сияющая спектральная фигура была уже полупрозрачна, сквозь очертания плоти виднелись, как тени, кости. От него яростно шел дым. Он больше не походил на человека; это была жуткая гибель, расплавление и превращение в ничто.

И все же он сохранял сознание, рассудок и волю.

Он издал сухой и слабый звук:

— Дюзы!

Джон Стар знал, что тоже превратился в тающий призрак. Каждый атом его тела пылал невыносимой болью. Красная агония ослепляла его, визжала в ушах, заставляла неметь тело. Тем не менее, он двинулся, прежде чем она одолела его полностью.

Он дотянулся до клавиатуры включения дюз.

Он распростерся над панелью управления, слабый и дрожащий. Измученное тело обмякло, истекало потом. Он подтянулся, сознавая, что его страшная агонизирующая прозрачность исчезла. Он увидел Джея Калама, слабого и белого, увидел за его спиной несколько мерцающих алмазных частичек, по-прежнему плавающих в воздухе.

— Дюзы, — прошептал Джей Калам, его голос был очень тихим, хотя и серьезным и внушительным, как всегда. — Дюзы нас пронесли.

— Пронесли! — Голос Джона Стара был как сухой хриплый кашель. — Сквозь Пояс?

— Да, и мы падаем на поверхность планеты.

Джон попытался взять себя в руки.

— Выходит, нам нужно снизить скорость перед приземлением.

— Жиль, — позвал Джей Калам в переговорное устройство. — Геодины…

— Не трогайте меня больше! — послышался жалкий и слабый протест. — Бедный старый Жиль умирает, умирает! Ах, эта коварная боль! И генераторы повреждены, сгорели! Их разрушила эта жуткая вибрация! Их никогда уже не отремонтировать — тут не поможет даже редкое и совершенное искусство Жиля Хабибулы. Ах, бедный старый Жиль, даже уникальное умение и гениальность не спасут его больше. Он обречен и умирает вдали от дома!

— Не говори так, Жиль, — вмешался Джон Стар. — Ты можешь их наладить!

— Нет, Джон, с ними все кончено, говорю тебе. Они сгорели.

— Это правда, — сказал Джей Калам. — Они сгорели. Геодины прекратили существовать. У нас остались только дюзы, чтобы не разбиться в прах.

Джон Стар мрачно проковылял к клавиатуре управления, бормоча:

— Вот когда нам нужно топливо, оставленное на спутнике Плутона.

ЗВЕЗДА-КОРСАР

Беспорядочно вращаясь, «Пурпурная Мечта» неслась к огромной распростершейся желто-красной планете, и дюзы посылали вперед пламя на полной мощности, чтобы выправить полет — если только можно выправить полет во время катастрофы.

Джей Калам, мрачно-серьезный, смотрел, как Джон Стар быстро считывает данные с приборов, переправляет их в компьютеры и вводит новый код.

— Что ты обнаружил?

— Близко, — медленно сказал, наконец, Джон Стар. — Слишком близко. И тут, почти одновременно, произойдут три события: скорость будет погашена, мы достигнем планеты, и у нас кончится топливо.

Однако поверхность скрыта под плотной атмосферой. Я не могу сказать, насколько она далеко. Если слишком близко, мы разобьемся прежде, чем погасим скорость. Если слишком далеко, будем падать дальше, а топлива не останется. Или в самый раз, или никак.

— Тогда, — сказал Джей Калам, — будем ждать. Как долго?

— Через два часа на полной тяге резервуары опустеют.

Джем Калам кивнул своей длинной серьезной головой, медленно поворачиваясь к телеперископу. Спустя мгновение он вдруг напрягся и повернулся показать на новую красную искорку, которая незамеченной вползла на экран.

— Еще один черный корабль, — заявил он. — Вылетел, чтобы посмотреть на обломки, когда мы врежемся, надо думать. Должно быть, они нас засекли, когда мы проходили мимо крепостей-спутников.

Джон Стар посмотрел на собственный прибор — чудовищная громада черного сияющего металла, черные лопасти двигались странно и медлительно вокруг обширного черного брюха корпуса. Корабль был невысоко над ними и неторопливо двигался следом, не делая враждебных движений.

— Идет, чтобы посмотреть, как мы врежемся, — пробормотал он. — Или чтобы подобрать нас, если мы уцелеем.

— Я пойду к командору Ульмару, — сказал вдруг Джей Калам. — Я хочу позволить ему связаться с ними. Мы очень мало что можем потерять, а выиграть можем все. Возможно, сможем выкупить Аладори. Что бы ни запросил Ульмар, система сможет ему предоставить, чтобы спасти ее и АККА.

Джон Стар кивнул — возможно, это был шанс. Джей Калам привел на мостик Адама Ульмара. Высокий командор был все еще бледен и дрожал после перехода через радиационный барьер, но его жесткое лицо улыбалось.

— Поздравляю, Джон! Я не думал, что ты сможешь нас провести.

Джей Калам сказал ему суровым сдержанным голосом:

— Я хочу позволить вам говорить, командор. Я даю вам шанс спасти свою жизнь, а также спасти Аладори и ее тайну для Зеленого Холла. И я уверен, что Зеленый Холл согласится с любым необходимым выкупом. И я обещаю вам, если вы поможете нам благополучно вернуть Аладори в Систему, что выпущу вас на свободу.

— Спасибо, Калам. — Белая, четко очерченная голова слегка и полуиронично кивнула. — Благодарю за столь трогательное доверие ко мне. Это верно, что я не хочу умирать, и верно, что Эрик очень глупо спутал планы задуманного мною предприятия. Эта девушка вовсе не должна была оказаться здесь.

— В таком случае, делайте то, что я вам сказал.

Джон Стар внимательно посмотрел на гордое лицо с темными кругами под глазами, выглядевшее, тем не менее, благородным. При всей ненависти к тому, что делал его родственник, он увидел на этом лице уверенность, волю и силу.

— Я сделаю все, что смогу.

— Очень хорошо, — сказал Джей Калам. — Вы можете связаться с ними отсюда, с борта?

— С помощью коротковолнового передатчика, — сказал командор. — Видите ли, медузиане нечувствительны к звуку: хотя люди Эрика назвали их именем земных студенистообразных, однако они ни на что в Системе не похожи. Они общаются непосредственно короткими радиоволнами. Я знаю код, разработанный людьми Эрика, — я общался из Пурпурного Холла с агентами, которых они заслали в Систему.

— Действуйте, — сказал Джей Калам. — Пусть этот корабль даст соединительный трос, прежде чем мы рухнем. Пусть они доставят к нам на борт в целости и сохранности Аладори и дадут нам все, что понадобится для ремонта геодинов. И пусть откроют барьер, чтобы мы смогли уйти, — не думаю, что мы сможем пережить еще один прорыв. Пообещайте, что хотите, но вам лучше быть убедительным.

— Я сделаю все, что смогу.

И Адам Ульмар уселся за компактную панель корабельного передатчика. Лицо его было серьезным и напряженным. Он быстро нашел нужную частоту, потом начал произносить в микрофон звуки вместо слов — неприятное урчание, свист и щелчки.

Ответ, неожиданно раздавшийся из приемника, все же был для них странным. Голоса медузиан представляли собой пронзительный шепот, сухой и злобный, столь омерзительно-неземной, что Джон Стар, прислушиваясь, задрожал от озноба и невыносимого ужаса.

Адам Ульмар тоже, видимо, обнаружил нечто ужасное в услышанном. Длинная челюсть его отвисла от удивления. Он вдруг задрожал, красивое лицо его побелело и покрылось жемчужными каплями пота. Неподвижные глаза стали темными, блестящими.

Он опять начал произносить в передатчик тихие пронзительные звуки, и в горле у него так пересохло, что он едва мог говорить. Из приемника послышался сухой скрип. Он долго прислушивался, глядя в никуда. Наконец, чужие звуки умолкли. Он механически потянулся белой дрожащей рукой к выключателю и поднялся на одеревеневших ногах.

— Что это было? — выдохнул Джон Стар. — Что они сказали?

— Ничего хорошего, — равнодушно ответил Адам Ульмар. Он вцепился в поручни, чтобы устоять на ногах. — Худшее, что могло произойти. Случилось то, чего я боялся с того самого мига, когда услышал о дурацком союзе Эрика.

Его большие глаза глядели на динамик, ничего не видя.

— Что случилось? — настойчиво спросил Джон Стар.

Адам Ульмар потер дрожащей рукой покрытый потом лоб.

— Я не могу решиться сказать тебе, Джон. Потому что ты будешь винить меня за это. И, мне кажется, я и впрямь виноват. Это я послал сюда Эрика с экспедицией, и он получил шанс стать героем. Эрик Второй! — Он невесело усмехнулся. — Да, я виноват.

— Но что они сказали?

Его стеклянные глаза с немой мольбой взглянули в лицо Джона Стара.

— Пожалуйста, не думай, Джон, что это я задумал! Однако медузиане, похоже, провели Эрика и всех остальных. Они пообещали нам восстановить Империю в обмен на корабль, груженный железом. Но сейчас, по всей вероятности, они намерены получить куда больше.

Его сильное тело вздрогнуло.

— Они только что рассказали мне кое-что из своей истории, чего не знал Эрик, и это история в подлинном смысле слова. Они стары, Джон. Солнце у них старое. Их раса на этой призрачной планете состарилась прежде, чем родилась Земля. Они очень стары, Джон, однако они не намерены умирать.

Удивительное движение Звезды Барнарда, как они мне сказали, — это дело их рук. Поскольку минеральные ресурсы их планеты были использованы очень давно, они стали посещать другие миры. Двигаясь через галактику, они жили тем, что опустошали планеты, мимо которых проходили, и кое-где основывали колонии, что, как они мне сказали, ждет и Землю. — Он медленно и слабо кивнул белой головой. — Прошу тебя, Джон, — прошептал он, — не думай, что это когда-либо входило в мои намерения.

Джон Стар и Джей Калам лишились голоса от потрясения. Это было немыслимо. Но Джон Стар знал, что это правда. Логика говорила, что медузиане вряд ли ввяжутся в межзвездную войну из-за единственного корабля, груженного железом, а Адам Ульмар привел сейчас причину, куда более убедительную.

В уме Джона Стара возникла картина обреченного человечества. Система не сможет бороться с наукой, которая строит эти черные паучьи корабли пространства и вооружает их искусственными атомными солнцами. С планетой, которая группирует другие планеты в пояс искусственных спутников и ведет звезду, словно красного корсара, по галактике.

— Нет, у Системы не было шанса — тем более, что Легион Пространства уже предан его собственным командиром и АККА в руках чудовищного врага.

— Прошу тебя, Джон! — Надтреснутый голос Адама Ульмара был тонок, в нем была мольба. — Прошу, не думай, что я замыслил все это. А сейчас, если ты не возражаешь, я действительно нуждаюсь в капсуле, что в моем столе.

Джон Стар медленно прошептал:

— Вы не получите легкую смерть.

— Нет, командор, — хмуро сказал Джей Калам. — Вы должны жить, по крайней мере, какое-то время. Если мы уцелеем при посадке, вам, возможно, представится шанс исправить кое-что из того, что сделано вами.

Он отвел спотыкающегося узника обратно в камеру.

Дюзы по-прежнему ревели. «Пурпурная Мечта» падала. Предназначенные только для осторожных маневров при взлете и посадке, дюзы никогда не получали задачи, подобной этой. Торможение при такой скорости, при которой удалось благополучно пройти сквозь радиационный барьер, — это была работа для геодинов. Однако геодины были испорчены.

Джон Стар застыл возле пульта управления, выжимая последние крохи энергии из последних капель топлива, пытаясь вовремя остановить крейсер.

Черный корабль-паук падал вслед за ними. Медузиане, несомненно, следили: им было любопытно пронаблюдать эффект воздействия излучения барьера на корабль. И, конечно же, они были наготове с каким-нибудь новым оружием, если эти сумасшедшие пришельцы переживут посадку.

Красный туман сомкнулся вокруг «Пурпурной Мечты». Черный корабль следовал за ними, превратившись в огромную смутную тень в сумерках. Все остальное исчезло, и крейсер по-прежнему падал к невидимой планете, скрытой за светящимися красными облаками. Рев дюз прервался, возобновился, потом прекратился окончательно.

— Топливо кончилось, — прошептал Джон Стар. — Мы падаем. И ничего больше сделать нельзя.

Стиснув кулаки в бессильной ярости, он вглядывался в густой светящийся красный туман. Напряженные глаза выделили поверхность, нечто смутное и блестящее. На поверхности, готовой встретить их, играли вспышки.

— Море, — прошептал он. — Мы снижаемся к…