- Позже, уважаемая мать, - оглянулся на,нее инкарнация. И повернулся к другим министрам: - Так вот, не желая беснокоить своими подозрениями дорогую матушку, я, когда бывал в городе и различных монастырях, обратился к нескольким врачам. И узнал, что не только количество допамина в моем мозгу чуть превышает норму, но в нем содержится слишком много серотонина и норэпинефрина, а вот эндорфина, наоборот, слишком мало.
      Взорвалась очередная платформа, оперные «артисты» закричали призрачными голосами. Жестокая ухмылка инкарнации превратилась в блаженную улыбку:
      - Но как такое могло произойти? Ведь за моим ростом наблюдала уважаемая мать, министр науки!
      Джигме перенес взгляд на доктора О'Нейл. В ее лице не было ни кровинки, а глаза… Казалось, эти глаза видят смертную пустоту.
      - Ну конечно, у доктора О'Нейл есть политические воззрения. Она считает, что ереси сангов необходимо дать отпор, а их самих любой ценой уничтожить или покорить. А для этого нужен король-воин, непобедимый завоеватель со всеми необходимыми для этого качествами. То есть он должен быть нетерпелив, импульсивен, умен, жесток, равнодушен к чужим страданиям. Человек, у которого в голове кое-чего не хватает, а кое-чего, наоборот, чересчур много.
      О'Нейл раскрыла рот. Из него исторгся крик, глухой и бессмысленный, как рев горящих платформ. Все руки инкарнации, кроме трясущей погремушку, указывали на министра науки.
      Кьетсанг Кунлегс, смеясь, подался вперед и накинул хата на шею О'Нейл. Крик оборвался. Хрипя, она привалилась к широченным коленям урода.
      - Величайший предатель всех времен, - заявил Гьялпо Ринпоче. - Она дала яд сорок первому инкарнации. Она сделала святую Библиотеку орудием зла. Она отравила разум бодисатвы! - Голос его был мягок, но взволнован, и от него по спине Джигме бежали мурашки.
      Держа в огромных ручищах доктора О'Нейл, Кунлегс сошел с платформы. Прическа министра науки рассыпалась, волосы скользили по земле. Кунлегс вынес ее из здания и поместил в автобичёвальню. Инкарнация перестал трясти погремушкой. Джигме оцепенело смотрел на него, но в мозгу уже брезжило понимание.
      - Она узнает, каково это - гореть, - сказал инкарнация. - И будет помнить на протяжении многих жизней.
      Искры сыпались на пол к ногам инкарнации. Дверной проем был ярок, уже затлели косяки. Машина работала совершенно автономно. Снова закричала доктор О'Нейл, но уже не протяжно; она взвизгивала, каждый раз все громче. Закружилось ее тело. Инкарнация улыбался.
      - Так и будет голосить за веком век. Может, один из моих будущих инкарнаций положит этому конец.
      Хотя у Джигме пекло затылок, вдоль позвоночника то вниз, то вверх пробегали мурашки.
      - Всеведущий, павильон уже горит, -сказал он. - Надо уходить.
      - Сейчас. Я хочу сказать последние слова.
      Бегом вернулся Кунлегс, запрыгнул на платформу. Инкарнация шагнул к нему, нежно поцеловал.
      - Мы с Кунлегсом останемся в павильоне. И сегодня мы оба умрем.
      - Нет! - Тайсуке вмиг оказалась на ногах. - Мы не допустим! Вас можно вылечить!
      Инкарнация повернулся к ней:
      - Благодарю тебя, верная. Увы, мой мозг пропитан ядом, и даже при самом лучшем исходе лечения я увижу Библиотеку сквозь химический туман. Но этого недостатка будет лишен следующий инкарнация.
      - Всеведущий! - Из глаз Тайсуке брызнули слезы. - Не покидай нас!
      - Во главе правительства останешься ты. К следующему Новому Году будет готов следующий Гьялпо Ринпоче, и тогда ты сможешь вернуться к мирской жизни. Я знаю, как ты мечтаешь об этом.
      - Нет! - Тайсуке бросилась вперед, распростерлась у помоста. - Всеведущий, молю: не уходи!
      Джигме вскочил на ноги, устремился вперед, рухнул рядом с Тайсуке:
      - Спасайся, всеведущий!
      - Я должен сказать кое-что насчет сангов, - спокойно, будто и не слышал обращенной к нему мольбы, произнес инкарнация. - В следующем году возникнет серьезная угроза военного столкновения. Вы все должны пообещать мне, что не допустите войны.
      - Всеведущий! - подал голос Отец Гарбаджал. - Но должны же мы как-то защищаться!
      - Мы просветленная раса или кто? - сурово проговорил инкарнация.
      - Вы - бодисатва, - неохотно признал Гарбаджал, - теперь это ясно всем.
      -  Мы - просветленные. Будда запретил нам убивать. И если преступить этот закон, существование наше лишится цели, а цивилизация превратится в пародию на самое себя.
      В сверхъестественном контрапункте с его голосом звучали вопли О'Нейл. Многочисленные руки инкарнации вытянулись, указывая на разных министров:
      - Вы можете вооружиться, чтобы предотвратить нападение, но если санги начнут войну, безоговорочно капитулируйте. Обещайте мне это.
      - Да1 - простонала коленопреклоненная Тайсуке, не поднимая головы. - Всеведущий, я обещаю.
      - Сангам достанется Алмазная гора - величайшее, поистине бесценное достояние человеческой расы. А Библиотека ~- это Будда. Придет время, и Библиотека воплотится в санге, и санг будет искать просветления.
      - Всеведущий, спасайся! - молила Тайсуке.
      Крики О'Нейл тонули в реве пожара. На бритую голову Джигме падали искры.
      - Это слишком рискованно! - в растерянности вскричал Отец Гарбаджал. - А вдруг ничего не получится? Что, если санги не допустят реинкарнации!
      - Разве мы не просветленные? - ровно повторил всеведущий. - Разве Будда не суть вечная истина? Или ты не ветрен учению?
      Отец Гарбаджал простерся ниц подле Джигме:
      - Всеведущий, я верую! Я сделаю все, как ты скажешь!
      - Коли так, прощай. Все уходите. Мы с Кьетсангом хотим остаться наедине.
      Заливаясь слезами, Джигме вскричал:
      - Всеведущий, позволь и мне остаться! Позволь умереть рядом с тобой!
      - Уведите этих людей, - распорядился инкарнация. Джигме схватили чьи-то руки. Рыдая, он вырывался, но
      они оказались сильнее. Его вытащили из горящего павильона. Последний раз он увидел Гьялпо Ринпоче; они с Кунлегсом обнимались; их силуэты темнели на фоне пламени. А потом все растворилось в огне и слезах.
      К утру не осталось ничего, кроме пепла, кроме пронзительных воплей изменницы О'Нейл, кою в безмерной мудрости своей бодисатва обрек на вечные муки ада.
      Возле машины для наказаний одиноко стояла !юрк, глядела на человеческое существо, опутанное шлангами системы жизнеобеспечения и проводами стимуляторов нервных импульсов. И казалось, что звуки вечной агонии рвутся не из горла предательницы, а из горла сан га.
      - Войны не будет, - сказал ей Джигме.
      !юрк взглянула на него. Похоже, она была растеряна.
      - После всего, что случилось, воевать было бы недостойно. Вы понимаете?
      !юрк промолчала.
      - Не смейте обрушивать на нас это безумие! - вскричал Джигме. - Не смейте, посол!
      У !юрк дрогнул усик. Она снова глянула на О'Нейл, которая медленно вращалась вместе с огромным яйцом.
      - Я сделаю, что смогу.
      И !юрк в одиночестве пошла вниз с Горящего холма, а Джигме долго смотрел на изменницу.
      Потом сел в позу лотоса. Кругом летали хлопья пепла, цеплялись за его зен. А Джигме смотрел на искаженное мукой лицо врача и молился.
 
      Walter Jon Williams. «Players on the Wind». © Walter Jon Williams, 1991. © Перевод. Корчагин Г.Л., 2002.
 
      

Из «Оперы нищих» Джона Гея. Перевод Якоба Фельдмана.
 
      

Алмазный - одно из имен Будды. - Примеч. пер.
 
      

Формальный повод к началу военных действий (лат.). - Примеч. пер.
 

This file was created

with BookDesigner program

bookdesigner@the-ebook.org

02.12.2008