Мириамель спрятала улыбку. Чем, он думает, она занималась на протяжении последних шести месяцев?
      - Валяй, я не брезглива.
      Герцог приложил острие меча к брюху существа, потом нажал. Тело ганта скользнуло по илу. Изгримнур заворчал и прижал его ногой, прежде чем нажать еще раз. На этот раз ценой небольшого усилия ему удалось проткнуть панцирь, который лопнул со слабым хлопком. Поднялся кислый солоноватый запах, и Мириамель сделала шаг назад.
      - Эти панцири довольно жесткие, - задумчиво сказал Изгримнур. - Но их можно проткнуть. - Он попытался улыбнуться: - А то я уж боялся, что нам придется брать приступом замок, кишмя кишащий бронированными солдатами.
      Кадрах совсем побелел, но продолжал зачарованно смотреть на ганта.
      - Как говорил Тиамак, он беспокояще похож на человека, - пробормотал он. Но вряд ли я стану очень уж жалеть этого или любого из тех, которых мы еще убьем.
      - Мы убьем?.. - сердито начал Изгримнур. Но Мириамель снова сильно сжала его руку.
      - Что мы еще можем узнать об этой твари? - спросила она.
      - Вроде не видно никаких ядовитых колючек или зубов, так что, похоже, они по крайней мере не кусаются, как пауки, - это уже хорошо. - Герцог пожал плечами. - Их можно убить. Панцирь не такой твердый, как у черепахи. Этого вполне достаточно, я полагаю.
      - Тогда, наверное, нам пора идти.
      Кадрах шестом направил лодку к отмели. Теперь они были всего в нескольких сотнях шагов от края гнезда. Пока что, судя по всему, их не заметили.
      - Как с лодкой? - прошептал Изгримнур. - Где бы нам ее оставить, чтобы можно, было легко добраться до нее потом? И что с этим проклятым монахом?
      - Вот что я думаю, - ответила Мириамель. - Кадрах, если ты будешь стоять посередине протоки, пока мы не выйдем, тебе не трудно будет подойти к гнезду и подобрать нас. Мы, вероятно, будем очень торопиться, - мрачно добавила она.
      - Что?! - Изгримнур старался сдержать мощь своего голоса, но ему это не особенно хорошо удалось. - Ты хочешь оставить этого труса в нашей лодке, чтобы он мог преспокойно уплыть прочь? Чтобы он бросил нас здесь? Ну уж нет, клянусь Эйдоном, мы возьмем его с собой, если понадобится - связанного и с кляпом во рту.
      Кадрах схватился за шест, суставы его пальцев побелели.
      - С тем же успехом вы можете просто убить меня, - хрипло проговорил он. Потому что я все равно умру, как только войду туда.
      - Прекрати, Изгримнур. У него может не хватить мужества, чтобы войти в гнездо, но он никогда не оставил бы нас здесь после всего, через что мы прошли вместе. - Мириамель повернулась и значительно посмотрела на монаха. - Оставил бы, Кадрах?
      Он осторожно взглянул на нее, как бы боясь увидеть насмешку. Прошла минута, прежде чем он ответил.
      - Нет, моя леди, никогда не оставил бы, что бы ни думал по этому поводу герцог Изгримнур.
      - А почему я должен позволять тебе принимать такое ответственное решение, принцесса? - Изгримнур все еще был рассержен. - Ты можешь думать, что все знаешь об этом человеке, но ведь сама же говорила, что он крал у тебя и продал тебя твоим врагам.
      Мириамель нахмурилась. Это, конечно, была чистая правда - а ведь она еще не все рассказала герцогу. Она никогда не упоминала о попытке Кадраха сбежать и оставить ее на корабле Аспитиса, что тоже не говорило в его пользу. Она поняла, что сама не знает, почему так уж уверена, что в этом случае Кадраху можно доверять. Бесполезно было раздумывать - она просто знала, что Кадрах будет ждать их, когда они выйдут - если они выйдут.
      - У нас действительно небольшой выбор, - сказала она герцогу. - Если мы не будем заставлять его идти с нами - а найти дорогу и сделать все, что требуется, будет достаточно трудно и без связанного пленника - нам придется привязать его где-нибудь, чтобы он не мог захватить лодку, если захочет. Неужели ты не понимаешь, Изгримнур, что проще всего будет оставить его в ней? Если мы оставим лодку без присмотра, даже если ганты не найдут ее... кто знает, что может случиться?
      Изгримнур надолго задумался, двигая нижней челюстью, как бы пережевывая различные возможности.
      - Так, - сказал он наконец. - Я полагаю, ты права. Очень хорошо, оставайся в лодке - но если тебя не будет здесь, когда мы выйдем, - он угрожающе повернулся к Кадраху, - в один прекрасный день я найду тебя и переломаю тебе все кости. Я просто съем тебя, как убитую курицу.
      Кадрах грустно улыбнулся.
      - Я в этом не сомневаюсь, герцог Изгримнур. - Он повернулся к Мириамели. Спасибо за доверие, моя леди. Не так легко быть таким человеком, как я.
      - Надеюсь, что так, - прорычал Изгримнур. - А не то вас было бы куда больше.
      - Я думаю, что все будет хорошо. Кадрах, - сказала Мириамель. - Но все же помолись за нас.
      - Всем богам, которых я знаю, моя леди.
      Герцог, все еще сердито бормоча что-то себе под нос, высек искру кремнем и зажег один из факелов. Остальные он и Мириамель заткнули за пояса, так что оба сразу ощетинились, словно ежи. У Мириамели была дубинка и одно из утяжеленных копий; так же был вооружен и Камарис, который рассеянно вертел в руках свое оружие, пока другие двое заканчивали последние приготовления. У Изгримнура на поясе, кроме того, висели ножны с Квалниром, а в свободной руке была зажата пара коротких копий.
      - Идем в бой, вооружившись палочками, - зарычал он. - Идем бить жуков!
      - Получится довольно жалкая песня, - прошептала Мириамель. - А может быть победоносная. Посмотрим. - Она повернулась к старику: - Сир Камарис, мы идем помочь Тиамаку, вашему другу, вы помните? Он там, - принцесса указала копьем на темную громаду гнезда, возвышавшуюся за деревьями. - Мы должны найти его и вытащить оттуда. - Она с сомнением посмотрела на равнодушное лицо рыцаря. - Ты думаешь, он что-то понимает, Изгримнур?
      - Он ослабел умом... Но не так сильно, как кажется, я полагаю. - Герцог схватился за низкую ветку и, держась за нее, перелез через борт на отмель, гае вода доходила всего до голени. - Ну-ка, принцесса, давай я тебе помогу. - Он поднял ее и поставил на берег. - Джошуа никогда не простит мне, если с тобой что-нибудь случится. Я все равно считаю, что глупо брать тебя с собой, особенно когда этот остается здесь в уюте и безопасности.
      - Я нужна вам, - сказала она. - Нам и втроем придется довольно туго.
      Изгримнур с сомнением покачал головой.
      - Только держись ко мне поближе.
      - Хорошо, дядюшка.
      Когда Камарис зашлепал к берегу, Кадрах принялся сталкивать лодку с отмели.
      - Стой, - сказал герцог. - Подожди, по крайней мере, пока мы не войдем внутрь. Нечего привлекать к себе их внимание, пока мы не готовы.
      Кадрах кивнул и шестом остановил лодку.
      - Да благословит Бог всех вас, - сказал он тихо. - Удачи вам.
      Герцог фыркнул и пошел к зарослям, хлюпая сапогами по илу. Мириамель кивнула Кадраху, потом взяла Камариса за руку и повела его вслед за риммерсманом.
      - Удачи вам, - снова сказал Кадрах. Он говорил шепотом, и никто из остальных, видимо, его не услышал.
      - Смотрите, - прошептала Мириамель. - Вот это, по-моему, достаточно велико.
      Тихое гудение наполняло воздух. Они были очень близко к гнезду, так близко, что, если бы Мириамель отважилась протянуть руку из того места, где они прятались в гуще цветущих растении, она почти могла бы коснуться его. По мере приближения к огромному сооружению из веток и глины они довольно быстро поняли, что многие двери - по существу просто дыры в стенах - были слишком маленькими даже для принцессы, не говоря уж о широких плечах Изгримнура.
      - Верно, - сказал герцог. - Ну, так пошли к нему. - Он стал доставать свои факел, потом остановился и махнул товарищам, чтобы они сделали то же самое. В нескольких локтях от них по периметру гнезда кралась пара гантов. Они шли гуськом и при этом шипели и щелкали, словно переговариваясь. Мириамель снова подумала, как же, должно быть, умны эти твари. Ганты прошли мимо, их суставчатые конечности пощелкивали на ходу. Троица в молчании наблюдала за ними, пока животные наконец не скрылись за поворотом.
      - Пора. - Изгримнур вытащил из ила свой факел; за минуту до того герцог поставил его в грязь у себя за спиной, чтобы не видно было света. Даже под лучами утреннего солнца Мириамель чувствовала себя немного увереннее, оттого что пламя факела весело плясало.
      Осторожно поглядев по сторонам, герцог быстро пересек короткое расстояние до гнезда и нагнулся над неровным отверстием. Он шагнул внутрь, потом высунулся и кивком подозвал Мириамель и Камариса.
      Чувствуя, что с наступлением решающего момента ее страх и отвращение только возросли, Мириамель немного помедлила, прежде чем последовать за Изгримнуром, и набрала в грудь побольше воздуха, словно собираясь нырнуть в ледяную воду. Теперь она понимала Кадраха лучше, чем он ее. Это место будет полно ползающих, щелкающих, многоногих тварей... колени ее дрожали. Как ей набраться храбрости, чтобы войти в эту черную дыру? Но Тиамак уже там, один среди гантов. Может быть внизу, в темноте, он отчаянно зовет на помощь!
      Мириамель шагнула в гнездо.
      Она стояла в круглом коридоре шириной с ее вытянутые руки и только немного выше ее головы. Изгримнур скрючился, а Камарису, который шел следом за Мириамелью, пришлось согнуться еще ниже. Земляные стены были утыканы обломками камней и палок, и все вокруг покрыто белой пеной, похожей на слюну. Темный тоннель наполняли влажные испарения и запах гниющей растительности.
      - Уф, - Мириамель сморщила нос. Сердце ее сильно стучало. - Мне это совсем не нравится.
      - Знаю, - прошептал Изгримнур, - ничего мерзее в жизни не видел. Пошли, поглядим, что можно сделать.
      Они шли по извивающемуся проходу, с трудом удерживая равновесие на скользкой почве. Изгримнур и Камарис вынуждены были идти согнувшись, отчего им приходилось еще труднее. Мириамель чувствовала, что мужество начинает изменять ей. Что она хотела доказать себе? Это не место для девушки! Это ни для кого не место!
      - Я думаю. Кадрах был прав, - она постаралась скрыть дрожь в голосе.
      - Ни один нормальный человек не захочет идти сюда, - тихо сказал герцог. Но вопрос не в этом. Кроме того, если мы не увидим ничего худшего, я буду просто счастлив. Я боюсь, что тоннель может сузиться и нам придется ползти на коленях.
      Мириамель представила себе, что ее преследуют ганты, а у них нет возможности бежать. Она посмотрела на осклизлый блестящий пол и содрогнулась.
      Когда они оставили позади несколько изгибов тоннеля, свет от входного отверстия начал тускнеть. Запах гниения становился все сильнее, теперь к нему прибавились затхлый и приторно-сладкий ароматы. Мириамель сунула дубинку за пояс и зажгла один из своих факелов, воспользовавшись огнем Изгримнура, потом зажгла еще один и отдала его Камарису, который взял факел безмятежно, словно ребенок, получивший хлебную корку. Мириамель завидовала спокойствию слабоумного.
      - Где же ганты? - прошептала она.
      - Не ищи беды. - Прежде чем идти дальше, Изгримнур факелом начертал в воздухе знак древа.
      Темный проход поворачивал снова и снова, как будто они плутали по кишкам какого-то огромного животного. Наконец они достигли точки, где этот тоннель пересекался с другим. Изгримнур остановился и прислушался.
      - Мне кажется, оттуда вдет больше шума, - герцог показал в направлении одного из боковых отверстий. Действительно, с той стороны монотонный гул казался сильнее.
      - Но мы пойдем к нему или от него? - Мириамель пыталась отмахнуться от удушливого дыма факела.
      Лицо Изгримнура стало обреченным.
      - Я думаю, что Тиамак и все остальные пленники, которые там есть, могут быть только в центре этой штуки. Надо идти на звук. Не могу сказать, что мне это особенно нравится, - добавил герцог. Он протянул руку и одним из камышовых копий процарапал в пене круг, обнажив земляную стену. - Нельзя забывать отмечать дорогу.
      В новом проходе слой пены на стенах был еще толще. Местами она свисала с потолка тоннеля тягучими веревками. Мириамель изо всех сил пыталась избежать прикосновения к этому веществу, но не было никакого способа, чтобы перестать дышать. Принцесса почти чувствовала, как у нее в груди сгущается отвратительный сырой воздух подземелья. И все-таки, говорила себе Мириамель, у нее нет настоящей причины для тревоги и жалоб: они уже довольно долго бредут по гнезду и до сих пор не встретили ни одного из его обитателей. Одно это можно было считать невероятной удачей.
      - Снаружи не кажется, что здесь так много места, - шепнула она Изгримнуру.
      - Во-первых, мы никогда не видели его с другой стороны, - он аккуратно перешагнул через кучу пены. - И я думаю, что эти тоннели могут идти спиралью. Готов держать пари, что если проломить стену, - он ткнул факелом в пену, и она зашипела и забурлила, - сразу за ней будет другой тоннель.
      - Все кругом и кругом. Дальше и дальше в глубину. Как раковинка, прошептала Мириамель, голова кружилась при мысли о такой бесконечной спирали из грязи и тени. Наконец ей удалось подавить поднимающийся страх. Все-таки... - начала принцесса.
      В тоннеле перед ними было какое-то быстрое движение.
      Гант почти вышел с другой стороны тоннеля; он неподвижно сжался на полу, словно его оглушили. Изгримнур на мгновение застыл, потом медленно пошел вперед. Гант, у которого не было ничего, что можно было бы назвать лицом, внимательно следил за их движениями, крошечные ноги у него под головой сжимались и снова выпрямлялись. Внезапно он повернулся и поспешил прочь, вверх по тоннелю. Несколько секунд Изгримнур медлил, потом тяжело побежал за ним, стараясь удержать равновесие. Он с силой бросил копье вслед твари, потом вдруг остановился и зашипел от боли. Сердце Мириамели бешено забилось.
      - Проклятье! Я ударил голову. Осторожно, чертов потолок тут стал еще ниже. - Он потер лоб.
      - Ты попал в него?
      - Думаю, да. Он никуда не убежал. - Герцог прошел несколько шагов вперед. - Да, он мертв - или, по крайней мере, выглядит мертвым.
      Мириамель подошла поближе, из-за широкого плеча герцога разглядывая освещенную факелом тварь. Гант лежал в середине прохода, копье Изгримнура торчало из его панциря, из раны текла светлая жидкость. Суставчатые ноги дернулись несколько раз, потом медленна замерли. Камарис вышел вперед и протянул длинную руку, чтобы перевернуть существо. Мертвый гант был таким же невыразительным, как и живой. Старик с отсутствующим видом набрал горсть грязи и бросил ее на грудь мертвой твари. Странный жест, подумала Мириамель.
      - Пойдем, - пробормотал Изгримнур.
      Новый тоннель извивался не так сильно, как первый. Он постепенно опускался вниз; бугристые, пропитанные влагой стены выглядели так, словно их жевали челюсти гигантского существа. Глядя на блестящие веревки пены, Мириамель решила, что эту неприятную мысль не стоит развивать.
      - Черт возьми, - внезапно сказал Изгримнур. - Я застрял.
      Его сапог глубоко ушел в хлюпающую грязь на дне тоннеля. Мириамель протянула ему руку, чтобы он не упал, когда будет выбираться. Ужасный запах поднимался от потревоженной грязи; крошечные мокрые существа, вытащенные на свет попытками Изгримнура освободить ногу, быстро зарывались обратно в землю. Несмотря на все старания риммерсмана, его, казалось, засасывало все глубже.
      - Это штука вроде зыбучих песков. Тиамак рассказывал, что они встречаются на болотах. Я не могу вырваться, - в голосе герцога прозвучала паника.
      - Это просто грязь. - Мириамель старалась говорить спокойно, но не могла не думать о том, что могло случиться, если ганты сейчас нападут на них. Оставь сапог, если его никак не вытащить.
      - Это не только сапог, это вся моя нога. - Действительно, одна нога герцога погрузилась в грязь почти по колено, другую тоже начало засасывать. Запах гнили становился все сильнее.
      Камарис вышел вперед, уперся ногами с обеих сторон от застрявшей ноги Изгримнура и приготовился тащить; Мириамель взмолилась, чтобы на этом месте было только одно пятно предательской слизи. Если нет, они оба могут оказаться пойманными. Что она тогда будет делать?
      Старый рыцарь потянул. Изгримнур заворчал от боли, но его нога не освободилась. Камарис потянул снова с такой силой, что жилы у него на шее надулись, словно веревки. С отвратительным сосущим звуком грязь выпустила, герцога, Камарис переставил его на более безопасное место.
      Несколько секунд герцог стоял согнувшись, изучая грязь, налипшую на ногу ниже колена.
      - Просто застрял, - сказал он, тяжело дыша. - Просто застрял. Давайте двигаться. - Страх еще не совсем исчез из его голоса.
      Они пошли дальше, стараясь наступать на самые сухие места. От дыма факелов и удушливых испарений Мириамели стало плохо, так что она даже приободрилась, когда проход наконец вывел их в более широкое помещение типа грота, где белая пена свисала с потолка, наподобие сталактитов. Они осторожно вошли в пещеру, но она оказалась такой же необитаемой, как и тоннель. Когда они, обходя особенно крупные лужи, пробирались через пещеру, Мириамель посмотрела вверх.
      - Что это? - спросила она, нахмурившись. Большие, слабо светящиеся мешки свисали с потолка в неприятной близости от головы. Каждый из них был длиной с гамак фермера, на конце болтались паутинные усики, тонкая бахрома, лениво колышущаяся в теплом воздухе, поднимающемся от факелов.
      - Не знаю, но мне оно не нравится, - ответил Изгримнур с гримасой отвращения.
      - Я думаю, что там яйца. Знаешь, вроде кладок пауков, которые бывают на нижней стороне листьев.
      - Не то чтобы я часто смотрел на нижнюю сторону листьев, - пробормотал герцог. - Да и сейчас я не хочу смотреть на это хоть на секунду дольше, чем нужно.
      - А разве мы не должны что-нибудь сделать с ними? Раздавить их или еще что-то? Сжечь?
      - Мы здесь совсем не для того, чтобы поубивать всех этих жуков, - сказал Изгримнур. - Мы здесь, чтобы войти, отыскать бедного болотного парня и быстро выйти. Один Бог знает, что может случиться, если мы начнем тут путаться с этими тварями.
      Чавкая по грязи, они быстро прошли на другую сторону помещения, где их тоннель принял прежние размеры. Мириамель, движимая каким-то болезненным интересом, повернулась, чтобы бросить последний взгляд на кладку. В слабеющем свете факела ей показалось, что в одном из мешков она видит смутное движение, как будто что-то царапает белую пленку, ища пути наружу. Уж лучше бы она никогда не видела этого.
      Через несколько шагов проход повернул, и они оказались лицом к лицу с полудюжиной гантов. Несколько тварей лезли вверх по стене тоннеля и при виде людей повисли на месте, щелкая в очевидном изумлении. Остальные скорчились на полу, их заляпанные грязью панцири тускло блестели в свете факелов. У Мириамели упало сердце.
      Изгримнур, размахивая Квалниром, вышел вперед. Проглотив ком в горле, Мириамель последовала за ним, высоко поднимая факел. Через несколько секунд вопросительного чириканья ганты повернулись и убежали прочь.
      - Они боятся нас. - Мириамель немного приободрилась.
      - Может быть, - проговорил Изгримнур. - А может быть они ушли звать подмогу. Давайте-ка пойдем дальше. - Он ускорил шаг, низко сгибаясь, чтобы не стукнуться о потолок.
      - Но ведь туда ушли они, - заметила Мириамель.
      -Я уже сказал, что нам нужно попасть в самое сердце этого гнусного места.
      Спускаясь вниз, они прошли множество боковых тоннелей, но герцог, видимо, был уверен, что знает, куда идти. Жужжание и щелканье услиливалось, запах гнили тоже, так что у Мириамели разболелась голова. Они миновали еще две пещеры с яйцами - если это действительно были яйца - быстро пройдя через обе. У принцессы не было ни малейшего желания задерживаться и смотреть.
      Они достигли центрального помещения так внезапно, что чуть не упали и не скатились по грязному склону в огромное скопище гантов.
      Факелы Мириамели и ее спутников были единственным источником света в гигантском темном помещении, но их было достаточно, чтобы разглядеть ползающую толпу - слабое мелькание панцирей, когда ганты переползали друг через друга, темное мерцание бессчетных глаз. От одного конца пещеры до другого можно было добросить камень, стены были сделаны из заглаженной грязи, по полу ползали многоногие твари, сотни и сотни гантов.
      От копошащейся массы поднималось жужжание, такое сильное, что Мириамель чувствовала, как вибрируют ее зубы и кости.
      - Мать Узириса! - судорожно выругался Изгримнур.
      У принцессы начался озноб и головокружение.
      - Ч-что... - она замолчала и попробовала снова: - Что... нам делать?
      Изгримнур, прищурившись, наклонился вперед. Копошащиеся ганты, по-видимому, не замечали их, хотя ближайший ползал всего в дюжине локтей: они, казалось, были вовлечены в какую-то ужасную всепоглощающую деятельность. Мириамель пыталась восстановить дыхание. Может быть, они откладывают здесь яйца, и, захваченные зовом природы, не заметят вторжения?
      - Что это там, в центре? - прошептал Изгримнур. Герцогу с трудом удалось совладать с голосом. - Эта штука, вокруг которой они все собрались?
      Мириамель попыталась разглядеть, хотя в этот момент на свете не было ничего, на что бы ей хотелось смотреть меньше. Все это было похоже на худшее видение ада - корчащаяся груда грязных тварей без надежды и радости, бесцельно брыкающих ногами, царапающих трущиеся друг о друга панцири, и непрекращающееся жужжание и щелканье, мерзкое скрежетание собравшихся вместе гантов. Мириамель моргнула и попыталась заставить себя сосредоточиться. В центре, гае движение казалось особенно интенсивным, стоял ряд бледных светящихся ламп. Ближайшая к ним была увенчана каким-то черным круглым предметом, который слабо шевелился. Меньше секунды потребовалось принцессе, чтобы понять, что этот предмет был головой - человеческой головой.
      - Это Тиамак! - в ужасе выдохнула Мириамель. Ее замутило. - Он застрял в чем-то ужасном - оно как пудинг! О Элисия, Матерь Божья, мы должны помочь ему!
      - Шшш, - Изгримнур, который, судя по выражению его лица, чувствовал себя не намного лучше, чем Мириамель жестом призвал ее к молчанию. - Думать, прошептал он. - Надо подумать.
      Крошечный мяч, который был головой Тиамака, начал медленно раскачиваться взад и вперед над желеобразным холмом. Потрясенные Мириамель и Изгримнур увидели, как он открыл рот и громким голосом закричал. Но вместо слов человеческой речи изо рта вылетали мучительные звуки жужжащей и щелкающей речи гантов - и было что-то столь ужасное в том, что все это исходило из уст милого, застенчивого, маленького вранна, что Мириамель разразилась слезами.
      - Что они с ним сделали?! - заплакала она. Внезапно за ее спиной произошло какое-то движение, волна горячего воздуха обожгла ей щеку, как будто рядом взмахнули факелом; потом она увидела, как пламя запрыгало вниз по склону, по направлению к копошащейся массе гантов.
      - Камарис! - закричал Изгримнур, но старик уже пробивался сквозь крайние ряды гантов, размахивая факелом, словно косой. Невыносимое жужжание дрогнуло, оставив отзвук в ушах Мириамели. Твари, мимо которых проходил Камарис, пронзительно жужжали, остальные издавали тревожные крики. Высокий старик шел вперед, словно хозяин собак, загнавших лису, который собирается отобрать у них добычу. Возбужденные животные крутились у его ног, некоторые цеплялись за плащ и штаны, другие отлетали в сторону, отброшенные ударами его дубинки.
      - О, помоги мне Бог, он не сможет сделать этого один, - простонал Изгримнур. Герцог стал спускаться по скользкому склону, балансируя руками. Стой здесь! - крикнул он Мириамели.
      - Я иду с тобой! - крикнула она в ответ.
      - Нет, черт возьми! - рявкнул герцог. - Стой здесь с факелом, чтобы мы могли найти дорогу обратно в тоннель. Если мы потеряем свет, все будет кончено!
      Он повернулся, поднял Квалнир и замахнулся на одного из ближайших гантов. Когда он ударил, раздался ужасный, гулкий щелчок. Потом Изгримнур углубился в скопище тварей, и звуки его ударов потерялись в общем гаме.
      Жужжание почти смолкло. Огромное помещение теперь наполнилось резкими криками рассерженных гантов - ужасный хор влажных щелкающих звуков. Мириамель пыталась понять, что происходит, но Изгримнур уже потерял свой факел и теперь был всего лишь темным пятном среди бурлящей массы панцирей и переплетенных ног. Где-то ближе к центру все еще прорезал темноту факел Камариса, словно огненное знамя раскачиваясь взад и вперед, пока старик пробивался к тому месту, где был заключен Тиамак.
      Мириамель задыхалась от страха и ярости. Почему она должна ждать здесь, пока Камарис и Изгримнур рискуют жизнью? Это же ее друзья! А что если они погибнут или будут захвачены в плен? Тогда она останется одна, и ей придется искать дорогу к выходу, убегая от этих ужасных тварей. Это глупо. На это она не способна. Но что можно сделать?
      Думай, девочка, думай, говорила она себе, возбужденно подпрыгивая, чтобы разглядеть, на ногах ли еще Изгримнур. Что делать? Что?
      У нее не было больше сил выносить ожидание. Это было слишком ужасно. Она взяла из-за пояса два оставшихся факела и зажгла их. Когда факелы разгорелись, принцесса воткнула их в землю по обе стороны от входа в тоннель, потом сделала глубокий вдох и пошла вслед за Изгримнуром вниз по склону. Ноги ее так дрожали, что Мириамель боялась упасть. Ощущение нереальности всего происходящего внезапно охватило ее. Не может быть, чтобы она сделала все это! Холодный пот выступил у нее на лбу. Ни один человек, сохранивший хотя бы жалкие остатки здравого рассудка, не стал бы по доброй воле спускаться в эту яму. Но каким-то образом ее обутые в сапоги ноги продолжали двигаться вперед.
      - Изгримнур! - закричала принцесса. - Где ты?
      Холодные грязные лапки хватали ее одежду, хитиновые клешни, похожие на ветви деревьев. Щелкающие существа были повсюду; шишковатые головы тыкались ей в ноги, и она снова почувствовала тошноту. Мириамель брыкалась, как лошадь, пытаясь отогнать их. Одна клешня схватила ее за ногу и зацепила верх сапога; на несколько секунд факел осветил ее противника, блестевшего, как мокрый камень. Она подняла короткое копье, чуть не уронив при этом факел, неловко зажатый в той же руке, и изо всех сил ткнула им вниз. Копье ударилось обо что-то, и видимо удачно. Когда она снова подняла его, клешня разжалась.
      Легче было размахивать дубинкой, но она, к сожалению, не убивала тварей. При каждом ударе они падали и перекувыркивались, но тут же снова подскакивали к ней, протягивая свои клешни и царапаясь, хуже, чем в самом страшном ночном кошмаре. Тогда принцесса запихнула дубинку за пояс и в свободную руку взяла факел, свет которого, казалось, отпугивал гантов. Она изо всех сил ударила одну из тварей в пустое лицо, и часть пальмового масла брызнула в разные стороны. Гант взвизгнул, как рыночная свистулька, и нырнул вперед, зарываясь в грязь, но другой уже карабкался по панцирю своего соплеменника, чтобы занять его место. Принцесса закричала от ужаса и отвращения, отпихивая тварь ногой. Армии наступающих гантов не видно было конца.
      - Мириамель! - это был голос Изгримнура где-то совсем недалеко от нее. Это ты?
      - Я здесь! - крикнула она голосом, который готов был в любой момент сорваться на панический визг. - О, скорее, скорее, скорее!
      - Я же велел тебе стоять на месте, - крикнул он. - Камарис возвращается. Видишь факел?
      Она ударила одну из тварей, но копье всего лишь царапнуло панцирь. Где-то в середине бурлящей массы внезапно мелькнуло пламя.
      - Вижу!
      - Мы идем, - герцога едва можно было расслышать сквозь трескучие голоса гантов. - Стой на месте и размахивай факелом!
      - Я здесь! - взвыла она. - Я здесь!
      Море корчащихся существ, казалось, пульсировало, словно по нему то и дело катились волны. Свет факела дергался над ними, приближаясь к месту, где стояла принцесса. Мириамель отчаянно сражалась - у нее еще был шанс! Она размахивала факелом, описывая им широкие полукружья, пытаясь удержать врагов на расстоянии. Потом клешня зацепила факел, и внезапно он исчез с шипением, оставив ее в полной темноте. Принцесса беспорядочно тыкала копьем во все стороны.
      - Сюда! - кричала она. - Мой факел пропал!
      Ответа от Изгримнура не последовало. Все кончено. Мириамель быстро подумала, сможет ли она убить себя своим же копьем - конечно, уж это будет лучше, если они захватят ее живой...
      Что-то схватило ее за руку. С отчаянным криком она попыталась вырваться, но ничего не получилось.
      - Это я, - сказал Изгримнур. - Не проткни меня копьем. - Он прижал ее к своей широкой груди и окликнул Камариса, который все еще был довольно далеко. Факел приближался, ганты танцевали вокруг него, подпрыгивая, словно капли воды, упавшие на раскаленный камень. - Как мы теперь найдем дорогу назад? проревел Изгримнур.
      - Я оставила факелы у выхода. - Что-то схватило ее за плащ, как раз когда она повернулась, чтобы посмотреть. - Там! - Она поняла, что Изгримнур не видит, куда она показывает. Принцесса лягнула, и клешня отпустила. - Позади тебя!
      Изгримнур поднял ее на руки и пронес несколько шагов, расчищая дорогу Квалниром. Наконец, они пробились сквозь клубок жужжащих тварей и встали на ноги на склоне, ведущем к тоннелю.
      - Мы должны дождаться Камариса.
      - Он идет! - зарычал Изгримиур. - Двигайся!
      - Тиамак с ним?
      - Двигайся!
      Скользя и теряя равновесие, Мириамель с трудом поднималась по илистому склону к двойному свету факелов. Она слышала хриплое дыхание Изгримнура, и через короткие промежутки леденящий душу треск, когда Квалнир ударялся о панцири их преследователей. Когда они взобрались наверх, она быстро вытащила из ила факелы, потом повернулась, готовая к новой битве. Изгримнур был ужерядом, а в начале спуска мерцал факел, который, как она знала, принадлежал Камарису.
      - Скорее! - крикнула она. Факел остановился, потом закачался из стороны в сторону, как будто Камарис использовал его для того, чтобы держать на расстоянии нападающих, пока он поднимается. Теперь она видела, как мерцают в свете факелов его серебряные волосы. - Помоги же ему! - крикнула она Изгримнуру. Герцог спустился немного вниз, несколько раз ударил Квалнир, и Камарис мгновенно вырвался. Через несколько секунд оба они, спотыкаясь, поднялись по склону к отверстию тоннеля. Старый рыцарь где-то потерял свою дубинку. На плече у него висел покрытый белой пеной и совершенно бесчувственный Тиамак. Мириамель с тревогой взглянула на его побледневшее лицо.