Он напоминал себе, что является всего лишь инструментом. Если таково желание Возлюбленной, значит, его дезинтеграция будет справедлива. Он почувствовал наслаждение. Возлюбленная вознаграждала за правильные мысли.

Несмотря на то, что все тело Двенадцатого трепетало от радости, паника не отступила, и сквозь ритмические удары Возлюбленной проступал ужас. Сквозь сладкий туман искусственного наслаждения он чувствовал, что Возлюбленная недовольна им, ощущал работу ее мозга, размышлявшего над последствиями его страха и холодно, безжалостно и расчетливо решавшего его судьбу.

— Согласен, восемьсот тридцать каждого за остальное.

— В следующий раз мы поставим более совершенные компьютеры.

— Согласен.

Мария с трудом понимала смысл бегущих у нее перед глазами слов. Она находилась в скафандре уже более трех часов, и ее представление о нирване сузилось до возможности почесать под правой коленкой, под левой грудью и между лопаток…

— Возлюбленная встроит Навигатора в ваше оборудование, — передавал Двенадцатый. — Соответствующие соединения будут выращены между компьютером и системами корабля. Вы научите Навигатора пользоваться компьютером.

— Хорошо.

Мария подумала, что придется много часов провести внутри скафандра и работать в тяжелых перчатках на неудобной клавиатуре, созданной для открытого космоса. При этой мысли зуд между лопаток стал почти невыносимым.

Перед ее глазами опять побежали буквы.

— Данный индивидуум надеется повысить эффективность наших средств сообщения.

Мария облизнула губы. Зуд сводил ее с ума.

— Это было бы полезно.

— Люди используют звуковые сигналы для общения между собой. Так же поступают и слуги Возлюбленной.

Измученная Мария почувствовала интерес. Для нее это было новостью.

— Я не слышала, что вы разговариваете.

Пальцы Двенадцатого быстро забегали по клавиатуре.

— В этом не было необходимости.

— Чтобы создать программу перевода на наш язык, потребуется очень большая работа, — сказала Мария. — На борту «Беглеца» нет соответствующих возможностей. По крайней мере, сейчас.

Тело Двенадцатого было повернуто к Марии таким образом, что он мог видеть ее одновременно тремя глазами. Мария не знала, в какие из зрачков смотреть, чтобы ответить на его взгляд.

— Наши организмы имеют тела различной формы, — сказал Двенадцатый. — Мы не можем общаться посредством мимики и жеста, а только с помощью звука. Поэтому наш орган речи очень гибок, способен воспроизводить самые сложные звуки. Я продемонстрирую.

Сквозь скафандр Мария услышала высокие ритмичные звуки, накладывающиеся на барабанную дробь Возлюбленной. Новый звук, похоже, шел от Двенадцатого. Затем темп и громкость стали меняться и добавился звук, напоминающий сирену. Дробь стихла, и на фоне гудения сирены послышались завывания: «О-о-о, оу-у-у, ои-ои».

Удивление Марии росло. Она видела, что звуки идут не изо рта Двенадцатого, а из его головы. Небольшая впадина у него на макушке вибрировала, подобно мембране динамика, издавая непрерывный поток звуков.

Бах! Бум-м! Ки-и!»

Мария подумала о том, что так в комиксах изображают звуки сражения, заключая их в кружок: удар кулака в челюсть, свист пуль.

Звук сирены пропал.

«Мма-а-а-у, Мм-о-и-и».

Двенадцатый продолжал печатать, одновременно издавая головой различные звуки.

— Я пытаюсь дать представление о возможностях моего органа речи. «З-о-о-у-у. З-о-о-и-и». И хотя я не уверен в своей способности точно воспроизвести все звуки вашего языка, но полагаю, что смогу предоставить вполне приемлемую имитацию.

Послышались глубокие ритмичные удары, похожие на звук литавр. Высота тона все время менялась, а затем появился усиливающийся фон, как при возбуждении усилителя.

«Д-а-а-ии. Д-и-и-и».

Мария была в восторге. Она внимательно слушала, пока Двенадцатый не закончил.

— Ваш орган речи очень гибок, — сказала она. — Но для того, чтобы научиться произносить звуки человеческого языка, потребуется не одна сотня часов.

— Я готов пожертвовать этим временем.

— Мы встречаемся только на несколько часов в день. На это уйдут месяцы.

Тело Марии опять напомнило о себе. Зуд под коленкой стал еще сильнее. Она нагнулась, чтобы достать до этого места — здесь, при наличии воздуха, двигаться в скафандре было гораздо удобнее, чем если он был бы раздут в вакууме — и ей удалось пальцами глубоко продавить эластичный материал скафандра. Блаженство охватило ее. Сосредоточившись на своих усилиях, Мария чуть не пропустила слова Двенадцатого.

— Я хотел бы получить разрешение в целях скорейшего изучения языка перебраться на «Беглец» и находиться там во время следующего полета.

Мария удивленно выпрямилась. В голубом свете перед ней висел Двенадцатый и смотрел на нее тремя глазами.

— Я… — Мария запнулась, — я должна обсудить это с командором Юби.

— Понимаю.

— Это не займет много времени.

— Мы согласны.

Зуд под скафандром еще более усилился. Капельки пота покрывали лоб Марии. Она решила, что пора заканчивать встречу.

Пока Мария принимала душ, Юби приготовил обед, принес его в холл и успел просмотреть запись переговоров.

— Он хочет лететь с нами, — Юби забавляла эта мысль. — Думаешь привезти его на Инфикс и держать в зоне невесомости?

— Мы должны будем спрятать его.

Она устроилась в кресле и поставила стакан с соком на подлокотник.

Юби взмахнул одной парой рук.

— Где? Держу пари, корабль будет наводнен полицейскими и сотрудниками службы безопасности.

— Запри его в туалете. Прикажи не двигаться. Мы можем сказать, что это робот или придумать еще что-нибудь.

— Не говори глупостей, — рассмеялся Юби. — Достаточно увидеть его.

— Никто не захочет тщательно исследовать его, Юби. Мы сможем это устроить.

— Зачем вообще рисковать?

Мария взяла тарелку к себе на колени, ощутила поднимающийся от нее горячий пар и опустила вилку.

— Затем, — ответила она, — что если понадобится, то мы сможем доказать, что действительно встретили представителей другой цивилизации, что не украли груз, а получили его законным путем. А нам придется это доказывать, Юби. Скорее всего будет расследование.

— Ты полагаешь?

— Будь уверен, Юби.

Он задумался.

— Но у нас появится другая проблема. Возможность заражения.

— Да.

— Один из наших химических препаратов привел их в бешенство. Это означает, что химические процессы в наших организмах имеют много общего. А это может быть опасно. Как будет взаимодействовать наша микрофлора? Мы можем заболеть от веществ, содержащихся в слюне Двенадцатого. А вдруг у него проявится аллергия, например, к кошачьей шерсти? — Юби усмехнулся. — Кошачья шерсть превратит его в монстра. Как в кино. И он убьет нас всех.

— Скоро нам предстоит все это выяснить.

— Мне не очень хочется играть роль подопытного кролика.

— Если мы намерены принести людям неизвестную болезнь, то было бы честнее сначала заразиться самим.

Юби нахмурился.

— Черт с ними, с остальными людьми. Ты единственная, о ком я беспокоюсь.

Наступила тишина. Мария безразлично воткнула вилку в кусок мяса.

— Я добровольно иду на это, Юби.

Он не ответил.

— Ты слышал? — она подула на горячее мясо и откусила кусочек.

— Да, — Юби глубоко вздохнул. — Только было бы гораздо легче не носить все время скафандры.

Мария улыбнулась и почесала под коленкой.

— Я тоже так думаю.

— Давай пригласим сюда Двенадцатого. Пусть сначала подышит нашим воздухом. Если он заразится и умрет, то мы будем знать, что могут возникнуть проблемы.

— Замечательно.

Он запустил пальцы в свои взлохмаченные волосы.

— Мы уже глубоко увязли в этом деле.

— Да.

— И собираемся увязнуть еще глубже.

— Ты что, только сейчас понял это? — усмехнулась она.

— Конечно, нет, — вздохнул Юби. — Просто я не предполагал, насколько сложным окажется наше предприятие.

— Но ты любишь его. Гордишься им.

— Да, пожалуй.

— Впрочем, когда-нибудь все это закончится. Все усложнится настолько, что мы уже не сможем это скрывать.

— Я буду готов, — кивнул он.

— Надеюсь.

Лицо его приняло задумчивое выражение.

— Я тоже.

Двенадцатый появился в центральном шлюзе «Беглеца» в неуклюжем скафандре, выглядевшем так, как будто его сшил сумасшедший. Он снял скафандр и несколько часов провел в грузовом отсеке с компьютерами, беседуя с Марией и сопоставляя звучание ее голоса с появляющимися на дисплее словами. Все прошло благополучно.

Юби и Мария доставили компьютеры на судно Возлюбленной в несколько приемов. Возлюбленная имела Неразумных, способных внедряться в стены корабля и создавать там электрические кабели из чистого золота, достаточно неэффективные по сравнению со сверхпроводящими кабелями «Беглеца», но вполне подходящие для компьютеров. Энергия подводилась через понижающий трансформатор.

Пока продолжалась эта невидимая работа, Мария запитала компьютер от аккумулятора и, радуясь возможности снять скафандр, познакомилась с Навигатором номер четыре.

Четвертый формой напоминал клеща, такой же широкий и плоский, без ног, с шестью короткими руками и широкой гладкой головой, растущей прямо из туловища. У него было два глаза — по одному на каждой стороне головы — и оба плохо видели. Его черное блестящее тело обладало мощной мускулатурой, что позволяло ему выдерживать колоссальные перегрузки. У него были чрезвычайно эффективные системы кровообращения и дыхания, а в верхней части тела находилась дополнительная мозговая ткань, необходимая для выполнения расчетов по прокладке курса корабля. Спереди и сзади у Четвертого располагались по четыре нароста, подобные тем, что были у Двенадцатого — подтверждение теории Марии о мужских сосках. Пищеварительный аппарат Четвертого находился в зачаточном состоянии, и поэтому за ним всегда следовал Неразумный, похожий на мешок на четырех ногах, который ел и переваривал для него пищу, а затем отрыгивал ему в рот. Во время работы Четвертый при помощи нескольких нервных волокон был подключен к Возлюбленной, к сингулярности, двигателям и сенсорам корабля. Один из неразумных организмов подавал чистый кислород в его легкие. Возлюбленная впрыскивала в кровь нейростимуляторы, повышающие скорость вычислений, а другие Неразумные погружали верхнюю часть его туловища в охлажденную жидкость, чтобы отвести выделяющееся мозгом избыточное тепло.

Все это разрушало организм Навигаторов. Двенадцатому было всего шесть лет, а его нервная система уже начала изнашиваться под действием непомерных нагрузок. По-видимому, именно поэтому Возлюбленная выбрала его, все равно жизнь этого создания подходила к концу.

Четвертый очень быстро осваивался с компьютерами. Его способность воспринимать информацию была просто поразительной. Запоминал он все с первого раза. Единственное, что мешало ему — не были приспособлены для работы на клавиатуре компьютера руки.

Казалось, Четвертый совсем не обладал индивидуальностью. Если не принимать во внимание ум, то он не был интереснее клеща, которого напоминал внешним видом.

Мария чувствовала к нему жалость, понимая, что ее работа делает Четвертого ненужным. Он был создан для выполнения необходимых для межзвездных путешествий вычислений, с которыми компьютеры, даже устаревшие, справлялись гораздо быстрее, чем любой органический мозг. Его заменит компьютер, и для управления им достаточно иметь сообразительного Разумного с навыками быстрой печати.

«Интересно, что делает Возлюбленная со слугами, в которых больше не нуждается? — подумала Мария. — Может, где-то внутри корабля есть специальное помещение, что-то вроде дома для престарелых, в котором живут ненужные или состарившиеся слуги?»

Хотя вряд ли. Жалость Марии к Четвертому усилилась.

Работа продолжалась. Если Четвертый и жалел себя, то не показывал виду.

Двенадцатого била дрожь. Он парил в воздухе, подключенный к Возлюбленной. Если ему придется жить на борту «Беглеца», то во время ускорения, маневров и торможения он не будет висеть на эластичных растяжках в специальной камере вместе с остальными, и подвергнется воздействию многократных перегрузок. Тело Двенадцатого позволяло ему жить в условиях тяготения — поэтому у него были ноги, а не две пары рук — но он никогда еще не испытывал на себе действия гравитации. Он не был к этому готов.

Через пуповину, соединяющую Двенадцатого с Возлюбленной, в его кровь поступали гормоны. Структура его костей постепенно, клетка за клеткой, изменялась, чтобы они могли выдержать вертикальные нагрузки. Гормоны увеличивали массу и силу мышц. Сердца Двенадцатого становились мощнее, а в основании черепа в сплетении нейронов разрастался атрофированный орган — вестибулярный аппарат, который позволит ему управлять своим телом при наличии гравитации. В условиях невесомости слишком быстрые движения могут вызвать у него теперь головокружение, но необходимость их была маловероятна. Диафрагма Двенадцатого стала толще — новый слой мышц нарос поверх старого, давая возможность дышать во время сильных перегрузок.

Все эти изменения выбили его из колеи. Общение с людьми все более затруднялось, внимание рассеивалось, координация нарушалась. Присоединенный к Возлюбленной, Двенадцатый ощущал ее радость при получении сообщений от Четвертого Навигатора, был в курсе всех ее дел. Юби сообщил размеры грузовых отсеков и стандартных соединений, а Возлюбленная приказала своим Неразумным начать производство лекарств и контейнеров для их транспортировки. Она вырастила для каждого вещества множество организмов. Одна стена каждого шестиугольного грузового отсека корабля была усеяна миниатюрными химическими фабриками, а другая предназначалась для выращивания контейнеров. Запасы биомассы быстро истощались. Как только фабрики лекарств начали выдавать продукцию, стали подходить к концу и запасы азота.

Тем временем были выведены из анабиоза пилоты планетолетов. Прошло уже несколько лет со времени их последнего использования — многие из них погибли при пробуждении, другие оказались ослабленными. Срочно запустились программы выращивания новых пилотов, а все выжившие заняли свои места в челноках и планетолетах Возлюбленной. Они спускались на поверхность самого большого из дюжины спутников газового гиганта — белый, замерзший, изрезанный бороздами шар, покрытый плотным слоем тумана. Один из ослабевших пилотов не справился с управлением и врезался в метановое озеро, вызвав тем самым что-то вроде лунотрясения, последствия которого еще несколько часов регистрировались сенсорами корабля.

Остальные успешно посадили свои суда на длинные ровные полосы аммониевого льда. Грузовые люки открылись. Специальные организмы проглатывали куски льда, растворяли своим теплом и отрыгивали в контейнеры для транспортировки. Через несколько часов, когда все контейнеры были заполнены, потяжелевшие челноки вернулись к кораблю Возлюбленной. Аммоний был перекачен в специальные баки под обшивкой судна. Снабженные фоторецепторами Неразумные, покрывавшие поверхность корабля, вырабатывали тепло и грели баки с аммонием, внутри которых миллионы крошечных организмов использовали тепловую энергию для расщепления аммония на водород и азот.

Полученные газы подавались к химическим фабрикам в грузовых отсеках, где превращались в протеины и полипептиды — лекарства и гормоны, которые нужны были «Беглецу» в обмен на компьютеры. Каждый час вырабатывались тонны химических веществ.

Тем временем челноки вернулись на поверхность луны за новой партией аммония. События ускорились, когда один их них приземлился на слое замерзшего цианата аммония, вещества, когда-то содержавшегося в атмосфере, а затем выпавшего на поверхность спутника. Цианат аммония был более богат азотом и, кроме того, содержал углерод и кислород. Он легче расщеплялся, и в результате образовывались разнообразные вещества. Возлюбленная могла использовать кислород для собственных нужд, а углерод требовался всегда.

Новое поколение пилотов достигло зрелости. Еще большее количество челноков устремилось к поверхности луны.

Работа продвигалась, ускорялась, становилась более эффективной.

«Беглец» подошел ближе и висел теперь в пятидесяти ярдах от корабля Возлюбленной. Грузовые люки открылись. Неразумные транспортировщики — Возлюбленная понимала, что разумные организмы могут быть выведены из строя чужой обстановкой — доставляли контейнеры в грузовой отсек «Беглеца» и устанавливали их там.

Одновременно в обратном направлении перемещались компьютеры. Двенадцатый знал, что один из них не предназначался для продажи другим кланам. Возлюбленная собиралась разобрать его, чтобы выяснить принцип его работы.

Грузовые отсеки «Беглеца» начали заполняться. Обмен товарами подходил к концу.

Излучаемая Возлюбленной радость заполнила весь ее корабль, необъятная и безжалостная, как и все ее чувства.