- А тебе не кажется, что можно как-то изменить положение вещей?
      - А тебе не кажется, что лучше не совать нос в чужие дела?
      Она почувствовала неловкость, едва эти слова сорвались с языка, но не могла уже вернуть их обратно и потому уставилась вниз, на свою пустую кофейную чашку, не осмеливаясь встретиться с ним взглядом.
      - Считай, что я пропустил мимо ушей это заявление. Но хотелось бы напомнить, что я приехал сюда только по просьбе моего деда, - сказал Николас с прежним спокойствием, и она опять ничего не ответила.
      С самого начала, как только Ли увидела Николаев Рейнольдса, она поняла, что этот человек - сила, с которой надо считаться, но еще не совсем поняла, до какой степени. Сейчас он поставил ее перед лицом сложных! проблем, на которые она пока что предпочитала закрывать глаза. И это ей совсем не нравилось. А тот факт, что он принадлежал к совершенно иному миру, только ухудшал дело.
      Искоса она взглянула на него, борясь со жгучим искушением бросить ему в глаза еще какую-нибудь дерзость, но вместо этого спросила, стараясь, насколько можно, совладать со своим голосом:
      - И что ты предлагаешь? Я же не могу изменить обстоятельства - я лишь могу как-нибудь справиться с ними.
      Она уставилась на него, как никогда досадуя, что выдала свое раздражение, тогда как следовало бы просто не обращать на все это внимания. Конечно, она высказала, что думает, но стоило ли так распинаться? Она терпеть не могла втягиваться во всяческие перебранки, и ей было страшно неприятно, что Николас увидел ее сегодня с этой стороны.
      Из-за своей стойки с явным любопытством на них смотрел мистер Бейерд. Ну вот, подумала Ли, теперь все в поселке будут знать, что у нее была беседа с красавчиком юристом из Лондона. И у всех появится повод поинтересоваться, о чем они говорили.
      Она сделала над собой неимоверное усилие и улыбнулась Николасу.
      - Когда ты намереваешься отравиться обратно? Ты так и не сказал.
      Вопрос был очевидным предложением сменить тему разговора, однако он хладнокровно проигнорировал его.
      - Я разговаривал с адвокатом о вашем финансовом положении. Ведь вам трудно сводить концы с концами, не правда ли? И к тому же и дом ваш вот-вот развалится.
      - Какая исчерпывающая информация! - изумленно распахнув глаза, воскликнула Ли. - Ты случайно не в Скотланд-Ярде работаешь?
      - Я убедил его, что в ваших же интересах не держать меня в неведении относительно вашего состояния дел.
      - Как заботливо с твоей стороны! Ну что ж, теперь, когда ты обнаружил, какая я негодная опекунша и в каком отчаянном положении оказались сейчас наши финансовые дела, ты можешь садиться в свой роскошный автомобиль и убираться обратно в Лондон. Я, конечно, очень благодарна за все, что ты сделал для нас, а что касается переезда, то, видишь, ты уже и сам понял, что мы просто не можем себе этого позволить.
      У нее появилось такое чувство, словно без ее ведома у нее произвели обыск в доме и все, что было найдено мало-мальски интересного, выставили на всеобщее обозрение. С этой минуты она больше всего хотела как можно быстрее вернуться к себе домой, где она могла бы сразу же стереть всякое воспоминание об этом человеке.
      - Все не так просто. Я не хочу разочаровывать тебя.
      Он сделал знак Бейерду принести им свежего кофе и спросил, хочет ли она еще пирожных. Ли съела уже три штуки, но, не удержавшись, кивнула и попросила Бейерда принести один из тех потрясающих эклеров, которые так хорошо печет его жена. Словно ей хотелось таким образом вернуть равновесие души.
      - Ты всегда так неравнодушна к сладостям? - с любопытством спросил он. Только не говори мне, что виноват свежий сельский воздух. Хотя воздух здесь действительно не такой, как тот грязный смог у нас в Лондоне, от которого пропадает аппетит и люди делаются бледными и болезненными.
      Еще один щелчок по носу, кисло отметила она. И счет не в ее пользу.
      - Так на чем я остановился? Ах да, я отнюдь не могу сейчас уехать, здесь ты совершенно не права. Я приехал сюда не только для того, чтобы помочь твоему брату.
      - В самом деле? - Она наблюдала за ним настороженно: к чему это он ведет?..
      - Видишь ли, мой дед был ужасно расстроен, когда узнал о.., неприятности с Фредди. Ведь они с твоим дедушкой были очень близки. Мой дед считал Джейкоба одним из немногих настоящих друзей, тех, кто любит его не за богатство и положение в обществе, а искренне, от души.
      Ли почувствовала, как от слов Николаев комок подкатил к горлу. Она понимала, что он имел в виду. Ее дедушка был и в самом деле необыкновенно искренним и чутким человеком. Он всегда был готов прийти другому на помощь и никогда ни перед кем не лицемерил.
      - Так что, - продолжал Николас, - когда мой дед услышал о том, что случилось с Фредди, он отправил меня сюда не только затем, чтобы помочь мальчику, а и для того, чтобы я привез вас обоих с собой в Лондон. Он очень хочет позаботиться о вас.
      - Что?! - воскликнула Ли.
      - То, что ты слышала.
      - Ничего себе! - выдохнула она. - Даже трудно поверить. Я понимаю, что у твоего деда самые добрые намерения, и передай ему мою самую искреннюю благодарность. Но мы и сами прекрасно справимся со своими проблемами. В благотворительности мы не нуждаемся.
      - Речь не идет о благотворительности, - проговорил Николас холодным голосом. - Мой дед хочет это сделать в память о Джейкобе. А что касается того, что вы в этом не нуждаетесь, то я бы так не сказал.
      - Что ты имеешь в виду? - уставилась на него Ли колючим взглядом, отбросив все попытки быть вежливой.
      - Я думаю, что для вас обоих лучше на какое-то время уехать из Йоркшира. Фредди будет обучаться в Лондоне столярному делу, а дед заплатит за обучение.
      - Но я не могу так просто бросить работу и уехать в Лондон. А что будет с нашим домом? Кто будет присматривать за ним?
      - Наймешь прислугу.
      - Нет, Я не могу принять предложение твоего деда.
      - Хочешь из гордости пожертвовать будущим своего брата?
      - Это все не так просто, - беспомощно пролепетала Ли. - У меня здесь работа. Я никогда не смогу отплатить вам за это и всю жизнь буду обязана.
      - Ничего подобного, расплачиваться тебе не придется. - Он откинулся на стуле и посмотрел на нее долгим взглядом. - Дедушка изнывает от желания помочь тебе и твоему непутевому братцу, но я - совсем другое дело. И ты поедешь в Лондон не развлекаться на досуге, а работать. Ты можешь работать у меня, и это поможет тебе разрешить все твои проблемы.
      Глава 2
      Десять дней спустя Ли и Фредди вышли из вагона на вокзале Кинге-кросс в Лондоне.
      Ли удалось договориться со старым мистером Эдвардсом, одним из друзей своего деда, что он по мере возможности будет присматривать за их домом. За это она обещала снабжать его вишневыми пирогами всякий раз, как испечет их. Ничего другого предложить она не могла - финансы были слишком скудными, чтобы нанять постоянного сторожа.
      Николас попал в самую точку, когда заметил, что деньги для нее главная проблема. Того немногого, что она зарабатывала, и скромной суммы, оставленной ей дедом, едва хватало, чтобы сводить концы с концами - и то при помощи самой изощренной экономии. И он воспользовался этим аргументом, чтобы склонить ее в конце концов к переезду в Лондон.
      Как искусный адвокат, он сразу нашел то, что подействует на нее наверняка: все это нужно для блага Фредди. И Ли, которую никто раньше не мог заставить сделать что-либо против ее воли, оказалась как бы в ловушке. Хочешь не хочешь, а она должна ехать в Лондон ради спасения будущего своего брата.
      Неоднократно она готова была полностью отказаться от этой идеи, и только энтузиазм брата, который спал и видел себя в Лондоне, удерживал ее от этого. А хорошо было бы позвонить Николасу и послать его ко всем чертям с его глупым предложением!
      Что касается работы, которую он предложил ей, то она достаточно проницательна, чтобы понять, что это был просто жест, отчасти предназначенный, чтобы облегчить ее совесть. В конце концов, подумала она, оглядывая суетящуюся безликую толпу на платформе, им, скорее, двигали интересы собственного спокойствия. Ему ведь надо было как-то защититься от нежелательных гостей, и к тому же с пустыми карманами.
      Разумеется, ему не хотелось, чтобы непрошеные гости нарушали привычное течение его размеренной лондонской жизни, а для этого нужна была уверенность, что Ли сама достаточно зарабатывает себе на жизнь. Но неужели он мог хоть на секунду подумать, что они с братом способны воспользоваться великодушием его деда и сесть старику на шею?
      Да, он использовал сложившуюся ситуацию стопроцентно. А что касается ее, то она потеряла остатки своей гордости...
      И вот теперь они с братом стояли на платформе вокзала - такого огромного, каких раньше она никогда не видела, - окруженные горой своих потрепанных сумок и чемоданов, часть которых для надежности были перевязаны веревочкой, а поблизости не было видно ни одного носильщика.
      Тысячи и тысячи людей - гораздо больше, чем жило во всем их поселке, торопливо шагали мимо них, занятые своими мыслями и делами, но никому и в голову не приходило помочь им. В Йоркшире, печально подумала Ли, не было бы недостатка в людях, готовых прийти на помощь.
      От всей этой новизны Фредди совсем растерялся и, несмотря на то что всей душой рвался в Лондон, стоял рядом притихший и подавленный. Ли обернулась к нему и приказала отправиться на поиски какой-нибудь тележки.
      - А где? - спросил он.
      - Понятия не имею, - ответила она нетерпеливо. - Просто пойди и достань что-нибудь. Если мы будем ждать тут носильщика, то простоим до седых волос.
      Парень послушно отправился на поиски, предоставив сестре маяться собственными мыслями и сомнениями. Ли чувствовала себя совершенно выбитой из колеи. Прежде она несколько раз бывала в Лидсе, а в Лондоне - только однажды, совсем еще девчонкой, и, насколько она помнила, он так же подавлял ее своими размерами. Все здесь было каким-то огромным: дома, улицы, людские толпы.
      Все же она надеялась, что Николас хотя бы снаружи ждет ее, потому что, если его там нет, предстоял еще один кошмар - искать такси и добираться самой до их дома, расположенного где-то в Хэмпстеде.
      О Боже, подумала она, и зачем только я согласилась сюда приехать? Она не сможет здесь жить, она привыкла совсем к другому, проведя всю жизнь в сельской местности, где люди наряжаются только по праздникам и собираются посудачить на рынке, единственном людном месте в поселке.
      А здесь с самого утра все так изящно одеты! Женщины на высоких каблуках, а мужчины в парадных костюмах. Ли не могла припомнить, чтобы ее дедушка когда-нибудь надевал костюм, хотя он и висел у него в гардеробе на вешалке.
      Критическим взглядом она окинула себя: легкое цветастое платье без рукавов, мягко ниспадающее вдоль стройной фигуры, и пара босоножек - вот и весь ее наряд. На голову она надела соломенную шляпу, чтобы защитить лицо от солнца.
      Веснушки, обычно малозаметные, проступали ярче, если она бывала недостаточно осторожна на солнце. Но сейчас эта соломенная шляпа ее смущала, ибо еще больше подчеркивала ее сельское происхождение.
      Наконец вернулся Фредди с тележкой, и после бесконечных усилий, с трудом найдя дорогу среди вокзального столпотворения, они вышли на привокзальную площадь, так же тесно запруженную народом, как и сам вокзал.
      - Вот это да! - выдохнул Фредди, оглядываясь вокруг. - Ты когда-нибудь видела подобную толкотню?
      - Спроси лучше, хотела ли я все это видеть...
      - Перестань хандрить, - хмыкнул Фредди, недовольно отвернувшись.
      - Я и не хандрю. Мне просто хочется "Немного свободного пространства.
      - А мне нет.
      - Не сомневаюсь. Ты ведь здесь словно малыш на рождественской ярмарке.
      Оба засмеялись, и Ли обняла брата за плечи. Но Фредди тут же отстранился он всегда стеснялся ласк, особенно на людях.
      Ли медленно огляделась в поисках Николаев и тут же услышала за спиной звучный, хорошо поставленный голос:
      - Я вижу, вы отлично справились и сами нашли дорогу.
      Она обернулась, вспыхнув румянцем. А когда его серые глаза пробежали по ней, вдруг почувствовала себя неловко, словно этим беглым взглядом он проник ей под одежду.
      - Да. Добрались без проблем. Разумеется, она должна быть вежливой с ним, но вовсе не обязана быть дружелюбной. В памяти еще свежи те тонко завуалированные намеки насчет ее безответственности по отношению к Фредди и неумения позаботиться о себе. Поэтому она решила держаться с ним настороже.
      - Ладно, пойдем.
      Он подхватил их чемоданы, словно они совсем ничего не весили, и широким, решительным шагом двинулся к стоянке машин. Ли заторопилась вслед за ним, придерживая рукой шляпу и невольно любуясь его легкой, упругой походкой, походкой спортсмена.
      На ходу он так дружески болтал с Фредди, отвечая на его жадные расспросы, словно они много лет знали друг друга. Очевидно, скрытая неприязнь, которую он испытывал к ней, не распространялась на ее брата.
      Надо бы, подумала девушка, серьезно поговорить с Фредди, чтобы он был здесь настороже и не слишком увлекался Лондоном, не забывал, что по натуре он сельский парень. Очень не хотелось, чтобы брат изменился, стал этакой "столичной штучкой".
      Сверкающий "ягуар" Николаев исполнил Фредди таким энтузиазмом, словно он видел его первый раз в жизни.
      - Это всего лишь машина, Фредди, - охладила Ли его пыл и, заметив удивленно поднятые брови Николаев, добавила:
      - Груда металла на четырех колесах, предназначенного для того, чтобы доставить тебя из пункта А в пункт Б.
      Она уселась на переднее сиденье и пристегнула ремень, в душе и сама восхищаясь блеском приборной панели и упругостью роскошных сидений.
      - На большинство женщин эта груда металла произвела бы большое впечатление, - пробормотал Николас, включая мотор.
      - В самом деле? - бросила она, пристально глядя в окно. - Не понимаю почему. Что касается меня, то автомобиль - это совсем не та вещь, с помощью которой мужчина может произвести на меня впечатление. Как и стоимость дома, в котором он живет, или одежда, которую носит. Это все внешнее и совсем не говорит о том, что он за человек.
      Так что, хотелось добавить ей, можешь не беспокоиться, что меня интересуют твои деньги.
      - А на тебя уже производили впечатление мужчины?
      Ли нахмурилась и решила не отвечать. Что за дурацкий вопрос? Это касается только ее, а ему нечего совать нос не в свои дела.
      - Нет, - вмешался Фредди с заднего сиденья. - Она не дружила с ребятами уже много лет, с тех самых пор, как порвала с Дэном Стэнли.
      - Ты что, собираешься посвящать в мои личные дела всех и каждого? огрызнулась она. - Ты еще слишком мал, чтобы судить о подобных вещах.
      В ответ на суровую нотацию Фредди скорчил гримасу и обиженно уставился ,в боковое окно, разглядывая улицу, по которой они проезжали. А Николас, как с досадой заметила Ли, похоже, в душе забавлялся их репликами.
      - Теперь понимаю, почему ты купил такую роскошную машину, - ехидно заметила она. - Чтобы производить впечатление на девушек.
      - Я не общаюсь с девушками, - возразил он, ничуть не обескураженный сарказмом в ее голосе. - Я больше контактирую с женщинами. И мне нет нужды производить на кого-либо впечатление своей машиной.
      Ли не стала больше задавать вопросов, потому что в его тоне почувствовала нечто, что удержало ее от этого. Уставившись, как и брат, в окно, она замолчала.
      К удовольствию Фредди, Николас повез их окольным путем, показывая по дороге достопримечательности Лондона и называя их с легким оттенком насмешливости в голосе, чего брат, конечно, не замечал, но она-то сразу уловила.
      Тем не менее Ли с интересом слушала его, улыбаясь забавным описаниям, даваемым им знаменитым зданиям, а в паре случаев даже расхохоталась от души, хотя и напоминала себе все время, что он задавака и совсем ей не симпатичен.
      Спустя примерно час через тяжелые ворота, которые вели в маленький внутренний дворик, они подъехали к дому Рейнольдсов. Сад был не очень большой, но дом с лихвой возмещал этот недостаток внушительным, усеянным многочисленными окнами трехэтажным фасадом.
      Фредди тихо присвистнул, а Ли сказала, слегка усмехнувшись:
      - Вам тут не тесно, как я погляжу. Этот дом гораздо больше, чем гостиница в нашем поселке.
      - Я слышал, что внешние атрибуты на тебя не производят особого впечатления.
      - Конечно, нет, - отпарировала она, уловив явный намек. - Я просто констатирую факт. Ты и твой дедушка живете здесь одни?
      - Большую часть года. Мои родители проводят здесь по два месяца каждую зиму. И еще есть несколько слуг, которые следят за домом и садом.
      "Ягуар" остановился у подъезда. Ли вышла из машины, крепко придерживая соломенную шляпу обеими руками. Откинув голову назад, она внимательно изучала окружающую обстановку. Густые волосы она на сей раз не стала заплетать в косу, и теперь они струились вдоль спины, горя на солнце шелковистой медью.
      Николас остановился в нескольких метрах позади нее. Он покачал головой, словно отгоняя какую-то странную мысль, и, пройдя мимо Ли, открыл входную дверь собственным ключом.
      Сразу же появился какой-то пожилой человек, чтобы взять их чемоданы, и средних лет женщина, маячившая на заднем плане, - видимо, для того, чтобы отвести гостей в предназначенные им комнаты.
      Ли предпочла бы еще некоторое время остаться в вестибюле, чтобы полюбоваться отделкой помещения, цветущими растениями в горшках и великолепными картинами на стенах, но горничная повела их наверх.
      Широкая лестница, устланная мягким ковром, вела на второй и третий этажи, обнаруживая за каждым поворотом по несколько роскошно убранных комнат. Фредди со своими чемоданами буквально ринулся по ней через две ступеньки. А Ли задержала шаг и обернулась к Николасу.
      - Не знаю, как и благодарить вас с дедушкой за ваше сердечное приглашение, - сдержанно произнесла она. - Фредди просто в восторге от перспективы продолжить обучение в колледже.
      - А ты, судя по тону твоего голоса, все еще не разделяешь его энтузиазма, - усмехнулся Николас. - А ведь могла остаться в Йоркшире и заниматься своим разваливающимся домом и своей неприбыльной работой в библиотеке, которая только и может, что оплатить еду на столе.
      - Ты прекрасно знаешь, что меня бы здесь сейчас не было, если бы не Фредди.
      - Но ты все-таки здесь, не так ли? - вкрадчиво возразил он. Серые глаза скользили по ней с холодным вниманием. - И ты могла бы перестать вести себя так, словно ужасно страдаешь от перемены образа жизни. Я уже говорил, что единственной причиной, по которой я вызволил из беды твоего брата, было желание моего деда.
      - Хочешь сказать, что сам не желал бы видеть нас здесь?
      - Я хочу сказать, что ты выбралась из трудной ситуации и...
      - И должна быть тебе благодарна, - закончила Ли за него. Она почувствовала, как все ее благие намерения быть вежливой с этим человеком развеиваются словно дым. Снова то же самое.
      - А разве не так?
      - Да, так, - ответила она коротко. А про себя подумала, что оказалась в золоченой клетке, стала самой настоящей пленницей в такой ситуации, контроля над которой была лишена.
      - Я не жду благодарности. Ли, - сказал он веским тоном. - Но я вправе ожидать, что ты перестанешь вести себя так, словно ты мученица в стане злобных врагов. А теперь, если хочешь, можешь пройти наверх и привести себя в порядок.
      - Может, и захочу, - огрызнулась она, уязвленная его выговором, в общем-то сознавая, что сама спровоцировала его. - Где моя комната?
      - Я покажу тебе. - Он двинулся вверх по лестнице, Ли последовала за ним.
      Все в нем: жесты, речь, манера поведения, неприступный, холодный вид выражало самоуверенность, граничившую с высокомерием. Он был совершенно другим, чем те ребята, с которыми она встречалась в прошлом. И, как она прекрасно понимала, совершенно отличен от нее самой. Вот об этом не стоит забывать: они абсолютно разные люди.
      По дороге Николас рассказывал ей о своем деде, о том, как сильно тот изменился, когда несколько лет назад умерла его жена.
      - Дед почти не выходит из дома, - объяснил он. - Редко спускается вниз. Только в столовую во время обеда и в библиотеку - вот, пожалуй, и все.
      Что за глупость? Зачем запираться от людей? - подумала Ли. Ее собственный дедушка пребывал в бодром настроении до самого конца. Даже в те последние несколько недель, когда болезнь окончательно сломила его, он все еще выходил на прогулки и старался быть, насколько это возможно, активным.
      Ее комната располагалась на верхнем этаже, рядом с комнатой Фредди. Николас распахнул дверь, и она вошла внутрь. Ее чемоданы были уже внесены и стояли на полу рядом с гигантским старинным гардеробом. И вся отделка спальни была старинной, начиная с туалетного столика и стульев и кончая бюро, стоящим возле высокого арочного окна, и большой кроватью с пологом на четырех столбиках.
      - Замечательно, - выдохнула Ли, пройдясь по паркетному полу и дотронувшись руками до мебели. Маленькую ванную, по всей видимости, пристроили гораздо позже; она была отделана кафелем в абрикосовых и зеленых тонах, с подобранными по тону банными полотенцами.
      Николас, немного задержавшийся в дверях, тоже прошел в комнату и быстрым взглядом огляделся вокруг.
      - Располагайся как дома, - сказал он, подходя к окну. - Думаю, здесь тебе будет удобно.
      - Надеюсь, - сухо проговорила Ли, - хотя я и не привыкла к такому комфорту. Я выросла среди людей, которые проишачили всю свою жизнь, работая на шахтах, или вкалывали на фабрике и так и не узнали, что такое настоящий комфорт. Но богатство делает человека невосприимчивым к нуждам других, не так ли?
      - Чего ты цепляешься? - пожал плечами Николас. - Неужели ты считаешь, что сейчас самое время для обобщений? Когда ты перестанешь разделять людей на категории и придешь к выводу, что у каждого есть возможность чего-то добиться?
      - Ничего подобного! Я не разделяю людей на категории.
      Николас двинулся к ней и, прежде чем она смогла ускользнуть в дальнюю часть комнаты, подошел вплотную - слишком близко, чтобы она могла чувствовать себя в безопасности.
      - Ты, - сказал он, запуская пальцы в ее длинные непокорные кудри и поворачивая лицом к себе, - самая упрямая спорщица из всех женщин, которых я встречал в своей жизни. А я встречал их немало.
      Ли молча смотрела на его смуглое красивое лицо. Очень хотелось ответить какой-нибудь колкостью - и в других обстоятельствах она непременно нашла бы нужные слова, - но сейчас почему-то пересохло во рту и ничего не приходило на ум.
      На мгновение у нее закружилась голова, но она тут же взяла себя в руки.
      - Ну вот еще! Меня совсем не интересует количество женщин в твоей жизни!
      Сердце почему-то бешено заколотилось, а ладони покрылись холодной влагой, так что пришлось плотно прижать их к бокам. И захотелось побыстрее ускользнуть от этого человека. Он ее подавлял.
      За дверью послышались чьи-то шаги, и через секунду вошел Фредди. Николас быстро отпустил девушку, и миг смятения миновал. Ли нагнулась над своими чемоданами и начала выгружать их содержимое на кровать, без умолку болтая с Фредди, чтобы замять неприятную сцену. Брат сообщил, что уже распаковал свои чемоданы и устроился. Сие означало, что он побросал всю одежду в первые попавшиеся ящики и шкафы и теперь горел желанием отправиться в город. Он уже упросил Николаев взять его на знаменитую Пикадилли и прокатиться с ним в метро, о котором много слышал. Ли не могла не усмехнуться, вообразив Николаев, который давится вместе с ее радостно озирающимся братом в переполненном вагоне метро.
      - Николас, наверное, занят. Ему ведь нужно работать, - сказала она, стараясь стереть с лица улыбку.
      Эта мысль, очевидно, не приходила в голову Фредди.
      - Подумаешь! - воскликнул он. - Неужели ты не можешь взять выходной?
      - Фредди!
      - Все в порядке, Фредди, - засмеялся Николас. - Я уже взял выходной. Благодаря этому вы оба сможете поближе познакомиться с Лондоном, и чем скорее, тем лучше.
      Фредди вылетел из комнаты, как восторженный щенок. Его бурная энергия истощала Ли. После ухода парня Николас повернулся к ней.
      - Не хочешь поделиться со мной, что тебя так рассмешило?
      - Рассмешило?
      - Да, ведь ты улыбалась чему-то минуту назад. Ли откинула прядь волос со лба и любезно сказала:
      - Пожалуй, поделюсь. Улыбалась я потому, что вообразила тебя в вагоне метро, стиснутого со всех сторон чужими локтями и сумками, как сардина в консервной банке.
      - Ну что ж, - с готовностью согласился Николас, - я тоже позабавлюсь, видя тебя в метро стиснутую теми же локтями и стенающую о своем прекрасном, тихом Йоркшире.
      - В таком случае будет лучше, если я не поеду с вами, не так ли? - колко отпарировала она. - Тогда ты лишишься удобного случая посмеяться надо мной.
      Как только Николас вышел из комнаты, она приготовила себе горячую ванну и с огромным наслаждением погрузилась в душистую мыльную пену.
      За последние две недели у нее было очень мало времени, чтобы подумать о себе, и теперь, в тиши этой ванной комнаты, она впервые осознала случившуюся с ней перемену. Это было невероятно. Вырванная из своего родного провинциального городка, она перенеслась в Лондон, и не просто в Лондон, а в лондонское фешенебельное общество, поскольку уже ясно было, что именно к нему принадлежал Николас.
      Она чувствовала себя Золушкой на балу, но только Золушкой поневоле, без кареты и роскошного бального платья. Одета она была просто и так же просто говорила и вела себя в мире, где все, без сомнения, владели другим, более утонченным и полным намеков языком. Она еще не успела встретиться ни с кем из его друзей, но уже не ждала от предстоящих знакомств ничего хорошего.
      Хотелось бы знать, похожи ли они на Николаса. Мужчины, должно быть, все высокие и галантные, а женщины - искушенные, умеющие держать себя в обществе.
      Ей было трудно представить себе кого-то еще, похожего на него, но это, должно быть, просто потому, что она еще никогда не бывала в свете.
      Тревожная мысль вдруг пронизала ее: а не смешна ли одежда, которую она привезла с собой? Ситцевые платья в цветочек, босоножки и джинсы, может, и хороши для ее родного поселка, но как они будут смотреться здесь? Пытаясь отделаться от тревоги, Ли передернула плечами и пришла к выводу, что люди должны принимать ее такой, какова она есть. Сама же она, разумеется, не станет терять из-за этого сон.
      Но через час, одеваясь к обеду, она снова с сомнением пересмотрела свою одежду. Многие вещи, увы, выглядели потрепанными. Как-то не доходили руки хоть сколько-то обновить свой гардероб за последние несколько месяцев, с того времени, как умер дедушка, и большая часть нарядов казалась теперь несколько устаревшей. Хотя, в конце концов, это не имеет решающего значения, сказала она себе с вызовом, надевая строгое зеленое платье на этот вечер. Она приехала к сэру Джону и хотела выглядеть просто и скромно.
      Николас обедал в тот день не дома и собирался прийти попозднее, возможно, когда они уже будут пить кофе.
      Вот и хорошо, подумала она, глядя на свое отражение в зеркале и размышляя, стоит ли воспользоваться косметикой. Прикинув так и сяк, решила отказаться от нее. Она и без того была слишком чувствительна к присутствию Николаев, а накрасившись, чувствовала бы себя и вовсе несвободно.
      Когда несколькими минутами позднее она вместе с Фредди спустилась вниз, сэр Джон уже ждал в столовой. Ли представила ему брата и, пока старик разговаривал с ним, воспользовалась возможностью разглядеть его.
      Она плохо помнила сэра Джона. Ему было примерно столько же лет, сколько дедушке, но выглядел он намного старше. Морщины смирения и разочарования избороздили его лицо, а глаза стали какими-то блеклыми, словно долгие годы он провел в занятиях, наводивших тоску.
      Когда он повернулся и заговорил с ней, даже голос старчески и надтреснуто дребезжал.
      Сэр Джон извинился, что не мог встретиться с ними раньше.
      - Мой доктор не любит, когда я перенапрягаюсь. Я стараюсь проводить большую часть времени за чтением или отдыхом.
      Ли считала, что это не самый здоровый образ жизни, но из вежливости кивнула и перевела разговор на другую тему. Она заговорила о своем дедушке, а Фредди поминутно прерывал ее шутками, порой весьма рискованными, и через четверть часа старик явно оживился.
      - В молодости он был разбитным малым, этот старый Джейкоб, многозначительно произнес сэр Джон.
      Ли засмеялась.
      - Он был разбитным малым и в зрелые годы, сэр Джон, поверьте мне.
      - Женщины от него с ума сходили, - с ухмылкой вставил Фредди.
      - Да ну? Ли кивнула.
      - Всегда находилась какая-нибудь дама, которую он приглашал выпить чашечку кофе. И если она действительно нравилась ему...
      - Он дарил ей что-нибудь, что мастерил собственными руками, - закончил Фредди.
      Ли взглянула на брата, и они радостно засмеялись.
      - Была одна такая дама, - начал Фредди, давясь от смеха при воспоминании, - миссис Болби, вдова.
      - Фредди! Сэр Джон не желает слушать о миссис Болби.
      - Нет-нет. Пожалуйста, продолжайте, молодой человек. - Старик и в самом деле оживился.
      - Миссис Болби, - перебила брата Ли, - была очень достойная, кроткого нрава женщина...
      - Жеманница! - перебил Фредди.
      - И дед решил - не знаю, что на него нашло... - Ли так и не смогла договорить и тоже принялась неудержимо смеяться.
      - Подарить ей деревянные резные шишечки для кровати... - продолжил Фредди.
      - И лютню. Он сказал ей, что они смогут заниматься прекрасной музыкой, любуясь этими шишечками!
      Сэр Джон засмеялся, сначала сдержанно, потом все веселее и громче.
      За изысканным блюдом из семги с креветками Фредди и Ли продолжали потчевать его историями о забавных проделках, которые вытворял их дедушка. Старику и в самом деле, казалось, нравились эти рассказы; за кофе он вдруг покачал головой и пробормотал, что очень завидует жизни Джейкоба.
      - Вы двое, наверное, были для него источником радости. Конечно, у меня есть Николас и я очень его люблю, но он редко бывает со мной. А сам я совсем не выхожу, - признался он. - Не вижу смысла. Мир меняется вокруг меня, а мне уже все равно, что происходит вне этого дома.