В окне появилась голова свесившегося с крыши Тиамака. Он был в полном восторге.
      - Смотрите! - он протянул руку с комочком воздушного серого пуха. - Это Драгоценность! Она вернулась, и многие другие тоже! - голова исчезла, как будто се дернули за веревочку. Через мгновение Камарис подошел к окну и тоже вылез на крышу с обычным поразительным проворством.
      - Теперь неплохо было бы отыскать что-нибудь съедобное, - сказал Изгримнур. - Я не очень-то доверяю болотной тине Тиамака. Не то чтобы я был неблагодарной свиньей, - герцог облизнулся, - но кусок говядины мог бы отлично поддержать наши силы.
      Мириамель не могла удержаться от смеха.
      - Я не думаю, что во Вранне так уж много коров.
      - Нельзя быть ни в чем уверенным, - задумчиво пробормотал Изгримнур. - Это странное место. Сдается мне, что здесь может быть все, что угодно.
      - Мы встречали Дедушку Всех Крокодилов, - возясь с огнивом, отметил Кадрах. - И вполне вероятно, герцог Изгримнур, что где-то поблизости разгуливает огромная Бабушка Всех Коров, с грудинкой величиной с телегу.
      Изгримнур не обиделся.
      - Если вы будете хорошо себя вести, сир, я может быть оставлю вам от нее кусочек или два.
      Говядины не было. Изфимнур вместе со всей остальной компанией был вынужден обходиться жидким супом, сваренным из нескольких видов болотной травы и нескольких кусочков той единственной глупой рыбы, которую Тиамак ухитрился поймать до наступления темноты. Изгримнур сделал бестактное замечание об изысканном вкусе поджаренного на углях голубя, но вранн пришел в такой ужас, что герцог быстро извинился.
      - Это просто манера у меня такая, парень. Я дьявольски виноват. Я никогда не стал бы трогать ваших птиц.
      Впрочем, даже если бы он говорил серьезно, ему пришлось бы преодолеть гораздо больше препятствий, чем можно было ожидать. Камарис принял голубей Тиамака, как давно потерянных детей; старый рыцарь провел большую часть вечера на крыше, засунув голову в голубятню. Он спустился только затем, чтобы быстро выпить свою порцию супа, а потом снова вернулся на крышу, где и сидел, погрузившись в безмолвное общение с птицами Тиамака, до тех пор, пока его спутники не свернулись на плащах, расстеленных на дощатом полу. Тогда старик вернулся в дом и улегся, он продолжал пристально, смотреть в потолок, как будто сквозь камыш крыши мог увидеть, как спят, сидя на насестах, его новые друзья. Он долго не закрывал глаза даже после того, как богатырский храп Изгримнура и Кадраха наполнил маленькую комнату. Мириамель наблюдала за ним, пока дремота не одолела и ее.
      Итак принцесса заснула в домике на дереве. Внизу плескалась вода, а на деревьях вопросительно перекликались ночные птицы.
      Она проснулась под птичьи крики, разбуженная лучами солнца, пробивающимися сквозь листву. Песни птиц были хриплыми и повторяющимися, но Мириамели они не мешали. Принцесса спала поразительно хорошо - в первый раз с тех пор, как покинула Наббан.
      - С добрым утром, - весело приветствовала она склонившегося над очагом Тиамака. - Что-то очень хорошо пахнет.
      Вранн поднял голову.
      - Я нашел горшок муки, который припрятал давным-давно. Почему она осталась сухой, не могу понять. Обычно мои запасы долго не держатся. - Длинным пальцем он показал на пузырящиеся лепешки, которые пеклись на горячем камне. - Этого, конечно, мало, но я всегда чувствую себя лучше, если съем что-нибудь горячее.
      - Я тоже. - Мириамель блаженно принюхалась. Как поразительно, хотя и приятно, что человек, выросший у ломящихся от изысканных яств столов эркинландских аристократов, может так восхищаться лепешками из простого теста, испеченными на камне. Она знала, что какая-то мудрость была в этом, но казалось глупым размышлять о подобных вещах таким ранним утром. - Где остальные? - спросила она.
      - Пытаются расчистить узкую часть протоки. Если нам удастся провести лодку через это место, то добраться до Рощи будет совсем просто. Мы попадем туда задолго до полудня.
      - Хорошо. - Мириамель на секунду задумалась. - Я бы хотела помыться. Вы не скажете, где я могу это сделать?
      - Неподалеку есть пруд с дождевой водой, - сообщил Тиамак, - но я должен сам отвести вас туда.
      - Я могу и сама дойти, - чересчур поспешно ответила она.
      - Безусловно, но здесь слишком легко сделать неверный шаг, леди Мириамель. - Стройный вранн был так смущен необходимостью противоречить ей, что Мириамели немедленно стало стыдно.
      - Простите, - сказала она. - Будет очень любезно с вашей стороны, если вы проводите меня. Мы пойдем, как только вы будете готовы.
      Он улыбнулся.
      - Одну минутку. Вот только сниму эти лепешки, чтобы они не сгорели. Первого краба получает тот, кто сделал ловушку, вы не думаете?
      Нелегко было спускаться вниз, жонглируя горячими лепешками. Мириамель чуть не упала с лестницы.
      Трое их спутников работали в протоке, стоя по пояс в мутной зеленой воде. Изгримнур выпрямился и помахал им. Он снял рубашку, подставив лучам неяркого солнца покрытые красно-коричневой шерстью грудь и живот. Мириамель хихикнула. Старый риммер выглядел совершенно как медведь.
      - В доме есть еда! - крикнул Тиамак. - А в миске осталось тесто, чтобы сделать еще.
      Изгримнур снова помахал.
      Перебравшись через густой цепкий кустарник, окаймляющий пятна трясины, Мириамель и Тиамак стали взбираться по склону невысокого холма.
      -В этой части Бранна есть несколько таких холмиков, - сказал Тиамак; - В других местах только равнины. - Он указал в сторону, на какую-то точку, которая, по мнению Мириамель, ничем не отличалась от любой другой вокруг. Отсюда не видно. Но там, на расстоянии полулиги находится высшая точка Вранна. Она называется Йа Моледжи - Колыбель-гора. По легенде здесь жила Та, Что Произвела Человеческое Дитя, - он поднял глаза, снова смутившись. - Одна из наших богинь.
      Мириамель промолчала, и маленький человек указал рукой на впадину в земле, расположенную чуть выше по склону. Там же стояла группа высоких деревьев снова ивы, заметила Мириамель. Они выглядели более пышными и крепкими, чем прочая окружающая растительность.
      - Там. - Тиамак быстро направился к тому месту, где земля уходила вниз.
      Это была крошечная ложбинка, всего лишь морщинка на холме, через которую легко можно было перебросить камень. На дне ложбинки тихо плескался маленький стоячий пруд, заросший водяным гиацинтом и лилиями.
      - Это пруд с дождевой водой, - гордо сообщил Тиамак. - Вот почему мой отец Тигумак постоял этот дом именно здесь, хотя это место довольно далеко от Деревенской Рощи. В этой части Вранна есть еще несколько таких прудов, но этот самый лучший.
      Мириамель оглядела пруд с некоторым сомнением.
      - Я могу в нем выкупаться? - спросила она. - И не будет никаких крокодилов, змей и чего-нибудь еще в этом роде?
      - Несколько водяных жучков и ничего больше, - заверил ее улыбающийся вранн. - Теперь я пойду и предоставлю вам умываться в одиночестве. Вы сумеете найти дорогу обратно?
      Мириамель немного подумала.
      - Да. Во всяком случае, достаточно близко от дома, чтобы крикнуть, если заблужусь.
      - Верно, - Тиамак повернулся и стал подниматься по склону ложбины. Когда принцесса снова услышала его голос, он звучал ухе гораздо тише. - Мы оставим вам пару лепешек, леди.
      Он крикнул, чтобы дать мне понять, как. далеко он уже отошел, улыбаясь подумала Мириамель, чтобы я не боялась, что он подсматривает. Даже на болоте есть настоящие джентльмены.
      Она разделась, наслаждаясь утренним теплом, которое было одним из немногих безусловных достоинств Вранна, потом вошла в пруд и блаженно вздохнула, когда вода дошла ей до колен. Пруд был приятно теплым, чуть холоднее, чем обычная ванна, и принцесса поняла, что Тиамак преподнес ей самый настоящий подарок, одии из лучших за долгое-долгое время.
      Дно пруда покрывал мягкий ил, который приятно было ощущать под ногами. Ивы, склонившиеся к самой воде и обступившие ее со всех сторон, давали Мириамели удивительное чувство защищенности, как будто она купалась в своей комнате в Ме-ремунде. Пройдя немного вдоль берега, она налита место, где водяные растения приподнимались над водой. Принцесса села на зеленую массу, как на подушку, и опускалась вниз до тех пор, пока вода не дошла ей до подбородка. Тогда Мириамель плеснула волы на лицо, а нагом намочила волосы и попыталась распутать их. Теперь, когда они снова начали отрастать, с ними ухе нельзя было обращаться так небрежно, как она делала это все последнее время.
      Когда Мирнамель подвязывала пояском свою грязную рясу, при этом тихонько ворча на себя за то, что не догадалась захватить из "Чаши Пелиппы" что-нибудь на смену - шелест листьев у нее над головой внезапно усилился. Мириамель подняла глаза, охидая увидеть большую птицу или одну из болотных обезьян, и задохнулась от страха и отвращения.
      Тварь, висевшая на ветке, была размером с маленького ребенка, но и это было неприятно велико. Она немного напоминала краба и немного наука, но, насколько могла разглядеть Мириамель, имела только четыре суставчатых конечности, каждая из которых оканчивалась кривым когтем. Туловище существа покрывал серовато-коричневый роговой панцирь, забрызганный чернильно-черным и в некоторых местах заросший полосками лишайника. Но хуже всего были глаза существа - несмотря на неправильной формы голову и хитиновое тело, они казались странно разумными. Это заставило принцессу, спотыкаясь, попятиться. Она остановилась только тогда, когда убедилась, что тварь уже никак не может дотянуться до нее, какой бы невероятной прыгуньей она ни оказалась.
      Животное не шевельнулось. В том, как оно наблюдало за девушкой, было что-то тревожаще человеческое, но в остальном существо ничем не напоминало человека; у него не было даже рта, который могла бы разглядеть принцесса, разве что ртом были маленькие щелкающие усики, торчащие из щели в нижней части его тупой головы.
      Мириамель содрогнулась от отвращения.
      - Пошел вон! - закричала она, замахав руками, словно прогоняя непослушную собаку. В блестящих глазах застыло выражение, которое показалось ей чем-то вроде насмешливой злобы.
      Но у него нет лица, сказала она себе. Как же у него могут быть чувства?! Это просто животное, опасное или нет. Глупо было думать, что у обычного насекомого, пусть даже такого огромного, могут быть какие-нибудь чувства. Тем не менее тварь пугала ее. Хотя она и не сделала ни одного угрожающего движения, Мириамель далеко обошла дерево, выбираясь из маленькой ложбинки. Существо не пыталось следовать за девушкой; оно медленно повернулось и долго смотрело ей вслед.
      - Гант, - объяснял Тиамак, когда они снова залезали в лодку. - Очень жаль, что он испугал вас, леди Мириамель. Это безобразные существа, но они крайне редко нападают на людей и почти никогда на кого-нибудь, кто крупнее маленького ребенка.
      - Но он смотрел как человек! - Мириамель содрогнулась. - Не знаю точно почему, но это было ужасно.
      Тиамак кивнул.
      - Они не просто насекомые, леди, по крайней мере я так не считаю, хотя многие другие полагают, что ганты не умнее речных раков. Я видел огромные сложные гнезда, которые они строят, видел, как они ловят рыбу и даже ставят ловушки на птиц.
      - Так вы полагаете, что они разумны? - сухо спросил Кадрах. - Это было бы неприятной, новостью для отцов Матери Церкви. В таком случае есть ли у них души? Чего доброго, Наббану пришлось бы посылать во Вранн миссионеров, чтобы наставить этих самых гантов на путь истинный.
      - Хватит глупых насмешек, эрнистириец, - проворчал Изгримнур. - Помоги мне лучше столкнуть с отмели эту проклятую лодку.
      Путь до Деревенской Рощи был недолгим, по крайней мере так говорил Тиамак. Утро выдалось ясное и теплое, но все же ганту удалось полностью испортить настроение Мириамели. Он напомнил ей, насколько своеобразна и чужда сухоземельцам природа страны болот. Это был не ее дом. Может быть, Тиамак и мог счастливо жить здесь, хотя принцесса и в этом глубоко сомневалась, но уж сама она - никогда.
      Вранн, действуя веслом как шестом, ловко вел маленькую лодку через лабиринт переплетающихся проток и ручейков, каждый из которых был надежно укрыт зелеными стенами растительности, покрывавшей неустойчивые песчаные берега - плотные стены бледных камышей и темных стеблей, на которых красовались яркие, но тем не менее какие-то болезненные цветы - так что каждый раз, когда лодка сворачивала, предыдущий ручей скрывался из виду почти так же быстро, как корма лодки переходила в новое русло.
      Вскоре по обеим сторонам протоки стали появляться первые дома деревни. Некоторые были построены на деревьях, как и дом Тиамака, другие стояли на сваях из древесных стволов. Миновав несколько домов, Тиамак подвел лодку к причалу одной из больших свайных хижин и позвал:
      - Роахог!
      Когда ответа не последовало, вранн принялся стучать рукояткой весла по одной из свай; грохот спугнул нескольких ярких птиц, которые с криком поднялись в воздух, но в доме никто не отвечал. Тиамак позвал еще раз и огорченно пожал плечами.
      - Горшечника нет дома, - сказал он. - В других домах, кажется, тоже никого не было. Может быть, на пристани собрание?
      Они двинулись дальше. Теперь дома стояли ближе друг к другу. Некоторые строения казались составленными из множества домиков, самых разнообразных размеров и форм, которые когда-то пристроили к основной хижине. В стенах этих безумных сооружений зияли грубо прорубленные окна, и все это походило на гнездовья скальных сов. Около некоторых домов Тиамак останавливал лодку и звал, но ни разу никто не откликнулся.
      - Пристань, - твердо сказал вранн, но Мириамель подумала, что он выглядит сильно встревоженным. - Они должны быть на пристани.
      Пристань оказалась огромным плоским доком, доходящим до середины протоки в самой широкой ее части. Дома тесно сгрудились вокруг нее, и даже насамой пристани кое-где виднелись камышовые крыши. Мириамель подумала, что в базарный день это местомогло использоваться как конюшня у горожан. Были и другие приметы того, что недавно здесь кипела жизнь - в тени листвы стояли ярко раскрашенные корзины, на концах привязей раскачивались лодки - но нигде не было видно ни одного человека.
      Тиамак явно был потрясен.
      - О, Те Кто Наблюдают и Творят! - выдохнул он. - Что здесь могло произойти?
      - Они пропали? - Мириамель огляделась. - Как может пропасть целая деревня?
      - Ты не видела севера в этом году, моя леди, - сурово сказал Изгримнур. На Фростмарше полно домов, похожих на прохудившиеся кастрюли.
      - Но тех людей выгнала война! А здесь ведь нет никакой войны, во всяком случае пока что.
      - Кое-кто на севере действительно был изгнан войной, - пробормотал Кадрах. - Других заставило покинуть дом нечто иное, и об этом труднее говорить. Страх в наши дни гуляет повсюду.
      - Я не понимаю, - Тиамак потрясенно покачал головой, как будто все еще не мог поверить. - Мой народ никуда не стал бы убегать, даже если бы боялся войны - хотя я сомневаюсь, что они хоть когда-нибудь слышали о ней. Здесь наша жизнь. Куда нам идти?
      Внезапно Камарис встал, раскачав лодку и сильно испугав своих спутников, но старик, выпрямившись, просто потянулся и сорвал желтый стручок, висевший у него над головой. Потом он снова сел и принялся разглядывать свою добычу.
      - Что ж, по крайней мере лодки остались здесь, - сказал герцог Изгримнур. - Это то, что нам нужно. Меньше всего я хочу быть жестоким, Тиамак, но нам придется выбрать одну из них и продолжать путь. Как ты говорил, мы оставим нашу лодку взамен. - Он нахмурился, стараясь найти наиболее джентльменский выход из положения. - Может быть, ты напишешь им письмо на одном из твоих пергаментов или что-нибудь в этом роде - чтобы дать им знать, что мы сделали.
      Некоторое время Тиамак молча смотрел на герцога, как будто он внезапно полностью позабыл вестерлинг.
      - О, - проговорил наконец вранн, - новая лодка. Да, конечно. - Он покачал головой. - Я знаю, что нам надо спешить, герцог Изгримнур, но, если вы разрешите, я задержусь здесь ненадолго. Мне хочется посмотреть, не оставили ли мои сестры или кто-нибудь другой хоть одного знака относительно того, куда они делись.
      - Ну... - Изгримнур окинул взглядом покинутую деревню. Мириамель подумала, что ему не очень-то хочется отпускать Тиамака. Действительно, в этих пустых домах было что-то жутковатое. Казалось, их обитатели исчезли так внезапно, как будто их сдуло ветром. - Я думаю, в этом не будет ничего дурного. Да, мы ведь думали, что это займет у нас весь день. Да, конечно.
      - Спасибо, - Тиамак кивнул. - Я бы чувствовал... - Он сбился и начал снова: - До сих пор я еще не делал для своего народа всего, что было в моих силах. Было бы нехорошо просто взять плоскодонку и уплыть.
      Он ухватился за причальный столб и привязал лодку к пристани.
      Похоже было, что люди Деревенской Рощи уходили в большой спешке. Беглый осмотр показал, что они оставили в домах множество нужных вещей, не последними из которых были корзины с фруктами и овощами. Пока Тиамак искал каких-нибудь указаний на то, почему же все-таки жители покинули деревню, Кадрах и Изгримнур пожинали плоды этой неожиданной удачи, нагружая свое новое судно до тех пор, пока лодка не осела несколько больше, чем это мог одобрить Тиамак. Что же до Мириамели, то она нашла в овном из домов несколько цветастых платьев. Они были грубо сшиты и совсем не походили на те, которые она привыкла носить, но вполне могли подойти в качестве смены монашеской рясе. Кроме того, она обнаружила пару кожаных ночных туфель, сшитых кожаным ремешком, в которых можно было замечательно отдохнуть от сапог - их принцесса снимала всего несколько раз с тех пор, как покинула Наглимунд. Некоторое время подумав, хорошо ли забирать чьи-то вещи, ничего не оставляя взамен, Мириамель постаралась успокоить себя и отнесла в лодку все свои находки. В конце концов у нее все равно ничего не было для обмена.
      По мере того, как солнце подходило к полуденному рубежу, Тиамак возвращался несколько раз, чтобы сообщить новости, которые, в сущности, новостями не являлись. Повсюду были те же свидетельства поспешного бегства, но ничего, что молю бы хоть косвенно указать на причину ухода. Единственным возможным ключом к разгадке было то, что в доме, где собирались старейшины, не хватало нескольких копий и другого оружия - по словам Тиамака, это оружие было собственностью деревни и использовалось только в серьезном бою.
      - Я попробую еще сходить к дому Старого Могахиба, - сказал вранн. - Он Глава Старейшин, так что у него в доме я должен буду найти какой-нибудь ответ. Это довольно далеко вверх по течению, и мне придется взять лодку. Я вернусь, прежде чем солнце коснется линии деревьев, - он показал рукой на запад.
      - Хочешь поесть перед уходом? - спросил Изгримнур. - -Я мигом разожгу костер.
      Тиамак покачал головой.
      - Я могу потерпеть до возвращения. На это, как я уже говорил, уйдет не так много времени.
      Но прошло полдня, а он все не возвращался. Маленький отряд подкрепился репой - или чем-то похожим на репу, крахмалистыми грушевидными овощами, про которые вранн сказал, что они вполне съедобны, - и мясистым желтым плодом, который они испекли в костре, предварительно завернув в листья. Маленькая коричневая птица, которую Кадрах поймал в силки, дополнила их трапезу. Когда тени протянулись к зеленой воде, а жужжание насекомых стало по-вечернему громким, Мириамель встревожилась:
      - Ему пора бы вернуться. Солнце давно уже спустилось за деревья.
      - С маленьким парнем наверняка все в порядке, - успокоил ее герцог. Наверное он нашел там что-то интересное - какой-нибудь паршивый свиток от этих болотных людей или что-нибудь в таком роде. Скоро вернется.
      Но он не вернулся, даже когда солнце село и на небе появились звезды. Мириамель и ее спутники устроили себе постели на пристани - без малейшей радости, потому что они понятия не имели, что случилось с жителями покинутой деревни, - и улеглись, стараясь быть поближе к затухающим углям. Принцесса долго не могла уснуть.
      Когда Мириамель проснулась, утреннее солнце поднялось уже довольно высоко. Одного взгляда на расстроенное лицо Изгримнура было достаточно, чтобы подтвердить самые худшие опасения.
      - Бедный Тиамак! Где же он? Что с ним могло случиться? Как бы я хотела, чтобы с ним все было в порядке!
      - Не только Тиамака стоит назвать бедным, леди, - намеренно сердитый тон Кадраха не мог скрыть его крайнего беспокойства. - Нас тоже. Как мы выберемся из этих Богом забытых мест без помощи проводника?
      Она открыла рот и снова закрыла его. Сказать было нечего.
      - У нас нет выхода, - сказал Изгримнур на второе утро отсутствия Тиамака. - Придется выбираться самим.
      Кадрах горько поморщился.
      - С тем же успехом мы можем предложить себя в качестве легкого обеда дедушке крокодилу. Это сэкономит нам время и силы.
      - Будь ты проклят! - зарычал Изгримнур. - И не надейся, что я на карачках поползу помирать! Я в жизни не сдавался, а уж мне-то случалось бывать в настоящих переделках.
      - Но никогда раньше вам не приходилось блуждать по Вранну, - заметил Кадрах.
      - Прекратите! Прекратите Немедленно! - У Мириамели раскалывалась голова. Пререкания продолжались с середины прошлого дня. - Изгримнур прав. Все равно у нас нет выбора.
      Кадрах, казалось, собирался съязвить, но закрыл рот и мрачно уставился на пустые дома бывшей деревни.
      - Мы поплывем в том же направлении, куда отправился Тиамак, - заявил Изгримнур. - Тогда, если с ним что-то случилось - я имею в виду, если он поранился или продырявил лодку, или еще что-нибудь в этом роде - мы на него наткнемся.
      - Но он не собирался уходить далеко - только на другой конец деревни, сказала принцесса. - Пройдя последние дома, мы уже не будем знать, куда он хотел вести нас дальше, верно?
      - Нет, будь оно все проклято, а я не спросил его, пока это было возможно. - Изгримнур нахмурился. - А хоть бы и спросил, не много вышло бы толку - в этом проклятом месте у меня просто голова идет кругом.
      - Но солнце остается солнцем даже над Вранном, - сказала Мириамель. Наступающее отчаяние уже давало о себе знать. - И звезды тоже. Значит мы в любом случае можем определить направление на север... к дяде Джошуа.
      Изгримнур печально улыбнулся:
      - Что верно, то верно, принцесса. Так мы и сделаем.
      Внезапно Кадрах встал и, обойдя Камариса, который свесил ноги с пристани и болтал ими в зеленой воде, пошел к выбранной ими плоскодонке. Недавно Мириамель болтала ногами в воде, так же, как старый рыцарь, и ее укусила черепаха, но у Камрариса, кажется, были прекрасные отношения со всеми обитателями реки.
      Кадрах наклонился, поднял один из лежащих на пристани мешков и протянул его Камарису, который легко забросил мешок в лодку.
      - Я больше не буду спорить с вами, - сказал монах и наклонился за вторым мешком. - Во всяком случае, давайте нагрузим сколько возможно продовольствия и воды. По крайней мере, тогда нам не придется умереть от голода и жажды впрочем, возможно, это было бы лучшим выходом из положения.
      Мириамель не могла удержаться от смеха.
      - Элисия, Матерь Божья, Кадрах, а ты не мог бы быть еще мрачнее, если бы постарался? Может быть лучше сразу убить нас и избавить от страдании?
      - Слыхал я идеи и похуже, - проворчал Изгримнур.
      Мириамель опасливо наблюдала, как за кормой исчезает центр Деревенской Рощи. Пусть ее и покинули жители, но во всяком случае когда-то там были люди: признаки их недавнего обитания были повсюду. Теперь она и ее оставшиеся друзья покидали этот относительно цивилизованный островок и отправлялись в страну гибельных болот. Внезапно она пожалела, что они не стали еще несколько дней дожидаться Тиамака.
      Все утро они плыли мимо покинутых домов, хотя здания попадались им навстречу все реже и реже. Зелень была все такой же густой и яркой. Глядя на бесконечную зеленую стену, Мириамель впервые подумала, что они зря согласились последовать за Тиамаком в эти места. Вранн казался таким деловитым, таким равнодушным к бессмысленным мелочам вроде мелких людишек... Принцесса чувствовала себя очень маленькой.
      Первым это заметил Камарис. Хотя он и не заговорил и не издал ни одного звука, его напряжение выдала поза, настороженная, как у собаки, услышавшей чужого. Это заставило его спутников обратить внимание на плывущее вниз по течению пятно.
      - Это плоскодонка! - вскрикнула Мириамель. - Там кто-то есть - он лежит! Боже, это наверное, Тиамак!
      - Это его лодка, точно, - подтвердил Изгримнур. - Спереди еще нарисованы черные с желтым глаза!
      - Ой, скорее. Кадрах. - Мириамель чуть не опрокинула монаха в воду, толкнув его руку. - Скорее!
      - Если мы перевернемся и утонем, - процедил Кадрах сквозь стиснутые зубы, - не много будет пользы от этого для болотного человека.
      Они догнали плоскодонку. На дне, съежившись, лежал черноволосый коричневый человек, одна его рука была перекинута через борт, как будто он заснул, пытаясь добраться до воды. Когда Кадрах подогнал лодку ближе, маленькая плоскодонка медленно кружилась, уплывая вниз по течению. Принцесса первой перелезла через борт, торопясь помочь вранну, и обе лодки сильно раскачались.
      - Осторожно, моя леди, - сказал Кадрах, но Мириамель уже положила себе на колени голову маленького человека. Она ахнула, увидев на темном лице следы засохшей крови, и через мгновение ахнула снова.
      - Это не Тиамак!
      Вранн, очевидно много выстрадавший за последние дни, был более плотного сложения и немного светлее, чем их товарищ. Его кожа была покрыта каким-то липким веществом, запах которого заставлял Мириамель невольно морщить нос. Больше ничего понять было нельзя, потому что несчастный находился в глубоком обмороке. Когда Мириамель попыталась напоить его, ей пришлось действовать очень осторожно, чтобы маленький человек не захлебнулся. Незнакомец с трудом сделал два глотка, но в сознание не пришел.
      - И как же этот проклятый болотник управился с лодкой Тиамака? - проворчал Изгримнур, палочкой счищая грязь с каблуков. Они пристали к берегу, чтобы разбить временный лагерь и решить, что делать дальше; земля в этом месте была довольно мокрой. - И хотел бы я знать, что случилось с Тиамаком. Может быть этот парень подстерег его из-за лодки?
      - Взгляните на него, - мрачно сказал Кадрах. - Я уверен, что этот человек и с кошкой не справился бы. Нет, вопрос не в том, откуда у него лодка, а в том, почему Тиамак не с ним и что же такое случилось с беднягой. Не забудьте, что это первый вранн, попавшийся нам на глаза с тех пор, как мы вышли из Кванитупула и идем по болотам.
      - Это верно, - Мириамель пристально смотрела на незнакомца. - Может быть что-то похожее случилось и с другими жителями деревни Тиамака? Или может быть он убегал от... или что-то еще? - Она нахмурилась. Вместо того, чтобы найти своего проводника, они столкнулись с еще одной загадкой, только усложнявшей дело. - Что теперь делать?
      - Думаю, придется взять его с собой, - сказал Изгримнур. - Неплохо бы задать ему пару вопросов, когда он придет в себя - но только Эйдон знает, когда это произойдет. Мы не можем ждать.
      - Задать пару вопросов? - переспросил Кадрах. - Как вы собираетесь это сделать, герцог? Тиамак сам говорил, что он редкость среди своего народа.
      - Что ты хочешь сказать, монах?
      - Я просто сомневаюсь, что этот человек может что-то сказать на каком-нибудь языке, кроме своего родного.
      - Дьявол! Дьявол, дьявол и трижды дьявол! - Герцог побагровел. Пожалуйста, прости меня, Мириамель. Но чертов монах прав. - Он помолчал некоторое время, потом пожал плечами. - Но все равно, делать нам нечего. Конечно, мы возьмем его.
      - Может быть, он сможет рисовать картинки или карты? - предположила Мириамель.
      - Вот! - с облегчением воскликнул Изгримнур. - Картинки! Хитро, моя леди, чертовски хитро! Может, из этого что и выйдет.
      Неизвестный вранн спал весь день, не пошевельнувшись, даже когда лодка процарапала дном по грязному берегу и снова поплыла. Перед отплытием Мириамель обмыла его кожу и с облегчением убедилась, что раны, которые она могла обнаружить, не представляют собой ничего серьезного. Больше она ничем не могла ему помочь.
      Неблагодарная задача Изгримнура, который вел их маленькое суденышко через полные опасностей воды Вранна, облегчалась тем, что последний участок пути оказался относительно прямым. Поскольку им попадалось мало боковых притоков и развилин, самым простым решением было просто плыть по течению, и пока что это им удавалось. Хотя им и встретились несколько перекрестков, где Изгримнур мог бы выбрать новое направление, но по берегам все еще виднелись отдельные дома, так что причин для беспокойства не было.
      Через некоторое время после полудня незнакомый вранн внезапно проснулся, напугав Мириамель, которая в это время вытирала с него пот большим листом. Коричневые глаза больного расширились от страха, когда он увидел девушку, потом заметались из стороны в сторону, словно он был окружен врагами. Через несколько секунд его загнанный взгляд смягчился и вранн немного успокоился, хотя все еще не произносил ни слова. Долгое время несчастный лежал молча, глядя на переплетенные ветки, скользившие над головой. Он дышал неглубоко, словно на то, чтобы дышать и держать глаза открытыми, уходили все его силы.
      Мириамель мягко разговаривала с ним, продолжая вытирать его лоб. Принцесса была уверена, что Кадрах не ошибся, предположив, что незнакомец не говорит на вестерлинге, но она и не собиралась говорить ничего важного. Девушка просто надеялась, что спокойный дружелюбный голос заставит его почувствовать себя лучше, даже если он и не поймет ни слова из сказанного.
      Немногим более, чем через час, он наконец оправился настолько, что смог приподняться на локте и выпить несколько глотков воды. Он все еще выглядел очень плохо, и не было ничего удивительного в том, что первыми звуками, которые он издал, были болезненные стоны. Он продолжал стонать, даже когда Мириамель предложила ему еще воды. Вранн оттолкнул кожаный мешок, знаками указывая вверх по течению и всем своим видом выражая беспокойство.