Она фыркнула и повеселела.

– Не верю я во всю эту чепуху, да и ты не верь, если, конечно, не совсем дурак. Как говаривал мой отец, нечего лезть к большим людям без необходимости, нечего привлекать их внимание. От них хорошего не жди. Ладно, давай займемся делом. Мне не по душе бродить вдоль Границы Теней в сумерках.

– Мне тоже, дорогая, – согласился Чет Голубой Кварц, на этот раз серьезно.

Гончие оглушительно лаяли, но явно не хотели приближаться к зарослям. Стоял невообразимый шум, но даже самые опытные охотники не спешили что-либо предпринимать, пока собаки не выгонят жертву на открытое место.

Большинство участников охоты не интересовала добыча, пусть и столь необычная. Не менее двух десятков господ и дам, не считая великого множества слуг, растянулись по склону холма. Вельможи смеялись и болтали, восхищались (или делали вид, что восхищаются) лошадьми и нарядами друг друга. За ними тянулась длинная вереница солдат и лакеев – одни пешие, другие в повозках, запряженных быками. Повозки ломились от снеди, напитков и посуды, там же лежали складные навесы – под их тенью совсем недавно завтракала вся компания. На поводу вели запасных коней, поскольку в пылу погони животные нередко ломали ноги или умирали от разрыва сердца. Пропустить конец охоты и возвратиться домой на повозке – что может быть ужаснее? Рядом с простолюдинами и старшими слугами ехали тяжеловооруженные всадники с копьями, конюхи, псари в рваной, заляпанной грязью одежде и даже несколько священников. Те, что пониже чином, шли пешком вместе с солдатами. Здесь же был Пазл – худой и старый любимый королевский шут. Он ехал верхом на осле и, с трудом удерживаясь в седле, пытался наигрывать на лютне нечто, отдаленно напоминавшее охотничью песню. Процессия выглядела очень странно: будто целая деревня вдруг двинулась в путь по обычно тихим холмам у Границы Теней.

Бриони всегда радовалась возможности вырваться из каменных башен замка, за стены которого порой не проникало ни единого солнечного луча. Особенно она наслаждалась моментами, когда удавалось сбежать от толпы и людского шума. Взглянув на сегодняшних охотников, девушка подумала, что в королевствах Сиан и Джеллон подобные увеселения должны длиться неделями – ведь придворных там гораздо больше… Но она тут же об этом забыла.

Навстречу Баррику и Бриони, спускавшимся с холма, выехал Шасо дан-Хеза. На Шасо была старая кожаная кираса, по цвету почти не отличавшаяся от его собственной кожи. В отличие от остальных участников охоты, наряженных в пышные придворные костюмы, главный оружейник оделся соответственно случаю. У его седла висел большой боевой лук, прикрепленный так, чтобы в любой момент можно было легко им воспользоваться.

Оружейник приближался, и Бриони показалось, будто Баррик и Шасо – это две плывущие друг к другу грозовые тучи. Девушка сжалась, готовая услышать раскат грома. Ждать пришлось недолго.

– Где вы пропадали? – набросился на брата и сестру Шасо. – Почему уехали без охраны?

Бриони поспешила взять вину на себя:

– Мы не думали, что так сильно задержимся. Мы просто разговаривали, а Снежок вдруг захромал.

Старый воин-туанец пропустил слова принцессы мимо ушей, он сверлил тяжелым взглядом Баррика. Шасо был так раздражен, словно близнецы не просто отстали, а совершили очень серьезный проступок. Какая опасность может подстерегать их в двух шагах от фамильного замка Эддонов?

– Вы исчезли, не сказав никому ни слова, мой мальчик, – сказал Шасо. – О чем вы думали?

Баррик пожал плечами, но на его щеках вспыхнули два красных пятна.

– Не называйте меня мальчиком! И вообще, вас это не касается!

Старик вздрогнул и сжал кулаки. На миг Бриони почудилось, что он ударит Баррика. Конечно, брату доставалось от Шасо в учебных поединках, но ударить члена королевской семьи, да еще публично, – это скандал.

Придворные недолюбливали Шасо. Многие знатные особы открыто говорили, что не пристало ставить на столь высокую должность темнокожего южанина, к тому же бывшего военнопленного, и доверять ему безопасность королевства. Но никто не оспаривал его мастерство и храбрость. В битве при Иеросоле, где Шасо и король Олин встретились как враги, туанец потерял руку, но самоотверженно сражался до конца. Воины сумели справиться с ним лишь вшестером, однако Шасо вырвался и свалил Олина с коня ударом кулака. Отец близнецов был так потрясен отвагой южанина, что не стал наказывать пленника. Шасо отправили в Южный Предел, где он провел десять лет в плену без права выкупа. Король Олин считал туанца героем. Шасо даровали свободу из уважения к семье Эддонов, и он поступил на службу при дворе.

После того сражения прошло более двадцати лет, и все годы Шасо дан-Хеза честно исполнял свои обязанности, затмевая остальных придворных рвением и мастерством. Это вызывало большее негодование, чем цвет его кожи. Он добился высокого поста главного оружейника и военного министра всех королевств Пределов. Пока на троне оставался отец близнецов, Шасо был вне опасности. Удастся ли ему теперь, без поддержки короля Олина, сохранить свое положение да и жизнь? Бриони сомневалась. Шасо опустил руку, словно прочитал ее мысли.

– Вы принц Южного Предела, – жестко сказал он Баррику. – Рискуя жизнью без причин, вы вредите не мне.

Баррик вызывающе вскинул голову, однако слова старика немного охладили его гнев. Бриони знала: брат не станет извиняться, но и схватки не последует.

Возбужденный собачий лай достиг наивысшей точки. Кендрик, старший брат близнецов, помахал им рукой, призывая подойти поближе. Кендрик беседовал с Гейлоном Толли – молодым герцогом Саммерфильдским. Бриони и Баррик направились к брату. Немного помедлив, Шасо последовал за ними.

Гейлон из Саммерфильда был старше близнецов всего лет на шесть, но обращался он с ними подчеркнуто официально. Принцесса считала, что такая манера лишь прикрывала его недовольство некоторой эксцентричностью родственников Бриони. Гейлон снял зеленую шляпу и поклонился.

– Принцесса Бриони, принц Баррик, мы уже начали беспокоиться о вас, кузены.

Бриони не поверила в искренность этих слов. Толли считались ближайшими наследниками трона после Эддонов, и об их честолюбии знали все. Гейлон хотя бы умел притворяться преданным, чего не скажешь о его младших братьях – Карадоне и беспокойном Хендоне. Слава богам, остальные члены семейства Толли предпочитали заниматься делами своего обширного имения в Саммерфильде, а не изображать верноподданническое рвение в Южном Пределе – это они предоставили молодому герцогу.

Старший брат близнецов принял на свои юные плечи всю тяжесть правления королевством в отсутствие отца. Тем не менее он пребывал в прекрасном расположении духа. В отличие от отца Кендрик умел на время забывать о заботах и просто наслаждаться охотой или маскарадом – как сейчас. Камзол принца, сшитый из тончайшей ткани, был расстегнут, его золотистые волосы взъерошены.

– Ну наконец-то! – воскликнул он. – Гейлон прав, мы волновались за вас. Пропускать такое развлечение – совсем не похоже на тебя, Бриони. – Заметив траурный наряд Баррика, Кендрик сделал удивленные глаза: – Разве в этом году Процессия покаяния началась раньше времени?

– О да, я должен извиниться за свою одежду, – бросил в ответ Баррик. – Как же я безвкусно вырядился! Можно подумать, мой отец томится в плену. Или, подождите… Он ведь и правда в плену! Подумать только!

Кендрик вздрогнул и посмотрел на Бриони. Та в ответ состроила гримасу, означавшую: «Он сегодня не в духе». Принц-регент вновь повернулся к младшему брату.

– Может быть, тебе лучше вернуться в замок? – спросил он.

– Нет! – Баррик яростно затряс головой и выжал из себя подобие улыбки. – Нет. Вы слишком обо мне беспокоитесь. Я не хочу быть грубым, правда. Просто моя рука побаливает. Иногда.

– Он храбрый юноша, – сказал герцог совершенно серьезным тоном.

Однако Бриони не понравился его тон, и она насторожилась, будто собака, почуявшая опасность.

В прошлом году Гейлон просил руки принцессы. Он был красив (разве что подбородок немного длинноват), его владения в Саммерфильде по величине и богатству уступали только самому Южному Пределу; тем не менее Бриони радовалась, что отец не спешил выдать ее замуж.

«Едва ли, – думала она, – Гейлон Толли будет столь же снисходителен к жене, как король Олин снисходителен к дочери. Уж наверняка герцог никогда не позволил бы ей выезжать на охоту в юбке с разрезами и в мужском седле».

Собаки залаяли еще пронзительнее. По толпе охотников, рассредоточенной по склону холма, пробежала волна возбуждения. Обернувшись, Бриони заметила какое-то движение за деревьями в лощине: то тут, то там вспыхивали красные и желтые пятна, будто ветер гнал осенние листья. Чудовище вырвалось из зарослей, и через пару мгновений его длинное змеевидное тело вновь скрылось в высокой траве. Собаки, неистово лая, бросились в погоню.

– О боги! – с ужасом воскликнула Бриони. Несколько человек прижали к груди пальцы, сложенные знаком Тригона.

– Какая огромная тварь! – в ужасе воскликнула принцесса и, повернувшись к Шасо, с упреком добавила: – Вы же говорили, что ее можно убить с одного удара.

Главный оружейник и сам выглядел изумленным.

– Та, другая… была поменьше, – ответил он. Кендрик покачал головой.

– Эта как минимум десяти локтей в длину, или я скиммер… Несите копья для кабанов! – крикнул он одному из загонщиков.

Кендрик галопом полетел вниз по склону. Рядом с ним скакал Гейлон Саммерфильдский, прочие господа тоже старались пристроиться поближе к молодому принцу-регенту.

– Но… – Бриони замолчала.

Она и сама не знала, что хотела сказать. Они собрались здесь, чтобы убить виверну, не так ли? Девушка вдруг ясно почувствовала: если Кендрик приблизится к чудовищу, ему грозит опасность.

«Ты оракул или колдунья? Ты не можешь этого знать», – сказала она себе.

Однако беспокойство, неясной тенью преследовавшее ее весь День, вдруг усилилось. Бриони показалось, что она ощущает присутствие богов, что ее окружают невидимые существа. Возможно, не Баррик ищет смерть, а какое-то злое божество охотится на них всех.

Принцесса потрясла головой, пытаясь избавиться от леденящего страха.

«Все это глупости, Бриони, просто дурные мысли».

Скорее всего, они возникли из-за Баррика, когда он напомнил об отце. О том, что отец в плену. В этот чудесный день десятого месяца декамена, когда солнце светит ярко, словно вернулось лето, не должно случиться ничего дурного. Разве боги могут гневаться в такой день?

Охотники тем временем скакали вслед за Кендриком, и топот копыт сотрясал холм. Впереди неслись собаки, за ними – загонщики и слуги. Все вокруг возбужденно кричали. Бриони захотелось быть рядом со старшим братом и его свитой – нестись вперед, обгоняя горести и печали.

«На этот раз я не отстану от них, словно маленькая девочка или придворная дама, – подумала девушка. – Я должна увидеть виверну. А вдруг именно я убью ее? Почему бы и нет?»

В конце концов, она обязана присматривать за обоими братьями.

– Поскакали, Баррик! – крикнула она. – Некогда хандрить. Иначе все пропустим.

– Та девушка, принцесса, ее ведь зовут Бриони? – Опал задала этот вопрос лишь через час после встречи с всадницей, бредя по лесу рядом с Четом.

– Мы заговорили о больших людях? – Чет сдержал улыбку. – По-моему, мы не собирались лезть к ним без нужды?

– Перестань дурачиться. Мне здесь совсем не нравится. Солнце еще высоко, а кажется, будто уже темнеет. И трава совсем мокрая! Меня дрожь пробирает.

– Прости, дорогая. Мне тоже не по себе, но ведь только у самой Границы мы можем встретить что-нибудь интересное. Всякий раз, когда тень отступает, появляется что-то новенькое. Помнишь, как я нашел в траве тот кристалл – яйцо Эдри размером с кулак? Его будто принесли волны.

– Там ненормальное место.

– Конечно ненормальное. На Границе Теней все ненормальное. Это место создали, когда племя кваров бежало от армии больших людей. Это не просто граница между землями, это… предупреждение. На мой взгляд, было бы правильно называть его «Держись подальше». Но ты сама захотела пойти сюда сегодня – и вот мы здесь.

Чет посмотрел на туман, тянувшийся вдоль склона холма. Густой в низинах, он и у вершины был достаточно плотным, словно пух.

– Мы почти пришли, – добавил он.

– Ты так только говоришь, – устало проворчала Опал. Чет вдруг устыдился того, что постоянно поддразнивал свою добрую жену. Порой Опал бывала едкой, как кислое яблоко, но все равно оставалась доброй.

– Да, кстати, ты спрашивала – девушку зовут Бриони, – ответил Чет на ее вопрос.

– А тот, в черном? Он ее брат?

– Думаю, да, хотя близко не видел его ни разу. Это семейство не очень любит бывать на людях. Вот старый король, их дедушка, обожал праздники и парады – помнишь? Ни одного святого дня не пропускал…

Опал не интересовалась историей королевской семьи.

– У него такой печальный вид, у этого мальчика, – сказала она.

– Неудивительно: их отец в плену, за него требуют выкуп, который королевство не в состоянии заплатить. К тому же у парня больная рука. Так что причин для грусти хватает.

– А что с ним случилось?

Чет махнул рукой, будто хотел сказать: все это одни сплетни и мне нет до них дела. Но, конечно, он притворялся.

– Поговаривают, будто бы на него свалилась лошадь, но старик Пирит уверяет, что сам папаша скинул его с лестницы, – сообщил он.

– Король Олин? Не может быть! – поразилась Опал. Чет снова подавил улыбку. Женщина только что уверяла, будто ее не волнуют дела больших людей, а тут принялась горячо расспрашивать о них, да еще и высказывать собственное мнение.

– Да, звучит неубедительно. Старик Пирит способен наболтать что угодно, если выпьет лишнего…

Чет вдруг замолчал, остановился и нахмурился. Эти места у Границы всегда пользовались дурной славой, но сейчас здесь происходило нечто особенное.

– Что-то случилось? – спросила жена.

– Посмотри… Там что-то движется.

Теперь до Границы Теней оставалось лишь несколько десятков шагов. Дальше Чет идти не собирался. Он внимательно посмотрел на траву под ногами, на ряд знакомых белых дубов – расплывчатых, как призраки, в скрывавшем их тумане. Он заметил, что между стволами сгустилась какая-то особенная темнота. От этой мысли волосы на голове Чета зашевелились.

– Он перемещается! – воскликнул он.

– Но туман всегда перемещается. Ты сам говорил.

– Обычно он чуть откатывает от края, а потом набегает обратно, как волна во время прилива, – прошептал Чет. – Будто кто-то дышит. Когда Граница отодвигается, мы находим здесь разные диковины. – Он чувствовал в воздухе необычайную тяжесть и особенное напряжение. Ему даже расхотелось говорить. – Но за последние два века туман никогда не наплывал так сильно, Опал. Никогда.

– Что ты хочешь сказать?

– Посмотри: туман движется, словно вода затапливает берега. Край его сейчас на несколько шагов ближе обычного, – ответил Чет, изумленно глядя на Границу.

Ошибки быть не могло: он слишком хорошо знал это место.

– И это все? – спросила жена.

– Что значит «и это все», женщина? Сумеречное племя создало Границу как барьер между собой и людьми. Каждый, кто пересекает ее, должен погибнуть. Но Граница всегда оставалась на одном месте и за двести лет ни на дюйм не приблизилась к замку!.. Нужно кому-нибудь сообщить о том, что происходит. – Чет задыхался, у него закружилась голова.

– Сообщить? – удивилась Опал. – Зачем тебе это? Пусть за Границей следят воины больших людей!

Он отчаянно замахал руками:

– Следят, как же! Мы только что прошли мимо караульной будки, а они нас даже не заметили. Или им все равно. С таким же успехом можно охранять луну! Люди ничего не видят. Сюда посылают самых молодых и неопытных солдат, которые уверены, что ничто не меняется. Они и не смотрят. – Чет покачал головой. Ему показалось, что в воздухе появился какой-то низкий, едва слышимый гул. Отдаленный гром? – Я сам глазам не верю, хотя много лет сюда хожу.

Неясный гул становился громче, и Чет наконец понял, что это вовсе не гром.

– Пропади все пропадом! – воскликнул он. – Прямо на нас скачут лошади!

– Это охота? – спросила жена. Она не могла ничего разглядеть: склоны холмов и низко растущие деревья закрывали обзор. – Ты говорил, сегодня будет охота.

– Кони скачут с другой стороны. Наши охотники никогда не подошли бы так близко к… – У него заколотилось сердце. – О боги, это звуки из-за Границы Теней!

Схватив жену за руку, Чет потащил ее в сторону, подальше от тумана. Их коротенькие ножки вязли в земле, запинались о корни, скользили по мокрой траве, спеша поскорее укрыться среди деревьев. Стук копыт стал невероятно громким, словно кони скакали прямо за спинами удиравших фандерлингов.

Чет и Опал добежали до деревьев и рухнули в заросли колючей травы. Крепко прижав к себе жену, Чет высунулся наружу: из тумана появились четыре всадника на белых лошадях. Теперь они ехали не спеша. Высокие и поджарые кони не походили на обычных лошадей: они моргали, словно не привыкли к свету, хотя солнечные лучи едва проникали сквозь ветви деревьев. Лица всадников скрывались под капюшонами – темно-серыми или даже черными, как показалось Чету, но при этом переливающимися, как масляная пленка на поверхности воды. Было заметно, что всадников тревожит слишком яркий свет в незнакомом месте. Туман клубился у ног лошадей, словно страна теней не желала их отпускать.

Один из всадников медленно повернул голову и долго смотрел в сторону деревьев, где прятались фандерлинги. Видны были только его глаза, блестевшие в глубине капюшона. Чету безумно захотелось вскочить и убежать, но он удержал себя на месте и так сильно прижал к себе Опал, что женщина вздрогнула от боли и попыталась ослабить его удушающие объятия.

Наконец фигуры в капюшонах отвернулись. Один всадник достал из-за седла не то тюк, не то узел и бросил его на землю. Пришельцы еще немного постояли, глядя в сторону далеких башен замка Южного Предела, а потом, не издав ни звука, развернули призрачно-белых коней и поскакали обратно – в колеблющуюся стену тумана.

Чет досчитал до двадцати и лишь после этого разомкнул руки.

– Ты меня едва не раздавил! – застонала Опал, с трудом поднимаясь на ноги. – Что это было? Я ничего не разглядела.

– Я… я не знаю. Они вышли из тумана, потом развернулись и уехали назад…

Все произошло так быстро, что казалось сном. Чет встал, его суставы болели после бега. Он уставился на сверток, что оставили всадники. Сверток шевелился.

– Что с тобой? – окликнула его Опал.

Конечно, Чет не собирался даже прикасаться к свертку. Ни один фандерлинг никогда не совершит подобной глупости: зачем ему вещь, от которой отказались призраки из страны теней? Подойдя поближе, он услышал, что из свертка доносятся едва слышные звуки.

– Там что-то есть! – крикнул Чет жене.

– Много чего на свете есть, – отозвалась та, подходя ближе. – A у тебя в башке пусто. Оставь этот мешок в покое и уходи. Ничего хорошего в нем быть не может.

– Оно… оно живое.

Чету пришла в голову мысль: а вдруг там гоблин или другое сказочное существо из страны теней? Гоблины исполняют желания, так говорится в старых сказках. Если Чет его освободит, гоблин должен исполнить его желание. Что ему нужно – новую шаль? Если Опал захочет, у нее будет целая кладовая новой одежды. А еще гоблин может навести Чета на золотую жилу. Тогда мастера из гильдии фандерлингов будут приходить к нему и, сняв шапки, просить помочь им. И даже зазнавшийся родной братец…

Мешок задергался и перевернулся. Внутри послышалось ворчание.

«Конечно, – подумал Чет, – они неспроста притащили его на эту сторону Границы Теней и выбросили, словно обглоданные кости. Вполне возможно, там нечто очень неприятное».

Из мешка раздался еще более странный звук.

– Ой, Чет, – сказала жена уже совсем другим голосом. – Там ребенок! Послушай. Он плачет!

Чет стоял неподвижно. Все знали, что и по эту сторону Границы Теней бродят эльфы и привидения, умеющие подражать голосам людей. Они заманивают путника с тропинки в глубь леса и губят его. С той стороны не приходит ничего хорошего – это истина.

– Ты что, не собираешься что-нибудь сделать? – продолжала Опал.

– А чего ты хочешь, женщина? – удивился Чет. – Ведь там может оказаться какой-нибудь демон.

– Да не демон там, а ребенок. Если ты, Чет из семьи Голубого Кварца, боишься достать ребенка из мешка, я сама это сделаю.

Чет слишком хорошо знал этот тон жены, поэтому прочитал про себя молитву всем богам земных недр и двинулся к мешку – осторожно, словно к свернувшейся кольцами гадюке. Он ступал с опаской, словно ждал, что гадюка сейчас обовьется вокруг его ног и укусит. Чет подошел к мешку и прикоснулся к серой веревке, которой был завязан мешок. На ощупь она напоминала мыльный камень: такая же скользкая и гладкая.

– Да поторопись же ты, старый!

Сердито глянув на жену, Чет стал не спеша разрезать узел. Под рукой у него не оказалось ничего острее старого ножа, затупившегося от резьбы по камню. Было прохладно и сыро, но к тому моменту, когда узел поддался, на лбу у Чета выступил пот. Из мешка не доносилось никаких звуков, и Чет понадеялся, что существо внутри задохнулось.

– Что там? – крикнула жена.

Только Чет хотел ответить, что еще не открыл чертов мешок, как оттуда что-то вылетело, словно камень, и ударило его по спине.

Чет хотел закричать, но существо из мешка обхватило липкими руками его шею и попыталось укусить через толстую куртку. Защищаясь, Чет даже не видел, кто на него напал. Но тут в борьбу вмешалось третье лицо: Опал оторвала от мужа щелкающего зубами монстра. Все трое свалились в одну кучу.

– Ты… ранен? – с тревогой спросила Опал.

– Где оно? – Чет озирался по сторонам.

Существо из мешка свернулось неподалеку и пристально смотрело голубыми глазами на своего освободителя. Это был худой мальчик лет пяти-шести, потный и взъерошенный, с очень бледной кожей и почти белыми волосами. Он выглядел так, будто провел в мешке не один год.

– Ребенок! Я же говорила! – сказала Опал. Она некоторое время рассматривала мальчика, потом добавила: – Он из больших людей, бедняжка.

Чет потер царапины на шее и щеках.

– Да уж, бедняжка! Это чудовище пыталось меня убить.

– Да ладно, успокойся. Просто ты его напугал. – Она протянула ребенку руку. – Иди сюда, я тебя не обижу. Как тебя зовут, дитя?

Ребенок ничего не ответил.

Опал порылась в широких карманах юбки и достала корочку черного хлеба.

– Ты голоден? – Она протянула мальчику хлеб.

Глаза у ребенка жадно заблестели, но он не сдвинулся с места. Опал наклонилась вперед и положила хлеб на траву. Мальчик посмотрел на женщину, на хлеб, схватил кусок, понюхал его запихнул в рот целиком и проглотил, почти не жуя. Потом он требовательно посмотрел на Опал, ожидая добавки. Она рассмеялась несколько растерянно, снова порылась в карманах и нашла кусочки засушенных фруктов. Едва она положила их на траву, как они исчезли – еще быстрее, чем хлеб.

– Как тебя зовут? – опять спросила Опал. – Откуда ты? Мальчик водил языком по зубам, словно искал застрявшие остатки пищи, смотрел на женщину и молчал.

– Кажется, он немой, – предположил Чет. – Или не знает нашего…

– Где это? – спросил мальчик.

– Где – что? Ты о чем? – изумился Чет.

– Где это? – повторил мальчик, указывая рукой на деревья, на поросшие травой холмы, на лес за Границей Теней. – Это… место? Где мы?

Теперь он казался одновременно и старше, и моложе своих лет. Казалось, он только научился говорить.

– Мы на самом краю Южного Предела. Иногда его называют Пограничным Пределом, потому что здесь проходит Граница Теней. – Чет указал на границу тумана, потом повернулся в другую сторону. – А вон там замок.

– Граница… Теней? – Мальчик задумался. – Замок?

– Ему нужно поесть, – заявила Опал тоном, не терпящим возражений. – И поспать. Ты же видишь, он валится с ног.

– И что дальше? – спросил Чет, хотя уже догадался, чего хочет жена, и эта идея ему не понравилась.

– А то, что мы его заберем домой. – Опал поднялась и стряхнула травинки с юбки. – И накормим.

– Но… но он же чей-то сын! Он из семьи больших людей!

– Ну конечно. Родичи затолкали его в мешок, завязали и бросили здесь? – Опал презрительно рассмеялась. – Если так, они вряд ли по нему скучают.

– Он появился… появился из… Он же с той стороны, – договорил Чет, понизив голос.

Он посмотрел на малыша: тот сосал палец и с любопытством смотрел вокруг.

– Но теперь он здесь, – возразила Опал. – Взгляни на него. Думаешь, он не такой, как все дети? Просто маленький мальчик забрел в сумеречную страну, а его оттуда выкинули. Уж мы-то с тобой лучше других знаем, что с той стороны приходит не только плохое. Ты же не выбрасываешь драгоценности, которые нашел здесь? Скорее всего, он случайно пересек Границу Теней в нескольких милях отсюда. Неужели мы его бросим умирать от голода?

Она хлопнула себя по колену, потом обратилась к малышу:

– Пошли с нами. Мы отведем тебя домой и накормим как следует.

И, прежде чем Чет сумел возразить, Опал направилась вдоль холма к видневшемуся вдали замку. Подол ее платья шуршал по сырой траве. Пристально посмотрев на Чета, мальчик последовал за ней. Во взгляде мальчишки Чету почудилась угроза, но он решил, что это, наверное, от страха или бравады.

– Ничего хорошего из этого не выйдет, – сказал Чет, уже успокаиваясь.

Он приготовился к любым наказаниям, что припасли для него боги. В любом случае лучше вызвать гнев богов, чем гнев Опал. Ведь свой маленький домик Чет делил не с богами – у тех свои просторные чертоги, недоступные для смертных. Он тяжело вздохнул и двинулся вслед за женой и мальчиком.

Виверну загнали в круглую рябиновую рощицу. У корней деревьев густо рос папоротник. Вокруг чудовища, все еще держась на расстоянии, вились распаленные до исступления собаки. Бриони видела, как виверна беспокойно мечется от одного края рощицы к другому. Девушку поразили невероятная длина ее тела и яркий блеск чешуи, мелькающей в просветах зелени.

– Трусливые твари эти собаки, – заявил Баррик. – Пятьдесят псов на одну виверну, а все не решаются подойти ближе!

– Вовсе они не трусливые! Просто у нее незнакомый запах, – возразила Бриони, с трудом подавляя желание спихнуть брата с седла.

Баррик прятал искалеченную руку в рукаве плаща, словно защищал ее от холода, хотя день был теплым и солнечным. Юноша выглядел совсем бледным и изнуренным.

– В последнее время из-за Границы Теней к нам являются много разных тварей, – сказал он, хмурясь. – Помнишь, весной прилетели птицы с железными клювами? Они еще убили пастуха в Лендсенде. А тот мертвый великан в Далер-Троте?

Загнанная в роще виверна пришла в бешенство и зашипела. Собаки отскочили назад, скуля и тявкая. Несколько загонщиков заорали от страха и бросились наутек. Бриони по-прежнему не могла толком рассмотреть носившееся взад-вперед между стволами рябины животное. Ей показалось, что голова у виверны узкая, вроде головы морского конька. Когда зверь снова зашипел, на мгновение сверкнул ряд острых клыков.

«Кажется, она тоже испугалась», – подумала Бриони, но тут же отбросила эту мысль. Ведь чудовища, подобные виверне, – существа неестественные. Они не способны испытывать ничего, кроме злобы.

– Довольно! – крикнул Кендрик, удерживая свою перепуганную лошадь у самой кромки деревьев. – Принесите мое копье!

К принцу подбежал его паж с искаженным от ужаса лицом. Молодой человек, один из сыновей Тайна Олдрича, старался не смотреть на шипящую тварь, что находилась сейчас в нескольких шагах от него. Он так спешил передать оружие принцу и убежать подальше, что чуть не уронил длинное копье с золотым орнаментом на древке и с тяжелым железным наконечником. Кендрик поймал копье на лету и сердито замахнулся вслед удирающему парню.

Остальные придворные тоже потребовали копья. Теперь, когда приближалась развязка, безупречно причесанные нарядные дамы, сопровождавшие охотников – некоторые верхом, в дамских седлах, а иные даже в паланкинах, – толпились и мешали движению, что страшно злило Бриони. В конце концов дамам пришлось отъехать в сторону, к ближайшему возвышению, и наблюдать окончание драмы с безопасного расстояния.

Бриони увидела, что ее главные фрейлины Роза и Мойна расстелили одеяло на склоне и в ожидании поглядывают на принцессу. Роза Трейлинг была племянницей главного констебля Броуна, а Мойна Хардсбруг – дочерью аристократа из Хелмингси. Обе отличались добросердечностью, поэтому Бриони и выбрала их из всей (по ее собственному выражению) «плохонькой конюшни придворных дам». Однако иногда обе фрейлины проявляли не меньшую глупость и ограниченность, чем остальные, приходя в ужас от малейшего нарушения придворного этикета и традиций. Сейчас вместе с дамами сидел старый Пазл, придворный шут. В ожидании момента, когда откроют корзины со снедью, он перетягивал струны на лютне.

Для Бриони была невыносима сама мысль о том, чтобы удалиться в безопасное место и оттуда наблюдать за окончанием охоты, слушая сплетни и болтовню о драгоценностях и нарядах. Принцесса насупилась и сделала знак загонщику, тащившему тяжелые копья.

– Дай-ка мне одно, – приказала девушка.

– Что ты делаешь? – возмутился Баррик.

Сам он не мог управиться с копьем одной рукой, поэтому не запасся оружием.

– Ты не должна приближаться к чудовищу. Кендрик такого не допустит, – заявил он.

– Мне кажется, Кендрику сейчас не до меня… Вот проклятье! – Бриони разозлилась: Гейлон Саммерфильдский заметил ее и поскакал в ее сторону.

– Моя госпожа! Принцесса! Вы можете пораниться! – кричал он.