- Господи! - В ушах звенело. Урок ей - не ставить большую громкость на наушники. - Господи!
      Мгновение Рени стояла, застыв, под нависающей тенью, великолепной абстракцией Мощи и Опасности. Потом стиснула плечи мальчишек, и система выкинула всех троих.
      * * *
      - Мы... мы залезли к "Мистеру Джи". Так в школе все делают.
      Рени взглянула на брата из-за кухонного стола. Она волновалась за него, даже боялась, но сейчас все эмоции заглушал гнев. Он не только втянул ее в неприятности, но и добирался от Эдди домой на час дольше, чем сама Рени шла из политеха, и заставил ее ждать.
      - Мне плевать, что делают все, Стивен. Кроме того, это вряд ли правда. Ты меня доведешь один раз! Проникать в Район - незаконно, и если тебя поймают, мы за полжизни не выплатим штраф. А если мое начальство узнает, что я натворила, чтобы тебя вытащить, меня могут уволить. - Она перегнулась через стол и сжала руку брата так сильно, что тот сморщился. - Стивен, я могу потерять работу!
      - З-заткнитесь, дурные дети! - пробухтел отец из спальни. - У м-меня голова болит.
      Если бы не дверь, от взгляда Рени на Длинном Джозефе задымились бы простыни.
      - Прости, Рени. Честно, прости. Правда. Можно, я еще Соки позвоню? Не дожидаясь разрешения, Стивен повернулся к стенному экрану и приказал соединить. Но у Соки никто не отвечал.
      Рени пыталась сдержаться.
      - Что ты говорил, будто Соки упал в дыру?
      Стивен нервно барабанил пальцами по столу.
      - Эдди его подначил.
      - Подначил сделать что? Черт, Стивен, не заставляй каждое слово из тебя клещами вытаскивать!
      - В "Мистере Джи" есть такая комната, нам парни из школы рассказывали. Там такие вещи есть... ну, в общем, сплошные боженьки.
      - Вещи? Какие?
      - Ну, просто... поглядеть. - В глаза сестре Стивен старался не глядеть. - Но мы их не видели, Рени. Не нашли. Этот клуб, он внутри обалденно здоровый - ты просто не поверишь! У него словно и конца нет! - На мгновение глаза его зажглись: вспоминая красоты "Мистера Джи", он забыл, в каком положении оказался. Взгляд в сторону Рени напомнил ему об этом. - В общем, мы искали, искали, людей спрашивали - мне кажется, они там по большей граждане, но некоторые совсем странные - но никто не мог сказать. А потом один обалденно жирный толстяк сказал, что пройти туда можно через комнату в подвале.
      Рени подавила дрожь омерзения.
      - Прежде чем продолжать, юноша, заруби себе на носу: ты никогда в это место не вернешься. Понятно? Смотри мне в глаза. Ни-ко-гда.
      Стивен неохотно кивнул.
      - Ладно-ладно, не буду. Так что мы потащились по этим промозглым лестницам - там как в стрелялке, чес'слово! - и нашли дверь. Соки ее открыл и... выпал.
      - Выпал куда?
      - Не знаю! Это было как большая дыра на ту сторону, а на той стороне дым и лампы синие.
      Рени откинулась на спинку стула.
      - Чья-то грязная садистская шуточка. Вас всех следовало шугануть хорошенько. Надеюсь, он не слишком напугался. Он использовал "левый" костюм школСети, как вы двое?
      - Нет. Свой домашний. Дешевка нигерийская.
      Та самая, что стоит в соседней комнате. Как нищие дети могут быть такими снобами?
      - Тогда головокружение или симуляция падения ему не грозит. Все с ним в порядке. - Рени сощурилась. - Ты меня слышал? Ты больше ни разу не полезешь в это место, иначе никогда не пойдешь к Эдди и Соки и не получишь сетевого времени - а не только до конца месяца.
      - Что? - Стивен возмущенно вскочил. - Мне нельзя в сеть?
      - До конца месяца. Скажи спасибо, что я не пожаловалась отцу, а то бы ты ремнем получил по хитрой черной заднице.
      - Уж лучше это, чем без сети, - пробурчал Стивен.
      - Получишь и то и другое.
      Отправив ворчащего и ноющего брата в комнату, Рени соединилась со своей рабочей библиотекой - проверив предварительно, нет ли в электронной почте посланий от миз Бундази, обвиняющих политех в жульничестве и обмане, - и вызвала файлы по фирмам Внутреннего Района. "Мистер Джи" был зарегистрирован как "игорный дом и клуб развлечений только для взрослых". Владела им некая развлекательная корпорация "Веселый жонглер", а назывался он поначалу "Улыбка мистера Джинго".
      Ложась спать, Рени пыталась отогнать видения обветшалого фасада клуба, башенок, похожих на вытянутые черепа дебилов, окон, напоминающих внимательные глаза. И сложнее всего было выбросить из памяти подергивавшиеся над дверью огромные губы и ряды сверкающих зубов - вход без выхода.
      СЕТЕПЕРЕДАЧА/МУЗЫКА: Дрон "больше чем прежде".
      (Изображение: глаз.)
      ГОЛОС: Музыка "ганга-дрон", по словам одного из ее ведущих исполнителей, в этом году станет "больше, чем прежде".
      (Изображение: половина лица, поблескивающие зубы.)
      ГОЛОС: Аятолла Джонс, который поет и играет на нейрокифаре в дрон-группе "Ваш первый сердечный приступ", сказал нам:
      ДЖОНС: Мы... это... будет... крупно. Чертовски крупно. Больше, чем...
      (Изображение: переплетенные пальцы - множество колец, косметические тесемки.)
      ДЖОНС:... чем прежде. Никакого надувательства. По-настоящему крупно.
      Глава 2
      Летчик
      Кристабель Соренсен была неопытной вруньей, но практика добавляла ей умения.
      Вообще-то, она не была скверной девочкой, хотя однажды ее рыбка умерла, потому что она несколько дней забывала ее покормить. Лгуньей она себя тоже не считала, но иногда было проще попросту не говорить правду. Поэтому когда мать спросила, куда она идет, Кристабель улыбнулась и ответила:
      - У Порции есть "Выдромир". Это новая игра, и в ней словно по-настоящему плаваешь под водой, только можно дышать. И еще там есть король Выдр и королева Выдра...
      Мать махнула рукой, останавливая поток объяснений.
      - Вот и хорошо, милочка. Только не оставайся у Порции долго - папа собирался прийти на обед. Наконец-то.
      Кристабель улыбнулась. Папа слишком много работал - так говорила мама. У него важная работа: он заведует службой безопасности Базы. Что это такое, Кристабель точно не знала. Папа у нее - некто вроде полицейского, только служит в армии. Но не носит форму, как военные в фильмах.
      - А можно нам съесть мороженое?
      - Если вовремя придешь домой и поможешь мне лущить горох, то получишь и мороженое.
      - Ладно.
      Кристабель вприпрыжку выбежала на улицу. Когда дверь за ее спиной автоматически заперлась со знакомым ї4щї0елчком, девочка рассмеялась. Некоторые звуки такие смешные.
      Она знала, что База отличается от других городов, которые она видела в сетевых шоу, и даже от городов в остальных районах Северной Каролины, но не знала почему. Здесь тоже были улицы, деревья, парк и школа - даже две школы, потому что, кроме обычной школы для детей вроде Кристабель, чьи родители жили на Базе, имелась еще школа для взрослых, куда ходили военные, мужчины и женщины. Все папы и мамы ходили на работу в обычной одежде, ездили на машинах, подстригали лужайки, приглашали друг друга на обеды, вечеринки и барбекю. Но на Базе было и кое-что такое, чего не имели обычные города, - двойной ряд электрифицированной ограды вокруг, отделяющей его от переполненного гамачного городка за рощей, и три домика, называющиеся "контрольными пунктами", мимо которых должны проезжать все въезжающие сюда машины, - но всего этого казалось недостаточно, чтобы сделать городок Базой, а не обычным, нормальным местом для житья. Другие дети из школы тоже прожили на Базе всю жизнь, как и Кристабель, но и они этого не понимали.
      Кристабель свернула налево, на Уиндикотт-лейн. Если бы она и в самом деле направлялась к Порции, ей следовало бы пойти направо, поэтому она была рада, что перекрестка из дому не видно и мать, даже если бы наблюдала за ней, все равно бы этого не увидела. Как-то странно говорить маме, что она идет в одно место, а идти совсем в другое. Кристабель знала, что так поступать плохо, но не очень плохо, и это наполняло ее возбуждением. Всякий раз, когда она так поступала, ее охватывало трепетное ощущение новизны, словно она становилась новорожденным жеребеночком с дрожащими ножками, которого видела по сети.
      С Уиндикотт она свернула на Стилвелл и некоторое время шла по этой улице, аккуратно обходя трещины на тротуаре, затем повернула на Редленд. Дома здесь определенно были меньше того, в котором жила она. Некоторые выглядели немного печально. Трава на лужайках и тут была коротко подстрижена, как и повсюду на Базе, но создавалось впечатление, что здесь она коротка, потому что у нее нет сил расти выше. На некоторых лужайках виднелись проплешины, многие здания были пыльными и немного выцветшими, и Кристабель задумалась: почему живущие в них люди не хотят смыть с домов пыль или покрасить их, чтобы они выглядели как новенькие? Когда у нее будет свой дом, она станет красить его каждую неделю в новый цвет.
      Она думала о разноцветных домах, пока шагала по Редленд, потом свернула еще раз, перейдя по мостику через ручей, и торопливо пошла по Бикмэн-корт, где деревья росли очень густо. Хотя дом мистера Селларса стоял очень близко к ограде, отмечавшей границу городка, определить это было трудно, потому что его заслоняли деревья и изгородь.
      Разумеется, именно это и привлекло ее внимание в первую очередь к тому дому - деревья. Во дворе родительского дома росли платаны, а перед крыльцом - береза с бумажной корой, но дом мистера Селларса был целиком окружен деревьями. Их было так много, что они совершенно заслоняли дом. Когда Кристабель увидела его впервые, помогая Офелии Вейнер искать сбежавшего кота Дикенса, то подумала, что он похож на домик из сказки. Потом она вернулась к нему, и, шагая ко входу по извилистой, посыпанной гравием дорожке, едва не убедила себя, что дом этот пряничный. Конечно, он ничем не отличался от других домов, но все равно оказался весьма интересным местечком.
      И мистер Селларс тоже был интересным человеком. Кристабель не знала, почему родители запретили ей к нему ходить, а они так и не объяснили. Да, выглядит старик страшновато, но он же в этом не виноват.
      Кристабель перестала идти вприпрыжку, чтобы лучше оценить похрустывание гравия на длинной дорожке, ведущей к дому мистера Селларса. Вообще-то никакой необходимости в этой дорожке нет, потому что его машина много лет не выезжала из гаража. И сам мистер Селларс тоже не выходит из дома. Однажды Кристабель спросила, зачем ему машина, и он немного печально рассмеялся и сказал, что она досталась ему вместе с домом.
      - Если я буду вести себя очень-очень хорошо, - сказал он ей, - то когда-нибудь мне позволят сесть в этот "кадиллак", малышка Кристабель. И тогда я запру ворота гаража и поеду домой.
      Она решила, что старик шутит, но в чем состояла шутка, так и не поняла. Иногда взрослые шутят так непонятно... впрочем, они редко смеются и над шутками дядюшки Джингла в сетевом шоу, а они такие смешные (и немного неприличные, хотя она не понимала, в чем заключается их неприличие), что иногда Кристабель была готова описаться от хохота.
      Чтобы отыскать звонок, ей пришлось раздвинуть папоротник, который практически закрыл все крыльцо. Потом пришлось долго ждать. Наконец из-за двери послышался странный голос мистера Селларса - скрипучий и одновременно негромкий:
      - Кто там?
      - Кристабель.
      Дверь открылась, и на нее пахнуло влажным воздухом, напоенныем густым зеленым запахом растений. Она быстро вошла, чтобы мистер Селларс смог закрыть дверь. Когда она явилась сюда в первый раз, он объяснил, что ему станет плохо, если она выпустит за дверь много влажного воздуха.
      - А, малышка Кристабель! - Кажется, он был очень рад ее видеть. - Чем обязан столь очаровательному сюрпризу?
      - Я сказала маме, что пошла к Порции играть в "Выдромир".
      Селларс кивнул. Он был такой высокий и сутулый, что, когда так кивал энергично вверх и вниз, - Кристабель опасалась, как бы его тощая шея не сломалась.
      - Ага, значит, мы не можем затягивать наш визит, не так ли? Тем не менее его следует провести как положено. Ты знаешь, где можно переодеться. Думаю, там найдется кое-что тебе впору.
      Он откатил свое кресло на колесиках в сторону, освобождая проход, и Кристабель торопливо пошла по коридору. Он прав, времени у них немного, если только она не хочет рисковать - ведь мама может позвонить Порции и попросить Кристабель поскорее вернуться и помочь ей лущить горох. Тогда ей придется выдумывать историю о том, почему она не пошла играть к Порции. В том-то и проблема со враньем: когда твои слова начинают проверять, все сильно усложняется.
      Комната для переодевания, как и все помещения в доме, была полна растений. Кристабель никогда не видела столько растений в одном месте, даже в доме миссис Галлисон, а миссис Галлисон все время болтала о них и о том, как много с ними хлопот, хотя два раза в неделю к ней приходил темнокожий мужчина и занимался обрезкой, поливкой и прочим. Но растения мистера Селларса, хотя и получали воду в изобилии, никогда не обрезались. Они просто росли. Иногда Кристабель задумывалась: а что, если они заполнят весь дом, и тогда забавному старику попросту придется переехать.
      На крючке за дверью висел купальный халатик как раз ее размера. Она быстро сняла шорты, блузку, туфельки и носки и сложила все в пластиковый мешок, как показывал мистер Селларс. Когда она наклонилась, запихивая в мешок последнюю туфельку, папопротники пощекотали ей спину. Она взвизгнула.
      - У тебя все в порядке, малышка Кристабель? - крикнул мистер Селларс.
      - Да. Ваши растения меня щекочут.
      - А я уверен, что они ничего такого не делали. - Он притворялся сердитым, но Кристабель знала, что он шутит. - Мои растения самые воспитанные и вежливые на всей Базе.
      Кристабель завязала поясок ворсистого халатика и сунула ноги в купальные шлепанцы.
      Мистер Селларс сидел в кресле возле машины, насыщающей воздух влагой. Когда девочка вошла, он поднял голову, и на изуродованном лице появилась улыбка:
      - Ах, как приятно тебя видеть.
      Увидев его лицо в первый раз, Кристабель испугалась. Кожа была не просто морщинистой, как у бабушки, но выглядела почти расплавленной, словно воск на боку догорающего огарка свечи. Волос у старика не было, и уши торчали двумя выступами по бокам головы. В тот первый раз он сказал ей, что ее испуг - дело совершенно естественное и он сам знает, как выглядит. Его лицо стало таким после сильного ожога - несчастный случай с ракетным топливом. "Можешь смотреть на меня сколько угодно," - сказал он. И Кристабель пялилась на него, не отрывая глаз, и несколько недель после их первой встречи это лицо расплавленной куклы виделось ей во снах. Но старик был очень добр, и Кристабель знала, что он одинок. Как грустно быть стариком, иметь лицо, на которое люди показывают пальцами, да еще по необходимости жить в доме, где воздух всегда прохладен и влажен, чтобы не болела кожа! Он заслуживал друга. Кристабель не нравилось лгать из-за него, но что ей еще оставалось? Родители велели больше не ходить к нему, но каких-либо веских причин для запрета не назвали. А Кристабель теперь почти уже взрослая. И ей хочется знать причины всего.
      - Итак, малышка Кристабель, расскажи мне о мире.
      Мистер Селларс откинулся на спинку кресла и погрузился в облако тумана, струящегося из машины. Кристабель рассказала ему о школе, о том, что Офелия Вейнер стала задирать нос, потому что у нее появилось наноплатье, которому можно придать любые форму и цвет, потянув в разных местах, и о том, как она играла в "Выдромир" с Порцией.
      -... А вы знаете, как король Выдр узнает, есть ли у тебя с собой рыба? Он тебя обнюхивает.
      Она посмотрела на мистера Селларса. Когда он сидел с закрытыми глазами, его пухлое безволосое лицо напоминало глиняную маску. Она уже стала гадать, не заснул ли он, но тут его глаза распахнулись. Они были очень интересного цвета - желтые, как у кота Дикенса.
      - Боюсь, я не очень хорошо знаю все входы и выходы королевства выдр, моя юная подруга. Это мое упущение, я понимаю.
      - А разве вы в нее не играли, когда были мальчиком?
      - Нет. - Старик негромко рассмеялся; его смех напоминал воркование голубя. - У нас не было ничего похожего на "Выдромир".
      Кристабель взглянула на уродливое лицо и ощутила нечто напоминающее любовь, которую испытывала к отцу и матери.
      - А страшно быть пилотом? В те давние времена.
      Его улыбка исчезла.
      - Да, иногда было страшно. А иногда очень одиноко. Но меня учили этому делу, Кристабель. Я знал, что меня станут учить летать, еще... в детстве. То была моя обязанность, и я с гордостью ее исполнял. - Его лицо стало немного странным; старик наклонился и что-то подправил в увлажняющей воздух машине. - Нет, то было больше, чем обязанность. Есть такие стихи:
      ... Нас в бой ведут не долг и не закон,
      Ни крик толпы, ни понуканья свыше.
      Лишь только наслаждение одно
      Влечет меня в гул этой бойни вышней.
      Я все сравнил, все выверил давно,
      Дни будущего - как слова пустые,
      И дни былые - пусты, все одно,
      Со смертью рядом, рядом с жизнью милой.
      [Перевод Д. Смушковича.]
      Он кашлянул.
      - Это Йитс. Всегда трудно сказать, что заставляет нас выбирать. Особенно такое дело, которое тебя страшит.
      Кристабель не знала, что такое "йитс", и не поняла смысла стихов, но ей не нравилось, когда мистер Селларс выглядит таким печальным.
      - А я стану доктором, когда вырасту, - заявила она. В начале года она намеревалась стать танцовщицей или певицей, выступающей по сети, но теперь сделала иной выбор. - Хотите, скажу, где будет мой офис?
      Старик снова улыбнулся:
      - Мне так приятно тебя слушать... но ты, кажется, опаздываешь?
      Кристабель посмотрела на руку. Браслет на запястье мигал. Девочка вскочила.
      - Пора переодеваться. Но я хочу дослушать вашу историю до конца!
      - В следующий раз, милочка. Боюсь, что тебя мама заругает, а мне было бы тяжело лишиться твоего общества.
      - Я хочу, чтобы вы закончили рассказ про Джека!
      Кристабель торопливо вошла в комнатку для переодевания и натянула свою одежду. В пластиковом мешке она осталось сухой - для чего тот, собственно, и предназначался.
      - Так, - сказал мистер Селларс, когда она вернулась. - Что там делал Джек, когда мы остановились?
      - Он забрался на небо по бобовому стеблю и оказался в замке великана. - Кристабель слегка обиделась, что старик этого не помнил. - А великан скоро должен вернуться!
      - Да-да, он уже скоро вернется. Бедный Джек. Значит, с этого места мы и начнем, когда придешь в следующий раз. А теперь тебе пора идти. - Он осторожно погладил ее по голове. Судя по выражению лица мистера Селларса, Кристабель всегда казалось, что это прикосновение причиняет старику боль, но он неизменно всякий раз гладил ее по голове.
      Она уже почти дошла до двери и тут вспомнила, что хотела спросить про растения. Кристабель вернулась, но мистер Селларс уже откинулся на спинку кресла и снова закрыл глаза. Его длинные паучьи пальцы медленно шевелились, словно что-то рисовали в воздухе. Секунду девочка смотрела на него, поскольку никогда не заставала его за таким занятием прежде, а потом подумала, что это, должно быть, какое-то специальное упражнение, которое ему нужно делать, но тут заметила, что облачка тумана летят в ее сторону. Тогда она быстро вышла и плотно закрыла за собой дверь. Эти упражнения если, конечно, то были именно упражнения - показались ей жутковатыми, и выполнять их мистер Селларс, наверное, желал в одиночестве.
      И тут вдруг Кристабель сообразила: старик шевелил пальцами в воздухе точно так, как человек, вошедший в сеть. Но мистер Селларс никогда не надевал шлем и не вставлял провода в разъем на шее, как делали некоторые из людей, работавшие вместе с отцом. Он просто закрыл глаза.
      Браслет замигал чаще. Кристабель знала, что еще пара минут - и мама позвонит Порции. И, пересекая мостик, не отвлекалась на бег вприпрыжку.
      СЕТЕПЕРЕДАЧА/НОВОСТИ: Азиатские лидеры объявляют "зону процветания".
      (Изображение: дворец императрицы, Сингапур.)
      ГОЛОС: Встреча азиатских политиков и бизнесменов в Сингапуре под руководством стареющего финансиста-затворника Цунь Бяо и премьер-министра Сингапура Лю...
      (Изображение: Лю Вико и Цунь Бяо пожимают друг другу руки.)
      ГОЛОС:... привела к принятию исторического торгового соглашения, названного Лю "зоной процветания", которое должно принести Азии невиданное экономическое единство.
      (Изображение: поддерживаемый помощниками Цунь Бяо на трибуне.)
      ЦУНЬ: Время пришло. Будущее принадлежит объединенной Азии. Мы полны надежд, но впереди нас ждет тяжелый труд...
      Глава 3
      Бессигнальная пустота
      Она пристиралась впереди, от горизонта до горизонта, мириады путей как царапины на истертом стекле под микроскопом - но в каждой из царапин мерцали огни и двигались крохотные точки.
      - Такой громады просто не может быть!
      - А ее и нет. Вспомни: это ведь не настоящее место. Это лишь электрические импульсы в группе сверхмощных компьютеров. Она может быть размером с воображение программиста.
      Ксаббу помолчал. Они висели бок о бок, двойной звездой в пустом черном небе, как два ангела, взирающих с высоты на неизмеримую грандиозность торгашеского воображения человечества.
      - И встала девушка, - произнес наконец Ксаббу, - и зачерпнула ладонями пепел...
      - Что?
      - Это поэма - или рассказ - моего народа:
      И встала девушка, и зачерпнула ладонями пепел;
      и бросила пепел в небо, и сказала ему:
      "Вот пепел; стань, пепел, Млечным путем, белизной ляг на небо..."
      Ксаббу смущенно умолк.
      - Это детский рассказ. Он называется "Девушка древнего народа, сотворившая звезды". Здесь и сейчас... он мне вспомнился.
      Рени смутилась тоже, хотя не могла бы назвать этому причины. Она щелкнула пальцами, переносясь на уровень "земли", и Лямбдамаг, главная торговая зона сети, окружил их. "Универмаг" представлял собой скопище симулированных магазинов, безбрежный континент информации. Миллионы коммерческих узлов мерцали, переливались, сияли и пели, стремясь разлучить клиентов с деньгами. По запутанной сети виртуальных дорожек сновали симы всех типов и уровней сложности.
      - Это огромное место, - пояснила Рени, - но имей в виду, что большинство не утруждается взглядами с высоты - просто отправляются прямо на место. Если ты попытаешься обойти все узлы сети или хотя бы все узлы в Лямбдамаге... это все равно что обзвонить все номера в телефонном справочнике Большого Пекина. Даже это, - она указала на толпу симов, напоминающую бесконечный парад, - лишь малая доля тех, кто пользуется сейчас магазином, кто хочет получить зрительное впечатление блуждания по лавочкам.
      - Зрительное впечатление? - Серый симулоид Ксаббу обернулся, наблюдая за стайкой проталкивающихся сквозь толпу меховушек - карикатурно-фигуристых девиц с головами животных.
      - Вроде того, что получаешь сейчас ты. Посмотреть есть на что. Но намного быстрее переместиться сразу на место. Разве, пользуясь обычным компьютерным интерфейсом, ты читаешь имена всех файлов в памяти?
      Ксаббу ответил не сразу. Меховушки столкнулись с парой змееголовых мужчин и начали сложный ритуал приветствия, включающий длительное обнюхивание.
      - Переместиться на место?
      - Я покажу. Допустим, мы хотим... ну, не знаю... новый датапульт купить. Если тебе известно, где находится секция электроники, можно отправиться туда, а там уже поискать - на разукрашивание коммерческих узлов люди тратят не меньше усилий, чем на украшение реальных лавок. Но допустим, ты не знаешь даже, где секция электроники...
      Ксаббу обернулся к Рени. Его серое, почти лишенное черт лицо беспокоило ее. Она скучала по его улыбке, его живости; прогулка с симом походила на путешествие с пугалом. Конечно, она и сама выглядит не лучше...
      - Но так и есть. Я действительно не знаю, где находится секция электроники.
      - Верно. В последние несколько недель ты много времени провел, обучаясь основам пользования компьютером. Здесь то же самое, только мы внутри компьютера - или так кажется.
      - Трудно вспомнить, что у меня есть реальное тело, что оно все еще в политехе... что я в политехе.
      - В этом и волшебство. - Рени постаралась вложить в голос улыбку, которой не выражало лицо. - А теперь проведи поиск.
      Ксаббу медленно пошевелил пальцами. В воздухе перед ним повис сияющий синий шар.
      - Хорошо. - Рени придвинулась. - Этого не видит никто, кроме нас с тобой - это часть нашей связи с компьютером политеха. Но мы используем наш компьютер для выхода на систему обслуживания Лямбдамага. - Она показала, как это делается. - А теперь выведи список. Теперь можно подавать команды и голосом - или в оффлайновом режиме, когда никто другой тебя не слышит, или в онлайновом. Если присмотреться, в магазине можно увидеть много людей, бормочущих себе под нос. Часть из них сумасшедшие - таких немало, - но большинство просто болтают с собственными машинами, не беспокоясь, что их подслушают.
      Шар выплюнул список услуг - строки огненно-синих букв повисли в воздухе. Рени изменила цвет на более контрастный к фону закатно-алый и указала на подзаголовок "Электроника":
      - Прошу. "Устройства личного доступа". Щелкни [На компьютерном жаргоне - нажать и отпустить кнопку "мыши", подавая тем самым определенную команду.].
      Мир подмигнул. Просторы общественной зоны Лямбдамага сменились широкой и длинной улицей. Высоко в фальшивое небо уходили симуляции зданий, каждое - взрыв подвижных красок, похожих на тропические цветы: великолепие, порожденное конкуренцией. "А мы пчелки, - подумала Рени, - разносящие кредитную пальцу. Добро пожаловать в информационные джунгли". Метафора ей понравилась. Надо будет вставить в одну из лекций.
      - Если бы ты нашел в списке определенный магазин, можно было перелучиться таким образом прямо туда.
      - Перелучиться? - Ксаббу задрал голову, и Рени припомнилось, как она сама была заворожена открывающимися зрелищами во время первого посещения сети.
      - Это словечко из старой научной фантастики [Если быть точным, из сериала "Звездный путь", где герои перемещаются с корабля на планету и обратно похожим способом.]. Шутка сетевиков. Означает, что ты попадаешь прямо на место, вместо того чтобы идти, как в РЖ. РЖ значит "реальная жизнь", помнишь?
      - М-гм.
      Ксаббу был необычно тих и задумчив. Рени пришло в голову, что она переоценила его силы для первого визита, - трудно представить реакцию взрослого на ВР. Все ее знакомые начали уходить в сеть еще в детстве.
      - Хочешь продолжить нашу прогулку по магазинам или вернемся?
      Ксаббу обернулся к ней.
      - Продолжим, безусловно. Прошу вас. Это все так... захватывающе.
      Рени улыбнулась про себя.
      - Вот и хорошо. Как я сказала, если бы мне был нужен определенный магазин, мы могли перелучиться прямо туда. Но давай осмотримся.
      Рени была сетевиком так долго, что очарование этого места для нее стерлось совершенно. Как и ее брат, она открывала для себя сеть одновременно с реальным миром и еще в далеком детстве научилась жить в обоих. Стивена еще интересовала сеть ради сети, но Рени потеряла даже чувство новизны. Ей не нравилось даже ходить по магазинам, и везде, где возможно, она просто повторяла предыдущий заказ.
      Ксаббу же был еще младенцем в этом виртуальном царстве - но младенцем взрослым, напомнила себе она, внимательным и мудрым, каким бы примитивным ни казалось его образование ей с ее предрассудками горожанки. Сопровождать его в этом первом путешествии было для Рени ново и немного пугающе. Даже более чем немного: каким же огромным и шумным, каким вульгарным должен казаться Лямбдамаг его взгляду...
      Ксаббу остановился перед одним из внешних дисплеев магазина и помахал Рени, приглашая поглазеть на рекламу. Рени покачала головой. Хотя сим ее спутника стоял неподвижно перед сверкающим фасадом, она знала, что Ксаббу втянут в семейную мелодраму, в ходе которой грубоватому, но в глубине души доброму отцу раскроют глаза на радости приобретения домашнего развлекательного центра "Криттапонг" с функцией множественного доступа. Наблюдая, как маленький сим бушмена поворачивается, отвечая невидимым собеседникам, Рени вновь ощутила себя ответственной за него - и ей вдруг стало стыдно. Но через пару минут Ксаббу встряхнулся, как промокший пес, и отошел.
      - Ну что, - спросила Рени, - осознал суровый-но-в-сущности-добрый папаша свою ошибку?
      - Что это за люди?
      - Это не люди. В сети настоящих людей называют "граждане". А ты видел марионеток - искусственные подобия людей. Симуляции реальности, как эти магазины и сам универмаг.
      - Они не настоящие? Но я разговаривал с ними, и они мне отвечали.
      - Это лишь усложненная реклама. И они не такие умные, какими кажутся. Попробуй, вернись и спроси Мамулю о восстании в Соуэто или втором президентстве Нгосане. Скорее всего она так и продолжит просвещать тебя об удобствах проекции на сетчатку.
      Ксаббу подумал.
      - Тогда они... как призраки. Бездушные.
      Рени покачала головой.
      - Душ у них нет, верно. Но "призраки" в сети - это нечто иное. Я об этом когда-нибудь еще расскажу.
      Они двинулись по улице, скользя над тротуаром со скоростью пешехода, чтобы иметь возможность спокойно осмотреться.
      - А как отличить граждан от марионеток? - спросил Ксаббу.
      - Это не всегда легко. Если очень интересно - спрашиваешь. Согласно закону ответить обязан каждый - марионетки в том числе. И отвечать надо правду, хотя, я уверена, это правило часто нарушается.
      - Это... пугающая мысль.
      - Да, привыкнуть к ней нелегко. Но мы делаем вид, что пришли за покупками, так что идем... если только тебя не оскорбила эта реклама.
      - Нет. Довольно интересно. А папаше следовало бы заняться спортом. У него нездоровый цвет лица.
      Рени рассмеялась. Они вошли в магазин, и Ксаббу изумленно вздохнул.
      - Но снаружи это крохотная лавочка! Опять волшебство?
      - Всегда помни, что все это - только иллюзия. Фасадное пространство в Лямбдамаге дорого, так что витрины большинства магазинов маленькие, но сам коммерческий узел находится не по другую сторону витрины, как в реальной жизни. Мы только что переместились в другой узел информационной сети, который на самом деле может размещаться рядом с ассенизаторской службой политеха, или детской приключенческой игрой, или бухгалтерией страховой компании.