ГЛАВА 32

ПЕРО ИСТИНЫ

СЕТЕПЕРЕДАЧА/ЛЮДИ: Наследство Барнса: страшилки

(изображение: лицо Барнса на фоне Огненного Тоннеля, части Демонической Игровой Площадки)

ГОЛОС: Посетители захватывающих скоростных виртуальных миров будут помнить умершего вчера от сердечного приступа Элиху МакКиттрика Барнса как создателя Демонической Игровой Площадки и Грызунов. Но еще он известен как коллекционер реликвий Волшебника страны Оз.

(изображение: запись из архива – герои фильма «Волшебник из страны Оз. Дорога из желтого кирпича»)

Этот фильм, снятый еще в двадцатом веке, по-прежнему популярен и через сто лет после своего создания; королевские особы и другие известные люди коллекционируют реликвии из фильма. Барнс был последним владельцем туфелек, известных как Рубиновые башмачки, которые носила героиня фильма, он считал их жемчужиной своей коллекции. Барнс умер в одиночестве, не оставив наследников, поэтому пройдет немало времени, прежде чем Рубиновые башмачки найдут нового хозяина.

(изображение: Данин Брил, главный администратор лаборатории приборов)

БРИЛ: «Он был программистом, он умер как программист. Хорошо, что уборщики пользовались для входа кодовым замком, а то мы бы до сих пор не знали…»

Орландо брел по красной пустыне, только теперь он понял, почему древние египтяне выбрали солнце своим главным божеством. Его слепящий свет заполнял вес, от нестерпимого жара невозможно было укрыться. Жар солнца окружал их, давил сверху; от его тяжести они еле брели по красному песку, он придавливал их, лишал надежды когда-то снова выпрямиться. Египетское солнце, вне всякого сомнения, было божеством, которого следовало умилостивить, которому нужно поклоняться, а более всего – бояться. Каждый раз, делая вдох, Орландо ощущал его присутствие, обжигающее горло. Каждый раз, делая выдох, он чувствовал, что солнце вытягивает влагу из легких, а плоть сморщивается как старая кожа.

Это приключение имело глубокий смысл. Они с Фредериксом были избраны, им оказывалось невиданное внимание. Часто тот, кого пытают, через некоторое время чувствует некую связь со своим мучителем, так и Орландо начал ощущать свою связь со стихией, убивающей его.

В конце концов, это честь – быть убитым богом.

Всего за полдня он так многое понял. Солнце все еще стояло высоко, когда, признав свое поражение, друзья дотащились до Нила и улеглись на мелководье, не заботясь о крокодилах, пока их тела не обрели нормальную температуру и рассудок не начал возвращаться. Потом они сидели рядышком в тени одинокой пальмы. Хотя влага испарилась с кожи моментально, Орландо начал дрожать, он так перегрелся, что у него появился озноб.

– Если бы у нас было… Не знаю, может, навес, – бормотала Фредерикс. – Палатка, например.

– А если бы у нас был самолет с кондиционером, – возразил Орландо, стуча зубами, – мы бы летели в Каир и кушали орешки из пакетика.

Друг обиженно глянул на него.

– Ну и ладно. Буду молчать.

– Извини, я плохо себя чувствую.

Фредерикс кивнул.

– Так трудно ждать. Ведь до заката еще несколько часов. Я так хочу прилечь. – Он посмотрел на свой рваный наряд Пифлита, низ был оторван, чтобы сделать Орландо тюрбан на голову. – Нет, о чем я, правда, жалею, так это о том, что у нас нет куска ткани. А еще нам бы пригодился твой меч, чтобы разрезать ее. – Фредерикс нахмурился. – Ну, я хочу сказать, что желать этого реальней, чем мечтать о самолете с кондиционером.

Орландо было больно смеяться, словно у него ссохлись внутренности.

– Да, ты прав, Фредерикс – Он посмотрел на свои загорелые мускулистые ноги и подумал, что будь он сейчас в симе воина Таргора, в котором чаще всего и выходил в Сеть, ноги не были бы голыми.

«Да, черные кожаные штаны, – вспоминал он. – Вот был бы подарок».

Фредерикс примолк. Нагретый дрожащий воздух искажал монотонный красный пейзаж и плоское синее небо, было ощущение, что они заперты в стеклянной будке. Как странно, почему он сейчас в симе Таргора в юности, а не в облике зрелого воина, как в последние годы, проведенные Орландо в Срединной Стране. Похоже на случайность. Было бы логично, если бы Сеть Иноземья вообще выкинула сим Таргора и заменила на другой персонаж, но они зачем-то взяли его старую версию и заменили ей последнюю. Что все это означало? Если управляющие Иноземьем люди могли себе позволить такую вещь, как отыскать старые записи Таргора, либо взломав личную систему Орландо, либо – Срединной Страны, тогда зачем они утруждались поменять его сим, а потом выпустили в Сеть?

Ответ не приходил, а сокрушительная жара мешала думать. Иногда мысль начинала ускользать и рассыпалась, как те песчаные торнадо, что периодически появлялись в песках, но Орландо не отпускал ее.

«Такое впечатление, что кто-то за нами наблюдает, – наконец догадался он. – Проявляет интерес, хотелось бы знать, с какими намерениями, а вдруг они играют с нами в какую-то очень злую игру?»

Он легко представил себе людей Грааля, по крайней мере так они ему представлялись: сидят за столом в зале заседаний и обсуждают, как еще помучить Орландо и его друзей. Шайка отвратительных стариков, громко хохочущих и хлопающих друг друга по спине, как только им приходит в голову новая идея. Он решил не делиться с Фредериксом своей догадкой.

А тот в это время изучал реку, лицо его осунулось от усталости. С того места, где они сидели в тени одинокой пальмы, был виден только медленно текущий Нил, горы по обоим берегам и пески между ними.

– Как думаешь, далеко еще до города? – спросил Фредерикс – То есть я думаю, что не должно быть далеко. Если наши настоящие тела все еще в больнице, мы не умрем от жажды или голода, нам просто нужно добраться до каких-нибудь построек. – Он нахмурился. – Жаль, что я плохо изучал Древний Египет в школе.

– Не думаю, что это очень похоже на то, что ты изучал в школе, – мрачно возразил Орландо. – Думаю, даже если бы ты годами изучал его и пошел дальше в колледж и продолжил его изучать, тебе бы это сейчас не помогло.

– Да брось, Гардинер. – Его друг начинал злиться. – Здесь обязательно должны быть города! Так говорил тот мальчик-волк Ум-Па-Па, помнишь? Он говорил, что Осирис живет в большом городе.

– Но это не исторический Египет, – напомнил Орландо. – Я хочу сказать, что достаточно увидеть Упаута, чтобы понять, так ведь? Это какой-то сверхъестественный, мифологический Египет, боги, магия, все такое. Если бы этим людям захотелось сделать двадцать миль пустыни, они бы это сделали, они это могут. Циклическая программа может прекрасно с этим справиться. Это нетрудно спрограммировать. «Добавить двадцать миль песка. Добавить тысячу миль песка». Это по силам даже шимпанзе. – Он нахмурился.

Фредерикс тяжело вздохнул и откинулся назад, потом подвинул голову в узенькую тень, где температура на сотую долю градуса была ниже точки кипения.

– Наверное, ты прав, Орландо. Но даже если нам суждено здесь умереть, стоит ли об этом беспрерывно напоминать?

Орландо чуть не рассмеялся еще раз.

– Пожалуй, не стоит. Раз ты и так в курсе.

– Мы ведь обречены? – Фредерикс театрально закатил глаза, словно это его друг придумал пустыню, чтобы досадить ему. – Точно?

На этот раз Орландо позволил себе улыбнуться.

– Точно.

– Ну что ж, Обречены, так обречены. Понял. Разбуди меня, когда стемнеет.

Фредерикс прикрыл лицо рукой и затих. Краткий миг веселья закончился.

Орландо погрузился в дрему. Тень пальмы увеличилась, благодаря ей мир вокруг стал темным, а дерево превратилось в силуэт, хотя небо было по-прежнему блекло-голубым, а солнце пылало в вышине. В ветвях пальмы что-то зашевелилось, что-то неясное с множеством ножек.

– Хозяин? — прошелестело оно. – Хозяин, ты меня слышишь?

Орландо запамятовал имя, но узнал его.

– Да-да, слышу.

– Прекрасно, просто послушай, не ерепенься. Есть один парень, который хочет тебе помочь. Говорит, что он адвокат родителей Фредерикс, его зовут Рэмси. Ему нужен доступ к твоим файлам, если ты не против. Я сказал, что спрошу у тебя.

Бизли, Это существо звалось Бизли. Орландо слегка заволновался за него, потому что начинался ветер, и закачались листья пальмы. Но тут он понял, что этого не может быть – ведь стоит жара, ветра нет и в помине.

– Извини, – задумчиво сказал он. – Фредерикс?

– Парень говорит, что он адвокат родителей Фредерикс. — Для программы Бизли замечательно имитировал нетерпение. – Я его проверил, такой парень в самом деле существует, и он работает на семью Фредерикс. Мы могли бы обменяться информацией, он и я, но мне нужно твое согласие. Все файлы закодированы, а значит, никто, кроме нас с тобой, не может их увидеть, покаты не откроешь доступ.

Небо начало менять цвет, по раскаленному диску солнца пробежала тень.

– Делай, как сочтешь нужным.

Орландо было трудно поддерживать беседу. Не разбудить ли Фредерикса – с небом что-то происходит.

Хозяин, по-моему, ты дремлешь, Хозяин. Это очень серьезно. Если хочешь, чтобы я помог тому парню, так и скажи: «Рэмси может посмотреть файлы». Так и скажи, если, конечно, ты не хочешь ему отказать. Но у меня совсем не осталось идей. Возможно, это наш последний шанс.

Тень полностью закрыла солнце, только с одной стороны остался серебристый свет. Пальма начала раскачиваться от ветра, пустыня потемнела. Орландо раздумывал. Он не знал, что происходит, но ведь у него столько врагов. Возможно, это их происки?

– Хозяин? Я сейчас тебя потеряю. Говори, что делать.

Орландо видел крошечное существо, суетящееся на листе пальмы. Проще, наверное, ничего не решать. Скоро набегут тучи, закроют небо, и все станет неважным.

«Скажи „да“, – сказал ему чей-то голос. Он шел из ниоткуда, но был слышен не хуже голоса Бизли. Это был голос женщины, знакомый голос, но Орландо не помнил, где его слышал. – Скажи „да“, – снова потребовал голос – Проси о помощи, пока остался шанс».

Голос женщины вытащил его из сна, в который он начал погружаться, все кружилось, теряло очертания, сон окутывал темнотой. Голос был добрым. При этом он был печальным и испуганным.

Орландо заставил себя сосредоточиться.

– Что ты хочешь от меня, Бизли?

– Ты должен сказать мне «Рэмси может посмотреть файлы» укажешь? — Голос Бизли становился тише, но все равно он звучал убедительно. – Пожалуйста, хозяин!..

– Хорошо, Рэмси может посмотреть файлы. – Ветер так свистел, что Орландо себя не слышал. Он крикнул изо всех сил: – Рэмси может посмотреть файлы!

Но он так и не узнал, услышал ли его Бизли – многоножка на пальмовом листе исчезла. Тучи затянули небо и сгущались прямо над ним, опускаясь на дерево, на Орландо, на все.

Он мельком увидел женщину – образ промелькнул как вспышка света. Она что-то держала в руке, словно протягивала это ему. Но тучи опустились и скрыли ее.

– Эй, Гардинер, вставай! – Фредерикс тряс его, а голос доносился словно издали. – Начинается песчаная буря, вставай!

Орландо почти не видел друга. Они находились в центре того, что можно назвать образом белого звука. Песок летел на них горизонтально со всех сторон, забивался в глаза, нос и рот. Орландо выплюнул песок и крикнул:

– Нам нужно найти укрытие! Побежали к реке!

Фредерикс прокричал что-то в ответ, но Орландо не услышал. Он схватил друга за рукав, и они вместе потрусили к Нилу. Оба наклонялись вперед, когда ветер дул в лицо, с трудом преодолевая сопротивление, и бежали, когда он резко менял направление и дул в спину. Пальма находилась лишь в нескольких шагах от реки, но они все шли, а под ногами были рыхлые, бесформенные дюны. Орландо понял, что они потеряли направление.

Его самодельный тюрбан был туго завязан, он едва мог дышать, но без него он давно бы ослеп. Дальше идти не было смысла, они могли совсем потерять реку. Орландо взял Фредерикса за плечи и повернул к себе, прижался лбом к его лбу, чтобы тот мог его услышать за ревом ветра.

– Мы потеряли реку! – прокричал он. – Нужно остановиться и переждать.

– Я больше не могу… Я задыхаюсь.

– Натяни капюшон на рот! – Орландо на секунду убрал от лица свою чалму. – Держи вот так и не открывай глаза! Тебе хватит воздуха!

Фредерикс что-то сказал, но ветер и капюшон полностью заглушили его слова. Орландо подумал, что, скорее всего, он сказал: «Я боюсь». Орландо встал на колени и потянул за собой Фредерикса, крепко обнял его, стараясь удерживать равновесие, несмотря на сильнейший ветер, отворачиваясь от острых как иголки песчинок.

Так они простояли, как им казалось, несколько часов, неуклюжая фигура о четырех ногах, два отчаянно вцепившихся друг в друга человека, каждый уткнувшись лицом в плечи товарища. Песок лупил по ним пулеметные очереди и обжигал, как каменная соль, если доставал до голого тела. Ветер все завывал; Орландо казалось, что он слышит в реве ветра голоса обреченных духов и потерянных душ, причитающих, словно заблудившиеся дети. В какой-то миг он услышал голос своей матери, плачущей и зовущей его домой. Он цеплялся за Фредерикса и твердил себе, что ему это кажется, что им нельзя потерять друг друга – иначе оба они пропадут.

Буря наконец утихла.

Еле волоча ноги, они пошли к реке, которая оказалась совсем рядом; ослепленные песком, они все время шли параллельно ей. Друзья смыли водой с побитой песком кожи пыль и кровь. Потом они свалились на берегу и уснули прямо на вечернем солнце. Орландо проснулся, счистил грязь со своих ног, из-за которой даже загорелые ноги Таргора казались зажаренными, а потом снова погрузился в головокружительный сон, не дающий отдыха.

– Все болит, – пожаловался Фредерикс.

Солнце спустилось за гору на западе, хотя небо на горизонте приобрело тот же оттенок, что и пустыня, жара значительно спала. На темнеющем небе зажглись первые звезды.

– Нам нужно отдохнуть этой ночью, Гардинер. Я не могу идти.

Орландо недовольно нахмурился. Он тоже очень устал, у него болел каждый мускул, каждая клеточка кожи. И ему так надоела роль сержанта-инструктора.

– Мы не можем себе позволить отдых. Если мы проведем здесь ночь, что будет утром? Все сначала, только хуже. Я не думаю, что смогу протянуть еще один день без укрытия от солнца. – Первая прохлада, в другом месте это было бы теплым летним вечером, заставила его задрожать. – Так что вставай. Пошли, или мы застрянем здесь навеки.

Фредерикс жалобно вздохнул, но спорить не стал. Он с трудом поднялся на ноги, морщась и постанывая, и побрел следом за Орландо вдоль берега реки.

– Если это не настоящий Египет, – бормотал Фредерикс на ходу, – куда мы тогда идем?

– Мы уходим отсюда. – Ему было больно говорить: болели потрескавшиеся губы. И ноги, и голова гудели, а обожженная солнцем и поцарапанная песком кожа зудела, словно ее драили проволочной щеткой. Быть начинающим Таргором было так же больно, как быть собой в реальном мире. – Мы должны найти выход отсюда – какой-нибудь проход.

– Ты хочешь сказать, что мы пойдем по реке до самого ее конца?

Будь Фредерикс в лучшей форме, его голос задрожал бы от возмущения. А в теперешнем состоянии он просто звучал подавленно.

– Только если придется. Должен быть другой выход. Не думаю, что люди, построившие это, вынуждены каждый раз проходить весь путь.

Фредерикс долго молча брел рядом с Орландо.

– Если только у них нет возможности входить и выходить, когда им захочется. Ты же знаешь, они члены чего-то там.

Орландо отбросил такую неприятную возможность. Он кое-что был должен Рени и остальным, да и Сэму Фредериксу тоже. Он не собирался умирать в этой выдуманной пустыне. Что бы ни уготовила ему судьба, он не может так закончить. Просто не может.

– Мы найдем выход.

Когда луна прошла свой круг и скрылась, а до рассвета оставался примерно час, они увидели впереди развалины – нагромождение огромных камней – на скале, нависающей над рекой в месте ее расширения. Они забрались в расщелину между двумя глыбами и легли спать.

Если Орландо и снились сны, он их не помнил. Когда он проснулся уже за полдень, то обнаружил, что голова его покоится на ноге Фредерикса. Солнце палило в нескольких сантиметрах от них. Умывшись тепловатой водой Нила, они вернулись в свое убежище и продремали там, в тени, до заката, после чего возобновили свой путь.

Идти во вторую ночь было легче, возможно потому, что они лучше отдохнули, хотя все равно путь был утомительным и безрадостным. Звезды, в отличие от звезд реального мира, были подвижными и иногда образовывали созвездия в виде оживших движущихся людей и животных. Но до звезд далеко, а ночная пустыня ничем не лучше дневной. Где-то после полуночи Фредерикс затянул какую-то жуткую скаутскую песню. Суть песни была в том, чтобы добавляя каждый раз по одному слову, повторять все предыдущие. Когда Фредерикс дошел до такого списка: дамасский нож, круглые камни, еврейская рожь, висячие замки, большущий ковш, картинные рамки, черничный пирог, чья-то нога, в доме порог, молодая лиса, осьминог и черная коробка, Орландо был уже готов убить его и закопать презренное поющее тело в песке. Он заорал, чтобы прекратить это.

Фредерикс удивленно поднял брови:

– Что с тобой, проводник?

– Ты не можешь заняться чем-нибудь другим, не пением?

– Чем, например?

– Не знаю. Поговори со мной. Расскажи что-нибудь.

Фредерикс некоторое время топал молча. Песок скрипел под их ногами.

– Что рассказать?

Орландо раздраженно фыркнул:

– О школе, о семье, о чем хочешь, только не пой, пожалуйста. Чем ты занимаешься, когда не находишься в Сети? О подругах, друзьях.

Фредерикс нахмурился:

– Это что, викторина «Кто ты на самом деле»?

– Нет. Но если бы я был девочкой, которая притворяется мальчиком, тебе бы захотелось знать, как это бывает, разве нет? – Он ждал ответа, но не дождался. – Я не прав?

– Может быть. – Фредерикс бросил на него испытующий взгляд, потом снова принялся разглядывать монотонную пустыню. – Не знаю, Орландо. Чем я занимаюсь? Да разным. Я играю в футбол. Просто гуляю. Я часто играл в сетевую игру «Голубые вспышки», ..

– Я же спросил, когда ты не в Сети.

– Ничего особенного. Поэтому я и провожу столько времени в Сети. Ребята в моей школе занимаются в основном сексом, «заряжаются» в туалете, играют в интерактивные игры, болтают о вечеринках, которые устраивают, когда родители в отъезде. А еще они слушают эту жутко шумную музыку. В общем, тоска. Они совсем не читают, даже меньше меня! – Она состроила многозначительную гримасу: это была их шутка – Фредерикс считал, что столько читать, сколько это делает Орландо, могут только мутанты, – Они не говорят ни о чем интересном.

Для Орландо, немногочисленными приятелями которого в реальной жизни были такие же хронически больные, как и он, образовывавшие больничные группы поддержки, выбор друзей был обширен примерно так же, как для международного шпиона, но он сочувственно кивнул.

– Вот поэтому ты – мой лучший друг, – продолжил Фредерикс – То есть с гобой интереснее, чем с этими круглыми идиотами, хотя я тебя ни разу не видела. – Фредерикс немного помолчал и продолжил: – Конечно, если бы я знала, что застряну здесь, возможно, я бы и предпочла «торчок» Т2 с Петронеллой Бланкеншип.

Сэм хотела пошутить, но здесь, среди серебристых песков, шутка прозвучала горько.

Утром они разбили лагерь в крошечном оазисе, где росли две старенькие пальмы и несколько низкорослых кустиков, Когда воды Нила начали менять свой цвет с черного на синий, они устроились с западной стороны от упавшей пальмы и уснули. В полдень их разбудила еще одна песчаная буря. Эта буря не только засыпала их леском, но и сдула песок с трех трупов верблюдов, с которыми они, оказывается, делили оазис. При ближайшем рассмотрении оказалось, что от них остались только оболочки – все внутренности выедены насекомыми и падальщиками, а сухой ветер пустыни постарался сохранить форму шкур и костей, поэтому на расстоянии животные выглядели как живые. Орландо очень не понравилось это зрелище, он заставил Фредерикс отправиться в путь еще до того, как солнце скрылось за горизонтом.

Путешествие по пустыне стало привычным, но от этого не более приятным. Время медленно тянулось. Фредерикс больше не пел, даже чтобы подразнить Орландо.

Орландо почувствовал, что жара нарастает еще до восхода солнца, он понял, что их ожидает трудный денек. Поблизости не было ни укрытия, ни деревьев, ни подходящих развалин. Они с Фредериксом начали копать нору.

Яму решили сделать в сыром песке у воды. Когда они углубились сантиметров на тридцать, то укрепили стенки камешками, потом Фредерикс снял одежду. После этого они улеглись в яму и натянули одежду над стенками. Теперь можно было и поспать. Уже с восходом солнца стенки начали нагреваться, несмотря на влажность песка.

Фредерикс уснул сразу, как всегда. Орландо это никак не удавалось. Пот заливал глаза и стекал на грудь. Сон не шел. В голове бродили мысли.