— Они даже ночью работают, — навострила уши волчица. — Плохо, что нам пришлось так открыто убить доктора Мондрика. Обычно мы действуем тоньше, но тут у нас просто не было другого выхода. А теперь, пожалуй, мы выдали себя. Теперь Сэм знает, чего ему ждать, и он наверняка превратит верхний этаж в настоящую крепость. Во что бы то ни стало надо добраться до ящика сегодня ночью!

Где-то неподалеку тревожно и протяжно завыла собака.

— Почему это так? — нервно спросил Бэрби. — Почему люди нас не видят, а собаки чуют и боятся?

— Большинство людей действительно не могут нас увидеть, — не останавливаясь, ответила Април. — Для чистокровных людей мы так, по-моему, настоящие невидимки. Но собаки… у собак на нас особый нюх. И особая к нам ненависть. Дикий человек, приручивший первого пса, был, вне всякого сомнения, врагом нашей расы, таким же хитрым и коварным, как старый Мондрик или Сэм Квейн.

Они подбежали к маленькому домику на Сосновой улице. Сэм построил его для Норы в тот год, когда они поженились. Бэрби помнил, как он тогда напился на новоселье — наверно, чтобы заглушить свое невысказанное горе. Принюхиваясь и прислушиваясь, волчица вела Бэрби вокруг спящего дома, мимо гаража, к задней двери. Из-за закрытых окон чуткие волчьи уши Бэрби уловили звуки мерного дыхания. На заднем дворе, возле большой кучи песка, он натолкнулся на запах маленькой Пат — видимо, она тут сегодня играла.

Зарычав, Бэрби одним прыжком загородил волчице дорогу.

— Мы не должны причинять им вред! — резко заявил он. — Я многого еще не понимаю… и все это очень здорово… Но эти люди — мои друзья. Сэм, Нора и Пат. Сэм действительно в последнее время вел себя несколько странно, но все равно. Лучшего друга у меня нет и не было.

Волчица хищно улыбнулась, оскалив острые клыки.

— Сэм и Нора очень опасны, — ее зеленые глаза смеялись над Бэрби. Чуть присев, она принюхалась. — Эта штука в ящике — ключ к силе более смертоносной, чем все наши жалкие заклинания… Иначе они бы никогда не осмелились так открыто выступить против нас.

Бэрби упрямо стоял у нее на пути.

— Но мне кажется, сегодня мы можем оставить людей в покое, — сказала Април Белл. — Они оба вроде бы чистокровные люди и не должны нас заметить. Разве что мы сами захотим им показаться. Сегодня наша цель — ящик и то, что в нем лежит. Это мы и должны уничтожить.

— Ну хорошо, — неохотно уступил Бэрби. — Если мы никому не причиним вреда…

Горячий собачий запах обжег его ноздри. В доме раздался пронзительный щенячий лай. Волчица испуганно отпрыгнула назад. Бэрби почувствовал, как дыбом встала у него на загривке шерсть, и содрогнулся.

— Это щенок Пат, — сказал он. — Она назвала его Джимини.

— Завтра она назовет его мертвым, — прорычала волчица.

— Нет! Не трогай Джимини! — воскликнул Бэрби. — Пат будет плакать.

Хлопнула дверь. Во двор, отчаянно лая, вылетел маленький клубочек белого меха. Волчица поспешно отскочила в сторону. Щенок прыгнул прямо на Бэрби. Тот попытался лапой оттолкнуть Джимини в сторону, но песик своими крохотными зубками вцепился в его серую лапу. Внезапная боль, пробудив в Бэрби дикого зверя, начисто заглушила все мысли о завтрашнем горе маленькой Пат.

Он присел и прыгнул. Мощные волчьи челюсти сомкнулись на белом меховом клубочке. Щенок взвизгнул и тут же умолк. Яростно мотнув головой, Бэрби отбросил безжизненное тельце в сторону и принялся вылизывать отвратительно пахнущую псиной лапу.

Волчица дрожала.

— Я не знала, что у них есть собака, — прошептала она. — Вечером дома был только Сэм. Нора и Пат куда-то уходили и, видимо, брали с собой щенка.

— Она поежилась. — Не люблю собак. Однажды они уже помогли человеку нас победить.

Она скользнула к полуоткрытой двери.

— Нам надо торопиться — ночь уже кончается. Скоро встанет солнце.

Бэрби изо всех сил старался не думать о том, как завтра будет плакать малышка Пат.

— Солнце? — с тревогой спросил он. — Нам что, следует его опасаться?

— Я забыла тебя предупредить, — повернулась к нему волчица. — Никогда не пытайся обернуться днем. И к рассвету всегда возвращайся в свое собственное тело. В этом состоянии для нас опасен любой сильный свет, а солнечные лучи просто смертельны.

— Но почему? — удивился Бэрби. — Какой вред может быть от света?

— Я тоже частенько задумывалась над этим вопросом, — кивнула Април. — И как-то задала его одному довольно именитому физику. Он, кстати, один из нас. В общем, он изложил мне свою теорию. Звучало это весьма убедительно… но сейчас нам надо добраться до ящика.

Ее стройная, ловкая лапа чуть пошире распахнула дверь, и Бэрби прошел внутрь маленького домика. Пахло кухней, едой, из ванной резко тянуло антисептиком, из-под дверей спален просачивался теплый запах человеческих тел — Норы, Сэма и Пат. А поверх всего этого — гнусная, тошнотворная вонь псины от того щенка, которого только что убил Бэрби.

Они остановились в узком коридорчике за кухней. Прислушались. Тихонько тикали часы. Внезапно у них за спиной с оглушительным ревом включился мотор холодильника. Бэрби даже вздрогнул. Ровно дышал Сэм. Чуть медленнее и тише — Нора. Из детской доносилось сопение Пат. Но вот она заворочалась и сонно пробормотала:

— Джимини, иди сюда…

Оскалив клыки, волчица прыгнула к дверям детской. Бэрби, испугавшись за Пат, бросился за ней. Но девочка не проснулась. Април хищно улыбнулась.

— Значит, Сэм спит, — в голосе ее звучало торжество. — Небось, притомился, голубчик. Хорошо, что ты прикончил эту шавку снаружи — Квейн, наверно, рассчитывал, что если мы придем, этот их Джимини поднимет тревогу. Ладно, теперь — к зеленому ящику. Он, скорее всего, в кабинете.

Подбежав к ведущей в кабинет двери, Бэрби, встав на задние лапы, передней надавил на дверную ручку. Она не поддалась. Дверь была заперта. Бэрби растерянно посмотрел на Април.

А она все так же стояла, прислушиваясь, возле детской, где снова что-то бормотала во сне Пат. Бэрби почувствовал страх за девчушку. Ради Сэма и Норы ему следовало как можно скорее выпроводить Април Белл из этого дома. Выпроводить прежде, чем она успеет кому-нибудь причинить вред. Но этот вполне человеческий порыв быстро прошел под напором других, более сильных эмоций этого странного и прекрасного состояния оборотня.

— Я поищу ключи, — предложил Бэрби, направляясь к спальне. — Они, скорее всего, у Сэма в кармане брюк.

— Стой, болван! — вцепилась ему в загривок Април. — Ты его только разбудишь! К тому же, ключи наверняка защищены серебряным кольцом — до которого ты не сможешь даже дотронуться. По крайней мере, засов на ящике именно серебряный — это-то я успела заметить. И кто знает, какое еще оружие Сэм держит под рукой — мало ли какая дрянь могла попасть в их руки из могильников той далекой, проигранной нами войны. Мы прекрасно обойдемся без ключей.

Бэрби удивленно покосился на запертую дверь.

— Стой спокойно, — прошипела Април. — Похоже, мне придется все-таки изложить тебе теорию нашего состояния… если, конечно, Сэм не проснется. Наша сила велика, но не беспредельна. И, как и у всего на свете, у нее есть свои ограничения. Если их не знать, то можно очень легко погибнуть…

Ее рассказ прервал внезапный скрип диванных пружин. Април подобралась. Сверкнули изумрудные глаза, застыли торчком острые шелковистые уши.

— Сэм? — в ужасе услышал Бэрби сонный голос Норы. Он боялся, что может, не удержавшись, причинить ей боль. — Сэм, ты где?..

Но потом Нора, похоже, обнаружила своего супруга, снова заскрипели пружины, и опять наступила тишина.

— Ну и как мы обойдемся без ключей? — спросил Бэрби, понемногу приходя в себя.

— Сейчас покажу, — пообещала волчица, — но сперва я все-таки должна изложить тебе теорию свободного состояния — чтобы ты не попал в беду по незнанию. Ты должен знать опасности…

— Серебро и солнечный свет? — понимающе спросил Бэрби.

— Теория отлично все это объясняет, — кивнула Април. — Я не очень-то хорошо знаю физику, и математические выкладки мне не по зубам, но основную идею я, как мне кажется, поняла. Мой друг утверждал, что связь между сознанием и материей лежит в вероятности.

Бэрби даже вздрогнул, до того созвучна оказалась эта мысль словам доктора Мондрика, которые он так недавно и одновременно так давно вспоминал.

— Живые существа — это не просто мертвая материя, — продолжала волчица. — Сознание — это нечто независимое… он называл его энергетическим комплексом, созданным колеблющимися атомами и молекулами тела и в свою очередь контролирующим эти колебания через некую связь с вероятностными процессами… Тут мой друг говорил много умных слов и научных терминов, но идея состоит именно в этом.

Этот комплекс, настоящая паутина жизненной энергии, постоянно подпитывается телом. Да он и является частью тела… ну, почти всегда. Мой друг весьма осторожен и отказался отвечать, является ли обнаруженный им энергокомплекс сознания душой или нет. А это принципиальный вопрос. Правда, интересно, сможет ли такой комплекс существовать самостоятельно, после смерти питавшей его плоти?

В ее зеленых глазах светилась улыбка, словно она знала нечто, о чем предпочитала пока помалкивать.

— Этот определяющий сознание энергетический комплекс в нас значительно сильнее, чем в истинных людей. Мой друг даже подтвердил это экспериментально. Наш разум более подвижен и слабее связан с телом. Оборачиваясь, или выражаясь научно, переходя в свободное состояние, мы отделяем паутину сознания от ее материального носителя. Контролируя вероятность, мы связываем ее с другими атомами — какими захотим. Как утверждает мой друг, проще всего управлять атомами воздуха, ведь кислород, водород и углерод — это именно те атомы, на которые опирается энергокомплекс сознания в наших телах.

— И это как раз и объясняет грозящие нам в свободном состоянии опасности.

— Серебро и свет? — снова спросил Бэрби. — Я как-то не вижу связи…

— Электромагнитные колебания света могут нарушить или даже полностью уничтожить нашу мысленную паутину, — пояснила она. — Они нарушают колебания свободного энергокомплекса. В обычном состоянии нас защищает все наше массивное тело. Но когда мы его оставляем, нам приходится реорганизовывать легкий воздух. И в итоге мы оказываемся беззащитными. Запомни раз и навсегда: ты должен возвращаться в свое тело до рассвета!

— Я постараюсь, — пообещал Бэрби. — Но при чем тут серебро?

— Тоже колебания, — прошептала волчица. — В свободном состоянии материя нам не преграда. Потому-то нам и не нужны ключи Сэма Квейна. Эта дверь кажется непреодолимой преградой, но ведь дерево в основном состоит из углерода и водорода. А значит, наше сознание без особого труда может наложить на него свой образ. Колебания атомов контролируются подсознательно нашим разумом, и энергокомплекс проскальзывает по дереву почти так же легко, как в воздухе. Так мы можем использовать и многие другие материалы — хотя и с чуть большим трудом и затратами энергии. Исключением является серебро… о чем прекрасно известно нашим врагам.

— Почему? — удивился Бэрби.

Но он уже почти не слушал Април. Ему припомнилась слепая Ровена Мондрик с ее серебряными кольцами, тяжелыми серебряными браслетами, серебряными брошками и даже серебряными заклепками на поводке собаки. Что-то заставило его содрогнуться. Шерсть у него на загривке встала дыбом.

— Разные элементы, — между тем продолжала свои объяснения белая волчица, — имеют разный вес и, соответственно, различные частоты собственных колебаний. Мой друг все мне объяснил, но терминов я, к сожалению, не запомнила. Как бы там ни было, у серебра не та частота колебаний. Оно нам недоступно — нет вероятностной связи. Более того, колебания атомов серебра, вступая в конфликт с колебаниями комплекса, могут даже его разрушить. Поэтому серебро для нас — яд. А серебряное оружие может нас убить. Запомни это, Вилли!

— Запомню, — прошептал Бэрби.

Он потряс головой, тщетно пытаясь отогнать смутное ощущение тревоги. Белая волчица, замерев на месте, снова напряженно вслушивалась в ровное дыхание за дверями спален.

— Я запомню, — сказал Бэрби, быстро подходя к Април. — Но я хочу знать, как зовут твоего друга.

— Ревнуешь, Бэрби? — высунув красный язык, молча расхохоталась Април.

— Я хочу знать его имя, — мрачно настаивал он. — А еще я хочу знать, как зовут этого вашего грядущего Черного Мессию.

— Правда хочешь знать? — зубастая улыбка на белой волчьей морде стала еще шире. — Со временем узнаешь, — пообещала Април. — Потом, когда ты проявишь себя в деле. А теперь, когда ты в общих чертах понял сущность свободного состояния и связанные с ним опасности, мы можем идти дальше. Пошли, пока Квейн не проснулся.

Она подбежала к двери кабинета.

— Знаешь, — прошептала она, — я могу помочь тебе пройти. Мой друг научил меня сглаживать колебания от тяжелых атомов в дереве и в краске — иначе мы бы почувствовали некоторое сопротивление.

Ее зеленые глаза пристально глядели на нижнюю панель двери…

Бэрби снова вспомнилась лекция Мондрика о вероятности. «Вся материя,

— говорил тогда старый ученый, — состоит в основном из пустого пространства. Только случайные столкновения колеблющихся атомов не дают маленькой черной лампе провалиться сквозь стол. Ничто в мире не абсолютно

— реальны только вероятности. И, если верить Април Белл, энергетический комплекс сознания мог управлять этими вероятностями..

— Подожди, — прошептала волчица. — Иди точно за мной.

Под ее пристальным взглядом нижняя часть деревянной дверной панели превратилась в полупрозрачный туман. Какое-то мгновение Бэрби видел темные контуры винтов, удерживающих петли, но потом растаяли и они. Еще миг — и волчица проскользнула сквозь туман в кабинет.

Нервно скаля клыки, Бэрби последовал за ней. Ему почудилось, что он ощутил еле заметное сопротивление там, где еще минуту назад он видел крепкую деревянную дверь. Сдерживая рычание, Бэрби шагнул внутрь, к поджавшей хвост белой волчице.

Бэрби насторожился — в этой комнате было что-то не так.

Он принюхался в поисках опасности. Пахло бумагой, высохшими чернилами и сухим клеем от книг на полках. Из шкафа противно тянуло нафталином, а от пепельницы на столе Сэма разносился аромат табака. Бэрби даже учуял мышь, когда-то, видимо, обитавшую за шкафом. Но самым сильным был странный, противный запах, плывший по кабинету от большого зеленого ящика, стоявшего на полу возле стола.

Густая, пронизывающая до костей вонь. Это она насторожила Бэрби — он не мог бы даже объяснить, почему. А еще он чем-то напоминал ему тот неприятный запах, который Бэрби уловил возле здания Фонда. Рядом с Бэрби замерла белая волчица. Ее зеленые глаза горели ненавистью и страхом.

— Она в этом ящике, — тихо прошептала она. — Эта штука, которую старый Мондрик выкопал из могильников нашей расы в Ала-шане… это оружие, однажды уже уничтожившее наш народ. И теперь Сэм собирается снова пустить его в ход. Мы должны как-нибудь его уничтожить… сегодня… сейчас…

— Я что-то неважно себя чувствую, — неуверенно пробормотал Бэрби, прижимаясь к стене. — Мне нечем дышать. Эта вонь, наверно, ядовита. Давай уйдем отсюда…

— Бэрби, ты же не трус! Эта штука в ящике опаснее любой собаки, она более смертоносна, чем свет и даже серебро. Мы должны избавиться от нее… иначе нашему роду суждено умереть. И на этот раз окончательно.

Прижимаясь к полу и тихонько рыча, она двинулась к массивному ящику. Делать нечего. Неохотно, содрогаясь от отвращения перед неумолимым, обжигающим ноздри зловонием, Бэрби шагнул вслед за Април. Его знобило.

— Ящик заперт на засов, — прошептал Бэрби. — Сэм, видимо, догадывался…

Но тут он заметил, что волчица, прищурившись, сосредоточенно уставилась на стенку ящика. И тогда Бэрби вспомнил о ее умении контролировать вероятность. Деревянные стенки сделались полупрозрачными, открыв его взору стягивающие их железные болты. Затем пропали и они. И вдруг, злобно зарычав, волчица отшатнулась.

— Серебро! — прошипела она.

Под слоем дерева показался белый блестящий металл, не поддававшийся усилиям Април Белл. Атомы серебра не желали образовывать вероятностную связь с энергетической паутиной сознания. Содержимое ящика оставалось по-прежнему скрытым от глаз Април и Бэрби.

— Твои старые друзья, — прорычала волчица, — умнее, чем я думала. Я знала, что этот ящик очень тяжелый, но мне и в голову не приходило, что они могли изнутри обить его серебряными листами. Боюсь, теперь нам придется иметь дело с замком и засовом. Значит, будем искать ключи. Ну, а если не выйдет и это, то придется поджечь дом.

— Нет! — запротестовал Бэрби. — Дом поджигать нельзя! Нора, и Сэм, и Пат — они же спят! Они могут не успеть выскочить!

— Ох уж мне эта твоя бедняжка Нора! — покачала головой волчица. — Почему же ты позволил Сэму увести ее у тебя из-под носа? — Ее насмешливые глаза стали серьезными. — Но пожар — это только в самом крайнем случае. Ведь мы запросто и сами можем погибнуть от сильных световых волн огня. Сперва поищем ключи.

Они крались обратно к двери, когда кабинет как будто взорвался оглушительным дребезжащим звоном. Бэрби, с его чувствительным волчьим слухом, показалось, будто на него обрушился потолок. Дрожа, как в лихорадке, белая волчица прыгнула в сторону заваленного бумагами стола Сэма. Звон стих. Только теперь Бэрби понял, что это был телефон.

— Что за дурак звонит в такое время?! — хрипя от страха, прорычала волчица. Навострив уши, Бэрби услышал скрип диванных пружин в спальне и сонное бормотание Сэма. Кабинет внезапно показался ему захлопывающейся на глазах ловушкой, из которой надо было выбираться. И побыстрее. Следующий звонок окончательно разбудит Сэма. Бэрби знал это наверняка. Он метнулся к призывно белеющему отверстию в запертой двери.

— Бежим отсюда…

Но рычащая волчица уже одним прыжком вскочила на стол. Быстро, прежде, чем телефон успел снова зазвонить, она лапами подхватила телефонную трубку.

— Тихо, — прошипела она. — Слушай!…

Тишина. Неожиданно громко тикали часы. Из спальни снова донеслось бормотание так полностью и не проснувшегося Сэма. Потом стихло и оно. Поурчав, стих на кухне холодильник. А в телефонной трубке раздался неуверенный голос Ровены Мондрик.

— Сэм? Это ты, Сэм?.. Сэм Квейн, ты слышишь меня?

Из спальни до Бэрби донесся тяжелый вздох устраивавшегося поудобнее Сэма.

— Нора, это ты? — В голосе Ровены зазвучал страх. — Где Сэм? Пожалуйста, Нора, позови его к телефону. Мне надо его кое-о-чем предупредить… Это касается Бэрби…

Оскалив клыки, белая волчица склонилась над трубкой. Казалось, она готова разорвать ее в клочья. В ее зеленых глазах горел неукротимый огонь жгучей ненависти.

— Кто… Сэм?.. Нора?.. Говорите…

Внезапно она закричала, так пронзительно, что Бэрби даже испугался, что ее услышат в спальне. Потом что-то щелкнуло, и раздались короткие гудки. Ровена бросила трубку. Април мягко спрыгнула на пол.

— Мерзкая вдова Мондрика! — злобно прошипела она. — Эта женщина слишком много о нас знает… Прежде, чем потерять глаза, она слишком многое видела. Боюсь, ее знания могут сделать содержимое этого ящика еще более опасным.

— Вот и еще одна работенка для нас с тобой, — прорычала она, обращаясь к Бэрби. — Мне кажется, надо избавиться от Ровены Мондрик до того, как ей удастся переговорить с Сэмом.

— Мы не можем нападать на старую слепую женщину! — резко запротестовал Бэрби. — К тому же, Ровена мой друг.

— Твой друг? — с презрением в голосе прошептала Април. — Тебе еще учиться и учиться. — Голос ее почему-то стал медленным и неуверенным. — Тебя-то она и хочет предать…

Волчица зашаталась и тяжело опустилась на потертый ковер.

— Април? — ткнулся ей носом в морду Бэрби. — Что случилось, Април?

Стройная волчица задрожала.

— …ловушка! — Бэрби пришлось наклониться, чтобы услышать этот еле слышный шепот. — Теперь мне понятно, почему нам удалось так легко проникнуть в дом. Зеленый ящик — это приманка… Сэм знал, что мы все равно не сможем в него забраться… Это древнее оружие внутри… оно действительно смертоносно…

Бэрби уже успел забыть о страшном зловонии, которое он ощутил, войдя в этот кабинет. Подняв морду, Бэрби принюхался. Теперь запах казался совсем слабым и отчасти даже приятным.

— Не дыши! — отчаянно прошептала волчица. — Это яд! Квейн оставил… чтобы нас убить… — она не могла оторвать морду от пола, и даже чуткие уши Бэрби едва различали ее шепот. — Придется оставить ящик… нанесем визит твоей милой подруге Ровене… если мы вообще выберемся отсюда.

Она дернулась и замерла без движения.

— Април! — ткнул ее носом Бэрби. — Април!

Она не шевелилась.