ГЛАВА 30

ИГРУШКИ БОГОВ

СЕТЕПЕРЕДАЧА/ФИНАНСЫ: Тайная распродажа акций Критапонга.

ГОЛОС: Трейдеры отмечают, что начался процесс, который ветеран международных рынков метко назвал «крайне осторожной распродажей» акций Критапонга. Источники в электронной промышленности предполагают, что Имона Дедобраво Критапонг, непоседливая вдова основателя компании Рамы Критапонга, потихоньку сокращает свой процент акций гиганта по производству электроники в Таиланде, возможно, она делает это в связи со слухами об ожидаемой судебной тяжбе по поводу качества товара…

Это был самый страшный день в ее жизни.

Рени падала от усталости, у нее болели все кости, но, несмотря на это, она не могла уснуть. Стояла тихая ночь, а ей по-прежнему слышался лязг оружия и крики раненых мужчин. Голова Рени покоилась на груди !Ксаббу, их голые ноги прикрывал плащ, она была уверена, что не переживет еще один такой безумный день.

Рени также знала, что с восходом солнца все начнется сначала.

В самый разгар чудовищного дня, когда солнце стояло так высоко, словно битва происходила на другой, незнакомой планете на краю солнечной системы, наступил момент, когда само время, казалось, устало, и секунды тянулись бесконечно. Она вдруг поняла, что такое война.

Эта мысль пришла как озарение, она вдруг увидела морс хаоса, где копья, напряженные мускулистые руки и орущие лица появлялись и исчезали так быстро, что казались сплошной турбулентной массой.

Патриотизм, верность, долг – эти слова служат одной цели. Люди готовы сражаться за друзей, за семью, но зачем нормальному человеку убивать чужих людей ради других чужих людей? Людям нужен порядок. Бессмысленно убивать или быть убитым – неоправданно и вредно. Когда тебя захватывает хаос, нужно во что-то верить, пусть даже эфемерное. Рени вдруг поняла, что ближайших к тебе людей следует приукрасить волшебной пылью слов «любовь к родине» и «долг», убедить себя, что они как-то связаны с тобой, а ты с ними. Иначе просто сойдешь с ума.

Как ни дико было убивать ради чужих или умереть за них, самым тяжелым для Рени оказалось другое: смотреть, как ее виртуальные троянские товарищи падают рядом и взывают о помощи, а она не должна обращать на них внимания. Она повторяла и повторяла про себя, что они не реальные люди, но каждая клеточка в ней не соглашалась с этим.

«Если я остановлюсь помочь кому-то из них, я рискую своей жизнью – и жизнью своих реальных товарищей, а также своего брата и других потерянных детей. Невозможно сказать, что важнее».

Бот один такой жуткий момент – умирающий лисианец с торчащим из спины копьем, спотыкаясь, пошел на нее. Молодой солдат, который всего минуту назад предложил ей воды, направлялся мимо дерущихся воинов прямо к ней, словно не видел никого другого, убившее его копье торчало между ребер, задняя часть орудия волочилась по земле, как хвост. Силы стали покидать его, он протянул к ней руки, пытаясь зацепиться за что-нибудь, как утопающий пловец, тонущий в своей крови. Рени отшатнулась, опасаясь, что он ухватится за нее, лишит возможности двигаться. Взгляд его быстро стекленеющих глаз прожег ее насквозь, вряд ли она сумеет когда-нибудь забыть его.

«Неужели так будет? – подумала она, содрогаясь от ужаса, – Неужели это наше будущее? Мы создадим миры, где все возможно, где можно посмотреть, как настоящих, дышащих, потеющих людей убивают, или убить их самим, а потом спокойно сесть за обеденный стол, будто ничего не произошло?»

Что за будущее создает человечество? Как может человеческий мозг, орган, которому миллионы лет, справляться с этими дикими фантастическими головоломками?

День медленно близился к вечеру.

Бросок вперед под напором тех, кто сзади. Увернуться, присесть, отойти назад, щит должен постоянно находиться над головой, прикрывая от града стрел. Внимательно наблюдать за !Ксаббу и Т-четыре-Б, не забывая, что они – единственные реальные люди в этой пустыне вооруженных призраков. Присесть, увернуться.

Стрелы летели в нес из-под вражеских щитов, как змеи, спрятавшиеся под камнем. Без предупреждения целые фрагменты битвы вдруг переместились, основное сражение теперь происходило у Рени за спиной, и снова она и ее товарищи, несмотря на все предосторожности, оказались в центре кровопролития.

Все сначала. Увернуться, и присесть. Снова отходить назад.

А вокруг только смерть. Смерть не была легкой – она не была бледнолицей спасительницей от боли, не была она и опытным жнецом с острой косой, забрызганной кровью. Смерть в троянской долине была диким рычащим зверем, рвущим людей когтями, сминающим их. Она была сразу везде, даже самые хорошо вооруженные люди оказывались перед ней чрезвычайно хрупкими. В мгновение ока мощный воин превращался в кровавую, захлебывающуюся криком мягкую бесформенную плоть.

Рени приподнялась, дрожа.

– !Ксаббу? – Она сама себя не слышала. – Ты… ты не спишь?

Он заворочался рядам.

– Не сплю. Я не могу заснуть.

– Это было просто чудовищно! – Она закрыла лицо руками, как испуганный ребенок, который надеется, что, когда уберет руки, все вокруг изменится: исчезнут слишком яркие звезды на небе, их бледный свет, костры в лагере. – Господи, я хочу надеяться, что этот посттравматический шок не станет преследовать меня несколько лет. – Ее невеселый смех чуть не перешел в истерику, – Я постоянно твержу себе, что это не на самом деле… но ведь может оказаться и на самом деле. Люди в самом деле творили страшное друг с другом. Люди действительно творят страшные вещи…

Он взял ее за руку:

– Хотел бы я знать, что на это ответить. Все происшедшее так ужасно.

Она покачала головой.

– Не знаю, как я пройду через это еще раз. Боже, скоро опять рассветет. – Вдруг она вспомнила: – А где Т-четыре-Б?

– Он спит. – !Ксаббу показал на свернувшуюся калачиком фигуру в парс метров от костра. Рени почувствовала облегчение и снова повернулась к своему другу. На удивление быстро она привыкла к новому обличью !Ксаббу, он прекрасно обжил новый сим. Худое юное лицо, такое чужое еще вчера, сегодня действовало успокаивающе, достаточно было одного взгляда на него.

– Спит. Он все правильно понял. Господи, может, все эти игры в войну зачем-то нужны? Может, они закаляют нас?

– Он испытывал ужас и скорбь, как и мы. – !Ксаббу сжал ее руку. – После хорошего сна он будет внимательнее завтра. Мы должны защищать друг друга, как делали это сегодня.

– Нам везло. Нам страшно везло. – Ей не хотелось вспоминать ту колесницу, что чуть не вдавила !Ксаббу в землю, или то копье, что просвистело у самого ее плеча, едва не задев лицо. Она с ужасом вспомнила, что могла потерять вчера друга. Ей до боли захотелось обнять его, как бы закрывшись воображаемым щитом, чтобы хоть на время защититься от того, что было, и того, что будет.

– Что… что там летит? – Т-четыре-Б сел, в темноте силуэт расплывался, а растрепанные, падающие на лицо волосы, напоминающие траурную вуаль, делали его вид еще необычнее, – Уже начинается?

– Нет еще. – Рени попыталась улыбнуться, но у нес ничего не получилось. – Пока нет. У нас есть еще несколько часов.

Т-четыре-Б отбросил волосы с лица. После той битвы в Башне Плачущего Барона его лицо приобрело суровость, которая уже никогда с той поры не смягчалась.

– Послушайте, почему бы нам не бросить все и не удрать? Просто… убраться отсюда. – Он изобразил улыбку, взглянув на которую Рени обрадовалась, что не смогла улыбнуться сама. – Да-да, – продолжал он, – смешно, наверное, парень в костюме Монстройда хочет сбежать. Но мне… мне плевать, ясно? Никогда не поверил бы, что так может быть. Никогда…

Рени очень хотелось утешить его – Хавьер излучал страх и отчаяние, – но Т-четыре-Б отстранился, когда Рени попыталась коснуться его руки.

– Нам всем страшно, и мы все стараемся не погибнуть, – сказала она. – Я не стану останавливать тебя, делай, как считаешь нужным, Хавьер, – это не армия. Ты не подписывал обязательств. Но мне думается, что мы здесь не случайно, и я не могу убежать, пока есть шанс выполнить нашу миссию.

«Боже праведный, – подумала она про себя. – Я говорю как армейский капеллан».

Т-четыре-Б замолчал. Где-то заухала сова, звук был настолько обыденным, что, только когда Т-четыре-Б снова заговорил, Рени поняла, что уже много часов они не слышат других звуков, кроме собственных голосов. Трое друзей находились на дальнем конце троянского лагеря. Рени была уверена, что все троянские солдаты испытывают ужас и страдания, не говоря уже о греках, но ближайший костер был на расстоянии броска от них, слишком далеко, чтобы услышать голоса. Они были совсем одни под сияющими звездами.

– Они ведь не вернутся завтра? – медленно проговорил Т-четыре-Б. – Тот парень, Гектор, он же вел их, так? Он типа из тех, что семерых одним ударом, – его можно остановить, только если убить. А сейчас ему хана, потому что его стукнуло булыжником, и им пришлось тащить его при всех. – Похоже, он что-то усиленно обдумывал. – Так что у нас большой шанс, что нас не прикончат, так?

Рени не знала, что сказать – в подобной ситуации она бы предпочла знать правду.

– По крайней мере, будет не лучше, чем сегодня. А нам везло.

– Тогда я хочу кое-что сказать. Вам обоим. – Он помолчал. – Мне это не дает покоя. Если меня убьют…

– Рени. – В голосе !Ксаббу она услышала странное нетерпение, но Т-четыре-Б явно хотел что-то сказать.

– Подожди.

– Рени, – настаивал он, – В костре кто-то есть.

Она не сразу поняла. Рени обернулась к !Ксаббу и проследила за его взглядом. Она не увидела ничего похожего на человеческий образ или вообще что-нибудь, хотя сам костер выглядел иначе – в нем что-то изменилось, словно он упростился, то ли пламя стало более упорядоченным, то ли потускнел цвет.

– Я ничего не вижу. – Она посмотрела на !Ксаббу, тот пристально всматривался в костер, охваченный каким-то мучительным ожиданием.

– Это… Я думаю… – !Ксаббу всматривался, наклоняясь поближе к огню, отсветы пламени плясали на его щеках и лбу. – Лицо.

Не успела Рени задать очевидный вопрос, как прямо в ухе раздался женский голос, далекий, но четкий, будто колокольчик, говорящий человеческим голосом:

– К вам кое-кто идет. Не бойтесь.

Остальные тоже ее услышали – Т-четыре-Б схватил копье и вскочил на ноги, дико озираясь. Огонь снова стал прежним, но около костра что-то зашевелилось, словно вызванное таинственным голосом, к ним приближался человек. При взгляде на его одежду и скрытое капюшоном лицо Рени на минуту пришло в голову, что в этом искусственном мире смерти придали традиционные черты.

– Стой, – прошипела Рени, инстинктивно стараясь говорить тихо. Человек сделал, как она велела, потом медленно поднял руки и развел их в стороны, показывая, что у него нет оружия. То, что Рени приняла за капюшон, было лишь складкой наброшенного на плечи плаща из толстой шерстяной ткани, закрепленного на груди. Из темноты на Рени смотрели ясные глаза.

– Кто вы? – шепотом спросила она.

Т-четыре-Б угрожающе шагнул навстречу незнакомцу, целя копьем ему в лицо.

– Прекрати! – одернула его Рени. Незнакомец отступил на шаг. Т-четыре-Б остановился, а их гость откинул капюшон, открывая незнакомое бородатое лицо. – Я вас спросила, – настаивала Рени. – Лучше отвечайте. Кто вы?

Незнакомец посмотрел на Рени, потом на ее спутников. Странно, что он молчит, – Рени была уверена, что всякий задержанный на территории военного лагеря ночью будет настаивать, что он свой.

– Я… меня сюда привели, – наконец заговорил он. – Какая-то летающая штука. Фигура, свет. Вы ее видели?

Рени подумала о костре, но промолчала.

– Кто вы? Незнакомец опустил руки.

– Думаю, главное, кого я ищу. – Похоже, он пытался не сказать лишнего. – Вопрос может вас удивить. Вы… вы, случайно, не знаете кого-нибудь по имени Рени?

Т-четыре-Б судорожно вздохнул и начал что-то говорить, но Рени жестом остановила его. Сердце рвалось у нее из груди, но она старалась не показывать этого.

– Предположим. А зачем…

Т-четыре-Б перебил ее, он был взволнован.

– Это ты, Орландо?

Незнакомец пристально посмотрел на него, потом облегченно улыбнулся.

– Нет. Но я его знаю, я разговаривал с ним всего несколько часов назад. Меня зовут Пол Джонас.

– Господи Иисусе! Джонас! – Она непроизвольно схватила !Ксаббу за руку и сжала ее, потом дрожащим пальцем указала место у костра.

– Садитесь, пожалуйста. Честно говоря… вообще-то я думала, вы выше ростом.

Рели поймала себя на том, что пристально разглядывает незнакомца, но не из подозрительности – хотя ее опыт жизни в Сети не позволял доверять никому и ничему, – а больше из любопытства, потому что этот человек пережил очень многое. Самое удивительное, что его характеристика, данная себе самому, полностью соответствовала действительности: он ничего собой не представлял, обычный человек, который оказался в центре событий, которых совсем не понимал. Но он явно не был дураком. Пол задавал разумные вопросы, тщательно обдумывал ответы на вопросы Рени и ее друзей. Он также обратил внимание на все, что ему встречалось по пути, и пытался понять происходящее. Но самое невероятное, он сумел сохранить самокритику и чувство юмора.

– Вы – настоящий Одиссей, – сказала Рени, продолжая разговор.

Он удивленно посмотрел на нее:

– Что вы имеете в виду?

– Просто… – Она застыдилась, что у нее вырвались эти слова. – Я имела в виду те трудности, через которые вам пришлось пройти. Вы заблудились и пытались вернуться домой из чужих земель, за вами охотились враги… – Она развела руки, как бы охватывая не только поле битвы, но и всю Сеть. – Я бы сказала, что ваш персонаж чрезвычайно похож на вас самого.

Пол устало улыбнулся:

– Думаю, вы правы. Я стал профессиональным экстремалом. Вряд ли это пригодится при поступлении на работу, но в этих краях ценится.

– Интересно, хотя… – Рени глянула на !Ксаббу. – То, что с вами происходило, очень похоже на догадку Кунохары – мы все участвуем в некой истории. Но что все это значит? Что у нас нет никакого выбора?

!Ксаббу пожал плечами.

– Возможны и другие варианты. Мы можем быть участниками, а кто-то другой пытаться повернуть сюжет в свою сторону. Этот мир можно понимать по-разному. – Он пристально посмотрел на Рени. – Разве мы не говорили с тобой об этом, ты и я? О различиях, если они есть, между религией и наукой?

– Но ведь в этом нет смысла – кто может менять историю и зачем? – Рени не хотела идти на поводу у !Ксаббу: хоть она и обрадовалась, что Орландо и Фредерикс все еще живы, важнее было то, что Джонас не принес ответов пи на один вопрос. До этого момента Рени верила, что, как только они найдут сбежавшего пленника, про которого говорил Селларс, он, как шпион, в фильме окажется кладезем бесценных секретов. Конечно, его сведения ценны, но они не проливают свет на большую часть жизненно важных вопросов. – Единственные, кто может свободно играть нашими жизнями, могут быть люди Грааля. Или эта загадочная женщина. – Она снова повернулась к Джонасу. – Я слышала ее голос как раз перед вашим приходом. Это та же женщина, что появлялась в образе Госпожи Окон, могу поклясться.

Джонас кивнул:

– Да, она вела меня к вам. Орландо и Фредерикс тоже ее видели, Орландо видел ее не реже, чем я. Уверен, что она – важная фигура, не просто ярмарочный аттракцион, если вы меня понимаете. С самого начала я чувствовал, что она что-то значит в моей жизни, но до сих пор не могу вспомнить, что именно.

– Что-то значит? Вы хотите сказать, что знали ее в реальной жизни? – Рени попыталась вспомнить ее появление в Доме, но образ был неуловимым как сон. – Можете вспомнить, где вы могли с ней встречаться наяву? Любовница, подруга… сестра, дочь?

Джонас был в нерешительности.

– Что-то промелькнуло, когда вы говорили, но потом исчезло. – Он вздохнул. – Нам нужно всем принять участие в обсуждении. Это все, что осталось от вашей группы? Вроде Орландо говорил, что вас много больше.

– Нет, это не бес. Мы оставили троих в стенах Трои, – ответила огорченная Рени. – Нам сказали – «Стены Приама», но не сказали, где и почему, поэтому мы решили разделиться.

– Некогда заниматься этим, – вдруг вмешался Т-четыре-Б. Он, оказывается, очень внимательно слушал, но похоже, юношеское терпение истощилось. – Давайте совершим налет на лагерь и вытащим Орландо и Фредерикса, а потом сбежим в Трою.

!Ксаббу кивнул.

– Т-четыре-Б прав. Драка возобновится с рассветом. Посмотрите на небо. – Он показал на восток. – Утренняя звезда возвращается после ночной охоты. С минуты на минуту над горизонтом взовьется красная пыль.

– Правильно – мы не можем сидеть здесь и ждать, когда возобновится бой. – Рени повернулась к Джонасу, но тот смотрел на !Ксаббу.

– У тебя душа поэта, друг, – сказал он. – Ты уверен, что ты настоящий человек? Ты очень подходишь на роль древнего грека.

!Ксаббу улыбнулся:

– Рени учила меня, что невежливо спрашивать человека, реальный он или нет. Про себя я точно знаю – я не программа.

– Он – бушмен, – пояснила Рени. – Родом с дельты Окаванго. Правильно, !Ксаббу?

Джонас удивленно поднял бровь.

– Вы – очень необычная группа, это точно. Думаю, мы могли бы говорить часами, но нам лучше добраться до греческого лагеря до восхода, – Он нахмурился. – Вряд ли они обрадуются, когда я заявлюсь с парочкой друзей-троянцев. Давайте, вы будете моими пленниками. – Он поднялся. – Сложим ваше оружие, чтобы я мог его нести, я пойду позади вас с копьем и постараюсь сделать это правдоподобно. – Он заметил рассерженный взгляд самого молодого из группы и горько улыбнулся. – Тебе придется довериться мне… извини, как тебя зовут? Т-два-В? Другого пути нет.

– Нашего друга зовут Т-четыре-Б, но вы можете звать его Хавьер. – Рени сердито посмотрела на юношу. – Так проще запомнить.

Т-четыре-Б глянул на нес, но теперь, когда его настоящее имя было раскрыто, у него поубавилось гонора, и он покорно отдал свой меч Джонасу.

Не успели они пройти и сто шагов, как Т-четыре-Б неожиданно остановился и отскочил назад, ругаясь.

– Вот дерьмо! – вскричал он. – Отдайте мне мою железку!

– Что ты хочешь? – оборвала его Рени. – Мы же тебе объяснили…

– Там здоровенная змея! – ответил Т-четыре-Б, показывая. – Вон она!

Рени и !Ксаббу ничего не видели.

– Мне это не померещилось!

Пол Джонас встал рядом с дрожащим от страха парнем.

– Спроси у нее, чего она хочет.

– Вы тоже видите? – спросила Рени.

– Нет, не вижу, но, скорее всего, знаю, что это такое, – ответил Джонас – У меня тоже такое случалось, только это была куропатка.

Т-четыре-Б повернулся к ним, еще более потрясенный, чем раньше.

– Вы слышали? Она говорила со мной!

– Это часть системы, – пояснил Пол. – По-моему, каждому встречается что-то свое, по крайней мере главным персонажам. Таким способом они, видимо, корректируют детали. У Орландо тоже было такое. – Он повернулся к Т-четыре-Б. – Что она сказала?

– Она сказала, что я иду в греческий лагерь, видали? Идея плохая, но если меня поймают, я должен спросить одного грека по имени Ди-Томми-Д, вроде так, потому что он знает мою семью.

– Диомед, думаю, подходит лучше всех, – Пол опустил голову и задумался. – Да, твоя змея могла бы и больше нам помочь. Это, видимо, значит, что ты становишься важным персонажем, а значит, за тебя можно будет получить выкуп.

Т-четыре-Б далеко не сразу понял, что Пол шутит.

– Черт, – проворчал он. – Очень смешно.

На востоке небо стало уже чуть светлее, когда они добрались до ворот. Солдаты на часах узнали Одиссея и очень обрадовались, увидев, что он ведет пленников-троянцев. Ярко разгоревшийся костер осветил то, про что Рени и ее спутники уже давно забыли.

– Разрази меня гром! – изумился один из часовых. – Только глянь на его доспехи – чистое золото!

– Одиссей захватил героя! – сказал другой, а потом повернулся и крикнул ближайшей группе солдат, разбудив их. – Хитроумный Одиссей захватил Глаукуса из Ликии! Воина в золотых латах!

К огромному недовольству Рени, их быстро окружила толпа воинов и обслуги. Они подталкивали захваченных в плен в сторону покоев Агамемнона, намереваясь доставить ему радостную весть.

Пока народ рукоплескал Одиссею и одобрительно хлопал по спине в знак одобрения отчаянного поступка, Пол Джонас наклонился к Рени:

– Мы не можем этого допустить. Женщина-птица, ангел… она сказала, что время истекает.

– Что ты смотришь на меня? – зло прошипела Рени. – Ты – самый хитроумный во всей Греции, придумай что-нибудь!

Разбуженный шумом, Агамемнон вышел из хижины, он не успел полностью одеться, а курчавые волосы торчали во все стороны. Царь был похож на медведя, разбуженного в период спячки.

– А, богоподобный Одиссей, ты свершил подвиг, который будет жить в веках, – промолвил высокородный герой эпопеи с суровой улыбкой. – Думаю, сердце Сарпедона сожмется в груди, когда он узнает, что мы захватили его родственников в плен. Даже храбрый Гектор усомнится, что боги все еще благоволят к нему.

– У нас мало времени, – ответил Джонас – Я допросил этих троянцев, они говорят, что атака начнется с рассветом. – Он посмотрел на Рени и !Ксаббу, те кивнули – это было ясно по тем случайным разговорам, что они слышали в троянском лагере. – На этот раз Гектор намерен сбросить нас в морс.

Агамемнон вытянул руку, чтобы его люди могли прикрепить бронзовые защитные пластины на них.

– Я так и думал. Мы все будем готовы – ты, благородный Одиссей, мой брат Менелай, могучий Аякс и Диомед, что владеет лучшим боевым кличем. Троянцы узнают, что за люди рождаются на островах Греции, кровь троянцев оросит их родную землю.

Рени была готова кричать от нетерпения, когда Агамемнон пригласил их всех в свою хижину, чтобы закончить одевание. Хотя Одиссей заверил, что пленники сдались и никакие предосторожности не нужны, их окружила целая толпа солдат в шлемах и с копьями, лица их были злыми, они пугали Рени куда больше, чем презрение Агамемнона.

– Они должны знать куда больше, чем сказали, – заявил высокородный царь. – Мы слегка поколем их копьями, пустим кровь и узнаем, не забыли ли они что-то рассказать.

– Пожалуйста, – ответил Джонас, пытаясь скрыть свое отчаяние. – Я хочу поработать с ними более… мягкими методами. Оставь нас наедине.

Агамемнон закончил ритуальное облегчение в костер и раздумывал, что делать, его явно привлекало удовольствие устроить пытку нескольким троянцам. Тут у дверей возникла какая-то суета, в них вошел старик, размахивающий руками.