- Да, я тоже рад, что ты его не пропустил.
      Неловкое молчание, нарушаемое лишь трескотней и верещанием Озлобышей, прекратилось, когда Орландо хлопнул в ладоши. Желтое облако распалось на частички, обезьянки расселись на различных виртуальных поверхностях.
      - Я хочу попросить вас об услуге, - начал Орландо, постаравшись произвести впечатление человека, которому захочет помочь шайка сорванцов. Мне позарез нужна помощь.
      - Ты нам дашь креды? Веселые покупки? Игрушки-программушки? - запищали обезьянки, но Каспар - Орландо уже научился опознавать некоторые голоса заставил остальных смолкнуть.
      - Какая помощь?
      - Я пытаюсь найти кое-кого по имени Мельхиор. Он имеет отношение к Скворечнику. Он или она - а может, их несколько - написали часть программ для красного грифона из симмира Срединной страны.
      - Мельхиор? - переспросила Зунни, зависая в воздухе симпатичной феечкой. - Легко! Пес, Пес, Пес!
      - И Песика дружки! - подхватила другая обезьянка.
      - Погоди. Ты о чем?
      - С тем же успехом можно разговаривать с кукурузными хлопьями, вздохнул Фредерикс. - Плюнь ты на это, Орландо.
      - Зависни. Зунни, этот Пес - человек?
      Обезьянка завертелась.
      - Нет, нет, не человек - старик! Ему миллион лет!
      Каспар снова цыкнул на нескольких совсем юных Озлобышей и пояснил:
      - Он старый человек. Мы зовем его Пес. Он живет в Паутинном Уголке.
      - Он старее камней! - пискнула обезьянка.
      - Старше дядюшки Джингла! - хихикнула другая. - Ста-а-а-рый.
      Через некоторое время Орландо мучительно и по кусочкам удалось наскрести информацию о том, некий старик по прозвищу Синий Пес, или просто Пес, обитает в хижине на Холме Основателей в Скворечнике и вместе с другими когда-то клепал софт под псевдонимом Мельхиор.
      - Он сделал взрывную кнопку, - с удовольствием вспомнила Зунни. Кладешь ее кому-нибудь на голову, нажимаешь, и - ба-ба-ах!
      Орландо для собственного спокойствия решил, что она описывает то, что происходило с симами, а не с живыми людьми.
      - А вы можете провести нас в Скворечник, чтобы мы с ним поговорили?
      - Запросто! - ответила Зунни. - Даже лучше. Ты-видишь-его, он-видит-тебя.
      - Прям щас, - пояснил Каспар. - Пес Озлобышей лю-ю-бит. Как мы к нему завалим поиграть, всегда говорит: "То, что мне надо!"
      Обезьянки взмыли вверх внезапным желтым циклоном, завертелись, растекаясь, как тающее масло, и исчезли.
      Орландо уселся, наслаждаясь тишиной. Голова постепенно наполнялась пульсирующей лихорадочной болью. Фредерикс подплыл к пирамиде трофеев, ставших жертвами вандализма, и завис перед головой принца Черных эльфов.
      - Дитеру Кабо это понравилось бы.
      - Я тут ни при чем. Скажи спасибо Обществу ценителей искусства имени Тарзана.
      - Так ты веришь, что эти микросканики помогут тебе отыскать то, что ты видел во сне? Орландо, ты вообще хоть прислушиваешься к тому, что говоришь?
      - Я хватаюсь за любую соломинку, что мне подворачивается.
      - Да, я заметил. Как ты себя чувствуешь? - спросил Фредерикс, помолчав.
      - Не начинай. Не надо было тебе ничего рассказывать.
      Фредерикс вздохнул, но ответить не успел: одна из стен стала проницаемой, и сквозь нее впорхнула стая обезьянок.
      - Пошли! Летим быстро-быстро-быстро!
      - В чем дело? - удивился Орландо. - Что случилось?
      - Отыскали Пса, - промурлыкала ему в ухо Зунни, пристроившись над левым плечом. - У него большой секрет. Крепкий, блокированный, разноцветный! Пошли с нами!
      - Пес чем-то занимается, - пояснил Каспар в другое ухо. - И занимается тайком. Большой секрет, но Озлобышей не обманешь!
      Орландо невольно вспомнил виденную когда-то карикатуру: на одном плече у человека сидит ангел, на другом дьявол, и каждый пытается склонить его на свою сторону. А если в оба уха твердит неуправляемая анархия?
      - Да о чем вы говорите? Какой еще секрет? Да еще блокированный?
      - Большая дырка куда-то. Пошли! Мы вас протащим! - Зунни шмелем жужжала в ухо. - Устроим Псу сюрприз! Смеяться и визжать, смеяться и визжать!
      - Озлобыши, к полету по сети - готовсь! - пискнул кто-то. - Килохана! Пристегнуть ремни!
      - Не так быстро, - поморщился Орландо. Легкая головная боль вдруг резко усилилась, и он не хотел, чтобы его куда-то гнали. Но было уже поздно - обезьянки включились в режим "полный вперед". Фредерикс расплылся и исчез, утянутый Озлобышами неизвестно куда. Даже стены домика завертелись перед глазами Орландо, и ему показалось, будто он видит несколько разноцветных потоков краски, стекающих в раковину.
      - Черт, да погодите же!.. - крикнул Орландо, но уже в пустоту.
      Его захлестнул мрак. Он куда-то падал, летел, растягивался в нескольких направлениях сразу. Потрескивание в ушах становилось все громче, пока не превратилось в рев двигателей реактивного лайнера или межпланетной ракеты.
      - Держись, Ландогарнер! - радостно выкрикнула где-то рядом невидимая Зунни. Никакой тревоги в ее голосе не ощущалось; то ли кроме Орландо никто столь ошеломляющих ощущений не испытывал, то ли эти сумасшедшие детки к ним попросту привыкли.
      Впечатление, будто тело растягивается, становилось все сильнее; казалось, его вытягивают в ниточку и высасывают через соломинку. Или же тебя забросило в симуляцию американских горок... да только они наверняка находятся между симуляциями... Орландо едва соображал, а скорость все увеличивалась и увеличивалась...
      И тут вселенная свернулась.
      Все остановилось, точно стиснутое гигантской рукой. Орландо услышал отдаленные крики, тонкие детские голоса - и дети эти еле слышно, словно из-за толстой двери, вопили от ужаса. Они на что-то нарвались... а вместе с ними и Орландо.
      Бездна вокруг него стала сжиматься, невидимый давящий кулак замораживал мысли и сердце. Он был беспомощен, подвешен на дуге медленного электричества. Та его часть, что еще могла мыслить, сопротивлялась, но высвободиться не могла. Его все больше сдавливало и сплющивало, пока последний оставшийся кусочек его "я" медленно и беспомощно не затрепыхался, как птица, накрытая толстым одеялом.
      "Я не хочу умирать!" То была бессмысленная мысль, потому что он не мог ничего придумать или сделать, чтобы изменить происходящее, но она вновь и вновь эхом раздавалась в его угасающем сознании. Все имеющиеся в мире симуляции смерти не смогли бы подготовить его к такому. "Я не хочу умирать! Я не хочу... умирать..."
      "Не... хочу..."
      Как это ни поразительно, но мрак оказался не бесконечным.
      Крошечная искра вырвала его из неописуемой пустоты. Он поднимался к ней беспомощно и равнодушно, как влекомый течением труп. Искра стала размытым пятнышком света. После убийственной черноты оно показалось ему бесценным даром.
      Он плыл, и свет становился ярче, брызгал лучами, оставляющими яркие царапины на теле бесконечной ночи. Линии превратились в квадрат, квадрат обрел глубину и стал кубом, а тот принял настолько обыденный облик, что на мгновение Орландо не поверил своим глазам. Он увидел летающий в пустоте и увеличивающийся с каждой секундой офис - простую комнату со столом и стульями. Орландо как-то неуловимо оказался внутри, и сковывающее тело ледяное онемение дрогнуло и слегка ослабело.
      "Это сон. Мне снится сон". Ему уже доводилось засыпать подключенным к сети, и это ощущение было ему знакомо. "Должно быть, все дело в пневмонии, а это горячечный бред. Но почему я не могу проснуться?"
      Комната чем-то напоминала смотровое помещение в клинике, но все в ней было сделано из серого бетона. Огромный стол походил на каменный саркофаг из гробницы. За ним сидел человек. Вернее, Орландо решил, что это человек, - на месте лица у него была лучистая пустота.
      - Я ведь сплю, верно? - спросил он.
      Существо за столом, казалось, не услышало вопроса.
      - Почему ты пожелал явиться и работать на нас? - спросило оно высоким успокаивающим голосом.
      Проживи Орландо миллион лет, он все равно не смог бы предвидеть подобный разговор.
      - Я... не желаю ни на кого работать. В смысле... я ведь просто ребенок.
      В стене за столом медленно распахнулась дверь. За ней клубился дымный синий свет. Внутри этого яркого свечения шевельнулась какая-то бесформенная тень. Душу Орландо наполнил ужас.
      - Он хочет тебя, - сказало сияющее существо. - Он принимает всех видишь ли, ему скучно. Но на нашей стороне стандарты несколько выше. Разделяющая нас грань очень тонка. Ничего личного.
      - Я пока не могу работать. Понимаете, я еще учусь в школе... - Это точно сон - иначе и быть не может. А может, нечто худшее. Возможно, он умирает, и сознание творит свою последнюю фантазию.
      Существо в соседнем помещении шевельнулось, свет всколыхнулся. Орландо слышал его дыхание - низкие хриплые вздохи, разделенные долгими промежутками времени. Оно ждало. И станет ждать столько, сколько потребуется.
      - Что ж, в таком случае, можешь войти к нему. - Фигура за столом указала на распахнутую дверь и жуткое нечто за ней. - Если ты не хотел работать, то не следовало зря тратить наше драгоценное рабочее время. Мы сейчас очень заняты, проводя одновременно и расширение, и слияние.
      Хриплое дыхание стало громче. Орландо знал, что ему не хочется даже увидеть существо, издающее такие звуки.
      - Я передумал, - торопливо произнес он. - Извините. Я хочу работать. Работа как-то связана с математикой? - У него были хорошие отметки в школе. Разве не этого хотят взрослые - хороших отметок? Придется просить у отца с матерью разрешения бросить школу, но когда он расскажет им о существе в соседней комнате, они, конечно же...
      Сияющее существо встало. Уж не отказ ли угадывается в развороте его плеч, в холодном белом пламени невидимого лица? Неужели он слишком долго ему возражал?
      - Подойди и дай мне руку, - сказало оно.
      Орландо непонятно как очутился перед столом. Фигура протянула ему руку, горящую холодным фосфорным огнем, и одновременно Орландо ощутил струящийся из комнаты с голубым светом холодный воздух. Кожа покрылась мурашками, в глазах выступили слезы. Он протянул руку.
      - Запомни, ты должен стараться изо всех сил. - Когда их ладони соприкоснулись, Орландо затопила волна тепла - так быстро, что едва не причинила ему боль. - У тебя хорошие способности. Мы их испытаем.
      - Не забудьте про Фредерикса, - спохватился Орландо. - Это я заставил его прийти... он тут ни при чем.
      Существо в соседней комнате испустило жуткий звук - полурычание и полувсхлип - и рванулось вперед, заслонив дверной проем, погасив куб света, в котором располагался офис, и даже сияние держащего Орландо за руку существа. Орландо завопил, содрогаясь от ужаса, шагнул назад, и...
      Он снова падал в бездну.
      * * *
      Заходящее солнце, проползая сквозь дымку, саваном окутывающую Калькутту, воспламенило весь небосклон. Оранжевое свечение расползлось по горизонту, и на фоне расплавленного света угольно-черные дымовые трубы фабрик казались минаретами ада.
      "Началось, - подумал он. - Даже небеса его отражают. Танец начался".
      Святой наклонился и поднял с песка свое единственное имущество, потом медленно побрел к реке, чтобы начисто его отмыть. Все уже кончилось, и он оборвал последнюю нить, связывающую его с иллюзорным миром майи, но ритуалы следовало соблюсти. Дело должно быть завершено правильно - так, как он его начал.
      Он присел на корточки в бурой реке - одном из ответвлений дельты могучего Ганга, - и его омыли священные воды, густые от промышленных и бытовых отходов Калькутты. Кожу сразу обожгло, вскоре добавился и зуд, но он не торопился. Наполнив чашу водой, он вылил ее обратно и принялся тереть длинными пальцами трещинки чаши, пока она не заблестела в свете умирающего дня. Он поднял чашу-череп перед собой, уместив зубы на ладонь, и вспомнил тот день два года назад, когда пришел сюда.
      Никто не помешал ему перебирать пепел на площадке для кремации. Даже в современной Индийской федерации, где плоть нации столь же древней, как само человечество, пронзили новые электронные нервы, к Агори все еще испытывали сверхъестественное уважение. И площадки для кремации, куда он и немногочисленные другие почитатели Шивы-разрушителя все еще приходили как паломники, окружая себя в поисках чистоты людскими останками и стервятниками, принадлежали им, самым неприкасаемым из неприкасаемых. Те, кто сохранил веру, радовались доказательству того, что старинные обычаи еще не сгинули окончательно. Те, чья вера осталась в прошлом, отворачивались, виновато пожимая плечами. А у тех, кто не верил никогда, хватало иных забот, нежели размышлять о том, что происходит среди куч костей на берегу великой и ныне зловонной реки.
      В тот день, сбросив городские одежды с легкостью и окончательностью выползающей из старой кожи змеи, он тщательно осматривал каждую кучку человеческих костей. Позднее он вернется к ним в поисках еще оставшейся плоти, ибо слуги Шивы не только живут среди мертвечины, но и питаются ею, но в тот первый день он искал нечто более долговечное. И наконец отыскал тот череп - целый, только без нижней челюсти, - покоящийся на обугленных останках грудной клетки. На мгновение он лениво задумался: что видели эти ныне пустые глазницы, из-за чего проливали слезы, какие мысли, надежды и мечты жили в опустевшем черепе? А потом напомнил себе первый урок кремационной площадки: все завершится здесь же, но это тоже иллюзия. Равно как смерть, олицетворяемая безымянным черепом, есть вся смерть, так и он же является не смертью, а лишь иллюзией материального мира.
      Вспомнив об этом, он понес череп к реке. Солнце уже садилось в дымку на западе, напоминая факел, опускающийся в бассейн с мутной водой, когда он отыскал острый камень и принялся за работу. Сперва он нацелил острие камня в центр лба, в ту точку, где живые наносят метку-пундару, затем надрезал кость по всей окружности черепной крышки, лобной, височной, затылочной слова из предыдущей жизни, от которой он избавился с той же легкостью, с какой сбросил одежду. Замкнув окружность, он развернул камень и неким подобием туповатого лезвия принялся пилить.
      При всем его терпении - он провел ту первую ночь без огня и дрожа от холода, чтобы не утратить сосредоточенности, - задача оказалась нелегкой. Он знал, что другие слуги Шивы выбирают черепа, утратившие прочность в огне или по какой-то причине уже вскрывшиеся, но не позволил себе такой роскоши. И лишь когда солнце взошло на востоке и окрасило реку розовой медью, он поднял макушку черепа и отбросил ее прочь.
      Потом он отнес получившуюся чашу к реке, впервые после появления на берегу коснувшись священных вод. И хотя жажда уже долгие часы опаляла огнем его горло, он отполировал на плоском камне неровные края костяной чаши и лишь тогда разрешил себе зачерпнуть ею воды и напиться. И когда отравленная вода Ганга полилась ему в рот, сменяя жажду иным огнем, разум его просветлел.
      "Владыка Шива, - подумал он. - Я отверг витки майи. Я жду твоей музыки".
      А сейчас, глядя на чашу в последний раз, Агори заговорил. Он молчал многие месяцы, и голос его звучал сухо и слабо, но говорил он не для кого-то, а для себя.
      "Дошло до ушей владыки Шивы, что в лесу возле Тагарама живут десять тысяч жрецов-еретиков. И учат эти еретики тому, что вселенная вечна, что у душ нет повелителя, а для спасения души достаточно безупречности прижизненных деяний. И решил Шива отправиться к ним и доказать, что они ошибаются.
      Владыке Вишну-хранителю он сказал: "Пойдем, ты станешь моим спутником. Я придам себе облик странствующего йога, а тебе - его прекрасной жены, и смутим мы этих риши-еретиков". И изменили они облик свой, и пришли к жрецам в лес Тагарам.
      И жены всех жрецов преисполнились мучительной страстью к могучему йогу, пришедшему к ним, а все риши воспылали страстью к жене йога. И забросили они все свои дела, и началась среди жрецов великая смута. Тогда решили они проклять йога и его жену, но все их проклятия оказались тщетны.
      И развели жрецы жертвенный огонь, и вызвали из него ужасного тигра, который бросился на владыку Шиву, дабы убить его. Но Шива лишь улыбнулся нежной улыбкой, одним мизинцем содрал с тигра шкуру и накинул на себя, как шаль.
      Тогда разъяренные жрецы призвали жуткого змея, длинного и ядовитого, но Шива снова улыбнулся и оторвал змею голову, а тело повесил на шею вместо гирлянды. Жрецы не поверили своим глазам.
      Наконец жрецы призвали на помощь отвратительного черного карлика с дубиной, которая могла разбивать вдребезги горы, но Шива лишь рассмеялся, наступил ногами на спину карлика и стал танцевать. А танец Шивы есть источник всех движений во вселенной, и зрелище его, и величие открывшихся небес наполнили сердца еретиков восхищением и ужасом. И простерлись они перед ним, умоляя о пощаде. А Шива станцевал для них все пять актов: творение, сохранение, уничтожение, воплощение и освобождение - и, увидев танец владыки Шивы, жрецы избавились от иллюзий и стали его почитателями, и из душ их навсегда были выжжены заблуждения.
      Вот почему, когда Первопричина - которого иногда называют "Ужас" и "Разрушитель" - танцует до наступления темноты, он содержит в себе жизнь и смерть всего сущего. И поэтому слуги его обитают там, где проводят кремацию, и сердца его слуг подобны этим местам, пустынным и заброшенным, где личность, ее мысли и деяния выжигаются и не остается ничего, кроме самого Танцора".
      Договорив, он склонил голову и закрыл глаза. Постояв немного, он поставил чашу на песок, поднял тяжелый камень и разбил ее на кусочки.
      Солнце скрылось, оставив лишь кровавую полоску света, растянувшуюся за городом вдоль горизонта. Агори встал и пошел по погребальному пеплу к укромному местечку в зарослях чертополоха, где два года назад спрятал под кучкой камней свой чемоданчик, завернутый в пластиковый мешок. Он извлек его из мешка, приложил большой палец к замку и открыл. Заструившийся из-под крышки запах стал для его ноздрей, ныне привыкшим лишь к запахам склепа, запахом иной жизни. Он с наслаждением ощутил огрубевшими пальцами почти невероятную мягкость одежды, ожидавшей его все это время, и поразился тому, что некогда бездумно от нее отрекся. Потом поднял шелковый сверток и достал из-под него датапульт в дорогом кожаном чехле. Откинув крышку, он коснулся экрана. Тот засветился - батарея сохранила заряд. Тогда он снял заглушку с нейроканюли и протер ее спиртом, отыскавшимся в кармашке чехла, - есть вещи, для которых даже священная вода Ганга не совсем подходит, - потом вытянул из пульта волоконный кабель и подключился.
      Десять минут спустя Нанди Парадиваш извлек кабель из канюли и встал. Как он и предвидел, его ждало сообщение. Настало время действовать.
      Он надел штаны и рубашку, невольно ощутив их мягкое прикосновение к коже, потом сел на камень и натянул туфли. Два года, проведенные среди мертвецов, подготовили его, но для следующей части путешествия он должен вернуться в город. Для дальнейших действий требовался доступ к серьезной аппаратуре.
      "Братство Грааля уже взяло в руки свои инструменты, и теперь мы, члены Круга, взяли свои. Как мы и предполагали, музыка привлекла и других. И лишь владыке Шиве известно, как она завершится".
      Он закрыл чемоданчик и зашагал по песчаному берегу. Наступил вечер, и огни города мерцали перед ним драгоценным ожерельем на темной груди Парвати, жены Разрушителя.
      "Танец начался", - подумал он.
      ЧАСТЬ ЧЕТВЕРТАЯ
      ГОРОД
      ... Потом он возгласил и сказал: пал, пал Вавилон, и все идолы богов его лежат на земле разбитые.
      Исаия 21, 9
      СЕТЕПЕРЕДАЧА/ТОВАРЫ И ЖИЗНЬ: Идите и купите немного "шпрути".
      (Изображение: обеденный зал Венвен Шо.)
      ШО: Что я вижу? Мне казалось, что кто-то сходит и купит шпрути! Ведь этот званый ужин так важен для меня! Ах, губернатор уже идет! Вы все предали меня!
      (Изображение: Шо выбегает из комнаты. Его дочь Зия отталкивает Чень Шуо.)
      ЗИЯ: Вы доведете моего отца до инфаркта, Шуо!
      ШУО: Я слышал, что шпрути считаются хорошим лекарством от сердечных болезней!
      (Звуки за сценой: смех.)
      ЗИЯ: Он действительно верит в это! Вы очень грубый человек!
      ШУО: Так вот почему вы влюбились в меня? Или причиной ваших чувств стала моя красота?
      (Звуки за сценой: смех и аплодисменты.)
      Глава 33
      Чужой сон
      Рени долго лежала на спине, рассматривая кипящую зелень деревьев и редкие разноцветные язычки огня, в которых она наконец распознала бабочек. В двух-трех местах, сквозь сплетение листвы, проглядывало небо - потрясающе высокое и голубое. Но Рени не помнила, кем она была, где находилась и почему лежала на спине, пустая от слов и знания.
      Первое воспоминание пришло к ней в тот момент, когда она лениво наблюдала за зеленой птицей, чирикавшей на ближайшей ветке. Внезапно ее сознание накрыла мрачная тень, похожая на холодную руку. Она вновь увидела ту темноту, ужасную темноту! Несмотря на знойное солнце за фильтром листвы и влажный теплый воздух, она непроизвольно задрожала.
      "Я потеряла кого-то, - внезапно подумала она. Да, где-то было место, где они встречались с ним. - Я потеряла того, кто очень нравился мне". Перед глазами промелькнул мимолетный образ - маленькое стройное тело, лицо с коричневой кожей и ясными глазами.
      "Брат? - гадала она. - Сын? Друг или любовник?" Слова казались знакомыми, но она забыла их точный смысл.
      Ветер пробежал по кронам, и со всех сторон, словно долгий вздох, прокатился шелест листвы. Она села. Что это за странное место?
      А потом, щекоча ее мысли, как кашель, собравшийся в горле, в уме появилось слово. Сначала это был только звук, но его произносил женский голос. И звук предназначался для того, чтобы привлечь ее внимание. "Ирен! Ирен!"
      "Ирен". Она узнала голос матери - голос, хранившийся в памяти, как старая аудиозапись. "Ирен, положи это на место. Знаешь, девочка, иногда ты меня просто утомляешь. Ирен! Ирен Сулавейо! Да-да, Рени, это я к тебе обращаюсь!"
      Рени.
      И вместе с этим именем на нее нахлынули все остальные видения сердитый взгляд отца, симпатичное личико Стивена, погруженного в бесконечный сон, Пайнтаун и обломки аппаратуры в лаборатории доктора. А еще были тени, чернота, ужасная тварь и старый Сингх, беззвучно вопивший от боли.
      Ксаббу!
      - Ксаббу?
      Никто не ответил, лишь зеленая птица перелетела на другую ветку и встревоженно зачирикала. Рени повысила голос и снова выкрикнула имя. Вспомнив Мартину, она позвала и ее.
      "Но это глупо. Мартины здесь нет - она во Франции". А тропический лес вокруг нее был явно не французским. Кроме того, он не имел никакого отношения к военной базе в недрах горы. Значит, она находилась... в каком-то другом месте.
      "О Боже! Где я?"
      - Ксаббу! Ксаббу, ты меня слышишь?
      Шептавшиеся джунгли поглотили ее голос, и он умер, не оставив даже эха. Рени поднялась на дрожащих ногах. Эксперимент с В-капсулами не удался, но каков его результат? То, что окружало ее, абсолютно не походило на пустынные откосы Драконовых гор - такое место могло быть где-то на севере, в дождевых лесах Западно-Африканской федерации.
      Парадоксальная мысль обожгла ее.
      "Нет! Это просто невероятно..."
      Она подняла руку и ощупала лицо. Да, там что-то было, что-то невидимое, но обладавшее формой и плотностью. Пальцы нащупали маску, закрывавшую глаза, хотя в этом зеленом мире ничто не мешало ее зрению.
      Значит, она в виртуальной реальности?
      Это открытие ошеломило ее. Рени медленно опустилась на колени и села. От плотной мягкой почвы веяло теплом и жизнью. Все казалось действительно настоящим - вплоть до крохотных корешков! Рени провела ладонью по зазубренному краю упавшего листа. Невероятно! Она находилась в ВР, но мир вокруг нее был по-настоящему живым. Рени закрыла глаза и через миг снова открыла их. Джунгли не исчезли.
      Потрясенная увиденным, она заплакала.
      "Это невозможно. - Она уже полчаса продиралась сквозь густую растительность. - Как им удалось сохранить такое качество детализации на протяжении нескольких миль? Никаких задержек и сбоев. Просто невероятно!"
      Рядом с ухом прожужжало насекомое. Взмахнув рукой, Рени почувствовала, как крохотное тело ударилось о костяшки ее пальцев и отскочило в сторону. Через миг яркий крылатый жучок выровнял полет и зигзагами направился в гущу леса.
      "Ни одной задержки! Даже на таком уровне сложности! Сингх говорил о триллионах операций в секунду. Я никогда не слышала ни о чем подобном". Внезапно она поняла, почему золотой город выглядел словно чудо из сказки. При таком уровне технологии они могли создать все что угодно.
      - Ксаббу! - снова закричала она. - Мартина! Эгей! - Рени прислушалась к шуму джунглей, а затем тихо добавила: - Джереми? Линия все еще работает? Ты слышишь меня, Джереми?
      Никто не отвечал. Только птицы пели на деревьях.
      Что же теперь делать? Если она находится в сети Иноземья и эта сеть действительно такая большая, как говорил Сингх, ее могло забросить на самую окраину мира - как в том фильме, где парень полетел в Египет, а оказался в Антарктиде. Интересно, откуда Сингх собирался начать их путешествие?
      Бремя безнадежности на миг лишило ее сил и цели. Рени вновь захотелось снять с себя маску и прервать информационный контакт, но после краткого размышления она отказалась от этой мысли. Сингх умер в пасти... темноты (которая была в какой-то мере мыслью), чтобы привести их сюда. Она предала бы его, если бы ушла, ничего не сделав. Но куда ей теперь идти?
      Она тщетно перебрала весь набор исследовательских команд. Ни одно стандартное управление ВР не действовало в этой сети. А возможно, она просто не имела доступа к манипуляторам окружения и находилась в ранге пассивного пользователя системы.
      "Кто-то потратил огромное количество времени и денег, создавая этот мир. Готова поспорить, что люди из Братства чувствуют себя богами. В таком случае любой посторонний лишен здесь какой-либо инициативы. Посещая это место, гости могут брать лишь то, что им дают".
      Рени осмотрелась. Тени деревьев сместились. Небо над головой заметно потемнело. "Все, как в РЖ, - подумала она. - Но тогда мне надо подумать о костре. Кто знает, что тут происходит по ночам".
      Ситуация казалась настолько безысходной, что у Рени опускались руки. И все же под смятением и отчаянием в ее душе теплилась искорка горького юмора. Кто бы мог подумать, что ее дорогое, с трудом заработанное высшее образование, которое, по общему мнению, делало людей полноправными представителями XXI века, приведет к такому нелепому занятию, как разведение воображаемого костра в воображаемых джунглях. А для чего? Чтобы держать на расстоянии воображаемых зверей!
      "Мои поздравления, Рени. Ты стала настоящей виртуальной дикаркой".
      У нее ничего не получилось. Несмотря на то что она досконально следовала способу бушмена, ей не удалось извлечь ни одной искры. Ветви слишком долго пролежали на сырой земле.
      "Те, кто создавал это проклятое место, были просто помешаны на деталях. Сволочи! Не могли оставить хотя бы несколько сухих ветвей..."
      Что-то зашуршало в кустах. Рени подпрыгнула и ухватилась за сук, который вполне мог заменить дубину.
      "А чего я боюсь? Это же симуляция. Да, но что, если из темноты выпрыгнет большой леопард и примется меня кусать? Что, если я погибну в когтях какой-нибудь другой злобной твари?"
      Скорее всего это выбросит ее из сети, и игра закончится. Еще один вариант, когда муки Сингха, Стивена и остальных невинных жертв останутся неоплаченными.
      "Кроме того, Иноземье кажется слишком уж реальным. Мне что-то не хочется выяснять, как себя чувствует сим, попавший хищнику на ужин".
      Она остановилась на небольшой прогалине, ширина которой не превышала трех метров. Свет луны, проникавший сквозь кроны деревьев, был довольно ярким, но его все равно не хватало для того, чтобы разглядеть животное, копошившееся в кустах. Судя по шуму, оно имело достаточно крупные размеры и находилось так близко, что Рени могла дотянуться до него сломанным суком. Ничего не зная о своем местоположении, она даже не могла представить, чего ей ожидать. Африканского леопарда? Свирепых кошек доисторической Азии? Или монстров какой-то выдуманной страны? Тот, кто создал золотой город, мог населить свои леса целой сворой невообразимых чудовищ.
      Треск стал громче. Рени вспоминала советы из старых и мудрых книг. В них говорилось, что многие животные боятся людей. Даже такие крупные звери, как львы, старались уклоняться от схваток с человеком.
      "Предположим, что рядом со мной бродит какой-то настоящий зверь..."
      Прогнав эту мрачную мысль, она решила не корчиться от страха и не прятаться в траве, а, наоборот, продемонстрировать свое присутствие. Она глубоко вздохнула и начала громко петь:
      Геномные воины!
      Бравые и сильные,
      Вы сражаетесь со злыми ордами Матарра,
      Отделяя праведное от неправедного.
      О, могучие геномные воины...
      Рени немного смутило, что единственной песней, пришедшей ей на ум, стал гимн из фантастического детского шоу - одна из самых любимых песен Стивена.
      Когда мутировавший супермозг
      Стал угрожать всему человечеству
      И, незаметно подкравшись
      Начал обрывать генетические связи...
      Где-то рядом треснула ветвь. Рени оборвала песню и подняла свою дубинку. На краю поляны появилось волосатое животное, похожее на сюрреалистическую помесь свиньи и крысы, причем размерами оно смахивало на первую, зубами и свирепым видом - на вторую. Рени застыла на месте. Тварь подняла рыло и принюхалась, не проявляя никаких признаков страха или агрессии. Через несколько секунд из кустов за ее спиной выбрались две маленькие копии этого оригинала. Мать тихонько хрюкнула и, отогнав своих отпрысков обратно в заросли, спокойно потрусила за ними следом. Дрожащая Рени облегченно вздохнула.
      Существо казалось смутно знакомым. Но Рени не могла бы сказать, что узнала его. Она по-прежнему не имела понятия, куда попала.
      - Геномные воины... - запела она еще громче.
      Судя по повадкам свинокрысы - или кого там она повстречала, - местная фауна не знала о том, что людей полагается бояться.
      ... Смелые и чистые,