ГЛАВА 17

НАША ГОСПОЖА И НАШИ ДРУЗЬЯ

СЕТЕПЕРЕДАЧА/НОВОСТИ: Срам в Голубых Воротах.

(изображение: реклама семейных развлечений в Голубых Воротах)

ГОЛОС: Виртуальный парк развлечений, известный под названием Голубые Ворота, истратил миллионы на роскошное празднование открытия, самое роскошное в Сети. Хотя лучше бы они потратили побольше денег на исследования. Около четверти клиентов, из тех, кто пытался купить билеты на первый день праздника, оказались подключенными к узлу Голубые Врата. Всего две буквы, а какая разница.

(изображение: Роксанна Мари Джиллеспай, клиентка Голубых Ворот)

ДЖИЛЛЕСПАЙ: «Это – порносайт, но его название почти такое же. Я в шоке! Мои дети пришли и сказали: «Мы хотели посмотреть Уиджета Уизла, но увидели темную комнату и в ней много людей без одежды»…»

ГОЛОС: Компания «Гейт Фэмили Продакт Индастриз», спонсор парка развлечений в Голубых Воротах, ведет переговоры с компанией «Гейтс Эдалт Плейграунд» за право на их имя, но компания для взрослых, как сообщают, не уступает.

(изображение: Сэл Чимура О'Меара, владелец «Эдалт Плейграунд»)

О'МЕАРА: «Вы шутите? Это обойдется им в копеечку, будь спок. Мы страшно популярны».

Восхождение по лестнице в Колокольню Шести Свиней под конвоем представлялось малоприятным приключением. Захватившие их разбойники были вооружены не только мечами и ножами, хотя и этого у них было в избытке, но еще и старинными ружьями. Рени предположила, что это мушкетоны, их огромные стволы заканчивались расширением наподобие колокола и были витыми, что делало их похожими на музыкальные инструменты и ни на что другое. Однако она не сомневалась, что в них скрывалась сокрушительная сила. Бандит, который вел ее, все время хихикал и икал, при этом он тыкал своим ружьем ей в спину через каждые три-четыре шага, и Рени опасалась, что в очередной раз ружье случайно выстрелит и она уже больше ничего не увидит в этом мире.

Но еще хуже были винные пары, которые как облако окутывали разбойничью компанию. Их обуяло дикое веселье, море по колено, при таком состоянии нельзя рассчитывать на возможность договориться или откупиться, что бы им ни предлагали.

Но Флоримель все-таки попыталась.

– Зачем вы это делаете? – спросила она огромного бородатого предводителя. – Мы ничего вам не сделали. Возьмите, что хотите, правда, у нас нет ничего ценного.

Беззубый великан рассмеялся:

– Мы – Чердачные Пауки. Мы решаем, что ценно, а что нет. Вы нам пригодитесь, девушка. Да, пригодитесь.

Тот, что охранял Рени, захихикай еще громче.

– Мамочке, – сказал он еле слышно. – Сегодня ее день. Вы будете ее подарочком на день рождения.

Рени еле сдержала дрожь. И снова получила очередной удар в спину стволом, после чего резво запрыгнула на следующую ступеньку.

Они еще не добрались до башни, когда услышали шум дикой вечеринки наверху: нестройное пение, визг скрипки, множество возбужденных голосов. Колокольня оказалась просторным шестиугольником со стрельчатыми окнами, выходящими на все шесть сторон, в которых виднелось вечернее небо. В каждом из шести углов стояли скульптурные изображения свиней, одетых в человеческое платье. Одна была одета как жадный священник, другая – как дама, слишком увлекающаяся модой, они явно представляли собой карикатурные изображения человеческих пороков. В центре помещения с потолка свисали гигантские колокола, позеленевшие настолько, что можно было предположить – ими очень давно не пользовались. Под колоколами скакала еще пара дюжин разбойников, при этом они пили из кувшинов и огромных кубков, выкрикивая похвальбы и проклятия. Двое с окровавленными лицами боролись на каменном полу, несколько других наблюдали схватку. Человек десять из присутствующих были женщины, на них были манишки в стиле комедии времен Реставрации, дамы тоже напились, гоготали и сквернословили, как мужчины. Когда гуляки заметили вновь вошедших, они разразились радостными воплями и приветствиями и, шатаясь, пошли им навстречу, постепенно окружая и соратников, и пленников.

– У-у-у-у. На вид они жирные и здоровые, – сказала одна неряха, которая наклонилась, разглядывая добычу, и даже потыкала пальцем перепуганную Эмили. – Зажарим и съедим их!

Все с восторгом приняли ее предложение – Рени молилась, чтобы это оказалось шуткой, а Т-четыре-Б раздулся, как рыба-шар, и заслонил собой Эмили от толпы. Рени схватила его за локоть и укололась шипами.

– Не делай глупостей, – шепнула она, потирая ладонь и морщась от боли. – Мы пока не знаем, что здесь происходит.

– Знаю я этих говнюков, давить их надо, – прорычал Т-четыре-Б. – Щас оторву пару голов.

– Это не игра, – начала Рени, но ее перебил чей-то писклявый тягучий голос из-за толпы: – Юноши и девушки, вы должны подвинуться. Мне совсем не видно гостей. Отойдите. Грип, дай взглянуть, кого это ты со своими лоботрясами притащил нам.

Нечесаная вонючая толпа расступилась, Рени и ее спутники увидели в дальнем конце комнаты двух сидящих людей.

Сначала Рени подумала, что этот высокий стройный человек, развалившийся на стуле с высокой спинкой, – Зекиел, беглый ученик ножовщика, но потом разглядела, что его бледность происходит от пудры, которая начала стекать вместе с потом по лбу и шее, а белые волосы оказались старинным париком, к тому же криво надетым.

– Мать моя женщина, ну и странно же они выглядят. – Пышный наряд бледнолицего был таким же обтрепанным и грязным, как и у остальных, но сшит из парчи и атласа, ткань переливалась в лучах вечернего солнца в такт его ленивым движениям. У него было узкое лицо, по мнению Рени, красивое, хотя щеки были густо нарумянены, а выражение лица – сонное и равнодушное. Второй человек был поменьше ростом и одет в костюм арлекина, он развалился на подушке в ногах бледного. Цветастая маска арлекина была надета слишком низко, и в прорезях виднелись только щеки.

– Тем не менее, – продолжил щеголь, одетый в тряпье, – какие бы странные они ни были, драться они не могут, поэтому используем их по-своему. Грип, ты и твои головорезы молодцы. Я приберег четыре лучших бочонка для тебя.

Сопровождавшие Рени и ее друзей разбойники завопили от радости. Несколько бросились открывать бочонки, но и оставшихся было слишком много, к тому же они держали оружие наготове, так что нечего было и думать о побеге.

Арлекин тряс и вертел головой в маске, пока не понял причину своей слепоты. Он с трудом поднял руку к лицу и после невероятного усилия сумел приподнять маску, в прорезях появились глаза. Они вдруг сузились, и клоун в пестром наряде приподнялся.

– Так, так, так, – обратился он к Рени. – Ваше великое путешествие продолжается?

Бледный взглянул на него сверху вниз:

– Ты знаешь приговоренных, Куни?

– Да. Мы встречались. – Он снял маску, и они увидели черные волосы и азиатские черты лица. Сначала Рени с ужасом подумала, что они попали в лапы к похитителю сима Квон Ли, лишь потом она вспомнила, где видела это лицо.

– Кунохара, – наконец произнесла она. – Человек-ошибка.

Он засмеялся, чувствовалось, что он сильно набрался.

– Человек-ошибка! Замечательно! Да, я такой.

Бледный выпрямился в кресле. Когда он заговорил, в голосе слышалась угроза.

– Как это скучно, Куни. Кто эти люди?

Кунохара похлопал бледного по колену:

– Путешественники, я их встречал как-то раньше, Витикус. Не бери в голову.

– Почему они называют тебя другим именем? Мне это не нравится. – Он капризничал как ребенок. – Пусть их сейчас же убьют. Тогда они не будут меня утомлять.

– Да! Убьем их сразу! – Все Чердачные Пауки, у кого рот был свободен, подхватили эти слова. Рени подскочила от испуга – кто-то схватил ее за ноги, но это был !Ксаббу, который пытался взобраться к ней на руки.

– Я считаю, что нам нужно постараться остаться в живых, пока они не заснут от выпитого, – прошептал он Рени на ухо. – Может быть, они за мной погонятся, если я побегу, тогда у вас будет время?

От мысли, что за !Ксаббу будут гоняться вооруженные головорезы, Рени исполнилась ужаса, несмотря на то что бабуин был ловким и быстрым. Она не успела ответить – комната наполнилась глубоким гулким перезвоном. Разбойники замолкли, звук достиг максимума и исчез.

– Это – сигнал, – сказал их бледный предводитель. – Прозвонили колокола. Мама ждет. – Он еще что-то говорил, но тут у него случился приступ кашля.

Он длился слишком долго, перешел в сухой туберкулезный кашель, согнувший человека пополам. Когда приступ закончился, бледный с трудом восстанавливал дыхание, и Рени увидела капельки крови у него на подбородке. Витикус вытащил из рукава грязный платок и вытер подбородок.

– Отведите их, – просипел он, слабо махнув в сторону Рени и ее товарищей.

Тотчас Чердачные Пауки снова окружили их. Когда их выводили из Колокольни мимо мраморной свиньи, одетой в квадратную шапочку ученого и с выражением огромного самомнения на морде, Кунохара подобрался поближе к Рени.

– У него туберкулез, у Белого Принца, – заявил он, как бы продолжая разговор.

Весьма примечательно, что он сумел стать предводителем у этих дикарей.

Он где-то потерял маску арлекина и теперь таращился на !Ксаббу, все еще сидящего на руках у Рени, как настоящая обезьянка в зоопарке. Если Кунохара не был пьян, он здорово притворялся.

– О чем ты говоришь? – спросила Рени.

Она услышала резкий голос и повернулась к Т-четыре-Б, которому очень не нравилось, когда его подталкивали, а Флоримель шла рядом и уговаривала его. Разбойники повели их вниз по лестнице, потом через арку в длинный темный коридор. У некоторых Чердачных Пауков были фонари, которые отбрасывали тени на стены и резной потолок.

– О Витикусе, вожаке, – продолжил Кунохара. – Он потомок очень богатого рода, из тех, что имеют огромные дома у Искусственной Лагуны, но даже для таких старых и сумасбродных семей он слишком противоречив, поэтому его отправили в ссылку. Сейчас он Белый Принц Чердачных. Символ ужаса. – Он рыгнул, но не извинился. – Удивительная история, но в Доме этого навалом.

– Это твой мир? – спросил !Ксаббу.

– Мой? – Кунохара отрицательно покачал головой. – Нет-нет. Люди, создавшие его, умерли, хотя я их знал. Писатель и художница, муж и жена. Писатель очень разбогател благодаря разработкам сетевой развлекательной программы – кажется, она называется «Джонни Ледоруб».

Кунохару качнуло, и он наткнулся на ружье сопровождающего Рени. Это был тот же разбойник, что вел ее наверх в Колокольню.

– Отодвинься чуть-чуть назад, Биббер, – велел Кунохара. На этот раз разбойник не хихикнул, а недовольно пробурчал что-то, но тем не менее подчинился.

– Так вот, они с женой построили Дом на свои деньги. Бескорыстно, по-моему. Это одно из немногих мест в Сети, по которому я буду скучать. Очень необычное место.

– Будешь скучать? – удивилась Рени. – Но почему?

Кунохара не ответил. Группа разбойников и пленных свернула в следующий коридор, такой же пустынный, как и первый, но тускло освещенный сверху. Крыша, застекленная чем-то более синим и менее прозрачным, чем обычное стекло, превращала лучи вечернего солнца в подобие морского дна.

– Они нас убьют? – спросила Рени Кунохару. Тот не ответил. – Ты им позволишь?

Он внимательно посмотрел на нее. Кунохара стал менее резким с их последней встречи, его смягчило что-то иное, чем алкоголь.

– Раз вы здесь – вы часть сценария, – наконец сказал он. – Я – нет, но тем не менее мне интересно взглянуть, что произойдет.

– О чем ты? – спросила Рени.

Кунохара только улыбнулся и замедлил ход, так что товарищи Рени прошли вперед.

– Что это значит? – шепотом спросила Рени у !Ксаббу. – Какой сценарий? Чей?

Ее друг тоже принял задумчивый вид.

– Мне надо подумать, Рени, – сказал он. – Странно. Этот человек мог бы многое рассказать, если бы захотел.

– Хорошо бы, – Рени нахмурилась. – Он – игрок. Я знаю этот тип людей. Ему все это ужасно нравится, поскольку он один понимает, что происходит.

Ее отвлек от размышлений брат Фактум Квинтус, который протиснулся между другими пленными поближе к Рени и !Ксаббу.

– Я здесь никогда не бывал, – сказал он удивленно. – Этого места нет ни на одной карте.

– Карты! – захихикал Биббер у них за спиной. – Послушайте только, что он несет! Карты! Паукам не нужны карты. Нам принадлежит весь чердак.

Он фальшиво запел:

Кто там прячется в засаде,

Паутиной оплетает,

Чтоб поймать того, кто глупый?

Слава, слава паукам!

К нему присоединились еще пьяные голоса. Когда они поворачивали еще в один темный коридор, вся компания пела, бряцая оружием, будто это парад-алле в цирке.

Тихо-тихо, словно мышки,

Горе сеем, жнем добычу,

Смерть несем своим врагам.

Слава, слава паукам!

По бокам коридора, слабо освещенного синеватым светом, располагались зеркала в тяжелых рамах, все они были выше человеческого роста и прикрыты пыльными старыми занавесями, которые пропускали отсвет фонарей разбойников. Фактум Квинтус подался вперед, вытягивая свою тощую шею, чтобы лучше рассмотреть зеркала.

– Это Зал Завешенных Зеркал, – сказал он наконец, задыхаясь от восторга. – Многие считали, что это миф. Замечательно! Никогда не думал, что мне доведется его увидеть!

Рени с трудом удержалась и не напомнила ему, что вряд ли он увидит что-то еще в этой жизни.

Откуда-то сзади послышался усталый голос:

– Не торопитесь входить, храбрецы. Сначала надо осмотреться.

Они замедляли шаг по мере приближения к концу коридора с занавешенными зеркалами. Витикус прошел вперед, а его шайка расступалась, освобождая ему путь.

– Где Куни? – спросил он, дойдя до двери.

– Здесь, Витикус, – человек в наряде арлекина выступил вперед. Теперь он казался усталым и расстроенным. Рени удивилась – что бы это могло значить?

– Иди сюда, приятель. Ты же хотел знать, как мы чествуем Мать? – с этими словами бледный предводитель прошел в дверь в конце зала, Кунохара шел рядом с ним.

Рени и ее товарищи стояли в окружении немытых разбойников.

– Думаешь, Кунохара защитит нас? – тихо спросила Флоримель, на что Рени только пожала плечами.

– Я не знаю, как он поступит. Он странный. Может, нам следует…

Она так и не закончила фразу. Будто по сигналу, вся толпа разбойников хлынула в дверь, увлекая за собой Рени и остальных. Проталкиваясь через маленькую проходную комнату с высокими потолками, бандиты толкались и ругались на чем свет стоит, пройдя ее, они расползались по очень просторному помещению, большему, чем Колокольня, но холодному. С двух сторон шли окна, однако в окнах слева все стекла были выбиты, а также и в нескольких справа в дальнем конце. Сквозь разбитые стекла виднелись крыши, башенки и шпили Дома, они тянулись бесконечно, уходя вдаль, заходящее солнце окрашивало их в красноватый цвет. Холодный ветер врывался сквозь рамы с остатками стекол. Те окна, что еще не разбили, были, витражами, огромными многоцветными прямоугольниками, при тусклом освещении невозможно было разобрать, что на них изображено. Рени показалось, что она видит лица.

Стражники провели их почти в самый конец комнаты, где стоял Витикус, коленопреклоненный перед бронзовой чашей, которая служила масляным светильником. Хидеки Кунохара стоял чуть позади него и наблюдал. С другой стороны чаши виднелась тень, которая была больше человеческой, ее освещали странные вспышки пламени, делая силуэт нечетким и изменчивым. Высокая сидящая фигура была закутана в одеяние с капюшоном, руки сжаты на коленях, лицо спрятано в тени капюшона. Сначала Рени перепугалась, но потом сообразила, что это статуя. Однако ужас вернулся, когда она поняла, что фигура составлена из осколков битого стекла.

Большинство разбойников отошли подальше, они не хотели приближаться к идолу. Бородатый великан по имени Грип и с десяток других принудили Рени и ее товарищей опуститься на колени.

Бледный Витикус отвернулся от фигуры из осколков, глаза его были полузакрыты, будто он тщетно боролся со сном, но при этом явно был настороже.

– Сегодня день Матери, – сказан он, изучая Рени и ее друзей. – Все превозносят ее. Так кто из них станет для нее подарком? – Он повернулся к Кунохаре. – Как это ни печально, мы можем подарить ей только одного.

Он указал на ближайшее неразбитое окно, рисунок которого невозможно было рассмотреть, поскольку солнце уже опустилось за дальние крыши.

– Даже при таком условии через несколько лет у нас не останется ни одного окна, и придется искать другое место. – Он остановился, поскольку кашель начал терзать его, потом вытер губы грязным рукавом. – Нам придется искать другое место, чтобы приносить дары Матери Разбитого Стекла. – Он прищурился и вытянул палец в сторону Т-четыре-Б. – Мы уже два года не дарили ей мужчин, я думаю, ей понравится этот крепкий парень.

Грип и несколько разбойников схватили Т-четыре-Б и потащили к ближайшему целому окну. Подросток безуспешно сопротивлялся, но тут один рукав оторвался и блеснул металл, Грип вздрогнул и откинул голову, но не отпустил его.

– Нет! – Флоримель сражалась со своими стражниками. Эмили закричала, в ее слабом, как предсмертный хрип, крике слышался неподдельный ужас.

– Падать придется недолго, – заверил Витикус Т-четыре-Б. – Как дуновение холодного ветра, и больше тебе никогда не придется бояться.

– Кунохара! – закричала Рени. – Ты позволишь им это?

Арлекин скрестил руки на груди.

– Пожалуй, нет. – Он повернулся к предводителю разбойников: – Я не могу отдать тебе этих людей, Витикус.

Бледнолицый взглянул на пленников, потом на Кунохару. Он был заметно удивлен.

– Ты ужасный зануда, Куни. Ты уверен?

Кунохара не успел ответить – разбойник по имени Биббер вышел вперед, лицо его искажала ярость.

– Как смеет эта вонючая обезьяна указывать Белому Принцу? – Он прицелил свой мушкетон в Кунохару, при этом весь дрожал от возмущения, вызванного нарушением традиций. – Кто он такой, чтобы диктовать Паукам, как следует чествовать Мать?

– Зря ты это делаешь, Биббер, – спокойно заметил Витикус, но разбойник настолько разъярился, что не обратил внимания на главаря, чью честь сейчас защищал. Его палец лег на курок. – Сейчас я очищу Дом от этого недоразумения!

Кунохара взмахнул рукой, и обе руки Биббера вспыхнули пламенем. Он тут же рухнул на пол, издавая вопли и пытаясь сбить огонь, пустое пространство вокруг него расширялось по мере того, как товарищи спешили отодвинуться подальше. Кунохара шевельнул пальцем, и пламя погасло. Разбойник валялся на полу рядом с забытым ружьем, молотя воздух руками, и плакал.

Кунохара засмеялся.

– Иногда полезно быть божеством Иноземья, – Похоже, он еще не протрезвел.

– Никого из них нельзя взять? – спросил Витикус.

Кунохара оглядел товарищей Рени. Эмили плакала. Помилованный Т-четыре-Б опустился на колени у окна.

– Может, монаха? – пробормотал про себя арлекин. – Он ведь не из вас, – обратился Кунохара к Рени. – Он… ты знаешь, что я имею в виду.

Рени возмутилась, хотя то, что он сказал, в принципе было верно.

– У брата Фактума Квинтуса такое же право на жизнь, как и у каждого из нас, будь он… – Она замолчала, поняв, что чуть не произнесла «настоящий он или нет», но сообразила, что это не самое подходящее слово. – Не важно, – исправилась она. – Он с нами.

Кунохара повернулся к Витикусу и пожал плечами.

– Ну, тогда, – велел Белый Принц. – Грип?

Великан наклонился и поднял с пола хныкающего Биббера. Он обошел стоящего на коленях Т-четыре-Б. Биббер у него в руках принялся визжать от ужаса, когда понял, что происходит. Грип перехватил тело поудобнее и вышвырнул в окно, которое разлетелось вдребезги.

Крик длился довольно долго, постепенно удаляясь. В повисшей тишине было слышно, как осколки стекла выпадают из рамы и падают на пол.

– Благодарю тебя, Мать, за все, что ты мне дала, – сказал Витикус, кланяясь статуе из стекляшек.

Он наклонился и подобрал несколько осколков от окна, потом положил их на колени статуе. Казалось, они становятся больше, но на самом деле это была игра света.

Рени, обескураженная хладнокровным убийством, вдруг почувствовала, что в комнате стало холоднее, хотя ветра не было. Что-то менялось, комната как бы расширялась. Сначала она подумала, что это просто сбой системы, такой же, как тогда, когда они потеряли Азадора на реке. Но тогда весь мир содрогнулся и застыл, а сейчас только воздух стал густым и холодным, липким, как туман. Освещение тоже изменилось, пространство как бы растянулось, вещи стали намного дальше друг от друга, чем всего мгновение тому назад. Некоторые разбойники закричали от страха, но голоса их доносились издалека, Рени показалось, что статуя Матери сейчас оживет, сойдет со своего постамента и распрямит руки…

– Окно! – испуганно вскрикнула Флоримель. – Посмотрите!

Что-то образовывалось на месте стекла, выбитого Биббером во время его смертельного падения. Дыра постепенно затягивалась витражом, который как бы вырастал в раме, закрывая дыру. Бледное пятно в центре превращалось в лицо. Вскоре оно стало четче и превратилось в лик молодой женщины, темные глаза которой были устремлены в пустоту.

– Госпожа… – выкрикнул кто-то из толпы позади Рени. Звуки в комнате искажались настолько, что невозможно было сказать, что выражалось в том крике – радость или ужас. Изображение лица перемешалось по туманному фону, заполнившему раму, будто искало выход из ловушки.

– Нет! – послышались ее слова. – Ты мучаешь меня кошмарами!

Рени чувствовала, что !Ксаббу стоит рядом, в нескольких сантиметрах от нее, но не могла заговорить, она даже не могла оторвать глаз от лица, которое теперь было в ореоле темных волос.

– Я не должна здесь находиться! – Ее блуждающий взгляд пытался найти Рени и других путешественников. – Мне здесь больно! Но ты вызываешь меня и насылаешь на меня кошмары!

– Кто… Кто ты? – голос Флоримель был едва слышен, будто ее горло сжимали чьи-то пальцы.

– Он спит сейчас, тот, кого зовут Иным, но ему снишься ты. Его пронизывает чернота. Тень растет. – На миг лицо почти исчезло, а когда вновь появилось, было таким неясным, что глаза казались просто угольками на светлом овале лица. – Ты должна идти и найти остальных. Ты должна идти к Стенам Приама!

– Что это значит? – спросила Рени, наконец вернувшая себе способность говорить. – Каких остальных?

– Потерянных! Башня! Потерянные! – Лицо потеряло четкость, будто от порыва ветра.

И исчезло, осталась только пустая рама, за которой простиралась непроглядная ночь.

Рени долго не могла прийти в себя. Пронизывающий холод исчез, остался только прохладный ветер, завывающий в башенках снаружи. Вечер давно перешел в ночь, единственным освещением в комнате был мигающий свет масляной лампы.

Витикус, предводитель разбойников, сидел на полу, будто его повалило ветром, на его нарумяненном лице читалось изумление.

– Это не то, что бывает обычно, – тихо произнес он.

Большинство разбойников сбежали, те, что остались, валялись на полу в молитвенной позе лицом вниз. Витикус с трудом поднялся на ноги, он демонстративно стряхнул пыль с брюк.

– Наверное, мы больше не будем сюда ходить, – объявил он и, гордо приосанившись, направился к двери, однако плечи предводителя были напряжены, будто он ожидал удара в спину. Как только он вышел, все остальные Чердачные Пауки поднялись с пола и заспешили вслед за ним.

!Ксаббу держал Рени за руку:

– С тобой все в порядке?

– Да, по-моему.

Она повернулась, чтобы посмотреть на остальных. Флоримель и Т-четыре-Б сидели на полу, а Фактум Квинтус лежал на спине и разговаривал сам с собой. Эмили неподвижно распростерлась у дальней стены под одним из разбитых окон. Рени заспешила к ней, чтобы убедиться, что та еще дышит.

– Кажется, это просто обморок, – сообщила она остальным. – Бедняжка!

– Стены Приама, так ведь? – спросил Хидеки Кунохара, сидя со скрещенными ногами и с мечтательным выражением на лице прямо под колючей матерью. – Похоже, вы в самом деле центральные персонажи в этом сюжете.

– О чем это ты? – резко спросила Флоримель, к ней вернулось ее обычное хладнокровие. Она встала рядом с Рени около неподвижной Эмили, вместе они приподняли ее и устроили в более удобном положении. – Это ведь Троя? Крепость короля Приама, Троянская война – несомненно, еще одна идиотская симуляция. Что ты об этом знаешь, Кунохара, и что ты имеешь в виду под «главными персонажами истории»?

– Ту самую историю, что происходит здесь сейчас, – ответил он. – Госпожа появилась здесь, чтобы передать вам указания. Весьма впечатляюще, должен признать. Думаю, вас ждут в лабиринте.

– В лабиринте? – Рени посмотрела на него, оторвавшись от Эмили, которая начала проявлять признаки жизни. – Как у Минотавра?

– Это же было во дворце Миноса на Крите, – поправила ее Флоримель. – В Трое лабиринта не было.

Кунохара весьма противненько хихикнул. Рени опять показалось, что с ним что-то не так, какая-то лихорадочная нервозность. Она подумала, что это действие алкоголя, хотя могло быть чем-то другим – возможно, он просто сумасшедший.

– Ну, если вы знаете так много, сами и отвечайте на свои вопросы, – заявил он.

– Нет, – ответила Рени. – Извини. Мы в растерянности, мы испуганы. Кто эта… эта?.. – Она показала на окно, где появлялось лицо.

– Это была Госпожа Окон, – сказал брат Фактум Квинтус у нее за спиной благоговейным голосом. – Я думал, что сегодня я насмотрелся разных чудес. Но тут появилась она! Появилась во плоти! – Он сел ровнее и при этом тряс головой, чем-то напоминая насекомое. – Не одно поколение библиотечных братьев будет обсуждать это происшествие.

«Похоже, он даже не понял, что его могли убить, выбросив в окно», – с горечью подумала Рени.

– Но что же она хотела, эта… Госпожа? Я совсем ничего не поняла. – Рени обратилась к Кунохаре: – Что, черт возьми, здесь происходит?

Он поднял руки, развел их в стороны ладонями вверх.

– Вас вызывают в Трою. Это первая симуляция, построенная Братством Грааля. Она находится в самом центре.

– Что ты хочешь этим сказать? И откуда тебе все известно – ты говорил, что не входишь в Грааль.

– Я не являюсь частью солнца, но все равно знаю, когда наступает день, а когда приходит ночь. – Он был доволен своим остроумным ответом.

– Мы уже устали от твоих загадок, – проворчала Флоримель.

– Тогда Троя вас разочарует. – Он хлопнул себя по ляжкам и встал, отвесил шутовской поклон статуе Матери и снова повернулся к ним. – Честно говоря, вы не можете позволить себе грубость – вы недовольны загадками, но откуда же берется мудрость? Разве вы решили те загадки, что я задавал вам раньше? Закон Долло или Кишимо-джин? Понимание может оказаться очень важным для вашей роли в этой истории.

– Опять история! Ты все время повторяешь – история! – Рени хотелось ударить его, но ее удерживало воспоминание о том ужасе, что был на лице Биббера, когда Кунохара наслал на него пламя, моментально охватившее беднягу. Чего только не бывает в нереальном мире! Кунохара назвался одним из богов Иноземья, и тут он не ошибся.

– Пожалуйста, мистер Кунохара, скажите, что это значит? – попросил !Ксаббу, беря Рени за руку, чтобы успокоить ее. – Вы говорите о какой-то истории, а та женщина, Госпожа Окон, говорила о ком-то, кто видел нас во сне. Мое имя означает «сон» на языке моего народа. Мы считали, что находимся в полностью неживом мире, но сейчас я в этом не уверен. Возможно, есть особая причина, почему я здесь, – так мне кажется, – более важная цель. Если это так, я хотел бы знать.

К удивлению Рени, Кунохара посмотрел на !Ксаббу с некоторым уважением.

– Ты говоришь как люди Круга, но более осмысленно, – сказал тот. – Что касается снов, я не знаю, в Сети есть многое, чего никто не понимает, даже создатели, а есть такие детали, которые Братство держит в секрете от остальных. А вот что касается историй, вы, конечно, и сами видели. Вся эта Сеть потеряла предсказуемость. – Он замолчал, задумавшись. – Может, понятие непредсказуемости здесь как раз означает те истории, которых мы еще не знаем.

– Вы говорите, что есть что-то, управляющее Сетью? – вмешалась Флоримель. – Но мы это давно знаем. Ее ведь создало Братство для своих целей.

– А может быть, сама операционная система… – предположила Рени. – Сеть должна быть очень сложной и запутанной.

– Нет, мне кажется, что это нечто более тонкое. – Кунохара нетерпеливо тряхнул головой. – Я не могу объяснить свою мысль. Но это не важно. – Он склонил голову, изображая печаль. – Так, фантазии одинокого мужчины.

– Скажи нам, пожалуйста! – Рени боялась, что он снова исчезнет, как случалось уже дважды. Несмотря на сарказм, ощущалось, что Кунохара чувствует себя неловко, он не был из тех, кому легко общаться с людьми.

Кунохара закрыл глаза, сначала показалось, что он говорит сам с собой.

– Нет, бесполезно. Мем [29] истории? Кто станет это делать? Кто может это сделать? Нельзя запутать машину словами.

– О чем ты? – Рени хотела дотронуться до него, но !Ксаббу остановил ее, сжав руку. – Что такое мем истории?

– Мем. – Кунохара открыл глаза. Лицо его стало непроницаемым и злым. – Вы хотите в Трою?