— Они в большинстве случаев тоже. В этом и беда. У всех дела. И всем надо дышать, и всем надо хранить пищу, и все хотят смотреть телевизор — и так далее, и тому подобное. Каждый старается справиться с ситуацией в меру своих сил. А когда воздух становится еще хуже, вы идете и покупаете фильтр посильнее, а этот сильный фильтр потребляет больше энергии, усиливается нагрузка на генераторы, и воздух становится еще хуже. Вы покупаете регулятор напряжения, у вас дома напряжение в норме, а вокруг падает еще больше, и снова увеличивается нагрузка на генераторы. Выходит из строя общественный транспорт, и вы едете в город на собственной машине, а от этого воздух становится еще грязнее. И чем дальше, тем хуже. Вы ведь не согласны молча страдать. Вы принимаете меры. Но если вы работаете на заводе, в магазине, водите такси, у вас нет ни возможности, ни знаний, чтобы устранить причину, в ваших силах лишь бороться со следствиями по мере их возникновения. И чем ты богаче и влиятельней, тем больше вреда ты приносишь окружающим.
      — Правильно, — согласился Маколей. — Всякий раз, когда вы покупаете новое приспособление, чтобы улучшить условия внутри вашего пузырька, снаружи от этого становится немного хуже.
      — А вы слышали о водяных насосах? — спросила Бетти.
      — Нет.
      — У нас в доме такой установили. Он качает воду даже тогда, когда в городе ее нет. Это очень удобно. Конечно, я думаю, получается то же, что и с регуляторами напряжения. Но в моем пузырьке вода есть.
      — Водяные насосы! — воскликнул Маколей. — А вы понимаете, что произойдет в случае пожара? Эти насосы высосут всю воду из сети! К тому же насосы-то электрические! Энергии они пожирают сверх меры.
      — Я вчера вечером смотрел передачу, — сказал Тейлор. — Там много говорили о регуляторах напряжения. Зря они о них говорили. Чем больше о них будут знать, тем больше народу побежит их покупать. И никто не подумает, что это означает для тех, у кого регуляторов нет. Боюсь, что мы в опасной близости от ситуации, исключающей всякий альтруизм, — уж очень пугает окончательное крушение. Хотел бы я знать, многое ли нас отделяет от этого.
      — Но это же ужасно! — ахнула Бетти.
      — Ты права. Это ужасно.
      Они замолчали. Тейлор старался протиснуться между машинами, чтобы не опоздать на базу.
      Через час они остановились перед воротами Гленвью. Там их ждали двое в штатском. Они сели к ним в машину и доехали до диспетчерской. У башни стоял большой реактивный транспортный вертолет ВВС. Его лопасти лениво вращались. Как только они взошли на борт, вертолет поднялся.
      Они подзаправились на базе Райт-Патерсон, там же успели немного перекусить, а еще через два часа опустились на площадке у Пентагона. Душный подземный коридор, правда снабженный фильтрами, привел их к лифтам, и вскоре они оказались в прохладном комфортабельном зале на одном из верхних этажей.
      — Еще один пузырек, — прошептала Бетти Маколею, пока сопровождающий и Тейлор говорили с дежурным офицером.
      Их пригласили в огромный устланный коврами кабинет. Удобные голубые кресла вытянулись строем вдоль массивного стола. Посреди стола стояли государственный флажок и флажок ВВС. Окна были закрыты тяжелыми синими портьерами.
      Они остались одни, было время разглядеть комнату.
      На громадной цветной фотографии во всю стену звено сверхзвуковых истребителей-бомбардировщиков неслось к лесистым холмам. Сидящий в торце стола мог представить себе, что находится за штурвалом истребителя.
      Глядя на фото, Маколей задумчиво произнес:
      — Вот смотрю, а мысль только об одном: какой там чистый воздух!
      — Непонятно, где это снято, — сказала Бетти, поворачиваясь в мягком кресле.
      Вошел адъютант — до лоска подтянутый и ухоженный майор. Улыбаясь, он присел к столу.
      — Простите, что мы заставили вас ждать. Как вы долетели? — спросил он, изобразив приветливую улыбку.
      — Нормально, — сказал Тейлор.
      — Нас задержали пробки в городе, — сказал Маколей.
      — Генерал Сомс вскоре присоединится к нам. Он хотел бы побеседовать с вами, прежде чем вы попадете в Белый дом. Ваша беседа будет совершенно неофициальной. Не хотите ли кофе? Виски?
      Официантов не было, так что майору пришлось подняться и оставить их снова в одиночестве. Маколей с некоторым удовлетворением отметил, что под ним поскрипывает стул.
      Внезапно дверь распахнулась, и вошел другой майор с портфелем в руке. В другой руке он держал одно из писем. Фирменный конверт Службы наблюдения Маколей узнал сразу. Майор положил письмо посреди стола. Затем дружески улыбнулся гостям и присел в кресло, стоявшее чуть в стороне. Положив портфель на колени, он достал из него ручку и блокнот.
      Наконец появились главные силы. Еще два адъютанта в чине полковников отворили двери, чтобы пропустить на удивление удачно отглаженного генерала. Явно это был сам Сомс. За ним, оживленно беседуя вполголоса, вошли два генерала чином поменьше. Сомс был удивительно подтянут, отлично выбрит и отличался благородной красотой.
      Адъютанты разделились. Место в торце стола занял один из сопровождающих генералов, тогда как Сомс непринужденно уселся напротив гостей. Другой сопровождающий генерал подошел к майору-стенографисту и что-то тихо сказал. Оба сдержанно засмеялись. Полковники сели чуть сзади.
      Адъютант, сидевший за столом, поднялся.
      — Генерал, позвольте представить вам мисс Хэтч, мистера Маколея и директора Чикагской службы наблюдения мистера Джеймса Тейлора, — чеканно произнес он и снова сел.
      Имена были названы безошибочно, и порядок представления был таков, что генерал обратился прямо к Тейлору.
      — Благодарю за визит, Тейлор, — сказал он добродушно. — Я не хотел бы отнимать ваше драгоценное время, так что сразу к делу.
      Стенографист начал записывать, положив блокнот на портфель.
      — Наша встреча совершенно неофициальна, — продолжал генерал. — Мы внимательно изучили ваше письмо и пригласили вас потому, что отнеслись к нему очень серьезно, чрезвычайно серьезно.
      — Простите, генерал, но вам я не направлял письма, — сказал Тейлор.
      — Вы уверены? — удивился генерал. — Насколько я помню, вы посылали копию министру обороны.
      — Эта копия еще не доставлена.
      — Понятно. В общем, это не имеет значения. Впрочем, Джон, скажите, каким образом у нас оказалась копия письма?
      — Ваш курьер доставил нам копию без адресата, — вежливо сообщил один из младших генералов.
      Маколей удивленно взглянул на Тейлора, но тот только пожал плечами.
      — Понятно, — сказал он.
      — Итак, — генерал собрался с мыслями, — что касается ситуации, изложенной вами… Новых сведений нет?
      — Высота облака, — сказал Маколей, — по данным наших наблюдений, возросла к сегодняшнему утру на сто пятьдесят футов. За последние двенадцать часов в Чикаго произошли две аварии в системе энергоснабжения.
      Адъютант, сидевший в стороне, сказал:
      — Аварии уже устранены. Мистер Маколей, очевидно, не осведомлен об этом.
      — Разумеется, — обрадовался генерал Сомс. — Так что неприятности были временными. Но общее положение остается очень серьезным, как вы и указали в своем письме.
      — Какие меры будут приняты? — спросил Тейлор. — Вы же читали наши рекомендации?
      — Разумеется, разумеется, мы ознакомились с ними самым серьезным образом. Однако вы должны понимать, что принятие таких решительных мер должно быть тщательно взвешено. Последствия их могут оказаться серьезнее современного положения. Много серьезнее. Мы ведь тоже не сидим сложа руки. Надеюсь, вы это понимаете. Нам приходится принимать во внимание многие факторы, о которых вы в Чикаго не имеете представления.
      — Осознаете ли вы, генерал, что описанное нами положение характерно для всей части страны от Миссисипи до восточного побережья? — спросил Маколей.
      — Да, — ответил за генерала адъютант. — Мы обсудили эту проблему сегодня утром. ВВС полностью осознают масштабы.
      — Что вам нужно от нас? — спросил Тейлор.
      — Ну что ж, — генерал обернулся к Тейлору, — строго конфиденциально мы должны сказать вам, Тейлор, что международное положение таково, что выполнение ваших рекомендаций может повлечь за собой серьезнейшие последствия, на наш взгляд крайне нежелательные. То, что вы предлагаете, ослабит наши позиции. Нет, я не говорю, что мы не можем ничего предпринимать. В нашем распоряжении территория всей страны. Мы можем передвинуть некоторые отрасли промышленности в менее загрязненные районы и тем самым резко уменьшить опасность. Попрошу вас рассмотреть такую возможность. Это трудное, большое начинание, но можете быть уверены в полной поддержке военно-воздушных сил. Мы вместе с вами уберем из больших городов электростанции, нефтеперерабатывающие заводы и другие предприятия. Мы убеждены, что вы компетентны решать, что и куда надо передвинуть. Мы вас поддержим. Таким образом мы сможем кардинально решить наши насущные проблемы, Маколей открыл было рот, чтобы возразить, но Тейлор перебил его:
      — Мне кажется, генерал Сомс, что я вас понял. Разрешите мне изложить вашу мысль собственными словами. Вы полагаете, что Служба наблюдения сможет указать вам те районы страны, где загрязнение атмосферы минимально, чтобы убрать из критических точек наиболее вредные отрасли производства. То есть провести децентрализацию промышленности. Одновременно с этим, если я не ошибаюсь, вы хотите таким рассредоточением уменьшить последствия неожиданного нападения противника.
      Генерал наклонился и в упор посмотрел на Тейлора. Взгляд его был тяжелым.
      — Тейлор, — сказал он, — вы поняли нас совершенно правильно. С военной точки зрения прекращение производства сделает нас беззащитными перед нападением извне. Если же мы распределим промышленность по всей стране, это сослужит нам добрую службу. Да и вам поможет.
      Генерал откинулся в кресле и удовлетворенно произнес:
      — Господа… и мисс… Ээээ… я полагаю, мы достигли взаимовыгодного решения. Позвольте считать наше плодотворное совещание законченным.
      Генерал поднялся, пожал руки прибывшим и направился к двери. Полковники поспешили отворить ее, младшие генералы удалились следом, все так же оживленно беседуя. Один из них задержался возле Тейлора:
      — Мы рады, что вы с нами, Тейлор, — сказал он и протянул ему руку.
      Тейлор пожал руку и ответил:
      — Рад быть полезным.
      — Если вы последуете за мной, — поднялся майор-стенографист, — я покажу, где можно вымыть руки. Для вас приготовлен обед, если, конечно, вы не возражаете его отведать.
      Когда они покидали кабинет, Маколей тихо сказал Тейлору:
      — Если мы их послушаемся, через год облако покроет всю страну.
      — Знаю, — ответил Тейлор. — Помолчи. Этого не случится.
      — Какой он был внушительный! — прошептала Бетти. — Я до смерти перепугалась.
      Маколей взял ее под руку и прошептал:
      — На это они и рассчитывали.
 

Как выжить

      — Это Овальная комната, — сказал Маколей Бетти. — Здесь сидит секретарь президента.
      Охранники вышли.
      — Вам не кажется, — продолжал Маколей, — что за стенами всегда кто-то бегает и оповещает о нашем прибытии. Вроде никто не предупреждает о том, что мы пришли, а к нашему приходу неизменно кто-то готов.
      Дверь открылась.
      Вошел Джордж Фарроу — они его сразу узнали.
      — Спасибо, что вы пришли, — сказал он. — Давайте знакомиться. Значит, вы — Бетти Хэтч… Вы — Маколей. Ну а вы должно быть Тейлор.
      Он широко улыбнулся, пожимая руки. Фарроу был чернокожим. Контраст с приемом в Пентагоне был разительным. Им сразу стало легче.
      — Президент сейчас выйдет, — сказал Фарроу. — Он говорит по телефону.
      — А кто еще будет?
      — Масса народу. От министерства внутренних дел, министерства обороны, коммерции и так далее. Но не волнуйтесь, убежден, они вас не съедят. Им важно узнать, что вы думаете о сложившейся ситуации. Это не будет кабинет министров, хотя соберемся мы в зале заседаний. Вы пообедали?
      — Нас чудесно покормили в Пентагоне, — сказала Бетти.
      Фарроу быстро взглянул на нее:
      — Простите… — и тут же вышел из комнаты.
      — Они не знали, что нас перехватил Пентагон, — сразу сообразил Тейлор. — Боюсь, что мы угодили в самое пекло.
      — Мне не надо было говорить этого? — спросила Бетти.
      — Не бойся, Бетти, нам нечего скрывать, — сказал Тейлор. — Но если то, что я знаю о президенте Холланде, — правда, ему это не понравится.
      — Ты будешь говорить ему о других письмах? — спросил Маколей.
      — Думаю, что теперь это уже неважно. Вновь вошел секретарь.
      — Мисс Хэтч, — сказал он, — господа, разрешите представить — господин президент.
      Президент Холланд быстро, но твердо пожал всем руки.
      — Приветствую вас, мисс Хэтч, мистер Маколей, мистер Тейлор. Джордж только что сказал мне, что вы останавливались по пути в Пентагоне. С кем вы говорили, с Карвером или с Сомсом?
      — С генералом Сомсом, господин президент, — ответил Тейлор. — Он желает децентрализовать промышленность. Я не стал объяснять ему, почему из этого ничего не выйдет.
      — Хорошо. Второй вопрос: сколько копий письма было отправлено и кому?
      — Бетти, ты лучше знаешь, — сказал Тейлор.
      — Я сделала сто двадцать копий: каждому сенатору, каждому члену кабинета и несколько запасных. И один экземпляр для вас, господин президент.
      — Зачем так много, Тейлор? Вы что, хотите, чтобы об этом знал весь свет?
      — Нет, господин президент. Но я хотел быть уверен, что письмо не затеряется. По крайней мере я старался так сделать.
      — Сенаторы ничего не получили. Ваш курьер оставил одну копию здесь и отправился в министерство внутренних дел, где его и задержали.
      — Но у генерала Сомса была копия.
      — Без сомнения. Как могло получиться, что в качестве посыльного вы избрали аэродромного диспетчера?
      — Диспетчера? — Тейлор с Маколеем удивленно переглянулись.
      — Наверное, пилот был ранен, — сказала рассудительно Бетти — И кого-нибудь попросил его заменить.
      — Возможно, — согласился Тейлор. — Значит, диспетчер прочел копию и отнес или отослал ее в Пентагон прежде, чем куда бы то ни было еще. Кстати, пилот был ознакомлен с содержанием письма.
      Форроу молча покинул комнату, и они услышали, как он набирает номер.
      — Хорошо, — сказал президент. — По крайней мере мы все теперь в курсе. Предлагаю присоединиться к остальным в зале заседаний. Мисс Хэтч и мистер Маколей, вы можете присутствовать на совещании, но попрошу вас не выступать и не комментировать события, за исключением тех случаев, когда к вам обратятся непосредственно.
      В полной тишине тридцать с лишним человек, сидевшие вокруг большого стола, поднялись при появлении президента. Президент указал Тейлору на место рядом с собой.
      — Насколько я вижу, — сказал президент, — все, кого я пригласил, собрались. Благодарю вас. Разрешите представить вам мистера Тейлора, директора Чикагской службы наблюдения, и его помощников — мистера Маколея и мисс Хэтч.
      Последовали поклоны и рукопожатия.
      — Это не совсем обычное заседание, назовем его экстренным. Если возникнет необходимость, мы соберем кабинет в полном составе. Дело в том, что мистер Тейлор поднял вопрос, который всех нас давно беспокоит. Я пригласил сюда мистера Тейлора и его помощников по совету министра внутренних дел Тома Хомера, дабы непосредственно познакомиться с информацией, которой он располагает, и предотвратить всякие интриги в будущем.
      Некоторые из присутствующих понимающе улыбнулись.
      — Мистер Тейлор полагает, что ситуация настолько серьезна, что он пошел на определенный риск, чтобы довести до нашего сведения свою точку зрения. А так как он более других осведомлен о положении вещей в стране, мы вынуждены со всей серьезностью отнестись к его предупреждению. Если я правильно понял мистера Тейлора, проблема загрязнения окружающей среды стала самой насущной из наших проблем. Вы что-то хотите нам сказать, мистер Купер?
      Поднялся министр обороны.
      — В министерстве обороны, как вы знаете, также весьма озабочены сложившимся положением. Поскольку здесь присутствуют лица, не имеющие доступа к секретной информации, я не могу углубляться в детали, но убежден, что наши враги внимательно следят за состоянием облачного слоя над нашими городами и понимают, в сколь опасном положении мы находимся. Даже допуская, что обстановка в больших городах может выйти из-под контроля, мы не должны упускать из виду международное положение. С одной стороны, мы должны принять меры, чтобы выжить в такой обстановке, чтобы, попросту говоря, дышать, с другой стороны, мы не должны забывать, что наши враги не дремлют.
      — Том, — сказал президент, обращаясь к министру внутренних дел, — ты будешь председательствовать.
      Хомер встал.
      — Разумеется, — сказал он, — вопрос о безопасности государства очень важен, но я думаю, что не менее важно сейчас выслушать мистера Тейлора. Прошу вас, мистер Тейлор.
      Тейлор медленно поднялся с места.
      — Благодарю вас, мистер Хомер, — сказал он. — Я не компетентен высказываться по вопросам обороны и безопасности. Но слова мистера Купера и то, что мы слышали сегодня от его генералов, еще раз убеждают меня — они не поняли, о чем идет речь. Речь идет не просто об облачном слое. Это не просто облако — это смертоносный газ. Без всяких вражеских усилий мы уже выпустили на самих себя отравляющие вещества огромной силы. И этот газ не выходит из-под контроля. Он уже вышел из-под контроля. И уверяю вас, господин президент, что мы говорим не об ухудшении условий окружающей среды — эти слова употреблялись так часто, что к ним уже привыкли. Мы говорим о том, что находимся сейчас в условиях войны. Каждый из нас живет в мире, созданном из отходов жизнедеятельности своих соседей. Еще несколько лет назад мы могли избавляться от этих отходов раньше, чем они оказывали вредоносное влияние на наши жизни. Теперь же мы все находимся в постоянном конфликте друг с другом… Мы не успеваем избавляться от отходов.
      Это настоящая война: мы достигли той грани, за которой человек не может делать, что хочет, не ставя под угрозу выживание окружающих. Мы сами стали источником опасности. Каждый человек должен думать о том, что он делает, а не о том, как влияет на него окружающая среда.
      Поглядите на комнату, в которой мы заседаем. Она хорошо освещена, прохладна, наполнена свежим воздухом, все мы чисты и здоровы. Как же нам удается поддерживать такое состояние? Биологи давно уже знают ответ на этот вопрос. Они утверждают, что жизнь — это превращение беспорядка, хаоса в порядок, но цена этого порядка — усиление хаоса вне биологической системы. Мы охлаждаем эту комнату, но за счет этого выбрасываем тепло в окружающую среду. Мы фильтруем воздух, но и фильтрация повышает концентрацию газов и пыли снаружи. К тому же и охлаждение, и фильтрация требуют затрат электроэнергии, а работа любого генератора энергии связана с выбросами в атмосферу. И чем тщательнее мы поддерживаем чистоту в наших… как их называет мой коллега, пузырьках, тем грязнее становится окружающий мир и тем большую нагрузку испытывают наши фильтры и холодильники.
      Наша главная проблема исходит из факта человеческого существования. Люди не могут быть пассивными жертвами обстоятельств, они активные преобразователи их. Если человеку холодно, он не добавит еще одно одеяло, а включит электропечь. Если эта печь окажется недостаточно мощной, он приобретет печь помощнее. Если ему трудно дышать, он старается раздобыть новый, более эффективный фильтр; если уменьшается напор воды, он ищет электронасос; если падает напряжение в сети, он устанавливает регулятор напряжения. Вот в чем корень проблемы. Каждый индивидуум способен контролировать положение вещей в той частичке мира, благосостояние которой его волнует. Но что происходит с остальным миром — не входит в его расчеты. И мы сейчас говорим не только о комфорте. Не забудьте, что уже сегодня в шести крупнейших городах Соединенных Штатов, лишившись фильтра и респиратора, вы покончите счеты с жизнью.
      Если не будет предпринято кардинальных мер, чтобы исправить положение, наши рекомендации тоже не спасут. Мы отступим несколько к прошлым условиям жизни, но через некоторое время неминуемо вернемся к современному положению. Мы должны отыскать понятный каждому руководящий принцип, чтобы пресечь те действия по защите человека от окружающей среды, которые губят эту среду. Мы должны убедить общество, что защита самого себя не ведет ни к чему, кроме неизбежной катастрофы для всех.
      Эта проблема выходит за пределы моей компетенции. Но я очень надеюсь, что она находится в компетенции собравшихся. Сегодня мы вынуждены принять срочные меры, чтобы прекратить войну каждого против всех. И совершенно неважно в этой ситуации, что планируют русские, или что это означает для китайцев, или насколько это подорвет доверие к нам у наших союзников. Достаточно заглянуть на два месяца вперед, когда начнется отопительный сезон, и станет ясно, в сколь беспомощном состоянии окажется страна. Вот почему в наших рекомендациях мы назвали цифру шестьдесят дней. Именно через шестьдесят дней наступит полный крах всех энергетических систем.
      И последнее: нельзя ждать ни минуты. Я не знаю, насколько близка наша система к срыву, пожалуй, никто не сможет сказать этого точно. Все наши основные города имеют отрицательный энергетический баланс. Им требуется круглосуточная подача энергии со стороны, так как их собственные станции не справляются с нагрузкой. А станции и не могут справляться, так как воздух и вода отравлены настолько, что каждый, кто может, вынужден устанавливать дополнительные устройства, об эффекте которых я уже говорил. И положение на западном побережье даже хуже, чем у нас.
      Наши прогнозы не сбываются — действительность обгоняет их. Облачный слой полностью покрыл северо-восточную часть страны за два месяца до предсказанного нами срока. Толщина его увеличивается такими темпами, что мы не можем найти этому объяснения. Мы не предвидели, что возникновение сплошного слоя изменит схему выпадения осадков, в результате чего погибнет растительность на Скалистых горах.
      Подобные непредвиденные явления будут возникать и далее, хотя бы потому, что никогда еще ничего подобного не случалось. Простите, что я отнял у вас столько времени, повторяя истины, которые вам, вероятнее всего, известны и без меня — но заклинаю вас, джентльмены, и вас, господин президент, — времени совсем не осталось.
      Наступило краткое молчание. Затем Хомер произнес:
      — Благодарю вас, мистер Тейлор. Я твержу об этом уже несколько лет. Господин президент, вы будете говорить?
      — Не сейчас, Том.
      Хомер обвел взглядом поднятые руки, но обратился к человеку, не протянувшему руки.
      — Представитель Национального управления науки, доктор Клаусман, прошу вас.
      Когда Клаусман поднялся, оказалось, что, даже стоя, он лишь немногим выше своих сидевших коллег.
      — Господин председатель, господин президент, леди и джентльмены. Мистер Тейлор объяснил нам, что мы, это самое, не понимаем проблемы. Но она, это самое, разумеется, серьезная.
      Он сделал паузу и обвел всех строгим взглядом из-под кустистых бровей.
      — Но, это самое, мы разрешим, разумеется, срочно, надо провести исследования, это самое… немедленно.
      Доктор Клаусман удовлетворенно опустился в кресло.
      Наступило неловкое молчание. Хомер не сразу понял, что доктор завершил свое выступление.
      — Благодарю вас, доктор. Вы хотите что-то добавить, господин президент?
      — Обстоятельства требуют немедленного расследования, — сказал президент. — К сожалению, в выступлении мистера Тейлора эмоции превалировали над фактами. Однако я склонен отнестись серьезно к общему направлению его предупреждений. Цифры и расчеты, приведенные в письме, не всегда понятны для неспециалиста, и я должен признаться, что до сегодняшнего заседания не придавал им должного значения. Мы сейчас подверглись нападению, если можно так сказать, ядовитых веществ. Кто за то, чтобы продолжать это совещание до того, как я соберу кабинет министров?
      Поднялись пять рук.
      — Я так и думал. Выступлению мистера Тейлора придают весомость и убедительность факты, на которых оно основано… Если факты соответствуют истине, а я полагаю, что мистеру Тейлору не было смысла вводить нас в заблуждение, то мы стоим перед проблемой, которая представляется сегодня более важной, чем вопросы национальной безопасности…
      Со стороны министра обороны последовали громкие возражения.
      — Позже, Боб, — прервал его президент, — ты выскажешься на кабинете. Я предлагаю прервать совещание и избрать чрезвычайную комиссию по изучению письма мистера Тейлора.
      Клаусман ожил.
      — Разумеется, это самое… — сообщил он, — не позже, чем, это самое… через неделю.
      — Нет, доктор, через час. Я хотел бы, чтобы комиссия была в Чикаго не далее чем послезавтра.
      Клаусман был совершенно растерян, он принялся доставать из карманов листки мятой бумаги и невнятно бормотать имена известных ученых.
      Президент пригласил Тейлора, Маколея и Бетти проследовать за ним.
      — Я немедленно соберу кабинет, — сказал он, когда они перешли в Овальную комнату. — Пусть вас не разочаровывает кратковременность совещания. Мне необходимо было должным образом встревожить нужных людей. Так что я благодарен вам, Тейлор. К тому же у нас есть ваше письмо, которое я использую. Еще раз обдумайте ваши жесткие рекомендации. Я позабочусь о Пентагоне.
      С этими словами президент покинул зал заседаний.
      Секретарь президента Фарроу извлек Тейлора и его спутников из окружения обступивших их министров. Маколей был разочарован. Ему так и не удалось высказаться.
      — Мы организовали немедленную отправку вас в Чикаго, — сказал Фарроу. — Вы вылетаете на базу Уиллис на президентском вертолете, а оттуда на армейском вертолете в Чикаго.
      Этим все и кончилось.
      Только над Пенсильванией, под звездами безлунного неба, к ним вернулся дар речи.
      — Президент произвел на меня приятное впечатление. А я голосовал против него, — проговорил Маколей.
      — Я чувствую себя болтливым мальчишкой, — сказал Тейлор.
      — Вы не правы, — Бетти положила ладонь на его руку. — Вы совсем не казались мальчишкой. Вы просто здорово выступили. Я знаю, я там была.
      — Но я не смог… ну ладно, в любом случае спасибо на добром слове. Я думаю — что же они предпримут? И успеют ли они что-нибудь сделать.
      Их разбудил капрал:
      — Мы почти прилетели. Приземляемся в Мейгсе. Вас ждет машина.
      Они посмотрели в окна. Вскоре в облаках возникло оранжевое зарево, и через некоторое время вертолет погрузился в адскую желтую вату, покрывающую страну. Тейлор отвернулся от окна.
      — Черт побери, — произнес он. — Что же они собираются делать?
 

Решение

      Желто-серые облака плыли по экрану.
      Красная точка в центре время от времени раздваивалась. Джо взял микрофон:
      — Второй, сообщите высоту.
      — Второй вас слышит. Высота пять пятьсот.
      — Второй, поднимитесь до шести тысяч.
      — Вас понял.
      — Контрольная служба Денвера, вас вызывает Чикаго.
      — Контроль Денвера на связи.
      — По нашим данным, облачный покров распространился на триста миль к западу от Чикаго. Что вы можете сообщить?
      — Станция на Лонг-Пике сообщает, что небо затянуто облаками к востоку от гор. Приблизительная высота пять тысяч сто футов от уровня моря. Ближайшие строения Денвера нам еще видны.
      — Спасибо, до связи. Контроль Нового Орлеана, вас вызывает Чикаго.
      — Контроль Нового Орлеана слушает.
      — Вы подняли свой наблюдательный самолет?
      — Сможем сделать это не раньше полудня.
      — Есть сообщения от гражданской авиации?
      — Два сообщения. Сейчас мало полетов. По их данным, высота облака тысяча сто футов, оно поднимается к северу и востоку. Поступило сообщение с танкера о высокой степени загрязнения воздуха в Мексиканском заливе в двухстах милях от берега. Они идут только по радару. Да, наш мэр издал сегодня декрет о том, что респираторы выдаются за счет города всем, кто не может их купить, до четырех на семью. Имеется несколько смертных случаев.
      — Спасибо за сообщения. Мы слышали их по телевизору. До связи.
      Джо записал данные в блокнот, затем потянулся и снова взялся за микрофон.
      — Контроль Сан-Франциско, Чикаго на связи.
      — Контроль Фриско на связи. Говорите.
      — Как нам известно, ваши самолеты сегодня не смогли подняться. Так ли это?
      — Так точно. Ничего не смогли сделать. Видимость не более ста футов. Это Джо говорит?
      — Именно. А с кем имею честь?
      — Табби на связи. Это моя последняя смена. Ухожу. У меня астма. У нас нет электричества. Работаем на аварийке.
      — Плохо дело.
      — Слабо сказано. В Калифорнии объявлено военное положение…
      Связь неожиданно прервалась, заглушенная помехами.
      — Фриско, Фриско, Чикаго на связи!
      Никакого ответа. Джо поднял телефонную трубку.
      — Послушайте, сделайте следующее. Вызовите в зал контроля Тейлора. Затем любой ценой свяжитесь с Сан-Франциско. Я тоже попытаюсь им дозвониться. Но сначала найдите Тейлора.
      Он отпустил кнопку, затем набрал десятизначный номер.
      — Сан-Франциско слушает, — отозвался мужской голос. — Мы обслуживаем только срочные государственные переговоры.
      — Срочный государственный вызов. Говорит Контроль Чикаго. Мне необходимо связаться с нашей станцией в Сан-Франциско. Три-три-ноль-три.
      — Ждите.
      Вошел Тейлор. За ним Маколей и какой-то незнакомый мужчина. Джо протянул им руку и включил динамик. Послышался голос оператора:
      — Ваш номер не отвечает.
      Последовала пауза, затем зазвучали короткие гудки.
      Джо повернулся к Тейлору.
      — Я разговаривал с Табби. Это мой приятель в Сан-Франциско. Он сказал, что у них объявлено военное положение. И затем связь прервалась.
      — В какой момент? — спросил Маколей.
      — Как только он мне об этом сообщил. У меня такое впечатление, что кто-то разъединил нас.
      — Этого еще не хватало! — воскликнул Тейлор.
      — Есть и еще новости, — продолжал Джо, заглядывая в свой блокнот. — Давление и высота облачного слоя в Денвере уже такие же, как и здесь. В Новом Орлеане всего тысяча сто футов, но облако протянулось на двести миль в океан.