- Могу я поговорить с вами с глазу на глаз, сэр? - подал голос Роман, он говорил на Хосейли. Мейстрал кивнул.
      Он позволил Роману увести себя в спальню. Когда Роман заговорил, он заговорил на Высоком Хосейли, и голос его дрожал от с трудом скрываемого гнева.
      - Вашу клиентку похитили, сэр, - сказал Роман, - а ваше дело еще не завершено. Похитители знали о вашей заинтересованности, но действовали без всякого уважения к ней, не посоветовавшись с вами. Это оскорбление, а принимая во внимание то, кем они могут оказаться, - это еще и вызов вашей чести. Оскорбление не должно остаться без ответа.
      По мере того, как предложения на Высоком Хосейли следовали одно за другим в идеальной форме и ритме, как элементы какого-то сложного математического действия, в душе Мейстрала росло удивление. Учитывая логику Хосейли, выводы были абсолютными. Мейстрал попытался найти пробел в аргументации, но не сумел.
      Так вот из-за чего так раскипятился Роман. Если бы все эти события так не отвлекали Мейстрала, он бы уже давно обо всем догадался. Он ободряюще кивнул.
      - Благодарю тебя за заботу, Роман, - ответил Мейстрал на Высоком Хосейли. - Твоя заинтересованность делает тебе честь. - При этом комплименте глаза Романа заблестели. - Мне нет нужды напоминать, когда моя честь задета, - продолжал Мейстрал, - однако сперва я должен выяснить, кто несет ответственность за оскорбление и принять решение, как лучше поступить, кроме того, я должен установить, что именно знает м-р Кихано. Прямой вызов может оказаться для этих лиц слишком большой честью, которой они не заслуживают.
      Уши Романа наклонились вперед:
      - Это верно, сэр.
      Мейстрал поднял руку к плечу Романа. Он перешел на стандартный Хосейли:
      - Думаю, нам следует вернуться к м-ру Кихано.
      - Да, сэр. Очень хорошо.
      Мейстрал жестом показал Роману, чтобы тот шел вперед. Он снял руку с плеча Романа и заметил, что она слегка дрожит. Сжал руку в кулак и последовал за Романом в гостиную. Сознательным усилием воли ему удалось не заскрипеть зубами.
      - Очень хорошо, - произнес Мейстрал, - по крайней мере, мы должны рассмотреть возможность спасения мисс Йенсен. Но где они могут ее держать?
      Грегор сдвинул брови:
      - Наверное, в надежном доме. Скорее всего.
      - А может, и нет. По всем признакам похищение было организовано наспех, за несколько часов после моего похищения кувшина. У них могло и не быть времени для того, чтобы найти надежный дом, хотя теперь они могут и заниматься его поисками. Нам надо проверить персонал консульства, а потом все резиденции, которыми они располагают за пределами города.
      - Кроме того, есть еще графиня, - заметил Роман.
      - Правильно, - согласился Грегор, - я проверю все заявки на аренду охраны. Они могли нанять дополнительную.
      Мейстрал улыбнулся. Мысль была хорошая.
      - Прекрасно. Если мы узнаем о каких-нибудь заявках, мы сможем провести разведку с воздуха и, возможно, дальнейшую проверку с помощью маскировочных костюмов. Что же, приступайте.
      Роман и Грегор отправились выполнять задание. Мейстрал снова устроился на стуле с кусочком печенья. Внезапно он понял, что Пьетро Кихано выжидательно смотрит на него.
      - Да, м-р Кихано?
      - Вы собираетесь найти мисс Йенсен, а потом спасти ее?
      - Я сказал, что мы РАССМОТРИМ такую ВОЗМОЖНОСТЬ, м-р Кихано. Это не совсем одно и то же.
      - Но вы по крайней мере сообщите в полицию?
      - Нет. Не думаю. Тогда выйдет наружу сама цель похищения. Через несколько часов на мою защиту встанет закон, но ни на кого из моих нанимателей это не распространяется. Я полагаю, вы не желаете, чтобы стало известно, что мисс Йенсен наняла меня с преступными целями?
      Вид у Пьетро стал несколько бледный:
      - Нет. Пожалуй, нет.
      Мейстрал погрыз свое печенье. Из холла раздался голос Грегора:
      - Может, уговорить лейтенанта Наварра помочь нам?
      Пьетро сердито нахмурил брови - идея ему не понравилась. Мейстрал ответил:
      - Полагаю, не стоит. Он обнаружит, что мисс Йенсен занимала его вчера вечером с единственной целью - выманить его из дома, чтобы я мог его ограбить.
      - О!
      Пьетро оживился, потом опять помрачнел:
      - Что если нам не удастся выручить ее, сэр?
      Мейстрал посмотрел на печенье в своих пальцах. Они больше не дрожали.
      - В таком случае, м-р Кихано, - произнес он, - мне придется бросить вызов ее похитителям по очереди. И, надо надеяться, убить их. Фамильная честь, увы, не оставляет мне иного выхода, а бросить им вызов, на мой взгляд, предпочтительнее, чем кончать жизнь самоубийством и надеяться, что им станет настолько стыдно, что они отпустят мисс Йенсен. - Мейстрал бросил на Пьетро ленивый взгляд зеленых глаз: - Разве что вы захотите сами послать им вызов, конечно.
      Пьетро побледнел еще больше:
      - Нет, сэр. Я не... видите ли, это не моя епархия.
      - Понимаю. Вряд ли можно надеяться одержать верх над противником в одном бою с помощью высшей математики. - Мейстрал покончил с печеньем и отряхнул пальцы. Затем поднялся: - Хотите позавтракать, м-р Кихано? спросил он. - По-моему, у нас тут завал еды.
      - Я не голоден. - Взгляд Пьетро был устремлен в никуда. - Благодарю вас.
      - Тогда я раздобуду себе что-нибудь поесть, - сказал Мейстрал. Он поднялся и направился к кухне.
      Что в действительности собирался сделать Мейстрал, - это добраться до телефона и снять еще один надежный дом. Этот был безнадежно скомпрометирован. Сейчас Пьетро Кихано был на его стороне, но когда они спасут Амалию Йенсен - если спасут, - ситуация может измениться.
      Замечено, что вдохновители преступлений, которым сопутствует успех, всегда просчитывают все на несколько ходов вперед.
      Николь завтракала холодным цыпленком, салатом из бобов и пикулями простой пищей, которую она могла позволить себе только в одиночестве и любила гораздо больше, чем блюда изысканной и зачастую эксцентричной кухни, предписываемой ей ролью Члена Диадемы. Даже здесь пища предназначалась не только ей; поскольку предполагалось, что она скрывает в своем любовном гнездышке Мейстрала, Николь пришлось заказывать еду на двоих. Вид второй тарелки еще усиливал чувство одиночества за завтраком. Слегка подавленная, Николь медленно пила чай со льдом и лимоном и раздумывала, во что же все-таки ввязался Мейстрал.
      Зазвонил телефон. Николь сделала еще глоток и подождала, пока комната сообщит ей, кто звонит.
      - Графиня Анастасия, мэм, - наконец, сообщил голос. - Просит м-ра Мейстрала.
      Николь удивленно обернулась. Что ж, подумала она. Развитие событий.
      Николь велела подать ей голографическое зеркало со своим изображением, чтобы убедиться, что может показаться по телефону, взбила волосы и пересела на другой стул, чтобы не видно было ее еды и чтобы фон соответствовал цвету ее лица:
      - Свяжите же меня с графиней, - сказала она.
      Изображение графини Анастасии показывало ее чуть выше подбородка, высокомерно возвышая ее и позволяя ей смотреть на Николь с высоты своего носа. Некоторые доводили дело до крайности и являли собой прискорбное зрелище, если пренебрегали выщипыванием волосков в носу; однако графиня была более изящной, и эффект оказался слабым, но все же заметным.
      - Николь, - холодно произнесла графиня. Она говорила на Хосейли. - Я просила Дрейка Мейстрала.
      - Сожалею, но его здесь нет, миледи, - ответила Николь, - я с радостью передам ему от вас сообщение, если увижу.
      Графиня тонко улыбнулась:
      - Ах, должно быть, меня неверно информировали. Средства массовой информации, вы же понимаете.
      - С сожалением вынуждена заметить, миледи, что средства массовой информации склонны выдавать за факты свои предположения.
      - Да. Я испытала это на себе. Вы понимаете, что я не стала бы верить отчетам в прессе, если бы могла застать Мейстрала дома.
      Николь, глядя на графиню, раздумывала, почему Мейстрал так боялся этой женщины. Несмотря на свое воспитание и внешнюю уверенность в себе, графиня казалась беззащитным, вызывавшим жалость созданием, нашедшем спасение в Деле Империи точно так же, как иные находят спасение в религии или дурацкой философии, или в теории заговоров - в отчаянном, бешеном, бессмысленном, но совершенно искреннем протесте против внутренней убежденности в собственной незначительности. Раздумывая об этом, Николь посмотрела на графиню и любезно улыбнулась.
      - Я приму ваше сообщение, миледи, - сказала она, - и передам его Мейстралу, если увижу его.
      Похоже, графиня рассердилась. Николь догадалась, что она решила, что Мейстрал прячется в будуаре Николь и подслушивает.
      - Очень хорошо, - произнесла графиня. - Передайте ему следующее. У него есть одна вещь, которая мне нужна, и я надеюсь, что цена ему понравится.
      - Я непременно передам ему это, миледи.
      - Благодарю вас. - В голосе графини звучала любезность, но в глазах ее не было. - Сожалею, что побеспокоила вас, мэм.
      - Отнюдь, графиня. Я всегда рада что-нибудь сделать для моих друзей. - Николь улыбалась в ответ, но в ее улыбке сквозила принужденность; это делалось с целью дать понять графине, что Николь понимает: вежливость графини - только маска. Нюансы, нюансы. Специальность Николь.
      Голограмма мигнула, и графиня исчезла.
      Николь позволила мышцам своего лица расслабиться. Мейстрал, подумала она с растущей тревогой. Во что же ты все-таки впутался?
      7
      - Сменяю тебя, - сказала сержант Тви. Она несла вверх по ступенькам поднос с едой для Амалии Йенсен. Хотвинн благодарно выключил изображение Шалуна Ронни и передал Тви голопроектор, пистолет и управление наручниками.
      - Пленница вела себя спокойно, - пробурчал он. Потом, тяжело ступая, сгибая и разгибая плечи, стал спускаться вниз по ступенькам. Разыскивая, что бы такое стукнуть.
      Охрана пленных. Фу. Ломать шеи было больше в его стиле.
      Для такого Хосейли, как Хотвинн, работы не было. Он был ростом 169 см, а ширина его плеч составляла 70 см в поперечнике. Его верхние руки были 58 см в обхвате, а грудь - шире последней градации на приборе, которым он пытался ее измерить. На его родной планете - пограничном мире, где власть Хосейли ограничивалась недостатком ресурсов и свирепым нравом местных форм жизни, на Хотвинна смотрели с почтительным благоговением и страхом. Вполне оправданным благоговением и страхом, как привык считать Хотвинн.
      Он протопал в свою комнату, стараясь наступать на лилии на ковре. Комната была обставлена в местном слюнтяйском стиле: со всякими оборочками на окнах и кровати, плюшевыми коврами, вазами с цветами, слишком мягким матрацем на кровати, менявшим форму по команде. Это был образ жизни, которого Хотвинну следовало остерегаться. Если он не будет осторожен, такая жизнь может сделать мягким его самого.
      А становиться мягче у Хотвинна не было ни малейшего намерения. Он был властным отпрыском Хосейли высшей марки, из числа пионеров, своей силой и волей раздвинувших границы Империи и покорявших целые планеты, заполненные чужеземцами, стоявшими ниже Хосейли по развитию. Изнеженный Император в своем гареме думал, что эти победы происходили по мановению его руки. Чушь! Это сделали личности, такие, как Хотвинн, и притом - самым лучшим и эффективным способом: проламывая головы.
      Хотвинн считал себя кровавым разбойником - титаном в своей ярости, нагоняющим страх в своем веселье, плюющим на законы, придуманные для того, чтобы защитить тек, кто слабее его. Он не признавал никаких обычаев, кроме собственной воли, никаких мотивов, кроме собственного обогащения. Он презирал Признанных Грабителей, пользовавшихся дырами в законодательстве, проникая по ночам в темные дома. Лучше заявлять о себе в открытую. И Синн был ничем не лучше - использовал других, чтобы делать грязную работу. Единственной в этой толпе, кто хоть на что-то годился, была графиня женщина, явно боготворившая силу, честь и отчаянные подвиги. Хотвинн был прирожденным разбойником, и если бы в юности его карьера вооруженного грабителя (и дезертира из армии) не была прервана трусливым мерзким слабаком-человечишкой (бросившим кирпич на голову Хотвинну в то время, как он сам прятался на балконе), Хотвинн и по сию пору оставался бы грабителем.
      Со временем он пришел к заключению, что вступление в ряды Секретных Драгунов может послужить к его выгоде. Он мог изучать окружавших его дураков, вызнавать, какими способами они действуют, и когда придет время, бить самому, оставляя за собой разрушения и сломанные шеи.
      Хотвинн протянул руку под кровать и вытащил футляр с мечом. Вынул меч с длинным стальным лезвием - для него никаких легких сплавов - и обеими руками продлял его над головой. Он отчетливо представил перед собой барона Сняла и разрубил видение надвое. Клинок вихрем плясал перед ним, кроша Синна на мелкие кусочки. Сердце Хотвинна бешено колотилось. Кровь быстрее побежала по жилам. Он - Хотвинн... Хотвинн... ХОТВИНН! Славный представитель своей расы! Яростный воин со стальным клинком! Кровавый разбойник с сердцем, полным бесстрашного величия!
      Хотвинн ударил назад, и античная ваза разлетелась на куски, усеяв покрывало на кровати смятыми розами. Хотвинн зарычал и обрушил меч вниз. Меч пронзил ковер, затканный лилиями, глубоко вошел в пол и застыл, дрожа.
      Хотвинн сплюнул. Это неподходящая комната. Негоднее задание. И товарищи у него неподходящие.
      Легким движением он вытащил меч из пола. Меч повис в его руке, как знамение. Хотвинн взвесил ситуацию.
      Его товарищи - его так называемое вышестоящее начальство - держали у себя эту женщину, Йенсен, ради выкупа. Держать в плену женщину - это он мог сделать и сам, для этого Тви или Синн не требовались.
      Губы Хотвинна раздвинулись, язык перекатывался во рту. Ему пришла в голову великолепная идея. Врезать хорошенько Синну, подумал он. Врезать Тви. А потом перекинуть Йенсен через плечо, оставив гнусный слюнтяйский дом графини полыхать за его спиной. Прекрасная картина. Что за дело Хотвинну до Судьбы Империи?
      Улыбка медленно сползла с его физиономии. А у кого именно предполагается потребовать выкуп за Йенсен? Этого он вспомнить не мог.
      Ему надо держать уже востро и ждать своего шанса. Он знал - его час настанет.
      Ухмылка Хотвинна стала шире. На ковер закапала слюна. Это будет замечательно.
      - Я не защищаю дискриминацию, ты же понимаешь. - Разбитая губа Амалии Йенсен под воздействием полуживительной примочки зажила, опухоль тоже почти спала, и, хотя шрамы еще были заметны, припухлость и ощущение дискомфорта исчезли, и Амалия разговаривала я поглощала завтрак без всяких затруднений.
      Она разговаривала и ела с подноса, лежа на кровати со скованными лодыжками. Тви больше не желала рисковать.
      - Нет, не дискриминация. Просто разумные меры предосторожности. Восстание победило, потому что многие повстанцы занимали высокие посты в системе имперской бюрократии и военных ведомствах, и их положение позволяло им оказать помощь в уничтожении целых имперских эскадронов. Созвездию следует принимать меры предосторожности против таких случаев. Вот и все, что я предлагаю.
      Тви все еще наслаждалась ролью светской похитительницы, она откинулась на стуле, перекинув ногу через подлокотник и сжимаю в кулаке парализатор.
      - Значит, инопланетяне никогда не смогут занимать посты в органах управления? - поинтересовалась Тви. - И это, по-вашему, не дискриминация, мисс Йенсен?
      Амалия нахмурилась над охлажденным напитком:
      - Таково необходимость. Печальная необходимость, я признаю. Но человечество находится в слишком щекотливом положении, чтобы рисковать.
      - Говоря строго с позиции наблюдателя, вы предлагаете чуть ли не предательство. Зачем кому-то сохранять лояльность по отношению к правительству, которое ему не доверяет?
      - Возможно, через несколько поколений, после того, как угроза со стороны Империи станет менее острой проблемой...
      - И я должна сказать, опять же строго с точки зрения наблюдателя, что у мс весьма наивное представление о ЧЕЛОВЕЧЕСКОЙ натуре.
      Глаза Амалии Йенсен словно затуманила стальная пелена. Тви сообразила, что, по-видимому, она обижена тем, что Тви высказала свое суждение о ее виде. А, ладно, подумала она, какой смысл разыгрывать из себя ленивую светскую даму, если нельзя даже высказывать общие суждения? Кроме того, Амалия только этим и занималась по отношению ко всем расам, за исключением своей собственной.
      - Да? - сказала Амалия. - Как это так?
      - Потому что вы недооцениваете степень продажности человека, мисс Йенсен. Почему вы считаете, что индивидуум будет сохранять лояльность только из-за того, что он принадлежит к человеческой расе? Разве люди менее склонны к жадности, вымогательству и предательству, чем все остальные? Более того, если верить стереотипам... - заметив мрачный взгляд Амалии, Тви поспешила добавить: - которым я нисколько не верю, кстати. Но вы понимаете, о чем я? Если вы будете тратить все свои ресурсы на предотвращение предательства со стороны инопланетян, а начать с того, что они могут и не оказаться предателями, вы ведь можете упустить из виду предателей-людей.
      - Я вовсе не сторонница того, чтобы тратить ВСЕ ресурсы на что-нибудь одно, - возразила Амалия. - И все же, можно ведь предполагать лояльность со стороны определенных видов, да? Зачем же еще так много людей, занимавших хорошие посты в Империи, поддержали Восстание, даже несмотря на то, что это противоречило их интересам?
      - Прежде всего, жадность и шантаж.
      Амалия сдвинула брови и оттолкнула поднос:
      - Это неправда.
      - Наверное, нет. Во всяком случае, не больше, чем в нескольких случаях. - Тви перебросила вторую ногу через подлокотник и поудобнее устроилась на подушке. - Я просто предлагаю парочку мотивов, которые вы, по-видимому, не учли для вашего собственного вида, но с большой радостью приписываете всем остальным.
      Амалия Йенсен вздрогнула и отвела глаза:
      - Я понимаю, для чего нужен Шалун Ронни, - сказала она, - только вот не могла бы ты как-нибудь избавиться от улыбки? Это ужасно отвлекает когда приходится спорить с этой ухмылкой.
      - Боюсь, что нет, мисс Йенсен.
      Амалия вздохнула и опустила подбородок на руку:
      - Что ж, значит, придется примириться с этим.
      - Хороший совет, я бы сказала, для женщины в вашем положении.
      - Бинго, - подумал Грегор Норман. - Очко в мою пользу.
      Он посмотрел на цифры, сменявшиеся на компьютере, и откинулся на спинку стула, сцепив руки на затылке, в том месте, где микроэлектрод в его воротнике обеспечивал связь его мозга с компьютером. Лицо Грегора расплылось в улыбке. Шампанское, все еще искрившееся в уголках его сознания, сделало улыбку еще шире. Грегор кивал головой в такт Вивальди, музыку которого он проигрывал на троксанском магнитофоне, с минуту наслаждался своим триумфом, потом потянулся к эксплуатационной плате, расположенной на стене, и нажал идеограмму, означавшую "общий вызов":
      - Босс. Похоже, я кое-что нашел.
      - Одну минуту.
      Если бы Грегор не ждал появления Мейстрала, он ни за что бы ни услышал, как тот вошел. Этот человек двигался настолько бесшумно, что в первые месяцы ученичества Грегору приходила в голову мысль: а нет ли здесь чего-то сверхъестественного. В конце концов, он пришел к выводу, что все дело просто в хорошей тренировке, и стал сознательно подражать Мейстралу.
      Грегор был хорошим вором, всегда был. Большую часть своей жизни он прожил своим умом, но знал, что никогда не сможет получить высший рейтинг в качестве Признанного Грабителя.
      Проблема была в десяти очках за стиль. Люди, возглавлявшие списки: Элис Мэндерли, Джефф Фью Джордж, барон Дрэго - просто-таки источали стиль, двигаясь среди своих жертв с таким обаянием, что создавалось впечатление, что никто особо и не возмущался тем, что принадлежавшие им ценности продолжали исчезать. У Мейстрала, например, были все преимущества: хорошее происхождение, обучение в Империи, нужные связи в обществе. Когда Грегор еще подростком услышал про Мейстрала и Николь, он неделями просто лопался от отчаянной зависти.
      Грегор был "НЕ-У", и в этом заключалась вся проблема. Если бы ему когда-нибудь довелось познакомиться с Николь, он не знал бы, как себя с ней вести, о чем говорить. Если он собирался стать Признанным Грабителем, ему необходимо было знать, как держаться среди этик людей, знать, как они говорили, о чем думали, как общались между собой. Грегор многому научился, просто наблюдая за Мейстралом. Он брал уроки дикции. Он узнал, что прическа, которую он любил носить на родной планете, обеспечила бы ему вызов на дуэль на половине планет Империи. Он узнал, что не следует наносить на лицо пастельный грим, как он любил это делать в юности, и научился говорить "возможно" вместо "наверное" и "деньги" вместо "бабки". Но Грегору предстояло еще многому научиться.
      Поскольку Грегор ждал появления Мейстрала, он поднял глаза, как только тот вошел - по обыкновению, бесшумно - и встал позади правого плеча Грегора.
      - По-моему, я нашел, - сообщил Грегор. - Я забрался в компьютеры телефонной компании и взял координаты графини Анастасии, в том числе, и адрес. Провел перекрестную проверку адреса при помощи файла охраны и выяснил, что Анастасия только вчера ввела дополнительную многостороннюю охрану, а это может означать, что она ожидала захвата Йенсен.
      - Какого типа охрана? - поинтересовался Мейстрал.
      - Липеры, скримеры и флэксы.
      - Продолжай.
      - Хопперов нет. Так что похоже, она охраняет не отдельные предметы, а какое-то помещение. Вроде комнаты, где содержится пленница.
      - Ты можешь достать план здания?
      - Наверное. Возможно. Я проверю управление планирования. Это даст мне возможность воспользоваться "пилер"-программой, которую нам продал Постон.
      - Можешь узнать, кому принадлежит здание?
      - Сейчас.
      Все еще откинувшись в кресле, Грегор подал мысленную команду компьютеру и проследил, пока тот звонил в управление планирования, затем прорвался сквозь его защиту, как имперский крейсер сквозь экран насекомых. Пилер Постона оказался устройством грубой силы, без намека на элегантность. Здесь десять очков за стиль не заработаешь. Грегор улыбался, а по визуальным центрам его мозга бежали данные.
      - "Вулвинн Лизез, Лтд.", - сказал он. - Заглянуть в хозяйственный компьютер графини, босс? Если мы сможем проверить ее поставки продовольствия, возможно, нам удастся узнать, сколько у нее людей в доме.
      Мейстрал обдумал предложение:
      - Если ты уверен, что таким образом мы себя не выдадим.
      - Только не с пилером Постона. Я всегда могу повесить трубку и сказать, что ошибся номером.
      - Очень хорошо. Тогда вперед.
      Покачивая головой в такт Вивальди, Грегор запустил программу, и она весело заработала. Он поднял глаза на Мейстрала, стоявшего с отсутствующим видом, полуприкрыв веки. Грегор подумав об утреннем разговоре Мейстрала с Пьетро Кихано, и в его голове зародилась тревожная мысль. Он ПРЕДПОЛАГАЛ, что его хозяин просто играл с Кихано, но, зная Мейстрала, ничего нельзя было сказать наверняка.
      - Босс? - спросил Грегор. - Насчет реликвии.
      Выражение лица Мейстрала по-прежнему было отсутствующим.
      - Да, Грегор?
      - Вы ведь просто притворялись, что подумываете о том, чтобы продать эту штуку империалистам, правда? Я хочу сказать, мы ведь не стали бы этого делать, правда?
      Взгляд Мейстрала устремился на Грегора. Под опущенными веками мелькнул намек на пристальное внимание:
      - Тебя бы очень взволновало, если бы мы это сделали?
      Грегор беспокойно заерзал на стуле:
      - Ну, босс, я не Бог весть какого мнения о Созвездии и придурках, которые им управляют, но это не значит, что я хочу, чтобы над нами снова стояли инопланетники. И не только это - мой дедушка участвовал в Восстании и часто рассказывал мне, как это было - при Империи. Для многих людей в этом не было ничего хорошего, босс.
      Улыбка Мейстрала была почти незаметной. Вивальди шел к кульминации, и Мейстрал казался отчужденным, витающим мыслями где-то вместе с музыкой.
      - Возможность возвращения Империи, - заметил он, - представляется мне очень отдаленной.
      - Кроме того. Эти люди выкрали нашу клиентку.
      - Это не ускользнуло от моего внимания, Грегор.
      Грегор нахмурился. Его это не успокоило.
      Рука Мейстрал потянулась к магнитофону Грегора, открыла углубление и вынула Вивальди.
      - Что там дальше? - спросил Мейстрал.
      - "Улитка".
      Рука Мейстрала взяла другую запись:
      - Пусть будет "Улитка". Всегда любил до минор. - Он опустил кассету в углубление и нажал кнопку "пуск". Затем с улыбкой повернулся к Грегору.
      - Что слышно у графини?
      - Сейчас. - Грегор сосредоточил все свое внимание на данных, уже некоторое время мигавших в его мозгу. - Похоже, у графини вчера были гости. Много вина и обед на четыре персоны. - Он засмеялся. - Сегодня утром компьютер приготовил завтрак на пятерых. Второй завтрак тоже на пятерых. Интересно, из кого складывается цифра "пять"?
      - Я уверен, мы сможем это разгадать.
      - А ну-ка, посмотрим - она заказала кое-какие инструменты, дерево, фанеру.
      - Похоже, ее светлость решила забить гвоздями пару окон.
      - Похоже на то. А кроме того, она заказала тяжелый засов, кое-какой монтажный инструмент и изображение Шалуна Ронни в магазине маскарадных костюмов. - Он поднял глаза на Мейстрала: - Шалун Ронни?
      В комнату полились звуки музыки. Мейстрал пожал плечами:
      - Возможно, Шалун Ронни - ее любимая игрушка. Я сам любил его в детстве.
      - А мне он никогда не правился. Наверное, это из-за улыбки. Она никогда не сходит с его физиономии.
      Мейстрал кивал головой в такт скрипкам. Его глаза смотрели мечтательно:
      - До минор. Я всегда любил эти первые четыре строчки.
      - Я тоже, босс. - Грегор взглянул на Мейстрала. Его мозг сверлило беспокойство. Грегор знал, что Мейстрал уклонился от ответа на его вопрос по поводу реликвии - кстати, умело уклонился, - но его восхищение стилем Мейстрала не могло пересилить тревоги. Грегор ничего не имел против охоты за прибылью, но и идея возвращения Империи ему совсем не правилась.
      Грегор пришел к заключению, что все это надо хорошенько обдумать.
      У "Вулвинн Лизез" был небольшой офис в центре Пеленг-Сити. У двери находилась медная панель, которую, по-видимому, ежедневно полировали. Дверь была матовой снаружи, но прозрачной изнутри, так что служащий, сидящий в офисе, мог видеть приближавшегося клиента и выбрать соответствующую линию поведения. Роман переступил порог и взглянул на служащего сквозь розовые очки.
      - М-ра Вулвинна, пожалуйста.
      - М-р Вулвинн скончался восемьдесят лет назад, - сообщил служащий. Он был танкуэром и надменно смотрел на Романа сквозь прорези мигательных перепонок. - Я провожу вас к м-ру Клайву. Как мне о вас доложить?
      - Меня зовут Кастор. Я личный ассистент лорда Грейвза. - И Роман протянул танкуэру карточку. Настоящий Грейвз был дальним родственником Мейстрала и жил в Империи. Это был тощий скупой молодой человек, который мог смертельно разобидеться, узнав, каким образом использовали его имя, но был слишком скаредным, чтобы послать письмо с жалобой.
      - Сэр, - танкуэр поклонился, размахивая полосатым хвостом, и повел Романа в офис, отделанный лакированными панелями розового дерева. Подождите здесь, пожалуйста. - Служащий указал на стул, затем на встроенный в стену бар: - Могу я предложить вам кофе, чаю, ринк, настойку кифа? Возможно, вина?
      - Настойку кифа. Благодарю вас.
      Роман потягивал напиток и втайне ощущал согревающую радость. Помимо чисто декоративных очков на нем был мягкий серый камзол с темным воротником, отделанный галунами с черными рюшами, старомодный горжет из вороненой уилкинсоновской стали и сапоги из коричневой кожи ручной выделки. Так мог одеваться кто угодно, только не слуга, и именно это доставляло Роману такое удовольствие. В глубине души он всегда считал, что из него вышел бы первоклассный лорд. Втайне Роман был доволен тем, что у Вулвинна все было поставлено по старинке, подсоединить компьютерные оказалось невозможно, и рекогносцировку пришлось проводить старомодным образом.
      М-р Клайв оказался человеком - средних лет, с приятными манерами, одетым в костюм, сшитый по имперской моде. Роман обнюхал его уши и отклонил предложенное ему печенье.
      - Это Джаспер? - спросил он, указывая на гладкую конструкцию из серебряного сплава, изящно возвышавшуюся в углу. Худший актер сказал бы "подлинный Джаспер".
      - О, да, разумеется, - ответствовал м-р Клайв. - Основатель нашей фирмы, Вулвинн Старший, был коллекционером.
      Роман сел, Клайв последовал его примеру.
      - Поздравляю м-ра Вулвинна, у него отменный вкус, - произнес Роман. Лично мне больше по душе Торфелкс, но я понимаю, что Джаспера в наше время найти нелегко. У лорда Грейвза имеется небольшая коллекция, которую он все время надеется пополнить, но, увы, теперь Джаспера найти гораздо труднее, чем во времена м-ра Вулвинна.
      - О, да, разумеется, - пробормотал м-р Клайв.
      - Лорд Грейвз желает совершить путешествие по Созвездию, - сообщил Роман, - он надеется провести месяц на Пеленге, это будет через восемнадцать месяцев, считая с сегодняшнего дня. Ему хотелось бы иметь соответствующую резиденцию.
      - Его светлость несомненно пожелает иметь дом в городе.
      - За городом, я полагаю. - У резиденции графини Анастасии был загородный адрес, и Мейстрал снабдил Романа описанием ее вкусов. Поместительный дом, чтобы можно было развлекать в нем обширный круг знакомств его светлости. Элегантно обставленный, желательно деревом, с площадкой для крокета. Это возможно?
      - О, да, разумеется, - сказал м-р Клайв в третий раз. - У нас имеется несколько зданий, которые могли бы зам подойти. Вы говорите, через восемнадцать месяцев?
      - Разумеется, - сказал Роман, - да.
      Роман осмотрел голографические изображения ряда резиденций, любая из них могла подойти под это описание. Он знал, что, учитывая размер арендной платы, которую они берут я месяц, "Вулвинн Лизез Лтд." могли бы распрекрасно позволить себе ПОСТРОИТЬ крокетную площадку, если понадобится. Он бросал взгляд на адрес каждой из голограмм, и, когда появилась пятнадцатая резиденция, откинулся назад и поднял голову, чтобы взглянуть сквозь очки на здание в новогеоргианском стиле с узорчатой фарфоровой крышей.