Облегчение – вот что ему требуется. Успокоить мысли, снять напряжение. Ответ. Ответ на голос его хозяина.

Через окно он видел динозаврообразную горбатую тушу моста и бесконечную россыпь мерцающих огоньков Большого Сиднея. Совсем нетрудно было взглянуть на это сверкание и вообразить, будто каждый огонек есть душа, а он – подобно Богу – может запросто протянуть руку и погасить любой из них. Или все разом.

И он решил сперва немного размяться, а уж потом продолжить работу. Тогда он ощутит себя сильным, именно таким, как ему нравится.

Дред включил внутреннюю музыку и пошел за своими острыми штучками.

– Я не сомневаюсь в том, что это правда, – сказал бог. – Я спрашиваю: это приемлемо?

Остальные члены Эннеады ответили ему взглядами звериных глаз. Сквозь широкие окна Западного дворца лился вечный сумеречный свет, заполняя все помещение голубоватым сиянием, которое масляные лампы не могли полностью рассеять. Осирис приподнял цеп.

– Это приемлемо? – повторил он.

Пта-искусник слегка поклонился, хотя Осирис сомневался, что реальный человек, принимающий здесь облик Пта, это сделал. Потому-то все встречи Братства происходили в виртуальных покоях Осириса – его управляющие системы придавали поведению собеседников хотя бы видимость вежливости. И Пта, словно желая доказать, что кланялся не он, рявкнул в ответ:

– Нет, черт побери! Разумеется, неприемлемо. Но эта аппаратура совсем новая – и тебе придется ожидать неожидаемого.

Осирис помедлил с ответом, чтобы гнев поулегся. Почти все члены верховного совета Братства упрямы не меньше него; если они уйдут в глухую оборону, пользы это не принесет.

– Я просто хочу знать, как мы могли потерять того, кого сами поместили в систему? – произнес он наконец. – Как он мог «исчезнуть»? Ради всего святого, у нас ведь осталось его тело! – Он нахмурился, осознав случайную насмешку над собой, и сложил руки на забинтованной груди.

Желтое лицо Пта расколола улыбка: он обладал типично американским неуважением к властям и, несомненно, считал виртуальное обиталище Осириса грандиозным.

– Да, разумеется, у нас осталось его тело, и, если бы нас заботило лишь это, мы могли бы уничтожить его в любой момент. Но именно ты пожелал добавить его к системе, хотя я никогда не понимал зачем. Тут мы работаем на незнакомой территории, к тому же дело усложняют переменные, вносимые нашими собственными экспериментами. Словно мы ждем от предмета, помещенного в космос, такого же поведения, как на Земле. И совершенно несправедливо обвинять моих людей, когда ситуация становится несколько неординарной.

– Жизнь этому человеку была сохранена не по чьей-то прихоти. У меня на то имелись веские причины, хотя и личные. – Осирис старался говорить как можно тверже и спокойнее. Ему не хотелось показаться капризным, особенно во время спора с Пта. Если кто и осмелится оспорить в будущем его лидерство, то это будет американец. – В любом случае ситуация прискорбна. Мы приближаемся к кризисной точке, и Ра нельзя заставлять ждать так долго.

– Ра? – Сокологоловый Гор ударил кулаком по базальтовому столу. – Что за ерунду ты несешь на сей раз?

Осирис впился в него взглядом. Черные, лишенные эмоций птичьи глаза уставились на него в ответ. Еще один американец, разумеется. Иметь с ними дело все равно что связываться с детьми – хотя и очень могущественными.

– Ты в моем доме, – проговорил Осирис как можно спокойнее. – И тебе не повредит, если ты проявишь определенное уважение или хотя бы вежливость. – Он сделал многозначительную паузу, дав прочим членам Братства возможность подумать о том, что может повредить Гору, и о том, на что способен разгневанный Осирис. – Если бы ты ознакомился со всей представленной информацией, то знал бы, что «Ра» – это мое имя в финальной фазе проекта «Грааль». А если ты очень занят, то моя система без труда сделает для тебя перевод, чтобы ты в дальнейшем не прерывал разговор во время наших встреч.

– Я сюда явился не в игрушки играть. – Спесивость птицеголового бога несколько увяла. Гор энергично почесал грудь, Осирис с отвращением поморщился. – Ты председатель, поэтому мы играем твоими игрушками – носим твои симы и все такое прочее. Что ж, достаточно честно. Но я деловой человек, и у меня нет времени перед каждым подключением перечитывать очередной набор новейших правил твоей игры.

– Хватит выяснять отношения. – В отличие от остальных, Сехмет чувствовала себя в облике богини вполне уютно. Осирис подумал, что она и в реальной жизни с удовольствием ходила бы с головой львицы. Она была прирожденным божеством: в ее взгляде никогда даже не проскальзывали развращающие идеи демократии. – Итак, должны ли мы устранять этот оборванный конец, этого «потерявшегося человека»? Чего желает наш председатель?

– Спасибо за вопрос. – Осирис откинулся на высокую спинку кресла. – Я желаю, чтобы его нашли, и на то у меня есть личные причины. Если за определенное время это сделать не удастся, я позволю его убить, но это неудачное решение.

– Не только неудачное, – радостно вставил Пта. – Это будет вообще не решение. В тот момент мы, возможно, вовсе не сможем его убить – по крайней мере, ту его часть, что постоянно находится в системе.

Поднялась изящная рука. Все повернули головы, потому что Тот говорил что-либо очень редко.

– Дело наверняка еще не зашло настолько далеко, верно? – спросил он. Его узкая голова ибиса печально кивнула, клюв почти коснулся груди. – Неужели мы утратили контроль над собственным окружением? Если да, то это весьма тревожное событие. И мне придется тщательно все обдумать, прежде чем продолжить выполнение своих обязательств. Мы должны усилить контроль над процессом.

Осирис собрался ответить, но его опередил Пта:

– Перед сменой любой парадигмы всегда возникают пертурбации. Это как грозы на краю атмосферного фронта – мы их ожидаем, но не в силах предвидеть точное место и время. Меня эта проблема не волнует, и вряд ли тебе тоже следует волноваться.

За столом снова вспыхнул спор, но на сей раз Осирис возражать не стал. Тот был осторожным азиатом, не терпящим резких изменений или смелых суждений, и почти наверняка не любил американских неучтивости и внезапности: Пта не делал для него никаких поблажек. Тот и его китайский консорциум были в Братстве крупным и важным силовым блоком; Осирис культивировал их десятилетиями. Он напомнил себе, что необходимо связаться потом с Тотом лично и осторожно обсудить его тревоги. А тем временем часть раздражения китайского магната несомненно сосредоточится на Пта и его западном контингенте.

– Хватит, хватит, – произнес наконец Осирис. – Я охотно поговорю лично с каждым из вас, кого это тревожит. Проблема, хотя и незначительная, возникла по моей личной инициативе. И я несу за нее полную ответственность.

После его слов за столом наступило молчание. Он знал, что по ту сторону этих лишенных эмоций симов, за этими жучьими мандибулами и масками гиппопотама, барана и крокодила сейчас делаются расчеты и заново оцениваются шансы. Но знал он и то, что его престиж настолько высок, что даже самовлюбленный Пта не станет с ним больше спорить, чтобы не выделяться на фоне остальных.

«Если бы в конце этого долгого и утомительного пути меня не ждал Грааль, – подумал он, – я с радостью похоронил бы эту жадную толпу в одной могиле. Как жаль, что мне так нужно это Братство. А мое неблагодарное председательство примерно то же самое, что попытка научить пиранью правильно вести себя за столом». Он быстро улыбнулся под посмертной маской, хотя поблескивающий над столом набор разнообразных зубов и клыков придал этому сравнению некоторую неприятную правдивость.

– А теперь, когда мы покончили с другими делами, а проблема нашего беглеца на некоторое время отложена, остался только один вопрос – о нашем бывшем коллеге Шу. – Осирис с притворной участливостью повернулся к Гору: – Известно ли вам, что Шу есть лишь кодовое имя, очередной кусочек египтианы? По сути, нечто вроде шутки, поскольку Шу был богом небес, отрекшимся от небесного трона в пользу Ра. Вы поняли это, генерал? У нас осталось так мало еще живых бывших коллег. И я уверен, что перевод вам не потребуется.

Глаза сокола сверкнули:

– Я знаю, о ком ты говоришь.

– Хорошо. В любом случае, после нашего последнего полного собрания я пришел к выводу, что этот… Шу… после отставки стал помехой для старой фирмы. – Он сухо усмехнулся. – Я уже начал некий процесс, предназначенный для сведения этой помехи к минимуму.

– Да скажи прямо, – предложила Сехмет, свесив из широкой пасти язык. – Того, кого ты назвал Шу, следует убить?

Осирис откинулся на спинку кресла.

– Вы ухватываете суть наших потребностей восхитительно быстро, мадам, но упрощенно. А сделать предстоит гораздо больше.

– Я мог бы наслать на него спецкоманду в течение двенадцати часов. Вычистить все строения, сжечь их дотла, а аппаратуру привезти домой для изучения. – Гор поднес руку к крючковатому носу, и Осирис лишь через несколько секунд догадался о смысле этого движения. Генерал в РЖ закурил сигару.

– Спасибо, но это сорняк с длинными корнями. Шу был членом-основателем нашей Эннеады… простите, генерал, нашего Братства. Эти корни следует обнажить, а сорняк вырвать одним махом. Я уже начал такой процесс и представлю все планы на нашей следующей встрече. – «Оставив несколько очевидных упущений, чтобы даже для дебила вроде вас, генерал, было из-за чего поднять шум». Теперь Осирису не терпелось поскорее закончить собрание. «Потом я поблагодарю вас за умные предложения, и вы позволите мне заняться реальным делом защиты наших интересов». – Что-нибудь еще? Тогда спасибо всем за то, что присоединились ко мне. Желаю удачи вашим различным проектам.

Боги один за другим стали отключаться, и вскоре Осирис вновь остался один.

Строгие линии Западного дворца трансмутировались в залитый светом ламп уют Абидоса-Который-Был. Запах мирры и бормотание воскрешенных жрецов омыли Осириса, как вода теплой бани. На собраниях Братства он не осмеливался появляться в полном блеске своей божественности – к нему и без того относились как к легкому, хотя и безвредному, эксцентрику, – но теперь ему было гораздо уютнее в облике Осириса, чем в личине скрывающегося под этим обликом смертного человека, и когда ему приходилось покидать собственный храм, ему недоставало его комфортности.

Он скрестил на груди руки и подозвал одного из верховных жрецов:

– Вызови Владыку Погребальных Бинтов. Теперь я готов удостоить его аудиенции.

Жрец – то ли программа, то ли сим, бог их не различал, но ему было все равно – торопливо направился в заднюю, темную часть храма. Секунду спустя фанфары объявили о прибытии Анубиса. Жрецы расступились, прижавшись к стенам храма. Анубис стоял, настороженно приподняв темную шакалью голову, словно принюхиваясь. Осирис так и не смог решить, нравится ли ему такое после обычной угрюмости Посланника.

– Я здесь.

Несколько секунд бог разглядывал его. Да, своей любимой игрушке он придал подходящий внешний вид. Он очень рано заметил потенциал этого юноши и потратил много лет на его воспитание, но не как сына – небеса упаси! – а в роли натасканной гончей, подгоняя его таланты под задачи, для которых он был пригоден более всего. Но Анубис, подобно любому одушевленному животному, иногда становился слишком самоуверен и даже дерзок; иногда ему на пользу шел кнут. Но, к сожалению, в последнее время Анубиса приходилось наказывать чаще обычного, а избыточное наказание сводит на нет весь эффект. Возможно, сейчас имел место тот самый случай, когда следует испробовать нечто иное.

– Я недоволен твоими южноафриканскими субподрядчиками, – начал Осирис. Шакалья голова слегка опустилась, предвидя выговор. – Они дерзки, и это еще мягко сказано.

– Это так, дед. – Анубис слишком поздно вспомнил, как его хозяин не любит это слово. Узкая морда опустилась еще ниже.

Бог сделал вид, будто ничего не случилось.

– Но я знаю, как такое возникает. Лучшие зачастую амбициозны. Они думают, будто знают больше тех, кто их нанимает, – даже если наниматели затратили деньги и время на их обучение.

Остроухая голова по-собачьи удивленно склонилась набок. Анубис гадал, какой подтекст кроется в этих словах.

– В любом случае, если они могут выполнить работу лучше всех, ты должен их использовать. Я рассмотрел их просьбу и уже послал тебе условия, в рамках которых ты можешь с ними торговаться.

– Ты согласен заключить с ними сделку?

– Мы наймем их. Если их действия нас не удовлетворят, то они, разумеется, не получат награды, которой ищут. А если удовлетворят… тогда я и подумаю, выполнить ли их просьбу.

Наступила пауза, во время которой он ощутил неодобрение посланника. Бог был изумлен – даже у убийц есть чувство справедливости.

– Если ты их обманешь, то известие распространится очень быстро.

– Если я их обману, то постараюсь сделать это таким способом, что никто не узнает. И если с ними, к примеру, произойдет несчастный случай, то он настолько явно не будет иметь к нам отношения, что можешь не волноваться – другие твои контактеры не испугаются. – Бог рассмеялся. – Видишь, верный мой? Получается, что ты еще не всему у меня научился. Так что, пожалуй, тебе следует еще немного подождать, а уже потом подумывать о самостоятельности.

– А откуда мне знать, что ты когда-нибудь не поступишь так же и со мной? – медленно произнес Анубис.

Бог подался вперед и почти любовно коснулся своим цепом скошенного лба шакала.

– Будь спокоен, посланник мой. Если увижу подобную необходимость, то так и поступлю. И если ты считаешь, что находишься в безопасности, полагаясь лишь на мою честь, то ты не тот слуга, которому я могу доверять. – Осирис улыбнулся под маской, наблюдая, как Анубис не таясь припоминает, какую защиту он активировал, защищаясь от своего хозяина. – Но предательство есть инструмент, которым следует пользоваться весьма выборочно, – продолжил бог. – Я известен тем, что выполняю все договоренности, и лишь благодаря такой репутации смогу при желании избавиться от назойливых сестричек. Запомни, только честь служит по-настоящему надежной маскировкой для периодического предательства. Всем известному лжецу не поверит никто.

– Я наблюдаю и учусь, о повелитель.

– Хорошо. Я рад, что сегодня ты восприимчив к моим словам. Возможно, ты столь же внимательно изучишь и это…

Бог махнул жезлом, и в воздухе перед троном зависла коробочка. Внутри нее виднелось зернистое голографическое изображение двух мужчин в помятых костюмах, стоящих по разные стороны стола. Их можно было бы принять за продавцов, если бы не разложенные на грязноватой столешнице фотографии.

– Видишь картинки? – спросил Осирис. – Нам еще повезло, что из-за финансовых ограничений констебли до сих пор пользуются двухмерными изображениями. Иначе эти картинки произвели бы ошеломляющий эффект – не хуже зеркал в парикмахерской. – Он увеличил куб: фигуры приобрели натуральную величину, а фотографии стали легко различимы.

– Зачем ты мне все это показываешь?

– Сейчас узнаешь. – Бог кивнул, фигуры в кубе ожили.

«… Номер четыре. Никакой разницы, – произнес первый. – Только на этот раз надпись сделана на теле жертвы, а не на предмете, который имелся у нее с собой». – Он указал на фотографию. На животе женщины было большими буквами вырезано слово «САНГ». Очертания букв искажались кровавыми потеками.

«И до сих пор никаких зацепок? Имя? Место? Кажется, мы уже отбросили версию о том, что это месть за информацию?»

«Никто из них не был информатором. Все они обычные люди. – Первый коп в отчаянии покачал головой. – И с камерами наблюдения опять что-то случилось – словно кто-то поднес к ним электромагнит. Но из лаборатории сообщили, что магнитами не пользовались».

«Дерьмо. – Второй коп разглядывал фото. – Дерьмо, дерьмо и еще раз дерьмо».

«Что-нибудь да всплывет, – почти убежденно произнес первый. – Эти психи всегда на чем-нибудь прокалываются. Сам знаешь, становятся самоуверенными или окончательно сходят с ума».

Бог шевельнул пальцами, куб сжался и превратился в искорку. Долгое молчание нарушалось лишь стонами коленопреклоненных жрецов.

– Я с тобой уже говорил на эту тему, – проговорил он наконец.

Анубис промолчал.

– Меня возмущают не результаты твоих порывов, – продолжил бог, впервые за все время не сдерживая гнева в голосе. – У всех художников есть свои причуды, а тебя я считаю художником. Но мне не нравится твоя методология. Ты упорно рекламируешь свои особые таланты способом, который может тебя выдать. Сам знаешь, тебя ведь неоднократно исследовали в тех институтах. И вскоре может настать день, когда даже скудоумная австралийская полиция догадается с ними связаться. Но хуже всего то, что теми подписями ты, пусть даже косвенно, рекламируешь то, что для меня гораздо важнее, чем для тебя. Не знаю, много ли ты, как тебе кажется, знаешь о моей работе, но Сангрил – не шутка и не повод для хихиканья. – Бог встал, и на мгновение его окутала расплывчатая, искрящая молниями тень. Его голос загремел. – И запомни накрепко: если ты скомпрометируешь мой проект, я расправлюсь с тобой быстро и окончательно. А если подобная ситуация повторится, то вся твоя защита разлетится, как солома под порывом ветра!

Осирис уселся на трон.

– В остальном же я тобой доволен, и мне больно тебя укорять. Смотри, чтобы такое не повторилось. Найди другой способ сбрасывать напряжение. А если угодишь мне, то узнаешь, что есть награды, которые ты даже не в силах вообразить. И я не преувеличиваю. Ты меня понял?

Шакалья голова поникла, словно ее владелец безмерно устал. Бог присмотрелся, отыскивая признаки несогласия, но увидел лишь страх и подчинение.

– Хорошо, – сказал он. – Тогда наша встреча завершена. И жду от тебя очередного отчета по проекту «Небесный Бог». На следующей неделе?

Анубис кивнул, но глаз не поднял. Бог скрестил руки, и Посланник Смерти исчез.

Осирис вздохнул. Очень и очень старый человек внутри бога устал. Разговор с подчиненным прошел неплохо, но настало время поговорить с темным, с Другим – единственным существом в мире, которого он боялся.

Работа, работа и еще раз работа, которая уже не доставляет удовольствия. Лишь Грааль сможет оправдать сердечные боли и столько страданий.

Смерть негромко выругалась и принялась за дело.

СЕТЕПЕРЕДАЧА/НОВОСТИ: Шесть держав подписывают Антарктический пакт.

(Изображение: ошметки металла, разбросанные по льду.)

ГОЛОС: Обломки реактивных истребителей останутся немыми свидетелями краткого, но имевшего катастрофические последствия Антарктического конфликта. Представители шести держав, чьи разногласия относительно прав на рудные разработки привели к столкновению, встретились в Цюрихе, чтобы подписать договор, восстанавливающий статус Антарктики как международной территории…