- Что ты делаешь? - завизжал Джереми.
      - А ты собираешься сидеть здесь до тех пор, пока они не выследят нас? - закричала в ответ Рени. - Наше время кончается. Неужели ты хочешь быть тюремным маляром?
      Он посмотрел на нее с укором и тяжело вздохнул. Передний бампер все еще прижимался к воротам. Створки сдвинулись назад на полметра. Но натянутая цепь не пускала их дальше. Дако выругался и вновь нажал ногой на педаль газа. Несколько секунд ничего не происходило. Лишь шум двигателя возрос до пронзительного свиста. Затем послышался треск, что-то сломалось, и ветровое стекло покрылось паутиной трещин. Ворота распахнулись настежь. Джереми пришлось нажать на тормоза, чтобы не врезаться в дерево.
      - Посмотри на стекло! - закричал он, выскакивая из машины. Взглянув на бампер и разбитые фары, Дако затопал ногами от ярости. - Посмотри на все это!
      Рени вышла, подбежала к воротам и закрыла створки. Подняв цепь с земли, она продела звенья сквозь остатки кодового замка и закрепила их таким образом, чтобы при беглом наружном осмотре ворота по-прежнему казались закрытыми. Прежде чем сесть в машину, Рени взглянула на бампер и капот.
      - Прости меня, Джереми, - сказала она. - Я постараюсь возместить тебе ущерб. А теперь... Не могли мы поехать дальше?
      - Темнеет, - напомнил Ксаббу. - Мистер Дако, я думаю, что Рени права.
      - Черт! - донесся из динамика голос Сингха. - Я надеюсь, вы расскажете мне, что случилось. Отсюда это звучит довольно забавно.
      Дорога за воротами оставалась такой же узкой и неасфальтированной.
      - Нет, это не похоже на военный объект, - сказал Длинный Джозеф.
      Джереми, хмурый и молчаливый, поехал вперед. Когда они миновали ельник, возбуждение Рени улеглось, и она почувствовала себя морально опустошенной. Почему Сингх называл ее зулусской Чакой? Возможно, он был в чем-то прав. Машина, в принципе, не пострадала. Но какое право она имела принуждать беднягу Джереми? Ради чего? Иногда ей казалось, что этой дороге не будет конца.
      - Я чувствую какой-то странный запах, - произнес вдруг Ксаббу.
      В тот же миг, одолев крутой поворот, машина въехала в тень горы, и Джереми сильно нажал на тормоза. Дорога кончилась. "Ихлоси" юзом проехала несколько метров и остановились в двух шагах от голой бетонной стены, которая походила на большую серую дверь в отвесном склоне горы.
      - О Боже! - выпучив глаза, прошептал Джереми Дако. - Вот это да!
      - Расскажите, что вы видите, - потребовала Мартина.
      - Какой-то проход внутрь горы размером около десяти квадратных метров. Выглядит как одна бетонная плита. Только я не понимаю, каким образом его можно открыть. - Рени вышла из машины и провела рукой по холодному серому монолиту. - Ни ручек, ни замков. Ничего. - Печальная догадка наполнила ее унынием. - А что, если это вообще не ворота? Что, если они закрыли свой объект навсегда и замуровали вход?
      - Осмотрись, малышка. Неужели ты всегда так легко сдаешься? - Хриплый голос Сингха взбодрил Рени. - Может быть, там есть какая-то приборная панель, коробка в выемке камня или что-то в этом роде. Насколько я знаю, они обычно не ставят такие штуки прямо на воротах.
      Мужчины вышли из машины и присоединились к поискам Рени. Сумерки быстро сгущались. Дождь сводил видимость к нулю. Джереми отъехал к повороту, развернулся и включил задние фары, но толку от них не было никакого.
      - Кажется, я что-то нашел! - закричал бушмен. Его фигура темнела в десяти шагах от левого края бетонной плиты. - Тут какая-то штука, замаскированная под камень.
      Рени побежала к нему. Она поднесла зажженную зажигалку к скале и увидела тонкие, как волосы, швы, которые описывали небольшой квадрат. Вполне естественная на вид трещина в одном из швов могла оказаться рукояткой. Рени просунула в нее пальцы и потянула панель на себя.
      - Дай-ка мне попробовать. - Ее отец втиснул в щель большую ладонь и сделал сильный рывок. Несмотря на ободряющий треск, панель не желала открываться. В тот же миг, словно в ответ на попытку вторжения, над ними полыхнула молния, раздался гром, и тревожное эхо поскакало вприпрыжку по горным склонам. Дождь усилился, превращаясь в ливень.
      - Пойду, вытащу домкрат из багажника, - сказал Джереми. - Возможно, он одолеет эту штуку.
      Прошло несколько минут, прежде чем панель под давлением домкрата открылась, заскрипев проржавевшими петлями. Внутри находилась крышка кодового замка с множеством крохотных и одинаковых кнопок.
      - Черт, без шифра нам эти ворота не открыть, - сказала Рени.
      Очевидно, Сингх и Мартина услышали ее последнюю фразу.
      - У вас есть зет-кабель? - спросил старый хакер. Услышав утвердительный ответ, Сингх кивнул и начал отдавать распоряжения: - Хорошо. Снимите крышку замка. А ты, Рени, держи пульт так, чтобы я мог видеть его начинку. Потом вы подключите зет-кабель куда я скажу и погуляете немного. Замочек, похоже, серьезный. Придется покопаться в схеме.
      Несмотря на огромный опыт Сингха, его действия не принесли мгновенного результата. Подсоединив тонкий кабель к контактам, которые ей указал старик, Рени закрепила пульт в нише скалы и вернулась в машину. Солнце село. Холодный ветер и дождь хлестали по оконным стеклам. Время едва тянулось, подгоняемое лишь вспышками молний, которые пугающе близко сверкали над горой. Джереми включил приемник, пропустив мимо ушей вежливое замечание Рени о том, что было бы неплохо поберечь заряд аккумулятора. Он настроился на легкий, но пронзительный поп-"пух", который, словно пила, терзал ее растрепанные нервы.
      - Зачем им такие мощные ворота? - спросил Длинный Джозеф, глядя на серую плиту.
      - Быть может, они укрепили вход на случай бомбового удара, - ответила Рени. Она осмотрела склон горы, выпиравший над плитой. - Видишь, они даже углубили скалу в этом месте. Проход не заметить ни с самолета, ни со спутника.
      Отец недоуменно покачал головой.
      - А что же тут прятать такого?
      Рени пожала плечами.
      - Мартина говорит, что это правительственная военная база. Такие объекты всегда стараются спрятать подальше от посторонних глаз.
      Ксаббу вернулся с охапкой сухих, почти не попавших под ливень ветвей.
      - Если мы не войдем внутрь горы, нам понадобится костер, - объяснил бушмен.
      Длинный зачехленный нож, неведомо как оказавшийся на его поясе, совершенно не сочетался со старомодным плащом и древним выцветшим галстуком Ксаббу.
      - Если мы не войдем туда, то поедем в какой-нибудь городок и поищем гостиницу или мотель, - сказал Джереми, с несчастным видом осматривая треснувшее ветровое стекло. - В этой машине нам всем не уместиться. А я не желаю спать под дождем. К тому же тут могут водиться шакалы или еще какое-нибудь зверье.
      - А кто нас пустит на ночлег без денег? - спросила Рени. - Мы...
      Внезапный скрежет, более сильный и пугающий, чем гром, заставил ее замолчать. Бетонная плита отъехала в сторону, открывая проход, который вел в нутро горы. Сквозь шум дождя донесся торжествующий вопль Сингха:
      - Ну что, зараза! Все-таки я тебя уделал!
      Рени выключила музыку и посмотрела в черный проем. Темнота была непроницаемой. Она вышла под дождь, приблизилась к отверстию и, заглянув в него, посветила себе зажигалкой. Ее тревожила мысль о минах-ловушках и других опасных приспособлениях, которые могли быть оставлены для любознательных незваных гостей. Но в слабом свете дрожавшего огонька она увидела лишь бетонный пол, исчезавший в темноте.
      - Да, они тут здорово намудрили. - В наступившей тишине старческий голос Сингха казался неестественно громким. - Пришлось повозиться с программой ввода. Сработано грубо, но с толком. Эти старые кодовые замки всегда считались крепкими орешками.
      - Ксаббу, - позвала Рени. - Ты говорил, что можешь развести костер. Сооруди один у входа. Кроме того, когда мы войдем туда, нам понадобятся факелы.
      - Не сходи с ума, Рени! - прокричал отец, открыв заднюю дверь. - У нас есть машина. И у этой машины имеются фары. Зачем тебе понадобились факелы?
      Рени почувствовала раздражение, но не поддалась ему.
      - Человек с факелом может заметить то, что не видно из машины. Если они, к примеру, раздвинут плиты пола или запустят в действие какую-то другую ловушку, мы не дадим драгоценной машине Джереми свалиться в пятнадцатиметровую яму.
      Длинный Джозеф озадаченно взглянул на дочь, нахмурился и кивнул.
      - Довольно мудро, девочка. Пожалуй, ты права.
      - Если там остались какие-то приборы, - говорила Мартина, - ни в коем случае не включайте их. Даже лампы. Судя по всему, объект по-прежнему подключен к электросети.
      - Но ведь мы приехали сюда именно из-за этих приборов, не так ли? возразила Рени.
      Она нетерпеливо следила, как Ксаббу, стоя на коленях и прикрывая телом огонек ее зажигалки, пытался поджечь сухой куст, привязанный к концу длинной палки. - Ты сказала, что я могу найти здесь снаряжение для виртуального путешествия, верно? Но если мы его действительно найдем, оно вряд ли заработает от наших благих намерений.
      - Эта проблема подождет, - обиженно ответила Мартина. - Хотя мы и постараемся решить ее как можно быстрее. Но подумай сама. По моим расчетам, база находится на консервации уже несколько лет. Разве потребление энергии на таком объекте не привлечет к себе внимания? Неужели ты согласна пойти на этот риск?
      Рени покачала головой.
      - Ты права. Мы не будем касаться никаких приборов.
      Ей стало стыдно, что она не додумалась до такого простого вывода. Вот уж действительно зулусский Чака!
      - Я пошел вперед, - сказал Ксаббу, взмахнув импровизированным факелом. - Вы можете ехать в машине с Джереми и отцом.
      - Но, Ксаббу...
      - Прошу вас, Рени. - Он сбросил туфли и поставил их на сухой пятачок рядом с проемом ворот, потом закатал штанины на ногах. - До сих пор я не знал, как вам помочь. Но с этим делом я справлюсь лучше, чем кто-нибудь другой. При моем малом росте я могу пробраться через самые трудные места.
      - Конечно. Ты прав, - со вздохом ответила Рени. Казалось, что хорошие идеи упорно обходили ее стороной. - Только будь осторожен, Ксаббу. Не уходи из поля зрения. Мне что-то становится не по себе.
      - Все будет нормально, Рени, - с улыбкой ответил он.
      Когда Ксаббу вошел в зияющую пустоту ворот, она ощутила дрожь беспокойства. Он выглядел как древний воин, вступавший в логово дракона. О Боже, куда они идут? И что они тут делают? Еще несколько месяцев назад она назвала бы такой поступок немыслимым безумием. Подумать только! Они проникли на секретную базу!
      Джереми завел машину и, проехав створ ворот, двинулся следом за бушменом. Свет фар встречал лишь мрачную пустоту. Ксаббу шел в нескольких метрах от них, подняв над головой искрившийся факел. Рени вдруг показалось, что они приближаются к краю огромной бездны.
      Ксаббу поднял руку, веля остановиться, и зашагал по узкому коридору света, который создавали фары. Факел раскачивался над ним, словно маленький разведчик осматривал то одну, то другую сторону. Внезапно он повернулся и подбежал к машине. Высунув голову из окна, Рени встревоженно закричала:
      - Что там?
      Бушмен с улыбкой замахал рукой.
      - Вы можете ездить здесь, ничего не опасаясь. Смотрите сюда.
      Он поднес факел к бетонному полу. Рени приподнялась и вытянула шею, разглядывая знак. В дрожащем свете она увидела широкую белую полосу со стрелкой на конце и надпись "СТОП".
      - Это автостоянка, - сказал Ксаббу, поднимая факел вверх. - А вон там - въездные дорожки на верхние уровни.
      Рени села и облегченно вздохнула. Фары высветили несколько пандусов, поднимавшихся куда-то в темноту. Огромная стоянка была абсолютно пустой.
      - Ну, теперь мы по крайней мере можем не тревожиться о том, что кто-то врежется в нас при развороте, - сказала она.
      Несмотря на возражения Джереми и Длинного Джозефа, Рени велела мужчинам обеспечить запас хвороста, а сама занялась подключением пульта к контрольной панели автостоянки. Она хотела, чтобы Сагар Сингх закрыл большие ворота. Если люди Братства каким-то образом отыщут их след, им прежде придется преодолеть защитные устройства секретного правительственного объекта.
      - Сейчас я загружу в память твоего пульта шифр, который открывает ворота, - сказал старый хакер. - Не забывай, что, как только эта плита закроется, связь между нами прервется. Сигнал вашего автомобильного приемопередатчика не пробьет антирадарной защиты военной базы.
      - Послушайте, Сингх, - обратилась она к старику. - Мы нашли закрытый лифт еще с одним кодовым замком. Мне кажется, это единственный путь к оставленному оборудованию. Вы не могли бы нам его открыть?
      - Только не этой ночью, детка. Дай мне немного отдохнуть. О Иисус! Будто мне больше нечего делать, как подрабатывать у тебя электронным дворецким.
      Она поблагодарила его и попрощалась с Мартиной, договорившись о том, что откроет ворота и выйдет на связь в двенадцать часов. Когда мужчины вернулись из леса, Сингх закрыл бетонную плиту. И как только та встала на свое место, лицо старика с крючковатым носом растворилось в метели электронного снегопада. Контакт с внешним миром был прерван.
      Ксаббу развел большой костер. Джереми приготовил ужин из тех продуктов, которые они купили утром в магазине. Из дешевой говядины и овощей получилось неплохое блюдо. Длинный Джозеф взял факел и направился в дальний конец огромной подземной стояки. Рени, тревожась за него, вскочила на ноги и закричала:
      - Ну что ты там не видел, папа? Такой же голый бетон, пустые лестничные клетки и темнота вокруг.
      Он повернулся и посмотрел на дочь, подбоченясь одной рукой. В свете костра Рени не могла рассмотреть его лицо, но, судя по позе, взгляд отца был негодующим. Затемненный высокий свод и широкая площадка стоянки создавали странное впечатление: как будто ее отец стоял на другом конце огромной плоской пустоши. В какой-то миг перспектива изменилась, и Рени показалось, что они находятся не внутри, а снаружи - в пространстве, где не было ни свода горы, ни каменных стен. Это иллюзия обрела вдруг такую ошеломляющую реальность, что Рени опустилась на холодный бетонный пол и на всякий случай потрогала его руками.
      - Славный костер, - сказал Ксаббу, улыбаясь друзьям.
      Его спутники, привыкшие к гораздо большему выбору удобств, обменялись хмурыми взглядами. После плотного ужина Рени на время расслабилась и забыла об их плачевной ситуации. Ей даже удалось представить, что они сидят у костра в каком-то палаточном лагере. Но это ощущение не продлилось долго.
      Увидев печаль на лицах троих горожан, Ксаббу кивнул и ободряюще произнес:
      - Пришло время для хорошей истории. Я знаю одну, которая могла бы вам понравиться.
      Рени торопливо нарушила последовавшее за этим молчание.
      - Тогда расскажи нам ее, пожалуйста.
      - Это история об отчаянии и о том, что может его преодолеть. Ее хорошо рассказывать вечером у костра, в кругу друзей. - Он улыбнулся, пряча в морщинках глаза. - Но сначала вы должны узнать кое-что о моем народе. Я уже рассказывал Рени о старом Деде Богомоле и других героях Перворожденных. Эти истории пришли к нам из давних времен, когда все животные были людьми, а сам Дед Богомол еще ходил по земле. Однако мой рассказ не о нем.
      Мои соплеменники считают себя охотниками - вернее, они были ими когда-то, поскольку сейчас уже никто не живет по старым правилам и обычаям предков. Мой отец был настоящим охотником и бушменом пустыни, но однажды поиск антилопы увлек его из страны, которую он знал, и привел к моей матери. Впрочем, я уже рассказывал Рени эту историю и не буду повторять ее сегодня. Вам только надо иметь в виду, что, когда мои сородичи уходили на охоту, поиск дичи часто уводил их очень далеко от жен и детей.
      Но самыми великими охотниками всегда считались звезды небесные. Наблюдая ночами за их странствиями по небосводу, мои предки знали, что бушмены не единственные, кому приходится бродить по далеким и трудным местам. Но лучшим из этих великих охотников является воин, которого вы называете Утренней звездой, или Венерой, а мы величаем Сердцем Зари. Он самый сильный из сильных - неутомимый охотник, чье копье летит дальше и быстрее других.
      Говорят, что когда-то в былые дни Сердце Зари решил найти себе жену. И все люди Древнего народа привели к нему своих дочерей в надежде, что великий охотник возьмет одну из них в супруги. Слониха и Питонша, Газель и длинноносая Мышь - все танцевали перед ним, но никто не тронул его сердца. Да взять хотя бы кошек - Львица была слишком большой, а кожу Леопардицы покрывали пятна прыщей. Он мрачно рассматривал вереницу претенденток, пока его взгляд не остановился на Рыси. С ярко-рыжей кожей и ушами, похожими на язычки огня, она напоминала пламя. Он почувствовал, что только она - одна из всех, кто проходил перед ним, - была желанна для него как супруга.
      А потом, когда ее отец согласился с выбором Сердца Зари - еще бы он не согласился! - начался пир с веселыми танцами и песнями. Все Перворожденные пришли на праздник. И хотя некоторые обижались, что выбор пал не на их дочерей, хорошая еда и сладкая музыка помогли им истребить зло и зависть в своих сердцах. Лишь один не пришел на пир - отец Гиены, оскорбленный тем, что Сердце Зари отвернулся от его любимой дочери. Он был гордым - таким же гордым, как и сама Гиена. И они не находили себе места от ярости и обиды.
      Шло время, и Сердце Зари все больше и больше влюблялся в Рысь. Она зачала ребенка, и вскоре у них родился сын. В знак любви великий охотник приносил жене прекрасные подарки из разных мест огромного неба - серьги и браслеты для рук и лодыжек, прекрасные накидки из шкур, - и счастливая Рысь носила их с гордостью и достоинством. Когда ее муж охотился на далеких окраинах небосвода, она, подобно всем замужним женщинам, не покидала ночами своего костра. Однажды к ней в гости пришла ее младшая сестра. Ожидая возвращения Сердца Зари, они беседовали, смеялись и играли с ребенком Рыси.
      А надо сказать, что в семействе Гиены не прощали обид, и кислый гнев все еще вскипал в их желудках. Вот почему Старик Гиена, который мог перехитрить любого, послал свою дочь к хижине Рыси и Сердца Зари. Он знал, что больше всего из еды Рысь любила муравьиные яйца. Ее единственным недостатком была небольшая прожорливость, так как раньше, прежде чем выйти замуж, она довольно часто голодала. И когда Рысь находила сладкие белые яйца, похожие на зерна риса, она тут же съедала их все без остатка. По указке отца юная Гиена принесла горсть муравьиных яиц и положила их рядом с хижиной на пути у Рыси, но прежде она собрала из-под мышек свой мускусный вонючий пот и смешала его с пищей. Сделав это, Гиена спряталась неподалеку.
      Собирая с сестрой еду, Рысь наткнулась на кучку муравьиных яиц. "О, закричала она, - я нашла еду! Я нашла хорошую еду!" Но ее сестра почувствовала неладное и сказала: "Какой-то странный запах исходит от этих яиц. Не думаю, что их можно есть". Но обрадованная Рысь не послушалась ее. "Я-то уж точно от них не откажусь, - говорила она, собирая яйца. - Кто знает, сколько времени пройдет, прежде чем мы еще раз найдем такое сокровище". Однако ее сестра, встревоженная запахом Гиены, не стала пробовать этих муравьиных яиц.
      Когда они вернулись к хижине, Рысь почувствовала боль в животе. Ее тело горело от жара, словно она стояла над костром. Сон не шел к ней ни в эту ночь, ни в другую. Сестра обругала Рысь за жадность, позвала на помощь мать, но старуха лишь развела от бессилия руками. А Рыси становилось все хуже и хуже. Она плакала и отталкивала от себя маленького сына. Ее рвало. Глаза вращались дико в орбитах. От сильных конвульсий ее прекрасные украшения срывались с тела и падали на землю - сначала серьги, потом браслеты, накидка из шкуры и даже сандалии с кожаными ремешками. И вот, оставшись голой, она безутешно разрыдалась, вскочила и убежала во тьму.
      Ее мать ужаснулась и поспешила к мужу, чтобы рассказать ему о муках дочери. А младшая сестра, подхватив ребенка на руки, устремилась вслед за убегавшей Рысью.
      И тогда в круг света у костра вошла Гиена. Осмотревшись по сторонам, она подняла с земли упавшие серьги Рыси, потом надела на себя браслеты из скорлупы страусовых яиц, накидку из шкуры и даже сандалии. Затем села у костра, засмеялась и сказала: "Отныне я буду супругой Сердца Зари".
      А Рысь мчалась по бушу, и ее сестра едва поспевала за ней. В своем горе несчастная вбежала в топь и спряталась среди тростника, рыдая от стыда и боли. Сестра приблизилась к ней и позвала: "О, Рысь! Вернись домой! Что, если твой муж придет с охоты, а тебя не будет у костра? Разве ты хочешь, чтобы он тревожился о тебе и ребенке?" Но Рысь ушла в тростник еще дальше и, когда вода достигла ее колен, прокричала в ответ: "Я чувствую в себе дух Гиены. Мне одиноко и страшно, и темнота упала на меня".
      Вот почему мои сородичи, говоря о болезни духа, до сих пор называют такие моменты жизни "темным временем Гиены".
      Подумав немного, сестра Рыси подняла ребенка вверх и закричала: "Твой сын просит молока - посмотри, как он голоден. Дай ему свою грудь". Материнские чувства заставили Рысь подойти и покормить дитя, но потом она положила его на руки сестре и вновь убежала в заросли тростника - на этот раз туда, где вода доходила ей до поясницы. Каждый раз, когда сестра уговаривала ее вернуться и успокоить малыша, Рысь выходила на берег, а затем убегала в топь - все глубже и глубже, пока вода не дошла ей до самого рта.
      В конце концов опечаленная сестра Рыси понесла ребенка к костру, чтобы согреть его и защитить от холода ночного неба, который был особенно сильным в тех местах, где рос тростник. Приблизившись к хижине, она увидела женщину с желтыми горящими глазами. Та сидела у костра в одежде Рыси и ее украшениях. "Ага! - сказала эта женщина. - У тебя мой ребенок! Зачем ты украла его? Отдай мне моего сына!" На какой-то миг сестре показалось, что Рысь вернулась домой, но потом она почувствовала запах Гиены и испугалась. Крепко прижав к себе малыша, она убежала от костра, а воровка счастья завывала ей вслед и кричала: "Принеси мне моего ребенка! Теперь я жена великого охотника!"
      Сестра поняла, в какую беду попала Рысь. Она знала, что к тому времени, когда Сердце Зари вернется из странствий по небу, им уже не удастся спасти несчастную Рысь. И поэтому она пошла на высокое место, подняла голову к темной ночи и запела: "Сердце Зари, услышь меня, услышь! Сердце Зари, возвращайся с охоты! Твоя жена больна, твой ребенок голоден! Сердце Зари, пришло плохое время!"
      Она пела это снова и снова, все громче и громче, пока, наконец, великий охотник не услышал ее. Он стремглав помчался по небу, сверкая глазами. И когда Сердце Зари спустился к ней, а затем узнал о том, что случилось с его женой, он впал в яростный гнев и побежал к своей хижине. Увидев его, Гиены встала, зазвенев украденными серьгами и браслетами. Она попыталась сделать свой визгливый голос таким же сладким, как у Рыси, и сказала ему: "Ах, муженек! Ты вернулся! Что ты принес своей жене? Какую дичь? Какие подарки?"
      "Я принес тебе только один подарок, - ответил охотник. - Вот он, смотри!" И Сердце Зари метнул свое копье. Гиена с визгом отскочила в сторону. Магия ее отца была древней и очень сильной. Копье пролетело мимо то был единственный раз, когда Сердце Зари промахнулся. Но Гиена споткнулась, упала в костер, и угли обожгли ей ноги. Она завизжала еще сильнее, сорвала с себя украденные драгоценности и побежала прочь, хромая от боли. И если вы видели когда-нибудь гиен, то, наверное, помните, как они ходят - словно эта боль перешла к ним по наследству от злобной прабабки. А их ноги все еще черны от углей и золы костра, который горел перед хижиной Сердца Зари.
      Прогнав воровку, охотник пошел к болоту и вывел жену на берег. Он одел ее, украсил драгоценностями и положил ей на руки ребенка. А потом они вернулись в свою хижину. И теперь, когда Утренняя звезда - или Сердце Зари - возвращается с охоты, он всегда спешит домой с таким грозным видом, что даже темная ночь бежит от него. Стоит ему появиться, как она тут же убегает за горизонт, и только красная пыль поднимается из-под ее пяток. Вот на этом и кончается моя история.
      Когда бушмен закончил свой рассказ, все погрузились в задумчивое молчание. Джереми кивнул, словно слова Ксаббу подтвердили какую-то идею, в которую он долго верил. Длинный Джозеф тоже кивал, хотя и по другой причине - он дремал.
      - Это было... прекрасно, - наконец сказала Рени. История Ксаббу казалась удивительно знакомой, как будто кто-то уже рассказывал ее однажды в присутствии Рени. Но она знала, что такую же иллюзию создавали и другие хорошие истории. - Ты о многом напомнил мне своим рассказом.
      - Я рад, что он вам понравился. Надеюсь, вы будете вспоминать его в минуты печали, когда в ваше сердце закрадется тоска. Мы все должны молиться о доброте других людей, потому что она дает нам новые силы.
      На какой-то миг Рени показалось, что зарево костра заполнило все пространство, оттолкнув темноту назад. И она позволила себе роскошь маленькой надежды.
      * * *
      Она смотрела свысока на необъятную пустыню, покрытую пятнами ночи и лунного света. Трудно было понять, сидела она на ветке дерева или на выступе высокой скалы. По обе стороны от нее слышался шепот людей, которых она почти не видела.
      - Я рада, что ты пришла в мой новый дом, - сказала Сьюзен Ван Блик из темноты за спиной Рени. - Но он так высоко от земли. Иногда я боюсь, что кто-то может упасть.
      - Мне уже пора идти. Я не могу оставаться здесь долго. - Рени не хотелось огорчать гостеприимную Сьюзен, но она не могла поступить иначе. Мне надо идти. Я должна собрать Стивена в школу. Папа рассердится, если я этого не сделаю.
      Она почувствовала, как сухая костлявая рука легла на ее запястье.
      - Но ты не можешь уйти. Он уже ждет тебя внизу.
      - Он? - По ее спине пробежал тревожный озноб. - Но мне надо вернуться домой. Я должна собрать Стивена в школу!
      Мысль об одиноком и заплаканном брате, ожидавшем ее, вдруг отступила на задний план. Сьюзен говорила о чем-то очень важном. Рени лишь смутно догадывалась о смысле ее слов, но этот смысл не предвещал ничего хорошего.
      - Да, он ждет тебя! Ты же знаешь, он чувствует наш запах! - Хватка на руке Рени окрепла. - Он ненавидит нас, потому что нам здесь тепло, а ему там холодно.
      Как только доктор сказала об этом, Рени почувствовала страх. Холодный ветер, прилетевший из пустыни, окутал ее знобящим облаком, и едва заметные фигуры людей отпрянули в темноту. Она услышала шелест испуганного шепота.
      - Но я не могу оставаться здесь. Меня ждет Стивен. Он же опоздает в школу.
      - А как ты спустишься вниз?
      Голос Сьюзен изменился. Рени почувствовала запах - до боли знакомый запах.
      - Он ждет, я точно говорю тебе. Он всегда ожидает нас во тьме, и там, снаружи, ты не скроешься от него.
      Сьюзен исчезла. Рядом с ней в темноте сидела мать. Рени узнала ее голос и аромат лимонных духов, которые так нравились папе.
      - Мама? Это ты?
      Ответа не было, хотя она слышала дыхание матери лишь в нескольких дюймах за своей спиной. Рени хотела повторить вопрос, но вдруг почувствовала присутствие нового существа, навевавшего на нее леденящий ужас. Огромное нечто рыскало под ними в темноте, принюхиваясь и свирепо рыча от голода.
      - Тише! - чуть слышно сказала мать. - Он очень близко, малышка!
      Рени уловила мерзкое зловоние - тошнотворный запах мертвечины в истлевшем затхлом тряпье. А потом пришло еще одно ощущение - такое же сильное и отвратительное, как трупный смрад. Рени почувствовала осязаемую волну зла, в которой смешались боль и ревность, беспощадная ненависть и беда, помноженная на абсолютное одиночество, - эманации чего-то такого, что возникло во тьме еще до начала времен; миазмы существа, питавшего к свету непримиримую враждебность.
      Рени поняла, что больше никогда не посмеет покинуть это надежное высокое место.
      - Мама, - зашептала она, - там остался Стивен...
      Внезапно опора выскользнула из-под ее ног, и Рени беспомощно рухнула в черноту. Она падала вниз, а злобная и сильная тварь уже ждала ее, открыв огромные и испачканные кровью челюсти...
      * * *
      Рени села, задыхаясь от страха. Кровь стучала в висках тревожным набатом. Какое-то время разум отказывался вспомнить то место, где она находилась. А когда память вернулась, ей не стало от этого лучше.
      Изгнанница. Убегающая жертва. Преступница, прокравшаяся в незнакомое и странное место.
      Ощущение из сна - падение в пасть зла, ожидавшего ее, - не исчезало. К горлу подступила тошнота. Кожа покрылась пупырышками и зачесалась. "Время Гиены, о котором рассказывал Ксаббу... - в отчаянии подумала Рени. - Оно действительно наступило".
      Она с трудом заставила себя лечь. Ровное дыхание ее спутников, шелестевшее эхом в бескрайней темноте, стало единственной связью с миром света и добра.
      - Ты хочешь сказать, что мы вчера могли пользоваться электрическим светом? Что нам не было нужды сидеть вокруг этого жалкого костра?
      Длинный Джозеф сунул руки в карманы и нахмурил брови.
      - Да, папа, энергия подключена.
      Подумав о том, что ей снова придется объяснять этот вопрос, Рени раздраженно вздохнула.
      - Для поддержания всех устройств и систем безопасности на эту базу подается определенное количество электроэнергии. Но мы можем пользоваться ею очень бережно... А не так, как тебе бы того хотелось.
      - Черт! Я сбил ноги, пытаясь найти в темноте туалет! Я мог упасть в какую-нибудь яму и сломать себе шею!
      - Папа, ты должен понять...
      Рени махнула рукой и отвернулась, зная, что сражаться бесполезно. Пройдя через широкое бетонное поле автостоянки, она направилась к лифтовым кабинам.
      - Как идут дела? - спросила она у Ксаббу.
      Тот поднял голову и с улыбкой ответил:
      - Мистер Сингх работает. Он просил не мешать.
      - Старик возится с замком уже шестой час, - проворчал Джереми. - А мы все еще не можем открыть этот дурацкий лифт. Не ожидал я, что мне придется провести остаток жизни в каком-то мерзком подземном гараже.
      Рени услышала голос Сингха, дребезжащий из-за помех и узкой полосы воспринимаемого диапазона:
      - О Иисус! Как же вы любите жаловаться! А ведь могли бы сказать спасибо, что это место запечатано, законсервировано и приподнесено вам, словно на тарелочке.